Вспомним Сольвейг

Глава 1

Первым, с кем Великий князь Иван I встретился по своему возвращению в столицу своего княжества, был резидент павлианский секретной службы безопасности, майор Тэг Торба. Но до встречи с павлианским майором, с раннего утра князь занимался домашними делами, робот Нанкин в больших деталях и величайшими подробностями рассказывал о поведении в его отсутствии Великой княгини Маарии. Рассказ длился не менее часа, но суть его сводилась к одному единственному выводу, поведение княгини было безукоризненным! Сразу же после завтрака она мчалась в свой приказ, где проводила время до позднего вечера, чтобы, поужинав по дороге домой со своей приятельницей в угловом кафе, вернуться в свой столичный дворец, тут же отправиться на покой. Майор Тэг Торба появился в приемной Великого князя ровно за две минуты до назначенного времени, которых секретарям хватило на то, чтобы князю доложить о появлении павлианца. Великий князь Иван I тут же попросил секретаря, пригласить майора к нему в кабинет. Получилось так, что майор Тэг Торба переступил порог княжеского кабинета ровно в тот момент, когда напольные часы, работы известного часового мастера Фландра, прогудели восемь часов утра.

Великий князь Иван I сидел в кресле за большим письменным столом, что-то записывал в свой блокнот, лежавший перед ним на столе. Увидев вошедшего Тэга Торбу, он поднялся из-за стола, чтобы пожать его руку. Павлианец до сих пор не понимал значение выражения "дружеское рукопожатие", так у него после такого рукопожатия с князем почему-то всегда болели фаланги пальцев правой руки. Но, тем не менее, он стоически, не морщась от боли, выдерживал дружеское рукопожатие с Великим князем, так как ему нравился этот земной парень. И после рукопожатия майор Тэг Торба стоял вытянувшись по стойке смирно.

– Ты, что решил продемонстрировать мне свою выправку, которой научился во время своей учебы в академии имперского Генерального штаба? – Усмехаясь, поинтересовался Иван Краснов.

– Никак нет, Ваше величество! В академии Генерального штаба меня учили азам военной разведки и контрразведки! Этой своей выправкой я прикрываю свою нерешительность по поводу того, говорить ли вам или не говорить о том, что перед вами и вашей супругой, перед вашим княжеством и перед всеми нами, вашими приближенными и доверенными людьми, назревают тяжелые времена. Пока вы отсутствовали в столице, занимались своими делами в Пограничье, мне удалось кое-что раскопать, проводя расследование в связи с попыткой подменой и убийством наших пограничников. Ниточка с этого убийства привела меня в столицу, там найти, встретиться и переговорить с одним из столичных журналистов, который оказался шпионом одного из соседних государств. Ваше величество, извините, но я надеюсь, что вы не будете против того, чтобы я прошел к вашему столу, присел бы в кресло для посетителя?!

– Да, разумеется, майор! – Сказал Иван, делая короткую заметку в свой блокнот, лежавший перед ним на столе. – Ну, и что вы обнаружили в столице, Тэг?

– И в столице, и в Пограничье действовали христопродавцы, Ваше Величество! Если уж быть совсем точным в изложении фактов, то это была бенвилльская секретная служба. Недавно Бенвилль получил неограниченное финансирование на проведение одной секретной операции. Нет, Ваше величество, эта операция направлена не лично против вас, христопродавцы пока не ставят своей целью вашу ликвидацию, сир. Они пока еще надеются на вас и на ваше поведение воздействовать, сделать из вас свою марионетку. Операция в Пограничье проводилась только с одной единственной целью, чтобы отвлечь ваше внимание от того, что должно было произойти в Анкере, а также для того, чтобы вы подумали о том, что именно на вас объявлена охота!

– Так, майор Торба, говори, что же конкретно задумали эти проклятые христопродавцы? Не тяни резины, говори ясно и четко, что именно хотят эти самые твои христопродавцы?

Именно в этот момент разговора с павлианцем Иван вдруг вспомнил второго пилота планетарного шаттла, Кариан, в котором они шли на посадку на Сольвейг. Когда шаттл атаковали вражеские истребители, то тогда Кариан ему сказала о том, что их атакуют христопродавцы. Она погибла, но перед своей смертью отважная Кариан успела попросить лейтенанта Ивана Красина, отомстить за свою смерть этим проклятым христопродавцам! От внутреннего волнения Иван поднялся из-за стола, он решил пройтись по красной дорожке, чтобы немного развеяться от грустных воспоминаний! В этот момент мысленный голос майора Тэга Торбы послышался в его голове:

– Я перешел на телепатию, так как не хочу, чтобы другие нормальные люди или павлианцы услышали бы наш разговор. Или чтобы кто-либо его записал на кристалл памяти! Ну, вот что я хотел бы сказать, что эти твои последние мысли, лейтенант, являются прямым доказательством того, что христопродавцы с самого первого момента твоего появления на Сольвейге всеми силами стремятся достичь только одну цель! Они любой ценой хотят нарушить твой брак с принцессой Маарией. Видимо, они страшатся реального твоего возвеличивания, превращения Великой Павлианской империи в межзвездную империю! Они не хотят, не желают, чтобы Сольвейг пал бы перед тобой, чтобы их планета вошла бы в твой межзвездный союз!

– Какую ерунду ты, Тэг, мне рассказываешь! Я только зря трачу свое драгоценное время на пустые разговоры с тобой. Какие доказательства ты имеешь, чтобы мне говорить такие вещи!

– Сейчас выслушай меня на словах, а затем, Ваше величество, вы получите все необходимые доказательства!

– Хорошо, Тэг! Можешь продолжать свой рассказ!

– Итак, Ваше величество, к операции с участием пограничников, христопродавцы подошли уже не с целью вашей ликвидации, а с целью отвлечения вашего внимания от событий которые должны были произойти в княжеской столице Анкере, когда вы там отсутствовали. Они не предусмотрели только одного, что секретная служба Великой Павлианской империи примет активное участие в раскрытии всего этого дела. Да и я вовремя успел вернуться в Анкеру, принять участие в предотвращении похищения вашей супруги, принцессы Маарии!

Иван Краснов оторвал голову от блокнота, внимательно посмотрел на майора Тэга Торба! Тот в этот момент сидел в кресле, стоявшим перед его столом, небрежно закинув ногу на ногу. Майор Тэг торба сидел в свободной позе, его лицо было безмятежным, но глаза в этот момент налились каким-то стальным, безжалостным цветом. Заметив взгляд Великого князя, Тэг Торба тут же превратился в ходячую статую, чувство безмятежности тут же покинуло его лицо.

– Не могли бы вы, майор, несколько более подробно рассказать об этой части дела?! – Вежливо попросил Великий князь Иван I, но и в его голосе прорезался металл.

– Ваше величество, как я уже говорил, христопродавцы страшно опасаются вашего союза с Великой Павлианской империей! Или другими словами, вы им лично не страшны, а эта страшна сама Павлианская империя, которая уже давно положила глаз на планету Сольвейг! Вот уже почти тысячу лет христопродавцы тайно владеют этой планетой! Разумеется, у них не достаточно много сил, чтобы овладеть планетой вооруженным путем! Вот они и придумали и осуществили на практике теорию бесконечной войны, бесконечного предательства! Сегодня на планете Сольвейг нет ни одного государства, ни одного княжества, которое не находилось бы в состоянии войны с каким-либо другим государством этой же планеты. Все постоянно кого-то предают, в кого-то стреляют, но если внимательно присмотреться к общей обстановке на этой планете, мо можно заметить, что мало кто из государств ведет военные действия против другого государства. Но всегда и повсюду участником любых военных действий, пограничных конфликтов, ограниченных войн и просто скандалов становятся христопродавцы. Поэтому с ними во всем считаются, с ними по всем вопросам советуются, их приглашают принять участие в любых мероприятиях, прямо или косвенно они оказывают влияние на любое событие, происходящее на Сольвейге!

– Майор Торба, меня все еже интересует суть дела?! – Напомнил павлианцу Иван.

– Таким образом, став негласными правителями Сольвейга, бенвилльцы внимательно следили за всеми новыми визитерами своей планеты, слабых и не нужных – отстреливали, с сильными – затевали свои игры, которые сводились к одному, к последующей ликвидации. Но, вот на планете Сольвейг появился лейтенант Краснов, поначалу его и его команду гоняли по всей планете, как драную кошку. Причем, в гонке преследования, по наводке христопродавцев, принимали активное участие представители всех государств Сольвейга. Но парень проявил смекалку, его команда исчезла из поля зрения преследователей, внезапно оказавшись на Северном полюсе. Внезапно команда лейтенанта Краснова появляется в княжестве Трех Сосен, да еще привозит с собой племянницу павлианского императора Фальконета IV. Хуже того, молодая пара венчаются, становятся мужем и женой, к тому же, под предлогом свадьбы племянницы, на Сольвейге появляемся сам павлианский император. Впервые бенвилльцы, или по твоему христопродавцы, почувствовали, что приходит конец их негласной власти над этой планетой!

– Да, серьезные вещи ты, майор, сейчас мне рассказываешь! Я сейчас могу продолжить твой рассказ, сказав, что твои бенвилльцы из троих, наиболее опасной посчитали павлианскую принцессу, сегодня мою жену и Великую княгиню?!

– Так точно, Ваше величество! Именно так это и произошло! Поэтому христопродавцы, воспользовавшись твоим интересам к организации партизанского движения на границе империи Винту, два дня назад попытались похитить Великую княгиню Маарию, когда он ужинала в угловом кафе, расположенном на улице, где стоит ее дворец. Нам удалось это предотвратить, была рукопашная схватка неподалеку от кафе, в ходе которой нам удалось уничтожить вражескую группу захвата.

На секунду Иван углубился в свои мысли, вспоминая утренний доклад робота Нанкина о третьем дне пребывания Маарии без него. Да, действительно этот пунктуальный робот упомянул об уличной драке, произошедшей в тот день на улице, чуть ли не под окнами дворца Великой княгини. Причем, городская полиция в свое отчете об этой драке написала, что подрались недотепы семинаристы.

Великий князь тяжело снова поднялся из-за своего стола, сделал пару шагов по ковровой дорожке, остановился и, резко повернувшись лицом к павлианскому майору, мысленно поинтересовался:

– Ну, и что я должен делать в этом случае, чтобы обезопасить жизнь Великой княгини?

– Ваше величество, вы должны перестать обижаться на свою супругу, жить одним домом!

– Я полагаю, что это пока невозможно!

– Почему, Ваше величество? После разговора со мной, пригласите к себе принцессу Маарию, или поезжайте к ней в ее финансовый приказ. И попросту предложите ей жить с вами вместе, как живут все нормальные супруги!

– Я полагаю, что это пока невозможно! Мне нужно немного подождать1

– Вы взрослый человек, Ваше величество! Лейтенант павлианской армии, так что быстрее определяйтесь, как стоить взаимоотношения со своей же супругой, с Великой княгиней Маарией?! Хочу только предупредить о том, что в данный момент время играет против вас!

С этими словами майор Тэг Торба поднялся на ногу, склонил перед великим князем свою голову с прямым пробором, и покинул княжеский кабинет. Как только за павлианцем захлопнулась дверь, Иван Краснов повернулся к гардину, закрывавшей часть окна и целый угол, и просто произнес:

– Выходи! Что думаешь по этому поводу?

Гардина скользнула в сторону, генерал майор Болеро Лазанья собственной персоной предстал перед князем. Первым же делом генерал отправился к ближайшему креслу, чтобы рухнуть в него со стоном удовлетворения. Он почти два часа провел в непроветриваемом углу. По непонятной причине Великий князь Иван I захотел, чтобы Болеро стал свидетелем его разговора с павлианским офицером секретной службы. Не то, чтобы он не доверял Тэгу Торба, просто дело было настолько серьезным, что было бы лучше, чтобы о нем знали два гуманоида, человек и павлианец. Тем более, что майор Тэг Торба был павлианцем, еще не проверенным в деле, хотя Олег Солнцев посчитал его "нашим человеком"!

– Ну, и что ты, Болеро, думаешь по этому поводу?

– Если честно, то я и не знаю, как тебе ответить на этот вопрос! Этот парень за столь короткое время так много узнал о бенвилльцах, что диву даться можно?! У него чувствуется хорошая хватка контрразведчика! И все очень неплохо складывается вместе, в такую приличную и полновесную интригу с выстрелами и убийствами. В одном я с ним полностью согласен, с Машкой ты должен жить, как нормальный мужик. Так тебе и ей будет более безопасно, если вы снова окажетесь под одной крышей в одной постели! Да и она перестанет беситься, этими княжескими финансами перестанет по ночам заниматься, а о тебе будет с утра до вечера заботиться, детей рожать! Вань, ты извини, сейчас не по делу хочу тебе один вопрос задать. Почему мы перестали говорить об охранной дивизии полковника Такобу, ведь, как ты говорил, меня император Фальконет IV назначил ее командиром? Почему бы нам не снарядить экспедицию на этот остров, взять имперскую охранную дивизию под свою руку, а островок присоединить к княжеству?

Да я не забыл, Болеро, об этой дивизии, но что внутри меня постоянно мне говорило:

– Мол, не спеши эту дивизию ставить под свое командование! Она нам и на том месте еще как пригодится! Но, возможно, ты, генерал Лазанья, и прав. Настало время ее под свое командование ставить. Так что собирайся в дорогу, возьми с собой парочку наших баронов и вместе с ними отправляйся на строй, брать дивизию по свое командование!

Великий князь Иван I княжил всего каких-то полгода, а его княжеская столица Анкера стала меняться. За крепостными стенами города вырос новый район, который почему-то стал называться деловым Сити, в нем что ни здание, то небоскреб, верхними этажами за облака прячется. Пошло военное строительство, на Римском кургане целый военный городок вырос, но вход в него для всех цивильных граждан был закрыт. Любопытствующие туристы с фотокамерами и видеокамера толпами собирались перед воротами этого военного городка, они хотели на фоне его достопримечательностей посниматься, а часовые у ворот их никуда не пускали.

А улицы Анкеры как-то сами собой расширились, на них новые двух и трехэтажные особняки, как грибы росли.

Словом, столица княжества с каждым днем преображалась, становилась все более и более красивой. Да и народа в ней сильно прибавилось. Каждая крестьянская семья, разбогатев, пожелала свой домик иметь в столице, куда приезжала по субботам и воскресениям немного поразвлечься, удовлетворить свои пороки в карточной игре. Тогда и появились первые казино, куда простой народ повалил валом, пропивать и проигрывать потом нажитые тернье. Но Великий князь Иван I и в этом деле поступил мудро, издал эдикт, согласно которому все казино из столицы были переведены в один прибрежный городок.

Богатым малозиландцам было все равно, в каком именно месте, в столице или в этом прибрежным городке, поклоняться своему пороку. В княжестве был хорошо развит, как общественный, так и частный транспорт, который мог жителя княжества с тернье в кармане в одно мгновение доставить в любой уголок Сольвейга.

В этот день Великий князь Иван I проводил большой военный совет, он хотел со своими баронами посоветоваться по вопросу о том, в каком состоянии находятся княжеская армия, флот и авиация. Главный докладчиком на совещании должен был выступить полковник Геннадий Петров, командир экспедиционного корпуса. Ранее таким докладчиком планировался генерал майор Болеро Лазанья, но он вот уже второй месяц молчит, не сообщает, где находится, как обстоят дела с имперской охранной дивизией.

На следующей неделе после разговора с Великим князем по вопросу об охранной имперской дивизии, Болеро Лазанья собрал свои немногие вещички. Он выпросил у Ивана полковников Николая Золотарева, Эдуарда Хмелева в сопровождающие, а также взвод пехотинцев малозиландцев для охраны. Загрузил личный багаж, сопровождающих и взвод охраны в новенький глайдер, который мог плыть по морю или в глубине моря, и отправился сменять полковника Такобу, самому становится командиром той имперской дивизии. Но вот с того момента прошла два месяца, все это время группа генерал майора Лазанья хранит молчание. Что особенно лейтенанта Краснова беспокоило, сколько бы он не пытался с Болеро связаться по мысленному каналу, ничего из этого не получалось!

Перед тем, как отправляться в зал заседания, Великий князь Иван I подошел к дворцовому интеркому и, чтобы лишний раз какому-то ИРу интеркома не произносить имя свой жены, начал указательным пальцем нажимать кнопки с цифрами. Вскоре послышался голос его супруги, Великой княгини Маарии:

– Вань, ты чего звонишь? У тебя ж совещание начинается, опоздаешь на него! Я ж на твое совещание немного задержусь, никак не могу подобрать в тон платье и туфли! Да и вообще, мне это твое совещание по военным вопросам по барабану! Может быть, ты меня от него освободишь, я тут по магазинчикам побегаю! Чего-нибудь вкусненькое и тебе куплю! А, Вань, освободи?

– А что я участникам совещания говорить буду, когда речь о финансировании того или иного проекта пойдет? Нет, Маша, тебе придется все-таки посидеть на совещании! Совещание можешь покинуть, когда поймешь, что вопросов к тебе уже больше не будет! Так что до встречи, Маша!

Иван тут же нажал красную кнопку отбоя интеркома, ну, нее хотел он отпускать Машку одну по магазинчикам, когда сам должен был сидеть на этом скучнейшем совещании. Последнее время Иван чувствовал себя одиноким, брошенным человеком. Вокруг него постоянно вращалось очень много народа, но все отношения с этим народом строились только на деловых отношениях, типа, ты приказал, а я выполнил! Были друзья, их было девятнадцать человек, в компании с которыми он чувствовал себя просто человеком. Но этих девятнадцать человек князь так загрузил работой, что у них не было времени, чтобы попросту встретиться и вместе провести время!

Выйдя из кабинета, пройдя приемную, в которой все, даже женщины секретари, вскочили на ноги и замерли по стойке смирно, Великий князь Иван I вышел в большой дворцовый коридор, в нем он тут же повернул направо направляясь к залу для заседаний большого княжеского совета. Коридор был пуст, только вдали виднелся караульный пост дежурного дворцового кавалергарда. Это все павлианский майор Тэг Торба дворцовую службу княжества выстраивал под дворцовый протокол Великой Павлианской империи, тут и там выставляя никому не нужные посты и караульных. Последнее время этого майора не было ни слышно, ни видно, краем уха Иван слышал, что тот отправился по каким-то делам к посольскому воеводе Гарфи, который в империи Винту завершал переговоры о подписании договора о ненападении.

Великий князь Иван I уже был рядом с постом кавалергарда, тот почтительно посмотрел на государя, а Иван ему поощрительно улыбнулся в ответ. Какие-то три месяца назад этот малозиландец был подрастающим деревенским свинопасом, за три месяца армия его пообтесала, сделала солдатом гвардии, пока годным для несения дворцовой службы, но со временем он станет настоящим солдатом княжеской дружины.

Рядом с правым ухом Великого князя Ивана I прошелестел непонятный звук, глаза кавалергарда вдруг остекленели, закатились! Ни секунды не раздумывая Иван Краснов плашмя упал руками вперед на паркет дворцового зала. В падении он успел выхватить из ножен, болтавшихся на поясе уже мертвого кавалергарда вытащить ножевой штык к лучевой винтовке, так как никакого другого оружия у Великого князя с собой не было!

За его спиной послышались два мужских голоса:

– Как ты сам видел, с князем и этим постовым кавалергардом покончено одним ударом! У князя на среднем пальце правой руки должна быть большая княжеская печать. Сними ее или срежь вместе с пальцем, она нам вскоре потребуется! А затем меня догоняй, мы должны этот дворец покинуть по возможности очень быстро.

Вскоре второй мужчина в плаще и в маске склонился над Иваном, пытаясь в складках его камзола разыскать правую руку с княжеской печатью. Но в ответ нож-штык пронзил пах его живота. Животный крик боли разнесся по всем помещениям малого дворца. Мужчина выпрямился во весь свой рост и, склонив голову с ужасом в глазах наблюдал за рукояткой ножа-штыка, которая торчала из его живота и кричал. Он кричал так страшно, как могли кричать только те малозиландцы, которые поняли, что наступили последние минуты их жизни, что дальше жизни не будет, а ему так не хотелось умирать.

Великий князь Иван поднялся с паркета, он был весь в крови, но эта кровь была не его, поэтому это обстоятельство его особо не беспокоило. Он подошел к умирающему и все еще продолжающему громко кричать малозиландцу о несправедливости этого мира, что он не хочет умирать, и приложил к его голове свою руку. Проникновение в чужое сознание произошло мгновенно, Ивану хватило секунду во всем разобраться. Когда он отнял руку от головы преступника, покусившегося на его жизнь, то тот малозиландец был уже мертв. Обхватив обеими своими руками рукоятку нож-штык, он свернулся калачиком на дворцовом паркете и навсегда закрыл глаза.

Только тогда Великий князь Иван I обратил внимание на то, что зал полон дворцовой прислуги, служивых людей и сановников, все они сгрудились вокруг своего князя, вытаращенными глазами на него и на два трупа у его ног поглядывая. В коридоре стояла пугающая тишина, никто не разговаривал, не интересовался тем, что же здесь случилось, что произошло с Великим князем? Какой-то седой старик тронул за плечо князя, отвел его в сторону и негромко приказал окружающим:

– Отведите, князя, в свои покои, вызовите к нему врача!

Но Великий князь тут же поправил незнакомого старого малозиландца, сказав:

– Уберите трупы! Дайте мне плащ, чтобы прикрыть кровь на камзоле! Я спешу на совещание!

Тогда этот старик сдернул с князя его камзол, который был весь в чужой крови, и натянул на него со своего плеча камзол. Кто-то из прислуги на плечи князя Ивана набросил широкий плащ, который скрыл несоответствие в одежде Великого князя. Подойдя к ближайшему зеркалу и критическим взглядом себя осмотрел. В этот момент появилась дворцовая охрана, гвардейский караул в десять кавалергардов. Его начальник сержант, подбежал к Великому князю, заглядывая ему в глаза, как побитая собака, сержант поинтересовался:

– Ваше величество, дворцовый караул прибыл в ваше распоряжение!

– Оставьте здесь нескольких гвардейцев, пусть разберутся с трупами и наведут порядок в этом помещении дворца. С остальными гвардейцами, сержант, проводишь меня в большой зал для заседаний, где сейчас должен начаться большой военный совет. Да, прикажи своим караульным, быть готовыми ко всяким неожиданностям, но строго исполнять мои приказания!

Внезапно в душе Великого князя Ивана I внезапно образовалась какая-то пустота, он вспомнил о Маарии. Князь быстро одернул складки не своего плаща, быстрым шагом поспешил на второй этаж, где находился большой княжеский зал для заседаний. Попытка его убийства в этом коридоре княжеского дворца сильно задержала Ивана, на совещание он опаздывал более чем на тридцать минут!

Большой княжеский зал для заседаний был выполнен в белом свете. Белые мраморные колонны окружали большой круглый и белый стол, за которым в белых креслах могло разместиться до тридцати участников совещания. Когда Иван приоткрыл дверь зала, переступил его порог, то тут же от увиденного замер в глубочайшем изумлении. В зале полным ходом шло совещание, за столом сидели восемнадцать его товарищей по учебной группе "Браво", новоиспеченные бароны княжества Три Сосны и внимательно слушали выступление своего коллеги, полковника Петрова, стоявшего у кафедры, докладывавшего о состоянии дел по формированию экспедиционного корпуса.

Помимо друзей и приятелей в креслах за столом с большим удобством расположились еще около десятка моложавых и просто старых мужчин, одетые в богатые, расшитые золотыми нитями камзолы. По тому, как они уверенно себя вели, сидели в свободных позах в своих креслах и, особо не прислушиваясь к докладчику, о чем-то между собой переговариваясь. По этому их уверенному поведению можно было судить о том, что эти моложавые и не столь моложавые малозиландцы уже не раз бывали в этом княжеском зале. Но наибольшее удивление Великого князя Ивана вызвал дородный мужчина с воеводским жезлом, лежащим перед ним на столе, который занял его, председательское место за этим столом. Причем, в данный момент он сидел вполоборота от стола, смотрел в одну точку. Князь Иван мгновенно догадался о том, что этот мужчина находится на мысленной связи с каким-то лицом, которое в данный момент находится вне этого зала.

– Зверобой, что это такое? – Машинально поинтересовался Великий князь Иван I или по-простому лейтенант Иван Краснов. – Где моя Машка?

– Неудачная попытка государственного переворота в княжестве Трех Сосен! – Тут же в голове Ивана прозвучал почти веселый голосок ИРа БТРа "Зверобой".

– Хвати лыбиться, Зверобой! Ты по делу говори, что в моем дворце происходит? Кто это за малозиландцы за столом совещания, что они тут делают? Почему мои бароны сейчас пляшут под их дудку?

– Ваше Величество, пока вы подвергались нападению убийц, приходили в себя, то заговорщики под предводительством бывшего главного воеводы княжества, по-нашему министра обороны, Лобасты взяли под свою опеку власть в твоем дворце. К твоему сведению, Лобаста опытный телепат психолог, почти маг, он сейчас воздействует на сознание наших парней, заставляя их думать, что сейчас именно ты ведешь это совещание. Пока он нейтрализирует наших парней, ожидая из провинции прибытия войск, которые должны взять под контроль власть в столице и во всем княжестве.

В этот момент дородный мужчина ожил, он повернулся лицом к докладчику полковнику Петрову, вслушиваясь в его слова, своими пальцами то крепко хватая, то отпуская свой жезл воеводы, по-прежнему, лежащему на столе. По всему было видно, что этот мужчина принимал какое-то решение, но никак не мог на что-то решиться.

– Вот видишь, Ваня, главный воевода только что узнал о том, что войск для захвата столицы у него в подчинение больше нет, они только что сдались на милость твоего экспозиционного корпуса. Он сейчас в глубоком раздумье, что же ему дальше делать? Лобаста также не знает того, что и твой дворец уже окружен верными тебе войсками, поэтому выхода у него из дворца нет! Правда, воевода может попытаться телепортироваться в Бенвилль, где его с нетерпением ждут с известием о победе! Так что, сам понимаешь, что так попросту ему телепортироваться в Бенвилль нет особой нужды, ему одному там делать нечего! – В этот момент интонация голоса Зверобоя вдруг изменилась, стала тревожной. – Иван, твоя Машка направляется в зал заседания, но ей там сейчас делать абсолютно нечего. Ванька, черт тебя подери, останови Великую княгиню, не то нехорошее с ней там может случиться.

Великий князь Иван собственными глазами наблюдал затем, как вдруг распахнулась дверь входа в княжеский зал, расположенный за спиной председательствующего. В княжеском зале для заседаний собственной персоной появилась веселая и улыбающаяся Великая княгиня Маария в изумительном деловом брючном костюме бирюзового цвета и полусапожках до середины голени стройных девичьих ног. Они всем участникам совещания по ходу дела помахала правой рукой и произнесла:

– Привет мальчики! Муж меня заставил принять участие в этом совещания, а я бы с большим удовольствием помоталась по различным магазинчикам. Сегодня такой чудесный день…

В этот момент Великая княгиня Маария обратила внимание на присутствующих в зале незнакомых малозиландцев и знакомых ей людей. Ее до глубины души поразило и то обстоятельство, что на председательском месте сидел не супруг, Великий князь Иван I, а совершенно ей незнакомый мужчина.

– Кто вы такие? Что здесь происходит?

Только и успела произнести эти слова Великая княгиня Маария, как к ней подскочил бывший воевода Лобаста. Он крепко обхватил ее за плечи, прижал ее к своему довольно-таки большому животу, весело прокричал:

– Надо же такому случиться, золотая рыбка сама ко мне в сети заплыла! Все-таки фортуна – на моей стороне!

С этими словами Великий князь Иван до конца сообразил, что же именно происходит на его глазах, что похищают его любимую супругу. С этими мыслями он решительно вбежал в зал и на всей скорости помчался по направлению к дородному мужику, нагло обнимающего его Машку. Но к этому времени Лобаста успел три раза взмахнуть своим воеводским жезлом и прошептать какое-то заклинание. В зале погасло верхнее освещение, вокруг Лобасты и Маарии сформировалась синяя сфера, которая особенно была заметна в образовавшемся полусумраке. Синяя сфера с каждым мгновением набирала скорость своего вращения. Вскоре ее стены стали настолько более плотными, что через них стало совсем не видно мужчины и женщины, которые все еще продолжали свою борьбу.

Кто-то из незнакомцев, сидевших за столом для участников совещания, исхитрился сделать подножку пробегавшему мимо Великому князю, тот со всего разбега обеими руками и животом плюхнулся о паркет. Инерция его бега оказалась настолько велика и интенсивна, что князь Иван еще метров пять на своем животе скользил по направлению к все еще вращающейся синей сфере. К тому же она теперь не просто вращалась, но и начала издать тревожные звуки, которые были настолько громкими, что в них утонули все другие звуки, начавшие звучать по всему залу.

Это восемнадцать княжеских баронов пришли в себя, первым же делом они набросились на тех незнакомцев, которые под шумок пытались незаметно покинуть этот зал. Поединки произошли по всей площади княжеского зала, в ним молодость победила порочность и невоздержанность в жизни более взрослых незнакомцев. Еще скользя на животе по паркету, князь Иван наитием или по подсказке Зверобой разобрался в том, что сейчас начало происходить в этом зале. У него еще хватило сил на то, чтобы в мысленном диапазоне отдать приказ своим новоиспеченным баронам:

– Ребята, всех не убивать! Нам нужен пленный язык!

В этот момент тело Великого князи Ивана прекратило свое скольжение по паркету. Своим носом он почти коснулся сферы. За мгновение до начала телепортации князь вдруг услышал:

– Разгон закончен, можно переходить к механическому переносу обоих тел! Подтверждаю адрес переноса: город Шамира государство Бенвилль, замок-башня князя Лиходея.

А затем второй голос сообщил:

– Подтверждаю адрес переноса! Итак, у нас все готово к механической телепортации! Поехали мужики, начали перенос!

В это мгновение ярчайшая вспышка ударила по открытым глазам Великого князя, тотчас же из глаз полились слезы, а в глазах у него появились багровые разводы облака, которые вдруг закружились вокруг оси. Князь Иван почувствовал, что это кружение куда-то его затягивает. Ему пришлось приложить немалые силы воли, чтобы прекратить головокружение и это непонятное затягивание. В этот момент, кто-то поднял его с пола, начал старательно отряхивать камзол. Как князь Иван не старался проморгаться, чтобы снова увидеть в глазах белый свет, но у него ничего не получалось.

В этот момент послышался приглушенный голос Зверобоя:

– Ваня, это у тебя временная слепота из-за той яркой вспышки света! Она пройдет, может быть, недельки через две, через три!

Из-за этого приглушенного, неуверенного голоса ИРа Великий князь Иван понял, что это его слепота просто так не пройдет. Та вспышка света обожгла и повредила сетчатку его глаз, она начала отслаиваться. Нужна была срочная операция, постараться приварить лазером сетчатку по месту. Но это было дело будущего, а сейчас им всем следовало разобраться в том что же только произошло.

– Нам удалось кого-нибудь захватить живьем? – Он поинтересовался, как ни к кому по имени не обращаясь!

– Да, мы имеем парочку! – Сказал Алик Воронов.

– Один ранен в руку, другой вообще не имеет ранений! – Сказал полковник Андрей Мартынов.

– Никто так и не смог убежать, практически всех положили на месте. Да они и не были особенно сильными поединщиками! – Добавил бригадный генерал Николай Иванов.

– Николай, ты мог бы мне найти какого-нибудь местного мальчишку лет тринадцати, четырнадцати! За хорошие деньги, я ему обязательно заплачу, он мог бы меня повсюду сопровождать, тогда я смог бы мир увидеть через посредство его глаз!

Только после этих слов окружающие Ивана друзья сообразили, что их командир ослеп. Тут же во всем зале установилась сплошная тишина, никто не хотел первым начинать говорить, когда такое несчастье случилось с их товарищем. Даже, любивший потрепаться по поводу, а чаще всего без какого-либо повода Зверобой сейчас молчал. Князь Иван улыбнулся в эту наступившую вокруг него тишину. Сейчас он находился среди своих товарищей, которым полностью и во всем доверял, поэтому чувствовал себя спокойно и уверенно. Он хорошо знал о том, что эти друзья его никогда не обидят, и никому не дадут в обиду!

– Постараюсь, прямо сейчас это сделать! У одной моей знакомой имеется сын, недоросль, правда, он очень любить подхулиганить. Мать часто на него жалуется, говорит, он растет безотцовщиной, вот и стал уличным хулиганом.

– А теперь, господа бароны, прошу вас разойтись по своим местам. Нам нужно окончательно разобраться в том, что же с нами произошло? Почему Лобаста попытался вернуться, почему он хотел захватить власть в нашем княжестве. А главное, с какой целью похитили мою супругу, Великую княгиню Маарию? Кто-нибудь из вас, пусть срочно разыщет павлианского майора Тэга Торба и направит его ко мне. Вечером мы встретимся накоротке, переговорим, обменяемся мнениями по случившемуся? Да, у нас есть еще пленные! Полковники Михаил Карасика и Юрий Шепелев задержитесь, поможете мне с проведением допроса!

Великий князь Иван I всего этого не видел, он сидел в стороне на специальном возвышении, где и стоял княжеский трон, в котором он сейчас сидел, но княжеский зал для заседаний наполнился дворцовой прислугой. Прислуга принялась мыть, затирать пятна и лужи крови на паркетном полу, заменять покореженные в поединках кресла. Княжеский плотник внимательно осматривал повреждения круглого белого стола, неодобрительно сопел носом. По его мнению, нельзя господам портить такую уникальную вещь, как этот стол, который века простоял нетронутым, не перекрашенным.

Прислуга с испугом посматривала в сторону молодого князя, только что взошедшего на княжеский престол. За столь короткое время своего правления он много сделал для простого народа, который стал жить лучше и гораздо богаче. Но вот эта драка со смертоубийством и похищением супруги этого князя их не впечатлила. Никогда прежде ничего подобного в этом княжеском дворце не случалось. Но никто из прислуги не подходил к князю, не высказывал своего возмущение подобным его поведением. Этих простых малозиландцев пугала черная повязка на обоих княжеских глазах. эта его тревожная молчаливость!

