Вселенная Риддика

Глава 1

Яркий портал шлюза, да и сам флагман стремительно исчезали где-то сверху. Краски вокруг стали резче и насыщенней. Адреналин, мощным потоком хлынувший в кровь, заставил сердце бешено колотиться в груди, а руки — крепче сжать штурвал.

— Йо-охо! — радостно заорал Риддик и откинулся на спинку кресла, дрожа от возбуждения и ощущения долгожданной свободы.

И тут взорвался элемент в двигателе.

Корабль накрыло огненным вихрем.

Защитное поле мгновенно выбросило корабль из огня. Вокруг, как в водовороте, с бешеной скоростью неслись звезды. Риддик стиснул зубы и, перебирая тумблеры на панели, выровнял корабль. Три оставшихся двигателя приняли на себя всю нагрузку.

— Предупреждение! На борту натурал! — за спиной неожиданно заорал сканер и противным трескучим шепотом серых тварей добавил, что если натурал не будет уничтожен немедленно, то корабль взорвет остальные элементы в двигателях и самоуничтожится.

Риддик крутанулся в кресле и быстро глянул на огромный сканер, который он принял за закрытый обзорный экран. Мерзкая полумертвая тварь, без ушей, без носа, опутанная проводами, лежащая в каком-то биологическом растворе, была защищена огромной линзой и использовалась на корабле одновременно и в качестве сканера и в качестве телепатического средства связи.

— Черт!

Если только сканер успел передать о его побеге некромангерам…

Риддик выпрыгнул из кресла к огромной линзе и начал рассматривать ее со всех сторон. Ходячие сканеры на Гелион-Прайме не доставляли особых хлопот, но как свернуть шею сканеру, закрытому толстенной линзой?!

— Черт!

Надо было немедленно его вырубить.

Риддик сжал кулак и внимательно осмотрел перчатку, закрывающую половину руки. Потом размахнулся и, добавляя к силе удара массу своего тела, кулаком разбил линзу. Черная жидкость брызнула во все стороны.

— В конце концов, кровь у всех течет одинаково, — пробормотал Риддик, снимая мокрую разорванную в клочья перчатку. Потом он оторвал кусок внутренней обшивки корабля и на всякий случай набросил его на разбитую линзу.

Вернулся в кресло и посмотрел на экраны.

Флота некромангеров нигде не было видно. Зато впереди по курсу хорошо просматривалась большая яркая точка звезды.

— Определение! — Риддик ввел команду.

По монитору побежали данные:

— Звезда — красный карлик. Неконтролируемые вспышки ультрафиолетовой радиации. Расстояние… Радиус… Возраст… Масса… Статус… Активное положение…

Радар определил в системе девять планет, два астероидных пояса, кучу комет и прочего хлама. Из девяти планет системы шесть подходили под А-класс.

Риддик в очередной раз выровнял корабль со всеми поправками на три рабочих двигателя и просчитал прыжок как можно ближе к шестой, самой большой, планете системы.

Команда «Прыжок» и взрыв еще двух элементов в двигателях произошли почти одновременно. Защитный экран еще раз спас корабль, выбросил его из огня и сгорел. Риддика здорово тряхнуло и, открыв глаза, он увидел, что планета буквально несется на него с сумасшедшей скоростью. Последний двигатель истошно ревел, набирая скорость, остатки сканера, с которого сползла обшивка, злобно шипели в разнобой, опять увидев натурала, а атмосфера планеты лизала огнем обзорные экраны, выжигая глаза. До столкновения оставалось всего несколько минут.

Риддик надел очки, выключил двигатель и выбросил тормозные колодки. Корабль подпрыгнул вверх и противно заскрипел. Риддик сбросил балласт, включил двигатель на торможение и выровнял угол выхода на орбиту. Огонь убрался с обзорных экранов, но корабль по-прежнему с сумасшедшей скоростью и воем проваливался на планету. Сканер на мгновение заглох и взорвал последний двигатель. Всё.

Риддик откинулся на спинку кресла и посмотрел на огонь, опять занявший экраны, а потом спросил:

— А здесь, случайно, нет катапульты?

— В аварийной ситуации, — неожиданно ответил голос робота, — вы можете воспользоваться катапультой. Для этого необходимо…

Риддик молниеносно пристегнул себя к креслу и нащупал рычаг. Катапульта выстрелила. Корабль с яростным свистом рухнул на планету, поднимая столбы пыли, земли и камней, и взорвался. Капсула катапульты вылетела из огненного столба. Осколки корабля разлетелись во все стороны, а раскаленный воздух взрыва сжег парашют капсулы. Обгоревшая черная капсула с грохотом вонзилась в землю.

Торговый караван только что прошел последний горный перевал и вышел на широкую дорогу, петляющую среди холмов, когда расплавленное облако с рёвом пролетело над ним и со всей силы врезалось в соседний холм, подняв вверх горы песка и камней. В самый последний момент огонь выплюнул катапультную капсулу и в насмешку сжег над ней парашют. Пожар, который вспыхнул на месте катастрофы, осветил кроваво-красными сполохами холмы и пустыню, медленно погружавшиеся в вечерние сумерки.

— Красиво! И эффектно! Давно не видел такой эффектной посадки! — весело воскликнул Ти Джей.

Двенадцать самоходных телег, тащивших позади себя пустые прицепы, с лязгом остановились. Проводники и торговцы высыпали из-под широких тентов своих самоходок и с любопытством начали разглядывать, как дымится и шипит катапультная капсула.

— Отстрелялся, теперь можно брать, — произнес Райт, худой жилистый мужчина, главный проводник каравана.

— Кого там брать? — растолкав всех своими толстыми ручищами, вперед вышла Мэган, помощница Райта. Ее огромный рост и пугающий вес вселяли уважение абсолютно во всех караванщиков. Мэган оценивающе прищурилась: — Лужа черного говна обычно остается после такой посадки.

— Ну, не скажи. Капсула упала правильно, хотя и долбанулась с такой высоты, — ответил Райт, присматриваясь. — Если пилот успел пристегнуться, то самое неприятное, что с ним могло случиться это: у него высыпался позвоночник в штаны, и вырвало руки.

— Ну что, пошли? — Ти Джею не терпелось.

— Подожди, пусть капсула остынет.

К ним подошли остальные.

— Оружие приготовили? — спросил седой одноглазый дед Яков.

— Дураку понятно! — отозвался Ти Джей.

— Всё, что не имеет двух рук и двух ног подлежит уничтожению, — громко приказал Райт. — Всем ясно?

Капсула перестала шипеть, охлажденная жидким азотом, и автоматика открыла люк. Люди присели за камнями, а потом небольшими перебежками подобрались к капсуле. Из люка никто не показывался.

— И где тут у нас Захар? — Мэган поискала глазами караванного доктора.

Вперед вытолкали Захара. Всю дорогу этот надоедливый прыщ жужжал Мэган о том, какой он замечательный доктор. Вот пусть теперь и докажет это. Мэган схватила Захара за шиворот и швырнула в темную середину капсулы.

— Я, что я? Не хочу! — истошно заорал Захар, падая внутрь капсулы.

Пахло гарью и плавленым железом. Вырванное и раскуроченное кресло пилота лежало возле стены, и было невозможно понять для человеческой расы или какой другой оно предназначалось. Втянув голову в плечи, Захар съежился возле кресла и, быстро осмотревшись, чуть не подавился собственным воплем: сверху прямо над ним висело чудовище с хитиновым брюхом и длинными щупальцами. Захар мгновенно вспотел и спустил себе в штаны горячую струю мочи. И тут же увидел, что это вовсе не чудовище, а висящий на ремнях пилот. Человек! Захар с облегчением выдохнул, выпрямился и, гордо высунув голову из люка, сказал:

— Здесь человек!

— Ну, так пощупай его — живой он или нет!

— Я? Я не могу, — трусливо протараторил Захар, а потом решил пояснить: — Он высоко висит, я не достану.

Мэган вздохнула, отдала свое ружье Райту и забралась в капсулу. Прикинув на глаз вес и размер пилота, она решила, что в одиночку ей не справиться. Скептически осмотрев низких кривоногих караванщиков, Мэган остановилась на Ти Джее: этот розовощекий здоровяк, похоже, был единственным, кто мог ей помочь.

— Эй, — она помахала Ти Джею рукой, подзывая к себе.

Вместе с ним они аккуратно обрезали ремни и вынесли пилота наружу.

— У пилота раздроблены руки и ноги — болтаются как у тряпичной куклы. Наверняка порваны связки и мышцы, — определила Мэган. — Но его шкура нигде не продырявлена.

— А ты говорила, что вообще будет лужа.

— Не знаю, из чего этот парень сделан, — оправдываясь, сказала Мэган. — Но ты же слышал, Райт, что когда корабль ввалился в атмосферу, двигатели уже не работали. И угол, под которым он шел… — она поцокала языком, прикидывая. — Там такая перегрузка была! И капсула припечаталась об землю не слабо!

Райт посмотрел на Захара, который возился над пилотом и спросил:

— Ну что там?

— Сдох он, — пробормотал Захар и, оглянувшись на собравшихся, громко повторил: — Сдох! Не реагирует ни на один раздражитель.

— Сделаешь ему укол, запустишь сердце, — приказал Райт. — Потом включишь «хирурга». И не часть, а полностью включишь! Он залатает ему кости, мышцы и внутренности… И, Захар, — Райт притянул доктора к себе и грозно произнес: — Может быть, только что, на нас свалилась огромная куча денег! Даже если пилот мертв, ты его оживишь! А если не довезешь его живым до поселка, то твоими костями будет отмечена вся эта дорога! Ты понял?!

— Понял, Райт! Понял! Все сделаю! — Захар отпрыгнул от Райта и бросился бежать в сторону караванных телег.

Подошел дед Яков и сообщил:

— На капсуле везде черепа и прочая гадость. Это корабль некромангеров.

— Это еще кто такие? — поинтересовался Ти Джей.

— Что-то типа живых мертвецов. Чистые звери. Зомби. Орудуют где-то в центральных секторах Галактики, — ответил Яков. — Слышал о них от вольных охотников.

Райт неуютно поежился.

— А с чего бы это некромангеру здесь делать? — спросила Мэган. — Да еще так далеко от центра Галактики?

— А ведь ты права! — обрадовался Райт и похлопал Мэган по плечу. — И кораблик он явно украл — на своем так не летают!

Мэган и Ти Джей взвалили на себя пилота и понесли его в сторону каравана. Когда они положили спасенного пилота в первую самоходную телегу, Мэган и спросила у Райта:

— Ты думаешь, на нем можно заработать?

— А у многих твоих знакомых есть корабль и доспехи?

Мэган вытерла руки о свои цветастые шаровары, поправила ремень, на котором висели ножи и фляги с водой, и потом ответила:

— Ни у кого.

— А у этого есть! — ответил Райт и начал давать распоряжения: — Мэган, ты поедешь на своей самоходке одна. Захар, едешь с нами, будешь заниматься пилотом. Ти Джей, ты присматриваешь за Захаром и пилотом. Кабы чего не вышло. И труби отправление!

Раздался протяжный звук сигнала. Проводники самоходок, ехавшие в конце каравана, поспешили к себе.

Караван двинулся в путь. Им оставалась самая противная часть дороги. Караван двигался навстречу большому закатному солнцу, лучи которого окрашивали песок в оранжевый цвет, и которое должно было еще два дня висеть на небе и слепить глаза, пока окончательно не скроется за горизонтом.

Захар набрал в пневмоукол тройную дозу восстановительной сыворотки и тупо посмотрел на доспехи пилота, соображая, куда же ее вколоть.

Липовый диплом доктора знаний не давал, но за долгие годы хождения вместе с караванами, он научился мазать заживляющим кремом раны и колоть уколы. Главное, считал Захар, делать умное выражение лица и не жалеть всех этих кремов и уколов.

Но еще никогда его жизнь не зависела от такой мелочи, как чужая жизнь.

Откровенно считая пилота трупом, Захар долго мял губами, размышляя, хватит ли оставшихся препаратов, чтобы оживить и восстановить пилота? Справится ли «хирург» со своей задачей, собирая из каши костей и мяса целые когда-то внутренности? И Захар решил, что он вколет и намажет на пилота все, что лежало в ящике с медикаментами. Если это не поможет, он просто сбежит из каравана, как только поселок появится на горизонте.

Он впрыснул пилоту сыворотку куда-то под руку, в сторону сердца. Это, если верить инструкциям, должно было восстановить сердцебиение. Потом вместе с Ти Джеем они стянули с пилота доспехи, намазали его всего кремом и накрыли «хирургом». Оставалось только ждать.

Боль, разрывающая тело, а потом яркий свет и тихий женский голос прошептавший:

— Еще не время…

И Риддик пришел в себя.

«Корабль!»

Болело все: каждая мышца, каждая клеточка. Риддик осторожно пошевелил пальцами рук и ног и болезненно застонал, выдыхая из легких ядовитую гарь.

— О! Смотри, очухался!

— А ты, что, сомневался?

В зубы Риддику сунули железную соску, и оттуда полилась вода. Сделав два глотка и чуть не захлебнувшись, Риддик отвернул голову.

— Эй, парень, у тебя болит что? — спросил скрипучий едкий голос. — А то я вколю тебе еще сыворотки.

— Все болит, — прошептал Риддик. Телега безжалостно подпрыгивала на каждом камне дороги, и эта тряска болью отдавалась во всем теле. Риддик почувствовал, что над ним кто-то наклонился и сделал ему укол, а потом он опять провалился в беспамятство.

Захар начал возиться над «хирургом».

— Ну что там? — беспокойно поинтересовался Ти Джей.

— Хирург свое отработал, — ответил Захар и прочитал выданное «хирургом» заключение: — «Нарушенные цепочки связей восстановлены. Впредь, обращаться с предметом более аккуратно». Ну, это уже не к нам.

— Значит, пилот выздоровел?

— Не совсем, — Захар сворачивал «хирурга». — Вот ты после драки чувствуешь себя как, здоровым?

— Ну… — Ти Джей почесал широкий затылок. — После хорошей драки пару дней всегда надо отлежаться — все тело болит.

— И у этого сейчас что-то в этом роде…

— А-а-а… — задумчиво протянул Ти Джей, вдруг понимая всю глубину медицины.

Захар, слушая хриплые стоны пилота и видя, как у того от боли дергается тело, воровато оглянулся по сторонам, набрал в пневмоукол жидкость, запрещенную во всех мирах Галактики, и разрядил его в бычью шею пилота. Пилот бессознательно зарычал, а потом затих. Захар облегченно вздохнул — чужие стоны его всегда раздражали.

Второй раз Риддик пришел в сознание оттого, что в зубы ему опять воткнули железную соску. Ему было холодно, и тело била крупная дрожь. Он по-прежнему не мог открыть глаза, но звуки уже различал.

Звуки складывались в слова.

— Ты кто? — спросил молодой голос. — Вольный охотник? Беглый преступник? Некромангер?

— Я с Гелион-Прайма. Нас захватили некромангеры. Мне удалось бежать.

— А ты богат? — спросил третий голос, привыкший командовать.

— На Гелион-Прайме теперь все нищие, — ответил Риддик и тихо добавил: — Если Гелион-Прайм еще существует.

— Жаль, а мы хотели на тебе денег заработать, — откровенно признался молодой голос. — А чего с кораблем не справился? Эк, ты его о скалы приложил!

— Неправильно оценил ситуацию, — хмыкнул Риддик и тут же пожалел об этом — сухое горло будто разрезали ножами.

Ему дали напиться.

— Ладно. Объясню положение, — Райт посмотрел на Риддика и покачал головой, так плохо тот выглядел. — До поселка осталось два дня пути. Почти все наши припасы закончились. Если будешь вести себя тихо, бить не будем. Если надумаешь бежать, то знай, что в пустыне воды нет. На этой планете вообще нигде нет воды. Только в поселках, и только привозная. Мы довезем тебя до поселка, продадим твои доспехи, чтобы оправдать свои расходы. Если понял — кивни.

