Всеобщая история

I О царствовании Тердата и о царях-аршакидах, происшедших от него; — о просвещении Армении через посредство святого Григория и патриархах, происшедших от него.

Начав свою историю от первосозданного человека, праотца нашего Адама, извлеченную из божественных книг хотя и кратко, но полно, с точным обозначением времен и лет — мы довели ее до царствования Тердата, первого царя просвещенного верою во Христа. Вторую же эту нашу книгу мы начнем [с одной стороны] со второго отца нашего и первого просветителя армянского народа [т. е. св. Григория] и последовательно доведем до наших времен; [а с другой — мы представим историю] царей-аршакидов до прекращения их [династии]. — Далее [мы изложим историю] князей до воцарения Багратидов и парсийских царей-сасанидов до уничтожения их [династии] Ираклием. — Наконец [мы скажем] как долго продолжалось [правление] Амир-ал-Мумининов из татчиков; какие подвиги мужества в их дни совершены героями, какие прославились мужи подвижники, какие вардапеты в какое [именно] время явились риторами и славными творцами и какие наступали для нас эпохи мира или неурядицы.

Желая определить первый год [царствования] Тердата, мы нашли[113], что он воцарился на третьем году Диоклетиана и на втором году царя парсийского, Шапуха [т. е. в 286]. Когда Тердат прибыл в Кесарию, многие из армянских нахараров вышли ему навстречу [М. Хор. кн. II, гл. LXXXII].

На первом году царствования Тердата св. Григорий, перенесший невыносимые мучения за веру христову, был брошен в Хор-вирап [см: Ист. Агафангела, Венеция, 1835, стр. 45-46, 98-99]. Храбрый Тердат немедленно дал много сражений сначала в Армении, а потом в Парсии. Мужественные парсы на опыте узнали силу исполина: его конь, покрытый многими ранами, упал под стрелами и, грохнувшись оземь, сбросил царя; но царь, встав на ноги, пешком пустился на врагов, из которых многих положил на месте; потом, схватив коня одного из них, мужественно вскочил на него. В другом еще случае Тердат, спешившись добровольно, мечом разогнал стадо слонов. Совершив подобные подвиги в пребывание свое в Парсии и Ассирии, Тердат направил свое нашествие далеко за Тизбон [М. Хор. кн. II, гл. LXXXII].

На пятнадцатом году [царствования] Тердата святые девы, Рип’симе и Гаяне [с своими спутницами] вследствие жестокого гонения, воздвигнутого на них Диоклетианом за их богопоклонение, прибыв в город Вахаршапат, приняли мученичество от царя Тердата, за что постигла Тердата и всю землю армянскую кара божия [Ист. Агаф. Венеция, 1835, стр. 108, 160 и следующие]. В том же [году] по божественному внушению вышел из Хор-вирапа св. Григорий [см. там же, стр.: 161-164] и начал светлое свое учение и исцеление от поражений. В продолжение пяти дней весь многочисленный народ без пищи стоял перед св. Григорием, внимая его учению: это — первый пост, который ежегодно соблюдается до сего времени; не говорю уже о 60-дневной[114] проповеди.

Когда Тердат отправился в Рим к св. Константину, Шапух начал замышлять злое дело против земли нашей: по его совету многочисленные народы севера сделали нападение на Армению. Обольщенный его словами, родоначальник рода Селкуни, отложившись от царя [Тердата], укрепился в крепости Охакане[115]. Возвратившись с Запада, Тердат Великий отправил к Селкуни Мамгуна из рода Тченов[116], который обманул его обольстительными словами; и когда Селкун охотился на зверей, он убил его, поразив стрелою. Царь, узнав об этом, назначил нахарара Мамгуна на место непокорного, назвав Тарон [провинцию] именем последнего «домом[117] Мамгунским» (М. хор. кн. II, гл. LXXXIV).

Царь Тердат, со всем армянским воинством спустившись на Гаргарскую равнину[118], встречает северные народы войною. Когда оба войска столкнулись, царь рассек толпу неприятелей и быстрою рукою совершил исполинские подвиги. Многие, падая от его [руки], катились по земле, как рыбы, высыпанные из невода искусного рыбака. Царь Басилов при виде этого приближается к государю, мощною рукою бросает с тылу аркан, ловко попадает в левое плечо, ибо царь в это время поднял было руку, чтобы нанести кому-то удар мечом. И была на Тердате кольчатая броня, на которой стрелы не оставляли следов. И так как царь басилов не мог рукою сдвинуть исполина, то направил свои удары на грудь его коня; Тердат не спешил ударить коня своего бичом: быстро схватил левою рукою аркан, рванул его на себе с необычайной силой, ловко угодил обоюдоострым мечом и рассек врага пополам и в то же время снес голову коню его. [Неприятельские] войска при виде этого обратились в бегство. Тердат возвратился с большою добычею. Тут же присоединив к себе все северные [войска], он пошел на Шапуха, сына Арташира; повел с собою четырех из своих полководцев: Михрана, правителя иверийского, на которого он полагался как на христианина, — ибо в это время иверийцы уверовали в Бога живого вместе с правителем своим Михраном через посредство Нуне, подруги святой Рип’симе; аспета Багарата; Мантчихра, родоначальника рода Рештуни [и Вахана; родоначальника Аматуни; М. Хор. кн. II, гл. LXXXV и LXXXVI].

На 17-м году царствования Тердата вступил на патриарший престол Армении святой Григорий, управлявший им 30 лет; в 47 году владычества Тердата Рестакес, младший сын Григория, отправлен в Кесарию, где он рукоположен в патриархи земли армянской: он управлял патриаршим престолом 7 лет. Им построена большая церковь в земле Цон’ов в городке Хозане. Узнав о развратной жизни Архилая, князя Четвертой Армении, Рестакес не переставал изобличать его; а тот выжидал только удобного часа, [и потому] встретив святого патриарха на дороге в земле Цон’ов, поразил его мечом и положил на месте. Сам же, опасаясь царя, скрылся в Тарсе киликийском[119]. Диаконы, взяв его, перенесли и погребли в деревне Тордане[120], что в области Екехиац.

На 54 году Тердата поставили католикосом Великой Армении Вертанеса, старшего сына Григория, управлявшего престолом 15 лет [М. Хор. кн. II, гл. XCI]. Тердат, царь армянский, после принятия христианской веры, сияя всеми добродетелями, думал только о том, чтобы все армяне были украшены верою христианскою. Но когда надменный, жестокосердый, злонравный наш народ стал противиться воле царя, тогда этот последний, бросив земной венец, пошел за небесным: поспешил он достигнуть жилища св. отшельника христова, которое называется Пещерою Мане, и уединился в этой горной пещере. Нахарары послали к нему просить [возвратиться], обещая поступать согласно его воле, если он снова примет царскую власть. Но получив отказ св. мужа, они дали ему смертоносный напиток подобно тому, как Сократу [предложена была] цикута, или как обезумевшими евреями Богу нашему напиток, смешанный с желчью. Совершив это, они угасили у самих себя светозарный луч богопочитания и тем лишились лучей благодати Тердата, царствовавшего 56 лет [М. Хор. кн. II, гл. XCII].

Когда молва о кончине Тердата дошла до блаженного патриарха Вертанеса, он находился в таронской провинции в аштишатской церкви во всенощном бдении накануне Пасхи. Подстрекаемые царицею цариц, жители горы, собравшись хотели убить его за непрестанное обличение. Патриарх, выходя из церкви увидал, что они связаны невидимыми узами и, узнав причину [кары], отпустил их; сам же отправился в область Екехиац [М. Хор. кн. III, гл. II; — Фауст византийский кн. III, гл. III].

Вследствие той же молвы о смерти Тердата, Григориса старшего сына Вертанеса, бывшего епископа Ахвании, варвары по наущению Санатрука, родом Аршакуни, князя той страны, убили под конскими копытами на Ватнианской равнине[121] близ Каспийского моря. Диаконы Григориса, взяв его тело, перенесли в Малый Сюник’ и положили в городке Амарас. Санатрук возложил на себя корону, завладел городом П’айтакараном, думая господствовать над всею Армениею [М. Хор. кн. III, гл. III; — Фауст визант. кн. III, гл. VI]. Великий князь Бакур, который был бдиашхом ахдцник’ским, видя это, сам то же замыслил, вследствие чего и заключил союз с парсийским царем, Ормиздом. Но армянские нахарары, собравшись у Вертанеса Великого, отправили двух из почетных князей к императору Констанцию сыну Константина, прося его прислать им на помощь войско и воцарить в Армении Хосрова, сына Тердата. Император внял их просьбе и отправил [к ним] Антиоха с большим войском [М. Хор. кн. III, гл. IV и V], который, прибыв, возвел на престол Хосрова и Манатчихра с южною армией и киликийским полком послал на бдиашха Бакура; сам же, взяв с собою прочие армянские войска со всем греческим воинством пошел на Санатрука. Этот последний, наполнив город П’айтакаран парсийскими войсками, сам с ахванскими нахарарами спасся бегством у царя парсийского. Армянские войска, опустошив страну его, возвратились восвояси [там же, кн. III, гл. VI]. Манатчихр же, отправившись на юг, убивает бдиашха Бакура, и войско его равно как и пришедшие ему на помощь войска парсийские обращает в бегство. Он привел много пленных из Метцбина, в числе которых [были также] диаконы великого епископа Якова [т. е. метцбинского или низивийского]. Этот последний пришел за пленными и просил [Манатчихра] отпустить их; но когда [военачальник] не согласился, Яков отправился к царю. Манатчихр, взбешенный этим, приказал бросить в море восьмерых диаконов. Яков Великий, узнав это, возвращается в свое местопребывание, исполненный гнева, как Моисей выходящий из присутствия фараона; и взошед на какую-то гору, откуда виднелась вся область Манатчихра, он предал проклятию как его, так и его область. И суд божий не замедлил: подобно Ироду Манатчихр вскоре околел, вся страна стала бесплодною и медные стали над нею небеса и возмутившееся море [постепенно] поглощало поля с их окрестностями. Узнав об этом, разгневанный царь Хосров приказал отпустить пленных. После переселения из сего мира Якова, наследник Манатчихра прекрасным покаянием, обильными слезами и рыданиями через ходатайство [святого мужа] обрел исцеление и себе и своей области [там же кн. III, гл. VII].

На втором году [царствования] Ормизда царя парсийского и на восьмом году самодержавства Констанция при помощи последнего восходит на престол Хосров: он не совершил подвигов мужества, как отец его; был небольшого роста, но не как Александр македонский, который был росту только три локтя; он построил город у подошвы Техамской горы[122], перенес царский двор на возвышенное место, где выстроил тенистый дворец, которое место по-парсийски называется Двин[123], что в переводе означает «Холм». [Он это сделал потому, что] в то время Арес сопутствовал Солнцу и жаркие, испорченные ветры навевали зловоние. Поэтому самому жители Арташата охотно согласились на переход [там же, кн. III, гл. VIII].

Во дни его [Хосрова] жители северной страны Кавказа совершают нападение на самую средину нашей страны с огромною толпою, в числе около 30,000[124]; являются под вратами Вахаршапата и осаждают его. Армянские войска внезапно нападают на них у каменистого Ошакана[125]. Какой-то чудовищный исполин[126] с головы до ног вооруженный, весь покрытый густым войлоком, совершал чудеса храбрости во главе войска. Армяне не могли причинить ему вреда, ибо от ударов копий только вращалась на нем его войлочная [броня]. Тогда храбрый Вахан Аматуни, взглянув на соборную церковь[127], сказал: «помоги мне, Боже! ты, который направил в чело Голиафу камень пращи Давида, направь также копье мое на мощного сего исполина». Мольба его была услышана и он опрокинул через зад коня ужасное чудовище. Неприятель, приведенный в ужас, обратился в бегство. Багарат, возвратившись отсюда в страну Тцоп’ов, без зависти свидетельствует перед царем [о мужестве Вахана]. За это царь жалует ему [Вахану] место сражения — Ошакан [М. Хор. кн. III, гл. IX].

