Всполохи Эйцехоре

© Степан Мазур

Цикл Скорпиона

Том пятый:

«Всполохи Эйцехоре»

Фантастический роман

(боевая фантастика)

Аннотация:

Архонты покинули физический мир. Нет больше старых козней и заочных претензий. Время новых игроков. Прошлые правила не имеют значения там, где чаша весов сил слишком долго была на тёмной стороне. Скорпион поставлен перед выбором: успеть преобразовать мир, заполнив все прорехи прошлой структуры, или отступить и преображением займутся совсем другие «программы».

Пройдёт совсем немного времени, прежде чем Меченый поднимется с нижних миров за ответом. Как успеть везде? Ведь ошибки будут слишком дорого стоить.

Время расставлять приоритеты.

Оглавление:

Часть 1. Воины Антисистемы

Глава 1. Восхождение.

Глава 2. Это моя работа.

Глава 3. Цена слова.

Глава 4. Радость рода.

Глава 5. Найди её.

Глава 6. Разумения.

Часть 2. Дети Антисистемы

Глава 1. Сканер.

Глава 2. Огнепоклонник.

Глава 3. Без удачи.

Глава 4. Детсад.

Глава 5. Выпад.

Глава 6. Серая правда.

Часть 3. Иномирный вариант

Глава 1. Усталость.

Глава 2. В чужих окопах.

Глава 3. Братские следы.

Глава 4. Тяга.

Глава 5. Савва.

Часть 4. Крылатое воинство

Глава 1. Один день Скорпиона.

Глава 2. Один день Сёмы.

Глава 3. Тень брата.

Глава 4. Первый пошёл!

Глава 5. Без сильных мира сего.

Часть первая:

«Воины Антисистемы»

Этот огонь никогда не угаснет,

Бьёт по вискам и пылает в груди.

Кровью умоется тот несогласный,

Кто вздумал идти меня впереди.

Я эйцехоре потомок прямой,

Демона семя, взращённое болью

Матери падшей, восставшей со дна.

Мой старый союзник – седая луна.

Антихрист молодой

Один бредёт под полною луной.

Ни тьма, ни свет

Не смеют вступить вслед.

Огненный след на прожженной земле,

Ноздри хватают лишь дым на войне.

На пепелищах старых дворцов

Нет больше жизни – нет и глупцов.

Взращённый их болью, пороком и жаждой,

Я лицезрел мир с изнанки, со дна.

Нет проще мира, чем из кривых окон,

Нет лучше друга, чем ушедший туда.

Антихрист молодой

Один бредёт под полною луной.

Ни тьма, ни свет

Не смеют вступить вслед.

«Песнь Меченого»

Глава 1

- Восхождение –

Сергей «Скорпион».

Относительно-настоящее время.

В какой-то момент всё прекратилось. Муки, терзающие душу, отступили. Всё исчезло, выбросив в состояние блаженного покоя. Состояние вне действия. Блажь нирваны.

Ни света, ни тьмы, ни сумрака.

Ни верха, ни низа. Мир без ориентиров, пространство без расстояния, и только лёгкое ощущение полёта на скорости, не доступной постижению разума. Гонка через пространство без барьеров и препятствий.

Освобождённая душа без зацепок за материальное!

Свободная искра в океане пылающего пламени беспрерывного Сотворения. Частица Бесконечно Большего! Каждый момент – момент ощущения бездны! Бездны Предтеч!

Перед всем существом только Омут, теряющийся в Замыслах Создателя. Беспредельное, бесконечное пространство, бессильное для представления.

Лишь ощущениям души оно подвластно.

И только одно Намеренье не позволяет забыть Цель.

Цель к возвращению.

Вспоминай, Скорпион.

Вспоминай…

* * *

Речушка разлилась синевой в полноводье. Разгорячённые ноги достали водной глади с самого крутого берега. От бодрящей воды по телу прошлась приятная волна, по коже пробежались мурашки.

Сергей наклонился и зачерпнул ладонями воды, плеснул на красное лицо. После доброй работы, да после хороших упражнений, сама душа радуется водной близи. Едва слышно поёт где-то внутри естества.

Тёплые руки обхватили плечи сзади, нежная щека коснулась щеки, ладонь прошлась по другой щеке, отодвигая волосы.

Водная гладь отразила её светлый лик. Само солнце запуталось в её прядях! Чистая и лучезарная, наполненная внутренним светом весны пробуждающейся природы, Владлена пришла к нему.

Губы наречённого Скорпионом растянулись в улыбке. Обхватил рукой ладонь берегини, поцеловал, вдыхая запах звенящих ручьёв, молока, да солнца с её кожи.

- Владлена, - прошептали губы.

- Любый мой, - слова её врезались в память и разнеслись по всем Вселенным, привлекая душу будущего сына.

* * *

…Как на ладони вся прожитая жизнь и пройденный путь. Цветастыми вспышками мелькают образы встречаемых людей. Те существа, кто стали близкими и родными – светлые тона. Те, кто встретился на пути, надев враждебные личины – тёмные, блёклые, едва различимые. Но среди последних нет того огонька, ради которого Скорпион бы помнил себя.

Отблески сливаются в одну реку, быстро оставаясь позади.

Ради чего, кого всё?

- Младший, ты удивил меня больше прочих. Остальные проекции не удостоились моего цельного внимания.

Душа Скорпиона замедлила ход. Голос, льющийся скорее изнутри, чем из окружающего пространства, заставил затрепетать. Если бы душа обладала телом, кожа обязательно покрылась бы мурашками, как в некоторых воспоминаниях земного опыта. (Более близкого ощущения найти в опыте земной жизни не удавалось). Но и без кожи ощутил, как затрепетало всё естество. Приближения Нечто Большего заставило себя ощутить песчинкой. Большой, яркой, но всё же песчинкой.

- Кто ты? – «Обратился» первым Скорпион, не ощущая ничего и отдалённо похожего на страх.

- Скорее, кто ты? И я отвечу. Ты лишь часть меня. Ответ на вопрос кто я не имеет такого же значения.

- Род?

- О, нет. Нам до него ещё расти и расти. Мы пока лишь семечко, только-только воткнутое в землю. Землю сухую, каменистую и расположенную в тени. Но и взрастая в этих условиях, для многих прочих мы как столпы, подпирающее небо. Но не гордись этим, Младший. На само «небо» сил пока не хватает. Таковы уж условия скорости.

- Ты про наш мир? Там, где мы «столпы»? Физический мир?

- Про наш уровень свободно воспринимаемых миров. Сотни тысяч проекций «меня» на все доступные миры дали мне не так много. Ты в числе тех, кто не смирился с законами тех миров и привнёс свою лепту. Потому дал мне опыта больше многих прочих проекций. И я намерен вернуть тебя обратно.

В бездне беспрерывного Сотворения стало немного уютнее. Некое тёплое облако окутало душу, уделив подобие внимания. Душа Скорпиона озарилась внутренним вопросом, приближаясь к пониманию разговора:

- Ты моё Высшее Я?

- Можешь воспринимать меня и так. Здесь на тебя не действуют ограничивающие законы и тебе доступен наш общий опыт всех прожитых жизней. Посмотри же всё тебя занимающее, чтобы не повторяться. Доступ есть – пользуйся. Не многим доводится.

Ответы на мириады вопросов, что терзали разум – вот они. Оставалось лишь позволь себе их услышать, просто открыть эту книгу знаний и всё…

Слишком легко.

- Нет. – Ответил Скорпион прежде, чем началось бы возможное Слияние.

- Нет? – На миг показалось, что Существо удивилось. – Ты уже третий раз отказываешься от моей помощи.

- Если так, то я того не помню.

Собеседник замолчал, словно нуждался во времени для осмысливания того, что предстояло сказать. Но к чему время там, где времени не существовало?

- Достаточно того, что я помню, как ты выходил за пределы «ограничителей». Почему ты вновь и вновь заставляешь себя забывать и продолжаешь путь? В первый раз ради неродной сестры, потом ради той, которую считал любимой. Их «Ви-эмы»[1] не враги мне в этом секторе, но и не друзья в прочих. А рисковать ради тех, кто вовсе не имеет статуса Цельного – глупо. С этим ты перегибаешь. Что же движет тобой теперь? Очередные жертвы ради других? Но кто сможет их оценить, если все они просто ещё не в состоянии увидеть всю картину твоих действий. Так ради кого? Ради чего?

Все же Скорпион ощутил недосказанность. Какой-то самый кончик этих слов-понимания выбивался из складной картины. И внутри что-то взбунтовалось.

- Ты прекрасно знаешь ответ, если я всего лишь твоя проекция. Даже не прямой воплощенный – аватар, а просто слабое подобие тени. Но тени самостоятельной. Будь я твоим аватаром, мне было бы проще вернуться в тело, да и ты бы не доставал своими поучениями на тему твоей исключительности и моей в ней ничтожной доле участия, а просто помог бы найти импульс, что даст разряд сердцу и вновь запустит жизнь. Так?

Ни времени, ни ответа.

Всё умерло на неопределённый срок, завязло в пространстве.

- Пусть так, - Наконец донеслось от Ви-эла.

- У меня много дел! Если ты и впредь хочешь видеть почву того физического мира более доброй для последующих насаждений, то просто помоги мне. Можно же когда-то помочь и просто так? Ничего не просив взамен?

Показалось, что говоривший на миг отпрянул от Сергея, хотя как могло отпрянуть это всеобъемлющее?

- С какой стати мне помогать тебе? Ты неугомонен и закрываешься от Слияния, но твой опыт после смерти всё равно перейдёт ко мне. Мы вновь станем одним целым. А пока ты автономен настолько, насколько возможно. У нас одна душа на всех. Единая. Только не пытайся потерять или уничтожить свою часть или я сам принудительно закончу твой путь.

Теперь уже Скорпион сделал попытку отпрянуть от существа. И это удалось!

- Какой смысл угроз в твоих словах? Хочешь убить – убей. Считаешь, что меня надо остановить – так действуй же! Всё прочее не более, чем пустота и её интерпретации.

Надсущество, словно опасаясь потерять эту неугомонную душу, спешно приблизилось, всполошившись.

- Оставленный в анабиозе в пещере «контейнер», конечно, немало адоптирован под твои возможности, но даже он имеет предел. Вот уже почти месяц, как ты отсутствуешь в своём физическом мире. Ткани начинают отмирать под воздействием кислорода. Более разумным было бы закупорить, загерметизировать тот каменный короб в пещере, но тогда бы потребовался третий посредник, питающий тела за время вашего отсутствия.

Скорпион ощутил нечто похожее на довольство.

- Значит, Меченый не учёл, что его тело разложится тоже?

- У него особый договор со своим Ви-элом. Он сам себя создал. И оставаясь официально Ви-эмом, он держит нужные нити, способный в любой момент вернуться в надсознание или взять достаточно сил. А у тебя даже эгрегора подходящего нет. И с тобой мы ни о чём не договаривались. Предпочитаешь быть самостоятельным – выбирайся сам, ищи решения. Спутников же своих ты оставил в неведенье. Они понимаю лишь часть из задуманного тобой. Слишком много действий была в последнее время без объяснений. И сколько ещё будет?

- Я и сам полностью всего не понимаю… Но погоди… Меч он же… он же спустился к самому Падшему. Разве он не перестанет существовать как личность? Антипод должен поглотить его?!

- А с каких это пор Падший стал всеобъемлющей величиной? Перед законами создаваемых миров все равны. У нас много Игроков, но не всем хочется продолжать Играть по установленным правилам. Задумайся над этим, если найдёшь в себе силы запомнить хоть одну нашу встречу.

- Стой! Ни слова больше. Меч… Он вновь разыграл меня. Сколько не борись с судьбой, а на что-то по жизни мы всё же обречены.

- Он просто использовал тебя как груз, чтобы с «верхних» этажей упасть подальше, «поглубже». Только и всего. У каждого свои планы. Не позволяй им переиграть тебя, а значит и нас. Как ты уже понял, я оставляю за собой право «вето». Проиграешь – уберу тебя прежде, чем разберут по деталькам под свои нужды. Мы…

- Мы? Нас? Нет, пока я жив, ты меня не получишь.

- Хочешь стать раковой клеткой? Да и жив ли ты?

- Если ещё не часть тебя, то да.

- Постой, но ведь мы вместе и есть один из Алвар…

Вспышка света и душа на огромной скорости понеслась сквозь пространство, проходя сотни миров и измерений.

Понеслась, чтобы вернуться.

* * *

В тот же момент времени, в земном мире, Владлена ощутив тёплое, едва заметное прикосновение к щеке, встрепенулась, подняла веки. Сладкий, добрый сон растаял, оставив после себя «послевкусие» света и родного тепла. Сосредоточившись на этом свете, берегиня растаяла в улыбке и коснулась живота. Поглаживая его, едва слышно обронила:

- Вот, сына, и папка весть подал. Дождались. Возрадуйся.

По щеке покатилась одинокая слеза печали, всё, что накопилось за последние несколько недель.

Ещё не рождённый, словно протестуя смене настроения матери со светлого на печальное, требовательно задвигал ногами в утробе.

- Ну, будет тебе, Боремир. Угомонись. – Отвлеклась от невесёлых дум Владлена.

Ребёнок и не думал останавливаться, пинаясь только сильнее.

- Ладно-ладно, снова просим Рыся «послушать». Уже идём. Идём. Только угомонись.

Пришлось отбросить плед и подняться с кресла-качалки.

* * *

Веки Скорпиона поднялись.

Темнота. Совершенная темнота и тишина. От звука едва запущенного сердца в ушах застучали молоты. Прилипший к нёбу язык как на хорошем клею. И проще тысячи раз умереть, чем поднять руку.

Тотальная слабость во всём теле. Лёгкие и прочие органы не работают вовсе.

Комната законсервирована последним намереньем Меченого. В воздухе нет кислорода – последний сгорел, когда два тела понижали частоту дыхания и замедляли пульс.

«Похоже, ресурс тела действительно иссяк», - мелькнуло невесёлое в голове: «Но я мыслю, следовательно – существую. Быть надежде».

Обратить мысль в волну, испускаемую мозгом, после всех путешествий души за Пределы, оказалось не сложно. Стоило только усилить эту волну, да направить куда нужно – вот и маячок готов.

Только бы услышали.

