Всесилие страсти

ГЛАВА ПЕРВАЯ

То, что Корт увидел, почти мгновенно примирило его с этой встречей бывших одноклассников. Перед ним стояла женщина с безукоризненно совершенной фигурой. Правда, он мог лицезреть лишь ее спину, но и этого было более чем достаточно. От созерцания его отвлек визг: от стола с распростертыми объятиями к нему рвалась Либби.

— Корт Лэндер! Боже мой! Мы и не знали, что ты явишься. Думали, ты в Северной Каролине.

Обладательница совершенной фигуры (ноги просто умопомрачительные), видимо, напряглась, но не обернулась и не прервала разговора. Корт узнал ее собеседника: когда-то учился у него гимнастике.

Разомкнув объятья, Либби показала на свои надутые губки:

— Прощу, что пришел без предупреждения, если чмокнешь сюда.

— На твоем месте я бы этого не делала, — наконец повернулась к ним девушка с точеными формами.

Трейси Салливен. Этот строгий тон Корт узнал бы где угодно. Невольная улыбка расплылась по его лицу.

Тугие рыжие кудряшки потемнели до оттенка корицы с сахаром, которой посыпают тосты, но серьезные глаза цвета карамели совсем не изменились. И губы тоже. Никогда он не видел более привлекательного рта, но вся эта сексуальность пропадала даром, ведь она была сестрой одного из его товарищей.

Трейси направилась к ним. Ото! Откуда эти холмы и долины? Ведь в школьные годы она была настоящей жердью!

Шутливо хмурясь, Трейси не могла скрыть улыбку:

— Либби вышла замуж за футбольного тренера, и, если она не прекратит бросаться на каждого мужчину, входящего в эту дверь, ее муж в конце концов тоже на кого-нибудь набросится.

Пренебрегая предупреждением, Либби обеими руками ухватила Корта за рубашку и притянула к себе. Его глаза встретились с глазами Трейси, когда Либби чмокнула его в угол рта. Отпустив добычу, Либби дернула Трейси за руку:

— Давай, девочка, теперь твоя очередь.

Сливочно-нежную кожу щек Трейси залил румянец, и это напомнило ему девочку с веснушками, которая подтягивала его по школьному курсу английского. Если бы не она, он так и не получил бы аттестата.

Ему всегда хотелось поцеловать ее. Он перевел взгляд на ее губы и ощутил, как пересыхает во рту.

Румянец на ее щеках стал гуще.

— Яне…

Положив руку ей на затылок, Корт прервал слова протеста собственными губами. И долго не мог оторвать их от мягких, удивительно нежных губ.

Вот я и дома, почему-то подумал он, хотя они с Джошем уже несколько дней как вернулись домой.

Наверно, это из-за ее запаха. Трейси пахла домом, родным домом — яблочным пирогом и овсяным печеньем.

Кто-то присвистнул, и это напомнило ему, на каком он свете и с кем целуется. С Трейси, сестрой Дэвида.

Он медленно выпустил ее и постарался успокоить дыхание. В ушах лупило как паровым молотом, кровь рвалась по сосудам, точно подгоняемая турбиной. Расставшись с Кэйт, он не прикасался к женщине, и его организм явно решил ему об этом напомнить. И все же… Только поэтому поцелуй так его возбудил? Только ли поэтому?

Трейси стояла будто прикованная к месту, ошеломленная, как в тот далекий день, когда она увидела его купающимся нагишом в той части реки Нуэсес, которая принадлежала доку Финни. Собравшись, стала чопорной — как и тогда. Ну и пусть притворяется хладнокровной: ее вздымающаяся грудь говорит совсем о другом.

— Это было лишним.

Да, но что же делать, если так хочется поцеловать эти влажные губы снова. Корт усмехнулся и покачал головой. Какая глупость — целоваться со своим старым приятелем, с бывшим сержантом-погонялой.

— Время здорово красит тебя, Трейси.

Ее лицо приобрело цвет зрелого помидора, пальцы сжались.

— Я.., тебя.., спасибо, Корт.

Так бы они и стояли, продолжая пялиться друг на друга, если бы Либби не взяла их обоих за локти и не поволокла в дальний угол физкультурного зала, отведенный для танцев.

— Душка он, наш Корт, правда, Трейси? Вы там танцуйте, а я присоединюсь, когда кончится мой черед принимать гостей, — и Либби ушла.

Корт повернулся к Трейси и протянул ей руку.