Но царь [Хосров] недолго жил, и после 9-ти-летнего царствования скончался[128]: его перенесли и положили в Ани подле отца его[129] [М. Хор. кн. III, гл. X]. — На 17 году своего самодержавства[130] август Констанций назначает царем Тирана, сына Хосрова, и отправляет его в Армению. По исполнении 15-летнего своего епископства Вертанес Великий переселяется из мира сего на третьем году [т. е. в 356] Тирана. После него сына Вертанеса, Иусика, отправляют в город Гамиров[131] для рукоположения его на патриаршество в Армении, который и правил престолом 6 лет [Фауст визант. кн. III, гл. 12]. Тиран возненавидел блаженного Иусика за непрестанные его обличения и за изображение Юлиана, поставленное им в церкви в Тцопк’ской провинции, которое блаженный Иусик разбив на мелкие части, попрал ногами. Царь приказал бить его кнутом до тех пор, пока тот испустил дух под ударами. Ученик св. Григория, хорепископ старец Даниил, за это предал проклятию Тирана, который в ярости приказал задушить его. Его погребли в монастыре, называемом Хациац-дерахт. Тело же блаженного Иусика перенесли в деревню Т’ордан и положили подле отца его [M. Хор. кн. III, гл. XI, XIII и XIV; — Фауст визант. кн. III, глава 12, 13 и 14].

На втором году царя Тирана наследовал престол патриарший П’арперсех[132] из Аштишата, что в таронской провинции, муж достойный похвалы, и управлял им 4 года [Фауст виз. кн. III, гл. 16; — М. Хор. кн. III, гл. XVI].

В то время полководец царя парсийского Шапуха вступил в Армению с многочисленным войском и обманом пригласив к себе Тирана, лишил его зрения в Апахуник’ской провинции в деревне, называемой Ардцкахен, за то, что он погасил два светила земли армянской, как повествует Фауст византийский [см. его Ист. кн. III, гл. 20; — М. Хор. кн. III, гл. XVII].

После Тирана воцарился сын его Аршак и царствовал 7 лет[133]. На 4-м году своего владычества он снарядил в путь Нерсеса, сына Афанагена, сына Иусика, сына Вертанеса, сына святого Григория и в сопровождении многочисленного войска отправил его в страну Гамиров для рукоположения на патриаршество в Армении; он управлял престолом 34 года. — Во дни Аршака спарапетом армянских войск был Васак, сын Вачея, построивший Васакакерт в провинции Екехиац, и храбрый Мушех, сын Васака из рода Мамиконов. Аршак, подстрекаемый наветами злоумышленного Тирит’а, убил племянника своего [по брату] Гнела, завидуя жене его П’арандцем, бывшей дочерью Андока, князя сюник’ского. За это злодейство святой Нерсес проклял Аршака и всю Армению [М. Хор. кн. III, гл. XXII, XXIV, и XXV]. Потом он отправляется в Грецию, оставив по себе епископа багревандского — Хада, бывшего уроженцем деревни Маргек[134], каринской области [М. Хор. кн. III, гл. XX, XXIV— Фауст визант. кн. III, гл. 12], которого житницы не оскудевали как при великом Илие [Фауст виз. кн. IV, гл. 12, стр. 108; м. — М. Хор. кн. III, гл. XXXI].

В то время царь парсийский, Шапух, прибыв в Атерпатакан, вызвал к себе Аршака, заключил его в оковы и приказал отвести его в Хорасан[135]. Жена его, П’арандцем, узнав это, ищет спасения в неприступной крепости Артаверсе. Царь парсийский, утвердив Мехружана артцруни князем армянским, возвращается в Парсию. Мехружан, осадив крепость Артагерс, взял ее и по обычаю парсов царицу П’арандцем посадил на дышло телеги[136] [М. Хор. кн. III, гл. XXXV]. Когда Нерсес Великий узнал все это, стал просить самодержца Феодосия не лишать Армению [царских] попечений. Феодосий Великий позвал, сына Аршака, Папа, бышего заложником при царском дворе и, возложив на него венец и дав ему в помощь полководца Анатолия[137] и Нерсеса патриарха армянского, при многочисленном войске отправил его в Армению. Прибыв сюда, они выгнали Мехружана и войска парсийские. С той поры Армения утвердилась под властью Папа, [управлявшего престолом] 7 лет [М. Хор. кн. III, гл. XXXVI; — Фауст виз. кн. V, гл. I и след.].

В то время полководец Анатолий, получив приказание от императора, приходит в нашу землю и, объехав все страны ее, решается в Каринской области, как в центре, построить город на месте плодоносном, тучном, изобилующем водою, недалеко от тех мест, где начинаются истоки одной части Евфрата и в спокойном своем течении, расширяются наподобие болота. Тут было безмерное множество рыб и различных птиц, яйцами которых питались [окрестные] жители. На берегах этого болота рос камыш и тростник в изобилии; поля покрыты густою травою и обильно производят плоды с семенами; горы полны животными жующими жвачку и с раздвоенными копытцами; здесь также разводят рогатый скот крупной породы, способный утучняться в сильной степени.

У подошвы одной красиво расположенной горы Анатолий нашел множество мелких, прозрачных источников, где разбил план города и обвел [то место] глубоким рвом и валом с глубоким же основанием. Он построил на нем ужасные, высокие башни, из которых первую назвал Феодосийскою в честь Феодосия. Поодаль от нее он выстроил башни зубчатые наподобие корабельного носа с углубленными проходами, обращенными к горе; равным образом он возвел круглые башни, [господствовавшие] над северной, восточной и западной равнинами. Посреди города на возвышенном месте он построил разные магазины, назвав их Августиумом в честь Августа; провел по многим местам [города] воду потаенными проходами; снабдил его оружием и гарнизоном, назвав его Феодосиополем, дабы имя города увековечило память [императора]. Анатолий воздвиг над горячими источниками своды из тесанного камня [М. Хор. кн. III, гл. LIX].

Пап был предан постыдным порокам, за что св. Нерсес не переставал укорять его. Царь, озлобленный этим, дал ему смертоносный яд в деревне Хахе, области Екехиац, и тем лишил его жизни после 34-летнего управления им патриаршим престолом [М. Хор. кн. III, гл. XXXVIII; — Фауст виз. кн. V, гл. 22, 23, 24].

Святой Василий Великий, патриарх кесарийский, узнав это, проклял Папа с его единомышленниками и клятвенно утвердил впредь не рукополагать армянского католикоса в Кесарии. Действие его проклятия не замедлило обнаружиться [Фауст виз. кн. V, гл. 29].

Пап поставил католикосом армянским какого-то Шахака[138] из анахушик’ской провинции, без приказания кесарийского митрополита. Он был из деревни Маназкерта и управлял престолом 4 года. — Храбрый военачальник Анатолий[139] немедленно схватил Папа и, заключив его в железные оковы, отправил к императору, который не удостоил его даже своего лицезрения, но приказал бросить его в море [М. Хор. кн. III; — Фауст виз. кн. V, гл. 32][140].

Вскоре после него [император] воцарил Вараздата, родом Аршакуни, человека юного, царствовавшего 4 года. Он поставил католикосом армянским Завена, брата Саака [Шахака], управлявшего 4 года [М. Хор. кн. III, гл. XL; — Фауст виз. кн. VI, гл. 2].

После Вараздата воцарились сыновья Папа: Аршак и Вахаршак и [царствовали] 5 лет [М. Хор. кн. III, гл. XLI; — Фауст виз. кн. V, гл. 44]. На 6 году их правления произошло разделение царства армянского: Аршак принял греческую половину, а Вахаршак парсийскую половину — землю Араратскую[141]. Во дни последнего после Завена стал армянским католикосом брат его, Аспуракес, из той же деревни и [управлял] 5 лет [М. Хор. кн. III, гл. XLI].

После Вахаршака царствовал в восточной части [Армении] Хосров аршакуни по повелению царя парсийского, Шапуха, 3 года [М. Хор. кн. III, гл. XLII; — Фауст виз. кн. VI, гл. 1]. Он поставил католикосом армянским святого Саака, сына Нерсеса Великого, который управлял патриаршим престолом 50 лет [М. Хор. кн. III, гл. XLIX и LXVII]. По прошествии 3 лет[142] царь Шапух, подстрекаемый клеветниками, удаляет Хосрова от власти, место которого заступает брат его Врам-Шапух, царствовавший 15 лет[143] [см. М. Хор. кн. III, гл. L].

Мы нашли, что 2-й год царствования Арташира, царя парсийского, совпадает с 5-м годом царя армянского Врам-Шапуха, когда жил блаженный Маштоц, уроженец деревни Хацекаца, торонской области, который при содействии Врам-Шапуха и великого патриарха, Саака, вместе с некоторыми товарищами, данными ему [в помощь] Сааком, старался приспособить данииловские письмена к языку армянскому; после чего на 6-м году того же Врам-Шапуха, т. е. на 1-м году царя [парсийского], Врам-Кермана, Маштоц, изменив данииловские письмена присоединением к ним письмен, дарованных ему Богом, устроил [армянскую азбуку], вследствие чего богодухновенные книги были переведены в исправленном виде, как то повествуют Корьюн и Лазарь [см. Биографию св. Месропа, соч. Корьюна, Венеция 1833 и Историю Лаз. п’арпского, Венеция, 1793, стр. 24-33; — Моис. Хор. кн. III, гл. XLVII, LII-LIV]. Изобретение армянских письмен было источником не только великих познаний, но и безмерной радости для многих стран; ибо божие Провидение через посредство блаженного вардапета, Месропа, даровало письмена не только армянам, но и иверийцам и ахванам [М. Хор. кн. III, гл. LIV; — Корьюн, Биография Месропа][144].

Врам-Шапух мирно кончил жизнь свою. На его место царь Керман [Врам] воцарил Хосрова, удаленного его брата, который при вторичном вступлении на престол царствовал 1 год. После него Язкерт не армянина, а сына своего, Шапуха, поставил царем в Армении [М. Хор. кн. III, гл. LV], который после смерти своего отца был убит [парсийскими] вельможами. Таким образом земля армянская оставалась без царя в продолжение многих лет [М. Хор. кн. III, гл. LVI]. Исследовав, мы нашли, что время безначалия продолжалось 11 лет. — Иосиф и Езник, служители святого Саака, около этого времени отправлены в Сирию, откуда они пошли в Грецию для изучения духовной письменности [М. Хор. кн. III, гл. LX].

После Шапуха царствует Арташес, он же Арташир, по повелению царя парсийского, Врама, 6 лет [М. Хор. кн. III, гл. LVIII].

Месроп, он же Маштоц, муж дивный, иерей вещий, [изобретатель] армянских письмен и учитель письменности, около этого времени прославился еще более. Великий же первосвященник, Саак, из рода св. Григория вместе с Езником вторично переводит с греческого на армянский язык св. книги по верным спискам, принесенным из города Константинополя святым Леонтием и другими [М. Хор. кн. III, гл. LXI]. Саак возобновил храм святых дев [Рип’симе], разоренный царем Шапухом, и так как он не знал места, где лежали кости святой Рип’симе, то Бог открыл ему его по его просьбе. Еще прежде своего первосвященства он ночью видел в видении прекращение царства Аршакидов, равно как и прекращение первосвященства из рода святого Григория и переход этого сана к другим [М. Хор. кн. III, гл. LXVI]; он предсказал, что под конец времени снова возникнет царская власть и возобновится первосвященство из тех же родов на [известное] определенное время [см. Ист. Лаз. п’арп. стр. 49-62][145].