Риддик кивнул.

— Выздоравливай, — пожелал ему Райт.

Где-то в глубине души, на ее осколках, у Риддика нехотя рождалось новое ощущение. Его спасли, вытащили с того света. Впервые люди отнеслись к нему как к человеку. Может, потому что, они не знали кто он?

Риддик судорожно втянул в легкие воздух и провалился в спасательную темноту, где не было боли и лишних чувств. Захар зарядил пневмоукол еще тремя дозами, опять всадил их пилоту в шею, потом посмотрел на его безвольно поникшую голову и задумчиво произнес:

— Да, вот так оценишь ситуацию неправильно, а потом будешь всю жизнь бегать от жен и кредиторов…

Райт и Ти Джей дружно повернулись и посмотрели на Захара. Тот поднял голову и спросил:

— Если парень пришел в себя, я свою работу сделал?

— Сделал.

— Тогда я пересяду на самоходку к Мэган.

— Давай, — разрешил Райт. — Хоть ты и весишь мало, но телега сильно перегружена. Да и воняет от тебя! Только Мэган, плоский нос которой вообще ничего не слышит, может терпеть тебя.

— Так все караванщики полгода не мылись! От всех воняет! — злобно оскалился Захар и спрыгнул на дорогу.

— А от тебя больше всех, — сказал Райт, не оглядываясь.

Солнце неспешно садилось за горизонт, оставляя на небе яркую фиолетовую с красными перьями корону.

— Ни фига не вижу, — Райт включил фары. — Даже не знаю, что больше не люблю: когда солнце светит прямо в глаза, или когда вокруг наступают эти слепые сумерки.

— По мне так лучше ночь, когда спадает эта безумная жара. А еще люблю, когда астероидный пояс встает и начинает переливаться.

— Он теплый? — Райт обернулся к Ти Джею.

— Да не мертвяк он, не волнуйся, — поняв страхи своего напарника, ответил Ти Джей.

— Не могу избавиться от чувства, что парень сейчас встанет и как вампир высосет из нас кровь, — поделился своим настроением Райт. — Я даже пальцы скрестил.

— Мертвяк бы не чувствовал боли и не дергался как этот, — успокоил его Ти Джей.

— Это хорошо.

— Райт, не мешало бы нам сначала заехать к рыжей Гере. Может, она купит у нас пилота со всем его барахлом?

— Я тоже об этом думал. Не придется тогда болтаться по всему поселку и искать покупателей.

— Надо надеть на него доспехи.

Райт и Ти Джей принялись дружно обсуждать, сколько денег можно получить от Геры за свою находку.

Шел второй день, когда караван появился на горизонте. Его телеги, освещенные боковыми огнями и мощными передними фарами, походили на огромную огненную змею, которая, извиваясь, медленно двигалась со стороны гор к поселку. Если еще вчера можно было разглядеть отдельные телеги только в бинокль, то уже сегодня невооруженным взглядом была видна дюжина приближающихся самоходных телег, был слышен их лязг, и вовсю несло копотью.

Гера вышла из дома, включила фонари и села на ступени террасы, рукой стряхнув с них песок. Ее дом и примыкающий к нему бар, огромный задний двор со складом, сараем и загоном для собаки, стояли на окраине поселка. И она первой встречала караваны.

Главная самоходная телега отделилась от каравана и, разбрасывая в стороны мелкие камни и объезжая крупные, устремилась по подъездной дороге к ее дому. Гера спрыгнула со ступеней и пошла навстречу телеге, закрывая рукой глаза от яркого света фар. Телега затормозила у самых ее ног, поднимая вверх столбы пыли и песка.

— Привет, Гера, — Райт спрыгнул с телеги. Ти Джей помахал ей рукой.

Гера кивнула обоим.

— Мы нашли человека.

— Там? — Гера кивнула головой в сторону пустыни.

— Да.

— И сколько денег вы за него хотите? — она сразу перешла к делу.

— Пятьдесят. Нет, сто тысяч!

Гера усмехнулась: Райт, сам того не желая, назвал границы цены, в которой он собрался торговаться. Меньше, чем за пятьдесят он не отдаст, а больше ста теперь не даст она.

— Рассказывай, — сказала Гера.

— Он разбился на корабле в Красных горах. И на нем доспехи!

— Доспехи? — сердце холодно екнуло в груди.

Доспехи! Только одна армия носила доспехи! Неужели некромангеры добрались и до них?

— Да. Доспехи некромангеров, — не замечая ее реакции, Райт подтвердил ее догадку. — Они напали на его планету, и он чудом спасся. За доспехи я хочу пятьдесят тысяч. И за пилота пятьдесят. Всего — сто тысяч.

— Не много просишь?

Райт пожал плечами.

— Давай посмотрим на твой товар.

Гера взобралась на самоходку, едва сдерживая нетерпение, которое пришло на место недавнего страха. Доспехи некромангеров! Теперь у них появилась уникальная возможность изучить их. А пилот! Вернее, та информация, которая у него в голове! Она бесценна! Гера готова была дать гораздо больше сумму, чем попросил Райт. Он просто сглупил, обозначив вслух рамки торгов.

Доспехи имели следы бесчисленных битв и атак, что поднимало их ценность. Пилот, весь в саже и копоти, был обмазан толстым слоем заживляющего крема, и странным образом напоминал ей панцирного зверя, у которого в разные стороны торчали обгорелые конечности. Незаметно улыбаясь, Гера тщательным образом осмотрела его. На шее, плечах и руках пилота она увидела огромное количество следов от пневмоуколов. Судя по всему, караванщики вытащили парня с того света.

— За доспехи — сорок, — объявила свою цену Гера.

— Пятьдесят.

— Сорок пять!

— Пятьдесят! — не уступал Райт.

— Хорошо, дам сорок восемь только за то, что вы и доспехи намазали кремом.

Ти Джей густо покраснел.

— Ладно, сорок восемь, — согласился Райт.

Гера отсчитала деньги и отдала их Райту. Тот тоже пересчитал купюры и передал их Ти Джею. Потом Гера и Райт посмотрели на пилота. Гера спросила:

— Почему за него так много?

— Уж очень много лекарств на него пошло, да и доктор наш очень старался.

— Да. Я вижу, что вы основательно потрудились над пилотом. Но лекарства вы получаете бесплатно.

— Мы хотим пятьдесят за то, что у него в голове, — нашелся Ти Джей.

— Больше десяти не дам, — отрезала Гера. — Вдруг после такой аварии у пилота в голове ничего не осталось?

— Двадцатку — за беспокойство, — в конце концов, после долгих споров попросил Райт, и Гера согласилась.

Когда обмен денег состоялся, Гера сказала:

— Несите его в сарай.

Караванщики ухватили пилота за руки и ноги, с трудом подняли его и, пыхтя, потащили в сарай. В сарае стояло множество ящиков и коробок. Гера сдвинула несколько пустых ящиков одинакового размера вместе и накрыла их мешками. Караванщики положили пилота на них. Когда они ушли, Гера заперла двор и прошла через дом в бар. Она встала за стойку, взяла телефон и набрала номер. После долгих минут, так и не дождавшись ответа, Гера со злостью отпихнула от себя телефонный аппарат.

Все как нарочно! Связь с базой, прерванная четыре дня тому назад, еще не восстановлена, и совета ждать не от кого. Человек, найденный на месте катастрофы, опасен даже в бессознательном состоянии. А если учесть, что на нем доспехи некромангеров, то и вообще! И вдобавок, ей так не хотелось принимать решение самой.

Гера тяжело вздохнула и заставила себя действовать. Вооружившись атомным кнутом, она пошла в сарай. Там, усевшись на один из ящиков, она долго пыталась раскурить сигарету. Наконец, глубоко затянувшись, она посмотрела на пилота.

— Добро пожаловать на планету Магнус-6… Риддик…

Глава 2

Риддик долго бродил в тумане. Потом он услышал тихий легкий смех. Он обернулся и увидел небо. Небо начиналось прямо от берега, было прозрачным, и сквозь него виднелись мелкие цветные камушки. Дальше небо приобретало теплый бронзовый оттенок, а его волны и мелкая рябь на поверхности переливались мягким золотым свечением. Уже над головой небо светлело и превращалось в чистый, льющийся спокойствием свет.

Риддик опять услышал смех и повернул голову. В небе стояла девушка. Она водила по небу руками, и оно разбегалось в стороны от ее ладошек и закручивалось белыми облаками. Девушка зачерпнула небо в ладошку и бросила его в сторону Риддика. Брызги упали ему на лицо, и он зажмурился.

Небо было наполнено водой.

«Ты помнишь?..»

Девушка жестом позвала его к себе.

Риддик медленно вошел в небо. Оно неожиданно ласково лизнуло ему ноги. Риддик провел по нему руками и почувствовал, что небо выталкивает его руки наверх. Он лег на поверхность неба и раскинул руки в стороны. Небо держало его, а тело стало свободным и невесомым, как никогда. Преодолевая сопротивление неба, Риддик пошел сквозь него в глубину. Теперь небо было везде. Тело покрылось маленькими пузырьками воздуха. Риддик провел по ним рукой, и пузырьки тонкими струйками побежали вверх. Все небо было пронизано лучами солнца. Он встал в один из лучей, поднял лицо и впервые не закрыл глаза, глядя на свет, в котором хотелось парить, как птица. Риддик прижал руки к телу, качнулся и выплыл на поверхность неба.

Девушка смотрела куда-то ему за спину. Риддик резко обернулся.

И открыл глаза.

Рядом с ним сидела девушка с огненно-рыжими волосами и курила. Судя по количеству окурков, разбросанных вокруг, курила давно. Увидев, что он пришел в себя, она отмахнулась рукой от густого облака дыма и протянула ему остаток сигареты.

— Меня зовут Гера.

— Тонгайская кока, — вдохнув специфический вкус, определил Риддик и жестом отказался. — Она выворачивает душу и отправляет ее в потусторонний мир. Это опасно.

— В потустороннем мире можно увидеть то, что не видно здесь, — сказала Гера.

Риддик поднялся. В глазах потемнело, на лбу выступил холодный пот, и он опустился обратно на ящики.

— И что ты видела?

Гера бросила окурок на пол и раздавила его сапогом.

— Тебе снился океан. Твое тело хочет есть. И… Твои ножики на месте.

— А… Вот, что… Зачем тебе это понадобилось?

— На тебе доспехи некромангеров. Я хотела знать: враг ты или нет?

— И кто я?

— А ты сам объясни, откуда на тебе доспехи, — предложила Гера. — А я послушаю и решу, что с тобой делать дальше.

Риддик согласно кивнул — пока она держала в руках атомный кнут, ее желания были справедливыми.

— Я был на Гелион-Прайме, когда там появились некромангеры и начали хватать всех подряд, чтобы обратить в свою веру. Я убил некромангера, надел его доспехи и угнал корабль.

— Убил некромангера? Разве можно убить то, что уже умерло? — Гера недоверчиво посмотрела на него.

— Они не мертвые, — тихо произнес Риддик, вспоминая свое короткое пребывание среди некромангеров. — Они не чувствуют боли, но их можно убить. У них темно-красная кровь, которая стекает с ножа, как и любая другая кровь. Они считают, что у них нет чувств, но я видел их проявления. Кажется, что их души спят, но они просыпаются вдали от их богов.

— Богов?

— В самой середине имперского флагмана находится Храм. Там обитают серые твари, покрытые паутиной. Некромангеры называют их своими богами или Святыми Мертвыми.

Гера поежилась, ей вдруг стало очень холодно и неуютно.

— Ты видел их?

— Они пытались вытянуть из меня душу! — Риддик непроизвольно сжал кулаки и, вспоминая, как пепел сыпался сквозь пальцы, сказал: — Жалею, что не задержался там подольше.

— А как здесь оказался? Некромангеры далеко отсюда.

Риддик пожал плечами:

— Элементы в двигателях начали взрываться, бортовой компьютер отказывал раз за разом. Я не отслеживал координаты прыжков. И когда перед собой увидел огромную планету, то решил, что уж точно не промахнусь и приземлюсь на ней. Как видишь, у меня это получилось.

— Ты оказался в другой части Галактики. Здесь другие пути, другие ориентировки. Я даже не знаю, есть ли на самом деле Гелион-Прайм. Я не понимаю, почему тебя так далеко забросило. Это все кажется неправдоподобным!

Гера прошлась по сараю. Она всматривалась в лицо Риддика, прислушивалась к своим ощущениям и пыталась понять: правду ли он ей говорит?

— Узнала, кто я? — спросил Риддик, наблюдая за ней.

Она кивнула:

— Твои глаза. На тебе будто вывеска висит, — и Гера провела пальцами по груди, — «Фурианец. Разыскивается всеми. Большая награда». Маскироваться не пробовал?

Риддик отрицательно покачал головой.

— Расскажи.

— А о чем тут рассказывать? Ты, практически, не отличаешься от остальных людей. Тебя выдают твой рост, твои глаза и эти очки на них. И неуемный характер. Но характер не изменишь и рост не уменьшишь, а вот поменять цвет глаз довольно легко, хотя бы, с помощью контактных цветных линз. А если бы ты переселился в систему Шеба-Дуа на любую из планет, то среди странных местных жителей вообще бы ничем не выделялся, — и Гера развела руками: — Жизнь прекрасна и удивительна, когда у тебя на хвосте никто не висит. Встать можешь?

Риддик, опираясь на руки, медленно сел. Голова кружилась, руки дрожали и не хотели слушаться. Надо было срочно восстанавливать силы. Наклоняясь в стороны, он осторожно проверил позвоночник, потом покрутил коленями и стопами. Переломов он не чувствовал, мышцы и сухожилия тоже были в порядке.

— Караванщики постарались, — Риддик сделал шаг вперед и рухнул на пол.

— Слабый ты какой-то, — сказала Гера и покачала головой, глядя, как он лежит на полу и даже не пытается подняться. — Что с тобой случилось?

Риддик уже догадался, что именно с ним случилось. Караванный доктор, судя по всему, колол ему один из наркотиков, которыми в тюрьмах усмиряли особо опасных заключенных. Или этот наркотик входил здесь в лечение… или стоило свернуть доктору шею.

— Всё будет нормально, — ответил Риддик.

— Ну, раз ты так говоришь, — Гера посмотрела на него, потом спросила: — Ты ел давно? Хотя, что я спрашиваю…

Она принесла из бара чашку мясного бульона и одеяло.

Горячая еда и теплое одеяло сделали свое дело — Риддик уснул. Гера тихо вышла из сарая и закрыла дверь.

Она выгнала самоходную телегу из бункера и свистнула собаку. Огромная, метр в холке, собака, радостно гремя чешуей, перепрыгнула через загон и вскочила на соседнее сиденье. Гера вывела самоходку со двора и быстро, насколько позволяла каменистая дорога, поехала в пустыню. Когда поселок исчез из вида, она достала бинокль, осмотрелась и, не увидев никого из живых существ, набрала на пульте команду. Колеса втянулись внутрь, придав самоходке обтекаемую форму, и она поднялась вверх, вмиг обретая равновесие. Силовое поле накрыло кабину, защищая от ветра и песка, и самоходка, которая теперь даже отдаленно не напоминала самоходные телеги караванщиков, стремительно полетела в сторону Красных гор.

Нетерпение гнало Геру в пустыню. Прошло четыре дня с тех пор, когда радар зафиксировал корабль, пересекший орбиту планеты. Сам этот факт не очень взволновал Геру — за время ее службы такое часто случалось: были и контрабандисты, пытающиеся нелегально приземлиться на планете, и одиночные корабли, получившие повреждение при неудачном перелете через астероидные пояса, и охранные корабли, ежедневно проверяющие внутренние планеты системы.

