Всемирная история разведывательных служб. Том 2: Со времен холодной войны до наших дней

От войны в Алжире до войны во Вьетнаме

Разгар лета 1937 года. Лазурный берег. Рихард Кристманн мчится на машине наперегонки с ветром. На дороге голосует молодой араб. Заметив его, немец останавливает автомобиль.

— Садитесь, — без формальностей говорит он, открывая дверцу автомобиля.

Голосовавший смотрит на него изумленно:

— Вы, должно быть, не француз, месье, если соглашаетесь подвезти бедного араба!

В тот день 1937 года неожиданная встреча Кристманна с Мохаммед-Сегиром Неккаше знаменует важную дату в альянсе немецких спецслужб и движения националистов Магриба. Этот альянс, продолженный через двадцать лет БНД, спецслужбой ФРГ, будет тайной поддержкой для восставших арабов в войне за изгнание французов.

Ветеран нацистских штурмовых отрядов, бывший солдат Иностранного Легиона, Рихард Кристманн в апреле 1939 года вступает в Абвер III, военную контрразведку. В этой службе он станет одним из заместителей Германна Йозэфа Гискеса, шефа Абвера III Ф Гамбурга.

17 июня 1940 года бывший легионер приезжает в Париж в крытой машине победоносной германской армии. Бывший штурмовик, свернувший с извилистых троп, начинает свою карьеру с «122», знаменитого парижского борделя, а затем внедряется в некоторые организации Сопротивления Франции и Голландии. Но мы отвлеклись, вспомним завязку и перенесемся в Алжир военной поры, где развернулась деятельность фашистских спецслужб в поддержку магрибских националистов, готовых играть в одной команде с нацистами против их колониальной владычицы Франции.

Судьба подмигнула: тот, кто остановил автомобиль Кристманна летом 1937 года, Мохаммед-Сегир Неккаше — из тех, о ком говорилось выше. Под псевдонимом Бен Слимане этот молодой студент медицины уже участвовал в сверхсекретных операциях по десантированию Абвером магрибских агентов в Северной Африке, операциях, известных под кодовыми названиями «Атлас» и «Анти-атлас».

Германия побеждена, и Кристманн завербован БНД. С этого времени он занимается налаживанием тесных связей с алжирскими повстанцами из Фронта Национального Освобождения (ФНО) и его военного крыла, Национально-освободительной армии (НОА).

Удачная находка для подчиненных генерала Гелена. Официально являясь союзником французского СДЕСЕ, БНД решилась на двойную игру: будет настолько тайно поддерживать ФНО, что специалисты из «Бассейна» не смогут и предположить об этом.

Лишь тридцать лет спустя, возмущенный неблагодарностью центрального управления в Пуллахе (там отказывали в ежегодных выплатах пенсионных под различными административными предлогами), Кристманн согласится нарушить закон молчания. Кроме подробных и неизвестных ранее сведений, он предъявит нам впечатляющие документы. Все это позволяет нам сегодня рассказать о том, как работали немецкие спецслужбы в те годы, когда они были тайными союзниками ФНО.

Немцы на стороне ФНО

В 1956 году Кристманн объявился в Тунисе в качестве представителя нескольких немецких промышленных фирм. Эти ширмы расставлены его бывшим шефом в составе Абвера III Ф Германом Гискесом, перешедшим в контрразведку БНД.

Являясь резидентом БНД в тунисской столице, Кристманн погружается в работу по вербовке информаторов в недрах государственного аппарата. К примеру, его товарищ по заключению в Фесне, Бешир Мадхеби стал директором тунисского радио после обретения страной независимости. Или Дрисс Гига (регистрационный номер в БНД АЛТ 4), руководитель национальной безопасности, и Али М’Рад (регистрационный номер АЛТ 3), шеф контрразведки в службе госбезопасности.

Среди алжирцев добыча не менее ценная. Мохаммед-Сегир Неккаше назначен в ФНО министром здравоохранения. Он соглашается предоставить своему старому другу подробные разведданные. Он тоже регистрируется в БНД под номером АЛА 10 и получает в учреждении Пуллаха кодовое имя Шарль. В действительности, это самый ценный источник получения информации Гискесом через Кристманна, — взамен тот предоставляет медикаменты и оборудование немецкого производства.

Через Венетто в Рим следует Кристманн (он же Маркус), чтобы встретиться со своим старым коллегой, Германном Гискесом. Цель: договориться о доставке взрывоопасной смеси для диверсий в Алжире. Желая удовлетворить потребности Шарля, специалисты из БНД предоставляют очень эффективно действующую смесь. Но есть одно условие: температура смеси не должна подниматься выше 10 градусов по Цельсию. Игнорирование инструкций Пуллаха приведет к трагическим последствиям, о которых нам поведал Рихард Кристманн: «Получив смесь в первый раз, люди из НОА не соблюдали предписания. Все взорвалось. Семнадцать человек убито».

Эта трагедия не обескуражила партнеров. И вновь, по просьбе Шарля, технические службы БНД оказывают поддержку, снабдив НОА чертежами глушителя, предназначенного для пистолетов калибра 9 мм.

Вскоре начинается операция Швальбе (Ласточка). Под руководством Гискеса и Кристманна агенты немецких спецслужб оказывают поддержку борцам ФИО, которые организуют коллективное дезертирство алжирских офицеров из французской армии, расквартированной в Германии. Мастерски проведенная операция, секреты которой нам раскрыл Кристманн:

«Полицейские комиссары Саарбрюккена, Кайзерслаутерна, Штуттгарта и Мюнхена были оповещены о том, что офицеры в форме или алжирцы, способные доказать, что они офицеры, должны быть приняты в комиссариатах, дабы направить их в центр их сбора, который должен был находиться где-то в районе Мюнхена. Потом через Швейцарию их перевозили в Тунис. Руководил этим маневром один алжирский офицер, Слиман Хоффман, сын немецкого легионера».

В том 1959 году 40 алжирских офицеров пройдут через эту процедуру. Но отпор действиям ФИО будет активным. С целью попытки ФИО получить оружие в Египте, в странах Востока, а также Европы (особенно в Германии), «Бассейн» создает сверхсекретное подразделение. Это подразделение, названное «Красная рука», ликвидирует пособников ФИО, включая немецких торговцев оружием. Но секретные соглашения между БНД и СДЕСЕ, разумеется, «Красная рука» воспринимает как отпущение грехов со стороны Пуллаха.

Двойная игра

Некоторые активисты из ФНО возьмут на себя обязанность следить за моральной стороной дела. К примеру, Аит Ахсене. Он был известен своей близостью к коммунистам. В 1958 году он встречается в Тунисе с лидером проарабского лобби внутри социал-демократической партии Германии, Гансом-Юргеном Виш-невски. И хотя встреча проходила под секретом, о ней стало известно Рихарду Кристманну. 20 августа резидент БНД предоставляет вниманию своего шефа Гискеса (он же Йозеф) рапорт под кодовым номером 204, в котором докладывается:

«Вчера вечером Шарль сообщил мне, что Аит Ахсене был отправлен в Бонн (он получает подобные разведданные из Координационно-исполнительного комитета — КИК). Сейчас он уже там. Его «коммерческий» адрес еще не известен. Не все члены КИК об этом информированы <…>. Перед своим неожиданным отправлением Ахсене едва не спровоцировал здесь водоворот <…>. Он намеревался дискредитировать (нашего информатора) «Шарля» в связи с его ролью у немцев во время Второй мировой войны. КИК попросил Шарля предупредить «Аргентума» о прибытии АХ в Бонн, и тот и меня попросил предупредить его об этом».

Аит Ахсене сам подписал себе приговор. БНД решает «сдать» его французам. 5 ноября 1959 года «Красная рука» безжалостно захлопнула мышеловку: Ахсене и его секретарь Фаделия Саха-вони убиты людьми из сверхсекретного подразделения в самом центре Бад-Годесберга.

Если не искать виновников там, где они есть — среди немецких союзников, то ФНО выглядит мучеником. Кроме того, одно покушение «Красной руки» может таиться за другим. Так, Вильгельм Бейсснер, бывший командир СС, сотрудничает с египетскими спецслужбами и «по контракту» с БНД поставляет оружие фНО. Осенью 1960 года он лишился обеих ног после взрыва его «шевроле».

«Он стал жертвой покушения в стиле Пухерта» (другими словами, операции «Красная рука». Георг Пухерт — имя другого немецкого торговца оружием, убитого СДЕСЕ), — телеграфирует 24 октября Гискес своему другу Кристманну. Тот старается провести контррасследование. Если верить его осведомителям из числа агентов Сыскной полиции, Али М’Раду и Дриссу Гига, двое офицеров БНД, по-видимому, «сдали» Бейсснера французам: Али I (инженер-геолог Эрвин Лёйгнер) и Али 24 (Гартманн Лаутербахер, бывший заместитель командира «Гитлерюгенд», который сотрудничает с «мухабарат-ами», агентами секретных служб Насера). Этот торговец оружием, очевидно, потерял доверие египтян. Неутешительной является и информация о том, что с начала 50-х годов Гартманн Лаутербахер был выбран генералом Геленом «послом» по особым поручениям и внедрен в самую гущу арабских спецслужб…

Таковы будни БНД. Самые надежные агенты не всегда знают, чего ждут от них начальники. Даже Кристманн: Гискес так и не раскроет ему имя другого агента спецслужбы, который задевает интересы Кристманна, совершая частые приезды и отъезды в регион Магриба.

Тем не менее, этот бывший офицер СС, Франц Виммер-Ламке, заслуживает соблюдения тайны. Летом 1944 года этот высокий блондин с голубыми глазами и заостренным подбородком занимался для Абвера проблемами Северной Африки. В 1963 году карьера приведет его на место Гискеса, ушедшего в отставку с поста главы Отдела Северной Африки в БНД.

Для Рихарда Кристманна вопрос о пенсии еще не стоит. Когда в июле 1962 года Алжир получает свободу, ему только 56 лет. И он продолжает служить в Алжире как резидент БНД. Секретные операции в прошлом помогают ему работать в настоящем. Осведомители Кристманна времен войны входят в мозговой трест нового президента Ахмеда Бен Белла. Кроме Мохаммеда-Сегира Неккаше, министра здравоохранения, социального обеспечения и боевых ветеранов, играет заметную роль и Ахмед Махсас.

Мир и в самом деле тесен: Махсас был «Аргентумом» в разведсети Кристманна. Спасенный тунисцем Дриссом Гига от кровавой вендетты внутри ФНО, будущий министр сельского хозяйства у Бен Белла был «замаскирован» в Кельне Кристман-ном под фальшивым именем Ласри Даргани.

Слишком крепко связанный с бенбеллистами, Рихард Крист-манн был арестован в июне 1965 года, когда Бумедьен с успехом завершил государственный переворот. Люди полковника Касди Мербаха, руководителя всемогущей службы военной безопасности, подвергают его бесконечным допросам. Обвинение в шпионаже представляет для него большую угрозу.

Учитывая его заслуги в прошлом и благодаря добрым отношениям с немецкими спецслужбами, удовольствуются высылкой Кристманна за пределы страны. В Германию он вернется не с пустыми руками: в неразберихе люди из службы военной безопасности успели обшарить его чемоданы. И к счастью для авторов этой книги, потому что в багаже у Кристманна было 3000 бумаг, содержащих рапорты в Пуллах и различные другие секретные документы, которые немецкий агент с удовольствием им предоставил, когда решил нарушить молчание, порвав отношения с ведомством, которое слишком мало заботилось о его финансовом вознаграждении за годы верной и преданной службы.

Какое заблуждение — оставить на произвол судьбы человека, который поддерживал связь БНД со спецслужбами ФНО…

Спецслужбы ФНО

В начале 50-х годов разгром французской полиции Специальной организации, военного подпольного подразделения алжирского националистического движения, и операции по внедрению в Информационно-разведывательный Комитет полковника Поля Шёена (позже Служба Североафриканских связей — ССАС) нанесли серьезный удар по сторонникам и активистам движения за независимость.

С тех пор закипели распри. Давний харизматический лидер сторонников вооруженного восстания Мессали Хадж становится в оппозицию к «Центральному Комитету», который проявляет медлительность. Чтобы выбраться из этого тупика, горстка активистов из Специальной Организации создает в марте 1954 года Революционный Комитет Единства Действий (РКЕД), который выступает за немедленное начало подготовки восстания.

Незадолго до праздника Всех Святых в 1954 году РКЕД создает ФНО и НОА. С того момента движение стремится вовлечь в свои ряды как можно больше жителей страны.

В Алжире НОА разделена на шесть вилайетов. Каждый из вилайетов в свою очередь разделен на четыре зоны, зона — на четыре района, район — на четыре сектора. Каждое подразделение НОА (сектор, район, зона и вилайет) располагает своим штатом разведки и связи.

Руководитель разведки и связи является в подразделении центральным лицом, к которому стекается собранная информация. Информация поступает по двум каналам: с одной стороны, масса сторонников движения, с другой — лица, внедренные в ряды администрации, полиции, армии и сектора экономики. Информаторы второго канала в известных случаях имеют личный контакт с руководителем разведки и связи или с его заместителем.

Сторонники движения представляют «Фронт» (ФНО) в среде Повстанческой политико-административной организации (Нидхам). Они представляют неисчерпаемую кладовую для разведки.

В сельской и городской местностях женщины играют основную роль в сборе разведданных. ФНО обращает особое внимание на тех, чья семейная жизнь протекает рядом с армией или полицией (мужья, братья или отцы которых работают у французов). При случае важным источником получения разведданных становятся проститутки.

Будучи эффективной, эта система страдает, тем не менее, существенным недостатком: медлительностью связи. Учитывая уровень жизни, телефон используется редко да к тому же он может прослушиваться. Радиосвязь тоже подвержена риску и легко может стать объектом перехвата. В целях большей безопасности большинство информационных сообщений готовится в письменной форме. Они доставляются с помощью агентов-связников.

Другой проблемой является проблема языка. Особенно активные в НАО кабилы отказываются отдать предпочтение языку арабов. А также французскому языку, используемому как язык общения. Часто алжирцы не разбираются во всех тонкостях французского и послания, написанные на таком языке, — а французские военные перехватывают их ежедневно (НАО крайне бюрократично), обычно вызывают насмешки. К тому же напрасные.

Именно по причине почти принудительной вербовки своих сторонников в ФНО, ведущем успешную слежку за французами, усиливается тенденция видеть «предателей» повсюду. Предателями считаются не только мусульмане профранцузской ориентации, но и «мессалисты», сторонники Мессаи Хаджа, объединенные в АНД (Алжирское национальное движение).

АНД пытается сохранить независимость своей организации, что приводит ее к братоубийственной борьбе с ФНО. АНД терпит поражение. Множество сторонников АНД падет под ударами «фронтистов», подготовленных фактически единственной организацией в Алжире, продолжающей борьбу с французами. Но противостоять французской армии, обладающей превосходством в технике и численном составе, оказывается делом трудным. Во французской армии увеличивается число подразделений, занимающихся разведкой и борьбой с партизанами, и при поддержке СДЕСЕ и ДСТ мобилизуются опытные кадры для борьбы с ФИО.

По причине такого мощного противодействия НОА так и не сможет создать на алжирской земле централизованного штаба, а значит, и органов разведки на уровне государственного аппарата. А стремления к этому у нее были. И только за пределами страны, под руководством Абдельхафида Буссуфа, подобная структура будет организована.

Автономная Зона алжирской столицы

Деятельный руководитель 4-го виллайета Амар Уамран дал импульс к возникновению Автономной Зоны Алжира (АЗА). Она перейдет в 1955 году под военное командование Ясифа Саади. Правой рукой Саади будет завербованный им лично Али Аммар, по прозвищу «Али Быстрый Удар», бывший боксер, связанный с воровским миром.

«Али Быстрый Удар» окажется превосходным агентом разведки и вместе с тем грозным карающим мечом. Информация, полученная им из различных источников, совпадает: с помощью Генеральной Разведки (РГ) бывший префект Андре Ашиари внедрил среди алжирцев эффективно действующую разведсеть.

Близкий друг генерал-губернатора Жака Сустеля (который был в 1943–1944 годах шефом ДГСС, спецслужб «Сражающейся Франции»), Ашиари обладает громадным опытом работы в разведке. Понимая его ключевую роль в составе персонала французской разведывательной службы, ФНО попытается его ликвидировать, но безуспешно.

Не сумев добраться до руководителя разведсети, Саади и «Али Быстрый Удар» решили расправиться с его осведомителями. В результате будут убиты несколько известных проходимцев.

Поскольку военные действия ведутся с прохладцей, АЗА превращается в проводника индивидуального терроризма: полицейские, жандармы и «шпики» — намеченные жертвы.

Эта непрестанная смертоносная деятельность, естественно, вызывает ответную реакцию. Акции проводятся РГ и ДСТ, а также организацией неформальных «антитеррористических групп», набранных из числа полицейских и гражданских алжирцев европейского происхождения, при поддержке и руководстве военных спецслужб.

Руководство АЗА достаточно хорошо осведомлено о деятельности антитеррористических групп, организованных Ашиари. Даже в органах алжирского ДСТ действует лазутчик, инспектор Усмер.

АЗА начинает строить свою структуру по принципу «троек»: под началом командира трое подчиненных, кроме них он знает только своего непосредственного командира, который тоже руководит тройкой и знает только своего непосредственного начальника, и так далее до самой вершины пирамиды, Ясифа Саади и Ларби Бен М’Химди, представителя КИЦ (Координационно-исполнительного центра) — руководства ФНО в Алжире.

В конце 1956-го — начале 1957 года Автономная Зона Алжира, поддерживаемая и получающая информацию от нескольких подпольных сетей сочувствующих ей европейцев, считает себя готовой к широкомасштабной деятельности. Тогда начнется то, что вошло в историю под названием «Алжирская битва»: политическое и вооруженное наступление, в котором оружием стал терроризм (вначале сдерживаемый рамками отбора жертв, а затем все более слепой), широко практикуемый ФНО.

Кроме жесткого контртеррора со стороны алжирцев европейского происхождения, тоже неистовых в беспощадной ярости и при случае предваряющих действия подпольщиков АЗА, это наступление спровоцирует интервенцию со стороны Франции в виде 10-й Парашютной дивизии генерала Массю.

Остальное известно: комбинируя систематический поиск разведданных (особенно при помощи пыток, которые тогда были тео-ретизированы и систематизированы) и быстрое их использование, парашютисты и спецслужбы в два приема расправились с АЗА.

Сначала 23 февраля 1957 года парашютисты полковника Бижара (3-й парашютный полк) арестовывают Ларби Бена М’Хиди. Представитель КИЦ будет убит («спецслужбами, парнями, принадлежавшими к спецслужбе генерала Массю», — подтвердит в 1984 году генерал Бижар имевшиеся сведения Рожэ Фалиго и Паскалю Кропу, не сообщив никакой другой информации).

В связи с этим Ясиф Саади усиливает действия террористов. За этим человеком начинается охота, которой руководит бывший командир II-го ударного подразделения Ив Годар, ставший директором алжирской Сыскной полиции, и группа специалистов из ГРЕ капитана Поля-Алэна Лежера. К этому следует присовокупить: систематическую подпитку в виде разведданных, выбитых под пытками, и тонкие маневры по дезинформации врага и внедрению в его ряды лазутчиков в соответствии с классическими методами контрразведки.

В результате уничтожен «Али Быстрый Удар», захватывают в плен Ясифа Саади и полностью нейтрализуют АЗА.

Насквозь пронизанная внедрившимися в нее французскими агентами, эта спецслужба возродится только в 1961 году, когда французы добровольно разожмут тиски репрессий. В январе 1962 года из Парижа тайно прибудет ее новый шеф, майор Аззедин.

При помощи своего политического заместителя, Омара Уссе-дика, бывший руководитель службы разведки и связи 4-го вилайета Аззедин создаст на месте новую инфраструктуру. Этот новый разведывательный аппарат будет больше противодействовать О АС, подпольной экстремистской организации французского Алжира, чем французской армии.

Схема организации АЗА ФНО в алжирской столице.

Французская Федерация

Созданная почти из ничего (алжирское сообщество во Франции, за редким исключением, полностью контролировалось АНД «мессалистов»), Французская Федерация ФНО форсирует свою деятельность с 1955 года. «Крейсерскую скорость» она наберет с 1958–1959 годов.

Рядом с политическими вожаками Французская Федерация учреждает с февраля 1957 года пост руководителя Специальной Организации (СО) и отдает его Саиду Буазизу.

Специальная организация, прозванная в своей среде «специ-алкой», занимается подготовкой вооруженных акций. В таком виде она курирует весь диапазон деятельности, начиная с «военной разведки» (определение целей, проникновение в ряды полиции, разведка французских вспомогательных войск) до работы алжирских депутатов в Сенате и Национальной Ассамблее.

СО обладает некоторыми характерными особенностями. Прежде всего она не зависит от Французской Федерации, а зависит от министерства вооружения и генеральных связей Аб-дельхафида Буссуфа.

В противоположность «ударным группам», увлекшимся физическим устранением «мессалистов» и состоящим в основном из навербованных рабочих-иммигрантов, СО объединяет большое число интеллектуалов, особенно студентов. К примеру, до середины 60-х годов заместителем Саида Буазиза будет студент медицины, пустившийся в бега, Насреддин Аит Мухтар (он же Маджид), которого заменит Тахар Бенияхия, его помощник с 1959 года.

Еще одной чрезвычайно необходимой разведсетью внутри судебной полиции руководит Махмуд Буяхия. ФНО получает к тому же информацию о своем самом опасном противнике в метрополии, ДСТ.

В сфере разведки активисты Французской Федерации ФНО работают не одни. Помимо ценных услуг от «носильщиков чемоданов», они получают помощь от БНД.

В таких условиях Французская Федерация намеревалась в 1959 году лишить Париж питьевой воды. Алжирские служащие предоставляют СО определенное количество технических данных, позволяющих определить с высокой точностью десять точек, наиболее уязвимых в инфраструктуре «Водяной компании». Эти данные отправляются на экспертизу в централь БНД.

После анализа данных специалисты из Пуллаха предоставляют алжирцам подробный технический отчет, в котором уточняется, что «подобные операции ценны тем, что они терроризируют население в целом, не прибегая к военным средствам, ведущим к жертвам среди гражданского населения».

Отсроченный в ожидании более благоприятного случая с точки зрения политики, диверсионный акт с канализацией не будет совершен (как и диверсия с Эйфелевой башней). Но даже условия его разработки указывают на то, насколько кропотливо действовали активисты СО, и на то, какую значительную поддержку им оказывали специалисты БНД.

От МАЛГ до СМ

МАЛГ (Министерство вооружений и генеральных связей) — ведомство своеобразное, возникшее в некотором роде по причине давления, оказываемого французской армией в самом Алжире. Изолированные по обе стороны границы, как с Марокко, так и с Тунисом, электрифицированным заграждением, «моджахеддины» НОА, тем временем, в течение ряда лет поддерживают в стране постоянное военное напряжение. Зато за пределами Алжира создается и консолидируется военная сила, которая в скором времени становится главной в ФНО.

В действительности, это центр притяжения, влекущий к себе даже руководство организации индепендантистов, которое перебирается за границу сразу после создания ГПРА (Временного правительства Алжирской Республики) в 1958 году.

Будущий шеф МАЛГ, Абдельхафид Буссуф, бесспорно, является рьяным сторонником смены места расположения. Руководитель 5-го вилайета (Орани), образованный и весьма скрытный человек, после конгресса в Суммаме (в августе 1956 года) очень быстро сориентировал своих людей на добычу разведданных и оружия, а не на ожесточенную борьбу против французов. Расчетливости в нем больше, чем боевого задора.

Предугадывая, что давление со стороны французской армии может в относительно короткие сроки уничтожить военный потенциал его вилайета, Буссуф переводит свою штаб-квартиру за пределы Алжира и устраивается в соседнем Марокко, в Надоре и в Уджде.

С 1955 года у него появляется идея создать систему радиосвязи внутри 5-го вилайета. После обустройства в Уджде он последовательно совершенствует свою службу в минимально короткие сроки. Так, он создает в Уджде центр по перехвату радиограмм между подразделениями французской армии, которые свои сообщения не шифруют, полагая, что у повстанцев не имеется технических средств, необходимых для перехвата. Что и дает повстанцам основательные знания боевого расписания их врага, которые Буссуф превратит в надежное оружие во внутренних конфликтах, предпочитая переоценить, чем недооценить своего врага.

Расширив систему коммуникаций по тщательно продуманному плану, Буссуф мало-помалу начинает отслеживать ситуацию в соседних вилайетах. Именно к нему стекаются разведданные, полученные внутри страны. Что закрепило с тех пор за ним репутацию большого специалиста и главный пост в спецслужбах ФНО.

Абдельхафид Буссуф выбирает за личные качества своим помощником Хуари Бумедьена, который прежде прошел подготовку в Каире в египетских спецслужбах и затем показал себя замечательным организатором. Став преемником Буссуфа во главе 5-го вилайета, Бумедьен затем назначается руководителем базы в Уджде и оперативным главнокомандующим Запада (4, 5, 6-й вилайеты).

Оперативным главнокомандующим Востока (1, 2, 3-й вилайеты) является Мохаммеди Саид. Будущий член Фронта исламского спасения в конце 80-х годов, этот бывший агент Абвера II был десантирован на парашюте в Алжир немцами в рамках операции «Анти-атлас» во время Второй мировой войны. Но он не обладает такой же властью, как Бумедьен, потому что Буссуф и его заместитель контролируют центр радиосвязи Востока, созданный в конце 1957 года.

Буссуф окружен командой замечательных сотрудников: Таи-ебом Ларби, Каидом Ахмедом (он же Командир Слиман) и Абдельазизом Бутефлика (оба станут министрами после освобождения страны).

Звездный час Буссуфа наступит 19 сентября 1958 года в связи с созданием ГПРА, когда его официально назначили министром МАЛГ, а значит, шефом всех спецслужб.

ГПРА обосновался сначала в Каире. И это кстати, поскольку Буссуф уже разместил там команду, которая занимает три виллы в каирском пригороде. Под руководством Мохаммеда Таззи его агенты ведут наблюдение за руководством ФНО и в то же время защищают ГПРА от возможных операций со стороны «Бассейна».

10 февраля 1959 года бывший представитель ФНО в Мадриде, Аллуа Амира, падает с шестого этажа многоэтажного дома в Каире. Анкета, в которой содержались результаты расследования, проведенного египетскими спецслужбами, в итоге гласила: Амира отказался выразить верноподданнические чувства Буссу-фу; Таззи приказал его ликвидировать.

Президенту Насеру не нравится, когда из других стран приезжают в Египет заниматься политикой. Да к тому же он поддерживает бенбелистов, для которых Буссуф является одним из злейших врагов. В результате, по приказанию Фатхи эль-Диба (руководителя секретных операций в Северной Африке при президенте Насере) и Камеля эль-Дин Рифаата, заместителя Али Сабри в руководстве египетскими секретными службами, предпринимается захват трех каирских вилл МАЛГ. Буссуфу придется принять это как свершившийся факт и сократить свою инфраструктуру.

МАЛГ поддерживает прямую связь с разведкой Французской Федерации. Ее резиденцией в Касабланке руководит Мансур; в Тунисе — Хамид Аит-Месбах, который долгое время наблюдает за Керимом Белькасимом, одним из главных врагов Буссуфа. Как и Ларусса Хелифа, Касди Мербах, Рабах Бухалфа и даже будущий президент Лиамин Зеруаль, эти люди вскоре заслужат прозвище «мальчики Буссуфа», привязанные к шефу алжирских спецслужб и не вполне ему доверяющие.

Сознавая возросшую силу Буссуфа, Керим Белькасим, исторический лидер восстания кабилов, пытается в 1958 году настроить против него одного из своих людей, Бена Шерифа, в прошлом младшего лейтенанта пехоты, дезертировавшего из французской армии в конце июля 1957 года. Бен Шериф будет арестован и допрошен в октябре 1960 года. До этого времени он будет делать все возможное, чтобы централизовать к выгоде своего шефа разведывательный аппарат ФНО/НОА, но он никогда не сможет достичь такого положения, чтобы помешать шефу МАЛГ.

Буссуф, пользующийся прочной репутацией человека не щепетильного, готового применять казни и пытки, никому не доверяет. Таким же образом все заинтересованные в нем лица не доверяют ему. В силу своих естественных наклонностей он прививает разведывательному крылу МАЛГ менталитет политической полиции, а не разведывательной службы. «Мальчики Буссуфа» ведут досье друг на друга и на всех подряд, используя всевозможные слухи в целях шантажа.

В 1959 году в МАЛГ девять отделов: Радиосвязь, Прослушивание, Дешифровка, Шифровка, Документы и расследования (разведка), Бдительное наблюдение и контрразведка, Связные, Снабжение, Вооружение, Радиостанции, часто дублирующиеся людьми из отдела Разведки, — внедрены в Марокко (Тетуан, Надор, Рабат, Уджда); в Тунисе (Тунис, Кеф и Гардимау); в Ливии (Триполи, Бенгази, Гат и Гадамес); в Египте (Каир); в Гане (Аккра); в Мали (Бамако, затем Гао); в Гвинее (Конакри); в Сирии (Дамаск); в Ираке (Багдад); в Китае (Пекин).

От ДДР до СМ

В Ливии, в городе Триполи, «мальчики Буссуфа» создают штаб-квартиру на базе Дибуш. Командует здесь майор Буалем Бессайах.

В 1961 году еще молодому тогда Али Месили доверили руководство вновь созданным Управлением по документации и разведке (ДДР). Оперативной Службой будет руководить Касди Мербах, еще один из «мальчиков Буссуфа». Управление по бдительному наблюдению и контрразведке, коротко именуемое «Бдительность», дополняет работу политической полиции.

УБНК, а проще «Бдительность», нашпигованная людьми Буссуфа, стала предтечей Военной Безопасности (СМ). После появления на свет в 1962 году СМ ее начальником назначают Касди Мербаха. Под его руководством СМ будет заниматься «домашней уборкой» в среде алжирской эмиграции во Франции. Не брезгуя пытками, она будет подавлять всякое движение в самом Алжире, — а что можно ожидать от насквозь прогнившего Управления, доставшегося в наследство независимому Алжиру.

Три главы алжирских спецслужб

Абдельхафид Буссуф

Родился в 1926 году в Константине. Занимался различными ремеслами и стал учителем начальной школы. В 1950 году, после разгрома ОС, бежит в Оран, где становится одним из руководителей в ФНО. В августе 1956 года его назначают полковым командиром 5-го вилайета.

В 1956 году становится членом Алжирского национально-революционного совета, в следующем году — членом Координационно-исполнительного совета, затем перебирается в Марокко. В ноябре 1958 года ему поручается руководство МАЛГ в составе ГПРА, где он создает атмосферу крайней репрессивности, близкой к безумию. Летом 1962 года Буссуф, дезориентированный в самом напряженном из внутренних конфликтов Алжира, в котором ГПРА и он сам будут выведены из активной политической жизни и победу одержит Бен Белла, бросается в бизнес. Он будет заниматься продажей водных катеров.

Он умер в 1980 году, унеся с собой с могилу много секретов: по-видимому, он обрел личное спокойствие в обмен за молчание и полный политический нейтралитет. Буссуф оставил образ жесткого и жестокого руководителя, постоянно прячущего свой взгляд за темными стеклами очков.

Али Месили

Родился в 1940 году. В молодые годы посещал лицей, іде вступил в ряды сторонников ФНО. Действует в НОА (4-й вилайет). Его исключительные умственные способности не укрылись от глаз «мальчиков Буссуфа», которые, стремясь обеспечить свои спецслужбы возможностью проникновения в 3-й и 4-й вилайеты, делают его членом МАЛ Г. В 1961 году он и сам получает руководящий пост — становится начальником Управления по документации и разведке несмотря на свой возраст. Под его руководством несколько десятков алжирских студентов, разделенных на подотделы, централизуют разведданные, получаемые со всех внутренних и внешних баз ФНО, даже из Франции.

Месили пользуется относительным доверием Буссуфа. Министр и шеф спецслужб, несомненно, игнорирует то, что молодой идеалист испытывает глубокое отвращение к полицейским нравам, созданным в Управлении по бдительному наблюдению и контрразведке. Что побуждает его тайно вступить в ряды Фронта социалистических сил, оппозиционную организацию, созданную Аит Ахмедом после освобождения страны.

17 октября 1964 года Месили арестован. 1 ноября он получает свободу благодаря согласию, воцарившемуся между ФСС и ФНО. Месили подвергают новым испытаниям события апреля 1966 года, когда из тюрьмы Эль-Харраш бежит Аит Ахмед.

Месили перебирается во Францию, занимается там адвокатской практикой и попутно становится одним из лидеров алжирской оппозиции. Он был сторонником сближения Бен Белла и Аита Ахмеда, когда 7 апреля 1987 года в Париже стал жертвой покушения террористической группы одной из служб СМ, которой удалось бежать в Алжир благодаря «доброте» французских властей. Аит Ахмед написал книгу «Дело Месили» (1989), где приводятся многочисленные факты проявления насилия и преследований во времена Бен Белла, а затем Бумедьена.

Касди Мербах

Его настоящие имя и фамилия Абдаллах Халеф. В возрасте девятнадцати лет, будучи молодым студентом, этот сын аптекаря вступает в ряды НОА. В 1960 году Буссуф назначает его руководителем оперативной разведки в штабе НОА. Пополнив когорту «мальчиков Буссуфа», он участвует в секретных переговорах с Францией.

После обретения Алжиром независимости и создания Бумедьеном министерства национальной обороны он назначается директором Службы военной безопасности и в этой должности руководит репрессиями против оппозиции, в то же время предлагая Аиту Ахмеду «договориться о цене», после того как Ахмед был арестован.

Являясь одним из главных организаторов силового прихода к власти Бумедьена, который стал президентом 19 июня 1965 года, Мербах ликвидирует последних сторонников Бен Белла и вышлет из страны Кристманна, человека БНД. Зато Бумедьен примется публично восхвалять «героев темных дел», которым был во многом обязан своей властью. Постоянный заместитель Касди Мербаха, полковник Нуреддин Зерхуни (он же Язид) станет руководителем Отдела внешних операций СМ. Отдел будет особенно активен в среде алжирской иммиграции во Франции. В январе 1977 года Зерхуни организует постоянное наблюдение за Аит Ахмедом и Месили.

В декабре 1978 года Бумедьен умирает. Мербах оказался тогда центральной фигурой в операции, которая привела Шадли Бенджедида в кресло президента. Назначенный членом политбюро ФНО, Мербах оставляет в мае 1979 года Зерхуни и становится генеральным секретарем министерства национальной обороны, а затем министром.

После жестокого подавления манифестаций молодежи в октябре 1988 года 5 ноября президент Шадли назначает его премьер-министром. Мербах проталкивает на пост министра иностранных дел бывшего руководителя базы Дибуш в Триполи, тоже в прошлом «мальчика Буссуфа», Буалема Бессайаха.

Отстраненный от должности в сентябре 1989 года, Мербах формирует оппозиционную партию. Находясь в тени, он будет продолжать оказывать «духовное влияние» на многих из своих бывших подчиненных из СМ до самой своей смерти, до сих пор нераскрытого убийства, совершенного 21 августа 1993 года недалеко от алжирской столицы. Убийство официально приписано «террористам», вооруженным исламским группировкам, но ответственность за него может в действительности лежать и на правительственных спецслужбах. Выступая за примирение с ФИС (Фронтом исламского спасения), с лидерами которого, находящимися в изгнании, он незадолго до того встречался, Мербах сильно стеснял людей, особенно твердых приверженцев режима.

Египетские спецслужбы — краеугольный камень в помощи ФНО

Без решительной поддержки со стороны египетских спецслужб ФНО имел бы намного меньше шансов для успеха. По этой причине история секретной войны в Алжире, которую вели спецслужбы, неотделима от истории каирского «Мухабарата», словосочетание, означающее Генеральную Разведку.

В июле 1952 года при поддержке Аллена Даллеса и ЦРУ Насер и его сторонники из организации «Свободные офицеры» свергают короля Фарука и захватывают власть, используя как ширму генерала Мохаммеда Негиба. Новый премьер-министр Али Махер тут же подписывает декрет о роспуске политической полиции.

Негиб ничем не походит на революционера. Когда речь заходит о реорганизации спецслужб, он назначает во главе их Хуссейна Хейри. Заместитель командующего военно-воздушной разведкой (Ибарат Мухабарат эль-Гавиах) при Фаруке, этот офицер нацелен на создание защитного вала от республиканского экстремизма Насера. Под нажимом «Свободных офицеров» в августе Хейри отправлен в отставку. Он эмигрирует из страны, возглавит группу проанглийски настроенной оппозиции… и послужит в 1957 году приманкой для сторонников Насера в деле, названном «Заговор с целью реставрации» (в котором будет замешана и английская Ми-6). Во главе Мухабарата его преемником стал Закария Мохеддин.

Республика в Египте была провозглашена 19 июня 1953 года. Спешно преобразованная в Директорат генеральных расследований (Эль Мубахат Эль-Аммах), Государственная служба безопасности объединяет и направляет борьбу против оппозиции под руководством Рафата эль-Нахаса, а затем генерала Абд эль-Азима Фахми. После провозглашения республики она зависит от министерства внутренних дел, другими словами, от Насера.

Несмотря на официальные заявления, «сионистский враг» не является самым страшным врагом режима Насера. Главным врагом остается внутренняя оппозиция. Все это потому, что «Братья-мусульмане» продолжают угрожать. 26 октября 1954 года они попытаются разделаться с Насером. Но их ожидает неудача и в качестве ответа будущий президент устроит грандиозную облаву. Шесть исламских руководителей, приговоренных к смерти, будут повешены. Этим событиям уже сорок лет. Так что можно сказать, что борьба между «Братьями-мусульманами» и египетским режимом, которая сегодня достигла наивысшей точки, началась не вчера…

Эта расправа расколола на некоторое время исламское движение. Воспользовались случаем, чтобы отстранить от должности Негиба, обвиненного в пособничестве и подвергшегося шантажу: Махмуд Халил и Шериф Фарид Шакер, бывшие служащие разведслужбы военно-воздушных сил при короле Фаруке, представили, кстати, объемистое досье о его безнравственном поведении. Под руководством Али Сабри разведслужба воздушной армии становится главной пружиной в механизме разведки «Свободных офицеров».

Отныне пространство для Насера расчищено. Вскоре он получает прозвище Раис (Глава). Его приход к власти знаменует глубокую реформу структуры египетских разведслужб.

Первыми ее шагами является образование в конце 1955 года Директората генеральной гражданской разведки, руководство которым выпадает на долю Закарии Мохеддина, ставшего министром внутренних дел и считающегося человеком, который пользуется особым доверием Насера. Ему помогает Али Сабри, бывший шефом Службы военно-воздушной разведки и смененный на этом посту Махмудом Халилом, и Камель эль-Дин Рифаат.

Генеральная разведка — это своего рода сердце нового режима: новоявленная супецслужба курирует одновременно Директорат военной разведки в армии и директорат Генеральных расследований в министерстве внутренних дел. Это — здание, в котором приоритет отдан гражданским спецслужбам (руководимым, впрочем, военными чинами) над собственно военными спецслужбами.

Главенство при Насере гражданского над военным в сфере разведки полностью укладывается в традиции египтян. Эта традиция будет упрочняться. Совсем напротив дело обстоит у сирийских коллег, там военные первенствуют над гражданскими.

Итак, механизм налажен и можно наращивать деятельность за границей. Насер рассматривает спецслужбы одновременно как опору режима внутри страны и как одно из самых надежных средств в проведении своей внешней политики. К тому же, кроме Закарии Мохеддина, Али Сабри или Анвара Садата, некоторым другим специалистам в секретных делах режима пообещает более высокие посты.

Принципиально главной целью является еврейское государство. Будут стараться поразить его всеми возможными способами.

В секторе Газа, уже заселенном палестинскими беженцами, но еще не находящемся под контролем израильтян, египтяне подполковника Мустафы Хафеза (убит в 1956 году агентами Моссада) контролируют группы «смертников» — федаинов. Му-хабарату недостаточно их вооруженных акций. С помощью египетских военных атташе, по совместительству территориальных агентов, Генеральная разведка с переменным успехом пытается внедрить агентов в Израиль.

В Париже подполковник Сарует Укаша и его заместитель, майор Иса Юссуф Сараг эль-Дин, вербуют в 1955 году бывшего лейтенанта Цахаля, израильской армии, Александра Юлина. В августе 1956 года, после длительной подготовки, Юлин отправится в еврейское государство. Он будет раскрыт израильской контрразведкой, арестован и осужден.

Египетский военный атташе в Риме, Мохаммед Шукри, вербует в 1956 году в Афинах Алсибиадиса Коскаса. Этот грек, после предоставления в несколько приемов интересной документальной информации о Цахале, будет арестован в августе 1957 года израильской контрразведкой.

В Аммане и в Бейруте агенты Мухабарата вербуют главу коптской церкви в Яффе, отца Иоахима эль-Антони, который будет арестован в октябре 1956 года.

Кроме того, происки секретных служб направлены против арабских режимов, оппозиционных Насеру.