Около этого времени армянские нахарары, соединившись, пришли к святому Сааку с жалобой на Арташира, [прося патриарха] свергнуть его с престола и привести правителя парса для нашей страны. Но он сказал: «Нет, не быть тому; я не предам своей овцы неверному волку, не променяю больного агнца на здорового зверя, которого здоровье есть источник великих бедствий» Армянские вельможи, огорченные этим [ответом], отправились к парсийскому царю, Враму, с доносом на своего царя Арташира и на святого Саака, на которого они негодовали [М. Хор. кн. III, гл. LXIII]. Врам, царь парсийский, поверив армянским нахарарам, немедленно вызвал к царскому двору армянского царя и святого Саака: Арташира, заключив в оковы, отправил в Хужастан»[146], а святого Саака приказал свергнуть с патриаршего престола и по просьбе нахараров поставил католикосом какого-то Абдишо, гнусного сирянина, якобита, который не усидел даже года. За ним следует какой-то Шмуэл из того же племени, [оказавшийся] хуже своего предшественника и умерший, спустя 2 года. После него какой-то наглый Сурмак из деревни Артцке безнуник’ской области, который явился с доносом на святого Саака: [он управлял] 7 лет и включен в число патриархов, между тем как Абдишо и Шмуэл не были причислены[147] [М. Хор. кн. III, гл. LXIII, LXIV, LXV и LXVI].

При виде всего этого отец грамматиков, великий вардапет Моисей [Хоренский], возвысив голос, сказал: «Сетую о тебе, земля армянская, ибо у тебя нет более ни царя, ни иерея! сетую о тебе, церковь армянская, ибо ты лишилась пророка и советника — »[148], подобно юному пророку Иеремии, который оплакивал падение еврейского народа и запустение храма.

Святой Саак, прибыв в деревню Белур, багревандской области, провел там некоторое время и волею божией кончил жизнь свою. Супруга внука его, владетельница мамиконийская, по имени Дехтик[149], перенесла останки Саака и положила их в деревне Аштишате, таронской области. Он занимал патриарший престол 80 лет. По прошествии немногих дней скончался великий вардапет армянский, Месроп, в городе Вахаршапате. Его тело положили в деревне, называемой Ошаканом [М. Хор. кн. II, гл. LXVII].

Здесь прекращается царство армянское в роде Аршакидов, начавшееся с 12-го года Птоломея Евергета II, и прекратившееся на 24 году Феодосия, царя греческого: все царствование аршакидов в Армении продолжалось 559 лет[150].

II. О армянских князьях, что после царей-аршакидов; — о армянских патриархах по прекращении рода святого Григория.

По смерти царя армянского Арташира армянские нахарары, собравшись вместе, назначили своим спарапетом святого Вардана, из рода Мамиконов — внука святого Саака. [Начиная с этого времени], армяне то находились в зависимости от парсийских царей, то восставали против них, как то учит История Ех’ише вардапета.

После смерти Сурмака армянские епископы собравшись, нашли одного иерея, по имени Иосиф, бывшего некогда учеником Месропа великого, уроженца деревни Хох’оцима, вайоц-дцорского округа, которого они по приказанию Вардана возвели на престол католикосский [и который управлял им] 2 года. Он созвал собор в Шаханиване, на котором были постановлены «Исправительные правила»[151].

Святой Вардан в течение 19 лет управлял союзными армянскими нахарарами и, ведя войну с парсийским царем, Язкертом, умер за священный союз и христианскую веру на аверайрской равнине, что в артазском округе. Два года спустя после войны, веденной Варданом, сподвижники святого Х’евонда [Леонтия] вместе с патриархом Иосифом приняли мученическую смерть в месяце хротице[152], т. е. 26 числа месяца июля, в день воскресный. Желая с точностью определить годы царей, мы нашли, что [это] случилось на 15 году Язкерта и на 3-м году проклятого Маркиана. После смерти Вардана в Армении было безначалие в продолжение 10 лет, [с каждым днем все] усиливались в ней гонения и смуты, хотя Язкерт [под конец] и укротил немного пагубные свои замыслы, свалив всю вину на отступника Васака, которого с величайшим для него позором приказал лишить всех почестей. — Потом воцарился сын его, Пероз, который освободил армянских нахараров от оков. — Мангнос, сын Вардана, принял спарапетство [и командовал армянскими войсками] 20 лет[153].

После владыки Иосифа управлял патриаршим престолом владыка Гьют 10 лет: он был из деревни Отмуса, ванандского округа. — В это время жил великий философ армянский, Моисей, который ввел в Армению риторическое искусство. Говорят, что около этого же времени, подвижник Антон, он же Тат’ул, ради Христа покинув все, с старшим своим братом Варосом, ушел в необитаемые места, где с зверями и драконами стал жить на месте, теперь называемом Газанатцак’ом, или Т’ат’ло-ванк’ом[154].

На 25-м году Пероза армяне, отложившись от парсов, сильною войною восстали [против них] под предводительством Вахана, сына Хмаиака — брата Вардана. У него были братья: Васак храбрый, Арташес и Вард-патрик, как то учит Лазарь п’арпский[155]: руководителем их и наставником был сам, исполненный мудрости и разума, блаженный патрарх, Иоанн Мандакуни, который после владыки Гьюта управлял патриаршим престолом 6 лет.

В это время блаженный Тиарен-т’аг из деревни Калоца, аршаруник’ского округа, мужественно свидетельствуя за Христа, принял мученичество от парсийского полководца, Зар-Михран-Хазаравухта.

Царь парсийский Вах’арш, вняв добрым своим советникам, благодеяниями снова покорив себе Армению, торжественно заключил мир, в доказательство чего он написал грамоту забвения с приложением печати. В знак большого уважения к Вахану он через Андекана вверил ему марз-панство Армении, которой он управлял 30 лет.

В то время возвратился в Армению брат Моисея, Мамбре, которого считают третьим философом[156], и ученик Моисея, Давид, из деревни Х’ера, харк’ского округа[157]. Около этого времени блаженный Иоанн Мандакуни из деревни Тцахната [или Тцахнота], аршамуник’ского округа, окончательно установил порядок в армянской церкви введением в нее денных и ночных молитв, чина крещения, рукоположения диакона, священника и епископа, освящения церкви и вообще всю обедню, которая говорят, есть обедня Афанасия, после чего и почил он по воле божией.

После него стал католикосом владыка Бабкен из деревни Отмуса, ванандского округа, и [управлял] 3 года[158]; затем владыка Самуил из деревни Артцке, безнуник’ского округа — 10 лет; после него владыка Муше из деревни Айлаберд’а [Айлаберк’а], котайк’ского округа — 8 лет; после него владыка Саак из деревни Ех’егакана[159], харк’ского округа — 5 лет; после него владыка Христофор, философ, из деревни Тираритча, багревандского округа — 6 лет.

Вахан возобновлял и украшал церкви божии, окружал почетом служителей храмов и заботился о благоустройстве страны нашей. Во время своего управления он совершенно возобновил соборную церковь в Армении[160], увеличил число монахов в пустыни, называемой Суренской[161], назначив настоятелем Лазаря п’арпского — ритора и историка[162]. Он же сделал Аланов заключенными [!][163].

В эти дни солнце совершенно пропало[164], после чего настал сильный голод.

Вахан, со славою совершив свое поприще, назначает на свое место Варда патрика, управлявшего 4 года. — Во дни Вахана открылись мощи святого апостола Фаддея, Сандухт и св. Григория просветителя.

После владыки Христофора стал патриархом армянским святой Х’евонд [Леонтий] из деревни П’окер-Ареста, арберанийского округа и [управлял] 21 год[165].

После патрика Варда, брата Вахана, стали владеть Арменией парсийские марз-паны в продолжение 11 лет[166]. В это время Езрас из дома Ангех’а — ученик ритора Моисея, ставшего после епископом багревандского округа, увеличил классы риторов.

Потом стал князем армянским Мжеж Гнуни в продолжение 30 лет[167]. На 7 году его стал патриархом армянским владыка Нерсес из деревни Аштаракек’, багревандского округа и [управлял] 9 лет. На 4-м году своего патриаршествования и на 10-м году княжения Мжежа, Нерсес созвал собор в городе Девине, на котором главное место занимали грамматик Петр епископ сюник’ский и Нершапух таронский. Здесь было установлено армянское летосчисление на 14 году императора Юстиниана, построившего [собор] св. Софии, и на 24 году Хосрова, сына парсийского царя Кавата, в котором году святой Изтбузит кончил жизнь свою о Христе. В то же самое время и в том же году армяне отделились от греческого общения. И было [тогда] греческого летосчисления лето 304-тое, 7-е от императора Филиппа. Начиная от Рождества Спасителя до девинского собора и до армянского летосчисления, составляется 553 года; от просвещения же Армении чрез посредство святого Григория, что составляет начало богопознания в земле армянской, 252 года[168].

После владыки Нерсеса стал армянским католикосом владыка Иоаннес из деревни Сендцехуни, арагатцотенского округа, из монастыря Т’ат’ула [и управлял] 15 лет[169]; после него владыка Моисей из деревни Ехиварда, арагатцотенского округа, 30 лет. Этот Моисей рукоположил в иверийского католикоса настоятеля святого соборного монастыря, Кюриона, который перед кончиной Моисея, отрекшись от православной веры[170], принял халкидонский собор. Владыка Моисей неоднократно укорял его божественными наставлениями, но без всякой пользы: Кюрион с тем и умер.

В порядке князей после Мжежа Гнуни явились в Армении парсийские марз-паны: сначала Деншапух, распространивший скверное учение магов, зажегший огонь Ормизда в Рештуник’е и принуждавший христиан поклоняться огню, вследствие чего погибли многие; за ним какой-то Вараздат, также парс по происхождению. В это время начался сильный мор на людей со всеми ужасами; затем явилось какое-то страшное, огненное и крововидное знамение, которое в течение 8-ми месяцев по ночам в пылающем виде, огибая северо-западную часть неба, текло на восток. — Потом царь парсийский Хосров назначил главнокомандующим в Армению одного из своих родственников, по имени Тчиховр-Вешнасп [Сурен], который, прибыв в нашу землю, стал сильно угнетать армянских нахараров, отымать у дворян их жен и прелюбодействовать с последними. Бедешх Вардан, сын Васака, из рода Мамиконов, смотревший на все это с негодованием, улучив удобное время и поразив мечом марз-пана Сурена, убил его на 41 году царствования Хосрова, что соответствует 7-му году царствования Юстиниана[171], в 22 день месяца арега — т. е. в феврале, во вторник. Все армянские князья, отложившись от парсов, предались грекам и вместе с ними восстали страшною войною. Вардан же с семейством своим и с другими дворянами убежал в Грецию в царственный город Константинополь, где он представился царю Юстиниану, построившему [собор] св. Софии и приобщился к его закону. Своим именем он назвал главную дверь св. Софии, которая до сих пор называется «армянской дверью». — Это было время войн, раздоров, бесчисленных убийств, пленений, взятий [городов], смут, тюремных заключений, притеснений, лишений, жестокого голода, меча и мора, опустошений городков, пожаров зданий, вообще всех бедствий, постигших многие [наши] области с обеих сторон, [словом, время] совершенного забвения богопоклонения.

После владыки Моисея стал армянским католикосом владыка Авраам, из деревни Ах’бат’анн’а, рештуник’ского округа, по приказанию Сембата Багратуни, назначенного марз-паном от Хосрова. Этот Сембат пошел войною на землю Верканскую[172], где он нашел армян, отведенных в плен, поселенных в Туркастанской пустыне, называемой Сагастаном, и забывших язык и письменность армянскую. Сембат при виде их очень обрадовался; назначил им иерея Авеля вардапетом [учителем], у которого они, научившись армянской письменности, до сего времени остаются в жребии святого Григория. Между тем патриарх Авраам, несмотря на все свои старания, не мог обратить землю иверийскую; на путь истины, и потому с согласия всей Армении отсек ее божественным мечом и предал анафеме. В греческой половине [Армении] император Маврикий поставил католикосом какого-то Иоанна, между тем как Авраам имел свое пребывание в Девине. Царь парсийский, Хосров, послал [в Армению] какого-то Ашота, который нанес поражение грекам, взял Кет’ритч, город в Хаштенк’е, равно как и город Карин и католикоса Иоанна со всею церковною утварью отвел в плен в Хамадан[173]: он управлял престолом 16 лет. Авраам же скончался после 23-летнего патриаршествования.

