Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 3

Том Флетчер ДОМ С ОТЛИЧНЫМ ВИДОМ

— Одна только прихожая чего стоит, — сказал Нил. — Ты только взгляни на эти перила, на плитку. Как здесь просторно!

Прихожая впечатляла. Шахматный пол в черно-белую клетку. Отполированные до блеска плитки. Тяжелые на вид перила винтовой лестницы. Темное массивное дерево, тоже гладко отполированное. И правда, прихожая была просторная: шахматный пол зрительно увеличивал пространство, плитки в противоположном конце помещения практически сливались воедино.

— Как на картинке, — сказал Нил.

И в самом деле, как на картинке.

Агент по недвижимости был очень высоким, а его лысина казалась такой же гладкой и отполированной, как плитка на полу. На нем был серый костюм и рубашка кремового цвета. В руках он держал планшет с несколькими листами — судя по его поведению, там содержалась информация о недвижимости: он то и дело опускал взгляд на планшет, после чего озвучивал какой-либо факт. Каждый раз, когда он начинал говорить, веки его глубоко посаженных глаз медленно опускались.

— Это оригинальный пол, — глубокомысленно и торжественно изрек он. — Он был заложен в тысяча семьсот восемьдесят втором году, когда было завершено строительство первой части этого дома. С тех пор дом много раз расширяли, делали пристройки по бокам, надстраивали новые этажи и даже добавляли этажи под землей.

— Пристройки? — переспросила я. — Я думала, это терраса.

— Это и есть терраса, — сказал агент. — Вы поймете, о чем я говорю, как только мы поднимемся наверх. Предлагаю сначала осмотреть первый этаж, затем подняться наверх и в завершение спуститься вниз, в подвал. Потом вы сможете все это обсудить. Как вам такой вариант?

— Звучит неплохо, — сказал Нил, разглядывая потолок.

Кухня была не менее роскошна, чем прихожая. Мраморные столешницы, глубокая керамическая мойка, повсюду красивая плитка. Шкафчики и ящики, изготовленные, судя по всему, по индивидуальному заказу из того же восхитительного темного дерева.

— Милая, — сказал Нил, — это идеальный дом. Нужно соглашаться. Определенно, нужно соглашаться.

— Это сейчас он кажется нам идеальным, — возразила я, — но ведь мы не все здесь посмотрели. Давай хотя бы осмотрим его полностью, прежде чем принимать решение. И цену тоже надо обдумать. Нельзя же безрассудно хвататься за первый попавшийся вариант, если мы не хотим сесть в лужу.

— Хм, — протянул Нил, оглядываясь по сторонам. — Наверное, ты права…

Агент по недвижимости расплылся в улыбке и жестом пригласил нас пройти к черному ходу.

Сад был длинный и узкий, но сквозь осенний туман проглядывала яркая свежая зелень. Он был обнесен высокой деревянной изгородью. В дальнем конце сада виднелась ухоженная грядка с овощами. Ярко-желтые выпуклые верхушки тыкв возвышались над землей на одинаковом расстоянии друг от друга. Нил сжал мою ладонь.

— Когда у нас появятся дети, — сказал он, — они будут играть в этом саду.

Мы обернулись, чтобы посмотреть на дом, и я заметила, что туман опустился слишком низко. Он уже скрывал окна второго этажа.

Квадратная гостиная оказалась вполне уютной, с теплыми деревянными половицами — гладкими, лакированными, — и камином, растопленным, по всей видимости, специально для нас. Мерное потрескивание дров напоминало урчание довольного зверя. Стены были выкрашены в нежно-лаймовый цвет. Безукоризненная свежесть.

Агент проводил нас назад в прихожую и снова улыбнулся, выставив напоказ все зубы.

— Как видите, — сказал он, — этот дом — лакомый кусочек. Так. Теперь пойдемте наверх.

Комнаты на втором этаже были не менее пышными и роскошными, чем на первом. За небольшой лестничной площадкой располагались две спальни, одна из которых — со смежной ванной.

— Дом кажется каким-то узким, — сказала я агенту.

— Нижние этажи и в самом деле довольно узкие, — ответил агент. — Изначально весь дом был узким и высоким. Видите, на каждом этаже всего по паре комнат. Это создает уют, но, если вы предпочитаете простор, верхние этажи придутся вам по вкусу. — Он снова улыбнулся. — Этот дом соединяет в себе лучшее от обоих миров, — сказал он.

Я смотрела на него и думала: его рубашка действительно кремового цвета или просто грязная? Воротничок изнутри темный, будто бы сальный. И в целом рубашка вся как будто в пятнах.