Король Ирака Фейсал II оказывается ценным союзником Запада, в частности англичан. Военный атташе, подполковник Камаль эль-Дин эль-Хинави, и его заместитель Мохаммед Али Исса поддерживают подпольную оппозиционную группу, Национальный комитет союза офицеров и солдат, который планирует, помимо прочего, убийство пробританского премьер-министра Нури Саида.

В Ливане Хассан эль-Халил, вербовщик отца эль-Антони, создал под дипломатической крышей разведсеть, которая поддерживает постоянные контакты со сторонниками Насера, оппозиционной организацией в Бейруте. Его вышлют из страны в начале 1957 года, после раскрытия заговора, направленного на ливанского президента Камиля Шамуна.

Ливия короля Мохаммада Идрис эль-Махди рассматривается тогда в Египте как плацдарм Запада. И Мухабарат активизирует свою деятельность против Идриса и его окружения. В результате возникает дело полковника Исмаила Садека, египетского военного атташе в Триполи, высланного в ноябре 1956 года за публичное поощрение действий оппозиционных организаций, послушных Насеру, и организацию саботажа на нескольких линиях трубопровода, подающих нефть для англо-американских компаний.

Иордания, где с августа 1952 года правит молодой король Хуссейн, тоже не обойдена вниманием. Англичане все еще пользуются там влиянием. Но, принимая в расчет число палестинских беженцев, которые селятся в королевстве, и влияние идей Насера, угроза трону уже налицо.

Для Мухабарата ситуация складывается благоприятно. Такова, по меньшей мере, точка зрения полковника Салаха эль-Дина Мустафы, египетского военного атташе в Аммане, который стремится создать на месте организацию, копирующую «Свободных офицеров». Но он падет жертвой Мосада.

Замена уже готова.

Подполковник Ахмед Фуад Хиллал немедленно возобновляет работу Мустафы. Он находит общий язык с проегипетски настроенными военными. С его помощью начальник штаба иорданской армии, его заместитель и полковник Махмуд Муса, шеф военных спецслужб королевства Иордании, безуспешно пытаются свергнуть Хуссейна в апреле 1957 года.

Заговор раскрыт, Муса сумел бежать. Он будет осужден заочно. Хиллал выдворен из страны. Вскоре он получает пост в Мадриде. Египетский Мухабарат внедряет свою агентуру в Турцию (участницу Багдадского пакта, который группирует прозападные страны региона и Великобританию), в Эфиопию и Судан, где Шериф Фарид Шакер завербовал под прикрытием коммерческого общества несколько местных влиятельных людей, таких, как Ибрагим Бен Мохаммед Бен Наял.

Конечно, целью является также и создание фронта против англичан, бывших колонизаторов, постоянных врагов Насера. Ми-6 традиционно активна в Каире, штаб-квартире спецслужб Короны на Ближнем Востоке, начиная с героической эпохи Лоуренса Аравийского, Сейнт-Джона Филби и им подобных. Начиная с 1953 года молодой офицер, которого ждет блестящее будущее в рядах Мухабарата, Камель эль-Дин Рифаар, приступает к проведению разведывательных операций в английских войсках, все еще расквартированных в Египте. Но контрразведке Насера к тому времени еще не удалось раскрыть разведсеть, возглавляемую ветераном Ближнего Востока Джеймсом Свинберном, секретарем информационного агентства «Эреб Ньюз Эйдженси» (АНА), которым с 1943 по 1970 годы руководит Аделаида Мэть-юрин, сама работавшая на Ми 6. Тем самым Свинберном, который сумел завербовать бывшего адъютанта генерала Негиба, лейтенанта Ахмеда Амина, и которому в скором времени будут помогать два дипломата — Джеймс Г. Гоув и Джон Б. Флакс.

Лишь в августе-сентябре 1956 года Мухабарат покончит с их деятельностью. В отместку спецслужбы Насера наладят плодотворные связи с ЭОКА, подпольной организацией полковника Георгеса Теодороса Гриваса. Этот офицер, человек крайне правых взглядов, развязал в апреле 1955 года кампанию партизанской борьбы и терроризма во имя «Эносиса», присоединения к Греции острова Кипр, находящегося под влиянием англичан с начала первой мировой войны.

Спецслужбы Насера обеспечат людей Гриваса оружием и боеприпасами для успешной борьбы против англичан. Взамен ЭОКАП станет главным поставщиком информации, чему способствует географическое положение Кипра — в самом центре английских военных баз на Ближнем Востоке и Среднем Востоке. Так, борцы «Эносис» предоставят в Мухабарат фотографии студии «Ниэр Ист Эреб Броудкастинг Корпорейшн», базирующейся в Зиги, на юге острова, и работающей под прямым контролем Интеллидженс Сервис.

Хотя Насер и развязал беспощадную войну против англичан, ее он компенсирует поддержкой американцев. Резидентура американской разведки способствовала его приходу к власти и, по-видимому, специалист по делам Среднего Востока Кермит Рузвельт, будущий «ниспровергатель» премьер-министр Ирана Мосаддыка, был в этом одним из главных «архитекторов». Разведка настойчиво стремится сделать Раиса своим самым надежным египетским союзником. Опытные кадры Компании, такие, как Джеймс Эйхельбергер и Майлз Коуплэнд, прилагают все усилия, чтобы «завладеть» влиятельным человеком в Каире. Они налаживают превосходные отношения с доверенным человеком Насера, главным редактором газеты «Аль Ахрам» Мохаммедом Хейкалом.

Огромные суммы будут потрачены на поддержку режима Насера, и только позже, когда начнется сближение с СССР, ЦРУ решительно разочаруется в египетском лидере. После неудачи французско-британской операции «Мушкетер» в районе Суэцкого канала (ноябрь 1956 года), провалившейся в основном из-за решительного протеста против нее американцев, ЦРУ будет изучать возможности свержения режима с помощью «Братьев-мусульман», рассчитывая в случае необходимости физически устранить самого Насера.

Цель — «французский колониализм»

Это началось в апреле 1954 года, когда Раис наметил для Мухабарата новую цель. В это время бывший свободный офицер, майор Фатхи эль-Диб, вступает в контакт с Ахмедом Бен Беллой, которого в то время называли Меззиани Мессауд.

Бен Белла принадлежит к самому жесткому крылу алжирского национального движения, которое противостоит как «мессали-стам», так и «централистам». По прибытии в Каир он настойчиво просит поддержки со стороны режима Насера.

Его встречи с Фитхи эль-Дибом и с Сулеманом Аззатом, начальником штаба и руководителем разведслужб египетского военно-морского флота, проходят удачно. Вставший на сторону Бен Белла, Эль-Диб заручается поддержкой Насера: оставаясь в тени, Египет будет поддерживать алжирских националистов; среди последних Бен Белла будет проводником политики египтян.

Убежденный в правоте, Раис усиливает антифранцузские мероприятия, втягивая Египет в двойную войну секретных служб: войну, в которой сражаются поставщики оружия, и войну в сфере пропаганды и дезинформации.

Порученные Фатхи эль-Дибу поставки оружия морским путем мобилизуют целую разведсеть египетских военных атташе за границей и огромное число нанятых агентов. Между 1954-м и 1961 годом, согласно документам, которыми мы обладаем, была проведена 21 операция по доставке оружия. Большинство закончились удачно, хотя некоторые (перехват в октябре 1956 года французскими моряками судна «Атос») потерпели фиаско, благодаря активному вмешательству СДЕСЕ.

На радиофронте стояла задача прежде всего наладить пропаганду, способную поразить воображение слушателей, представлявших в массе своей безграмотное население.

В 1956 году каирское радио начинает транслировать на французском и арабском языках передачу «Голос свободного Алжира», затем с 1958 года «Голос борющегося Алжира»; трансляция идет из двух радиостанций на французском, арабском и для кабилов на их диалекте берберского языка.

В качестве ответной меры СДЕСЕ создает в 1956 году секцию, специализирующуюся в пропаганде и дезинформации. В июле 1958 года бывший шеф контрразведки «Бассейна» в Испании, Франсуа Бисто, берет в свои руки руководство «Студией Клебера», расположенной в сверхсекретном центре Жуи-сюр-Юр, недалеко от Шартра. Четырнадцать дикторов — арабов и кабилов — мастерски имитируют своих «коллег» из ФНО, чередуя различные программы-подделки «Голос арабов» или «Голос свободного Алжира». Эти программы транслируются на средних волнах из Марселя.

На Кипре французская радиостанция «Сомера» и английская «Ниэр Ист Эреб Броудкастинг Корпорейшн» пытаются с 1956 года противостоять египетским радиостанциям, главным образом, транслируя передачи открыто пропагандистского характера. Начиная с августа 1958 года с Лазурного Берега под контролем СДЕСЕ начнет трансляции «Радио Шарк эль-Адна». Другие радиостанции, контролируемые французскими спецслужбами, будут транслировать передачи менее вызывающие, такие, как «Голос реформы» или «Голос алжирского народа».

Много передач готовится в тесном сотрудничестве с 5-м Бюро (психологический отдел) генерального штаба при участии полковников Лашеруа и Гарда. Эти офицеры — лишь первая линия фронта военной мысли, для которого обработка населения стала главным делом: это самое мощное оружие в борьбе против повстанцев-националистов.

Их теории родились после поражения в Индокитае. Сторонники психологических акций склонны повсюду проводить параллели с Вьетнамом. Они ратуют за постоянное усиление позиций 5-го Бюро, деятельность которого распространится с 1957 года на всю алжирскую территорию. С их точки зрения, современная война зиждется на тесном сотрудничестве между 2-м и 5-м Бюро. Этот диптих психологических и разведывательных акций разложен в центре любых операций, а вокруг него крепятся лучшие кадры.

Их метод «войны в толпе» никогда не получит убедительных результатов, в противоположность операциям психологическим, связанным с намного большим прагматизмом в работе разведки и карательных подразделений, проводившимся англичанами в Малайзии и других местах. Откуда проистекает абсолютно несовместимая «культура» французских и английских разведывательных служб. Вовлекаемая самой своей логикой на путь открытого восстания против политической власти, 5-е Бюро будет распущено в январе 1960 года военным министром, Пьером Мессером. Зато англичане интегрируют ПСИОПС (психологические операции) в работу их разведывательного сообщества, как это будет видно на примере Северной Ирландии.

Обработка населения не является совершенным оружием. Но наряду с другими видами оружия, пропаганда может достигать интересных результатов. Вот что отмечает сам Насер в марте 1958 года, когда он изобличает — послание перехвачено французскими спецслужбами — создание девяти подпольных радиотрансляционных станций, работающих против его режима: «Мы уверены, что за этими станциями стоят французы. Мы это знаем, потому что там работают некоторые наши агенты. Это пропаганда против меня и моего правительства. Я предупреждаю их, что если этому не будет положен конец, то я пойду на репрессии».

Период Объединенной Арабской Республики (ОАР)

Рождение в феврале 1958 года Объединенной Арабской Республики, провозглашенное в Каире и Дамаске, продукта слияния Египта и Сирии, двух братских стран, политически близких, но географически отдаленных друг от друга, было встречено с небывалым энтузиазмом. С тех пор Сирия получает название Северной области ОАР, а Египет — Южной области.

Если иметь в виду разведку, появление ОАР превратит сирийское разведывательное сообщество в почти полного сателлита египетских спецслужб. Бывший шеф 2-го Бюро, подполковник Абд Эль-Хамид Саррадж, вскоре ставший министром внутренних дел, одновременно берет в свои руки руководство специальным бюро (Эль Мактаб эль-Каас) и службу Безопасности (Эль Амн эль-Сиясси), которые обеспечивают охрану египетских должностных лиц и ведут преследование исламистов. Этот необычайно стойкий человек является ревностным сторонником союза Сирии и Египта. Он в буквальном смысле следует советам министра внутренних дел и главного руководителя египетских спецслужб Закария Мохеддина.

Ограничив свои прерогативы до строго военной сферы, 2-е Бюро (Эль Мухабарат эль-Аскарийя) тоже переходит под контроль Египетского Директората Военной разведки. 2-е Бюро будет находиться под командованием верных Сарраджу людей: сначала Мохаммеда Рада Истамбули, затем подполковника Бурдама Адхама.

Эта полная реорганизация производится по прямой указке «великого египетского брата». Все решения принимаются в Каире. Враги Египта станут, следуя логике событий, главными объектами молодого разведывательного сообщества ОАР. Это — Израиль, Франция, Ирак, Ливан и Иордания.

Операции против Израиля будут контролировать два аса египетской контрразведки: полковник Салах Наср (Генеральная разведка) и подполковник Отман Нури (Военная разведка).

Соответственно против французов будут мобилизованы агенты, пользующиеся дипломатической неприкосновенностью. Что касается Директората Генеральной разведки, то здесь стараются внедрить агентов в израильские разведсети, действующие против ОАР. Иногда это делается с успехом, что подрывает непогрешимую репутацию Моссада.

Вторая цель по степени важности — Ирак. В июле 1958 года, после убийства короля Фейсала II, у руля власти становится генерал Абдул Карим Кассем. Это можно счесть добрым знаком, поскольку республиканец Кассем утверждает о своей приверженности делу освобождения арабских народов. Но, к разочарованию Раиса, новый хозяин в Багдаде тотчас же продемонстрировал свое намерение игнорировать разумные советы Насера.

Кассем должен пасть. Приказ низвергнуть его режим отдан Камилю Рифаату, заместителю руководителя кабинета президента и ответственному за генеральную разведывательную службу, который тут же выбирает своих главных помощников: египетского и сирийского военных атташе в Багдаде, Абд эль-Магида Фарида и Талаата Сидки.

Для решения своей задачи Фарид и Сидки быстро нашли нужного человека — Рашида Али эль-Кайлани, который в апреле-мае 1941 года тщетно пытался выгнать из Ирака англичан, пользуясь очень активной поддержкой Абвера, военной разведслужбы III-го Рейха. Но в декабре Кассем отдает приказ о его аресте.

Еще хуже. То же самое случится и с шефом иракской военной разведки, полковником эль-Хадж эль-Сирри, изъявившим желание сотрудничать. После провала эль-Сирри в марте 1959 года и высылки из страны Фарида и Сидки «третья смена», связанная с находящейся в подполье партией «Баас», заклятым врагом Кассема, сумеет в октябре того же года ранить иракского диктатора, но достичь своей цели — его убийства не сумеет. Именно после этого неудачного покушения молодой член «Баас», Саддам Хусейн, вынужден пуститься в бега.

«Барака» (благословенное время) Кассема будет продолжаться до февраля 1963 года, когда «Баас» все же остановит его, оказавшись сверхудачливой в деле устранения диктатора. А вот «барака» «королька» Хусейна Иорданского окажется более продолжительной, несмотря на внедрение египетско-сирийского Мухабарата в Аммане под двойным руководством: Адхама (шефа сирийской военной разведки) и Сарраджа.

Смертоносные перипетии этой войны взаимного преследования довольно скоро наскучивают «Раису». То, о чем мечтает египетский лидер, это проекты совсем другого масштаба. В конце 1959 года Насер распоряжается о создании Масшруат эль-Кабейя эль-Хасса (Отдела специальных оборонных проектов), который поручается руководству вездесущего Махмуда Халила.

Несомненно, «Раис» ценит способности этого сына знаменитого каирского врача, закончившего в 1942 году военную академию, приспосабливаться к изменившейся ситуации. Ведь Халил не был, как Закария Мохеддин, Али Сабри или Фатхи эль-Диб, членом организации «Свободные офицеры». Он даже карьеру свою начал при Фаруке, но сумел добиться расположения Раиса, когда в 1954 году сменил на посту главы Военно-воздушной разведки Али Сабри.

Такой ловкий человек не может оставаться невостребованным. Итак, Халил получает задание собирать со всех концов земного шара иностранных инженеров, которые дадут О АР самое современное оружие (атомные бомбы, ракеты большой дальности), — оно будет реальной угрозой для Израиля и вызовет уважение к стране на Западе. Таково в действительности истинное предназначение Отдела специальных оборонных проектов.

Халил и его родственник Шериф Шакер будут резво черпать из резервуара немецких технических специалистов, который высоко ценится после падения нацистского режима. Кроме того, Каир и Александрия наводнены бывшими служащими III-го Рейха, превратившимися в «советников» ОАР. Эти туристы специфического жанра находят на берегах Нила своих старых товарищей, перешедших на службу в БНД. Под надзором Гартманна Лаутер-бахера, бывшего заместителя командира «Гитлерюгенд», резидентура Западной Германии уде пустила корни в Египте Насера.

Резидента в Каире зовут Герхард Баух. Зять главного помощника Гелена, генерал-майора Ганса-Генриха Воргитцки, руководителя стратегического отдела БНД, он нашел приют под крышей одной фирмы из сферы тяжелой промышленности и делит контору с представителем германо-сирийской импортно-экспортной фирмы ОТРАКО Георгом Фишером. Настоящее имя этого представителя — Алоис Бруннер, бывший шеф депортационного лагеря в Драней, а в настоящее время сотрудник специального бюро Абд эль Хамида Сарраджа и резидент БНД в Дамаске…

Конечно, бывшие нацисты в ОАР находятся под бдительным наблюдением Моссада. Французская СДЕСЕ, костяк которой составляют ветераны Сопротивления, со своей стороны, не обходит вниманием германских наемников Насера. В Европе и в США пропагандистские кампании набирают обороты. Каир называют настоящим гнездом бывших эсэсовцев и обезумевших ученых. Но страхи преувеличены: немецкие ученые, завербованные Халилом, в техническом плане весьма посредственны. Они оказываются неспособными обеспечить армию ОАР высокотехнологичным оружием, как о том мечтает Насер. То же самое касается и «советников» в деле разведки и тайной полиции, чья компетенция серьезно ограничена из-за скверного знания арабского мира.

В глазах офицеров сирийского Мухабарата присутствие в Дамаске полковника Сарраджа предоставляет гарантии сохранения сирийского характера разведки в Северной области. Но в августе 1960 года Насер вызывает полковника в Каир, где он получает должность в правительстве. Направление в Дамаск египетского маршала Абд эль-Хакима Амера, состоявшего членом «Свободных офицеров», только обострит ситуацию, создав у сирийцев ощущение, что их часть ОАР превращается в обыкновенную колонию.

Быстро включившись в работу, Амер увольняет Маруана эль-Сибаи, первого помощника Сарраджа, и заменяет его полковником Рашидом эль-Кутейни, будущим заместителем начальника штаба. Но после государственного переворота 28 сентября 1961 года, направленного против режима Насера, поддержанного Саудовской Аравией, Иорданией и ЦРУ, деятельность Амера прекращается. Переворот прошел удачно: маршал Амер и египетские офицеры Мухабарата высылаются из страны, а ОАР разваливается, не выдержав и одного удара. Проегипетские руководители спецслужб Саррадж и Адхам отправлены за решетку, однако первому удается бежать.

С тех пор ОАР прекратила свое существование. В марте 1963 года еще один путч приводит к власти неустойчивую коалицию баасистов и сторонников Насера: сторонникам Насера почетные места, а баасистам из Военного комитета (членом которого является Хафез Эль-Ассад) — реальные ключевые посты. Полковник Ахмед эль-Сувейдани, член этого Комитета, став тогда во главе военных спецслужб, превратит их в эффективную силу противодействия операциям египтян.

С этого времени начинают решительно вести искусственный отбор. Баасисты вытеснят сторонников Насера. Выйдя из ОАР, Сирия вновь расправляет крылья. Так заканчивается первая эра правления Раиса: эра завоеваний Насера. Эра, начавшаяся, когда египетский Мухабарат стажировал сирийцев на международной арене, оттачивая те навыки, которых они набрались после репрессий внутри страны еще десять лет назад, до той поры, когда, — а они и вообразить себе такого не могли, будет брошен вызов французским спецслужбам…

Миссия «вне игры» или первый ответ Парижа

С самого начала восстания в Алжире, когда его рассматривали в Париже еще как маневр дестабилизации положения, предпринимаемый зарубежными государствами, поддерживаемый отдельными, изолированными друг от друга националистическими лидерами, «Бассейн» находится на острие ответного удара Франции. 11 мая 1955 года правительство Эдгара Фора принимает «межминистерское решение», которое нацелено на «нейтрализацию» главных руководителей ФНО, находящихся за пределами Алжира. Эта задача, вполне естественно, доверена СДЕСЕ. На сцену выходит тогда новый персонаж, личность которого не была идентифицирована вплоть до наших дней: полковник Жэрмен.

Луи Лаланн, руководитель кабинета генерального директора СДЕСЕ, Пьера Бурсико, требует от полковника Жэрмена создать на месте специальное подразделение, миссию «вне игры». Остальное в деле «устранения» будет сферой деятельности службы «Аксьон».

Находясь в столице Алжира с июня 1955 года, Жэрмен создает радиоточки своей миссии «вне игры» в других городах и селениях Алжира, в Марокко, в Египте, в Тунисе и в Манжере. Он вербует наемника особого профиля, Андре Ашиари, главу «антитеррористических» групп алжирцев европейского происхождения.

Главная цель намечена: Бен Белла, человек, который смог завоевать доверие Насера. Однако Жэрмен и его люди не сумеют ликвидировать лидера ФНО. Но зато в октябре 1956 года команда «вне игры» осуществляет успешную операцию с Супер-Констелласьон, который перевозит пятерых из «исторических руководителей ФНО», в том числе: Ахмеда Бен Белла, Хосина Аита Ахмеда и будущего мимолетного президента Мохаммеда Будиафа.

Эта успешная операция порождает крайне серьезный политический кризис. Правительство Ги Молле, занимающееся в тайне попытками установить контакты с лидерами ФНО, и представить себе не может, что спецслужбы смогли выполнить миссию, которую оно само им поручило! В итоге миссия «вне игры» наполовину должна снизить свою активность, поставленная под контроль службы «Аксьон» СДЕСЕ.

Внезапная смерть 17 февраля 1991 года в Париже полковника Жэрмена дает нам возможность нарушить наше давнее обещание — никогда не раскрывать его имени при его жизни.

Жэрмена в действительности звали Жан Аллеман. Будучи агреже и офицером запаса, этот уроженец Марселя совершил свою первую миссию для 2-го Бюро во время гражданской войны в Испании. Потом, с лета 1940 года, он вливается в ряды борцов Сопротивления.

Начиная с 1941 года он становится правой рукой в столице Алжира подполковника Жана Кретьена, а затем майора Пола Пайоля в службе контрразведки в Северной Африке. В этом качестве он участвует в объединенном комитете союзников, который организовывает «Форс А», группу, ответственную за подготовку высадки англо-американских войск в ноябре 1942 года. Шеф бюро сбора информации ТР 119 в столице Алжира, Жэрмен заводит картотеку на германских агентов, действующих во Франции. Это позволяет ему стать руководителем кабинета шефа службы военной безопасности.

Сначала Жэрмен поступает в ДЖЭР, а затем в СДЕСЕ, где получает пост заместителя начальника контрразведки, полковника Вернейя (1945–1950.1. Он обеспечивает связь с ДСТ и президентом республики Венсаном Ориолем.

Некоторые задания уводят Жэрмена за железный занавес. В 1951 году он становится руководителем поста контрразведки в Тунисе, а с 1955 года является главным представителем СДЕСЕ в Северной Африке. В столице Алжира Жэрмен действует под различными «масками», одна из них — преподаватель истории, географии и французского языка на курсах Мишле. Он живет в квартале Теле-мли, на улице Сур-Мюэ со своей женой, тоже преподавателем, но физики, и с их детьми. Местожительство не вводит в заблуждение ФНО, которое давно «засветило» это место.

Жэрмена уложат на лопатки после дела с Бен Беллой и возвращения в большую политику генерала де Голля, к которому он был мало привержен. В октябре 1958 года генерал Гроссен предлагает ему необычный и странный пост: главного представителя СДЕСЕ на Дальнем Востоке — «от индусов до Фудзиямы».

Это, разумеется, направление на запасной путь. Осознав это, Аллеман подает в отставку и возвращается к своей первоначальной профессии — преподаванию. Этот любезный и остроумный человек будет вести совершенно замкнутый образ жизни, что и объясняет его долгую анонимность. Но он сумеет поддерживать контакты со своими бывшими товарищами, особенно из руководства Общества дружбы ветеранов спецслужб в национальном министерстве обороны (АССДН-ССМ-ТР). Укрывшись в тени Истории, он готовил биографическое произведение «Прежний шпион, Мале дю Пан». Судьбе не было угодно, чтобы он его завершил.

ССИ, ГРЕ и 11-е Ударное подразделение

Поражение англичан и французов в карательной экспедиции против Египта и отбраковка миссии «вне игры» зазвучали как погребальный звон и похоронили надежды в быстрой победе на фронте войны секретных служб. И только военные и их разведслужбы на местах не унывали. Орган разведки для оперативных подразделений был создан в конце 1956 года полковником Леоном Симоно. Первоначально он должен был называться РАЗ (Репрессии/Акции/Защита), но затем Симоно по некоторым причинам отказался от такой аббревиатуры и он стал называться ССИ.

Помощником Симоно станут: полковник Клеман Рюа (Служба оперативной разведки), полковник Поль Паризо (Генеральная разведка), полковник Тэссэдр (техническая служба, занимающаяся преимущественно радиоперехватом) и полковник Франсуа Декоре, с февраля 1953 года — руководитель II-го Ударного подразделения (Сервис Аксьон). Под командой последнего капитаны Тексье, Эруар, Тебо, а затем Дювивье будут возглавлять отдел А (Аксьон) в ССИ.

Деятельность ССИ, насчитывающего в 1959 году 4000 человек, из которых 371 офицер, осуществляется в строжайшем секрете. Отряды ССИ вскоре распространяются по всей территории, разделенной на участки. Самой большой оплошностью ССИ являлось то, что сразу же начали использовать метод, именуемый «китайская контрразведка», который заключается в том, что собирают население и допрашивают каждого о том, что он знает о ФНО. Создали поименную картотеку на каждого допрошенного. Внимательное чтение этих записей позволяет выделить те имена, которые встречаются чаще всего. Эта работа предполагает следующее: кто упоминается часто — принадлежит к националистической организации.

На этой стадии практикуются методы хотя и не безболезненные, но ограниченные в рамках насилия. Для большей эффективности ССИ не медлит с решением «ужесточить тон» — эвфемизм, используемый, дабы скрыть собой смысл — систематическое использование пытки в ДОП (оперативные отряды обороны). Созданные в октябре 1956 года под эгидой секции П (оборона) в ССИ, шесть первых ДОП произведут потомство: в марте 1961 года они уже насчитывают батальон на каждый из четырех армейских корпусов, занятых в деле, рота в каждой из 17 зон, взвод на каждый округ.

Отбросив в сторону дискуссию о моральной стороне (ответственность ложится не только на военных, но и на политическую власть той эпохи, которая старается не замечать средства, используемые для достижения намеченной цели), многие признают, что большинство французских офицеров, поставленных перед лицом мощного восстания, проводимого и поддерживаемого значительной частью населения, увидели в использовании пыток основное средство получить преимущество над врагом в деле разведки.

Для получения разведданных, для подрыва у врага моральной силы, часто для удовлетворения импульсов, рвущихся из недр души, французские военные применяют в Алжире пытки в рамках ДОП и бесконтрольно. Тот факт, что и ФНО/НОА тоже используют пытки, и довольно широко, не оправдывает их подхода к этому конфликту, который причинит людям неисчислимый моральный урон.

ССИ не ограничивается ведением напрямую деятельности против ФНО. ССИ «действует» также через группу антитеррористов: алжирцев европейского происхождения, которые в столице Алжира и в Оране охотно отвечают «ударом на удар» ФНО. ССИ, организация, ведущая «подрывную войну», будет действовать до 1961 года. В этот год меняется ее название и организацию подстраховывают сверху донизу. Но остается секция П, вскоре повышенная до ранга бригады (№ 123). Этот ансамбль будет распущен в 1962 году, так и не избавившись от отвратительной репутации, несмотря на служебную записку от 25 апреля 1957 года, которая находилась в секции П и гласила: «какою бы ни была цель, никогда не следует забывать, что человеческая личность должна пользоваться уважением», — наилучшее, что можно сказать по этому поводу, так это то, что в секции не следовали букве этой служебной бумаги.

ССИ действовала в большом масштабе. Рамки деятельности других организаций ограничены. Возьмем, к примеру, Группу разведки и разработки разведданных (ГРЕ). Эта маленькая служба родилась как раз после сражения за Алжир, созданная параллельными усилиями двух полковников парашютных войск. Один из них, Роже Тренкье, — теоретик систематического вовлечения населения в рамки какого-нибудь отряда городской самообороны. Другой, Ив Годар, руководитель сыскной службы столицы Алжира, — практик дезинформации населения.

Шеф ГРЕ, капитан Поль-Алэн Лежер, использует бывших сторонников ФНО, «непрожаренных». Благодаря им и его умению в подразделениях НОА 3-го вилайета подымется настоящий психоз проникновения «непрожаренных». В результате некоторые истинные националисты казнены своими товарищами, убежденными в том, что те предатели.

Знаменитое П-е Ударное подразделение тоже занимает позиции. Это элитное подразделение в спецслужбах сыграет немаловажную роль в войне секретных служб. Ее алжирской эманацией станет ГЛ И (Легкая наступательная группировка), созданная в начале 1956 года капитаном Кротоффым, специалистом в акциях очень высокого уровня, который погибнет 9 марта. ГЛИ и П-е Ударное подразделение будут участвовать в ряде малых и больших операций, в рамках, главным образом, ССИ. Здесь мы приводим сообщения о двух из них:

создание «силового человека К» (Кобус — он же Абделькадер Бельхадж Джиллали, бывший глава ОС, ставший информатором ПРГ, затем ДСТ, которое уступило его в конце концов армии): он будет действовать до апреля 1958 года, затем ФНО раскроет «контрпартизана» Кобуса и казнит его как предателя;

операция «Оливье», названная так в честь подпольного имени Мохаммеда Беллуни, бывшего шефом МНА у кабилов. С 1957 года Беллуни вступает в контакт со штабом генерала Салана, французского главнокомандующего. Он желает начать переговоры с Францией в рамках независимости от ФНО и говорит о своей готовности вооруженной борьбы против ФНО, который он считает орудием в рамках Насера. Соблюдая некоторые предосторожности (он будет остерегаться покушения и держать в заложниках лейтенанта Алэна Гэньерона де Маролля, будущего шефа службы «Аксьон» СДЕСЕ), Беллуни становится военным союзником Франции, которая снабжает оружием его армию. Но из-за отсутствия политических перспектив предприятие заканчивается в июле 1958 года. Армия Беллуни распадается, сам он убит. Его труп возят на повозке от одного табора бедуинов к другому, чтобы показать, что он мертв.

А к этому времени генерал де Голль уже вернулся к «делам»…

1958–1962. Период правления голлистов

Мишель Дебре — человек неуравновешенный. Раньше он грозил виселицей «предателям», осмеливающимся вести переговоры с ФНО. Но с 1959 года его начинают обуревать сомнения: а что если де Голль готов пойти на переговоры с националистами?

Балансируя между ренегатством и верностью человеку 18 июня, премьер-министр пытается создать третью военно-политическую силу. Игнорируя тот факт, что попытки Беллуни не удались и подобное предприятие обречено на провал, он уговаривает Матиньон на создание ФААД (Фронт алжирских демократических действий), который создается из горстки диссидентов-«мессалистов». Дезавуированные старым лидером националистов, эти люди действуют под эгидой двух офицеров II-го Ударного подразделения, Жака Зама и Алена де Маролля.

Происходивший из русской белоиммигрантской семьи, советник Мишеля Дебре по вопросам разведки в 1959, 1960, 1961 годах, Константин Мельник слишком тонкий политик, чтобы ставить по-крупному на ФААД, когда майор Зам и его заместители не скрывают своего скептицизма после неудачи Беллуни. Однако он выбирает сторону премьер-министра и придерживается этой позиции до его отставки. После окончания войны в Алжире он займется издательской деятельностью. В ряду других его главным романом будет «Службы «очень» специальные», посвященный финальной фазе войны в Алжире, где он как бы самообесценивается, впрочем, как и генерал Гроссен, шеф СДЕСЕ в течение достаточно долгого времени.

Генерал Поль Гроссен, человек внешне обыкновенный, будет нести на своих плечах «Бассейн». Из-за редкостной быстроты анализа и чувства солидарности со своими людьми он останется, вне сомнения, одним из самых популярных шефов французских спецслужб.

Гроссен решил шире развернуть операции «хомо» (убийства) против поставщиков оружия ФНО. Но он также сознает и наличие политических трудностей, которыми могут сопровождаться такие операции. То, что за границей делают люди из службы «Аксьон», — это скандально, и Франция сама обвиняется в терроризме, ведя борьбу с «террористами из ФНО».

Для того чтобы помочь делу, нет ничего лучше, чем павильон любезностей «Красная рука». Под покровом этой чарующей и настораживающей одновременно аббревиатуры служба «Аксьон» тихо продолжает облаву на сторонников ФНО. Несколько превосходно проведенных операций по дезинформации родят не-прекращающиеся слухи об этой так называемой крайне правой организации, самой решившей стать оплотом справедливости, и приведут к публикации книги, финансируемой СДЕСЕ и под которой поставил подпись Пьер Женэв (настоящая фамилия автора — Швейцер).

Еще и сегодня многочисленные работы золотят легенду о «Красной руке», легенду, которой мы надеемся на этот раз свернуть шею. Будьте уверены: никакой «Красной руки» не существовало. Ничего, кроме службы «Аксьон», которая, следуя советам Троссена, продолжала свои операции «хомо» до тех пор, пока генерал де Голль не заставил других поверить, что он садится за стол переговоров с ФНО.

ДСТ

Начиная с периода 1948–1949 годов Алжир вновь был присоединен к сфере деятельности Центрального Управления по наблюдению за территорией (ДСТ) и штат трех отделений в столице Алжира, Оране и Константине был укомплектован французами. Скопированная с ДСТ метрополии алжирская структура работала под управлением Гастона Понталя, а затем Альбера Рози, которого в службе разработки разведданных сменил Огюст Созон. Руководство в Оране, Константине и Сахаре осуществляли соответственно Луи Шнейдер, Поль Элблинг и Марсель Шале.

Война повлекла изменение структуры. Внутри Службы поиска разведданных и Службы разработки разведданных произошло своего рода разделение труда: некоторые продолжали заниматься вопросами классической контрразведки, а другие занялись борьбой с ФНО. Каждый из этих двух отделов будет на практике разделен на два подотдела: классическая контрразведка и алжирская контрразведка.

Сверх того, в два вышеназванных отдела, в целях более тесного взаимодействия внутри их, введут группу специалистов по арабским странам со специалистами в области борьбы с ФНО. Так, в 1959 году, будущий директор Генеральной Разведки Раймон Шам возглавит дивизион 03, состоящий из пяти комиссаров и сорока инспекторов, занимающихся разработкой разведданных по арабским странам и странам третьего мира.

С точки зрения численности персонала, мобилизация для борьбы против ФНО будет значительной (примерно 35 процентов — согласно оценкам одного из ближайших сотрудников Роже Вибо в руководстве ДСТ, Алена Монтарра, предоставленным нам. Остальные заняты, в основном, проведением классических контрразведывательных мероприятий, чаще ориентированных на страны Востока).

В метрополии операции ДСТ несомненно производят большое впечатление, несмотря даже на то, что широкая общественность их игнорирует. В 6-й вилайет (территориально сопоставимый с департаментами Норд, Па-де-Кале и Бельгией) на самый высокий уровень руководства будут не раз внедряться агенты.

Практикует ли ДСТ пытку, желая повысить эффективность своей работы? Обвинения в этом поступают постоянно, но директор Роже Вибо отвергает их с таким же постоянством, усматривая в обвинениях маневр врага.

Приверженец владения Францией Алжиром, ветеран голлистской контрразведки в среде сторонников Сопротивления в Лондоне, он лично вовлечен в борьбу. Но 15 декабря 1958 года он уходит в отставку и на его место назначается Жан-Габриэль Ерио, тоже ветеран Сопротивления в 1939 году в Сааре, генеральный секретарь в правительстве шерифа до конца французского протектората Марокко, а затем генеральный секретарь посольства Франции в Рабате.

Будучи руководителем осторожным, Ерио не меняет способы ведения борьбы против ФНО и его союзников. В 1959–1960 годах под его руководством ДСТ разгромит большую часть разведсетей французов, поддерживающих ФНО. Эту задачу, начиная с 1961 года, продолжит выполнять его преемник, Даниэль Дустен.

ОАС — подрывная деятельность и спецслужбы

Запутанное дело Си Салаха, задуманное его инициаторами как средство спровоцировать раскол между активистами НОА внутри страны и за границей (Си Салах — шеф 4-го вилайета, готовый принять условия «справедливого мира», предложенного генералом де Голлем, но в итоге расторгнутого его заместителем, Си Муххамедом, убитым, в свою очередь, в августе 1961 года агентом П-й Ударной команды), убеждает президента Республики, что ФНО является единственным законным представителем на переговорах.

Впечатляющий поворот к переговорам, которые завершатся соглашениями в Евиане, не всем по вкусу. В апреле 1961 года группа недовольных офицеров, руководимых четырьмя генералами, пытаются провести переворот и терпят неудачу, поскольку вокруг Де Голля консолидируются крупные политические силы, да и союзники реагируют (англичане мобилизуют армию, американцы дают понять, что они против воздушного десанта во Францию).

Наступает время ОАС. Эта организация состоит из взбунтовавшихся военных и гражданских лиц, в большинстве своем французов из Алжира. Бывший руководитель Сыскной полиции в столице Алжира, Ив Годар, становится шефом «военного» крыла разведслужбы этой подпольной организации. Другие кадры ОАС занимаются сбором разведданных.

Против ОАС голлисты и Служба военной безопасности генерала Шарля Фёврийе будут создавать иррегулярные отряды «коммандос», прозванные «барбузы», которыми руководит Доминик Поншардье, ветеран Сопротивления, выполнявший после войны задания разведслужб.

В метрополии борьбу против ОАС поведут сгруппировавшиеся в Бюро связи добровольцы из Генеральной разведки, Службы военной безопасности, судебной полиции и ДСТ. Чтобы избежать развала своей службы, Даниэль Дустен оставил свободу выбора для своих подчиненных, сам же лично вошел в состав Бюро связи вместе с одним из своих заместителей, Гастоном Буе-Лаоргом.

Не считая некоторых исключений, «Бассейн» со своей стороны самоустранится от борьбы против ОАС. Опасаясь развала службы, Гроссен решил сохранить ее в этом французско-французском конфликте, отказав своему ближайшему сотруднику из министерства обороны Пьера Мессмера, Ксавье Денио, вступить в борьбу как представителю СДЕСЕ.

Не взирая на то, что оперативный резерв службы «Аксьон», П-е Ударное подразделение — большей частью сторонники ОАС, в основном внутри его Служба военной безопасности завербует некоторых из исполнителей последней операции спецслужб, напрямую связанной с войной в Алжире: похищение в феврале 1963 года в Мюнхене полковника Аргу.

Это похищение знаменует в некотором роде последний поворот в войне французов с французами, так же как провозглашение независимости Алжира стало окончанием прямого столкновения французов с алжирцами.

Служба Военной безопасности, созданная на базе ДЖЭР, находится сначала под руководством ветеранов Сопротивления, полковников Бонфу, а затем Серо, убитого в сентябре 1948 года в Иерусалиме. Служба безопасности вооруженных сил, незадолго до этого, объединила органы безопасности трех армий. И уже начинает входить в обычай называть ее «СМ». Служба обладает своими источниками финансирования и органами управления, а также прочно внедрилась во все эшелоны власти.

В эпоху Холодной войны в службе проходит чистка, выдворяющая из нее ветеранов коммунистического Сопротивления. Полковник Бонфу и его служба будут участвовать и в работе разведсетей французского «ГЛАДИО».

Антикоммунизм как подоплека войны в Индокитае был настолько очевиден, что некоторые солдаты и офицеры переходят в другой лагерь по идеологическим мотивам. Самым наглядным примером служит капитан Адриен Тарраго, перешедший на сторону вьетнамцев вместе со своей ротой алжирских стрелков и умерший от рака в ГДР в 1989 году, когда рушилась берлинская стена.

Взамен некоторые усматривают руку СМ в ликвидации служащих, пользующихся сомнительной репутацией (Ив Рукот. «КПФ и Армия», 1983).

Аналогичный сценарий разворачивается в Алжире, где с 1956 года полковник Роже Андре из СМ координирует деятельность разведки с силами полиции (РГ, ДСТ) вплоть до раскола в армейской среде, вызванного появлением ОАС. 5 апреля 1961 года собственно говоря Служба военной безопасности увидела свет. По декрету для создания Управления СМ сливались три службы: наземная, воздушная и морская. Она располагается на улице Турвиль, в доме 2 бис, в бывшем квартале разведывательных служб до Второй мировой войны.

В ее задачу входит прежде всего контроль за личным персоналом вооруженных подразделений во время кризиса в Алжире и, в частности, выяснение степени влияния ОАС. Отделом поиска руководит полковник Андре (он же Лоран), а с лета 1961 года — полковник Беллека, которого замещает майор Мэре. Этот отдел специализируется на борьбе против офицеров Французского Алжира. Сотрудники этого отдела настолько активны, что одного из них, майора Рене Поста, люди из ОАС убивают в столице Алжира в октябре 1961 года.

