Вспомни меня

6

– Мам, что ты здесь делаешь?

Марко все еще спрятан за кустарниками, под камуфляжем проглядывает его бледное лицо.

Виви подходит ко мне, крепко сжимает мое запястье. Она пристально смотрит на меня, словно не хочет, чтобы кто-нибудь еще знал, что здесь Марко, и ее следующие слова адресованы именно ему.

– Это не твое дело, – шепотом произносит она. – Тебе нужно выбираться отсюда. Прямо сейчас. Твой дядя не должен снова тебя здесь обнаружить.

Снова. О чем она говорит?

Я чувствую прожигающий взгляд, направленный в нашу сторону. Я стою достаточно близко к трейлеру, чтобы оказаться на свету, поэтому любой, кто посмотрит в этом направлении, увидит меня. Марко же находится в безопасности тени. О чем я вообще думала?

Я пытаюсь высвободить запястье из хватки Виви, но она сжимает его еще сильнее. Ее длинные ногти впиваются мне в кожу, я с силой прикусываю щеку, чтобы не закричать.

– Не ты. Тебя уже видели. – Она прожигает меня взглядом. – Марко, если твой дядя узнает, что ты опять пошел за ним следом…

Виви трясет головой и подносит загипсованную руку к груди, все еще смотря на меня, хотя обращается она к Марко.

– Что ты имеешь в виду под «снова пошел за ним следом»? – Марко морщит лоб, он в таком же замешательстве, как и я.

– Неважно, он сюда приходит периодически. Главное… не высовывайся. Пожалуйста, Марко. – Затем она начинает говорить громче и переключает внимание на тех, кто возле шахты, где мэр и один из вооруженных людей уже направляются в нашу сторону. – Это дочь Чарли.

– Она одна? – отзывается мэр, его солнечные очки отражают лунный свет. Позади него люди у шахт стоят не шелохнувшись.

– Да, – отвечает Виви. Она снова сжимает мне запястье: посыл понятен. Молчи.

– Ты уверена?

Краем глаза я вижу, как Марко крадется дальше в темноту, пока полностью не исчезает в глухой пустынной ночи.

– Конечно, я уверена, – Виви недовольно фыркает, но в ее руке, которой она меня держит, чувствуется легкая дрожь.

– Чарли, – обращается мэр, слегка повернув голову в сторону папы, не сбавляя темпа. – Тебе лучше пойти со мной. – Он произносит это не грубо, но очевидно, что это не является вопросом. Он произносит это так, как хозяин говорит своей собаке «сидеть».

Отец колеблется лишь секунду, затем тяжелой походкой направляется в сторону трейлера, обходя заросли ксерофиллума и юкки, разросшиеся на дорожке. Он пристально смотрит себе под ноги, на землю, словно не может себя заставить поднять на меня взгляд.

Мне в голову сразу же приходит мистер Льюис и то, как он выглядел: будто ему вырвали сердце прямо из груди. Бешеный пульс отдает в горле.

– Почему ты просто не можешь держаться от него подальше? Вам нужно оставить друг друга в покое. Это для вашего же блага. – Шепчет Виви мне на ухо, ее дыхание пахнет кофе и мятной жвачкой.

Держаться подальше? Она это серьезно? Марко едва ли смотрит в мою сторону.

Но вопрос так и крутится у меня на языке. У меня во рту словно кактус. Я крепко сжимаю закрытые глаза в надежде, что если я сожму их достаточно крепко, что снова окажусь в своей комнате спящей и ничего этого бы не было.

Когда я открываю глаза, передо мной стоит мэр, его лицо крупное, как луна. Его улыбка похожа на медленно крадущееся существо, растягивается вдоль рта, как полуденная тень от дерева. В нескольких футах позади него стоит охранник, оружие наготове.

– Люси, Люси, – произносит он с подчеркнутой медлительностью. Затем он цокает языком. – И что нам с тобой делать?

Он снова оглядывает пустынную местность.

– Ты точно уверена, что она одна? Ты проверяла? – Он смотрит на Виви, но я ловлю размытое отражение своего изможденного лица в его очках.

– Да, – кивает Виви, каким-то образом умудряясь звучать скучающе, несмотря на напряжение, висящее в наэлектризованном воздухе. – Как бы то ни было, не могу поверить, что вы всерьез считали, что могли это предотвратить. Вы с Чарли, как торнадо, ускользаете из этого старого дома. Каким образом вы рассчитывали ее не разбудить? – Она качает головой в сторону своего брата и снова недовольно фыркает. Но я все еще чувствую дрожь в ее пальцах. – Мне нужно закончить бумажную работу. Мы можем побыстрее с этим разобраться?

Мгновение мэр внимательно ее изучает, и несмотря на то, что через очки-авиаторы мне не видно его глаз, я отчетливо представляю, как его взгляд скользит мимо Виви, ищет в ночи что-то, что она могла упустить. Я снова внимательно вглядываюсь в темноту в поисках Марко, но не вижу ничего кроме растянувшейся темноты.