— А что там, наверху? — спросил Нил.

— Ну, вообще-то владельцы могут распоряжаться комнатами, как им заблагорассудится, — сказал агент. — Поэтому то, что вы увидите наверху, — исключительно их инициатива.

Планировка третьего этажа повторяла планировку второго, только ванная комната была не смежной со спальней, а располагалась отдельно. Винтовая лестница вела на мансарду, переоборудованную под жилое помещение. Мы молча осмотрели этаж; я думала о том, что можно разместить здесь: кабинет, детскую, комнаты отдыха, библиотеку.

— Начиная отсюда, вы сможете наблюдать, как дом начинает расширяться, — сказал агент, вытирая платком пот со лба. — Давайте поднимемся наверх.

Я не совсем поняла, что он подразумевал под словами «начинает расширяться», но вслух переспрашивать не стала. Я была уверена, что скоро мы сами все увидим.

И скоро мы действительно все увидели. Слишком скоро. И слишком многое.

Мансарда поразила нас. Лестница привела нас в крохотную комнатушку, потолок которой был ниже, чем потолки других комнат в этом доме, но все же довольно высоким по сравнению с обычными потолками. Стены были выкрашены в розовый, неравномерно, будто красил их нетерпеливый ребенок. Лестница находилась посреди комнаты, что сбивало с толку, поскольку на всех предыдущих этажах лестница располагалась в левом углу. Справа была дверь.

— Сюда, — сказал агент, указывая в сторону двери.

Все комнаты мансарды были соединены между собой, повсюду были двери разных форм и размеров, странные ломаные лестницы. По мере продвижения мы щелкали выключателями, но света все равно казалось мало.

— Семья, которая жила здесь прежде, выкупила чердаки соседних домов, — пояснил агент, — и в результате получился такой вот лабиринт. Вышло очень удобно, здесь можно проводить вечеринки, играть в прятки или, на худой конец, использовать помещение как склад.

— А почему нет окон на крыше? — спросил Нил. — На чердаках ведь обычно бывают окна на крыше, разве нет?

— Ну, — сказал агент, — когда хозяева переоборудовали чердак в эту сложную систему комнат, они надстроили еще один чердак — сверху.

— Звучит разумно, — кивнул Нил.

— А для чего все эти комнаты? — спросила я.

— Для чего? — переспросил агент, снова ухмыляясь. — Странный вопрос. Не думаю, что они были сделаны специально для чего-то. Каприз владельцев, если хотите. Если бы все, что создается в мире, создавалось исключительно для того, чтобы выполнять определенную функцию, мир был бы ужасно скучным. Вы не находите?

— Наверное, вы правы, — сказала я, оглядываясь по сторонам.

— Желаете подняться наверх? — спросил агент.

— Да, — ответил Нил. — Пойдем, милая. Какой интересный дом.

— Очень интересный, — согласилась я.

— Сюда, — сказал агент, и мы последовали за ним в комнату, которую, как я думала, мы уже видели — но оказалось, что я ошиблась. Комната была до самого потолка завалена старой пыльной деревянной мебелью. Сломанные стулья, кривые рамы, маленькие витиеватые журнальные столики, кожаные подставки для ног, набивка из которых вывалилась на пол.

Ни дверей, ни каких-либо лестниц не было.

— Нам сюда, — сказал агент, показывая на люк в потолке. Он начал взбираться на гору хлама, держа планшет в зубах, медленно, но ловко перебирая руками и ногами. Он полз вверх, будто четырехногий паук. Вскоре он открыл люк, просунул в него потную голову и исчез наверху. Нил полез за ним, а следом пошла я.

Второй чердак был действительно похож на чердак, в его крыше, как полагается, были окна. Но света все равно было недостаточно: мешал слишком густой туман.

Чердак представлял собой единое вытянутое помещение — очень длинное, — пол которого был выложен второсортными досками. Казалось, будто пол был неровный, а одна часть комнаты — ниже другой. Во внешней подвесной стене была дверь.

— В этой комнате все тайное становится явным, — сказал агент. — Давайте поднимемся выше. — Он вытащил на середину комнаты стремянку и стал взбираться по ней, лестница при этом покачивалась. Вся конструкция — а комната, похоже, не имела под собой никакой опоры, — была, судя по всему, полностью деревянной. Я не могла понять, на чем она держится, разве что она встроена в стену того второго чердака, но, учитывая, что и сам второй чердак являлся пристройкой, я чувствовала, что вряд ли это сооружение безопасно. Я пощупала правой ногой пол — вернее, крышу.

— А все эти расширения законны? — спросила я.