По требованию военного министра Пьера Мессмера генерал Фёврийе впутывает СМ в похищение в Германии шефа ОАС Антуана Аргу (февраль 1963 года). Эта операция, вошедшая в легенду, не имела, однако, ничего общего с гангстером Жоржем Бушезэшем, просто один из ее исполнителей был его двойником.

Систематическое составление дел на офицеров, верноподданнические чувства которых вызывали подозрения, создает атмосферу подозрительности (см. на соседней странице дело СМ на полковника Жаккена, бывшего шефа 2-го Бюро Легиона).

В июне 1964 года преемник генерала Фёврийе, генерал Анфрю, упразднит отдел поиска. Зато Бюро I (борьба в коммунистами), руководимое полковником Барьэром, а затем полковником Орса, усилит свою деятельность. Начало будет положено с поста в Берлине, где французские офицеры вербуются ГВА Маркуса Вольфа.

Но мир сильно изменился. Фёврийе, который служит в компании Пежо, это прекрасно понимает, когда в разгар событий мая 1968 года становится известно, что в течение десяти лет, пока СМ специализировалась на нейтрализации антивоенных ячеек и зародышей профсоюзов, ей оказывали помощь в некоторых случаях… коммунистические активисты, действовавшие по приказу своей партии.

Она будет следить также за членами различных организаций, таких, как Конвенция республиканских офицеров за новую армию (ВАРАН), которой руководят люди из Социалистической партии (Жан Долан, Тома Дакен. «Служба военной безопасности», 1981). Неопределенность станет еще большей, когда узнают, что шеф СМ, генерал Пьер Тозе и сам принадлежал к членам этой организации, возглавлявшейся Шарлем Эрню, Жан-Франсуа Дюбо, Франсуа де Гроссувром.

В наступившее спокойное время новые миссии «Поиски и разработки разведданных» организуются на «Защиту промышленности». В декабре 1975 года СМ устраивается в павильоне артиллерии на площади Сэн-Тома-д’Акен, в самом сердце Латинского квартала. Начиная с 1981 года социалисты вновь точно определяют свои цели. Генерал Мишель Жоран уступает свое место жандарму, генералу Арману Вотрену. Предварительно переименовав службу. С тех пор СМ стала называться Управлением по защите тайны и обороне (ДПСД). Служба верная тем, кто приходит к власти, отныне она посвящает себя именно власти, в противоположность другим разведывательным агентствам, которые иногда «гуляют сами по себе».

В качестве доказательства — дело «Гринпис». В сентябре 1985 года при поддержке министра обороны Поля Киле и министра внутренних дел Пьера Жокса (он сам ветеран СМ в Алжире) генерал Дэбер и его заместитель, подполковник Серра, получают задание проинструктировать боевых водолазов ДЖСЭ, участвующих в диверсии против «Рейнбоу Уорриор». И именно ДПСД будет настаивать на аресте офицеров ДЖСЭ, которых уличили в излишней болтливости с представителями прессы. Через год в схожих обстоятельствах действия ДПСД приведут к скандалу, обернувшемуся делом Люшэра о продаже оружия Ирану.

Проводя расследования, как о том свидетельствует подполковник Вильмен (один из патронов контрразведки с 1963 по 1985 годы), ДПСД поддерживает тесные связи с контрразведкой и службой безопасности ДЖСЭ, ДСТ, РЖ, Бюро разведки жандармерии.

Имеются также и внешние связи в рамках НАТО. Мало известный эквивалент в США СМ — Служба защиты исследований (Дифенс Инвестигейтив Сервис-ДИС), основанная в 1972 году бригадным генералом Джозефом Дж. Каппуччи — весьма активна во Франции. Следует отметить, что во Франции часто попадаются женщины, такие, как миссис Миллер, сотрудник посольства, или «блондиночка», которая руководит агентствами службы безопасности США в Тулоне в 80-е годы.

Директора СМ и ДПСД:

• 1961–1963: генерал Шарль Фёврийе

• 1963–1965: Генерал Сильвен Анфрю

• 1965–1967: генерал Андре Лавернь

• 1967–1970: Морис Рутье

• 1970–1975: генерал Пьер Тозе

• 1976–1978: генерал Жерар Моран

• 1978–1980: генерал Андре Пон

• 1980–1982: генерал Мишель Жоран

• 1982–1985: генерал Арман Вотрен

• 1985–1987: генерал Жан-Луи Дэбер

• 1987–1989: генерал Пьер Девеми

• 1989–1990: генерал Антонио Жером

• 1990: генерал Ролан Гийом

Похищение Ирвинга Брауна

19 марта 1958 года Ирвинг Браун, тайный советник в среде американских профсоюзов, выходит из «Шанхая», китайского ресторана в Брюсселе, в сопровождении профсоюзного делегата Ричарда Деверелла, алжирца Вилли Шарфи и своего шофера Роберта Хайдена.

Внезапно троих друзей окружают люди в маскхалатах и заталкивают их в свой автомобиль, Деверелл остается на тротуаре один.

На Рю де Ломбард, в штаб-квартире Международной конфедерации свободных профсоюзов (МКСП), членами которой являются трое похищенных, царит растерянность. Вскоре узнают, что троих синдикалистов похитили агенты бельгийской Службы Государственной безопасности, которую таинственный телефонный звонок информировал о том, что в «Шанхае» проходит тайное совещание алжирских террористов.

На следующий день Робер Де Фуа, в течение долгого временит руководящий Службой безопасности (с 1934 года — за вычетом периода оккупации Бельгии фашистами, когда он вел борьбу из Лондона), освобождает Ирвинга Брауна и его шофера.

Их алжирского товарища, Шарфи, не отпускают. Его спешно перевозят из Брюсселя в крепость Динамит. Позже его переводят в Намюр, затем в Лиеж. Настолько силен страх в том, что он сбежит…

Так ли уж опасен этот Шарфи, обвинить которого можно лишь в том, что у него фальшивые документы? Его настоящая фамилия — Деккар. Он генеральный секретарь Профсоюза алжирских рабочих (ПАР) в ПТТ, который входит во Всеобщий союз алжирских трудящихся (ВСАТ), близкий к ФНО. Деккар — жертва интриги, в которой смешались и война спецслужб и борьба между враждебными группировками внутри алжирского правительства. Запутанное дело, один из эпизодов которого освещают конфиденциальные бумаги Дика Деверелла, имеющиеся сегодня в нашем распоряжении.

Согласно Девереллу, его соотечественник Джей Крейн, активист МКСП, открыто поддерживающий другую националистическую конфедерацию, Объединение профсоюзов алжирских трудящихся (ОПАТ, пустивший корни в АНД, организации Мес-сали Хаджа), пригласил Шарфи в Брюссель.

«Во время конгресса профсоюзов в столице Туниса, — пишет Деверелл, — завязалась баталия между ВС АТ и ОПАТ и наши друзья из ВСАТ оказались на высоте. Уже после того как друзья Джея Крейна и Небборта — ОПАТ — потерпели поражение, был приглашен Шарфи. Именно в это время, как подчеркнул Шарфи, ставки в конфликте ВСАТ-ОПАТ взлетели, поскольку ОПАТ, которая действовала преимущественно во Франции, пыталась помешать алжирским рабочим предоставить деньги ФНО…»

Имеется и дополнение к этим ставкам. Крейн хочет получить Шарфи и его профсоюз из ПТТ, используя весьма неортодоксальные методы:

«Я уже говорил вам, что Крейн содержит компанию красивых девушек (англичанок и одну бельгийку). Он их держит в форме, и они послушны любому его жесту и взгляду, когда к ним приходят посетители. Они услаждают их вечера и так далее…

Прошлой весной, как я вам уже писал, Крейн организовал вечер в кабаре, расположенном в самой злачной зоне Брюсселя, и там англичаночки (а также и бельгийка) развлекали группу черных африканцев, которые, как надеялся Крейн, станут его «мальчиками» в Центральной Африке».

У Шарфи была связь с секретаршей Крейна Жанет. Одновременно сообщения Деверелла сигнализируют об охлаждении этих контактов из-за симпатий к ВСАТ. Склонится он на сторону «мессалистов»? Нет. Поскольку разрыв с Жанет совпадает с его возвращением на прежние политические позиции. Милая секретарша «устраивает ему сцену» в Шанхае. В это же время Крейн затевает кампанию слухов, подрывающих авторитет Шарфи.

Весной 1958 года в прессе появляется сообщение о том, что Крейн пытается объединить ОПАТ и ВСАТ. СДЕСЕ, по-видимому, получила информацию от диссидентов ВСАТ, которые вступили с ней в контакт. Мессалисты посчитали это дезинформацией, предназначенной для обострения напряженности в МКСП. Экстренные совещания с одной стороны и с другой. Ирвинг Браун предлагает обсудить все это. В результате чего и неожиданный арест 19 марта…

Очутившись на свободе, Браун прилагает непомерные, дьявольские усилия, дабы доказать непричастность Шарфи к этому делу. По его просьбе президент Туниса Бургиба ведет по этому вопросу беседы в кругах близких к бельгийскому правительству, в консульстве Франции он беседует с Жаном Гаспаром, человеком из СДЕСЕ. Для французских служб, кто скажет Ирвинг Браун, говорит ЦРУ, а значит — он сторонник ФНО…

В игру вступает ЦРУ

Внезапно разгорается война булавочных уколов. Из Франции высылают находившегося в Париже американского студента Роберта Бахоффа, представителя Национальной Студенческой ассоциации. ДСТ тщательно следило за его квартирой на улице Гласьэр, убежденное, что он является агентом ЦРУ, координатором в США и Франции студенческого движения против войны в Алжире. ДСТ бросает также подозрительные взгляды в направлении Центра американских культурных связей (не без основания: один из его руководителей, заместитель шефа резиденции в Париже, будет через несколько лет руководить работой Компании в среде левых африканских студентов).

Агенты ЦРУ, прикрывавшиеся дипломатической крышей, еще менее уязвимы. С апреля 1955 года Фрэнсис Л. Альберт Младший, политический служащий в посольстве в Париже, наблюдает по заданию Компании за ходом войны в Алжире. Он поддерживает связь с «атташе по экономическим вопросам», находившимся в течение пяти лет войны в Алжире в его столице, Альфредом Грайма Джонсоном.

Большинство французов, политики и люди спецслужб, считают, что ЦРУ нацелено, главным образом, на генерала де Голля. Таким образом, по мере активизации националистов во французском Алжире, Компания все чаще фигурирует как наиболее ревностный их сторонник, что по сути противоречит той помощи — реальной помощи, — которую она оказывает ФНО.

7 декабря 1960 года Филипп Тиро де Вожоли, шеф резиденции СДЕСЕ в Вашингтоне (в США две резиденции СДЕСЕ, вторая в Нью-Йорке), организует завтрак, на котором присутствуют Жак Сустель, бывший шеф голливудских спецслужб в 1943 году, перешедший во французскую алжирскую оппозицию, и Ричард Биссел Младший, директор оперативного отделения ЦРУ. Биссел, экономист по образованию, бывший одним из инициаторов плана Маршалла, реалист. Он заявился для того, чтобы выудить информацию.

Неожиданностью стал путч генералов в апреле 1961 года.

«Тот факт, что попытка Шалля была поощряема и даже поддержана самыми активными из натовских, американскими, спецслужбами, является сегодня секретом Полишинеля!» — восклицает в ту пору в редакционной статье журналистка Женевьев Табуи.

Исподволь поощряемая русскими, которые полагаются на нее в успехе проведения тонких операций по «дезинформации», она действует проворно. Когда генерал Шалль занимал пост в НАТО, он, естественно, поддерживал тесные связи с американскими офицерами, но из-за этого отводить ЦРУ темную роль в перевороте в столице Алжира по меньшей мере сомнительно. Но слух пронесся с быстротой молнии: американские офицеры, оказывается, помощники «вероломных генералов». В результате проверки обнаруживается, что американский военный атташе в Париже, бригадный генерал К. Кобурн Смит, находится в столице Алжира. Но сначала путча этот специалист из Агентства оборонных секретов (Дифенс Интеллидженс Эйдженси) мудро удаляется в глубь Сахары, чтобы избежать подозрений в отношении своей страны…

Как и всякая уважающая себя спецслужба, ЦРУ, конечно, занимается «сбором разведданных» в среде активистов французского Алжира. Но это вовсе не значит, что она вовлечена в конфликт. Аллен Даллес знает по своему опыту, что нужно всегда готовиться в худшему.

А пока атаки во французской прессе усиливаются. Атмосфера нагнетается настолько, что во Францию отправлен Пьер Сэлинджер. Сэлинджер, являясь советником президента Кеннеди по особым вопросам, готовит почву для его визита в Париж. Сэлинджер снабжен выводами, предоставленными ему спецслужбами Даллеса для передачи французским авторитетным лицам. Эти выводы содержат анализ мятежа генералов и его последствий.

Как известно, быстрое подавление путча генералов дает новый импульс ОАС: из маленькой группы она превращается в солидную подпольную организацию.

Ее шеф, генерал Салан, который сам за четверть века до того возглавлял разведслужбы Народного фронта в колониях, придает огромную важность контактам с американцами. Можно сослаться на документ в разведке от 1 ноября 1961 года, в котором говорится: «Уильям Портер, генеральный консул США, был очень поражен масштабами деятельности ТВА (кодированное название ОАС) и желал бы иметь встречу с одним из ее руководителей».

Не выдавали ли активисты-националисты желаемое за действительное? Те, кто 25 ноября, учитывая присутствие в Алжире таинственных «коммандос» Джонсона, «укомплектованных из американцев и канадцев, напрямую связанных с ЦРУ, которая предлагает оружие и, может быть, и деньги», хотят этого. Придерживаясь установленных правил, Компания все время старается получить необходимую информацию.

Несомненно, это тот случай, когда некий полковник Браун, которого его собеседники из ОАС воспринимают ни больше ни меньше как «шефа ЦРУ во Франции», вступает в контакт с Жан-Жаком Сюзини и генералом Саланом в декабре 1961 года.

Родившийся в ходе этой встречи план доставки оружия, который — на самом ли деле случайный? — закончится ничем, а письмо, адресованное президенту Кеннеди Саланом 12 декабря, изумляет своей наивностью — как такое могло выйти из-под пера такого опытного разведчика, как шеф ОАС?

Само собой разумеется, «зондаж» не оказался слишком благоприятным. Тем не менее, некоторые связи следует рассматривать в контексте роли ЦРУ. В конце 50-х годов две торговые фирмы промышляют сбытом оружия: Перманент Индастриал Эксибишн (ПЕРМИНДЕКС) в Базеле и Чентро Мондиаль Ком-мерчаль (ЧМК) в Риме. Обе позже будут обвиняться в предоставлении денег ОАС.

Ныне покойный адвокат Бернард Фентервальд убедил нас в том, что эти фирмы были связаны с ЦРУ. Также, согласно ему, связаны косвенным образом попытка убийства в Пети-Кламар генерала де Голля членами ОАС и смерть президента Кеннеди в Далласе.

Если те хитроумные интриги действительно велись, то они вовсе не мешали проводить американскую политику, благоприятствовавшую независимости Алжира. Чем ближе развязка, тем более акцентирует ЦРУ свои контакты с людьми ФНО. Порой бывают необычные контакты, так, например, Франтц Фанон, антильский психиатр, стал человеком-оркестром в пропаганде ФНО.

Осенью 1961 года, когда он только что закончил свою книгу «Проклятые на земле», раковая опухоль начинает подтачивать его здоровье. В связи с обострением заболевания ЦРУ переправляет его в США под псевдонимом «Омар». Фанон будет находиться в больнице, «под контролем» Вашингтона. Там он и умрет 6 декабря 1961 года.

Фанону не удастся увидеть свободный Алжир в июле 1962 года. В это время в столице нового государства появится крупная резиденция ЦРУ. Джон Г. Андертон, до войны учившийся в Гренобле, оставляет свой пост в Рабате, откуда он руководит созданием резиденции в столице Алжира. Обладающий огромным опытом Фрэнсис Л. Алберт становится его помощником. На подмогу спешит из Танжера К. Оливер III Изелин, будущий шеф ЦРУ в Абиджане. Трио опытных агентов попытается противодействовать влиянию советского блока на ФНО до того времени, как его заметят после государственного переворота, осуществленного Бумедьеном в июне 1965 года.

Английские спецслужбы в Алжире

Ветеран секретной службы безопасности на Среднем Востоке (Секюрити Интеллидженс Миддл Ист — СИМЕ) времен войны, Алистэр Хорн, стал журналистом. В 1954 году, когда в Алжире разразился «мятеж», он находится там как представитель «Дейли Телеграф». Хорн собирает материал для «Истории войны в Алжире», которую он посвящает своему другу Кристоферу Эварту-Биггсу, атташе в английском консульстве в столице Алжира.

Читателю, конечно, понятно, что Эварт-Биггс — агент МИ-6 и это будет стоить ему жизни в июле 1976 года в результате покушения, совершенного членами ИРА. Накануне, когда он занял пост посла в Дублине, этот дипломат с моноклем поделился с журналистами своим большим опытом:

«Когда я находился на посту в Алжире, во время войны за независимость, мне угрожали люди из ОАС…»

Исторически роль англичан в этой войне за независимость выглядит двойственной. Англичане и французы будут выступать в союзе против египтян, но в то же время дипломаты Ее Величества заигрывают с ФНО, союзником Насера.

Деятельность шефа МИ-6 в этом регионе, Найджела Клайва, являет яркий пример этой двойной игры. Он руководит резиденцией в Иерусалиме до того, как, «переигранный» еврейской контрразведкой, вернулся в Лондон и занял место в Отделе Среднего Востока в МИ-6. Совместно с руководителями этого отдела, Сирилом Роло и Джорджем Янгом, он планирует операцию «Страггл», нацеленную на физическое устранение Насера, этого «Нильского Гитлера», по выражению англичан.

С 1958-го по 1962 год Найджел Клайв, обитая теперь уже в столице Туниса, ведет тщательное наблюдение за ГПРА. После получения Алжиром независимости именно он создает в посольстве на проезде Глисинов первую резиденцию Ми 6 в столице Алжира. Вскоре его меняет еще один ас английской разведки в арабском мире, Реджинальд Темпл. Другие агенты будут находиться в консульстве на улице Суидани Будджемаа, 6.

С самого начала алжирского восстания французские службы безопасности имеют серьезные основания сомневаться в «добропорядочности» англичан. Свидетельством тому — необычное дело Маршалла, которое мы здесь впервые приводим полностью.

Это случилось в 1947 году, когда служба контрразведки Иностранного Легиона (Статистическое Бюро Иностранного Легиона — БСЛЕ) прибирает к рукам человека в белом кепи с запоминающимся лицом.

«Я работаю на МИ-6. Я уже был агентом английских спецслужб во время каирской войны», — признается полковнику Анри Жаккену, шефу БСЛЕ, легионер Маршалл, чья корреспонденция и почтовый ящик в Танжере были только что захвачены. Корреспонденция предназначалась для сахарской компании «Лагуат».

Когда истекает его пятилетний контракт, Маршалл соглашается работать на СДЕСЕ в резиденции майора Нугаре. В ту пору он устраивается на работу в британское посольство, которое с начала войны подозревается в помощи ФНО. Несомненно, Маршалл совершил опрометчивый шаг, недаром его труп всплывает вскоре в Алжирском порту…

Быстрота, с которой расправились с Маршаллом, толкает французскую контрразведку на проявление повышенного внимания к шефу поста Ми 6 в столице Алжира. Альфред Фокс официально является военно-морским атташе консульства. Он родился в 1907 году, в Сент-Этьене, и свободно владеет французским. Постом он руководит с 1943 года.

«Фокс был под наблюдением ДСТ, и его подозревали в шпионаже против французской армии», — сообщил нам генерал Жаккен, «ДСТ не смогла получить доказательства его вины. Я знал о том, что он является целью для ОАС».

15 сентября 1961 года был убит Джон Мейсон, один из лучших агентов Фокса. Через день и сам Фокс пал жертвой покушения. Он был убит командиром подразделения «Дельта I» из ОАС, Бобби Довекаром. Перед убийством его связали и заткнули рот кляпом.

На всякий случай алжирская пресса назвала ФНО ответственным за эти два жестоких убийства. Кристофер Эварт-Биггс, по-видимому, не был этим введен в заблуждение. Служащий консульства со своей стороны видит «трагическое совпадение» между двумя этими убийствами.

Углубившись в исследования, мы смогли определить настоящего организатора этого двойного покушения. Им является Роже Дегельдр, шеф вооруженных «коммандос» ОАС, который осмелился отправиться в английское консульство, чтобы взять на себя ответственность за оба убийства.

«— Почему вы приказали убить Фокса? — спросили его.

— Потому что я узнал о том, что он снабжал оружием ФНО, — ответил Дегельдр».

Лаконичная надгробная речь для шефа станции МИ-6 в столице Алжира…

Братья-враги коммунисты

Восстание в Алжире началось в праздник Всех Святых 1954 года. В это время Хрущев пытался пойти на сближение с Францией. Он, как и все советские руководители, считал «мелкобуржуазными» националистические организации Магриба, включая и ФНО.

1954 год считается также годом коренной перестройки в «органах» и официального рождения КГБ. Из-за этого 1-е Управление, в котором занимаются разведкой, и в его составе 5-й отдел, занимающийся Францией, 8-й — арабскими странами и 9-й — Французской Африкой, не были достаточно готовы в сложившейся ситуации. Без учета операций по поддержке повстанцев и доставке оружия через чехов из СтБ польскую УБ.

Как и Алжирская компартия, в СССР оказались застигнуты врасплох восстанием «всех красных святых». Это опоздание вскоре будет наверстано. Назначаются служащие, обязанные следить за развитием событий в Алжире. Резиденции в Тунисе и в Каире активизируют свои действия.

С 1956 года они дают заключение: ФНО наращивает свою деятельность в стране. И именно с ней придется вести дела, несмотря на ее «неортодоксальное» политическое направление. Но лишь событие 15 октября 1958 года в Киеве, где проходило тайное заседание, на которое, как они утверждают, смогли проникнуть агенты французских спецслужб, расставит все на свои места. Борис Пономарев, руководитель международного отдела в КПСС, выступая там перед представителями коммунистических партий зоны конфликта, излагает им новую ориентацию, принятую Москвой: помогать Египту против Израиля и «империалистических держав», что означает полную поддержку ФНО.

В декабре 1960 года Ларби Вуали, генеральный секретарь Алжирской КП, прибудет в Москву с целью установить связь для обмена разведданными между советской разведслужбой и спецслужбой Буссуфа.

Как и его «западные коллеги», Рихард Кристманн из БНД или Найджел Клайф из МИ-6, Андрей Н. Зеленин, представитель КГБ, находится в момент провозглашения независимости Алжира в столице Туниса. Он, как и они, прибудет в столицу Алжира для создания там первой резидентуры под дипломатической крышей.

Посол по особым поручениям Геннадий Корепанов, атташе по делам культуры в Ливии, а затем в Алжире, и подобные ему прибывают для усиления работы КГБ, которое мало-помалу прокладывает дорожку в толпе советников левого уклона, окружающих Бен Белла.

Среди молодых кадров КГБ, прошедших подготовку в школе поддержки ФНО, фигурируют двое, которых ожидает большое будущее. Один из них, действовавший под ширмой журналиста, грузин Юрий Кобаладзе станет в 1992 году руководителем пресс-службы СВР, новой службы Бориса Ельцина. Другой Кирпичен-ко, в те годы советник ФНО в Каире и в Тунисе, где он работал рука об руку с Буссуфом, тоже всплывет в СВР, руководство которого и в самом деле нашпиговано специалистами по исламу. Что касается Евгения Соловьева, очень активного в 50-е годы во Франции и в начале 70-х в Алжире, то он станет в 1992 году одним из руководителей Общества дружбы ветеранов служб безопасности бывшего СССР.

Союзники СССР внесли свой вклад в дело освобождения Алжира. С января 1957 года майор Фахти эль-Диб установил с согласия Насера контакты с чехами. Они будут расширены и углублены Исмаилом Фаридом, представителем Мухабарата в Праге. Координируя свои действия с действиями СтБ, спецслужбой чешских коммунистов, фирма «Омнипол» будет обеспечивать оружием ФНО. По сниженным ценам, учитывая добрые отношения с Каиром.

Такую же доброжелательность проявит и Болгария. Ценную помощь окажет также и Югославия. Тихо идет дальше ФНО. Французы не игнорируют этот факт, когда осматривали югославское судно «Словения», доверху заполненное оружием, предназначенным для бойцов НОА.

В противоположность СССР красный Китай свои базы на африканском востоке подготовил основательно. Благодаря действиям своего посла Чень Цзякана свою активность в направлении ФНО китайская Тэу разовьет главным образом из Египта. Организация, с которой Пекин начинает сближаться начиная с марта 1958 года, до того как признать ее дипломатически в том же году к недовольству Москвы, обеспокоенной китайскими происками.

В марте-апреле 1959 года Лю Шаоци принимает Аззедина, Садека и Омара Усседика. С этого времени мусджахеды будут получать значительную помощь в виде оружия и субсидий, переправляемых через тунисскую границу. В апреле 1960 года Керим Белькасем направит вторую делегацию ГПРА в Китай. В сентябре в Китае объявится Фархат Аббас. Он будет вести переговоры о тайной поставке оружия и оказании другой помощи до 6 октября 1960 года, когда Пекин оповестит всех официально о предоставлении громадной помощи алжирцам.

Китайские спецслужбы потерпят тем не менее серьезное поражение. В Каире Цзян Гуйлин, журналист Синьхуа, раскрывает ЦРУ точную роль своего могущественного работодателя: специальные корреспонденты из военного отдела Синьхуа попутно выполняют обязанности советников в организациях национального освобождения, особенно в Африке.

Один из этих советников Цзен Тао, в прошлом руководитель агентства Синьхуа в Гаване, станет послом в Алжире, после обретения им независимости. Инструкции, полученные из Пекина, гласят: нужно распространить китайское влияние на молодую арабскую республику, а также готовить разрыв с СССР.

В марте 1965 года Се Фучжи, шеф китайской контрразведки, совершает вояж в столицу Алжира. Через три месяца на Вторую Конференцию стран Азии и Африки китайская делегация, руководимая Чжоу Эньлаем, укомплектовывается в значительном объеме мужчинами и женщинами, знакомыми с тайнами разведки: это — сестры Гун Пэн и Гун Пушен, ветеран Коминтерна Ляо Ченчжи и руководитель Службы расследований Центрального комитета (Дяочабу), ответственный за внешнюю разведку Ло Цин-чан. Они там для того, чтобы закрепить связи со Службой военной безопасности Касди Мерюаха и поддержать совместными усилиями революционных повстанцев на черном континенте.

Заявив в 1960 году, что значение и влияние борьбы ФНО перешагнули «пределы Африки», руководитель китайской дипломатии Чжоу Эньлай провозглашает в самой столице Алжира:

«Африка готова для революции!»

Моссад и евреи Алжира

Война в Алжире беспокоит израильтян в первую очередь потому, что им предстоит столкнуться лицом к лицу с Насером и, что еще проблематичней, с Францией, ведь Франция является традиционным союзником еврейского государства с момента его образования. Осложняет ситуацию то обстоятельство, что король Мохамед Пятый и его сын, наследный принц Хассан Второй, поддерживает ФНО в рамках солидарности стран Магриба. Кроме того, в Алжире живет большая еврейская община, которую хотят спасти от уничтожения и одновременно надеются организовать ее переезд в Израиль.

Что касается французов, то отношения с ними складываются как нельзя лучше. Тесные контакты поддерживаются с 1955 года. С июня 1956 года учреждается обменная биржа. Благодаря разведсетям в арабском мире и особенно в Марокко Моссад и Аман (военная разведка) обеспечивают СДЕСЕ и ДАСТ подробной информацией о планах ФНО и его союзников. Это достигается благодаря тому, что союзниками, о которых говорится, являются конечно египтяне. Взамен французы дают израильтянам оружие и технологии, в которых не нуждаются.

Учитывая яростную вражду между Моссаидом и Аманом, создаются два канала сотрудничества: СДЕСЕ Пьера Бурсико работает рука об руку с Амани (представленным заместителем директора Ювалем Нееманом, затем Шломо Газитом), а Моссад поддерживает контакт с Даст Роже Вибо при посредничестве Яакова Ка-роза, который в Париже представляет Моссад и является доверенным лицом его верховного руководителя, Иссера Гареля.

На месте, в самом Алжире дела обстоят хуже. С 1954 года Иссер Гарель, шеф Моссад, дал задание бывшему израильскому офицеру Шломо Хавилио организовать в Северной Африке раз-ведсеть. Хавилло и его команда из пятнадцати тщательно подобранных агентов будет выполнять руководящие функции в подпольной инфраструктуре самообороны и иммиграции.

Трое из этих специалистов в 1955 году направляются в Алжир. Кроме прочих заданий они должны организовать в Оране, Алжире и Константине радиостанции. Как о том сообщает Агнес Бенсимон в своей работе «Хассан Второй и евреи» (1991), не уточняя, являлся ли он сам членом этой первой команды, посланной Моссадом, один из израильских агентов, Яаков Хассан, был похищен и убит бойцами ФНО.

По правде говоря, израильская политика опоры на Францию (и, в скрытой форме, добрых отношений с шерифскими властями) встречает одобрение большинства еврейской общины Алжира. Некоторые из ее членов, в основном коммунисты, открыто участвуют в борьбе на стороне ФНО, но другие опасаются стать отверженными в независимом Алжире, как это уже случилось с евреями в Египте, Ираке или Сирии, где после образования Израиля их воспринимают как «пятую сионистскую колонну».

Эти опасения усиливаются с момента начала крупных манифестаций алжирцев в декабре 1960 года и достигнут своей наивысшей точки по мере развития переговорного процесса между Францией и ФНО. В столице Алжира и в Оране часть еврейских активистов сближаются с ОАС. Не утруждая себя беспокойством о приемлемости союза между их общиной и этой организацией (некоторые члены которой — алжирцы европейского происхождения или правые экстремисты — придерживаются антисемитских традиций, весьма живучих у французов из Алжира), они создают свои собственные «командос», иногда называвшиеся «еврейские ОАС».

По всем статьям Алжир неуклонно движется к независимости. Помятуя, что их спецслужба зарождалась как иммиграционная подпольная структура, двое служащих Моссад совершают тайную инспекционную поездку. Результаты поездки подтверждают их первоначальную уверенность: у евреев Алжира нет никакого будущего в независимой стране — они должны эмигрировать как можно скорее в Израиль.

Как и евреи из Марокко, евреи из Алжира вливают в еврейское государство свежую кровь, решая насущные проблемы интеграции. Однако позиции, занятые как Израилем, так и местной еврейской общиной до получения независимости, вызовут усиление враждебности, уже наметившейся в кадрах ФНО. И не случайно, что в первой речи пришедший к власти Бен Белла превознесет арабскую нацию и провозгласит задачу: мобилизовать 100 ООО солдат для отправки на войну с еврейским государством в Алжире. То, что никогда не будет выполнено. В конце 1963 года независимый Алжир вступит в войну, но против Марокко…

Катастрофа в заливе Свиней

Это известное событие послужит пищей для воображения у людей третьего мира (че Гевара, длинноволосый человек в берете, руководивший контратакой людей Кастро) и в то же время людей из ЦРУ (союзников кубинцев — противников Кастро, всеми покинутых и расстрелянных на берегу). Два различных взгляда на одно крупное событие в истории американского разведывательного сообщества: такова первая крупная неудача.

Когда Фидель Кастро и его «Барбадос», после многих перипетий, свергают бывшего сержанта Фульхенсио Батисту в январе 1959 года, людьми из ЦРУ они не воспринимаются как коммунисты — кроме того, они помогают им в финансовом отношении, поскольку считают их демократами с некоторой примесью романтики. В конце марта группа экспертов из Управления дает заключение, что Кастро не «коммунист советского толка». Требуется вся энергия Аллена Даллеса, чтобы поставить этот вывод под сомнение, что не мешает его заместителю Чарлзу П. Кей-беллу подтвердить 5 ноября перед подкомиссией сената, что коммунисты воспринимают этого будущего «высшего руководителя» как «представителя буржуазии».

В действительности Кастро и его группа создают повсюду структуры, свойственные социалистическому государству, из которых складывается опора их режима: в армии, в деревне, в охране общественного порядка и в скором времени в спецслужбах. Чаша наполнится до краев 20 сентября 1960 года, когда Кастро и Хрущев, прибывшие на сессию Генеральной ассамблеи ООН, падают в объятия друг друга в Нью-Йорке.

К этому времени ЦРУ уже полгода как ведет секретную войну против режима Кастро и снабжает оружием первых противников нового строя, ведущих партизанскую борьбу с конца 1959 года на Сьерра-дель-Эскамбрай.

Но жизнь — это вечное обновление, и новая секретная операция Управления разворачивается на большей части территории Гватемалы, где шесть лет назад американские секретные агенты свергли правительство левых (Каверт экшн в Гватемале».

В то время президентом Гватемальской республики стал один из их союзников, Мигель Идигорас Фуентес, и теперь, после некоторых колебаний, он готов оказать им помощь. В апреле 1960 года Идигорас тайно встречается с Робертом Кендаллом Дейвисом, шефом резиденции Управления в столице Гватемалы, который просит у него санкции на обучение кубинских эмигрантов, противников Кастро, на территории Гватемалы.

Идигорас соглашается. В июле ЦРУ размещает секретную военно-воздушную базу в Ретальхулеу. В распоряжении Управления появляется взлетная полоса, пригодная для посадки К-52 или бомбардировщиков Б-26. Почти все пилоты — кубинцы. Речь идет о поддержке военными и другими материальными средствами партизанских групп на Сьерра-дель-Эскамбрай, так как Ричард Бис-сель, большой мастер тайных операций, надеется свергнуть режим Кастро без открытой интервенции со стороны США.

Операция готовится в пожарном темпе. 1500 изгнанных из Кубы «гусанос» («Черви») зачислены в Бригаду 2506. Но на самой Кубе режим пользуется поддержкой. Более того, начинает создаваться мощная секретная полиция. Само собой разумеется, социализм «мейд ин» Гавана не упадет как зрелый плод.

Тогда Биссел решает сыграть в другом ключе. Он приказывает полковнику Шеффилду Эдвардсу, шефу отдела безопасности Управления, раздобыть убийцу, способного покончить с Кастро. Связанный с Эдвардсом Роберт А.Махью, ветеран ФБР, вербует Филиппо Сако (он же Джон Росселли») за какой-то пустяк в сумме 150 000 долларов. Сако предлагает тогда взять в дело двух других гангстеров: Момо Сальваторе (Сэм) Джанкана и Сантоса Траффиканте.

Эти «крестные отцы» должны через своих людей подсунуть кубинскому лидеру капсулы с ядом, которые получили и которые доставлены из Форд Детрика (штат Мэрилэнд), места, где секретная группа ЦРУ занимается изучением всевозможных способов устранения «нежелательных персон».

Нежелательных, естественно, для американской администрации. И все происходит под благодушным взглядом Эйзенхауэра, президентский срок которого истекает в ноябре. Айк очень желал бы, чтобы Кастро, этот экзальтированный бородач, который каждый день бросает вызов Соединенным Штатам Америки, был свергнут до того, как избиратели придут к урнам. По имеющимся свидетельствам он не был тем не менее поставлен Алленом Даллесом, шефом ЦРУ, в курс дела, связанного с отравлением.

Однако Айк был очень хорошо осведомлен всем, что касалось Бригады 2506. По всей видимости, знал он и о заметных штрихах в готовящейся операции, таких, как возрастание эффективности контрразведки и контрпартизанской деятельности режима Кастро, что, разумеется, увеличивало риск самой операции.

Частично приняв «гватемальскую модель» 1954 года, Биссел планирует в настоящей операции в качестве ударной силы высадку воздушного десанта, а партизанам в Сьерра-дель-Эскамбрай отводится вспомогательная роль. Дабы обеспечить преимущество «Гусанос» в средствах авиации, укрепляют в значительной мере их флот бомбардировщиков и придают им американских пилотов.

Все это происходит во время предвыборной кампании в США, где кандидат на пост президента от демократической партии, Джон Ф. Кеннеди, настигает и даже опережает по предварительным данным президента, у которого истекает срок. Эйзенхауэр доверил вице-президенту Ричарду Никсону задачу следить за подготовкой вторжения на Кубу. Офицер военно-морского флота, Роберт Э. Кушманн, обеспечивает связь Никсона с ЦРУ. В Управлении — Трейси Барнс поддерживает контакт с государственным департаментом.

18 ноября 1960 года Кеннеди избирается президентом, но еще не приступив к исполнению своих обязанностей (в США предусмотрен двухмесячный переходный период), приглашает Даллеса и Биссела для прояснения ситуации на кубинском фронте. Новый президент из демократов, по-видимому, не очень горит желанием осуществить проект вторжения на Кубу.

Даллес и его заместитель усиливают на него свое давление. Они настаивают на том, что, отменив операцию, США рискуют демобилизацией противников Кастро позволить Гаване обратиться к русским с просьбой усилить режим военными средствами, особенно военно-воздушными. Приводя внушительные доводы, они утверждают, что доктрина ЦРУ остается без изменений: причастность США к перевороту останется в секрете; на все возможные улики будут найдены опровержения.

После официальной инаугурации в январе 1961 года Кеннеди принимает план, особо подчеркнув, что американские власти не должны быть скомпрометированы. Однако разговоры в прессе уже посыпались один за другим.

Но они не останавливают ход подготовки к вторжению. В конце марта руководство штаба называет место для высадки десанта — это залив Свиней, вместо прежде намеченного — Санта-Тринидад. Решение о высадке в заливе Свиней утверждается 10 апреля 1961 года в Белом Доме. Президент Кеннеди принимает его без колебаний и без учета того факта, что ДИЭР, кубинская спецслужба, только что раскрыла шесть разведсетей сторонников свержения режима Кастро, организаторов диверсионных актов при содействии ЦРУ.

С каждым дальнейшим шагом план Компании становится все более рискованным. Куба Кастро уже ничем не походит на банановую республику: восстание против режима внутри страны исключено, по крайней мере в ближайшее время. Партизаны в Сьерра-дель-Эскамбрай «избиваются» солдатами и милицией, снабженными советским оружием, а ДИЭР с каждым днем действует все лучше и искуснее.

Сознавая эти новые трудности, хотя и оставаясь оптимистами, Даллес и Биссел пытаются получить от Белого дома разрешение использовать для вторжения на остров американские силы. Но Кеннеди, боясь скомпрометировать США, выбирает среднее: не отказываться от высадки и не идти на прямое военное вмешательство.

Это половинчатое решение обернется катастрофой. Через несколько дней пробы сил все пойдет прахом. Вдохновленные воспоминаниями об успешных операциях «каверт экшнз» в Тегеране (операция «Аякс») или в столице Гватемалы (операция «Успех»), люди из ЦРУ пребывают в некоторой эйфории. Военные более сдержанны, им и вовсе не по душе подобная операция, где придется исполнять приказы «гражданских» из Управления. А что касается трудностей в оповещении, то они присутствуют повсеместно: между ЦРУ и Белым домом, между ЦРУ и Пентагоном, между ЦРУ и госдепартаментом.

И на фоне этих трудностей Кеннеди дает зеленый свет с полной решимостью. Военные действия начинаются в середине апреля: бомбардировщики с воздуха, менее эффективные, чем ожидалось ранее, а затем высадка наемников на Плая-Хирон.

Но это смертельная ловушка, поскольку реакция кубинцев следует молниеносно, а американская сторона все больше переходит к беспорядочным действиям. 19 апреля, в час ночи, в Белом доме заканчивается пленарное собрание. Испытывая сильное давление со стороны СССР, Джон Кеннеди отказался, учитывая политические реалии, от предложения военных решить проблему, оказав десанту помощь с моря и с воздуха. И все-таки он принимает компромиссное решение: истребители военно-морского флота США без опознавательных знаков будут в течение часа барражировать над полем битвы на случай защиты бомбардировщиков Б-26 от налета авиации Кастро. Паллиативная мера, которая из-за проблем со связью и согласованностью окажется неэффективной.

Все закончится быстро. Фиаско, превратившееся в катастрофу: 107 убитых из числа Бригады 2056, из них по меньшей мере четверо американцев, 1200 Гусанос оказались в тюрьмах, из которых «верховный лидер» освободит их через 20 месяцев после ряда переговоров…

Взбучка, после которой в ЦРУ залив Свиней воспринимают как синоним унижения. Потеря «девственности» и конец эпохи триумфальных секретных операций. Отныне надо менять стиль.

Два брата и одна секретная служба

Через два дня после провала операции по вторжению президент Кеннеди поручает генералу Максвеллу Д. Тейлору, своему советнику по военным вопросам, провести подробную инспекцию состояния северо-американского разведывательного сообщества.

В этих трудных условиях президент сменяет руководство Управлением. Даллес уходит в отставку 27 сентября. Через два месяца главой ЦРУ становится Джон Маккоун. 31 января 1962 года Чарлз П.Кейбелл оставляет свое кресло заместителя генерал-лейтенанту Маршаллу Сильвестру Картеру. Биссел, которого Кеннеди хотел видеть своим директором ЦРУ, оставляет свой пост 17 февраля 1962 года, смененный Диком Хелмсом. Роберт Эймори уступает свою должность заместителя директора по вопросам разведки Рейю С. Клайну.

