Всемирная история. Том 15 Эпоха Просвещения

РОССИЙСКАЯ ЭКОНОМИКА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА

ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

По мнению многих исследователей, развитие капиталистических отношений в России второй половины XVIII века было обусловлено имущественным расслоением крестьянства и проникновением товарного производства в сельское хозяйство.

В первую очередь, это касалось оброчных районов, где барщина была заменена натуральной платой. Значительная часть крестьян разорялась. Им приходилось порывать связи с землей и искать работу вне земледельческих промыслов. Этим самым создавался рынок труда для крупной промышленности.

России в то время удавалось идти впереди некоторых европейских стран по отдельным количественным показателям крупного промышленного производства. В первую очередь эго касалось русского железа, которое Россия продолжала поставлять в изрядных количествах в Европу.

Однако в то время как Англия вступила в эпоху промышленного переворота, промышленная техника России оставалась старой. Отсталые формы носили промышленные отношения в таких отраслях, как металлургическая, суконная.

И все-таки рост предприятий продолжался. Если в 1767 году в России насчитывалось 385 мануфактур (суконных, полотняных, шелковых, стекольных и прочих) и 182 железоделательных и медеплавильных завода, то к концу столетия количество подобных предприятий удвоилось.

Урал занимал ведущее положение в металлургии. Он давал девяносто процентов выплавки меди и шестьдесят пять процентов производства чугуна всей империи. На территории этого промышленного района в семидесятые годы восемнадцатого столетия действовали 84 медеплавильных доменных и железоделательных завода.

Пропорционально росту предприятий росла и их производительность. Выплавка чугуна в конце столетия по сравнению с семидесятыми годами удвоилась и составляла десять миллионов пудов.

В середине века началось промышленное освоение южного Урала. Частные предприниматели занялись строительством горных заводов, что было обусловлено, в первую очередь, ростом спроса на железо на внешнем рынке. Увеличивалась потребность в металле, особенно в меди, и внутри страны.

Наряду с титулованной знатью заводы строили и купцы-предприниматели: И.Твердышев, И.Мясников, семейство Осокиных и др.

В начале века средоточием крупных предприятий легкой промышленности были города. Во второй половине XVIII столетия промышленный капитал проникает и в деревню. Владелец мануфактуры раздавал сырье и орудия труда окрестным крестьянам или скупал у них полуфабрикаты. Так возникли рассеянные мануфактуры, в которых был централизован лишь конечный этап производства.

Чаще всего рассеянные мануфактуры появлялись в полотняной промышленности. Здесь совершался тот же процесс, что и в западной Европе. Домашние крестьянские промыслы превращались в придаток мануфактуры, крестьяне превращались в надомников, что давало толчок к имущественному расслоению среди крестьян.

Россия в то время не испытывала затруднений с сырьем и даровой рабочей силой, что обуславливало возможность выгодного сбыта продукции на внутреннем и внешнем рынках. Помещики очень скоро смекнули, что к чему, и занялись устройством вотчинных мануфактур. В центральных, южных и западных землях Империи создавались суконные, полотняные, кожевенные, стекольные, винокуренные и прочие

предприятия. Однако работа на этих предприятиях для большинства рабочих, то есть крестьян, являлась одной из форм барщины.

Разумеется, что предприятия с привлечением крестьян не могли превратиться со временем в капиталистические фабрики. Потому, несмотря на абсолютный рост дворянских мануфактур, к концу столетия удельный вес их падает за счет увеличения числа купеческих и крестьянских мануфактур с применением наемной рабочей силы.

Легкая промышленность дала значительное число капиталистических мануфактур выросших, чаще всего, из крестьянских промыслов. Ивановский текстильный район в середине века использовал, как правило, наемных работников, а не посессионных крестьян.

По сравнению со многими западными странами, Россия располагала большим числом крупных предприятий в легкой промышленности. Среди них встречались такие, на которых

работало до двух тысяч человек и даже больше. Предприятия, обслуживаемые 300-400 рабочих, считались средними.

Князья Хованские на своей суконной фабрике использовали труд более чем двух с половиной тысяч рабочих, Гончаровы -- владельцы парусной мануфактуры — в конце XV111 века использовали груд более полутора тысяч работах.

Регистр Мануфактур-коллегии 1767 года свидетельствует о том, что на российских предприятиях в то время трудилось около восемнадцати тысяч наемных рабочих; вместе с надомниками они составляли цифру в двадцать пять тысяч. Принудительный труд частновладельческих крестьян преобладал лишь на суконных мануфактурах, в остальных же отраслях производства, таких, как шелкоткацкая, парус-но-иолотпяная, хлопчато-бумажная и др., преобладала капиталистическая эксплуатация труда. Отсюда можно заключить, что во второй половине XVIII века имелась четкая тенденция к увеличению числа наемных рабочих, занятых в российских мануфактурах.

Увеличение удельного веса наемного труда особенно заметно в промышленных предприятиях Украины — таких, как табачная, винокуренная и кожевенная промышленности; в стекольной промышленности Эстонии, в бумажной промышленности Латвии.

В это же время отмечается рост наемного труда в металлообрабатывающей промышленности центральных районов России. Наемный труд широко применялся в мелких крестьянских предприятиях: мукомольных, маслобойных, кожевенных, мыловаренных, свечных, железоделательных и других. Наемный труд приобретал большое значение в наводном и отчасти в гужевом транспорте, в судостроении и на погрузочно-разгрузочных работах.

Около двухсот двадцати тысяч наемных рабочих трудилось в России в шестидесятые годы XVIII века. К концу столетия их количество почти удвоилось.

Расслоение крестьянства в наиболее широких масштабах происходило в селах, где издавна занимались ткацким и металлообрабатывающим промыслами.

Процесс превращения села в крупный торговопромышленный центр, становящейся в последствии городом, отчетливо заметен на примере сел Иваново и Павлово, жители которых формально числились крестьянами, но к концу

XVIII века уже не занимались земледелием.

В поисках заработков в такие города-деревни стекалось население из окрестных районов. Паспорта и отпускные документы стали выдаваться на все более длительный срок, пока наконец крестьяне-оброчники не превращались в постоянных жителей Москвы, Иванова и других промышленных центров.

Даже на крупных предприятиях горной промышленности Урала распространялось применение наемного труда...

И все-таки рынок рабочей силы значительно отставал от роста промышленности. Особенно это заметно в промышленности Урала. Чтобы привлечь отходников из центральных районов, промышленник нередко выдавал им аванс, это несколько задерживало оборот капитала.

Многие мануфактурщики были вынуждены значительно сокращать объем производства в период летних сельскохозяйственных работ. Далеко не всем промышленникам удавалось полностью использовать производственную мощность своих заводов. Владелец мануфактуры обязан был делиться своей прибылью с помещиком, так как размер жалованья оброчного крестьянина, как рабочего мануфактуры, определялся не только прожиточным минимумом, но и суммой оброка, уплачиваемого помещику. Развитие производства таким образом тормозилось.

ВНУТРЕННИЙ РЫНОК

Помещики Белгородской, Воронежской губерний, а также среднего Поволжья были в середине XVIII века основными поставщиками хлеба на внутренние рынки России.

Спрос на хлеб и другие сельскохозяйственные продукты постепенно увеличивался в связи с ростом больших городов, которые за три четверти восемнадцатого века увеличились в два раза, а также в связи с подъемом ремесленного и мануфактурного производства, отрыва от земледелия большого числа крестьян и превращения ряда сел в промышленные центры, что также влияло на рост неземледельческого населения.

Из центрально-черноземных районов хлеб ввозился в Москву и Петербург, Ярославль и Кострому. Продавцами хлеба выступали как помещики, так и крестьяне. Помещики продавали хлеб и другие сельскохозяйственные продукты с целыо увеличить свои денежные доходы, большинство же крестьян продавало хлеб, необходимый им для собственного потребления, потому, что для уплаты оброка и подушной подати, для покупки соли и промышленных изделий им были необходимы деньги.

Все это влияло и на расширение рынка сбыта промышленных изделий. В крестьянское и помещичье хозяйство, вытесняя изделия домашних промыслов, постепенно проникает продукция крупных металлургических заводов и мануфактур, производивших полотно. Расширение внутреннего

рынка повлияло на то, что обе эти отрасли промышленности, с давних пор нацеленные на экспортирование товаров, переключили часть производства на выпуск предметов широкого потребления.

В семидесятые годы XVIII века насчитывалось свыше полутора тысяч всевозможных ярмарок. Крупнейшие из них организовывались в Кяхте, Иркутске, Троицке, Архангельске, Петербурге и Киеве.

Среди крупных ярмарок на территории империи также числились Макарьевская и Свенская ярмарки.

Активными участниками внутреннего рынка становятся не только государственные, но и крепостные крестьяне. Дворяне скоро поняли, что в их интересах не препятствовать торговле своих крестьян, а облагать их, как и мануфактуристов, высоким оброком.

Все более расширялись рыночные связи между Россией, Украиной, Белоруссией и Новороссией. Несколько раз в году устраивались крупные ярмарки в Ромнах, Полтаве и других городах левобережной Украины, где закупали большими партиями российское железо, краски, инструменты, бумагу.

На рынки центральных и северных губерний России Украина поставляла стекло, сукно, зерно, скот, кожу. В то время большое значение в сбыте товаров на внутреннем рынке Украины приобрели так называемые чумаки, обозы которых направлялись на юг в Причерноморье и на север в великорусские губернии.

Также развивались экономические связи между отдельными частями самой Украины: Гетманщиной, Слобожан-щиной и Запорожьем.

Эти же процессы наблюдались и в прибалтийских провинциях Российской империи — Эстонии и Латвии.

В Лифляндии ярмарки проходили в тридцати четырех населенных пунктах. Крупнейшая из них находилась в Дер-пте; она привлекала не только прибалтийских, но и русских купцов.

На рынках Эстонии и Латвии продавалось русское железо, медь, кожа, меха. Из прибалтийских провинций в Россию поставлялись стекло, парфюмерия, скот и т.д. Прибалтийские помещики также были поставщиками водки в Петербургскую и Псковскую губернии, для производства которой употреблялась значительная масса товарного зерна.

Развитие внутреннего рынка требовало дальнейшего усовершенствования путей сообщения. В пятидесятые годы производятся работы по строительству канала, соединяющего Каму с Вычегдой и Северной Двиной.

Также разрасталась сеть грунтовых дорог, прокладывались первые шоссейные дороги, тракты. Это было обусловлено тем, что для торговли в России большое значение имел гужевой транспорт.

Как отмечали многие иностранцы бывавшие в России на протяжении XVIII века, российские дороги немного улучшили свое состояние, однако в большинстве своем все еще оставались неудовлетворительными. Исключение составлял только Охотский тракт, который прорезал всю Россию с запада на восток, от Петербурга и Москвы до тихоокеанского порта Охотска.

Состав русского экспорта во второй половине XVIII столетия оставался традиционным. Это были сырье и полуфабрикаты — лен, пенька, пакля, кожа, ткань, лес, канат, щетина, поташ, сало, пушнина.

Одиако вместе с тем и промышленные товары приобретали все большее и большее значение. Если в 1749 году доля железа в экспорте России составляла шесть процентов, то в 1796 году она составляла уже тринадцать процентов. В 1794 году Россия поставляла на внешние рынки около четырех миллионов пудов железа. Однако в начале

XIX столетия поставки железа за границу стали сокращаться.

Наоборот — вывоз хлеба приобретал все более широкие масштабы. Если в 1749 году хлебный экспорт принес казне две тысячи рублей, то в девяностых годах он вырос почти до трех миллионов рублей. Общая сумма стоимости вывозимых товаров в 1749 году составила около семи миллионов рублей, а через 35 лет, в 1781 — 1785 годах, ежегодно вывозилось товаров на сумму около 24 миллионов рублей.

Именно в это время объем экспорта стал значительно превышать объем импорта.

Среди импортируемых в Россию товаров по-прежнему преобладали предметы дворянского потребления: сахар, сукно, шелка, вино, фрукты и т.д. Государство, заинтересованное в развитии отечественной промышленности, проводило протекционистскую политику экспорта и импорта. Отмена внутренних пошлин лишила казну фискальных доходов от внутренней торговли. Эта потеря была компенсирована в 1757 году установлением добавочного тринадцатипроцентного сбора от стоимости товаров, ввозимых в Россию и вывозимых из нее.

В 1767 году принят новый таможенный тариф. Он вовсе запрещал ввоз товаров, которыми «по изобилии в собственном государстве довольствоваться можем» и, наоборот, освобождал от пошлин ввоз товаров, которых «произращение или заводы в государстве еще не начались».

В это время Англия становится основным партнером России. Английское правительство активно занималось обустройством своего флота, который нуждался в русском корабельном лесе, а также пеньке, парусине и тому подобных вещах. Кроме того, важное место в английских закупках занимало Уральское железо.

Торговля с Англией всегда была активной для России. Доходы от фрахта компенсировали пассив английского торгового баланса с Россией. Большое количество посредников во внешней торговле, какими были англичане и голландцы, вывозившие на своих судах русские товары, лишало Россию тех выгод, которые она могла получить.

Развитие собственного мореплавания и установление непосредственных торговых связей с другими странами стало первоочередной задачей России.

ДВОРЯНСКОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ

Дворянское предпринимательство стало отличительной чертой середины XVIII столетия в Европе.

Не минуло это веяние и Россию, где, начиная с середины шестидесятых годов, некоторые дворяне пытались перейти на многопольную систему, возделывать новые культуры, применять усовершенствованные сельскохозяйственные орудия.