После того как пал Сурен, пораженный мечом, царь парсийский не стал посылать более в Армению марз-пана из парсов; но по просьбе нахараров утвердил князем в Армении Давида Сахаруни, который был правителем Армении в продолжение 30-ти лет[174], по повелению Ормизда, сына парсийского царя, Хосрова. На 12-м году [правления] Давида явился Махомед, сын Абдаллы, в 68-619 году; царство же измаильтян начинается в 72-623 году[175].

После владыки Авраама стал католикосом армянским владыка Комитас из деревни Ах’цк’а, округа Арагатц-отен’а, [управлявший престолом] 8 лет. Он построил церковь [во имя] св. Рип’симе в более красивом виде; ибо та, которая была построена святым Сааком, приходила уже в упадок[176]. В его время процветал Иоанн майрагомский, которому вверено было Комитасом управление католикосством. Иоанн написал три сочинения, на которых он не выставил своего имени и которые [впрочем] не были приняты народом; первое называется «Нравственное наставление», второе — «Корень веры» и третье — «Ноемак».

Потом следует владыка Христофор, из дворян, из рода Абрахама, из округа Апахуник’ и [управлял] 6 лет. Его свергли с престола за то, что он сеял раздор между князьями, к этому присовокупили еще и другие причины.

Владыка Езр из деревни Паражнакерта, цигского округа, [управлял патриаршим престолом] 10 лет. Он встретился с [императором] Ираклием в городе Карине; а так как он не взял с собою Иоанна, ключаря [монастыря во имя] святого Григория, мужа совершенного в божественных науках, а взял какого-то полуученого; то по прибытии Езра на собор, [император] Ираклий потребовал от него изложения веры [т. е. изложения учения армянской церкви]. Но они, как несведущие в Божественном писании, обманутые коварными греками, предали анафеме всех еретиков кроме собора халкидонского, приобщились вместе с ними святых таин по греческому закону и, получив большие награды, возвратились. Езр получил в наследство Кох’б за свою веру. Все духовенство вышло навстречу Езру, кроме Иоанна. И когда патриарх стал укорять его [за то, что Иоанн не вышел ему навстречу], последний объяснил ему причину, говоря: «нет ничего общего между мною и тем, кто разрушил ограду веры». И когда силою ввели его в [патриаршие] палаты, Езр сказал: «Что это ты заупрямился и в надменности своей не явился к нам»? Иоанн возразил: «Во мне нет надменности, я только хочу быть защитником истины; ты же по справедливости назван Езр, ибо ты из пределов выдвинул всех армян: разрушив границы веры отцов [наших] и подкопав ограду апостольскую, ты ввергся в послание Льва, [исповедовавшего Христа] человеком». Сказав это, он осыпанный бранью, вышел из его присутствия и отправился жить в Майро-ванк’е. Но Езр прогнал его оттуда, назвав то место Майро-гом’ом, а Иоанна — майро-гомским. Тогда он удалился в Гардман, где и кончил жизнь свою в апостольских подвигах. Молва говорит, что он внес в церковь какую-то ересь; но эта ересь не его, а одного из учеников его, по имени Саргис, которого Иоанн прогнал от себя[177].

После Давида Сахаруни стал князем армянским Теодорос Рештуни в продолжение 25 лет[178].

После Езра наследует престол [патриарший] Нерсес, епископ тайк’ский: он построил церковь [во имя] святого Григория над Вирапом в Арташаге[179], и еще другую церковь дивной красоты разнообразно украшенную [во имя] святого же Григория в Вахаршапате на каменистом месте[180].

В это время Халив [амирапет] татчиков с многочисленным войском выступив из Синской пустыни, отправился морем на юго-восток в Синд[181], в Парс [Фарс], в Сагастан[182], в Срман [Керман?] и в Индию; покорив все эти государства, он предал их опустошению и пленению, кроме царства римского[183]. Видя это, Т’еодорос, владетель рештуник’ский, бывший в то время армянским полководцем, и прочие его единомышленники, отложившись от императора, изъявили покорность татчикам. Император Константин, внук Ираклия, в великом гневе пошел на Армению, грозя ей совершенным уничтожением. Но ему навстречу вышел патриарх Нерсес и склонил его на мир. Прибыв с ним вместе в город Девин, император приказал греческим иереям отслужить в церкви обедню, вместе с католикосом приобщился святых таин, и, по обычаю [греков] восемь дней провел в размышлениях[184]. Это было причиною немалого соблазна; во время же обеда в присутствии императора с пренебрежением обходились с армянскими дворянами. Затем он отправился в Константинополь, оставив [в Армении] для наблюдения часть [своего] войска.

Между тем непокорный дракон, злейший диавол, зверь, ведущий борьбу против Бога, не переставал [питать] коварные козни своей злобы и бдительным оком [следил за удобной минутой], чтобы воздвигнуть гонения на христианские церкви, бывшие в Армении в царствование Константина, сына Константина, внука Ираклия, он пустил в дело врожденную злобу своего лукавства и начал мутить веру чад церкви; он избрал своими служителями войско греческое, бывшее в Армении. Так как армяне никогда не допускали греков к причащению телу и крови Господней, то последние написали жалобу и отправили в Константинополь к царю Константину и к патриарху, [следующего содержания]: «В этой стране нас считают неверными; считают халкидонский собор и послание Льва недостойными Христа Бога и предают анафеме как их, так и всех, кои по ним думают о вопросах веры». Тогда царь с патриархом приказали написать в Армению грамоту к святому католикосу армянскому, Нерсесу, ко всем епископам, к великому Т’еодоросу, владетелю рештуник’скому, — тогдашнему правителю нашей страны и военачальнику, и ко всем армянским князьям, которой грамотой они приглашали их установить согласие веры с греками и не отвергать собора [халкидонского], ниже послания [папы Льва, в противном случае] того из князей, который воспротивится повелению [царя], лишить почестей и власти, имения его отобрать в казну, а самого его отправить к царскому двору, где он услышит [надлежащий себе] ответ.

В то время был там [в Константинополе] некто, по имени Давид, из деревни Багвана, багревандского округа, изучавший философию: царь приказал отправить его в Армению с тем, чтобы он, прекратив все раздоры, водворил согласие.

Тогда собрались все епископы и князья армянские в город Девин у христолюбивого и правдивого католикоса армянского, Нерсеса, и у благочестивого правителя страны, военачальника армянского патрика Т’еодороса Сахаруни[185], владетеля рештуник’ского, прочли царскую грамоту и вникли в слова философа, который по халкидонскому собору излагал учение о двух естествах, разделяя их. Когда они услыхали это, не согласились переменить истинную веру святого Григория по [смыслу] послания Льва. Все [присутствовавшие] согласились написать ответ на грамоту и показать твердое основание истинной своей веры. Все в один голос заговорили: «Лучше умереть, нежели учение святого Григория, которое нам всем кажется более чем истинным[186], променять на собор халкидонский и на послание Льва».

«Но те, кои пожелают идти по прямому пути[187], пусть вспомнят сказанное Апостолом: «Молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки: за царя и за всех иже во власти суть: да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте»[188]. Несмотря на то, что мы более чем недостойны, мы все-таки спешим исполнить все нам приказанное: молиться за всех людей и в особенности за царственную славу, полученную тобою от Бога, за всех князей, за войско и вообще за весь богохранимый твой двор, на котором вполне покоится любовь божия. Всем же хорошо известно, что на вас благодать божественных даров, [что доказывается] обширностью и могуществом, которыми ваше государство, увенчанное не человеческою рукой, но божественною десницей, превосходить все прочие государства: его никто не может заменить разве только царствие христово; первосвященство ваше свято, истинно и исполнено божественной благодати; государственные мужи и воинство ваше христолюбивы, а многочисленный ваш народ есть народ Христа Бога. Мы могли сохранить нашу веру непоколебимою посреди жестоких, невыносимых и неверных царей парсийских, с гордостью опираясь только на свет славы боголюбивого вашего царства. Ибо когда они уничтожили [у нас] царскую власть, истребили всех нахараров и воинство земли нашей, предали мечу мужчин и женщин и жителей многих городов и деревень отвели в плен; тогда они не раз пытались обратить их в свое заблуждение, но не могли поколебать их, несмотря на то, что над ними стояли с обнаженным мечом. Неверные в суете своей покрылись позором, ибо знамя веры христианской могущественнее власти всех языческих государей. Наконец нечестивые цари, Кават и после него сын его, Хосров, дали приказание, чтобы всякий народ держался своей веры и чтобы отныне никто не стеснял армян, [говоря: все наши подданные без различия суть] слуги наши; пусть они служат нам лично, что же до душ их касается, то об этом знают они и Тот кто судит душу.

«Потом во дни Хосрова, сына Ормизда, после пленения Иерусалима, царь [Хосров] приказал собрать всех епископов стран восточных и ассирийских в царский дворец, где он им сказал: «Слышу, что христиане разделяются на две партии, из которых одна предает анафеме другую; ибо они [обоюдно] считают друг друга неправым, и потому пусть они все соберутся в одно место». — И собрались к нему все епископы, иереи и все верующие тех стран. Царь назначил над ними остиканом Сембата багратуни, названного Хосровшнум’ом, и главного придворного врача. Там находились в плену [в то время] также Захария патриарх иерусалимский и многие другие философы, выведенные пленными из города Александрии. Царь Хосров приказал им всем со всею справедливостью вникнуть в дело и представить ему то, что правильно и истинно. Все они собрались в дворцовой зале, где начались шумные прения. Ибо некоторые [из присутствовавших] обратились уже в православную веру и в силу грамот, закрепленных печатью древних государей, были присоединены к вере армянской земли; другие же принадлежали к учению Нестория, Севериана и различных других сект. Туда явился также патриарх [Захария] с своими соплеменниками и по своему обычаю стал обвинителем. Тогда все сказали: «здесь не должен присутствовать этот человек»[189]. Об этом решении доведено было до сведения царя, который спросил: — «По чьему приказанию явился он туда? бейте его палками и пусть он возвратится на свое место». То же самое [приказал он сделать] и с другими многочисленными сектаторами, [подтвердив, чтобы собравшиеся] исследовали только [постановления] никейского, константинопольского, ефесского и халкидонского соборов.

«В то время случились там два епископа, мужи верные, которые были отправлены из Армении донести царю о жестокостях, совершаемых в нашей земле. Это были: Комитас, епископ мамиконский, и Маттеос аматуниский. Они имели при себе в готовности Историю святого Григория[190] и еще другие догматические сочинения.

«Царь приказал спросить: «В царствование каких [именно] государей были созваны эти соборы»? Ответили: «Никейский собор был при Константине, константинопольский при Феодосие Великом, ефесский при Феодосие Младшем, а халкидонский при Маркиане». На это царь сказал: «Приказание трех царей должно быть истиннее, чем [приказание] одного». Вникнув в письменные [сведенья, представленные] о Несторие, [и узнав] кто он, откуда [родом], на каком соборе [он присутствовал], что говорил там и что с ним было сделано — царь приказал вывести из собрания несторианцев. Он спросил также и о халкидонском соборе: кто были на нем главными и что происходило на этом соборе? Ему сообщили подробно все, говоря: «на никейском и константинопольском соборах присутствовали лично цари Константин и Феодосий Великий; на ефесском — Кирил, патриарх александрийский; на халкидонском — епископ Феодорит, [поддерживавший учение] Нестория, Анна (?) названный католикосом и другие епископы и многие иереи из его епархии, из Аруастана[191], из страны Хужастанской и из других земель». Вследствие этого царь Хосров приказал разрушить церкви их всех, сказав: «Если бы собор халкидонский стоил того, чтобы его приняли, то почему же моя грамота не была принята, тем более, что я в ней изложил все верно? но видно, что он не может быть причислен к трем святым соборам»[192]. Он угрожал истребить их всех мечом, если они не откажутся от своего заблуждения и [не] пойдут по прямой дороге[193].