Задача сменить Аллена Даллеса оказалась затруднительной еще и потому, что Маккоун — республиканец и близкий друг Эйзенхауэра. Хотя в действительности новый директор ЦРУ без особых хлопот сошелся с новым президентом-демократом. Для Управления в этом кроется определенная выгода, ведь доверительные отношения между Лэнгли и Белым домом необходимы для успешного функционирования разведывательного сообщества. Подобраться поближе и заполучить доступ к «ушам» президента, — так воспринимает свою главную обязанность шеф ЦРУ.

Вторая обязанность — разжиться средствами, дабы сделать Управление менее зависимым. Маккоун является убежденным сторонником ведения разведки при помощи технических новшеств, он считает их более действенными, чем «Гуминт» (классическая форма разведки при помощи наблюдателей и шпионов). Он с успехом будет внедрять в разведке достижения науки и техники.

Смена персонала, смена методов, совершенствование структуры. 1 октября 1961 года на свет появляется Агентство оборонных секретов Дифес Интеллидженс Эйдженси (ДИА). Его директором станет генерал-лейтенант Джозеф Ф. Кэрролл, бывший заместителем Эдгара Гувера в ФБР, а затем руководивший контрразведкой в военно-воздушном флоте. Ему будут помогать два ветерана ЦРУ: заместитель Уилльям У.Квинн и начальник штаба Самуэл Б. Фрэнкел.

Совсем новое военное агентство быстро разрастается (2500 сотрудников в 1964 году). Так же быстро, как свои размеры, оно распространяет свой контроль на разведслужбы всех трех родов войск, которые отныне обязаны собирать разведданные, а не анализировать их.

После неудачи на Плая-Хирон операции против режима Кастро не прекращаются. Теперь их контролирует от клана Кеннеди брат президента, Роберт, министр Юстиции. Как и его старший брат Джон, он буквально поглощен идеей покончить с кубинским лидером.

Роберт Кеннеди контролирует ход операции «Мангуст», с помощью которой рассчитывает парализовать кубинскую экономику беспрерывными диверсиями: вызвать сбои в производстве сахара, используя вредные в химических процессах вещества, американцы надеются возложить вину за это на советских представителей, заполонивших остров. План операции «Мангуст» разрабатывался до ноября 1961 года Эдвардом Ландсдейлом, большим специалистом в операциях против повстанцев («Эд Ландсдейл, Филиппины и президент Магсайай»). Эта «черная» операция, ради которой было мобилизовано 400 служащих ЦРУ и которая была разбита на шесть фаз, была должна закончиться в ноябре свержением Кастро.

Но поскольку операция «Мангуст» дала сбой, Ландсдейла заменили Десмондом Фитцджеральдом, который вскоре станет патроном отдела Латинской Америки. Он копирует методы работы, привносимые его предшественником, и прибавляет к ним идею физического устранения «верховного руководителя». Таким образом вновь обретает популярность сага противников Кастро, в которой фигурируют имена Джона Росселли и Сэма Джанкарна. Затем, в октябре 1963 года (незадолго до убийства президента Кеннеди), Фитцджеральд встретит в Париже кубинского офицера, согласившегося отравить Кастро. Это Роландо Кубела (псевдоним Ам/Лаш) Офицер ЦРУ отрекомендовался ему как «личный представитель» Роберта Кеннеди.

Деятельность русских советников на Кубе все больше и больше беспокоит Джона Алекса Маккоуна, преемника Даллеса. Агенты ЦРУ на местах и вовсе потеряли голову. Один из них сообщает в Лэнгли о грузовых прицепах настолько длинных и широких, что они могут задевать на своем пути фонари и почтовые ящики. Другой утверждает, что видел автомобили, перевозящие груз, весьма напоминавший «очень длинные трубы».

Речь, естественно, идет о ракетах средней дальности, которые Хрущев согласился установить на этом острове под контролем советских специалистов. Но аналитики из ЦРУ, убежденные, что такого быть не может, совершают ошибку, не доверяя сведениям собственных агентов. Через тридцать лет Роджер Хилсман, бывший в ту эпоху руководителем ИНР, бюро разведки госдепартамента, назовет это грубой «ошибкой в оценке». Более эффективной окажется воздушная разведка с помощью самолетов-шпионов У-2. Один из этих аппаратов, пилотируемый Фрэнсисом Гари Пауэрсом, уже был сбит советской ракетой над Уралом, что спровоцировало серьезный международный кризис между СССР и США (отмена предстоящей конференции в верхах между Эйзенхауэром и Хрущевым).

Маккоун не остановил выполнение программы воздушной разведки, в которой ему оказывает поддержку Артур К. Ландал. Пионер аэрофоторазведки Ландал руководит с декабря 1961 года национальным центром использования У-2 в целях фоторазведки — этот центр контролируется Национальным советом безопасности и обязан обеспечивать различные агентства собранной информацией.

Маккоун и Ландал окажутся на высоте, что и подтвердит решение создать в ЦРУ научно-технический отдел, за которым большое будущее. Именно фотографии, сделанные с У-2 и положенные на стол Джона Ф.Кеннеди, подтолкнут президента США на организацию морской блокады Кубы, что привело к конфронтации с Хрущевым. Конфронтация не обошлась без серьезных инцидентов, таких, как тот, который произошел 27 октября, когда кубинцы, по-видимому, усиленные ракетами СС, собьют У-2.

Кастро является «принципиальным» сторонником развязывания ядерной мировой войны, о чем полковник Пеньковский, американский агент в ГРУ, известил в своем последнем послании перед арестом, говоря, что советские лидеры готовятся ее спровоцировать.

Но понимая, что уж слишком далеко выдвинул он свои батареи, Хрущев, далекий от того, чтобы броситься в преступную ядерную авантюру, решается на резкий разворот. Он возвращает свои ракеты с Кубы. Об этом свидетельствуют фотодокументы ЦРУ, на которых видны серпы и молоты на грузовых судах, увозящих ракеты в СССР.

В этом кубинском кризисе американские разведслужбы смогли с достоинством выйти из игры в самый последний момент. Но это не смогло компенсировать ущерб, причиненный неудачной экспедицией в заливе Свиней. Именно по этой причине, после убийства Кеннеди, его преемник Линдон Б. Джонсон отдаст Управлению приказ остановить попытки физического устранения Фиделя Кастро.

Дело Пеньковского

Высший офицер ГРУ, которым дорожит начальство, член совсем нового государственного комитета по координации научных исследований (где занимаются технологическим шпионажем), человек, близкий маршалу Варенцову, будущему командующему артиллерией и ракетными силами, подполковник Олег Владимирович Пеньковский перестал верить в коммунистическое завтра.

Подполковник выбрал Запад. Сначала он пытается установить связь с американцами, потом с канадцами. К несчастью, те, опасаясь провокации, отклоняют его предложения. Они уже обожглись, в октябре 1959 года лучший агент ЦРУ, полковник Петр Попов, был арестован.

Оказавшись более сговорчивой, МИ-6 посылает к нему одного из своих агентов, Гревилла Винна, официально выступающего в роли бизнесмена. Операция будет проходить под контролем шефа резиденции МИ-б в посольстве Великобритании в СССР, Родрика Уильяма Чисхольма. С надеждой в сердце Запад следит за ходом дела: после провала Попова и ареста Фрэнсиса Г. Пауэрса, пилота американского самолета — шпиона У-2, он почти ничего не ведает о советских стратегических планах.

В апреле 1961 года Пеньковский вполне официально отправляется в Лондон в составе научно-торговой организации. Есть предлог встретиться втайне с людьми из западных разведслужб, которые инструктируют его в пять приемов: Джордж Кайзвальтер от лица ЦРУ (в конце концов, присоединившийся к операции) и Гарольд Шергоулд от МИ-6.

Летом — новый официальный визит Пеньковского в Лондон. Там он имеет короткие встречи с Диком Уайтом, шефом МИ-6, и разрабатывает с Джанет Чизхольм, женой шефа московской резиденции, сложную систему контактирования.

Вернувшись в Москву, советский офицер начинает осуществлять невероятные челночные перемещения для поддержания связи с крошечной английской разведсетью. Во время тайных встреч на улицах Москвы Пеньковкий передает Джанет документы, которые он скопировал или перефотографировал с оригинала. Настоящее золотое дно: диссидент ГРУ передаст западным спецслужбам около пяти тысяч экземпляров документов.

Последний приезд в Париж. Здесь, в промежутке между двумя визитами, в Версальский дворец и в Лидо, подполковник встречается с Алфредом Улмером Младшим, шефом резиденции Компании. В Москву хотят направить американского агента в помощь Джанет. Им будет Хью Монтгомери.

На Западе ликуют. Документы Пеньковского (псевдоним «Арника») содержат, в частности, данные о советских исследованиях в области ракет, что особенно важно в то лето 1961 года, когда все напуганы угрозой ядерной войны и Запад трепещет от оскорбительных заявлений Хрущева.

В августе 1962 года Джервейз Кауэлл и его супруга Памела принимают эстафетную палочку от Чизхольмов. Но слишком поздно — через шесть месяцев КГБ узнает о встречах Пеньковского с Джанет и организует за ним наблюдение. После пыток его приговорят к высшей мере наказания и расстреляют 16 мая 1963 года.

Гревилла Винна, арестованного в Венгрии, обменяют в апреле 1964 года на аса КГБ, Гордона Арнольда Лондсдейла (настоящее имя — Конон Трофимович Молодий), схваченного в Англии в 1961 году и осужденного на 25 лет тюрьмы.

В 1965 году в Штатах появляются «Бумаги Пеньковского», — сочинение, к которому, конечно, приложило свою лапу ЦРУ, смешав правду и вымысел в соответствии с привычными методами. Книга «перевесит» ту информацию, которую двойной агент предоставил Западу перед кризисом на Кубе. Цель? Заставить в СССР думать, что изменник, а не фотографии с самолетов У-2, был основным источником информации для американцев.

Планета лазутчиков

В противоположность Игорю Гузенко, перебежчику, который дал сигнал к развязыванию Холодной войны, Анатолий Климов простой редактор, — обычный аналитик в Отделе информации 1-го Управления.

Постучавшись в дверь Фрэнка Фрайберга, шефа резиденции ЦРУ в Хельсинки, — а это произойдет 15 декабря 1961 года, этот маленький круглолицый, черноволосый человек знает: чтобы его восприняли всерьез, нужно предложить кучу информации. Прежде всего он должен сообщить свое настоящее имя — Анатолий Михайлович Голицин. Его жену, пришедшую вместе с ним, зовут Ирина, его дочь — девушку семнадцати лет — Екатерина.

Фамилия Голицин известна в ЦРУ уже семь лет. Когда в 1954 году в Вене Петр Дерябин дезертировал на Запад, он назвал Голицына потенциальным рекрутом для американской контрразведки по причине его семейных неурядиц. Но Голицына вызвали в Москву, и он четыре года учился в Институте КГБ.

Затем он вступает в секцию НАТО Информационного отдела КГБ, которая, напомним, занимается сличением информации, полученной от агентов и резидентов. Короче говоря, профессия чиновника, далекая от той, которой его обучали — контрразведчика в «стане врага».

Голицина тяготит жизнь в Вене. Вынашивая план перехода на Запад, он снимает копии со схем организаций и старательно записывает все то, что проходит через его бюро и соседние бюро. Он делает выписки из докладов, в которых сообщается об источниках информации, агентах КГБ, внедренных в НАТО. Ему, имеющему массу подобной информации, предоставился случай перейти Рубикон, когда он оказывается в Финляндии в 1960 году.

Является ли Голицин, как громогласно заявляют некоторые, самым крупным дезертиром с Востока со времен начала Холодной войны? Его считали таким, потому что он вызывающе держал себя с людьми из ЦРУ. За ним на базу во Франкфурте прибыл специальным рейсом самолет из Белого дома. Он отказывается говорить на родном языке, потому что его собеседник, превосходно владеющий русским, может оказаться лазутчиком. И только на английском люди из ЦРУ общаются со своим перебежчиком на «ферме» в Ашфорде, обширном ранчо, предназначенном для этой цели.

Несмотря на все это, Голицин не является крупной фигурой Холодной войны. Что ему в действительности известно? Некоторые точные имена, некоторая информация, довольно туманная. Об источниках КГБ внутри НАТО. И, тем не менее, на его счет относят раскрытие в течение нескольких лет по меньшей мере четырех агентов: француза Жоржа Пака, заместителя начальника Отдела прессы и информации в НАТО, арестованного 12 августа 1963 года сотрудниками ДСТ; Джона Уильяма Вассала, технического служащего английского адмиралтейства; Джона Уоткинса, канадского дипломата; священника Хью Хамблтона, англо-канадца, для установления личности которого понадобится по меньшей мере семнадцать лет!

Лестный итог. Даже слишком. В действительности, благодаря свидетельству других перебежчиков и ценой кропотливой работы контрразведки эти агенты Востока будут просто обнаружены. В этом плане случай с Жоржем Паком особенно знаменателен: он поступил в НАТО летом 1962 года, более чем через полгода после дезертирства Голицина. Перебежчик не мог знать о существовании этого лазутчика в НАТО. Более того, причастность Голицина к этому делу вызовет в ДСТ недоумение.

Но как все переменчиво в эту эпоху! Джон Маккоун, удовлетворенный тем, что сменил Аллена Даллеса на посту главы ЦРУ три недели назад, дает этому чудесному дезертиру кодовое имя «АЭ/Ладле». Психолог тайных операций, доктор Джон Ги-тингер, не обнаруживает ли у него сильную склонность к паранойе, удвоенную манией величия? Какая важность: не является ли паранойя болезнью грандов контрразведки?

С каким удовольствием внимают утверждениям украинца, что по его данным КГБ еще не внедрился в ЦРУ. И как тепло становится на сердце несмотря на то, что этот бывший офицер КГБ в дальнейшем переменит свое имя. Постоянно брюзжащий Отдел Советского Блока, однако, остается довольно сдержанным, когда речь заходит о качестве информации этого русского. Например, когда он утверждает, что китайско-советский раскол — это только пыль в глаза, «утка», выпущенная КГБ, с целью обмануть Запад… Или, что он лично подавал Хрущеву план реорганизации спецслужб… Или когда он требует 15 миллионов долларов на проведение операции по разгрому его бывшей спецслужбы.

Профессия — спайкэтчер

В то время на сцену выходит Джеймс Джизес Англтон, спайкэтчер (охотник за шпионами), легендарный шеф контрразведки ЦРУ. Сын мексиканки и американского офицера, который сражался против Панчо Виллы, этот человек с дипломом Йельского университета унаследовал в чертах лица что-то и от отца и что-то от матери. У него две страсти: поэзия и выращивание орхидей. Некоторые из этих растений, цветущие годами, требуют огромного терпения в заботе о них… как и долгая облава за внедрившимися агентами врага.

Мировая война бросила молодого человека в мир контрразведки, который нуждается как в изворотливом, так и в терпеливом уме. В 1942 году в Лондоне он организовал бюро контрразведки ОСС. Его английского коллегу звали Ким Филби, но шестое чувство говорило Джеймсу Джизесу, что это один из самых именитых двойных агентов нынешнего века.

Десантированный на парашюте в 1944 году в Рим, Англтон перевербовывает бывших фашистских руководителей и членов ОВРА Муссолини, организуя базы будущих разведсетей ГЛАДИО. По возвращению в США он занимается организацией контрразведки ЦРУ, но совершает непростительную ошибку: становится близким другом Филби, приехавшего в США в 1949 году для обеспечения связи со своими американскими «кузенами».

В течение 1962 года, когда ЦРУ водворяется в новые здания в Лэнгли, Джим Англтон является шефом Каунтер Интеллидженс Стафф (Секретный штаб контрразведки), две сотни специалистов которого постоянно заняты одной задачей — помешать КГБ проникнуть в Отдел Советского Блока (СДБ). Когда входишь в его кабинет на третьем этаже в юго-западном крыле здания, всегда встречаешь этого человека с орлиным носом и в больших очках. Он живет в полубезвестности, схоронившись за ворохом бумаг, окутанный густым облаком дыма от сигарет.

Если верить биографии Англтона, написанной Томом Мэнго-улдом («Воин Холодной войны — Джеймс Джизис Англтон», 1991), появление Голицина оказалось лучшим средством выйти из создавшегося положения, когда в течение последних месяцев СДБ критикует паранойю, взращиваемую человеком с орхидеями. Это, по меньшей мере, парализует и даже подвергает опасностям проведение операций. Кроме того, информация, полученная в СССР даже через Олега Пеньковского, почти не подтверждает витиеватые рассуждения Голицина.

В результате, когда СДБ оставляет Англтона на бобах, признания перебежчика звучат сладкой музыкой в ушах спайкэтчера. Видение коммунизма дезертиром из КГБ как нельзя лучше совпадает с его собственным.

В течение последующих месяцев «АЭ/Ладле» делает такие заявления, которые способны поставить все с ног на голову. КГБ начинает широкую кампанию проникновения. Только чудо-перебежчик способен ее остановить: всего, согласно Найджелу Весту, который анализирует происходящее с британской стороны, 270 случаев внедрения в западные спецслужбы и различные министерства («Охота за лазутчиками», 1967). Затем число уменьшат, сказав, что речь в большинстве случаях шла лишь о следах…

В это время Джон Маккоун, обеспокоенный происходящим, разрешает Джиму Англтону раскрыть архивы контрразведки (Каунтер Интеллидженс), дабы содействовать работе Голицина. Кроме прочего Голицин утверждает, что знал о существовании британского «Клуба Пяти», среди которых ему известны Маклин и Бургесс… которые перебежали в СССР десять лет назад. Третий человек, «Стэнли», по его словам, оперирует на Ближнем Востоке. Здесь кроется неясность. Английские исследователи делают вывод, что речь идет о Филби, уже попавшем под наблюдение. Но следует заметить, что еще один агент, формально опознанный, Джордж Блейк, тоже в ту пору находится на Ближнем Востоке. А сколько еще английских агентов, завербованных русскими?

Голицин утверждает также, что в случае с Константином Волковым, человеком из НКВД, хотевшим дезертировать в 1945 году, но похищенным и ликвидированным в СССР, не обошлось без измены со стороны англичан (Филби был в то время шефом резиденции МИ-6 на месте). Он подтверждает утверждения Игоря Гузенко, перебежчика в Канаду в 1945 году (см. стр.213), согласно которым в МИ-5 есть советский агент по прозвищу «Элли» (позже увидим, как МИ-5 распорядится этой информацией). Наконец Голицин выражает согласие с заявлениями еще одного дезертира, на этот раз поляка Мишеля Голеневского, по сведениям которого один из агентов-посредников МИ-5 работает на КГБ.

После годичного инструктажа Англтон предлагает английским друзьям заняться своим замечательным перебежчиком. Коллегу американского контрразведчика зовут Артур Мартин. Шеф секции Д в МИ-5 (контрразведка против СССР), Артур Мартин, приглашает украинского дезертира с заманчивой перспективой оставить его у себя. В марте 1963 года Голицин вылетает вместе с женой в старую добрую Англию под именем «Джон Стоун».

В Лондоне полным ходом раскручивается дело Профумо, военного министра, скомпрометированного Кристин Килер, проституткой, приглашаемой по телефону, и советским военно-морским атташе Евгением Ивановым. В этой взрывоопасной атмосфере перебежчик, которого англичане перекрестили в «Каго», заявляет, что лазутчик крупного ранга «Петерс» окопался в самой Интеллидженс Сервис. Подтверждение этого озадачит Артура Мартина и Джеффри Хинтона из МИ-6: 13-й отдел КГБ, занимающийся «мокрыми» делами, ликвидировал руководителя лейбористской партии Хью Гейскелла, вспрыснув ему смертоносных бацилл! Русские желали бы, чтобы «их человек», Гарольд Вильсон, занял место верного сторонника НАТО. И Вильсон действительно стал во главе лейбористской партии…

На следующий год, когда Вильсон становится премьер-министром, Джим Англтон бросает ему вызов. Американец предлагает в МИ-5 организовать кампанию против лидера лейбористов. И в наши дни некоторые из главных действующих лиц МИ-5, такие, как Питер Райт (автор «Спайкэтчера», 1987), продолжают защищать тезис убийства Гейскелла и вербовки Вильсона русскими.

По этому поводу следует сделать, по меньше мере, три замечания. В 1959 году 13-й Отдел КГБ был распущен, так как Хрущев запретил планировать убийства западных политических руководителей. И если даже сделать исключение на случай с английским лейбористом, то историки считают, что не Вильсон, а Джордж Браун, политик — приверженец НАТО, должен был теоретически стать преемником Гейскелла… И наконец, все это дело — плод выдумки Голицина, поскольку покойный лидер лейбористов заболел в декабре 1962 года, т. е. через год после бегства украинца.

Остается полагать, что англичане заинтересованы в перебежчике. Но он должен, тем не менее, их оставить, так как 7 июля 1963 года «Дейли Телеграф» сообщает, что в Лондоне находится гость британских спецслужб. Его фамилия Дольницин и она останется на доброе десятилетие на страницах всех книг, посвященных шпионажу в таком виде. Ежедневная газета консерваторов получила эту информацию из своего вашингтонского бюро, а не из рук английских следователей: Англтон способствовал ее утечке, чтобы набить цену своему перебежчику — это будет направлено против людей из СДБ, становящихся все более нерешительными по отношению к нему…

Патрик Стюарт, чиновник из Секции ДЗ (Разведка) МИ-5, по требованию начальника контрразведки сэра Роджера Холлиса, составляет рапорт относительно заявлений Голицина. Начиная с этого времени Англтон и Питер Райт начинают подозревать этого руководителя из МИ-5. Ведь этот недоверчивый Холлис лишь обыкновенный лазутчик, тот самый Элли, о котором говорил Игорь Гузенко в 1946 году!

А лазутчик и не ведает того. В действительности, с подачи Холлиса будет создана специальная комиссия по расследованию, названная «Флюенси». Джентльмены из Интеллидженс Сервис погрузятся в многолетние расследования. В результате будет изобличен как русский агент сэр Антони Блант, советник королевы по вопросам живописи, четвертый человек в «безбожной троице из Кембриджа», вместе с Филби, Бургессом и Маклином… и среди прочих — Лио Лонг, о котором мы скажем (для простоты, потому что все очень сложно в этом деле), что он-то и был настоящим Элли…

Правда о разведсети «Сапфир»

Пересечем Ла-Манш. Вездесущий Джим Англтон идет по многочисленным следам, оставленным французами. Статс-секретарь, министры, агент под именем «Коломбин» из окружения де Голля… разведсеть «Сапфир», которая объединяет дюжину агентов КГБ в составе СДЕСЕ. Этот довод обольщает шефа резиденции СДЕСЕ в Вашингтоне Тиро де Вожоли, принимающего тезисы Англтона и близкого к противникам де Голля из «Французского Алжира». Видя всю серьезность происходящего, президент Кеннеди направляет наконец в Париж курьера, препровожденного в Елисейский дворец шефом ЦРУ Алфредом Улмером.

«Они осто… с этой историей!» — выругивается генерал де Голль, убежденный, что американцы готовят против него фланговый удар. Так же думает и генерал Жаккье. Шеф СДЕСЕ тем более защищает свое «гнездо», потому что Жак Фоккар, этот сторонник Де Голля, на назначении которого он настоял, находится под прицелом Англтона.

Генерал Тампль де Ружмо, человек из Второго бюро, являющийся советником по разведке, отправляется в США. Он возвращается в Париж взбудораженный: Голицин твердит о существовании от 30 до 40 лазутчиков, проникших во Францию!

«Самое время провести расследование!» — восклицает он генералу Де Голлю.

Конец лета 1963 года. Полковник Жорж Лионне, шеф Секции безопасности СДСЕ после Освобождения, попадает под удар. Вот его воспоминания для нас тридцать лет спустя:

«Голицин был настоящий перебежчик из КГБ, но не из отдела, занимающегося Францией. Его представления неясны, отрывочны, разрозненны».

В ДАСТ Голицин имеет кодовое имя «Вирю». Три руководителя из ДСТ: Луи Нике (шеф Е2, сектора обработки данных), Ален Монтарра (связь с иностранными спецслужбами) и Марсель Шале (спецподразделение по изучению внедрения из КАРЮ — СССР на жаргоне улицы Сосэ) совершат, как и их шеф Даниэль Дустен, вояж в США.

«Я разговаривал с «Вирю» много раз, — сообщает нам один из них. — Разговоры урывками, и беседы в спокойной беззаботной обстановке. Нас было четверо или пятеро в загородном домике. Два негра готовили обед. Голицин держал себя свысока, убежденный в своей ценности. Он хотел, чтобы Франция вручила ему большой крест Почетного Легиона за услуги, оказанные ей. Позже он приезжал во Францию и хотел встретиться с генералом Де Голлем! Он намеревался стать своего рода тайным советником западных спецслужб…

Он желал бы, чтобы мы приносили ему документы и зачитывали их, а он говорил бы свое заключительное слово и давал нам инструкции».

Это не очень далеко от истины. При посредничестве Англтона и Тиро перебежчик корпел над списками французов, считавшихся подозрительными. СДЕСЕ дает перебежчику кодовое имя Мартель. Лионе и полковник Рене Делсени (шеф контрразведки) отмечают его информацию. Из имен упомянуты: Жак Фоккар, Луи Жокс и даже один из офицеров, которые приезжали беседовать с Голициным…

Джим Англтон «нацеливается» в особенности на Леонарда Гуно. Он открывается в этом Даниэлю Дустену, шефу ДСТ, сожалеющему, что Гуно назначен «номером 2» в СДЕСЕ. Этот в прошлом студент политехнической школы объединяет под своим «крылом» разведку и контрразведку «Бассейна». По возвращению в Париж Дустен завязывает контакт с Жоржем Баразером де Ланнюрьеном, руководителем кабинета генерала Жаккье и номером 3 секретных служб. Он рекомендует его даже премьер-министру Жоржу Помпиду.

«Отправляйтесь в США, встретьтесь с руководством ЦРУ и выясните в этом деле все, но только в этом деле», — такова будет ответная реакция. Но Ланнюрьен предлагает решить, пользуясь случаем, проблему с Тиро де Вояжоли, чересчур преданного Англтону.

Полковник приземляется в Вашингтоне 22 ноября 1963 года. Сразу же событие огромной важности срывает запланированную встречу с заместителем директора ЦРУ Ричардом Хелмсом: только что убит Кеннеди… Ожидая, пока спадет накал страстей в Лэнгли, Ланнюрьен устраивает встречу Филиппа Тиро и Раймона Лапорта, предложенного вместо него новым шефом резиденции СДЕСЕ.

В течение недели в присутствии Англтона, которого он нам описал как «человека блестящих способностей, но охваченного манией видеть повсюду русских шпионов», Ланнюрьен беседует с Мартелем, «кагэбистом, работающим на англичан и американцев», и довольно плохо разбирающимся в проблемах французских спецслужб.

«Его сообщения приводили в уныние», — добавит этот офицер из древнего британского рода. «И кроме того, Жаккье не желал, чтобы упоминали Гуно…»

Из США поступает тогда новая партия обвинительных заявлений: Ланнюрьен блокирует расследование, Ланнюрьен агент «Попова»! Он сражался во времена Второй мировой войны в рядах чехословацких партизан и имел контакты с русскими офицерами… А его выдворение из Венгрии, где он был военным атташе в 1950 году? Специально подстроено для того, чтобы лучше замаскировать его двойную игру…

Наконец, полковник Рене Бертран (он же Жак Бомон) заменил Гуно во главе Службы Расследования. Ланнюрьен, расследование которого ничего не прояснило, предпочитает подать в отставку в мае 1964 года.

«Эта ужасная атмосфера меня угнетала. Перед уходом в отставку я составил сводную таблицу внедрения агентов вражеских спецслужб после войны. Мои бумаги исчезли. Не знаю кто, но кто-то их передал русским. Позже Мишель Дебре спрашивал меня о них, так как их не оказалось в Централе…»

Что ставили в вину Гуно его хулители из «Бассейна»? Во-первых, его дружбу с Франсуа Саар-Демишелем, работавшим в фирме, которая торговала со странами Восточного блока. Саар-Демишель подробно расскажет позднее Пьеру Пеану для его книги о Фоккаре («Секретный человек», 1990), в каких условиях он работал с представителями торговых фирм СССР.

Во-первых, его роль в Праге, когда он был там военным атташе и как СтБ, чешская секретная служба, намеревалась прибрать к рукам одновременно его и его жену.

Для Жоржа Лионне дело Гуно является довольно проблематичным: «Были предположения, но не было уверенности». Выражая арифметически эту задачу, получаем следующее: на 21 обвинение, сажающее бывшего студента политехнической школы на скамью подсудимых, приходится 17 со стороны ДСТ.

Для человека такого уровня — это слишком. Подавленный, Гуно уходит в отставку 15 июня 1964 года. Но до конца своей жизни он будет утверждать нам о своей невиновности:

«Это был заговор Англтона против де Голля. Англтон был сумасшедший».

Сегодня, когда уже слишком поздно, ЦРУ признает его правоту: в своей работе, созданной с помощью людей из ЦРУ, по-новому оценившими роль их бывшего спайкэтчера, Том Мэнгоулд публикует интервью одного из руководителей Компании, от которого бегут мурашки по спине, но которое объясняет то остервенение, с которым преследовали французского офицера:

«Англтон стремится сделать мишень из человека высокой инстанции в спецслужбе Франции, чтобы доказать серьезность Голицина. Он сфокусировал усилия на Гуно, потому что ему показалось, что тот будет идеальной мишенью. Но он не имел против него никаких доказательств. Что касается французов, то те решили оказать на Гуно давление, чтобы он подал в отставку. Все это не опиралось ни на какие доказательства, а лишь на раскол в среде работников СДЕСЕ».

В то же время шеф контрразведки СДЕСЕ Тиро де Вожоли был вознагражден 16 сентября 1963 года. Он будет продолжать свое преследование французских спецслужб. Особенно в своей книге «Ламия». Через некоторое время после ее выхода в свет, он знакомится со знаменитым писателем Леоном Юри. Юри предлагает ему написать совместно роман. Так появляется «Топаз» (вместо «Сапфира»), который вдохновит Алфреда Хичкока на фильм «Безумие».

Англтон — «Агент КГБ»

В США ЦРУ не единственное ведомство, где допрашивают перебежчиков. Отсутствующие в деле «АЭ/Ладле» Элгар Гувер и его ФБР со своей стороны не менее активны. Самым важным агентом у них является «Цилиндр», о котором в наши дни известно, что он был инициатором ареста Джона Вассалла, служащего британского адмиралтейства, завербованного КГБ на почве его гомосексуальных склонностей. Еще один камушек в огород Англтона…

В течение долгого времени знали лишь то, что «Цилиндр» был офицером КГБ, завербованным ФБР из числа советских представителей при ООН. Его использовали сообща отдел ЦРУ (СДБ) и ФБР. С Англтоном не считались. Вне себя от того, что нет прямого доступа к такому ценному агенту, обосновавшемуся под боком, спайкэтчер раздувает новую кампанию слухов: «Цилиндр» не настоящий перебежчик…

После жесткой полемики, продолжавшейся тридцать лет, в январе 1990 года это дело вновь всплывает на поверхности, чтобы получить некоторые разъяснения. «Правда» (14 января 1990 года) объявляет, что «Цилиндр» разоблачен и осужден на смерть. Только тогда его имя замелькало в американских средствах массовой информации: генерал-лейтенант Дмитрий Федорович Поляков. Тайна однако остается: действительно он был расстрелян или КГБ сохранил ему жизнь в целях дезинформации?

В 60-е годы ничто так не сбивало с толку, как охота за шпионами. И вот новый перебежчик, на этот раз высокого ранга, стучит в дверь американцев в июне 1962 года в Женеве. Речь идет о Юрии Носенко (он же «АЭ/Фокстрот»), заместитель начальника 7-го Отдела 2-го Управления, отвечающего за контроль над туристами. «АЭ/Фокстрот» противник многих утверждений «АЭ/Ладле», в частности заигранной идеи о существовании в ЦРУ лазутчика «Саши».

Носенко мешает, а значит, Носенко намеренно подослан русскими, чтобы подорвать авторитет Голицина. И вновь Англтон вступает на тропу войны. После убийства Кеннеди осенью 1963 года перебежчика спрашивают о Ли Гарви Освальде, убийце президента. Не слышал ли он о нем из разговоров как об агенте КГБ? Спрашивают у того, чьи функции заключались в том, чтобы следить за действиями иностранцев, посещающих СССР.

Нет, заверяет «АЭ/Фокстрот», этот американец не готовился КГБ для убийства Кеннеди.

Вот доказательство заговора, торжествует Англтон: Носенко послан, чтобы создать Освальду легенду и снять вину с КГБ за убийство президента! Тут же бывшего заместителя начальника 7-го Отдела, ставшего жертвой тягчайших подозрений, изолируют на несколько месяцев. Признанный невиновным, он станет в конце концов американским гражданином.

В ЦРУ начинают возникать вопросы по поводу методов работы Англтона. А дело в том, что синдром Голицина продолжает творить опустошения… Информация, исходящая от Англтона, приводит к аресту 12 сентября 1965 года Ингеборг Люгрен, секретаря шефа норвежской секретной службы полковника Вильгельма Эванга (который в 1948 году организовал в Норвегии разведсети ГЛАДИО).

В действительности разгорается междоусобная война. Англтон напрямую связан с враждебно настроенной службой контрразведки Овераакснингстьенесте. Ее шеф, Асбьерн Брюн, потирает руки от удовольствия. Ингборг предала 30 агентов союзников… Только через три года она будет оправдана и получит возмещение всех убытков от норвежского правительства. (Сегодня известно, что произошла ошибка: настоящего лазутчика звали Гунвор X…)

Не остается в стороне и соседняя Канада. Герберт Норман, посол в Каире, тоже «раскрыт» Голициным. Он покончит жизнь самоубийством, когда его пригласят на допрос. Еще более ярким примером будет обвинение, выдвинутое против канадского коллеги Англтона, Лесли Беннета.

Канадская контрразведка в то время являлась ответвлением (Каунтер Интеллидженс) Канадской королевской полиции (РКМП). Беннет раскрыл бывшего посла в СССР Джона Уоткинса как агента, завербованного КГБ, который, после признания этого факта, умер от инфаркта. Беннет не признавал заслуги Голицина в раскрытии Джона Уоткинса.

Если верить Джону Саватски (автор «Плата за службу. Лесли Джеймс Беннет и Служба Безопасности (РКМП)», 1982), во время вечера, организованного на квартире нового шефа резиденции МИ-6 в Вашингтоне, Мориса Олдфилда, Беннет начинает рыть себе могилу.

На вечере собрался весь «цвет» спайкэтчеров: Англтон, его заместитель Реймонд Рокка, Артур Мартин из МИ-5 и, Как звезда на гастролях, вездесущий Анатолий Голицин. Беннет, происходивший из скромной семьи шахтеров франкоязычной провинции, явно не в своей тарелке среди этих аристократов. В дополнение к этому коньяк Олфилда, и он пускается в свободное изложение своих мыслей: охота за шпионами, разве это не повторение охоты на ведьм, проводившейся старым Маккарти десять лет назад? А не зайдет ли Англтон в своей охоте дальше?

Слово сказано: Англтон поворачивается к нему и отныне Беннет в черном списке возможных лазутчиков. Джон Старнс, патрон Службы Безопасности (РКМП), в течение двух лет ведет расследование деятельности своего подчиненного. Ни единого факта не обнаружено, но подозрения достаточно, чтобы уволить Беннета со службы. От него уходит жена. Его сторонятся друзья. И только в 80-х годах Лесли Беннет будет полностью реабилитирован.

Идя по следу, указанному как всегда Голициным, Англтон без устали расследует деятельность «новых советских агентов» такого же высокого ранга, как и Гарольд Вильсон: Улафа Пальме, Вилли Брандта, посла Аверелла Гаримана, Генри Киссенджера. Ничто больше не останавливает шефа контрразведки ЦРУ. Когда в 1966 году новый перебежчик Игорь Кошнов («Киттихок») утверждает, что в высшем эшелоне ЦРУ нет иностранного агента, Англтон быстро отправляет его в когорту фальшивых изменников…

Именно Англтон является инициатором операции «Хонетол», целью которой было обнаружение иностранных агентов в ЦРУ. Раз за разом люди из Управления, на которых падает малейшее подозрение, увольняются со службы или направляются в малозначащие резиденции. Это — Пит Карлоу, Пит Кович, Джордж Кайзвальтер, Вася Гмыркин. Всего четырнадцать…

Рассмотрим случай с Гмыркиным. Мы многое слышали об острове Маврикии, где он был главным резидентом. Гмыркин родился в Шанхае, в семье русских белоэмигрантов. Он владел многими языками (в том числе русским и китайским). Гмыркин был одним из самых предприимчивых офицеров ЦРУ. В Японии или в Ираке он с успехом справлялся с самыми дерзкими заданиями Компании. В 1956 году в Токио он заманил в ловушку резидента КГБ Анатолия Розанова, воспользовавшись помощью одной прекрасной японки (Розанов вторично станет резидентом в Токио до того, как отправится послом в Таиланд).

Тот факт, что отец Гмыркина был российским консулом в провинции Синьцзян (до революции), воспринимается Англтоном как повод для того же Гмыркина встретиться с людьми из КГБ и сообщить им о своем желании сменить лагерь… Сам Гмыркин только в 80-х годах узнает, почему до конца своей карьеры он не получал повышения по службе, почему от него отворачивались друзья, почему вопреки традициям ему не был вручен какой-нибудь диплом или какая-нибудь медаль в день ухода на пенсию…

Список подозреваемых может довести до изнеможения. В качестве примера напоследок приведем самое нашумевшее из дел в ЦРУ — его предложил публике Билл Колби, все более и более устававший от работы Англтона. Последний добился того, чтобы Дэвид Мерфи, которого он подозревал, был смещен с поста главы советского отдела ЦРУ. Но Мерфи был тем не менее назначен главой резиденции в Париже. Вне себя Англтон встречается с французами. Шеф СДЕСЕ Александр де Маранш, спросив охотника за шпионами, совершенно лишенного чувства юмора, не считает ли они его, случайно, агентом русских, вынужден, однако, обратиться с просьбой об отзыве Мерфи в 1973 году.

Измученный Колби решает наконец уволить в отставку Джеймса Англтона. Решение не из легких, потому что среди обязанностей, которые взвалил на себя Англтон — покровительство контактам, поддерживаемым с Моссад.

Выйдя в отставку, Англтон будет поддерживать связи с англичанами и вдохновит к написанию нескольких работ таких авторов, как Д. К. Марти — «КГБ против ЦРУ» или Эндрю Бойль — «Атмосфера предательства», сожалеющего об этом, как последний нам сам признался, когда его книга уже лежала на прилавках.

Французы — люди более прагматичные — тотчас после отставки Англтона начнут налаживать связи с его преемником, Джорджем Каларисом. Во время поездки в Вашингтон Марсель Шале признается своему собеседнику в том, что никакая информация, предоставленная Голициным, не принесла пользы французской разведке. ДСТ, конечно, раскрывала разведсети, но благодаря другим перебежчикам, и особенно кропотливой работе с полученными разведданными, несмотря на трудности, возникающие из-за эффективной работы советской разведки.

Задолго до смерти Англтона, последовавшей 11 мая 1987 года, ЦРУ провело ревизию всех дел, которыми он занимался. Ее заключение было сногсшибательно: по меньшей мере десять лет советский отдел был парализован. Такой же вердикт можно вынести и для других служб союзников, пораженных той же болезнью.

Самой большой опасностью для Управления было то, что оно впало в паранойю, раздутую Англтоном, и закончило тем, что обвинило его самого в шпионаже в пользу КГБ! И действительно, какой агент СССР в ЦРУ мог бы, занимая такой стратегический пост, сослужить большую службу Москве?

В связи с чем двадцать лет спустя полковник Делсени сказал: «Если бы русские захотели провести такую прекрасную операцию, у них ничего бы не вышло…»

А Клар Петти, один из бывших помощников коллекционера орхидей, подтвердит (в киноленте ББС «Англтон»):

«Анализируя методы Англтона в последней инстанции и видя их последствия, можно сделать вывод, что действия дуэта Англтон-Голицин неизбежно были задуманы в КГБ. Кроме того, если бы Джим был действительно логичен до конца, он должен был бы начать расследование самого себя…»

Фролик переходит на Запад

Ритуальный танец перед снятием скальпа начался. Индейцы, обнаженные и покрытые боевой раскраской, танцуют вокруг несчастного ковбоя, привязанного к столбу с их тотемом.

Взрыв всеобщего хохота. В конце 60-х годов в лондонским кабаре «Ив-клуб» все вечера слышен веселый смех. Смеются все, кроме чеха из посольства, сидящего в глубине зала. Размышляя о своей судьбе, Юзеф Фролик неуклонно погружается в сплин, свойственный мелкобуржуазным элементам, а не секретному агенту чехословацкой Службы государственной безопасности (Стани Тайна Беспечност — СтБ), лучшему ученику по классу шпионажа своего великого советского брата.