Она отвела взгляд, но тут же встретилась с ним глазами опять. Набрала воздуху и решимости — и обвила пальцами его ладонь. Обдало жаром, как в тот первый раз, когда он ее обнял. Корт постарался сосредоточиться на танце под музыку в стиле кантри. Он не танцевал годами, двигался теперь неуклюже, и то, как его тело реагировало на близость Трейси, совсем не помогало делу.

После нескольких па Трейси сказала с упреком:

— Тебе не следовало поддаваться на подзадоривание Либби. Я думала, что за десять лет ты изменился…

— Я также рад тебя видеть, — прервал он. Посмеиваясь, слегка передвинул руку на ее талии: тепло ее тела жгло кожу даже через ткань.

— А я и не знала, что ты дома. — Неуверенность в голосе или ему показалось?

— Только недавно приехал и надолго оставаться не собираюсь.

Вот только соображу, как снова наладить жизнь, и сразу вернусь в Дарем, подумал он.

— Все еще на практике в больнице?

— Да.., взял отпуск.

Оркестр заиграл медленный танец, свет притушили. Корт привлек партнершу ближе, но она напряглась и откинулась назад.

— Вот это нам делать не обязательно.

— Да почему? Как будто мы в первый раз с тобой танцуем. Помнишь? Выпускной вечер, и в этом самом зале. — В тот вечер он был не в состоянии контролировать себя и с ним творилось то же, что и сейчас.

Полные губы сжались в тонкую ниточку.

— Помню.

Ну вот. Морозец ударил. Она что, угадала, что с ним делается, или…

— В чем дело?

— Просто я бы не стала предаваться воспоминаниям.

Он сменил тему:

— Чем занимаешься сейчас?

— Я учительница.

От удивления или от усталости, но он оступился, и на мгновение его нога скользнула между ее бедер. О боже.., еще одно подобное соприкосновение, и его достойную подростка реакцию увидит весь зал.

— Не знал, что ты хочешь быть учительницей.

— Мы же никогда не говорили о моих планах.

Только о том, чего хочешь ты.

— Я что, был настолько эгоистичным?

— Нет. Ты был младшим в семье, а вокруг таких обыкновенно вращается мир.

— А ты была старшей — пастушка отары Салливенов. Наверно, до сих пор погоняешь всех своих братцев и сестер?

Она посмотрела ему в глаза, но отвела взгляд прежде, чем он успел отгадать ее мысли.

— Они все еще здесь.

И, конечно, сваливают на нее всю ответственность за семейные дела наряду с родителями. А она и не думает жаловаться, ответственность у Трейси в крови.

— Где ты работаешь?

— Я преподаю здесь английский. — «Попробуй посмейся!» — предупредило выражение ее лица, и спина напряглась под его пальцами.

— Наверно, ты хорошая учительница, но поручусь, что строгая. Мне ты не спускала, и я страшно тебе благодарен. Научился быть благодарным, как только попал в колледж.

Похоже, это ее смутило.

— Да, и я надеюсь вскоре возглавить школу — если смогу пробиться в этот чисто мужской клуб.

Решительным и гордым жестом она подняла голову, и его взгляду открылась стройная шея над треугольным вырезом платья. Неожиданно Корту захотелось прижаться лицом к этой светлой коже.

Но он поборол в себе предательский импульс.

— Так что у тебя все в ажуре?

Она глядела куда-то за его плечо.

— Да, моя карьера, моя жизнь — все в точности как планировалось.

Хорошо хоть у кого-то все в порядке. Планы Корта определенно идут насмарку, и как это все кончится — неизвестно. Надо бы побыстрее что-нибудь придумать.

Увлеченная танцем пара катилась в их направлении. Сменив руку, Корт увлек девушку с дороги.

При этом запутался в собственных ногах — точно кто-то злокозненно связал вместе шнурки его ботинок — и оказался прижатым к Трейси. Она замерла, и тут до него дошло, что его руку наполняет волнующий задний изгиб, которым он любовался, когда вошел в зал. Желание захватило его врасплох, согрело кожу. Он хочет Трейси. Вот это номер.

Наверно, слишком устал, вот и лезет в голову всякое. С того самого дня, когда он забрал Джоша, ему ни разу не удалось как следует выспаться. Парень орал все время и не желал знать, что ему положено периодически засыпать.

— Извини. — Остерегающе ледяной тон обдал его холодом.

Расстроенный, Корт отодвинулся на несколько дюймов.

— Ничего, если мы посидим? Мне бы не помешало немного кофеина. — Холодный душ тоже бы не помешал.

— Конечно. Угощения вон там.