«Но [исповедующим учение собора] халкидонского — иверийскому и ахванскому католикосу, что при дворе царском в П’айтакаране, и некоторым другим епископам и иереям городов, бывших в греческой половине [Армении], равно как и князьям, пришедшим на службу царя парсийского, Хосров приказал снабдить всем нужным на дорогу[194]. Потом он попросил у представителей обеих сторон [представить себе письменное изложение [учения] никейского собора, что был при Константине, константинопольского, что при Феодосие Великом, ефесского, что при Феодосие Младшем и халкидонского, что при Маркиане. Рассмотрев и вникнув в него, он сказал: «Почему те [первые три] подобно этим [последним], не сказали два естества разделенные? Не следует ли из этого, что и нас надлежит разделить на два и сказать, что мы два царя, а не один? Ибо если станем рассматривать естество, то и я состою из двух естеств: из отца и матери, из души и тела. Но если вездесущее божество не может по своему изволению быть всем и творить все, то что это за божество?»

«Потом царь приказал спросить иерусалимского патриарха Захарию и многих других, приведенных им [т. е. царем] из города Александрии, чтобы они под клятвою сказали — которое [учение] истинно и справедливо? Они ж дали [следующий] ответ. «Если бы мы не шли перед Богом страною, то и Он в ярости не пошел бы с нами страною[195]. И потому, страшась Бога, мы говорим перед вами правду: истинная вера та, которая высказана при блаженном Константине и с которой согласны [соборы] константинопольский и ефесский; с ними согласна и вера армянская в истинности. Что же касается учения халкидонского, то оно не согласно с ними, как то узнали вы сами». Царь приказал искать в царском казнохранилище, где и нашли тетради[196] с изложением истинной веры, согласной с верою земли армянской, с приложением печати перстня царя Кавата и сына его Хосрова. На основании этого царь Хосров приказал: «Все христиане, мне подвластные, должны принять армянскую веру». И были согласны с армянскою верою бывшие в странах ассирийских, митрополит Камкайэшов[197] с другими десятью епископами, согласная с ними благочестивая царица Ширин[198], храбрый Сембат и главный придворный врач. К верной же копии исповедания царь Хосров приказал приложить печать своего перстня и передать в царское казнохранилище.

«Но так как Бог вывел нас теперь из-под владычества мрака и удостоил служения царству вашему, имеющему свое начало на небесах, дав нам возможность насладиться миром; то мы обязаны молить и просить у Христа Бога, чтобы Он во веки веков сохранил на земле твердым и непоколебимым благочестивое и боголюбивое ваше царство».

После отъезда императора Нерсес, опасаясь гнева князей [армянских], ушел в Тайк’, [ища убежища] в этом округе, где он родился. По прошествии шести лет, когда скончался военачальник Т’еодорос, он возвратился в Армению. В эти дни и во время управления Т’еодороса рештуник’ского в 86-637 году было первое нашествие татчиков на Армению по приказанию Омара-ал-мамунина, бывшего вторым по Махомете[199]. В 95-646 году снова [совершилось новое нашествие] многочисленного полчища татчиков, которые взяли город Девин и отвели в плен 38,000 человек, затем они завладели Армениею, Ивериею и Ахванией. Но Армения, отложившись от татчиков, покорилась императору и по ходатайству Нерсеса был назначен правителем армянским Хамазасп в 104-655 году. Халиф [амирапет], узнав об этом, в ярости приказал истребить заложников из армян, числом 777 душ, впрочем он и сам вскоре погиб от своего войска, между тем как войско измаильтян, перешед на сторону императора, уверовало во Христа и приняло, крещение в числе 16,000.

По кончине Хамазаспа Нерсес вместе с нахарарами просил халифа, [амирапета] назначить правителем Армении брата Хамазаспа, Григория мамиконского, бывшего у него заложником, который выстроил соборную церковь что в Арутче[200].

После 10-летнего управления Нерсеса наследовал [патриарший] престол Анастасий в 120-671 году[201], бывший домоправителем у Нерсеса, родом из деревни Акури, масяцотенского округа, где он построил великолепную церковь. Во дни его уверовал святой Давид[202]. Анастасий думал установить неподвижный армянский календарь по примеру прочих народов; вследствие чего он приказал Анании ширакскому составить знаменитый его Хроникон, в котором он установил неподвижный наш календарь. Анастасий собирался на соборе епископов утвердить [упомянутый] хроникон, когда его постигла смерть по шестилетнем управлении им престолом. Во дни его жил Филон тиракский, переводчик «Истории Сократа» на язык армянский[203].

После Анастасия — владыка Израэл из деревни Отмуса, ванандского округа, [управлявший патриаршим престолом] 10 лет.

За ним владыка Саак, из деревни Арк’унашена, что в Дцоро-н’оре, [управлял] 25 лет[204]. На 5-м году[205] его [патриаршествования] князь Григорий убит на войне с хазирами, в 130-681 году.

На 135-686 году Ашот багратуни[206] стал правителем Армении и [управлял] 3 года. В это время постигли Армению жестокие гонения и опустошения, ибо в 134-685 году войска северян, они же хазиры, завладели Армениею, Иверией и Ахванией, и на войне убили князя армянского и иверийского.

На 3-ем году своего царствования [= 688] Юстиниан [II] отправил в Армению сильное войско, огнем и пленом разорившее 25 округов, и продавшее 8000 дымов в рабство. В следующем году [689] император прислал новое войско в 40,000: то было время великих смут в земле армянской, ибо с юго-востока [также] пришло войско татчиков, которое отвело в плен [жителей] некоторых округов. Ашот, князь армянский, выступил войною против Татчика и был убит на сражении.

В начале 4-го [года своего царствования, т. е. 690] Юстиниан сам лично во главе многочисленного войска пошел на Армению и у горы, называемой Арартаком[207], разделив свою армию на три отряда, отправил их в Армению, Иверию и Ахванию. Он вызвал к себе всех князей этих стран, которые нашлись вынужденными против воли явиться к нему: одних князей он взял с собой, у других потребовал их сыновей к себе в заложники; с ними и армянского католикоса Саака с пятью епископами удержал у себя в заключении; некоторых князей наградил царскими подарками, назначив их правителями упомянутых стран: Нерсеха владетеля ширакского, Комс’а [comes] [крепости] Капутру[208], правителем Армении; второго князя ахванского царя, патрика Вараздата, экзархом, оставив им в помощь 30,000 войска, а сам возвратился в Константинополь.

Нерсех Камсаракан управлял Армениею 4 года. Во дни его славился философическими своими познаниями, хорепископ аршаруник’ский, Григорис, написавший «Толкование на чтения [священных книг в церквах]» по просьбе Нерсеха Камсаракана[209].

После него [т. е. Нерсеха] в 140-691 году [?] стал правителем Армении Сембат багратуни Бюратиан, который управлял 20 лет[210].

Приехал в Армению остиканом [в 693 году] некто по имени Абдалла, который, захватив князей армянских, отправил их в Дамаск. От его руки принял мученическую смерть святой Давид в городе Девине. В это же время произошло сражение при Варданакерте, где было совершенно истреблено войско измаильтян. — Военачальник татчиков, обращенный в бегство Камсараканами, пошел нести халифу [амирапету] печальную весть [о понесенном им поражении]. Халиф в ярости отправил в Армению многочисленное войско [с приказанием] предать огню, разорению и разрушению церкви божии. Но католикос армянский Саак, отведенный в плен Абдаллою и находившийся заложником в Дамаске, узнав об этих угрозах, просил у Окбая позволения приехать к нему с целью смягчить, если удастся, гнев его. Получив позволение, он отправился в Хараш; но здесь он заболел и написал к Окбаю последнее письмо, в котором напоминал ему о смерти, ожидающей всех людей, о мучениях ада, о кончине своей на чужбине, приказав положить то письмо в правую свою руку с тем, чтобы Окбай, пришед, взял его сам. Когда Окбай услышал о смерти святого патриарха, приказал не хоронить его до своего прибытия. Когда же он приехал и увидал мужа божия, движением руки приветствовал его, говоря — «Салам-алек». По внушению Святого Духа [покойник] протянул к нему руку [как бы] с просьбою. Окбай в ужасе взял письмо и, прочитав, сказал: «Просьба твоя уже исполнена, муж божий»! Тело его отправил он в Армению, написав грамоту прощения [к нахарарам[211]].

После владыки Саака в 158-709 году наследует его престол Илья, из деревни Артчиша, что в Ахиовите: он управлял 13 лет. Он по приказанию Абдал-Мелика созвал собор в Партаве и приказал отвести к халифу Нерсеса-Бакура, католикоса ахванского, старавшегося склонить жителей Ахвании к принятию халкидонского собора[212].

После Илии [вступил на патриарший престол] владыка Иоанн [IV] Философ, из деревни Одцуна, округа таширского [и управлял] 11 лет. Во дни правителя Сембата, он созвал в городе Маназкерте на границах Харк’а собор из всех армянских епископов, в числе которых был и Философ Григорис, хорепископ аршаруник’ский, и из шести сирийских епископов-якобитов по приказанию их патриарха для того, чтобы вывести из Армении учение халкидонитов о двух естествах, предание совершать таинство [Евхаристии] квасным хлебом с примесью воды, разрешать рыбу, елей и вино во время великого поста и в другие установленные дни; [предания], сохранившиеся в греческой части Армении со времен [католикоса] Езра до того времени. Все это отбросили, как старые дрожжи, и постановили исповедывать единое естество воплотившегося Слова божия, совершать святое таинство без воды и квасного хлеба и свято соблюдать постные дни, разрешив только для больных и плотоугодливых вельмож субботу и воскресенье, но отнюдь не для клириков и подвижников христовых[213].

[Католикос] Иоанн был очень красив собою и украшен всеми добродетелями. Он носил власяницу, а сверху великолепную узорчатую одежду; в седую свою бороду, умащенную благовонным маслом, вдувал он мелкий золотой порошок. Остикан Велит, увидав это, рассказал по прибытии своем в Багдад халифу о великолепии Иоанна. Халиф пожелал его видеть и пригласил к царскому двору, прося его явиться к нему в обычной великолепной одежде. Иоанн возложил на совершеннейшую свою особу самую блестящую из одежд своих, курчавую седую свою бороду посыпал золотым порошком и с резным золотым посохом в руке взошел в царские палаты. Изумленный халиф с большим уважением приказал [ему] садиться. Он спросил его: «Отчего ты так великолепно одеваешься, когда твой Христос и ученики Его приказали носить бедное, нищенское платье?» — Он сказал: «Несмотря на то, что наш Христос скрывал божественную свою славу [под оболочкою] тела, однако чудеса, Им совершенные, внушали страх видевшим Его. Такой же страх внушали зрителям чудеса, совершенные его учениками. Но так как в нас ослабела [сила] творить знамения, то для поддержания страха божия в неопытных людях мы прибегаем к одеждам, внушающим удивление точно так же, как вы, цари, чтобы казаться людям страшными, облекаетесь в пурпур и в златотканную одежду. Но если желаешь видеть мое платье, то можешь смотреть на него наедине. [И когда по приказанию халифа присутствовавшие] все удалились, Иоанн показал ему грубую власяницу. Тогда изумленный халиф пожаловал ему семь великолепнейших одежд и, щедро наградив его деньгами, отпустил в Армению.

После Сембата, Ашот багратуни, сын Васака, управлял Армениею 15 лет. Его ослепили [князья] из рода Мамиконов по зависти во дни Мервана амир-ал-муминина. После него Сембат, сын его, [управлял] 22 года[214].

В порядке патриархов после Иоанна стал католикосом владыка Давид, из деревни Арамуника, из котайк’ского округа и [управлял патриаршим престолом] 13 лет. За ним в 190-741 году владыка Тердат, из деревни Отмуса, ванандского округа, 23 года.

После него владыка Тердат, из Даснаванка [Даснаворк’а], 3 года.