Чужой корабль доставил только одну неприятность: разбившись в Красных горах, он нарушил связь с военной базой, которая там находилась. Торговый караван, шедший по маршруту через тот район, подобрал пилота. То, что торговцы привезут пилота к ней, Гера не сомневалась. Но когда она увидела на пилоте доспехи некромангеров, холодная дрожь пробежала по позвоночнику от одной только мысли, что к ним летит флот некромангеров.

Сердце немного отлегло, когда она осмотрела пилота. Под толстым слоем заживляющего крема и отслоившейся обгорелой кожи она узнала Риддика. Этот человек, имевший неправдоподобную репутацию беглого каторжника, наемника и убийцы, вряд ли позволил бы навязать себе чужую волю и начал кому-то прислуживать. Хотелось надеяться, что и доспехи и корабль были все-таки краденными. Но Риддик так и не объяснил, как за такое малое время он смог преодолеть такое чудовищное расстояние и оказаться здесь.

Все эти сомнения и вопросы без ответов гнали Геру из дома и заставляли поздно ночью мчаться по пустыне в сторону Красных гор.

Увидев вдалеке горы, Гера опустилась вниз на дорожную колею. Собака выпрыгнула из самоходки и побежала рядом, обнюхивая все вокруг и треща чешуей, которая время от времени становилась медного цвета. Редко, но в пустыне встречались люди, которых за несносный характер выгоняли из караванов. Гера считала их нелюдями, а собака — едой. В любом случае свидетели были не нужны.

Часть горы опустилась вниз, и самоходка въехала внутрь. Монитор работал в ждущем режиме, и Гера активизировала его, положив на него ладонь. Свет в бункере зажегся, и на экране появилось лицо мужчины.

— Привет, Гера, — поприветствовал он ее. — Как наш гость? Выжил?

— Привет, Роберт, — ответила Гера, снимая шлем. — У нас в гостях Риддик. И он уже практически пришел в себя.

— Как интересно, — Роберта присвистнул, и его глаза засветились.

— Н-да. Он в доспехах некромангеров, — Гера покрутила в руках шлем и села. — Базу восстановили? Связь?

— Да, ребята постарались. Некромангеры, говоришь?

— Сказал, что украл у них корабль. Сказал, что планета, на которой сейчас хозяйничают некромангеры, называется Гелион-Прайм. Слышал про такую?

— Надо поискать в архивах. Сразу не вспомню.

— Вы его корабль обыскали? Маячков нет?

— Нет.

Гера с облегчением вздохнула.

— Когда возвращаетесь?

Роберт немного помолчал, а потом сказал:

— Тут одна проблема возникла.

— Ты о чем?

— Приборы зафиксировали огромный скачок энергии. Хочу с этим разобраться.

Гера нахмурилась.

— Что делать с Риддиком? Ему можно доверять? — спросила она. — Он умен и наблюдателен, и сразу поймет, что здесь происходит.

— Проснется — отпустишь. Если вернется с вопросами, тогда и будем решать проблемы. Я доложу о нем Совету.

Поняв, что разговор окончен, Гера встала.

— Гера, — окликнул ее Роберт, — Риддик — фурианец. Все будет хорошо.

Риддик проснулся.

Стены сарая давили, и ему катастрофически не хватало свежего воздуха, ощущения простора и свободы. Он снял с себя доспехи и вышел во двор, открыл ворота и пошел в пустыню. Пройдя метров сто, он сел на песок и уперся кулаками в каменистый песок. Это всё на что хватило сил. Риддик поднял голову и с тоской посмотрел в сторону пустыни.

Сзади к нему бесшумно подкрадывалась собака. Риддик почувствовал ее еще во дворе и теперь обрадовался ее появлению. Собака, поняв, что ее услышали и ей рады, перестала таиться, подошла к нему и обнюхала.

Мало кто знал, что эти чешуйчатые собаки были разумными. Они не воспринимали речь, только мысленный контакт, и ненавидели команды. В тюрьмах Риддик научился общаться с ними. Он мысленно представлял картину того, что хотел сделать вместе с собаками, и, глядя им в глаза, передавал образ. Собаки охотно помогали ему.

Риддик почесал собаку за ухом и попросил помочь. Плотно сжав свою чешую, собака разрешила обнять себя за шею и потащила Риддика в пустыню. Вскоре поселок пропал за горизонтом, обозначив себя уходящим в черное небо ярким и мощным столбом главного посадочного луча космопорта. Риддик отпустил собачью шею и рухнул на песок. Собака ткнула его носом, перевернула на бок и начала зубами прикусывать позвоночник, потом руки и ноги. Через некоторое время Риддик почувствовал, как начали гореть и покалывать места укусов. Собака все сделала правильно.

Риддик лег на живот, раскинув в стороны руки и ноги, словно пытаясь обнять землю. Делая все автоматически, он втягивал в себя воздух, мысленно пропуская его через руки, ноги и спину, возвращая себе контроль над каждой клеточкой своего тела. Время от времени он переворачивался на спину, на левый или правый бок. В какой-то момент Риддик уснул.

Теплый влажный ветер принес с собой запахи поселка. Человеческие цивилизации воняли всегда и везде. На любой планете, на первый взгляд необитаемой, стоило только принюхаться, и сразу можно было определить, в какой стороне живут люди — кислый запах немытых тел, гниющих помоев, отработанного топлива, железа — редко бывало иначе.

Собака тяжело вздохнула и повернулась к поселку спиной.

Чернота наступившей ночи медленно разбавлялась золотом восходящего на небе астероидного пояса системы. Преломляя лучи солнца в своих газовых облаках, пояс переливался всем красным спектром, от желтого цвета до фиолетового, и сверкал, словно бриллиантами, огромными ледяными глыбами.

Неожиданно Риддик почувствовал, что ветер сменил направление. Повеяло холодом и свежестью. Риддик несколько раз глубоко вдохнул. Ветер крепчал, и вскоре их начало засыпать песком. Собака легла рядом и прижалась к нему.

Когда Риддик открыл глаза, астероидный пояс занял собой уже треть неба. Собака встала, отряхнулась и глухо зарычала.

Периметр космопорта освещался шестью боковыми лучами. Значит, там приземлился корабль.

Риддик поднялся и с наслаждением потянулся, разминая каждую мышцу, чувствуя вернувшуюся силу. Собака нервно дергала ушами и смотрела в сторону поселка.

«Чужие. Гера. Защищать», — уловил Риддик тревогу собаки.

И они побежали в сторону поселка.

Собака со всего разбега перемахнула через забор и оббежала двор, проверяя. Потом затихла в своем загоне.

Риддик не торопился заходить в дом.

Гера узнала его и, похоже, не поверила ни одному слову, но пообещала маскировку. С чего такая щедрость?

Бесшумно прокравшись вдоль дома и бара, он осторожно заглянул в окно и прищурился от яркого света. Гера куда-то собиралась: проверила ботинки, застегнула пояс с оружием на талии, и он увидел, что она взяла с собой не только пистолеты, но и атомный кнут и метательные дротики, надела перчатки. Одежда невзрачного цвета плохо скрывала ее фигуру, и Риддик почувствовал, что по его телу прокатилась горячая волна, а внутри зашевелился бес.

«Посмотри, какая у нее нежная бархатная кожа… Посмотри, какая она мякенькая, — требовательно заурчал бес, глотая слюни. — Домашние девочки такие сладенькие… А у нас так давно все было…»

Он потянул носом, пытаясь среди прочих запахов уловить запах Геры, который почувствовал еще вчера, закрыл глаза и прислушался.

— Да. За цилиндры спасибо… — она с кем-то разговаривала. — Заберу сама… Деньги как обычно… Скоро буду. Отбой.

Гера выскочила из дома, на ходу застегивая куртку, и наткнулась на Риддика.

— Вернулся?

Их глаза встретились.

— Хорошие глаза, — сказала Гера. — Цвет твоих глаз иногда называют «фурианским жемчугом», а чаще всего — цветом больших денег. В сувенирных лавках такие глаза продаются заспиртованными в бутылках и стоят очень дорого, потому что редко встречаются.

Гера спустилась по ступеням и подошла к самоходке.

— За баром, в жилых комнатах, найдешь душ. Там я приготовила тебе кое-какую одежду и цветные линзы для глаз. Все ж лучше, чем это, — она ткнула пальцем в его очки, висевшие на шее.

Риддик проводил взглядом громыхающую по дороге самоходку, а потом тряхнул головой и зарычал — то, что было надето на Гере, и что он принял за невзрачную одежду, было незнакомой ему военной формой.

Когда самоходка скрылась, Риддик внимательно обыскал двор и заглянул в сарай. Сарай был забит пустыми ящиками, и на всех стояло клеймо, которым Альянс метил свое имущество. Под ворохом пустых мешков он обнаружил заряженные и старательно прикопанные в песчаном полу сарая элементы к двигателю корабля. Потом он вошел в дом и закрыл за собой дверь. Осмотрел жилые комнаты, нашел черный выход. Долго и с удовольствием стоял в душе, подставляя лицо, плечи и спину мощным потокам холодной воды. Надел одежду и сразу оценил ее. Похоже, эта девочка знала толк во многом.

Тонкая майка с вплетенными в нее прочными нитями могла выдержать разряд силовика, не говоря уже про удары ножей и кастетов, и ничуть не уступала доспехам некромангеров. Штаны и куртка из темной плотной ткани с теми же нитями надежно защищали руки и ноги и выглядели самой обыкновенной одеждой любого торговца или наемника.

Риддик услышал, что вернулась Гера. Он покрутил в руках контейнер с линзами и сунул его в карман, застегнул пояс для ножей, взял куртку и вышел в бар.

Гера перекладывала информационные цилиндры из сумки в один из ящиков шкафа в своей комнате, откладывая некоторые из них в сторону. Один из цилиндров она взяла в руки, включила экран и начала перелистывать картинки, записанные в нем.

Это был информационный цилиндр для вольных охотников и наемников, занимающихся поисками всего, что приносило деньги: людей, вещей, животных, кораблей и прочего. Здесь были снимки и видеоролики, суммы вознаграждения и информация о последнем местонахождении искомого.

Фотография Риддика была на своем месте, но текст под ней изменился, и Гера нахмурилась, читая его. Риддик не врал, когда говорил, что был у некромангеров, но он не сказал главного.

Но ни это интересовало ее больше всего. Быстро пролистав картинки, она остановилась на изображении планеты. Эта планета разыскивалась уже много лет. Ее изображение Гера видела в цилиндрах, датируемых несколькими столетиями назад. И ничего не менялось на картинке, кроме суммы.

Гера печально вздохнула, выключила цилиндр, и только теперь увидела Риддика, который стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и наблюдал за ней. Он заметил боль и тоску в ее глазах. Но она не захотела объясняться, а он не стал лезть к ней в душу. «У нас у всех своя боль и свои тайны», — решил он и жестом пригласил ее выйти из комнаты.

У барной стойки Гера налила себе спирта и залпом выпила его, прикрывая глаза. Спирт сначала обжег, а потом согрел горло, теплом разливаясь по желудку и всасываясь в кровь. Риддик смотрел на нее и улыбался — ему определенно нравилась эта девочка.

Наконец, Гера открыла глаза и сказала:

— В порту приземлился паром. Через несколько дней он отбывает на Магнус-5. Обычно на пароме прилетает много сброда. Твое яркое появление наверняка оценили, и вполне возможно, что кто-то из караванщиков тебя узнал и уже проболтался. Будь осторожен. Лично я ожидаю гостей, приятных и не очень, потому что тебя привезли в мой дом. И много вопросов, на которые я не собираюсь давать ответы.

Гера села рядом с Риддиком, и посмотрев на него, сказала:

— Ты зря не надел линзы. И зря сбрил волосы и щетину.

Зазвонил телефон и Риддик от удивления поднял брови.

Телефон? В этой дыре?

— Здесь есть телефон?

— Да! — Гера не слушала его. — Все доставлено и выгружено. Я лично проверила.

Она бросила трубку на рычаг.

— А что еще здесь есть?

— Ничего. Затеряешься среди приезжих, осмотришься. Достанешь деньги и можешь улетать на пароме. Он ходит вкруговую по всей системе. На Магнусе-9 есть межсистемный космопорт, там много разных кораблей и яхт. И больше возможностей для тебя.

Гера открыла кассу, достала оттуда несколько кредитов и протянула их Риддику. Тот отрицательно покачал головой:

— Я сам могу о себе позаботиться.

— Ты — теперь человек, который прилетел с паромом. И малое количество денег вызовет меньше подозрений, чем полное их отсутствие.

Риддик взял кредиты.

— Ждать не буду, — сказала Гера, захлопывая за ним дверь.

Глава 3

Риддик спустился с крыльца и сел спиной к собачьему загону, достал ножи и ногтем провел по лезвиям. Потом, проверяя гибкость рук и пальцев, он несколько раз выкинул ножи в ладони и быстро спрятал их обратно.

Сзади раздался шорох, и горячий и шершавый нос собаки уткнулся в плечо.

— Ну что, красавец, скучаешь, — Риддик потрепал собаку по холке, по серой жесткой чешуе и почесал глаза. Зверь лизнул ему руку и отошел в дальний угол загона.

Риддик прислушался.

Еще вчера, лежа на земле в пустыне, он почувствовал ЭТО. Оно было везде: в воздухе и ветре, в запахах и разговорах, во взглядах Геры и собаки. Оно было под ногами, в песке и камнях. Оно дышало и пульсировало. И когда Риддик закрывал глаза и отстранялся от всех звуков мира, он слышал его низкое дыхание где-то на самом краю звукового предела.

Риддик лег на землю.

— Свой, — вырвалось у него.

Дыхание прошло сквозь него и растворилось в небе. Мелкий песок прилип к губам и ладоням.

Со стороны поселка повеял теплый влажный ветер, принося с собою запахи.

«Ветер по расписанию. Ровно через двадцать пять часов. Точен, как галактические сутки», — заметил он.

Второй раз наслаждаться вонью поселка Риддик не собирался. Добежав до первого сарая, он оттолкнулся ногой от выступа на его стене, запрыгнул на плоскую крышу и присел на корточки.

Крыши тянулись до горизонта, в левую и правую стороны, были разного размера и с разным покрытием, но объединяло их одно — крыши были плоские и широкие. Они накрывали дома и улицы плотным накатом, чтобы ни один опасный ультрафиолетовый луч не мог достать жителей поселка. Солнце системы — красный карлик — со своими вспышками ультрафиолетовой радиации однозначно определял архитектуру поселений и городов на своих планетах.

Крыши были засыпаны слоем бурого песка. От солнца он превратился в плотную корку, а ветер распределил песок неравномерными волнами. В песчаной корке кое-где виднелись отпечатки человеческих ног.

«Отличная маскировка. Сверху и не определишь, что внизу есть поселок», — подумал Риддик.

Выбирать направление не пришлось — освещенный космопорт тянул к себе, как магнит.

Астероидный пояс, прочно занявший центральную часть небосвода, сделал планетарную ночь подобием пасмурного дня, и переливался красными и лиловыми красками.

Следя за тем, чтобы никуда не провалиться и не упасть, перебираясь с крыши на крышу, Риддик добрался до посадочного периметра и почувствовал большое разочарование. Кроме огромного неповоротливого парома, здесь больше не было ни одного корабля, даже самого плохенького. А что толку от парома, который курсирует строго по маршруту. У него даже навигатора нет.

«Лететь на пароме? — Риддик прикрыл глаза и представил яркие освещенные коридоры и залы парома с жующими и орущими людьми. Да уже через мгновение ему захочется превратить паром в тихое темное местечко. — Нет, это удовольствие не для меня».

Слушая звуки вокруг, он удобно устроился на крыше ангара и начал смотреть, как в свете прожекторов рабочие разгружают паром.