Присутствие названного брата Рыси ощутилось тёплой волной на сердце. В районе солнечного сплетения тоже потеплело, диафрагма надавила на лёгкие. Те попытались схватить воздуха, но в помещении остался лишь углекислый газ…

Страх души возобладал над самоконтролем и Сергей ощутил, как близок конец.

Желание жить накатило с небывалой силой!

ЖИТЬ! ЖИТЬ!!! ДЫШАТЬ!!!

- Куда тебя опять занесло? – Недовольно брякнул Андрей, пытаясь разобраться в происходящем. Драгоценные мгновения тратятся на понимание ситуации…

Первым желанием Рыси было создать свет, но если тела долгое время находились в сплошной тьме, то глазам их грозила слепота. Даже будучи временной, та не способствует настроению к исцелению.

Серый Отшельник, не в силах разыскать приток свежего воздуха, быстро создал кокон жизнеобеспеченья на двоих и глубоко вздохнул. Похоже, Владлена оказалась права – братик вернулся из долгого путешествия и первую реанимацию придётся проводить на месте. Вон глаза как жизнью засверкали! Хочет же жить, ещё как хочет…

Боремир во чреве Владлены за тысячи километров от закупоренной пещеры успокоился и затих. Теперь всё ладно – отец дома.

Глава 2

- Это моя работа –

Около двух лет назад.

Семён «Леопард».

- Не трогай! Малиновое для болеющих простудными заболеваниями и прочими ангинами! – Машка шлёпнула по рукам блондина и проворно отобрала литровую банку.

- Мне что, нужно заболеть, чтобы попробовать малинового варенья? – Сёма сделал попытку отобрать банку, но не тут то было. Мария была настроена весьма решительно и любая попытка проваливалась едва начавшись. Изобразив горько обиженного, блондин присел за стол и начал издалека. – Но я же не умею болеть ангиной и прочими насморками! Последний раз… последний… Да я лет десять уже ничем не болел! Даже бессонницы нет, устаёшь так, что отрубаешься мгновенно в любом положении в любых условиях. И это ни разу не синдром хронической усталости, это работа такая. А, по сути – жизнь. Так что давай сюда варение. Заболеть мне не грозит. Я просто просплю любую простуду.

Мария, искоса поглядывая на хитро прищуренные глаза любимого – как кот за сметаной охотится! – открыла холодильник и вернула банку на положенное место.

- Ага, ты только в коме по реанимациям после ранений лежишь, - пояснила она.

- Шрамы украшают мужчину! – Сёма встал возле окна, делая вид, что любуется пейзажами Амура, но от Маши не укрылись попытки приблизиться к холодильнику.

Пришлось встать между морозильным хранителем и несостоявшимся вором, уперев руки в бока и безжалостным взглядом пресекать все попытки домогательства варенья.

Бровь Марии уползла под потолок:

- И где хоть один?

Сёма осмотрел себя в тщётной попытке найти боевые отметины, но проклятая (разве что для случая) регенерация ступеней не позволяла оставлять отметины на шкуре.

- Ну, я не виноват, что научился регенерировать кожу. Я же почти как хамелеон. Только он цвета меняет, а я круче – кожу. Почти как змея. Только она редко, а я после каждого ранения. – Сёма повернулся, смирившись с мыслью, что варенье отменяется. – Но хочешь, специально для тебя следующий шрам оставлю? Большой такой будет, страшный, почти ужасный. Не шрамик, а шрамище.

- Я тебе оставлю! – Пошла в атаку Маша. - Что вообще значит «следующий»? Под пули лезть собрался? Или под нож маньяку?

Сёма покачал головой:

- Я же только в чрезвычайном случае. Ты же меня знаешь.

- Так для тебя любой звонок от координатора “чрезвычайным” получается. Несёшься неизвестно куда, - обронила Мария и чуть тише добавила. – Потом лечи тебя этим самым вареньем с ложечки. – Машка с притворным вздохом достала банку с вареньем. – Ладно. Держи. Только здесь кушай. Не уходи никуда. Хотя бы сегодня. Хорошо? Сделай хоть вид, что проведёшь со мной больше суток.

- Маша, ну как же так? – Сёма подхватил банку и принялся открывать плотную крышку. – Иногда я прихожу домой целым и невредимым. И сегодня приду. Я туда и обратно. Вжик – и всё, я тут.

Крышка как слилась с банкой. Блондин поднажал и…перестарался – вся верхняя часть банки осталась в руке вместе с крышкой.

Чернявая хранительница домашнего очага закатила глаза, делая вид, что не переживёт потерю очередной банки. Сама ходила на рынок, сама покупала ягоду, сахар и банки, сама варила варенье и закатывала, трудилась, не покладая руки. И что в итоге? Да всё просто – до зимы не доживёт ни одна банка. Даже до середины осени, вряд ли протянет. Этот голодный зверь всё сожрёт ещё в сентябре.

Ненасытный…

- Я не верю тебе, вихрастый!

- Ну…- Сёма, не глядя, отправил верхнюю часть банки в мусорное ведро через всю большую кухню, попал, дотянулся до столовой ложки в выдвигашке и с блаженной улыбкой принялся за варенье. Где-то на третьей ложке пришла мысль. – Хочешь, со мной пойдём? Даже поедем, а то и полетим. Покажу тебе всё как есть. Без прикрас. Полное такое реалити, без всяких шоу. Только ты, я, группа поддержки и моя работа. Лицом к лицу.

- Чего? – Опешила Маша.

Ещё несколько ложек варенья исчезло в утробе, прежде чем Сёма продолжил:

- Да сегодня простое задание. Всего то магната убедить снизить необоснованно высокие цены на бензин и прочий керосин по Дальневосточному краю и части Сибири. Двое других прислушались, а этот упорствует. Скорпа на них нет, чтобы объяснить, что всё равно скоро станут одним целым госмонополии. Так что пусть прекратят делать вид, что работают автономно друг от друга. А Василий один не решается предъявить всё сразу и в полном объёме. Боязливый он у нас. Или как это там называется? О, вспомнил – осторожный. Ну, в общем, когда зад из кустов торчит, а слова сыплются красивые-красивые.

- Сёма!

- Ладно, ладно. Не ругаюсь. В общем, Машуня, поехали со мной. Только придётся через кордон охраны пробиваться. Одену на тебя бронник с каской, дам автомат, сфотаю, выложишь потом в социальной сети. Подругам похвастаться. – Хихикнул блондин. – Идёт?

Маша резко вставила свой вопрос, прервав общий ход мысли.

- Скучаешь по нему?

- По Василию? – Сёма поперхнулся. – Он же кроме как умничать ничего другого и делать то не умеет. День умничает, а мы потом физической линейкой неделями козликами прыгаем по всей стране и за её пределами. А тропки там такие козлячьи, что лапки… в смысле копытца… потом знаешь, как болят?

Маша мягко улыбнулась:

- По Сергею.

- Ну, конечно, скучаю! – Удивился Сёма, с улыбкой вспоминая прошлые приключения с братом. – Но ничего… брат одумается и, наконец, выйдет из леса. Дикарь, блин. – И Сёма на несколько мгновений погрузился в воспоминания. Из ностальгических моментов пришлось почти вырывать себя. Время не ждало. – Ладно, собирайся. Камуфляж не обязателен. Наденешь мою шапку с дырками для глаз. Так что поменьше косметики. Хотя после полного макияжа и я тебя не узнаю, но всё же…

- Шапку? – Маша пропустила ехидство мимо ушей, зацепилась за главную мысль (а при разговоре с блондином только так и надо). – А когда ты её стирал последний раз? Она потная! У меня прыщи потом будут!

- Они не стираются! Последняя твоя попытка продезинфицировать мой походной набор ниндзя закончился тем, что он был выкрашен в розовый цвет и стал размерами как для пуделя. Мужики долго ржали над тем, как я пытался в него влезть. Потом мужик какой-то это видео увидел, повторил и его занесли в книгу рекордов Гиннеса. Ну, эта такая книжка, где собраны все записи про то, у кого рожа мохнатее, у кого пятки стальные, зубы стеклянные…

- Да знаю я, что такое рекорды Гиннеса, но чего ты на меня наговариваешь?! Хаки не перекрашивается в розовый! – Припомнила уроки изобразительного искусства в школе чернявая. – И чёрный цвет тоже не перекрасишь! Даже если очень постараться!

- Ага! Всё-таки созналась! – Быстро уличил Сёма.

- Ах ты!.. – Маша приблизилась с целью изобразить Отелло, удушив весельчака, но кудрявый «Дездемон», ополовинив баночку варенья, только раздвинул руки для объятья. Совместить приятное с полезным был готов в любое время…

- Нападай! – Разрешил Сёма.

- Он потом пах! – Продолжила Маша полемику, чмокнув в щёку и быстро отпрянув, пока не исцеловал сладкими губами. Сотрёт же всю гигиеничку.

Ненасытный…

- А чем должен был? – Обронил Семён. – Духами?

Маша показала язык и убежала в комнату. Камуфляж – дело тонкое. Требует времени. Ладно бы духами пах – разговор бы совсем другой получился. А так вроде придраться не чему, хоть иногда и очень хочется.

Сёма с невозмутимостью Карлсона продолжил поглощать варенье. Задание оно ещё когда будет? А вот когда ещё удастся варенье, сваренное специально для него попробовать? Это большой вопрос. Ведь и крышку пришлось сломать, чтобы не отобрали всё недоеденное. А так вроде и незачем забирать – всё равно банку испортил.

Куратор, заслышав о госте на спецзадании, к нефтяникам не отпустил. Через армии, которые охраняют государства в государстве и по старой привычке называются «охранными агентствами», ещё пробиться надо. Людей мало – риска много… Зато выдал на выбор несколько лёгких заданий ранга для новичков физической линейки.

Блондина эта тройная перестраховка порядкам развеселила (приятно, что о девушке заботятся, да и профессионализм куратора, умеющего говорить “нет” любому исполнителю, как бы высоко он не стоял над самим координатором). Но стоило напомнить о нехватке исполнителей его ранга и раздатчик заданий, немного подумав, напомнил о деле генерала Евсеева…

Генерал Евсеев, будучи по жизни совсем не дурак поднять лёгких денег, под старость лет получил от правительства заказ на изготовление тридцати двух тысяч бронежилетов. О, манна небесная! Стопроцентная предоплата в миллионы рублей показалась генералу хорошей прибавкой к пенсии, и Евсеев посчитал своим долгом немного отложить на чёрный день. Для себя. Для кого ещё? Для дома престарелых что ли?

Как же удалось сдать вовремя тридцать две тысячи бронежилетов, но и себя не обидеть? Очень просто – сократить расходы на кевларовых пластинах. Неполная комплектация (в том числе и из обрезков кевларовых пластин) и по итогу работы бронежилеты, прочность которых не должны были ставить под сомнение и пули снайперских винтовок, пробивало с простого пистолета системы Макаров. Пробивало с пары шагов.

Немало горячих голов бросалось под пули, считая, что полностью надёжно защищены.

Считается ли риском тот риск, о котором люди даже не догадываются?

Вся же правда раскрылась, когда погиб на задании один из спецназовцев ГРУ. Тут уж без полной проверки не обошлось. И всё вроде бы дальше по схеме возмездия должно было пойти – партия бракованных бронежилетов была отозвана, сам генерал предстал перед судом…

Но что же присудила ему слепая Фемида? Пожизненное? Расстрел? Нет - условный срок и выход на досрочную пенсию.

Антистистема же вынесла свой приговор.

* * *

Через одиннадцать часов, восемь из которых занял перелёт до Москвы, Сёма с Марией вылезли из микроавтобуса группы поддержки где-то в Подмосковье.

Автомобиль остановился у самого забора загородной дачи генерала. Целый особняк, что якобы достался Евсееву от дяди по наследству. А по данным структур был построен на левые доходы генерала. Прибыль от контрабанды оружием.

- Данные разведки? – Буркнул в наушник Сёма.

- Генерал с семьёй на веранде ужинают. Второе окно от крыльца. Система наблюдения выведена из строя, охрана отсутствует, - тут же отрапортовал аналитик структуры.

- Кушает, значит. Аппетит хороший. И ничего тот хлопец не боится. Не мучает его ни разу совесть, даже собачки не завёл, - кивнул Леопард и повернулся к Марии. – Что ж, сейчас испортим аппетит. Ангелы мести мы, Маш, или зря, что ли летели?

Сонная, уставшая после перелёта и двучасовой дороги на машине Мария только кивнула, не совсем понимая, что задумал любимый. Блондин же достал из сумки РПГ и проворно взобрался на крышу микроавтобуса.

- Сёма! Там же семья! – Взвизгнула Маша, стараясь допрыгнуть хотя бы до ноги безумного арийца, чтобы остановить от плохой идеи.

- Ничего, Маш, - спокойно ответил Сёма и прицелился. – У убитых от его жадности тоже семьи. Жёны без мужей, дети без папашек. – Стоя на крыше, гранатомёт на плече как раз возвышался над забором и без помех ловил в прицел окно с трапезничающей четой. - Неполная ячейка общества, полная тоски и печали.

Маша не успела ничего добавить, как палец Леопарда спустил курок. Снаряд, перемахнув забор, в мгновения достиг окна и, пробив пластиковое окно, взорвался внутри помещения.

- Вот как-то так глупо и печально и выглядит моя работа, Маш, - вздохнул Сёма, кинул использованный гранатомёт напарнику и сам спрыгнул с крыши. – Группа, вперёд! – Рявкнул не своим голосом, голосом рабочим, голосом тотема Леопарда, блондин.

Группа зачистки тут же выбила дверь на территорию «дачи» ручным тараном, часто используемым МЧС и спецназом, и помчалась по двору. Вздумай, кто уцелеть – АКМ довершит начатое.

- Но можно же было поговорить, - укорила Маша. – Разве это не «воспитательное» задание было? Ты так просто взял меня на «карательное»?

Сёма вернул прежний голос. Разве что был он погрустневшим и полным печали.

- Да кого тут воспитывать, Маш? Древние мастодонты не перевоспитываются, только вымирают. Чаще сами, естественным образом. Но есть и такие, которым надо помогать. Природе лень, она только на глобальные вещи горазда, значит – дело наше. Думаешь, понял бы меня этот генерал, всю жизнь привыкший видеть, что логика в стране не работает? Понял бы, что кое-что меняется в его родном государстве? Мире, где он давно на все наплевал и забыл о чести и совести.

