Всемирный следопыт, 1928 № 07

ИЗ НАБЛЮДЕНИЙ ОРНИТОЛОГА:

Рассказ И. Брудина.

Рисунки худ. О. В. Ос

Вдоль морского побережья, сейчас же за крутым глинистым обрывом тянулись низкие отмели. Многочисленные чайки белой пеленой устилали песчаные косы залива и терпеливо поджидали даров моря, приносимых набегавшими волнами прибоя.

Гнездовой период прошел. Хлопотливое сборище белоснежных птиц занималось очередными делами. А работы было достаточно.

У различных представителей населения земного шара существуют «молодцы», которые частенько непрочь загребать жар чужими руками. К таким можно отнести и чаек…

Мирная картина прибрежной идиллии вскоре нарушилась. Послышался сильный шум. Он становился все слышнее и надвигался со стороны моря. Огромное количество крупных черных птиц, именуемых бакланами и гнездившихся весной на ближайших обрывистых откосах, совершало утреннюю ловлю рыбы. Разбойничья ватага бакланов образовала большой полукруг и гнала к мелководному берегу все рыбное население, попавшее в район полукруга. Птицы раскатисто хлопали крыльями, вытягивали длинные шеи, время от времени ныряли и проплывали под водой по десятку метров[40]). Брызги превращались в сплошные фонтаны, вспучивались водяные столбы, и гул от сотен ударяемых по воде крыльев был поразителен.

Утреннее солнце алыми лучами прорезало, восточный край небосвода, отразилось лазурными тонами на глади моря и осветило суматоху возле берега. Неудержимый поток бакланов бешено гнал рыбу. Чайки заметили, что пахнет поживой, даровым угощением. Часть их с гортанными криками полетела навстречу гонимой бакланами рыбы. Образовалось суетливое облако кружившихся белых хлопьев. Более благоразумные, а быть может, более тяжеловесные и ленивые, хладнокровно поджидали на берегу, предполагая рано или поздно половить рыбку в мутной воде.

Пиршество закончилось к полному удовольствию всех участников ловли (мелкие стычки не в счет) и явному неудовольствию рыбной братии. Малейшие попытки протеста с ее стороны немедленно пресекались прожорливыми ртами птиц-рыболовов.

Бакланы снялись всей массой и тяжелым полетом направились к возвышавшимся уступам, где предоставили солнцу высушить намокшие перья. Потолкавшись с грузным карканьем, они полузакрыли глаза и окончательно расположились вздремнуть, пока длился приятный процесс пищеварения…

Тем временем угомонились резкие возгласы разноязычной пернатой оравы, и даже прекратились столь частые среди чаек потасовки. Перебранки между чайками нередко наблюдаются, потому что, как говорится в былине, — «глаза у них завидущие, а руки загребущие». Роль последних, в зависимости от образа жизни птицы, исполняют в отдельности — клюв, крылья и лапы…

Ближайшая парочка чаек старательно утоляла свои ненасытные аппетиты, когда неожиданно появился новый пришелец. Поистине сложно и многогранно сплетение в жизни причин и следствий!

Какими-то судьбами проведал красноногий кулик-сорока, или, как его еще называют, «кривок», относительно недавно происходившего угощения. Искатель легкой наживы залетел сюда после экскурсионного обследования солонцеватой степной речонки, где результаты в смысле удачи оказались плачевными. Ловким нырком попробовал кулик отнять рыбешку. Однако разгневанные чайки его прогнали. Кривок знал из опыта, что сытые птицы всей стаей не станут далеко его преследовать, и повторил маневр.

Чайки снова окружили зачинщика, неохотно потолкались в воздухе и опустились на отмель. Тогда кулик попросту выхватил рыбу и направился прочь.

Преследователи скоро отстали, только парочка законных владельцев украденной добычи преследовала воришку. Он свернул в сторону и оказался над морем. Нисколько не смущаясь, чайки ринулись за ним. Кулик-сорока повторил свой любимый способ и прошмыгнул под птицами. Однако в этот момент одна из них чувствительно клюнула грабителя. От неожиданности кулик выпустил рыбу в воду, пожалуй, к обоюдному удовлетворению враждебных сторон, так как облегченный он поспешил скрыться, а чайки благоразумно решили, что не стоит мстить — все равно не вернешь утерянной поживы…

Внимание чаек привлекла сеть, которую тянули с баркаса. Несмотря на присутствие людей, птицы подлетели совеем близко. Когда показалась морская сеть с бившимся в ней уловом, каждая из них ухитрилась артистически стянуть по серебристой рыбке, лишь слегка замочив лапы. Подобную тактику они применяли и при обкрадывании рыбачьих неводов на берегу, правда, в гораздо более неуклюжей форме.