Паром был просто колоссального размера. Огромные самопогрузчики без устали возили из его недр в складские ангары многочисленные контейнеры. Ангары явно выглядели меньше, чем объем груза, отвезенного в них. Ну, это понятно — подвальные помещения. Риддик запрыгнул на один из контейнеров и залез внутрь. В контейнере было много ящиков, от которых пахло оружием, и на которых стояло клеймо Альянса. Точно такие же ящики он видел в сарае у Геры. Риддик ухмыльнулся: люди всегда любили оружие и собирали его, чем больше его было, тем увереннее они себя чувствовали. Потом он проверил другой контейнер. В нем, в мягких мешках, каждый по одному, лежали сотни кристаллов, генерирующих энергию. От удивления Риддик присвистнул. Зачем нескольким поселениям на планете столько энергетических кристаллов? Их количества хватило бы, чтобы зажечь новую звезду!

Риддик прыгнул обратно на крышу ангара.

Партии грузов таких размеров либо принадлежали военным, либо были нелегальными. Первый вариант означал, что отсюда надо было сматываться и как можно быстрее. Второй — что можно было и не торопиться, а поискать себе развлечения.

Ветер сменил направление, и, подставляя лицо его холодным свежим рывкам, Риддик долго всматривался в занесенные песком крыши поселка, освещенные кое-где куцым светом фонарей.

А потом он вернулся в поселок.

В привычном понимании улиц здесь не было. Это был лабиринт узких проходов и лазов, разветвляющихся и сплетающихся вместе, часто заканчивающихся тупиком в каком-нибудь смердящем месте или неожиданно выскакивающих на широкую открытую площадь.

Возле длинного крашеного барака толпились люди, приехавшие на пароме. Определив по разговорам, что это торговцы, Риддик подошел к ним.

— Я уже два раза ходил с караванами, — услышал он. — Мне нравится. Едешь себе на самоходке в одну сторону, выгружаешь груз, а потом едешь в обратную сторону. Ни зверей, ни людей, ни каких опасностей. Не планета, а рай.

— Ага. Если привыкнуть к тому, что местные сутки длятся здесь шестнадцать стандартных дней.

— Это всё ерунда. Главное — платят хорошо.

— А ты на какой срок ходил с караваном?

— Три галактических месяца.

— Я слышал, есть караваны на год.

— Здорово! Это ж сколько заработать можно!

Риддик хмыкнул от удивления.

На всех планетах, где он был, колонисты всегда селились возле космопортов. Для удобства транспортировки грузов и связи с большой землей. Но здесь… Зачем устраивать удаленные поселки, до которых надо было добираться целый год? Никто не стал бы этим заниматься, если бы это было не выгодно.

Он обошел барак, заглядывая в окна. В одном из окон он увидел двух мужчин. Один из них показывал пальцем на огромный красный глобус, расчерченный сотами, а второй согласно кивал головой.

«Координаты какие-то странные — сотами», — отметил Риддик, и двинулся уже было дальше, но что-то заставило его обернуться.

Планета была разделена на восемь больших сот, которые в свою очередь делились на еще меньшие соты. Ровно посередине каждой соты, в узловых точках, находились поселки, причем самые большие на полюсах и шесть на экваторе.

— Шесть точек в пространстве, и две на входе и выходе, — пробормотал Риддик, глядя на красный глобус. — И все на своих местах.

Как же он сразу этого не увидел! Если в узловых точках поставить генераторы, а, судя по привезенным кристаллам, они уже там стояли, то генераторы должны были создавать над всей планетой какой-то защитный экран.

Но для чего?

Вряд ли контрабандисты стали бы усложнять себе жизнь, строя такие мощные оборонительные сооружения. Обычно, их базы были настолько мобильными, что военным с трудом удавалось следить за их перемещениями. А вот если здесь, действительно, находились секретные базы Альянса, тогда всё становилось понятным.

Риддик покачал головой и, вспоминая военную форму Геры, пробормотал:

— Может, паром и не самый плохой вариант, чтобы убраться отсюда?

И тут он услышал знакомый скрипучий голос:

— Да это был Риддик, я тебе отвечаю! Я проверял живой он или нет — оттягивал веки и осматривал его глаза. Это он!

— Не врешь? Я слышал, он пропал много лет тому назад при перевозке из одной тюряги в другую.

— Не вру. Мне нужен всего лишь один маленький процентик от суммы, которую выставили за его голову.

— Да, миллион кредитов это хорошая сумма, и даже очень маленький процент от нее будет выглядеть пятизначной цифрой. Так где, говоришь, вы его оставили?

— В баре на краю поселка. Я вколол ему кое-что, теперь он несколько недель будет очухиваться. Мы можем вместе сходить и проверить.

— Сходим и проверим. Только без тебя!

Хрустнули шейные позвонки. Риддик выглянул из подворотни. Убийца быстро оттащил труп караванного доктора Захара в черную тень под домом и тихо свистнул. Вокруг него собрались люди.

«Наемники», — определил Риддик и глубже отступил в подворотню, растворяясь в темноте.

— Риддик? Выбери кого другого! — услышал он. — Его прямой удар вышибает душу. А ножами он орудует так, что не успеешь моргнуть, а тебя уже выпотрошили, как тушу на скотобойне.

— Ты что, Купер, струсил? — спросил кто-то, и все заржали. — Говорят, он пять лет жил на какой-то ледяной глыбе. Вряд ли это пошло ему на пользу.

— Ты веришь в эти сказки? Про ледяную глыбу? На самом деле никто не знает, где он был и чем занимался последние пять лет.

— И, тем не менее, — главарь наемников, Иван, решил, что ему пора вмешаться, — одна милая Контора предлагает за его голову миллион кредитов.

— Контора, которая под прикрытием зачисток и уничтожением диких форм жизни, занималась работорговлей? Она давным-давно прекратила свое существование — кто-то очень аккуратно зачистил все руководство Конторы. И я даже догадываюсь кто! — Купер не унимался. — Вы не срубите с этого денег. Иван, сколько лет твоему цилиндру и информации в нем? Я еще понимаю, когда ты экономишь деньги на запчасти или не платишь нам проценты. Но пожалеть деньги на поисковый цилиндр с новой информацией…

— Если ты такой умный, — разозлился Иван, — иди и купи себе цилиндр!

— Уже купил! Я сваливаю! Мне здесь все осточертело!

— Риддик все равно принесет кучу денег! — попытался остановить его Иван. — Мы продадим его любой тюряге. Если ты сейчас уйдешь, то останешься ни с чем!

— У меня останется жизнь! — Купер презрительно плюнул Ивану под ноги и, бормоча какие-то ругательства, пошел в сторону площади.

— Может, оставим его рядом с доктором под домом? — равнодушно предложил кто-то.

— Босс, у нас гости!

— Вот черт!

Риддик быстро прыгнул на крышу и, притаившись на самом ее краю, посмотрел в конец переулка.

Там появились люди. Тоже наемники. Но их класс был гораздо выше. И если первые охотились за людьми и, долгими временами, озлобляясь, сидели с пустыми желудками и кошельками, то вторые охотились за информацией и новыми технологиями и ни в чем не нуждались, были сытыми, холеными и хорошо вооруженными.

— Черт!

Две группы остановились в нескольких метрах друг от друга.

— Приветствую тебя, Жен Хе! — произнес Иван, выступая вперед и демонстративно, с хрустом, разминая шею и плечи.

— Рад тебя видеть, Иван, — кланяясь, негромко ответил мужчина невысокого рост из второй группы.

Иван прищурился и, играя желваками и выпячивая худую грудь вперед, долго и оценивающе разглядывал соперников.

Глядя на Жен Хе, Риддик нахмурился, потом сморгнул пару раз глазами, и еще раз внимательно посмотрел на невысокого черноволосого мужчину, не понимая, что в нем не так.

Жен Хе спокойно посмотрел на Ивана, потом скользнул взглядом по крышам, останавливаясь на той, где сидел Риддик.

— Не одно ли и тоже мы ищем? — презрительно щурясь, спросил Иван.

— Нет. Ты ищешь вещи и людей. А я собираю сплетни и информацию.

— Сплетни приносят много денег? — Иван громко и деланно засмеялся. Люди, стоявшие позади него, тоже начали скалиться и сплевывать через редкие зубы.

— Понемногу, — невозмутимо ответил Жен Хе.

Иван шагнул вперед и сказал:

— Я нашел на этой планете Риддика. Он — мой.

Риддик поднял брови.

— Твое право, — на лице черноволосого не отразилось ни одной эмоции.

Иван покосился на него и предложил:

— Мы идем в бар на краю поселка, в котором недавно видели Риддика. Лучшие сплетни и информацию всегда можно найти в баре. Толпой веселей, да и все под присмотром. А?

Жен Хе согласно кивнул, но тут же предупредил:

— Я знаю этот бар. Его хозяйка или продает информацию, тогда это дорого. Или не продает, тогда это опасно.

— Баба? Всего одна?

— Да. Но я знал пару ребят, которые пошли к ней с вопросами. И больше их никто не видел. Даже их трупов никто не видел.

— Чтобы тебя успокоить, я скажу: мы пойдем в бар не задавать вопросы, а выпить и погулять. Если Риддик там, просто заберем его. Эй, Дилан, пушка при тебе? Сетка? Ампулы?

— А если его там нет?

— Тогда я вежливо спрошу у хозяйки: где он? И если эта сука мне не ответит, тогда она испробует на себе всё! И хватит об этом!

Считая разговор оконченным, Иван отвернулся, давая распоряжения своим людям. Жен Хе наклонил голову, обдумывая свои желания и свои выгоды, и составляя свой план действий.

Когда люди обеих групп перемешались между собой и пошли за Иваном, Жен Хе немного отстал от всех и еще раз посмотрел на крышу, на которой сидел Риддик.

И в тоже мгновение Риддик увидел, что очертания тела мужчины стали мутными, будто он раздвоился.

— Так это же дропп! — узнал Риддик.

С дроппами практически никто не сталкивался, не имел никаких дел, их редко где можно было увидеть. Дроппы никогда не покидали свою планету, кроме экстраординарных случаев. Всё, что о них знали, это то, что дроппы — отделившаяся ветвь человеческой расы, причем так давно, что их уже перестали считать людьми.

Однажды Риддик столкнулся с дроппом, после чего усвоил, что дроппы умеют перемещаться в пространстве, читать мысли и убивать словом. Лучше всего было с ними не встречаться. Вообще.

Нож прыгнул в ладонь.

Дропп не был молодым, значит, надеяться на его неопытность не приходилось. Дропп не был старым, чтобы ожидать слабость его рук или замедленной реакции. Этот дропп был среднего возраста. И на его планете случилось что-то ужасное, раз он оказался за ее пределами. Он пойдет на все, чтобы достичь своей цели. Максимально опасный противник, которого не стоило себе выбирать.

Мысль разрезала пространство, и в ту же секунду дропп оказался на крыше.

Первым и естественным делом для дроппа было нырнуть в оболочку чужака, впитать его нутро в себя, стать им. Такой способ общения был привычен на их планете, он экономил время и избавлял от лишних вопросов и разговоров, исключал недопонимания. На чужих планетах он стал основой выживания. Этот способ позволял незаметно узнавать слабости, тайные желания и мысли чужаков, давал возможность быстро осваиваться среди людей других рас и легко ими манипулировать.

Еще никогда проникновение в оболочку не доставляло дроппу проблем.

Взлетев на крышу, дропп привычно нырнул в оболочку притаившегося там человека. И тут же почувствовал удар, будто со всего маху налетел на каменную стену. Дропп отскочил в сторону, как мячик. От неожиданности он сел на корточки и с изумлением уставился на человека.

Любопытство победило. Дропп еще раз осторожно прикоснулся к каменной стене и… узнал ее.

Ему рассказывали про Риддика, и все предупреждения сводились к одному: обойди, не трогай, не вмешивайся.

Дропп посмотрел на Риддика и медленно, пробуя на вес каждое слово, тихо процедил:

— Знаешь кто я, Риддик?

— Я вижу, и ты меня узнал, дропп, — ответил Риддик.

Нож согрелся в ладони, превращаясь в продолжение руки. Риддик расслабил мышцы, готовясь к атаке с любой стороны и отмечая каждое подергивание и дрожание дроппа.

— Будешь мешать — убью, — сказал дропп.

— Не факт, — усмехнулся в ответ Риддик.

Дропп исчез с крыши и оказался внизу на улице, возле своих людей. Наемники шли к дому Геры.

«Дропп собирает информацию, он не зря здесь оказался. Если он видел хотя бы половину того, что видел я, то у него возникла масса вопросов. Он не будет церемониться, добывая ответы. Эта девочка с ним не справится».

Прислушиваясь к звукам, Риддик посмотрел налево, потом направо, и спрыгнул в соседний лабиринт улиц.

Одновременно, с двух сторон Риддик и наемники подошли к дому Геры. Наемники разделились, одни остались охранять двор и площадь перед домом, другие вместе с Жен Хе и Иваном вошли внутрь.

Риддик на мгновение остановился.

«Тридцать шесть человек — немного для хорошей драки. Но если придется расчищать дорогу, чтобы помочь Гере, это может оказаться слишком долго для нее».

— Надо взять собаку.

Риддик пробрался в загон. Почуяв чужаков, собака в бешенстве металась по клетке. Риддик схватил ее за холку и прижал к земле, передавая мысленные образы, потом отпустил и отскочил в сторону. Собака с оскаленной пастью, с которой капала слюна, гремя медной от ярости чешуей, развернулась к нему. Риддик не шевелился, сидел на четвереньках и смотрел ей в глаза. Собака зарычала, но дала понять, что узнала его.

Риддик отстегнул цепь. Собака выскочила из загона, оставляя на земле глубокие следы от когтей.

«Битва!» — пронеслось в голове у обоих.

Собака подлетела к крайнему наемнику.

И Риддик почувствовал, будто делает это сам, как собака подбирает верхние губы, одновременно открывая пасть и обнажая огромные верхние клыки. Как, прикрывая глаза от наслаждения, она разрезает клыками мягкую нежную плоть, как возбужденно шевелятся ее ноздри, вдыхающие внутренний жар тела, как на ее язык, под язык, на зубы брызгает солоноватая жидкость с металлическим привкусом, и как резко она лязгает пастью, оставляя в ней вырванный кусок плоти.

Человек заорал от боли и ужаса, схватился руками за порванное место и взвился вверх.

Собака, урча от удовольствия, проглотила кусок и клацнула зубами.

Разговоры на площади вмиг замерли — все повернулись к ним.

Уже ни что не могло остановить собаку, которая почувствовала запах страха, попробовала солоноватой плоти и желающей только одного — разрезать когтями податливую плоть, ощущая подушками пальцев ее дрожание, раз за разом вонзать зубы в мягкие тела и чувствовать, как в пасти течет тягучая теплая жидкость.

Собака вывернула наружу пальцы с огромными когтями, плотно прижала чешую к телу, образовывая непробиваемый панцирь, и превращаясь в идеальное оружие для убийства. Она оттолкнулась от земли мощными задними ногами и кинулась вперед, вмиг разрывая когтями спину жертвы на две части и перекусывая клыками сонную артерию.

Ножи приятным холодом легли в ладони, и Риддик, улыбаясь и скалясь, шагнул вперед.

Наемники бросились к ним, на ходу доставая оружие.

Два урагана, обросшие телами, носились по площади, отбрасывая от себя все, что уже не двигалось. Звуки исчезли, до слуха доносились только отдельные вопли и рычание.

Одурманенные запахом крови два зверя, урча и шевеля ноздрями, метались вокруг бездыханных тел. Неожиданно они столкнулись друг с другом и какое-то время кружили вместе, глядя в глаза другого.

А потом они услышали звуки, доносившиеся со стороны бара, и бросились туда.

Риддик вышиб ладонью дверь. Она сорвалась с петель и беззвучно полетела вперед. Медленно, как во сне, к ним навстречу начали поворачиваться наемники. Собака подпрыгнула и, падая, порвала когтями сразу двоих. Риддик повернул голову влево, потом вправо, и вонзился в толпу, как нож в масло. Руки автоматически наносили удары, разрезая горла, вырывая кадыки и глаза, ломая ребра, вспарывая животы. Глаза видели только одно: в Геру выстрелили из силовика, и она, выпустив из рук атомный кнут, медленно повалилась на барную стойку лицом вниз. Собака тоже это увидела. Она яростно затрещала чешуей и взвилась вверх, одним махом перепрыгивая через весь бар и людей в нем. Наемник, заметив летящую на него собаку, выставил вперед силовик, но выстрелить уже не успел — его голова откатилась под стол. Собака с окровавленной пастью бросилась на второго наемника.