- Не знаю, - честно призналась Маша, обронив едва слышно.

- А я знаю. Наглядный пример, когда тебя разносит по кусочкам, более действителен. На себе не проверяй, лучше на слово поверь. Тут уж не то, что вся жизнь перед глазами… тут и души убитых прощальную песню напоют. Ещё и на бис исполнят. Без всякой фальши.

- Это терроризм! – Резко запротестовала Мария.

- Под терроризм можно подвести что угодно, было бы желание копаться в определениях. Если хочешь знать моё мнение, то… то, что сейчас случилось за забором - это вполне осознанная месть ублюдку, поставившему прибыль выше жизней тысяч людей. Десятков тысяч людей!

- Так вы всех генералов изведёте, - вздохнула Маша.

- Всех? – Сёма почесал нос. – Нет. Есть и вполне достойные. Те, кто против логики всей системы стараются наносить наименьший вред, выбирать из тысяч зол меньшее… Эти пусть сами на пенсии уходят.

Ни одного выстрела не прозвучало в доме – удачно попал! – но группа от самого крыльца что-то тащила. Что именно, Маша узнала только тогда, когда люди в масках вытащили «это» на дорогу.

«Этим» оказался тот самый истекающий кровью генерал, постоянно лопочущий проклятья и периодически сжимающий кулаки в попытке кого-то задушить. Осколком разворотило только живот, но не похоже было на то, что генерал собирается отходить в мир иной сам.

- Везучий сукин сын, - донеслось от одного из группы. – Всех положило, а этому повезло.

Машу от лицезрения раненного, истекающего кровью недочеловека вывернуло наизнанку. Побледневшая девушка трижды прокляла своё желание посмотреть на работу избранника вблизи.

И сотни раз потом достанется самому Сёме, что взял её с собой на ТАКОЕ задание… Но если бы не взял, ещё сколько тысяч упрёков услышал бы в свой адрес?

Всё познаётся в сравнении.

Сёма сплюнул в сердцах – додумались же показать лично, хвастуны, отчитались вроде как! – и, достав пистолет, обронил посуровевшим голосом:

- Чёрт побери, действительно напоминает “воспитательное”. Евсеев! Понял хоть за что получаешь пулю в лоб?

Грозен был взгляд молчаливого генерала.

Грозен и молчалив.

Не понял.

- Эх ты. А кое-кто возлагал на тебя такие надежды. А ты не оправдал, служивый. Незачёт!

Не дрогнула рука Леопарда. Палец без тени сомнения надавил на курок.

Работа есть работа.

Пока мыслители Браманы строят идеальные миры в головах, воинам Кшатриям приходится исполнять задуманное вживую. Пусть кого-то и выворачивает от вида той работы наизнанку. Есть мыслители, есть исполнители. Потребителям всё достаётся в последнюю очередь.

- Ничего, Маш, - Сёма подошёл, обнимая любимую. – Вот завтра врачами в Поволжье займёмся, занимающимися перепродажей новорожденных. Вот там завтракать точно не стоит. Да будут трижды прокляты те, кто торгует детскими органами за бугор. Так ведь? Поедешь со мной? Ребята всегда рады тебя видеть. Тоскуют по женским компаниям.

Машу вновь передёрнуло, подняла взгляд мокрых глаз, ловя в перекрестье самое серьёзное выражение лица любимого, и твёрдо ответила:

- Нет, Сём, я тебя дома подожду.

- Как скажешь, любимая. Как скажешь, - подмигнул Сёма, прекрасно понимая, что больше он претензий по части работы не услышит.

Ведь о некоторых вещах лучше просто не знать.

А о прочих просто не говорят.

* * *

В то же время.

Окраины Новосибирска. База «Тень-2».

Василий «Гений».

Ноги лежали на диване, спина на железном полу, впиваясь лопатками и позвонками в сверхтвёрдое. Даже подушки нет под головой, и затылок короткой причёской упирается в холод металла. Но так замечательно мыслится после четырёх кружек кофе вверх ногами, прижимая пылающую мыслями голову к чему-нибудь холодному.

И никто из аналитиков структуры из присутствующих в кабинете не будет пенять на сумасшествие, и пытаться переложить на диван. Здесь на нижних этажах базы мозговой штурм давно переплёлся с мистическими озарениями, телепатия с безжалостной математикой и строгий расчёт с анархией поведения. Всё что угодно, лишь бы решались поставленные проблемы. Всё ради результата!

Так уж повелось, что система ненавидела человечество как вид, и всячески пыталось его изничтожить. Система строила козни, закапывая человека глубже, глубже, ещё глубже.

И под этим процессом закапывания на макушку человека беспрерывно сыпалась земля…

Вот первый комочек. Медицина. С момента рождения новорожденный недополучает пятую часть крови. Акушеру не резон ждать, пока плацента отдаст все так необходимые после генетического вмешательства в процессе УЗИ вещества организму. И чахленькому дитятке предписано периодически тестировать сотни видов лекарств, по сути, разрушая себя до того, как это сделает старость. И если повезёт, то к самому моменту старости будут испробованы уже тысячи видов лекарств.

Вот второй комочек. Налоги. Тебе же прекрасно известно, что самое богатое природными ископаемыми государство мира не в состоянии жить без твоей помощи. Достигнув определённого положения-статуса в жизни, высшие чины системы по большей части лишены необходимости отдавать кусок полученного пирога. Состязательные игры в правосудие с перевесом в несколько адвокатов против одного прокурора, как правило, оставляют результат за первыми. А с взяток никто никогда налогов не платил. В итоге государству постоянно отдают свои крохи те, кто едва сводит концы с концами. А если начнёшь «подниматься», то есть тысяча способов не допустить тебя в “высшую лигу”, в том числе и используя те самые налоги.

Третий комочек. СМИ. Разве ты не просыпаешься под сообщения бормочущего телевиденья, что мир стоит на грани и фактически сегодня последний день перед очередным Концом Света? Вакханалия убийств, катастроф, трагедий и разврата всех мастей, о которых должен знать именно ты и именно сейчас не стирают твою улыбку от в кой-то веки приснившегося доброго под утро? Тогда радио напомнит о себе по пути на работу, газета в почтовом ящике, спам в электронной почте, истеричный Интернет или твой собеседник, сломавшийся под гнётом новостей немного ранее тебя. Ему же надо поделиться с тобой новостью. Много на душе накопилось. И будет копиться, пока не перекроют краник потока. Вот только не перекроют…

И вот на человека, лежащего на дне могилы «предопределённой» жизни такая земля сыплется беспрерывно: образование для вундеркиндов методами умственно отсталых, великая культура, опошленная и приниженная до последней стадии мусора эмиссарами юмора, уровень жизни, падающий и тонущий всякий раз, когда начинает дуть что-то посильнее штиля… неоправданные цены, инфляция, кризисы, перековерканная история, на изуродованный фальшивый костяк которой никак не влияют тысячи археологических находок…

И вот ты не дышишь, глубоко зарытый под слоем той самой земли. И поверх в качестве надёжного надгробия – бумаги!

Тысячи бумаг, подтверждающих, что был, пытался, да, галочка есть, конечно, ничего не получилось, и ушёл, как правило, сломавшись. Или сломали, добив бессовестными танцами на могилке: неконтролируемым бездушным прогрессом во всех направлениях, религиями, сектами, толкованиями, интерпретациями, да постоянными обвинениями в вольнодумии. Ведь кто сказал, что никакого человека в любой период его жизни нельзя в чём-то обвинить? Был бы человек, статья найдётся, мнение сформируется, и компромат раздобудется, будь ты хоть трижды святой. Провокации в шаге. В этой системе нет ничего эфемернее, размазаннее и расплывчатее, чем факты. При желании тебе завтра же докажут, что сегодняшний день был совсем другим. И ты согласишься. Почему? Первая причина – страх. Тебе давно навязали, что ты один. Этот страх твоего одиночества, культивируемый и заботливо взращенный для тебя в тебе, не даст тебе ничего делать. Ты во всём этом хаосе забыл, что весь твой путь души в каждом из миров большую часть времени состоял из одиночества. Оно двигало тебя к развитию. Но память об этом затёрта под страхом за своё тело, родных, близких, друзей. Ты же не можешь один со всем бороться, что-то менять, на что-то влиять, не так ли?.. Потому ничего и не меняется. Всю свою жизнь ты давно передоверил в чужие руки: Богу, системе, старшим, мудрейшим, хитрейшим. Ты не хочешь ответственности за свои действия, за свою жизнь.

Василий потёр виски. Появилось ощущение, что носом вот-вот пойдёт кровь. Но она не шла. Организм крепче, чем люди привыкли о нём думать, лелея и сберегая себя насколько возможно от всех потрясений и ненужных затрат энергии.

Мысли как всегда пролетели быстрее скорости света, удалось схватить за хвост лишь парочку. Одна касалась самой скорости света. Ведь глупо же ожидать от человечества колонизации планет, если сами засели на постулате о невозможности развития скорости большей, чем сама скорость света. Ну да чёрт с ними, с этими учёными и их узкими взглядами, да консервативным, замкнутым на себе научными мирком, полным скорее подстав, чем открытий. Михалыч с Дмитрием работают и воплощают новые идеи, а его задача наступать на мозоли голему структуры, лавируя меж этим грозным пухлым исполином на скорости мысли.

Пусть попробует догнать.

Василий поднялся, спеша набросать на планшет линейку поведения нового действия.

Работы как всегда валом. Об ответственности пусть задумываются психологи… которых Антисистема никогда не заведёт.

Некогда плакаться.

* * *

В то же время.

Даниил «Медведь».

Крик вспорол тишину коридора, прокатился по холлу и разбился о стены, жалобный и неестественный. Так мог кричать только умирающий в агонии, испытывающий нестерпимые муки. Неизлечимо больной человек.

Даня резко подскочил с кровати, весь мокрый от пота. Грудь разрывало так, что сердце грозило пробить рёбра и вырваться наружу.

Что за ужас?

Снова этот сон. Уже шестой день. Один и тот же чёрно-белый сон с жутким криком, от которого холодеет в груди, и все мышцы сжимаются в диком страхе, тело колотит дрожь. И эту неестественную судорогу невозможно остановить.

Харламов вскочил на пол, дважды громко хлопнул в ладоши. Под потолком загорелся мягкий, полуночный свет, высветил спальню, чётко обозначил все предметы.

Всё по-старому, всё как всегда, привычно и старо.

- Может мне уже жениться? – Задал он вопрос знаменитому борцу, который молчаливо смотрел с обширного плаката во весь рост на стене.

Знаменитый спортсмен только улыбался в ответ, позволяя расценивать его ответ как угодно, по желанию и настроению.

Руки понемногу перестали дрожать, дыхание выровнялось. Медведь вдел ноги в тапочки и поплёлся в ванную, в который раз размышляя над значением сна. Но сумятица в голове как всегда ни к чему хорошему не привела, оставив в полной прострации.

В зеркало на него смотрел молодой мужик в полном расцвете сил, если убрать из этого расцвета мешки под глазами череды бессонных ночей и неестественно бледный цвет лица.

- Да, надо жениться. Этот странный мир несовершенен, но я постараюсь изменить его. – Отражение подмигнуло и слабо улыбнулось, словно смущённо пытаясь осознать с чего начать: со свидания, цветов или просто ничего не значащего разговора по работе. Главное начать, а мир… подождёт.

Чуть подбодренный посторонними мыслями, поплёлся на кухню, где датчики выловили его присутствие и автоматически включили свет.

Даня ткнул рифлёную кнопку кофейного агрегата и аппарат зажужжал во всю мощь своего заложенного технического совершенства, чтобы уже через минуту в небольшую кофейную кружку полилась тёмная жижа, завершив легализованный наркотик молочной пеной – каппуччино-экстра готов.

Взгляд лениво поймал встроенные в печку часы, губы сонно прошептали:

- Что ж, можно и на работу просыпаться.

Утренний моцион прошёл на автомате, словно совершил его робот, зомби или лунатик, но никак не живой Даня, преуспевающий офисный работник. Не почувствовал даже вкуса еды, температуры воды, свежести одежды.

Всё как-то однообразно.

На работе сегодня снова завал, босс кипит. Нужны новые силы, новые идеи, но какие могут быть силы и идеи, когда почти неделю живёшь на одних таблетках? Лишь бы не свалиться замертво, и то ладно. А то, что спит на совещании… так кто это заметит? Не он один. Всё равно год за годом одно и то же.

Аэро-Фольксваген приветливо моргнул фарами, ласково пискнул, подогревая мотор. Когда хозяин занял место у руля, сиденье приняло водителя подогретым, но не через чур, не позволяя покрыться потом. Как раз по осенней погоде. Не зря у автомобильного центра стоит внешний термометр и анализатор настроения.

Гараж автоматически закрылся, дом оповестил на дисплей монитора, что он под охраной, ласковым женским голосом пожелал хозяину приятного дня и успехов на работе, не забыв напомнить, чтобы Даня принял положенные ежедневные витамины, что лежат в бардачке машины.

Харламов лишь отмахнулся, вспоминая, что ещё пару лет назад руль приходилось крутить самому, и что совсем уж дико, давить на педали и даже поворачивать нелепый металлический ключ в замке зажигания. Невольно пощупал левое плечо, там вот уже год у каждого жителя страны под кожей вживлён микрочип со всей информацией о владельце: от группы крови до последней встречи с родственниками. Туда-то и умудрились запихать и “ключ” от автомобиля и состояние лицевого счёта, даже спутниковое ежеминутное наблюдение у всемирного врачебного комплекса, как раз по уровню допуска и страховки.

Но с врачами в последнее время не везёт. Один и тот же сон довёл здоровье до красной линии, и виртуальный доктор прописал кучу лекарств, витаминов и смену обстановки. Диагноз – переутомление. На большее даже самая современная медицина способна не была. Мозг ещё слишком далёко от изучения, никак не раскрывает свои секреты. А пить кучу антидепрессантов? Будто кому-то помогают…

За раздумьями автомобиль прикатил к офису, чуть слышно пикнул, привлекая внимание хозяина – мы приехали, выходи, а я пока припаркуюсь где-нибудь рядышком.

Даня открыл дверь и рывком подскочил с сиденья, стараясь очнуться от дрёмы хотя бы на улице перед зданием, перед самой работой.

Ноги ощутили асфальт… но что это?..