В этот момент Великий князь Иван I как бы снова ожил, он повернул голову в сторону прислуги и как бы внимательно присмотрелся к тому, как она производит уборку и ремонт мебели этого зала. На деле же в этот момент, он завершал разговор с павлианским императором Фальконетом IV, которому поспешил сообщить о трагедии, только разыгравшейся в его столичном дворце, о похищении Великой княгини Маарии. Разговор в мысленном диапазоне продолжался приблизительно сорок минут, а сейчас он подходил к завершению:

– Хорошо, Эдуард, мы создадим свою службу безопасности, при вашем непосредственном участии заполним ее штат и вашими, и нашими сотрудниками. – Говорил Великий князь Иван. – Вы не возражаете, чтобы ее руководителем стал бы майор Тэг Торба. Вы хотите, чтобы он стал генерал майором?… Ну, что ж, я не возражаю против того, чтобы повысить ему звание! Да, и последний вопрос, на вас не выходил с каким-либо вопросом генерал майор Болеро Лазанья, уж слишком долго он молчит, находясь на своем острове! … Нет, не выходил! … Ну что ж, это еще один вопрос, в котором мне следует самому разобраться. До свидания, Эдуард, до следующего сеанса связи!

Глава 2

– Итак, Ваше величество, вам нужна полная информация по государству Бенвилль! Вас также интересует, кто это такой Лиходей, где он проживает?! Ну, что ж я думаю, что недельки через две вы получите всю интересующую вас информацию. Раньше не сможем, нам очень трудно создавать агентурную сеть в таком тоталитарном государстве, как Бенвилль! Позвольте мне вернуться в свой кабинет, чтобы немедленно приступить к работе! – Сказал майор Тэг Торба, поднимаясь на ноги.

Пока Великий князь Иван пользовался своим внутренним зрением, чтобы передвигаться без поводыря по дворцу. Но это внутреннее зрение сильно искажало предметы на его пути, поэтому он часто бедрами, руками и ногами задевал и иногда даже и падал в результате столкновения с предметами, которые внутреннее зрение показывало, что они находятся далеко от него в стороне. Вот и сейчас это внутреннее зрение показывало, что майор Тэг Торба имеет вполне нормальные человеческие губы, они не были такими широкими, как у настоящих павлианцев, чтобы простилаться от одного до другого уха. Но сейчас князь Иван находился в положении, когда не знал, чему же верить своим глазам или этому мистическому внутреннему зрению?!

Он оторвал голову от электронных записей в электронном блокноте, почему-то внутреннее зрение лучше различало электронные буквы, чем написанные от руки, и у майора поинтересовался:

– Да, между прочим, присвоил ли император Фальконет IV вам новое воинское звание, майор?

– Он лично встретился со мной, сказал, что поступаю в ваше личное подчинение. И он больше мне ничего не говорил!

В этом ответе майора павлианской службы безопасности была какая-то неточность, но князю Ивану не хотелось тратить своего времени на выяснение этой неточности. Поэтому он поступил просто, поднялся на свои ноги и строгой интонацией постарался майору внушить следующие мысли:

– Я, будучи монархом княжества Трех сотен принял решение о возведении павлианского майора Тэга Торба в дворянское состояние, с вручением ему переходящего по наследству титула "барон" и присвоением армейского звания "генерал майор"!

От полной неожиданности Тэг вскочил на ноги, но тут же сумел взять себя руки. Он преклонил колено перед князем, тут же прочел ему присягу верности, словно заранее подготовился к этому церемониалу. После этого Великий князь Иван взял со стола и протянул павлианцу письмо-патент, в котором за его и Фальконета IV подписями говорилось о присвоении Тэгу Торба генеральского звания. Благодарный павлианец склонил голову, развернулся через левое плечо и вышел из княжеского кабинета. Уже на самом выходе из дворца он столкнулся с Николаем Ивановым, который стоял на входе и что-то пытался объяснить караульному кавалергарду. Но тот только на все слова бригадного генерала только отрицательно покачивал головой. После недавнего покушения на Великого князя, а также попытки государственного переворота охрана дворца стала четко соблюдать устав охранной службы, не допускала никакого нисхождения кому бы то ни было. В результате во дворце сразу же стало гораздо меньше праздношатающейся публики, больше порядка.

Прямо на ходу переговорив с бригадным генералом, генерал майор Тэг Торба выяснил суть проблемы, почему Николая не пропускали во дворец. Тот хотел провести вместе с собой парня во дворец, который мог бы стать поводырем Великого князя, но вот охрана дворца почему-то категорически отказывалась пропускать этого парня, требовала, чтобы сам Великий князь перезвонил бы начальнику сегодняшнего караула. Тэг внимательно осмотрел паренька, из-за которого разгорелся такой спор. Перед ним стоял паренек лет двенадцати – тринадцати, особо ничем не привлекательный, таким тысячи можно было бы встретить на улицах столицы. Правда, в отличии от большинства уличных сорванцов этот паренек имел светлую, слегка рыжеватую шевелюру, а не сплошь черную. У него была нежная несколько бледновато-белого оттенка кожа, очень выразительные глаза, которые как бы говорили о том, что этот паренек сам себе на уме. Что он поступает и делает только то, что хочет, а не то, что ему приказывают!

Несколько удивленный результатами осмотра, Тэг Торба попросил караульного кавалергарда соединить его с начальником охраны дворца. Когда тот ответил, то Тэг ему сказал:

– Капитан, приказываю пропустить во дворец бригадного генерала Иванова вместе с пареньком, которого он сопровождает!

Николай Иванов вместе с Димой, сыном Каарисии, поднимался на второй этаж по центральной лестнице, вдруг увидел Великого князя Ивана I, который с черной повязкой, прикрывавшей оба его глаза, медленно брел по второму этажу. Глаза Димы засверкали интересом, он впервые увидел слепого человека, который осторожно переступая, шел им навстречу. Видимо, каким-то внутренним наитием князь почувствовал присутствие Николая Иванова, но Димы он пока не заметил, и поинтересовался:

– Коль, ты же мне обещал быстро найти молодого поводыря! Ну, сколько времени мне еще ждать, пока ты выполнишь свое обещание?

– Ваше величество, я привел Диму, который хочет познакомиться с тобой, но он пока не решил, будет ли он этим твоим поводырем!

– Я направляюсь в столовую. Время обеда, мне хочется чего-нибудь перекусить. Может быть, мы там, Дима и я, и начнем наш разговор. Нашему разговору там никто не помешает, так как последнее время я там обедаю или только с очень близкими друзьями, или же в полном одиночестве. Так что, Дима, приглашаю тебя присоединиться ко мне, вместе со мной разделить обед.

– Я не голоден! –

Ответил парнишка, но послушно пошел вслед за князем, не посмотрев на Николая Иванова. Тот остался один на этаже, так как почувствовал, что этим двоим было бы лучше поговорить в одиночестве, а не в его присутствии, так как это был только их разговор.

Княжеская столовая была действительно пуста, там даже не было поваров или слуг, которые приносили бы блюда на стол.

Великий князь Иван переступив порог, остановился, несколько мгновений он потратил на то, чтобы осмотреться, а затем направился к столу, стоявшего в углу помещения, уставленного различными блюдами. Дима сразу же обратил внимание и подумал о том, что движения князя стали гораздо более уверенными, чем они были в коридоре.

– Правильно ты подумал, Дима! – Связал князь Иван. – Это помещение мне гораздо более знакомо, чем коридор. Здесь вещи, предметы мебели практически не переставляются с места на другое место, поэтому мне легче здесь ориентироваться, так как я быстрее к ним привыкаю, они мне не мешают передвигаться! Ну а что ты стоишь у дверей, будь смелее. Чувствуй себя, как дома. Я же не собираюсь тебя пугать, стращать, а хочу стать тебе другом, попросить твоей помощи!

Услышав о том, что Великий князь Иван I нуждается в его помощи, Дима про себя ухмыльнулся, ну какую он помощь он, ребенок, может оказать Великому князю, у которого все есть, даже войско! Но он все же стронулся с места, подошел к столу с блюдами и начал его внимательно рассматривать, названия многих блюд он попросту не знал.

– Да, Дима, именно в помощи! Я, Великий князь Иван I, действительно нуждаюсь в твоей помощи, не смотря на, что ты пока еще ребенок. Но ты все же выбери себе какое-либо блюдо. Сейчас я слепой, поэтому не могу тебе предложить закуску или салат. Да и в казармах мы не привыкли кому-либо предлагать свои услуги. Армия выучила нас одному правилу, ешь, когда предлагают, а то может случиться и такое, что ты не очень скоро снова поешь!

С этими словами князь Иван налил себе тарелку ухи и вместе с ней в руках пошел к столу. Там он расположился, от большого ломтя хлеба отломил себе кусок и взял ложку в руку, словом, он был готов, начать есть, но почему сидел, выпрямив спину, чего-то ожидая.

– Почему ты не ешь? – Вдруг поинтересовался Дима.

– Да у нас в армии никто не начинает есть, пока все товарищи не сядут за стол! – Ответил князь.

Видимо, этим ответом князь окончательно растопил душу Димы!

Парень быстро набрал себе на тарелку куски рыбы, салата из овощей и большой кусок хорошего прожаренного мяса. Вскоре они оба славно поработали ложками, ножами и вилками. Обед прошел в полном молчании. Но, когда Дима и князь плотно отобедали, они отложили в сторону ножи и вилки, то Дима поинтересовался:

– Как я могу тебе помочь?

Тогда Иван слегка расслабился, ему хотелось выпить немного вина и покурить, но в присутствии ребенка он решил от этого воздержаться. Свой рассказ он начал со своих дней учебы в фильтрационном лагере Великой Павлианской империи, много говорил о своих друзьях и товарищах по группе "Браво". Рассказал о том, как они все вместе спасали павлианскую принцессу Маарию, как за ней охотился снежный червь. Не смущаясь, он говорил пареньку о своей любви к Маарии, о том, как они поженились, и том, как он не хотел ее терять. А затем князь перешел к рассказу о том, что два дня назад случилось в его столичном дворце, как похитили Маарию, как пытались его убить и как он ослеп. Этот свой рассказ он закончил следующими словами:

– Я примерно знаю, где сейчас содержат в заключении мою принцессу. Прорваться в то место войсками было бы трудно, слишком много воинов можно было бы там потерять. Да и противник может успеть убить мою супругу, поэтому я решил пробраться туда одному и ее спасти. Именно в этом, Дима, ты мог бы мне здорово помочь! Так, что я жду твоего согласия?

Мальчишка оказался настолько под впечатлением рассказа князя Ивана, что был готов, хоть завтра, отправляться на спасение павлианской принцессы, Великой княгини Маарии. Но Иван попридержал паренька, сообщив, что ему придется денька два поучиться тому, как он должен будет держать себя в дороге, что и как говорить незнакомым людям.

Дима давно уже ушел, он отправился домой, а Великий князь Иван все еще вспоминал детали их встречи. Он даже мысленно связался с Николаем, чтобы его еще раз поблагодарить за то, что он нашел ему такого замечательного поводыря.

– Но вот только, Николай, этот мальчишка мне кого-то напоминает. Такой знакомый взгляд глаз, движения рук, но никак не могу вспомнить, кто же это такой?! Может быть, ты, Коля, откроешь тайну происхождения этого парня?

– Ты прав, Иван! Дима должен тебе напоминать одного человека, вернее, женщину … павлианскую женщину, которой я в свое время предложил свою руку и сердце. Одним словом, мы здорово подружились с Каарисией, теперь вот ждем, когда закончится ее контракт с павлианской армией. Остался всего какой-то год ей отслужить. Но недавно у нее случилась беда, внезапно умерла мать, у Каарисии, кроме меня, никого не оказалось, кому можно было бы доверить ее сына, этого ребенка. Вот третий месяц он живет у меня, я бы не сказал, что он такой послушный, как ты сейчас о нем говоришь. Иногда возвращается домой с таким синяком под глазом, что плакать за него хочется, но он не плачет, а мне говорит, что это плата за его самостоятельность на улицах этого города.

– Хорошо, Николай, и большое спасибо тебе за сына, который здорово может мне помочь! А сейчас извини, ко мне пришел Геннадий Петров, с которым я должен о многом переговорить. Пока.

Великий князь Иван поднялся встречу, на середине ковровой дорожки встретил Геннадия Петров и крепко пожал ему руку. Затем он ему предложить пройти к чайному столику, где уже стояли чашки для чая и кружки для кофе, кофейники, молочники и все другое необходимое для того, чтобы попить чая или кофе и покурить! Геннадий Петров был большим любителем китайского черного чая, поэтому он сразу же начал колдовать над приготовлением чая, собственного приготовления. Князь Иван взял же сигарету и закурил:

– Гена, – сказал он, – дня через два – три я покину Анкеру и буду отсутствовать пару недель!

– Кого оставишь вместо себя? Ведь пара недель – это очень большой срок, многое за это время может произойти! Ты должен кому-то доверить свою княжескую печать, своему преемнику! Ведь сейчас и Болеро отсутствует, который лучшего всего мог бы тебя заменять!

– Этим преемником станешь ты, Геннадий Петров! – Тихо произнес князь Иван.

Интонация, прозвучавшая в голосе Великого князя, заставила полковника Петрова прекратить работу над приготовление чая своей мечты. Он повернулся лицом к Ивану, сейчас выражало его лицо только одно большое сомнение, полковник сказал:

– Ваня это не серьезно! Ну, какой я тебе правитель княжества Трех Сосен?!

Согласен, сейчас ты очень плохой, неопытный правитель! Но, ведь ты не можешь, все время оставаться плохим правителем. Нужно чему-то учиться, тебе нужно учиться хорошему. Так что готовься, заменишь меня на посту Великого князя. Причем имей в виду, что свою столицу я покину внезапно, без предварительного предупреждения. Уйду, и буду отсутствовать ровно две недели. Если через две недели не вернусь, тогда беги к генералу майору Тэгу Торба и выясняй, в чем дело? Так что, Ген, готовься на пару недель стать Великим князем княжества Трех Сосен!

Пыльная проселочная дорога шла через виноградники. Была середина дня, но было очень жарко, местное светило находилось в зените, оно неимоверно поджаривало землю и заодно тех малозиландцев, которые оказались под его лучами. Из-за повседневной жары местное население, которое в основном было представлено кочевниками бедуинами, одной из народностей расы малозиландцев, ходило в одной белой и хлопчатобумажной накидке, с куском материи на голове и легкими сандалиями на ногах.

Но даже им малозиландцам, привыкшим к такому жаркому климату, в середине дня было жарко. В середине дня никто в этой местности не работал, вся работа осуществлялась только поутру и вечерами, когда светило еще не стало или уже перестало быть таким беспощадным. Середину дня малозиландцы старались провести в прохладе своих домов, рядом с водоемом или в спасительной тени какой-либо растительности. Поэтому внутренние дворики домов бедуинов больше напоминали хорошо ухоженный сад или виноградник, листьями растений, прикрытыми от всепроникающих жарких лучей светила.

Только очень немногие и очень уверенные малозиландцы, которым позарез было нужно срочно решить какой-либо вопрос, решались путешествовать под лучами такого жаркого светила. Поэтому не удивительно, что, казалось бы, в самый разгар трудового дня, по проселочной пыльной дороге брели только два путника, да и то они явно были не местными. Они брели вместе слитой парой, чуть впереди шел мальчишка, а за ним молодой парень с черной повязкой на обоих глазах. Этот юноша шел, а свою правую руку постоянно держал на плече мальчика, который, даже стороннему наблюдателю это было хорошо заметно, едва сдерживался, чтобы не сбросить со своего плеча руки юноши.

– Слушай, Банди, очень жарко! Может быть, остановимся в тени виноградника и немного отдохнем. Попьем водички, съедим немного винограда, а затем снова отправимся в путь?!

– Дима, сколько раз я тебе говорил о том, что рвать виноград можно только с разрешения хозяина этого виноградника. В другом случае, это кража чужого имущества, за это тебя могут посадить в тюрьму. Воды с собой у нас осталось совсем мало, так что нам лучше немного поднапрячься, пройти еще пять километров. Там, как мне рассказывали встречные путники, имеется большое село с постоялым двором и с харчевней, где можно купить все, и виноград, и воду. У нас к тому же пока есть деньги на то, чтобы дешевый номер в гостинице постоялого двора на двоих, там мы можем отмыться от дорожной пыли, а вечером попытаться немного заработать игрой и пением на гуслях!

– Хорошо … хорошо, Банди, я согласен! Мы не будем останавливаться, а продолжим свой путь! Но сколько нам еще идти? Ты, ведь, ни разу мне не сказал, куда и зачем мы идем. Заплатил матери за меня деньги, решил, что теперь я от тебя никуда не убегу! И зря ты, Банди, так думаешь,…надоешь ты мне и я от тебя обязательно убегу.

В этот момент этих двоих нагнала еще одна небольшая группа путешественников малозиландцев, которая состояла из двух женщин и парня. Женщины с головы до ног были закутаны в белый шелковый бурнус от солнца. На парне же была только одна кожаная юбка, его обнаженный торс был перекрещен кожаными ремнями, на которых сзади за его спиной висела в ножнах сабля. Эти трое не разговаривали между собой, женщины семенили немного впереди, а парень следовал по их пятам. Видимо, он был телохранителем этих малозиландских дам. Но в этой связи вставало много вопросов, если женщины были настоящими дамами, то почему они шли пешком, а не наняли себе арбу с возчиками?

– Только очень плохой мальчишка может так поступить, бросить на произвол судьбы слепого музыканта! Я твоей матери заплатил очень большие деньги за тебя, из-за этого у меня денег практически не осталось. Поэтому нам надо еще заработать немного денег, чтобы мы смогли бы по железной дороге добраться до города Шамира в государстве Бенвилль. Как ты знаешь, в этом городе живет врач по глазам, который обещал излечить мои глаза, вернуть мне зрение. Если он это сделает, то тогда я сам отпущу тебя, но сейчас мне без тебя до Бен-Турка не добраться. Так что, Дима, потерпи немного!

Слепой музыкант с поводырем шел гораздо медленнее, чем обе дамы с телохранителем. Вскоре они обогнали музыканта с поводырем, некоторое время еще они помаячили впереди, а затем скрылись за поворотом дороги.

– Молодец, Дима, ты неплохо построил наш диалог перед этими попутчиками! Они даже не обратили на нас внимания! Еще раз молодец, Дима! Впредь, так себя и веди!

Когда они вскоре достигли перекрестка дороги, то, сколько бы Дима не всматривался дальше в дорогу, то впереди он уже никого не увидел. Дорога впереди до самого села, оно было хорошо видно, была совершенно безлюдна. Хотя их попутчики и шли быстрым шагом, они все равно не могли так быстро пройти этот участок дороги, уйти в село, крыши домов которого хорошо просматривались вдали. В этом случае можно было только предположить, что дамы с телохранителем почему-то свернули в виноградник перед самым селом. Но внутри Димы вдруг появилась уверенность в том, что их попутчики появились не просто то так.

В этот момент над их головами мелькнула маленькая тень, Дима, поднял голову и, сощурив глаза, начал вглядываться в небо.

– Что ты там увидел? – Мысленно поинтересовался Банди.

– Маленький крестик, очень похожий на птичку, но это не птичка! К тому же он сам летает! – Также мысленно ответил Дима.

– Дима, а ты когда-либо видел самолет?

– В книгах я много читал о самолетах, видел их фотографии, но сам на самолетах пока еще не летал!

– Похож ли этот крестик на самолет?

– Да, Банди, этот крестик очень похож на маленький самолет, но у него нет пилота, так как самолетик очень маленький, пилот в нем попросту не уместился бы!

– Спасибо, Дима! Теперь мне все понятно! Сейчас над нашими головами летает вражеский самолет разведчик, так называемый БПЛА. Эта непонятная тройка попутчиков и этот самолет разведчик, похоже на то, что кто-то узнал о нашем с тобой существовании?! В любом случае мы должны добраться до города Шамира, встретиться и переговорить с доктором Бен-Турку, а там уже будем решать, что нам делать дальше. А вот и село Бизани с с постоялым двором и харчевней, здесь мы с тобой отдохнем!

Дима стоял рядом с Банди, который торговался о цене номера, добиваясь скидки, с хозяином постоялого двора и харчевни, с глубоким интересом осматриваясь вокруг. Он никогда еще не бывал в таких дорожных заведениях, поэтому его интересовало все окружающее.

Постоялый двор, видимо, переделали из простого крестьянского двора, причем, в основном был перестроен сам жилой дом крестьянина, который был превращен в двухэтажную гостиницу. Гостиница дом стояла по центру двора, но в некоторой глубине от ворот, которые обычно закрывались на ночь. На этом дворе можно было расположить до десятка арб, крестьянских телег или дворянских возков. От гостиницы двумя крыльями расходились крытые сараи, в которых располагались различные лавки, кузница по ремонту телег и возков путешественников. Сейчас на этом дворе наблюдалась большая активность, кто кормил овсом лошадей, кто перетаскивал мешки с товаром с одной телеги на другую.

Когда они подошли к воротам, то Банди громко голосом поинтересовался:

– Кто хозяин этого постоялого двора, я хочу с ним переговорить!

На этот зов к нему подошел пожилой мужчина, одетый по-крестьянски, и лениво произнес:

– Чего хочешь путник? Я вижу ты менестрель! Хочу тебя заранее предупредить о том, что за все надо платить, я ничего даром не даю!

– Это по тебе хорошо видно! – Ответил Банди. – Прежде всего, хочу сказать, что я не менестрель, никогда им не был, потому что я русский гусляр! Я хочу у тебя снять дешевый номер для себя и своего поводыря. Нам нужно две постели в разных углах, душ с горячей и холодной водой, а также ужин и завтрак на двоих!

– Нет проблем, русский путник гусляр! Четыре тернье, и ты все, что просишь, получишь!

– Какие четыре тернье, хозяин, когда апартамент в лучшей гостинице Анкеры строит всего три тернье за ночь! Я же прошу у тебя дешевый номер на двоих…

– Да, я хорошо понял тебя, путник! Заплати полтора тернье, и ты получишь свой номер, но без ужина, а только с двумя завтраками!

– Нет, хозяин, так дело не пойдет! Я не хочу быть тобой ободранным до последней нитки! Один тернье – за ночь и два завтрака. Но сегодня вечером я выступлю у тебя в обеденной зале, деньги, заработанные мной, мы разделим следующим образом, две трети мне, а одна треть – тебе! Так ты согласен, хозяин?

– Ну, а сколько ты надеешься заработать? Ведь, твоя музыка здесь неизвестна!

– Ну, сколько я заработаю, столько и заработаю! К чему лишние разговоры! Одну треть ты получишь и, наверняка, это будет больше чем один тернье!

Хозяин подумал немного и, утвердительно кивнув головой, так как в любой случае денег не терял, он отошел в сторону, получив свой тернье. Тут же набежали дворовые, одна пожилая женщина взяла Диму за руку и его повела в здание гостиницы. Номер на втором этаже здания гостиницы, расположенный в самом ее торце, оказался именно таким, на который оба путника рассчитывали. Небольшое и чистое помещение с двумя кроватями и санузлом в углу, где за дверцей находился душ. Банди первым принял душ, присел на кровать и, пока Дима мылся под душем, по каналу мысленной связи попытался вызвать свою Маарию, но ему, по-прежнему, ответила тишина.

Вскоре из душа появился Дима и, сказав, что он немного погуляет во дворе, выбежал за дверь. Банди укоризненно покачал головой, но не остановил парнишку, так как хорошо понимал, как тому тяжело приходится все время проводить с ним.

– Дима, ты, когда будешь крутиться во дворе, более внимательно присмотрись к гостям этого гостиного двора. Если увидишь наших попутчиков, двух женщин с телохранителем, то сообщи мне об этом по мысленному каналу. – Бросил ему в след Банди, который на деле был Великим князем Иваном I.

В харчевни постоялого двора готовили и кормили на убой.

За десятую часть тернье им предложили отлично прожаренную курицу с овощами прямо из огорода. Дима попросил теплого молока, который ему тотчас же принесли вместе с большим куском белого только что приготовленного хлеба, который был еще горячим. Он еще пил молоко, прикусывая его хлебом, с любопытством вертел головой, рассматривая посетителей, которых собралось полный обеденный зал. В этот момент Банди встал из-за стола и осторожно прошел к задней стене обеденного зала, в которой был сделан громадный камин-очаг с вертелом, на котором жарилась целая туша барана. Он шел к этой стене, очень осторожно переступая ногами, стараясь не задеть кого-либо из посетителей.

Справа от камина было небольшое возвышение с большим чурбаном. Банди устроился на этом чурбане, достал из-за плеч свои гусли, пальцами пробежался по струнам. Внезапно появившаяся мелодия привлекла к себе внимание многих едоков, но, посмотрев в сторону Банди, они снова принимались за еду и разговоры с приятелями! Переливы струн сменились старинной славянской песней "Покой души и созерцание", голоса в обеденном зале стали тише, многие посетители начали прислушиваться к гусляру, к тому, о чем же поет гусляр. Голос Банди был очень близок к певческому тенору, но он не занимался вокалом, не развивал свой голос, поэтому иногда в его голосе проскальзывала фальшивая нота. Но народ в харчевне этого не замечал, незнакомая музыка все более и боле привлекала их внимание.

Когда Банди начал исполнять "Молитву старого монаха", то уже к нему прислушивался и начал присоединяться в пении весь зал. Малозиландцы преставали есть, разговаривать с друзьями, они поворачивались к певцу гусляру, чтобы вместе с ним и старым песенным монахом помолиться Творцу. Таким образом, Банди исполнил десять старославянских песен, которые были практически неизвестны в этом мире, но его страстное исполнение привлекло к себе внимание. Каждый посетитель посчитал нужным к нему подойти, похлопать по плечу, или пожать руку, чтобы поблагодарить за такое прекрасное исполнение песен. И каждый из них бросал в котелок, стоявший перед Банди, одну или пару тернье.

Когда Банди хозяину постоялого дома и харчевни передал тридцать тернье, тот не поверил, что он заработал такую большую сумму денег. Он сам лично пересчитал тернье, затем задумчиво сказал:

– А ты не хочешь, парень, у меня задержаться на пару деньков, подзаработать своими гуслями в моей таверне по вечерам. Проживание и питание – за мой счет!

– Извини, хозяин, но я не могу этого сделать! В Шамире меня ожидает глазной врач Бен-Турку, который пообещал заняться моими глазами. Причем, он будет меня ждать только завтра или послезавтра, а затем будет полгода отсутствовать. Так что еще раз извини меня, но завтра утром я должен снова отправиться в путь, чтобы вовремя застать врача!

– Ну что ж, мне остается пожелать тебе счастливого пути! На обратном пути, если будешь возвращаться домой той же дорогой, то заходи, я сумею с тобой договориться!

С этими словами хозяин постоялого двора снова отправился к своему постоянному месту у ворот, где он первым встречал своих гостей и новых посетителей. Иван некоторое время внутренним зрением смотрел ему вслед, по информации Тэга Торбы этот малозиландец, хозяин постоялого двора, был платным агентом Бенвилля. В номере было немного душновато, поэтому Иван распахнул окно. За окном уже наступила ночная темнота, на дворе постоялого двора было тихо и никакого движения. Все постояльцы были в своих номерах или в харчевне, доедали свой поздний ужин.

Дима еще не вернулся после ужина, Иван хорошо видел, как вовремя его пения в зале харчевни, он вдруг оставил в сторону пустую кружку, быстро и осторожно выскользнул из-за стола, мысленно ему передав:

– Я скоро вернусь, не беспокойся!

– Банди, я уже вернулся! – Тут же послышался голос Димы у него за спиной.

Иван отошел от окна, так его не прикрыв, сел на стул и стал внимательно слушать мысленную речь Димы, который по-мальчишески захлебываясь словами, рассказывал о том, чем он только что занимался.

– Банди, когда ты пел, то за одним из столов харчевни я увидел того парня, который, если ты помнишь, сопровождал двух женщин, с головой закутанных в бурнус. Этот парень слушал твое пение. Он даже подходил к тебе, хлопал тебя по плечу, пару тернье бросил тебе в котелок. Но ты его не узнал, так как он был одет в простое крестьянское платье. Таверну он покинул одним из последних, мне удалось его проследить. Он остановился не на постоялом дворе, а в самом селе и, кажется, в доме самого старосты. По крайней мере, когда он подошел к дому старосты, то его встречал специально выделенный слуга. Женщин я не видел!

– Дима, ты думаешь, что этот парень в юбке как-то связан с нами, с нашим путешествием в Шамиру?!

– Я не знаю, как правильно ответить на этот твой вопрос, Банди! Я бы так сказал, я не знаю, но чувствую, что эти малозиландцы нами интересуются! Поэтому с ними нам нужно осторожно обращаться, им мы не должны доверять!

– Теперь вернемся к нашим баранам, прямым делам. Мне, кажется, Дима, что мы сделали ошибку, остановившись на этом постоялом дворе. Его хозяин, помимо того, что является платным агентом христопродавцев, связан с местным ворьем. Он только что их проинформировал о том, что у нас с собой много серебра, так что ночью нам придется встречать нежеланных гостей.

– И сколько ты сегодня заработал, если это, разумеется, не секрет, Банди?

– Мы с тобой, Дима, заработали девяносто тернье!

– Так много, и это за один только вечер!

– Этих денег нам вполне хватит для того, чтобы быстро добраться до Шамиры, чтобы в том городе мы могли бы провести два дня. А сейчас нам пора ложиться спать, Дима, я лягу поближе к окну, так как специально его раскрыл для того, чтобы местное ворье полезли бы к нам через него! Тебе же советую, лечь на вторую кровать, только ты не забудь про свой стилет, он ночью может тебе понадобиться!

Нежданные гости появились, чуть ли не перед самым рассветом, двое по специальным веревкам спустились с крыши. Почти одновременно они встали на подоконник, готовясь у тому, чтобы одним прыжком напасть с ножами на крепко спящих мальчишку и слепого парня, забрать у них серебро. Внутренняя тревога сыграла внутри Ивана за несколько минут до появления воров. За это время он успел подготовиться к встрече с нежеланными гостями. Внутренним зрением он также успел заметить, что Дима тоже проснулся и приготовил свой стилет.

Поспешно освободившись от веревок, первый вор решил, не дожидаясь напарника, прыгнуть в комнату, чтобы расправиться со слепым музыкантом. Но в прыжке он почувствовал острую боль в правом бедре. С воплями и проклятиями вор рухнул на пол гостиничного номе, с ужасом наблюдая за тем, как поток крови хлыщет из перерезанной вены его ноги. Жизнь покидала этого крестьянина также быстро, как кровь покидала его тело. Иван лихорадочно оглядывался по сторонам, пытаясь разыскать второго нападающего, так как в этот момент внутреннее зрение подвело его, кроме темноты в глазах он ничего не видел.

Поэтому Иван не увидел, как рядом с ним промелькнуло мальчишеское тело. Дима вскочил на подоконник, чтобы нанести удар стилетом в горло второму нарушителю их спокойствия. Но случилось то, что и должно было случиться, когда мальчишка лицом к лицу оказался рядом с другим малозиландцем, он не нашел в себе силы для того, чтобы нанести смертельный удар стилетом! Так они оба замерли, пожилой крестьянин, вор, и молодой мальчишка. Злобно улыбаясь, крестьянин вытянул из ножен свой нож, примеряясь к тому, чтобы быстро покончить с этим мальчишкой. Именно в тот момент Дима осознал простую истину, ты не убьешь, убьют тебя! Но он не хотел умирать, дико закричав, он коленом ударил нападающего в пах, отчего тот согнулся.

Только тогда Дима увидел кончик стрелы, торчащий из спины этого крестьянина вора. Напуганный до ужаса, он силой его оттолкнул от себя, заставив мертвое тело свалилось со второго этажа во двор постоялого двора.

В этот момент внутреннее зрение вернулось к Ивану, обнимая и успокаивая Диму, он мысленно его попросил собираться в дорогу. Через минуту они уже покидали постоялый двор, медленно пробуждающийся от шума ими устроенного. Иван чувствовал, что они должны, как можно дальше, как можно быстрей удалиться от этого постоялого двора. Поэтому за воротами он перешел сначала на легкую трусцу, а затем – на бег. Так они бежали два часа, когда впереди заметили следующее село, в котором была железнодорожная станция, ветки железной дороги, соединяющей империю Винту и государство Бенвилль.

Кассир железнодорожной кассы подозрительно посмотрел на слепого музыканта с гуслями за плечами, который протягивал тернье на приобретение двух билетов на проезд во втором классе. Но серебро всегда остается серебром, вполне надежным платежным средством, поэтому кассир совсем успокоился, когда увидел, что слепца сопровождает вполне приличный поводырь. Но, тем не менее, когда пассажиры отошли подальше от кассы, он взял телефонную трубку и позвонил начальнику станции, чтобы того предупредить о подозрительных пассажирах. Если его информация окажется полезной, то христопродавцы позднее выплатят ему за нее гонорар, а лишних денег в карманах ни у кого не бывает!

Поезд подошел вовремя, минута в минуту! Когда Иван вместе с Дмитрием поднимался в вагон, то ему показалось, что их уже ожидали!

Уж слишком вежливым оказался бортпроводник, он почти вырвал гусли из рук Банди, и пока их нес до купе, то все их перещупал снизу доверху. В его сознании Банди прочитал, что кто-то попросил борпроводника проверить его гусли, не являются ли они каким-либо оружием, вот бортпроводник за небольшое вознаграждение и проверял эту версию. Да и само купе было четырехместным, напротив Димы и Банди сидели два самых настоящих шкафа, лица которых абсолютно ничего не выражали. Одним словом, это было не купе, а самая настоящая тюремная клетка. Дима все прекрасно понимал, но его глазенки так и сверкали, парнишке явно нравилось приключение, в котором он так внезапно для себя оказался.

Иван-Банди же в этот момент чувствовал какой-то дискомфорт, ему было непонятно то, что в данный момент происходило с ними. Почему вдруг христопродавцы проявили к ним, к простому слепому гусляру и к мальчишке тринадцати лет, такой специфический интерес. Но где глубоко внутри себя он, по-прежнему, ощущал спокойствие, что-то ему подсказывало, что тот интерес, который к ним проявлен, носит временный характер. Так как он был уверен в том, что христопродавцы были не в состоянии выяснить полную его подноготную, как слепца гусляра.

Он голосом поинтересовался у Димы, не голоден ли тот, предложил ему вместе с ним пройтись в вагон ресторан и там поужинать. Дима был из тех мальчишек, которые никогда не отказывались от того, чтобы лишний раз перекусить, хотя очень не любил посиделки за столом и переедания.

– Конечно, Банди, я с удовольствием составлю тебе компанию! – Сказал он, собираясь взять с собой свой рюкзачок.

– Да, ты не бери этот свой рюкзак! Наши соседи по купе за ним присмотрят, я им и гусли свои оставлю! Они наш багаж постерегут, не правда ли, господа! – Поинтересовался Банди, обращаясь к шкафам.

