Всем сердцем

Глава 16

В новом бледно-золотом, под цвет волос, платье Серена лучилась от счастья. Сегодня они с Даррелом впервые позвали гостей на грандиозный обед и бал. Все было настолько ослепительно, что чувство некоторой нереальности происходящего не покидало ее. Пришли все приглашенные, никто не отказался. Огромную гостиную в особняке на Ноб-Хилл Серена украсила по собственному вкусу.

Она взяла себе в помощь торговца цветами, и вместе они превратили столовую в подобие волшебной страны. Эркеры стали похожи на оранжереи. Она придумала расположить за окнами большие зеркала. Листва отражалась в них, и создавалось впечатление, что в нишах расположены небольшие сады. У первого окна росли апельсиновые деревья. У второго располагался небольшой лес из тропических пальм, грациозно склонившихся над богато украшенным ковром. Эркер третьего окна занимали всевозможные папоротники. Рядом, в зале для танцев, пока джентльмены и леди обедали, струнный квартет услаждал их слух легкой, ненавязчивой музыкой.

Серена придумала еще одну интересную деталь. Рассаживаясь, гости находили на столе полированную табличку с изящной гравировкой, изготовленной из здешнего серебра. На лицевой стороне красовалась надпись: «Даррел Квик с друзьями рады приветствовать вас у себя на балу. 15 декабря 1864 года. Сан-Франциско». А на другой стороне специально приглашенным для этого случая французским шеф-поваром было указано меню на французском языке. Каждая такая пластинка обошлась в сорок долларов, и гости унесли их с собой – на память.

Серена долго колебалась, прежде чем рассказать об этом Даррелу.

Даррел осмотрел пластинки и счет молча, затем поднял на нее недоуменный взгляд, потом снова склонился над пластинками. Наконец он отложил их в сторону и, подняв брови, обратился к девушке:

– Серена...

– Я знаю, что ты скажешь, – торопливо проговорила она. – Слишком дорого, да? Тан Пин уже ругала меня. Не знаю, о чем я думала... Забудь об этом!

Неожиданно он расхохотался и смеялся до слез, до полного изнеможения.

– Ладно, дай же мне сказать! Я предоставил тебе полную свободу, трать сколько хочешь. Но должен заметить, ты все делаешь с отменным вкусом! Что за черт! Давай разоримся! Зато я запомню это на всю жизнь. И думаю, в Сан-Франциско будут обсуждать эту новость не одну неделю!

– Ты уверен, что это годится? – Серена все еще сомневалась.

– Я же сказал – да!

– Но если вдуматься, это ужасно расточительно и... как-то вызывающе, словно мы сорим деньгами...

– Конечно, это расточительно! Мы живем в век расточительности! Все вокруг сорят деньгами. Это именно то, чего ожидают от карточного игрока. А с другой стороны, – он ухмыльнулся, – это будет хорошей рекламой. В мой игорный дом потянутся любопытные. – Даррел подмигнул ей. – Когда у тебя есть деньги – или предполагается, что они у тебя есть, – известие об этом облетает весь город. Люди сплетничают просто так, без всякого злого умысла. Поэтому я не удивлюсь, если некоторые из мужчин сделают тебе любопытные предложения.

В этом он оказался прав. Когда гости встали из-за стола, часть из них отправились танцевать в зал. Даррел был прекрасным танцором. Серена, будучи достаточно неопытной в танцах, чувствовала себя неловкой и неуклюжей, когда он небрежно вел ее по блестящему паркету.

После первого танца он с легким поклоном отступил назад и негромко произнес:

– А теперь я предоставляю тебя на милость присутствующих кавалеров.

– Не бросай меня, Даррел! – испуганно сказала она. – Я ужасно танцую, ты же видел. И я не знаю, о чем с ними говорить!

– Они не обратят внимания на то, как ты танцуешь, – ответил он, забавляясь. – А говорить будут сами... Главное – ты прекрасно выглядишь. Просто слушай их и кивай время от времени...

Серена танцевала, пока не устала. Она действительно получила два неприличных предложения. Еще несколько мужчин пытались ласкать ее во время танца. Один из них даже ущипнул ее. Но она только смеялась и отвергала все предложения.

Последние гости уезжали далеко за полночь. Даррел с Сереной стояли в дверях, провожая их.

– Ну как тебе понравилось?

– О, Даррел! Спасибо! – Она обвила его шею руками и поцеловала. – Я на всю жизнь запомню эту ночь!

Даррел как-то слышал выражение «звезды сияют в глазах», но всегда считал это романтической ерундой. Теперь ему пришлось изменить мнение. Если о ком-нибудь можно было сказать, что у него в глазах сияют звезды, то это о девушке, стоящей рядом.

– Забыл сказать тебе, – проговорил Даррел. – Я взял два билета в оперный театр на следующую неделю. Поет Аделина Пэтти. Пришло время, как говорится, выйти в свет.

– Ты думаешь, все пройдет нормально?