Мощный рёв докатился откуда-то сбоку, в тот же миг оглушительный удар раздробил кости, подкидывая вверх, как какой-то резиновый мячик…

На асфальт приземлился уже без сознания, лишь что-то в мозгу запечатало в голову жуткий звук тормозов, визг шин и воздушную волну, что прилетела вдогонку от большой мощной машины.

Это конец!..

Скрипучий, фальшивый голос робота прокатился по операционной, раздаваясь на краю сознания:

- Объект С семь ноль семь нестабилен. Лечению не подлежит. Во избежание распространения порчи генофонда запущена программа уничтожения…

Ему ответил другой, старый и хриплый, но всё же человеческий. Старый доктор в окровавленном халате вяло приказал:

- Перечислите факторы.

Робот, словно торжествуя доступной информацией, бодро отрапортовал. С тех пор, как роботам привили человеческие чувства, первым, что они переняли, было злорадство, торжество, коварство, а так же строгое разделение по уровням допуска. С высшими чинами умудрялись лицемерить и поддакивать, а с низшими обращались предельно холодно, лишь в пределах инструкции.

- Недельный синдром кошмаров, нестабильность головного мозга, теория нового заболевания, сбой в системе координирования.

Старик ответил почти сочувствующе:

- А-а… Допускал мысли о невозможном? Мыслил не в рамках доступного? Что ж, новым законодательством утверждено – мера пресечения номер ноль. Доложите методы воздействия.

Робот с готовностью протараторил:

- В утрешний кофе добавлен ускоренный вирус био-рака с обширными метастазами, ожидаемая смерть в течение семи минут. Автомобильный робот А-17, желая выслужиться, высадил ненадёжного хозяина посреди оживлённой магистрали. В сговоре с другим автомобильным комплексом С-18, оба спровоцировали инцидент автомобильной аварии, ускорив необратимый процесс угасания всех функций. Эта система надёжна и сбоев не даёт.

- Введите яд, - обречённо бросил доктор, разглядывая перемолотые останки того, что до момента встречи с мощным грузовиком было человеком. И ведь как ещё жив? Поразительная устойчивость к жизни.

- Поправкой к межнациональному законодательству номер семь два пять, подпункт одиннадцать, введение смертельных инъекций безнадёжно больным запрещены.

Доктор сжал кулаки, бессильно прожигая яростным взглядом глаза-локаторы робота. Тот поспешно протараторил:

- Зафиксирована не мотивируемая вспышка гнева, объект нестабилен, посылаю запрос в центр…

Доктор поспешно набрал в грудь побольше воздуха и отогнал из головы все мысли прочь. О таком думать нельзя, уничтожат так же, как бедного молодого парня. По системе йоги доктор вогнал тело в состояние покоя. Если не успеет до повторного запроса в центр, то кто знает, откуда встретит свою смерть? То ли унитаз электричеством шарахнет, то ли дети выполнят заказ центра, получив дополнительные бонусы на жизнь. Центр координирования превыше всего! Конечно же, превыше какого-то биологического объекта класса «отец», «родитель».

Доктор, не глядя больше на умирающего от многочисленных ран и обширных метастаз человека, покинул операционную. Теперь он точно знал, хоть и не мог об этом думать – надо любыми путями получить допуск высшего уровня, чтобы линять с этой планеты. Демократический тоталитаризм уничтожил человека гораздо раньше, чем он думал…

Крик вспорол тишину коридора, прокатился по холлу и разбился о стены, жалобный и неестественный. Так мог кричать только умирающий в агонии, испытывающий нестерпимые муки. Неизлечимо больной человек.

Даня ощутил свой кошмар наяву.

Никто не разбудит.

* * *

Харламов открыл глаза, тупо глядя в металлический потолок базы. Спальный сектор базы был погружён в тишину. Время раннее. До рассвета ещё часы.

- Это ещё что за бред приснился? – Прошлёпали губы. – Я – офисный клерк в недалёком будущем? С какой стати это приснилось?

Даня присел на край кровати, стараясь осмыслить сон. Выходило, что сон был двойным. Сон внутри сна. И был он слишком свеж в памяти и странное ощущение раздвоенности жизни, словно жил и там и здесь, не покидало долгие, тягучие минуты раздумья. С таким ещё не сталкивался.

То ли переборщил с родовыми снами, то ли мозг до того устал от перегрузок, что решил намекнуть хозяину, что возможно могла быть и совсем другая жизнь. Спокойная, ровная и… ведущая в пропасть вместе со всей чёртовой системой, которую к счастью собрались уничтожать.

«Но что же подсознание хотело сказать ещё? Взять отпуск? Отдохнуть? Нет, что-то ещё. Жениться? О, да, пора жениться. Обрести якорь, ради которого всегда стоит возвращаться из таких дебрей, вроде этого странного сна. Не то занесёт когда-нибудь в такое место, что не выбраться вовсе», - подумал Харламов и решил на время оставить попытки развивать себя ещё и во сне. По крайней мере, больше не наобум в одиночестве. Нужен был если и не учитель или наставник, то хотя бы толковый инструктор, на худой конец просто консультант.

- Так, пора браться за нормальную тренировку, - обронил Даня сам себе и поднялся, громогласно заявив. – Добровольцы, время экзаменов!

* * *

Харламов. Несколько часов спустя.

Сибирская тайга.

Полная боевая выкладка более тридцати килограмм, марш-бросок на сорок километров по лесу за строго отведённое время и сорок семь офицеров в чёрных комбезах Воевод горят желанием доказать Харламову, что достойны повышения звания. Достойны быть большим, заслуживают новых знаков почёта. И сами жаждут вырвать их, а не ждать милостей от отдела координаторов.

Восьмой уровень структуры жаждет стать девятым, получить звания старших офицеров, потом и кровью вырвать знаки отличая Ветеранов.

И вот мужики рвут жилы, стискивают зубы и вновь и вновь заставляют двигаться ноги… последние километры.

Как тяжелы последние километры, как дико грохочет сердце в груди и жаждет выпрыгнуть через пересушенное горло, как тяжелы кажутся десантные ботинки, каким крутым кажется подъём.

«Это невозможно!» - то и дело полыхает в мозгах то одного, то другого бойца. Но ноги всё несут и несут вперёд. Ведь там, впереди всех мчится железный Медведь Харламов с выкладкой побольшей, чем у прочих – легенда разведки структуры. И сдавать экзамен ему лично – признак большого уважения к допущенным к «зачёту». Отличились за последние месяцы на самых горячих заданиях Антисистемы. Создали прецедент на повышение. Но создать мало – надо прыгнуть выше головы. На то она и физическая линейка.

- Последние два километра!!! – Ревёт туром Даниил. – Ускоряемся, Ветераны!!!

И от последнего слова на взмокшие, перепачканные пылью лица наползает ухмылка, и берутся откуда-то силы на последний рывок. И груз за плечами уже не груз, а силы видимо даёт сама земля. И ещё один километр ложится под ноги.

Снова доносится подбадривающее от неутомимого предводителя, он первым достигнул вершины сопки. Там укреплённый форпост и под развивающимися штандартами и флагами варятся каши, травяные настои, лежат в ряд сорок семь стопок белых форм Ветеранов. Сорок семь, ровно столько, сколько собирались доказать свои повышения. И ещё долго будет опускать глаза тот, чья белая форма будет спалена перед его глазами – не зачтённый.

Даня сложил оружие, скинул рюкзак, бронник, опёрся спиной о дерево и засмотрелся в небо. Солнечная погода румянила такие пышные облака, что получались удивительно чёткие фигуры. Можно и помечтать, успокаивая дыхание. О парнях, которые на последнем издыхании преодолевают последнюю сотню-другую метров, не беспокоился – в этот раз не будет тех, кто не дошёл. Ведь лично гвардейцев подбирал. Глаз наметанный. Упорства ребятам не занимать – зубами в землю будут вгрызаться, но доползут до белых форм, трясущимися руками разорвут пакеты и уткнуться потными лбами в прошитые оберегами белые береты.

Погода отличная, пополнение линейки идёт полным ходом, но почему на душе так тоскливо? Чего упустил в круговороте жизни, бурлящей в режиме нон-стоп? Женщина, не выдержавшая постоянных командировок, ушла? Так от кого они не уходили? Не стойкие же берегини, которые влюбляются в своих витязей раз и навсегда… Бывает… Но почему чёрт побери так тоскливо?

Губы зашлёпали в задумчивости:

Роса накроет полотном лицо земли

И птичий крик разбудит лес.

Страна чудес заляжет спать –

Ей только к вечеру вставать.

А ты любуешься зарёй и не до сна,

Ушла зима, стихии шепчут и поют

И в танец медленный зовут,

Ласкают слух, щекочут стопы

И прочь уходят все заботы.

Прочистив горло, Даня заорал в небо тому воздушному силуэту, который на миг обозначил кусочек счастья, которого так не хватало по жизни. Показал кусочек её образа. Или показалось?

Я стихийник! И духи леса

Силу дают слышать шёпот луны.

Я стихийник! Под природной завесой

Вижу старых богов, что огнём крещены.

Народ, подняв головы, прибавил скорости. Воины задвигались резвее, подхватывая под руки задыхающихся. Марш-бросок – марш-броском, но взаимовыручку никто не отменял. Старший уже назвал Ветеранами, зачёл. Но какие же они Ветераны, если бросят соратника в шаге от финиша? Командная затея. Все или никто!

Даня продолжил:

Устав от грохота и свиста пуль,

Сидишь под деревом,

Любуясь красотой земной.

И солнца лик багровым красит

Рядом льющийся родник.

Набрав энергии природы,

Стихийным мастером слывёшь

Из года в годы.

Я стихийник! И духи леса

Силу дают слышать шёпот луны.

Я стихийник! Под природной завесой

Вижу старых богов, что огнём крещены.

Те, кто вырвался вперёд дождались отстающих, игнорируя временные показатели. Либо всем звания – либо никому. Дождавшись, пока последний воин доползёт до черты, всей оравой переступили условную линию и попадали штабелями на землю у стопок сложенных форм новой одежды.

Среди берёзок и дубрав не льется чья-то кровь.

Здесь тишина и нет войны,

Над заводью лишь склонены седых деревьев руки.

Краса лесов несёт любовь

И забирая нашу кровь, напомнит вновь –

Её мы только внуки.

Я стихийник! И духи леса

Силу дают слышать шёпот луны.

Я стихийник! Под природной завесой

Вижу старых богов, что огнём крещены.

Сорок семь старших офицеров аплодировали лёжа и молча, лишь тёнь улыбки гуляла по усталым, потным лицам.

Ясность преодоления отражалась в блестящих силой глазах.

* * *

То же время.

Окраины Читы.

Андрей «Кот».

Спидометр показывал восемьдесят восемь километр в час, знак ограничения стоял восемьдесят. Чахленькая старенькая Тойотка на большее и не рассчитывала, но взмах волшебной палочки не заставил себя долго ждать. Пришлось притормозить. Фея в синей форме с фингалом под правым глазом оскалилась и дыхнула перегаром в открытое окно, прибавляя к усталости порцию яда негатива:

- Старший лейтенант Бакланов. Ваши документы.

Андрей потянулся к бардачку за удостоверением, раздумывая, почему никогда не останавливают на джипах, мерсах и какие бы корочки достать (при себе было три и разных ведомств), но в последний момент рука дрогнула, доверился интуиции и достал простой стандартный набор автолюбителя.

Играть роль среднестатистического человека, так до конца.

- Превышаем, выйдите из машины.

Кот открыл дверь и, сделав самое грустное выражение лица, потянул из кармана куртки бумажник.

- Договоримся, старлей?

- Из машины!!! – Рявкнул Бакланов и рванул Андрея за шиворот.

Чего-чего, а подобного Кот явно не ожидал и даже подался навстречу, вывалившись на асфальт. Когда же сверху на голову прилетела дубинка, и перед глазами замельтешило, понял, что что-то явно не так. Напарник дэпээсника же вместо того, чтобы остановить коллегу, прибавил ботинком под рёбра с криком:

- Нападение на сотрудника?! Да ты знаешь, что тебе за это светит?!

Кот не стал дожидаться возможных вариантов предложений и при повторном пинке схватил ботинок и резко встал вместе с ним.

Затылок пинавшего встретил асфальт со всей прелестью потери сознания. Дэпээсник с фингалом, опешив, постарался снова ударить дубинкой, но получил такой удар в челюсть, что на асфальт посыпалось белое крошево. Андрей и в лёгком нокдауне умел бить прицельно и жёстко.

- Перепутал ты, служивый, я из другой конторы. Шуток не понимаю. У нас вообще с юмором туго. Не понимаем мы того, над чем вы так любите ржать. Я ясно выражаюсь? Доходчиво?

Первый, орошая кровью асфальт, признаков сознания не подавал, пришлось за волосы поднимать с асфальта мужика с фингалом. Наутро к фонарю под глазом прибавится распухшая челюсть. Пару-тройку дней у стоматолога обеспечены.

- Кто ты? – Буркнул постовой.

- Я задаю вопросы! – Ткнул костяшками в челюсть Андрей, выбивая ещё один зуб. – Давно промышляете?

- Чего? – сплёвывая зуб вместе с кровавой слюной, выдавил из себя служитель дороги.

- Если не хочешь, чтобы полк ДПС стал отрядом, будешь отвечать быстро и правдиво. Усёк? – Андрей пристально посмотрел в глаза.

В глазах постового был только страх. Ужас, который просто не мог появиться в тщательно спланированном плане выколачивания денег из автолюбителей. План грубый, беспринципный и основанный на том же страхе попадания за решётку.

- Да, - буркнула помятая фея, кровью заливая рубашку.

- А это чтобы не забыл, - добавил Андрей и сломанное ребро пришлось бонусом к дорожному беспределу.

- Понял, мужик, понял. Не надо больше.

- Люблю понятливых, а теперь достанем видеокамеру и поговорим по существу. Идёт?

- Только не видео… камеру.

- Нет, друг, - развеселился Кот. – Я всегда хотел стать сам себе режиссёром, а ты, предъявив мне претензию к нападению на сотрудника дорожно-постовой службы, всегда по жизни хотел прославиться. Как иначе? Так что комплекты ю-тубов и ру-тубов ждут тебя, звездень. Как впрочем, и прокуратура. Так что давай, дерзай. Я нажимаю красную кнопку, и ты превращаешься в репортёра этой необыкновенно интересной истории. Твой звёздный час настал, старлей Бакланов…

В тот месяц рейтинг феи в синей форме в мировой паутине побил все рекорды.