Потом владыка Сион, из деревни Бавонк’а, 8 лет. — В его дни происходила резня в Талине[215], во время которой убито было 700 душ и отведено в плен 1200 [человек].

После него в 221-772 году владыка Исайя, из деревни Ехипашруша, нигского округа, 13 лет. Он был единственный сын у матери вдовы, которая по причине нищеты жила подаянием, с грудным своим младенцем приютилась к патриаршему дворцу и под открытым небом, несмотря на зной и холод, не отходила от церковных дверей, перенося тяжкие лишения. Когда священники спрашивали ее: «зачем ты подвергаешь себя подобным бедствиям», она отвечала: «разве не знаете, что я вскармливаю своего сына на патриаршество?» Вскормленный у той церкви, он сначала стал епископом гохтенским, а потом армянским католикосом[216].

После него владыка Степанос [Стефан] из города Девина, 2 года.

За ним в 240-791 году владыка Иоав, 6 лет[217].

Потом владыка Соломон, из городка Гарни, 1 год.

Потом владыка Георг, из деревни Аштарака, арагатцотенского округа, 3 года.

Потом владыка Иосиф, прозванный Каритч’ом [скорпион] из деревни святого Григория, арагатцотенского округа, 11 лет.

Потом владыка Давид, из деревни Каказа, мазазского округа, 25 лет.

Потом владыка Иоанн, из деревни Овайк’а, котайк’ского округа, 22 года. В его время прибыл эмиром в Армению Мамуник[218].

В ряду правителей [Армении] после Сембата, сына Ашота, [является] сын его Ашот, прозванный Месакер’ом [т. е. Мясоедом]. Он за деньги купил у рода Камсараканов аршаруник’ский округ и перенес свой двор из Ког-овита в Аршаруник’.

После него сын его Сембат, прозванный Абл-Абасом, 30 лет. В юности своей он был заложником в Самаре при царском дворе во дни Гаруна Рашида. Впоследствии в 275-726 году, получив свободу, он прибыл в Армению, где в аршаруник’ском округе выстроил городок, назвав его Агертч-куйс. Во дни его в 290-841 году Хатлиб Иезид прибыл в Армению эмиром и во главе многочисленного войска отправившись в Иверию, погиб в Джавахе в деревне Хозабире[219].

В это время, в патриаршествование владыки Иоанна, в 300-851 году, халиф Джафр [Абу-Джафар] отправил в Армению остикан’ом Абу-Сета [Абу-Сеид]. Прибыв в Тарон, он захватил князя Багарата и отправил его к Джафру. [Тогда] жители Таврской горы, собравшись вместе, как стая дроздов, напали на остикана, которого убили, истребив его войско; только [не многие] оставшиеся [в живых] понесли Джафру печальную весть [о поражении]. Халиф зарычал, как разъяренный лев и, собрав бесчисленное войско, под начальством одного из домочадцев своих, по имени Буха, отправил в Армению с приказанием армянских князей представить к себе, а войска их истребить; если же кто-нибудь [из них] перейдет в веру Махометову, такому оказать почет и привести с собою. Прибыв в Тарон, Буха схватил трех сыновей Багарата, и вообще всех жителей Хуйта [***] истребил на горе, называемой Вашгинак’ом[220]. Далее продолжая свой путь, он захватил всех князей армянских: князя артцруник’ского Ашота, отца Дереника, спарапета армянского Сембата, отца царя Ашота, князя сюник’ского Васака, князя гардманского Каритча, князя хаченского Атрперсеха, князя ахванского Исайю, князя севордик’ского Степаноса [Стефана], прозванного Кон’ом и принявшего мученически венец от Христа при царском дворе в городе Самаре[221]. Всех их и многих других в железных оковах отправил Буха в Самару и полонил всю страну нашу. Потом он наложил руку на церковь, чтобы обратить ее в свой закон заблуждения; выбирал [из христиан] молодых и красивых, подвергая их пыткам и тюремному заключению, дабы заставить отречься от Христа. Но они с мужеством переносили поношения, мучения, пытки и побои и с полнейшим презрением к страданиям и лишениям радостно являлись на смерть. Приведенный этим в ярость, тиран приказал погубить их всех, и они мужественно кончили жизнь свою, увенчанные Христом. В числе их было семь человек, из которых главный назывался Атом’ом из деревни Осирана [Орсиран], ахбакского округа[222]; так как они были собою очень красивы и мужественны в боях, то их не убили вместе с прочими, но заставляли их отречься [от веры христианской], предлагая и обещая им много золота и серебра, много деревень и семейств от казны. Мужественные мученики [невзирая на это], с большей еще гордостью исповедывали [перед ними веру] христову; и потому тиран, приведенный в ярость, подвергал их таким истязаниям, которых никакой язык не в состоянии пересказать. Но надежда на радостное обещание, любовь ко Христу и радость [при мысли] о мученичестве облегчали [для них] невыносимые страдания; и тиран, [видя это], в ярости приказал распинать их. Святой Атом крепко привязанный к дереву, не переставал ободрять своих товарищей, говоря: «не бойтесь, братья; ибо хотя мы и страдаем, но тем не менее находимся в общении с Богом живым». Потом взглянув на небо, он сказал: «благодарю Тебя, надежда моя Христе; ибо я, как богомолец, пришедший на сей праздник святого Георгия, чтобы закалать козлищ и агнцев для славы Твоей, себя самого всецело приношу Тебе вместо жертвы. Прими, Господи, и включи нас в число Твоих святых»! Таким образом восторжествовав надо всем, они, в числе с лишком 150 человек, испустили дух свой и были увенчаны Христом в 302-853 году: имена их записаны в книге жизни. — Патриарх Иоанн в память их установил праздник, совершаемый ежегодно 27 числа месяца Мехекана[223], во славу Бога вседержителя.

Немедленно после того он [Буха] пошел на Тепхис, где Саака, сына Исмаиля, возвел на крест; оттуда он отправился в Партав, где он предал мечу Мокатла, уроженца ванандского, засвидетельствовавшего веру свою во Христа добрым исповеданием[224].

В 302-853 году, когда исполнилось 23 лет патриаршествования Иоанна, он переселился из сего мира. Тогда спарапет Сембат приказал епископам собраться и рукоположить в католикоса Захарию, из деревни Дцага, котайк’ского округа, который патриаршествовал 22 года. До получения патриаршеского достоинства Захария не имел ни диаконского, ни иерейского сана, но жил жизнью беспорочною: он удостоился чести [получить] все степени в один день.

Спарапет Сембат с Бухою отправился к халифу [амирапету] Джафру. [После него] получает назначение армянского спарапета сын Сембата, благословенный Ашот, который после стал царем армянским.

Армянские князья, отведенные в плен Бухою, через несколько лет возвратились в свои владения за исключением Сембата и Стефаноса Кон’а, которые за исповедание христово кончили жизнь свою в Самаре.

В 311 году армянского летосчисления [= 862] вступил на престол халифов Амир-ал-муминин Ахмад, давший управление землею армянскою Алию, сыну Яйхиая, который поставил князем князей Ашота, сына Сембата, бывшего князем князей 27 лет, т. е. до 336 = 887 года и после ставшего царем. Во дни его, в 312 = 863 году, во время великого поста в малую субботу произошло страшное землетрясение[225]: погибло много людей и разрушилось много прекрасных зданий — оно продолжалось три месяца.

В этом же году Шахан, сын Севадая, с многочисленным войском пришел в землю армянскую, чтобы предать ее опустошению и плену. Прибыв в аршаруник’ский округ, он стал лагерем на берегу Ерасха с южной стороны на том месте, которое теперь называется Карасунк’ом[226]. Но спарапет армянский, юный Абас, с надеждою на Бога, выступив из селения Ках’зуана во главе всего армянского войска, 40,000 храбрых мужей-воителей, настиг его, рассеял весь [неприятельский] лагерь, часть его предал мечу, а другую затопил в реке. По этой самой причине и место [сражения] по числу младенцев, [принявших мученичество] в Севастии, до сих пор называется Карасунк’ом. Шахан, покрытый стыдом, едва-едва мог спастись и ушел с 26 человеками.

После этого в 324-875 году скончался владыка Захария, и в день праздника обрезания Господня воссел на патриарший престол владыка Георг с величайшим торжеством. В этом же самом году был мор, свирепствовавший всюду. — Георг был уроженцем городка Гарни и управлял патриаршим престолом 12 лет, а на 12-м году его патриаршествования воцарился Ашот[227].

Подобно путникам, не осилившим, по недостаточности сил, разом взять с собою все, чего бы они желали, и вторично возвращающимся за оставленными ими, мы также в другой раз возвратимся к тому, что речь наша оставила за собой и приведем ряд царей парсийских и татчикских амир-ал-мумининов, а затем и императоров греческих, дабы конец нашего рассказа о последних совпадал с тем, на чем мы остановились, говоря о событиях армянской истории.

III. Цари парсийские-сасаниды; — имена и время их (царствования).

Арташир [царствовал] 40 лет; — Шапух 23 года; Нерсех 14 лет; — Ормизд 3 года; — Шапух 58 лет; — Арташир 3 года; — Врам, он же Керман, 11 лет; — Язкерт 20 лет; — Врам 22 года; — Язкерт Джахджах 19 лет; — Пероз 27 лет; — Вахарш 4 года; — Кават 11 лет; — Джамасп 4 года; — Кават 31 год; — Хосров, принявший крещение, 48 лет; — в час своей смерти он удостоился небесной благодати, уверовал во Христа и принял крещение во имя Св. Троицы; он приказал отслужить в своей комнате молебен и приобщился тела и крови Господа[228]. Ормизд 12 лет[229]; — в его время жил некто Вахрам Мехеванд[230], правитель восточной части земли парсийской, который с мужеством наносил поражение войску т’еталов[231], силою завладел Бахлом и всею землею к’ушанов до другого берега большой реки, называемой Вехрот’ом[232], и места называемого Гасбуном[233]. Вахрам этот в войне с царем Маскут’ов[234], нанес поражение многочисленному [их] войску, убил их царя и захватил государственную казну; небольшую часть богатой добычи послал царю Ормизду, остальную же раздал войску. Царь, получив ее, сказал в гневе: «ужин был богатый; я заключаю это из [присланного мне] куска. От таких многоценных сокровищ неужели только это принесли вы в мой дворец?» И он приказал п’уштипанам[235] [своим] отправиться и отобрать у войска сокровища. Войско пришло в ярость, убило п’уштипанов и провозгласило царем Вахрама. Потом, соединившись вместе, войска отправились в Ассирию чтобы убить Ормизда. Ормизд, услыхав это, вознамерился убежать через переправу реки Деклата[236] в Вехкават[237]. Тогда составили совет хамахарзы[238] и п’уштипаны Ормизда и, убив его, возвели на престол земли парсийской сына его Хосрова. Много спустя после этого, пришел Вахрам со всем войском и налетел как стремительный орел; а Хосров вместе с своими спасся бегством через великую реку Деклат. Вахрам, прибыв, завладел и домом и сокровищами царскими и вступил на престол царя...[239].

Войска его[240] взбунтовались в Т’ираке[241] и провозгласили царем Фоку, пришли в Константинополь, убили Маврикия и его сыновей. Хосров, услыхав это, с многочисленным своим войском отправился в страны запада: сначала он взял город Дару, потом отправил полководца Хорема, который называется Разманом[242], в Сирию с войском, а Ашдата в пределы Армении. Прибыв [сюда, последний] дал сражение греческому войску, [бывшему] в Ду и в Ордру[243] и гнал его перед собою до Садалы[244]; взял город Карин и отвел в плен католикоса Иоанна со всею утварью патриаршего дворца, а всех жителей переселил в Ахмадан. [Между тем] Хорем, прошед через Сирию, покорил Амит, Урху и Антиохию. — Полководец парсийский, Шахен, взяв город Кесарию[245], провел там целый год. — Хорем прошел в Писидон[246], взял город Тарс, держал Иерусалим в осаде 19 дней, подкопал основные города и взял его. Иерусалим был предан огню; из жителей 57,000[247] погибло под мечом, а 35,000 отведено в плен. Патриарх Захария, святой крест Спасителя и всю серебряную и золотую утварь представил ко двору царскому. Но царь приказал возвратить узников в Иерусалим, [снова] выстроить город и изгнать [оттуда] евреев, назначив начальником города [епископа] Модеста, который написал грамоту в Армению[248].