Однако косность общественного сознания, оправдывающего использование подневольного труда, мешала поднять уровень помещечьего хозяйства.

Даже наиболее передовые помещики вроде А. Болотова полагали, что можно внести усовершенствования в сельское хозяйство, сохраняя неизменным крепостнический строй. При этом упускалась из виду крайне невысокая производительность труда подневольных крестьян. Ни машины, ни многопольная система, о которой много писалось в русских журналах, в частности в изданиях Вольного экономического общества, не могли найти применения в хозяйстве помещиков и сколько-нибудь существенно поднять производительность труда крепостных крестьян.

Дворянству оставалось лишь жаловаться на «леность и упорство» крестьян, на их нерадивость, измышлять строгие инструкции и прибегать к различным карам.

Именно в это время начинается широкое движение дворян на юг к плодородным черноземным землям, так как попытки увеличить доходы, не меняя основ своего хозяйства, на обычных землях центральных районов России не приносили плодов. Дворянская знать и царские фавориты стали владеть огромными площадями земель, ранее принадлежавших фонду государственных земель.

За время с 1762 по 1792 год помещикам было роздано 800 тысяч крестьян. Братья Орловы, принимавшие активное участие в возведении Екатерины II на престол, получили 45 тысяч душ крестьян. Фаворит Екатерины князь Потемкин — 37 тысяч душ крестьян.

Дворяне продолжали захваты земель Поволжья и переселение туда крепостных крестьян из внутренних областей

России. В результате этого в Поволжье увеличилась численность русского населения, а часть мордвы, мари, чувашей перешла на земли Заволжья и Приуралья.

Экстенсивное развитие помещичьего хозяйства, опиравшегося в своем развитии лишь на расширения запашки, по большому счету не оправдывало себя. Дворянство постоянно нуждалось в деньгах, уходивших на строительство пышных усадеб и разбивку садов, на приобретение предметов роскоши, на жизнь в столице и на поездки за границу.

«Роскошь и непомерное мотовство большей части наших дворян скоро произведут то, что большая часть наших сел и деревень принадлежать будет фабрикантам, купцам, подъячим, секретарям, докторам и лекарям... И не мы, а они господами и владельцами будут», — писал современник.

Дворянство запутывалось в долгах, оказывалось в руках ростовщиков, нередко происходивших из разбогатевших крепостных крестьян.

Именно для того, чтобы прекратить подобную тенденцию, в 1754 году и был учрежден Дворянский заемный банк, основной целью которого являлось предоставлять дворянам дешевый кредит и тем самым освободить их от услуг алчных ростовщиков. Этой же цели служили и другие дворянские сословные кредитные учреждения, действовавшие в Петербурге и Москве. Однако и это не помогало, поскольку шестипроцентная ссуда, которую дворянин мог получить из банка, редко вкладывалась в хозяйство, а использовалась лишь для поддержания привычного уровня жизни. Таким образом, политика правительства, стремившегося искусственными мерами поддержать упадочное хозяйство помещиков, не оправдала себя.

ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА

Значительное увеличение Российской Империи, отмеченное по результатам переписи восьмидесятых годов, имело причиной не только естественный прирост, но также и присоединение новых земель и охват переписью некоторых территорий, не учитывавшихся первой ревизией.

В 1781 — 1783 годах население России составляло около 30 миллионов человек. Бесспорно, самой многочисленной категорией сельского населения были помещичьи крестьяне. В шестидесятых годах XVIII века они составляли почти 53 процента крестьян, живших в Великороссии.

К югу от Москвы, в некоторых черноземных губерниях, число крепостных было особенно велико.

Наименьшее количество крепостных было отмечено на Севере и в Сибири. А в среднем по губерниям Российской империи помещечьи крестьяне составляли от сорока пяти до семидесяти процентов всех крестьян.

Самой неблагоприятной территорией была черноземная полоса, расположенная к югу от Оки, где преобладала барщина и крестьянское малоземелие чувствовалось особенно остро.

Оброчные крестьяне в 80-90-х годах составляли лишь сорок четыре процента всего крепостного крестьянства. Самым распространенным видом повинности оставалась барщина.

Помещик сам назначал размер барщины. Наиболее распространенной была трехдневная барщина, но иногда крестьянину приходилось трудится на барском поле все шесть дней в неделю и для работы на своем клочке земли у него оставались лишь ночи да праздничные дни.

Появилась также категория «месячинных» крестьян, которые не имели своих наделов, получали месячное содержание продуктами и работали все время на поле помещика.

Оброчные крестьяне, в отличие от барщинных, пользовались большой хозяйственной инициативой. В северных нечерноземных губерниях, где производство хлеба на рынок не могло давать больших доходов и барская запашка составляла 20-25 процентов всех обрабатываемых земель, оброк был наиболее распространенной формой повинности.

Однако к большому неудовольствию крестьян оброк имел постоянную тенденцию к росту.

За 35-40 лет (60 —90-е годы XVIII века) оброк поднялся с одного-двух рублей до четырех-пяти рублей с души. Как отмечалось в предыдущих главах, закабаление крестьянской массы во второй половине XVIII века происходило интенсивно.

В 1760 году дворяне получили право ссылать своих крепостных в Сибирь. В 1765 году — право отправлять их на каторгу. Согласно указу 1768 года, любая жалоба крестьянина на помещика квалифицировалась как ложный донос и каралась пожизненной ссылкой. За первые пять лет применения этого указа помещики сослали только в Тобольск и Енисейскую провинцию свыше 20 тысяч своих крепостных.

Появился своеобразный рынок крепостных крестьян, которых помещики продавали наравне со скотом.

Некоторым помещикам составляло удовольствие сочинять специальные инструкции о наказаниях, определявшие точный размер штрафов или количество ударов за различные нарушения вотчинных порядков...

Среди других категорий крестьян наиболее многочисленными были государственные крестьяне. '

В районах расселения государственных крестьян не было помещичьего землевладения. Несмотря на то, что им приходилось платить повышенную подушную подать, положение государственного крестьянина было несравнимо лучше, чем крепостного.

Мордва, мари, чуваши, татары, удмурты, буряты, якуты и другие народы Севера, Поволжья и Сибири также входили в разряд государственных крестьян. Упадок охотничьего хозяйства, а также развитие участия этих народов в земледелии привели во второй половине XVIII века к тому, что все они были постепенно переведены на подушную подать, взимавшуюся деньгами.

После секуляризации владений духовных феодалов, прошедшей в 1764 году, многочисленные категории церковных и монастырских крестьян стали называться экономическими крестьянами. Позже они также вошли в состав государственных крестьян.

Процесс социального расслоения в деревне охватывал также крепостных, оброчных крестьян. Среди них были такие, «которые между мужиками богачами почесться могут и богаче многих дворян».

Богатые крестьяне брали землю в аренду, в обход существовавших законов покупали собственных крепостных, нанимали работников. Им принадлежали целые стада крупного и мелкого рогатого скота, десятки лошадей и так далее.

С другой стороны, было немало крестьян, живших в «крайней бедности», не имевших ни одной коровы.

НАЧАЛО ЭПОХИ ЕКАТЕРИНЫ II

В 1742 году императрица Елизавета, не имевшая детей, назначила наследником российского престола своего племянника герцога Шлезвиг-Голштинского Карла Петра Ульриха, после чего последний «изволил принять благочестивую веру греческого исповедания» и превратился в великого князя Петра Федоровича.

Однако, как отмечает С.Пушкарев в своем «Обзоре русской истории» (Москва, 1991), ни новое «любезное отечество», ни благочестивая вера не сделали Петра русским: всю жизнь он оставался сторонником и поклонником короля Фридриха Прусского, любил прусскую солдатскую муштру (не имея, однако, ни малейших военных талантов), не любил, чуждался и боялся русских. И хотя Петр не отличался сколько-нибудь блестящим умом, Елизавете заменить его было некем.

В 1744 году императрица решила женить племянника и выписала ему невесту из Германии. Это была 15-летняя девочка София Августа Фредерика, дочь мелкого принца Ангальт-Цербтского, генерала прусской службы.

Живая, умная, наблюдательная, приветливая, с привлекательной наружностью и приятными манерами, София Августа хотела и умела нравиться окружающим. Она усердно изучала русский язык и православное вероучение.

Спустя несколько месяцев после приезда она приняла православие с именем Екатерины, причем современное описание этого события в «Петербургских ведомостях» заканчивалось следующими словами: «Впрочем, невозможно описать коликое с благочинием соединенное усердие сия достойнейшая принцесса при помянутом торжественном действии оказывала. Так что Ея Императорское Величество сама и большая часть бывших при том знатных особ от радости не могли слез удержать».

В 1745 году 16-летшою Екатерину обвенчали с будущим Петром III. Однако брак этот не мог быть счастливым, потому что Петр не любил жену, игнорировал и оскорблял ее. Она же, в свою очередь, отвечала ему презрением.

Петр проводил время в праздности, в кутежах с офицерами нескольких выписанных для него голштинских батальонов и в игре в солдатики. Екатерина же проводила время в чтении и изучении французской литературы эпохи Просвещения.

В 1761 году Елизавета умерла и под именем Петра III на российский престол вступил ее племянник. При Петре III был издан знаменитый манифест о даровании вольности и свободы российскому дворянству, то есть об освобождении дворянства от обязательной службы.

Манифест 18 февраля имел очень важное принципиальное и практическое значение. Он заканчивал почти трехсотлетний период обязательной военной службы землевладельцев и превращал их из служивого в привилегированное сословие.

С освобождением землевладельцев от обязательной службы их власть над крестьянами не только не была отменена или ограничена, но, наоборот, именно во второй половине XVIII века власть эта достигает своего крайнего развития.

Ключевский отмечает: «По требованию исторической логики и общественной справедливости на другой день, 19 февраля, должна была бы последовать отмена крепостного права; она и последовала на другой день, только спустя 99 лет».

Естественно, что манифест 18 февраля был встречен дворянством с восторгом. Однако очень скоро политика Петра III и его личное поведение вызвали всеобщее недовольство. Он не понимал и не уважал верований и обычаев православной церкви и проявлял к ним полное пренебрежение. Он возбудил неудовольствие гвардии тем, что старался ввести в ней строгую дисциплину и муштру по прусским образцам, нарядил ее в узкие и неудобные прус ские мундиры, отдавал предпочтение своим голштинским офицерам перед русскими.

Он вызвал общее возмущение своим преклонением перед недавним врагом России, Фридрихом Прусским (с кото рым он заключил не только мир, но и союз), затем он предлагал начать войну с Данией и готовился послать русскую гвардию сражаться за интересы его голштинской родины.

Ко всему этому, как подчеркивает Пушкарев, присоединялась непристойность его личного поведения, пьянство, дурачество, грубое и пренебрежительное обращение с женой, которую он намеревался послать в монастырь, чтобы

жениться самому на одной из ее фрейлин.

Поведение Екатерины было полной противоположностью поведению ее супруга. Она всегда старалась казаться русской и православной, была скромна, приветлива и ласкова со всеми, посещала богослужения, соблюдала все праздники и посты.

Французский посол в Петербурге Бретейль доносил о ней своему правительству: «Императрица не пренебрегает ничем для приобретения общей любви и расположения отдельных лиц. Она любима и уважаема всеми в той же степени, как Петр ненавидим и презираем».

Русской гвардии грозила опасность нелепой войны за голштинские интересы, Екатерине грозило заключение в монастырь. Понятно, что они оказались в союзе против общего врага.

Группа гвардейских офицеров составила заговор против Петра в пользу Екатерины, и в ночь на 28 июня Екатерина в сопровождении нескольких офицеров явилась в казармы Измайловского полка. Забили барабаны, сбежались солдаты и с восторгом приветствовали императрицу. Затем все двинулись к казармам Семеновского полка. Затем было шествие в Казанский собор, где Екатерина провозглашается самодержавной императрицей. Из Казанского собора — в Зимний дворец. Здесь наскоро составляется манифест о вступлении Екатерины на престол для спасения церкви и государства от грозивших им опасностей.

Петр, находившийся в это время вне Петербурга, пытался организовать оборону, но за него никто не хотел сражаться, и 29 июня он подписал акт об отречении от престола. Его отвезли в Ропшу, где через несколько дней он был убит офицерами, назначенными его охранять.

Как отмечает Антон Керсновский в своей «Истории русской армии» (Москва, 1992), вся трагедия Петра III заключалась в том, что, вступив на престол своего великого деда, он продолжал чувствовать себя прежде всего герцогом Голштинским, а потом уже императором Всероссийским. Интересы его маленькой родины ему были ближе и понятнее интересов громадной вотчины, доставшейся от нелюбимой тетки.

Керсновский утверждает, что Петр Федорович обещал быть правителем справедливым и гуманным, судя по его кратковременному царствию. Он подтвердил обещание Елизаветы: никого не казнить смертью, а также упразднил тайную канцелярию. Дана была широкая терпимость раскольникам, прощение беглым крепостным, наконец, издан знаменитый указ о вольности дворянской (о котором мы уже упоминали).

Кто знает, может, со временем он упразднил бы и рабство, заменив его барщиной на голштинско-прусский образец. Однако все его благие намерения уничтожались полным непониманием государственных интересов России и подчинением их частным интересам Голштинского герцогства.

Петр окончательно восстановил против себя гвардейцев подчеркнутым пренебрежением к ним и предпочтением выписанных из Голштинии образцовых немецких войск, с которых русским гвардейцам надлежало брать пример.

Были введены прусские строевые учения, на которых было указано ежедневно присутствовать вельможам, числившимся шефами полков, батальонов и рот. Для людей, в большинстве своем пожилых и давно отвыкших от строя, это нововведение было не из приятных.