Кажется, ее голос дрогнул? Трейси высвободилась и уверенным, размашистым шагом повела его через зал.

Секунду или две ноги отказывались ему повиноваться. Где она научилась покачиваться так соблазнительно? Мысленно отвесив себе пинка, Корт последовал за ней. В самом ли деле причина его треволнений в усталости, или за истекшие десять лет Трейси Салливен превратилась из книжного червя в богиню любви? Так или эдак — не имеет значения. Он пробудет здесь недолго и выяснить не успеет. Ну и хорошо. Даже если не думать об ее брате, есть вещи, которые со старыми друзьями просто не делают. Прежде всего — не вступают в интимную связь, чтобы тут же бросить.

Догнав Трейси, он получил от нее стакан содовой и жадно выпил.

Подскочила Либби.

— Эй, вы! У нас тут не похороны!

Обрадованный ее вмешательством. Корт попытался собраться с мыслями, пока Либби со скоростью аукционера докладывала последние сплетни.

Вскоре он потерял нить ее путаного повествования, поглощенный эмоциями, сменявшимися на лице Трейси. Может быть, он ее обидел?

И тут до его слуха донеслось:

— Трейси не получила своей обычной летней работы няни. И жильца на верхний этаж у нее нет, и по-моему, она уже истратила свой последний цент на маленького брата и на сестру, которой надо устроить жизнь и найти работу. Где ты собираешься добыть денег, Трейси?

— Как-нибудь обойдусь, — ответила уязвленная Трейси.

— Но ведь ты только что заплатила за Вэнса, за следующий семестр?

— Либби…

— Побожусь, твои родные выжимают из тебя все до доллара.

— Ну хватит!

Именно таким голосом она призывает расшалившихся деток к порядку. Невольно встанешь по стойке «смирно». Корт стер со своего лица улыбку и вспомнил, как когда-то этим самым тоном его, в маминой кухне, поворачивали на верную дорогу.

Да, если хорошенько подумать, педагог из нее прекрасный.

— Корту интереснее рассказать о своей учебе.

Чем занимаешься сейчас. Корт? — Трейси растянула губы в улыбку, не затронувшую глаз.

— Только закончил практику в приемном покое.

Специализируюсь в кардиологической хирургии.

— О-о, «Приемный покой»! — восхитилась Либби. — Обожаю эту передачу!

Улыбка Трейси погасла, между бровями легла складка.

— Это из-за инфаркта отца ты захотел стать хирургом? — Он ощутил ее ладонь на своей руке.

Корт не помнил, чтобы ее прикосновение когда-нибудь обжигало его так, как сейчас. Лучше сунуть руки в карманы, от греха.

— Без хирургической помощи папа не вытянул бы.

Руку отдернули.

— Твой папа, кажется, очень счастливо живет с Пенни. Семейная жизнь ему подходит.

— Да.

Не пробыв в родном доме и пяти минут, Корт обнаружил, что стал одинок, пусть и с малышом на руках. У отца новая жена, у каждого из братьев жены и дети. Семейное ранчо, «Крукид Крик», где он рос, принадлежало теперь старшему брату, Патрику.

Он чувствовал себя нежеланным гостем, но куда деваться с сыном в это лето? Не везти же Джоша назад в крохотную квартирку. Даже если он найдет кого-то присматривать за мальчиком, врачи, с которыми он делит квартиру, вряд ли смирятся с детским криком по ночам.

Да, не годится, конечно, продолжать ставить Патрика и Лианну, его жену, перед непредвиденным фактом своего присутствия, но ничего другого, что бы выдержал его кошелек. Корт еще не придумал.

— Что еще за работа няни? Я думал, тебе это еще в детстве надоело.

— Да, но, работая каждое лето в этой семье, я получала возможность путешествовать. В прошлом году мы объехали Европу, в позапрошлом Гавайские острова. А в этом собирались посетить Австралию.

— Приятное развлечение.

Вот чего Корт не помнил, так это чтобы Трейси что-то делала лишь для развлечения. Сколько раз он подбивал ее прогулять уроки! И столько же раз терпел поражение.

— Приятное с полезным, — поправила она.

В этом вся Трейси. Оба слова значат для нее одно и то же.

Либби рядом вертелась под музыку.

— Женился, Корт?

— Нет.

Джош помешает даже завязать знакомство в ближайшее время. Но не рассказывать же ей о Кэйт и об оставленном ею сюрпризе. Не успеет взойти солнце, это будет обсуждать весь город.