Глава 3

- Цена слова –

Средняя полоса России.

Около двадцати лет назад.

Синеглазый отец подкинул хохочущего ребёнка в небо, спокойно поймал. Сын вновь оглушил округу звонким смехом, ветер растрепал чернявые волосы. Дитё посмотрело на родителя сосредоточенным взглядом, осознанно группируя тело для нового прыжка.

- Воином растёшь, Серый, - одобрил Родослав. – Скоро учить тебя начну. Будешь не в меру раскачавшемуся балансу служить.

Четыре божественных присутствия придавили сферу восприятия с четырёх сторон, мгновенно отрезая синеглазому полубогу путь к отступлению со всех сторон. Тиски давления обрушились на голову плитой. Ощутив титанические усилия по сдерживанию неба на плечах, Родослав припал на колени, широкой грудью нависая над притихшим сыном. Защитить самое главное! О себе думать в последнюю очередь.

Боги Велес, Мар, Морок и Переплут застали врасплох, представ пред глазами давно позабытыми физическими телами. Большие и мощные, словно выкованные лучшими мастерами древности, а то и выточенные камнетёсами из гранитных пород, те нависли над головой весомыми исполинами. Неброские однотонные одежды, растрёпанные бороды, слившиеся с усами, вздувшиеся вены на широких голых руках, словно только что таскали валуны и глубокие взоры, с первого взгляда не говорящие о себе ничего. Проще утопиться во мраке той бездны глаз, чем прочесть хоть что-то.

- Так ты не качай его. Всё же проще, чем кажется. – Первым обронил Велес. – Два года миновало. Я пришёл за ответом.

- Подготовился, смотрю. С друзьями пришёл, - слабеющим голосом приметил Родослав.

- О, так уж совпало, что у всех трёх к тебе поднакопились претензии за тысячи лет. Сам знаешь поговорку: кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет – тому оба, - хмыкнул Волохатый. – Вот и Мар помнит низвержение Мары, Морок обижен за помощь Заряну, Переплут ждёт Лилит, а я хочу оспорить у Перуна покровительство над твоим сыном. Нас всех объединила одна цель – ты и все, что возле тебя. Так почему бы и не навестить тебя всем сразу?

Давление усилилось, как если бы на небо стали падать сами звёзды, каждая массой своей втирая Родослава в Мать Сыру Землю. И даже земля не могла ничем помочь, сама прогибаясь под тяжестью сил квартета старых богов.

- Ничего вы не получите. Ни её, ни его, - задушено просипел синеглазый, отчётливо ощущая, что стоит дать хоть мысль о слабине или отдыхе, как вся эта тяжесть уронит и придавит не только его, но и сына. Единственного за сорок тысяч лет, страданий, мук и бед сына.

А Скорпион смотрел на отца снизу вверх, на побагровевшее лицо, на пылающие синим огнём зрачки, на прогибающуюся спину и напрягшуюся шею. А по мощным рукам отца как змеи ползали. Забравшись под кожу, они раздувались все сильнее и сильнее, грозя разорвать её изнутри и вырваться наружу.

- Ты знаешь правила, - добавил Велес, обрушивая на спину Родослава ментальное порождение своей ярости, в физическом мире взявшее образ змия-искусителя. Медленно, но верно оплетая ноги, руки, торс и шею полубога, змий приблизил морду к уху Родослава. Раздвоенный язык защекотал мочку уха, а с больших острых клыков закапал яд, змий приблизил зубы к щеке.

Скорпион замотал головой:

- Нет! – Сорвалось с уст ребёнка.

Родослав стиснул зубы и только шире расправил плечи. Страх сына и чувство собственного бессилия перед грядущей опасностью придал сил. Ответный гнев воспылал в полубоге, и образ змеи растаял, осыпавшись на землю серебряными каплями, и исчезнувшими, едва коснувшись земли.

- Я-то знаю, Велес. – Тяжело заговорил придавленный. – А вот то, что тебя откатом не смывает в море после натяжения барьеров уже тысячи лет как, это большой повод задуматься. На кого сбрасываешь ответственность раз за разом?

Велес рассмеялся:

- В любых барьерах можно найти лазейку. Но ты всегда предпочитаешь действовать так, как положено, а не как хочется.

Лилит, Перун и Миромир появились в один момент.

Лилит схватила за кудрявые волосы Переплута, гневно прокричав над самым ухом:

- Сколько раз я ещё должна сказать тебе «нет», чтобы ты, наконец, смирился?! Твоя настырность неуместна и грозит потерей головы! Откажись от своего желания или оно погубит тебя!!!

Миромир тем временем схватил за шею Морока. Согнутый локоть прессом плющил гортань, придавил позвонки, но не более. Любая другая шея затрещала бы под рукой рыжего полубога, но Морок лишь ощутил неудобство, не более.

- Я так же помогал Гераклу. Что с того? Жалеешь, что в хроники не под тем именем занесли? А, Аид? – Обратился Миромир к старому врагу.

Перун же вознёс над головой Велеса топор, лезвие из чёрного булата едва-едва коснулось пышной шевелюры бога – предупреждение.

- Я наречён его покровителем. Не было такого, чтобы родные боги людьми менялись. Потомки – не игрушки, - раздались слова Перуна.

Мар повернулся, ожидая запоздалое появление Меченого, своего оппонента, но полубог не торопился показывать своего участия в столкновении намерений. За сотни встреч ни один из богов и полубогов так и не понял явных намерений Меча и определить, что в следующий раз выкинет сын Миромира и Лилит не могли и родители. Вот и в этот раз Меченый оставался за кулисами столкновения.

- Да ты один-то не удержишь! – Рявкнул Родослав и расправил плечи, скидывая магический пресс. После той тяжести, что ощущал, мир казался необыкновенно лёгким, движения воздушными, и всё вокруг хлипким, хрупким.

Мара как бревном в грудь ударило. Весь сброшенный синеглазым кокон давления достался ему. Пролетев десятки метров, бог ударился спиной о дерево, ломая массивный ствол как картонку. Синеглазый так же от души добавил и от себя.

Четыре действия в один момент…

Морок зашипел, не собираясь лезть в равную по силам драку:

- Миромир, Родослав, Лилит, то вы, как кошки с собаками, то стеной друг за друга. Не подскажете, какое время нам выбрать, чтобы размазать вас по стене? Когда вы снова будете грызться?

- Не подскажем, а сам не сообразишь – мозгами туговат, - ответил за всех Миромир. – То наши семейные дела и вам не понять. Чужая семья – потёмки. Стоило ли лезть, чтобы шишки на лбу собирать?

Велес топнул, и земля до шеи поглотила Перуна. Её руки вдруг просто оплели бога и осталась торчать одна голова. Родослав и Миромир так же воочию ощутили на себе зубы земли. Поцелуй её был холоден и неприятен после просьбы Велеса. Совсем не породившая всех Мать, скорее чужая мачеха, злая и жестокая.

- Велес, прекрати. Прокляну! – Взвизгнула Лилит, одна из всех отпрыгивая от голодного земляного зева. На следующем прыжке подхватила ребёнка. Скорпион зажмурил глаза, ожидая падения после прыжка, но его не последовало. Лилит застыла в воздухе, презрев закон гравитации одной лишь силой своего духа.

- Как смеешь ты обрушивать проклятие на голову создавшего тебя? – Хохотнул волохатый и погрузился в заклинание. Нити его были быстрее левитации Лилит и коснулись её тот час же. – Как вновь обронишь ты слово, так потеряешь все силы свои и обретёшь смерть на земле. Ибо станешь смертной! – Сплёл нерушимую нить судьбы Велес, вкладывая в неё все доступные силы на заклятье.

Судя по перекошенным лицам Переплута, Морока и Мара, откат они поделили между собой. Лазейка, используемая Велесом для обхода магических откатов, оказалась слишком узка для подобного заклинания. Боль и слабость накрыла всех.

Последнее действующее лицо заняло положенное место на арене сражений, явив миру свои намеренья.

- Примешь ты смерть свою, Велес, от совместных усилий Аватара, Отшельника и полубога, - сделал ответный ход Меченый, появившись возле Лилит и маленького Серёжи. Заклятье Велеса совсем лишило Лилит сил, та слабо разжала руки. Ребёнок перекочевал в руки древнего брата, во все глаза рассматривая человека в чёрном.

- Я заберу ребёнка. И никто из вас о нём больше не услышит. Так разногласия забудутся, и молодой побег будет расти на земле вдали от всех наших интриг и семейных разногласий.

Меч поудобнее подхватил малолетнего Сергея на руки, повернулся к родителям, продолжив:

- Вам, Родослав и Лилит, придётся оставить его одного. След любого из нас слишком заметен. Не эти четверо (Меч обвёл взглядом Велеса, Мара, Переплута и Морока), так кто другой прилетит на мёд со своей ложкой пятнать светлую душу. Так что смиритесь с неизбежным, или потеряете его в тот день, когда каждый из нас не успеет раскидать круг пресса подле одного из родителей. Смиритесь с добровольной потерей или потеряете навсегда, - без тени эмоций, как и многие сотни лет до этого, закончил Меченый и посмотрел на приходящую в себя мать.

Молчаливо кивнула Лилит, приблизившись и обнимая ребёнка в последний раз.

- Да будет так, - тяжело обронил Родослав за обоих, обречённый отныне говорить за себя и за Лилит.

- Но я исполню своё обещание, Родослав, - донеслось от Перуна, скидывающего с себя, как старую шкуру змея по весне, оковы земли. – Я защищу его в тот момент, когда никто не увидит угрозы. Это моё слово.

* * *

За несколько месяцев до настоящего времени.

Хабаровск.

Здравница.

Волохатый бог оскалился, разглядев в вошедших в палату незваных гостей всего двух безоружных соперников.

- Меня? Голыми руками? На что вы надеетесь? – Разнёсся уверенный басовитый голос по палате, как рёв монстра в гроте пещеры.

Рысь и Слава расступились, заходя по просторной палате с боков, меньше мешая друг другу.

- На правду, - обронил Слава. – Сотни лет я жил правдой. Выжил. Авось и сейчас не подведёт. Проверенное средство.

- Ты ещё слишком мал, чтобы видеть всю правду. Живёшь её обрывками, слепец, - обронил Велес, держа в поле зрения обоих и готовясь к битве на всех уровнях.

- Здесь твой сын, Велес. – Рысь кивнул на лежащего обессиленного Семёна, по лицу которого текли слёзы. Серый Отшельник не совсем понимал их причины, но гадать времени не было. Слишком многое в мире произошло в один момент. В тонких мирах такие бури, что ничего нельзя сказать наверняка. Все последствия увидятся позже. Возможно, многое уже нельзя изменить, пройдена точка возврата. – Выйдем в коридор? Есть в тебе хоть какое то чувство к нему?

- Чувство? Более бесчувственного бога я не встречал. Ему что одним больше, что меньше. Дети его никогда долго не жили, - добавил Аватар Слава. – Не дорожит он ими. Потому такая жажда убийства родича в их глазах. Не любят волохатого его дети, потому что сам никогда не умел их любить.

Рысь вновь посмотрел на Сёму. Тот через слёзы улыбнулся, слабыми руками приподнимая одеяло. Странной была его улыбка, грозной и немного безумной. Миг! И на кровать рядом с вошедшими из воздуха упали меч Родослава и секира Живы. Сёма достал их из пустот.

- Они не безоружны, отец. А за своё бездействие ты дорого заплатишь, - клятвенно пообещал блондин, ощущая, как по телу бегут новые жизненные соки. Кто-то щедро поделился силами, и регенерация шла полным ходом.

Прощальный подарок Иштар?

- Нет, ты не можешь, - волохатый попятился к окну.

Сёма отбросил одеяло и спустил ноги к полу, приподнялся.

- Я просил тебя не допускать до меня ни Леры, ни тем более твоей безумной Иштар. Это была моя единственная просьба к тебе за всю жизнь. Но ты презрел мою просьбу. Потому я исполню своё единственное обещание к тебе – я убью тебя. Но прежде ответь, кто была моя мать?

- Простой смертной женщиной. Она ушла в навь, - обронил Велес.

- Никогда не поверю, что ты не мог спасти её, - тяжело добавил Сёма.

Тигр, появившийся рядом с Сёмой, взревел и резво прыгнул на того, от кого у Хозяина так болела душа. Велес подставил руки, перехватывая лапы Когтя на лету.

В тот же момент секира в руках Рыси впилась в бок могучего бога древности. Бога, однажды предавшего свой народ ради одному ему ведомых целей.

Меч в руках витязя Славы пронзил рёбра Велеса, добираясь до самого сердца.

Воздействия могучих артефактов не давали возможности единомоментно зарастить раны, но что-то ещё держало Велеса от ответного хода. Ведь оглушить тотем, сломать топор и меч – все три хода, добить же порождённого тобой – ход четвёртый…

Но что мешает? Глаза родного сына, что смотрели безотрывно, окутывая тело чем-то похожим на гипноз?

Нет, что-то ещё.

Глубже, гораздо глубже.

Какая-то чудовищная ошибка в долгой дороге жизни? Возможно тот самый момент, когда отрёкся от вверенных существ, оставив их по суровой дороге жизней брести в одиночестве?

Не совсем.

Глубже, ещё глубже.

«Не умею любить? Ведь любил же… Куда это всё за тысячи лет исчезло? Вкус этого ощущения? Каков он? Я не смогу её вспомнить?» – Задумался бог.

- Время старых богов давно прошло, - обронил подошедший Сёма, глядя без тени сомнения в гаснущие глаза Велеса. – Уходи. Теперь это наш мир.

- Сын… - обронил Велес, а в ушах стояли укором слова Славы: «Не дорожит он ими…детьми».

Зрачки Сёмы полыхнули жёлтым. Физически видоизменённая рука на долю секунды зависла перед лицом родителя. Показалось, что что-то засомневалось в Сёме, но лишь на миг. После рука Леопарда полоснула по горлу. И тут же ментальный удар ярости сына разорвал все связующие нити с миром, землёй и космосом. Впился в шею тигр Коготь, окончательно умертвляя тело.

Спасая отпечаток личности, пришлось отказаться от пребывания в физическом мире.

Так Велес покинул этот мир.

Глава 4

- Радость рода –

Настоящее время. Ноябрь.