Оба шкафа тяжело и натужно утвердительно кивнули своими головами соседям по купе, но тех и след уже простыл. В ресторане было немного народа, но только один столик оказался свободным. Банди уверенно устроился за ним и кивком головы подозвал к себе официанта. Себе он закал рыбу под тартар соусом, а Диме кружку чая с двумя пирожными, именно то, что парень и хотел. Они поели очень быстро, но возвращаться в купе им обоим не хотелось. Поэтому за столом они просидели часа два, в это время Иван пару раз попытался мысленно вызвать принцессу Маарию, но ему вдруг ответил странный, но почему-то знакомый голос. Разговора не получилось, в ресторане появились какие-то подозрительные малозиландцы с аппаратурой, которую они все время пытались настроить, поэтому Иван так и не рискнул продолжить свой мысленный контакт.

В купе они вернулись за полночь, Дима уже практически спал на ходу. Когда они оказались в купе, то мальчишка попросту упал в свое кресло и моментально заснул. Банди некоторое время посидел в своем кресле, его соседи не знали о том, что у него могло быть внутреннее зрение, поэтому, его не стесняясь, по наручным браслетам куда звонили и говорили о том, с наблюдаемыми все в порядке. Под утро всех пассажиров купе разбудил бортпроводник, он приоткрыл дверь и громким голосом сообщил:

– Господа, через десять минут прибываем в город Шамиру, стоянка поездка пять минут.

Как оказалось, что и их соседи, эти шкафы, которые ни разу даже пописать в туалет не выходили, покидали поезд на этой же остановке. Все вчетвером они гуськом прошли в тамбур вагона, вышили на перрон. С перрона они прошли на вокзал, который собой представлял какое-то волшебное заведение. У Димы глаза разбежались, когда он увидел, что в киосках вокзала продаются вещи, купить которые он давным-давно мечтал. Но Банди, крепко удерживая плечо мальчишки принимал стоические усилия, что бы он не вырвался из его рук и не убежал. Вскоре они оба оказались на вокзальной площади, которая была заполнена сотнями такси. Но Банди поступил согласно правилам, подошел к городскому таксофону, заказал зеленое такси, которое практически мгновенно доставило их к двухэтажному дому доктора Бен-Турку.

Дом врача окулиста Бен-Турку со всех сторон был обнесен двухметровой высоты каменной стеной, через которую ничего не было видно. Банди вместе с Димой обошел кругом эту стену, пытаясь разыскать ворота или калитку. Но они только еще раз убедились в том, что стена окружала значительный участок территории. Вскоре они снова стояли перед маленькой калиткой, с которой и начали свой обход этой стены. Дима решительно взял в руки маленький молоток и изо всей своей мальчишеской силы саданул по небольшому гонгу, неведомым образом прикрепленному к калитке. Послышался громкий звенящий удар. Через несколько секунд за калиткой послышался приятный мужской голос, который поинтересовался:

Кого это Творец послал мне в гости?

Глава 3

В проблеске света в конце переулка мелькнула тень, Иван, не колеблясь ни секунду, дал короткую очередь в четыре энергосгустка из своего укороченного фазерного автомата. Послышался негромкий вопль, тень взмахнула руками и распростерлась на мостовой улицы. Иван снова перешел на бег, пытаясь оторваться от преследователей, как можно быстрей и дальше. Но в этот момент в том переулке, куда он намеревался свернуть, вдруг послышались голоса малозиландцев. Не прерывая бега, князь Иван по лестнице поднялся на гребень крепостной стены, чтобы по ней перескочить из одного городского квартала в другой.

Прошло всего несколько секунд бега по этой стене, но, если судить по количеству звука от пролетающих мимо его головы и тела зарядов кремневых и самопальных ружей, которыми была вооружена городская стража Шамиры, то он был этими стражниками замечен. Но Иван продолжал бег по стене, изредка изгибая тело, то в одну, то в другую сторону, не давая возможности городским стражникам прицеливаться из своих допотопных ружей! Честно говоря, эти городские стражники его особо не страшили, от них он давно бы убежал и скрылся, Иван опасался этих теней, который так неожиданного на него набросились неподалеку от дворца Лиходея.

Перед тем, как оставить дом Бен-Турку, и в ночь отправиться на разведку к дворцу мэра города Шамиры, маркиза Де Майна, в простом народе получившего прозвище "Лиходей", Дима прямо-таки заставил Ивана взять с собой более серьезное оружие, чем простой нож засапожник. Так вот фазерный автомат и остановил эти тени, когда они попытались окружить, или пленить Великого князя. Он только-только появился перед дворцом мэра, который внешне более смахивал на городскую тюрьму, как изо всех окружающих переулков начали выходить эти тени.

Прежде всего, это были не люди и не малозиландцы, сквозь эти человекоподобные фигуры свободно проникало внутреннее зрение Ивана, но как он это знал, такого не должно, не могло было бы случиться. Его внутреннее никогда не было рентгеновским, поэтому оно не должно было видеть сквозь тела существ, которые начали собираться вокруг него. Может быть, именно это обстоятельство, что в тот момент он все еще продолжал пользоваться своим внутренним зрением, спасло Великого князя от пленения или смерти. Так как именно внутреннее зрение ему позволило определить, что в данный момент его окружали не простые гуманоиды, какие-то подозрительные, непонятные тени.

Получилось само собой, в его руках вдруг оказался фазерный автомат. Первой же очередью из этого фазерного автомата Иван насмерть поразил до шести теней, с каким-то непонятным и продолжительным криком-стоном эти тени заваливались на мостовую улицы, когда энергосгустки напрочь разорвали их прозрачную плоть на части. Видимо, сами тени впервые встретились с таким оружием, как фазерное, они стояли, и остолбенело, наблюдали за тем, как гибнут их товарищи. Это остолбенение теней дало возможность Ивану дать вторую очередь из фазерного автомата, ему пришлось вести огонь в спины, начавшим разбегаться теням. На этот раз он убил две и тени, а третью, видимо, ранил! Эта тень ползла по мостовой и вслед убегающим товарищам протягивала руку, взывая о помощи, о спасении!

Иван решил воспользоваться представившейся возможностью узнать, что же на деле представляют собой эти тени. Он подскочил к раненой тени, хотел ее коснуться пальцами ладони, чтобы через посредство касания проникнуть в его сознание, но добился только того, три пальца правой ладони очень сильно обожгло. В этот момент раненая тень обратила внимание на то, что человек, ее ранивший, оказался от нее неподалеку. Она немедленно развернулась и свою прозрачную правую руку протянула в его сторону. Внутренняя интуиция подсказала Ивану в дальнейшем избегать какого-либо контакта с тенями, уйти в сторону от направления, указуемого рукой этой тени. Одним прыжком он ушел в сторону, между ним и тень оказался металлический фонарный столб.

Зигзаг молнии, вылетевший из руки тени, беззвучно и в долю секунды наискосок перерезал этот столб, словно автогеном, только в сотню раз быстрей. Это фонарный стол упал прямо на раненую тень, в месте контакта образовалась электрическая дуга, послышался запах озона, а затем произошел какой-то странный взрыв.

И тогда он снова услышал ментальный крик очень знакомого голоса:

– Иван, беги, спасайся, попытайся скрыться от этих электрических чудовищ! Тебе с ними одному не справиться! Свяжись с императором, потребуй от него полк павлианских парашютистов и к чертовой матери с ними раздолби этот город и его мэра, маркиза Де Майна!

Видимо, инстинкт самосохранения был отлично развит в Великом князе, Иван такой резвой рысью припустил с места встречи с тенями, что на него было любо, дорого смотреть со стороны. Иван бежал, высоко поднимая колени ног, аккуратно, старательно и сильно работая локтями рук, под большим давлением нагнетая воздух в свои легкие! Но этот бег спортсмена был хорош только на прямой дистанции!

Не надо было забывать о том, что дело происходило в древнем городе Шамира, со всех сторон окруженным крепостной стеной, имевшего узкие и кривые улицы. Тем более, что тени лучше знали схему расположения городских улиц, как только началась погоня, то они свою жертву старались загнать в тупик, где Ивана можно было бы окружить и пленить. Но фазерный автомат оказался весьма действенным оружием, он вступал в дело тогда, когда Ивану приходилось прорывать оборону противника. Причем, число погибших теней перевалило за десяток, поэтому даже тени стали проявлять осторожность в преследовании своей жертвы.

Когда Иван собрался покинуть крепостную стену, продолжить гонки по улицам старого города, то он вдруг почувствовал, словно кто-то ему подсказал, что этого не надо делать. Что в старом городе его рано или поздно окружать и пленят! Тогда Иван, не раздумывая, развернулся резко вправо и вошел в прыжок за крепостную стену, где тоже продолжались городские кварталы, но уже новой Шамиры. В этот момент он на какое-то мгновение оказался в поле зрения одной из теней, та моментально по нему бабахнула электрической молнией.

Прицел был верен, эта молния не должна была его миновать! Да и к тому князь прыгал почти с двадцатиметровой высоты, падение с которой для человека, если было бы не смертельным, то он должен был обязательно переломать свои ребра, руки и ноги, превратиться в инвалида. Но в этот момент происходит непонятное, в самый последний момент молния резко изменяет направление своего движения, далеко обходя Ивана. А его падение с высоты крепостной стены вдруг замедляется, превращается в левитирование!

Приземлившись после прыжка с высоты на обе свои ноги, как хороший гимнаст, Великий князь Иван балансирует несколько мгновений, стараясь не упасть, удержаться на ногах. Ему это удается, но как только он выпрямился, то кто-то на его голову накинул кусок черной материи, а на глаза надвинул металлические шторки, тем самым нейтрализовав его внутреннее зрение. Далее Иван ничего не видел, только ощущал и слышал! Два существа подняли его и бросили на телегу.

Телега тут же тронулась с места, но минут через десять она остановилась. Грубый мужской голос, видимо, это был городской стражник, поинтересовался:

– Эй, баба, что у тебя за груз в телеге? Ну-ка, покажи!

– Что значит, покажи?! Если тебе нужно посмотреть, то подойди и посмотри! Я ж ничего, ни от кого не прячу! Мой муж нажрался в одном из кабаков старого города в компании со своими приятелями. Таким же собутыльниками, как и он! Едва его нашла! Сейчас везу его домой!

– Давай-ка, посмотрим на твоего мужа алкаша! Слушай, а как же так случилось, что у такой красотки – муж алкоголик! Я бы тебя прохода не давал бы, только и переворачивал бы со спины на колени и обратно?!

– Да, ты зайди ко мне, когда муж на работе! Посмотрим, какой ты такой ловкий и умный. Зовут меня Байде, живу у самого рынка! Там меня все хорошо знают!

В этот момент где-то в стороне снова послышались выстрелы из кремневых ружей. Стражник, который набивался в ухажеры к Байде, тяжело вздохнул и сказал:

– Каждую ночь, кого-то преследуем, гоняем, убиваем! Наш Лиходей совсем потеряет свой разум. Как только связался с христопродавцами, то свой дом-дворец превратил в тюрьму. Весь подвал застроил камерам, все они полны заключенными. Ладно, езжай хозяйка, увози своего мужа от греха подальше. Хоть он и алкоголик, но в руки нашего Лиходея и христопродавцев ему попадать нечего!

Иван услышал, как снова тяжело заскрипели колеса телеги. Видимо, в этот момент он поднимались в гору, отъезжая подальше от старого города. Так они крутились минут тридцать – сорок, возница ни разу не подала голос, не поинтересовалась тем, как он себя чувствует. Однажды они остановились, но стояли минуты две-три не больше, а потом телега снова проезжала по улицам города. Крики на улице, стрельба полностью затихли, а телега все крутила и крутила по городу. Внутри Ивана назревало нетерпение, ему надоело пребывать в неведении того, что с ним происходит, да и хотелось закончить всю эту комедию с мешком на голове и связанными руками. Словно в ответ на эти его чувства, вдруг послышался короткий смешок и мужской голос произнес:

– Сам виноват, устроил такую бучу! До смерти напугал самого маркиза Де Майна. У него такого не бывало, чтобы кто-то перестрелял семнадцать его самых верных слуг, на которых держится вся его власть в Шамире! Сейчас доставлю тебя по адресу, и мы с тобой навсегда распрощаемся, если чего-либо аналогичного не придумаешь!

В этот момент телега останавливается перед знакомой кирпичной стеной, ошеломленный Великий князь Иван I покинул салон шикарного лимузина и вступает на тротуар перед домом Бен-Турку. Он на минуту даже задерживается, потому что хорошо помнил, что всю ночь его возили связанным на какой-то телеге, но ни на каком автомобиле. Шофер в униформе захлопнул за ним автомобильную дверцу, вежливо поклонился и, заняв свое место за рулем машины, лимузин мягко стронул с места.

Вскоре габаритные огни автомобиля исчезли вдали!

Все еще ошарашенный происходившими с ним метаморфозами, князь Иван подошел к калитке, взял молоток в правую руку и ударим им в гонг. Хлесткий металлический звук, способный разбудить всю улицу, повис в воздухе. Дверь открыл сам Бен-Турку, он выглядел сильно заспанным малозиландцем. Врач с большим удивлением посмотрел на Ивана и еще с большим удивлением на фазерный автомат, который Иван продолжал держать в левой руке.

– Проходи! – Сказал Бен-Турку, уступая князю Ивану дорогу. – До чего ж вы, люди, беспокойные существа. Спать не хотите, желаете бегать по ночам с автоматом в рука и палить во все стороны без разбора! Проходи и ложись спать, гуманоиды по ночам должны спать, а не бодрствовать! Лично я всем беспокойствам предпочитаю мягкую и очень теплую кровать, в которой так хорошо спится!

Сзади него стоял Дима, по нему было хорошо заметно, что его голова так и не коснулась подушки в эту ночь. Он, не говоря ни слова, забрал у Ивана из рук фазерный автомат, внимательно на дисплее осмотрел числа потраченных энергосгустков, сколько энергии осталось в его подзарядном устройстве. Некоторое время они пили кофе, а Иван ему рассказывал, как взрослому напарнику, о том, что происходило с ним этой ночью. Дима внимательно слушал, но вопросов не задавал. Когда они решили немного поспать, то в калитку послушался стук прикладов кремневых ружей.

Это заявилась городская стража Шамиры, чтобы арестовать слепого музыканта и его мальчишку поводыря.

– Как тебя зовут? Что ты делаешь в Шамире? – Послышался монотонный голос дознавателя городской стражи!

– Мое имя Банди! Я гусляр! Пришел в Шамиру, что излечиться от своей слепоты к вашему доктору Бен-Турку.

– Итак, справка о том, что ты слепой, в деле имеется! Ее подписал наш городской врач, который никаких справок, кроме справки о смерти какого-либо малозиландца, не подписывает! Это может только означать, что ты парень действительно слепой! Справка врача Бен-Турку о том, что он собирается тебя лечить, в деле имеется. Но где твой музыкальный инструмент? Как ты этот инструмент называешь?

– Гусли! Этот музыкальный инструмент называется гуслями! – Нехотя пояснил Иван.

– Ну, вот видишь, парень, твой музыкальный инструмент называется гуслями, а справки о том, что ты имеешь такой инструмент, в твоем деле не имеется. Такое неполное дело наш городской судья на рассмотрение не примет! Итак, молодой человек, где ты прячешь этот свой опасный инструмент, который ты называешь гуслями? Может быть, это не музыкальный инструмент, а какое-либо опасное оружие, которое ты намеренно скрываешь от городской стражи города Шамира! Признавайся, подлец! А не то к твоей слепоте, я тебя сделаю еще и глухим! – От какого-то внутреннего возбуждения дознаватель поднялся со своего стула и всей своей пузатой тушей навис над арестантом, собираясь ударить его кулаком.

Но князь Иван так и не убоялся этой угрожающей позы своего дознавателя, который вот уже третий день вел расследование его дела. Сознание этого дознавателя оказалось ничем не защищено, с первого же допроса он попал под влияние Ивана. Послушно выполнял все то, чтобы тот не требовал, при этом дознаватель особо не возникал по этому поводу. В жизни он был лишен многих радостей, и теперь под конец своей жизни у него осталось одно главное дело – это вечерком после работы по дороге домой выпить жбан красного пива, а затем отправиться домой, чтобы залезть к супруге под теплый бочок и хорошенько отоспаться. Со своими арестантами он особо не конфликтовал, не бил, но так как профессия этого требовала, то так врежет кулаком пару раз по лицу конфигуранта за все время ведения того или иного дела, был этим полностью доволен. Звали дознавателя Данилой, но Иван его этим хорошим именем никогда не называл, а всегда называл его попросту дознавателем!

Получив дознавателя под свое влияние, Иван первым же делом настоял на том, чтобы он Диму под любым предлогом отправил бы в дом к врачу для домашнего наблюдения, а сам остался в тюрьме. Тем более, что городская тюрьма находилась в двух шагах от дома мэра города Шамира маркиза Де Майна, маркиз был частым ее гостем. Он любил присутствовать на допросах, задавать подленькие вопросы арестантам и не менее подло хихикал, когда тот начинал путаться в своих ответах!

Иван обратил внимание на то, что его дознаватель его допрашивал или рано утром, когда приходил на работу, или же поздно вечером, когда уходил с работы. Сначала он подумал, что такой график допросов – это простая случайность! Но, когда его соседи по камере, которых допрашивали в середине дня приходили избитыми, а иных надзиратели приволакивали волоком, так как они не могли стоять на собственных ногах, то он заинтересовался этим обстоятельством. Иван начал расспрашивать своих сокамерников о том, кто же их допрашивал, за что их так избивали! Вскоре выяснилось, что это дело рук Лиходея, который чуть ли не каждый день присутствовал на допросах арестантов, часто избивая их до полусмерти! Тогда сопоставив свой график допросов с соседским, Иван сразу же догадался о том, что дознаватель его бережет от посещений Лиходея.

Когда караул городской стражи привел Банди и Диму к начальнику городской тюрьму, тот долго не мог разобраться в сопроводительных документах на арестантов, понять, за что же их арестовали. Начальник тюрьму был готов отпустить их восвояси, но в последнюю минуту передумал, так как запрос на арест музыканта и его поводыря самим маркизом Де Майна.

Общая камера, куда поместили Ивана и Диму, вмещали десять заключенных, но сейчас в ней по разным статьям обвинения сидели тридцать малозиландцев. Причем, в этой компании были бедные и очень богатые жители этого города! Богатым родственники приносили столько продуктов, что их хватало всем сокамерникам. Казалось бы, общее несчастье, тюрьма, должна была бы сплотить арестантов этой камеры, но их разделяла зависть и непонятная злоба друг к другу. Каждый день в этой камере происходили драки между заключенными, которые время от времени вдруг принимались бить и колотить друг друга по непонятной причине. Поэтому Иван был очень доволен тем обстоятельством, что ему удалось Диму отправить к доктору Бен-Турку.

Сам же Иван занял свободные нары, которые были недалеко от общего туалета, параши, поэтому на них никто не претендовал. Вот и сегодня, после допроса его вернули в камеру, а дознаватель перед расставанием ему сказал, что завтра еще один допрос, после чего его дело и его самого можно будет направлять в суд.

– Ну, а сколько мне дадут? – Поинтересовался Иван.

– Это уже не мое дело! – Честно признался дознаватель. – Я напишу, что ты ни в чем не виноват! Все остальное будет зависеть от настроение судьи. Он может согласиться с моим мнением, а мажет дать две недели общественных работ. Будешь городские улицы подметать!

И то, и другое было вполне приемлемо для Ивана, поэтому он промолчал и также, молча, вернулся в свою камеру. Там он обнаружил, что его нары заняты каким-то белобрысым с наглыми глазами парнем. Тот вызывающе посмотрел на входящего в камеру слепца, и нар ему не уступил. Иван, руками нащупав, что его нары заняты, при этом он притворился, что не заметил угрожающих жестов белобрысого, спокойно развернулся и отправился в свободный угол, где и расположился на ночь. Иван решил, что он лучше переночует на голом полу, чем свяжется с этим наглецом, устроит с ним драку за право спать на нарах, так как участие в драке могло бы изменить его судебный приговор. Одним словом, сидя на холодном полу, прислонившись спиной к стене, Иван не заметил, как углубился в свои мысли и совершенно случайно сформулировал и послал свой мысленный зов, на который тотчас же получил ответ.

– Кто ты незнакомец, который принял и ответил на мой мысленный зов? – Он тут же поинтересовался.

В ответ послышался довольный смех, и очень знакомый голос:

– Незнакомец, Ваше величество?! Мне, кажется, что вы, Ваше величество, глубоко ошибаетесь! Мы с вами знакомы почти пять лет, я тебя еще учил в фильтрационном лагере, земной мальчишка!

– Болеро Лазанья, это ты? Ты уехал на две недели. А пропал на полгода? Где ты так долго пропадал, что с тобой случилось? Где ты сейчас находишься?

– Вы угадали, Ваше величество! Генерал майор Болеро Лазанья – собственной персоной приветствует вас!

– Только Болеро, больше не надо говорить "Ваше величество", называй меня просто "Иван"! Где же ты так долго пропадал?

– Все очень просто, Иван! Полковник Такобу встретил меня и моих сопровождающих очень гостеприимно, угостил нас замечательным ужином, утро после которого я встретил в этой камере. Все остальное время я провел в этой камере, которую никогда не покидал и до последнего времени даже не знал, где она находится.

В этот момент кто-то дважды хлестнул Ивана по щекам! Не трудно было догадаться о том, что за поганец к нему пристает. Но, прежде чем, включить свое внутреннее зрение, Иван решил предупредить Болеро:

– Дружище Болеро, подожди с продолжением своего рассказа. У меня тут возникла одна небольшая проблема! Я к тебе обязательно вернусь, так как меня очень заинтересовал твой рассказ, мне нужно выслушать, чем конкретно закончилось твое путешествие на острова, но прежде мне нужно решить свою маленькую проблему.

Иван включил свое внутреннее зрение, одновременно, опираясь спиной о стену, начал подниматься на ноги. Как он и ожидал, перед ним находился белобрысый, который только что выгнал его с нар. Он, видимо, изображал из себя боксера, он прыгал прямо перед Иваном на полусогнутых ногах, выставив вперед свои полусогнутые в локтях руки, которыми пару раз ударил его по щекам. Вся камера, широко раскрыв рты, ржала, с удовольствием наблюдая за бесплатным представлением. Иван не стал белобрысому залезать в мозги, он попросту ударил его правой ногой в пах. Удар оказался настолько силен, что белобрысый тут же потерял сознание и, видимо, одновременно и само мужское достоинство. Широко раскинув руки в стороны, белобрысый своей спиной громко шлепнулся на пол камеры. Вскоре из-под его ног побежала веселая струйка крови.

– Он его убил! Он убил братана моего?! – Еще один молодой человек, обнаженный торс которого был весь в наколках, вскочил с нар на ноги и, подбежав к стальным дверям камеры, он задубасил по ним босыми ногам, крича. – Стража арестуйте его! Слепой убил моего братана!

Вскоре в камеру набился, чуть ли не весь караул городской стражи. Пожилые и степенные мужики, раздавая направо и налево удары своими дубинами, поделили камеру на три части. В самую меньшую часть они согнали всех камерных постояльцев, лишь одного вычленив Ивана во втором углу. Вся остальная камера была предоставлена трупу, так как белобрысый с момента удара в пах больше не двигался и не стонал, он уже лежал в большой лужи крови.

Вскоре в камеру пришел начальник тюрьмы с главным надзирателем. Они долго ходили вокруг трупа белобрысого, что-то в нем рассматривая. Наконец-то, начальник тюрьмы, удовлетворенно кивнув головой, повернулся лицом к зекам и вежливо поинтересовался:

– Господа, признавайтесь, кто это сделал? Кто из вас убил любимчика нашего мэра, маркиза Де Майна?

Молодой парень, грудь которого была в наколках, молча, подбородком кивнул в сторону Ивана. Все остальные постояльцы камеры промолчали, они явно не ожидали, что их бесплатное развлечением закончится трагедией. убийством! Ведь, малозиландцами они были скорее добродушными, нежели злыми и бессовестными. Просто в этой тюремной камере создалась такая отвратительная атмосфера, которая заставляла нормальных и разумных существ превращаться в криминальную погань!

Начальник тюрьмы подошел к Ивану, долго его рассматривал. Он явно чему-то не верил, но обстоятельства дела сложились таким образом, что он уже не мог ничем защитить этого слепого и бродячего гусляра, которому симпатизировал.

– Честно говоря, я очень надеялся на то, что завтра ты покинешь стены моей тюрьмы. Пометешь недельку другую городские улицы, после чего станешь снова свободным музыкантом и певцом. Но убийство, даже погани, требует сурового судейского приговора! К тому же ты убил Лазаря, любимого провокатора и сожителя мэра нашего города. Не дай бог, чтобы он потребовал твоего перевода в свою подземную тюрьму, оттуда никто еще не вернулся живым!

После этих слов, обращенных к Ивану, он повернулся к другим его сокамерникам и грозно произнес:

– Сегодняшняя ночь у этого слепого музыканта должна быть спокойной. Никто не знает, что завтра с ним случится! Не троньте его, или же я сам вами разберусь!

Когда все стражники покинули камеру, Иван вернулся на свои прежние нары и, свернувшись на них клубком для сохранения тепла, по мысленному каналу вызвал генерал майора Болеро Лазанья! Тот мгновенно ответил на вызов и тут же продолжил свой рассказ:

– Словом, только совсем недавно мне удалось узнать о том, что тюрьма, в камере которой я нахожусь, расположена в каком-то городе империи Винту, который называется Шамира. В том городе имеется агент христопродавцев из государства Бенвилль по имени маркиз Де Майна. Так под домом маркиза существует громадное подземелье, которое этот маркиз-садист перестроил под тюремные камеры. Сейчас в этой подземной тюрьме он содержит до трехсот заключенных. Сама тюрьма неприступна, ее невозможно захватить, так как на поверхности земли этот самый маркиз построил целый замок. Этот укрепленный в военной значение замок имеет гарнизон с пятьсот великолепно подготовленных солдат, которые способны сопротивляться любому врагу в течение года.

– Болеро, данные по этому замку, мы уже имеем! В принципе, мы в любую минуту готовы нанести по замку удар, но у нас нет пока схемы расположения тюремных камер в подземелье! К тому же я хочу у тебя поинтересоваться и тем, не слышал ли ты, не видал ли ты случай принцессы Маарии? Примерно, через месяц после твоего исчезновения главный княжеский воевода Лобаста ее похитил прямо с одного из совещаний. Полученные нами косвенные данные указывают, что она, возможно, находится в тюремной камере этого подземелья, но мы не имеем тому прямых доказательств.

– Ты упомянул бывшего главного воеводу княжества Трех Сосен, Лобасту, так вот однажды он присутствовал на одном из моих допросов. Во время допроса он все интересовался чертами твоего характера, что ты будешь делать в том или ином случае, если обстоятельства сложатся, так или иначе? Я тогда еще немного приврал, ему сказав, что ты очень горячий парень, сломя голову можешь клюнуть на любую провокацию!

Потом, сколько бы времени Иван не бился над своей памятью, но он так и не мог вспомнить, как же он оказался в этой шикарной тюремной камере с настоящей койкой, застеленной постельным бельем только не белого, а почему-то черного цвета. Он хорошо помнил, как за ним пришли трое конвоиров. В этом месте воспоминаний Иван всегда вздрагивал, так как в камеру пришли не простые городские стражники, а какие-то бойцы спецназа, одетые в черные комбезы с черными тактшлемами на головах, чтобы не было видно их лиц. В тот момент всех арестантов камеры подняли с нар простые стражники. Они их поставили на колени, руки заставили держать на затылках и приказали смотреть только в стены, ни в коем случае не поворачивать голов.

Только после выполнения этой процедуры в камеру вошли черные спецназовцы. Один из них руками обыскал Ивана, а затем жестом показал, чтобы он выходил в тюремный коридор. Там в сопровождении спецназовцев, один шел впереди, а двое сзади, Иван хорошо помнил, что он сделал всего десяток шагов не более. И все … последовал провал памяти. После этого он ничего не помнил, что с ним дальше происходило. Просто он вдруг оказался в своей новой камере с койкой и с настоящим постельным бельем на ней. В этой камере был душ, отдельный туалет, небольшой синтезатор для приготовления пищи и даже устройство для просмотра старых фильмов. Закончив осмотр этой своей тюремной камеры, Иван присел за письменный стол, хотел было включить настольный терминал, чтобы поинтересоваться новостями в мире Сольвейг. Но во время вспомнил, что он ведь простой бродячий гусляр, а бродячие гусляры не знакомы с такой технологией передача информации посредством терминала.

Тогда он руками осторожно снял со лба повязку бандану, прикрывавшую его глаза, кончиками пальцев начал массировать стекловидные тела своих глаз. Парень не заметил, как вдруг сами собой у него закрылись глаза, сон плотно окутал его сознание. И приснился ему странный сон, которого могло и не быть.

В камеру Ивана вошли два малозиландца, они подошли к спящему парню. Один из них левой рукой ухватился за шевелюру Ивана, приподнял его голову и начал внимательно рассматривать его глаза.

– Парень действительно слеп! Яблоки его глаз усыхают, так как слезные железы не работают, но самое главное у него атрофирован глазной нерв, поэтому свет не попадает на сетчатку, он ничего не видит!

– Можно ли излечить его глаза? – Поинтересовался второй малозиландец. Который был небольшого росточка и весьма упитанным мужчиной.

– Не знаю! Прежде, чем дать ответ на ваш вопрос, маркиз, мне бы хотелось, зрение этого парня проверить на аппаратуре! Только после этого, я вам смогу сказать что-либо конкретное!

– Сколько времени вам на это потребуется?

– Дня два! Может быть, три дня, но не больше!

– Хорошо, доктор, мы договорились! Я даю вам два дня на изучение зрения этого слепого музыканта! После чего мы мне сообщите, почему он ослеп! А уже после я займусь получением от него нужной мне информации!

Доктор выпустил волосы музыканта из своей левой руки, голова его сильно ударилась о поверхность стола! Боль от удара головой об стол раньше времени вернула сознание Ивану, поэтому он услышал конец разговора этих двух малозиландцев, в тот момент покидавших его камеру.

– Понимаете, доктор! Один мой хорошо знакомый, когда-то у князя Альберта служивший главным княжеским воеводой, утверждает, что это никакой не бродячий музыкант, гусляр, а сам князь Иван I. Я бы ему поверил, хотя сам же Лобаста утверждает, что Иван I никогда не был слепцом. Вы же говорите, что перед нами самый настоящий слепец! Так, кому же мне верить в отношении этого гусляра! Вот я и позвал вас для того, чтобы вы помогли бы мне принять решение, а то этот Великий князь Иван I становится самой настоящей занозой в заду, куда не ткнешься, повсюду встречаешься с ним! Но у меня на него имеется…

Дверь камеры с металлическим скрежетом захлопнулась, в замочной скважине повернулся ключ и в камере наступила полнейшая, ничем не нарушаемая тишина. Иван в бешенстве вскочил на ноги, бандану со всего размаху швырнул на покрывало постели, так как ему показалось, что говоривший собирался сказать несколько слов о его Маарии. Но через минуту он снова притих, мысленным зрением решив побродить по одному из своих глаз.

К его великой радости, правый глаз встретил его какими-то проблесками света, а ведь в первый раз, когда он проверял свои глаза, то тогда он абсолютно ничего не видел обоими глазами. Затем эти проблески перешли в смену цветов, красный цвет перешел в зеленый, а затем в синий цвет. В этот момент ему одновременно показалось или он действительно услышал чьи-то слова, больше похожие на слова из заклинаний:

– И если он коснется железа, да услышит он в тюрьме своей голоса и поддержку друзей!

Только сейчас Иван обратил внимание на обстоятельство, что в мысленном диапазоне он перестал слышать Болеро Лазанью, которого так лихо предал имперский полковник Такобу и с которым ему удалось восстановить контакт, когда он находился в прежней, общей камере городской тюрьмы. Он попытался пару раз вызвать Болеро, но на его вызовы никто не ответил. Тогда Иван подошел к двери и ладонью коснулся ее металла. По ладони пробежала холодная змейка, а затем послышался голос Лазаньи, звучащий в мысленном диапазоне:

– Иван, куда ты пропал? Целые сутки не отвечаешь на мои вызовы!

– О каких сутках, ты говоришь, Болеро! Последний раз мы с тобой разговаривали всего пару часов назад!

– Ты ошибаешься, Иван! Со времени нашего последнего разговора прошли целые сутки! В прошлый раз я тебе забыл рассказать о том, что в этой тюрьме для установления мысленного контакта требуется, чтобы ты рукой держался за металл, любой металл!

– Знаешь, Болеро, вот уже во второй раз со мной случаются вещи, когда я не могу уследить за течением времени. В моей памяти появляются какие-то непонятные провалы, я совершенно не помню того, как оказался в своей новой камере. Хорошо помню, как меня под конвоем повели в новую тюрьму, но как я в ней оказался, этого совершенно не помню. Вот и сейчас ты говоришь, что с последнего нашего разговора прошло более суток, но я не помню этого, мне кажется, что мы с тобой разговаривали всего пару часов назад! Прежде, чем сделать перерыв в этом сеансе связи, Болеро, я хотел бы задать тебе один вопрос. Тебя тоже конвоируют и охраняют какие-то спецназовцы?

– Да, Иван, но это не спецназовцы, Иван! Эти конвоиры даже не люди, ни малозиландцы. Они – тени, почти неделю назад у них был день траура. Тени – великие воины, их с самого действа готовят к войне, поэтому военное ремесло, это основа их жизни. Они воюют всю свою жизнь и всегда побеждают, но неделю назад кто-то убил семнадцать теней. С тех пор они ночи проводят в старом городе, разыскивают убийцу своих товарищей!

Внутри Ивана как бы что-то щелкнуло, и эта информация Болеро о тенях легла в положенное место. Информированность Ивана росла не по дням, а по часам. Теперь он знал, где он и Болеро находятся, знал, как будет освобождать самого и себя и своего друга. Теперь было необходимо, как можно быстрее узнать, в какой камере находится жена, и два полковника Николай Золотарев и Эдуард Хмелев, сопровождавшие генерала Лазанью в его поездке на остров.

– Спасибо, Болеро, за информацию! Теперь я знаю, как с тобой можно связаться! Так что до нового сеанса связи!