– А что может случиться? Не будешь же ты все время прятаться. – Он сжал ее руку. – Я буду с тобой. И позабочусь, чтобы никто не причинил тебе вреда, дорогая.

Они вошли в спальню.

Серена, отступив, дважды повернулась перед ним.

– Тебе нравится платье?

– Очень, – серьезно ответил он. – И всем гостям тоже понравилось. Ты была сегодня королевой бала, дорогая. Для олеры мы можем купить еще одно, такое же великолепное.

Они разделись и медленно и нежно занялись любовью.

Позже, засыпая в объятиях Даррела, она спросила:

– Ты действительно думаешь, что все запомнят сегодняшний бал?

– Поверь мне, завтра об этом будет говорить весь город. О тебе в основном.

Он ласково обнял ее. В его теплых объятиях она почувствовала, что беспокойство ее рассеивается, и скоро задремала.

Ли По, пробормотав сквозь зубы проклятие, смял в руках телеграмму от Брэда Страйкера и швырнул ее на пол.

Неужели этот глупый белый думает, что если он посулит ему десять тысяч долларов, это поможет Ли По отыскать Серену Фостер?

Собственно, китаец и не прекращал поисков. Он приказал слугам немедленно докладывать ему о каждой новой блондинке, появлявшейся в городе. Но прошел почти год, и пока все его усилия не увенчались успехом. В конце концов Ли По решил, что девушка покинула Сан-Франциско и вряд ли вернется. Сбежала, потому что ее испугал тогда Фун Цинь, и теперь живет припеваючи где-нибудь в другом городе. Но Ли По не сдавался. И награда, обещанная Страйкером, не заставит его предпринять еще большие усилия в этом плане. Он и без того уже сделал все, что можно.

Любопытно, однако, зачем Страйкеру так понадобилась девушка, если он готов выложить за нее десять тысяч долларов. Если он ее разыщет, он пошлет весточку Страйкеру. Но уже после того, как позабавится с ней.

В дверь тихо постучали.

– Входи! – резко крикнул Ли По по-китайски. Это был один из телохранителей. Он вошел и низко поклонился.

– В чем дело? Почему ты беспокоишь меня?

– Хозяин, я насчет той блондинки. Говорят, что она живет в доме одного карточного игрока, белого, по имени Даррел Квик.

Ли По поднял руку, приказывая замолчать. Затем закрыл глаза и сосредоточился. В оперном театре Серена Фостер была с мужчиной. Он попытался вспомнить его внешность – что-то подсказывало ему, что тот был одет как игрок...

– Понаблюдай за игроком и его девушкой. Когда ты будешь в состоянии достаточно подробно описать их внешность, приходи с докладом.

Три дня спустя, закрыв глаза, Ли По выслушивал детальный рассказ своего телохранителя.

Это была она, теперь он абсолютно уверен!

– Это все? – открыв глаза, с непроницаемым лицом спросил он.

– Еще один момент, хозяин. Слуга сказал мне, что Даррел Квик и эта девушка завтра вечером пойдут в оперу.

– Ты должен выяснить, – оживленно проговорил Ли По, – на каких местах они будут сидеть. И завтра вечером пойдешь в оперу со мной. Вместе с нами пойдут... – Ли По назвал имена четырех телохранителей. – Скажешь им об этом. Это все. Можешь идти.

Пока экипаж вез их по направлению к оперному театру, Даррел спросил:

– По-моему, мы прекрасно смотримся. Ты не согласна?

– Ты действительно выглядишь великолепно. – Серена сжала его руку. В новом вечернем костюме Даррел был очень привлекателен.

– Напрашиваешься на комплимент, Серена? – поддразнил он ее. – Ты тоже прекрасно выглядишь, хотя, я уверен, ты и сама об этом знаешь.

Она слегка покраснела. Новое шелковое вечернее платье с глубоким вырезом действительно очень шло ей.

– Спасибо, дорогой. – Она придвинулась, чтобы поцеловать его, и наткнулась на жесткую кобуру. – Ты, даже идя в оперу, не расстаешься с оружием?

– Я никуда без него не хожу, особенно теперь, когда тебе может угрожать опасность. Без «кольта» я чувствую себя голым.

Девушка промолчала. Последние дни были полны счастья и радости, она и думать позабыла обо всех своих тревогах. Все же Даррел был прав. Нельзя искушать судьбу.

В оперном театре собралось все высшее общество Сан-Франциско. Мужчины в вечерних костюмах и цилиндрах курили сигары, пока леди обменивались последними слухами.

– Не пойти ли нам на наши места? – шепнул Даррел. – Спектакль скоро начинается. К тому же я не курю сигар, а тебе вряд ли будут интересны сплетни, хотя большинство из них наверняка тебя касаются.

Когда они проходили мимо, люди замолкали и бросали на них внимательные, изучающие взгляды. За их спиной разговоры возобновлялись.

– Я ни разу еще не была в опере. Надеюсь, мне понравится, – наклонившись к Даррелу, шепотом сказала она.