В апреле были упразднены прославленные в боях наименования полков, им велено впредь именоваться по шефам, как в прусской армии.

Фридрих II любил кирасир, потому и в русской армии большинство драгунских полков было обращено в кирасирские.

ВЫСШИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ

Видный российский дипломат Н.Панин представил Екатерине II проект создания постоянного императорского совета. В проекте Панина Екатерина II и дворянство, окружавшее императрицу, усмотрели попытку поставить у власти новых «верховников» из влиятельных и богатых аристократических фамилий. Проект Панина, таким образом, был отклонен.

Тем не менее «самодержцы всероссийские» нуждались в постоянно действующем совете, состоявшем из близких им людей. У лее во времена Елизаветы Петровны была учрелсдена Конференция при высочайшем дворе, в компетенцию которой входили иностранные дела и некоторые военные вопросы.

Хотя Петр III ликвидировал Конференцию, все же через некоторое время вынужден был создать Совет при высочайшем дворе, который так же, как и Конференция, ведал военными делами.

В 1768 году Екатерина II тоже организовала Императорский совет как совещательный орган цри императрице для обсуледения важнейших законов и государственных мероприятий. В связи с созданием Императорского совета значение Сената снова упало.

Вместе со своими современниками — королем Фридрихом II Прусским и императором австрийским Иосифом II Екатерина является выдающейся представительницей так называемого «просвещенного абсолютизма».

В молодые годы она с жадностью читала произведения французских просветителей — Вольтера, Руссо, Монтескье, Дидро, Даламбера. Вскоре по вступлении на престол Екатерина начала непосредственную переписку с Вольтером, которая продолжалась до 1777 года, то есть почти до самой его смерти.

В письмах Екатерина подробно рассказывает своему учителю о деятельности на пользу подданных и о военных делах,

а Вольтер, в свою очередь, осыпает Екатерину каскадом похвал и комплиментов.

В переписке с французскими просветителями Екатерина выставляла себя противницей крепостного права, сторонницей правосудия, однако в то же время она подписывала указы, предоставлявшие помещикам право ссылки крестьян в Сибирь, восстанавливала деятельность учреждений политического сыска, чинивших жестокую расправу над всеми, кто выступал в защиту обездоленных слоев населения.

В свои публичных выступлениях Екатерина II подчеркивала пользу образования и необходимость расширения сети народных школ, а в частных письмах к приближенным писала: «Черии не должно давать образование, поскольку будут знать столько же, сколько вы да я, то не станут повиноваться нам в такой мере, как повинуются теперь».

Очевидно: правительство исходило из того, что насильственными формами подавления протеста народных масс не всегда достигается прочное успокоение, потому крестьянам были сделаны кое-какие уступки. К ним относилось прекращение приписки государственных крестьян к заводам, передача монастырских крестьян в ведение Коллегии экономии (1764), однако существа феодально-крепостнической системы эти мероприятия не затрагивали.

Таким образом, «просвещенный абсолютизм» был порожден обострением социальных противоречий, а также был политикой приспособления дворянского государства к требованиям поднимающегося капитализма.

В сношениях с европейскими государственными деятелями Екатерина проявляла дипломатические ловкость и искусство. Она сама руководила внешней политикой и была хорошим дипломатом. Кроме того, как отмечает С.Пушкарев, Екатерина еще была и талантливой актрисой.

Во внутренних делах она обладала талантом самым важным для самодержавного государя, а именно — умением находить и выбирать сотрудников. По словам Пушкарева, * несмотря на то, что в исторической и беллетристической литературе написано много былей и небылиц о фаворитах Екатерины, какую-либо роль в государственном управлении играли только те, которые были пригодны для этого управления, остальных же императрица держала лишь во внутренних иокоях дворца вместе со своими комнатными собачками.

Дела внешней политики вели способные дипломаты Н.Панин, затем А.Безбородко. Талантливым администратором и устроителем новонриобретенной Малороссии проявил себя один из екатерининских фаворитов — Г.Потемкин.

Фигура Потемкина чаще всего у нас ассоциируется с созданием так называемых «потемкинских деревень» — де^ кораций, устроенных им для Екатерины при посещении ею Новороссии в 1787 году. Пушкарев, однако, отмечает, что Потемкин очень умело руководил быстрым и успешным заселением Новороссии и Крыма, где возникло много важных городов и портов (Херсон, Николаев, Екатеринослав, Симферополь, Севастополь, позднее Одесса) и множество селений, куда Потемкин призывал как русских колонистов, так и греков, южных славян, немцев, армян, евреев и так далее.

Он в кратчайший срок создал севастопольскую морскую базу и черноморский флот. В Крыму управление Потемкина было столь искусным и благожелательным, что татары, бывшие перед тем ожесточенными врагами России в течение 300 лет, быстро освоились, примирились с русской властью и стали лояльными поддаными русской государыни: в 1787 году, когда Екатерина посетила Крым, ее и спутников сопровождал эскорт конных татар.

Среди русских полководцев этого времени наиболее выдающимися были П.Румянцев и А.Суворов.

УЛОЖЕННАЯ КОМИССИЯ

Некоторые из русских сановников считали, что престол по праву принадлежит сыну Екатерины Павлу Петровичу, и что сама Екатерина могла бы быть только регентом государства до совершеннолетия своего сына.

Другим претендентом на престол мог быть Иван Антонович, младенцем свергнутый с престола Елизаветой и с

1756 года томившийся в заключении в Шлиссельбурге кой крепости.

Летом 1764 года молодой офицер Мирович с небольшой командой солдат сделал попытку освободить заключенного, чтобы провозгласить его императором. Но в самом начале тревоги арестант был убит военным караулом крепости (согласно имевшейся у него инструкции), а Мирович был арестован, судим и казнен.

Итак, в первые годы своего царствования Екатерина не чувствовала себя особо прочно на императорском престоле, однако, сравнительно скоро она вполне овладела положением. В 1763—1764 гг. была произведена секуляризация церковных и монастырских имений. Имения эти были переданы в управление Коллегии экономии, и жившие в них крестьяне получили название экономических крестьян.

Для оживления и развития экономических сил страны в 1762 и 1763 годах Екатерина издала манифесты с призывом для поселения в России иностранцев, которым обещалось покровительство законов, религиозная свобода и податные льготы.

Особенно много колонистов было привлечено из Германии. Они получили для поселения прекрасную черноземную степь в Поволжье (Саратовской области).

Важным нововведением в земледельческом производстве было разведение картофеля, выписанного в 1765 году из Ирландии.

Для организации медицинской помощи населению в 1763 году была учреждена медицинская коллегия.

В 1764 году было упразднено гетманское правление Украины. Под председательством генерала Румянцева была учреждена Малороссийская Коллегия.

Екатерина, как в свое время Петр и Елизавета, была встревожена распространением «язвы лихоимства» в правительственных учреждениях и пыталась бороться с этим злом. Манифест 1763 года повелевал «все судебные места наполнить достойными и честными людьми» и назначить им «довольное жалование» «к безбедному пропитанию», чтобы избавить просителей «от насилия и лихоимства» чиновников.

В то же время был издан манифест об установлении штатов разных присутственных мест, в том числе правительствующего Сената, который был разделен на шесть департаментов с определенной компетенцией.

Однако Екатерина видела, что все частные меры и все отдельные указы и манифесты являются недостаточными для того, чтобы «каждое государственное место имело свои пределы и законы к соблюдению доброго во всем порядка». А это была цель, которую она поставила себе в манифесте

о своем воцарении. Чтобы ввести строгую законность в жизнь государства и полный порядок в государственном управлении, Екатерина задумала дать России новый законодательный кодекс, основанный на принципах новой философии и науки, открытых современной эпохой Просвещения. С этой целыо Екатерина принялась за составление своей знаменитой инструкции или «Наказа», который должен был служить руководством для законодательной комиссии.

Как подчеркивает С.Пушкарев, главными литературными источниками Наказа были знаменитый труд Монтескье «О духе законов» и трактат итальянского философа Беккариа «О преступлениях и наказаниях».

Когда Екатерина, окончив проект Наказа, дала его на прочтение своим приближенным, те пришли в ужас от его радикализма, и в результате их замечаний и возражений, Екатерина вычеркнула более половины из первоначально написанного текста. В таком урезанном виде Наказ был напечатан в 1767 году.

Исследователи отмечают, что Наказ Екатерины произвел большое впечатление как в России, так и за границей: Фридрих Прусский сделал Екатерину членом Берлинской акдемии, Вольтер восхвалял ее как Миневру, богиню мудрости и «благодетельницу человеческого рода», а французская цензура запретила распространение Наказа во Франции.

Наказ, как подчеркивается в «Обзоре русской истории», был проникнут гумманным и либеральным духом. Он признает необходимость для России самодержавной власти монарха ввиду обширного пространства империи и разнообразия ее частей. Но целью самодержавного правления является не то, «чтоб у людей отнять естественную их вольность, но чтобы действия их направить к получению самого большого ото всех добра».

Власть всех правительственных учреждений должна быть основана на законах, и должно сделать так, «чтобы люди боялись законов и никого бы кроме них не боялись». Законы же не должны запрещать ничего, «кроме того, что может быть вредно или каждому особенному или всему обществу».

Говоря о принципах уголовного законодательства, Наказ высказывается против пытки, против членовредительных наказаний, против частого применения смертной казни. Наказ утверждает: «Гораздо лучше предупреждать преступления, нежели наказывать».

Характерно и следующее выражение: «Хотите ли предупредить преступление? Сделайте, чтобы просвещение распространилось между людьми».

Наказ высказывается в пользу веротерпимости и против религиозных преследований, ибо «гонение человеческие умы раздражает, а дозволение верить по своему закону умягчает и самые жестоковыйные сердца».

Наказ также принципиально высказывается против рабства — «закон естественный повелевает нам о благополучии всех людей пещися». Но здесь мы натыкаемся на «ахиллесову пяту» екатерининской эпохи и екатерининского законодательства .

Наказ говорит о вольности и равенстве всех граждан согласно «закону естественному», а между тем в царстве Екатерины половина жителей состояла из крепостных рабов (Пушкарев особо отмечает, что в то время крепостные так и назывались — рабами), лишенных почти всех гражданских и человеческих прав. Возведенная на престол дворянством Екатерина не могла и не решилась потребовать освобождения рабов. В своем Наказе она лишь решилась высказать несколько робких пожеланий об улучшении их состояния: «Законы могут учредить нечто полезное для собственного рабов имущества», ибо «не может земледельство процветать тут, где никто не имеет ничего собственного».

Наказ рекомендует далее, чтобы право помещиков облагать своих крепостных податями и работами было в какой-то мере регулировано законом. В декабре 1766 года был издан манифест о созыве Комиссии для составления проекта нового Уложения и при нем положение о выборах в Комиссию.

Лишь 28 членов Комиссии были представителями высших государственных учреждений — Сената, Синода и коллегий. Главную же массу депутатов составляли выборные представители от разных сословий и групп населения: дворяне выбирали по одному депутату от каждого уезда; городские жители — по одному от каждого города; государственные крестьяне — по одному от каждой провинции; посылали своих представителей также однодворцы, разные мелкие служивые люди, казаки и некочующие инородцы.

Всего в составе Комиссии было 565 депутатов, в том числе от дворян 30%, от городов 39%, от государственных крестьян 14%, от высших государственных учреждений 5%, от остальных групп населения — 12%. Депутаты должны были привезти с собой наказы от своих избирателей с изложением их нужд и пожеланий.

От обширной массы крепостного крестьянства не было представителей, и голос их не был слышен в Комиссии.

Законодательная Комиссия была торжественно открыта императрицей в Москве, в Грановитой палате 30 июня 1767 года. Была избрана «дирекционная комиссия» и «подготовительная комиссия», а также несколько специальных «классификационных комиссий» для разработки отдельных частей будущего кодекса. В общем собрании Комиссии был заслушан Наказ императрицы, а потом читались и обсуждались частные наказы.

В конце 1767 года Комиссия была переведена в* Петербург и там продолжала свои занятия. В конце 1768 года занятия Комиссии были прекращены по случаю начавшейся войны с Турцией, но некоторые частные комиссии работали до 1774 года.

Екатерининской Комиссии не удалось составить нового кодекса законов: трудно было привести в систему разнохарактерную, разновременную, запутанную и частью взаимно противоречащую массу действовавших законов. Еще труднее было привести это старое законодательство в согласие с либеральным Наказом Екатерины, «построенным на книжных теориях, без учета реальных факторов русской жизни, а с другой — с противоречивыми нуждами и пожеланиями множества отдельных наказов от разных групп населения.

По мерс развертывания деятельности Комиссии все яснее становилась цель ее созыва — выяснить настроения различных социальных групп.

Так, например, купечество требовало не только закрепить свои старые права, но и расширить их, создать условия для роста промышленности и торговли, защитить купцов от конкуренции торгующих дворян и крестьян. Более того, купечество домогалось права владеть крепостными.

Депутаты от государственных крестьян просили облегчить налоги и повинности, покончить с произволом властей и так далее.

Крестьянский вопрос, хотя его и не включали в повестку дня работы Комиссии, был центральным. Помещики жаловались на массовое бегство и непослушание крестьян и требовали принятия соответствующих мер. Но кое-кто из дворянских депутатов, например, депутат от Козловского уезда Г.Коробьин, выступил с критикой жестокости крепостнической системы. Он заявлял, что причиной бегства крестьян «по большей части суть помещики, отягощающие столь много их своим правлением». Коробьин считал необходимым точно определить размер крестьянской повинности в пользу помещика и предоставить крестьянам право иметь недвижимую собственность.