После этого Иван несколько раз вызывал принцессу Маарию, но она так не ответила на его вызовы. Хотя внутри себя, Иван по этому поводу впервые был спокоен, он поверил в то, что Маария находится где-то поблизости, что она слышит его, но по каким-то причинам не может ответить на его ментальные вызовы. Иван принял душ и вновь надел тюремную робу ярко оранжевого цвета. Немного походил по своей камере, чтобы успокоить разгулявшиеся нервы из-за ограничений по связи. Подходил к концу обещанный им Геннадию Петрову срок своего пребывания вне столицы своего княжества Анкеры. Еще каких-то три дня, и тогда его друзья и товарищи поднимут войска, чтобы начать его поиски. Поэтому ему было необходимо в обязательном порядке переговорить с Петровым, чтобы того успокоить. Ему любой ценой нужно было сделать так, чтобы ментальная связь в пределах Шамиры работала бы более уверенно. Тогда Иван вспомнил о своем маленьком друге и товарище, Диме, сыне павлианки Каарисии.

Дима сразу же ответил на его первый вызов, парень словно сидел на месте и ожидал, когда с ним Иван свяжется! Иван, на всякий случай, тут же Диме рассказал, как тот сам может в случае необходимости с ним связаться по ментальным каналам связи, ему было нужно только держаться за какое-либо железо.

А затем принялся в деталях объяснять Диме некоторые проблемы и вопросы, которые паренек должен был уладить сразу же после разговора с ним:

– Дима, запомни все, что я сейчас тебе расскажу и выполняй поручения по мере их значимости и важности. Первое, ты обязательно должен связаться с павлианским императором Фальконетом IV, должен сказать ему следующие слова: "Эдуард, Маария в лапах христопродавцев! Она, возможно, находится в тюрьме города Шамира. Ивану, он тоже в тюрьме этого города, для ее спасения нужен полк парашютистов "Волки"!". Второе, ты должен связаться с Геннадием Петровым и ему сказать: "Мы задерживаемся еще на трое суток. Войска должны быть подняты по тревоге и готовы для пересечения границы империи Винту!" И последнее, обязательно переговори с Николаем Ивановым и ему скажи: "Спецэскадрилья должна быть готова появиться над Шамирой и нанести бомбоштурмовой удар по дому мэра маркиза Де Майна одновременно с высадкой парашютного десанта павлианских парашютистов"! Ты все это запомнил, малыш?

– Да! Я все сделаю в том порядке, как ты об этом говорил! Не беспокойся!

– Хорошо, Дима! Переговорив со всеми людьми, павлианцами, свяжись с генералом Тэгом Торбой и все ему расскажи.

В этот момент с железным скрежетом открылась дверь камеры, на ее пороге показались два конвоира в комбезе и с тактшлемами на головах. Один из них переступил порог камера и жестами потребовал, чтобы Иван следовал бы за ними. Всю дорогу они прошли хорошо освещенным широким коридором, но Ивану почему-то показалось, что они постоянно переходили из одного коридора в другой, поднимались по лестницам вверх и даже спускались на пару ярусов вниз. В конце концов, конвоиры его подвели к какой-то деревянной двери, единственной двери во всем коридоре, и снова жестами показали, чтобы он проходил бы в эту дверь.

Дверь легко поддалась под нажимом его руки, Иван вдруг оказался на пороге какой-то лаборатории. Повсюду виднелась какая-то сложная аппаратура, стояли световые приборы, терминалы и компьютеры. Чрезвычайно удивленный этим обстоятельством, он замешкался у двери, не зная, куда ему направляться.

В этот момент послышался мягкий и вежливый мужской голос:

– Проходите к большому компьютеру, сейчас мы обследуем ваши глаза. Нам хотелось бы выяснить, как случилось так, что вы ослепли?

– Да, это с детства у меня! – Попробовал подсказать Иван.

– Да, не беспокойся ты! Этот компьютер поможет нам все установить, как, что и почему такое с тобой случилось! Возможно, он и подскажет, как тебя можно вылечить!

Нерешительно ступая, руками мотая из стороны в сторону, Иван пробирался к светлому пятну, которое, видимо, и было компьютером. В этот момент он почувствовал чью-то руку, которая схватила его за запястье, к чему-то подвела и уже знакомый голос попросту сказал:

– Садись, музыкант, в кресло. Постарайся не вертеться по сторонам! Когда я скажу, смотри, то смотри вперед, не моргай веком и не вращая головой!

Всего несколько секунд этот малозиландец держал его за запястье, но эти несколько секунд многое Ивану рассказали, и не особенно хорошие о нем вещи. По образованию этот малозиландец был глазным врачом, хорошо знающим свое дело окулистом, но по своему характеру и хобби этот доктор был настоящим палачом. Он получал удовольствие не от того, что лечил людей, павлианцев или малозиландцев от глазных болезней, а в том, как он затем медленно их уничтожал. Ему доставляло особо большое удовольствием простым хирургическим скальпелем расчленять гуманоидов, он делал это на высокопрофессиональном уровне.

– Наклонись вперед, положи подбородок на эту полочку. Смотри прямо на меня! Так ты говоришь, что ты слеп с самого детства, но ведь это неправда. Ты ослеп всего несколько недель тому назад.

Честно говоря, Иван не ожидал того, что его разоблачения начнутся на первых же минутах медицинского обследования. Сначала он замер, не зная, что в этой ситуации он вообще может сделать?! Поэтому он ухватился за первую же спасительную мысль, появившуюся в его голове. Он схватился за ментальный зонд, чтобы проникнуть в сознание своего лечащего врача и, разумеется, проник. Головной мозг врача, имени которого он так и не узнал, не имел никаких блокировок, он был свободен для любого доступа. Оказавшись в его сознание, первым же делом Иван постарался ограничить активность его головного мозга, чтобы ему не позволить проникнуть в глубину своего сознания. Иван не хотел позволить своему глазному врачу до конца выяснить, кем же он был на деле, ему нужно было время для того, чтобы обдумать создавшуюся ситуацию и принять правильное решение.

Глава 4

Ночь выдалась беспокойной, хотя в его тюремной камере сохранялась бесподобная тишина, полная луна светила в окно, которое с внешней стороны было все же обнесено металлической решеткой из прутьев в палец толщиной. Ивана не мог заснуть даже на такой шикарной койке, чистое постельное белье прямо-таки похрустывало под ним, когда он менял положение своего тела. Его тревожили многие вещи, которые напрямую от него не зависели, они развивались по своим правилам и вне пределов его сознания.

Оказавшись в тюремной камере, Иван вдруг оказался в полной изоляции от своих друзей и товарищей, хотя через пару дней ему предстояло стать координатором их действий. Впервые он оказался в положении, когда реальная ситуация от него напрямую не зависела, когда каналы связи были оборваны и не восстанавливались. Дима должен бы, по его расчетам, с ним связаться часа четыре назад, доложить о выполнении своего задания, но и по сию минуту от него не было ни слуха, ни духа! А ему приходится лежать на койке, думать и гадать, что же происходит за стенами его тюрьмы. Последний раз, когда попытался выйти на Болеро Лазанья, тот вдруг его предупредил о том, что за ним пришли тени и собираются его отвести на допрос к Лиходею, маркизу Де Майну. С того времени прошло три часа, а Болеро все молчит и на вызовы не отвечает.

Взбудораженный такими мыслями князь Иван откинул теплое одеяло в сторону и, не смотря на то, что в его камере было прохладно, в одной ночной рубашке до пят прошел к окну. Он чувствовал себя загнанным в облаву волком, ему хотелось поднять лицо к луне и завыть на нее, в своем волчьем вое выражая свою обиду на то, что у него пока ничего путного в делах не получается, что он до сих пор не разыскал Великую княгиню Маарию. В этот момент он с большим удивлением он заметил, что луна как-то стала стремительно к нему приближаться, она прямо-таки росла, увеличивалась у него в глазах. Создавалось такое впечатление, что он сейчас летит к ней.

Повернув голову за спину, Иван вдруг увидел, как от него стремительно удаляется тюремная стена из красного кирпича с множеством окон, забранных решетками. Практически все тюремные окна не имели света, они были темными. Только одно окно было освещено, в этом окне хорошо просматривалась фигура человека. Присмотревшись более внимательно, в этом человеке Иван вдруг узнал самого себя. Он попытался изменить направление своего полета, чтобы вернуться в самого себя, чтобы выяснить, что же с ним происходит, что это вообще за полет к луне?! В этот момент мир вокруг него, до этого момента сохранявший полное молчание, вдруг разразился целой какофонией различных шумов и звуков.

Если шумы было невозможно разделить на составляющие, то в звуках он услышал переговоры на разных языках гуманоидов, серии повторяющихся звуков, напоминающие Ивану переклички или разумных животных, или разумных существ. Постепенно Иван начал выкристаллизовать отдельные голоса и звуки. Он услышал, как Дима вел переговоры с генерал майором Тэгом Торбой, тот почему-то не верил мальчику требуя от него дополнительных подтверждений той информации, которую Иван попросил Диму донести до этого павлианца.

– Тэг, прекрати издеваться над ребенком, Дима мой посредник и он говорит правду о моем положении, о моей готовности к бою. Мы должны нанести серьезный удар по христопродавцам здесь, в Шамире. А со временем само упоминание о них мы сотрем в самом их логове, в государстве Бенвилль!

– Кто это говорит? – Практически одновременно воскликнули Тэг Торба и Дима!

– Это я, Великий князь Иван I! – Просто ответил Иван.

Но Иван уже перешел, переключился на другой коммуникационный канал, по которому, видимо, ретранслировался разговор Болеро Лазанья с маркизом Де Майна:

– Я тебя, негодяй, в порошок сотру! Ты, павлианский паяц своим длинным языком будешь вылизывать мне зад, умолять, просить о прощении!

– Я солдат, может для тебя и выгляжу цирковым паяцем, но я простой солдат! Никогда не предавал, верно, служил, и буду в дальнейшем также верно служить своему императору Фальконету IV! Так что ты, маркиз, зря просишь меня о предательстве!

– Хорошо, верный солдат павлианского императора, в десять часов поутру послезавтра я на костре сожгу двух твоих солдат, которых полковник Такобу так любезно мне передал вместе с тобой на расправу. Мои тени давно хотели на них потренироваться в своем мастерстве помучить павлианцев! А затем они займутся непосредственно тобой, если ты не расскажешь, как мне найти и уничтожить этого князька Ивана!

– Болеро, – мысленно прошептал Иван, – в десять часов утра послезавтра мы и начнем! Мне думается, что ты будешь не против этого?! Нам осталось лишь немного подождать!

– Мне бы только фазерный карабин в руки, тогда я бы тебе, Иван, показал, как умеют сражаться на поле боя настоящие павлианские солдаты!

В этот момент князь Иван вдруг услышал мощный зов:

– Павлианский император Фальконет IV вызывает на связь Великого князя Ивана I. Павлианский император Фальконет IV вызывает…

– Я вас слушаю, Ваше Величество! –

Коротко произнес Иван, но в ответ вдруг услышал автоматический голос:

– Это запись сообщения, а не прямой выход в ментальный эфир павлианского императора Фальконета IV. Чтобы послушать запись, прошу вас сообщить, как вы в частном общении называете великого павлианского императора Фальконета IV?

– Эдуард! – Коротко буркнул Иван.

– Вы получили допуск на прослушивание срочного императорского сообщения: "Иван, моя разведка только что мне сообщила, что именно христопродавцы похитили и удерживают в заключении мою единственную дочь и твою супругу, Великую княгиню Маария! Они ее содержат в замке Игл, построенный на скале, выступающей в океан, в трехстах километрах от города Шамира и вблизи рыбацкой деревушки Бекас. Вместе с этим сообщением направляю тебе космические фотографии замка, добытые моей разведкой. Сейчас я нахожусь на борту флагманского линкора "Тинири". Мы входим в тоннель гиперпространственного прыжка. Я буду недоступен для связи с тобой в течение четырех дней. Эдуард!"

За весь день это была первая хорошая, замечательная новость, обрадованный Иван долго смеялся. Нашлась-таки его Машка, которую он по своей глупости едва не потерял! Ему стало намного легче и проще, теперь он знал, к чему именно ему следует стремиться. Он все еще находился в странном и непонятном для самого себя положении, болтался где-то между планетой Сольвейг и самым большим ее естественным спутником "Луной"! К слову сказать, Иван больше не спешил возвращаться обратно в свою тюремную камеру, в свою человеческую плоть.

И тогда внутри него родилась одна замечательная мысль. Иван вспомнил спутниковые фотографии замка Игл, восстановил их более или менее подробно в памяти и подумал о том, что было бы неплохо туда слетать, пока он находиться в таком эфемерном положении. Полета перемещения, как такового, не было! Вдруг Иван оказался на скалистом берегу океана, большие волны одна за другой дробились о мощные скалы, которые отдельными выступами опускались прямо в океан. Грохот волн и завывание ураганного ветра поглощал все остальные звуки!

Какое-то время Иван летел над одноэтажными и двухэтажными домами, которые видимо принадлежали семьям рыбаков. Женщины работали по дому или в огороде, подрастающая мелюзга с хворостинами в руках бегали по единственной деревенской улице или во дворах домов. В скалах, о которые с такой яростью бился океан, длинной щелью пролегала водная дорога к небольшому заливчику, где на спокойной волне качалось множество рыбацких баркасов. Видимо, надвигался шторм, так как едва ли не все баркасы были пришвартованы к деревенскому пирсу. С высоты своего полета Иван хорошо видел, что у пирса нет ни одного свободного места для швартовки хотя бы еще одного рыбацкого баркаса.

Примерно, через полтора километра Иван увидел замок Игл, к которому вела одна единственная дорога из той рыбацкой деревушке. Издали этот замок очень напоминал семейное гнездо, какого-либо лорда или пэра империи Винту. Только ни в рыбацкой деревне, ни в самом замке не было видно темнокожего масаи, а ведь всем хорошо было известно о том, что в империи Винту лордом или пэром мог бы быть только темнокожий масаи. Кругом были одни только люди с кожей белого цвета!

В какой-то момент пыльная проселочная дорога, выходившая из рыбацкой деревушки Бекас, вдруг превратилась шикарную липовую аллею. Вокруг замка был разбит настоящий сквер-парк с аллеями, вдоль которых стояли лавки для прогуливающихся людей. Причем, Иван показалось, что прогуливавшихся людей было уж слишком много, куда он не смотрел, то повсюду видел галантных мужчин сопровождающие или ухаживающие за прекрасными дамами. Иными словами замок Игл ничем не напоминал тюремное место, а более подходил на загородный пансионат, куда приезжали отдохнуть, поправить здоровье мужчины и женщины из городов.

И это, как вдруг, оказалось, Великий князь Иван I ошибался! Левитируя над замковым садом парком, он хорошо видел, как на одной лужайке, с коротко постриженной травой в английском стиле, проходило соревнование по стрельбе из длинного английского лука. Прекрасная амазонки в коротких юбчонках и с длинными ногами одна за другой выходили на линию огня и пускали длинные стрелы в черные мишени, стоявшие в пятидесяти метрах от линии огня. Это было так красиво, что Иван еще более замедлил свой полет, любуясь красотой и грацией прекрасных лучниц. В этот момент одна из них вдруг подняла свой лук резко кверху, чтобы тут же пустить стрелу, казалось бы, в пустое небо, но эта вражеская стрела все же нашла свою цель. Она пронзила левое плечо князя Ивана, отчего оно мгновенно онемело вместе с левой рукой, по которой вдруг побежала струйка красно крови.

– Ну, дурак же ты, Ванька! Повылупил свои глазища на нарисованную красоту роботов и андроидов. Неужели, ты не видишь, что в замковом сквере нет ни одного живого человека или женщины! Одна срамота с тобой, Иван, оставь мужика без женщины на пару дней, так он бесстыдник тут же в замочную скважину полезет! Я тебя жду, жду! Сижу у окна и вздыхаю, когда же мой муж за мной приедет из плена вражьего заберет! А ты почему своими глазищами все по сторонам рыщешь? Меня найти не можешь, так ты лучше вверх посмотри, меня там увидишь, Ванечка! – Откуда-то сверху послышался голос принцессы Маарии.

Машинально Иван поднял глаза кверху, там, сквозь зарешеченное окно тюремной камеры он увидел заплаканное лицо своей Машки. Девчонка ревела, на в тоже время улыбалась, она была счастлива, Иван ее наше, что означало, что ей надо набраться немного терпения и подождать, когда Иван ее спасет и вырвет из этой страшной тюрьмы!

Иван посмотрел на стрелу в своем плече, увидел бегущую струйку крови по локтю, и понял, что ему следует срочно разыскать врача, чтобы стрелу удалить из раны. Он снова посмотрел на свою Машка, от жалости и переживания за это чудо у него стремительно начал расти пульс биения сердца. Он правой рукой помахал ей прощанье и тихо сказал:

– Маша, если захочешь со мной вечерком потрепаться по ментальному каналу, то возьмись рукой за металлическую вещь, и только тогда вызывай меня. Я же очень скоро сюда вернусь! Ты уж наберись терпения, меня подожди!

– Я же глазной врач, могу лечить болезнь глаз, да и то не все болезни, а только некоторые, которые изучены, вы же мне все это время предлагаете, "вытащите стрелу из моего плеча"! Тащить стрелу – это работа для хирурга, для настоящего мясника! Все хирурги по своей профессии мясники, они даже в своих университетах учатся тому, как правильно резать куски мяса, чтобы затем эти навыки использовать во время той или иной операции. Они со спокойной совестью штопают, латают дырки в живом мясе, но только в человеческой плоти.

Иван лежал на операционном столе и, крепко стиснув зубы и губы, держался, чтобы лишний раз не застонать. Он также прилагал все свои моральные и физические силы, чтобы не потерять сознание, когда врач копался в его ране на левом плече. Он даже был вынужден отказаться от наркоза, операцию по удалению стрелы из раны на его плече врач производил без должной анестезиологии. Если бы он потерял сознание, хотя бы на очень небольшое время, то тем самым мог бы предоставить свободу и самостоятельность мышления и действиям этому самому врачу. А это в планы Ивану на ближайшее время не входило, так как грозило непредсказуемыми результатами, грозило срывом всех планов, которые он запланировал.

Когда окровавленный Иван тяжело переступил порог кабинета, то его владелец, глазной врач, продолжал копаться в терминале, разыскивая информацию об одной глазной болезни, изучением которой последнее время занимался. Он оторвал свой взгляд от экрана, обернулся через плечо и посмотрел на Ивана:

– Что случилось, хозяин? Ведь, мы с тобой о такой поздней встрече не договаривались!

Глазной врач города Шамиры, лучший друг маркиза Де Майна, мэра города, с тех пор, когда попал под пси-влияние князя Ивана, стал называть его своим хозяином, а его настоящим именем, его биографией, его настоящим социальным положением даже не интересовался

– Меня стрела ударила в плечо и там застряла! Помоги мне ее вытащить из раны!

– В принципе, я могу удалить древко стрелы из раны, ее прочистить и наложить на рану повязку, но ты же хорошо знаешь, что я глазной врач, а не какой-то там мясник хирург! Да и к тому же эта рана будет долго заживать!

– Да, я об этом знаю, но сейчас мне хотелось бы первым делом стрелу удалить из раны, а уж потом думать над всем остальным. Мне хотелось бы решать проблемы по мере их появления! Так ты мне не ответил четко и ясно, можешь ли ты удалить стрелу из раны?

– Да, хозяин, я могу это сделать! Во второй половине моего кабинета, за ширмой находится операционной стол. Проходи туда, раздевайся до пояса и ложись на этот операционный стол. Я же подберу все необходимые для этой операции инструменты и вскоре там появлюсь.

За ширмой скрывалось довольно-таки большое помещение. В его центре стоял операционный стол с дополнительным освещением над ним, набором непонятных механизмов и трубопроводов, которые были установлены сбоку, но и в тоже время как бы нависали над узкой панелью лежанкой. С большим трудом Иван сбросил с себя ночную сорочку, которая сейчас была на нем единственным предметом одежды. И в большое зеркало, которое занимало одну из трех стен этого помещения, внимательно внутренним зрением начал изучать рану на плече. Стрела была пущена с такой силой, что она насквозь пробило плечо, ее древко на три четверти прошло через него, чтобы затем застрять в ране. По той ноющей, но не очень острой боли, можно было бы определить, задела ли стрела или нет плечевую кость или плечевую сумку, но Иван не был таким большим специалистом, чтобы это определить только внутренним зрением. Он стоял обнаженным перед зеркалом, пытаясь кончиками своих пальцев коснуться стрелы, но что-то внутри останавливало его от этого касания.

– Я полагал, что ты уже на столе и ждешь моего появления! А ты к тому же оказывается эксгибиционист, стоишь перед зеркалом и любуешься своим великолепным телом, мой мальчик. – Почти пропел эти слова врач.

Он появился в помещении с небольшим подносом в руках, на котором в специальных зажимах были закреплены какие-то медицинские инструменты. Этот поднос он вставил в специальную панель операционного стола, затем повернулся к Ивану и предложил ему занять свое место на операционном столе. Иван подошел к столу и с некоторым сомнением в глазах посмотрел на его высоту, чтобы взобраться на этот стол ему потребовалась бы опереться об стол обеими своими руками, но левой рукой он пока не мог пользоваться.

– Подожди, хозяин, не торопись! Чтобы взобраться на этот стол, на него не надо вспрыгивать, корячиться залезать! Подойди и просто повернись к нему спиной. Секунду постой спокойно!

Ивану показалось или это случилось на самом деле, панель-лежанка приняла вертикальное положение, прислонилась к его спине и как бы крепко его обняла. Через мгновение он уже лежал на столе. Его руки и ноги оказались в специальных захватах, были полностью обездвижены. Его левое плечо было взято в специальный захват таким образом, чтобы стрела в его плече ничего бы не задевала. Иван попробовал пошевелиться всем своим телом, но оно ему отказало, его сейчас как бы вообще не существовало, но сознание функционировало четко, ясно. Тогда он закрыл глаза, застыл в ожидании начала операции, по ходу дела проверив состояние головного мозга глазного врача! Его блокировка, им же наложенная, оставалась пока нетронутой, иными словами врач, по-прежнему, находился в полном его подчинении.

Когда Иван услышал какой-то хруст, а вспышки боли в раненом плече не последовало, то он приоткрыл глаза, чтобы внутренним зрением увидеть, что какие-то механические ножницы, перекусив древко стрелы, ее конец с наконечником уносили в сторону.

– Соберись с силами, несколько секунд тебе будет очень больно! – Послышался тихий голос врача.

И Иван тут же почувствовал эту вспышку острой боли, когда опять какой-то механизм ловко выдернул остаток стрелы с оперением из раны в его плече. Затем Иван увидел, как в его плечу надвинулся гибкий шланг, на рану тут же пролился лекарственный препарат. После чего боль прекратилась, а ствол раны как бы вскипел, из него вдруг мощным потоком пошла дурно пахнущая жидкость.

– Еще секундочку и боль совсем пройдет, а мы еще раз почистим различными растворами ствол твоей раны. Хорошо, что стрела не коснулась кости твоего предплечья, не порвала плечевой сумки! Затем мы рану зашьем и перевяжем, через пару дней и ты станешь совсем здоровым, встанешь на ноги!

Операция промывки ствола раны различными растворами повторялась несколько раз, причем в каждом случае, Иван это хорошо помнил, растворы для промывки раны имели очень резкий запах. Тогда он понял, что операция подходила к концу, врач начал готовить шелковую нить, чтобы наложить шов на рану. Иван еще раз убедился в том, что его глазной врач не очень-то хорошо разбирается в хирургии. Он несколько раз шелковые нити попробовал на разрыв, прежде чем выбрал ту нить, которая могла быть использована для наложения шва. Одним словом, наложение каждого стежка шва будет сопровождаться приступами острой боли, а это следовало бы Ивану выдержать опять-таки без потери сознания.

В этот момент операции на него вышла Маария, которая ему сказала:

– Здравствуй, мой Ванечка, мой дорогой! Какой же я была глупой, дурой, когда на тебя обижалась! После нескольких дней, проведенных в этом тюремном замке, я поняла, как ты мне дорог и нужен мне!

– Маш, извини, давай поговорим немногим позже, когда закончится операция! Мне нельзя ни на секунду потерять сознания, а то дела мои станут совсем плохи! А мне еще послезавтра нужно и до тебя добраться, вытащить из этого тюремного замка

– Ванечка, что с тобой случилось? Куда тебя ранили? Может быть, разговор со мной тебе поможет, и ты не потеряешь сознания!

– Маш, я серьезно тебя попрошу повременить со своим разговором! Всего каких-то несколько минут боли, меня зашьют, а после я могу сколько угодно времени с тобой беседовать на любые темы!

– Хорошо, Иван! Я помолчу, но может быть, ты мне позволишь, понаблюдать за тем, как твой хирург будет накладывать швы на твою рану! Я ведь все-таки училась на целительницу, кое-что в медицине соображаю!

Тем временем глазной врач попытался несколько раз наложить первый стежок на рану, но каждый раз у него что-то не получалось, или прокалывание трехгранной иглой было неудовлетворительным, или узелок быстро развязывался! Но при любой попытке Иван ощущал сильную боль, в какой-то момент он едва не проваливался в беспамятство, при этом ему все время казалось, что кто-то посторонний едва ли не матерится, комментируя действия врача, пытающегося зашить рану на его плече. Прислушавшись к этому голову, Иван неожиданно для себя узнал в нем голос принцессы Маарии!

– Ну, разве как так можно, твою мать, простые кетгуты вставлять в иглы для зашивания. Игла в любом случае не удержит нить при прокалывании. Иван, что за хирург работает с тобой? Он не накладывает шов, а совершенно сознательно делает одну ошибку за другой, чтобы ты, Ванечка, ощущал как можно более боли. Это не хирург, а самый настоящий мясник! Подожди-ка, я войду в его сознание и за него завершу операцию по наложению швов на твою рану.

Через секунду глазной врач начал разговаривать с Иваном голосом, но почему-то с интонациями и обер тонами принцессы Маарии!

– Ну, мой дорогой, как ты себя чувствуешь? Еще одна секундочка, я наложу пять швов и ты, Ванечка, никакой боли не почувствуешь! Но, черт его подери, что он натворил с твоей раной на плече. Рана совершенно не дышит и имеет несколько повышенный красноватый цвет, словно внутри ее имеется какое-то воспаление.

– Маш, до твоего появления, он рану промывал в десяти растворах, иногда даже я чувствовал сильную боль и резкий не очень-то хороший запах!

– Знаешь, что, Ванечка, я могу рану промыть в ста растворах, а рецидив, вызывающий ее воспаление, как был, так и останется в ране. Пока у нас имеется время, я лучше вскрою эту рану и посмотрю, как твой хирург ее почистил?!

– Он не хирург, а глазной врач!

– Тем более, глазной врач может совершить любую ошибку. Так, что, Иван, потерпи, я заново вскрываю твою рану.

Боль широкими потоками через левое плечо хлынуло в тело Ивана, от остроты боли он задергался ногами, а его руки начали выбивать чечетку по кожаной обшивке операционного стола. Парень покрылся холодной испариной, которая крупными каплями начала стекать с его лица.

– Ну, так я и знала! Это твой мясник очень плохо почистил ствол твоей раны, в самом ее центре он заставил маленький кусочек деревянной щепы от древка стрелы. Недельки через две у тебя, Иван, поднялась бы температура тела, а еще через месяц ты бы умер от заражения крови! Это случилось бы только в том случае, если бы у тебя не было бы такой замечательной и умной жены, как я! Сейчас мы тебя заново почистим, затем я обследую весь твой организм, чтобы у нас рождались бы замечательные дети, по крайней мере, девочка и мальчик! А потом, Иван, я займусь твоими глазами, что-то у тебя не в порядке с главным зрительным нервом и сетчаткой! Но эту операцию на твоих глазах мы можем проделать и в другом месте!

Иван проснулся от внутреннего толчка, который ему подсказал, что в данный момент он уже не один находится в своей тюремной камере! Он не стал вскакивать со своей койки, чтобы, широко расставив руки, так обычной поступают слепые люди, чтобы попытаться что-либо разыскать в помещении камеры! Наоборот, Иван продолжал лежать в постели, легко посапывая своим носом, словно желая показать, что он все еще глубоко спит! Ну, а его поисковая мысль быстрее света обследовала свою тюремную камеру, чтобы ему тут же сообщить о том, что в его камере присутствовало еще несколько малозиландцев. Но эти незнакомцы вели себя тактично и вежливо, по отношению к нему они не проявляли какой-либо враждебности!

Пару каких-то пару мгновений назад распахнулся телепортал, в его камеру вступил мэр города Шамира, маркиз Де Майна. Тут же появились его слуги – тени, которые принесли с собой комфортабельное кресло, установили его по центру камеры, а затем отошли на шаг назад. Там они преклонили колено, опустили головы на грудь, ожидая следующего приказа своего повелителя. Твердо ступая по камню пола, маркиз Де Майна пошел к этому креслу, от железной поступи, из-за стальных набоек на каблуках его сапог, звенел сам воздух в тюремной камере Ивана! Лиходей подошел к креслу, чему-то своему улыбнулся и с видимым удовольствием плюхнулся в это кресло.

Сам факт появление в камере Лиходея, а также громкий звон набоек его сапог, поставил Ивана в положение, когда он уже не мог дальше спокойно лежать в койке, притворяться, что он сейчас спит. Поэтому Иван сбросил ноги с койки, принял сидячее положение, оставаясь в пресловутой ночной рубашке. И вот так, сидя в своей койке, он с некоторой ленцой почесал только что прооперированное левое плечо. Помимо его желания в камере сама собой складывалась ситуация, когда ему совершенно не хотелось начинать первым говорить, да и вообще вести разговор с этим Лиходеем. Немного подумав, он решил это право, первым заговорить, предоставить своему тюремщику и собеседнику!

– Правильно мыслишь, бродячий гусляр, правильно себя ведешь, оказавшись в столь нелепом положении! Вот только я не пойму, кто же ты на самом деле, что ты хочешь получить от нас? То, что ты не гусляр, любому ребенку, даже не вундеркинду, ясно, с гуслями ты познакомился совсем недавно! То, что ты слепой музыкант, так это зависит от того, как на эту проблему посмотреть: да, это правда, что ты слеп, – да у тебя имеется проблема со зрением, с глазами. Причем, очень серьезная проблема, которую очень трудно, практически невозможно, излечить. Но каким-то образом ты все же видишь! Несколько раз я наблюдал за твоим поведением, поэтому могу лично засвидетельствовать тот факт, что в новых для себя помещениях ты ведешь себя, как малозиландец, не раз там побывавший! Что ты сам-то на это все можешь сказать?

Иван решил не молчать, попытаться каким-либо образом ответить на этот вопрос Лиходея:

– Я родился и вырос я в далекой деревушке провинции…

– Прекрати лгать! Мы проверили все возможные населенные пункты, где ты мог бы появиться на белый свет. В их архивах не сохранилось ни единого документа, ни диной метрики, которая могла бы иметь отношение к тебе, парень, или к твоим родителям. Таким образом, я могу смело утверждать, что на свет божий ты появился не на Сольвейге, а на какой-то другой планете галактики Млечный путь!

В этот момент Иван сделал засечку в своей памяти, Лиходей впервые прокололся, утверждая, что ему известно о существовании галактики Млечный путь, хотя во всех учебниках и научных трудах утверждается, что жители Сольвейга настолько увлечены войнами на своей планете, что о космосе ничего не знают, тем более они не знают о существовании Млечного пути.

– Сам факт твоего появления в моих владениях сопровождался каким-то непонятным беспокойством, который вдруг беспричинно возник внутри меня. Внешне, гусляр, ты очень похож на одного варвара, который недавно, каких-то полгода назад появился на Сольвейге. Одним мановением пальца тот выкинул из обоймы дельных людей моей личного друга, главного воеводу княжества Трех Сосен. Самого же князя Арнольда отправил на омоложение в Великую Павлианскую империю, что не каждый может сделать! Тот варвар предотвратил государственный переворот в том княжестве, которое вместо того, чтобы перейти в когорту дружественных нам государств, вдруг стало нам совершенно недружественным. Этот варвар сиднем сидел на престоле, не покидая своего княжества. И если бы я не был уверен в этом, то мог подумать о том, что это именно он сейчас сидит передо мной на своей кровати Послезавтра мой посланник возвращается из княжества Трех Сосен, он, наверняка, привезет с собой доподлинную информацию о том, где же сейчас находится тот варвар. И тогда я смогу продолжить с тобой беседу, но уже несколько с иных позиций, а сейчас ты не мог бы мне подсказать, что тебя здесь привлекает, интересует?

– Чем малозиландцы из Бенвилля здесь занимаются?

– Ничего себе вопрос! Я бы даже сказал, что это вопрос из вопросов, которых тебе не стоило бы, гусляр, поднимать или затрагивать! Этот вопрос показывает, что ты, гусляр, интересуешься мировым порядком, испокон веков сложившимся на планете Сольвейг?! Если бы я не знал, не был бы уверен в том, каким образом в ближайшие два дня сложиться твое будущее, то я не стал бы на него отвечать! Мы с тобой, видимо, все же в чем-то похожи, хотя какая такая похожесть может существовать в нас, в двух столь разных малозиландцев?! По крайней мере, мы искренне интересуемся историей развития рас и цивилизаций на Сольвейге.

Ивану вдруг стало скучно слушать Лиходея, который вместо того, чтобы просто и ясно ответить на вопрос, разливался соловьем вокруг да около вопроса! К этому времени он хорошо понял, что пока, до возвращения его посланца из княжества Трех Сосен, его не будут особо трясти, вести допросы с пристрастием. Кто-то его успел заложить, но все же Лиходей так и не получил достоверной и полной по нему информации! Хотя полученная информация несла в себе зачатки весьма интересных о нем данных, вот маркиз был вынужден отложить окончательное решение дела до определенного времени.

А дальше Фортуна сама уже решит, кому повезет или кому не повезет в этом самом деле!

Поэтому Иван, продолжая сидеть на кровати, сладко потянулся всем своим телом, ощущая, отсутствие какой-либо боли в левом плече. Машка отлично поработала над раной, она почти не болела, кровь из нее не текла! Он нагло посмотрел на Лиходея, на его слуг теней, застывших в колено преклонной позе за его спиной, и нагло заявил:

– Господин, вы так много говорите, и так путано излагаете свою мысль, что многих слов, вами высказанных, я попросту не понимаю! Я бродячий гусляр, привык к общению с простым народом, на вопросы господ привык отвечать коротко или "да", или "нет"! Сейчас середина ночи, мне очень хочется спать! Повторяю, господин, что вы ошибаетесь, принимая меня за кого-то другого, а не простого музыканта, гусляра!