В августе 1968 года, когда танки грубо оборвали цветение «Пражской весны», Фролик впервые решил перейти на Запад. Пример пришел свыше. В феврале вице-министр обороны, генерал Ян Сейна, указал путь, совершив дезертирство. Тепло встреченный на Западе Рейем Клайном, в то время шефом ЦРУ в ФРГ, он открыл западным спецслужбам много секретов в области военной разведки (ЗС — Зправодайска Справа Генералниго Штабу Армады) и службы военной безопасности (ВКР — Военска Контра Роз-ведка). Данные ценные. Они сразу же привели к аресту высокого турецкого должностного лица в НАТО, Нахита Имре.

Распространяя детали информации, предоставленной Ладиславом Виттманом, перебежчиком из Отдела Д (дезинформация) СтБ, переход Сейны спровоцировал глубокое расследование. Следствием была серия смертей, более или менее объяснимых, в рядах западно-германских спецслужб, — первым оказался контр-адмирал Герман Людке, руководитель отдела материально-технического обеспечения НАТО в Европе, пустивший себе пулю в лоб 8 октября 1968 года.

На следующий день заместитель директора западно-германского БНД Хорст Вендланд покончил счеты с жизнью в центре управления разведкой в Пуллахе. В течение последующих пятнадцати дней последовали кончины других высоких чинов в министерстве обороны: Ганса Шенке, Эдельтрауда Грапентина, полковника Иоганна Гримма, Герхарда Бема, все они были названы Виттманом «агентами СтБ».

Другими словами — на Западе не пренебрегали чехами-перебежчиками. Благодаря хозяйке клуба, который посещает Фролик, у него завязывается знакомство с одним из ее друзей, «очень хорошим парнем, который работает на министерство Обороны». В действительности, несмотря на свою ирландскую фамилию, Хелен О’Брайен, перебежчица-румынка, двойной агент в Секции К (коммунистическая) МИ-5 контрразведки Ее Величества.

Фролик делится своими знаниями, и МИ-5 с головой погружается в бездны СтБ, достигнув глубины с отметкой декабрь 1952 года. В тот год и месяц перебежчик поступил в финансовый отдел министерства Внутренних дел. На следующий год руководство СтБ переходит в руки Антонина Прхала.

Москва ценит последнего по его достоинству: КГБ обладает объемистым досье в периоде оккупации, когда Прхал руководил в Праге разведсетью проституток, работавшей на Гестапо. Кроме того, бывший коллаборационист имеет влияние на министра внутренних дел Кароля Бацилека. Почему бы в таком случае не воспользоваться его услугами?

Прхал как никто завлекает настоящих диссидентов в фальшивые «эмиграционные нити», концы которых обрываются на «декоративной» территории, охраняемой людьми из СтБ, переодетыми в немецких таможенников и американских солдат и служащих. К тому же он с успехом завербовал нескольких работников западных посольств в Праге.

Среди сенсационных признаний, сделанных Фроликом после его «бегства», фигурирует рассказ о похищении бывшего шефа Гестапо, генерала Генриха Мюллера. Вопреки тому, что думали раньше, нацистский палач не погиб под руинами Третьего Рейха в Берлине, а бежал в Венесуэлу. В 1955 году, воспользовавшись помощью одного агента во Франции, генерал Рудольф Барак — в то время новый министр внутренних дел — дает зеленый свет операции по похищению Мюллера.

Вскоре Фролик удаляется в монастырь Тамплиеров на берегах Влтавы, иными словами — в центр главного управления разведкой (ХСР — Хлавни Справа Розведка), который зависит от СтБ. Руководитель этой службы, полковник Ярослав Милер, только что попал в западню с Бараком, — ему дают отставку по политическим мотивам, и его место занимает полковник Йозэф Хоуска.

Фролик участвует в операции «Бритиш Деск». Он осуществляет на расстоянии проникновение агентов в среду политиков. Его главная цель — будущий премьер-министр от консервативной партии Тед Хит!

«Джон (наш агент) пустил мнение, что мистер Хит не сторонник гетеросексуальности», — рассказывает Фролик в своих воспоминаниях («Измена Фролика»), состряпанных с помощью американских спецслужб.

«Изучая английский истеблишмент, мы узнали, что ряд политиков, генералов, адмиралов, юристов и других лиц были гомосексуалисты, хотя в этом плане соблюдались предосторожности после дезертирства Бургесса и Маклина. В данном случае у Джона не было абсолютной уверенности, но попробовать стоило.

Мы вырабатываем план, по которому мистер Хит должен будет оказаться в Чехословакии. Там мы надеялись подстроить ему ловушку и подвергнуть его шантажу…»

Зная о склонности лидера консерваторов к серьезной музыке, в СтБ решают использовать известного органиста Ярослава Риенберга в качестве приманки. Но этот план срывается. Предупрежденный английской контрразведкой, Хит отказывается от поездки.

Однако в других операциях по вербовке был успех. Фролик приезжает в Лондон, чтобы закрепить успех. Он работает под ширмой «профсоюзного атташе» при посольстве в Кенингтог-Пэлис-Гарденс в тесном контакте со своим советским «альтер эго» Николаем Берденниковым.

Остальное идет само собой. Но совершенно непонятно, почему в ходе «допроса» Фролика в США люди из контрразведки вместе с чехами, руководимой вездесущим Джемсом Англтоном, стараются «очернить» любой ценой некоторых британских профсоюзных деятелей?

Наш британский собрат Дэвид Лей («Заговор против Вильсона», 1988) имеет свое мнение на этот счет: такая настойчивость была частью плана дестабилизации лейбористского правительства Гарольда Вильсона, разработанного Англтоном и одной из фракций в английской МИ-5.

Приведем еще одно доказательство в поддержку этого тезиса. Издание воспоминаний Фролика содержит намеки на то, что Джэк Джоунс, генеральный секретарь самого крупного английского профсоюза — «Транспорт энд Дженерал Уоркерс Юнион», был завербован чехами.

К чему все эти намеки? Несомненно, для того, чтобы раскрыть вам один неизвестный ранее факт: в 1937 году Джэк Джоунс и Бед Хит, в ту пору молодые профсоюзные деятели, совершили совместное турне на испанский фронт, чтобы встретиться с английскими добровольцами из 15-й Интернациональной бригады. Зная о существовании архивов Бригад, собранных в Праге, но игнорируя то, что наперекор достаточному количеству высказанных мнений Джэк Джоус постоянно дает отчет МИ-5 о настойчивых домогательствах спецслужб Востока, ЦРУ накладывает резолюцию: оба были использованы чехами.

Ведь только дай пищу для богатого воображения, особенно если сами собой созрели политические подоплеки…

СтБ против ДСТ

В 60-е годы в секции ДСТ, занимающейся делами, связанными с Чехословакией (ЧАКО), узнают, что СтБ организует крупномасштабные учения. В Праге вербуют агента. Он должен шпионить в какой-то одной области: военной, научной или любой другой. Молодой офицер, который «играет эту роль» — учащийся школы СтБ. Одновременно контрразведка извлекает из этой операции все возможные варианты защиты упомянутых мест.

Объективно, если выражаться языком, используемым в Праге, завербованный агент не прекращает службу в СтБ! Но субъективно он помог «шпионскому агентству англо-американского империализма». И ему пришлось бы дорого заплатить за это, если бы он не исчез совсем.

На улице Сосэ ДСТ наполняет понемногу свой архив данными о методах, практикуемых в Чехословакии. О том, как СтБ составляет опись всех зданий в Париже, имеющих двойной выход, для того чтобы, к примеру, избежать слежки… Как агенты СтБ собирают десятки тысяч почтовых открыток, чтобы отметить места возможного посещения в будущем… Как офицеры СтБ ездят в метро в вагонах первого класса и с билетами в эти вагоны пересаживаются в вагоны второго класса, чтобы убедиться, нет ли за ними слежки…

Брань между французами и чехами разразилась не вчера. Уже в конце 1953 года ДСТ перехватил первого «нелегала» из СтБ, Йозефа Кубала, занимающегося в основном французскими портами. Но лишь десять лет спустя, в 1962 году, у ДСТ появилось более ясное представление об игре чехов, и все благодаря незадачливому перебежчику Кондеку. Этот «нелегал», осевший в Швейцарии, был там арестован и, что очень любезно, Федеральный Отдел Юстиции Швейцарии переслал во Францию рапорт, который позволяет понять, как агент СтБ смог изменить национальность:

«Этот чехословацкий подданный прошел долгий путь обучения профессии шпиона в секретной службе Праги, затем благодаря фальшивым документам он становится внебрачным сыном швейцарки, умершей в Чехословакии..»

Кондек соглашается оказать услугу ДСТ, и французы получают возможность ознакомиться с такими методами работы чешского СтБ. Так они сталкиваются с подобным случаем и у себя во Франции: агент СтБ внедрился в СДЕСЕ!

Пьер Кардо, как он отрекомендовался в посольстве Франции, родившийся, по его словам, 9 ноября 1929 года в Крнове, в Чехословакии, сообщил следующее:

«Моя мать была по национальности француженка и умерла в 1939 году… Я по матери француз, я очень люблю Францию, больше чем Чехословакию, и здесь я чувствую себя чужим. Мое желание — это жить свободной жизнью..»

Через полгода, когда в консульстве ознакомились с биографией его матери, Мари Кардо, Пьер получил французское гражданство. Некоторое время спустя он проходит военную службу в Центре радиоперехвата в Центральной Европе. Демобилизовавшись 15 августа 1962 года, он завербовывается в Европе в СДЕСЕ в качестве эксперта по анализу разведданных — благодаря своим познаниям в лингвистике. 14 ноября агенты ДСТ арестовывают его в парижской квартире. По прошествию шести дней Кардо признается, что он работает на СтБ. Он говорит все или почти все, что знает: как он использовал радиопередатчик, тайнопись, коды. Остается только одна тайна — его настоящее имя.

Чтобы заставить Кардо окончательно «расколоться», руководитель чешского отдела ЧАКО, комиссар Морис Лассаб, решает устроить ему очную ставку с Кондеком. Но он имеет дело с настоящим профессионалом, который знает, что СтБ будет делать все возможное, чтобы его вернуть. И действительно, в мае 1963 года Пьера Кардо обменивают на одного студента, захваченного в Праге в ходе операции, проводимой СДЕСЕ.

Кардо на забыл об очной ставке с Кондеком в секции ЧАКО на 4-м этаже, на улице Сосэ. Доказательство: через некоторое время перебежчик обнаружен мертвым вследствие отравления газом из-за неисправности отопительной системы…

Как СтБ его засекло? Вопрос трудный. Тем и объясняется молчание специалистов ДСТ, занимавшихся этим запутанным делом. Комиссар Жан-Поль Мориа, ответственный за распространение информации в прессе, опубликует несколько статей в журнале «История» по делу Кардо, но без упоминания о Кондеке. Пьер Левержуа, который поделился своими воспоминаниями инспектора («Я выбрал ДСТ», 1978), будет единственный, кто упомянет имя Кондек, но так изменив даты, что не останется ни единой связи с делом Кардо.

ДСТ в то время идет по следу других агентов СтБ, но происходит перевоплощение, которое будет позднее подробно передано Марселем Шале в интервью, взятом Тьери Волтоном («Посетители из мрака», 1990):

«Мы занимались другими, но когда мы пробовали использовать данные, полученные из дела Кардо, все уже были в Чехословакии и мы не могли их преследовать в судебном порядке. От нас скрылся, в частности, один «нелегал», который настолько отличился за время своей военной службы, — а служил он в специальном подразделении, что его начальство доверило ему сохранность секретных документов».

Новая ошибка в тактике, как тогда с очной ставкой Кондек — Кардо? Может быть, даже хуже. Все это налагает разную степень ответственности на службу безопасности СДЕСЕ, и тех, кто участвует в охоте за шпионами, начиная с полковника де Ланнюрьена. Не считая специалистов из Восточного блока ДСТ, которые, дав задний ход, признают, что их служба тоже имеет внутри какого-то иностранного агента.

Как и Англтон, здесь предпочитают хранить гробовое молчание по этому поводу, один инспектор из ДСТ даже резюмировал ошибки в отношении СтБ: крайне открытое наблюдение за заместителем военного атташе Франтишком Матахой, специалистом, способным вычленить целые бригады филеров в ДСТ… Подробное расследование, но не получившее продолжение деятельности, актрисы Мадлен Робинсон, чешки по происхождению (урожденная Свобода)… Недоработки в деле выяснения боевого расписания (ОДБ, СтБ)… Неполные и непригодные рапорты…

Несмотря на все эти оплошности СтБ в большой степени испытал сокрушительные удары французской контрразведки. Полковник Грамар, руководитель отдела Северной Европы, со своей стороны многое сделает для организации разведсетей, обращаясь за помощью даже к некоторым специалистам из рядов французской компартии.

Но серьезный кризис, который разразится во французских спецслужбах в середине 60-х годов, не найдет своего отражения на Востоке, а вот на Юге, в бывшем протекторате Марокко…

Дело Бена Барки

29 октября 1965 года в Париже похищен руководитель оппозиции в Марокко Мехди Бен Барка. Живом его больше никогда не увидят. Раздутое горсткой журналистов дело Бена Барки раскрутит в Европе настоящий политический водоворот, который никакого отношения не имел к этому делу, вынудив генерала де Голля выступать с оправдательными речами.

Кто же похитил Бена Барку? Фактически одураченные полицейские, полагавшие, что они действуют по приказу сверху, всякого рода проходимцы и почетный корреспондент СДЕСЕ Антуан Лопес, случайный попутчик марокканских спецслужб. За спиной этих статистов — генерал Уфкир, руководитель сообщества разведслужб шерифского Марокко.

Участие Уфкира не вызывает и капли сомнения. Именно он готовил для Бена Барки настоящую западню, используя проект примирения с Хасаном Вторым. И согласно версии одного из тех, кто участвовал в похищении, Жоржа Фигона, на описание самоубийства которого уйдет много чернил, Уфкир убил Бена Барку своими собственными руками. Другая версия — второй участник покушения, Жюльен Ле Ни, ударом опытного каратиста сломал хрупкие шейные позвонки Бену Барку, а Уфкир инсценировал это как «автомобильную катастрофу». Одно можно сказать с уверенностью: в Рабате, как о том будет позже свидетельствовать шеф резиденции СДЕСЕ майор Лабушэтт, в хорошо информированных кругах знали, что произошло похищение и что это работа Уфкира.

В сентябре 1966 года два сотрудника израильского еженедельника «Боуль», специализирующегося на сенсациях, своим заголовком «Не участвовал ли Мосаад в деле Бена Барки?» поднимают в Тель-Авиве шумиху. Вскоре «Боуль» закрыт, а двое журналистов брошены за решетку.

Эта скандальная история указывает на «израильский след»: реальное участие Моссада, шеф которого — Мейт Амир — захотел оказать услугу Марокко, единственному союзнику Израиля среди арабских стран.

А что же американцы? У них тоже были веские причины желать исчезновения марокканского оппозиционера, коммивояжера, носящегося повсюду с зародышем новой международной революции из Старого Света, — настоящий кошмар для руководителей США.

В 1975 году писатель анархист Даниэль Герен разрабатывает этот «американский след» в своей книге «Убийцы Бена Барки». Укрывшийся в Швеции бывший адъютант Уфкира, Ахмед Рами, подтвердит позднее, что приказ о похищении Барки исходил от короля под нажимом американцев.

А что СДЕСЕ? В глазах общественного мнения она надолго останется службой более других «измазавшейся» в этом деле. В 1985 году в «Бассейне» Паскаль Кроп и один из авторов этой книги — Роже Фалиго показывают самым точным образом степень ее причастности к этому делу, используя имеющиеся документы. Агенты СДЕСЕ были вовлечены в похищение, но речь ни коим образом не может идти о намерении руководства службы участвовать и даже желать проведения этой операции.

В 1991 году всплывают новые детали в этом деле. В издательстве Файяр, в серии «Расследования», Бернар Виоле издает «Дело Бена Барки». Явившись результатом кропотливого исследования, эта книга указывает как на наличие индивидуального участия в этом деле агентов спецслужбы, так и на двойственность политики, проводимой Арабским отделом ША в «Бассейне». В частности, в книге указан неизвестный ранее след, который, однако, не ведет в новом направлении, а сворачивает на старое.

По Виоле, похищение лидера оппозиции было организовано фактически двумя группами службы Уфкира. В похищении участвовала группа, представляющая французов крайне правых взглядов, уроженцев Марокко. Они до того уже неоднократно участвовали в «антитеррористических» заговорах в середине 50-х годов. В еще большей тени находилась небольшая группа марокканцев, бывших сторонников паши Марракеша, ставленника французов. Эта группа была представлена в лице «Штуки», главной пружины в ее механизме, никогда прежде не привлекавшего такого внимания исследователей.

Одна служба представлена в лице ее руководителя, Мохаммеда Уфкира, другая — в лице некоторых ее сотрудников, даже «второстепенных» (СДЕСЕ), третья — ЦРУ, четвертая — Моссад. История скажет, вся ли эта четверка участвовала в операции, которая навсегда поглотила Мехди Бена Барка.

Утомленный ожиданием вердикта, генерал Де Голль выводит из подчинения своего премьер-министра Жоржа Помпиду спецслужбы и передает их министру национальной обороны Пьеру Мессмеру. Эта реформа настолько зависела от обстоятельств, что никто из его преемников не подвергал сомнению ее целесообразность. С того времени руководители СДЕСЕ, а затем ДЖСЕ зависят, по меньшей мере, официально, от министерства обороны, хотя контроль за их деятельностью фактически осуществляется на Елисейских полях. И подобная реальность сильно отличается от фильмов, посвящненых разведке, в которых Джеймс Бонд покоряет зрителей с экранов больших кинозалов…

Вымысел и реальность о Джеймсе Бонде

Сын майора Валентина Флеминга, депутата от партии консерваторов, Ян Ланкастер Флеминг родился в 1908 году. Неудачная карьера дипломата, затем журналиста. И, тем не менее, в мире разведки, в котором он найдет материал для приключений Джеймса Бонда, агента 007, его ожидает успех.

Во время Второй мировой войны он адъютант генерала Джона Годфри, шефа военно-морской разведки (НИД). Было бы более удивительно, если бы он не получил эту должность, поскольку Годфри всегда поддерживал превосходные отношения с журналистами, особенно из агентства «Рейтер». Согласно его биографии (Патрик Бисли, «Неординарный Адмирал» 1980) «сэр Родрик Джоунс (владелец «Рейтер» и друг матери Флеминга) предоставил свою в целом международную организацию в распоряжение Годфри».

Некоторые операции лягут в основу его книг. Так, в 1941 году в Лиссабоне Флеминг пытается разрушить подземную железную дорогу («андеграунд рейлвэй») агентов Абвера. Но в отличие от книжного героя Бонда из «Королевского казино», сорвавшего куш в игре, Флеминг в действительности добивается незначительного успеха. Что однако не мешает его шефу провозглашать Флеминга одним из асов английского шпионажа и громко заявить:

«Я всегда считал, что это он должен быть директором военно-морской разведки, а я — его помощником!» — заявление, не совсем серьезное для адмирала Годфри, высказанное после смерти Флеминга в 1964 году, от сердечного приступа.

Неизвестным по сей день фактом являлась служба Яна Флеминга в политическом отделе спецслужб (отдел политической разведки Политикал Интеллидженс МИ-6, под командой Милтона Брауна, рядом с Уоберном) рядом с такими асами психологической войны как Сефтон Делмер, Мюриел Спарк, Ричард Кроссман или Брюс Локкарт.

Неисчерпаемыми источниками информации о Дальнем Востоке служат ему его брат Питер, работавший на МИ-6 в Китае и на Тибете и его собрат Ричард Хьюз из «Санди Таймс» в Токио (получивший в «Живут только дважды» имя Дикко Хендерсон).

С 1953-го по 1966 год опубликовано четырнадцать книг, в которых рассказывается о приключениях Джеймса Бонда. Отметим, что с выхода первого оригинала о Джеймсе Бонде 007 (Глидроуз Продакшнз Лимитэд) до появления первого перевода на французский (Плон) прошло десять лет:

После смерти Яна Флеминга писатель Кинсли Эймис попытается продолжить описание приключений Джеймса Бонда под псевдонимом Роберт Маркам, но только один том появится на свет в 1968 году — «Полковник Сан». В 1982 году другой писатель, Джон Гарднер, принимает эстафету и издает роман с новыми приключениями агента 007: «Ради Спецслужб».

Джеймс Бонд 007

Бонд была фамилия одного орнитолога, с которым Флеминг познакомился во время своего пребывания на Ямайке, где он писал романы, но персонаж 007 — лицо композитное. В этом «герое-коктейле» смешались прежде всего черты самого Флеминга, как офицера военно-морской разведки, так и Мерлина Маршалла, одного из его коллег в НИД, умершего в 1987 году. Авантюрная сторона Бонда берет свои корни в личности двойного агента, югослава Дуско Попова (умер в 1981 году), которого считают первым из уведомивших союзников об атаке японцев на Перл-Харбор в 1941 году.

А еще шпион-авантюрист Сидней Рейли (См. том I), о котором Флемингу рассказывал Брюс Локкарт, когда оба работали в Политикал Интеллидженс МИ-6, также повлиял на образ Бонда, хотя Флеминг говаривал: «К сожалению Бонд не всегда так же хорош, как Рейли!»

И наконец писатель наделил своего героя шотландскими предками (Бонд из Гленкоу), какие были у него самого и Бонда — персонажа кинофильмов, и Шона Коннери, глашатая наших дней из Шотландской национальной Партии.

«М», патрон МИ-6

Инициал «К» используется традиционно, чтобы не называть публично фамилии директора МИ-6. Флеминг использует букву «М», инициал имени шефа МИ-5, которым он восхищался: Максвелла Найта, одним из подвигов которого стало внедрение астролога в правящие круги нацистов в Берлине.

Писателя вдохновляет также личность его собственного шефа, Годфри, который одно время надеялся возглавить МИ-6, и личность сэра Коллина Габбинса, шефа СОЭ (Бюро специальных операций Спешиал Оперейшнз Экзекютив) во время войны.

В течение ряда лет роль «М» будет исполнять актер Бернард Ли (1908–1981). Перед тем Ли сыграл роль ветерана МИ-6 в «Третьем человеке» Орсона Уэллса по мотивам произведения Грэма Грина.

«КУ», предвестник «гэджета»

Вполне очевидно ценится в фильмах, где технические новинки («гэджиты») играют всевозрастающую важность. «КУ», научный специалист на службе разведки, существовал на самом деле. Речь идет о Чарлзе Фрейзере-Смите, умершем в 1992 году. Являясь специалистом в НИД, этот «волшебник в создании спецо-ружия» ссорился с Годфри, а Флеминг его защищал. У них завязалась крепкая дружба. Работая в маленькой лаборатории под ширмой министерства сельского хозяйства, Фрейзер-Смит не имел больше секретов от родителя Джеймса Бонда.

Капитан Труп

Казначей капитан Труп, «ушедший в отставку из морского флота Ее Величества, руководитель административной службы» МИ-6, часто не в ладах с «М», потому что не позволяет понапрасну расходовать специальные фонды службы. Его прообразом служит контр-адмирал Дж. А.Г. Труп, предшественник Джона Годфри на посту главы НИД (1935–1939).

Союзники

Прежде всего это «кузены» из ЦРУ. В 1941 году Флеминга направляли в Вашингтон в рамках сотрудничества с ОСС (предшественником ЦРУ). Он даже обрисовал для Билла Донована, «биг босса» ОСС, автопортрет совершенного секретного агента в английском стиле: сорокалетний аналитик, главным качеством которого является осторожность. Вместо того, чтобы воспользоваться подобными типами агентов, «дикий Билл» Донован решит сделать ставку на молодых сорвиголов, готовых к операциям в Европе и Азии, что соответствует американскому темпераменту.

Американский приятель агента 007 Феликс Лейтер (действующий в романах от «Королевского казино» до «Человека с золотым пистолетом»), человек в резиденции ЦРУ в «ШЕЙП» (Верховный штаб сил союзников в Европе — СХАПЕ), находящейся в Фонтенбло. Как мы считаем, его прообразом был Фрэнк Линдсей (из ОПК/ЦРУ), отвечающий за связь с МИ-6, особенно в операциях позади железного занавеса, и соавтор, под псевдонимом Кристофер Феликс, «Справочника секретной войны — Шпионажа в 9-й уроках» (1964).

В Японии, — это показано в «Живут только дважды», сам шеф секретных служб (Коан Дзоса Кёку) «Тигр» Танака, «обученный в школе камикадзэ», помогает агенту 007. Но он там «не Желтый дикарь», ведь он учился в… Кембридже! Чтобы «провести» русских в «Нежных поцелуях из России», Бонд использует связи с шефом турецких спецслужб Бруно Керимом, отец которого турок, а мать — англичанка.

Французы представлены как агенты «2-го Бюро», самого популярного, но уже устаревшего названия и к «лягушатникам» относятся с обычным для Интеллидженс Сервис снисхождением. И, тем не менее, у Флеминга остались добрые воспоминания о 2-м Бюро. Во время войны один из его членов, Жак Возанж, помогал английским агентам в США (Британская координация безопасности — Бритиш Секюрити Координейшн) похитить золото у вишистов на своем родном острове Мартиника. Эти события лягут в основу сюжета «Гоулдфингер».

Противники

Начав писать свои романы в самый разгар Холодной войны в 1953 году, Флеминг изображает советские спецслужбы как носителей абсолютного зла. В этой связи даже организации, мафиозные по своему характеру, такие, как СПЕКТРЕ (инициалы французских слов: Служба разведки, контрразведки, терроризма, регулирования норм поведения и вымогательства) или СХИФФРЕ, в конечном счете тоже действовали по указке коммунистов. Вот почему Бонд сражается с уголовными преступниками.

Писатель Умберто Эко («Джеймс Бонд — собирательный образ», «Коммюникасьонс», 1966) точно описывает «человека, олицетворяющего зло», каким его видит Ян Флеминг:

«Он родился в этнической зоне, которая простирается от Центральной Европы до славянских стран и бассейна Средиземного моря. Он обычно имеет смешанную кровь и его родоначальники не проявляются достаточно ясно. Он беспол или гомосексуален, во всяком случае аномален в этом отношении. Одаренный исключительными способностями в изобретательстве и в деле организации, он проявляет завидную активность, в реализации и в деле организации, он проявляет завидную активность, в реализации которой ему помогают огромные фонды, благодаря которым он работает в пользу России».

Перейдем к обозрению, Гуго Дрэкс («Мунрейкер»), немец, ставший англичанином, работает на СССР. Он наводит на мысль о Джордже Блейке, офицере МИ-6, урожденном голландце, перебежавшем в 1966 году на Восток. Мрачный мистер Биг получает помощь от КГБ. Доктор Но — полукитаец, полунемец — равносилен доктору Фу Маньчу на его проклятом острове, но здесь рядом русские. Гоулдфингер, еврей из Прибалтики, финансирует коммунистические организации и наводит на мысль о Роберте Максвелле. Полугрек, полуполяк — такова родословная Эрнста Ставро Блофеда (появляется в «Операции Гром», вторично в «Секретной службе Ее Величества», умирает в «Живут только дважды»).

Жильберт Сесброн прав, написав в 1965 году в «Фигаро»: «Джеймс Бонд — герой нашего века, с цинизмом, доходящим до наивности, он сражается, используя два вида оружия: огнестрельное и «биологическое». Никакая женщина и никакое зло не устоит перед ними. И становится вполне понятно, что все женщины в мире только и созданы для этого и что почти все англосаксы — олицетворение добра. Миролюбивый русский, искренний китаец и целомудренная женщина невообразимы в простом и одновременно бредовом мире Джеймса Бонда, где хитроумие выступает вместо психологии, а желание — вместо любви. В мире, где все либо черное, либо белое, как в пропаганде расистов и ярых приверженцев какой-либо идеи; в мире без оттенков, не терпящем поражений — короче, все только для нас».

В 1933 году Ян Флеминг присутствовал на процессе служащих компании Виккерса, устроенном ГПУ (См. том I). Это побудило его к созданию «Нежных поцелуев из России». СМЕРШ (смерть шпионам) уже существовал. Созданный во время войны, как 9-й отдел Дивизии особого назначения, долгое время возглавляемой генералом Виктором Семеновичем Абакумовым, СМЕРШ организует казни предателей, дезертиров, двойных агентов в рядах Красной Армии. После окончания войны он занимается ликвидацией диссидентов, перебежчиков и русских белогвардейцев.

В романе Флеминга зловещий шеф СМЕРШа, генерал Грубо-забойщиков, напоминает реального генерала Абакумова, пользовавшегося репутацией человека жестокого, самого пытавшего заключенных на Лубянке. Стоит отметить, что Флеминг посвящает целую главу подробному описанию советских «Органов». Утверждают, что в период ракетного кризиса на Кубе в 1961 году «Нежные поцелуи из России» была настольной книгой Джона Кеннеди и Аллена Даллеса.

Напомним о присутствии в романе полковника Никитина (руководителя отдела безопасности МГБ). Не напоминает ли он Анатолия Горского (он же «Никитин»), бывшего резидентом КГБ в Англии (где он поддерживал связь с Кимом Фолби)?

По ту сторону железного занавеса средства массовой информации, «Совблок», не щадят Джеймса Бонда. В Болгарии, в своем романе «Миссия Захова», Андрей Гуляшки затевает дуэль между Джеймсом Бондом и своим героем Авакумом Заховым. Который, естественно, одерживает верх над Бондом, как над «высшим образцом империалистического шпионажа».

Книга настолько поучительная, что вскоре появляется на страницах «Комсомольской правды». В 1965 году свирепеет Макаров, журналист из «Недели»:

«Но кто же эти бесчисленные враги неустрашимого и неукротимого агента 007? Наивный вопрос! Злодеи. И их многочисленные пособники внутри и за рубежом. Враги «западной цивилизации», которые занимаются созданием во Франции подпольной Красной Армии, обезвреживанием ракет НАТО и похищением золотого запаса США. Но эти отбросы коммунистического ада, негры и евреи, не спасутся от карающей десницы супермена Джеймса Бонда… Джеймс Бонд, супермен с голубыми глазами и стальными кулаками, красавец-апостол «свободного мира», меткий стрелок и неутомимый любовник, Джеймс Бонд, в которого играют дети и о котором мечтают женщины — к несчастью! — не существует в реальной жизни <…>. Он родился в воображении фанатиков Холодной войны».

Женщины

Женщины очень типичны, у них звучные имена, намекающие на удовольствие (Веспер, Солитэр, Кисси Судзуки, Прусси Галор, Хоничайл), и, тем не менее, они либо целомудренны, либо холодны. Злодей (или вездесущий и всесильный орган такой как СМЕРШ) подчинил их своему всесилию.

Побежденные обаянием Бонда, они могут расправить плечи и помечтать о том, как бы сбежать от Злодея. Согласно схеме, которая не является атрибутом единственно саги о Бонде (см. «Феномен САС»), их попытки бежать будут стоить им наказания садистско-мазохистского характера (часто в форме пытки), от которого их освобождает в самый последний момент агент 007.

Умберто Эко так резюмирует этапы жизни на экране, свойственные «девочкам Джеймса Бонда»: «№ 1 — молодая добродетельная красивая девушка; № 2 — превращение в холодную и несчастную женщину из-за тяжелых испытаний, пережитых в юности; № 3 — ее готовность служить злодею; № 4 — после встречи с Бондом она переполнена захватившим ее чувством; № 5 — Бонд обладает ей, но в конце концов ее теряет».

Случается, что эти девушки зависят от другой женщины или совершенно асексуальной или мужеподобной или лесбиянки. Лучшими образцами подобных женщин являются отвратительная русская из СМЕРШа Роза Клебб («Нежные поцелуи из России»), которая обучает прекрасную Татьяну Романову технике шпионажа путем обольщения. Или подобная ей Ирма Блант («О секретной службе Ее Величества»).

И наконец женщина, навеки полюбившая Бонда и никогда не получившая удовлетворения от этой любви, это — Мисс Мони-пенни, секретарь «М» (в течение 25 лет ее роль на экране исполняла Лоис Максвелл). Благодаря ей Бонд сближается с ее патроном, узнает последние сплетни, она помогает решить ему много возникших проблем и остается снисходительной к своим соперницам в борьбе за сердце агента 007, вполне довольная холодным поцелуем или дружеским хлопком по бедрам. Прототип секретарши руководителя секретной службы находился рядом с Флемингом: в действительности это Кэтлин Петтигрю, бывшая секретарем трех знаменитых руководителей МИ-6: Мэнсфилд Камминга, Хью Синклера и Стюарта Менгиса, послужила моделью для писателя.

Кино

Экранизация романов Флеминга начинается в период, когда намечается разрядка в отношениях между Западом и Востоком и сближение Кеннеди и Хрущева. За исключением «Нежных поцелуев из России» (написанного в год смерти Сталина — 1953 и вышедшего на экраны в 1963 во время кризиса из-за размещения на Кубе советских ракет), русские в этих фильмах не изображаются, их сменяют врагами «менее политизированными».

Альберт Ромоло Брокколи выпустит целых шестнадцать фильмов. Джон Барри (бывший муж Джейн Биркин) пишет большую часть незабываемой музыки к песням в этих фильмах. В «Живут только дважды» их поет Нэнси Синатра, а в «Гоулд-фингере» — Ширли Бэсси.

«Джеймс Бонд против доктора Но» режиссера Теренса Янга выходит на экраны в 1963 году. Занавес поднят: Ян Флеминг и его персонаж очень популярны в Англии, но совсем неизвестны во Франции и на остальной части континентальной Европы (один или два романа вышли незамеченными широким кругом читателей в «Флёв Нуар»). И только в следующем году — в год смерти Флеминга! — «Плон» опубликует почти все романы о приключениях агента 007.

Пересказывание содержания кинофильма вызывает к нему огромный интерес. Появление Урсулы Андресс (в роли Хони-чайл) с завораживающей фигурой в миниатюрном бикини является одной из составляющих успеха. А когда кровожадный доктор Но готовится бросить ее на съедение крабам-людоедам…

Но особенно увлекательно само повествование, и персонаж, воплощенный на экране Шоном Коннери, очень быстро становится популярен во всем мире.

Успех будет возрастать по мере того, как сценарий фильмов будет расходиться с содержанием романов Флеминга. В «Нежных поцелуях из России» они еще близки. «Гоулдфингер» режиссера Гая Гамильтона (1964) знаменует поворотный пункт: расхождение достигает своего предела: Гоулдфингер (Герт Фруб убивает свою секретаршу, покрыв ее золотой краской, которая закупоривает поры на коже обнаженной жертвы, то же самое с появлением фантастического автомобиля с потрясающим Астоном Мартином ДБ5, которого «КУ» создал для агента 007.

После успеха этого фильма писатель Роже Вайан заявляет:

«Для меня не сложно понять «Гоулдфингер»: пошел, посмотрел этот фильм, вернулся и получил удовольствие. Уже более тридцати лет мне показывают Интеллидженс Сервис, ГПУ, ФБР, 2-е Бюро, подвиги их агентов, их самопожертвование, их героизм, их ловкость в сражениях и любви и проявление, требу-еме от них их шефами и соотечественниками, настоящего рыцарского духа <…> После «Гоулдфингера» нам, наконец, позволили насмеяться вдоволь, из нас выжали этот смех. Переход от трагичного к смешному резко завершен. Я не уверен, что после «Гоулдфингера» процесс над Розенбергом или «процесс над врачами» еще будет возможен. Несомненно, нет. Но общество меняет свое направление и отношение».

Теренс Янг снял в 1965 году фильм «Операция Молния», где СПЕКТРЕ похищает самолет НАТО с двумя атомными бомбами на борту. Задолго до своей смерти Флеминг задумал эту работу для кино. Книга к тому же была написана по мотивам сценария, созданного в 1961 году совместно с Джэком Виттингэмом и Кевином Макклори (что позже привело к процессу в суде о правах на экранизацию!). Реальность уступила место зрелищности: разве забудешь эпизоды впечатляющих сражений под водой, когда аквалангисты наносят друг другу удары гарпунами?

Когда Шон Коннери и его тогдашняя «девочка Джеймса Бонда» в ту пору, француженка Клодина Ожэр, представляют свой фильм, то, — положение обязывает, — происходит свалка: журналисты расталкивают друг друга, чтобы занять передние места на пресс-конференции.

В 1967 году «Живут только дважды» снимает Льюис Гилберт, сценарий к этому фильму написал Роальд Даль (автор книг для детей и фантастических романов). Последний хорошо знаком с Японией, где работал в качестве атташе воздушного флота в британском посольстве в Токио. Новинки, до которых можно додуматься только в бреду, доминируют в сценарии. Таковой является «Нелли», крошечный вертолет. Гейши-плутовки (Вакабаяши Акико, Миэ Хама) утешают агента 007. Усиливаются расхождения между сценариями фильмов и работами Флеминга — в связи с быстрой эволюцией науки и техники в ту эпоху (завоевание космоса, достижения в информатике и робототехнике, используемые в целях разведки), и сценарии тяготеют к игровому кино.

Замена Шона Коннери Роджером Муром, затем Тимоти Далтоном, последующими исполнителями роли агента 007, еще больше «американизирует» постановку и сценарий. Кроме того, в США появляется «Джеймс Бонд 007 Фэн Клаб» (США 10708 Нью-Йорк, Бронксвилл, Почтовое отделение Бокс 414), который издает журнал с двусмысленным названием «Бондидж» (англ. — зависимость).

С этой точки зрения пародия на «Королевское казино» с Питером Селлерсом и Дэвидом Найвеном в ролях заслуживает того, чтобы упомянуть о ней: это пример несомненного оглупления романа Флеминга.

В этот период серия фильмов затухает, и только с возвращением Коннери, снявшегося в «Мунрейкере», она с успехом возобновляется, — на первых порах.

Во всяком случае сундуки Альберта Брокколи наполняются подобно сундукам форта «Нокс», к которым так стремился Гоул-дфингер. Коммерческая сторона дела (игры, хозяйственные новинки, майки, видеокассеты и т. д.) сравнима разве что с теми доходами, которые имеет империя Уолта Диснея или Эрже. Но души Джеймса Бонда во всем этом нет. И Ян Флеминг, похороненный на кладбище Севен-Хэмптон, должно быть, уже перевернулся в гробу.

Жизнь и деятельность товарища Андропова

«Это определенно кривое зеркало, хотя это зеркало его души, этот портрет, который он имел перед глазами. Тщеславие? Любопытство? Лицемерие? В его самоотречении уже больше не было никакого смысла. Сделать еще что-нибудь? По крайней мере, он думал об этом. Но кто может сказать наверняка?»

Рассуждения метафизика под пером Оскара Уайльда. Когда Дориан Грэй создает свой портрет на холсте, он не замечает ни единой морщины до самого последнего момента. Но когда он созерцает свою законченную работу, то видит смерть. Он стареет под ее взмахами, сраженный ее косой. Но портрет Дориана сохранит его молодость навсегда.

По-своему, эта сказка Уайльда — полезная притча для руководителей СССР 70—80-х годов. Но, питая нелюбовь к западной культуре, особенно к метафизике, люди в Кремле ее игнорировали.

Правда, игнорировали не все. Юрий Андропов проявлял несомненное пристрастие к творчеству ирландского писателя. Это было одно из увлечений человека, который стал генеральным секретарем партии в 1982 году. К нашему времени специалисты по СССР и разведывательные агентства больше знают об Андропове как о шефе КГБ, чем о самой личности этого загадочного руководителя, красного Януса со множеством лиц.

Его отец Владимир был директором железнодорожной станции Нагутская в Ставропольском крае. Там и родился 15 июня 1914 года Юрий Владимирович Андропов. К шестнадцати годам он уже успел поработать телеграфистом и киномехаником. Что привлекало его в фильмах украинца Довженко? Что ему, сыну казачьего офицера, нравилось больше: разведчики на экране или само чудо — кино?

Андропов путешествует, плавая по Волге. Он оседает в Ярославской области, что к северо-востоку от Москвы, избороздив большую часть рек страны с юга на север. Вступив в партию, он работает первым секретарем комсомола в Карелии, что позволит ему встретиться с человеком, который окажет значительное влияние на его судьбу, руководителем финских коммунистов Отто Куусиненом.

Занимающий ответственный пост в Коминтерне и имеющий жену, которая являлась связным агентом между этой организацией и находящимся в Японии Рихардом Зорге, Куусинен становится в 1940 году председателем президиума Карело-финской республики. Эта республика возникла на основе Карельской АССР после неудачной попытки создать в 1939 году на штыках Красной Армии «Народную республику» в Финляндии. Трагическая для СССР авантюра: 4 миллиона человек не смогли подавить сопротивление финнов, армия которых едва насчитывала 270 тысяч солдат. Холода и плохая разведка — таково было заключение Сталина. И в жернова сталинского молоха попадает начальник ГРУ.

После нацистского вторжения в 1941 году набирает силу партизанская война. Сопротивлением партизан руководит генерал Хаджи Мансуров, организатор первых «спецназовцев» в Испании, который будет заместителем генерала Серова, основателя КГБ, в ту пору тоже занятого операциями подобного рода.

Юрий Владимирович вносит свой вклад в организацию партизан, работая в штабе карело-финского территориального округа. По его словам, он никогда не участвовал в партизанских операциях за линией фронта. В это время он знакомится с молодым капитаном, Огарковым, ставшим в 80-е годы начальником генерального штаба Красной Армии. Если верить военным историкам — Андропов был важным звеном в цепи связи с осажденным Ленинградом, который Вермахт блокировал в течение девятисот дней.