На этот раз в баркасе находились люди, которые занимались исследованием жизни морских обитателей. Они заинтересовались проделками чаек и решили сыграть на жадности белокрылых плутишек.

Соорудив своеобразные удилища с насадкой из живых рыбешек, они спустили их за борт. Лакомая приманка сразу была замечена птицами, не подозревавшими человеческого коварства. Чайки на лету схватили добычу, но тут-то и произошла маленькая трагедия с комическим исходом. Умышленно или второпях, но только крючок с насаженной рыбкой-приманкой оказался лишь на одной удочке, а к бечеве другой рыбу просто привязали. Пойманную на крючок чайку втащили на судно. Вторая избавилась от неожиданно пойманной ею добычи, отрыгнув проглоченную рыбу.

Целый ряд птиц и животных проделывает такую штуку в случае грозящей опасности, будь то лесной бродяга-волк, баклан, пеликан, змея или кто-нибудь другой. Ясное дело, налегке скорее спасешься!.. Некоторые крупные чайки, (например, бургомистр, или полярная чайка) гонятся за более мелкими видами чаек до тех пор, пока тем волей-неволей не придется отдать уже проглоченный кусок…

В то время как на баркасе пойманная чайка пыталась клюнуть человека, державшего ее в руках, вторая носилась с жалобными призывами над судном и, казалось, не хотела так скоро расстаться со своей подругой. Искусным движением человек освободил птицу от маленького крючка, схватившего ее за гортань, затем достал из кармана легкое алюминиевое кольцо. Чайка несколько раз пребольно хватала человека за пальцы, но он все же надел ей на ножку кольцо, скрепил плоскогубцами и… выпустил.

Чайка не замедлила воспользоваться неожиданной свободой: взмахнула длинными крыльями и устремилась к спасительному берегу вместе с летавшей поблизости подругой.

Человек с баркаса проводил птицу взглядом, потом достал записную книжку и отметил следующее: «Сего числа, находясь на баркасе при работах по нектоническому[42]) исследованию залива, окольцевал чайку-хохотунью; кольцо за № 4702 серии «Е»[43]).

Ранка во рту птицы скоро зажила. Попрежнему чайка простаивала часами у берега моря, однако, больше не рисковала выхватывать рыбу из сетей. Щедрое море в изобилии снабжало пищей колонию чаек.

Иногда волны приносили живность несколько посущественнее, чем двустворчатые моллюски, мелкие крабы или студенистые медузы.

Так было и сегодня. Дул сильный ветер. Глухо шумело и рокотало неумолчное море. Одиночные чайки носились сиротливыми видениями. У самого берега оказался прибитый волнами мертвый дельфин. Повидимому, в недрах морской пучины разыгралась кровавая драма, и поединок закончился смертью одного из животных. А может быть, налетевшая буря унесла дельфина, пойманного рыбаками. Когда же берегом проходил сторож с маяка, он застал чаек, сновавших над тушей животного…

Ветер крепчал. Близилась холодная осенняя пора. Яростные черные валы с белыми гребнями — предвестниками шторма — беспрестанно обрушивались на отмель. Морские птицы стремились к суше. Лишь кулички-зуйки с оживленным посвистыванием бесстрашно летали небольшими стайками около самой воды. Крошечные крылышки смельчаков задевали волны, которые выбрасывали на отмель беспозвоночных и при уходе оставляли на песке пенистый след.

Баркас с утра не выходил в море. Рыбаки по поведению птиц заметили перемену погоды и приближение бури. Много бед причинили жестокие порывы ветра…

На следующий день можно было найти мертвые тела бакланов, поганок, чаек, которых волны прибили к самому берегу. Шторм был огромной силы, и птицы, застигнутые им на воде, не смогли бороться. Они слабели также потому, что в этот момент находились в периоде линяния…

На время непогоды окольцованная чайка укрылась под обрывистым выступом, но вскоре затем улетела на лиман[44]). Здесь на песчаном берегу во множестве встречались жуки-водолюбы, которые забавно дрыгали лапками в тщетных попытках перевернуться со спины и принять более удобное положение. Жесткие покровы насекомых невкусны — чайка это хорошо знала.