Эдем-1.

Скорпион и компания.

Тёплый просторный бассейн содержал в себе двоих: повитуху и роженицу. Наталья, сама носящая под сердцем двойню на пятом месяце, расположилась у ног насколько возможно расслабленной Владлены, в любой момент готовая помочь народиться новой жизни.

Сглаживая гравитацию, не хлорированная вода, набранная с артезианской скважины, ждала появления на свет сына Скорпиона. Всё было предусмотрено и готово как нельзя лучше.

Сам же Скорпион сидел на бортике, удобно придерживая любимую и держа обе её ладони. Отдавал через прикосновение росно столько сил, сколько требовалось для полноценных родов. Было стойкое желание полностью заглушить боль Владлены, но тогда отношение к ребёнку могло быть немного другое, а тень безразличия – последнее, что требовалось ребёнку. Женщине при рождении первенца была необходима хоть какая-то боль, чтобы после шока пережитого рвать и метать за «кровинушку» свою, частицу плоти и крови своей.

Рысь периодически появлялся у окна, проверяя, всё ли идёт, как положено, ловил встревоженный взгляд Сергея, улыбался, сверкая глазами, и снова исчезал.

Рождение урода – всегда волнующее событие. Ведь «уродом» называли в старину того, кто рождался в семье первым – первенца. «У Рода первый» – урод… уродился. Сколько же лет искажения понадобилось, чтобы исказить понимание слова и воспринимать изначальную суть его со скрипом зубов, вздумай кто твоего родного ребёнка назвать уродом?

- Давай, родная, подари ему жизнь, - подбодрил Сергей и влил новую порцию тепла и света в тела обоих.

Крик сорвался с губ Владлены, и тело выгнулось…

Елена в том же доме, находясь в одной из комнат, подхватила ребёнка Рыси и Натальи на руки, прижала к себе, проговорив тепло на самое ухо:

- Не слушай, Ёруш. Меня слушай. Хочешь, я расскажу тебе сказку?

- Хорошую? – Любопытство скользнуло в голосе.

- Да. Сказки не бывают плохими.

- Там не кричат тёти?

- Там никто не кричит, - улыбнулась Елена.

Ребёнок посмотрел на солнечный день за окном – ни снежинки. Небу было жаль выпускать белых мух.

- А она про Новый Год?

- Ты хочешь Новый Год?

- Да.

- А почему именно Новый Год?

- Там желания сбываются, - легко и просто ответил ребёнок, мечтая о первом снеге.

Елена на секунду задумалась:

- Хорошо, тогда эта сказка про…ммм… заю, кролика и новогоднее желание. Пойдёт?

- Лады.

- Ну, тогда слушай…

Странная парочка жила в городе. Его звали Кроликом, её Заей. У Кролика были длинные уши. Они стояли торчком. А у Заи ушки висели до плеч. Она обматывала их вокруг шеи и зимой носила как шарфик. Тепло. Не простудишься. А летом повязывала на шею как лёгкий платок или собирала на голове как бандану.

Так Зая всегда была готова к любому времени года.

Пришла зима. Белый снег укрыл одеялом улицы. Зая, повязав на шею ушки-шарфик, села на подоконник. За окном падали большие красивые снежинки. Толстые и пушистые, как ресницы Кролика. Белые мухи навевали лёгкую тоску и лирическое настроение. Зая даже вздохнула, погружаясь в печальные мысли.

Снег отражал свет многих домов, фонарей, разноцветных витрин магазинов, мигающих цветастых гирлянд и фар от проезжающих машин. Было светло как днём. Ещё в вечернем небе горели тысячи звёздочек и светила полная луна, добавляя тихому спокойному вечеру ощущение ближайшего чуда.

Так вдруг захотелось этого чуда! Не удержавшись, Зая крепко-крепко зажмурилась и загадала самое заветное желание. Когда же ему ещё не сбыться, как в Новогоднюю ночь? В эту ночь должны исполняться все мечты.

Подул сильный ветер, ночное небо затянуло густыми облаками. Они скрыли звёзды и луну. Остался лишь свет города.

Среди пурги и начинающейся метели показался знакомый силуэт. Сердце Заи затрепетало. На лицо наползла улыбка, словно за уголки губ кто-то потянул.

Сквозь снег пробирался Кролик с большой зелёной ёлкой на плече!

Зая слезла с подоконника и побежала к двери. Распахнув её настежь, она с замиранием сердца смотрела, как по ступенькам поднимается улыбающийся милый друг. Снежинки на его ресницах быстро таяли, превращаясь в капельки. Но это не значило, что Кролик плакал. Он даже не грустил. Напротив, ушастый друг был весел и жизнерадостен.

Кролик стащил с плеча ёлку, шагнул через порог и, не разуваясь, обнял Заю. От него пахло морозной свежестью и смолой. Совсем как от ёлки!

- Какая красивая ёлочка! – Воскликнула Зая. – Ты не стой на пороге, пожалуйста. Раздевайся и проходи скорее. Ты, наверное, очень замёрз?

Кролик закрыл дверь, стянул сапоги. Расстегивая куртку, самый желанный гость ответил:

- Нет. На улице тепло. И ещё я согрелся в магазине. – С этими словами Кролик протянул подруге шоколадку.

Щёки Заи немного покраснели. Она очень любила шоколад. Особенно с орешками.

- Большое спасибо, Кролик.

- На здоровье. – Ответил любимый друг. – А где мы поставим ёлку? Она большая. Ей нужно много места.

- В зале. У камина. – Ответила Зая. – Там тепло и много места. Есть даже ведро с песком для ёлочки. Я не знала, придёшь ли ты, но на всякий случай достала его с балкона. Песок давно оттаял.

- Зая, ну как я мог оставить тебя встречать этот любимый всеми праздник одну?

Немного постояли, улыбаясь друг другу.

- Ой, да что же мы стоим? Ты проходи. Я пока принесу игрушки, - опомнилась Зая.

Кролик подхватил ёлку и прошёл в зал.

В зале было светло, тепло и по-домашнему уютно. В камине весело трещал огонёк. Комната пахла апельсинами и лёгкими сладкими духами Заи.

Приятный запах.

Довольный Кролик вздохнул полной грудью и с воодушевлением принялся развязывать ёлку. В пустом углу действительно стояло ведро с песком. И место для новогодней красавицы было выбрано весьма удачно. Ещё и табуретка стояла, чтобы проще было вешать игрушки на верхние ветки.

Пушистая лесная подруга расправила зелёные веточки и уткнулась макушкой в потолок, когда из коридора с полной коробкой игрушек как раз пришла Зая.

- Зая, ну зачем ты таскаешь такую тяжесть? Сказала бы мне, я бы принёс, - спохватился кролик, увидев большую коробку.

- Не переживай за меня, Кролик. Игрушки совсем лёгкие.

Кролик взял коробку. Действительно – лёгкая. Аккуратно снял крышку и достал первую игрушку. Это был красивый блестящий ангел в нарядном костюме, отражающем свет. Немного наклонив ёлочку, Кролик залез на табуретку и ловко водрузил его на макушку. Ангел гордо возвысился у самого потолка, покровительственно смотря на всех сверху вниз.

Зая достала из коробки большой жёлтый шарик. В нём отражались двое: он и она. Щёчки Зайки снова заалели. Кролик тем временем протянул руку, чтобы взять игрушку и повесить её на верхнюю веточку рядом с ангелом. Вместо шарика рука коснулась руки Заи.

Оба вздрогнули и невольно улыбнулись. Кролик повернул голову и их взгляды встретились.

«Его ресницы, как те самые снежинки на улице. Большие и пушистые», - подумала Зая.

«В её глазах пляшут радостные огоньки. Хорошо, что я пришёл», - подумал Кролик.

Похоже, загаданное желание Заи исполнилось – Новый Год она встретит вместе с любимым другом.

Новогодние желания имеют свойство сбываться…

Елена закончила сказку и посмотрела на притихшего ребёнка. Тот замер, переваривая услышанное.

- Ну, как? Понравилась сказка?

- Очень! – Воскликнул Ёруш. – Она добрая. А самые заветные желания, правда сбываются?

- Конечно, Ёруш. Надо только очень сильно захотеть.

Дверь отворилась. Скорпион переступил порог со свёртком в руках. Следом прошествовали Рысь и Наталья, придерживая бледную Владлену под руки.

Глаза папашки светились полными Лунами, а с лица не сползала приклеенная улыбка. Пройдя по комнате, Сергей направился к крыльцу. Елена собиралась было напомнить, что на улице минусовая температура, но перехваченный взгляд Рыси успокоил – Скорпион не тот человек, который собственному сыну пожелает недоброго. Кокон тепла плотно окутал ребёнка и вход в дом. Елена не ощутила даже порывов ветра.

Встав на крыльце и осторожно отогнув одеяло, отец поднял притихшего сына к солнцу и торжественно объявил гудящим голосом:

- Светило мне в свидетели! Нарекаю тебя Боремиром! Да будет путь твой озарен ясным светом! Род, дай ему покровителя!

Вне зависимости от того, находились ли люди в доме или на улице под коконом тепла, каждый ощутил на щеке холодное прикосновение. Как лёд коснулся. Мышцы против воли стянуло холодом. Скорпион быстро закрыл лицо ребёнка одеялом и отступил за порог, передавая свёрток Рыси. Рысь приблизил к себе всех находящихся в комнате, и помещение оплело золотой сферой абсолютной временной защиты.

- Убей его немедленно и ясный путь ожидает вас всех, - раздалось с неба.

Поднявшийся ветер принялся затягивать солнце тучами, погружая светлый день в сумерки. Ясное солнце скрылось за пеленой. Лишь белёсое облако доносило слова незваного гостя.

Скорпион не спеша спустился с крыльца, готовый к уничтожению неприятеля любой ценой. Нападать в такой день способен только самый лютый враг. Но кто же он?

- Назовись! Или развейся!!!

- Перун… покровитель твой, - печально донесли небеса.

- Перун? – Скорпион застыл в лёгком ступоре. – Ты… против моего сына?

- Я обещал беречь тебя! И я исполню просьбу отца твоего.

- ЧТО?! Уничтожив моего сына?! Это ли не высшая глупость из возможных? Как такое понять мне?

- Довольно слов, - донёс последние слова ветер и мир почернел.

Тучи в сгустившейся темноте обрушили на землю два огненных всполоха, что камнями упали с неба во двор. С земли поднялись два огромных волка, каждый из которых превосходил размерами тигра. Шерсть их пылала огнём, глаза были подобны углям, в недрах которых горели янтарные самоцветы. Грозные и страшные, те встали посреди двора, готовые уничтожать, испепелять и развеивать пепел неприятеля. Сколько битв помнили они? Давно пропал счёт, затёрло память всех сражений время.

Полыхнув фиолетовым, с правого плеча от Скорпиона появилась Лилит, обронила сходу:

- Пламя и Огонь – верные лютые волки Перуна. Те ещё орудия для кары. Осторожнее, сын.

Скорпион понял, что впервые услышал её голос.

- Мать? Ты говоришь? Я никогда не слышал твоего голоса…

- Слышал, но не помнишь… А с тех времён, когда мог помнить, я обещала Велесу молчать.

Это всё не сразу укладывалось в голове. Такой день – рождение сына, великое событие! И тут какие-то старые козни, интриги, обещания. Почему? Почему именно сейчас?

- Но почему ты молчала? И почему Перун карает меня? Почему он против меня?

- Перун не против тебя, но против твоего сына, - спокойно обронила чернявая женщина. – Но я услышала твою просьбу. Я буду его покровительницей.

Не ответило небо, смолчал Перун, но пара огненных волков бросилась к крыльцу, оставляя после себя опалённую землю. Бросился наперерез Сергей, но легко отбросила его за плечо Лилит и сама заступила дорогу зверям.

Прыгнули чудовищные волки, собираясь сбить возникшее препятствие с ног, впиться в горло и живот, да и вовсе испепелить чернявую деву древности. Но не дрогнула Лилит и сама бросилась на волков. Поднырнув под Огня и Пламя, руки Лилит схватили волков за горла. На глазах Скорпиона на вид хрупкая женщина легко подняла зубастых чудищ над головой. Сдавили горла в тиски стальной хваткой пальцы. И не в силах были их морды извернуться от этого захвата, не могли и перекусить руки.

Захрипели волки, зарычали. Грозные огненные всполохи подхватил ветер. Огни впились в руки девы, побежали по одежде, особо яростно цепляясь к чёрным локонам. Но не услышал Сергей крика боли, стойко терпела смертную боль мать Лилит и только крепче давили пальцы горла волков. Умирать, так прихватив с собой врагов. Вроде это постоянно повторяли оба мужа на всей дороге жизни. Разве что не позволяли себе умереть в последний момент. Или враги оказывались слабее?

Но она – женщина, она может себе позволить всё. Эта маленькая женская слабость – умереть за жизнь внука.

Не того покровителя дал Творец Скорпиону, раз смотрящий за жизненным путём охотится с первых дней за жизнью его сына. Ой, не того.

Пламя и Огонь обессилено повисли на вытянутых руках смертной женщины. Сергей бросился к матери, но пылающий факел, во что превратились все трое, как погребальный костёр для всех сражающихся в безумной схватке противоборства, испытания стойкости, опалил лицо. Кожа матери обнажила мясо, давно сгорела одежда и волосы, показался череп. Эта чудовищная картина казалась нелепой в этот прекрасный день, когда впервые увидел свет сын.

- Мать! Отчего ты… - Слов не хватило, Скорпион никак не мог понять, почему та, что прожила тысячи лет, умирает от какого-то огня.

- Просто пришло моё время уходить, но часть меня останется с Боремиром и тобой, сын. Не печалься. Все за Пределами свидимся. Я увидела внука своего, уйти могу со спокойной душой… Я прослежу, чтобы дорога его была не такой трудной, как твоя. Обещаю.

Огонь взвился до небес, запах горящей плоти навсегда врезался в память Скорпиона вместе с голосом матери. Это же невозможно в один день услышать тембр её слов и спустя минуты прощаться. Отец уходил не так, совсем не так. Но оба чем-то пожертвовали ради него, его близких.

- Мама, - прошептали поражённые губы.

Слёзы потекли по щекам.