Александр Пушкин назвал работу Комиссии «непристойно разыгранной фарсой». И все же, по мнению С.Пушкарева, работа Комиссии не пропала даром. Содержание местных наказов и суждения депутатов в Комиссии могли быть использованы правительством в будущем для реформаторской деятельности, если, конечно, правительство захотело бы ею заняться..

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ

Вторая половина XVIII века была отмечена быстрым усилением Пруссии, что вызывало общую зависть и тревогу среди европейских держав. Австрия, потерявшая в 1734 году Силезию, жаждала реванша. Францию тревожило сближение Фридриха II с Англией.

Антон Керсновский приводит в своей книге мнение русского канцлера Бестужева, который считал Пруссию злейшим и опаснейшим врагом России. Еще в 1755 году Бестужев хлопотал о заключении так называемого субсидного договора с Англией. Англия должна была по этому договору дать золота, а Россия — выставить 30 — 40 тыс. войска. Этому проекту суждено было так и остаться на бумаге. Бестужев, правильно учитывая значение для России прусской опасности, обнаруживает в то же время полное отсутствие зрелости суждений. Он полагал сокрушить Пруссию Фридриха II корпусом в 30 —40 тысяч, а за деньгами обращался не к кому иному как к союзнице Пруссии — Англии.

В январе 1756 года Пруссия заключила союз с Англией, ответом на что явилось образование тройственной коалиции из Австрии, Франции и России, к которым присоединились Швеция и Саксония. Австрия требовала возвращения Силезии, России была обещана Восточная Пруссия (с правом обмена ее у Польши на Курляндию), Швеция и Саксония были соблазнены другими прусскими землями: первая — Померанией, вторая — Лузацией.

Вскоре к этой коалиции примкнули почти все немецкие княжества (государства имперского союза). Душой всей коалиции явилась Австрия, выставлявшая наибольшую армию и располагавшая лучшей дипломатией. А.Керсновский отмечает, что Австрия сумела заставить всех своих союзников и, главным образом, Россию обслуживать ее интересы.

Пока союзники делили шкуру неубитого медведя, Фридрих, окруженный врагами, решил не дожидаться их ударов, а начинать военные действия первым.

В августе 1756 года он вторгся в Саксонию, окружил саксонскую армию в лагере у Пирны и заставил ее сложить оружие. Саксония сразу же выбыла из строя, а плененная ее армия почти целиком перешла на прусскую службу.

Россия начала военные действия в октябре 1756 года. В течение зимы она должна была сосредоточиться в Литве. Главнокомандующим был назначен фельдмаршал граф Апраксин, поставленный в самую тесную зависимость от Конференции — учреждения, заимствованного от австрийцев. Членами Конференции были: канцлер Бестужев, князь Трубецкой, фельдмаршал Бутурлин, братья Шуваловы.

Антон Керсновский говорит, что Конференция сразу попала всецело под австрийское влияние и, командуя армией за тысячу верст от Петербурга, руководилась в первую очередь соблюдением интересов венского кабинета.

В 1757 году Семилетняя война велась на трех направлениях — в западной Германии, в Богемии и Силезии, а также в Восточной Пруссии, где действовала тогда Россия.

Кампанию открыл Фридрих, двинувшись в конце апреля с разных сторон в Богемию. Он разбил под Прагой австрийскую армию принца Карла Лотарингского и запер ее в Праге. Однако на выручку двинулась вторая австрийская армия Дауна, разбившая Фридриха при Колине.

Фридрих отступил в Саксонию, и к концу лета его положение сделалось критическим. Пруссия была окружена 300 тыс. врагов. Король поручил оборону против Австрии герцогу Бевернскому, а сам поспешил на запад. Подкупив главнокомандующего северной французской армии герцога Ришелье и заручившись его бездействием, он, после некоторых колебаний, обратился на южную франко-имперскую армию.

С 20 тыс. солдат Фридрих наголову разгромил 64 тыс. франко-имперцев под Розбахом, а затем двинулся в Силезию, где герцог Бевернс.кий был тем временем разбит под Брее лав л ем. 5 декабря Фридрих обрушился на австрийцев и буквально испепелил их армию в знаменитом сражении при Лейтене.

Русская армия, оперировавшая на второстепенном восточно-прусском театре войны, оставалась в стороне от главных событий кампании 1757 года. Сосредоточение ее в Литве заняло всю зиму и весну. В войсках был большой некомплект, особенно чувствовавшийся в офицерах. В поход шли отнюдь не с легким сердцем, пруссаков у нас побаивались. «Фридерик, сказывают, самого француза бивал, а цесарцев и паче — где уж нам, многогрешным супротив него устоять!» — так рассуждали русские солдаты, меся башмаками литовскую грязь.

После первой стычки на границе, где три наших драгунских полка были опрокинуты прусскими гусарами, всей армией овладела «превеликая робость, трусость и боязнь». К маю сосредоточение русской армии на Немане окончилось. В ней насчитывалось 89 тыс. человек, из которых годных к бою было не более 50 — 55 тыс. Пруссию обороняла армия фельдмаршала Левальда (30500 регулярных и до 10000 вооруженных жителей). Фридрих, занятый борьбой с Австрией и Францией, относился к русским пренебрежительно («русские же варвары не заслуживают того, чтобы о них здесь упоминать», — заметил он как-то в одном из своих писем).

Русский главнокомандующий, как уже говорилось, зависел всецело от петербургской Конференции. Он не имел права распоряжаться войсками без формального согласия кабинета на каждый маневр. Он не имел права проявлять инициативу в случае изменения обстановки и должен был сноситься по всяким мелочам с Петербургом. В кампанию

1757 года Конференция предписала ему маневрировать так, чтобы для него «все равно было прямо на Пруссию или влево через всю Польшу в Силезию маршировать». Целью похода ставилось овладеть Восточной Пруссией, однако Апраксин до конца июня не был уверен, что часть его армии не будет послана в Силезию для усиления австрийцев.

Движение русской армии отличалось медлительностью, что объясняется административными неурядицами, обилием артиллерии и опасением внезапностью прусского нападения. 10 июля главные силы перешли границу, 18 июля русские войска заняли Инстербург.

Соединившись с полками Фермора и Сибильского, Апраксин 12 августа двинулся на Алленбург, в глубокий обход позиций пруссаков. Узнав об этом движении, фельдмаршал Левальд поспешил навстречу русским и 19 августа атаковал их при Гросс-Егерсдорфе. Участь боя решил Румянцев, который возглавил пехоту авангарда и прошел с ней через лес напролом в штыки. Пруссаки этой атаки не выдержали.

Трофеями победы были 29 орудий и 600 пленных. Урон пруссаков равнялся 4000, урон русских войск превышал 6000 человек. Вскоре военный совет, возглавляемый Апраксиным, постановил, что ввиду затруднительности поставки продовольствия армии следует отступить, чтобы привести в порядок хозяйственную часть. 27 августа началось отступление, произведенное весьма скрытно (пруссаки узнали

о том лишь 4 сентября).

Позднее русские войска отступили еще дальше, в Курляндию. Решением русского военного совета было постановлено уклоняться от боя с авангардом фельдмаршала Ле-вальда, несмотря на превосходство в силе. 16 сентября вся армия была отведена за Неман.

Кампания 1757 года окончилась безрезультатно вследствие необычайного стеснения действий главнокомандующего кабинетными стратегами и расстройства хозяйственной части.

Конференция потребовала немедленного перехода в наступление, как обещала союзникам русская дипломатия. Апраксин ответил отказом, был отрешен от должности и предан суду (умер от удара, не дождавшись суда).

Главнокомандующим был назначен генерал Фермор — по словам Антона Керсновс.кого, он был отличным администратором, заботливым начальником, но вместе с тем суетливым и нерешительным. Фермор занялся устройством войск и налаживанием хозяйственной части.

Фридрих II, пренебрежительно относясь к русским, не допускал и мысли, что русская армия будет в состоянии проделать зимний поход. Он направил всю армию Левальда в Померанию против шведов, оставив в Восточной Пруссии всего 6 гарнизонных рот. Фермор знал это, но, не получая приказаний, не двигался с места. Тем временем Конференция, чтобы опровергнуть ходившие в Европе предосудительные мнения о боевых качествах российских войск, приказала Фермору по первому снегу двинуться в Восточную Пруссию.

Вот как отзывался о русской армии один иностранец: «Сколько-нибудь боеспособными — и то в очень невысокой степени — могут считаться лишь гренадерские полки. Пехотные полки никакого сопротивления оказать не в состоянии... Самая посредственная немецкая городская милиция качеством бесспорно выше российских войск... Солдаты худо обучены, еще хуже снаряжены, офицеры никуда не годятся, особенно в кавалерии: у русских даже поговорка сложилась: плох, как драгунский офицер...»

1 января 1758 года колонны Салтыкова и Румянцева численностью в 30 тыс. человек перешли границу. 11 января был занят Кенигсберг, а вслед за ним и вся Восточная Пруссия, обращенная в русское генерал-губернаторство.

По сути говоря, русские достигли поставленной перед ними цели войны. Прусское население, приведенное к присяге на русское подданство еще Апраксиным, по словам Антона Керсновского, встретило русских довольно благожелательно.

Овладев Восточной Пруссией, Фермор намеревался двинуться на Данциг, однако, был остановлен Конференцией, которая предписала ему дождаться прибытия так называемого «Обсервационного корпуса», а затем идти с армией на Франкфурт.

Большая часть русской армии расположилась у Познани. 2 июля армия тронулась к Франкфурту, как ей и было указано. Незнание местности, затруднения с продовольствием, постоянные вмешательства Конференции привели к напрасной трате времени.

Военный совет постановил не ввязываться в бой с корпусом Дона, ожидавшим во Франкфурте, и идти на Кю-стрин для связи со шведами. 4 августа русская армия открыла артиллерийский огонь по Кюстрину.

Фридрих II с 15 тыс. войска двинулся на Одер, соединился с корпусом Дона и пошел вниз по Одеру на русских.

Фермор снял осаду Кюстрина и 11 августа отступил к Цорндорфу, где занял хорошую позицию. Однако Фридриху удалось обойти его с тыла. Русской армии пришлось перестраивать фронт уже под огнем. Правый и левый ее фланги разделялись оврагом. Обходной маневр Фридриха припирал русских солдат к реке Митчель и превратил главную выгоду Цорндорфской позиции Фермора в чрезвычайную невыгоду, так как река теперь очутилась в тылу русских войск.

Фридрих сначала обрушился на правый фланг русских, а затем — на левый. В обоих случаях, как подчеркивает Антон Керсновский, прусская пехота была отражена и опрокинута, но, преследуя ее, русский строй развалился и попал под удар прусских кавалеристов. Русская кавалерия насчитывала всего 2700 сабель.

Русская сторона потеряла в этой битве 19500 человек убитыми и ранеными, а также 3000 пленными, что составляло более половины всей армии.

«Обсервационный корпус», в котором было 9143 человека после Цорндорфа насчитывал всего 1687 человек.

Пруссаки потеряли около 35% всего войска, это 10 тысяч убитых и раненых и полторы тысячи пленных.

Тем не менее Керсновский отмечает, что в моральном отношении Цорндорф явился русской победой и жестоким ударом для Фридриха. Тут, что называется, «нашла коса на камень» — и прусский король увидел, что «этих людей можно скорее перебить, чем победить».

Стойкость русских Фридрих II поставил в пример собственным войскам, особенно пехоте.

Один из участников цорндорфской битвы Болотов так описывает последние ее моменты: «Группами, маленькими кучками, расстреляв свои последние патроны, они (то есть русские солдаты) оставались тверды, как скала. Многие насквозь пронзенные продолжали держаться на ногах и сражаться. Другие, потеряв ногу или руку, уже лежа на земле, пытались убить врага уцелевшей рукой».

Фермор имел возможность возобновить сражение, имея при этом большие шансы на успех, однако, он не стал этого делать. Когда Фридрих отступил в Силезию, Фермор попытался овладеть сильно укрепленным Кольбергом в Померании. Осада не удалась, и в конце октября русская армия встала на зимние квартиры на нижней Висле.

«История русской армии» оговаривает, что в 1759 году качество прусской армии было уже не то, что в предыдущие годы. Погибло множество боевых генералов и офицеров, старых и испытанных солдат. В ряды приходилось ставить пленных и перебежчиков наравне с необученными рекрутами. Потому Фридрих решил отказаться от обычной своей инициативы и дождаться действий союзников.

Тем временем петербургская Конференция, окончательно подпав под влияние Австрии, выработала на 1759 год план операции, по которому русская армия становилась вспомогательной для австрийской. Ее предполагалось довести до 120 тыс., затем разбить на две части с тем, чтобы 30 тыс. солдат остались на нижней Висле, а 90 тыс. двинулись на соединение с союзниками.

Укомплектовать армию не удалось и до половины предполагаемого — ввиду настойчивых требований австрийцев пришлось выступить в поход до прибытия пополнения.

Когда русская армия прибыла в Познань в 20-х числах июня, Конференция назначила главнокомандующим графа Салтыкова. Салтыкову предписывалось соединиться с австрийцами в пункте, который будет позже указан австрийским командующим Дауном. Тогда же Салтыков получил известие о своем назначении главнокомандующим.

Салтыков — «старичок седенький, маленький, простенький, в белом ландмилицком кафтане без всяких украшений и без пышностей, — вспоминает о нем Болотов, — имел счастье с самого уже начала своего полюбиться солдатам». Его любили за простоту и доступность и уважали за необычайную невозмутимость в сражениях.