Молодой аппаратчик становится протеже Куусинена, который переживет сталинские чистки и проявит себя в Кремле с лучшей стороны, работая даже в ходе начала реформ в СССР… И его протеже породнился с финским миром: Андропов выучил язык этой страны и даже женится на финке после войны.

Андропов руководит КП в Петрозаводске, затем в Карелии. В 1951 году его переводят в ЦК в Москву. В 1953 году он становится руководителем 4-го Отдела (Европа, Польша, Чехословакия) в министерстве иностранных дел. Некоторые усматривают в этом руку Берия, который попытается испортить карьеру Андропова в политике — если, конечно, он действительно в этом участвует.

Но это назначение дает совсем иной результат… На следующий год Андропов становится послом в Венгрии.

Один офицер французской разведки, находившийся с миссией в Будапеште в начале 50-х годов, заверил нас, что одной из причин такого назначения было знание Андроповым финского языка, родственного венгерскому, принадлежащего к той же угро-финской группе языков.

Что бы там ни было, Андропов сыграет роль, еще не оцененную по достоинству, в репрессиях 1956 года, в тесном взаимодействии со «специальными представителями»: Микояном и Серовым, шефом КГБ. Свидетельство Шандора Копаци, префекта полиции Будапешта, позволяет воссоздать на словах ту западню, в которую попал, по наущению Андропова, министр обороны Паль Малетер.

Посол не позволит никоим образом нарушить «социалистическую законность», это — факт. Даже когда беззаконие исходит от представителей номенклатуры: некоторые аппаратчики испытают это на себе десятки лет спустя…

После возвращения в 1957 году в Москву Андропов занимает ключевой пост в ЦК — руководит отделом, осуществляющим связь с братскими партиями. Специалисты утверждают, что в последующие годы он поддерживает в Венгрии сторонников проведения экономических реформ. По совету Тито, с которым у Андропова сложились дружеские отношения, Юрий Владимирович делает ставку на Яноша Кадара. Работая в течение десяти лет рядом с идеологом Михаилом Сусловым, Андропов сталкивается со всем тем, что имеет значение в среде международного коммунистического движения.

Два дипломата, сформировавшиеся в рядах спецслужб, оказывают значительное влияние на его необычную карьеру: Сергей Виноградов (который начал свою карьеру в ГПУ с Австрии в 1932 году, так же как и Ким Филби) и Александр Панюшкин (который помогал генералу Серову, возглавляя 1-е Управление КГБ). Именно Панюшкин предложил послать Андропова в 60-х годах в Югославию в качестве чрезвычайного и полномочного посла, когда Тито решил примириться с Москвой. Эти дипломаты не скрывают своего восхищения перед культурными и иными ценностями западной цивилизации, с которыми они познакомились, работая за границей.

Третий человек — разве можно его забыть? — Ким Филби, варился внутри англосаксонской разведки и постиг ее суть: то, что помогло Андропову реформировать КГБ, когда подоспел удобный момент. Об этом мало известно, но с 1965 года Андропов занимается своего рода аудиторской деятельностью в спецслужбах и размышляет о неизбежной их реформе.

Брежнев, с которым он в близких отношениях, дает Андропову «карт-бланш» в мае 1967 года. Андропов подвергает себя риску, потому что до той поры руководители «тайной полиции» скверно кончали. Но не душить же в зародыше многообещающую карьеру политика? Или это первый случай, когда дипломированный интеллектуал становится во главе «органов» после Дзержинского?

Проявится некоторая политическая двойственность в деятельности реформатора с одной стороны — и с другой стороны — в необходимости быть «щитом и мечом» Партии, как гласит символика герба КГБ.

Вся реорганизация КГБ будет опираться на это осторожное балансирование. Многое свидетельствует о том, что население в ту пору ощущает облегчение в повседневной жизни по сравнению со сталинскими временами, когда повсюду присутствовала политическая полиция. Опасность угрожает со стороны диссидентов, отмеченных печатью позора, чтобы таким образом наносить им смягченные удары, но все-таки наносить. Как грибы после дождя плодятся психиатрические лечебницы. Медики КГБ становятся одними из лучших экспертов в мире в деле использования препаратов «анестезии и транквилизаторов».

Известно, что одновременно Андропов способствует интеллектуальному возрождению. Он поддерживает московский театр авангарда на Таганке, даже его дочь Ирина выходит замуж за одного из актеров его труппы. По словам людей, которые близко знали Андропова, он — как и его немецкий друг Миша — Вольф, руководитель ГВА — всегда считал, что его истинное призвание лежит в другой области: на сцене и экране. То же самое можно сказать и о других мастерах шпионажа в лагере коммунистов (например, о китайце Кан Шэне), в чьи души вселяли вдохновение артисты, писатели, художники, кинозвезды. Включая тех, которые были враждебны или чужды СССР.

Вспомним, что именно в сфере иностранной политики Андроповым были внесены новшества. Как в разведке, так и в тайной дипломатии.

24 мая 1982 года он сменил в секретариате партии своего друга Суслова. Начинается ощутимое изменение в иностранной политике. Вот примеры; отказ от курса Хаббаш-Хабатмеха в пользу законности ООП; нарушение «баланса» в войне между Ираном и Ираком и поддержка Саддама Хусейна, налаженная Евгением Примаковым, будущим шефом спецслужб Бориса Ельцина.

В это время Андропов становится первым после Берии руководителем спецслужб, вошедшим в Политбюро. Он обладает огромной властью, он, не колеблясь, выдвигает обвинения против дочери Брежнева, вовлеченной в грязное дело, связанное с коррупцией. Перед лицом этого преступления, являющегося оскорблением величества, все свидетельствует об одном: Брежневу осталось недолго. И что же, ожидается долгая битва на ножах за его наследство? Вовсе нет.

12 ноября 1982 года пресса всего мира передает одну вытекающую из другой важные новости: русский Андропов назначен генеральным секретарем КПСС и поляк Лех Валенса будет освобожден. Сегодня мы знаем, что «андроповцы» участвовали в урегулировании гданьских соглашений и что Андропов лично добивался освобождения руководителя «Солидарности» у Чеслава Кищака (своего бывшего агента), в то время министра внутренних дел.

Развитие событий получает дополнительное ускорение, вероятно, потому, что Андропов сознавал: жить осталось немного. В соседней Болгарии в рядах КДС идет чистка, связанная с политическими убийствами и покушениями. Одно из них — попытка покушения против папы — сильно дискредитировало советский блок. В 1983 году новый «андроповский» руководитель КГБ будет удалять из среды Болгарской компартии необрежневские элементы.

В то время кладется важное начало сближению с Китаем Дэн Сяопина, тогда как двадцатью годами раньше Андропов сыграл немаловажную роль в полемике, приведшей к разрыву отноше-ний с Китаем (правда, тогда руководимого маоистами, бывшими врагами Дэна!).

Еще один знак того времени — его сын, Игорь Юрьевич, находится в Мадриде в составе официальной советской делегации на Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе.

На Западе появляется тогда много сообщений такого толка: Андропов знает английский, ему нравится играть в теннис, он обожает Глена Миллера и американский джаз, водке он предпочитает французский коньяк… Он довольствуется комфортабельной квартирой, но не огромной, а из пяти комнат… Не вызывает сомнения, что эту информацию распространяют компетентные службы. Это является свидетельством того, что информация верна: как раз в тот период Андропову необходимо, чтобы его образ жизни стал примером для окружающих. Через три года по такому же сценарию будет открывать детали своей жизни Михаил Горбачев. Но КГБ — не единственный орган, который показывает незапятнанный облик нового генерального секретаря.

Владимир Кузишкин, перебежчик, который провел КГБ в Иране, делает признания. Он сообщает, что Андропов был противником вторжения в Афганистан в 1979 году. Со своей стороны, диссидент Жорес Медведев подтверждает, что бывший шеф КГБ был сторонником умеренных мер воздействия на диссидентов.

Если бы не смерть, которая настигла его в 1984 году, пошел бы Андропов так далеко, как исполнитель его завещания Горбачев? Еще не написана его биография. Она объяснит одну из самых больших тайн XX века: почему человек, который должен был поддерживать безопасность коммунистической системы в Европе, сознательно ускоряет процесс ее саморазрушения, выдвигая на первый план реформаторов во главе со своим воспитанником Горбачевым, который будет осуществлять политику гласности и затеет перестройку, погубившую СССР?

КГБ в эру Андропова

Случай редкий, уникальный в мире разведслужб. В декабре 1967 года в СССР с грандиозной помпой отмечается юбилей его спецслужб. В четь пятидесятилетия «органы» устраивают себе пышные празднества. Печатают марки с изображением специалистов разведки. Идет показ фильмов, прославляющих чекистов. По телевидению также транслируются приключения разведчиков, малоприятные для ЦРУ или Интеллидженс Сервис. В «Правде» публикуется статья, автор которой разоблачает шпионов капиталистических государств, которые не останавливаются ни перед чем, по примеру Джеймса Бонда, «агента 007», главного героя в то время на западных экранах (и японских), — с триумфом проходит кинофильм «Живут только дважды».

Юрий Андропов участвует в празднествах, прославляющих дух ЧК, олицетворенный в его создателе Дзержинском. Честность «Железного Феликса», поляка, друга и соратника Ленина, выставляется на первый план каждый раз, когда начинается кампания по борьбе с коррупцией — одна из задач, поставленных политбюро перед новым руководителем самой многочисленной спецслужбы в мире (если не считать китайскую, в то время увлеченную «культурной революцией»).

Традиции, по-видимому, играют для него некоторую роль, но, тем не менее, Андропов уже решил основательно перетряхнуть КГБ, который ему оставил Семичастный, уволенный, главным образом, за провал в деле с дочерью Сталина Светланой, которая решила бежать за границу.

В русле проводимой политики Леонид Брежнев решил поставить КГБ под более плотный контроль политбюро и улучшить его работу, связав с ГРУ в рамках КОРСИГС, комитета по координации разведки, курируемого в то время его единомышленником Сусловым. Из шести заместителей председателя КГБ двое будут ставленники главы режима: Виктор Чебриков и Семен Цвигун, его родственник. Для усиления влияния в секретариате Андропов назначает его членом одного из своих людей, Владимира Крючкова, своего бывшего заместителя во время событий в Венгрии.

Одной из первых задач будет вербовка молодежи в некоторых вузах, к которым КГБ прокладывает мостки, поскольку они не находятся под контролем. Речь идет о формировании интеллектуалов и изгнании полицейского духа (задвинутого в управления безопасностью и контразведкой), моделировании действительно «культуры разведки», как любят говорить в наши дни.

Один пример: Институт международных отношений, в который в 1962 году поступил Игорь, сын Андропова, готовит дипломатов. Его будут рассматривать как питомник КГБ, где вербуются и кооптируются талантливые выпускники, которых затем направляют в знаменитый Институт 101 КГБ или дальше в Институт 1-го Управления, прозванный… Институт Андропова!

Чтобы привлечь лучших, нужно позолотить вывеску «органов». Эта кампания уже началась празднованием с 50-летия. В дополнение к старым на экранах появляются новые фильмы. Во внутренних владениях спецслужбы начинает издаваться газета «Чекистский шорник». Создается «клуб Феликса Дзержинского», чтобы разрядить атмосферу напряженной работы и усилить корпоративный дух.

Обновленный облик КГБ, способствующий вербовке агентов за границей, настолько распространит свое влияние за рубежом, что бывший Отдел Д, занимающийся дезинформацией, получит ранг Службы А в ведении 1-го Главного Управления (ПГУ), нервного центра управления разведки за границей.

«Деревня», так называется центр отдыха и заточения, куда Патрик Макгован поместил действия своего повествования, которое с триумфом прошло на телеэкранах на Западе под названием «Узник». По иронии судьбы новые ультрасовременные постройки, где разместится 1-е Управление, будут воздвигнуты на юго-востоке Москвы, в бывшей деревне Ясенево. Спланированы постройки были финнами, и некоторые усмотрели в этом еще один ностальгический намек Андропова на его «карело-финское» прошлое.

Пытаясь не мешать ходу вербовки и поддержанию связи с агентами, Андропов держит на посту руководителя 1-го Управления до 1971 года Александра Сахаровского. Его преемник, Федор Константинович Мортин, признанный не достаточно способным на этой должности, уступает в 1974 году свой пост не поддающемуся описанию Крючкову…

Первый серьезный сигнал тревоги прозвучит в 1968 году — это «пражская весна». Ссылаясь на опыт Будапештских событий 1956 года, Андропов предупреждает, что действовать нужно без промедления. КГБ уже подготовил провокации для оправдания летнего вторжения. Будут говорить, что шеф КГБ был против интервенции в Чехословакию. Это вполне вероятно, в особенности по той причине, что он противился операции, подрывающей престиж СССР и сеющей сомнения среди коммунистов всего мира.

Во время кризиса нужно было взять в руки спецслужбы стран-сателлитов, сочлененных с 11-м Отделом 1-го Управления. В Чехословакии происходит реорганизация СтБ и во главе службы встает полковник Йозэф Хоуска. В Польше во главе секретной полиции СБ (Служба беспеченства) в том же году будет поставлен деятельный руководитель «андроповского» типа Мирослав Милев-ски. За три года будет реформирована кубинская ДГІ4. Советник КГБ Виктор Семенов способствует утверждению на посту главы ДГИ просоветски настроенного Хосе Хоакима Мендеса Коминчеса.

Создается система международного разделения труда: восточные немцы специализируются на технической разведке, чехи на дезинформации, болгары в операциях «мокрого характера», где не обойтись без крови. Налаживаются связи с югославами и румынами.

Вполне очевидно, что остаются проблемы в отношениях с китайцами и албанцами. Но свидетельства доказывают, что даже в самый разгар противоречий между СССР и Китаем Андропов никогда не терял надежду увидеть Китай реинтегрированным в лоно социалистического лагеря (см. «КГБ в Китае», стр.2 118).

Вторая проблема — появление все более дерзких диссидентов, обращающихся к руководству с требованием проведения реформ в перерывах между публикациями за границей «самиздата». Андропов понял, почему некоторые операции его предшественника повредили социалистическому отечеству (нападки на лауреата Нобелевской премии Бориса Пастернака за его роман «Доктор Живаго», процесс над писателями Синявским и Даниэлем, преследование Солженицына). Теперь действовать будут «тоньше».

Конечно, во-первых, усилят 5-е Управление, специализирующееся на преследовании диссидентов. Во-вторых, ограничатся репрессиями в отношении последних, а остальных смертных оставят в покое. И самое главное — будут помещать их в психле-чебницы: согласно Кристоферу Добсону и Роналду Пейну («Словарь шпионажа», 1984), до прихода Андропова на пост главы КГБ существовала только одна психиатрическая лечебница в распоряжении КГБ, а он станет инициатором строительства еще двадцати девяти!

В то же время шеф КГБ покровительствует некоторым деятелям авангардистского течения в искусстве (в театрах, в журналах). В этом видят способ расколоть диссидентство и косвенным образом способствовать развитию некоторых реформаторских идей. Служба А (дезинформация) тогда окажется весьма полезной в укреплении позитивного образа СССР и даже «органов», что само по себе — задача не из легких.

Такова в общих чертах реформа, которая позволит вновь запустить в дело гигантский аппарат репрессий и разведки. Разведки, которая не остается бездеятельной перед лицом врага…

Председатель: Ю.В.Андропов

Руководитель секретариата Андропова: В.А.Крючков 1967–1971 гг.

Заместители Председателя:

Семен Кузмич Цвигун (технический координатор), 1967–1982 гг.

Владимир Петрович Пирожков, 1971 г.

Лев Иванович Панкратов, 1967 г.

Ардальон Николаевич Малигин, 1968 г.

Георгий Карпович Цинев (спец, войска), 1971–1982 гг.

Виктор Михайлович Чебриков (специальный помощник председателя), 1969–1981 гг.

Владимир Александрович Крючков, 1978–1988 гг.

Григорий Филиппович Григоренко, 1978 г.

Руководитель пресс-отдела: Владимир Федорович Кравченко, 70-е годы

1-е Главное Управление (ПГУ)

Разведка за границей.

Начальники:

Александр Михайлович Сахаровский, 1956–1971 гг.

Федор Константинович Мортин, 1971–1974 гг.

Иван Анисимович Фадейкин, 1974, назначение отменено Владимир Александрович Крючков, 1974–1988 гг.

Леонид Владимирович Шебаршин, 1988–1991 гг.

Заместители:

В.А.Крючков (в его ведении Европа), 1971–1974 гг.

Генерал Борис Семенович Иванов, 70-е годы (направлен в Афганистан в качестве резидента КГБ. 1979–1982 гг.)

Генерал Виктор Федорович Крушко, 80-е годы Генерал Владимир А.Кирпиченко, 1974–1992 гг.

Управления

Руководящие нелегальными агентами за границей, эти специалисты работают под вымышленными фамилиями, в основном, не отчитываясь перед резиденцией КГБ, под дипломатической крышей.

Руководители:

Генерал Владимир А.Кирпиченко, 70-е годы

Генерал Юрий И. Дроздов, 80-е годы

Отдел 1: секретная разведка, нелегальные агенты из Центра, самый опытный персонал.

Начальник: полковник Ревизоров, 70-е годы

Отдел 2: документация

Восточная секция (Северная Африка, Ближний и Средний Восток, Индийский субконтинент)

Начальник: полковник Исмаил М. Алиев, 70-е годы

Германская секция

Европейская секция (кроме ФРГ)

Секция англоговорящих стран (США, Канада, Великобритания и страны Британского Содружества)

Секция Латинской Америки

Китайская секция (к которой добавились Япония и страны Юго-Восточной Азии после провала миссий в Китае)

Секция изучения возможностей внедрения агентов (изучение границ)

Секция информации (сбор информации за рубежом)

Техническая секция: изготовление фальшивых документов или подделка настоящих

Отдел 3: отбор и обучение нелегалов, поддерживание связи со всеми КГБ всех государственных образований в составе СССР с целью подбора людей различной этнической принадлежности.

Следующие отделы имеют географическое подразделение с указанием, в каких странах они контролируют деятельность нелегальных агентов:

Отдел 4: США, Канада, Латинская Америка

Секция Латинской Америки

Начальник: генерал-майор Сергей Н. Антонов, 60-е годы

Отдел 5: страны Западной Европы

Отдел 6: Китай, Япония и страны Юго-Восточной Азии

Отдел 7: арабские страны, Ближний и Средний Восток, индийский субконтинент

Начальник: полковник Валентин М. Пискунов, 70-е годы

Отдел 8: поглощает в 70-е годы отдел В (от имени Виктор), занимавшийся ликвидацией неугодных лиц. Переименован в 1971 году после дезертирства из этого отдела важного функционера, Олега Лялина.

Начальник: полковник Красовский, 70-е годы

Отдел 9: обеспечение безопасности проведения операций

Отдел 10: разведка в СССР

Отдел кадров

Начальник: полковник Валентин И. Ерофеев, 70-е годы. За границей резиденции КГБ разделены на «линии», иными словами, на сектора, в которых агенты специализируются в той или иной области.

Линия Н занимается защитой нелегальных агентов.

Отдел Т (технологический): создан в 1967 году, занимается разведкой в областях науки и техники. Работает в тесном контакте с Государственным Комитетом по науке и технике (ГКНТ) и Академией Наук.

Линия X связана с агентами за границей в посольствах или находящимися под специальной «крышей», такой, как компания «Аэрофлот».

Начальники: Олег Д. Калугин, 70-е годы, Генерал Сергей М. Голубев, 80-е годы

Отдел РТ (Разведка на территории Советского Союза): разведка, ведущаяся за иностранцами на советской земле.

Служба I: сбор разведданных, анализ, составление рапортов, распространение сообщений.

Начальник: Николай Леонов

Служба А (активная): распространение дезинформации, работа в контакте с международным отделом ЦК. Издает специальный бюллетень для политбюро Начальник: Сергей Кондрашев, 70-е годы

Полковник Владимир П. Иванов, 80-е годы

Служба Р

Анализ операций КГБ за границей

Далее идут 12 географички подразделенных отделов, представленных служащими Линии ПР (политическая разведывательная), политической разведкой за границей:

1- й Отдел: США и Канада

Начальник: Дмитрий И. Якушкин, 80-е годы

Заместитель: Виталий С. Юрченко (переходит на Запад в 1985 году, затем вновь занимает свой пост в 1986 году)

2- й Отдел: Латинская Америка

3- й Отдел: Скандинавские страны, Великобритания, Австралия, Новая Зеландия.

Начальники: Геннадий Ф. Титов, 1979–1984 гг., Николай П. Грибин, 80-е годы

Скандинавская секция:

Начальник: Александр Г. Лопатин, 70-е годы

4- й Отдел: Франция, Италия, Испания, Нидерланды, Бельгия, Люксембург и Ирландия.

Начальник: Юрий Котов, 70-е годы

Начальник французской секции: Валентин Львов, после 1983 года. Генерал-майор Юрий И. Кривцов, начальник отдела Франции и франкоговорящих стран, после 1985 года

6- й Отдел: Китай, Вьетнам, Корея, Камбоджа.

Начальник китайской секции: генерал М. М. Турчак, 80-е годы

7- й Отдел: Япония, Индонезия, Филиппины, Таиланд, Сингапур.

Секция Японии

Шеф: полковник Калягин, 70-е годы

1977 г. заместитель начальника: Владимир Алексеевич Пронников

8- й Отдел: арабские страны, Иран, Афганистан, Турция, Албания, Греция, Западный Берлин.

Начальник: генерал Полоник, 70-е годы

Заместитель: полковник Лев П. Костромин

Начальник иранской секции: полковник Анатолий М. Лежнин, 1976 г.

9- й Отдел: франкоговорящие страны Африки.

10- й Отдел: англоговорящие страны Африки.

11- й Отдел: связь с СР стран-сателлитов советского блока.

Контролер кубинской ДГИ: Виталий Семенов, 70-е годы

Контролер румынской Секуритате: полковник Яков Скоморохин.

12- й Отдел: в 70-е годы считался секцией, занимавшейся китайскими вопросами, вербовкой в китайских посольствах дипломатов. Затем реорганизована в отдел, созданный Андроповым для засылки опытных разведчиков во все уголки земного шара для вербовки агентов.

14- й Отдел: занимается разработкой технических средств для проведения тайных операций, использованием секретных материально-технических средств.

15- й Отдел: архивы 1-го Управления. Прежде в отделе занимались анализом (эта секция стала Службой 1)

16- й Отдел: руководство операциями против агентов, занимающихся перехватом сообщений, — так был обнаружен и поставлен под контроль служащий британской штаб-квартиры Правительственной Связи — Говернмент Коммюникейшнз Хэдквартерс (ГКХК), арестованный в 1982 году. В 70-х годах Следит за деятельностью сирийских станций прослушивания.

Начальники: Николай Н. Андреев, 1969–1973 гг… Генерал Игорь В. Маслов, 1973 г.

17- й Отдел: Индия, Пакистан, Бангладеш, Шри-Ланка (прежде в ведении

7-го Отдела). Создан для усиления операций против Индии, а также как дополнительная сила против Японии в помощь 7-му Отделу).

Руководитель пакистанской секции: Леонид В. Шебаршин, 1977–1979 гг.

20-й Отдел: создан в конце 70-х годов для обеспечения связи с СР стран социалистической ориентации, не входящими в советский блок: иракской, сирийской, ливийской и южнойеменской разведками. Кроме того, 20-й Отдел направляет контролеров в:

— Управление по информации и безопасности Анголы (Дирексау де Инфор-масау а Сегуранса де Ангола (ДИСА), руководимую Нелсоном Пиньейру де Карвальу;

— Национальная служба народной безопасности Мозамбика (Сервисау На-сионал де Сегуранса Попу лар (СНАСП), которой руководит Жоржи Мануэл Антунеш да Кошта;

— министерство государственной безопасности Эфиопии, возглавляемое полковником Тэсфайе Вольде-Селассие;

— ДХСЭ Генеральное Управление Государственной безопасности — (Дирек-сьон Хенераль де Сегуридад дель Эстадо) Никарагуа под командой Гуго Торреса и Ленина Серна.

Управление по работе с личным составом

Руководитель: Виктор Чебриков, 1967–1968 гг.

Отдел кадров

Партком

2- е Главное Управление

Около 100 000 членов

Занимается контрразведкой, борьбой с подрывной деятельностью и безопасностью внутри СССР. Подразделяется на географические сектора. В 1981 году начал проводить информационную программу ОГАС по составлению досье на 230 миллионов советских граждан.

Руководители: Генерал Н. Щелоков, 70-е годы, Виктор Ф. Грушко, 80-е годы

3- е Главное Управление

Служба военной безопасности в Советской Армии. Ближайший соперник ГРУ, эти две службы следят и друг за другом.

Руководители: Иван А. Фадейкин, 1967 г., Виталий В. Федорчук, 70-е годы, Виктор М. Чебриков, 80-е годы

Главное Управление пограничных войск (ГУПВО)

В его ведении 300 000 пограничников и организация элитных подразделений.

Руководители: Генерал-лейтенант Павел И. Зырянов, 1954–1974 гг., генерал Вадим А. Мацоров, 1974 г

5-е Главное Управление

Занимается преследованием диссидентов. При Горбачеве это управление переименовано в Управление защиты конституции.

Контролирует психиатрические лечебницы, среди которых Институт Сербского, руководимый доктором Даниэлем Лунцем, полковником КГБ, умершим в 1977 году.

Руководитель: Генерал Ардальон Н. Малыгин, 1967 г.

7- е Управление

Организация наблюдения

Начальники: Генерал В. И. Алидин, 1967–1970 гг., Владимир Пронников, 80-е годы

8- е Управление

Занимается отправлением и перехватом сообщений, кодированием и расшифровкой сообщений вражеских агентств. Центральная лаборатория прослушивания в Кунцево. Связано с 16-м Отделом ПГУ.

Начальник: генерал-майор Серафим Н. Лялин, 1967–1970 гг.

9-е Главное Управление

Обеспечивает защиту функционеров КПСС и КГБ, а также их учреждений. Начальники: Семен К. Цвигун 1967–1982 гг., генерал-майор В. Шекалов Комендант Кремля: Сергей С. Шорников, 1967 г

Отдел расследования

Начальник: Александр Федорович Волков, 70-е годы

ОТУ (оперативно-техническое управление)

БНД в эпоху Бесселя

Когда Герхард Бессель становится наследником легендарного Гелена (см. «Серый генерал»), то за его плечами пятьдесят четыре года жизни и солидный опыт в области разведки: во время Второй мировой войны в Фремде Хеере Ост, разведывательной службе на Восточном Фронте; после войны в организации Гелена, а затем в службе безопасности и контрразведки Бундесвера, МАД (Милитэрише Абширмдинст, созданной в 1956 году).

В час, когда ученые споры сотрясают Федеративную Республику, Вессель выказывает свою полную противоположность «Серому генералу». Насколько Гелен покрывал одну тайну другой, настолько новый руководитель БНД проявляет открытость, демократию, даже светскость, по мнению его хулителей. Один из самых яростных, «Баварский бык» Франц Йозэф Штраусс, даже называл его «каучуковый генерал».

Получивший мощный импульс благодаря министру иностранных дел правительства «великой коалиции» ХДС-ХСС и СДПГ, Вилли Брандту, на повестке дня остро встал «Восточный вопрос». Переориентация сместит ориентиры в работе БНД: больше разведки, меньше контрразведки.

Вессель реорганизует службу по-своему. На свет появляются четыре новых секции: 1 (Поиск разведданных), 2 (Техническая), 3 (Обработка разведданных) и 4 (Общие службы). Они появляются взамен прежней Секции 3 (Внутренние вопросы) и Стратегического Сектора Вольфганга Лангкау, который подает в отставку и покидает БНД.

В политическом смысле «каучуковый генерал» далек от вступления в лагерь крайне левых. Но он согласен с политикой в отношении Востока. Со своей стороны Вилли Брандт не оставляет традиционных предубеждений социал-демократов по отношению к спецслужбам. Но если бы только Пуллах обеспечивал его необходимыми данными, то он готов предать забвению старые споры, которые противопоставляли его партию и БНД, такие, например, как дел Бауэра (Лео Бауэр, бывший коммунист и близкий друг Брандта, был также агентом связи с генеральным секретарем итальянской КП Луиджи Лонго, откуда и исходит обвинение в «тайных переговорах с коммунистами», подкрепленное конфиденциальным рапортом БНД).

Пока котировки СДПГ растут, Герхард Вессель тихо завершит фундаментальную перестройку федеральной разведывательной службы. Именно под его руководством БНД ФРГ войдет, не без противоречий и больших предосторожностей, в период, который можно было бы назвать «демократической эпохой функционирования разведывательного сообщества», эпохой, которая ознаменована признанием альтернативной политики и в то же самое время более открытых связей с гражданским сообществом.

Но на Востоке дела идут плохо. В ответ на «пражскую весну» СССР и его союзники решили осуществить вторжение в Чехословакию. Скверная новость, которую БНД, благодаря отличной работе разведки, в состоянии заранее объявить германскому руководству. К несчастью, это уведомление не оценили по достоинству в высоких кругах, поскольку это шло вразрез с «восточной политикой», и не смогли предотвратить силового вмешательства в августе 1968 года.

В сентябре 1969 года успех социал-демократов на выборах позволяет Вилли Брандту сформировать правительство, состоящее из одних либералов. Несмотря на некоторые неудачи новый канцлер намерен продолжать свою политику, направленную на сближение с Востоком. Он решает поддержать «каучукового генерала» в его работе на посту главы БНД.

В апреле 1970 года премьер-министр Хорст Эмке навязывает Весселю, добрая воля которого вовсе не столь каучуковая, нескольких сотрудников из лагеря социал-демократов: Дитера Блетца в качестве заместителя, Рихарда Мейра — на руководство Секцией поиска разведданных и Герберта Рика — во главе Секции 4 (Общие службы). В Пуллахе отрицательно воспринимают «силовой нажим». Однако недовольство стихает и федеральное агентство, продолжая работу по своей модернизации, доказывает свою эффективность: собирает для Вилли Брандта очень подробную информацию, касающуюся коммунистического лагеря.

Подробную, но часто не точную. В декабре 1970 года канцлер ФРГ отправляется в Варшаву, уверовавший в свою интуицию, а также в сообщения из Пуллаха о том, что местный номер 1-й, Владислав Гомулка, прочно стоит у власти. В знак примирения Брандт совершает зрелищный жест, он преклоняет колено перед памятником жертвам Варшавского гетто. Несколько дней спустя волнения рабочих в Познани потрясают режим и приводят к отставке Гомулки. Неожиданный поворот событий, который привел канцлера в замешательство.

Новая буря разразилась в 1974 году. Разоблачение Гюнтера Гийома, человека из окружения канцлера, как шпиона ГВА, приводит к отставке Вилли Брандта. Затем не последует однако отставки Весселя: ловкий разведчик в крайнем случае может похвастаться тем, что он подозрительно относился к деятельности Гийома. Новый канцлер Гельмут Шмидт позволит «каучуковому генералу» сохранять свой пост до декабря 1978 года.

Вьетнамская трясина

«Настоящие вдохновители американской политики во Вьетнаме — это люди из секретной службы (ЦРУ мистера Аллена Даллеса), в особенности полковник Лансдейл (прибыл во Вьетнам за два месяца до назначения Нго Динь Зьема), который «сделал» на Филиппинах президента Магсайсая», — пишет 13 ноября 1954 года Ги Ла Шамбр, министр Франции по делам колоний, в «сверхсекретной» записке, адресованной премьер-министру Пьеру Мендесу Франсу.

Все началось в апреле 1945 года, когда майор ОСС Архимед Л. А. Патти встретился с Хо Ши Мином в первый раз в маленькой китайской деревеньке. И завязался в тот день довольно оригинальный союз между спецслужбами США и коммунистическим руководством, ловко закамуфлированным под «простых демократов». Американская сторона преследует двойственную цель: поддержка борьбы за освобождение от колониальной зависимости держав старого света и использование случая, предоставленного историей — их ослабления, для получения новой зоны влияния.

При неблагоприятных условиях французы начали войну, имея перед собой неопредленные цели и все шансы их не достичь. И действительно они их не достигли. И когда их армия паковала чемоданы, американцы бросились занимать ее место. Чтобы уж, конечно, достичь…

Ги Ла Шамбр не ошибается, утверждая, что Эдвард Лансдейл, которого мы уже встречали на страницах этой «Всемирной истории разведывательных служб», играет главную роль в тайном вмешательстве США в Сайгонский вопрос. Это он нацелен на выдвижение Нго Динь Зьема, в душе католика, противника французов и коммунистов, а следовательно, подходящего по этим трем показателям на роль главы Южного Вьетнама.

Лансдейл прибывает в Сайгон 1 июня 1954 года, имея приказ в устной форме от министра иностранных дел и брата шефа ЦРУ, Джона Фостера Даллеса: сделать там «то же, что и на Филиппинах». Другими словами: развернув подрывную деятельность, преградить путь коммунистам, которые готовятся завершить свою военную победу победой политической.

Давно миновал медовый месяц Патти и «Дяди Хо». Благодаря Холодной войне коммунизм стал врагом номер один. Через пять недель после своего прибытия Лансдейл втаскивает, напрягши бицепсы, Зьема на кресло премьер-министра. Цель этой операции — саботировать Женевские соглашения, которые предусматривали в 1956 году свободные выборы, проведение которых привело бы Хо Ши Мина к власти над всем Вьетнамом.

При помощи человека из ЦРУ, Люсьена Конейна, Эд Лансдейл старается, правда, без особого успеха, внедрить несколько разведсетей в Северном Вьетнаме, уже находящемся в руках «красных». То, с каким упорством он вытесняет европейских колонизаторов, побудит Грэма Грина вывести его в качестве персонажа романа «Тихий американец», под именем Пайл. Это упорство вовлечет его и в спираль насилия, когда он попытается вырвать с «корнем вросший в землю» аппарат «Вьетминя». За два года он сократится с 8000 (в 1955 году) до 2000 человек, но его возрождение не заставит себя долго ждать, тогда как Зьем, из-за своей чванливости и недальновидности в политике («Кто не со мной, тот коммунист»), приведет значительное число вьетнамцев к убеждению, что сторонники Хо Ши Мина на юге являются единственными настоящими патриотами, а все другие — сторонники нового колониального хозяина, на этот раз американцев.

В 1959 году, когда в Сайгон, в качестве заместителя Ника Нациоса, руководителя местного отдела ЦРУ, прибывает Билл Колби, картина еще не очень мрачная. Поддерживая связь с шефом Отдела Дальнего Востока ЦРУ, Десмондом Фитцджералдом, Нациос и Колби могут написать, что Компания играет очень важную политическую роль в Южном Вьетнаме благодаря Нго Динь Зьему и Нго Динь Ньу, его брату, фактически второму человеку южновьетнамского режима.

Через год, когда Колби занял место Нациоса, процесс развала режима протекал уже повсеместно благодаря неимоверным усилиям людей из ЦРУ, американской военной миссии и АИД (Международная организация за развитие). АИХ, созданная по указанию Джона Кеннеди, занимается в основном оказанием помощи странам третьего мира в создании экономической и социальной структуры, достойной участи развивающихся стран. Но эта организация часто оказывается ширмой для функционеров ЦРУ, как это и было в Сайгоне.

В декабре коммунисты положили начало созданию Национально-освободительного Фронта (ФНО), занявшего место покойного «Вьетминя». Американцы и сторонники Зьема не без злобы окрестили его «Вьетконг», с одной стороны, вполне справедливо (коммунисты без каких-либо голосований заняли в ФНО главенствующее положение), с другой — незаслуженно (ФНО будет черпать силы в большинстве среди тех, кто выступает против все более репрессивного режима братьев Нго).

Билл Колби и Гилберт Лейтон, полковник, прибывший для обучения специальных южновьетнамских сил, нащупывают тогда свою главную опору, привлеченные сепаратизмом горцев, составляющих этническое меньшинство. Цель операции — создать в деревнях на высокогорных плато организации самообороны, поддерживаемые властями Зьема и ЦРУ.

Относительно успешно проводимая операция по созданию сил самообороны в некоторых зонах высокогорных плато прокладывает дорогу новой идее, идее «стратегических хуторов», а также использованию опыта борьбы с повстанцами англичан в Малайзии под руководством сэра Роберта Томпсона. Но, по-видимому, совершенно не принимают во внимание уроки, извлеченные французами из войны в Алжире.

Колби и ЦРУ убеждены, что нужно действовать как можно шире. И они обеспечат всеми имевшимися в их распоряжении средствами правительство Зьема, не слишком презентабельное в плане демократии, но единственное в плане альтернативы ФНО. В то же время ширится специальная война против партизан под прямым контролем офицеров ЦРУ.

Избрание Кеннеди нарушит ход работы по выполнению такой многообещающей программы. Его специальный эмиссар, авторитетный генерал Максвелл Д. Тейлор, не делает ставку на специальную войну. После возвращения в Вашингтон он ратует за усиление классических методов, таких, как посылку американской армии для поддержки войск Зьема.

В начале 1962 года Десмонд Фитцджералд, возглавивший специальную программу по борьбе с режимом Кастро, уступает свой пост главы Дальневосточного отдела ЦРУ Колби. Главой резиденции ЦРУ в Сайгоне становится Джон Ричардсон. ЦРУ, завербовавшее героя будущих событий, генерала Ван Пао, атакует с флангов Северный Вьетнам при поддержке племен Мяо, живущих в Лаосе, используя опыт, полученный на высокогорных вьетнамских плато.

Это становится началом процесса разложения в американской армии, потому что Мяо живут на пути продвижения героиновых караванов и, как свидетельствовали в свое время французы из ГКМА (Смешанные десантные группы), занятые в таких же сомнительных авантюрах, как и люди из ЦРУ, уже десятилетиями они живут за счет торговли. В результате не только Ван Пао «становится плохим», но и ЦРУ застревает в самом сердце наркоторговли, которая полностью осуждается моралью американского общества. Налаживается сотрудничество: самолеты одной из «частных» воздушных компаний ЦРУ, «Сивил Эйр Транспорт» (СЭТ), мобилизованы для доставки наркотиков из страны Мяо.

В Америке на это закрывают глаза. За борьбу с коммунистами приходится платить такую цену. Еще большее манихейство проявляется к торговле наркотиками: «верные» Мяо дают ЦРУ 36000 закаленных солдат для проведения в Лаосе той секретной войны, которую они хотят навязать Ханою. Несомненно, некоторые люди из Компании будут сожалеть о таком выборе годы спустя, когда наркотики станут каждодневным хлебом американских солдат, воюющих во Вьетнаме…

Несмотря на осторожные советы ЦРУ использовать тайные средства, а не обычное вмешательство ради достижения окончательной победы, Кеннеди подчиняется логике военных, которые желают вести руками сторонников Зьема войну классического типа. Как и госдепартамент, Кеннеди не обращает внимание на просьбу Колби попытаться выручить братьев Нго, осужденных американским общественным мнением за жестокость, которую они проявили во время спора с буддистскими жрецами: оскорбления, нанесенные жрецам мадам Ньу, приведшие их к самосожжению, сыграют в этом отношении главную роль.

Для Зьема и его брата все кончено. По приказу из Белого дома резиденция ЦРУ в Сайгоне подтолкнет дружественных южновьетнамских генералов к их скорейшему свержению. «Лу» Ко-нейн, в прошлом правая рука Лансдейла, обеспечивает связь с путчистами. 1 ноября 1963 года те убивают двух братьев. Для Колби и его заместителя Роберта Майерса — это катастрофа. С убийством двух братьев гибнет и политика «стратегических хуторов», которой и без того уже угрожает боеспособность ФНО.

Через двадцать один день в Далласе убит Джон Ф. Кеннеди. Его место в Овальном кабинете занимает Линдон Бейнс Джонсон.

США погружаются в пучину войны

Упрямый, как все техасцы, новый квартирант Белого дома не имеет ничего общего с каким-нибудь мечтателем тайной войны. Он подтверждает приверженность программе «Свитчбэк», согласно которой ответственность за военные операции переходит от ЦРУ к министерству обороны. Теперь Пентагон может послать свои «зеленые береты» на испытательный полигон для ведения партизанской войны против «ВК» (сокращенно Вьетконговцы).

В Лэнгли эту партию проиграли. Американское военное командование увеличивает число рейдов «коммандос» против Северного Вьетнама. Эти операции считаются наземными и совершаются небольшими группами, которых доставляют по морю. Именно по этой причине в августе 1964 года был открыт огонь по эскадренному миноносцу «Мэддокс» со стороны Северного Вьетнама, когда судно бороздило воды в непосредственной близости от его берегов.

Инцидент в Тонкинском заливе знаменует начало того, что затем назовут «эскалация». И не без основания, ведь американцы уверовали в то, что ключ к решению вьетнамской проблемы лежит в Ханое.

Однако они глубоко заблуждались относительно их противника. Руководство коммунистов состоит, конечно, из истинных сталинистов. Но в образе их харазматического вождя, Хо Ши Мина, им грезится автор собственного евангелия, и они слепо верят в него: объединение Вьетнама и национализм несовместимы.

И лишь самые искушенные аналитики из ЦРУ предвидели, что «Дядя Хо» и его окружение, если и остаются приверженцами Советского Союза, то во всяком случае не пожелают быть его слугами. И никто не предполагал невероятную стойкость, которую продемонстрируют вьетнамцы перед лицом врага, неизмеримо превосходящего их, если опираться на теоретические выкладки.