Серия молний с белёсого облака обрушилась на пылающие кости. Попав в каждого из волков, не оставила от них и пепла. Останкам же Лилит потребовалось семь попаданий, чтобы испепелились и кости. Перун не оставил для погребения ничего. Лишь обгорелая земля вокруг будет напоминать, что здесь произошло.

- Что ж, ты сделал свой выбор. Я не в силах больше повлиять на исход, - донесли небеса, низвергая на землю первые пушистые слёзы зимы.

- Клянусь тебе, покровитель, ты поплатишься за её смерть. Когда-нибудь ты падёшь от моей руки, - сорвались с губ тяжёлые слова. – Все боги, растерявшие смысл своего существования в веках, уйдут! Уйдут сами или будут уничтожены навсегда!

Ничего не ответил тот, кого вот уже тысячу лет называют Ильёй Пророком. В тот день Перун перестал видеть будущее. Его заволокло первозданной чернотой. Видно сам Творец решил опустить на грядущее завесу.

Только снег и Скорпион остались во дворе.

И ещё долгие минуты не решался снять кокон абсолютной защиты Отшельник Рысь.

Всё прошло слишком стремительно и долго не укладывалось в голове.

Глава 5

- Найди её –

Около года назад.

Окраины Новосибирска.

Медведь.

Шашлык был хорош. В меру прожаренный, мягкий, без жил, вымоченный в майонезном соусе и политый вином при жарке. Готовил мясо бородатый кавказец, от души голосящий горные напевы. Пел так, что не хотелось уезжать, напротив – хотелось оставить все дела и посидеть в этой придорожной забегаловке подольше, отдохнуть от постоянной суеты.

Под шашлык шла овощная нарезочка, мягкий лаваш ложился в руку, вместо вина – настоящий виноградный сок из стеклянных тар. Медведь насыщался неторопливо, наслаждаясь свободной минутой и с двоякими ощущениями поглядывая на рацию на краю стола. Не было никакого желания прерывать трапезу и мчаться, куда глаза глядят, а чаще куда прикажут, хотя бы треть часа.

Даня был в военной форме, без оружия, и тот факт, что приехал в кафешку на джипе Паджеро, так и подмывал переглядываться государственных дорожных инспекторов на том краю дороги. Они так и ждали, пока Медведь сядет в машину, чтобы тут же указать на обочину и проверить документы. Просто день для этих работников с утра не задавался – скоростей никто не превышал, водители попадались вежливые, пристёгнутые, с аптечками и трезвые как стёкла.

Один из инспекторов долго чесал палочкой лоб, посматривал на шашлык на тарелке Харламова и, наконец, не выдержал и пошёл делать заказ. Более молодой напарник нехотя вылез из машины на солнце и заступил на пост.

Даня почти расправился с шашлыком, когда на трассе молнией пронесся гоночный красный Порш. Молодой едва шапку не потерял, беспрерывно махая палкой, но гонщик не обратил внимания и промчался мимо. Даня успел заметить, как неровно вихляет машина.

Напарник молодого, как сквозь землю провалился, а сам инспектор засуетился на месте, не сразу соображая мчаться ли с погоней или ждать тюфяка-напарника. Даниил выплюнул последний кусок и оставив на столе деньги с щедрыми чаевыми, подорвался от стола. Махнув перед носом инспектора удостоверением капитана внутренних войск, рявкнул:

- Чего застыл? Поехали!

- Я на этом драндулете не догоню, - молодой, словно оправдываясь, кивнул на рабочие Жигули.

- Тогда я догоню. Жду тебя на трассе, - Даня повернулся к джипу и вырулил на трассу.

- Подожди, я с тобой! – Напросился в напарники молодой инспектор и без разрешения сел в салон рядом с водителем.

- Со мной, так со мной, - не стал спорить Медведь и вдавил гашетку в пол.

Десять минут бешенной гонки по трассе понадобилось, чтобы увидеть спойлер гонщика. Петляя меж потоком машин, тот нарушал все мыслимые правила, и не всегда его стремление к обгону машины было уместно. Казалось, водитель добавлял газу, ради одной лишь скорости, не мало не беспокоясь о своей или чужой безопасности.

- Вот же дебилов трасса держит! Там же пешеходки начинаются! – сказал на эмоциях инспектор.

Медведь сам добавил скорости, вынуждено прогоняя по телу ступени, чтобы успевать адекватно реагировать на предельные скорости и все возможные дорожные факторы. Джип начинало вихлять, напоминая о том, что он внедорожник, а не гоночный болид и скорости за сто сорок ему противопоказаны.

Порш стремительно приближался к серии пешеходных переходов. Очередное стремление обогнать автобус ПАЗик, натолкнулось на встречное противоборство гибрида Тойоты, успевшего проскочить по зебре до того, как по ней двинется поток пешеходов. Порш видимо воспринял успех Тойоты, как личный вызов и в последнее мгновение обогнав автобус и уйдя от столкновения с Тойотой, промчался по пешеходному переходу. И первая женщина из потока людей ощутила таранный удар, разбила собой стекло и подлетела в воздух, упав на асфальт за машиной. Сам Порш от удара завихлял, и осколки разбитого стекла помешали остаться на дороге. Ближайший столб радостно чиркнул о боковину автомобиля, отбросил обратно на трассу и Порш дважды перевернулся посреди дороги.

- Вот же сука, - буркнул Медведь, быстро сбавляя скорость.

Оба выскочили из машины. Инспектор побежал к женщине, Даня рванул к перевернувшемуся автомобилю. Разбитый в дребезг, тот грозил колёсами небу, но – о, чудо! – молодой водитель висел на ремнях, почти не пострадав. Более того, посмеивался странным смехом. И, казалось, что произошедшее его совершенно не интересует.

- Дядечка, я больше не буду, - хохотнул он и посмотрел несвойственным человеку взглядом. Не пьяный, но под дозой. Наркоман. Элитный. Из тех мажоров, кто сидят на героине.

«Как только сумел проехать так долго? Грёбанный гонщик», – подумал Даня, приближая руки к шее водителя.

- Больше и не надо, - обронил сухо Даня и легко переломил стальными пальцами тонкую шею. Все сделал так, чтобы экспертиза подтвердила, что уход из жизни наркуши связан с аварией.

Инспектор склонился над истекающим кровью телом жертвы, в безуспешной попытке стараясь нащупать на шее пульс. Даниил присел рядом, стараясь без бури внутренних эмоций смотреть на бледное личико цепляющейся за жизнь девушки. На вид лет семнадцать-восемнадцать, худенькая совсем, русые прядки прилипли к лбу, слипнувшись с кровоподтёками. Торчащие кости и раздробленный череп, алые лужи, перепачканные кровью джинсы и топик – всё это было нелепым и лишним на хрупком тельце и даже прожжённого жизнью Медведя стало мутить. Шашлык, казавшийся таким вкусным в придорожном кафе, стал в животе лишним.

- Пульса нет, - обронил инспектор.

Даниил, восстановил нормальный ритм дыхания, успокоился и приложил ухо к груди, усилил слух.

- Сердце бьётся. Слабо, но бьётся.

- «Скорая» едет. Но пока с города…

Не дослушав, Даниил насколько возможно бережно приподнял тело, стараясь, чтобы голова была неподвижна. Какой-то внутренний протест заставил подняться и идти к машине.

- Инспектор! – Обронил через плечо Даня. – Ты за рулём. Я с ней на заднем сиденье. Постараюсь продлить ей жизнь.

Молодой, не привыкший к официальным инструкциям гаишник не стал спорить, сел за руль и джип погнал к городу.

Даня держал её как новорожденного ребёнка, особое внимание уделяя голове. Форму залило кровью. Бледное лицо в россыпи веснушек казалось чем-то своим, родным и настолько близким, словно где-то уже встречались прежде. Но нет же, не встречались? Может, это было в прошлой жизни? Почему так щемит в груди? И ощущение близкой потери шагает где-то рядом, совсем близко. В голове набатом стучит, что нельзя ей умирать! Никак нельзя!

Тело объяло холодом. Так организм отреагировал на резкую внушительную потерю внутренней энергии. Конечности похолодели, сердце в панике заметалось, усиливая кровоток, чтобы всё согреть, всё спасти. Только мозг никак не мог понять, почему тело морозит среди лета? Гипоталамус, разбираясь с ситуацией, спешно попытался поднять температуру тела, помогая телу разобраться с проблемой, а, по сути, заняться уничтожением возможных вирусов, переизбытком бактерий. Ведь кто ещё мог заставить организм мёрзнуть, если кожа явственно ощущает тепло внешнего мира.

Даня вздохнул, давая волевой рапорт мозгу не заниматься ерундой. Он де жив-здоров и так будет и впредь, а сконцентрироваться на ощущениях тела той, что покоилась на руках.

Кровь удалось придержать, но и за первые минуты после аварии девушка потеряла много, приходилось питать её тело своей энергией напрямую, раз за разом продолжать давать команды сердцу биться, диафрагме давить на лёгкие, вталкивая и выталкивая воздух, а мозгу не захлебнуться в гормонах стресса и страха.

Состояние шока, полукоматозное состояние, поддерживаемая жизнь извне. Фактически Даня выполнял роль временной реанимации. И молодой новосибирский инспектор Артур Фадеев не сыпал вопросами, почему рослому, здоровому мужику едва хватило сил у больницы, чтобы донести девушку до дверей реанимации…

Хирурги после лишь разводили руками: не смотря на множественные переломы и серьёзные ранения, не совместимые с жизнью, Марина выжила.

Неделю комы, месяц реанимации и семь месяцев реабилитации, отчисление и восстановление в институте – через всё это Даниил и Марина прошли уже вместе. Рука об руку.

На свадьбе несколько месяцев спустя больничной эпопеи Артур Фадеев был шафером.

Так Даниил Харламов нашёл свой якорь.

* * *

То же время.

Екатеринбург. Конспиративная квартира.

Кот и Леопард.

Блондин качался в кресле, сложив ноги на подоконник, и хрустел чипсами, посматривая в распахнутое окно.

Жара, но лёгкий ветерок приятно обдувает. Внимания на качающего на турнике пресс Андрея не обращал. Тренировок и так выше крыши. Должен же быть и бонус отдыха хоть когда-то? Чтобы беззастенчиво задремать на диване или вот погрызть эту гадость, порядком уменьшающую жизнь Хомо обыкновенному.

- Котяра, прекращай! Дай кислородом подышать, жара же! А тут вон на улице девчоночки сидят, запах сладкий идёт. Лепота!

Кот сполз с турника и принялся колошматить грушу без бинтов и перчаток.

- Всё тебе на баб смотреть, Сёма, - обронил он.

Леопард быстро кинул в Андрея пакетиком чипсов, буркнул:

- Зачем они мне все? Домой хочу! К Маше! Вот зачем нам здесь два дня отсиживаться? Будто конторам делать больше нечего, как мстить за этих работорговцев. У самих руки чесались в асфальт закатать, да всё как-то приказа не было… Кстати, ты в курсе, что в старину «бабой» называли женщину, у которой первый ребёнок был девочка?

Кот помял в руках пойманный на лету пакетик, безжалостно сжал, испортив все чипсы, превратив в труху.

- Не знал. А родившую пацана как называли?

Сёма вздохнул, глядя ненавидящим взором на пакетик в руках вражины.

- Молодуха.

- А нерожавшую? – Кот запустил пакетиком в злыдня на стуле.

Сёма отбил пакетик кулаком, вернув адресату прямо в руки.

- Дородная.

Кот бросил пакетик к порогу, задумался:

- А я думал дородная, это в том смысле, что тучная, где-то даже толстая.

- Так многие так думают, если не все. В головах давно каша. Ложку дать? – Сёма поднялся со стула и недвусмысленно показал пальцем нападать.

- Погоди. Раз уж умничаешь, то умничай до конца.

- Хорошо, - согласился блондин, тут же забыв про месть за чипсы. – Вот «бабиться» по-твоему, что означает?

- Э-э-э… Таким тупым себя ощущаю. И что же?

- А ты не перенапрягай мозг. Бабиться – исполнять обязанности акушерки.

- О как. А ещё?

- Что такое «баблённый» хочешь знать?

- Ну, ты знатный бабник. Говори, что это значит.

- Я однолюб, не перевирай. – Сделал вид, что оскорбился Сёма, но продолжил. – Баблённый – ребёнок, которому повивальная бабка пупок завязала. Кстати, а «бабник» - это для тебя, тот кто «по бабам шляется», а раньше так род женской причёски называли; волосы, завязанные на затылке. Да церковный притвор для женщин так назывался. Забавно?

- А-а, - протянул Кот. – Так ты мне анахренизмы перечисляешь?

- В смысле «а нахрен они тебе нужны»?

- Вот-вот.

- Так и «хрен» другое обозначал.

- Да знаю я, знаю, - отмахнулся Кот. – Зачем только прошлым живёшь?

- Ностальгия по вихрастому харизматику, - вздохнул Сёма.

- Так, не напоминай, - Кот прошёл к стоящему в углу телевизору, включил. Переключив парочку кичливых боевиков, остановился на новостях. Взволнованная новая дикторша, по всей видимости только начинающая работать на телевидении, рассказывала о предстоящем суде над Тимофеем Ладониным, мастером спорта по рукопашной борьбе, который, защищая жену и двух детей, проломил черепа четверым нападающим на семью в преддверие ночи. Нападающим с холодным оружием. Один из ночных возмутителей спокойствия не дожил до реанимации, ещё один не дожил до утра…

Заинтересованный Сёма встал рядом, ткнул в бок:

- Котяра, у тебя парализующие иглы остались?

- В сумке… Стоп! Ты чего задумал? Меня мой «детский сад» ждёт, я на подстраховке, а не основной исполнитель.

- Да хватит ныть, подождут. Не могу я здесь больше сидеть! А парню лет пятнадцать дадут, раз репортёры подключены. Женщине одной растить детей сложно. Не находишь? Четверо «Мастеров» в Ёбурге на подхвате, помогут.

- Координатор не одобрит.

- Конечно, не одобрит. Но это же наша личная «самоволка». Инициатива с примесью собственной блажи и прихоти. Или груша тебя вполне устраивает? – Усмехнулся Сёма.

Глаза хищно блеснули жёлтым.

* * *

Через три часа в салоне автомобиля без номеров, Сёма повернулся к спасённому из лап левосудия, стянул маску:

- Тима, ну что ты так переживаешь? Пол года поживёшь на базе, потом глядишь и забудут. Система любит забывать о шишках, которые периодически от нас получает. Делает вид, что ничего не происходит. Вот за парой бандитов с наганом по лесу толпой омоновцев в триста человек бегать – это, нате, пожалуйста. А за группами профи – емкости штанов не хватает и доблести.