Салтыков обладал в большой степени здравым смыслом и сочетал с воинской храбростью большое гражданское мужество. Он умел, когда надо, наотрез отказаться выполнять требования Конференции, шедшие в разрез с интересами русской армии...

Фридрих И, уверенный в пассивности Дауна, перебросил с австрийского фронта на русский 30 тыс. солдат и решил разбить российские войска до соединения их с австрийцами.

12 июля состоялось сражение под Пальцигом, где прусские войска были разбиты и отброшены за Одер. Все это время Даун бездействовал. Опасаясь вступить в сражение с Фридрихом, несмотря на двойное превосходство свое в силах, Даун стремился подвести русских под первый удар и притянуть их к себе — в глубь Силезии.

Однако Салтыков не поддался на эту стратегию и решил после пальцигс.кой победы двинуться на Франкфурт и угрожать Берлину. Это движение Салтыкова одинаково встревожило и Фридриха и Дауна. Прусский король опасался за свою столицу, австрийский главнокомандующий не желал победы, одержанной одними русскими без участия австрийцев, что могло бы иметь важные политические последствия.

Поэтому, пока Фридрих сосредотачивал свою армию в районе Берлина, Даун двинул к Франкфурту корпус Лау-дона, приказав ему предупредить там русских и поживиться контрибуцией.

Однако 19 июля Франкфурт был уже занят русскими. Салтыков намеревался двинуть конницу Румянцева на Берлин, однако, появление там Фридриха заставило его отказаться от этого плана. Соединившись с корпусом Лаудона, Салтыков занял крепкую позицию у Кунерсдорфа.

1 августа Фридрих обрушился на Салтыкова и в происшедшем на кунерсдорфской позиции жестоком сражении был наголову разбит, потеряв две трети своей армии и всю артиллерию.

Фридрих намеревался было обойти русскую армию с тыла, как при Цорндорфе, но Салтыков немедленно повернул фронт кругом, атака Фридриха захлебнулась. Перейдя в решительное контрнаступление, русские опрокинули армию Фридриха, а кавалерия Румянцева совершенно доконала пруссаков. Из 48 тыс. солдат королю не удалось собрать после боя и десятой части.

Хотя во многих исторических трудах фигурируют следующие цифры потерь пруссаков — 20 тыс. убитых и свыше

2 тыс. дезертиров, однако, Антон Керсновский в своей «Истории русской армии» утверждает, что их потери должны быть не менее 30 тыс. Русские потеряли до третьей части своего войска. В австрийском корпусе Лаудона было убито около 2500 человек, что составило седьмую часть корпуса.

Отчаяние Фридриха II лучше всего сказывается в его письме к одному из друзей детства, написанном на следующий день после битвы: «От армии в 48 тысяч у меня в эту минуту не остается и трех тысяч. Все бегут, и у меня нет больше власти над войском. В Берлине хорошо сделают, если подумают о своей безопасности. Жестокое несчастье, я его не переживу. Последствия битвы будут еще хуже самой битвы: у меня нет больше никаких средств и, сказать правду, считаю, все потеряно. Я не переживу потери моего отечества. Прощай навсегда».

После сражения у Салтыкова осталось не более 22 — 23 тыс. человек, он не смог предпринять длительное преследование прусской армии и пожать плоды своей победы.

Даун, очевидно, завидуя Салтыкову, ничего не сделал со своей стороны для помощи русским войскам.

Тем временем Фридрих II пришел в себя после Кунерс-дорфа, оставил мысль о самоубийстве и вновь принял звание главнокомандующего (которое сложил с себя вечером после разгрома своей армии). 18 августа Фридриху удалось сосредоточить под Берлином 33 тыс. войска.

Тем временем австрийский главнокомандующий склонил Салтыкова двинуться в Силезию для совместного наступления на Берлин. Однако после рейда прусских гусар ио австрийским тылам Даун поспешно ретировался в исходное положение. Обещанного для русских довольствия он не заготовил.

Салтыков решил действовать самостоятельно и направился к крепости Глогау. Одиако Фридрих, предугадав его намерения, двинулся параллельным курсом. Численность обоих войск была равна, и Салтыков решил на этот раз в бой не ввязываться. Фридрих же, помня Кунерс-дорф, не настаивал на сражении. 14 сентября противники разошлись.

В 1760 году Салтыков рассчитывал овладеть Данцигом, Кольбергом и Померанией, а оттуда идти на Берлин. Однако Конференция предписала русским войскам отправляться в Силезию. Вместе с тем Салтыкову было указано «сделать попытку» овладения Кольбергом, то есть действовать по двум диаметрально противоположным направлениям.

В конце июня Салтыков с 60 тыс. войска и запасом провианта на два месяца выступил из Познани и медленно двинулся к Брее лав лю, куда тем временем направились и австрийцы Лоудона. 4 августа Фридрих II разбил корпус Лоудона при Лигнице. В конце августа Салтыков опасно заболел и сдал начальство Фермору, который сперва пытался осаждать Глогау, а затем 10 сентября отвел армию под Крос-сен, решив действовать по обстоятельствам.

Корпус Чернышева с кавалерией Тотлебена и казаками Краснощекова заняли подступы к Берлину. 23 сентября Тотлебен атаковал прусскую столицу, но был отбит. 28 сентября Берлин все же сдался.

Однако, пробыв в неприятельской столице четыре дня, Чернышев и Тотлебен удалились оттуда при приближении Фридриха. Важных результатов, как отмечает Антон Керсновский, налет не имел.

Вскоре Конференция вернулась к первоначальному плану Салтыкова и предписала Фермору овладеть Кольбергом в Померании. Прибывший в армию новый главнокомандующий фельдмаршал Бутурлин ввиду позднего времени года снял осаду Кольберга и в октябре отвел всю армию на зимние квартиры на нижней Висле.

В 1761 году русская армия снова была двинута в Силезию к австрийцам. Па подходе к Брее лав лю едва не произошла стычка с Фридрихом, однако, ни одна из сторон не стала ввязываться в бой. В ночь на 29 августа Бутурлин решил атаковать Фридриха под Гохкирхеном, но прусский король, не надеясь на свои силы, снова уклонился от сражения.

В сентябре Фридрих двинулся было на австрийские войска, однако, русские, быстро соединившись с австрийцами, помешали этому и заставили Фридриха отступить в укрепленный лагерь.

21 сентября Лоу доном был штурмом взят Швейдниц, а вскоре после этого боя обе стороны отошли на отдых.

Действовавший отдельно от главной армии корпус Румянцева, насчитывавший 12 тыс. сабель, 5 августа подошел к Кольбергу и осадил его. Крепость оказалась сильной и осада длилась четыре месяца. Лишь непреклонная энергия Румянцева позволила довести эту осаду до конца — три раза созванный военный совет высказывался за отступление. Наконец 5 декабря Кольберг сдался.

Императрица Елизавета принимала донесение о сдаче Кольберга уже будучи на смертном одре. Вступивший на престол император Петр III, горячий поклонник Фридриха, немедленно прекратил военные действия с Пруссией, вернул ей все завоеванные области и приказал корпусу Чернышева состоять при прусской армии.

Итак, 16-тысячному русскому войску был отдан приказ: готовиться к боевым действиям против вчерашних союзников — австрийцев. Наконец Петр III предложил Фридриху II совместно выступить против Дании с целью округлить за ее счет владения Голштинского герцогства.

В 1863 году умер польский король Август III, и Екатерина путем дипломатического давления и раздачи щедрых подарков избирателям провела на польский престол своего отставного фаворита графа Станислава Понятовского.

В 1764 году возник союз между Россией и Пруссией, при заключении которого Екатерина надеялась главным образом на совместные с Фридрихом действия в Польском вопросе.

Императрица потребовала от Речи Посполитой восстановления в правах так называемых «диссидентов», представителей православных меньшинств. Польский Сейм ответил отказом.

Русская дипломатия предприняла «тонкий» ход: князь Репнин, русский посол в Варшаве арестовал верхушку сеймовой оппозиции и выслал в Калугу. Устрашенный Сейм решил было согласиться на восстановление в правах «диссидентов», что вызвало возмущение среди большей части польских католиков.

Как отмечают многие исследователи, последовавшие за этим события были следствием не столько шовинистического настроения поляков, сколько грубым поведением русского посла и политикой России, использовавшей вопрос о «диссидентах» лишь как формальный повод для захвата Польши.

В феврале 1768 года оппозиция образовала конфедерацию, объявив Сейм низложенным. Станислав обратился за помощью к Екатерине. Ответ не заставил себя долго ждать: усмирение было поручено Репнину. Русские войска превосходили конфедератов в силе, однако, войска оппозиции достаточно успешно маневрировали, избегая решительного сражения.

В том же 1768 году были взяты города Бар и Берди-чев. Русскому генералу Висману(?) удалось обратить в бегство войска Потоцкого. Войско князя Радзивилла, насчитывавшее 4000 человек, укрылось в Несвижском замке, однако при приближении русских частей отступило.

Сознавая невозможность продолжать борьбу с Россией собственными силами, конфедераты обратились за помощью к Франции. Версаль выслал на помощь восставшим инструкторов, деньги, а также склонил осенью 1768 года турецкого султана объявить войну России.

К 1769 году войска конфедератов насчитывали 10 тыс. человек. В феврале командующий русской обсервационной армией генерал О лиц разбил их при Жванце, вынудив остатки конфедератов бежать за Днестр.

К лету партизанское движение расширилось в Люблинском районе, а затем перекинулось на Галицию.

Весь 1770 год прошел в партизанских действиях и переговорах. Из Франции к конфедератам прибыл генерал Дюмурье в качестве военного советника и инструктора.

По настоянию французов поляки прервали переговоры и, собравшись в Эпериеше (в Венгрии), объявили короля Станислава низложенным. В 1771 году войска конфедератов открыли широкое наступление на Галицию. Им удалось занять несколько важных пунктов, однако, между предводителями оппозиции возникли раздоры, которыми в скором времени не преминули воспользоваться русские войска.

Суворов двинулся со своим отрядом из Люблина и разбил армию Дюмурье под Ландскроной. Затем Суворову удалось разбить также корпус Пулавского, после чего Великополына за исключением Краковского района была практически очищена от войск конфедератов. Однако восстание перекинулось в Литву, где гетман Огинский в начале августа открыто примкнул к конфедерации.

13 сентября произошло сражение между войсками Суворова и Огинского при Столовичах. Русским войскам удлос.ь выбить корпус Огинского из Столовичей и рассеять его. Таким образом, восстание в Литве было подавлено.

25 января 1772 года Суворов осадил Краковский замок. Войска конфедератов пытались деблокировать замок, однако, их попытка не увенчалась успехом. 12 апреля Краков сдался.

6 февраля 1772 года по предложению Фридриха II состоялся договор о разделе Польши, в результате которого к России отошли часть Латвии (Латгалия) и белорусские земли с 1 млн. 300 тыс. человек. На территории, присоединенной в Восточной Белоруссии, включавшей Витебск, Полоцк, Могилев, Гомель и другие города, были образованы Могилевская и Псковская (позднее Полоцкая) губернии.

В то время, когда русские войска, подавляя сопротивление конфедератов, сражались у Подолии, на турецкой

483

границе, Турция потребовала выведения русских полков из Польши и невмешательства в польские дела, а затем объявила России войну.

Показательно, что именно в 1769 году, во время войны с турками, российским правительством был учрежден орден святого Георгия для поощрения военных подвигов офицеров и солдат.

Военные действия этой кампании проходили для русских довольно успешно. Главнокомандующим на Балканском фронте был назначен генерал Румянцев. В 1769 году он разбил турок под Хотином и занял всю Молдавию и Валахию; в Приазовье были взяты Азов и Таганрог; готовился поход на Крым.

В 1770 году Румянцеву удалось одержать победы при реках Ларге и Кагуле. При Кагуле, имея около 20 тыс. войска, он наголову разбил 150-тысячную турецкую армию.

В этом же году русская балтийская эскадра под начальством графа Алексея Орлова, обойдя всю Европу, появилась в Эгейском море. Одной из ее задач было поднять восстание греков в Морее. Восстание действительно началось, но русские не смогли оказать ему достаточной помощи десантными войсками, и оно было подавлено турками.

Зато, как подчеркивает С.Пушкарев в своем «Обзоре русской истории», русская эскадра одержала блестящую победу над турками при Чесме, где она атаковала и сожгла весь турецкий флот.

В 1771 году русские войска заняли Крым. На Балканах военные действия затянулись, но в 1774 году, когда Румянцев перешел Дунай и угрожал вторжением во внутренние области турецкой империи, турки были вынуждены согласиться на мир, который был заключен в Кучук-Кайнард-жи 10 июля 1774 года.

Условия договора были следующими: все татарские народы, живущие па северных берегах Черного моря и по берегам Азовского моря, «имеют быть признаны вольными и совершенно независимыми» (таким образом Крым признавался независимым от Турции); Россия получила устья Дона, Днепра и Буга и области между Бугом и Днепром; она получила также крепости Керчь и Еникале на Крымском и Таманском полуостровах, то есть господство над Керченским проливом.

Турция обязалась дать полную амнистию жителям княжеств Молдавии и Валахии, не препятствовать здесь исповеданию христианского закона и строению церквей, «признавать и почитать» православное духовенство, не требовать с населения никаких платежей за прошлое время, а-яа будущее обещала «наблюдать всякое человеколюбие и великодушие в положении на них податей».