– Вот, как! Удивительно, что тебя совершенно не интересует то, о чем я собираюсь тебе рассказать, гусляр! Ведь, во многом этот рассказ ответил бы на многие твои вопросы, касательно развития Сольвейга и судеб многих малозиландцев, родившихся или приехавших на эту планету! Ну, что ж, не хочешь меня слушать, не надо! Мы еще вернемся к этому вопросу! Тогда будешь более внимательно слушать то, что я буду тебе говорить! А сейчас отдыхай, гусляр, спи!

С этими словами Лиходей покинул кресло и легкой походкой не уставшего малозиландца покинул камеру Ивана. Его слуги в мгновения ока подхватили кресло хозяина и вместе с ним исчезли из его поля внутреннего зрения. В камере тут же погас верхней свет, наступил ночной сумрак, но Иван своим внутренним зрением хорошо видел. Он поднялся на ноги и немного прошелся по камере.

– Что-то не так, все еще болит рана в плече? – Поинтересовалась Маария, после операции она установила постоянную ментальную связь с Иваном, стараясь ее не прерывать.

– С раной, Маша, все в порядке, спасибо за операцию. Боль куда-то исчезла, я ее в ране почти не ощущаю! Сейчас меня очень беспокоят многие другие дела, времени до начала событий остается все меньше и меньше, но я даже не могу сказать, что лично я сам готов к этим приближающимся событиям. Маша, оставайся на ментальном канале, а я, пока еще ночь, переговорю с ребятами, узнаю, как у них обстоят дела?

Дима крепко спал и счастливо улыбался во сне, но он сразу же проснулся, когда почувствовал, что мысль Ивана забродила по его сознанию:

– У меня все в порядке, Великий князь! Жду, не дождусь завтрашней ночи, когда с первыми княжескими глайдерами появлюсь над Шамирой. Этими глайдерами в Шамиру прибудут десять княжеских офицеров наблюдателей, которые станут маяками указателями десяти главных целей в том городе. Мне же предстоит поработать с двумя офицерами, которые будут осуществлять наводку павлианских "волков" на обе городские тюрьмы. Там я и встречу вас, а после этой встреч уже не буду отходить от вас ни на шаг, буду вас охранять от посягательств наших врагов!

– Хорошо, малыш! Срочно свяжись с Тэгом Торбой и передай ему дополнительную информацию о том, что я обнаружил точное месторасположение тюремного замка Игл. В настоящий момент принцесса Маария находится в тюремной камере этого замка. После захвата Шамиры, мы должны ротой или батальоном павлианских "волков" ударить и захватить этот замок!

В этот момент Иван почувствовал, как открылся новый ментальный канал, это на него выходил Болеро Лазанья.

– Дима, извини, но с тобой я не могу больше говорить! Только что на меня вышел пленный генерал Лазанья, я должен обязательно с ним переговорить. Так что до свидания! Надеюсь встретиться с тобой послезавтра ночью. Если это будет для тебя не трудно, то захвати мой комбез и тактшлем, я к ним сильно привык. И еще раз до встречи!

– Болеро, я весь внимание! У тебя, что возникли какие-либо проблемы?

– Да, нет пока все в порядке! Долгое время мы не общались, вот и решил поинтересоваться, что нового у тебя? Нашел ли свою Машку?

– Тише, Болеро, а то вдруг Маша услышит, как ты к ней обращаешься?!

– И ничего в этом нет страшного! – В разговор двух мужчин вмешалась Великая княгиня Маария. – Болеро симпатичный и четный павлианский генерал! Он до конца жизни продолжит, верно, служить своему императору, поэтому я позволяю ему во время неофициального обращения, вне присутствия публики называть меня просто Машей!

– Будет исполнено, Ваше величество! – Тут же в ответ принцессе гаркнул верный и честный павлианский генерал майор Лазанья.

– Ну, как же я, Великий князь Иван I? Кто же мне будет верно и честно служить? Даже в те времена, когда мы планируем привести к повиновению все государства Сольвейга!

– Но вы же сами, Ваше величество, совсем недавно утверждали о том, что эта ваша монаршая должность носит характер временного назначения! Что вы претендуете на должность павлианского императора, которую займете, когда отец Великой княгини уйдет в отставку!

– Император Фальконет IV мой дядя, а не отец, генерал Лазанья! Вы ошибаетесь, когда говорите и называете его моим отцом! – Не удержалась, решила вставить свое слово Великая княгиня Маария.

– Маш, не переживай! По последним нашим данным, ты его единственная дочь. Император Фальконет IV, узнав о том, что тебя похитили, отбросил в сторону все свои императорские дела и флагманским крейсером сейчас летит на Сольвейг тебя спасать, вызволять из плена! Сама понимаешь, что ради какой-то там племянницы дела имперские по сторонам не разбрасывают, так что привыкай к положению императорской дочери! И дай нам, пожалуйста, возможность двум мужикам спокойно поговорить о военных делах?!

– Пожалуйста, говорите, сколько вашим душам угодно! – Оскоблено заявила Великая княгиня и единственная дочь павлианского императора Маария!

– Болеро, как стало мне известно, павлианское командование потребовало от командира полка волков внезапным ударом захватить весь город Шамира. Со временем оно собиралось передислоцировать в этот город охранную дивизию полковника Такобу, а затем туда же высадить десант своих павлианских войск, которые прибудут одновременно с императором Фальконетом IV. Таким образом, я предлагаю тебе честно поделить наши возможности. Как только я окажусь на свободе, то беру роту или батальон павлианских парашютистов и вместе с ними отправляюсь на штурм замка Игл. Ты же с двумя другими батальонами павлианских парашютистов ведешь бои по захвату Шамиры. Больших войск противника в этом городе не имеется, но там дислоцируется полурота бенвильских боевиков, которых называют "тенями". Ты, Болеро, в боеконтакт с тенями не вступай, а уничтожай их с расстояния снайперским огнем, гранатометами и энергометами, не дай им к своим бойцам приблизиться, а то вам плохо станет!

– Я может быть придурок, но не дурак! – Вдруг заявил павлианский друг Ивана. – Все, что ты только что мне рассказал, я хорошо понял! Только ты, видимо, забыл добавить еще одну гениальную мысль, после Шамиры мы все вместе отправимся на остров в гости к полковнику Такобу, настала пора и ему вернуть нам свой должок.

Глава 5

Из-за беспокойной ночи Иван проснулся очень поздно, у распахнутого настежь окна сделал утреннюю зарядку, хорошо размяв мускулы своего тела. Затем он долго обнаженным простоял у окна, всматриваясь в разноцветные кровли домов этого города, стоявшего на границе двух государств Винту и Бенвилль. Элеонора, первая леди император империи Винту, чернокожая красавица масаи пару раз посещала этот городок. Причем, он ей так полюбился своей природой, что она приказала на его окраине построить себе имперскую резиденцию, куда собиралась пару раз в год приезжать на отдых. Но, как только строительство имперской резиденции было закончено, то леди император почему-то здесь больше уже не появлялась.

От окна Иван прошел к столу, на котором уже давно стоял его завтрак. Попробовав яичницу из двух яиц и бекона, молодой князь убедился в том, что она даже не остыла, а он почувствовал самый настоящий голод. Не торопясь, он сам себе приготовил кофе с молоком и только после того, как приголубил большой глоток этого кофре, принялся поедать горячую яичницу с беконом. Когда последний кусочек яичницы исчез в его горле, внезапно раскрылась дверь его камеры, на ее пороге появился слуга, который принес янтарную дыню, уже нарезанную маленькими дольками. Она была изумительна на вкус, аккуратно доев ее последний кусочек, Иван попросил слугу остатки завтрака убрать со стола, а сам отправился в сторону своей, пока еще не убранной койки, всем своим поведением, демонстрируя свое желание немного поспать.

Уже лежа в койке под одеялом, Иван мысленно вызвал Машу, поинтересовался:

– Мария, готова ли ты приступить к операции на моих глазах?

– Да, мой супруг, я готова провести эту операцию немедля, но в твоей камере сейчас нет никого, кто мог бы стать продолжением моих рук?! Как мы решим эту проблему?

– Маш, если ты операцию собираешься проводить традиционными методами, то есть будешь вскрывать мою черепушку, то этим ты добьешься только одного, я надолго слягу в постель, чтобы выздороветь. А этого я сегодня не могу допустить по одной простой причине, сегодня вечером я должен хорошо видеть, слышать и активно действовать. Так что сегодня передо мной дилемма?!

– Так ты, что, Иван, под этой дилеммой имеешь в виду? Я не совсем понимаю твоего выражения "делать операцию традиционными методами"?

– Маш, успокойся, выслушай мое предложение до конца, а потом принимай решение. Я же свое уже принял, операцию со вскрытием черепа мы проводить сегодня не будем, переносил на более позднее время. Скажем, после того, как я освобожу тебя, Маария, но не раньше этого!

– Как же это, Ванечка?! Я ведь от всего своего сердца предложила тебе решить свою проблему со зрением! Ты можешь эту операцию отложить, но как же сегодня вечером будешь работать, если практически ничего не видишь?

– А по внутреннее зрение не забыла, Маша! Оно частенько меня последнее время выручало! Я же хотел тебе предложить, операцию на моих глазах попытаться провести нестандартным методом, как бы изнутри!

– Ну-ка, Ванька, объясни по подробнее!

– Ты при моем непосредственном содействие проникаешь внутрь моего сознание. Мы же вместе друг с другом проникаем на место проблемы – в зрительный нерв или к сетчатке, на месте пытаемся решить существующие там проблемы.

– Мм, интересное и неожиданное предложение, я о таком ранее даже и не подумала! Но такая операция может и получиться, если… Так что, Иван, ложись в постель и закрывай свои голубые глазки! Я решила не терять зря времени, а приступить к операции.

Иван откинулся на подушку, прикрыл глаза. В этот момент он почувствовал осторожное прикосновение к своему головному мозгу:

– Маш, это ты?

– Да, это я! Но откуда ты узнал, что я тебя коснулась! Но сейчас молчи и не шевелись!

Вскоре Маария была в сознании Ивана, со всех сторон ее окружал полусумрак, в котором было трудно, практически невозможно разобраться в том, что происходит вокруг нее. Девушка застыла на месте, не зная, куда направляться, не зная, как добраться до зрительного нерва и сетчатки глаза.

– Девушка, вы не будете возражать против того, чтобы я помог бы вам добраться до места, где произошли болезненные изменения в зрении нашего общего пациента!

– Да, пожалуйста, будьте добры, это сделать! Я впервые оказалась в такой ситуации, никак не могу разобраться, в каком именно направлении мне следует идти.

– Давайте, руку и следуйте за мной!

Принцесса Маария почувствовал, как чья руку схватила ее за руку, потянула вслед за собой. Они путешествовали минут двадцать, держась за руки, прежде чем они добрались до требуемого места. Маария сразу же обратила внимание на то, что в этом месте изменились звуки, слышимые ее павлианскими ушами. Во всех местах, которые она проходила вместе с незнакомым и пока еще ею, не увиденным напарником, стоял ровный шум движения жидкостей по каким-то каналам. Здесь же этого звука не было слышно.

Может быть, кровь не подается к главному зрительному нерву. – Подумала принцесса.

Затем он поинтересовалась у своего напарника, имеется ли какая-либо возможность слегка подсветить бы это место. Как бы отвечая на ее просьбу, место вдруг осветилось розоватым светом. С большим трудом Маарии удалось догадаться о том, что в данный момент она вместе со свои напарником стоит на сетчатке глаза своего Ивана. По пути на это место она несколько раз пыталась мысленно его вызвать, но парень все это время хранил полное, но странное молчание. Не теряя впустую время, она несколько раз прошлась по площадке покрытой сетчаткой, с ней кажется было все в порядке. Только в одном месте подогнулся ее уголок, тогда принцесса своими сапожками его расправила. Для того, чтобы сетчатка больше не подгибалась, принцесса Маария подпрыгнула, чтобы всем весом своего тела вдавить сетчатку в человеческую плоть. Тут же последовала яркая вспышка жаркого пламени.

Где-то вдали послышался громкий крик стон, тело Ивана сильно содрогнулось. Принцесса не удержалась на ногах, ее ноги заскользили на полу, она упала и пару метров по нему проскользила. Носом едва не уткнулась в толстый и какой-то усохший корень, который уходил в пол. Маария поднялась на ноги и, осторожно касаясь этого корня, несколько раз коснулась его ладонью. Помимо того, что этот корень был почему-то очень иссушен, он перед уходом в пол был как-то очень сильно перекручен. Видимо, для такой перекрутки потребовалась большая мощь и сила, так как Маария попробовала, не прилагая особой силы, расправить отдельные пряди волокна этого корня, они поддались. Но, как только Маария отняла свои руки от ствола корня, он снова свернулся в прежнюю скрутку. Иван на это ответил новым протяжным стоном, видимо, он в такие моменты испытывал сильную головную боль.

Ситуация в той или иной мере была понятна принцессе Маарии, но она пока не знала, как решить саму проблему с организацией кровообращения зрительского нерва. Нерв выходил из пола и крутой дугой поднимался вверх, где он должен был крепиться к склере человеческого глаза.

– Мадам, вам нужна помощь? Вы только назовите проблему, мы вместе постараемся ее решить! – Послышался доброжелательный голос существа, которой помог принцессе добраться до этого места.

Маария постаралась коротко рассказать о возникшей проблеме, связанной с кровообращение зрительского нерва. Выслушав ее, напарник снова протянул ей свою руку, вскоре они вместе двинулись в путь, который более напоминал подъем в горах, но карабкаться по скалам им так и не пришлось. Подъемы были пологими или очень крутыми, они поочередно сменяли друг друга, но у Маарии хватило сил, чтобы все эти подъемы пройти без остановки на отдых. Вскоре они стояли на куполе очень скользкой сферы.

– Мадам, постарайтесь двигаться только с моей помощью, чтобы случайно не скатиться с этой сферы! – Мысленно подтвердил догадку принцессы ее напарник.

– Только покажите мне место, где верхняя часть зрительского места крепиться к этому глазному телу. – Успела попросить Маария.

Вскоре они оба стояли у точки сферы, где несколько шлангов подходили к сфере и уходили в нее. Маария стояла и наблюдала за тем, как в самом теле человеческого глаза работали различные кровеносные сосуды. Можно было сказать, что глаз Ивана жил и функционировал, но только частично, но главное – не работал зрительский нерв, поэтому парень ничего не видел. Те световые проблески, о которых он рассказывал, появлялись тогда, когда кровь пыталась просочиться в этот нервный ствол. Вот Маария увидела, как кровь вдруг появилась в одной из прядей этого нерва, сам нерв начал наполняться кровью, но также внезапно, как началась, эта попытка прекратилась. Кровь так и не прошла по всему зрительскому нервы. В этот момент принцесса сильно пожалела о том, что в этот момент у нее в руках не было хирургического ланцета, которым бы она сумела проложить русло крови в стволе глазного нерва.

Расстроенная принцесса Маария в расстройстве чувств пнула ногой прядь нерва, когда в нем появилась новая порция крови, с громадным удивлением заметив, как после этого пинка, кровь поползла далее по этой пряди, заполняя ее кровью. Руки и ноги девушки замелькали в воздухе, один за другим она наносила удары ногами по стволу нерва, добиваясь того, чтобы кровь, как можно быстрей, заполнила ствол всего нерва. Разумеется, девчонка так и не смогла удержаться на каплевидной сфере человеческим глаза, кубарем полетела вниз. Маария не разбилась и не поранилась, она попросту слетела сверху и свалилась вниз, обеими руками обняв ствол зрительского нерва, ощущая, как он заполняется кровью.

С удивлением Маария заметила, что сейчас она стоит у койки Ивана, наблюдая за обоими его глазами, из глазниц которых временами била мощная струя крови. Подошедшая санитарка, не обращая на нее ни малейшего внимания, нагнулась к парню, и большим тампоном ваты вытерла кровь с его лица. С каждым разом крови выбрасывалось все меньше и меньше, соответственно и работы у санитарки становилось все меньше. Вскоре она выпрямилась, собрала все тампоны, и покинула его тюремную камеру. К кровати Ивана подошел простой городской стражник, надзиратель этой тюрьмы, так как тени маркиза Де Майна использовались только в качестве тюремной охраны, они никогда не подавали пищу в камеры арестантам, он постоял у койки и попросту произнес:

– Слава богу, что я вовремя заглянул в камеру этого парня! Во время заметил, что у него из глаз пошла кровь, а то вскоре этот парень мог бы совсем остаться без крови, тогда бы он попросту умер!

Стражник истово перекрестился, а затем покинул камеру, заперев ее на ключ.

– Ты все еще здесь, Маша? – Поинтересовался Иван. – Спасибо тебе за зрение, жена!

– Ну, да, ладно тебе, Ванюшь! Ничего особенно такого я тебе так и не сделала! До сих пор не могу понять, почему же кровь не шла в главный зрительный нерв, а как она туда пошла, то все тут же стало в норме у тебя по зрению. Ты снова увидел наш мир! Ты немного полежи в своей койке, поспи, дай зрению вернуться и заработать в нормальном ритме. Ну, а навещу тебя поздним вечером, перед самым началом событий. Посмотрю, как ты держишься?!

Но к этому времени Иван крепко спал!

Проснулся он, когда на улицах Шамиры пошел дождь и начало темнеть! Первым же делом Иван разыскал свою одежду бродячего музыканта, свои гусли. Он быстро натянул на свое тело длинную, чуть ли не до пят, рубашку косоворотку, деревенские портки и чуни. Рубашку подпоясал поясом, связанным из лыка, на котором болтался опять-таки откованный деревенским кузнецом нож. Он не был таким уж острым, тяжеловатым по весу и не очень-то хорошо несбалансированным по руке бойца ножом, но даже в руках простого деревенского забулдыги этот нож превращался в страшное оружие! Две недели перед тем, как с Димой, сыном Каарисии, отправиться в Шамиру, Иван не расставался с этим ножом, тренировался с ним каждую свободную минутку, привыкая к нему.

Но, к слову сказать, не этот нож во время путешествия в Шамиру был главным оружием Ивана, так как, постоянно болтаясь на поясном ремне, он всегда был на виду у людей. Поэтому Иван рассчитывал, что в тех случаях, когда местная власть обратила бы внимание на него, как на бродячего гусляра, то она, естественно, первым делом должна была бы обратить внимание на этот нож, чтобы его отобрать. Но почему-то власть в Шамире свое внимание при первом же аресте Ивана обратила внимание на его гусли, этот музыкальный инструмент посчитали его основным оружием, а на деревенский нож власть совсем не обратила внимания! Сейчас эти гусли, по приказу Лиходея, хранились в помещении надзирателей, когда совсем стемнеет, то он должен был до них любой ценой добраться! Иван подошел к окну, забранному толстой решеткой извне, начал в него смотреть, дожидаясь своей минуты действия!

На этот раз за окном не светила местная луна, которая позавчера в такой восторг привела Ивана. Все небо над Шамирой было забрано дождевыми облаками, которые проливались на землю мелким, частым дождем. Но Иван стоял, широко распростертыми в стороны руками, он опирался во деревянную раму окна, при этом не отрывая своего взгляда от дождевых туч. Его мысли в этот момент были далеко вне камеры, парень думал о том, что к городу подбирается еще одна большая и черная туча, состоящая из металлических глайдеров, с пятью тысячами павлианских десантников на борту. Именно он посоветовал павлианскому императору, чтобы первая волна этих глайдеров подошла бы к вражескому городу на большой высоте, чтобы свой живой груз из парашютистов она сбросила бы прямо на замок маркиза де Майна.

Увлеченный этими мыслями, Иван попустил момент, когда внезапно приоткрылся глазок в его камеру, кто-то из тюремного коридора начал осматривать помещение его камеры! Разумеется, внимание этого наблюдателя привлекла поза арестанта, застывшего у окна. Видимо, в его мозгах мелькнуло подозрение в том, что этот арестант затаивает побег. Очень тихо наблюдатель поворачивает ключ в замке, он на ускорении врывается в камеру, чтобы наказать арестанта, нарушающего тюремный режим.

Наблюдателем оказалась тень, а не городской стражник, который обязательно обратился бы за помощью к товарищам, если захотел бы каким-либо образом наказать любого арестанта этой специальной тюрьмы. Тень же была настолько уверена в своем превосходстве над любым человеком или гуманоидом, что, так и не позаботившись о помощи, ринулась в атаку на подозреваемого в попытке к бегству. Она молниеносно провела две атаки, в ее обеих руках было по трехгранному стилету, смертельному оружию в руках любой тени. Но атаки оказались совершенно бесплодными, арестант двумя ловкими финтами ушел из-под атаки тени, так и не получив ни единой царапины или пореза. Все воины тени имели упрощенное мышление, они никогда не задумывались по сложным жизненным вопросам, поэтому в голове этой тени мелькнуло нечто подобное на удивление, как же это получилось, она провела две смертельные атаки, а цель ее атак даже не пострадала!

Тень ринулась в новую атаку, но в этот момент деревенский нож музыканта с большой силой перерубил ее спинной мозг. Практически мертвая тень рухнула на колени, она еще успела вытянуть вперед обе свои руки с зажатыми в них стилетами, чтобы, падая вперед, своим лицом не упасть на пол тюремной камеры. Перед самой смертью эта тень также успела послать сигнал тревоги своим товарищам по сегодняшнему караулу охраны тюрьмы.

Иван не бросился осматривать тело тени только что им убитой, он бегом промчался до двери своей камеры и, пинком ноги распахнув ее, выскочил в тюремный коридор. Захлопнув за собой эту же дверь, чтобы заставить коллег тени немного больше времени повозиться с ее открыванием, он тут рванул бегом по направлению к помещению, в котором должен был располагаться караул городской стражи. Пробегая коридор за коридором, Иван вскоре сообразил, насколько огромной была личная тюрьма Лиходея, которая, видимо, одновременно исполняла роль центральной тюрьмы христопродавцев из Бенвилля!

Три раза Ивану пришлось драться на ножах с тенями, прежде чем он прорвался на крышу тюрьмы Лиходея. В последнем бою ему пришлось схватиться сразу с тремя тенями, которые были вооружены дубинами и стилетами. Одна из этих теней успела его своей дубиной ударить по ране на левом плече, в результате нежная кожица, образовавшая на ране, порвалась и по его левой руке заструилась струйка крови, но сама рука пока не онемела. Иван резко прервал этот встречный бой, попытавшись быстрым бегом уйти от преследования этих трех теней. Уже на третьей минуте они прекратили преследование, а тройка теней продолжила свой спуск на нижние этажи тюрьмы.

Уже выбежав на крышу, полной грудью вдыхая свежий вечерний воздух, Иван внимательно осмотрелся вокруг. Ни теней, ни городских стражников на этой крыше не было, тогда он подальше отошел от лестничного выхода на крышу, чтобы мысленно попытаться связаться с командиром полка Волков, полковником Куэто Нонсенсом. Бывший его преподаватель ответил на первый же вызов:

– Полковник Куэто Нонсенс слушает! Кто меня вызывает?

– Ваш бывший ученик, а ныне Великий князь Иван I!

– К вашим услугам Великий князь! Через три с половиной минуты начнут работать наши бомбардировщики по промышленным целям Шамиры. Через пять минут первый батальон моего полка под командованием майора Омре Танки произведет десантирование на крышу тюремного комплекса, на которой вы сейчас находитесь, О, да я сейчас превосходно вижу вам, князь, и лицо ваше мне хорошо знакомо, вы были моим лучшим учеником! Но мы скоро встретимся и тогда можем поговорить о нашем прошлом! А сейчас, князь, готовьтесь к приему парашютистов майора Омре Танки.

Где-то на самой окраине Шамиры в небо вдруг поднялся первый светлый султан разрыва авиабомбы, а затем все вокруг тюрьмы вдруг осветилось многими другими разрывами авиабомб. Но как бы Иван ни прислушивался, он так и не услышал гула двигателей павлианских бомбардировщиков, во все еще продолжающейся тишине он наблюдал за тем, как разрывов авиабомб становится все больше и больше. Вдруг ему послышалось или, по-прежнему, ему показалось, что над его головой что-то пролетает. По крайней мере, первый павлианский парашютист, приземлившийся в паре десятках шагах от него, стал для него полной неожиданностью! Но вскоре они посыпались, как черти из короба, один за другим или по несколько парашютистов сразу начали приземляться вокруг него.

– Майор Омре Танки, к ваши услугам, Ваше Величество!

Перед ним остановился один из парашютистов и, приложив правую руку к тактшлему, начал рапортовать. В тот момент Иван все еще был без своего комбинезона и тактшлема на голове, куда-то запропал Дима с его боевой экипировкой:

– Две минуты, и я буду рядом с вами, дядя Иван! –

– Тут же послышался голос Димы!

Майор Танки был несколько недоволен произошедшей задержкой с передачей ему информации по устройству тюремного комплекса, который располагался под их ногами. К этому времени парашютисты разбрелись по своим ротам и взводам, они были готовы начать прорывы внутрь самого тюремного комплекса. Мальчишка выскользнул на крышу другим лестничным комплексом, он рысь подбежал к Ивану, протягивая на бегу ему комбинезон и тактшлем. Чтобы не терять зря времени, Иван первым же делом натянул на свою голову тактшлем, доля секунды ушла на его юстировку, файлы с информацией по тюрьме потекли на тактшлемы офицерского состава батальона майора Танки.

– Лейтенант Димент, поступаете в распоряжение Великого князя Ивана I. – Скомандовал полковник Нонсенс. – Остальные офицеры батальона работают по своему графику, выполняя боевые задания! Всем офицерам, время ноль, дальше действовать по ранее утвержденному графику. Начинаем выполнение своих миссий!

Иван успел натянуть на себя комбез, когда к нему танцующей походкой подошел лейтенант Димент. Ему хватило одного взгляда на лицо этого лейтенанта, чтобы сообразить, что перед ним опять павлианская девчонка с лейтенантскими погонами на комбезе парашютиста. Она швырнула ему в руки укороченный фазерный автомат с полным боекомплектом на пятьсот выстрелов и с подзарядкой.

В этот момент Дима вышел из спины князя и девчонке в форме павлианского лейтенанта парашютиста смело протянул свою руку, этим жестом он явно требовал себе боевого оружия. Не оборачиваясь, лейтенант Димент что-то рявкнула на павлианском языке. Подбежавший сержант торопливо сунул Диме в руку лучевую снайперскую винтовку. Иван только успел удивиться тому, как четко и точно эта павлианка определилась с Димой. Она поняла, что этому мальчику нельзя отказать в праве на оружие, но вручила ему снайперскую винтовку, чтобы его удерживать в задних линиях своего взвода.

Затем простым толчком руки лейтенант Димант затолкала самого князя в седину колонны своих парашютистов, Дима оказался под наблюдением сержанта, выдавшего ему оружие, и взвод парашютистов вскоре уже бежал к одному из лестничному спуску на нижние этажи тюрьмы. Скосив глаза вправо, Иван увидел, как много парашютистов, управляя своими парашютами, в этот момент скользили к земле. Ему показалось, что это был не полк, а самая настоящая бригада павлианских парашютистов пыталась захватить чужой город. Еще до лестничной клетки Иван связался с Болеро и сказал ему, что они уже отправились за ним.

Слева послышалась злая очередь пехотного крупнокалиберного пулемета, это тени подняли по лестнице легкий пулевой пулемет, начали обстрел всего живого на тюремной крыше. Если тени были отличными воинами поединщиками, то пулеметчиками они оказались так себе! Протарахтев пару минут, положив на земли около пяти павлианцев, пулемет замолчал после того, как был обстрелян гранатометчиками. Одна из гранат уничтожила расчет этого пулемета. Но после этих пулеметных очередей стрельба велась практически повсюду по всей крыше тюрьмы. Тени, воины маркиза Лиходея, начали появляться тут и там, он вели огонь из автоматического оружия, бросали боевые гранаты, резали и били ножами, но такой способ ведения боевых действий пока не приносил большого результата. В основном гибли сами тени, а не павлианские парашютисты.

Спуск по тюремной лестнице Ивану чем-то напоминал обрушение снежной лавины в горах Колибри, отдельные стражники пытались остановить бег по лестнице взвода лейтенанта Диманта, но сами падали на пол убитыми или тяжелоранеными. И все время над колонной слышался злой крик этой девчонки в военной форме:

– Двигайтесь, парни, двигайтесь! У нас нет времени тут или там задерживаться! Быстрее, парни, двигайтесь, как это вы делаете в постели с девчонками!

И ее взвод летел практически кубарем по лестнице, а не просто бежал. Следующим должен был стать восьмой этаж, на котором содержался Болеро Лазанья и тогда Иван подал свою команду:

– Взвод, слушай мою команду. На восьмом этаже мы должны разделиться на две команды. Четыре парашютиста прикрывают мои действия, остиальные под командой лейтенанта Диманта громят комнату отдыха вражеской охраны. В той комнате будут находиться десять специально обученных охранников, в поединки с ними не вступать, держать их на расстоянии от себя, охранников расстреливать из оружия.

Не ожидая подтверждения своего приказа, князь Иван бросился по тюремному коридору налево. Через мгновение он услышал громкий топот солдатских берц, бегущих в противоположном направлении по коридору. Бросив взгляд за спину, Иван увидел четыре улыбающихся лица бегущих вслед за ним павлианских парашютистов и Диму со снайперской винтовкой в руках. Здание тюрьмы постепенно наполнялась звуками стрельбы, криками и стонами дерущихся людей, павлианцев и малозиландцев, но этот тюремный коридор восьмого этажа пока сохранял тюремную тишину и порядок.

Иван остановился перед камерой под номером 1234, пальцем показал павлианцам на огромный замок в двери камеры. Один из павлианцев утвердительно кивнул в ответ головой. Сбросив с плеч на пол свой ранец, он начал в нем копаться, вскоре он к замку прилепил какую-то серую лепешку с тонкими проводами. Затем парашютист с нашивками на комбезе капрала показал два пальца, а головой кивнул в дальний конец коридора. Вся группа тут же отбежала в конец коридора. Ухнула хлопушка слабого взрыва!

Когда они вернулись к камере, то замка в ее двери уже не существовало. Иван плечом отжал дверь и прошел в камеру. Какой-то арестант стоял у окна, он внимательно прислушивался к звукам стрельбы, взрывов, крикам и воплям. Этот гуманоид никак не мог быть Болеро Лазанья, слишком уж он был худым и стройным, раза в два меньше по габаритам его друга павлианского генерала. Расстроенный Иван совсем уж собрался в сердцах покинуть эту камеру, чтобы продолжить поиски Болеро, как арестант повернулся лицом к людям, ворвавшимся к нему в камеру. Иван тотчас же почувствовал, как боль снова вернулась в его раненное стрелой плечо, перед этим, увидев знакомое лицо Лазаньи, его так шатнуло, что он с силой им ударился об стену камеры.

Обниматься, радоваться встрече, – на все это у них попросту не было времени, поэтому голосом Иван поинтересовался у Болеро Лазаньи:

– В каких камерах сидят Эдуард Хмелев и Николай Золотарев?

– Не знаю, Ваня! Они должны быть в камерах этого коридора! Я их после того, как нас разместили в этой тюрьме, никогда не видел!

– Ну, что ж тогда начнем вскрывать все камеры подряд этого коридора! По пять камер с каждой стороны коридора, так мы получаем всего десять камер. Ты Болеро вместе с двумя павлианцами пойдешь по одной стороне, а я с двумя павлианцами по другой стороне этого же коридора. Будем взрывать замки камер и выпускать на волю арестантов. Ну, что начали нашу работу.

Двадцать минут потребовалось павлианцам для того, чтобы взорвать замки камер этого коридора, выпустить на волю их арестантов. В каждой камере сидели по два гуманоида, общее состояние их здоровья было ужасным. Всем им требовалась срочная медицинская помощь. Иван тут же мысленно связался с женой и вкратце рассказал Маарии о том, в каком состоянии сейчас находятся бывшие тюремные узники.

– Понимаешь, Маш, полковник Золотарев был ранен в ногу при аресте три месяца назад. Никто ему не оказывал какой-либо медицинской помощи. Боюсь, что ему придется отрезать ногу. А Эдик Хмелев настолько ослабел и изможден, что не может стоять на своих ногах! Да и самого Болеро Лазанью ты не сможешь узнать, но тюремная диета этому генералу явно пошла на пользу.

– Хорошо, Ваня! Пока ты доберешься до меня, наверняка, пройдет какое-то время, которое я могла с пользой потратить на излечение узников маркиза Лиходея. Переводи их в то помещение, в котором я тебя оперировала! Надеюсь, что там, по прежнему, находится и твой глазной врач, который мог бы стать моими руками в операциях, если проведение таковых потребуется.

К концу разговора с Маарией к группе Ивана присоединилась группа бойцов лейтенанта Анастаси Диманты. Бойцы этой группы только что вышли из боя с десятью охранниками тенями, только неожиданность нападение. Применение энергетического оружия позволило парашютистам Диманты победить в этом бою. По полувзвод лейтенанта потерял убитыми двух парашютистов, четырех тяжелоранеными и пять легкораненых бойцов. Никогда прежде ничего подобного с взводом этой красивой павлианской девчонки не случалось, поэтому она была просто взбешена всеми этими вещами, произошедшими с ее парашютистами. Ивану пришлось три раза ей повторять свою просьбу об организации передвижного лазарета, но лейтенант так и не поняла его объяснений.

Пришлось Болеро Лазанья подключиться к их разговору, коротким армейским языком генерал майор объяснил лейтенанту, что она должна сделать в этой связи. Анастаси Димант с уважением посмотрела на Болеро, после чего рявкнула какую-то команду, бойцы ее взвода, разбившись на двойки, отправились на поиски кабинета глазного тюремного врача. Но забытый всеми Дима тут их всех опередил, за первым же поворотом он обнаружил этот самый кабинет, пальцем показав на светящуюся над ним надпись.

Иван первым потянул за дверную ручку и прошел внутрь. Да, это действительно был кабинет глазного врача, но не тот в котором Маария делала ему операцию по восстановлению кровообращения в обоих его глазах. В нем был и операционный стол, набор лекарств и хирургических инструментов, но отсутствовал какой-либо врач. Создавшуюся проблему Иван разъяснил Болеро Лазанье, а тот поделился этой проблемой с лейтенантом Димант. Анастаси возникшую проблему решила, походя, вызвала к себе какого-то капрала и приказала ему стать хирургом по руководством Великой княгини Маарии. Этот капрал в мгновение ока навел порядок, как он сказал, в помещении полкового лазарета. Первым делом он выгнал из него все свое начальство.

Великий князь Иван I в сопровождении генерал майора Лазанья, лейтенанта Димонт и ее взвода парашютистов отправил на поиски командного пункта полка!