На 29 году царствования Хосрова [католикос] Комитас разрушил часовню святой Рип’симе, построенную святым Сааком, где он нашел тело святой Рип’симе [величиною] в 9 пяденей и 4 пальца, запечатанное перстнем святых Григория и Саака. Он приложил также печать своего перстня, построил церковь и положил мощи на прежнее место. Сняв деревянную крышу соборной церкви, он заменил ее каменною. [В то время] был настоятелем монастыря Иоанн.

Полководец парсийский Хорем, отведши в плен [жителей] Иерусалима, со всем своим воинством прибыл в Халкидон и, дав Константинополю морское сражение, потерял в один день 4000 человек из парсийского войска.

После царь Ираклий, поставив сына своего Константина царем в Константинополе, сам отправился в Кесарию [каппадокийскую]. Здесь сосредоточив войска свои, [в числе] 120000, он пошел на царя парсийского через город Карин; достигнув Девина, предал его опустошению, [равно как] и Нахчиван, Гандцак же и Хедак[249] срыл с основания, сокрушил жертвенники зажженного великого огня, называемого [парсами] Венасп’ом[250]. Предав опустошению землю парсийскую, [император] пошел обратно через Марк’, дошел до П’айтакарана в землю Каспов и стал лагерем в селении Тигранакерте[251]. Парсийские полководцы, Шахр-Вараз и Шахен, настигли Ираклия, один спереди, а другой с тылу. Но Ираклий обратился вспять, разбил Шахена с 30,000-ным его корпусом и сам через Тухук бросился в Нахчиван; в селении Веренджуник’ перешед реку Ерасх [Аракс] пошел в Багреванд, прошел Апахуник’ и стал лагерем в деревне, называемой Хартчтак’ом[252]. Шахр-Вараз с 6000 избранного войска сел в засаде в Артчеше, поджидая Ираклия. Но [последний] ночью поджег город и выходивших оттуда предавал мечу; потом повел свое войско через Кесарию в Амасию, чтобы дать ему отдохнуть. С этим же войском он снова возвратился в Армению, прошел в Ширак и через Ког-овит держал путь в Хер-и-Заревандский округ[253] прямо в Тизбон на Хосрова; перешел на ту сторону горы Вараспа[254] в землю ассирийскую и, поворотив на запад, вступил в Ниневию. Тогда Ираклий с страшною силою обратился на парсов. По причине [густого] тумана, покрывавшего все лицо равнины, последние не ведали, что Ираклий идет на них, пока обе стороны не столкнулись. В тот день Господь помог Ираклию; ибо парсийские войска побеждены, а полководец их убит: он приказал предать опустошению землю парсийскую.

Император достиг ворот Тизбона, сжег все царские дворцы, бывшие вокруг города и возвратился в Атерпатакан. Тогда войско и нахарары парсийские провозгласили царем Кавата, сына Хосрова, а Хосрова убили. Кават отправил к императору послов с дарами просить примирения; то же сделал и император: заключили мир между собою, утвердив границы, бывшие при Маврикие и Хосрове[255]. Но Кават после двух лет умер и воцарился юный сын его, Арташир. Император Ираклий написал к парсийскому полководцу Хорему, бывшему в странах александрийских, пригласил его к себе и провозгласил его царем парсийским, прося у него креста Спасителя, за которым он послал верных людей в сопровождении небольшого войска. Хорем, прибыв, убил юного Арташира, отыскал крест Спасителя и отправил к Ираклию, который перенес его в Иерусалим.

Здесь прекращается царство парсийское в роде Сасана, начавшееся на 3-м году римского царя Филиппа и прекратившееся на 18-м году Ираклия, в 77 году армянского летосчисления [= 628]. Таким образом род Сасана управлял царством парсийским 986 лет[256].

После этого царствовали многие юноши по одному году, даже девы по нескольку месяцев, о которых не стоит даже упомянуть; впрочем их имена следующие: после Хорема воцарилась Беборь, дочь Хосрова, потом Язкерт, сын Кавата, внука Хосрова, царствовавший в Тизбоне.

IV. Амир-ал-муминины из татчиков и что совершено в их время.

Немного прежде смерти Хосрова, на 8-м году царствования императора Ираклия [т. е. в 618 г.], на 68 году армянского летосчисления [т. е. в 619], явился из страны погибели[257] Махмед, сын Абдаллы. В то время евреи, отложившись от греков, заперлись в городе Едессе. Когда они [увидели], что не в состоянии противостоять грекам, тогда в числе 12,000 человек они вышли и отправились в Татчкастан к сынам Измаилевым и, доказав им свою единоплеменность, пригласили их себе на помощь. И так как Махмед говорил им, что Бог обещал дать вам [ту] страну и что никто не в состоянии будет противостоять вам войною, то сыны Израиля собрались, начиная от Евилы до Сура и насупротив Египта и вышли из пустыни Фаррани 12 племен, по числу племен своих родоначальников. Прибыв в Роовот иоавитский к пределам Рувина, они дали сражение Феодору[258], брату Ираклия, и обратили его в бегство. Император Ираклий снова собрал войско в числе 70,000 и послал против них. Достигнув Иордана, [они перешли его], вступили в Аравию и пошли на лагерь измаильтян; но будучи побеждены, обратились в бегство. Измаильтяне, перешед Иордан, стали лагерем в Ерихоне. Тогда все жители Иерусалима, приведенные в ужас, отправили на кораблях в Константинополь святой Крест и всю церковную утварь[259].

Махмед после двухлетнего своего управления умер на одиннадцатом году Ираклия [т. е. в 621][260]. Власть его наследовали Абубекр, Отман и Амр [Омар], управлявшие 38 лет[261].

Когда воцарился Константин, сын Ираклия, татчики завладели Иудеею и Ассирией. Они разделили свои войска на три части — одна пошла на Египет и завладела [страною] до Александрии; другая [направилась] к стране северной на греческое царство, и завладела [странами] от моря до берегов великой реки Евфрата, а по ту сторону реки — Эдессою и всеми городами Месопотамии; третья же часть пошла на восток в Тизбон на царство парсийское, нанесла поражение его войску, убив царя Ормизда, внука Хосрова и, предав опустошению Парсию, перенесла в свою землю государственную казну[262].

Большая часть войска [измаильтян], напав на Марк’, на Гохтен и Нахчиван предала их опустошению. Другой их отряд, прошед через артазский округ, напал на греческого полководца, по имени Прокопий, нанес ему поражение и, предав грабежу его лагерь, возвратился в свою землю. Это случилось на 22-м году Абубекра, Отмана и Амра — правителей измаильтян[263]. [После того] в продолжение трех лет спокойствие нигде не нарушалось. Потом на 26-м году их правления и на 3-м году Константина, внука Ираклия, войско измаильтян ринулось из Ассирии через проход Дцора и Безнуник’ в землю таронскую, а через беркрийскую долину — в Айрарат[264]. Затем оно взяло город Девин, истребило находившихся в нем мужчин, женщин же и младенцев, в числе 35,000 душ, отвело в плен: это случилось 20-го числа месяца тре во время собирания винограда. Князь армянский Т’еодорос, владетель рештуник’ский, тот самый который обстроил остров Ахт’амар, дал сражение неприятелю в Ког-овите, но не мог одержать над ним верх. Это случилось в годы патриаршествования католикоса Езра. Когда же царь измаильтян увидал, что парсийское царство прекратилось, он приказал всему своему войску начать войну с греческой империей, с тем, чтобы взять Константинополь уничтожить также и это царство. Он написал к императору грамоту, наполненную поношений, между прочим и следующее:

«Твой Христос, не могший спасти себя от иудеев, может ли спасать тебя от рук моих»? И стеклись все войска, бывшие в странах востока, в Парсии, в Хужастане, [пришли] из Индии, из Ассирии, из стран египетских к Мавию, повелителю войска, имевшему местопребывание в Дамаске. Они приготовили военные корабли в Александрии и во всех приморских городах, снабдили орудиями и махинами 300 больших кораблей, посадив на каждый из них по 1000 человек, и 5000 малых кораблей, со 100 человек на каждом: он отправил их морем. Сам же с [остальным] войском пошел сухим путем в Халкидон. Войско же греческое вступило в Константинополь на защиту города на 43-м году Константина.

Когда же войско измаильтян, достигнув Халкидона, отправило грамоту своего царя к императору Константину, последний, взяв ее, пошел в дом божий, где он пал на колени и сказал: «взгляни Господи»! и надев на себя вретище, сел на пепле и предписал [всеобщий] пост. Повелитель измаильтян приказал выстроить корабли боевым порядком на море и двинуться к городу. Но Господь сильною бурей воззрел с небес: всколыхалось море из глубины своей пучины и потопило все корабли с экипажем: погибли все до одного. Волнение моря продолжалось 6 дней. Бывшее в Халкидоне войско [неприятельское вышло] ночью из Халкидона и отправилось в свою землю[265].

На 36-м же году правления Абубекра, Отмана и Амра войска их снова напали на Армению и, разделившись на три отряда, один из них пошел на Васпуракан, [другой] на Тарон, а третий в Ког-овит, где он ночью взял крепость Артцап’[266] и где он в тот день в беспечности предался [всевозможным] мерзостям. Но князь Т’еодорос с 600 человек напал на них и всех, в числе 3000, предал лезвию меча, освободил пленных и неприятельский скарб взял в добычу. — И умерли Абубекр, Отман [и Амр][267].

После них власть переходит к Мавию, [управлявшему] 19 лет. На первом году его [правления], на 25 году Константина, князь Сембат багратуни и греческий полководец, перешед через переправу Евфрата, вступили в бой [с измаильтянами], но будучи побеждены, обратились в бегство. [После того измаильтяне] написали грамоту в Армению [с приказанием] платить дань: князья с нахарарами и католикос Нерсес изъявили согласие платить ежегодной дани 500 дахеканов. Мавий, назначив князя Григория [из рода Мамиконов] правителем Армении и Иверии, сам умер. — После Мавия сын его [Иезид] был князем татчиков в продолжение двух лет.

После него Абдел-мелик, сын Мервана, 21 год.

Григорий же, правитель Армении, водворил мир в Армении, построил церковь в Арутче и умер на войне с северными народами[268].

Власть его наследует патрик Ашот, муж славный, любитель наук, исполненный страха божия, тот самый, который построил церковь в Дарьюнк’е и, перенесши живо изображенную чудотворную икону воплощения христова, поставил ее в ней и во имя ее назвал [самую] церковь. На первом году его правления явилась комета, которой хвост блистал лучами в виде столпа: она стала знамением голода, меча и великих потрясений.

После 16-ти лет своего правления Абдел-мелик дал приказание своему войску выступить в землю армянскую под начальством полководца Махмеда. Прибыв сюда и увидав монастырь святого Григория, [богатый] блестящими украшениями и дорогою утварью, измаильтяне задумали злое дело против него: отряд неверных вступил под сень монастыря [под предлогом] ночевать там. Ночью, задушив одного из своих служителей, они бросили его в глубокую яму, а с рассветом дня стали искать служителя и нашли [его убитым]. По приказанию Махмеда отсекли руки и ноги у 40 с лишком человек монахов монастыря и затем повесили их. Потом разграбили всю священную утварь церкви.