— Почему? — непонимающе уставилась на него Либби. А Трейси наградила его взглядом, заставившим опять вспомнить несделанные уроки.

— Самое важное для меня — учеба, и мне осталось еще пять лет.

— Но разве ты уже не врач?

— Да, но еще не хирург.

— Не надо, врач есть врач. Я танцевать хочу. Схватив за локоть, Либби утащила его туда, где танцевали.

Трейси наконец-то вздохнула спокойно. Не повезло: надо же было сразу напороться на Корта Лэндера. И ведь она давным-давно пережила свою влюбленность. Вот и нечего краснеть, стоит Либби о нем заикнуться! Нечего теряться, стоит ему до нее дотронуться!

А поцелуй… Как еще она не свалилась прямо к его ногам, так подкосились колени. Кажется, она до сих пор чувствует эту слабость в ногах.

Корт изменился. Когда-то бесшабашный ковбой, он вернулся, сверкая городским лоском. Густые темные волосы лежат аккуратной шапочкой, волосок к волоску. Юношеская пухлость сточена временем и превратилась в скульптурную строгость, в голосе зазвучали мужественные ноты — где то тягучее техасское произношение, от которого когда-то таяло сердце! Но изменения только повысили градус и без того пьянящего напитка.

Покачав головой, она отпила колы. Господи, Трейси, когда же ты станешь умнее! Помнишь, чем закончилось твое увлечение Кортом Лэндером? Он предложил проводить тебя на выпускной вечер, и ты решила, что ваши чувства взаимны. А оказалось, что просто никто больше не собирался тебя пригласить и твой брат сказал ему об этом.

Благотворительное приглашение. Хорошо, что его товарищи по баскетбольной команде, и прежде всего ее брат, невольно помогли ей понять, что к чему. Только и утешения, что Корт так и не догадался, как она в него тогда втюрилась.

Но если верна поговорка, что горести ходят по трое, ей теперь должно начать везти. Работа накрылась, жилец съехал, а теперь третья незадача явилась старая любовь.

Корт поднял глаза и поймал ее взгляд через людное пространство физкультурного зала. Уголок его губ приподнялся в ласковой улыбке, и внутри у девушки потеплело. Что Либби ему сейчас рассказывает? Кошмар. Только от лучшей подруги Трейси не скрывает все свои неприятности. А благодаря доброму сердцу Либби то, что знает она, вскоре будет знать каждый. Не зря ее прозвали «Свобода слова».

Ну вот что она может сейчас ему говорить? Что Трейси, наверно, самая старая из всех незамужних девиц в графстве. И в последние пять лет ни с кем не встречалась, так что, похоже, в этом качестве и останется. Сколько раз Либби уговаривала ее погулять, поучиться правилам заигрывания. К несчастью, Трейси знала всех мужчин в округе с детсадовского возраста и не испытывала ни малейшего желания вступить с кем-то из них в близкие отношения. Возможно, потому, что большинство из них едва были способны пробубнить алфавит. Да еще гордились этим.

Упрямо тряхнув головой, Трейси разгладила складочки на своем новом полотняном платье.

Нет, надо вмешаться, иначе Либби выболтает что-нибудь нежелательное. Зачем ей эта головная боль?

Спокойно. Повторив про себя любимую мантру, Трейси глубоко вздохнула. Она, без сомнения, справится с этим, только насколько было бы легче, если бы Корт нарастил животик, как большинство его школьных товарищей, и стал бы ниже. И если бы не чувствовать, как все еще горит то место пониже талии, которого коснулась его ладонь.

Когда она дошла в мыслях до этого пункта, Корт зевнул и в очередной раз споткнулся. Похоже, он измотан. Некоторые совсем не понимают, когда пора кончать праздновать. Укоризненно прицокивая, Трейси прошагала через зал и похлопала по плечу старого друга. Лукаво покосившись, Либби — удивительное дело! — уступила свою жертву без спора.

На этот раз Трейси решила не обращать внимания на собственное смущение и оглядела Корта внимательно, примечая синяки под карими глазами и устало опущенные широкие плечи. Хотелось пригладить эти темные волосы, положить его усталую голову к себе на плечо. Ее сердце забилось при мысли о подобной смелости.

— Ты валишься с ног. Тебе надо лечь, почему ты не уходишь?

Авось он не заметит, как дрожит ее голос, когда его пальцы сжимают ее кисть. Или что она так и не научилась танцевать.

Брови партнера приподнялись, в глазах зажглась дразнящая искорка. На удивление чувственный рот изогнулся в улыбке.