Полковник Куэто Нонсенс, командир 5-го парашютного полка имперских сил специального назначения, оказался в чрезвычайно сложной ситуации, он командовал парашютным полком, который вел бои на каждом этаже тюремного здания. Враг, хорошо знакомый с этим зданием, неизвестно откуда появлялся, нападал малыми силами и неизвестно куда исчезал. К этому времени его полк захватил три четверти тюремного комплекса, освободил пять тысяч триста заключенных. Но пока еще не был найден и арестован маркиз Де Майна, который, видимо, и возглавлял штаб вражеского сопротивления, а в подвальных помещениях тюрьмы вдруг обн6аружилось множество теней, которые отчаянно сопротивлялись. Полк начал нести потери убитыми и ранеными бойцами, а штабные планировщики почему-то даже не предусмотрели создания простой санчасти на период проведения этой операции. Поэтому полковник с громадным интересом выслушал первую часть сообщения князя Ивана об организации на восьмом этаже такого полевого лазарета. Куэто Нонсенс тут же по рации связался с командирами своих батальонов и сообщил им, куда теперь нужно доставлять раненых бойцов и офицеров. Но он никак не мог разобраться со второй часть сообщения этого человеческого князя!

Полковнику Нонсенсу было трудно понять, причем здесь этот русский Иван и павлианская принцесса Маария, зачем Ивану понадобилась передвижная танковая группа для захвата какого-то замка Игл, где якобы томится Маария. Когда эта же принцесса сейчас оперирует раненых его полка на восьмом этаже тюремного комплекса?! Чтобы прекратить свою ужасную головоломку, он взвод лейтенанта Димант отдал в полное распоряжение этому князю, сказав, что м этим взводом и его лейтенантом князь может делать все, чего не захочет! Этим заявлением полковник хотел от князя и от его просьбы попросту отвязаться, но вызвал такие недоуменно-веселые ухмылки у бойцов взвода лейтенанта Анастаси Димант. А генерал майор Лазанья почему-то возмутился таким приказом командира полка и, не смотря на то, что они оба были старинными и добрыми друзьями, начал от Куэто требовать непонятные вещи.

Вдруг запищала микрорация командира полка и по громкой связи все окружающие его офицеры услышали голос еще одной девчонки, но уже в чине капитана, командира третьей роты второго батальона, которая сообщила, что тюремный комплекс зданий только что покинули пять глайдеров. Далее она с некоторым сомнением в голосе добавила:

– По сведениям разведки, на этих глайдерах маркиз Де Майна и полурота его головорезов, теней, покинул тюрьму. Он спешит к границе с государством Бенвилль, чтобы укрыться на его стороне.

– Ты чего, милочка, себе позволяешь?! О секретных вещах трубишь на весь белый свет! Теперь Лиходей знает, что мы собираемся его преследовать, поэтому он примет соответствующие меры! Переоденется в цивильное платье и ищи его по всему миру! Ведь никто из нас его в лицо не видел!

Полковник! – Вынужден был вмешаться в разговор Великий князь Иван I. – Я знаю в лицо, так как встречался с Лиходеем. Он позавчера меня лично допрашивал, поэтому его личико я хорошо рассмотрел! Так что, видимо, мне с моими людьми и взводом Анастаси придется его преследовать?! Если вы, полковник, будете не против такого расклада?

– А я? А моя рота, разве, этого не заслужила? – Тут же послышался в микрорации полковника Нонсенса девичий голос.

– Князь, если вы не возражаете, то взвода на преследование полуроты теней было бы маловато, я бы вам предложил в группу преследования включить и роту Маруськи! Тьфу, ты, черт, роту капитана Фример!

– Я не возражаю, полковник! Думаю, что нам пора отправляться в дорогу! Где транспортные средства вашего взвода, лейтенант? – Иван официально обратился к лейтенанту Димонт.

– На орбите, Великий князь, – с каким-то томным удовольствием произнесла эта симпатичная павлианка, – они находятся на складе транспортных средств военно-транспортного судна "Сфера"!

– И транспортные средства моей роты также остались на борту этой старой лоханки! – В один голос подтвердила капитан Фример!

Ивану показалось, что обе павлианки специально устроили сговор, решив, поставить его в положение ублюдка, ничего не понимающего в военном ремесле. Он некоторое время помолчал, торопливо перебирая в памяти возможные пути решения этой проблемы. Но ничего путного в голову ему не приходило. В самую последнюю минуту он вспомнил о том, что это тюрьма, несмотря на то, что она не имела имперского статуса, должна была иметь гараж для тюремных транспортных средств. В ней также должны были существовать ангар для слайдеров и глайдеров для срочной переброски узников в Бенвилль. Иван набрал в легкие воздуха и рявкнул, как можно громче:

– Капитан Фример, выйти на информационный сайт тюрьмы, найти координаты расположения ангара для слайдеров и глайдеров. В ангаре встречаемся через семи минут. Лейтенант Димант хватит улыбаться генерал майору Лазанья, построить свой взвод и в нашем сопровождении бегом в тюремный ангар.

Пробежка до тюремного ангара не прошла без приключения, едва ли не на последнем повороте к широким дверям ангара их группа наткнулась на группу теней, вооруженных фазовым автоматическим оружием. Каким-то чудом Анастаси успела увернуться от выстрелов в упор, но ранение в живот получил Болеро Лазанья. Энергосгусток разворотил в нем такую дыру, и так перемешал кишки, что Ивану стало дурно, он испугался за жизнь своего друга. Он вырвался вперед павлианских парашютистов, начал короткими очередями своего фазерного автомата расстреливать вражеские тени. Причем, он стрелял на опережение, что-то внутри его подсказывало, что та или иная тень должна появиться в том или иной месте. Вскоре, таким образом, он расстрелял шесть теней, а седьмого из снайперской винтовки прикончил Дима. Но взвода лейтенанта Димонт к этому времени практически уже не существовало, шестеро павлианских парашютистов были убиты, а десять ранены. Брать вторую десятку павлианцев с собой для участия в преследовании, Иван посчитал нецелесообразным.

Он повернулся к Анастасии, ткнул пальцем в сторону стонущего Болеро и этой девчонке приказал:

– С этого момента ты отвечаешь за его жизнь! На восьмом этаже тюремного комплекса функционирует лазарет, доставь генерала туда и попроси мою супругу, принцессу Маарию, его срочно оперировать. Он должен остаться живым! А я с капитаном Фример займусь этим шустрым Лиходеем!

С этими словами Иван бегом направился к широким воротам ангара. Там рота капитана Фример уже заняла места в трех глайдерах. Князь подбежал к входному люку того глайдера, у которого его ожидала командир роты парашютистов. Когда Иван вспрыгнул в глайдер, а вслед за ним прыгнул и Дима, то капитан Фример поинтересовалась:

– А где же Анастаси и ее люди?

Но Фример сообразила всю глупость своего вопроса, ее щеки покрылись красной краской, капитан торопливо полезла в салон глайдер, где заняла место командира.

– Механики-водители, всем внимание! Приказываю идти в набор высоты до ста метров. Горизонтальная скорость – сто двадцать километров в час. Направление движения – северо-запад. Разведчикам запросить борт флагмана, чтобы они просканировали это направление, и нашли нашего противника. Нам нужны четыре глайдера МСАН 231, идущие пеленгом друг за другом.

Иван пристроился на узеньком сиденье за спиной капитана Фример, на экран своего тактшлема он вызвал электронную карту местности. Вначале на этой карте имелись отметки только их четырех глайдеров, которые летели строем ромбом на лесостепью. Он осторожно толкнул локтем Фример в спину и мысленно ей прошептал:

– Капитан, не забудьте на обшивку глайдеров выставить крупнокалиберные пулеметы, автоматические гранатометы и пехотные энергометы!

– Но это на двадцать процентов снизит скорость наших глайдеров! – Возразила Фример.

– Но зато с полным вооружением мы сможем побороться за свою жизнь, лучше лететь слегка медленно, но остаться живыми! Я не хочу слишком быстро бегать, а затем своим животом наталкиваться на вражеский автомат! Черт подери, капитан, что происходит, старший по званию отдает вам приказание, а вы, капитан, этот приказ еще оспариваете.

– Извините, господин…?!

– Верховный Главнокомандующий вооруженными силами княжества Три сосны, Великий князь I!

В этот момент разведчик роты павлианских парашютистов вывел на электронную карту и другие цели, приведя карту в полное соответствие с реальной обстановкой. Иван быстро разыскал четыре глайдера, он тут же удивился тому, что они не следовали к границе государства Бенвилль, а забирали куда-то правее, где на карте не было никаких целей указаний. Они следовали практически на тридцать градусов южнее месторасположения замка Игл. На всякий случай он поинтересовался у капитана Фример:

– Вы не подскажите, капитан, сколько именно глайдеров покинули тюремный комплекс?

– Четыре, господин Главнокомандующий!

– Девочка, не надо меня так называть! Если хочешь, то зови попросту князь Иван, или просто Иван!

– Я вам не девочка, князь! Обращайтесь ко мне по армейскому званию!

– Хорошо, капитан! Что ты думаешь по поводу поведения глайдеров Лиходея?

– Да все очень просто, Великий князь, они нас заманивают в какую-то ловушку, где дадут нам бой! Подумайте сами, как они будут выглядеть, если на своем хвосту в Бенвилль приведут вражескую погоню. Вот они и попытаются нас сбросить со своего хвоста!

Четверка вражеских глайдеров еще немного полетала, она явно что-то разыскивала, затем развернулась и уверенно направилась к озеру, на берегу которого стояла деревушка примерно из ста крестьянских дворов. Каждый дом имел большой приусадебный участок, а также небольшую пристань, к которой были пришвартованы плоскодонки, рыбацкий баркас. На высоте всего в десять метров глайдеры прошли над этой деревней, над ее центральной улицей, а затем пропали из поле зрения. Причем, глайдеры Лиходея пропали из поле зрения не только человеческих глаз, но и бортовой аппаратуры глайдеров, а также кораблей павлиан, дрейфующих в космосе.

Князь Иван задумался, а затем негромким голосом приказал:

– Капитан Фример, с двумя взводами своей роты следуйте на противоположную сторону горы, в которой скрылись вражеские глайдеры. Там окопайтесь, внимательно наблюдайте за всеми пещерами, отверстиями с той стороны горы. Вы не должны позволить теням, бежать вместе со своим главарем Лиходеем, избежать наказания за свои грехи, совершенные ими в тюремном комплексе Шамиры. Я же с вашим третьим взводом постараюсь с этой стороны разыскать вход в пещеру, которая подземными переходами должна быть соединена с выходом на той стороне горы.

– Хорошо, князь! Если вы не будете возражать, то в вашем распоряжении я оставлю взвод лейтенанта Шамшири.

– Хорошо, капитан! Не могли бы вы представить меня лейтенанту Шамшири?!

Увидев широко улыбающегося молодого парнишку двадцати лет, Иван свободно вздохнул. Ему насмерть надоели эти красивые бабы в военной форме, вместо того, чтобы заниматься восполнением популяции воинов в Великой Павлианской империи, они сами взялись за оружие, сами погибая на полях сражения и неся смерть другим! Он даже дошел до того, что подошел к этому павлианцу и пожал ему руку, отчего тот застеснялся, его щеки разгорелись ярким румянцем.

Прямо над деревней четверо глайдеров с павлианскими парашютистами на борту разъединились, три глайдера начали набирать высоту, чтобы перевалить через гору, а четвертый – пошел на снижение, а затем на посадку.

Глава 6

Князь Иван был до крайности удивлен тем обстоятельством. Что деревенские жители практически не обратили на них внимания. Они продолжали копошиться в своих дворах, занимались домашними делами, кормили птицу, выносили навоз из хлева, когда их глайдеры кружили над деревней. Когда же глайдер с их взводом сел на центральной улице деревни, когда его покинули бойцы взвода лейтенанта Шамшири, они также продолжали свои работы по дому, искоса наблюдая за тем, чем собирались заняться эти военные с оружием в руках.

Тогда в свою очередь Иван решил не обращать внимания на деревенских жителей, а следуя центральной улицей этой деревни быстрее добраться до подошвы интересующей их горы. Он помахал на прощание капитану Фримеру, которая поглядывала на него через боковое окошко кабины пилота глайдера и махала ему рукой. В этот момент на Ивана по ментальной связи вышла Анастаси Димонт, которая кратко сообщила:

– В настоящий момент принцесса Маария оперирует генерал майора Лазанью. Правда, перед операцией она сказала, что постарается сделать все возможное, чтобы он остался жив, но вряд ли он сможет ходить с таким израненным животом! Я должна признать, что ваша супруга, князь, отважная павлианская женщина!

– Анастаси, как дела в городе?

– Там все в порядке, князь, бои в городе давно закончились! Только в этой проклятой тюрьме бои все еще продолжаются! Все время откуда-то вылезают эти гнусные тени, режут и крушат все вокруг своими ножами и своими ручными фазерами. Никогда столько не гибало наших парней, как в этих лестничных и межэтажных боях, но рано или поздно мы их задавим.

– Передай полковнику Нонсенсу, чтобы он попробовал новую тактику боя в помещении. Основным тактическим звеном в таких боях должна стать штурмовая тройка или пятерка бойцов, автоматчик или пулеметчик идут вперед, а со спины их прикрывают – снайпер, гранатометчик и энергометчик. А теперь пока, Анастаси!

Деревенская улица закончилась, вернее, она перешла в какой-то транспортный коридор, который уходил вглубь горы. На площадке перед входом в этот коридор на земле лежали три десантных глайдера новейшей конструкции. Быстрое обследование глайдеров показало, что они пусты, что их попросту бросили. Когда один из парашютистов попытался подойти к этому транспортному коридору, тоннелю, но его обстреляли из пулемета. Гранатометчик взвода Шамшири не остался в стороне от этого дела. Прикрываясь одним из глайдеров, он выпустил гранату, которая накрыла вражеского пулеметчика. Но в ответ заговорил еще два пулемета и три карабина. Иван сообразил, что огонь, видимо, ведет группа прикрытия, которая должна была не дать возможности его группе проникнуть в тоннель, чтобы внутри его преследовать маркиза Лиходея и его группу теней!

По рации он связался с капитан Фример, почему-то запыхавшаяся Ирга ответила на вызов, сказав, что они обнаружили тоннель и сейчас бойцы двух взводов его перекрывают.

– Слушай, капитан! Перед входом в тоннель мои люди обнаружили только три глайдера противника. Четвертый глайдер куда-то пропал, его местонахождение нам неизвестно. Вход в тоннель прикрывает небольшая группа теней, но они ведут прицельный огонь. Так что просто так в тоннель мы войти не сможем!

В этот момент лейтенант Шамшири рукой коснулся плеча Ивана, желая ему показать, что над входом в тоннель имеется какая-то площадка, которая затем уходила внутрь самого тоннеля. Этим своим касанием лейтенант, видимо, попросил у него разрешение на попытку проникнуть в тоннель по этой площадке. Подумав, Иван утвердительно кивнул головой. Шамшири окликнул трех своих парашютистов и вместе с ними пополз в сторону тоннеля. Минут через десять Иван увидел лейтенанта Шамшири, который вместе с тремя бойцами полз по этой верхней площадке. Вскоре они исчезли в самом тоннеле, но вокруг, по-прежнему, сохранялась тишина, только изредка постреливали бойцы, лежавшие неподалеку от князя Ивана. Этими своими выстрелами они держали в напряжении неприятеля.

Иван долго ожидал, когда на площадке покажется сам Шамшири или кто-либо из его бойцов. Прошло минут двадцать, но никто пока на этой площадке не показывался. Иван уже собрался дать команду на атаку, когда наверху показалось лицо одного из бойцов Шамшири. На правой руке он оттопырил четыре пальцам в стороны и всячески вертел ими перед собой. Итак, Ивану стало понятным, что всего четыре тени прикрывают вход в тоннель.

Иван махнул рукой, в небо тут же взметнулась красная ракета, сигнал к атаке!

Гранатометчики и энергометчики выпустили гранаты и энергосгустки по тоннелю и тридцать павлианских парашютистов решительно пошли в атаку. Кто-то из них бежал, кто-то полз, кто-то перекатывался через плечо, но все они двигались вперед, к тоннелю, который огрызался отдельными выстрелами винтовок и пулеметными очередями. Иван оказался свидетелем того, как винтовочный энергосгусток минивзрывом оторвал голову одному из капралов парашютистом, но остальным удалось добраться едва ли не к самому тоннелю, но в этот момент вражеский огонь усилился еще на пару пулеметных точек. И тогда князь увидел, как парашютист, находившийся на площадке над тоннелем, достал из развески несколько ручных гранат и одну за другой их швырнул вниз. Вражеский огонь практически сразу же прекратился.

Иван первым вбежал в тоннель, где увидел четыре трупа, а две бежавшие впереди тени скрылись за поворотом тоннеля. Вслед за ним в тоннель ворвались и другие бойцы взвода лейтенанта Шамшири. Взглядом на лейтенанта Иван вернул ему командование взводом. Сам же, решив отдышаться, он присел на корточки у стены тоннеля, а в этот момент Шамшири командовал негромким голосом:

– Две минуты на отдых и приведения себя в порядок. Впереди пойдут разведчики. Парни не забудьте о ночном зрении!

Ровно через две минуты два парня с приборами ночного видения на глазах пошли вглубь туннеля. Они пошли, глубоко приседая и держась стены тоннеля. Вслед за разведчиками двинулись и остальные бойцы взвода лейтенанта Шамшири. Последним шел князь Иван, он опять почему-то знал, что первые пятьсот метров тоннеля они пройдут без особых проблем, а вот дальше начнутся серьезные проблемы. Там на километровой отметке тоннеля отряд теней Лиходея наткнулся на какую-то проблему, он не может больше двигаться вперед. Поэтому Лиходей только что принял решение, вернуться назад, пробиваться обратно к своим глайдерам, брошенным у тоннеля, чтобы на них улететь в Бенвилль! Вскоре Иван выяснил, как это получилось, что Лиходей загнал самого себя в ловушку в этом тоннеле. В нем он, оказывается, скрывал свой золотой запас, без которого не хотел пускаться в бега, вот и попал, как кур в ощип!

В долю секунды ситуация в тоннеле ухудшилась, в полной темноте этого тоннеля теперь следовало сдержать лиходеевские тени, не позволить самому Лиходею бежать, избежав наказания. Иван подозвал к себе Диму и лейтенанта Шамшири. Прежде он поговорил с Димой, попросив его:

– Дима, вернись, пожалуйста, к началу тоннеля. Там по рации свяжись с капитаном Фример, попроси тетю Ирге срочно с обоими взводами блокировать этот выход из тоннеля. Ни одна тень не должна его покинуть! Ты, понял меня, малыш! Сделай так, как я тебя просил! Сюда больше не возвращайся! Беги, малыш!

Дима, ни слова не говоря, молча, глотая слезы, льющиеся из глаз, побрел к выходу из тоннеля, держа в руках рацию, которую ему только что передал Иван. Оба мужчины дождались, когда парнишка совсем скроется в темноте тоннеля, затем они крепко пожали друг другу руки, а лейтенант негромким голосом приказал:

– Парни разбирайтесь по парам, готовьте себе укрытия и окопы, здесь нам придется сражаться с полуротой теней.

Иван с Шамшири выбрали себе место впереди своего взвода, они укрылись за двумя валунами, подпирающие стены с обеих сторон. В этот момент он раздумывал, поступил ли он правильно или нет, так и не сказав этим павлианским парашютистам о том, что тени хорошо видят в темноте. Но в этот момент в тоннеле появилась первая тень, Иван неожиданным прыжком пересек тоннель от одной стенки до другой стенки, своим ножом успев черкануть тень по ее шее. Голова тени отделилась от туловища, с легким стуком она покатилась в обратном направлении. В ответ темнота разразилась множеством выстрелов, казалось бы, стреляло очень много теней, но Иван хорошо знал, что их было всего восемнадцать. Девятнадцатым был Лиходей, который к этому моменту совсем пал духом, он думал только об одном, о спасении своей жизни!

Это был ужасный бой, в котором с тенями не на жизнь, а на смерть бились молодые павлианцы. Причем, и тех и других было равное количество! Иван никогда еще так не дрался, как в этом бою, так как он был единственным, который сражался с тенями на равных, поэтому прилагал отчаянные усилия, убить, как можно больше этих теней. Он бил и резал своим деревенским ножом, стрелял ручным фазером, при каждом выстреле убеждаясь в том, что они медленно, шаг за шагом отступают к началу тоннеля. Он видел, но так и не смог прорваться, к тому месту, где две тени атаковали лейтенанта Шамшири, одна тень ослепила его своим выстрелом, а вторая в этот момент ударила его ножом в грудь. И тогда Иван решился сделать то, чего ранее никогда не делал, лон закрыл глаза и приказал самому себе приблизиться к двум убийцам теням. И этот перенос у него вдруг получился, обеих теней он в упор расстрелял из своего ручного фазера.

И тогда кто-то сильно ударил его ножом в спину, обернувшись на удар, Иван увидел самого Лиходея, который осторожно пробирался от него прочь, лавируя между трупами своих теней и павлианских парашютистов. В голове Ивана мелькнула мысль о том, что Лиходей вместе с последней группой своих теней все-таки прорвался из тоннеля, что в живых не осталось никого из парашютистов лейтенанта Шамшири. В тот момент у Ивана уже все двоилось в глазах, не хватало дыхания, от полного отчаяния он размахнулся своей левой рукой, в которой держался нож захребетник, чтобы с силой швырнуть его в сторону Лиходея. Последнее, что Иван запомнил, перед тем, как впасть в беспамятство, это был опять же Лиходей, которыми обеими руками ухватился за свое же горло, словно хотел его разодрать! А затем Великий князь Иван I увидел, как темнота тоннеля раздвинулась, из нее вдруг вынырнул мальчишка, который со всех ног несся к нему с факелом победы в руках.

Сколько времени Иван наводился без сознания, он и сам не знал, но каждую минуту беспамятства он боролся за свою жизнь. Он предпринимал невероятные попытки, чтобы жизненная энергия не покинула бы его тела. Бежал в воображаемый тренажерный зал, где качаясь на воображаемых тренажерах, восстанавливал свое дыхание, нормальное биение сердца. Особую проблему вызывала вентиляция легких, иногда он был не в силах сделать вдох или выдох. И тогда кто-то с силой хлестал его по щекам, а женский голос с металлическим командным оттенком ему приказывал:

Дыши, князь! Дыши, гад, я стольких настоящих парней потеряла в этом срамном бою! Поэтому не хочу потерять и тебя, князь! Ведь, ты еще даже не имеешь детей, которые могли бы занять вместо тебя императорский престол! Так что дыши, Иван, а то я не знаю, что с тобой в противном случае сделаю!

И тогда Иван начинал дышать, первую минуту ему дышалось легко и просто! Но затем начинались проблемы, то совсем не было воздуха, который можно было бы протолкнуть через легкие, то его было столько, что он им попросту захлебывался. Иногда дыхание восстанавливалось на пару минут, и тогда память Ивана из своих глубинных анналов поднимала на поверхность фотографии давно забытых людей. Так он впервые в жизни увидел лицо своей матери, а сама она была простой сельской девчонкой девятнадцати лет, которая родила его на отцовском сеновале.

Даже находясь без сознания, Иван понял, что теперь он никогда не забудет лица этой улыбающейся сельской девчонки! В тот момент счастье переполняло его душу, а в его сознании возникло новое воспоминание. Под снегом с большой скоростью несется снежный червь, держа направление на него и принцессу Маарию, а она, смеясь, ему в этот момент говорит:

– Бабки мне неоднократно на ухо нашептывали о том, что моим мужем станет какой-то человек, а не павлианин, вместе с которым мне первым же делом придется противостоять какому-то там снежному червю!

– Ну, вот мне сегодня пришлось прооперировать двух дорогих мне мужчин, один из которых мой муж, а другой – мой старый знакомый! Причем, оба они были почти при смерти, но мне удалось вернуть их к жизни! Со временем они поднимутся на ноги, но я же, как была, так и осталась заключенной в замке, сегодня уже никто не придет меня освободить!

Вдруг услышал князь Иван, этот мысленный зов достиг его сознания, когда он все еще находился без сознания. Он пока еще не понимал того, что был серьезно ранен, что его только что прооперировали. Что эту операцию провела его же собственная супруга, Великая княгиня Маария! Она едва не свалилась в обморок, когда на операционный стол перед ней положили Ивана. Но мужественная павлианка сумела сконцентрироваться, руками очередного военфельдшера, третьего по общему количеству за этот день, прооперировала мужа. Во время самой операции Иван просил, умолял Маарию не бросать его, почему-то говорил о своей матери, в общем, нес всякий бессознательный бред. Маария же ревмя ревела в своем замке, а ее голова слушала бред мужа, одновременно заставляя военфельдшера шевелить руками, копаясь в глубокой ране на спине пациента.

Когда операция пошла к завершению, когда основная боль немного отступила, только тогда Иван услышал слова Маарии, которая повторяла и повторяла их в ментальном диапазоне.

– Маш, – спросил он чрезвычайно слабым голосом, больше похожим на пис комара, – это ты!

Удивленная таким слабым голосом мужа, принцесса Маария замолчала на целую секунду. Сегодняшний день, вероятно, стал самым тяжелым днем в жизни павлианской принцессы и Великой княгини. Поэтому Маария помолчала, собираясь с внутренними силами, а затем произнесла:

– Конечно, это я, Иван! Не могла же я тебя бросить в таком состоянии!

– А что, Маша, произошло? Что такого случилось? Почему обо мне ты говоришь с такой грустью и жалостью в своем голосе?

Маария подумала, а затем не торопясь принялась мужу рассказывать все об этом ее дне жизни, как она ожидала его появления, как начала работать в лазарете 5-го парашютного имперского полка. Она рассказывала о том, как молодые павлиане и павлианки умирали или выживали на ее операционном столе. В общем, она говорила обо всем, что сегодня происходило в ее жизни. Говорила о том, как ее поначалу было трудно оперировать чужими руками, которые были ей послушны, но не так послушны, как ее руки. В этих словах павлианская женщина как бы жаловалась своему мужу о том, как ей трудно приходится вне его жизни. И Иван, находясь без сознания, сумел-таки понять и посочувствовать своей жене.

– Ты настоящий молодец, Машка! Ты сделала то, что мало кто мог бы это сделать. Ты настоящая целительница, врач больных и раненых людей и павлиан! Но ты ни слова не сказала о том, как прошла операция Болеро Лазанья?

– Я не хочу рассказывать о деталях какой-либо операции вообще, а о тяжелых операциях, тем более. Могу сказать только одно, что оперировать Болеро мне было очень и очень тяжело! Я надеюсь, что через месяц, два он сможет подняться на ноги, но вряд ли сможет ходить самостоятельно!

– Хорошо, родная! Ну а сколько времени ты отводишь мне для того, что я поднялся на ноги?!

– Недели две, три, не менее, дорогой!

Иван, разумеется, не мог знать о том, что в этот момент полковник Куэто Нонсенс, командир 5-го парашютного имперского полка, появился на восьмом этаже. Он хотел встретиться и переговорить с офицером медсанчасти, который организовал передвижной лазарет на этом этаже, который провел такое множество операций. Но вместо одного офицера полковнику представили трех военфельдшеров, которые, по словам раненых и медсестер, по очереди и оперировали всех этих раненых. Полковник Нонсенс попытался переговорить и с этими военфельдшерами, но те находились в какой-то странной прострации, на все вопросы Куэто, молча и отрицательно, качали головами. Получалась какая-то несуразица, эти военфельдшеры явно отрицали свое участие в каких-либо операциях.

– Маш, ты мне не скажешь, мои полковники Хмелем и Золотарев, случайно, не проходили через твои золотые руки?

– Кажется, одного из первых я оперировала Колю Золотарева, у него была нехорошая рана в ноге!

– Полковники Золотарев и Хмелев, отзовитесь! – Иван немедля послал мысленный зов.

– Ваше величество, мы вас слушаем! – Едва ли не одновременно послышались отзывы обоих полковников.

– Мне нужна ваша помощь, господа полковники! На данный момент я нахожусь в бессознательном состоянии в палате реанимации после только что проведенной операции. Я не знаю, когда приду в сознание, когда смогу заняться спасением Великой княгини Маарии, которая, как вы сами хорошо знаете, была недавно похищена. В этой связи приказываю, капитану Фример из 5-го парашютного имперского полка сформировать ротную группу, с этой группой отправиться в замок Игл, расположенный вблизи рыбацкой деревушке Бекас. Штурмом взять этот замок, вызволить из плена Великую княгиню!

Капитан Ирга Фример стояла у постели полковника Золотарева, внимательно вслушивалась в тот бред, который произносили губы этого человека. Она до сегодняшнего дня практически не общалась с людьми, всегда держалась от них в стороне. Но сегодня она впервые встретилась с Иваном Красновым, Великим князем княжества Трех Сосен, и этот человек ей явно понравился. Ирге не хотелось в этом признаваться, но он ей понравился, как мужчина, которому можно было бы родить детей, и жить с ним до конца жизни, опираясь на его плечо. Но прекрасно зная о том, что он женат на принцессе Маария, Игла Фример всеми силами старалась эту мысль изгнать из своего сознания, так как ей совершенно не хотелось стать соперницей женщине из императорской семейки.

Она уже была готова согласно кивнуть головой бредящему полковнику Золотареву и отправиться по своим делам. В этот момент к ней подошел полковник Куэто Нонсенс, он своими словами перерассказал то, что только что ей говорил Николай Золотарев! Увидев ее удивленные глаза, полковник пояснил, что этот рассказ он услышал из уст полковника Эдуарда Хмелева, поэтому и решил с ней переговорить по этому вопросу.

– Господин полковник, итак, все павлиане в один голос утверждают, что все земляне – это сумасшедшие люди. Вот и эти два земных полковника по-настоящему бредят о спасении принцессы Маарии! Ну, скажите, как человек, находящийся в бессознательном состоянии может отдать приказ своим людям?!

– Нет, капитан, в этом вопросе я с вами не согласен! – Резко заявил полковник Куэто Нонсенс. – Вы еще молоды, вам еще не пришлось служить в 10-й имперской егерской бригаде, но знали бы вы о том, что ее бойцам запрещено пользоваться голосом при общении друг с другом! Весь срок своего контракта они служат, молчат, но четко выполняют приказы своих офицеров, которые к тому же отданы также молча! Так что, капитан Фример, я присоединяюсь к просьбе Великого князя Ивана I, сформируйте ротную группу и тотчас же отправляйтесь в замок Игл, для выяснения обстановки в этом замке.

Через каких-то пять часов два глайдера капитана Фример уже вели бой с охраной замка Игл. Один глайдер был сбит зенитной ракетой, он сгорел в воздухе, до земли долетели только какие-то жестяные листы его обшивки. Погибли десять парашютистов во главе с самим капитаном Фример, никто теперь так и не узнает, о чем же думала Ирга, когда в воздухе загорелся ее глайдер. Но со своим заместителем, лейтенантом Фиса, она успела связать по рации и приказала:

– Дорогуша, теперь тебе придется заняться освобождением племянницы нашего императора! Я не поверила в саму возможность такого развития дела, за что немедленно поплатилась! Ты освободи Маарию, но постарайся не влюбляться в ее мужа, Великого князя Ивана I. Держись от него подальше, хотя он такой красавец! Все наши павлианские девчонки, которые с ним общались, теряли свои головы в прямом и косвенном смысле этого выражения. Они все, как и я, погибли! Прощай!

Драка на этажах и лестницах этого замка получилась тяжелой и кровавой. К камерам узникам замка прорвалась только треть взвода лейтенанта Фисы, сама она была два раза ранена в бедро и в шею. Не смотря на то, что все охранники замка были одеты в цивильную одежду, они великолепно владели своим лучевым оружием. Лейтенант Фиса вовремя сообразила, она вовремя перешла на ведение боевых действий штурмовыми группами, что позволило ей сохранить в живых треть бойцов своего взвода.

Наступил момент, когда остатки охраны прекратили огонь и подняли руки вверх! По приказу лейтенанта, всех сдавшихся охранников собрали в большую группу и заперли в одну из свободных камер. Оставшиеся в живых бойцы взвода начали обходить камеры, выпускать на свободу арестантов и заключенных. Собралось примерно четыреста малозиландцев, очень много женщин, но в этой в этой бурящейся толпе лейтенант Фиса никак не могла найти ни одну павлианку, тогда она выступила вперед и зычным командирским колосом прокричала:

– Принцесса Маария, выступите вперед или поднимите вверх руку!

Голоса в толпе затихли, мгновение протекало за мгновением, но никто из толпы не выходил вперед, никто не поднимал руки. Раздосадованная этим обстоятельством, молодая девчонка в военном мундире с лейтенантскими погонами уже собралась подать команду о сборе бойцов своего взвода, когда к ней подошла какая-то старушка и тихим голосом ей на ухо прошептала:

– Дорогуша, в камере под номером 3423 лежит какая-то женщина. Она очень похоже на павлианку, но она так истощала, что не в силах подняться на ноги!

– Капрал Грехам, возьмите себе в помощь любого рядового, и ту женщину из камеры 3423 принесете сюда!

У лейтенанта Фиса заболело сердце, когда она увидела женщину, неподвижно лежащую на носилках. Это были кожа да кости и больше ничего, глаза Маарии были закрыты, по крайней мере, веки глаз были опущены. На ее лице слабо шевелились одни только губы. Юнге Фиса сначала показалось, что женские губы дрожали, но присмотревшись более внимательно, Юнга поняла, что губы принцессы Маария двигались в каком одном определенном ритме. Она кого-то явно вызывала!

Это был очень теплый вечер, океанские волны с не очень громким грохотом лизали песчаный берег, они равномерно накатывались на берег и откатывались от него. На берегу отдыхала небольшая группа людей и павлиан. Они расположились в хаотическом порядке на отдельных махровых полотенцах, постеленных тут и там прямо на песке. Некоторые из отдыхающих загорали, ловили поздние лучи местного светила, а одна парочка – купалась в океане. Она плавала в океане на таком расстоянии от берега, что были видны их головы, которые, то исчезали, то появлялись между провалами больших океанских волн.

– Ну, и сколько времени они могут провести в этой воде, я бы даже сказал в не очень-то теплой водице, Клэр? По-моему, вот уже больше полчаса они кувыркаются в океане, не обращая на нас ни малейшего внимания.