– Заходи внутрь. – Он пренебрежительно кивает. – Я со всем разберусь.

– Пожалуйста, скажи Чарли, чтобы он установил сигнализацию в доме.

Виви отпускает мою руку, и я дергаюсь вперед. Запястье пульсирует. Она ловит мой взгляд, смотрит на меня с выражением, которое я не вполне могу разобрать. Гнев? Страх? Вина? Затем она поворачивается ко мне спиной.

Через мгновение дверь трейлера закрывается со звучным щелчком.

– У моей сестры вечно какие-то дела. – Мэр произносит это несколько извиняюще, словно внезапный уход Виви – единственное, что меня беспокоит. Он наклоняет голову в сторону и внимательно на меня смотрит, на его лице легкая улыбка. – Ты с каждым днем становишься все больше и больше похожа на свою маму. Держу пари, когда ты вырастешь, будешь ее точной копией. Это комплимент. Амелия была очень красивой женщиной.

Имя мамы, произнесенное им, звучит как будто неправильно, неестественно. Мама была словно голубое небо, кружащееся над качелями, катаясь на которых, открываешь вид на океан. А мэр – это пустыня, пыль и все, что там обитает. Он даже не достоин произносить его мысленно, не говоря уже о том, чтобы произносить его вслух.

У меня возникает внезапный порыв броситься на него и стереть ухмылку прямо с его лица. Но потом рядом со мной оказывается отец, и жажда драки быстро покидает меня.

Он выглядит в точности как один из отягощенных воспоминаниями людей, которые с трудом выходят из своих машин после долгого пути, проделанного в Тамбл-Три. В шаге от того, чтобы упасть на землю от тяжести носимых воспоминаний.

– Люси. – Лицо папы – сплошь морщины.

– Папа, что происходит? Что ты здесь делаешь?

– О, Люс. Тебе не стоило приходить. – Он делает глубокий вдох и шаг вперед. Его лицо кажется слишком бледным при тусклом свете луны.

– Папа, пожалуйста, – умоляю я, хотя сама не знаю точно, о чем именно. Об ответе. Об извинении? Вот только не думаю, что он сейчас сможет сказать что-то, что бы послужило хоть каким-то оправданием происходящему здесь.

Люди, которые приходят к моему отцу, отдают ему свои воспоминания добровольно, потому что нуждаются в нем, потому что доверяют ему свою боль. Никто из стоящих возле шахты людей не пришел добровольно. Никто не просил о помощи. Может быть, поэтому они выглядели такими сломленными, когда шли к парковке, ведь он забрал у них то, что они не хотели отдавать.

Это означает, что все, что мой отец здесь делает, – воровство. Нет, хуже. Это обман. И этому нет стоящего объяснения, чтобы это оправдать.

Он протягивает ко мне руки, но я отхожу назад, не давая до себя дотронуться.

– Как ты мог так поступить с теми людьми? – киваю в сторону очереди людей. Все смотрят в нашу сторону, хотя я сомневаюсь, что им слышно, о чем мы говорим.

– Ты не понимаешь. Пожалуйста, Люси, ты должна мне верить…

– Достаточно, – прерывает его мэр Ворман. – Пора это все заканчивать.

Охранник грубо хватает меня и толкает вперед. Я упираюсь ногами, прижимаясь к нему, но он только сильнее подталкивает меня.

– Отпусти! – Я борюсь, пытаясь вырваться из его хватки, выворачиваюсь вправо и на секунду оказываюсь свободной, но тут же чувствую резкую боль под коленом от удара, и вот я уже оказываюсь на коленях, глубоко вдыхая пыльный воздух. Боль пронзает ногу.

Отец выкрикивает мое имя и бросается на помощь, но охранник хватает его за рубашку и рывком оттаскивает назад.

– Не трогай ее, – кротко говорит папа. Я поражаюсь тому, насколько он бессилен в этот момент. Как будто мой отец превратился в беспомощного старика.

– Ты только все усложняешь. – Мэр находится слишком близко, когда говорит мне это на ухо. Я отчетливо чувствую исходящий от него запах пота и пустыни.

Я заставляю себя взглянуть на отца: в его влажные карие глаза, на тени под глазами, на складку между бровей, которую он потирает, когда волнуется. В моей голове миллион вопросов, но только один всплывает на поверхность. Я вновь думаю о мистере Льюисе, когда говорю.

– Я до этого уже бывала здесь, так? – Мой голос такой же острый, как пальцы мэра, впивающиеся мне в плечи. – Это не первый раз, когда я решила пойти следом за вами.

Отец закрывает глаза и отворачивается. Этого подтверждения мне достаточно.

– Чарли, – говорит мэр, в его голосе слышатся нотки предостережения.

Затем охранник делает шаг в мою сторону. Ружье, свободно висевшее сбоку, теперь крепко сжато в его руках. Дуло направлено прямо на меня.

– У нас нет времени на эту ерунду, – говорит вооруженный человек и плюет на землю.

Мэр крепко меня держит, его пальцы словно обжигают кожу. Он поднимает мой подбородок вверх так, чтобы я посмотрела прямо в глаза отца.