Взять направление к ближайшей пашне, которая отстояла в полутора километрах к северо-западу от лимана, довольно легко. На свежеперепаханной под озимые посевы земле поживу смогут найти не одни грачи. Однако расчетливую птицу ждало разочарование. Вспахан был только небольшой участок. По соседству держались неуклюжие грачи, и носились пронырливые крачки. Чайка круто свернула в сторону солонцеватой речки.

Острота зрения некоторых птиц поистине изумительна. Чайке совсем не хотелось конкурировать в зоркости с каким-нибудь крупным хищником, например, степным орлом. Просто она издали заметила летавшего у реки кулика-сороку и предпочла принизиться над полем. Ведь чем меньше наблюдает завистливых глаз, тем больше шансов приобрести добычу, а не делить ее с несносными соперниками.

Плавно летела чайка над буровато-серыми стеблями полыни. Около бугра трава вдруг слегка зашевелилась, и оттуда выглянула плоская желтоватая голова небольшого зверка, вредителя полей — суслика. Воспользоваться мгновением и во-время клюнуть, — это в своем роде мастерство, которым чайка отлично владеет. Не успел суслик после тревожного свиста юркнуть в свою вертикальную норку, как уже лежал бездыханный подле глинистых краев спасительного входа.

«Хаан, хаан, ха, ха…» — издала чайка напоминавший хохот крик, выражавший нето удовлетворение, нето торжество..

Ветерок пробежал волнистыми струйками по зарослям душистых степных трав, не надолго проглянуло мутное солнце. Чайка-хохотунья занялась трапезой.

«Крриэ, крриэ…» — послышались совсем близко пронзительные звуки, и возле бугра появилась крачка.

Видно, голод толкнул маленькую забияку совершить нападение на более сильную чайку. Последняя вовсе не хотела делиться добычей со своей ближайшей родственницей.

Поединок происходил непродолжительное время. Чайка оставалась на земле, а крачка на нее храбро налетала.

Увертливость нападавшей птицы оказалась недостаточной: потасовка закончилась… смертью крачки…

Однажды чайка, отмеченная кольцом, чуть не сделалась жертвой водяной крысы. Крыса проникла на сушу, повидимому, с баркаса, о чем говорили свежие следы на сыром песке. Хищница неслышно подкралась к стае птиц во время сна, и если бы не тревожный крик одной из них, пожалуй, окольцованной чайке пришел бы конец.

В одну из последующих ночей подруга чайки бесследно исчезла. Возможно, что ею полакомился филин, — парочка этих отшельников гнездилась поблизости на песчаной косе, и нередко к утру число чаек становилось меньше…

Дни холодели. Осеннее веяние чувствовалось в сердитом рокоте морских волн. По утрам причудливый узор игольчатых льдинок разукрашивал поверхность водоемов. В природе происходили коренные перемены. Часть рыбы устремилась вверх по рекам, чтобы весной снова схлынуть в море. Чайки летали большими стаями и сопровождали речной переход рыб на значительном расстоянии. Пищи с каждым днем становилось все меньше.

С севера показались многочисленные перелетные гости: утки разных пород, гуси, куличья мелюзга. Вся эта разношерстная публика останавливалась на кратковременную кормежку, а затем стаи снимались одна за другой и вдоль морского берега летели на юг. По ночам зажигался огонь маяка, лучи света расходились в разных направлениях огромными щупальцами, далеко протягивавшимися в окружающем мраке над морским простором. Свет имел неотразимую притягательную силу для птиц, он заставлял их безудержно налетать на решотку лампы маяка и бабочками кружиться вокруг башенки. После валового пролета сторож на утро подбирал сотни искалеченных и мертвых птиц…

Чайки время от времени предпринимали отдаленные разведки в открытое море.

Однажды наступила оттепель. Пасмурный осенний день застал чаек далеко от береговой линии. Происходил запоздалый ход рыбы, и птицы усердно летели над водой. Еще с раннего утра перепадал мелкий дождь, а после полудня погода резко ухудшилась. Небо заволоклось густыми тучами, усилились дождь и порывистый ветер. Несколько чаек, в том числе и знакомая нам, увлеклись погоней, отстав от остальной стаи, полетевшей к берегу.