Турция согласилась также, «чтоб по обстоятельствам обоих сих княжеств (имеются в виду княжества Молдавское и Валахское) министры Российского императорского двора, при блистательной Порте (Турции) находящиеся, могли говорить в пользу сих двух княжеств, и обещает внимать» их представлениям с надлежащим уважением.

Седьмая статья договора содержала общие обязательства Турции: «Блистательная Порта обещает твердую защиту христианскому закону и церквам оного».

С.Пушкарев отмечает, 'гго в Кучук-Кайнарджийском мирном договоре были важны не только территориальные уступки со стороны Турции, но и формальные обязательства не притеснять балканских крестьян вместе с правом российской дипломатии вступиться за христианских подданных турецкого султана.

Один из нюансов раздела Полыни состоит в том, что в первые годы турецкой войны Екатерина намеревалась присоединить занятые русскими войсками дунайские княжества к России, однако, Фридрих II высказался против этого и предложил Екатерине взять компенсацию из польских земель.

Однако Екатерина, очевидно, была недовольна. Разочаровавшись в прусской дружбе и предвидя новую войну с Турцией, Екатерина в 1779 году заключила союз с Австрией. В 1783 году русское правительство, ссылаясь на беспорядки, волнения и мятежи в Крыму и на происки Турции решила формально присоединить Крым к России. Манифест 8 апреля 1783 года возвестил о «принятии под Российскую Державу полуострова Крымского, Тамани и «всей Кубанской стороны». Генералгубернатором Тавриды был назначен князь Потемкин.

В это время Екатерина составила фантастический «греческий проект». Она предполагала в случае удачной войны изгнать турок из Европы и разделить часть их владений между Россией, Австрией и Венецианской республикой. А из части образовать новую Греческую империю со столицей в Константинополе.

Кандидатом на престол был второй внук Екатерины — Константин Павлович, родившийся в 1779 году и предназначавшийся своей бабушкой для того, чтобы занять престол Костантина XI Палеолога, убитого при взятии Константинополя турками в 1453 году.

ВОССТАНИЕ ПУГАЧЕВА

ПРЕДПОСЫЛКИ ВОССТАНИЯ

В 50 — 60 гг. XVIII столетия разрозненные, локальные выступления крестьян участились. Это было связано, в частности, с развитием товарно-денежных отношений и экстенсивного развития сельского хозяйства, которые еще более усилили крепостной гнет.

В середине столетия отмечаются активные выступления крестьян монастырских вотчин, которые иногда поднимались на вооруженные восстания. Появление крупных промышленных районов привело к выступлениям и мануфактурных рабочих. В 50 —60-х годах XVIII столетия волнениями были охвачены уральские горно-заводские рабочие и приписные крестьяне почти всех частных заводов. Некоторые выступления, не принимая особенно широких масштабов, не затухали иногда десятилетиями. Приписные крестьяне добивались освобождения от заводских работ, а рабочие требовали повышения оплаты труда.

Характерной чертой этих выступлений было, однако, то, что горно-заводские рабочие и крестьяне сохраняли веру в правосудие верховной власти, считали тяжелые условия труда и несправедливую оплату произволом заводской администрации. Неоднократно уральцы посылали ходоков в Петербург и писали челобитные царице.

В середине века около 30 сел калужской провинции, населенной крестьянами, обслуживавшими заводы Демидова, оказались охвачены крупным восстанием, которое было подавлено лишь после кровопролитного сражения с правительственными войсками.

В 1762 году, в год вступления на престол Екатерины II в неповиновении находилось около 200 тыс. крестьян. За последующие 10 лет историками было отмечено не менее полусотни крестьянских восстаний в центральных и Петербургской губерниях. С 1765 по 1771 гг. в Среднем Поволжье было около 15 восстаний помещичьих крестьян. Восстание в селе Знаменском не утихало в течение года. Крестьяне, работный люд, беглые солдаты сбивались в отряды, такие как отряды Кармакова, Колпина и Ро-щина, которые действовали на Волге, Каме и Оке.

Крестьяне громили и поджигали помещичьи усадьбы, делили имущество своих господ, расправлялись с помещиками, с их приказчиками и старостами.

Однако историки отмечают, что нападениям подвергались не только помещики и купцы, но нередко и богатые крестьяне.

Не было спокойно и в городах, в 1771 году в Москве стихийно вспыхнул так называемый «чумной бунт», выразившийся в погромах и убийствах. Значительно ухудшилось положение в Поволжье и Приуралье. Строительство крепостей и заводов в Башкирии сопровождалось захватом или скупкой за бесценок сотен тысяч десятин плодородной земли и лесов. Духовенство принуждало башкир принимать христианство и обирало «новокрещенцев».

Помимо суровых налогов местному населению приходилось платить представителям чиновничества и огромные взятки. Башкиры выполняли ряд государственных повинностей, наиболее тяжелой из которых была ямская служба.

Доставалось им и от своих же башкирских феодалов. Сравнительно недавно, в XVII — первой половине XVIII века башкирские феодалы поднимали восстания с целыо создания мусульманского государства под покровительством Турции, однако, к 70-м годам XVIII столетия развитие феодально-крепостнических отношений усилило противоречия в башкирском обществе.

Начались также беспорядки и на Яике. Среди яицко-го казачества усиливалось имущественное и правовое расслоение. Из года в год правительством ограничивалась автономия казачества, запрещалась беспошлинная торговля с.олыо, причем привилегированная старшина захватила лучшие рыболовные участки на Яике, служившие основой казацкого хозяйства, лучшие сенокосы и выпасы.

В руках старшины оставалось распределение жалования. Казаки периодически затевали бунты, крупнейшим из которых была крестьянская война, начавшаяся в 1772 году, когда 30-летний донской казак Емельян Пугачев объявил себя Петром III, якобы спасшимся от преследований своей жены Екатерины.

НАЧАЛО ВОССТАНИЯ

Объявив себя императором Петром Федоровичем, Пугачев придал своему движению в глазах масс оттенок «законности», что показывает его понимание психологии русского народа, и приобрел поддержку большой части яицкого войска, сыновей и внуков булавинских бунтарей, которым обещал все старые вольности.

Имя Петра III, кроме того, пользовалось популярностью в среде раскольников. Сторону Пугачева приняли башкиры, не раз до того бунтовавшие и жестоко усмиренные.

Силы восставших первоначально организовывались на Таловом умете на Яике. Первыми и ближайшими помощниками Пугачева стали И.Чика-Зарубин, Т.Мясников, Н.Ши-гаев, Д.Караваев и другие. 17 сентября 1773 года отряд из 80 казаков под предводительством Пугачева двинулся с хутора Толкачева на Яицкий городок.

Яицкая пограничная линия в то время состояла из ряда «крепостей» и постов — деревянных и глинобитных поселков, занятых командами гарнизонных войск и инвалидов, отвыкших от строя и службы. Все они стали легкой добычей бунтовщиков в двадцатых числах сентября 1773 года. Пугачев присоединял к себе покоренные гарнизоны, истреблял непокорных и шел от одной крепости к другой.

Первая крупная победа была одержана у Бударйнского форпоста, а 5 октября мятежники появились под Оренбургом. В это время войско Пугачева состояло в основном из казаков, башкир, казахов и татар. Отряды восставших непрерывно пополнялись беглыми крестьянами, горно-заводскими рабочими и солдатами.

Оренбург в то время представлял собой оплот царского правительства на юго-востоке империи. В ноябре к войскам Пугачева, осаждавшим Оренбург, присоединился двухтысячный отряд башкир во главе с Салаватом Юлаевым.

Осада длилась всю зиму с 1773 на 1774 год, и оказалась мятежникам не по плечу.

В январе 1774 года Пугачев поручил ведение осады одному из своих сподвижников по прозвищу Хлопуша. Хлопуша (настоящее имя А.Соко-

лов) был беглым крепостным крестьянином, сбежавшим с каторги. Он хорошо знал горнозаводской Урал, был одним из активных руководителей крестьянской войны. Именно Хлопуше удалось поднять на восстание заводы Южного Урала. Он отвечал за производство на уральских заводах оружия, в том числе пушек, формировал отряды горнозаводских рабочих.

Итак, оставив осаду Оренбурга на Хлопушу, Пугачев пошел на Яицкий городок (ныне Уральск). Осада Яицкого городка началась 30 декабря 1773 года и длилась 107 дней. Гарнизон отбивал все штурмы пугачевцев. Когда запасы продовольствия и все лошади были съедены, осажденные стали питаться варевом из мягкой глины. Комендантом был полковник Симонов.

В результате Пугачев потерял целую зиму и выпустил из своих рук инициативу. А тем временем правительство принимало меры по ликвидации восстания. На Яик прибыл генерал Бибиков — блестящий организатор и военачальник. Вслед за ним из внутренних губерний прибыли войска, главным образом гарнизонные, так как почти вся вооруженная сила империи была занята борьбой с Турцией.

В конце марта Пугачеву крупно не повезло. В сражении с князем Голицыным он потерял две с половиной тысячи своих войСк и всю артиллерию — 32 пушки. 31 марта был освобожден Оренбург, а 15 апреля — Яицкий городок. После неудачной попытки контратаки Пугачеву пришлось бежать в единственное остававшееся у него убежище — Секмар-ский городок с оставшимися 150 сподвижниками.

МАНИФЕСТЫ ПУГАЧЕВА

Первый манифест был составлен 17 сентября 1773 года, когда Пугачев выступал на Яицкий городок. Автором манифеста являлся казак И.Почиталин. Обращаясь к яиц-кому казачеству, Пугачев в этом манифесте заявлял, что жалует казаков рекой, землей, травами, денежным жалованием, свинцом, порохом, хлебом, то есть всем тем, чего добивалось казачество. Землями и водами, травами и лесами, законом и волей, верой и денежным жалованием, пашнями и хлебом жаловал Пугачев башкир и казахов, калмыков и татар. Манифест был переведен на татарский язык и распространялся среди народов При-уралья и Поволжья.

Второй манифест был написан в конце июля 1774 года, когда к восставшим примкнуло много работных людей. Во втором манифесте Пугачев жаловал народ «вольностью и свободою, и вечно казаками», отменял рекрутские наборы, подушную и прочую денежные подати, награждал «владением землями лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями, и соляными озерами без покупки и без оброку» и освобождением от «прежде чинимых от злодеев дворян и городских мздоимцев-судей крестьянам и всему народу налагаемых податей и отягощением».

9 апреля скончался Бибиков. Смерть его повлекла за собой заминку в преследовании Пугачева. Из Секмарского городка Пугачев бросился в Уральский горно-заводской район, где нашел исключительно благоприятную почву среди фабричных и приисковых рабочих.

Теперь опорными пунктами восстания стали заводы Южного Урала и Башкирии. Ряды восставших постоянно пополнялись отрядами работных людей, приписанных крестьян и башкир. Однако царским войскам удалось завладеть несколькими заводами и Пугачеву пришлось прорываться на Казань.

Казань была взята 12 июля, однако, вслед за Пугачевым к Казани подошли правительственные войска И.Ми-хельсона. 13 и 15 июля полковник Михельсон разбил армию Пугачева. Казань за отсутствием войск защищали гимназисты. В городе из 2867 домов было разрушено 2057, в том числе 3 монастыря и 25 церквей.

В первом сражении с Михельсоном 13 июля Пугачев потерял 8 тыс. человек. 15 июля произошла вторая стычка с полковником, и Пугачев лишился еще 2 тысяч.

Пугачев бежал на Волгу и 17 июля вступил на территорию Правобережья.

ТРЕТИЙ ПЕРИОД ВОССТАНИЯ

«Пугачев бежал, но бегство его казалось нашествием», — писал позднее А.Пушкин. Паникой были охвачены не только приволжские, но и центральные губернии. Паника царила также и в Москве. Царский двор готовился к эвакуации в Ригу. Ряды восставших на правом берегу Волги пополнялись тысячами помещичьих, экономических, дворцовых и государственных крестьян.

Восстание охватило также Нижегородскую и Воронежскую губернии. Ожидалось, что Пугачев двинется на Нижний Новгород и Москву, однако этого не случилось. В бою при Арзамасе Михельсону удалось прикрыть Московское направление и центральные области. Казанская, Симбирская, Пензенская, Саратовская и часть Нижегородской губернии ждали появления Пугачева.

Однако Пугачев, ища поддержки у казаков, пошел на юг, к Дону, Яику и Тереку. Крестьянским отрядам удалось

задержать движение карательных войск. Пугачев тем временем стремительно шел на юг. 23 июля он занял Алатырь, 1 августа — Пензу, а 6 августа — Саратов.

По словам Антона Керсновского, двум-трем пугачевцам удавалось поднимать волость, маленькому отряду — весь уезд. В охваченных восстанием областях истреблялось дворянство, помещики и служивые люди.

Правительство готовилось к решительной схватке с пугачевцами. Екатерина заключила мир с Турцией, и войска быстрым маршем направились в район восстания. Синод и правительство обращались к народу с увещеваниями. За поимку Пугачева была объявлена большая денежная награда.

На Волгу, к Пугачеву пробивались отряды украинских крестьян, гайдамаков и запорожцев, к ним присоединились крестьянские отряды среднего Поволжья, а также донские и волжские казаки.

Июль и август, два последних месяца пугачевщины, были в то лее время самыми критическими. Спешно укреплялась Москва, императрица Екатерина намеревалась лично стать во главе войск.

21 августа Пугачев подошел к Царицыну. Город, однако, не сдался. Спустя три дня Пугачев потерпел поражение от Михельсона у Черного Яра, после чего ушел за Волгу.