Мне не нужно спрашивать, чтобы узнать, что сейчас произойдет.

– Папа, пожалуйста, – говорю я, не в силах сдержать всхлипываний. – Пожалуйста, не делай этого.

С мольбой во взгляде он смотрит на мэра.

– Что, если мы ее отпустим? Может быть, если она будет обо всем помнить, то больше не станет за нами следить. Я обещаю, что она никому ничего не расскажет. Ты ведь не расскажешь, Люс? Она послушный ребенок. Пожалуйста.

– Ты ведь знаешь, что я не могу так рисковать.

– Пожалуйста, не заставляй меня делать это снова. – Отец хватается за голову. – Пожалуйста. Я больше не могу.

– Хватит! – кричит мэр. – Я не собираюсь торчать здесь всю ночь. Или ты сделаешь это прямо сейчас, или я расскажу Люси, что на самом деле случилось с ее мамой.

Я замираю. Папино лицо резко меняется на фоне ночного неба.

– О чем он говорит? Папа?

Вот только он не смотрит на меня. Его взгляд прикован к земле.

Знает ли мэр, почему воспоминания отца, связанные с мамой, окрашены в красный и пропитаны чувством вины?

Я отталкиваю назад мэра, пытаясь освободить руки, но он держит крепко. Вооруженный охранник подходит еще ближе.

– Скажи мне, о чем он говорит! – кричу я, изо рта вылетает слюна. Все плывет, а бешеный пульс ударами отдается в ушах. Колени снова подгибаются, и я припадаю к земле, руки мэра – это единственное, что меня удерживает.

Мама попала в аварию. Я всегда это знала. Я чувствую тяжесть ее кольца на пальце, а затем все погружается в темноту. Перед глазами мелькают образы.

Темная дорога.

Кто-то кричит, повторяя одни и те же слова снова и снова. Руки на моей спине, оттаскивающие меня прочь.

В ушах стоит гул, словно океанские волны разбиваются о берег. Я моргаю и вижу ее лицо. Я снова моргаю и уже вижу дуло, направленное на меня.

Божья коровка, однажды мы улетим отсюда. Мы оставим это место вместе с пылью и ящерицами.

Что-то случилось с мамой. Но что? Острая боль в голове, как будто что-то внутри меня пытается вырваться наружу. Мамино кольцо словно пульсирует. Я почти вижу его – почти осязаю. Почти…

Затем так же быстро боль проходит. Ощущение, что я вот-вот ухвачу что-то, исчезает. Я снова вижу ночное небо. Взгляд фокусируется. Передо мной вырисовывается лицо отца. Я вспоминаю о занятиях, проводившихся днем, а также наш разговор об Эхо. Внезапно я понимаю, что мне нужно делать.

Иногда люди неосознанно прячут вещи, и в этом случае мы сталкиваемся с Эхо.

– Люси, все будет хорошо, – говорит папа. – С тобой все будет хорошо, слышишь меня? Я люблю тебя, Люси.

Я падаю вперед, притворяясь, что потеряла сознание. Моя рука ударяется о землю с глухим звуком.

Папа протягивает руку, чтобы удержать меня.

– Люс, ты в порядке? – Он хватает меня за плечи, его пальцы дрожат.

Я трясу головой раз, второй, словно пытаюсь стряхнуть паутину. Как будто падение было случайностью. Но когда я поднимаюсь на ноги, я сжимаю в кулаке горсть песка земли.

– Думаю, да, – говорю я, сгибаясь в талии, как будто пытаюсь перевести дыхание, в то же время пересыпаю горсть песка в карман.

Черный ствол ружья виднеется в нескольких дюймах от меня, зияя, как пасть. Кажется, никто не заметил, что я только что сделала.

– Мне жаль, – отец практически рыдает. – Пожалуйста, прости меня.

Я сползаю в хватке мэра, как будто я нахожусь в оцепенении и слишком устала, чтобы бороться дальше. Пальцы хватают мой подбородок и направляют лицо вверх, заставляя меня встретиться взглядом с глазами отца.

Я касаюсь кармана джинсов и чувствую спрятанную там частичку пустыни.

Помни. Ты должна помнить. Ты должна попытаться создать Эхо.

Позади отца я замечаю ковш Большой Медведицы, светящийся на ночном небе. Звезды – это не просто свет старинных миров, это воспоминания о планетах, других звездах и всех секретах, что они хранят. Я хочу, чтобы они сохранили мой, хочу, чтобы они удержали этот момент сегодняшней ночи и поделились им со мной позже.

Я не хочу забывать, что мой отец – вор и лжец.

Глаза отца – словно манящие огни. Я чувствую, как меня затягивает внутрь них, как будто руки тянутся из темноты расширяющихся зрачков и хватают меня, пока я не погружаюсь в черноту.

Затем я слышу его голос, мягкий, как шепот.

– Скажи мне то, что я хочу, чтобы ты забыла.

Эти слова, как зыбучие пески, затягивают меня. И я тону.

…

…

…