«Дропп!» — Риддик широко открыл глаза.

Дропп выставил ладонь перед кинувшейся на него собакой, и та, кувыркаясь и беспомощно скуля, отлетела в сторону, будто наткнулась на невидимую стену. Потом дропп положил руку на лоб Геры и нахмурился.

Риддик в бешенстве, с внезапно накатившей новой силой, отмел в сторону всех и шагнул вперед к дроппу. Дропп обернулся, машинально выставляя руку вперед. Риддик схватил его пальцы и резко потянул вперед и вниз. Дропп беззвучно открыл рот, рухнул на колени и исчез…

Риддик поднял атомный кнут и ударил им по залу. Кнут с чавкающим звуком разрезал воздух. Потом еще раз… и еще…

Через какое-то время в баре повисла оглушительная тишина.

Собака пришла в себя и выскочила во двор.

Риддик стоял возле барной стойки и держал в руках кнут. Грязное оружие. Кнут выпал из его рук.

— Гера!

В мир вернулись звуки.

Гера, залитая кровью, не отвечала на прикосновения. Риддик накрыл ладонью ее шею, ища пульс, а потом схватил запястье. Пульса не было, и Риддик, перепрыгнув через барную стойку, начал лихорадочно обыскивать все ящики, ища аптечку. Наконец, в одном из них он нашел пневмоукол. Отыскав ампулы, на которых было нарисовано сердце, Риддик зарядил ими пневмоукол и, разорвав на Гере одежду, выстрелил укол ей в сердце. Он начал вытирать с нее кровь, пытаясь найти раны. Крови было столько, что он подхватил ее на руки и понес в душ.

Стоя под потоками воды и удерживая безвольное тело Геры, Риддик смывал кровь с ее волос, лица, шеи, плеч и рук. На Гере были мелкие порезы и незначительные раны, множество синяков, разбиты губы, скула. Но, слава богу, кровь практически везде была не ее. Чужая.

— Вода соленая, — прошептал Риддик, облизывая губы и понимая, что из его глаз текут слезы.

— И зачем вокруг столько суеты, — вдруг хрипло произнесла она.

Сердце радостно подпрыгнула в груди, и Риддик прижал Геру к себе.

— Задушишь, — Гера слабо пошевелилась, пытаясь освободиться.

— Не бойся.

— А туннель действительно существует…

— Знаю.

— И свет…

— Да…

Риддик вытащил Геру из-под душа, завернул в полотенце и отнес на кровать в ее комнату. Отыскав в аптечке заживляющий крем, а в баре спирт, он вернулся к ней. Заставив выпить ее несколько глотков спирта, он намазал кремом все ее раны.

— Я думала, ты — убийца… — едва слышно прошептала она.

Риддик замер, держа в руке тюбик.

— Так и есть…

— …а ты…

Он посмотрел ей в глаза.

И Мир вокруг остановился.

— Гера, твои глаза… — глядя в ее серебристые глаза, еле выговорил он.

Глава 4

— Гера, твои глаза! — закричал Риддик. — ТВОИ ГЛАЗА!

Он схватил Геру за плечи и растворился в ее глазах. Он будто падал в бездну. Ее глаза плыли из ярко-серебристого в мягкий серо-жемчужный цвет, переливаясь как ртуть из цветов белого золота в платину.

«Что ты помнишь о своем детстве? Ты помнишь свою планету? — стучали в голове чужие вопросы. — Встречал ли ты других, подобных тебе?»

Риддик прижал Геру к себе, боясь, что если он выпустит эту рыжую девушку из своих рук, то огромный мир, неожиданно приоткрывший перед ним двери и сверкнувший полосой надежды, навсегда исчезнет в черной пустоте, и он опять останется один во всей этой безумной Вселенной.

Гера отчаянно пыталась выбраться из крепких объятий Риддика. Но чем больше она вырывалась, тем сильнее он прижимал ее к себе. И только тогда, когда Гера, окончательно выбившись из сил и почти задохнувшись, повисла у него на руках, Риддик пришел в себя и разжал руки.

— Ты фурианка! Ты фурианка! Если бы я улетел, то никогда бы не узнал! — потрясено закричал Риддик. — Почему ты ничего не сказала? Ты же знала кто я!

— А кто ты? — в ответ ему заорала Гера. — Я знаю, что ты фурианец! Но я знаю и то, что ты наемник и убийца! А еще — Лорд-маршал некромангеров!

— На мне нет отметин некромангеров! — Риддик дернул ворот куртки, обнажая шею.

Внутри него вдруг что-то лопнуло, и он со стоном опустился на пол.

— Мы втроем сражались против Лорд-маршала, — после долгого молчания начал рассказывать Риддик. — Я, Кира и Ваако — он некромангер. Кира погибла. А мне удалось всадить нож в череп Лорд-маршалу. Всего за долю секунды до этого его чуть не убил Ваако. В вере некромангеров ты забираешь себе то, что убиваешь. И они отдали мне свою Империю, — Риддик закрыл глаза и устало добавил: — Чтобы стать Лорд-маршалом надо пройти Очищение у серых тварей. Они вытягивают душу. Я украл у них корабль, решив оставить всех этих некромангеров в своем прошлом.

Гера сидела на кровати, хмуро смотрела на Риддика и всхлипывала, пытаясь дышать — разряд силовика в солнечное сплетение просто так не проходил.

— Твоим портретом украшен каждый информационный поисковый цилиндр, — сказала она. — Описание твоих подвигов увеличивается с каждым разом, от них бросает в дрожь. Но последнее… — Гера достала из ящика информационный цилиндр и показала Риддику картинку, на которой он красовался в доспехах некромангеров на фоне имперского флагмана. Картинка была подписана. Коротко и ёмко. — Я слышала о некромангерах и я боюсь их, — призналась она. — Но думала, что пока они находятся в другой части Галактики, мы в безопасности. И вдруг появляешься ты, седьмой Лорд-маршал, здесь, у нас. Именно здесь!

— А что здесь, Гера? — Риддик поднял голову. — Планета, очень большая по любым меркам. На ней нигде нет воды, но у тебя из душа она льется, сколько пожелаешь. Необычные координаты — сотами. Ветер по расписанию. И я видел оружие и кристаллы в контейнерах.

Ее глаза гневно блеснули, а губы упрямо сжались.

— Я знаю, ты мне не веришь. И правильно делаешь. Я ведь убийца, беглый. Но я не некромангер, — Риддик встал. — И у меня нет желания доказывать свою правду или неправду. Зачем слова? В тишине есть все ответы. Надо уметь слушать ее, и тогда здесь, — он коснулся своего лба, — складываются картинки, появляются ответы и цели… Если ты понимаешь, о чем я.

— И какая картинка сейчас у тебя в голове? — спросила она.

— А картинки нет. Цели нет. Поэтому я бездельничаю и смотрю в твои красивые глаза… — Риддик приблизился к ней.

— Тебе следовало улететь на пароме, — Гера отступила назад и уперлась спиной в стену.

— Улечу. Но на пароме слишком много людей. Вдруг меня кто-нибудь узнает? Я бы не хотел этого. — Риддик остановился. Остановился перед фурианкой. — Но я хочу быть с тобой.

Атомный кнут уперся ему в грудь. Если Гера хоть немного дернет пальцем, то рассечет его пополам, он даже не почувствует боли.

Риддик выдохнул и тихо попросил:

— Посмотри на меня… пожалуйста…

И острый наконечник кнута скользнул вниз.

Очень бережно, он привлек ее к себе, провел тыльной стороной ладони по ее густым и непослушным волосам, осторожно коснулся губ и почувствовал, что ее тело дрожит. Гера закрыла глаза, и услышала его дыхание на своей шее, плече, потом щеке. Более того, она почувствовала, что его горячее сильное тело с необъяснимой силой притягивает ее, и заставляет сердце биться быстрее.

В баре резко и громко зазвонил телефон.

— Скажи, когда будешь готова, — прошептал он, отпуская ее.

Гера выскочила в бар и сняла трубку с телефона.

«Она дрожала не от страха», — неожиданно понял Риддик и вслед за Герой вышел из комнаты.

— Да, он здесь… — она долго молчала, слушая, что ей говорят, а потом, положив трубку на рычаг, произнесла: — Есть, выполнять приказ.

Она прошла в ванну, где переоделась в сухую одежду и привела себя в порядок. Когда она вернулась, Риддик заметил, что ее глаза опять были закрыты цветными линзами.

— Иметь такие глаза опасно, сам знаешь, — объяснила она, потом сказала: — Хочешь знать, что здесь? Иди за мной.

И, не оглядываясь, Гера пошла на кухню.

Риддик хмыкнул, проверил ножи и, удивляясь себе, двинулся за ней.

На кухне Гера открыла люк, и они спустились в подвал. Там стояло много старой мебели, пахло сыростью и плесенью. А еще пахло…. Риддик втянул в себя воздух. Пахло озоном!

Гера повернула рычаг, и глубоко под полом включился механизм.

— Кабина узкая, — сказала Гера, — трос старый, шахта глубокая. Когда будем спускаться, стой тихо, почти не дыши.

Кирпичная стена повернулась на шарнирах, и они вошли в узкую, обшарпанную временем кабину лифта. На панели было всего две кнопки, но Гера не стала нажимать на них, а голосом приказала:

— Вниз!

И лифт будто провалился в пропасть.

— А кнопки для кого? — спросил Риддик.

— Для воров. И нежелательных глаз.

Лифт распахнул двери, и они вышли в длинный узкий коридор. На другом конце коридора висел экран. Гера положила на него ладонь, активизируя свой пароль. Дверь плавно отъехала в сторону, и они оказались в зале с куполообразными потолками, каждый из которых поддерживался мощными колоннами. Пол и купола были мягкого серого цвета, а колонны — розовыми с темными прожилками. Зал был настолько бесконечно огромным, что противоположных стен не было видно. Риддик снял очки и осмотрелся.

— Я сообщу о нашем прибытии, — сказала Гера.

Риддик проследил за ней взглядом и увидел ее движущуюся фигуру в отражающей поверхности. Ему стало интересно: он знал о зеркалах, но никогда не видел таких огромных и кристально чистых.

Риддик подошел к зеркалу. Он уже понял, что воин, идущий ему навстречу, это он сам. А то, что он принял за зал огромных размеров, оказалось небольшой комнатой с зеркалами вместо стен, в которых несчетное количество раз отражалось одно и тоже. И ему понравился этот эффект.

Дверь, наконец-то, открылась. Их встречал Роберт.

— Извини. Совет задержал, — запыхавшись, сказал он.

— Ты доложил им о Риддике? — спросила Гера.

— Сразу же. Но за все эти дни Совет так и не принял решения: что с ним делать.

— И ты взял ответственность на себя? — догадалась Гера.

Роберт кивнул головой и серьезно произнес:

— Обстоятельства изменились. Он здесь?

Риддик подошел к ним.

— Отличное место для обороны, — сказал он, показывая рукой на комнату. — Всегда знаешь, сколько человек спустилось в лифте. Но в этих зеркалах никогда не подсчитаешь всех защитников зала.

Роберт с любопытством посмотрел на него и представился:

— Роберт Шелтон, служба безопасности.

— Ричард Би Риддик, преступник, беглый…

Потом был еще один коридор и еще один лифт, после которого они сели в небольшой автономный вагон и полетели по монорельсовой дороге вглубь планеты по туннелю. Время от времени, то с одной, то с другой стороны окон сверкали освещенные квадраты площадей со ступенями, колоннами и людьми, мелькали депо с многочисленными линиями рельс, с яркими табло диспетчерских и разноцветными разрешающими огнями. Иногда вагон пролетал мимо огромных коммуникационных туннелей и колодцев, над глубокими шахтами, заполненными техническими помещениями и блоками разных форм и размеров, которые крепились к стенам мощными стальными конструкциями.

И Риддик улыбнулся, понимая, что кристаллы и оружие были нужны вовсе не редким поселениям наверху, которые, и теперь он знал это точно, не принадлежали ни контрабандистам, ни военным Альянса; понимая, почему поверхность планеты была безжизненной и пустынной, и на ней нигде не было воды. То, что видели вновь прибывшие, торговцы и караванщики было всего лишь малой верхушкой айсберга, маскировочной площадкой, призванной не привлекать к себе внимания. А вся жизнь, многолюдная и полная, сравнимая с жизнью на центральных планетах созвездия Чешуя Дракона, на Магнусе-6 проходила здесь, под землей, и тщательно охранялась такими как Гера, Роберт и еще бог знает сколькими людьми.

Наконец, вагон остановился на небольшой тупиковой площади, отгороженной от перрона решеткой. Роберт набрал код и открыл решетку. Они прошли через площадь и поднялись вверх по лестнице.

— Здесь есть прекрасное место для отдыха и рассказов, — сказал Роберт, открывая очередной потайной ход. — Мешать никто не будет.

Риддик согласно кивнул головой: стоило послушать, зачем его сюда пригласили.

В следующей комнате не было зеркал, она просто сама по себе была очень большой. Это была библиотека с высокими до потолка книжными шкафами, заполненными старинными книгами и свитками, с диванами и креслами с мягкими подушками, со столами для работы и чайными столиками для отдыха, с коврами, статуями и фонтаном посередине, в котором журчала вода.

Роберт жестом пригласил всех сесть.

Гера села на диван, положив под спину подушку и вытянув ноги, а Риддик удобно устроился в огромном мягком кресле, наблюдая за всеми и рассматривая библиотеку.

— Насколько я знаю, — начал говорить Роберт, обращаясь к Риддику, — у тебя был корабль некромангеров.

«Опять некромангеры», — подумал Риддик.

— Сканер, который находился на борту, определил тебя и включил систему самоуничтожения. Сколько шансов у тебя было, чтобы выжить?

— Ни одного.

— Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, — ответил Риддик, — время всё разъяснит.

Роберт кивнул и повернулся к Гере:

— За несколько минут до того, как корабль Риддика пробил орбиту Магнуса-6, на всех генераторах было зарегистрировано накопление энергии небывалой мощности, которая была соединена вместе и отправлена с одного из генераторов, который был использован в качестве антенны. Это был захватывающий луч.

— Захватывающий луч? — удивилась Гера.

— И это он притянул корабль Риддика сюда, — сообщил Роберт. — Луч был очень мощным. Он пробился в другой, очень отдаленный сектор Галактики. И он был четко нацелен именно на тебя, Риддик. Только на тебя! Из всей толчеи кораблей флота некромангеров луч выдернул тебя! Он мог промахнуться. Всего несколько световых лет туда или обратно, несколько градусов… Да чего уж там, всего лишь несколько метров в сторону!..

«Кому это могло понадобиться?» — Риддик нахмурился.

Роберт встал. От волнения он не мог больше сидеть, его сердце громко и быстро стучало, заставляя ходить по залу взад-вперед.

— Ты уверен в этом? — осторожно спросила Гера.

— Я всё проверил, — Роберт остановился посередине зала. — Когда видишь такое, начинаешь верить в богов.

— И ты решил, что это… — Гера замолчала.

— Что Святые Книги не врут, а легенды не выдумки, — глаза Роберта начали фанатично блестеть. — Это ОНА его призвала…

Он подошел к Риддику и твердо и уверенно сказал:

— Ты должен увидеть ЕЕ!

«Всегда интересно увидеть того, кто обладает большей силой, чем у тебя. А если это еще и женщина…»

Риддик встал.