Отправляясь в Сирию, Махмед оставил в Армении правителем одного из своих, который задумал извести все армянское дворянство. Этот коварный замысл узнал Сембат багратуни, который пригласил к себе Сембата сына князя Ашота, Варда сына князя Т’еодороса и брата своего Ашота, [вместе с ними] решился перейти в землю греческую. Но войско измаильтян, в числе 5000 человек, настигло их в селении Варданакерте; армянское же воинство состояло из 2000. Наутро они вступили в бой и, одержав верх над измаильтянами, предали их мечу; ибо последние окоченели от холода, проведши всю ночь под открытым небом; те же из них, кои хотели спастись бегством, наступив на лед реки Ерасха, провалились в нее. Сембат послал императору греческому [в дар] арабских коней вместе с носами, отрезанными у трупов и, получив от него достоинство куропалата, отправился в Тайк’ в крепость, называемую Т’ухарк.

Когда до Абдел-Мелика, повелителя измаильтян, дошла весть о поражении его войска, он приказал своему полководцу во главе многочисленной армии [снова] идти на Армению. К нему навстречу пошел католикос армянский Саак и смертью своей в городе Харане, как мы сказали выше, восстановил мир.

По кончине Абдел-Мелика властителем татчиков стал сын его Велит [в продолжение] 10 лет. На первом же году своего владычества он задумал истребить в земле нашей все армянское дворянство и приказал привести это в исполнение полководцу своему Махмеду, который [в свою очередь] приказал какому-то Кошму, бывшему [тогда] правителю города Нахчивана, вызвать к себе нахараров армянских с их кошницей как бы для того, чтобы сделать ей смотр и назначить содержание от казны. Они же в простоте сердца немедленно собрались туда: тут же разделили их на две части, одну заключили в церковь, что в Нахчиване, а другую — в церковь, бывшую в Храме; подложили огонь к церквам и таким образом сожгли всех в 153-704 году. Старших нахараров возвели на виселицу; захватили Сембата сына Ашота, Григора и Корьюна из рода Артцруни[269], жен и сыновей которых отвели в плен, [с ними] и младенца Вардана сына Хосрова владетеля гохтен’ского, которого воспитали в беззаконном своем законе. По достижении совершеннолетия ему возвращено было наследственное его владение, [захваченное] в казну. И он, возвратившись в Армению, [снова] принял христианскую веру вместе с монашеством и [наконец] при царском дворе он принял мученическую смерть в 186-737 году, как о том говорится в его истории[270].

После сожжения князей куропалат Сембат с бывшими с ним нахарарами, освободившись, ушел в Егерские страны[271]. Греческий царь уступил им город П’уйт[272], в котором они поселились. после они разграбили город и утварь церквей и возвратились в Армению. Император приказал архиепископам и митрополитам установить анафему, которую они должны были читать [ежегодно] в праздник Пасхи — в день совершения [армянскими нахарарами] недостойного дела.

Велит [Валид] на место Махмеда отправил [в Армению] Абдел-Азиза, который был туг на ухо[273]. Он водворил мир в земле армянской; возобновил город Девин, укрепил его и расширил в объеме больше прежнего; «ибо, говорил он, так как я был причиною разрушения этого города, то я и восстановлю его. Я был 12-ти-летним мальчиком в красном переднике; когда войско измаильтян держало этот город в осаде, я пролез через один из каналов, взобрался на городскую стену и громогласно воззвал к нашему войску. Передовые воины, стоявшие на стороже на стене, [все] попадали; войско татчиков ободренное этим, взяло город»[274]. Но довольно об этом.

Между тем полководец Махмед, не переставая питать в сердце своем замыслы на землю Тченов, просил у повелителя измаильтян 200,000 войска, с которым он через Ассирию и Парсию вступил в часть земли Тченов и стал лагерем на берегу реки, называемой Ботисом[275]. [Отсюда] он написал грамоту к царю тченов, [в которой говорил между прочим]: «отчего это ты один не поступаешь под иго нашего повелителя, перед которым все народы трепещут?» Царь тченов отвечал: «царь вавилонский, который завладел вселенной, царствами — македонским и парсийским, и тот не мог владычествовать над нами. Я не заплачу тебе дани, кроме разве царственных подарков». Махмед снова написал ему: «дай мне 30,000 дев и я уйду от тебя»; ибо он был прельщен красотой тченских дев. Царь тченов снарядил кибитки с шелковыми навесами, [посадил] на них 40,000 человек с ног до головы вооруженных, пришел на берег реки, и сам, став лагерем немного поодаль от кибиток, послал к Махмеду [сказать]: «возьми 30,000 почетнейших из своих мужей по числу дев моих, перейди по сю сторону реки и мы по жребию разделим [между вами] дев наших: тогда не будет стычки между твоими воинами». Махмед, взяв 30,000 почетнейших мужей, перешел на ту сторону реки. Царь тченов приказал своему войску сделать на них нападение: тогда скрывавшиеся под шелковыми навесами в кибитках вышли и, окружив [неприятелей], предали их лезвию меча. Махмед в сопровождении немногих бросился в реку и спасся бегством.

Велит [Валид] скончался после 10-летнего управления; власть его перешла к Сулейману, [управлявшему] 3 года, который на третьем году своего владычества собрал войско под начальство Мслима и отправил его в город Дербенд, откуда он вытеснил гоннов и прогнал их. При разрушении [крепостных] стен в основании их нашли камень, на котором было написано [следующее]: «император Маркиан, самодержец, построил этот город и башню, [употребив на то] из собственной казны много талантов. В последнее время сыновья Измаила разрушат ее [башню?] и на собственные деньги перестроят ее». Прочитавши эту надпись, они перестали разрушать, и снова воздвигнули разоренную стену.

После Омара стал повелителем [измаильтян] Иезид и [управлял] 6 лет. Воздвигнутый злым духом, он не переставал бороться с христианскими народами; приказывал разбивать иконы, изображавшие Христа воплотившегося и его учеников, знамение креста Господа нашего Христа; а впоследствии вышло [даже] от него приказание бить свиней и извести их с [лица] земли. Впрочем он и сам околел, задушенный одержавшим его злым духом[276].

Его место заступил Хешам, управлявший 12 лет[277]. Он наложил более тяжкие налоги на землю армянскую, а потом стал угрожать войною императору греческому Льву, [требуя от него] покорности и дани. Когда [последний] отверг [его предложение], разгневанный Хешам послал брата своего Мслима с многочисленным войском в Грецию. Он через Киликию прошел в землю [сирийскую] в Мюсигон, что значит «средиземная страна», и достиг Вифинии.

Измаильтяне нанесли поражение греческому войску и, предав опустошению их землю, возвратились в страну свою. Великий повелитель их, видя эту победу, [в следующем году] снова собрал войско и послал на греческого императора под начальством брата своего Мслима, который поклялся не возвратиться к нему пока не разрушит Константинополь и св. Софию. Он выступил и, достигнув берегов Понта, написал императору Льву грамоту [следующего содержания]: «К чему твое упорство и отчего не покоряешься? Разве ты не слыхал о бедствиях, причиненных нами всем государствам, нам противившимся? Мы разбили их, как сосуд скудельный; ибо совершился обет, [данный Господом] отцу нашему Измаилу. Я поклялся не возвратиться в свою землю, пока не уничтожу твое царство, пока не разрушу твой город, [обведенный] стенами, не обращу так называемую [вами святую] Софию, дом поклонения твоего, в баню для моих воинов и пока не раздроблю о твою голову древо креста, которому ты поклоняешься».

Император, прочитав эту грамоту, исполненную поношений, отправился в святую Софию в сопровождении патриарха и множества городских жителей; он развернул грамоту поношения перед Господом и в продолжение трех дней, не вкушая пищи, не переставал молиться. Потом он написал ответ полководцу Мслиму: «Что ты кичишься своею злобою, сильный беззаконием! Если жезл Моисеев, который был только подобие креста Христова, низверг в пучину Фараона, то сие знамение св. креста тем скорее сокрушит тебя. И потому если обратишься вспять, то это будет лучшее благо, которое ты изберешь и себе и твоему войску. В противном случае делай то, к чему принуждают тебя твои помыслы». — Полководец Мслим, прочитав эту грамоту, в зверской ярости дал приказание своему воинству садиться на приготовленные им корабли и, пустившись в путь, стал приближаться к городу. Император Лев, при виде многочисленного флота, плывущего как лес по морю, приказал протянуть решетчатую железную стену и замкнуть ворота [этого] цепного укрепления; с тем вместе воспретил кому бы то ни было вступить в бой с неприятелем, а возложить надежду на Бога в ожидании посещения свыше. Царь взял сам непобедимое знамение на плечо, а патриарх и многочисленная толпа народа со свечами и курящимися кадилами возвысили глас молитвы и вышли за городские ворота. Царь, знамением креста ударяя о морские воды, воззвал троекратно: «помоги нам, Христе, Спаситель мира!» С этими словами всколыхавшаяся пучина моря потопила воинство измаильтян: часть его, поражаемая волнами, была брошена зыбью к [берегам] фракийским, а другая к отдаленным островам. Число неприятельского войска было с лишком 50,000. Мслим был взят и представлен к царю, который сказал: «Суд мой судил Господь: я не наложу на тебя рук своих; возвратись в свою землю и поведай [там] чудеса, [совершенные] Богом». И он, покрытый стыдом, возвратился в свою землю, и с той поры не опоясывался мечом.

Тогда повелитель измаильтян Хешам отправил в Армению Мервана сына Махмеда, который назначил Ашота сына Васака багратуни патриком в Армению. После Хешам скончался: место его заступил Велит [и управлял] год и 6 месяцев. По приказанию курраев он был убит собственными вельможами, которые возвели на престол Сулеймана. Но Мерван, узнав о смерти Велита, немедленно собрал свои войска, перешел реку Евфрат, вступил в бой с Сулейманом, одержал над ним победу и убил его. Он властвовал 6 лет. Осадив Дамаск, он взял его и жителей города, сынов Измаила, привязав к четырем кольям, плотничьими инструментами приказал тесать у них лица, беременных женщин рассекал пополам, младенцев мужеского пола закладывать в стены, а девочек отводил в плен. И совершилось пророчество Амоса: «за три нечестия Дамаска и за четыре не отвращуся его» [гл. I, 3-4]. Больные умом и чувствами, они совершили смертные ужасы: предавались убийству, любостяжанию, любострастию, и [наконец] четвертому [нечестию]: не верили тому, что Бог посетит их.

Около этого времени был правителем [в Армении] патрик Ашот, который со славою управлял 15 лет. Впоследствии Григорий мамиконский лишил его зрения, после чего он жил еще 14 лет и, скончавшись, был положен в гробницу в деревне Дарюнк’е[278].

Между тем как продолжалось владычество Мервана и он не переставал бороться с своим народом, из Хорасана вышло войско под предводительством Абдаллы, которое, прошед через Тигр, явилось у Акохи[279] — главного лагеря татчиков. Дав сражение войску Мервана, татчики истребили из них 300,000, настигли Мервана и убили его. И стал властителем после Мервана Абдалла, который отправил брата своего, другого Мервана, по всем подвластным себе странам собирать дань с живых и мертвых поголовно. Он причинил много бедствий и многих довел до нищеты; заставлял священников приводить в известность число умерших, дабы их родственники могли заплатить дань за них. Он [приказал] повесить на шею всем свинцовую печать...[280].

«и с каждого человека брал много зуз[281]. Этот злобный палач довел народ до крайней нищеты невыносимыми своими притеснениями, [вследствие чего] 1200 человек перешло в греческую землю под предводительством Шапуха и сына его Хамама из рода аматуник’ского. Неприятель, [узнав о том], пошел по их следам и настиг в пределах Кола[282]. Они вступили в бой с татчиками, обратили их в бегство и сами перешли через реку Акампсис[283], которая берет начало в тайк’ской провинции и, протекая на северо-запад, впадает в Понт. Император Константин, известившись о том, поселил их в прекрасном и плодоносном месте. Простой же народ, оставшийся в нашей земле, вынужденный лишениями, вступил под иго сынов Измаила, став дровоколами и водовозами у последних.

«В то время скончался в благочестивой жизни армянский католикос Исайя. Ибн-Докл [Доке] с большими угрозами приказал принести к себе все сокровища и утварь церковную, из которых он брал себе то, что ему нравилось. — На престол патриарший вступил Степанос посредством больших подкупов».