– Да сколько угодно времени, Эдуард, ты, видимо, уже забыл о тех временах, когда мы с тобой по половине дня плескались в луже, которую другие называли морем. И ничего, нам с тобой тогда было очень приятно, никто другой нам тогда был больше не нужен! Так что я тебе советую, забудь о своем положении, не показывай свой императорский характер, смирись и насладись пребыванием в этой компании! А Маария скоро приплывет со своим Иваном, нам скоро ужинать, а ей будет нужно, как принимающей хозяйке, побеспокоиться об его организации.

Император Фальконет IV перевернулся на другой бок, чтобы взглянуть на Болеро Лазанью, который сидел неподалеку в специальном шезлонге с колесами, и крикнул ему:

– Генерал, почему ты сидишь на таком отдалении от нас? Присоединяйся к нашей компании, мне поговорить хочется!

– Да, как-то это неудобно самого императора беспокоить своим разговорами! – Ответил Болеро Лазанья.

– А ты на время забудь, что я император! Присоединяйся, а то мне действительно скучно лежать на песке, ничего не делать! Я от подобного времяпрепровождения давно уже отвык. Последние десятилетия моя жизнь на Зеркале расписана по минутам. Мне теперь там, в метрополии, приходится соблюдать временной график и говорить то, что напишут другие люди! Так что генерал, прикажи своей верной Анастаси, взять твою коляску, подкатить ее к нам, чтобы мы с тобой могли бы потрепаться.

С полотенца, лежавшего неподалеку от генерала, молча, поднялась высокая, стройная и очень красивая девушка, она подошла к шезлонгу с колесами. Также, молча, лейтенант Димант взялась за специальные ручки шезлонга, в котором сидел Болеро Лазанья, чтобы его подкатить ближе к лежащему на полотенце императору Фальконету IV. Выполнив эту задачу, она опустила свои руки вдоль божественных бедер, став по стойке "вольно", видимо, ожидая дальнейших приказаний своего императора. Но Анастаси вовремя вспомнила о том, что она больше не служит в 5-м парашютном имперском полку, а до полного выздоровления генерала Лазаньи теперь является его офицером для специальных поручений. Если всю эту военную абракадабру перевести на нормальный гражданский язык, то лейтенант Анастаси Димант стала сиделкой генерал майора Болеро Лазаньи. И в этом качестве лейтенант теперь была вынуждена посещать различные мероприятия, такие как сегодняшнее, отдых императора Фальконета IV в неофициальной обстановке в кругу близких друзей на берегу океана.

Император Фальконет IV тут же затеял пустяшный разговор с генералом Лазанья о том, как тот собирается одним только экспедиционным корпусом, формирование которого только заканчивалось, сокрушить империю Винту. Его супруга Клэр, в недавнем прошлом первая красавица Великой Павлианской империи, остановила Анастаси, которая собралась вернуться, полежать и позагорать на своем полотенце, спросив у нее:

– Милочка, а ты не составишь ли мне компанию?! Мы могли бы вместе поплавать в океане, пока наши мужчины наговорятся о так любимых ими войнах! Мой муж вбил себе в голову, что его империя должна стать первой межзвездной империей, теперь только и может говорить о Сольвейге.

Обе женщины поднялись на ноги, начали неторопливо прогуливаться взад и вперед по самой кромки берега, казалось бы, по совершенно пустынному океанскому берегу. На за этими двумя грациозными женскими фигурами наблюдали почти тысяча солдат службы имперской безопасности. Они сидели за приборами, сканерами ближнего и дальнего обнаружения в самолетах, круживших на этим куском побережья океана в небе. В бронетранспортерах и танках, стоявших примерно в одном или в двух километрах от этого места, а также на сторожевых космических эсминцах, на паре крейсеров морского флота. В этот момент эфир облетела одна фраза неизвестного ловеласа, которую не раз повторяли бойцы:

– Братцы, я же в общей казарме спал рядом с этой красавицей Анастаси и пальцем ее не тронул! А она не хуже, а даже лучше сложена нашей императрицы Клэр. Да и сиськи у нее большие!

На эту фразу поднялся такой солдатский хохот, что он заглушил первые тревожные голоса:

– Наблюдаются три воздушные цели! 10.00 – по азимуту, скорость – 1000 километров в час. На запрос " свой – чужой" не отвечают. Боевая тревога.

В небе над океаном началось твориться, черт знает что!

Первый залп главным калибром резонаторов космического сторожевого эсминца прошел мимо этих воздушных целей, две тонны взрывчатых веществ и энергии упали на красивейший атолл с лагуной. Этот островок лежал в океане в десяти километрах от берега, по которому императрица Клэр сейчас выгуливала обнаженную лейтенанта Димонт перед глазами имперской службы безопасности, она прекрасно знала, сколько солдат и офицеров сейчас за ними наблюдают. Сам же тот островок был выжжен до основания!

Этот сторожевой эсминец успел-таки по вражеским целям выпустить три самонаводящихся зенитных ракеты. Двум пилотам вражеских истребителей удалось оторваться от этих зенитных ракет, а вот третьему пилоту этого не удалось сделать. Взрыв этого истребителя был замечен самим императором Фальконетом IV, он сразу же посерьезнел и коротко приказал:

– Господа, извините, но кажется наше уединение, похоже, кем-то нарушено. Одевайтесь, за нами скоро придут! Клэр возвращайся, хватит своими формами тела и формами тела лейтенанта Димонт услаждать наглые взгляды наших охранников. Кто-нибудь крикните Ивану и Маарии, что им пора готовиться к ужину!

Где-то слева в небо рванули еще зенитные ракеты ПРО, с берега были хорошо видны, как за ракетами стремительно разворачивались хвосты газа. И снова в небе расцвел бутон разрыва, была уничтожена еще одна вражеская цель. В этот момент из океана неторопливо выходили Иван да Марья, они были счастливы, что, наконец-то, они вдвоем и больше никто им не был нужен! Но Иван взглядом профессионального военного успел заметить пуски зенитных ракет и взрывы в небе. На все это он глубокомысленно и со знанием дела заметил:

– Эта тройка вражеских истребителей рвет оборону только для отвлечения внимания ПРО от главной цели, которая должна прорываться на малой высоте с противоположного направления.

Фальконет IV на это замечание Великого князя прореагировал очень быстро, он тут прокричал во весь голос:

– Внимание всем, приближается низколетящая цель по азимуту 19.00. Цель уничтожить любыми средствами!

Столичный княжеский дворец был избран в качестве резиденции, в которой остановился император Фальконет IV вместе со своей свитой на время своего визита на планету Сольвейг. Служба имперской охраны тут же своими павлианами заменила дворцовую прислугу, поставила свою охрану. Словом, она сделала все возможное, чтобы Великая княгиня Маария на своей собственной кухне почувствовала бы себя совсем чужой и ненужной дурехой. Мужики после так называемого отдыха на океанском берегу, отправились в курительный кабинет, где сигаретами и легкой закуской к выпивке они пытались в себе возбудить легкий голод перед ужином. Императрица Клэр пригласила Анастаси к себе в покое, где она собиралась предложить девушке поменять свой лейтенантский мундир на одно из платьев, полторы тысячи которых висело в императорском гардеробе.

– Ты ей там особенно не поддавайся, – успела Маария шепнуть на ушко Анастаси, – вокруг тебя столько парней! А любовь со старой женщиной, поверь мне, это не так интересно!

Великая княгиня в этот момент ощущала, как рука Ивана разглаживает ее аккуратно подстриженные волосики, которые росли совсем не на ее голове. Она аж вздрагивала от сладострастия, вспоминая так же, как Иван сходу, как только они оба оказывались в постели, брал ее на арапа, а потом, после этого бурного взрыва чувств, долго и нежно ее ласкал, руками, ртом и языком. От этих чувств девушка прямо-таки сходила с ума! И Анастаси, видимо, это почувствовала тоже, лейтенант невинно поинтересовалась:

– Ты знаешь, Маари, некоторые мальчики мне очень нравятся, они такие нежные и терпеливые в постели. Но среди них встречается много и таких, которые, сделав свое дело, тут же отворачиваются от тебя и начинают храпеть! А мне нужна их ласка, я их коленями в зад пинаю, мол, давай, просыпайся, копай свой огород, а они в ответ храпят, да и только! Вот я и решила императрицу попробовать, так ли она нежна, как о ней говорят!

На своей же кухне Великую княгиню встретили едва ли не враждебно, мол, какое ее дело, как и что на императорский ужин приготовлено. Тогда Маария им напомнила, кто она есть, и что должны делать повара и слуги. Первым делом дикая принцесса по щекам отхлестала главного повара, после чего тот подходил к этой разъяренной кошке с низко наклоненной головой. Вторым делом всю поварню императорская племянница выстроила по ранжиру и принялась ими командовать. Вмиг они научились маршевать в ногу, немедленно исполнять любой приказ Великой княгини Маарии. Словом, когда пьяные мужики пришли на ужин, в столовой было все готово, на стол были выставлены горячие блюда, которые прошли на ура. Пока все занимались десертом, Иван отвел принцессу в другую комнату, где насытился своеобразным десертом, но уже по своему пониманию! Одна только Клэр и поварня заметили временное исчезновение принцессы Маария, которая обратно на людях появилась только через некоторое время, на ходу застегивая декольте и одергивая юбку.

Чуть позже появился Иван с такой загадочной улыбкой на устах, что все попытки Анастаси выяснить, что же эта улыбка означает, ни к чему не привели. Маари отвела новоиспеченную подругу в сторонку и строго-настрого ее предупредила о том, сказав:

– Дорогуша, это чисто семейное дело! Мой тебе совет, забудь императрицу, она тебе детей не подарит! Займись-ка, лучше своим генералом, у него только живот разворочен, а то, что ниже, работает, как часы! Я сама его заново сшивала на операционном столе, поэтому все о нем знаю!

Мужики, не переставая, пили и продолжали пить, императору Фальконету IV пока удавалось сдерживаться и не напиться сильней своих дружков, поэтому особой военной помощи в захвате Сольвейга не обещал. Он даже начал ломаться с 12-й охранной имперской дивизией полковники Такобу, мол, парни дам вам пару батальонов из этой дивизии и вам этого вполне хватит, остальные войска мне нужны на других фронтах. Но мужики не останавливались и продолжали Фальконета IV угощать крепкими алкогольными напитками. Единственная женщина в этой мужицкой компании, к тому же непьющей, оказалась лейтенант Анастаси Димонт, которая с отвращением в глазах наблюдала за тем, как такие симпатичные мужики превращались в свиней!

Но эти свиньи занимались только одним делом, они из павлианского императора выбивали войска для ведения боевых операций на Сольвейге! Сначала генерал Лазанья получил в командование полную 12-ю имперскую охранную дивизию, затем императорский зять выбил из своего тестя свадебный подарок в форме 25-го корпуса имперской пехоты. Все замолчали и выжидательно уставились на Фальконета IV, когда тот же зять потребовал к себе в подчинение, подрастающее офицерское пополнение фильтрационного лагеря на Колибри. Фальконет IV немедленно протрезвел, они приказал налить себе стакан шотландского виски, долго держал его в руках, а затем медленно выпил и сказал:

– Могу дать только сотню ваших земных собратьев. Остальные воюют уже в других частях вооруженных сил Великой Павлианской империи.

И император Фальконет IV замертво пал на поле брани, слишком уж сердечной у него получилась встреча со своими друзьями и соратниками!

Глава 7

Великий князь Иван I с нетерпением ожидал того, как же именно прореагирует Бенвилль на взятие города Шамира парашютными частями павлианской армии и отдельными подразделениями его княжеской дружины? Как глава этого же государства отреагирует на смерть Лиходея, маркиза Де Майна, которого он не раз называл своим лучшим другом?! Князя Ивана также очень интересовала реакция бенвильских властей на одну небольшую выставку вооружений, которую по его личному распоряжению устроили на центральной площади княжеской столицы Анкеры. Там на площади среди общего хлама, оставшегося от трех сбитых вражеских истребителей, которые прорывались через ПРО к Анкере, столице княжества Трех Сосен, была выставлена небольшая крылатая ракета с ядерным зарядом. В четкой надписи, сделанной под этой ракетой, утверждалось, что на площади выставлен боевой аналог крылатой ракеты, которая была действительно уничтожена княжескими танкистами. В этой связи возникал естественный вопрос, откуда у княжества Трех Сосен появился этот самый аналог, если оригинал самой ракеты был же им уничтожен? Одним словом государство Бенвилль на провокацию, устроенную Великим князем Иваном I, пока еще не поддалось.

Тем временем внимание государства Бенвилль должно было привлечь и следующее обстоятельство, на Сольвейг один за другим стали прибывать военно-транспортные космические корабли Великой Павлианской империи, которые доставляли на планету подразделения имперской пехоты. Затем без широкой огласки и прессы на одном маленьком княжеском космодроме приземлились несколько планетарных шаттлов с одного из павлианских эскортного крейсера. Великий князь Иван I с супругой, Великой княгиней Маарией, стоял на втором этаже здания терминала космодрома и со слезами на глазах наблюдал за тем, как какие-то странные военные люди, все одетые в павлианскую форму, но павлианцами они точно не были, так как у них отсутствовали улыбки паяцев, покидали эти шаттлы. Тут же на поле космодрома они образовали каре в сто человек, которым прошли до здание терминала космодрома. Всем парням в строю было в районе двадцати – двадцати двух лет. Но, не смотря на их молодость и, если судить по обилию наград на груди, нашивкам о ранениях, эти парни немало повоевали. Они стояли в строю, ожидая встречи со старшим командирам, который бы им разъяснил, куда они прибыли, какие задачи местное командование собирается поставить перед ними!

В этот момент динамик на столбе прохрипел:

– Господа офицеры, приготовитесь к встрече с Главнокомандующим, Великим князем Иваном I! Направо стоять, смирно!

– Тут же ряды каре выпрямились, животы офицеров подтянулись, грудь выпятилась вперед. Лица офицером все разом повернулись в правую сторону!

Из-за здания терминала вышла молодая пара, Великий князь Иван и Великая княгиня Маария шли, взяв друг друга за руки, а не под локоток. Они медленно и торжественно подошли к каре, прошли вдоль первой шеренги строя. Иван старался ступать медленно, так как ему хотелось в деталях рассмотреть лица своих старых друзей, с которыми он в фильтрационном лагере провел долгих четыре года. Офицеры же в каре в свою очередь с великим удивлением в глазах начали в Великом князе Иване признавать своего рубаху-парня Ваньку Краснова. Мгновенно нарушился строй каре, каждый из офицеров пытался, как можно ближе, пробиться к своему Ивану, пожать ему руку, поинтересоваться тем, чем он занимается, как поживает?!

Понимая, что торжественная часть встречи старых друзей скомкана, что ее не восстановишь! Было бы попросту глупо начинать такую встречу с самого начала! Иван обе свои руки поднял над головой и сказал:

– Друзья, я очень рад вас снова видеть! Вы будете служить в княжеском войске, перед нами стоит задача полного освобождения планеты Сольвейг от насильников, контрабандистов и просто бандитов. На планете Сольвейг мы создадим свое справедливое царство, но об этом у нас будет достаточно времени в деталях поговорить позже. Сегодня же вечером мы все соберемся в ваших казармах, где сможем поговорить о том, с чем пришли к сегодняшнему дню, а сейчас полковник и всем вам известный Генка Петров сопроводит вас в офицерские казармы, где вы будете постоянно проживать, пока не женитесь. Вечером мы там встретился, переговорим более подробно о ваших судьбах, о нашем совместном будущем.

Появился улыбающийся Петров, всю ватагу только что прибывших офицеров он **повел к стоянке глайдеров, которые должны были доставить новых офицеров княжеского войска к месту квартирования.

Вернувшись во дворец, Иван прямо на входе нос к носу столкнулся с полковником Тэгом Торбой, начальником службы безопасности княжества Трех Сосен.

– Как поживаешь, Тэг, почему-то давненько ко мне не заглядывал? – Поинтересовался Великий князь, крепко пожимая руку павлианца.

– Дела, Великий князь, одни только дела! Да и ничего у меня пока нет нового для твоего внимания! Какая-то странность сегодня творится во взаимоотношениях империи Винту с государством Бенвилль? Похоже, они собрались воевать друг с другом?! Твой деревенский друг, бывший староста Гарфи, наконец-то, добился своего, он согласовал все пункты и параграфы нашего возможного Договора о дружбе с империей Винту, а этот Договор Бенвиллю будет, подобно ударом ножа по сердцу. Да, между прочим, и полковник Такобу вдруг зашевелился после визита к нам павлианского императора, он собрался с официальным визитом посетить Бенвилль!

– Дела с империей Винту еще могут подождать, но вот дела с 12-й имперской охранной дивизией нельзя откладывать на более поздней срок. Так что, полковник, приступай к формированию спецгруппы, командир которой должен внушать тебе доверие, так как со мной и генералом Лазанья на острова не полетишь! Я чувствую, что полковник Такобу просто так свое командование этой дивизией никому не уступит. Будет драка, небольшая, но все же драка за право командовать этой дивизией, так что готовь свою команду в соответствии с этим моим указанием. В течение ближайшего времени я и Лазанья отправимся на острова!

Великая княгиня Маария находилась в своих покоях, но, когда ей доложили о появлении мужа, она тут же забросила все дела и молодой козочкой помчалась к Ивану, который только что вошел в столовую. Он был голоден, хотел перекусить на скорую руку, съесть пару бутербродов с курицей, но когда увидел свою жену, то позабыл обо всем на свете. Ему было так приятно обнимать эту молодую, цветущую женщину за талию, но его руки сами собой сползли пониже, свои пальцы он начал слегка погружать в шелковистую нежность девичьих бедер. Маария все теснее и теснее прижималась к телу мужа, низом живота ощущая, как между его ног стало вдруг рождаться нечто твердое и самоуверенное. В тот момент Ивану показалось, что он начал сходить с ума от одного простого желания слиться воедино с этой женщиной, на которой не было ничего, кроме этого халатика. Он подхватил ее всю на руки и стремительно зашагал в сторону гостиной, так как до своих покоев было слишком далеко идти.

В этой гостиной горело только половина верхнего света, отчего в ней создалась иллюзия любовного полусумрака. Маария уже слегка постанывала, она, не отрываясь, целовала мужские губы и мужскую шею, но одних только мужских поцелуев ей сейчас уже было мало! Она схватила руку мужа, и направила ее так, чтобы она ласкала низ ее живота. Затем она уложила Ивана на спину на диване, с невероятной силой стянула с него порты и, рукой разыскав мужского достоинство, с большим комфортом на нем устроилась. А затем началась дикая скачка на лошадях, юная, но опытная наездница намертво и воедино слившаяся со своим скакуном безумно скакала по степи, переполненной врагами. Она уклонялась от вражьих стрел то влево, то вправо, то так откланивалась назад, что спиной ложилась на колени мужа, а то нежно накланялась вперед, позволяя его губам касаться своей груди и сосков.

Когда первое сумасшествие любви прошло, Иван поднялся на ноги, натянул порты на себя и, снова взяв жену на руки, вместе с ней отправился в свои покои. На этот раз Маария вела себя спокойно, она только потребовала, чтобы рука Ивана ласкала бы ее грудь на всем протяжении пути до их совместной спальни. Там она хотела забраться под одеяло, немного вздремнуть и слегка отдохнуть перед новой бешеной скачкой, так как она прекрасно знала о том, что в муже она только что разбудила к себе великую силу любви. Если уж честно признаваться самой себе, то Маария несколько опасалась этой силы, так как еще не привыкла в своей девичьей жизни повелевать мужчинами посредством этого чувства. Одно дело любовь девчонки, которая, казалось бы, способна выдержать любого мужского требования! Но совершенно другое дело любовь женщины к своему мужчине, которым она должна не только удовлетворить своего мужчину, но направить по пути совместной жизни! Доказать, что она единственная на всем белом свете для него женщина.

Иван быстро скинул с себя одежду и, оставшись, в чем мать родила, пошел в душевую комнату. Маария ошалелыми глазами наблюдала за тем, как от нее удаляется ее любовь, ее мужчина. До замирания сердца Маарии понравились его плечи, спина, но с ума наиболее всего ее сводили такие красивые мужские ягодицы! В этот момент слегка хлопнула дверь, Иван исчез из поля зрения девушки в душевой комнате. Непонятная сила подняла умирающую от страха и усталости Маарию, понесла в душевую комнату, посредине которой стоял Иван и горячими струями душа хлестал свое тело. Увидев Маарию, он подошел к ней и, молча, без уговоров сорвал с ее плеч последнюю ее защиту, этот дурацкий и сейчас никому не нужный халатик. Оказавшись обнаженной, Маария застеснялась саму себя, ей казалось, что она – одни только кожа и кости.

Но ее Ваня вдруг обнял ее, взял на руки и крепко к себе прижал, целуя ее глаза, губы и груди. От грубых мужских поцелуев соски ее груди так набухли, что только во рту мужчины они находили свое успокоение. Дело дошло до того, что Маария руками стала поддерживать и направлять свои грудки так, чтобы муж их целовал бы именно тем способом, как ей этого хотелось. В этот миг великого наслаждения и духовного единения с Иваном, Маарии вдруг захотелось вполне плотского соития, но в этой душевой комнате не было ничего, похожего на диван или стол для нормального секса.

Иван, видимо, угадал мысли своей жены, он попросту поднял ее перед собой и, беспрестанно, ее целуя, начал медленно опускать, при этом стараясь, чтобы ее ноги постоянно его бы обнимали. Это медленное движение вниз продолжалось недолго, внезапно Маария почувствовала, как она во что-то уперлась. Маария уже совсем собралась об этом предупредить Ивана, но увидев, что он смотрит вниз, перевела и свой взгляд вслед за взглядом мужа. Там она увидела, как нечто большое и влажное входит прямо в нее. Снова подняв свой взгляд, она увидела, как был взволнован и горд ее муж Иван, который сейчас гордился ею, именно как женщиной. Не всякая женщина способна принять в себя такое большое и толстое мужское естество.

В этот момент Иван сделал легкое движение своим телом, их тела соприкоснулись, стали единым целым. Маария так плотно прижалась к мужу, что услышала ровный стук его сердца. В этот момент, как она поняла, семя мужчину только что достигло своей цели, она только что зачала сына, который у нее появится ровно через девять месяцев.

Болеро Лазанья из последних сил боролся за то, чтобы начать ходить без чужой помощи, но у него ничего не получалось. Он не помнил своего ранения, не помнил, как его оперировала сама принцесса Маария, но хорошо помнил, как через неделю после операции попытался встать на ноги. Встать-то на ноги, он встал, но только выпрямился во весь свой рост, как неведомая сила швырнула его на пол. Он сильно ударился лицом, при этом едва не сломал свой нос о бетонный пол своей палаты, в койке которой лежал в полном одиночестве. Он лежал на полу, а слезы сами собой текли из его глаз, так как этот когда-то очень сильный мужчина вдруг понял, что с этого момента он сам не сможет ни встать на ноги, ни пройти на них, ни шага. Что с этого момента его жизнь все и во всем будет завесить от другого павлианина!

Генерал майор Болеро Лазанья лежал на полу и беззвучно плакал, он так никого не позвал на помощь, когда открылась дверь его палаты и на ее пороге появилась блистательная лейтенант Анастаси Димонт. Увидев у своих ног плачущего мужчину, лейтенант вдруг почувствовала к нему такую жалость, что сразу же поняла, что влюбилась, что никогда не сможет его покинуть или бросить. Несколько мгновений она простояла на пороге, потом она громко рассмеялась этим своим женским глупым мыслям. Затем лейтенант Димонт наклонилась к мужчине и одним рывком поставила его на ноги, сказав:

– Или ты, Болеро, будешь ходить, или я умру!

Впервые блистательная лейтенант Анастаси Димонт сама признавалась в любви какому-то там мужику, да и не самому мужику, а тому, что от него осталась после операции, на которой из него вырезали все, что могли вырезать. После этой встречи с Болеро Лазаньи, лейтенант Димонт, покинув лазарет, тут же отправилась в казарму к своему ротному командиру, капитану Фример. В казарме она на стол перед капитаном выложила лист бумаги с заявлением, состоящим всего из трех предложений. Ирга Фример, наверное, раз десять прочитала это заявление об увольнении из армии, после чего глубокомысленно произнесла:

– Я всегда исходила из предположения, что павлианские женщины являются движущей силой нашего имперского общества! Но, видимо, обманывала саму себя, как только та или иная женщина сталкивалась с определенной жизненной ситуацией, то ее решение она искала через посредство какого-либо мужика! Возможно, сейчас ты, Анастаси, меня попросту не понимаешь, но я же хочу тебе сказать, что ты только что мне объявила, что нашла себе мужа…

– О чем ты Ирга, говоришь, какого такого мужа я себе нашла! Сейчас Болеро Лазанья требуется дневная и ночная сиделка…

– Ну, а что я тебе говорю! Только жена может и днем, и ночью обитаться рядом с мужчиной. Ты это называешь – уходом за тяжелобольным мужчиной, я же это называю замужеством, или женским рабством. Не все ли равно, как это называть?! Ты, Анастаси, нашла себе мужа и решила покончить с карьерой в павлианской армии. Поэтому слово "годовой отпуск" замени на "прошу меня уволить из армии в связи с предстоящим замужеством", не надо командование сознательно вводить в заблуждение!

Получив свободу от армии, Анастаси тут же принялась разыскивать небольшой домик в столице княжества, куда можно было бы перевезти генерал майора Болеро Лазанью и, построив в этом домике тренажерный зал, заняться с ним физиотерапией. Но на первых же шагах выяснилось, что лейтенантского жалования вполне хватало на всякие девичьи покупки, но было слишком мало для того, чтобы приобрести в собственность малый коттедж или совсем маленький особняк. Лейтенант Фиса, не задумываясь ни на секунду, со своего банковского счета перебросила подруге все свои сбережения, сказав:

– Анастаси, не психуй, на свои армейские тернье я вполне проживу! Жратвы хватает в казарменной столовке, новое обмундирование выдают раз в полгода, а мне больше ничего и не надо! Обута, одета и накормлена до пуза!

Аналогично поступили и другие армейские подруги Анастаси Димонт. Таким образом, она собрала вполне значительную сумму для того, чтобы пойти в городской банк и начать там переговоры о приобретении двухэтажного дуплекса в одном из спального квартала столицы. Переговоры в банке начал какой-то заместитель, они с большим трудом вообще продвигались вперед, так как собранных Анастаси денег оказалось недостаточно даже для приобретения самого дешевого дуплекса, а ей к тому в этом дуплексе требовался и тренажерный зал на первом этаже. Поэтому речь зашла о банковском кредите!

Если бы Анастаси Димонт продолжила бы службу лейтенантом в павлианской армии, то и проблем бы никаких для банка не было. Она же честно этому хлыщу банкиру доложила о том, что только что уволилась из армии. Тогда и начали возникать одна за другой большие проблемы, самая крупная из них стала, кто же в этом случае может стать ее гарантом. Словом, Анастаси была вынуждена связаться с капитаном Фример и ей пожаловаться на складывающиеся обстоятельства:

– Ирга, я, черт меня подери, никак не пойму, за кого эти банковские крысы меня принимают. Собранных мною денег им недостаточно. Они готовы дать мне денег в кредит, но им для этого нужен какой-то гарант! Если им нужны деньги, почему они сами не могут стать их гарантов. Словом я запуталась, все больше и больше думаю о том, чтобы переговорить с товарищами и этот банк взять штурмом!

– Анастаси, подожди, не горячись под клиентом, лучше позаботься о своем будущем муже! – Ее начала успокаивать Ирга Фример. – Дай мне переговорить с этими крысами! Может быть, я с ними сумею найти общий язык!

Анастаси передала свою трубку представителю банка. Тот сидел напротив нее за своим столом, он, то покрывался испариной, то бледнел, как ходячий мертвец, то покрывался горячим румянцем, слушая легкий девичий треп! Разговор банковского служащего с капитан Фример неожиданно продлился долго, причем он сидел и слушал то, что ему говорила капитан. В конце концов, он положил трубку на рычаги и долго смотрел на Анастаси, а затем задал только один вопрос:

– Госпожа бывшая лейтенант, а за кого вы собираетесь выходить замуж?

На что до глубины души возмущенная Анастаси долго этой банковской бестолочи выговаривала о том, что замуж она не собирается и никогда не выйдет! Что попросту у нее так душа устроена, когда она не может со стороны наблюдать за тем, как мучаются и страдают другие люди. Вон она и решила целый год своей потратить на то, чтобы одного павлианина поставить на ноги. Банковская бестолочь внимательно слушала и в такт словам этой красавицы девчонки кивала головой, но она, видимо, так и осталась неудовлетворенна ответом этой девицы, так как ее вежливо попросила:

– Да, вы мне просто назовите имя и фамилию того мужчины, за которым собрались ухаживать!

– Его зовет Болеро Лазанья, ах да, он еще к тому же генерал майор, но замуж за него я никогда не выйду!

Но ее последних слов банковская бестолочь даже и не слушала, она в этот момент работала на клавиатуре своего терминала. Вскоре банковский клерк, резким движением головы отбросив со лба клок волос, участливым голосом поинтересовался:

– Ну, почему же вы, госпожа генеральша, ранее не назвали имени своего жениха? Тогда мы с вами зря не потратили бы столько времени! Теперь мы можем с самого начала возобновить наш разговор о приобретении вами недвижимости в Анкере, столице княжества Трех Сосен?!

– А деньги?

– Денег, что вы собрали, или было бы вернее сказать, капитализировали, более чем достаточно на приобретение любой недвижимости, но только не дуплексов в спальных районах столицы! Итак, я могу вам предложить двухэтажный особняк, площадью в четыреста метров…

Уже на следующее утро, армейская скорая помощь генерал-майора Болеро Лазанью перевезла в небольшой особняк, стоявший на самом берегу речки, пересекавшей столицу княжества от края до края. Болеро очень понравился этот особняк, а также ему, наконец-то, удалось разглядеть Анастаси Димонт, которая в тот момент была в сарафанчике, а не в комбезе. Этот сарафанчик едва-едва прикрывал ее загорелое тело спортсменки! Она, Анастаси Димонт, ему очень понравилась, он охотно подчинялся всем ее требованиям. Генерал майор Лазанья хранил гордое мужское молчание даже тогда, когда эта девица потребовала, почему-то лающим голосом армейского офицера, навсегда убрать из ее особняка специальную мотоколяску, которой он так любил пользоваться последние два дня. Эта мотоколяска открыла целый мир перед ним. Болеро только вопросительно посмотрел на Анастаси, та же тут же расшифровала этот его взгляд. В ответ на него она заявила:

– Мой мужчина никогда не будет пользоваться инвалидным креслом! Он будет повсюду ходить только на своих ногах!

Целую неделю они провели практически в полном одиночестве в этом своем новом особняке. Утро и все дневное время они проводили в бассейне или в тренажерном зале, по тысячи раз повторяя то или иное упражнение, но пока у них ничего не получалось! Тогда Анастаси перезвонила соей ротной, капитану Ирге Фример, и пожаловалась на то, что у них ничего не получается.

– А ты не спеши, детка! Мужики они всегда тяжелы на подъем, заставляй его работать своими мускулами, как только он проснется. Провороцируй его на какие-либо действия!

– Ну, я так и делу, как только проснусь бегу к нему в спальню и умоляю его сделать то или иное управление!

– Ты, что, дорогая, еще с ним не спишь?

– Конечно, нет! Я же занимаюсь его излечением, а не совращением!

– Да, с тобой, Анастаси, дела гораздо хуже, чем я думала! Полный отстой, упад, рядом под боком мужик и с ним не спать?! Тут за одну ночь с жигало такую сумму тренье отваливаешь, что мама дорогая, выговорить не можешь! Ну, да, ладно, время дураков и дур неплохо лечит! Ты тогда попробуй его заставить на свое тело прореагировать! Скажем, когда-нибудь совершенно случайно появись перед ним совершенно голой и постарайся от него, эдак так застенчиво, убежать!

– Ну и что будет, командир?

– Дура, ты полная дура, Анастаси! Что будет, то и будет! Если в лесу медведь голую бабу увидит и начинает за ней по лесу гоняться, то, спрашивается, почему он это делает? Я, в принципе, уже догадываюсь, какой ответ на этот вопрос ты, Анастаси, мне дашь! Так что можешь на него не отвечать! Жди нас в эту субботу, я к тебе со всеми твоими подружками в гости нагряну, политбеседу с тобой буду проводить!

В этот вечер в саду особняка было многолюдно и шумно. Играла музыка, небольшой оркестр устроился в беседке почти над самой рекой, исполнял различные произведения от классических до народных, фольклорных произведений. Правда, дамы, половина которых была одета в цивильное платье, а половина в обычный армейский комбез, не танцевали, они попросту не могли танцевать друг с другом. Анастаси, как хозяйка раута, бегала от одной подружке к другой, в то же время успевала подбежать к Болеро, то ему поправить кепи на голове, то просто поцеловать в лысину. Генерал майору Лазанья все это нравилось, и гости, и музыка. Он перед приездом остей успел звякнуть Ивану, а в ответ услышал:

– Дружище, а что с тобой случилось? Люди Тэга Торбы повсюду тебя разыскивают, а найти не могут! Ни в лазарете тебя нет, ни дома тебя нет. Исчез, говорят, найти не могут! А ты мне срочно нужен, так, где, ты говоришь, сейчас пропадаешь, я к тебе в гости приехать хочу. Нам накоротке поговорить нужно!

Шум в саду стоял такой, что никто из девчонок так и не услышал звуков подъезжающего автомобиля, которым в гости к другу прибыла чета Великого князи и Великой княгини! Капитан Фример сначала увидела Великую княгиню Маария, она тут же состроила зверское лицо ротного командира и, еще вполне признавая сути всего происходящего, громко на полгорода проорала:

– Господа офицеры, Всем стоять смирно! Прошу вставанием поприветствовать Великую княгиню Маарию, – в этот момент вслед за принцессой на аллейке показался и князь Иван, – и Великого князя Ивана!

Через мгновение музыка прекратилась, музыканты одними из первых вскочили на ноги. Все девчонки замерли на местах, где их застала команда. Они руки вытянули вдоль бедер, а грудь выкатили далеко вперед, – это было изумительное по красоте зрелище. Генерал майор Болеро Лазанья несколькими судорожными движениями поднялся на ноги и замер в положение смирно. К нему тотчас же подскочила Анастаси, подперла его плечом, замерев по стойке смирно.