— Если должен — тогда познакомь нас, — ответил он и вдруг увидел, что Роберт и Гера как-то странно переглянулись. И что-то недосказанное проскользнуло в их глазах. Что-то неуловимое повисло в воздухе. Кто-то вздохнул рядом и везде, наполнив собой огромный зал библиотеки. Сердце поймало ритм и громко и предупреждающе стукнуло в груди. И Риддик внутренне подобрался.

Гера протянула ему руку.

— Пойдем.

Они вышли из библиотеки и оказались в широкой темной галерее. Роберт подошел к черному монитору на стене и положил на нее свою ладонь. Раздался шум открываемых роллеров, и вся правая сторона галереи превратилась в огромную смотровую площадку.

Риддик на мгновение задохнулся и закрыл глаза. И открыл их.

Он будто снова находился в корабле и подлетал к планете, приноравливая корабль к ее орбите. Еще немного и он скользнет в пыльно-меловую дымку, окружающую планету, пройдет по очереди все слои атмосферы, разные по цвету и плотности, и понесется над ее охряной поверхностью.

Но он знал, что находится глубоко под землей. И далеко внизу он видел самую прекрасную планету в мире.

— Это ОНА. Планета Фурия!

Мир взорвался внутри и осыпался разноцветными красками. Риддик прижался ладонями и лбом к холодному стеклу.

Вот кто дышал под ногами, живой и большой. Вот кому он говорил, что «свой».

Риддик застонал и сжал ладонями голову. Его тело задрожало, не подчиняясь более ему, и медленно осело вниз.

Он не чувствовал ни времени, ни пространства, он не чувствовал себя. Он слышал только стук. Громкий и размеренный стук большого сердца.

Роберт и Гера не решались уйти, долго и молча стояли и смотрели на Риддика.

— Его глаза… Он — альфа. Воин высшей касты…

— Да…

— Интересно, что он сейчас чувствует?

— Надеюсь, он нам расскажет…

Опять это небо!

Теперь оно было другого цвета. Верхняя половина, серо-зеленая, почти дымчатая, на горизонте растворялась в белой сияющей полосе. А нижняя часть неба закручивалась в разноцветную спираль из розовых и бордовых полос, которые набирали глубину цвета лишь у самого берега.

Риддик зачерпнул небо ладонями и вылил его между пальцами. Потом ударил по темной поверхности неба. Оно обожгло ладонь холодом и брызгами рассыпалось вокруг.

Рядом кто-то появился. Риддик повернул голову и увидел на берегу женщину. Наклонив голову, она с любопытством смотрела, как он играет с небом.

Тело отреагировало на присутствие женщины и наполнилось теплой дрожью. Риддик прикрыл глаза и потянул носом, пробуя на вкус ее запах. Потом он стряхнул с рук капли воды и пошел к ней. Внезапно, дрожь внутри него усилилась, ноги стали ватными, а тело попыталось упасть на колени. Риддик упрямо сжал кулаки и подчинил тело себе.

— Воин. Настоящий, непослушный.

Женщина была бесконечно красива. В ее черных волосах виднелись несколько седых прядей, белая кожа была тонкой, почти прозрачной, а глаза… Риддик на мгновение замер, пораженный. В отличие от их с Герой серо-жемчужных глаз, у нее были неописуемой красоты глубокие черные жемчужные глаза.

Женщина взяла его за руку. Второй рукой она отодвинула, как занавес, берег с его буйной тропической растительностью, и перед ними выросли горы.

Черные склоны гор круто вздымались вверх, вонзаясь в золотистое с фиолетовыми подпалинами небо. Острые пики вершин, покрытые снегом и ледниками, растворялись в высоте, становясь не доступными для глаз.

— Ты видишь разницу между этими горами и этими? — спросила женщина, показывая рукой в сторону гор.

Риддик отрицательно покачал головой.

Женщина провела рукой перед собой, и он с удивлением увидел, как горы уменьшились в размерах, и теперь уже он смотрел на них сверху вниз.

— Видишь, склоны этих гор старые, изрезанные трещинами, все в ямах и впадинах? И эти горы на вид такие же. Черные и старые. Но если внимательно присмотреться, то можно увидеть, что некоторые их склоны поразительно гладкие и зеркальные.

— Да, — глаза будто прозрели.

— Хорошо. Теперь смотри!

Она подошла к первой горе, наклонилась к ее черной блестящей поверхности и провела по ней запястьем. Поверхность пошла рябью, и на ней вспыхнула замысловатая красно-желтая вязь. Тоже самое женщина проделала со второй горой, на черной зеркальной поверхности которой на этот раз вспыхнула ярко-голубая дымка.

— Подойди сюда.

Риддик шагнул к женщине, и они оказались возле следующей горы.

— Попробуй гору сам.

Риддик провел ладонью по гладкой поверхности и мгновенно почувствовал смертельный холод, который через руку впился жалом в самое сердце, в голову, влез ледяными пальцами в живот. Это было настолько знакомо и настолько неожиданно, что Риддик ударил поверхность пальцами. Гладкая поверхность стала рельефной, и пальцы застряли в углублениях.

Риддик отдернул руку и отшатнулся. Воспоминание резануло острым лезвием.

— Что? Что это? Что ты мне показываешь?

Он повернулся к женщине.

И открыл глаза.

Глава 5

Странное все-таки чувство. Знать, что находишься глубоко под землей и одновременно видеть далеко внизу, будто из корабля, планету.

Риддик стоял, облокотившись на поручни, и смотрел, смотрел, смотрел…

Еще несколько минут назад он метался по галерее, не в силах остановиться. А потом накатила эта непомерная усталость. И разом вспомнились все непонятные сны и эти звуки на самом пределе слышимости, которые будто вибрировали внутри. А еще это чувство. Оно было непривычно теплым. Цепляло душу и заставляло ее замирать. Заставляло ее болеть и на что-то надеяться.

«Может, это место и мой дом. Но всё, что я помню, это огонь и выжженные земли… — думал он, пытаясь заставить сердце биться холодно и ровно. — Зачем мне показали планету? Чего опять от меня хотят?»

Как он устал от всех этих цивилизованных мест, от людей, живых и мертвых. Как ему не хватало свободы черного космоса, усеянного яркими точками звезд, цветными туманностями, плотными облаками переливающейся радиации, узкими зелеными и фиолетовыми лентами излучений и прочей красотой! Где всё было просто и понятно.

«Люди, они везде одинаковые. Сначала просят о помощи, а потом назначают награду и натравливают наемников».

Он закрыл роллеры и осмотрелся. Из галереи было два выхода. За дверью справа находилась библиотека, где его ждали Роберт и Гера. За дверью слева…

«Мне нужен всего лишь один маленький кораблик. И не говорите мне, что их здесь нет!»

Он подошел к двери слева и хотел было открыть ее, но услышал голоса.

Судя по звукам, которые отражались от стен и гулким эхом перекрывали друг друга, с той стороны находился еще один огромный зал. Людей, собравшихся там, было много, они спорили друг с другом, кричали и угрожали.

Риддик прислушался.

— Он преступник, каторжник и убийца!

— Да, но может быть он последний оставшийся воин из высшей касты. Фурии понадобились десятилетия, чтобы обнаружить его. И безумное количество энергии, чтобы доставить сюда.

— Эти ваши воины, — произнес кто-то с сарказмом, — они все были сумасшедшими! И требовали от Совета невозможного!

— Эти сумасшедшие воины, как ты их назвал, переселялись на колониальные планеты и, жертвуя собой, защищали эти планеты до последней капли крови, так, что каждый раз захватчики думали, что уничтожают саму Фурию! Благодаря их жертве, мы выжили!

— И, тем не менее, чтобы разрешить Риддику быть здесь, нужны доказательства, что он не присягнул в верности некромангерам. Или вы забыли, что он седьмой Лорд-маршал? — прогремел чей-то голос. А потом кто-то со злобным ехидством добавил: — А что если он, получив знания о Фурии, приведет сюда свою армаду!?

— Он «фурианский жемчуг»! Вот лучшее доказательство его верности!

— И вы хотите, чтобы он отдавал здесь приказы?

— Приказы воинов высшей касты не обсуждаются! Потому что, это приказы самой Фурии!

— Кто теперь в это поверит?

Риддик хмурился, пытаясь разобрать слова и понять, о чем говорили за дверью. Потом он услышал шум. Люди вставали и уходили из зала. Когда все стихло, он услышал:

— Вы можете осуждать меня, оспаривать мои решения. Но я буду до конца против того, чтобы посвятить Риддика в проект Магнус-6 и показать ему Фурию. Для меня он седьмой Лорд-маршал. Некромангер. Враг!

Риддик толкнул ладонью дверь и вошел в зал. Везде был белый цвет и Риддик со стоном зажмурился.

— Белый цвет… — проворчал он. — Для меня белый цвет — это цвет боли. И цвет непозволительной роскоши.

Надев очки, он посмотрел на мозаику на потолке с изображением исторических событий, потом посмотрел в глубину зала, где в полном одиночестве на возвышении в центральном кресле сидел человек, и сказал:

— Но роскошь можно обозначить по-другому. Взять хотя бы Тронный Зал на моем флагмане. Он выглядит куда более вычурней и помпезней, со своими многоярусными балконами, колоннами, лестницами, статуями и троном. Один пульт управления Монументами чего только стоит…

Старейшина Совета подслеповато прищурился, пытаясь разглядеть того, кто вошел в зал со стороны смотровой галереи и теперь идет к нему.

«Наверное, это Роберт, — подумал он, а потом, совершенно неожиданно для себя, узнал вошедшего человека, и тут же почувствовал страх, глубокий, животный, который сделал его тело ватным и абсолютно непослушным. — Бог мой! Это он…»

Старейшина вцепился в кресло и упрямо сжал челюсти, пытаясь вернуть контроль над телом.

«Я никому не позволю командовать здесь и забрать у меня всё, к чему я так долго шел!»

Но чем больше он пытался контролировать себя, тем сильнее сдавливало шею, будто горячим обручем, тем шире он открывал рот, хватая воздух и задыхаясь, тем ниже сползал с кресла.

Риддик наклонился над старейшиной, взял его за ворот, притянул к себе и тихо спросил:

— Что воины требовали от Совета?

Старейшина закрыл глаза и, чувствуя дыхание Риддика на своем лице, затряс головой.

— Не заставляй пытать тебя. Я умею это делать.

— Они требовали убрать защитный купол…

Риддик отпустил его одежду, и старейшина, весь в липком поту, с белой пеной у рта, упал в кресло, теряя сознание от нахлынувшего напряжения и страха.

Какое-то время Риддик стоял и смотрел вперед себя, не видя ничего, размышляя. Потом он вернулся в библиотеку.

— Где Гера? — садясь в кресло, спросил он у Роберта.

— Ушла наводить в баре порядок.

Риддик кивнул: наверху остался залитый кровью бар.

«Наверное, надо о чем-то спросить Роберта. Но о чем?» — подумал он.

Роберт деликатно молчал, справедливо полагая, что Риддик находится под впечатлением от увиденного, и с нетерпением ждал, когда тот начнет задавать вопросы.

— Расскажи, о чем считаешь нужным.

Роберт приготовил длинный рассказ о том, как шесть тысяч лет тому назад в Галактике неожиданно разразилась чудовищная война, в которой все до единой расы устроили жестокую резню за мировое господство, покоряя отсталые народы, воюя друг с другом за технологии и новые территории. Как флот некромангеров вынырнул из ниоткуда и принялся пожирать союзные планеты Альянса, итак трещавшего по швам. Как Миры, оставшись в одиночестве, начали исчезать или прятаться в темноте.

Роберт набрал полную грудь воздуха и уже хотел было выложить все это Риддику, но осекся.

«Расскажи, о чем считаешь нужным».

А так ли нужны эти древние истории? Будет ли Риддику интересно слышать о том, что ученые успели накрыть Фурию и еще пять колоний защитными куполами, спрятав их от царившего вокруг ужаса?

Роберт посмотрел на Риддика, который сидел в огромном мягком кресле, расслабив плечи, опустив руки на широкие подлокотники, и, неожиданно для самого себя, начал рассказывать:

— Живя на Фурии, мы всегда знали, что планета живая. Мы ощущали ее внутри себя, чувствовали низкое дыхание и слышали ее голос, воспринимая его как свой. Мы оберегали ее от астероидов и комет. Мы исследовали недра других планет, но не смели посягнуть даже на самую маленькую пещеру на самой Фурии. Потом мы объединились с Альянсом. Пришли новые человеческие расы, и всё перемешалось. С веками многие наши способности утратились, а вместе с ними была потеряна и связь с планетой. Осталась только память.

Роберт говорил и говорил. Риддик слушал его и думал о своём. Его не обидели слова, которые он услышал о себе на Совете — репутацию не исправишь, да и действительно много всего было. Но на Совете он узнал другое. Историю своего народа.

В груди заныло, и Риддик прижал руку к левому боку.

Его первые воспоминания были о жутком холоде, боли и голоде. Всю свою жизнь он плотно закрывал дверь в то небольшое пространство, которое все называли душой, и приучал себя к одиночеству. И как тяжело и больно было думать о том, как бы он жил, сложись всё по-другому.

Риддик встал. Хотелось пить. На чайном столике возле дивана на подносе стояли фужеры и графин с темной пахучей жидкостью.

— Что здесь?

— Фурианское вино. Одно из лучших. Очень старое.

Риддик налил в фужер вино и залпом выпил его.

Время течет, уходит, как вода сквозь пальцы. И не вернуть ничего. Но надо двигаться… Двигаться дальше. Не останавливаться!

Риддик поднял голову, прислушиваясь к словам Роберта.

— Считается, что короткие войны хороши для общества, — тот продолжал рассказывать. — Они расчищают территории, развивают технологии. Бесконечные войны, как в нашем случае, способствуют деградации общества, его обнищанию и полному упадку. Но мы решили, что нам вообще не нужны ни какие войны. Мы не хотели, чтобы наши города были разрушены, библиотеки сожжены, культура и история забыты, а цивилизация отброшена на многие тысячелетия назад. Нам не нужны были печаль и тоска, неизбежно поселяющиеся в обществе, которое теряет в войне своих граждан. Почти шесть тысяч лет назад было принято решение остановить время для планеты Фурии и еще пяти колоний, накрыв их защитными куполами и временными пределами. Когда война закончится, у нас будут очень богатые и развитые миры.

Риддик с недоумением посмотрел на Роберта.

«Накрыть куполами шесть высокоразвитых планет, каждая со своим флотом, и затаиться? Имея такие технологии, и прятаться от войны? Что за бред он несет? Альянс разваливался на куски, и все воевали друг против друга? Просто отойти в сторону и дождаться, когда у всех закончатся сначала ресурсы, а потом боевой азарт. И выйти со свежими силами. Это была бы победа без единого выстрела, — думал Риддик. — Прячутся не от войны, а от противника, который во много раз сильнее. И прячутся, чтобы восстановить силы и обдумать дальнейшую стратегию».

— Я видел генераторы, которые держат временные пределы. И я видел рогатые таблетки других генераторов, которые удерживают купол над планетой. Расскажи мне об этом, — попросил Риддик.

— Временных пределов несколько, один над одним, они надежно окружают планету, — продолжил Роберт. — Защитный купол — это бывший спутник планеты, равномерно распыленный над пределами. Когда война закончится, пределы свернут купол обратно в спутник, внутри которого останутся действующие лаборатории и всё, что теперь находится на поверхности.

— Сколько времени понадобиться, чтобы убрать купол?

— По моим подсчетам, чтобы равновесие в системе стабилизировалось равномерно, нужна одна галактическая неделя.

Риддик закрыл глаза.

— А кто приказал спрятать планеты под куполами? — спросил он позже.

— Совет. Так потребовали воины высшей касты.

«А приказы воинов высшей касты — это приказы самой Фурии… Защищаясь, она пожертвовала своими воинами. А теперь требует убрать купол — хочет освободиться… Интересно, что же произошло тогда на самом деле? И что происходит сейчас?»

— Воины высшей касты. Кто они? — спросил он.