- А семья? – Взволнованно спросил Тимофей про главное.

- А что семья? Через два месяца начнут получать твою зарплату. Слышал про такую вещь, как «хорошая зарплата»? А у нас этот коэффициент умножается. Совсем не униженный прожиточный минимум, рассчитанный на умирающего, просящего подать стакан воды. А после оплаты всех счетов, ипотек и кредитов у него фактически и остаётся лишь на стакан воды. Зато лозунгов сколько. Слышал? «Поднимем Россию!», «Решим демографическую катастрофу!», «Самый низкий подоходный налог в Европе!», «Поможем голодающим Африки!»

- Тебя вообще на шестнадцать лет осудили, не забыл? – Напомнил Кот, вписываясь за разговором в поток машин.

- Понятно, - для порядку буркнул Тимофей, хотя в принципе не понимал ничего. - Что я должен буду делать?

- Возвращать стране логику, - хихикнул Сёма. – Вот как мы сегодня. Семья же это святое. Не так ли?

- Святое, - твёрдо ответил Тимофей Ладонин.

- Вот видишь, Дюха. – Сёма повернулся к водителю. – И что нам все Васины упрёки, если так твёрдо звучат эти золотые слова?

Глава 6

- Разумения –

Настоящее время.

Окраины Новосибирска. База «Тень-2».

Василий «Гений», Макс «Идеалист» и Сергей «Скорпион».

Оранжевый мячик для пинг-понга подлетел с ладони ровно на пятнадцать сантиметров и Максим сделал шипованной стороной ракетки «подрезку». Подкрученный шарик устремился прямо под сетку на половине стола оппонента. Василий подрезал мячик обратно и тот перелетел сетку, но оказался слишком высоко. Макс не дал поблажек и накрыл мячик ракеткой сверху «накатом» на огромной скорости отправляя его на самый угол стола. Другое дело, что Гений уже был готов к этому выпаду и просто сделал подставку. Использовав скорость оппонента, ракетка отправила мячик в противоположный угол теннисного стола, куда Макс уже не успевал даже с длинным прыжком.

- Так, я не понял. Это я нити смотрю или ты? – Возмутился Идеалист, подбирая из-под стола шарик.

- Да что нити? – Вздохнул Вася, откладывая ракетку. Он взял небольшой таймаут. Шла двенадцатая партия. – Двенадцатый раз за месяц слышу, что нас вот-вот захватит Китай.

Максим потянулся к полотенцу, вытер потные пальцы, протёр шарик, ракетку и только потом ответил:

- Ага, это при том, что Индия превысила населением Китай и ледники больше не питают могучую реку Ганг. Миллионы климатических беженцев вряд ли ринутся в мусульманские страны. Спор из-за Тибета более вероятен. Миролюбивая религиозная подоплёка буддизма, индуизма и прочего ламаизма не мешает закупать танки, самолёты и прочий военный инвентарь пачками.

Василий промокнул полотенцем лоб, поморгал. Всё-таки такой вид спорта, как настольный теннис развивал не только скорость реакции и ноги, но и глазные мышцы. То, что надо для тех, кто сутками пялится в мерцающие мониторы.

- Да, то есть по народу волнами пускают панику, чтобы сваливали на окраины задыхающегося Подмосковья, а Дальний Восток чтобы зиял пустотой, и тогда его действительно можно забирать по праву этой самой пустоты. Это как Гитлер пришёл в Рейнскую демилитаризационную зону, постоял, посмотрел – никто вроде не против. Ни одного солдата, ни выстрела. Ну и остаёмся. Чего им жалко земель что ли? А нам надо.

Макс развалился на диване, вытягивая гудящие ноги, буркнул:

- Казаки не для того земли собирали, чтобы правительство выкраивало себе года с правом на власть, откупаясь островами, договорами и прочими совместными предприятиями.

- А помнишь этот договор, когда, если образно говорить – автоматчику без патронов дают патроны с взятым с него честным словом, что тот не будет стрелять. Дают и поворачиваются спиной, тут же проверяя не столько его честность, сколько показывая свою глупость. Большую часть предложения можешь взять в кавычки. Как ты понял, я говорю про…

- Да не надо мне пояснять отдельные моменты! Помню я тот договор безнадёжности. Если суть ясна, то и всё прочее яснее некуда. Хорошо это Иномирье пуповинами своими десантными отвлекло не только нас. Но что-то ребята задерживаются. Сколько уже? Второй месяц?

- Седьмую неделю. Но ты не забывай, что время там течёт не так, как у нас.

- Медленнее? Быстрее?

- Да чёрт ногу сломит. Разное во всех проявлениях. То пошлёшь человечка на разведку, он тут же возвращается, рассказывая, что плутал по тем землям месяц, то нет человечка несколько месяцев, шлёшь за ним другого, а первый так удивлённо говорит: «Я же только санитарный кордон преодолел минут пять как».

- Вася, всё равно это не дело. – Вздохнул Макс и добавил. – Надо забирать народ. Горюют на чужбинушке.

- Да забирай. Я что, против? Верни бойцов. А то оставшаяся физическая линейка на грани пашет. Без выходных и отпусков. Вот-вот начнём допускать ошибки.

- Да мне ли не знать? Ладно, что-нибудь придумаем. – Идеалист прикрыл глаза, сосредотачиваясь на линии вероятностей.

И только начал влиять, как лифт оповестил о госте.

Идентификатор голоса довольно засветился зелёной лампочкой и двери распахнулись…

Сказать, что Василий обрадовался Скорпиону, значит, ничего не сказать.

- Так вот ты какой, серый кардинал структуры, - хихикнул Василий, обходя стол. – А то всё портреты, образа, голограммы, чтобы не забывали…

- Здрав будь, Вася. – Сергей обнялся с другом детства, кивнул Идеалисту. – Исполать, Максим.

- Так, погодите, - Макс подскочил, не забывая подать руку и ощутить, как легко можно сломать пальцы рукопожатием. Но что пальцы? Васе меньше повезло – он с этим монстром обнялся! – Я же только начал! Если ты появился так скоро, то не только мы заждались. Многие тебя «призывали»…

- О чём он? – Скорпион глянул на Васю.

Гений махнул рукой, буркнул:

- Да не обращай внимания на сумасшедшего. У нас здесь давно психиатрическое отделение пора открывать. Досконально все темы разговоров слишком долго разбирать. Ты где сам то был?

- Я точно не уверен, - изобразил тень улыбки Сергей. – Что-то вроде адских миров. Гёте не совсем прав или совсем не прав, там всё гораздо интереснее.

- Понятно, - продолжил Василий, приняв как шутку. – Партеечку в теннис? – И улыбнулся, взглядом показывая, какой у них тут красивый спортивный стол и все удобства для отдыха.

- Какой теннис?! – Встрепенулся Сергей. – Где Лада, Сёма, Даня, Дюха и все прочие? Вы тут совсем распустились?! Заняться больше нечем? Устроили тур-базу. Пенсионеры что ли совсем?

Вася опустил ракетку. Партия отменялась.

- Конечно, пенсионеры, конечно, распустились. Ты только скажи, как выглядит небо и каков он на вкус свежий неконденсированный воздух, - быстро протараторил Максим Леонидович.

Скорпион хмыкнул, не спуская глаз с погрустневшего Гения.

И так пашет на пределе.

- Ладно, не серчай, Вася. Позже отдохнём… Если получится. А где ушедший народ?

- А, ну тут вообще всё просто. – Хмыкнул Гений. – Конечно, если под «прочими» ты подразумеваешь сотен пять старших офицеров и половину генералитета, а не Аватаров и прочих непонятных мне существ, то проявляющихся в Совете, то исчезающих на неопределённое время…

- Нет больше этих существ, Вася. Миромир убит Меченым, Родослав ушёл за старшими видами, Лилит этот мир больше не держит, а сам Меч скоро поднимется оттуда, куда я его закинул. Обиженный поднимется. Долго падал – видно больно ударился.

- Ага, понятно, - кивнул рефлекторно Вася. – Хотя, вру – ничего не понятно. Но большего от тебя сейчас походу и не добиться. Так вот, наши люди в Иномирье. Понимаешь, когда ты в очередной раз исчез, а последний раз тебя, кстати, видели на Луне… Спасибо, конечно, за возможность строить базу. Это следующий пункт общей программы… Нет, стоп, слишком в частности ушёл. Ты же слишком долго отсутствовал и много не знаешь… Кстати, а что ты вообще о нас знаешь? Хоть вкратце?

- Достаточно, - обронил Сергей.

- А, ну тогда я спокоен.

- Вася, спокойнее, - Макс поднялся с дивана, положив руку на плечо друга. – Не ускоряйся… Ребят, давайте сконцентрируемся на том, что нам надо вернуть наших с чужих земель. Что для этого у нас есть?

- Я есть, - коротко обронил Скорпион и, улыбнувшись, исчез…

Макс остался с приоткрытым ртом. Линии линиями, но своими глазами не так уж и часто видишь результат.

Василий почесал лоб ракеткой, хмыкнул, не забывая прикрыть отвисший рот коллеге, и обронил:

- Расслабься, привыкнешь. Давай, доигрываем последнюю партию и за работу. Кстати, можешь снова забыть про мягкие тапочки и спокойный пятичасовой сон.

- Пяти? Ты говорил про четырёхчасовой! – Припомнил Идеалист. – Я четыре сплю! А ты целых пять?!

- Мне можно! Я «Мозг»! – Напомнил Вася полушутя.

- Тогда играем на твои тапочки, - тут же согласился Макс. – Хочу комплект за все труды.

- Хорошо. Твоя подача, - Василий приготовился к атаке, но спохватился. – Нет, подожди. Что-то я всё-таки понял из его разговора. Почему это Лилит мир не держит?

- Эмм… тяжёлая? – Предположил Идеалист.

- А что он тогда про Меченого говорил?

- Да я вообще возвращение Скорпиона не так представлял. Мог и больше минуты внимания уделить. Что за геройски примочки про «я всех спасу»? Нужен же план, ресурсы, время, люди…

- Не отвлекайся от сути. Кому надо, а кто и сам справляется. И слава богу, а то давно бы уже по рогам от голема структуры получили. Меч! На нём сконцентрируйся. Он откуда-то вернётся вроде? Куда Скорп мог запихать полубога? Ну, так, чтобы тот осерчал. Полубоги же вообще часто серчают? Это на всех отражается? Может, снова акцию о Конце Света закажем на всякий случай? Чтобы было чем народ занять. Новый всплеск интереса в книгах, фильмах, мнениях авторитетных учёных, даже историков. Хочешь, схрон в Гваделупе найдём со священными скрижалями, что «давно» предвещали последний день?

- Да кому нужен твой Апокалипсис, постъядерный мир и прочие толпы зомбей? Зомбей и так хватает. Хотя бы среди тех, кто постоянно ждёт чьего-то конца. Людей бы побольше собрать. А ещё лучше Человеков. А что касается Меченого… Ну, если его запихали туда не по его воле, то вернётся злой. Куда может засунуть Скорпион сгоряча? Так, чтобы наверняка. Так чтобы можно было обидеться…

Волосы на загривке обоих невольно встали дыбом.

Шутки растаяли. Воображение разыгралось, помноженное на данные о прошлых операциях и раздутые слухи.

Василий, побледнев сверх меры, тихо прошептал:

- Так. Срочно созываем всех, кто ещё способен думать.

- Даже не так, - пошёл развивать идею Макс. – Суть в том, что архонтов наши ребята скинули. Старшие ушли, надзиратели доверили нам наше собственное развитие, а Пятнадцать не выступят против Меченого единым фронтом, - по полочкам разобрал всё Максим. – Вася, у нас не хватит «противовеса», даже если всех собрать. Тут уж какой-нибудь мудак обязательно на красную кнопку нажмёт от всех нервов. Это у нас с тобой к нервам иммунитет. Те ещё одноклеточные…

- А Лада? – С надеждой вопросил Василий.

- Ей одиннадцать, но… совсем не тысяч лет, - напомнил Макс.

- Почти двенадцать. – Тактично поправил Вася.

- Умничаешь, да?

- Ну, хочешь, я тебе так тапочки подарю? – Пошёл на мировую Гений. – Комплект без игры отдам.

- Только не белые. Ты же на халяву только белые можешь подарить. Остальное все с умыслом.

- Как получится. Ничего не обещаю. Ты, кстати, разобрался с информационными бойцами?

- Пока только общая схема.

- Время нет, показывай.

- Ну что я могу тебе сказать? Растёт население Земли, и армия писателей растёт. А каждой армии, даже самой творческой и замкнутой на собственное эго, полагается своя иерархия, градация, структура и прочая формальная дисциплина. В ряд не поставить, но попытаться выдать форму можно.

- И что там со структурой?

- Три таблицы: уровень писателя, потом та, что соответствует званию военных сил Российской Федерации и третья – суть. – И Макс нажал на кнопку.

Проектор на стене выдал три шутяшные колонки:

1.Обыватель 1. Рядовой 1. Рядовой гражданин/ка,

не склонный к творчеству.

2.Улучшенный обыватель 2.Ефрейтор 2. Он/она же после мысли

«а не написать ли

мне что-нибудь?»

3.Ручкогрыз 3.Младший сержант 3. Присваивается в момент,

когда с белого листа на

тебя начинает смотреть

осмысленный текст…

4.Черновик 4.Сержант 4. Текст без ошибок…

5.Чистовик 5.Старший сержант 5. Текст, понятый и принятый

не только твоими

друзьями/родными…

6.Кофеман 6.Старшина 6. Текст, сложившийся в главы и

давший миру роман

(сборник рассказов, статей, поэм и т.д.).

7.Первачок 7.Младший лейтенант 7. Официальный контрактник.

8.Выдержанный 8.Лейтенант 8. Второй контракт.

9.Информационный боец 9.Старший лейтенант 9. Дополнительный тираж,

переиздания.

10. Воин слова 10.Капитан 10. Распродано более 50 тыс.

экземпляров.

11. Мастер слова 11.Майор 11. > 100 тыс. экземпляров.

12. Пенсионер 12.Подполковник 12. №-ый-контракт,

> 250 тыс. экземпляров.