— Ну разумеется! — сказал агент. Но уточнять он не стал. Я решила прояснить этот вопрос до конца — после окончания осмотра.

Мы стали взбираться вслед за ним.

Я ожидала увидеть нечто вроде еще одного дополнительного чердака, но мы увидели нечто гораздо более странное. Как только агент исчез за дверью, и мы зашли следом, перед нами открылась комната с очень высоким потолком — выше, чем следовало бы. Потолок был выше, чем на втором чердаке. Вверху на боковой стене было окно, рядом с которым стояла складная лестница.

— Сюда, — сказал агент.

— Такое чувство, будто мы не осматриваем дом, а просто взбираемся все выше и выше, — сказала я.

— Ну, — отозвался Нил, — все комнаты почти ничем не отличаются, в них даже мебели нет, ведь так? Комнаты как комнаты.

— Да, наверное, — сказала я.

— Кроме того, — сказал агент, — главное преимущество этого дома — в виде на улицу.

— Знаете, — проговорила я, — а ведь я совсем забыла об этом.

— Что ж, — сказал агент, — скоро сами увидите! — он опять расплылся в улыбке, глядя на нас с лестницы. Его рот показался мне непропорционально огромным, а зубы слишком большими и желтыми. Он весь обливался потом. Мокрые пятна проступали даже на его пиджаке. Я подумала, что его рубашка, наверное, все-таки была изначально белой, но потемнела из-за сильного потоотделения.

Нил полез вверх по лестнице, и я последовала за ним.

За окном оказалась деревянная платформа, вмонтированная в боковую стену, вдоль которой мы только что поднимались, и соединенная с крышей под ней — крышей второго чердака — сложной системой металлических балок. Туман мешал разглядеть все как следует, но мы увидели, что эта платформа была не единственной: вверху и по сторонам были и другие, на вид еще менее надежные, чем эта.

— О-о, — разочарованно протянул Нил. — Надо же было выбрать для осмотра день, когда вокруг ничего не видно.

— Не беспокойтесь, — сказал агент. — Давайте просто двигаться дальше.

— Еще дальше? — удивился Нил.

— А как же! — уверил агент. Может быть, до этого момента мы просто не подходили так близко друг к другу, но я заметила, что изо рта у него неприятно пахнет.

— А можем мы с Нилом поговорить наедине? — спросила я агента.

— Конечно, — сказал он. — Тогда я поднимусь на следующий этаж и подожду вас там.

— Спасибо, — сказала я.

Я подождала, пока он поднимется по какой-то шаткой самодельной лестнице, а затем повернулась к Нилу.

— Слушай, — сказала я, — я знаю, что дом замечательный, но не поддавайся эмоциям. После того, как мы все осмотрим, надо будет хорошенько подумать, посмотреть другие варианты и только после всего этого сделать выбор.

— Дом и в самом деле отличный, — сказал Нил, — а ведь мы еще не посмотрели, что там за вид на улицу.

— Знаю, — сказала я. — Мы оба сейчас под впечатлением. Но надо сохранять здравый смысл.

Нил кивнул, глаза его были широко раскрыты.

— Знаю, знаю, — сказал он. — Я все понял.

Вокруг нас кружился туман. Никакого ветра не было, но туман все равно медленно двигался. Я не слышала никаких звуков, кроме отдаленного крика ворон и будто бы шороха сухих листьев. Это показалось мне странным, ведь, как я уже сказала, ветра не было. Разве что ветер был где-то под нами.

Когда мы поднялись на следующую платформу, агент налил три чашки чая из графина и поставил их на маленький столик. Фарфоровые чашки, графин и столик — все это будто заранее ждало нас.

— Большинство потенциальных покупателей предпочитают передохнуть здесь, — сказал он, протягивая мне чашку. Судя по чашке, ее однажды разбили, а затем вновь склеили. Все три чашки были из разных наборов.

— Значит, дом пользуется спросом? — спросил Нил и подул на чай, чтобы охладить его.

— На самом деле, да, — ответил агент. Он то и дело почесывал шею и макушку.

Нил понял — а я заметила это еще раньше, — что чай уже и так давно остыл. Он скосил глаза в свою чашку. Из вежливости я сделала маленький глоток и почувствовала, как пищевод пытается вытолкнуть его назад: вкус был отвратительный; чай был не только холодным, но еще и пах гнилью.

Агент же с удовольствием пил из своей чашки.

— Да, — сказал он, — этот дом часто ходят смотреть. Многие хотят его купить.

— Действительно, хотят, — сказал Нил, оглядывая сырую древесину, окутанную туманом. — Особенно если вид и впрямь хорош.