— Считается, что воином высшей касты может стать любой фурианец, который преданно служил общему делу и прошел через нелегкие испытания, — Роберт замолчал, потом быстро посмотрел по сторонам, прислушиваясь, и тихо добавил: — Но в старых легендах говорится, что воином высшей касты может стать только тот, кого выберет сама Фурия.

— У нее глаза цвета черного жемчуга?

Роберт широко раскрыл глаза и уставился на Риддика.

ЧТО?

— Это у нее глаза цвета черного жемчуга? — повторил Риддик, глядя, как Роберт пытается взять себя в руки.

— Ты видел ЕЁ?! — изумленно ахнул Роберт, и комната, как карусель, закружилась вокруг него, размазываясь в маленькие яркие точки. Ему казалось, что вот-вот, и его мир наполнится новыми живыми знаниями, которые принесут ответы на многие вопросы, накопившиеся за долгие годы.

— Ты видел ЕЕ! — наконец выдохнул Роберт, и его глаза заблестели. — Есть такое понятие — боги…

— Я знаю, кто такие боги. Встречался и с теми и с другими… Больше с другими…

Роберт не слышал его.

— Говорят, что ОНА вас создала. Что ее могут видеть и чувствовать только те фурианцы, у которых в жилах течет истинная кровь. И, что вы подчиняетесь только ей. Ей и больше никому! — его слова лились нескончаемым потоком.

Риддик молчал.

— Мне надо наверх, — наконец сказал он, поднимаясь.

Глава 6

Риддик вышел из лифта. Двери за ним закрылись, кирпичная стена плавно въехала в паз, не оставляя даже намеков на свое присутствие. Поднявшись из подвала наверх, Риддик через щель в дверях незаметно осмотрел бар. В зале было очень шумно, гремела музыка, и было много посетителей. Тихо отступив назад, он вышел через черный ход на задний двор.

— Красавец мой… Умница моя…

Собака лежала на спине, раскинув лапы, а Гера трепала ее по животу между серыми чешуйками. Собака довольно урчала и подставляла по очереди бока и загривок.

«Интересно, Гера знает, что если собака внезапно захлопнет чешую, то она останется без пальцев, а может быть и рук? Чешуя острым лезвием отрежет все, что окажется под ней».

— Самая любимая на свете собака…. Эти глаза… уши… чешуйки…

От собаки шли такие потоки преданности, обожания и любви, что Риддик расслабился и сел возле загона.

Гера заметила Риддика и, балуясь с собакой и шепча ей ласковые слова, время от времени поглядывала на него.

Как она могла подумать, что он некромангер? Некромангер не будет улыбаться, наблюдая, как она играет с собакой, не будет разглядывать астероидный пояс и закрывать глаза, вдыхая холодный запах пустыни. Некромангер не будет наслаждаться жизнью.

Гера подошла к Риддику и села рядом с ним. Он кивнул ей и сказал:

— У этих собак такие же глаза, как и у нас…

— Да. «Фурианский жемчуг» — это цвет глаз воинов высшей касты. Ты никогда не задумывался, почему эти собаки никого больше не слушают? Кроме меня, тебя… — Гера печально улыбнулась и добавила: — Жаль, что их осталась так мало. Что-то случилось, и они все реже приносят потомство…

Она укуталась теплым платком и посмотрела на небо, где астероидный пояс радовал глаза своими золотисто-оранжевыми переливами. Завтра он нырнет за горизонт, а туман, оставшийся после него, будет потихоньку блекнуть, пока совсем не растворится в лучах восходящего солнца.

— Иногда у меня возникает ощущение, что оттуда за нами кто-то наблюдает, — глядя на небо, сказала Гера.

— «Небеса смотрят на нас…» — насмешливо процитировал Риддик.

— Предупреждение из Святых Книг… — Гера серьезно посмотрела на него, а потом начала рассказывать: — В долгие серые сумерки, которые предшествуют ночи, я уезжаю далеко в пустыню, подальше от поселка, людей и их возни. Хочется немного побыть в одиночестве, в тишине. И иногда появляется это ощущение. Кровь стынет от холода, дыхание останавливается, сердце сжимается от тоски, а в спину будто толкает чужой равнодушный взгляд. Я всегда оборачиваюсь и внимательно осматриваюсь вокруг. Но уже понимаю, что это идет не из пустыни. Это идет оттуда, — Гера показала на небо, внимательно вглядываясь в него.

«И тогда ты бежишь по лесу, заползаешь под землю, прячешься в самой глубокой норе, трешься спиной об камни, лед, деревья, чтобы уничтожить это мерзкое ощущение, — мысленно продолжил Риддик, закрывая глаза, — а потом поднимаешь голову вверх и скалишься звездам, потому что понимаешь, что это они следят за тобой…»

— Мне знакомо это чувство, — только и всего, что сказал Риддик вслух.

Он обнял ее за плечи и привлек к себе. Успокаиваясь, Гера медленно вдохнула свежий воздух. Ощущение рядом Риддика создавало у нее удивительное чувство безопасности, и внутри начало разливаться необъяснимое умиротворенное спокойствие.

— Гера! У нас выпивка закончилась! Ты где?

Дверь широко раскрылась, и из бара вырвались громкая музыка, смех и яркий свет. Клиент всегда прав. Тяжело вздохнув, Гера поднялась и пошла в бар.

«Женщина — это самое непонятное чудо во Вселенной», — Риддик проводил ее глазами, отпечатывая, как снимок, в голове ее темный силуэт на фоне яркого дверного проема.

Он поднял с земли камень и подбросил его вверх. Камень упал, оставляя в мелком сухом песке ямку. Он еще раз подбросил камень вверх, проследил за его падением, а потом поднялся, понимая, что не хочет больше сидеть здесь в одиночестве.

Дверь бара распахнулась, выпуская на крыльцо шумную толпу посетителей. Среди них Риддик узнал Ти Джея и Райта, караванщиков, которые нашли и спасли его.

— О, привет, друг! — громко обрадовался Ти Джей, когда увидел его.

«Друг…».

Ти Джей от всей души обнял Риддика, умудрился весело похлопать его по плечам, спине и пожать ему обе руки.

— Ну, как ты? Оклемался?

Риддик широко открыл глаза, удивляясь таким бурным и одновременно по-детски чистым и радостным эмоциям со стороны парня и, особенно, удивляясь самому себе, своей сдержанности и терпению — еще никогда и никому Риддик не позволял такой фамильярности. Но еще никогда он не видел таких светлых и искренних чувств по отношению к себе.

— Да, все нормально…

— С Герой поладил? — подходя, спросил Райт, крепко пожимая Риддику руку. — А то она у нас такая…. Вжик… — и Райт чиркнул себе по шее. — Чуть что, дуй к нам в караван. Парень ты крепкий. Работу тебе найдем.

— Эй, здесь Мэган уснула! Что делать? — послышалось из бара. — Гера! Можно ее у тебя оставить?

— Конечно. Во-первых, вы ее не разбудите, а во-вторых, просто не поднимете и не унесете. Пусть спит!

— Гера, мы тебя любим!

Весело попрощавшись, караванщики обняли своих подруг, толкаясь и громко смеясь, двинулись в сторону поселка. Гера помахала им вслед рукой.

Риддик сжал кулаки, а потом поднял руки к лицу, с удивлением рассматривая ладони, которые еще гудели от крепких рукопожатий.

Глядя на него и догадываясь в чем дело, Гера объяснила:

— В древности рукопожатие считалось проявлением доверия и открытости своих намерений. Сейчас — этот жест используют в основном в качестве приветствия или прощания. Сила рукопожатия говорит о силе чувств, которые испытывает человек, выражая свои радость или горе, любовь или ненависть, свою благодарность.

— Странно все это.

— Что — странно? Выражать свои чувства?

— Нет. Жест очень странный, — Риддик оценивающе прищурился. — И опасный.

Мэган лежала между столами. Риддик подхватил ее подмышки, поднял и уложил на диван, стоявший в углу. Потом принялся помогать Гере составлять стулья.

Гера мягко, по-кошачьи, двигалась по залу, убирая со столов и направляя робота-уборщика то в одни места, то в другие. Риддик уловил легкий волшебный аромат ее тела, и его глаза сузились от удовольствия, а внутри проснулся бес.

«Ты помнишь, какая у нее кожа… мягкая, бархатная, — прошептал бес, неспокойно ворочаясь внутри. — Ты помнишь душ? Запах ее волос… Мн-н… Я до сих пор ощущаю их тяжесть на своих плечах…»

«На моих плечах…»

«Чего ты ждешь? — бес сглотнул. — Давай!»

Его ноздри задрожали, улавливая тонкие оттенки запаха женщины, а сердце бешено подпрыгнуло в груди. Риддик глухо зарычал, подавляя непреодолимое, почти звериное желание наброситься на Геру.

«Чтобы подняться в небеса, нужны двое…»

«Сделай женщину своей!» — кричал бес, дрожа от возбуждения.

«Она и так — моя…»

Риддик поднял голову и встретился глазами с Герой.

И Гера увидела в них древнюю силу, едва сдерживаемую и готовую вот-вот вырваться из-под контроля. Низ ее живота сладко заныл, отдаваясь слабостью в ногах, а сознание начало растворяться в силе, идущей из большого неприрученного тела Риддика. Ах, как давно она ждала именно такой взгляд. Не вызывающий жалость или брезгливость, а взгляд, лишающий силы. Гера шагнула навстречу Риддику и протянула ему руку.

— Потанцуй со мной…

— Ты готова?

— Готова…

— Танец жизни?

— Танец жизни…

Время замедлило свой ход. Воздух, став тягучим и вязким, перехватил дыхание.

Теплые ладони Геры легли Риддику на плечи, и ее тонкие пальчики тысячами иголок взбудоражили его кожу, и разорвали сердце. Раскаленная лава разлилась по его телу, ударила в затылок и виски. Он наклонился к ее шее, волосам. Жар, который шел от Риддика, захватил Геру, растапливая все внутри.

А потом их обоих захлестнуло дикое сумасшествие.

Сжигающее изнутри первобытное чувство вырвалось наружу, погружая этих двоих в безумие и немыслимое удовольствие, заставляя осыпать друг друга ласками и поцелуями, пробовать на вкус, дарить нежность и блаженство, наполняя новой силой и энергией.

Наконец, они без сил повалились на кровать, улыбаясь друг другу.

— Танец жизнь… — хриплым голосом сказал Риддик.

— Танец жизни! — засмеялась в ответ Гера.

Он обнял ее, крепко прижал к себе и зарылся лицом в ее волосах. Вскоре они провалились в сон.

Серая непроглядная мгла была везде.

Опять этот сон.

Впереди был слышен какой-то странный звук. Риддик осмотрелся вокруг и пошел в сторону звука. Мгла расступилась, обнажая кусок неба. На самом его краю, на камне сидела та Женщина и бросала в небо мелкие камушки. Небо подпрыгивало вверх, открывая воронку, заглатывало камушки и падало вниз.

С тем самым звуком.

Женщина, не оборачиваясь, помахала Риддику рукой.

— Сны не повторяются и не имеют продолжений, — сказал Риддик, подходя ближе.

Женщина не ответила. Она продолжала заниматься своим делом. Риддик молча сел рядом с ней и закрыл глаза, наслаждаясь размеренным успокаивающим звуком падающих в небо мелких камушков.

— Ты — Ширах. — Риддик не спрашивал — он вспомнил. — Это из-за тебя я здесь?

Она кивнула головой.

— Ты узнал оружие, которое активировал? — через какое-то время спросила Женщина. — Тебе разрешено!

Риддик провел по голове руками и закрыл ладонями лицо. Конечно, он вспомнил эти ощущения холода, вспомнил место, где это с ним произошло, и вспомнил то, до чего дотрагивались его пальцы.

Она повернулась к нему, и взгляд ее черных жемчужных глаз лишил его воли.

— Я спасла тебе жизнь, чтобы ты исполнил мою волю. Приведи их сюда!

Риддик упал на колени и опустил голову вниз.

Высшее существо его расы, Женщина, подошла к нему и положила свои руки ему на плечи.

Риддик почувствовал, что его тело перестало дрожать и начало наполняться убаюкивающим и согревающим теплом, щедрым потоком льющимся из ее ладоней. Он уткнулся головой в ее живот, впитывая в себя ее материнскую нежность, ее дыхание, ее энергию, и раз за разом сглатывая ком в горле и едва сдерживая слезы в уголках глаз.

— Ты готов, — тихо прошептала Женщина.

Риддик поднялся с колен.

И понимая, что в последний раз, он посмотрел в ее глаза.

Бесконечную любовь увидел он в них.

Риддик открыл глаза.

Рыжие волосы Геры, рассыпавшись по его рукам и плечам, вызывали волну приятных щекочущих мурашек. Осторожно обняв Геру, спящую у него на груди, и стараясь не разбудить, Риддик положил ее на подушки. Потом оделся и вышел на террасу.

— Мне понадобится корабль, — сказал он Роберту, находясь внизу в подземном городе, и тот кивнул, воспринимая это как должное.

Риддик — воин, которого призвала сама планета. Роберт искренне в это верил и считал, что рано или поздно Риддик поймет для чего он здесь и выполнит свое предназначение.

— Через день все будет готово. Где тебя искать?

— Я буду у Геры, — ответил Риддик.

Риддик не сомневался в фанатизме Роберта, в его вере в какие-то высшие идеалы. И он знал, что Роберт даст ему корабль.

Корабль и свобода. Полная и безграничная. Теперь он никому не скажет куда полетит и где осядет.

Сердце в радостном предвкушении стучало в груди.

Сначала он навестит местный системный космопорт Магнус-9. А потом…

Риддик сел на скамейку возле стены, вытянул руки на столе и полной грудью вдохнул холодный утренний ветер.

А что потом? Опять бесцельные грабежи, погони, убийства?

Все уже было, и он вырос из этого.

Но, может быть, сделать то, о чем просила Женщина?

Еще никто и никогда так четко и так конкретно не ставил перед ним цель.

В своем загоне завозилась собака, и Риддик низко зарычал ей в ответ. Собака просунула шершавый нос через решетку, принюхалась и отошла в дальний угол.

Астероидный пояс садился за горизонт, поблекнув красками и перестав играть своими бриллиантами. На востоке солнце уже подняло свою корону, заливая небо нежным розово-оранжевым цветом.

Из бара, потягиваясь и зевая, вышла Мэган, держа в руке бутылку с выпивкой. Поприветствовав Риддика и рассказав ему какую-то веселую дорожную историю, Мэган, загребая песок ногами и подбрасывая мелкие камушки вверх, ушла в поселок.

— Привет, — на террасу вышла Гера. Она принесла две чашки с темно-коричневой жидкостью, пахнущей незнакомой пряностью, себе и Риддику.

— Привет. Что это?

— Попробуй.

Напиток был густым, горькая пряность удивительным образом сочеталась со сладостью напитка.

— Необычно.

— Кофе, — объяснила Гера и улыбнулась: где в своих странствиях Риддик мог попробовать кофе?

Она уютно устроилась в соседнем кресле, поджав под себя ноги, и с удовольствием маленькими глоточками начала пить кофе.

— Скоро будет буря, — сказала Гера, глядя на небо. — Когда садится астероидный пояс, всегда приходит буря.

Риддик кивнул. Он уже уловил незаметные изменения в небе.

— Скоро будет война, — сказал он.

Гера медленно поставила чашку на стол.

Вот оно. Вот, про что постоянно твердил ей Роберт. Воин, миссия, предназначение.

— Видел ЕЕ? — спросила Гера, и Риддик понял, кого она имела в виду.

— У нее глаза цвета черного жемчуга…

Гера закрыла глаза.

Всё вдруг стало ненужным — этот дом, бар, терраса с удобной скамейкой и креслами вокруг стола, плетеной циновкой на полу, прижатой камнем, чтобы ее не унес ветер, поселок, порт, Красные горы. Все исчезнет.

— Сколько у нас времени?