В последней битве Пугачев потерял 6 тыс. пленными и всю артиллерию. Некоторые исследователи считают, что Пугачева выдали богатые яицкие казаки, примкнувшие к восстанию, но в душе ненавидевшие «чернь». Другие приписывают поимку Пугачева графу Суворову.

Однако, так или иначе, Пугачев был доставлен в Москву и 10 января 1775 года, после пыток и суда казнен. Восстание было разгромлено.

ГУБЕРНСКАЯ РЕФОРМА

После событий крестьянской войны Екатерина не могла оставить на нижнем течении Днепра вольное «полугосудар-ство» в виде Запорожской Сечи с его импульсивной и изменчивой политикой, заключавшей в себе постоянную опасность как международных осложнений и столкновений, так и внутренних волнений.

Потому в 1775 году русские войска взяли Запорожскую Сечь, чем положили конец ее существованию. Часть запорожцев ушла за Дунай, в Турцию. Другие были переселены на Кубань, где они образовали Черноморское, позже — Кубанское казачье войско.

Зимовейская станица, в которой родился Пугачев, была переименована в Потемкинскую, дом его сожжен, яицкое казачество было переименовано в уральское, а река Яик — в Урал.

Были упразднены казачьи полки на левобережной Украине, на Дону было полностью ликвидировано казачье самоуправление.

Губернская реформа 1775 года была проведена в целях укрепления власти на местах. С.Пушкарев подчеркивает, что преемники Петра упразднили большинство учрежденных им органов местного управления, передав их функции губернаторам и воеводам, в руках которых сосредотачивалась и административная, и судебная, и финансовая власть.

В сложившейся ситуации эти органы становились явно недостаточными. Само областное деление на губернии, провинции и уезды создавалось постепенно и носило случайный характер. Губернии и провинции чрезвычайно разнились одна от другой по количеству населения и по числу входиших в них уездов.

«Учреждения для управления губерний Всероссийской Империи», изданные 7 ноября 1775 года, имели целью создать упорядоченную систему областного управления, устранить недостатки прежнего устройства и вместе с тем усилить политические позиции дворянства, которому теперь обеспечивалась руководящая роль во всей системе местных учреждений. Новый закон вводил новое областное деление: вместо прежних 20 губерний в европейской России было учреждено 50 губерний.

Основанием для определения размеров отдельных губерний было взято количество живущего в них населения, именно 300 — 400 тыс. жителей в каждой губернии.

Потому, как отмечается в «Обзоре русской истории», губернии были различны по своим размерам: центральные, густо населенные губернии были невелики, тогда как редко населенные северные и северо-восточные — Архангельская,

Вологодская, Вятская, Пермская — занимали обширные территории.

Каждая губерния делилась на уезды с числом жителей от 20 до 30 тыс. в каждом. Так как в некоторых губерниях не хватало городов для вновь образуемых уездов, то иногда большие села, слободы или подмонастырские посады были обращены в уездные города.

В организации губернского и уездного управления было проведено разделение властей и организованы три параллельных ряда учреждений. При губернских судебных учреждениях состояли прокуроры и стряпчие, в чьи обязанности входило наблюдение за законностью действий новых учреждений. В каждом уезде находился уездный стряпчий.

Для медицинской помощи в каждом уезде состояли доктор и лекарь. Правительство назначало должностных лиц общей и финансовой администрации, а также личный состав палат уголовного pi гражданского суда. Состав нижнего земского суда, то есть земский исправник и заседатели, выбирался местным дворянством.

Правительство назначало председателя губернских сословных судов, а заседатели выбирались на три года соответствующими сословиями и утверждались губернатором («буде за ними нет явного порока»).

В уездных и городских судах как заседатели, так и председатели избирались соответствующими сословиями за исключением председателя нижней расправы, так называемого «расправного судьи», которого назначало губернское правление «из чиновных людей»,,

Итак, дворянство становилось фактическим хозяином уезда и губернии. Служба в бюрократическом аппарате укрепляла его политическую мощь, являясь одновременно дополнительным источником доходов.

Из дворянской среды избирались уездные власти и городничие. Дворянство получило особое судоустройство, особую корпоративную организацию в виде так называемых дворянских собраний во главе с выбранными предводителями дворянства.

Вот как описывал современник первые выборы в Тульской губернии: «Собрание было многочисленное. Никогда еще Тула не видела в стенах своих столь великого множества и знатного, и средственного, и мелкого дворянства».

Дворянство имело повод отметить торжество своего сословия.

В 1785 году, через 10 лет после губернской реформы, была издана жалованная грамота дворянству, которая предоставляла ему целый ряд личных прав, «вольностей» и преимуществ. Дворяне освобождались от обязательной службы и личных податей. Они владели своими имениями (включая живших там крестьян) на правах полной собственности и могли также заводить в своих деревнях фабрики и заводы. Дворянин не мог подвергаться телесным наказаниям и без суда не мог быть лишен дворянского достоинства, чести, жизни и имени. А судиться он мог только с равными себе.

Дворянство окончательно оформилось в привилегированное обособленное сословие, имевшее все права и освобожденное от всяких обязанностей.

В 1785 году дворяне массами выходили в отставку и устремлялись в свои поместья. Одновременно с жалованной грамотой дворянству была издана «грамота на права и выгоды городам Российской Империи», содержавшая в себе новое «городовое положение». Все население городов разделялось на 6 разрядов: первый — «настоящие городские обыватели»; второй — купцы, разделившиеся на 3 гильдии (соответственно сумме «объявленного» капитала); третий — ремесленники, входившие в цехи; четвертый — иногородние и иностранные гости; пятый — «именитые граждане» (люди с высшим образованием и крупные капиталисты); шестой — «посадские», жившие промыслами или работою и не входившие в другие группы.

«Общество градское» составляло «общую городскую думу» и выбирало городского голову, а также бургомистров и ратманов для городового магистрата (городского суда). Общая дума выбирала так называемую «шестигласную городскую думу» (по одному от каждой категории обывателей) для заведования делами городской администрации и хозяйства.

Цехи или «ремесленная управа» выбирали в каждом цехе управных старшин, а все ремесленные управы города выбирали ремесленного главу, который должен был представлять в городском управлении интересы городского ремесла.

С.Пушкарев подчеркивает, что, несмотря на заботы Екатерины о развитии и росте «среднего рода людей», городской класс в России никогда не достигнет ни того благосостояния, ни того социального влияния, которых достигла буржуазия западноевропейских стран. И хотя в течение XVIII века городское население в России значительно возросло и к концу века превышало миллион человек, в общей массе населения это составляло лишь около 4%.

ЕКАТЕРИНИНСКИЕ ВОЙНЫ (1787—1795 ГГ.)

Иран, Турция, Польша и Швеция в 70 — 80 гг. XVIII столетия находились в упадке. Неспокойно было также во Франции, которая переживала канун буржуазной революции. Австрия и Пруссия в очередной раз были заняты выяснением отношений, а Англия вела колониальную войну с населением Северной Америки.

Все это дало России шанс активизировать свою внешнюю политику и продолжить завоевания. Русско-турецкие отношения тем временем все более обострялись. После того, как в 1783 году последний крымский хан — Шагин-Гирей сложил с себя власть, и Крым был присоединен к России, Турция искала пути возвращения отторгнутых территорий.

Летом 1787 года Турция потребовала от России отказа от протектората над Грузией, возврата Крыма и аннулирования Кучук-Кайнарджийского мира.

Екатерина не пошла на уступки, и 13 августа 1787 года Турция объявила России войну.

1 октября турки высадили свой десант на Кинбурнской косе, который, правда, тут же был уничтожен Суворовым. Располагая силами всего в 1600 человек, граф Суворов сумел одолеть 5500 турецких солдат, причем было убито до 5000 турок. Урон русских составил 16 офицеров и 419 нижних чинов. Сам Суворов в битве при Кинбурне был ранен.

Стратегия русских войск заключалась в овладении двумя сильными крепостями — Очаковым и Бендерами, где турки сосредоточили мощные силы. Эта задача была возложена на армию Потемкина, насчитывавшую 82 тыс. человек и 180 орудий. Вспомогательная армия Румянцева в 37 тыс. человек должна была выйти на среднее течение Днестра, поддерживая связь с союзниками — австрийцами. Армия в 187 тыс. австрийских солдат, возглавляемых Иосифом II, находилась у сербских границ, 18-тысячный корпус принца Кобургского был выслан в северную Молдавию для помощи русским войскам.

В июле 1788 года Потемкин со своими войсками осадил Очаков, однако, действовал он, по оценке автора «Истории русской армии», в высшей степени вяло. Пять месяцев его армия простояла под стенами крепости, которую защищали всего 15 тыс. турок (напомним, что армия Потемкина составляла более 80 тыс.).

Очаков был обложен с суши армией, а со стороны лимана — флотилией галер, имевших ряд удачных столкновений с турецким флотом. В течение долгого времени турецкий гарнизон не предпринимал никаких вылазок, лишь

27 июля была произведена попытка прорвать осаду, крайне неудачная для турок.

Дождливая осень тем временем сменилась ранней и холодной зимой. Войска мерзли в своих землянках и сами просились поскорее на штурм, чтобы покончить наконец с крепостью и стать на зимние квартиры.

На штурм Очакова было брошено 15 тыс. человек. Около 2/3 турецкого гарнизона было перебито, и 6 декабря Очаков был взят. Сражение проходило в 23-градусный мороз. Об овладении Бендерами этой же зимой мечтать не приходилось. Армия была отведена на зимние квартиры.

В июле корпус Румянцева присоединился к армии принца Кобургского, который пытался осадить Хотин. Войсками, отряженными для помощи австрийцам, командовал Салтыков. Крепость вскоре была взята, однако больше ничего предпринять в том году русским не удалось.

Румянцев занял северную Молдавию и с наступлением зимы также отвел свою армию на квартиры.

С наступлением весны 1779 года турецкие войска двинулись в Молдавию тремя отрядами общей численность в 40 тыс. человек. Принц Кобургский со своими войсками отступил. Румянцев двинул на выручку австрийцам дивизию Дерфельдена. 7 апреля произошло сражение между войсками Дерфельдена и Кара-Мегмета, закончившееся победой русских. 16 апреля Дерфельден нанес поражение 20-тысяч-ному войску Якуба-Аги, а несколькими днями позже дивизия Дерфельдена одержала победу и над третьим отрядом турок, возглавляемым Ибрагимом. После этого замечательного рейда русская дивизия вернулась в городок Бырлад.

Потемкин позавидовал славе Румянцева и, решив ни с кем не делиться своими будущими лаврами, содействовал тому, чтобы его «соперник» был лишен армии. Теперь Ека-теринос лаве кая и Украинская армии были соединены в одну Южную под командованием Потемкина. Русская армия двинулась к Бендерам.

Узнав через своих людей о намерениях Потемкина, турецкий визирь решил до его прибытия разбить войска союзников в Молдавии. Он двинул против слабого корпуса принца Кобургского 30-тысячное войско Османа-паши. Принц обратился за помощью к Суворову, который 21 июля атаковал и разбил Османа под Фокшанами. Численный перевес (почти в 2 раза был на стороне турок, что, однако, не спасло их). Русские потеряли около 400 человек, турки лишились 1600 солдат. Лишь только в августе Потемкин смог осадить Бендеры. Керс.новский отмечает вялость его действий в этой кампании. Заботясь о возможно большем усилении своего корпуса, Потемкин стянул под Бендеры почти все русские силы, оставив в Молдавии одну лишь слабую дивизию. Дивизией этой, однако, командовал Суворов.

Визирь Юсуп решил воспользоваться удаленным положением принца Кобургского и Суворова, чтобы разбить их порознь, а затем двинуться на выручку Бендер. Со 100 тыс. войска он двинулся к реке Рымник. Русские и австрийские войска смогли соединиться 10 сентября. Правда, для этого Суворову пришлось пройти в непролазной грязи 85 верст за два дня.

Знаменитая Рымникская битва состоялась 11 сентября. Перевес турок был на этот раз четырехкратным. Союзники располагали 25 тыс. войска, в то время как у турок было 100 тыс. солдат.

Принц Кобургский предложил Суворову не ввязываться в столь безнадежное предприятие, на что Суворов решительно возразил, пообещав двинуться в атаку с одними русскими. Принцу пришлось подчиниться.

По распоряжению Суворова, армия выступила ближайшей ночыо и скрытым переходом подошла к самому турецкому лагерю. Турки еще не знали о прибытии Суворова, и были полностью уверены в победе над австрийцами, но тут они оказались застигнутыми враплох; союзная армия выстроилась клином, и в 8 часов бой начался.

В первой атаке русским удалось захватить авангардный турецкий лагерь. Против русских была брошена конница визиря (около 7000 всадников), которые были отбиты. Повторная атака, в которой участовало уже 25 тыс. всадников, также не имела успеха. Союзным войскам удалось рассеять конницу турок. К 3 часам дня союзной армии удалось подойти к главному укрепленному лагерю турок, который занимали 15 тыс. свежих янычар. Против них была брошена русская конница в 6000 сабель. Вскоре на подмогу кавалеристам подоспела пехота. За час янычары были истреблены и к 4 часам победа была полной. Турецкая армия превратилась в толпы, бежавшие без оглядки и массами погибавшие в бурных водах разлившегося Рымника. Турки потеряли до 15 тыс. убитыми и ранеными (кроме того, союзникам досталась вся артиллерия визиря — 85 орудий).

Сами же союзники потеряли всего 650 человек. После этого сражения Суворов был награжден орденом святого Георгия 1-й степени и титулом графа Рымникского.

Победа на Рымнике была настолько решительной, что ничто больше не препятствовало союзникам перейти Дунай и закончить войну походом за Балканы. Турецкой армии фактически не существовало.