— Да, конечно, — сказал агент. — Скоро увидите. Так. Нам осталось этажей пять или шесть.

— А это все не рухнет? — спросила я.

— Сами видите, какое все здесь прочное, — сказал агент. — Ваши глаза вас не обманывают.

Каждый следующий этаж казался все менее и менее устойчивым. Платформы были не ровными, а какими-то угловатыми; все опоры, трубы и планки были разной длины; все держалось на расшатанных болтах и гайках.

У меня появилось чувство, будто в моих волосах гуляет ветер.

Агент никак не мог оторвать рук от шеи и головы. Чесался и чесался. Мне показалось, будто у него за ушами и на шее под воротником начали проступать большие воспаленные пятна, но туман был такой густой, что наверняка сказать было сложно.

— Хорошо будет забраться сюда в летний денек и выпить чего-нибудь охлаждающего, — сказал Нил. Но я ничего не ответила. Я была сосредоточена на том, чтобы сохранить равновесие.

Платформы становились все меньше, каждая следующая платформа держалась только за счет предыдущей на четырех деревянных опорах. В каждой платформе было отверстие для лестницы и еще одна лестница, ведущая наверх, к следующей платформе. Я то и дело ощущала, как вся конструкция покачивается на ветру, но, возможно, это было ложное ощущение, вызванное движением тумана.

Не знаю, сколько таких «этажей» осталось позади, но никак не меньше пяти или шести, поэтому я остановила агента, прежде чем он успел подняться на следующий.

— Сколько еще? — спросила я.

— Осталось совсем немного, — ответил он. — Но, уверяю вас, отсюда открывается такой замечательный вид, что вы не пожалеете.

— Знаю, — сказала я. — Не волнуйтесь, я вовсе не собиралась развернуться и уйти. Просто я подумала, что должна спросить.

Мы поднялись по оставшимся лестницам в тишине. То есть, мы не разговаривали. Агент, идя впереди нас, бормотал что-то себе под нос и непрерывно чесался. Звук ногтей, скребущих по коже, не прекращался. Наконец, туман остался внизу. Мы могли видеть. Конечно, внизу мы не могли разглядеть ничего, кроме тумана, но все же. Небо над нашими головами было бледно-голубое, холодное. Конструкция, по которой мы взбирались наверх… что ж, мы не знали, как высоко еще она поднимается, потому что видна была только нижняя часть следующей платформы.

— Боже мой, милая, — сказал Нил. — Этот дом восхитителен! Посмотри, как просторно!

— Еще как просторно, — согласилась я, оглядываясь по сторонам. Туман внизу был не белым, а серовато-желтым. Верхние части конструкции мягко покачивались на ветру. Или не на ветру — просто мягко покачивались. Наверное, само наше нахождение здесь выводило их из равновесия.

— Ладно, — сказала я. — Пойдемте. Посмотрим, что там за вид.

Мы поднялись еще на пару этажей.

Забравшись достаточно высоко, чтобы видеть вдалеке границу, на которой туман рассеивался, мы легли на животы и посмотрели вниз.

— Давайте подождем, пока туман рассеется, — предложил агент.

Из-за тумана практически ничего не было видно, за исключением неопределенного, серо-коричневого ландшафта. Я не узнавала местность: раньше я думала, что все постройки в этом районе жилые.

По мере того как туман рассеивался, взору открывалось все больше и больше, и внутри у меня нарастало беспокойное чувство. Да, внизу были ряды домов, но сверху они выглядели совершенно иначе, нежели с земли. Я даже не была уверена, что это те самые дома, которые я ожидала увидеть. И вряд ли остатки тумана были тому виной. Стандартные викторианские домики рядами стояли вдоль улицы, что само по себе было логичным и правильным, но все они были будто бы чуть более высокими и вытянутыми, чем казалось с земли. Все они были более темными и мрачными. Взгляд то и дело натыкался на заколоченные окна, влажные истлевшие занавески, заброшенные сады. Вдали виднелся пустырь. Я подумала, что на этом месте, должно быть, когда-то находилось общественное здание: библиотека, музей, здание муниципалитета или что-то в этом роде.

— Что-то не припомню здесь всего этого, — сказала я.

— Да брось, — сказал Нил. — Память тебя частенько подводит.

— Что? — возмутилась я. — Ничего подобного!

Но Нил не слушал.

— Ты только посмотри! — воскликнул он, показывая пальцем вниз. — Что это?

— Что ты там сказал о моей памяти?

Нил не обращал внимания на мои слова. Он таращился на что-то, раскрыв рот.