— Примерно год, — Риддик пожал плечами. — Мне надо поговорить с Робертом.

— Война неизбежна. Так лучше раньше. Чем ждать, — отрывисто произнесла Гера и ушла в дом.

Ветер со свистом гнал вдоль дороги песок и мусор поселка. Сначала лениво, по самой земле, затем короткими и резкими рывками, а потом с воем, с мощной постоянной силой, подкидывая горсти песка вверх и швыряя их в стороны. Риддик не ушел в дом, а, закрыв глаза, наслаждался диким буйством вокруг, ревущими звуками ветра, который, изредка прорываясь на террасу, сыпал сюда колючий песок, приятным холодом облизывал кожу открытых рук, шеи и лица.

Он сделает то, о чем просила Женщина. Решение было принято.

— Будет весело… — пробормотал Риддик вслух.

Роберт приехал вечером. Сгибаясь от ветра и прикрывая глаза от песка, он поднялся по ступеням и сел на скамейку рядом с Риддиком.

— Все готово, — сказал он. — Выберешь корабль, и мы поставим на него элементы.

— Мне нужен не только корабль. — Риддик замолчал, обдумывая, как объяснить Роберту то, что ему нужно. — Я слышал, что вы сканируете космос и записываете все наблюдения?

— Да, мы собираем все данные, — ответил Роберт, удивляясь, зачем Риддику это могло понадобиться.

— Мне нужны записи двух последних недель, — сказал Риддик и пояснил: — С той стороны, откуда я прилетел.

— Сделаю.

Риддик вошел в дом и прислонился плечом к дверному косяку. Гера сидела за барной стойкой, опустив голову. Потом она увидела Риддика. Через зал они долго смотрели друг на друга, ничего не говоря, прощаясь.

Глава 7

Роберт уже сидел в самоходке. Риддик скептически осмотрел ее ржавые бока, покачал головой, но залез вовнутрь.

«А он не из трусливых, если ездит на этом корыте в такую погоду…»

А потом Риддик увидел панель управление самоходки и одобрительно хмыкнул, всё понимая: эта самоходка только внешне походила на самоходки караванщиков. Роберт набрал команды. Силовое поле герметично закрыло самоходку, которая плавно взмыла над дорогой, приобретая устойчивость, и стремительно понеслась в пустыню навстречу песчаной буре.

— Я думал, мы будем трястись на этом корыте много дней, но, похоже…

— Да. Доберемся быстро, — ответил Роберт и, указывая на приборную панель, объяснился: — Мы стараемся не привлекать внимание, не высовываться, мы поддерживаем репутацию бедной планеты, неперспективной с любой точки зрения.

Впереди показались Красные горы. Роберт набрал команду, и часть горы опустилась вниз, впуская их внутрь. Рев ветра остался снаружи.

— На этой базе собраны самые быстрые и мощные корабли, — сказал Роберт, приземляя самоходку в самом начале длинного туннеля. По всему полу и потолку включились тонкие полоски искусственного света. На одной стороне туннеля находились многочисленные ворота ангаров.

Роберт, по очереди открывая ангары, показал Риддику все корабли, стоявшие в них. Осмотрев их, Риддик почувствовал легкое разочарование — он летал на кораблях уже гораздо более совершенных.

— Это все? — спросил он.

— Ну… — Роберт помялся и наморщил лоб.

— Давай посмотрим и на этот корабль, — правильно поняв заминку Роберта, сказал Риддик.

Роберт дернулся и нехотя произнес, оправдываясь:

— Он наводит на меня такой ужас, что у меня начинает болеть живот и подкашиваться ноги. Он будто гипнотизирует, посмотрев на него, уже не можешь оторвать глаз. Кажется, что сама мысль замирает в голове.

— Роберт, ты что? — искренне удивился Риддик. — Такие чувства вызывает обыкновенная противоугонная защита корабля, когда срабатывает. Одни ставят маячки на корабли, а другие — такую сигнализацию. Она довольно часто встречается, хотя и стоит дорого.

— Нет, — Роберт отрицательно покачал головой. — Дело не в сигнализации. Это из-за самого корабля. Его нашли еще в те времена, когда над Фурией не было купола, а наша армия вела бои на краю Галактики с призрачной армией. Воины привезли его с одной мертвой планеты, которая превратилась в пепел задолго до появления Альянса. Он не принадлежит ни одной человеческой расе. И дело здесь не в защите.

— Давай посмотрим.

— Я подожду тебя здесь, — твердо сказал Роберт, открывая последний ангар.

В черной глубине ангара не было видно черного корабля.

Риддик вошел внутрь и тут же отшатнулся, получив удар. Волосы на теле встали дыбом, как если бы он встретился с чем-то необъяснимым и ужасным. Но он много раз угонял чужие корабли, и ему была знакома противоугонная психологическая защита. Он привык к ее твердым ударам и жестким изобретательным укусам и не обращал на них внимания. Но здесь…

— Ух, ты! — Риддик затряс головой. Похоже, он принял на себя полный накопленный заряд. Он вытер тыльной стороной ладони слезы, брызнувшие из глаз, и прищурился, глядя в глубину ангара.

Из ангара веяло такой древностью, что даже воздух замер вокруг. Черный корабль с широкой приплюснутой мордой казался голодным и злобным хищным зверем, который припал на передние лапы, готовясь к прыжку. Он был покрыт толстым слоем грязи и копоти, из-под которой проглядывал корпус, прочный и выносливый.

Риддик улыбнулся.

«Да, злой. Да, древний… И все же красавец!»

Он подошел к кораблю, отбил металлическим прутом большой кусок твердого пепла и осторожно провел рукой по открывшейся поверхности корабля, которая была покрыта тонкой вязью узоров. Потом вернулся к Роберту и сел рядом с ним, положив локти на колени.

Риддик долго рассматривал корабль. И все больше тот ему нравился. Идеальная форма и цвет. Для полета, для боя, для бегства, для нападения. Для всего. Он закрыл глаза, предвкушая то наслаждение, которое получит, управляя этим кораблем. Управление должно быть легким, одно неуловимое касание, один взгляд, мысль. Если конечно корабль подчинится и впустит его.

— Мы не смогли открыть этот корабль, потому что… — начал было говорить Роберт, но Риддик поднял руку, требуя тишины.

Тишина начала вибрировать. Риддик поднялся и подошел к кораблю. Он встал перед его плоской мордой и погладил ее рукой. На пол посыпалась труха грязи и паутины. Риддик наклонил голову и медленно пошел вдоль правого борта корабля, касаясь его рукой. Потом остановился и начал ждать.

Корабль опустил трап.

Роберт ахнул.

«Я знал, что в высшей касте воинов на уровне ген заложено управление любыми кораблями. Но чтобы вот так…»

Риддик вошел внутрь.

Роберт был прав: корабль был древнее мира, в котором Риддик жил. Казалось, что старые хозяева не оставили после себя ничего, кроме страха, леденящего душу, который все еще жил здесь, охраняя корабль. Но Риддик почувствовал что корабль, как живое существо, благодарит его за нарушенное одиночество.

«Полетаем?»

Никогда еще у Риддика не возникало такого единения с кораблем. Будто он нашел какую-то частицу себя.

«Что со мной происходит?»

Риддик выскочил из корабля.

— Этот корабль летал тогда, когда Млечный Путь был просто полосой тумана, — всё, что он сказал Роберту.

— Корабль. Он сделан не человеком и не для человека. Боюсь, что ни один техник не согласится готовить его к полету.

— Я сам все сделаю.

— Замечательно, — Роберт заметно расслабился. — Ты готовишь корабль, а я позабочусь об остальном.

Риддик остался наедине. Вернее, вдвоем. С кораблем.

Следующая ночь была ночью привыкания друг к другу. Корабль был древним сокровищем, артефактом, и как все подобное, имел свой характер, чувства и душу. Торопиться не следовало. Выкинув из головы все мысли и освободив мозг, Риддик, закрыв глаза, слушал. Слушал тишину, пространство, свои чувства. Прислушивался к едва уловимым несмелым вибрациям, которыми корабль касался его, изучая.

«Это мой корабль. Теперь он принадлежит мне. Только мне».

«Новая раса… Воин, высшая проба. Смелый, рисковый, безжалостный… Что-то знакомое… Рожденный летать! Чудо! Ради которого любому кораблю стоит родиться!»

Что-то поменялось в тишине.

Корабль активировался и неуловимо поменял позицию. По его корпусу пробежала белая холодная рябь, сжигая, не оставляя следов, древнюю грязь, копоть и пепел. Открылась его матовая поверхность, недоступная и неуловимая ни для одного радара, поглощающая свет, волны и колебания, питающаяся энергией космоса, звезд и планет.

Риддик поднялся с пола.

— Мне важно, кем ты меня принимаешь? — спросил Риддик. Он должен был это спросить, ведь у корабля был интеллект, может быть даже, древние вложили ему душу, и если он собирался летать на этом корабле, то только как капитан, а не как заключенный или враг.

— Не определено!

— Повторить!

— Боеспособны все варианты!

«Боеспособны все варианты». Корабль знал о нем всё. И то, что он фурианец и то, что он Лорд-маршал некромангеров. И то, что он воин высшей касты, и, что вор и убийца… И еще много-много кто, потому что жизней было прожито тоже много.

— Ты принимаешь это?

Поверхность корабля задрожала. На ней мелькали и исчезали иероглифы и вязь, превращаясь в новый узор, который тонкой резьбой заново покрыл весь корпус.

— Кресло капитану!

И Риддик поднялся по трапу.

Утром прилетел Роберт с командой.

Риддика нигде не было видно. Роберт подошел к распахнутым воротам ангара, посветил фонарем в глубь и не увидел там корабль. Судорожно сглотнув, он пробрался вдоль стены, нащупал рубильник и включил свет. И чуть не захлебнулся воздухом. Чувствуя, как деревенеют его руки и ноги, Роберт начал медленно сползать по стене вниз.

Корабль стоял на том же месте, но больше не напоминал голодного хищника. Он превратился в плотный сгусток воздуха, казался невидимым, поглощающим отражения всего, что было вокруг.

Риддик опустил трап и вышел из корабля.

— Как ты это сделал? — спросил Роберт, приходя в себя.

— Поговорил по душам, — ответил Риддик. — Ты привез записи?

Роберт протянул ему два цилиндра.

— Здесь все, — сказал Роберт и подумал, что у них над расшифровкой записей трудится целая группа специалистов. Неужели, прости Фурия, Риддик, этот беглый каторжник, в одиночку сможет разобрать их и понять?

Риддик скачал данные в бортовой компьютер корабля и вывел проекцию в центр ангара. Записи последних двух недель наслоились друг на друга, создавая причудливую мешанину цифр. Но Риддик не видел этих цифр — космос, как открытая книга, развернулся перед ним. Риддик искал изменения не характерные для общей картины. Он искал эхо, которое должно было остаться от луча, притянувшего его на эту планету. Эхо должно было быть двойное: один раз луч ударил по флоту некромангеров, второй раз — по планете, возвращаясь на место. Эхо могло исказиться, проходя разные уплотнения и излучения, но это было не столь существенно.

Вот они. Одно и второе. Риддик еще какое-то время смотрел на проекцию, определяя направления, время и скорость, а потом сказал:

— Год. У тебя есть год, чтобы подготовиться к войне. Чтобы убрать с оболочки Магнус-6 все ценное. И ждать моих приказов.

От неожиданности Роберт сделал шаг назад. Он так и не понял, что искал Риддик в проекции и как он разобрался в этом сумасшедшем множестве цифр.

— У меня есть год, — автоматически повторил Роберт.

— Ты готов подчиниться полностью и беспрекословно? — голос Риддика звенел.

— Твои приказы — это приказы Фурии, — отчеканил Роберт. — Я подчинюсь.

— Даже ценой собственной жизни?!

— Клянусь!

Наступила долгая тишина.

Потом Риддик устало произнес:

— Иначе все будет бесполезным.

Проекция висела в воздухе. И Роберту на какой-то миг показалось, что вместо цифр он увидел в ней играющий красками космос.

— Элементы привез? — спросил Риддик, возвращая его в реальность.

Роберт поднялся — время действовать давно началось.

— Привез. Ты подсчитал, сколько тебе надо?

— Восемь элементов. Чтобы я себе ни в чем не отказывал.

— Он столько жрет? — удивился Роберт, кивая на корабль.

— Это, чтобы я себе ни в чем не отказывал, — невозмутимо повторил Риддик. — Он ничего не «жрет».

Когда все было загружено, Роберт сказал:

— Тебе надо вывести корабль из ангара в туннель, который является взлетно-посадочной полосой. Я открою купол над ним, и ты взлетишь.

Риддик посмотрел на Роберта.

— Ну, тогда, до встречи.

— До встречи.

Риддик поднялся по трапу на борт корабля и исчез внутри.

— Как сказал кто-то из великих древних, — пробормотал Роберт себе под нос, открывая купол, — «Войны нельзя избежать. Ее можно только отсрочить к выгоде своего противника». Мы отложили свою войну на шесть тысяч лет.

Риддик подсоединил один элемент к кораблю, чтобы проверить целостность корпуса и двигатели, и корабль мгновенно высосал весь элемент.

«Понимаю. Без питания — никак».

— Приготовиться к взлету!

— Есть, приготовиться к взлету!

Корабль неуклюже, кренясь во все стороны, вырулил из ангара. Наблюдая за перемещениями корабля, Риддик подумал, что точно так ведут себя люди, которые давно не двигались.

— Отдать управление капитану! — приказал Риддик, уверенно беря штурвал в руки. — А ты пока разомни косточки.

— Есть, отдать управление, — нехотя подчинился корабль.

Риддик бережно выровнял корабль, разогнал его и вылетел из туннеля. Корабль ловил равновесие, то, задирая хвост или припадая в стороны, то, норовя прочертить носом песок или уйти боком в юз от сильных порывов ветра.

— Тихо-тихо… — Риддик раз за разом выравнивал корабль, выставляя ему горизонт. — Ну, давай, не торопись, вспоминай.

Корабль гудел от напряжения. Риддик посмотрел на мониторинговые приборы и увидел, что корабль потратил весь свой заряд. И это всего лишь за час полетов над планетой, даже не выходя на орбиту. Риддик подсоединил к кораблю остальные элементы и терпеливо сел за штурвал.

— Говоришь: умеешь летать? — недоверчиво пробормотал он. — Не похоже это на полет. Скорее на то, как дети учатся ходить…

— Еще пару кругов, — неожиданно попросил корабль.

— Отдаю управление, — сказал Риддик.

Он закрыл глаза и представил, как быстро несутся ему навстречу красные пески планеты; как, плавно закладывая виражи, он облетает горы и холмы и летит над змеёй идущего каравана; как, пролетая над поселком, сносит с его крыш песок; как, ворвавшись в космопорт, он устремляется вверх по взлетно-посадочному лучу и стремительно уходит на орбиту и, замерев здесь, плавно парит над планетой.

— Спасибо.

Риддик открыл глаза. От элементов ничего не осталось, но они уже находились на орбите. Планета плыла далеко внизу.

— Молодец.

— Команда не понята.

— Тогда давай пару кругов по системе: между планетами, астероидным поясом и звездой. А потом летим отсюда!

— Слушаюсь, капитан!

Риддик почувствовал, что корабль поменял свою внешнюю форму, превращаясь в гигантские крылья. Когда они летели вдоль астероидного пояса, Риддик взял в руки штурвал и корректировал полет корабля, оберегая крылья и уводя их в стороны от вырвавшихся астероидов и глыб льда. Потом они поймали поток радиации, и корабль долго купался в нем, заряжаясь энергией.

Сделав восьмерку вокруг красного карлика и первой планетой, корабль вернул себе прежнюю форму и ушел из системы.

— Карту на экран! Выставить цель! — приказал Риддик и вдруг почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. — Корабль?

— Есть, карту на экран!

Нет. Это не корабль.

В спину явно кто-то смотрел.