– Не пытайся понять слова, – прошептал он в ответ, – они поют на итальянском. Просто слушай, наслаждайся музыкой и пением.

Ли По пришел в театр задолго до начала действия. Когда Даррел и Серена заняли свои места, китаец из своей ложи пристально изучал молодых людей. У женщины были светлые волосы... Вот она обернулась, оглядывая зал... Ли По шумно выдохнул. Это она! Серена Фостер! Наконец он нашел ее!

Пока не началась увертюра, он подозвал одного из телохранителей, дал ему необходимые инструкции, и четверо охранников быстро вышли из зала. Свет начал гаснуть, на сцену вышла певица и запела его любимую арию, а Ли По все никак не мог оторвать взгляда от Серены Фостер.

Занавес опустился, и Ли По покинул зал. В переулке неподалеку его ждал личный экипаж, и скоро он уже был у порога своего дома на углу улиц Клэй и Дюпон. Дома китаец стал нетерпеливо прохаживаться по комнате. Ему придется подождать, пока привезут Серену Фостер. Вероятно, они заедут поужинать в один из ближайших ресторанов. Но Ли По мог и подождать. Он и так уже ждал очень долго. Что значит для него лишний час?

– Даррел, ты был прав! – сказала Серена. – Я ничего не поняла, ни единого словечка!

– Открою тебе маленький секрет, – произнес он доверительно. – По меньшей мере половина людей в зале не понимают не только слов, они не понимают и музыки. Многие посещают оперу, чтобы показаться в новом платье или драгоценностях, обменяться свежими сплетнями.

Они сидели в «Уиннз Фонтейн хед» за легким поздним ужином.

Серена тряхнула головой: .

– Я не уверена, удастся ли мне полюбить оперу. Как можно любить то, чего не понимаешь? Но мне понравилось. И я прекрасно провела время.

Даррел улыбнулся:

– Думаю, ты сможешь ее полюбить. Но на это потребуется определенное время. Я уже не один год хожу в оперу. А впервые, когда мой отец... когда я в первый раз попал в оперу, мне показалось это смертельно скучным.

Внезапно Серена рассмеялась:

– По крайней мере там не стреляли. Помнишь тот вечер в Вирджиния-Сити?

– Прекрасно помню, – ухмыльнулся он. – Но здесь такое тоже случается. В прошлом году, как я слышал, один сумасшедший пришел в театр с бомбой. Он собирался кинуть ее на сцену. К счастью, она взорвалась раньше, убив только его самого.

Серена вздрогнула.

– Здесь, на Западе, так много жестокости! Даже в Сан-Франциско.

– Это почти граница цивилизованного мира, Серена. Большинство людей в городе только недавно приехали из горняцких поселков. А там жестокость и смерть в порядке вещей. И тебе ли не знать этого?

– Да, я знаю.

– Прости. Мне не следовало вспоминать об этом. Нам пора идти, уже довольно поздно.

На улице стоял туман. Такой густой, что уже в метре почти ничего не было видно. Даррелу потребовалось некоторое время, чтобы нанять экипаж. На Ноб-Хилле туман, казалось, был еще плотнее. Лестница, поднимавшаяся к особняку, просматривалась только до половины. Даррел заплатил кучеру. Серена взяла его под руку, и они стали подниматься к дому. Фонарь над входом не горел. Даррел нагнулся и, еле слышно бормоча себе под нос, пытался попасть ключом в замочную скважину.

Внезапно она услышала тихий шелест шагов и обернулась. Двое мужчин приближались к ним с разных сторон. Они оба были в черном и вооружены пистолетами.

– Даррел! – крикнула Серена.

Даррел выпрямился и, обернувшись, мгновенно оценил обстановку. Одно быстрое движение – и в его руке появился «кольт». Другой рукой он быстро толкнул Серену назад, к себе за спину. «Кольт» коротко громыхнул, и человек слева, отброшенный пулей, покатился вниз по лестнице.

Даррел отпрянул вправо, но не успел. Он еще поворачивался, когда второй китаец выстрелил. Пуля попала Даррелу в левую часть груди, отбросив его к двери. Прижимаясь спиной к стене, он медленно сполз на землю. «Кольт» выпал из ослабевших рук и, звеня, покатился вниз по лестнице.

Серена с ужасом смотрела на распростертое перед ней тело Даррела. Оглянувшись, она поняла, что бессмысленно даже пытаться бежать. Из тумана показалось еще двое мужчин. Один нес моток веревки, у другого в руках было что-то вроде мешка. Она не сможет прорваться к лестнице.

Девушка закричала изо всех сил. Один из китайцев грубо закрутил ей руку за спину. Боль была нечеловеческой. Серена вновь закричала, но в этот момент ей на голову накинули мешок. Она попыталась сопротивляться, но ее остановила ужасная боль в выкрученной руке. Стало тяжело дышать, и она поняла, что теряет сознание. Последнее, что она помнила, – как ее подняли и понесли куда-то.