Осенью 1964 года ЦРУ засекло перемещения северо-вьетнамских войск на территорию Южного Вьетнама с целью помочь ФНО. Через несколько месяцев, в марте 1965 года, первые морские пехотинцы высаживаются в Дананге.

Руководители резиденции ЦРУ, Пир Де Силва, затем Гордон Йоргенсон, неоднократно сигнализировали о возросшем влиянии ФНО на население, особенно в сельских местностях. Чтобы разрушить инфраструктуру ФНО, ЦРУ начиная с марта 1966 года прежде всего создает «команды восстановления порядка», располагающие «антитеррористическими группами», занимающимися ликвидацией кадров «ВК». Руководство ими Йоргенсон поручает подполковнику Чан Нгок Тяу, бывшему «вьетминьцу», дав ему в помощь советника по военным вопросам Джона Пола Ванна, человека не совсем обычного. Но деятельность специальных команд, осуществляемая этой южновьетнамской сектой, ограничилась только первым опытом.

Неутомимое управление начинает тогда реализацию другого проекта, — координация и разработка разведданнных (Интеллидженс Координейшн энд Эксплойтейшн), разработанного по требованию Роберта Комера, специального эмиссара президента Джонсона. В декабре 1967 года военное руководство, находившееся тогда у власти в Сайгоне, соглашается подсоединить к проекту свои секретные службы. Так рождается программа «Феникс» (по-вьетнамски — Фунг Хоанг).

Речь идет об обнаружении и обезвреживании административных и политических кадров Вьетконга, необходимой поддержке вооруженным отрядам, которые беспокоят южновьетнамцев и сваливают всю вину на американцев. «Грязная работа», в которой сами американцы не марали руки кровью — это позволило Колби играть словами и уже в наши дни утверждать, что в ходе операции «Феникс» не погиб ни один человек, что в ходе ее накапливались разведданные, собранные их южновьетнамскими союзниками с применением самых страшных средств воздействия: тюрьмы и пытки.

Война между азиатами отвратительна, — глубоко вздыхают люди из ЦРУ: неловко чувствуешь себя, когда констатируют, что сбор информации в рамках операции «Феникс» привел к физическому истреблению как функционеров Вьетконга, так и сочувствующих ему. По самым низким оценкам военизированные группы, участвовавшие в программе «Феникс», хладнокровно убили за четыре года 20 000 человек. Ясно, что в таких условиях и в наши дни в Лэнгли было бы признаком дурного тона затевать разговор на эту деликатную тему. Легко манипулировать смертями в войнах, которые выигрывают, и трудно в тех, которые проигрывают.

К празднованию Тета (вьетнамского Нового года) в 1968 году ФНО и его союзники на севере приготовили неприятную неожиданность правительству Сайгона и ЦРУ. Во всех крупных городах Южного Вьетнама и вокруг них вспыхнуло всеобщее восстание. Впечатляющие кадры: «коммандос» убит прямо у дверей американского посольства; шеф сайгонской полиции убивает вьетконговца под объективом фотоаппарата.

Наступление Тет стало крупной победой коммунистов, темой дополнительного беспокойства для американских руководителей, завороженных «теорией домино» (если «падет» Вьетнам, падут все остальные страны Азии). Наблюдатели усматривают совсем иной итог: для этой операции, очень выгодной с точки зрения пропаганды, ФНО с риском для себя раскрыл свою инфраструктуру. Кроме того, несомненно входившая в планы военно-политического руководства северовьетнамцев резня, в которой было уничтожено некоторое число правительственных функционеров в Хуэ, позволило более скептически настроенным насладиться зрелищем того, что можно ожидать, если в стране победят вьетконговцы.

Тет 1968 года отмечает, в действительности, конец относительной автономии ФНО в кругу «старших братьев» на Севере. Ослабленная провалом большей части своего аппарата после 15 дней ожесточенных сражений, организация Южного Вьетнама целиком подпадет в зависимость от Ханоя. Дальнейшее наращивание операции «Феникс» принесет свой результат, когда дело дойдет до людей интеллектуального труда, профсоюзных и административных руководителей, намного легче уловимых, чем Кан-Бо, опытные коммунисты-аппаратчики.

Ослепленные своими теориями «домино», американские руководители полагаются на массированные бомбардировки, которые должны поставить Северный Вьетнам на колени, с применением химического оружия. В сфере разведки, как и в военной области, предпочтение продолжают отдавать технике, отодвигая человеческий фактор на задний план. Примером тому — адмирал Раборн, техасский друг президента Джонсона и шеф ЦРУ с апреля 1965 по июнь 1966 года. Его замена Ричардом Хелмсом, блестящим аналитиком, не пренебрегающим между тем проведением тайных операций (в июле 1967 года он заменит Десмонда Фитцджералда Томасом Карамессинесом на посту главы руководителя операций), не остановит процесс «технизации» вьетнамского конфликта.

Чтобы обнаружить передвижение врага, особенно на знаменитой «тропе Хо Ши Мина», которая пересекает поперек весь Лаос, американцы будут использовать детекторы обнаружения. Эти миниатюрные приборы, сбрасывавшиеся на парашютах или устанавливавшиеся на земле в больших количествах, были нескольких типов:

• Эйр Деливерд Сейсмик Интрюжн Дивайс (ЭДСИД): трубка длиной полметра, включающаяся в работу после приземления, раскрыв короткую антенну, замаскированную под растение.

• Энджин Детектор ОДЕТ): улавливает радио и электрические сигналы, исходящие от работающего двигателя автомобиля.

• Магнетик Интрюжн Детектор (МАГИД): помогает обнаружить пехотинцев и транспортные средства по мере того, как они воздействуют на магнитное поле вокруг них из-за наличия металлических предметов.

• Пэтрол Сейсмик Интрюжн Детектор (ПСИД): используется, как указывает его название, патрулем для обнаружения вражеских группировок с помощью улавливания сейсмоколебаний.

• Нойзлесс Баттон Бломбет (НББ): замаскирован под «булыжник» или «растение», напоминает известную игру «микадо» (бирюльки): малейший шорох провоцирует сигнал, улавливаемый электромагнитным прибором, установленным на земле или на растении.

Приборы помогут достичь некоторого успеха, но, как и тепловые датчики, из-за которых погибнут несколько буйволов, они дадут мало эффекта. Знаменитая «тропа Хо Ши Мина», артерия, связывающая с Северным Вьетнамом, будет продолжать функционировать.

Таким же образом американцам не удастся перехватить и уничтожить Чуонг Уонг Кук («группу, руководимую представителями ЦК Лао Дунга»). Оперативное коммунистическое руководство на Юге, направляющее деятельность руководства ФНО и ВРП (Временного революционного правительства, созданного в июне 1968 года). Его подпольная штаб-квартира находится в приграничной зоне Вьетнама и Камбоджи, которая носит название «рыболовный крючок» или «утиный клюв». В непосредственной близости расположены штабы ФНО и ВРП.

Служба военной разведки американцев локализовала приблизительно местонахождение штабов ФНО («База 353») и ВРП («База 354»). Бомбардировка летающими крепостями Б-52, имеющими огромную поражающую мощность, хотя пропаганда и описывала их слепыми и малоэффективными, тем не менее не смогла привести к полному уничтожению объектов.

В «Мемуарах о Вьентконге» бывший министр Юстиции ВРП, бежавший в 1978 году во Францию, объясняет почему. Б-52, взлетавшие с Гуама или Окинавы, тотчас обнаруживались советскими судами-шпионами, дрейфовавшими в Китайском море. С этих кораблей информация передавалась Чуоанг Уонг Куку, гражданский и военный персонал баз эвакуировался, документы прятали в укрытия. За полетами, осуществлявшимися с территории Таиланда, следили радарные установки, а о моменте вылета самолетов извещали местные разведсети.

В некоторых случаях эти меры безопасности не уберегли штаб-квартиры вьетконговцев от материальных разрушений. Но поскольку речь идет лишь о примитивных хижинах, то их достаточно легко можно было отстроить заново.

В марте 1970 года американо-южновьетнамское вторжение в Камбоджу, решение о котором было принято президентом Никсоном, было нацелено кроме всего прочего на обезглавливание Вьенконга, который немедленно передвинул свои штабы дальше от «утиного клюва» вовнутрь Камбоджи, с трудом выскользнув из ловушки благодаря самоотверженности элитных подразделений: 5-й, 7-й и 9-й дивизиям северовьетнамской армии.

Операция «Хаос»

Вьетконг на пороге победы в психологической войне. Западная молодежь, ее интеллектуальная и вечно спорящая часть, открыто выступающая в поддержку вьетнамских коммунистов, воспламеняется от успехов последних, наносящих поражение мощной военной машине США. Повсюду в мире реют красные звездные знамена, раздаются скандирования «Хо-Ши-Мин». На территории американских университетов ведется охота за «сержантами-вербовщиками» из ЦРУ.

С 1967 года президент Джонсон, обеспокоенный волнениями внутри страны, оказывающими сильный деморализующий эффект, приказывает Дику Хелмсу начать программу слежки в среде протестующих. Вызывает возмущение тот факт, что молодые американцы каждый день погибают в Индокитае, в то время как другие не хотят участвовать в этом кровавом конфликте и саботируют военные действия.

Ситуация для ЦРУ необычная — в противоположность ФБР Управление не привыкло практиковать шпионаж внутри страны. Хелмс разрешил дилемму, приступив к операции «Хаос» (кодовое название новой программы), выдвинув контрразведку на позиции по обнаружению иностранных агентов, использующих ситуацию — поднявшуюся волну протеста, — чтобы проникнуть в США.

Что было вполне логично, так это поручить проведение операции ХАОС Джиму Англтону, руководителю контрразведки Компании. Но, увы, как известно, Англтон, «человек с орхидеями», из тех, кто способен разрушить дом, дабы удостовериться, а не поселились ли там невзначай термиты. Не обнаружив никакого иностранного вмешательства, он продолжает упорствовать. Хелмс потратит много энергии, чтобы успокоить своего ретивого помощника, который несет в Белый дом ужасную новость: США увязли во Вьетнаме, все чаще молодые американцы отказываются выполнять свой военный долг, дезертируют, переезжают в Канаду, и в этом даже ни на грамм не присутствует КГБ.

И действительно, есть от чего потерять покой. Но на горизонте уже маячит тот, кто считает, что можно решить проблему наилучшим образом в пользу американцев, новый президент от республиканской партии Никсон.

Уотергейтская история

20 января 1969 года Ричард Милхаус Никсон официально вступает в должность президента США и занимает свое место в Белом доме.

Никсон, как и Генри Алфред Киссинджер, его специальный советник по национальной безопасности, убежден: только его политический курс может прекратить жертвы и отодвинуть угрожающий призрак победы коммунистов. Необходимо «вьетна-мизировать» конфликт, иными словами, предоставить южновьетнамскому режиму социальную, военную и административную поддержку, которой ему не хватает, и произвести вывод «своих парней» на родину.

Все просто, но многое предстоит продумать. И действительно, дорога полна ловушек и не только тех, которые понаставили вьетконговцы. Тандем Никсон — Киссинджер попадает в замкнутый круг: чтобы вернуть домой «парней» и избежать падения южновьетнамского режима, нужно уменьшить военное давление коммунистов; чтобы снизить его, нужно ослабить потенциал «ВК»; чтобы ослабить последних, постоянно проявляющих удивительное упорство, нужно интенсифицировать бомбардировки и операции с применением химического оружия, представляющие мало угрозы жизни американцев и уносящие много жизней вьетнамцев; значит, нужно ужесточить войну; значит, оказаться зачинщиком войны; значит, усилить пацифистское движение в США и во всем мире. Короче, поменять шило на мыло.

Никсон, очевидно, не замечает ловушки. Он указал на настоящих виновников неудач американцев.

На яростную травлю обрекают «снобов» из «Лиги Плюща» крупные университеты на Восточном побережье, которые, как считают, делают бесплодными усилия высшей американской администрации и дипломатии по примеру Аверелла Гарримана, ненавистного ему человека, проводившего в пору президентства Джонсона переговоры с северовьетнамцами.

Ответственность несет также и пресса. Никсон питает неприязнь к журналистам, виновным за нелюбовь к нему, тогда как Джона Ф. Кеннеди они превозносят до небес, виновным в посягательстве на американскую мораль, распространяющим точную информацию о развитии конфликта во Вьетнаме.

В своих молитвах президент не забывает и о пацифистах. Точно так же как во времена Холодной войны и маккартизма преследовались «инакомыслящие» (чем весьма активно занимался Никсон), «хиппи», протестующие студенты, служители церкви и интеллигенция левого толка рассматриваются как «предатели», развязавшие нечто вроде психологической войны против Америки. Каждая из их манифестаций усиливает Вьет-конг.

5 июня 1970 года Никсон созывает в Белый дом руководителей американского разведывательного сообщества: Ричарда М. Хелмса от ЦРУ, Эдварда Гувера от ФБР, генерала Доналда В. Беннетта, шефа ДИА, вице-адмирала Ноэла Гейлера, директора НСА. На этом совещании присутствуют его сотрудники: Роберт Финч, Джон Эрлихман, Боб Холдеман и Том Чарлз Хьюстон. Операции «Хаос» теперь уже недостаточно, нужно усилить давление на пацифистов.

Бывший сотрудник ДИА Хьюстон в особенности обеспокоен тем, что он воспринимает как серьезное поражение контрразведки США от СССР и внутреннего противника, левых организаций «Черные пантеры» и «Метеорологи».

На совещании предлагают организовать группу исследования, которой будет принадлежать авторство документов, требующих возобновить тайную перлюстрацию корреспонденции, обыски на дому, усиления электронного слежения, вербовки дополнительных информаторов в студенческой среде и предоставления дополнительных финансовых средств, особенно ДИА: являясь военной организацией, она чувствительна более, чем другие, к деморализации американских солдат (в 1972 году бригадный генерал Джозеф Дж. Капуччи создаст Службу Оборонных Исследований (Дифенс Инвестигейтив Сервис), занимающуюся защитой армии от деморализационных воздействий, что-то наподобие французской Службы Военной Безопасности).

Этот «план Хьюстона» встречают неожиданный отпор со стороны Эдгара Гувера. Старая лиса, бессменный шеф ФБР понял, что времена изменились и что такая серия мер поставит Бюро в неприглядное положение перед лицом общественного мнения. И он, человек, который никогда прежде не гнушался применять любые средства, даже мало соответствовавшие закону, упирается как непорочная дева: нет, ФБР, которое прекратило в 1966 году вламываться в жилища, не желает возобновлять эту практику; нет, прослушивание телефонных разговоров, если это касается американских граждан, дело — НАС, а не его Бюро.

Несмотря на уступки со стороны Хьюстона, Гувер остается внешне непоколебимым: чтобы утвердить план Белого дома нужно вызвать министра Юстиции, Джона Н. Митчелла. И еще раз сверхосторожный Эдгар, делая вид, что отвергает процедуры, которые его служба проводит ежедневно, с успехом обеспечивает свои тылы: в случае скандала ФБР сможет остаться в стороне и сохранить свой престиж.

И как прежде неясные перестроения боевых порядков во Вьетнаме, и как прежде просачивание информации в прессе. Воскресным днем 13 июня 1971 года крупный заголовок в «Нью-Йорк Таймс» вызывает дрожь у президента и его советника по национальной безопасности. Заголовок гласит: «Архивы Вьетнама. Изучение архивов Пентагона указывает на три десятилетия увеличения американского присутствия во Вьетнаме». В газете объявляется о публикации больших выдержек из текста архивов, насчитывающих семь тысяч страниц, составленных по приказу Роберта Макнамары, министра обороны при президенте Джонсоне, и оригиналов документов.

Эта газета уже публиковала некоторые выдержки в апреле-мае 1969 года, почерпнутые из многих источников и касающиеся проектов по Вьетнаму совета национальной обороны, развертывания советских ракет, дискуссиям об обоснованности постоянного присутствия судна-шпиона вблизи берегов Северной Кореи, незаконных бомбардировках территории Камбоджи, осуществляемых по приказу из Белого дома. С тех пор «утечка» не прекращалась.

Ричард Никсон взбешен. Он узрел заговор в разоблачении воздушных рейдов на территорию Камбоджи, его главного козыря в политике «вьетнамизации». В публикации бумаг Пентагона он видит еще один заговор. После упорных юридических споров верховный суд шестью голосами против трех решает оправдать 30 июня «Нью-Йорк Таймс».

Решено: нужно любой ценой найти виновных, наказать их, покончить с ними, «подпалить задницу ФБР», по выражению самого президента, который знает, несмотря на мягкие возражения Эдгара Гувера, что Бюро вопреки всему осуществило 17 прослушиваний с 1969-го по начало 1971 года того, что касается «утечки информации, относящейся к вопросам национальной безопасности».

Когда хотят сорвать банк в казино, не любят, чтобы кто-то мешал. Хозяин Белого дома опасается прежде всего, чтобы новая утечка информации не помешала осуществлению проекта номер 1, тайной поездки Генри Киссенджера в Китай, прелюдии зрелищного дипломатического кульбита — и как сегодня известно, решительному шагу в преддверии развала советского блока, последовавшего двадцать лет спустя.

Выведенный из состояния душевного равновесия застарелой ненавистью к журналистам, Ричард Никсон начинает терять хладнокровие. Принимая кривотолки за реальность, он считает, что Даниэл Элсберг, высокое должностное лицо, подозреваемое в передаче документов Пентагона «Нью-Йорк Таймс», готовит заговор в сотрудничестве с русскими.

Ату «предателей»! В июле Джон Д. Эрлихман (один из двоих «пруссаков Белого дома», другой — Гаролд Роббинс Холдеман) поручает молодому адвокату совета по внутренним делам, Эджи-лу Крофу, сформировать бригаду президентского расследования со специальным поручением — положить конец утечке информации в прессу.

Поскольку люди, входящие в эту секретную ячейку, ДОЛЖНЫ будут перекрыть утечку информации, то их самих назовут «сантехниками». Они разместятся в Белом доме. Среди самых активных — два ветерана ЦРУ — Эверетт Ховард Хант и Джеймс У. Маккорд, а также закаленный в школе ФБР Гувера Джордж Гордон Дидди. Три фамилии, которые в скором времени замельтешат в самом центре Уотергейтского скандала…

«Сантехники», агенты ФБР и ЦРУ

Эрлихман не жалеет сил. 7 июля 1971 года он устанавливает контакт с заместителем директора ЦРУ Робертом Э. Кашманом. Он информирует этого генерала морских пехотинцев, что Ховард Хант назначен «президентом» заниматься вопросами безопасности Белого дома, что у него на руках «карт-бланш» и в случае необходимости он может потребовать помощи со стороны Управления.

Через 15 дней происходит встреча между Кашманом и Хантом. Они уже лично знакомы. Во время своего первого появления в ЦРУ где-то в 1949–1951 годах Кашман делил кабинет с Хантом. Последний сталкивался с ним во время подготовки к высадке в заливе Свиней, когда он занимался кубинскими эмигрантами в Майями под псевдонимом «Эдуардо», а Кашман наблюдал за этими приготовлениями по заданию Никсона, тогда вице-президента. Теперь он начнет снабжать «сантехников» из Белого дома различным разведывательным материалом, извлеченным из кладовых Лэнгли.

Незаконные прослушивания, перлюстрация почты, слежка, угрозы, коррупция, шантаж, давления, обыски (например, у Льюиса Филдинга — психиатра Даниэла Элсберга), проверка более или менее «добровольная» на детекторе лжи, предоставленном ЦРУ, незаконное обращение к официальным органам, таким, как Служба внутренних доходов (Интернал Ревенью Сервис), службе взимания налогов, которая располагает огромным числом специальных агентов — все это взято на вооружение «сантехниками» для решения одной задачи: найти каналы утечки. Задача не ограничивается только рамками охоты за виновниками утечки информации, она далеко перешагивает эти границы и переходит в политический шпионаж.

Повадился кувшин по воду ходить, головы ему не сносить. 17 июня 1972 года Бернард Баркер, Эухенио Мартинес, Вирджилио Гонсалес, Джеймс Маккорд и Фрэнк А. Стерджис арестованы во владениях Демократической партии на седьмом этаже гостиницы «Уотергейт». Хант и Лидди, которые руководили ходом всей операции из своего гостиничного номера при помощи портативных радиопередатчиков, будут арестованы позже.

Поскольку речь идет о правонарушении на федеральном уровне, то в расследование включается ФБР. В Белом доме отчаянно пытаются остановить готовый разразиться скандал. В ход пускаются все средства. Никсон соглашается на упреждающий удар, предложенный ему через Холдемена советниками. Эрлих-ман и Холдемен установят контакт с Диком Хелмсом, патроном ЦРУ, и его заместителем Верноном Уолтерсом. От имени Белого дома они настоят на их встрече с новым директором ФБР, Патриком Л. Грейем, который не сможет не согласиться затормозить расследование, когда два человека из Лэнгли объяснят ему, что в этом деле замешаны лица, проводившие секретную операцию ЦРУ.

Напомнили, что Белый дом «покровительствовал» директору ЦРУ Ричарду Хелмсу «неоднократно», и что Директор ЦРУ окажется сговорчивее, если ему напомнить о неудачной экспедиции в заливе Свиней. После этих аргументов Никсон посчитал, что больших затруднений в реализации предложений его советников не будет. Ну, а что касается Вернона Антони Уолтерса, старого приятеля президента, то Никсон вообще считает его своим должником после назначения в марте на пост заместителя директора.

В рассуждениях заметно преобладает оптимизм. Хелмс и Уолтерс оказываются в трудном положении. Конечно, они обязаны быть послушными указаниям из Белого дома. Но с другой стороны, они уверены, что, если согласятся покрыть «сантехников» как людей, выполняющих их операцию, ЦРУ попадет в мощный водоворот неизбежного скандала.

Уолтерс встречается с шефом ФБР, но его некоторым образом «коробит» от участия в выполнении такого поручения. С этого дня роль ЦРУ определена: отказа президенту Никсону не будет (Хелмс не может отказать, так как это президент США), но всякий раз будут стараться уберечь Управление от грязи. Для этого будут подыскивать «правдоподобные оправдания» подпольным операциям, чтобы сохранить честь мундира.

Такая линия поведения может показаться хитроумной. В действительности она заведет ЦРУ в тупик. Запутавшись в полуправде, которая в то же время является и полуложью, ЦРУ потеряет благосклонность американского общественного мнения. В его сторону посыпятся упреки за то, что оно принимало участие в операции «Хаос», в операции «Феникс», за то, что оно не предотвратило от эскалации войны во Вьетнаме, за то, что президент требовал, а оно не могло отказать — организацию устранения в Чили Альенде до того, как он был официально провозглашен президентом, и прочие услуги, оказанные «сантехникам».

Времена комиссий

9 августа 1974 года Ричард Никсон выходит в отставку и должен уступить свой пост вице-президенту Джеральду Форду. С февраля 1973 года Дик Хелмс больше не директор ЦРУ. Он сдает права этой завидной и трудной должности Джеймсу Роднею Шлезингеру, который отмечает свой короткий срок пребывания в Лэнгли энергичными реорганизационными мерами.

В сентябре Шлезингер, в свою очередь, уступает дорогу Уильяму Колби, пришедшему в Лэнгли для того, чтобы резко сократить число подпольных операций и положить на лопатки тех, кто был его компаньонами по службе во времена войны.

Колби стремится модернизировать Компанию, эффективно поддержать президентскую политику «вьетнамизации». Бывший руководитель ЦРУ в Сайгоне должен противостоять новым трудностям и вести другие тайные войны в других частях света: в знойной Африке. А также ему предстоит встретиться лицом к лицу с неожиданным противником, американскими парламентариями. Он согласится представить на их обозрение некоторые из «семейных секретов» ЦРУ, за что ряд служащих Управления посчитает его «стукачом».

20 декабря 1974 года Сеймур Херш, звезда расследований из «Нью-Йорк Таймс», встречается с Колби из-за одной «бумаги», которую он посвятил операциям ЦРУ внутри страны. Несмотря на убедительные слова, расточаемые его собеседником, человек из прессы оставляет Лэнгли убежденным, что он на правильном пути. Через два дня он публикует громкую статью о «гигантских операциях ЦРУ против противников войны и других диссидентов во времена Никсона».

Не зная всех подробностей, Херш раскрывает одну из «самых страшных семейных тайн» — операцию «Хаос». Она была остановлена Ричардом Хелмсом только в 1972 году, когда в компьютер было заложено досье на 300 000 человек. Так сказать, впечатляет. И статья в «Нью-Йорк Таймс» действует настолько сильно, что вызывает процедуру отставки Англтона, задетого каким-то Колби, которого замучили шалости «любителя орхидей». Шеф контрразведки был персонально ответствен за операцию «Хаос», и нельзя не понять, что его уход из Лэнгли никак не связан с публикацией исследований Херша.

В Вашингтоне буря. До того, как она всех сметет, Джеральд Форд решает назначить президентскую комиссию по расследованию. Руководство ею поручают Нельсону А. Рокфеллеру.

Первое заседание комиссии Рокфеллера проводится 13 января 1975 года. Ей вынуждены давать показания Хелмс, Шлезингер и Колби. Дело идет к обострению. Свидетельство Колби, самого словоохотливого из троих, попадает на страницы газет. Общественное мнение и пресса анализируют полупризнание шефа ЦРУ как подтверждение самых глубоко укоренившихся страхов, что лекарство, оказывается, хуже чем сама болезнь. Через месяц СиБиэС начинает обнародовать другой «семейный секрет»: участие ЦРУ в убийствах или попытках физического устранения глав иностранных государств и правительств.

Удрученный Колби полагает, что одна комиссия может спрятаться за другую. В свою очередь, 21 января сенат решает создать из своих членов комиссию парламентского расследования деятельности разведывательных служб. Ее председателем станет сенатор от штата Айдахо Фрэнк Черч. Шокированная разоблачениями, относящимся к операциям «хомо», нацеленным на иностранных политиков, комиссия Черча составляет список: Фидель Кастро, Патрис Лумумба (Заир), Ахмед Сукарно (Индонезия), Рафаэль Труэильо Молина (Доминиканская Республика), Сальвадор Альенде и генерал Шнайдер (Чили), Нго Динь Зьем, Франсуа Дювалье (Гаити).

В июле палата представителей, которая не желает оставаться в тени, создает свою комиссию под председательством одного из нью-йоркских избранников, Отиса Пайка. Вопросы становятся резче, подозрения тяжелей. И Колби сожалеет о том времени, когда сенатская комиссия, занимавшаяся вооруженными силами, выслушивала его перед тем, как он вошел в должность, и упрекала «только» за операцию «Феникс» или Уотергейтский скандал, замечая с сожалением, что в промежутках между ними Южный Вьетнам пал под ударами армии Северного Вьетнама и что Сайгон с тех пор переименован в Хошимин. И о том, как США, отказавшись от «специальной войны», после поражения в классической войне вывели свой контингент и просто-напросто проиграли войну.

От всего этого сплошные неприятности: парламентарии, вскрывшие методы работы разведывательного сообщества, журналисты, раскопавшие издающие «трупный запах» документы, захороненные в шкафах Лэнгли, и как результат всеобщего разложения — рты, начавшие выдавать тайны, на которых и базируется работа разведки.

Дурная репутация

Самым отвратительным учеником в классе профессора Колби, конечно, считается Филип Эйджи. Он родился в 1936 году в семье убежденных консерваторов. Перед тем как прийти в ЦРУ в 1956 году, он обучался в школе, находящейся на содержании иезуитов. Особенно примечательны два его пребывания в Латинской Америке: в резиденции Кито (Эквадор, 1960–1964 гг.) и резиденции Монтевидео (Уругвай, 1964–1966 гг.). По возвращению в Вашингтон Эйджи разводится с женой и уходит со службы в 1969 году, побывав в Мехико во время Олимпийских игр в качестве американского атташе.

Решив «помочь движению пацифистов» в свойственной ему манере, Фил Эйджи устраивается в Великобритании, чтобы опубликовать там книгу, в которой он описал свою службу в ЦРУ. Эта книга — «Дневник ЦРУ» — выходит в Лондоне в 1975 году, в 1976 году она появляется во Франции под тем же названием.

Как раз в 1975 году английский еженедельник «Тайм Аут» начинает новый цикл расследований с публикации списка агентов ЦРУ, занимающихся разведкой в Лондоне. Появляется различная информация, приведшая к отъезду шефа резиденции ЦРУ в Лондоне Корда Мейера, в скором времени замененного Эдвардом Проктером.

Тайны Лэнгли стали явью. Это Эйджи бросил на съедение английским журналистам имена своих бывших товарищей, это Эйджи в своем «Дневнике ЦРУ» не удовольствовался перечислением обид и даже выставлением на широкое обозрение подпольных операций Управления, а злобно бросил публике невообразимое количество фамилий действующих агентов.

«Опознать и назвать имена тех, кто работает на ЦРУ — значит сделать полезное дело», — отмечает бывший агент ЦРУ, добавляя в качестве программы действия: «Ослабляя ЦРУ, мы устраняем возможность получить завтра новых Пиночетов».

Это вызвало вопль сотрудников Компании, которые считают, что ЦРУ должно находиться под защитой всех американских патриотов, а не наоборот. Для них ослабление ЦРУ — игра в пользу коммунистов. Эйджи-болтун становится Эйджи-предателем, тем более что он принимал участие в публикациях «Коверт Экшн Информейшн Бюллетин», единственное предназначение которого — отмечать черным по белому детали операций ЦРУ и имена участников.

То, что иностранцы играют в такую игру, вполне объяснимо, — ведь США не их родина. Но то, что американский гражданин проводит время, раскрывая американских агентов, это по меркам Лэнгли низость. С ноября 1976 года от английских властей требуют его выдворения из Великобритании. Те соглашаются.

В 1979 году государственный департамент аннулирует паспорт Эйджи, аргументируя свои действия «серьезным уроном», который он нанес национальной безопасности. Бывший офицер ЦРУ получает тогда паспорт Гренады (политически близкой Кубе), затем — сандинистской Никарагуа. Все это рождает у тех, кто его ненавидит, идею превращения его в беженца, даже кубинского агента. Свое развитие эта идея получила в романе Арно де Борчгрейва и Роберта Мосса «Айсберг».

Обустроившись в Мадриде, Эйджи приступает к длительной процедуре — попытке вернуть американский паспорт. По-иному обстояло дело с Виктором Маркетти и Джоном Д. Марксом, которые опередили его на пути к «диссидентству», но не пошли так далеко, как он.

Оба не с улицы. Маркетти был административным помощником заместителя директора ЦРУ. Маркс принадлежал к ИНР, службе сбора разведданных и анализа государственного департамента. В 1973 году редактор, «дружественный» ЦРУ, предоставляет Лэнгли обзор одной книги, которую они написали в четыре руки. Ужас в стенах ЦРУ: в тексте сорвали покров с неизвестных ранее «семейных тайн»…

Хелмс приступает тогда к длительному судебному процессу, он стремится не запретить издание — мера, неизбежно превратившая бы эту работу в бестселлер, а силою закона принудить обоих авторов перед публикацией предоставить текст в Лэнгли.

Процесс выигран. И вот его цена — ЦРУ настаивает на ста пятидесяти купюрах в тексте. Маркетти и Маркс вежливо отказываются. В результате книга «ЦРУ и культ разведки», появившаяся в 1974 году, нашпигована «проблемами, которые создадут ей популярность и в конечном счете ни в малейшей степени не защитят знаменитые «семейные тайны».

Фрэнк Снепп не столкнется с подобными неприятностями. Шеф бюро стратегического анализа ЦРУ в Южном Вьетнаме осенью 1972 года, в период падения Сайгона, Снепп не разделяет ни «антиимпериализма» Эйджи, ни «реформизма» Маркса и Маркетти. Он не является противником присутствия американцев в Индокитае. Даже напротив: в своей книге «В перерывах», опубликованной в 1977 году, переходит на очень суровую критику того, как в конце индокитайского конфликта американцы и конкретно «цэрэушники» опустили руки, бросив своих друзей на расправу вьетконговцам.

Как становится известно в апреле 1976 года из заключительного доклада сенатской комиссии, ЦРУ провело за пятнадцать лет 900 тайных операций. Более четырехсот журналистов, самых видных работников прессы, 25 организаций сотрудничали с комиссией, — об этом сообщит в сентябре 1977 года в «Вашингтон Пост» Карл Бернстейн, один из двух журналистов-зачинателей Уотергейтского дела. ЦРУ проводило над людьми эксперименты с использованием наркотических средств, особенно ЛСД. Во времена Аллена Даллеса доктор Доналд Эвен Камерон проводил психологические эксперименты над людьми с целью разработать эффективные приемы манипулирования человеческим мозгом.

Сколь бы Колби ни пытался восстановить моральный дух, проводя многочисленные реформы, которые ему удалось осуществить в Лэнгли (создание двенадцати Национальных офицерских служб — Нейшнл Интеллидженс Оффисерс, организацию ежедневной сводки со сверхсекретными данными, издающейся в нескольких десятках экземпляров под названием «Нейшнл Интеллидженс Дейли», и даже ощутимое снижение числа тайных операций), исправить положение уже было невозможно. Все произошедшее стоило Управлению его доброго имени, и с того времени за ним укрепилась дурная репутация, которая грозит осушить источники вербовки агентов.

В таком удушливом климате проводились некоторые операции последних десятилетий. Например, операция «Красная рыба», начатая резиденцией Парижа в контакте с базой во Франкфурте. Ее цель — наблюдение за деятельностью французской КП в самых высших кругах с помощью видеоаппаратуры, слежки, прослушивания телефонных разговоров и даже использования одного обольстителя (чтобы узнать подробности, нужно прочитать от корки до корки «В сердце государства, шпионаж», который авторы опубликовали в 1981 году, нашу статью о Буше и ЦРУ в «Пентхаузе» за март 1989 года и о Гастоне Плиссоннье в нашей книге «Тайные советчики», 1922 г.). О ней узнают только в феврале 1976 года.

К этому времени Уильям Эган Колби уже больше не директор ЦРУ. Устав от неудач ЦРУ, президент Форд отправляет его в отставку. Он доверяет руководство управлением новичку, которому предстоит в будущем занять самый высокий пост в государстве, Джорджу Бушу.

Парализовавшая управление волна скандалов не осталась незамеченной и способствовала перераспределению ролей в американском разведывательном сообществе. Пока все внимание приковано к Лэнгли, его мерзостям и его заговорам, два соперника потихоньку будут набираться сил. Это — Агентство национальной безопасности — Нейшнл Секюрити Эйдженси (НСА), специализирующееся на улавливании электромагнитных волн, и Агентство оборонных секретов — Дефенс Интеллидженс Эйдженси (АИА). Обе службы находятся под большим и плотным покровом тайны, поэтому, за некоторым исключением, их подвиги никогда не запестреют в газетных колонках.

Времена всемогущей ЦРУ закончились. Отныне компании придется делиться властью.

ЦРУ и Латинская Америка

На улице целуются двое влюбленных, а из окна гостиницы с них не спускают глаз. На самом деле эти двое молодых революционеров, члены диверсионного отряда, который через несколько минут захватит офицера ЦРУ, роль которого исполняет Ив Монтан. Не имея возможности обменять его на своих товарищей, находящихся в заключении, его в конце концов казнят. Такова интрига фильма Коста-Гавраса «Осадное положение».

Кинорежиссер и аргентинский сценарист воспользовались реальным событием, одним из немногих по-настоящему серьезных ударов, нанесенных по американской агентуре, участвующей в борьбе с повстанцами-партизанами «латинос» (кубинцы не в счет). Похищение Дэна Митрионе в Монтевидео 30 июля 1970 года активистами МЛН — Тупамарос.

Они очень тщательно выбирали свою цель. После девяти лет пребывания в Бразилии Митрионе, бывший полицейский из Ричмонда (штат Индиана), был официально задействован ЦРУ в АИД, одной из излюбленных ширм Управления, начиная с эры Кеннеди. Но на поверку выясняется, что он руководил обучением уругвайских полицейских техническим приемам борьбы с партизанами в городе. Подпольщики убьют его в самом конце их длительной борьбы с уругвайским правительством.

Дэн Митрионе заплатил жизнью за «выравнивание» курса американской стратегии после катастрофы в заливе Свиней, когда Лэнгли по всему континенту (точнее субконтиненту) начал противостоять кубинской угрозе, революционной волне, которая во всей Латинской Америке захватила умы левых, активистов профсоюзного движения, радикалов, троцкистов и диссидентов-коммунистов и побудила их броситься в вихрь вооруженной борьбы.

В это время наибольшее беспокойство аналитикам Управления доставляет то, что латиноамериканские страны, часто слишком слабо организованные для отпора, имеют мало возможностей противостоять этой волне. Дабы парировать опасность, обращаются к опыту, который так хорошо зарекомендовал себя в Европе: организации разведстей ГЛАДИО. Хотя контекст во многом иной, но принцип тот же. Речь идет о создании на всем континенте разведывательных организаций, действующих против партизан и способных противостоять врагу.

Для этой цели ЦРУ укрепляет свои резиденции в латиноамериканских столицах. Одновременно с этим специалисты направляются во все районы континента. Как и Дэн Митрионе, они будут формировать там местные репрессивные аппараты. Все под прямым контролем ЦРУ, которое сохраняет монополию наблюдения за работой на континентальном уровне.

Подобная политика неизбежно ведет к использованию самых жестких репрессивных мер, пренебрежению в большинстве случаев правами человека. Тем хуже, что приходится марать руки, но такова цена эффективности, — считают в Лэнгли.

И по всей Латинской Америке плодятся «эскадроны смерти». Какие бы ни провозглашались цели их руководителями и рядовыми членами, эти группы «антиподрывников», практикующие захваты людей, пытки и убийства, объединяются общностью идеологии и используют одинаковые методы. И кроме того, разведслужбы различных латиноамериканских стран, которые манипулируют эскадронами, сумеют наладить между ними очень крепкие связи. Вот «модус операнди», типичный для большинства случаев «исчезновения» людей: человека похищают в одной стране, переправляют тайно на территорию страны-«союзника», где его убивают и наконец зарывают тело в землю или опускают в емкость с концентрированной кислотой. Нет следов, нет трупа, нет проблем!

Для эффективности ЦРУ необходима тайна. Защита агентов ЦРУ, выполняющих задание в странах Латинской Америки, становится одной из главных задач управления. Партизанские организации, в общем, располагают только зачатками разведывательных органов, что часто понуждает их действовать наугад.

Получая негативную информацию о деятельности Управления и о его агентах на местах, активисты крайне левых чаще всего затевают яростное идеологическое сражение с ЦРУ, которое рассматривается как своего рода абсолютное зло на службе американского империализма. Мало лестного в плане образа, зато вполне сносно в плане оперативном.

Самый разрушительный удар ЦРУ получит изнутри, когда Филип Эйджи обнародует имена десятков агентов компании. Это будут очень опасные разоблачения, которые могли бы поставить под удар жизни «теневых» операторов.

Однако и эта возможность не была реализована, поскольку разоблачения Фила Эйджи не вызовут, насколько известно авторам, серьезных последствий. Полагаясь в большинстве случаев на крайне жесткие режимы, даже открыто диктаторские (Аргентина, Бразилия, Боливия, Гватемала, Парагвай), ЦРУ в конечном счете перейдет во второй половине 70-х годов к подрывной деятельности против сторонников Кастро или подобных им. В Чили оно поможет генералу Пиночету устранить режим социалиста Сальвадора Альенде.

И все-таки это далеко от либерализма по-американски, который составлял кредо большинства руководителей ЦРУ. Борьба с людьми и организациями, недовольными режимами, завела их дальше, чем им хотелось. Они помогли взрастить монстра. В 80-е годы им больше ничего не остается, — кроме одного: во имя прав человека ликвидировать устаревших диктаторов. Такую цель ставит перед ЦРУ президент Рейган. И что необычно, реалист Рейган, бывший губернатор Калифорнии, будет продолжать в данном случае… программу своего неудачливого соперника Джимми Картера.

На примере четырех стран — Аргентины, Боливии, Бразилии и Чили — авторы последовательно опишут то, как велась безжалостная борьба между американскими спецслужбами, их местными союзниками, объединенными в нечто подобное международной репрессивной организации, — от которой только Бразилия сторонится, как от чумы, являя тем самым пример благородства, и левыми революционерами Латинской Америки.

Кровавая борьба с партизанами в Аргентине

В этой довольно урбанизированной стране правительство в Буэнос-Айресе и ЦРУ будет вести борьбу с тремя крупными партизанскими организациями. ФАЛ, сторонник бывшего диктатора Перона из движения Монтонерос, ФАП, движение проку-бинского толка (где сосредоточились поклонники режима Ф. Кастро) и ЭРП (Эхерсито революсьонарио дель пуэбло, — Революционная народная армия), в которой имеются как сторонники Кастро, так и троцкисты.

Каждая из этих организаций насчитывает по нескольку тысяч бойцов. У них большое число сторонников и довольно солидный подпольный аппарат, — наилучшим аппаратом обладает ЭРП. Следовательно, потребуются крайние меры, чтобы их ликвидировать. По приблизительной оценке — устранить более 20000 человек.