— Это что, приглашение?

Щеки девушки вспыхнули, желудок, казалось, ухнул куда-то вниз. Она оглянулась, чтобы удостовериться, что никто этого не слышал.

— Вовсе нет. Ты спотыкаешься так, что только и жди несчастного случая.

— Я-то думал, тебе мой стиль нравится.

Продолжая вести Трейси в танце, он подавил очередной зевок. Но Трейси не стала принимать его на свой счет, хотя некоторые и считали ее занудой.

— Сегодня у тебя нет ни стиля, ни элементарной координации. Давай я отвезу тебя домой.

— Сам доеду.

— Двадцать миль прямой и пустой дороги? Ты же заснешь за рулем!

— Материнская забота, а, Трейси? — Мягкая улыбка.

Трейси поморщилась. От братьев и сестер она часто слышала, что готова нянчить всех подряд.

— Нет. Да. Возможно.

— Благодарю и принимаю предложение. — Он опять зевнул. — Похоже, я не гожусь сегодня для веселой компании, и все же рад, что пришел. А то бы не увиделся с тобой.

Теплая волна залила Трейси, но она сказала себе: перестань. Это обыкновенная вежливость.

Корт всегда был вежлив, даже слишком. Тогда, в школе, ей хотелось, чтобы хоть раз он схватил ее и зацеловал до беспамятства. И в кузове его грузовичка она охотно бы выполнила все, чего бы он ни захотел, но это удовольствие он приберегал для более красивых девочек.

— У меня — синий седан, он стоит около флагштока. Встречаемся там через пять минут.

— Мы что, не можем пойти вместе?

— Разговоры будут.

— Если ты не хочешь, чтобы нас видели уходящими вместе, я сам доеду домой.

Боже, храни меня от слишком гордых мужчин.

А, ладно.

Пятью минутами позже Корт сидел рядом с ней, пытаясь пристроить куда-то свои длинные ноги. Как хорошо он пахнет — похоже на дорогие образцы, присылаемые с журналами. Она незаметно вдохнула соблазнительный аромат.

— Несколько минут — и ты будешь дома в постельке.

Косой взгляд в ее сторону — сонный, однако сексуальный — едва не заставил Трейси врезаться во флагшток. Во рту пересохло, в ушах звенело.

Милю спустя она успокоилась настолько, чтобы задать вопрос:

— Наверно, вы с братьями поздно ложитесь, все рассказываете друг другу, что с кем случилось?

Молчание. Проезжая под фонарем около магазина, Трейси глянула в сторону своего пассажира.

Спит. Можно насмотреться вдоволь, благо дорога прямая, а полная луна светит вовсю.

Когда-то она мечтала о том, как выйдет за этого человека замуж и будет жить с ним долго и счастливо всю жизнь. Конечно, до того, как она узнала об его планах отправиться в колледж, находящийся в другом конце страны. Ну и хорошо. Парни, пользующиеся такой популярностью, как Корт, никогда не приглашали на свидания чучел вроде нее. Из жалости разве что.

Через несколько минут она въехала на площадку перед домом Лэндеров. Через лобовое стекло продолжала заглядывать луна, в открытые боковые окна врывался вечерний ветер. Сладко вспоминать прошлое, сидя рядом с Кортом, но примешивается и горечь.

В их городке не было железнодорожной линии, зато была свалка — и дом Салливенов неудачно располагался рядом с ней. Обитателей его жалели, давали старую одежду и старые игрушки, но Корт никогда не смотрел на Трейси Салливен сверху вниз. Он словно не замечал жалкого домишка, потрепанной мебели и, когда они занимались на кухне и малыши врывались туда за едой, ни разу не пожаловался на помеху. Даже, кажется, любил приходить в их дом. Во всяком случае, пока банка с печеньем была полна.

Но сидеть тут и мечтать о прошедшем хорошо, а возвращаться надо — до того, как с подачи Либби начнут говорить об ее отсутствии. Она потрясла его за плечо.

— Корт, ты уже дома.

Веки медленно поднялись, на лице возникла сонная улыбка.

— Спасибо, Трейси. Ты настоящий друг.

— Мне говорили. Спокойной ночи. Увидимся.

Он наклонился и коснулся ее губами, прежде чем она сообразила, что он хочет сделать. Ее сердце бешено забилось, и ей пришлось бороться с собой, чтобы не обвить его шею руками. Корт выпрямился, и она облизнула губы. Вкус его прикосновения сохранялся.

— Можешь на это рассчитывать. — Подмигнув, он зашагал к дому.