Внизу по улице что-то двигалось. Что-то большое. Сначала мне показалось, будто это мусоровоз, но нет. Во-первых, оно было слишком большое, почти не уступало размерами домам по соседству. Оно было такое широкое, что заняло всю ширину улицы. Гладкая горбатая спина покачивалась из стороны в сторону по мере того, как оно двигалось. Оно шло на четырех ногах, хотя передние ноги были скорее похожи на руки. Оно было покрыто розовато-белой кожей, в пятнах и каких-то наростах. Головы видно не было, она скрывалась под трясущейся массой его тела.

— Уникальный вид, — сказал агент.

Существо добралось до пустыря, который когда-то был зданием муниципалитета, библиотекой или музеем, а затем присело на корточки, начало вращаться и исчезло под землей.

— Честно говоря, — сказала я, — я ожидала не этого.

Между губ и необычно острых зубов агента сочилась слюна.

— Так, — забормотал он, захлебываясь и брызгая слюной. — Так-так-так. Ну что ж, о вкусах не спорят.

— Мы можем обсудить это внизу? — спросила я. — В прихожей или в гостиной. Там хотя бы теплее.

— Ладно, — сказал Нил. — Погоди-ка, смотри! — и он снова куда-то указал.

Я мельком взглянула туда и заметила какой-то тупик, в котором толпились люди — много людей, судя по всему, но я не успела толком разглядеть, кто это был и что они там делали. Я опустила голову на деревянные доски, на которых мы лежали.

— Я хочу вниз, — сказала я. — Сейчас же.

— Ладно, ладно, — сказал Нил. — Пойдем.

Агент повел нас вниз.

Пару раз я оступилась, и Нил тоже, но мы ни разу не упали.

Мы снова стояли в прекрасной прихожей, и меня била дрожь.

— Что с тобой? — спросил Нил.

— Не знаю, сказала я. — С этим домом что-то не так.

— А мне он очень понравился, — сказал он.

— Я вижу, — ответила я, — что тебе нравится. Но… когда мы были наверху, у тебя не было впечатления, что все вокруг изменилось? Особенно когда мы лежали на досках? Тебе не показалось, что происходит что-то странное?

— Странное? — переспросил Нил. Он был в замешательстве.

— Да, странное, — сказала я. — Думаю, нам лучше уйти.

Агент по недвижимости, который стоял у нас за спиной, откашлялся. Звук получился противный и громкий. Я обернулась и увидела, как он вытирает губы, перемазанные чем-то зеленым.

— Еще не время уходить, — сказал он. — Вы еще не осмотрели подвал.

— Я не хочу в подвал, — сказала я.

— Но вы не можете уйти, не осмотрев подвал, — сказал агент. — Это может полностью перевернуть ваше представление об этом доме.

— Я не хочу, чтобы что-либо переворачивало мое впечатление, — сказала я.

— Милая, ну что ты, — сказал Нил. — Давай посмотрим подвал. — Он взглянул на агента. — Это ведь не займет много времени?

— Разумеется, нет, — отозвался тот, широко улыбаясь и почесывая адамово яблоко. — Это займет всего чуточку времени.

— Пойдем, — сказал Нил, взял меня за руку и как ребенка потянул за собой к небольшой двери слева от винтовой лестницы. — Пойдем, милая.

Агент прошагал мимо нас, звякая ключами.

— Мы держим дверь в подвал закрытой, — сказал он.

— Это еще зачем? — спросила я. Но он, видимо, не услышал моего вопроса.

Он открыл дверь и запнулся о порог. Нил последовал за ним и тоже споткнулся, но при этом каким-то образом ухитрился улыбнуться мне через плечо.

— Пойдем, — неслышно прошептал он.

Агент спускался по крутым узким ступенькам, сжатым между тесными стенами с облупившейся краской.

Я поколебалась. Оглянулась на черно-белые плитки прихожей. Сердце бешено колотилось в груди, кровь в жилах словно вскипела. Я не слышала ничего, кроме шума в ушах. Меня не отпускала навязчивая идея, будто бы все, что мы только что увидели, было неправильным, странным, невозможным. Подумав о том, с чем нам придется столкнуться в подвале, на секунду я засомневалась во всем.

— Милая, — повторил Нил, и потянул меня за руку. — Пойдем.

Я улыбнулась ему. Наверное, усталость и стресс всему виной. Выбирать дом — крайне утомительное занятие.

— Давай просто взглянем и уйдем, — сказала я.

— Мы так быстро закончим, что ты и глазом моргнуть не успеешь, — кивнул он.

Я кивнула ему в ответ, сжала его ладонь и пошла вслед за ним по ступенькам.