В 1972 году ЭРП и ФАЛ организовывают нападение на одну тюрьму, используя несколько сот вооруженных человек в униформе. Этот «грандиозный побег» оканчивается трагически: те из левых, которые не сумеют скрыться, будут убиты на воздушноморской базе Трелев.

Триумфальное возвращение Перона в следующем году не положит конец кризису. В 1974 году старый диктатор умрет. Власть достается его жене Исабеллите, которая находится под влиянием Лопеса Реги, мозгового центра Антикоммунистического аргентинского альянса (ААА), крайне правой группировки, имеющей тесные связи в полиции, армии и спецслужбах.

Режим становится все более и более непопулярным, и военные, убедив себя, что единственный способ победить партизан: самим взять власть, начинают необъявленную гражданскую войну. Опираясь на помощь федеральных полицейских служб, военные возводят государственное здание на репрессиях.

Созданный бывшим диктатором Хуаном Доминго Пероном Секретарио Интелихенсиа дель Эстадо (Государственный разведывательный секретариат — СИДЕ) руководит разведывательными службами трех родов войск: СИН (военно-морская разведка), СИА (военно-воздушная разведка — Сервисно де Информасьон де ла Аэронаутика) и СИЭ (Разведка сухопутных войск — Сервисно де Информасион дель Эхерсито). СИДЭ будет руководить генерал Эдвард Шумахер, человек, близкий ААА.

В рамках этой организации будут созданы четыре рабочие группы («групос де тареас»). ГТ-1 укомплектована главным образом из служащих сухопутных войск. ГТ-2 зависит от воздушной армии. Как ГТ-1, так и ГТ-2 располагают тюрьмами и следственными изоляторами, где практикуют пытки.

Оперативный центр ГТ-3 размещается в Школе механиков флота, — это самый садистский из всех четырех ГТ. Там с 1977 года будет свирепствовать персонаж, известный как «Ангел смерти»: лейтенант Альфредо Астис. И наконец ГТ-4 — рабочая группа федеральной полиции.

Кадры четырех ГТ проходят стажировку, организованную американскими спецслужбами в зоне Панамского канала. Кроме того, аргентинцы не ограничиваются рамками собственной страны. В ноябре 1979 года глава хунты, генерал Роберто Виола, представляет Боготе доктрину «континентальной безопасности», которая легализует его стране право вмешиваться в дела соседей, если над ними нависла опасность «ниспровержения».

Питая внутриутробную ненависть к «империализму янки», партизанские и легальные левацкие организации Латинской Америки поймут со временем, что военная диктатура в Аргентине — не простое творение ЦРУ. Оно, напротив, пользуется широкой автономией.

Отсюда и попытки экспорта аргентинской модели. В Боливии люди из СИДЭ будут принимать прямое участие в нескольких государственных переворотах, предпринятых военными. В Уругвае они предоставят взрывчатые вещества бойцам «эскадрона смерти», действуя под крышей Отдела № 5 министерства внутренних дел.

Позже, по просьбе ЦРУ, СИДЭ предоставит помощь самому непримиримому крылу антисандинистских партизан Никарагуа, состоящему из бывших офицеров национальной гвардии Сомосы. Через адмирала Эмилио Массера, в прошлом руководителя военно-морского министерства, аргентинцы завяжут тесные связи с итальянской ложей П-2.

Первое время усиливается нажим на оппозиционеров-эмигрантов в Латинской Америке и Европе (особенно Испании). В качестве приманки пускают в ход «переубежденных» сторонников левых, некоторые из них — женщины. Надломив их пытками, заставляют предавать своих бывших товарищей.

«Герра сусья» (грязная война) причинит неисчислимые бедствия тысячам «исчезнувших», череду пыток, убийств, уничтожений трупов в химических растворах, дети, лишенные возможности воспитываться в родных семьях и обреченные прозябать в военных лагерях. Перед глазами стоят женщины, тщетно выкрикивающие имена своих пропавших детей и внуков.

Оппозиция уничтожена, но страх, что репрессивное здание вот-вот обрушится, остается. И война за Мальвинские острова продемонстрирует полную некомпетентность аргентинских спецслужб в оперативных вопросах перед лицом решительного внешнего врага. И все это несмотря на попытки урегулировать полюбовно создавшийся конфликт между двумя союзниками США, предпринятые бывшим заместителем директора ЦРУ, Верноном Уолтерсом, ставшим коммивояжером президента Рейгана.

Первое, что сделает пришедшее через свободные выборы к власти правительство «перонистов» Рикардо Альфонсина — это пообещает распустить репрессивный аппарат и назначит гражданское лицо, адвоката Роберто Мануэла Пену, во главе СИДЭ, численность которого будет постепенно снижена до 3500 членов. С ноября 1984 года в аргентинской прессе публикуется впечатляющий список актеров на сцене «герра сусья». Не менее чем 1351 фамилия, большей частью офицеры или агенты спецслужб.

В январе 1990 года президент-«перонист» Карлос Сауль Менем объявляет о дополнительном снижении на тысячу единиц штата СИДЭ. Но как общеизвестный факт — СИДЭ продолжает быть убежищем для офицеров, участвовавших в зверствах «грязной войны» в 1976–1982 годов. Зверства, которые все партии прикрывают поясом стыдливости.

Могила Че Гевары

Не порывая с Кастро, Гевара покидает Кубу в 1965 году, чтобы совершить революционный крестовый поход по всему миру. В декабре 1966 года, «став» при помощи кубинских спецслужб уругвайским бизнесменом, он тайно проникает в Боливию.

Аргентинский боец хочет сделать эту страну первым «очагом» восстания на континенте против американцев. Он налаживает контакт с просоветской КП Марио Монхе (псевдоним Станислав) и прокитайской КП Оскара Саморры. С помощью ПОР (ПОР-Комбатьенте) и братьев Инти и Коко Передо «Че» создает Национально-освободительную армию (ЭЛН).

ЦРУ напало на след революционного вождя еще со времен его разъездов по Африке. В начале 1967 года сообщения, сигнализирующие о его присутствии на юге Боливии, достигают Лэнгли. Дик Хелмс, находящийся уже в течение шести месяцев на посту главы ЦРУ, в растерянности. Но Десмонд Фитцджеральд, руководитель Планового отдела, то есть «черных» операций, направляет в регион специальную команду.

Министр внутренних дел Антонио Аргодас, являясь шефом гражданских разведслужб, состоит на дотации в Лэнгли, «завязанный» через Гуго Муррея, руководителя резидентуры в Ла-Пасе.

В апреле 1967 года, вслед за началом столкновений между партизанами и боливийской армией, петля начинает затягиваться. Люди из Планового отдела прикладывают все усилия для того, чтобы определить точное местонахождение «Че». В Лэнгли имя Гевары воскрешает воспоминания о катастрофе в бухте Свиней. Арест Рожи Добрэ, молодого французского интеллектуала левых взглядов, который, насытившись кубинских тезисов о «Революции в революции», решил встать в ряды партизан, убеждает людей из Лэнгли: правая рука Ф. Кастро там, где его разыскивают.

С момента вхождения в должность новый руководитель Планового отдела, Том Карамессинес разделяет это убеждение, не взирая на сомнения Дика Хелмса: Гевара в Боливии и стоит только протянуть руку, чтобы с ним покончить.

С подачи Карамессиноса некоторых ветеранов ЦРУ в спешном порядке отправляют в Боливию. Среди них — уцелевшие из Бригады 2056, из которых Феликс Родригес Мендигита, кубинец — противник Кастро, будет главным координатором ЦРУ в облаве на «Че» Гевара (позже он будет руководителем секретных воздушных операций против «сандинистов» в Никарагуа).

В середине лета появляется достоверное подтверждение того, что было только серьезной гипотезой: партизанами руководит Гевара. Это удваивает активность американских военных советников, руководимых майором «Пали» Шелтоном. Но в Лэнгли не знают о присутствии среди аргентинских революционеров молодой немки Тани, агента связи между партизанами и их организаций в городах, также работающей на спецслужбы Востока.

Карамессинес решает ускорить американские операции в отношении Боливии. С баз в Панаме в Ла-Пас прибывают офицеры специальных подразделений Армии США (знаменитые «зеленые береты»). Они прибывают для обучения боливийских «рейнджеров» полковника Андреса Селича, командира полка «Манчего».

Попавшего в засаду, раненного Гевару берут в плен боливийские солдаты. Позднее появляются свидетельства Родригеса, утверждавшего, что между руководством ЦРУ и его боливийскими союзниками возникли разногласия. Боливийцы хотели прикончить лидера революционеров, тогда как в Лэнгли предпочитали тюремное заключение. Боливийская точка зрения одержала верх. 9 октября 1967 года в присутствии Родригеса сержант Ма-рие Теран покончил с «Че». Умирает человек, рождается миф.

Эта операция не принесет удачи ее главным боливийским действующим лицам. В марте 1969 года во время аварии вертолета погибает генерал Баррьентос. Через шесть недель Аргодас, который в тот момент порвал с режимом и распространял за границей сообщения о существовании личного дневника «Че» (из которого ЦРУ позволило просочиться только некоторым отрывкам), был убит на улице среди бела дня. Немного времени спустя Эрберто Рохас, человек, который навел «рейнджеров» и людей ЦРУ на «Че» Гевара, был убит в Санта-Крусе. В мае 1973 года Селич, уже ставший в свою очередь министром внутренних дел, будет ликвидирован в ходе очередного государственного переворота. Эта череда насильственных смертей приведет к мысли, что политическая жизнь в Боливии шла очень активно, по меньшей мере какая-то таинственная рука делала все, чтобы исчезли боливийские свидетели дела Гевары.

Понесшая серьезный урон после убийства Гевары, ЭЛН еще продолжает сражаться. Только с помощью офицеров ЦРУ и ДИА она потерпит полное поражение в начале 70-х годов. Созданное под покровительством американцев, боливийское разведывательное сообщество ориентируется на борьбу в основном с подрывной деятельностью. Оно состоит из службы внешней разведки (Дирек-сьон де Интелиженсия Насьональ), военной разведки (Сервисье де Интелихенсия Милитар), политической полиции (Сервисьо Эспесьяль де Сегуридад), которая располагает, ко всему прочему, местными «эскадронами смерти», а также военными группами по борьбе с партизанами (Групос Операсьоналес де Апойо).

Американская полиция, занимающаяся борьбой с торговцами наркотиками, обеспокоена со своей стороны связями, существующими между этими спецслужбами и незаконной торговлей кокой, находящейся под «наркодиктатурой» полковника Луиса Гарсия Меса (1980–1981). В ту пору разведывательные службы установили превосходные отношения с бывшими немецкими нацистами, бежавшими в Боливию, в частности, с неким Клаусом Альтманом (в действительности Клаусом Барбье). Служащие разведки и гитлеровские эмигранты работают рука об руку в области политических репрессий и в торговле наркотиками.

Следует признать, что установление более демократического режима (избрание президента Эрнана Силеса Суасе в октябре 1982 года) не решит данной проблемы, как взмах волшебной палочки. Дурные привычки пустили глубокие корни. 26 февраля 1991 года бывший руководитель спецслужб во времена генерала Гарсия Меса, полковник в отставке Рико Торо, назначается главой службы по борьбе с наркотиками. 4 марта он вынужден будет подать в отставку под нажимом американцев, совершенно не верящих в его добрые намерения бороться с этим злом.

В стране «эскадрона смерти»

Избранный в 1963 году президентом, представитель левых сил Жоао Гуларт выражает свое желание держать дистанцию с США и военными кругами, которые традиционно оказывают огромное влияние на политическую жизнь в Бразилии. ЦРУ тут же решает оказывать помощь его противникам, материально поддерживая любые враждебные акции по отношению к новому режиму. Эта кампания разворачивается в профсоюзном движении: с помощью активистов трудового фронта в институте по развитию свободных профсоюзов.

Американским военным атташе в Рио-де-Жанейро является Вернон Уолтерс, в скором времени — заместитель директора ЦРУ. Он — близкий друг руководителя сети оппозиции в среде военных, генерала Умберто Кастело Бранко, с которым судьба свела его в Италии во время Второй мировой войны.

1 апреля 1964 года Гуларт пал. Эмигрировав, он обвиняет ЦРУ в руководстве переворотом, на что Вернон Уолтерс с своей книге «Тайные командировки», опубликованной в 1978 году, отвечает: «ЦРУ наблюдало за ходом развития событий, но не управляло ими. Это в такой же мере касается и моей работы, причем в ту пору я вообще не участвовал в работе ЦРУ».

Логически он оправдался, но давайте оценим происходившее в целом. Уолтерс действительно не принадлежал к ЦРУ, но в качестве военного атташе обязан был поддерживать связь с ДИА. Его личная дружба с Кастелло Бранко сыграла определенную роль в назначении последнего в качестве президента после свержения Гуларта.

Участие ЦРУ в свержении Гуларта не вызывает никакого сомнения. Этот успех показал, кроме того, способность Управления применить силу в Латинской Америке, преодолев спустя три года трагическое потрясение в заливе Свиней.

Государственный переворот не решает всех проблем, даже если такие американские специалисты в делах политики, как Дэн Митрионе, командируются в Рио-де-Жанейро. Национальная Служба Информации — Сервисау Насионал де Инфомасауш (СНИ) создается в 1964 году, когда президентом становится Кастелло Бранко. Развивается сотрудничество с другими латиноамериканскими военными режимами, хотя бразильцы, как говорилось выше, предпочитают сохранять автономию в значительной мере и только по причинам геополитическим и лингвистическим. Так, в 1965 году будущий президент Жоао Балтиста Фигереду, в ту пору еще полковник, информирует посольство Парагвая о захвате двадцати парагвайских партизан, которые будут выданы стране генерала Стресснера, географическому центру международной контрреволюции Южной Америки.

В 1968 году увеличивается число манифестаций рабочих и студентов. В том же году Институционный акт № 5 официально расширяет права и полномочия СНИ, которая имеет постоянный контакт с «эскадронами смерти», созданными комиссаром Сержио Флери, руководителем операции «бандейрантиш», финансируемой не государственными учреждениями и располагающей автономной организацией (подпольные тюрьмы, камеры пыток).

Действуя чрезвычайно расторопно, люди из «эскадронов смерти» переходят от борьбы с «приступностью» к борьбе с «подрывной деятельностью».

В декабре последняя волна репрессивных мер заставляет самых решительных левых политических активистов уйти в подполье.

Бесспорный лидер партизанского движения в городах, Карлос Маригела, в прошлом член руководства бразильской КП, затем ушедший из этой партии. Этот опытный боец руководит сплоченной подпольной организацией, насчитывающей лишь несколько сот активистов. Он намеревается указать АЯН (Организации по проведению акции национально-освободительного характера) дорогу к эффективным вооруженным операциям.

Маригела нужно взять. Живым или мертвым. Американцы помогают СНИ и ДОПС, службе федеральной полиции, «обложить» лидера революционеров. Под пытками один доминиканский священник, активист организации, поддерживавшей АЯН, указывает место встречи с Маригелой. Маригела и два его первых заместителя будут расстреляны без суда 4 ноября 1969 года в окрестностях Сан-Паулу.

В продолжение всего следующего года спасшиеся от преследований партизаны ответят волной похищений: американские и швейцарские дипломаты будут обмениваться на политических заключенных. Однако этот политический акт отчаяния позволит лишь нескольким десяткам подпольщиков скрыться в эмиграции.

Военный режим утвердился прочно. Начиная с 1978 года, в правление президента Фигейреду, СНИ открыто сольется с людьми из «эскадронов смерти» и других групп подобного типа. В 1979 году шеф объединенного разведывательного органа СНИ, генерал Ньютон Круш, выделил фонды журналисту крайне правого толка, Алесандру фон Баумгартену, для организации еженедельника «У Крузейру» и ставит его на службу военному правительству. Круш действовал от имени генерала Октавну де Агиар Медейроса, директора СНИ, желавшего выслужиться перед президентом.

В октябре 1982 года труп Баумгартена, изрешеченный пулями, обнаружат на одном из пляжей. Его отношения с СНИ испортились. 31 июля он заявил, что бразильская спецслужба СНИ «использовалась для удовлетворения финансовых интересов своих руководителей» и что он знает кое-что, «за что генералы Октавну Медейрос и Ньютон Кргу могут понести ответственность».

Это убийство, невыясненное до конца, не поправит дел СНИ на фоне провала партии власти на выборах: на посты губернаторов избираются видные оппозиционеры, такие, как Леонел Бри-зела в Рио-де-Жанейро. И хотя СНИ прослушивает таких, как Бризела, президент Фигейреду решает вывести политическую полицию из-под контроля губернаторов и отдать ее в ведение федеральным властям. Бризела бросается в контратаку, заявляя о намерении ликвидировать «эскадроны смерти», духовный наставник которых, Сержио Флери, погиб в 1979 году в результате несчастного случая на рыбалке.

Эти события не являются единственными, в которых бразильские спецслужбы сыграли своеобразную роль. Когда уйдет в отставку президент Фернанду Коллер де Меллу, на шефа его спецслужб, Педру Паулу Леони, падут выдвинутые подозрения в том, что он принимал важное участие в незаконной торговле наркотиками. Но подмоченная репутация бразильской разведки не идет ни в какое сравнение с печальной славой разведки чилийской.

Государственный переворот генерала Пиночета

В 1964 году христианский демократ Эдуардо Фрей победил на президентских выборах благодаря очень серьезной подпитке из фондов ЦРУ (3 миллиона долларов). А также помощи фирм — «Интернейшнл Телеграф энд Телефоун» (ИТТ) и «Анаконда Коппер», — ревностно заботившихся о сохранении Чили в сфере своего влияния.

В 1970 году накануне президентских выборов появляется «опасность». ЦРУ и Госдепартамент финансируют консервативную партию Хорхе Алессандри и христианско-демократическую Радомира Томича. Но от этих двух партий не удалось выставить единую кандидатуру на президентские выборы, чтобы противопоставить ее социалисту Сальвадору Альенде, кандидату от блока «Народное единство». Поэтому возник треугольник.

В результате оправдываются худшие ожидания: 4 сентября президентом, несмотря на то, что он получил только 36 % голосов, избирается Альенде. Избрание, которое всколыхнуло не только Лэнгли, но и руководство ИТТ.

Конечно, между этими двумя организациями уже переброшены мостки и только благодаря бывшему директору ЦРУ Джону Мак-Коуну, члену административного совета ИТТ. Мак-Коун делится беспокойством с Диком Хелмсом, шефом ЦРУ.

Не все потеряно, — на этом сходятся все: чилийский конгресс еще должен ратифицировать избрание кандидата от блока «Народного единства». И значит, на него можно оказать воздействие. Так оценивает положение дел Уильям Броу, руководитель отдела западного полушария в Оперативном управлении ЦРУ. Он предлагает ИТТ и другим американским фирмам и корпорациям начать финансирование широкомасштабного плана экономического саботажа, способного спровоцировать хаос, перед тем как Альенде приступит к исполнению президентских обязанностей.

Броу действует не в одиночку. Его шеф Дик Хелмс побывал в Белом Доме. В знаменитом «овальном кабинете» президент Никсон в присутствии советника по делам национальной безопасности Генри Киссинджера и министра юстиции Джина Митчелла без обиняков приказывает ему помешать Альенде занять президентское кресло.

Серьезным недостатком Хелмса было то, что он как директор ЦРУ не имел достаточно тесных личных связей с Никсоном и не мог избежать полностью двойственности в их взаимоотношениях. После той встречи он вышел убежденным, по его собственным словам, что президент только что преподнес ему «маршальский жезл». На самом деле очиститель Белого дома оставил за собой открытыми несколько дверей, чтобы выйти в них в случае неудачи.

С целью преградить путь Сальвадору Альенде в президентский дворец Ла-Монеда директор ЦРУ затевает операцию «Вторая колея», которая, в соответствии с президентскими указаниями, не стыкуется с обычными процедурами, проводимыми в ЦРУ, поскольку рабочая группа, спешно направленная в Сантьяго, будет действовать без ведома местной резиденции ЦРУ.

Не зная, и не без основания, что из себя представляет «Вторая колея», Эдвард Корри, американский посол в Сантьяго, бомбардирует Белый Дом и Комиссию сорока, межминистерскую группу, контролирующую подпольные операции ЦРУ, председателем которой являлся тогда Генри Киссинджер, предостерегающими посланиями. Этот дипломат обнаружил связи, которые поддерживают исполнители операции «Вторая колея» с лидерами экстремистской правой группировки «Партия и Либертал» («Родина и свобода»). Он опасается, что ЦРУ бросится во вторую авантюру типа той, что провалилась в Заливе Свиней. К примеру — поддержит приход к власти силой генерала Роберто Вие.

Вие, противник главнокомандующего чилийской армией Рене Шнайдера, враждебно настроенный против Альенде, не желает, однако, действовать без благословения бывшего президента от христианских демократов, Эдуарда Фрея, и предпочитает оставаться верным конституции.

12 октября Корри приглашают в Белый дом. Прежде всего, ему оказывает внимание Генри Киссинджер, которому он объясняет, что «только сумасшедший» может иметь дело с Вие. Затем Ричард Никсон, по-видимому, взбешенный, согласно поздним свидетельствам дипломата, поносит не стесняясь этого «мерзавца Альенде», которого он сотрет в порошок, если тот займет кресло президента.

Осторожное поведение Шнайдера свидетельствует о его согласии на водворение Альенде в президентском дворце, что означало бы победу блока «Народное единство», а для Никсона — переход Чили в коммунистический лагерь. 22 октября, за три дня до открытия заседания конгресса, люди из рабочей группы передают оружие и деньги отряду военных, решивших покончить со своим главнокомандующим. 22 октября генерал Шнайдер был убит «коммандос».

Но к разочарованию ЦРУ и ИТТ, пообещавших крупные суммы противникам Альенде, эта кровавая трагедия не ускорила для них процесс решения проблемы. 25 октября конгресс ратифицировал избрание президента от блока «Народное единство». Операция «Вторая колея» потерпела провал.

Неудача не обескуражила американцев. В посольстве Корри сменил Натаниэл Дэвис, переброшенный из Гватемалы. Что касается ЦРУ, то оно усиливает людские и технические резервы на месте. След ЦРУ заметен в различных эпизодах, направленных на ослабление режима Альенде, начиная с «концерта на кастрюлях» в декабре 1971 года и до «забастовки хозяев» в октябре 1972 года. Волнения на социальной почве среди водителей грузового транспорта, мелких торговцев, людей свободных профессий и даже рабочих (забастовка Эль-Теньенте) уменьшают число сторонников блока «Народного единства».

Экстремисты из «Родины и Свободы» (финансируемые ЦРУ, но в недостаточном объеме, как считает Билл Колби) решают использовать эту ситуацию по-своему. Они оклеивают стены недвусмысленными лозунгами: операция «Джакарта», намек на вооруженный государственный переворот в 1965 году в Индонезии, который окончился для тамошней компартии кровавой баней — что порождает вопрос: одни ли они находят это вполне приемлемым?

В лагере «Народного единства» КП, сознавая опасность, призывает к сдержанности. Но левое крыло партии социалистов и особенно «МИН», полуподвальная организация левых, ратует за усиление «народной власти» в промышленных округах крупных городов. Такое развитие событий ведет их к столкновению с военными.

11 сентября 1973 года военные восстают. Случай или тонкий психологический расчет, но затея их удалась. Военные действия начинаются в Вальпараисе за час до их начала в Сантьяго. За это время активисты левых партий смогли лишь добраться до своих министерств или выяснить их местопребывание и без борьбы стать жертвами солдат. Только члены организаций «МИР», подготовленные в подпольной борьбе, и несколько коммунистов избежали на первых порах повальных арестов.

Путчисты приступили затем к осаде президентского дворца Ла-Монеда, где Альенде, отчаявшись, покончил жизнь самоубийством. Военные, выступившие против путчистов, отправляются в тюрьму, подвергаются пыткам или расстреливаются. А гражданских, верных «Народному единству», естественно, ожидает не лучшая участь. Они будут согнаны на футбольный стадион в Сантьяго.

Пиночет, сначала колебавшийся, становится во главе хунты. После потрясшей всех своим зверством расправы, которая была высоко оплачена, создается новое разведывательное сообщество, всецело ориентированное на «внутреннего врага».

Его основная часть — национальное секретное управление — Дирексьон де Интелихенсия Насьональ (ДИНА) генерала Мануэля Контрераса Сепульведа, созданная 14 июня 1974 года, организация, располагающая значительными финансовыми средствами, секретными помещениями для проведения допросов и тюрьмами, ответственна за большую часть беззаконных арестов, казней без суда и следствия, пыток и других преступлений, одевших эту страну в траур. ДИНА, кроме того, пользуется преимущественным правом постоянно наблюдать за деятельностью других разведывательных служб.

Служба военной информации — Сервисие де Информасьон Милитар (СИМ) генералов Аугусто Луса (1973), Хулио Польони (1974) и Адлайнера Мона Салинаса (1975) контролирует, кроме всего прочего, полк «Такна», занимающийся борьбой с профсоюзными организациями и подготовкой военной операции против Перу.

СИФА (Служба информации военно-воздушных сил Сер-висье де Информасьон де лас Фуэрсас Аэреас) генерала-команданте Эдгардо Себельоса займется чисткой воздушной армии и в значительной степени борьбой против подпольщиков «МИРа».

Служба информации военно-морских сил — Сервисье де Информасьон Наваль сосредоточивает работу в провинциях Вальпа-раисе и Консепсьон.

СИКАР (разведывательной службой карабинеров) руководит полковник Рубен Ромеро.

Сервисьо де Инвестигасьонес (Следственная служба) генерала Эрнесто Баэса Михаэльсена, бывшего руководителя СИМ, занимается контролем за населением.

Руководители левых из «МИР» проявили большую смелость, отказавшись удалиться в изгнание через иностранные посольства, как это проделали многие из руководителей других партий. ДИНА и другие разведывательные службы не остановятся ни перед чем, чтобы свести на нет их подпольную мини-организацию, единственную из оставшихся в живых. Многих руководителей «МИР» убьют, как и их вождя Мигеля Энрикеса, который был выловлен людьми капитана Мигеля Краснофф-Марченко и затем ими же и убит.

Бегство за границу не всегда позволяет избежать длинных рук людей генерала Контрераса, которому помогает подполковник Педро Эспиноса Браво, руководитель Оперативного отдела. Пользуясь налаженными контактами с аргентинцами, агенты ДИНА ликвидируют 30 сентября 1974 года генерала Карлоса Пратса и его супругу, бежавших в Буэнос-Айрес. Через два года, 21 сентября 1976 года, группа «коммандос», составленная из американца на службе у хунты, Майкла Таунли, и кубинских эмигрантов, убивает в Вашингтоне бывшего министра иностранных дел в правительстве Альенде, Орландо Летельера. Свой европейский центр ДИНА располагает в Мадриде. В нем ведут служку за самыми решительными оппозиционерами.

В убийстве Летельера шпионы Пиночета зашли слишком далеко. Даже то, что ЦРУ и поддерживает военную хунту в Чили, не является для американского правосудия оправданием того, что она, эта хунта, сводит свои счеты у него, правосудия, под боком. Генерал Контрерас, полковник Эспиноса и капитан Армандо Фернандес Лариос, которые определили «месторасположение» убийства Детельера, обвиняются в причастности к этому делу. Это послужит зачином долгих споров о степени их виновности.

Мануэль Контрерас, хотя и опасался гнева американского правосудия, считает себя малоуязвимым и в самом Чили, естественно если ему не грозит возможная выдача властям США.

Но все имеет конец, и даже безнаказанность. В ноябре 1993 года, после томительно долгой процедуры, чилийское правосудие приговорило его к семи годам тюрьмы.

Дело Летельера приводит к скорым изменениям в разведывательном сообществе. 12 августа 1977 года ДИНА расформировывается. Вместо нее создается Национальный информационный центр — Сентре Насьональ де Информасьонес (СНИ), которым руководит сначала генерал Одланьер Мена, затем Умберто Кордон Рубье.

Основной целью СНИ станет «центральная сила» «МИР», сформированная из боевиков, тайно прибывших в Чили после прохождения военной подготовки на Кубе. По всей видимости став жертвами предательства одного из кубинских агентов, более сотни из них будет уничтожено.

Последним эпизодом этой кровавой секретной войны будет штурм с применением крупнокалиберных пулеметов и зажигательных артиллерийских снарядов «внутреннего руководства» МИР, осуществленный по приказам капитана Альваро Корбала-на, руководителя Оперативного отдела СНИ. Ряд активистов Патриотического фронта Мануэля-Родригеса, вооруженного крыла Коммунистической партии, также будут расстреляны без суда и следствия людьми СНИ.

Эти трагические перипетии уходят в тень, уступая место сведению счетов внутри самих разведывательных служб. В июле 1980 года убит полковник Роджер Верхера Кампас, директор военной разведшколы. Этот старший офицер раскрыл причастность людей из СНИ к крупному скандалу, связанному с финансовыми и налоговыми операциями.

Победители в «грязной войне» 1973–1980 годов превращаются в преступников в белых воротничках. С того времени их послужные списки запестреют уголовными делами. Перед вступлением в должность президента Патрисио Альвина, выборы которого официально положат конец диктатуре, Пиночет и генерал Уго Салас, начальник генерального штаба и бывший шеф СНИ, принимают меры предосторожности и распускают ее в феврале 1990 года. Архивы СНИ рассредоточены, по-видимому, так же как и большая часть архивов ДИНЕ (новое название СИМ).

Хотя и начинают действовать комиссии по расследованию, которые возложат на режим Пиночета вину за три с половиной тысячи жертв политических убийств, сведение счетов все еще продолжается. 10 мая в Сантьяго убит полковник Луис Фонтэн, бывший руководитель еще одной разведслужбы, боровшейся с подрывной деятельностью, ДИКОМ-КАР. За три дня до убийства он объявил о своем намерении выложить всю правду членам комиссии, созданной президентом Альвином для установления истины в деле нарушения прав человека во времена правления Пиночета.

Полностью дискредитированные скандальными делами в финансовых областях, которые покрыли их несмываемым слоем грязи, разведслужбы бывшего диктатора ужесточают свои действия. В феврале 1992 года найден мертвым полковник Херардо Убер, служивший в ДИНА и СИИ. Замешанный в деле о незаконных поставках оружия крайне правым хорватским организациям, он находился под следствием. Люди, занимавшиеся этим делом, вспомнили, что полковник Убер наладил контакты с хорватскими экстремистами в 1974 году, когда он руководил в Буэнос-Айресе резиденцией ДИИА, занимавшейся тайными операциями против левых аргентинских активистов из ЭРП.

«Барбаросса» и Ленин

Это произошло в США, в Колумбийском университете, где Мануэль Пиньейро Лосада встретил свою первую жену, американку, и научился ненавидеть сынков богатых родителей и «буржуев». Там он решает посвятить себя классовой борьбе и возвращается на родину.

Как и другие сторонники Фиделя Кастро, Мануэль отрастил себе бороду. Борода его оказалась рыжей, и его прозвали «Красная борода» («Барбаросса»). Когда Рамиро Вальдес Менендес, помощник «Че» Гевары, становится руководителем Г-2, службы безопасности армии повстанцев, «Барбаросса» становится лейтенантом этой службы.

В ноябре 1959 года эти двое становятся крестными отцами ДИ-ЭР, первой службы государственной безопасности Фиделя. Скопированная с советской модели, она в итоге рождает на свет Главное Секретное управление — Дирексьон Хенераль де Интелихенсия, занимающееся разведывательными операциями за рубежом.

Пока армейская разведслужба с успехом преследует противников Кастро в Сьерра-дель-Эскамбрай, ДИЭР усиливает «революционную бдительность». Создается довольно густая сеть, усиленная с октября 1960 года Комитетами защиты революции (КЗР), осуществляющая контроль за населением.

«Барбаросса» испытывает неподдельное восхищение перед Советским Союзом. В марте 1962 года Кастро публично обвиняет коммунистов в попытке «подорвать» процесс формирования объединенной революционной партии. Пользуясь инструкциями, полученными из СССР, последние соглашаются подчиниться.

В это время «Барбаросса», под бдительным оком КГБ, формирует свои спецслужбы. В Гаване «органы» располагают промежуточной станцией, имеющей преимущества перед другими, в лице советского посла Александра Алексеева. Алексеев, в действительности Александр Шитов, считается западной контрразведкой членом советских спецслужб с 1946 года, что объяснит крайнюю озабоченность ЦРУ по поводу его последнего присутствия в качестве посла СССР в Сантьяго-де-Чили с 1970-го по 1973 годы.

Под хозяйской опекой со стороны спецслужб других стран развивается кубинское разведывательное сообщество. Работу будут вести чешское СтБ и в особенности КГБ. С 1963 года кубинские офицеры проходят обучение в Москве. Некоторые будут напрямую завербованы русскими.

Через два года, в 1965-м, ГВА Маркуса Вольфа тоже «причаливает» к Гаване. Восточногерманский представитель вскоре констатирует, что на острове царит странный порядок. Министр внутренних дел Рамиро Вальдес и его правая рука «Барбаросса» устраивают так, чтобы агенты ГВА не встречались с агентами КГБ. Несомненно, они не желали держать вся яйца в одной корзине.

Вольф оценивает своих собеседников как людей более непосредственных, чем русские. С юношеским задором Вальдес признается ему, например, в том, что увлекается техническими средствами, применяемыми в разведке. Он подписался на все американские журналы, специализирующиеся в этой области. В результате таких задушевных бесед между восточными немцами и кубинцами один из самых близких помощников «Барбаросса» полковник Херардо Фигередо немедленно отправляется на стажировку в ГДР.

«Барбаросса» внимательно следит за паломничеством «Че» Гевара в Африку, куда аргентинский революционер отправился поддержать марксистские организации, борющиеся за освобождение от колониального господства. Но прежде всего его интересует, конечно, Латинская Америка — ДХИ ставит знак равенства между своими задачами по защите режима от посягательств империализма и своей работой по усилению революционной волны на всем континенте. Отсюда и множество контактов, которые ее агенты поддерживают с руководителями партизанских организаций, ориентирующихся на Кубу.

В январе 1966 года на конференции в Гаване создается ОЛАС (организация латиноамериканской солидарности), на которую возлагается задача объединить в единое целое партизанские организации латиноамериканского континента. Перед ДХИ открываются новые перспективы внедрить своих агентов, а также и новые задачи. Будет оказываться финансовая поддержка партизанским организациям, будут формировать их кадры, будут снабжать их оружием. Конечно, ДХИ воспользуется новыми возможностями для вербовки людей в среде партизанских организаций.

В качестве примера подрывной деятельности в этот период (конец 60-х — начале 70-х) можно привести ранее не известный факт, когда Барбаросса заведовал отделом «Америки» в Центральном Комитете. В ту пору только что была создана особенно активная подпольная группировка, о которой уже говорилось в главе, посвященной Аргентине, ЭРП. В ЭРП разворачиваются напряженные идеологические дебаты, а ее руководитель, Роберто Марио Сантучо, колеблется между официальным присоединением к троцкизму и вхождением в орбиту кубинского влияния. Живущий в Латинской Америке уже в течение нескольких десятилетий ветеран троцкистского движения, француз Раймонд Мо-линье, поведал нам об одном неясном эпизоде того времени в 1986 году. За двадцать лет до того он боролся за вхождение ЭРП в 4-й Интернационал. Действуя в противоположном направлении, агенты ДХИ оказывали давление на Сантучо, дабы он отступился от троцкистской ереси, обещая ему огромную помощь оружием и денежными средствами, если он согласится войти в лоно кубинского влияния.

Сантучо прежде всего прагматик. Он отдаляется от троцкистов. Как только произошел этот разрыв, люди из ДХИ его покидают. Ни оружия, ни денег, только адрес каких-то торговцев. Разведслужба аргентинской хунты без особых усилий ликвидирует ЭРП после убийства слишком наивного Сантучо…

Серьезные противоречия возникнут между Кубой и СССР в начале 1968 года, когда «Барбаросса» ведет расследование «микрофракции», попытки ведения подрывной деятельности против режима, людьми из бывшей просоветской КП, руководимыми Анибалом Эскаланте.

В процессе расследования шеф ДХИ узнает, что Эскаланте поддерживает контакт с офицерами КГБ, действующими в министерстве внутренних дел в качестве «советников». Являясь прежде всего сторонником Фиделя, он составляет подробный рапорт, предназначенный центральному комитету.

Следуют очень резкие обвинения против СССР. Эскаланте бросают в тюрьму как заговорщика. КГБ в бешенстве и требует голову «Барбаросса». Но Рауль Кастро, брат Фиделя, тоже проявляет характер. Он разоблачает нескольких русских шпионов, таких, как Рудольф Шляпников, второй секретарь советского посольства, Михаил Рой, агент, действующий под ширмой АПН «Новости» и др.

Как часто бывает, такой резкий всплеск гордой независимости постепенно сменился униженной покорностью. Ввиду американской блокады Куба находится в экономической зависимости от СССР, что лишает ее всякой возможности маневра в политическом плане. Под давлением со стороны русских «Барбаросса» переводится в управление отдела «Америк», отвечать за контроль и развитие партизанского движения. Ответственный пост, который позволит ему поддерживать контакты с ДХИ, но руководить им он уже больше не будет. Главой ДХИ станет Хосе Мендес Коминчес.

В августе 1968 года Фидель Кастро публично одобряет советскую интервенцию в Прагу. ДХИ по-настоящему становится филиалом КГБ, слегка окрашенным цветами кубинского эксцентризма и желанием поддерживать на латиноамериканской почве деятельность тех партизанских движений, которые русские никогда не считали оппортунистическими.

Не известно, как относился «Барбаросса» к эволюции режима. Но с уверенностью можно сказать, его работа на посту главы отдела «Америк», которую он оставил в марте 1992 года, позволила ему установить тесный контакт с Ленином Серной, руководителем сандинистских спецслужб Никарагуа. Сын активного коммуниста, сальвадорского сапожника, Ленин Серна Хуарес родился в 1947 году. Учась в лицее, он в 15 лет вступает в члены Фронта национального освобождения имени Сандино (ФНОС) и позже переходит к подпольной деятельности. В 1968 году его арестовывают, затем группа боевиков из ФНОС освобождает его и он отправляется на Кубу для дальнейшего обучения. Вернувшись в Никарагуа, он становится в 1977 году командующим западным фронтом Ригоберто Лопеса.

ФНОС в то время боролся с диктатурой «Тачито» Сомосы и его грозной Службы национальной безопасности — Офисина де Сегуридад Насьональ. В 1979 году партизаны одерживают верх. В середине июля генералом Уго Торрес назначается главой Ди-рексьон Хенераль де ла Сегуридад дель Эстадо (ДХСЭ), вновь созданной сандинистской спецслужбы, структурно подчиненной министерству внутренних дел.

В декабре Серна сменил Торреса. Он работает в полном согласии с генералом Хулио Рамосом, шефом военной СР, и контрразведкой Сандинистской народной армии (СНА). В действительности, ДХСЭ будет играть главную роль в конфликте, который противопоставит сандинистов, их союзников кубинцев и сальвадорцев, сторонников Кастро — с одной стороны и «контрас» и ЦРУ — с другой.

Можно сказать, что задача осложнится и с момента назначения Билла Кейси на пост главы ЦРУ. Ведутся тайные операции, совершаются диверсии, минирование никарагуанских портов, «контрас» устраивают засады, и все это заставляет сандинистов переходить к обороне.

Цель — вывести ФНОС из «анклавного» состояния в случае вероятной победы сальвадорских партизан, которым оказывают поддержку. Однако давление со стороны США вынуждает вскоре сандинистов ограничить свою активность, но конфликт, наоборот, усиливается по идеологическим причинам.

В июне 1983 года Серна заявляет представителям мировой прессы, что трое американских дипломатов, работавшие в Манагуа, замышляли убийство священника Мигеля д’Эското, министра иностранных дел. Он сообщает также о действиях американского посла в Гондурасе, Джона Негропонта, сотрудничающего с главнокомандующим гондурасской армией Густаво Адольфо Альваресом и генералом Хуаном Бласом Салазаром, руководителем Дирексьон Насьональ де Инвестигасьонес (ДНИ), гондурасским центральным разведывательным управлением.

Война ЦРУ против ДХСЭ продолжается. В октябре 1987 года майор Роджер Миранда, личный помощник сандинистского министра обороны Умберто Ортеги, переходит на сторону американцев. Со своей стороны министр внутренних дел Никарагуа Томас Борхе объявляет в мае 1988 года, что сандинистская «Мата Хари», Мария Лаурес Палайс, уже пять лет назад внедрилась в ЦРУ и работает на спецслужбы Манагуа.

Сандинисты лишатся власти, когда Виолетта Чаморре победит на президентских выборах их кандидата, Даниэля Ортегу. Временно они сохраняют некоторые ключевые посты, в частности руководстве армией, «удел» второго из братьев — Ортега, Умберто. Именно Умберто утверждает на посту в военной контрразведке (ДИД) Ленина Серну, вызвав тем самым ярость бывших «контрас». Последним летом 1993 года дойдут до того, что захватят заложников и потребуют решительной отставки Умберто Ортеги и его правой руки, сына коммуниста-сапожника.

Если путь этого малоизвестного актера секретной войны завел нас слишком далеко во времени, то это благодаря незримому присутствию более знаменитой личности, которая продолжит нить повествования нашей «Всемирной истории разведывательных служб», когда мы вернемся на двадцать лет раньше, в Старый Свет.