В четвертом часу пополудни от маяка отчалил баркас. Суденышко отвозило в город людей, изучавших летом морской залив. Стрелка барометра падала, но ученые надеялись заблаговременно добраться к пристани, чтобы успеть отплыть на пароходе, который заходил в гавань лишь два раза в неделю. Предстояло пересечь пролив, что оказалось делом нелегким. Паруса сдавали и немилосердно хлопали. Ветер усилился, меняя направление, и явно становился противным. Судно сильно накренялось и вот-вот готово было зачерпнуть воды. Прошло больше часа в отчаянных и безуспешных попытках.

Бурлила и грохотала морская стихия, соленые брызги обдавали людей с ног до головы, гнулась и трещала мачта, свистело, гудело и завывало вокруг. Незаметно подкрались сумерки, и, когда решили повернуть обратно к маяку, уже стемнело.

Среди хаоса бури и вечерней мглы найти верный путь — задача нелегкая, и баркас шел по воле ветра.

— Смотрите, чайки справа! — заметил рулевой.

В полосе слабо мерцавшего желтоватым пламенем фонаря, укрепленного та мачте, появилось несколько длиннокрылых силуэтов.

— Птицы выследили рыбу, которая идет к берегу, вот они сюда и залетели, — продолжал рыбак.

Чайки следовали в том же направлении, куда двигалось и суденышко. Некоторые из них по временам садились на мачту, потом снимались и летели поблизости. От присутствия птиц людям стало веселее.

— Обратите внимание, что там такое? — послышался голос.

Правее баркаса летевшие на небольшой высоте чайки вырисовывались среди окружавшей темноты отчетливыми, ярко-белоснежными очертаниями.

— Вот кстати! Это свет маяка, — радостно пояснил рыбак, — сейчас соседний луч зацепит и нас.

Действительно, вскоре сноп света широким потоком залил судно. Так и добрались к берегу, попеременно руководясь непосредственным светом маяка или освещенными птицами…

Ночью температура опустилась ниже нуля. Образовалась гололедица. Камни, прибрежье песчаных отмелей и обрывистые уступы, обильно смоченные дождем; покрылись сплошным ледяным покровом. Оледенели снасти баркаса и корпус маяка.

Гололедица в осеннее и зимнее время считается для юга обыкновенным явлением. Она чрезвычайно неблагоприятно отражается на птицах. Перья у них смерзаются, что в сильной степени затрудняет передвижение птиц и даже лишает их возможности летать. Через сутки около маяка подобрали несколько чаек, еле живых от мороза, в том числе и окольцованную. У последней оказался на лапке отмороженный палец. Чаек продержали два дня в тепле. Затем, воспользовавшись случайно открытой дверью, они очутились на воле. Прошла еще неделя, и все чайки улетели вслед за утками и гусями.

Последние стаи птиц проносились мимо маяка. Они покидали страну до следующей весны, когда мощные излучения солнца растопят снежные равнины и ледяные поля, пробудят свежее дыхание новой жизни, а ласковое море снова станет нежить вкрадчивыми каскадами волн прибрежные отмели и утесы…

Прощальные клики лебединых призывов растаяли серебряной трелью в холодном октябрьском воздухе…

Нелегкое дело — борьба за существование в суровых условиях зимы! Стаи следовали морским побережьем с длительными остановками там, где находилась кормежка. Чаще всего питались падалью, выброшенной морем.

В устье большой реки чаек неожиданно застала метель. Птицы укрылись под правый нагорный берег. Снег шел долго, намело большие сугробы. Стоял сильный мороз. На реке образовались широкие полыньи, рыба ушла на дно. Чайки перед тем ничего не ели, и многие из них погибли от голода. Улетели дальше только наиболее крепкие и здоровые.

Окольцованной чайке посчастливилось разыскать нескольких окоченевших от бескормицы и холода грачей. Полузанесенные снегом трупы поддержали силы оставшихся птиц.

Чайка с кольцом благополучно перенесла зимние невзгоды. Она посетила ряд приморских стран, почти достигла Малой Азии, и весной опять вернулась к месту прошлогоднего гнездовья с остальной колонией чаек…

А дальше?

В Ленинградском музее, в коллекции птиц Приазовья под № 127 каталога отмечен экземпляр чайки. Этикетка гласит: «Найдена мертвой среди ракушняка на солонцах лимана, в 45 километрах к северо-востоку от маяка. В зимнем оперении. Дата: 7/ХI».

На лапке с отмороженным пальцем имеется алюминиевое кольцо № 4702 «Б». При каких условиях птица погибла, осталось невыясненным, так как всякие следы насильственной смерти отсутствовали…