Однако завистливый характер Потемкина и на этот раз сыграл русским плохую службу. Армия Потемкина не тронулась из Бендер. Графу Гудовичу было предписано взять Хаджибей (ныне — Одесса) и Аккерман. 3 ноября сдались Бендеры. Однако в это время Турция заключила союз с Пруссией, которая выставила до 200 тыс. войск на русской и австрийской границе. Турецкий султан Селим III решил продолжать войну до конца.

Преемник Иосифа II (который умер в феврале 1790 года), Леопольд II, опасаясь войны с Пруссией, начал мирные переговоры с турками. Однако Екатерина, приняв меры на случай войны с пруссаками, потребовала от ПотемкинЪ дальнейших решительных действий. Но лето и начало осени 1790 года не были отмечены никакими сдвигами в вялой стратегии екатерининского фаворита.

Турки все свое внимание обратили на Крым и Кубань. Главным турецким оплотом на Дунае была крепость Измаил. Однако молодому русскому Черноморскому флоту удалось разбить турецкий флот и 21 июня Кубанский корус Гудовича штурмом овладел Анапой, сильнейшей турецкой крепостью на Черном море, которую защищало до 25 тыс. турок и горцев. Гудович располагал всего 12 тыс. человек. Операцию спасло то, что русский граф отрядил на защиту лагеря более трети своих сил. В разгар штурма Анапы тыл русских войск подвергся нападению 8 тыс. черкесов, которое было успешно отражено.

В сентябре на кубанском побережье высадилась армия Батал-паши. Усилившись горскими племенами, армия эта двинулась в долину Лабы, но 30 сентября у реки Тохта-мыш была атакована генералом Германом и наголову разбита. Сам Батал-паша был взят в плен. Здесь численное превосходство турок было просто подавляющим (Батал-паша располагал 50 тыс. человек, Герман — всего 3600 солдат).

Русским удалось захватить всю артиллерию турок, потеряв при этом всего 150 человек. В конце октября Южная армия Потемкина двинулась в южную Бессарабию. Была предпринята попытка осады Измаила, однако вскоре военный совет решил снять осаду. Потемкин, который придавал взятию Измаила особое значение, поручил Суворову принять начальство под Измаилом и самому на месте решить, снять осаду или продолжать ее.

Получив послание Потемкина, Суворов поспешил к Измаилу, где встретил уже отступавшие войска. Он вернул их в траншеи, и на рассвете 11 декабря штурмом овладел турецкой крепостью. Четвертую часть 30-тысячного суворовского войска составляли казаки, вооруженные одними только пиками. Измаил защищало 40 тыс. турок под начальством Мехмет-Эмина.

Суворов перед штурмом отправил коменданту предложение сдаться: «Сирас.киру (т.е. Мехмет-Эмину), старшинам и всему обществу. Я с войсками прибыл сюда. Двадцать четыре часа на размышление — воля. Первый мой выстрел — уже неволя, штурм — смерть, что и оставляю вам на размышление».

На это сираскир ответил, что «скорее небо упадет на землю и Дунай потечет вверх, чем он сдаст Измаил».

Из 40 тыс. турок не спасся никто. Сираскир и все старшие начальники были убиты.

Однако, несмотря на падение Измаила, турецкий султан не желал сдаваться, и по приказу Екатерины военные действия были перенесены за Дунай для решительного поражения Турции.

Потемкин, не чувствуя в себе возможности для удачного ведения военной кампании и опасаясь потерять влияние при дворе, выехал в феврале 1791 года в Петербург. Командование над армией принял Репнин. Армия Репнина переправилась через Дунай и 28 июня атаковала у местечка Мачин турецкий лагерь, насчитывавший до 80 тыс. солдат. Турки были разгромлены и в беспорядке бежали.

После поражения под Мачином Турция вступила в мирные переговоры. Однако турки всячески затягивали их, все еще надеясь на успехи своего флота. По велению Екатерины, адмирал Ушаков выступил из Севастополя со всем черноморским флотом и 31 июля добился победы в сражении у Калиакрии.

29 декабря в Яссах был подписан мирный договор, в котором Турция подтверждала условия Кучук-Кайнарджий-ского мирного договора, отказывалась от каких-либо претензий на Крым и уступала России Кубань и Новороссию с Очаковым.

Для шведского короля Густава III было очевидно, что русско-турецкая война и сосредоточение всех русских войск на юге ослабляют русско-шведскую границу и дают возможность вернуть земли, утраченные Швецией по Ништадс.кому и Лбосскому договорам.

Использовав формальный предлог, Густав III объявил России войну. В 1788 году шведы вторглись в Финляндию. Русский гарнизон, возглавляемый графом Мусиным-Пуш-киным, был набран в основном из случайных людей и плохо обучен, однако, шведам не удалось воспользоваться своим превосходством и вскоре они были вынуждены отступить. В августе 1788 года шведская армия отошла.

К следующему году армия Мусина-Пушкина была доведена до численности 20 тыс. солдат, и граф решил перейти в наступление, невзирая на численное превосходство врага.

Несмотря на то, что больших сражений на суше не происходило, русским удалось покорить значительную часть Финляндии. Эскадра адмирала Чичагова 6 июля разбила шведский флот у острова Гогланда.

В 1790 году велись небольшие бои с переменным успехом, но главные события происходили на море, где 2 мая шведский флот напал на эскадру Чичагова у Ревеля. Чичагов располагал 10 кораблями, 5 фрегатами и 14 мелкими судами. Герцог Зюдерманландский командовал шведским флотом, который после событий под Ревелем оказался сильно поврежден. Другая неудача постигла шведов 25 мая, когда их флот атаковал у Красной Горки русскую эскадру адмирала Круза.

После неудачной атаки шведы укрылись в выборгской бухте, где и были блокированы. После двухдневного боя, потеряв 18 кораблей и 3 тыс. убитыми, шведы прорвались из бухты.

Однако после сражения у Красной Горки Густав III предложил заключить мирный договор, который и был подписан в Ревеле 3 августа 1790 года.

Антон Керсновский отмечаег, что война 1788—1790 гг. с достаточной ясностью показала: для Швеции даже при самых благоприятных обстоятельствах борьба с Россией является делом безнадежным. Времена Гу става-Адольфа, Кар-ла-Густава и даже Карла XII прошли безвозвратно.

Россия вела шведскую войну в чрезвычайно затруднительной политической обстановке (борьба с Турцией, уг-

роза войны со стороны Пруссии). Маленькая русская армия, в два с лишним раза уступавшая шведам и носившая к тому же полу милиционный характер, с честью выдержала это испытание.

ПОЛЬСКАЯ ВОЙНА 1795 ГОДА

Польский король Станислав Понятовский в 1791 году обнародовал конституцию, объявлявшую королевскую власть наследственной и упразднявшую право вето. Часть польской шляхты, объединенной в Тарговицкую конфедерацию, воспротивилась этим нововведениям.

Екатерина И, соблюдая свои интересы, приняла сторону этой конфедерации. Таким образом, в Польше образовались две партии — «патриотов», возглавляемая Тадеушем Костюшко, и «конфедератов».

В марте 1794 партия патриотов начала военные действия против России и Пруссии. Первые марши генерала Мада-линского имели успех. Вскоре главное командование над армией патриотов возглавит Тадеуш Костюшко.

Главнокомандующий русским корпусом в Польше генерал Егерстром двинул против него отряд генерала Денисова. Однако в бою под Рославицами 24 марта Костюшко наголову разбил этот отряд, причем перевес сил был на стороне русских.

Остатки войск Денисова отступили к Кракову. После этого восстание охватило всю Польшу. В Варшаве и Вильно были истреблены русские гарнизоны. Генералу Егерстрому с остатками войск удалось пробиться к Ловичу, где он соединился с пруссаками. 54-тысячное прусское войско вместе с остатками варшавского гарнизона Егерстрома разбило инсургента при Щекоципе и, продвинувшись к Висле, обложило Варшаву.

Однако в это время вспыхнуло восстание в Познани, и осада была снята. Австрийские войска тем временем овладели Краковом и Сандомиром.

Военные действия теперь разворачивались в Литве, где польскими войсками руководили Огинский и Сераковский; 12-тысячному отряду удалось вторгнуться в Курляндию и захватить Либаву. Инсургенты могли достигнуть еще больших успехов, однако не сумели сделать этого.

Уже в конце июля Вильна снова была захвачена русскими, а под Люблином было разбито 19-тыс.ячное войско польского генерала Зайончика. Дело приняло совсем скверный оборот, когда 4 сентября Суворов, пройдя за 20 дней более полутысячи верст с Днестра на Буг, взял Кобрин. 5 сентября он разбил Сераковского под Крутицами и отбросил его к Бресту.

8 сентября Суворов настиг Сераковского уже под Брестом и уничтожил его корпус. С появлением Суворова Польше стала угрожать серьзная опасность. Костюшко это понимал, однако, не решался напасть на грозного противника.

28 сентября Костюшко предпринял атаку дивизии Ферзена, которая шла на соединение с Суворовым.

Противники встретились под Мацейовицами. Русские в этой битве располагали 12 тыс. войска и 36 орудиями против 10-тысячного корпуса Костюшки. Польское войско было уничтожено. Поляки, дравшиеся с отчаянным мужеством, потеряли убитыми и ранеными 6 тыс. человек.

Варшава была охвачена ужасом, часть населения требовала вступления в переговоры с россиянами. Однако место Костюшки занял генерал Вавржецкий и стянул все силы инсургентов к Варшаве. Силы Суворова к тому времени составляли 22 тыс. человек. 12 октября состоялась битва при Кобылке, где поляки потерпели поражение, а 18 октября было разбито 20-тысячное войско Зайончика.

Па следующий день Варшава сдалась. Остатки инсургентов перешли австрийскую границу. 29 декабря король Станислав Понятовский был выслан в Россию, а 14 ноября 1795 года сложил с себя корону.

КАВКАЗСКИЕ ВОЙНЫ

Генерал Тотлебен, который в 1760 году взял Берлин, в 1763 году был обвинен в государственной измене, разжалован в рядовые и сослан на Кавказ, где храбрым поведением заслужил прощение. В 1770 году во время первой турецкой войны его отряд был выдвинут в Грузию, которая в то время являлась яблоком раздора между Ираном и закавказскими татарами.

Россия также решила вступить в этот спор. Проведя несколько удачных военных операций, Тотлебен покинул Грузию. Согласно подписанному в Кучук-Кайнарджи мирному договору, Кабарда отошла к России, и граница с Турцией теперь проходила по реке Кубань.

Расположенные здесь войска составили в административном отношении Пограничную дивизию, а в строевом — Кубанский корпус.

Суворов, который был военным губернатором Крыма и Кубани, был назначен в 1782 году командиром Кубанского корпуса. В 1783 году Суворов усмирял восстание ногайцев, далее он вывел из Крыма христиан, оставив его за коренным мусульманским населением, разрешив таким образом «национальный вопрос». Греки были расселены в долинах рек Берда и Калмиус, где позднее были образованы города Бердянск и Мариуполь. Армяне были расселены в устьях Дона, где позднее возник город Нахичевань.

Во время ногайского восстания в 1783 года, как отмечает «История русской армии», наиболее кровопролитные бои произошли 1 августа при Урай-Илгасы - убито 3 тыс. ногайцев, урон русских составил 777 человек.

1 октября произошло сражение на реке Лабе, в котором урон ногайцев составил 4 тыс. человек. В 1787 году поднялось восстание в Кабарде, возглавляемое Шах-Мансуром. В это время Россия вела вторую турецкую войну. В 1789 году Бибиков сделал неудачную попытку овладеть Анапой, в 1790 году Анапа была взята Гудовичем, а высадившаяся на Кубани турецкая армия Батал-паши была разгромлена генералом Германом на реке Тохтамыш.

По Ясскому миру Турция уступила России всю кубанскую область, которая стала заселяться казаками. В последующие годы волнения горских племен приняли крупные размеры, причиной чему было вмешательство Персии. В сентябре 1795 года персияне иод предводительством Ага Мех-мет-хана напали на Грузию и разгромили Тифлис.

Екатерина немедленно двинула в Грузию 8-тысячный отряд Гудовича, остановивший нашествие. Вслед за этим отрядом были двинуты более крупные силы, составлявшие 35-тысячную армию графа Зубова. Зубов двинулся на Дербент и Баку. В продолжение 1796 года он овладел всем Восточным Кавказом и дошел до Гинжи.

Однако император Павел, только что занявший российский престол, приказал прекратить военные действия и вывести русские войска из Грузии. Как свидетельствует Антон Керсновский, царь Грузии Георгий XIII, не будучи в силах совладать с раздиравшими страну междоусобицами, выразил желание отдаться во власть России.

Павел велел генералу Лазареву с 17-м егерским полком двинуться в Грузию и принять ее в русское подданство, что и было выполнено в ноябре 1799 года после трудного зимнего перехода через Кавказский хребет по ущельям Терека.

Вслед за егерями Лазарева в Грузию отправился Кабардинский мушкетерский полк генерала Гулякова.

1 ноября 1800 года в сражении на реке Иора егеря Лазарева и мушкетеры Гулякова разгромили аварцев и лезгин, чем закрепили положение Грузии как российской провинции.

«История русской армии» свидетельствует, что горцы Омар-хана располагали 15-тысячным войском, выставленным против 1200 русских егерей и мушкетеров. Потери Омар-хана достигли 2000 человек, потери русских выразились в удивительных цифрах: убит 1 мушкетер, ранен 1 офицер и 2 мушкетера.