Генерал майор Тэг Торба прятался за углом здания неподалеку от посольства государства Бенвилль в Анкере, столице княжества Трех сосен. Он наблюдал за тем, как из горящего здания бенвильского посольства время от времени вылетали гранаты и энергосгустки, которые разрывались в цепи солдат внутренних войск роты старшего лейтенанта Младо, которая пыталась окружить посольство. С каждым разрывом гранаты или энергосгустка погибал очередной солдат, а их еще немало погибло в момент начало окружения этого здания. Со скрипом в сердце Тэг Торба был вынужден признать, что рота не способна выполнить его задание, слишком уж сильный огонь вела вражеская сторона. он по рации приказал старлейтейту Омре Младо приостановить операцию, отвести роту на безопасное расстояние от бенвильского посольства.

Тэг Торба совершенно не ожидал того, что и сегодня повторятся события вчерашнего дня, правда, несколько в измененном варианте! Утром он вызвал в свой кабинет старшего лейтенанта Омре Младо, который с своей ротой только что поступил в его распоряжение. Немного переговорив со старшим лейтенантов, генерал приказал ему своей ротой, не проявляя особой враждебности, окружить здание бенвильского посольства своей ротой, как бы для того, чтобы бенвильские дипломаты не подвергались бы нападениям со стороны граждан княжества, а на деле для их простой изоляции от всего, что в эти дни происходило в княжестве Трех Сосен.

Вчера на центральной площади Анкеры проводился митинг и манифестация толстолобых малозиландцев в поддержку скорейшего подписания договора о мире и дружбы с империей Винту. В принципе, этим богатеньким малозиландцам было все равно, какая власть стоит в княжестве. Для этих толстолобых главным было одно то, чтобы тернье постоянно капали бы им в карман, преумножая семейный капитан. Так вот эти толстолобые почему-то решили покуситься на территориальную независимость посольство государства Бенвилля. Они полдня маршевали по площади, отрабатывая солдатский шаг отделениями, взводами и ротами, скандируя всякую чушь, которые считали своими лозунгами, в перерывах пожирая огромные блины с жирной сметаной.

После обеда большая группа малозиландцев почему-то направилась к зданию посольству Бенвилль. Подойдя к чугунной ограде посольства, они, разумеется, остановились, продолжая кулаками грозить стенам и наглухо задраенным жалюзи окнам бенвильского посольства. В какой-то момент в руках у этих малозиландцев вдруг оказались фазерные карабины и пара гранатометов, из которых были произведены одиночные выстрелы в сторону посольства. В результате обстрела были разбиты стекла в нескольких посольских окнах, ранен вахтер у ворот. В ответ охрана посольства открыла огонь на поражение по нападающим, ответным огнем были убиты до двух десятков толстолобых малозиландцев.

Всю ночь в столице сохранялась напряженная обстановка! Бродили слухи о начинающейся войне с Бенвиллем!

Великий князь Иван I спокойно воспринял сообщение об этом инциденте, возникшем с бенвильским посольством.

– Бенвилльцы и мы давно готовимся к войне, которая неизбежна и для нас, и для них! Но мне не хотелось бы, чтобы бенвильские спецназовцы с оружием в руках свободно бродили бы по улицам нашей столице. Поэтому Тэг постарайся своими силами заблокировать христопродавцев в своем же посольстве. Если не сможете этого сделать своими силами, то об этом проинформируйте меня или Лазанью.

В этот момент на Тэга Торбу по рации вышел старший лейтенант Омре Младо:

– Господин генерал, нам не удалось полностью блокировать всю территорию бенвильского посольства, сил не хватает. Запал и север территории посольства пока еще не прикрыты! Моя рота во время попытки окружения посольства, в результате внезапно открытого огня потеряла убитыми двадцать пять бойцов, ранеными – десять бойцов.

Попытка Тэга Торбы связаться с князем Иваном не удалось, он, вероятно, впервые не ответил на вызов. Болеро Лазанья спокойно выслушал информацию генерала службы безопасности:

– Так ты, Тэг, говоришь, что бенвилльцы совсем распоясались, что им нужно навести порядок, а твои парни с этим дело не совсем справляются. Да, именно так начинаются большие войны, казалось бы, с ничего, без основательной на то причине! Так у меня в знакомых имеется одна баба, капитан! Страшная по характеру своему женщина, ее даже мужики боятся, они валом валят с просьбами послужить в ее роте! Так эту бабу с ротой я тебе пошлю, только ты мне обещай, что дашь ей волю самой разобраться с этими бенвильцами! Да и ты Тэг сам с ней осторожней будь, она ведь всех своих девок из роты замуж повыдавала, одна на весь парашютный полк не замужем осталась. Так что она может тебя в один миг за себя окрутить! В общем, Тэг, я тебя предупредил, а дальше веди себя сам, как знаешь! Пока и жди появления капитана Фример со своей ротой!

Перестрелка у посольства Бенвилль носила вялый характер, бойцы роты старшего лейтенанта Младо хорошо окопались, они больше не несли особо больших потерь, так несколько – у них было ранено всего несколько бойцов. Но у генерала Тэга Торбы сильно болело сердца из-за неприкрытых флангов роты, от полного незнания того, что происходило на западе и севере от посольства. Пару раз там мелькнуло несколько грузовиков и несколько легковых автомобилей. Но он, набравшись терпения, ожидал появления роты капитана Фример. Чтобы убить время ожидания, Тэг Торба начал представлять себе, какого же телосложения должна была быть эта бой-баба, чтобы так свободно вести себя с мужиками! Она у него почему-то получилась эдакой мощной мускулистой женщиной, с широкой фигурой борцы по греческой борьбе.

В этот момент над головой генерала прошли четыре пушечных глайдера, которые тут же авиабомбами и пушечными очередями атаковали здание посольства. От него во все стороны полетели каменные и кирпичные осколки, в крыше появились дымящиеся воронки от разрывов пушечных снарядов. Огонь из посольских окон моментально прекратился. А глайдеры ушли на северо-запад и принялись там усердно что-то бомбить и расстреливать. В этот момент в рации возник приятный женский голос, который поинтересовался:

– Это ты, Тэг Торба, генерал госбезопасности?

– Да, это я! А кто говорит?

– Капитан Ирга Фример! А чего ты делаешь сегодня вечером, Тэг? Хочешь, давай вдвоем вместе сходим в кино. Мне тоже по вечерам одной делать нечего!

– Причем, здесь кино, Ирга! А посольство?

– Да мы уже его взяли! В нем оставались только несколько незначительных клерков. Посол и атташе успели сбежать! Мы их перехватили пушечными глайдерами и расстреляли на самой окраине города, пусть, твои следователи займутся этими бенвильскими трупами!

– А бенвильские спецназовцы, о которых говорил Великий князь?

– Они, видимо, еще ночью покинули свое посольство. Сейчас наблюдают со стороны, как мы с их дипломатами расправляемся! Ну, так что, генерал госбезопасности, мы идем в кино? Сегодня один кинотеатр показывает один хороший фильм о любви, я его так давно не видела!

– Хорошо! Пойдем! Только ты никому не говори о моей глупости, а то все подумают, что я впал в старческий маразм!

– Если узнают, что ты со мной ходил в кино, то никто так не подумает, дорогой! Им же самим хуже после будет! Они же потом завидовать тебе будут!

Когда в доску пьяный генерал майор Тэг Торба долга пытался вставить автоматический ключ в замочную скважину, этот ключ нужно было не вставлять в замочную скважину, а попросту приложить к полю определителя замка, то у него ничего с этим не получилось. Видимо, двери надоело ждать, когда ее откроют, она сама собой распахнулась, в прихожей сам собой зажегся свет и неизвестно откуда появившийся штаб-сержант службы безопасности на своих могучих плечах внес генерал майора в квартиру. Тяжело ступая, штаб-сержант прошел вглубь квартиры, чтобы затем его услужливо сбросить со своих плеч в кресло, стоявшее перед креслом, в котором сидел Великий Князь Иван I. Тот посмотрел на настольные куранты, которые показывали четыре часа тридцать три минуты, до восхода местного светила осталось всего один час!

– Он мне нужен на пятнадцать минут, но трезвый! Можешь ли ты его сейчас привести в сознание, чтобы я мог бы с ним переговорить! – Спросил князь Иван, обращаясь к штаб-сержанту из своей охраны.

Штаб-сержант задумался, мысленно просчитывая различные варианты быстрого отрезвления генералов, но так и не успел ответить на вопрос Великого князя. Потому что в этот же самый момент кто-то открыл незапертую дверь генеральной квартиры, тяжело ввалился в ее прихожую. В мгновение ока комната квартиры Тэга Торбы, в которой находился Великий князь Иван, была переполнена агентами княжеской службы безопасности. Выставив перед собой фазовые автоматы, а также своими телами, они пытались загородить Великого князя от посетителя, пока еще возившегося в прихожей квартиры. Сам же Тэг в этот момент спокойно спал в кресле, он ни на что больше не реагировал.

Наконец-то, дверь с треском распахнулась, на ее пороге показалось создание неземной красоты.

Не стрелять! Всем вести себя спокойно! С этим пьяным чудом буду разговариваю только я! – Князь Иван успел вовремя предупредить агентов своей службы безопасности.

С изумлением в глазах, они наблюдали затем, как это неземное создание, в одну сторону швырнуло туфельки на высочайшем каблуке с божественно длинных ног. И только внимательно присмотревшись, на этих ногах можно было заметить какую-то тряпицу, в тот момент выполнявшую роль женской юбочки! В другую сторону полетел женский ридикюль, все агенты разом вздрогнули, когда из этого ридикюля вдруг выпал громадный пистолет, который любили носить павлианские офицеры полевой службы. В третью сторону едва не упала сама дама, но она сумела вовремя ухватиться за косяк двери, тем самым предотвратив свое позорное падение. Женщина была до изумления пьяна, но не настолько, чтобы отключиться и заснуть, как это только что сделал ее напарник.

– А вы-то, что тут делаете? Мой Тэг только что мне признался, что он любит только женщин, а мужиков он ненавидит. Откуда вас так много в его маленькой квартире! Я же ему честно призналась, что мужиков люблю, а вот баб терпеть не могу! Но вот вас развлекать я не буду, не хочу!

– Охрана, оставьте нас двоих! – Снова послышался голос Великого князя. – Капитан Фример, а вы-то тут, что делаете? Насколько я информирован, то вы с генералом майором Тэгом Торбой пока еще не знакомы! Почему вы, капитан, вдруг объявились в его квартире?

– У вас неполная информация, Великий князь! Это я до утра не была знакома с Тэгом Торбой. Моя рота помогла его мальчикам взять бенвильское посольство, а потом мы вместе хорошо провели время.

– Ну, и чем именно вы занимались, Ирга? Почему вы оба такие пьяные?

– Ходили в кино…

– Куда?

– Ходили в кино и смотрели душещипательный фильм о любви и о плавание на плоту! Фильм нам обоим очень понравился, правда, Тэг все время порывался поближе познакомиться с моим телом во время самого сеанса! Ну, вы же, Великий князь прекрасно знаете о том, капитан Фример – женщина гордая и независимая, в первую же ночь она ни с кем не ложится спать. Весь вечер мы с Тэгом знакомились с разными кабаками, принимали там рюмочку, другу и переходили в следующий кабак.

– Поэтому агенты службы безопасности не могли разыскать ни тебя, моя дорогуша, ни Тэга Торбу! Ни один нормальный человек не мог бы подумать о том, чтобы два таких разнохарактерных павлианца могли бы объединиться на почве любви друг к другу!

– Это время я использовала также и для того, чтобы прочитать вводную лекцию о семейной жизни своему будущему мужу. – Продолжила пьяно щебетать Ирга Фример!

– Ну, а почему ты здесь вдруг под утро объявилась? – Поинтересовался князь Иван.

– Да по очень простой причине! Ночь прошла, свое слова я сдержала, С Тэгом эту ночь не спала, а под утро совсем тягостно стало, а вдруг мы друг другу не подходим по технической причине. Вот я и пришла это проверить! Тем более, что в казарму такой пьяной не пускают!

Глава 8

Иван Краснов в свои двадцать два года уже много путешествовал, если бы перевоз его бренного тела в саркофаге холодного сна военного транспортника можно было бы посчитать таким межзвездным путешествием. Выполняя боевые задания павлианского командования, ему удалось побывать в трех звездных системах галактики Млечный путь. Правда, на всех этих планетах Ивану приходилось частенько пользоваться своим мощным фазерным штурмовым карабином, причем не только ради охоты на местных животных! Но, не смотря на эти горькие обстоятельства своей жизни, в душе этот парень был счастлив своей новой жизнью и путешествиями между звезд. Эта его новая жизнь в качестве простого наемника привносила много интересного, загадочного в его жизнь простого земного колониста. Вот сейчас, сидя в кресле пилотской кабины своего глайдера, Великий князь с глубоким интересом наблюдал за водной поверхностью одного из секторов Большого океана Сольвейга. И тут, и там прямо из бирюзовой воды поднимались рифовые острова, атоллы с лагунами. То этих островов было великое множество, куда не бросишь взгляда своих глаз повсюду видишь одни только архипелаги из этих островов. А иногда приходится долго лететь над океаном, час, другой…, кроме валов волн ничего на его поверхности не заметишь.

Но вот далеко впереди на поверхности океана что-то подмигнуло, тревожно запиликал один из датчиков на клавиатуре управления глайдером. Этот датчик предупреждал пилота о том, что только что появившийся впереди островок имеет население, с которым нужно относиться осторожно. К тому же, что этот островок является конечной точкой их океанского перелета. Глайдеры, на борту которых находились разведчики, уже вошли в понижающую спираль для посадки на это зеленое и такое маленькое пятнышко на поверхности океана.

Князь Иван подумал о том, что, если бы за штурвалом ведущего глайдера сидела бы капитан Фример, то они сейчас бы камнем падали бы к поверхности океана, но она едва ли бы сумела сманеврировать и точно попасть в это пятнышко из-за своего вчерашнего беспробудного пьянства. А сейчас Ирга Фример, командование своей роты, сбросив на плечи своей очередной лейтенантши любимицы Фисы, пристроилась рядом с генералом майором Торба, развлекалась с ним задушевной беседой. Самым удивительным во взаимоотношениях этой парочки было то, что всезнающий и уважаемый Тэг Торба, подающий надежды руководитель княжеской и павлианской секретных служб, в этот момент ее очень внимательно слушал! Более того, со стороны было заметно, что этот парень по уши был увлечен этой женщиной. Он, то губами касался ушка женщины, нашептывая ей какие-то слова, волнующие обоих. То так волнующе ее полубнимал, в этот момент обе его ладони точно ложились на полукружия женской груди! Видимо, паренек более сорока лет в тот момент думал о подарке своей даме, снимая с нее точные размеры различных предметов женского туалета. Словом, эту парочку никакие красоты вне пределов обшивки глайдеров не интересовали и е волновали, они занимались только собой. Заранее предвидя подобное их поведение, Иван приказал лететь им вторым глайдером вместе с разведчиками, чтобы другие солдаты не комментировали их поведение.

Первый глайдер с разведчиками прошелся над посадочным полем, на котором был выстроен почетный караул 12-й охранной имперской дивизии, и совершил посадку за лесополосой. Вслед за ним там же сел второй глайдер с разведчиками, а также с Иргой Фример и Тэдом Торбой. В этот момент великий князь усмехнулся, он три недели ожидал, когда полковник Такобу изволит ответить на его письмо, в котором он высказал свое пожелание нанести визит в расположении этой имперской дивизии, чтобы ознакомиться с ее боевыми возможностями. Разумеется, в переписке с этим странным полковником Такобу он ни словом не упомянул о том, что вместе с ним прибудет и павлианский генерал майор Болеро Лазанья, который станет новым командиром 12-й дивизии.

Пилот глайдера, на борту которого находился Великий князь Иван I, перед тем как полозья его глайдера окончательно коснуться бетонопласта посадочной полосы, так филигранно исполнил разворот глайдера, его посадил, что его боковые двери оказались в начале ковровой дорожки ярко красного цвета. Два солдата охранной дивизии с тупым выражением на своих лицах подошли к этим дверям глайдера и, отсчитав про себя до счета двадцать, одним движением рук, оно было настолько синхронным, что люди вокруг подумали, что двери открывает один солдат, их распахнули. Одновременно с этим действием над посадочным полем прозвучала протяжная команда:

– Смирно!

И зазвучал гимн княжества Трех Сосен!

Полковник Такобу оказался большим любителем и знатоком проведения встреч и приемов монархов. Особенно ему нравилось быть непосредственным участником такого мероприятия!

В распахнутых дверях показался Великий князь Иван I, его нога коснулась ковровой дорожки с первыми же звуками гимна княжества. Князя сопровождали всего лишь два полковника и барона Андрей Мартынов и Федор Терехов, одетые в парадные офицерские мундиры павлианской армии с аксельбантами. Они втроем, единым шагом направились к помосту под тентом, где полковник Такобу должен был встретиться с князем и пожать ему руку. Было жарко и влажно, как обычно бывает в субтропиках, но трое парней шли, чеканя шаг, даже не посматривая по сторонам. Они уже имели всю необходимую информацию о том, что полковник Такобу затеял какую-то игру-провокацию, ведет свою нечестную игру. Неделю назад княжеские спецназовцы покинули этот остров, четко выяснив, что никакой дивизии на этом острове нет, и не было вот уже более года! Полковник Такобу сейчас вешал лапшу на уши Великого князя, пытаясь убедить его в том, что батальон мотопехоты вместе с автомобильным батальоном – это и есть охранная дивизия?!

Тогда немного подумав, Иван приказал спецназовцам продолжить поиски дивизии на ближайших островах. Он же командиру спецназа и посоветовал особое внимание обратить на некое государство Ассилим, в котором некоторое время назад христопродавцы попытались захватить территории, на которых производилась добыча нефти и газа. В этом побережном государстве сложилась интересная политическая ситуация, если бы бенвилльцы хотели, то они давно бы могли захватить это государство в свои руки, чтобы самим бы уже торговать нефтью и газом на рыках.

Но тогда Свободная Лига Государств Сольвейга их бы обвинила в незаконном захвате территории чужого государства, она тогда бы наложила запрет всем остальным государствам планеты закупать нефть и газ у агрессора по демпинговым ценам! Чтобы избежать такого обвинения, бенвилльцы пошли по другому пути, они где-то нашли большое количество наемников, которые по их приказу захватили нефтяные территории, а уже сами занялись демпинговой продажей чужой, не принадлежащей им нефти и газа. Вот уже год нефтяной и газовый рынок Сольвейга трясет ассилимская нефтяная лихорадка!

Прошла неделя после разговора с командиром спецназа, даже Зверобой выражал опасения в связи со столь длительным молчанием спецназовцев, но вскоре все выяснилось и дело оказалось проще пареной репы. Атоллов в океане было бесчисленное количество, все эти острова следовало проверить на наличие там имперской охранной дивизии. Так вот вчера командир спецназовцев, наконец-то, доложил, что следов 12-й охранной имперской дивизии на островах не найдено, что с сегодняшнего дня он со своей командой начинает работать на самом побережье Ассилима.

Полковник Такобу встретил Великого князя Ивана I и радостно пожал ему руку. Он, широко улыбаясь своей страшной улыбкой паяца, предложил гостю посмотреть парад войск, который будет проведен в честь его визита.

В этот момент в мысленном диапазоне на Ивана вышел Болеро Лазанья, он доложил о том, что разведчики только что обследовали территорию этого военного лагеря. В его дальнем углу, по направлению на северо-запад от места, где он сейчас находится, находится двухэтажная постройка, которая до упора забита ротой штурмовиков христопродавцев.

– Иван, мы их можем задержать, но остановить не сможем. Около взвода этих штурмовиков обязательно к тебе прорвется. Если Ирга поднимет своих парней, то тогда все будет в порядке!

– Спасибо, Болеро, за информацию! В крайнем случае, Андрюшка Мартынов и Федор Терехов примут бой. Они попробуют задержать христопродавцев на пару минут. А я за это время уничтожу Такобу!

– Нет, Иван, так дело не пойдет! Мы так не договаривались! Твоя жизнь нам нужна, так как у нас впереди имеется большая цель, которую мы с тобой обязательно достигнем. И эту цель ты предлагаешь, разменять на какого-то полковника! Это две несоизмеримые вещи! Мы на это не согласны! Постарайся, мысленно воздействовать на Иргу Фример или на ее любовницу Фису, так как женщины более чувствительны к своим внутренним позывам, чем мы с тобой. Ты, Иван, не имеешь права умирать, должен жить ради нас своих товарищей!

Продолжая поддерживать с Болеро ментальный контакт, Иван своим мысленным зондом решил для начала обследовать сознание самого полковника Такобу. Он тут же обнаружил, что тот обладает зачатками телепатии, что он сейчас с кем-то ведет мысленный разговор, кого-то в чем-то яростно уверяя. В тот момент под навесом они находились всего вчетвером, – полковник Такобу был в одиночестве, а Ивана сопровождали два офицера-телепата. Дальнейшее исследования мозга этого полковника показали, что, оказывается, 12-я охранная дивизия уже давно ему не подчиняется. Кто-то из ее командиров за его спиной вышел на христопродавцев и сам им предложил услуги дивизии по охране их нефти и газопроводов за определенную мзду, разумеется. А полковнику за молчание платили всего тысячу тернье в месяц и содержание двух батальонов, чтобы он только молчал!

– Господин Великий князь, как вы желаете, первым выступить перед войсками моей дивизии, или предоставить мне это право! – Вежливым голосом поинтересовался полковник Такобу.

При этом, Иван ощутил, как в сознание Такобу формируется, принимает четкие очертание внутреннее желание быть всегда и во всем быть первым. Он хотел первым выступать и перед своими войсками, которых, в принципе, не существовало. Каким-то образом самому полковнику Такобу пока удавалось поддерживать помпезную сторону происходящего события, убеждать самого себя в том, что он командир дивизии! Желая, оттянуть время начала атаки штурмовиков христопродавцев, чтобы более подготовиться к отпору, Иван вежливо кивнул головой и сказал:

– Разумеется, полковник, я не против того, чтобы вы первыми обратились бы к своим войскам!

Полковник Такобу, вышел вперед, из кармана достал бумажку и, сосредоточенно в не всматриваясь, начал говорить:

– Господа офицеры, старшины и рядовые, сегодня мы собрались, чтобы встретить и поприветствовать Великого князя Ивана!…

Если судить по объему текста, напечатанному на трех страницах, то в запасе у Ивана еще оставалось три минуты свободного времени. Он попытался по-очереди вызвать Тэга Торбу, но тут же убедился в том, что сознание этого павлианца было занято одной лишь великолепной, божественной и самой прекрасной на свете Иргой Фример, о существовании всего остального на свете генерал майор напрочь позабыл. Ирга Фример оказалась весьма посредственной телепаткой, но она прекрасно обходилась своими внутренними ощущениям. Ирга почувствовала, как кто-то пытается пролезть к ней в сознание, но в тот момент эту женщину больше интересовали только шаловливые ручки генерал майора Торбы и ничто другое, поэтому она вежливо отказала незнакомцу.

Лейтенант Фиса оказалась прекрасной телепаткой, толковой собеседницей, но с ней по юности ее возраста пока еще никто не работал. Ей потребовалась минута для того, чтобы догадаться о том, кто же с ней пытается войти в контакт. Дальше все было гораздо проще, рота капитана Фример и сама капитан были подняты по боевой тревоге. Именно в этот момент полковник Такобу прекратил чтение своего обращения, он сложил лист бумаги и упрятал его в карман. Жестом руки полковник совсем уж собрался предложить Великому князю занять его место, как в этот момент за лесополосой послушались первые звуки стрельбы из автоматического оружия.

Это разведчики под командованием Тэга Торбы атаковали здание, битком забитое штурмовиками христопродавцев. Они обстреляли его из автоматического оружия, а также из гранатометов и энергометов. Над лесополосой начал подниматься первые черные клубы дыма. К тому же сейчас начали раскрываться десантные люки всех прилетевших вместе с Великим князем глайдеров, из которых тонкими ручейками потекли отделения и взводы бойцов. Добравшись до определенного места, они ложились на землю, принявшись, саперными лопатками долбить сухой песок, строить себе полевые убежища – окопы и траншеи, готовить пулеметные и гранатометные точки.

Тщеславие самого полковника Такобу продолжало играть с ним злую шутку. Он сам не захотел, чтобы кто-либо из офицеров его дивизии его бы сопровождал во время церемонии встречи Великого князи. За это свое тщеславие он жестоко расплатился, оставшись в полном одиночестве и без связи со своими же войсками в тот момент, когда они были ему же более всего нужны!

Князь Иван подошел к полковнику Такобу и негромко произнес:

– Полковники, именем императора Фальконета IV, арестуйте этого павлианина за том, что он нарушил имперскую присягу, изменил своей родине!

Одновременно по каналу ментальной связи Иван произнес:

– Генерал майор Лазанья, приступите к командованию 12-й охранной имперской дивизии! В данный момент полковник Такобу нами арестован, вы можете, если хотите, его допросить!

– Спасибо, Иван! Я сейчас прилечу!

В этот момент небо над островом вдруг заполнилось множеством летательных аппаратов. Своей конструкцией эти летательные аппараты напоминали те короткохвостые истребители, которые в свое время атаковали, почти сбили планетарный шаттл, в которым группа Ивана Краснова доставлялась на Сольвейг. Тогда в бою погибли пилоты этого шаттла Зефира и Кариан, которые так и не покинули своих рабочих мест ради того, чтобы спасти молодых и таких симпатичных землян! Эти истребители, сейчас разбившись на двойки или тройки, раскрутили убийственно-бешеную карусель над посадочной полосой.

Первым делом они атаковали разведчиков, которые вели огонь по зданию, в котором укрывались бенвильские штурмовики! Разведчики понесли первые потери, погибли несколько гранатометчиков и энергометчиков. Бенвильские штурмовики, воспользовавшись этими обстоятельствами, прорвались из горящего здания. Они на БТРах понеслись к тому месту, где полковник Такобу дожжен был принимать парад войск своей дивизии, но под навесом уже никого не было. Как только стало понятным, что смотра больше не будет, то командир моторизованного батальона 12-й охранной дивизии посадил своих бойцов в кузова гравитационных грузовиков и был таков! Два же полковника повели арестованного полковника Такобу в свой глайдер, а Великий князь Иван отправился на командный пункт, который развертывался в четырехстах метрах от навеса.

Вражеские истребители перенесли свои атаки и огонь из бортового оружия по бойцам батальона капитана Фример. Ирга к этому времени успела вновь вернуться в образ капитана специальных войск. Атаки вражеских истребителей ее бойцы встретили гранатометами по низколетящим истребителями, переносными зенитными ракетами началась стрельба по средневысотным истребителям. Если гранатометчики показали не очень хорошие качества своей стрельбы по низколетящим целям, всего одна сбитая машина! Зато зенитчики своими "Играми" и "Стрелами" уже сбили две вражеские машины. Да, тут еще пошла плотная стрельба из пехотного оружия, – все это заставило пилотов христопродавцев подняться повыше в небеса, где резко упала их эффективность ведения боя.

Тогда, Великий князь Иван, оценив складывающуюся ситуацию на поле боя, решил рискнуть, он приказал открыть огонь по вражеской авиации зенитно-ракетному комплексу "Лес"! Расчет этого комплекса уже давно был готов к открытию огня по вражеским истребителям, этот расчет быстро в минуту развернул установку, как только они появились над полем боя.

Получив прямой приказ князя на открытие огня, лейтенант Козлов, командир этого комплекса, приказал выпустить две ракеты из четырех по вражеским истребителям. Два истребителя христопродавцев были тут же подбиты, они упали на землю. Вражеские пилоты, почувствовав неладное, заволновались. Потерять пять машин в одном бою были слишком большие потери для такого среднего боя, тем более, что ни один пилот Сольвейга не мог бы сравниться с христопродавцами по опыту и мастерству пилотирования истребителей перехватчиков. Но, когда над лесом снова взмыли еще две зенитные ракеты ракетного комплекса "Лес", то хваленые мастера воздушного боя попросту с него бежали, напрочь, забыв о прикрытии своих собратьев – пехотинцев и спецназовцев!

Государство Бенвилль своими границами выходило на океанское побережье, но оно никогда не имело своего боевого флота. Оно обходилось одними только торпедными и ракетными катерами! Поэтому Иван в бою за атолл Мориньи не ожидал, что христопродавцы применят эти свои катера. Но он также не ожидал и того, что вражеская авиация так легко откажется от самого атолла, откатившись на свои исходные позиции, то есть навсегда его покинет. Ведь соорудить аэродромный комплекс в океане на островах это вам дело не шуточное, вернее, не шуточные капиталы были нужны для такого строительства. А бенвилльцы привыкли к тому, чтобы бесплатно брать все то, что плохо лежит. Причем, они этим пользоваться, не привнося ни тернье своих инвестиций в развитие инфраструктуры атолла. В результате, потеряв аэродром на атолле Мориньи, они откатились на сотни километров к своему побережье, практически полностью потеряв контроль над практически всей акваторией Большого океана. Они перестали быть хозяевами океанских просторов!

Утром следующего дня, когда князь Иван проснулся, ему разведчики на подносе преподнесли два разведсообщения. От первого он пришел в хорошее настроение, а от второго взбесился и долго, едва ли не нагишом, погода была жаркая, как это он сам после утверждал, бегал по двору своего дома, нехорошо при этом выражаясь. Последнее часто в своем узком кругу и в узком кругу своего мужа, генерал майора Тэга Торбы, вспоминала Ирга Фример. Гости ее всегда просили, умоляли, вспомнить, хотя бы одно такое выражение, но дама стеснялась и густо краснела лицом, чему искренне удивлялся даже ее муж!

Одним словом, на следующий день Великий князь Иван I узнал, что он, оказывается, весьма популярная, многим знакомая личность в мире Сольвейга, что он будущий узурпатор власти на этой планете. Так как этот будущий узурпатор всепланетной власти нанес сокрушительный удар по коммерческим интересам Бенвилля, из-за этого удара Бенвилль был вынужден прекратить пиратство, навсегда покинуть Большом океан, сделав его зоной свободной торговли и корсарства. На это сообщение Иван покачал головой и подумал, что он в своей жизни постарается никогда больше не допускать подобных ошибок. Это будет большой ошибкой, станет его гибелью, если свои завоевания он будет строить на базисе только одной хрупкой победы. Любое завоевание нужно растить и лелеять, вкладывая в него средства для развития и устойчивости!

От второго сообщения князь Иван действительно пришел в ярость. Любой человек прогневается, когда узнает, что вчера он полностью победил, а сегодня узнает, что его вчерашняя победа над врагом была не вполне сокрушительной! Авиация и флот врага отступили, а вот вражеские инсургенты усилили борьбу! Чуть ли ни на каждом островке теперь прозвучали первые выстрелы и взрывы. Бенвильские инсургенты начали взрывать склады ГСМ, нефтепроводы, газопроводы, уничтожали штрейкбрехеров и коллаборационистов. Донельзя взвинченный этими новостями Великий князь Иван вызвал к себе молодожена Тэга Торбу. Он полчала ходил по нему голыми ногами, пытаясь его вернуть к мыслям о прежней работе. Но Тэгу все было по фигу, как интересы Великой Павлианской империи, так и интересы зарождающейся новой межзвездной империи. Все свои чувства он отдал великой и неповторимой Ирге Фример, своей будущей супруге, а для прежней работы у него никаких чувств не осталось!

Почувствовав зарождающий раскол в рядах своих соратников, Иван решил, как можно скорее разрешить растущую проблему раскола внутри рядов своих соратников. Он начал бегать по двору своего домика, дико орать о том, что:

– Я эту сучку, капитана Иргу Фример, разжалую в рядовые! Оставлю ее свой век дослуживать на этом атолле Мориньи, пускай с кремневым ружьем на часах постоит! А со своим мужем она пускай делает, что хочет, я же ему запрещаю заниматься деланием детей, и баста!

Выкрикнув очередную порцию угроз, Иван бежал к соседнему забору посмотреть, как соседи на это реагируют! Подействовало только на третий гон-крик, сама капитан Фример, одетая лучше, чем там какой-то генерал майор Болеро Лазанья предстала перед очами Великого князя Ивана I, который надув щеки сидел за столом на кухне своего дома и пил кофе. В ногах у него, на мате лежал задумчивый генерал-майор Тэг Торба, он даже не встал на ноги, чтобы поцеловать супругу в щечку, а как-то глухо сообщил:

– Ирга, я пока еще не сдался, но готов это сделать в любую минуту!

– Ну, и дурак! Я бы давно это сделала! А то всех соседей на ноги поставили, мне даже стыдно за твое такое благородное поведение! Прежде чем что-то делать, согласуй дело с женой, она тебя не обманет советом!

– Ну, так вы оба готовы послужить своему Великому князю, ребята? – Тут же поинтересовался князь Иван. – Время идет, а работы для вас все прибывает и прибывает!

– Я-то думала, что речь идет об одном из нас?

– Стал бы я тогда дожидаться твоего появления, майор Фример!

– Лучше, поставь капитан-генерал, а то к капитанскому званию я очень привыкла, менять не хочу! А чем конкретно будет заключаться моя с Тэгом работа, Великий князь?

– Я отдам вам на откуп Великий океан, вместе со всем его побережьем! Вы в своей работе должны придерживаться основных законов княжеского законодательства по мореплаванию?

– Но такого пока не существует! – Вступил в разговор заинтересованный Тэг Торба.

– Не существует, видишь ли, Ирга, а я этого почему-то не знал! Но в нашем княжестве есть очень много законодателей или людей, которые хотят стать законодателями. Они, что хочешь, придумают, им только заплати! Вот видишь, Ирга, насколько муж у тебя умный! Сказал всего два слова, а меня в такие расходы ввел! Так что расплачиваться вам придется обоим! Итак, Большой океан – в вашем распоряжение. Вы же мне платите пятьдесят процентов своих месячных доходов на вооружение большой армии, созданием которой мои офицеры займутся в самое ближайшее время!

– Пятьдесят, это очень много, Великий князь! Да еще в самом начале нашего пути! Я согласно на тридцать процентов!

– Нашла, дурака! На тридцать процентов я твою Фисоньку поставлю, она мне все за просто так сделает. Пятьдесят процентов доходов и не меньше!

– Так ты и на лейтенанта Фису глаз, Великий князь, положил! Молодая она еще, глупая! Ей бы мужа найти, родила бы она, а тогда можно было бы подумать о том, как ее использовать!

– И мужа найдем, и родить поможем, а работать она уже завтра, пускай, начинает! Ладно, хватит мне глаза от дела отводить! Так ты, Ирга, согласна, или нет на эти маленькие пятьдесят процентов. А то еще немного подумаю и все шестьдесят для себя заберу!

– Согласна, конечно, согласна! Но только объясни, чем мы с Тэгом все-таки заниматься будем?

– Вы уже слышали, что я уже вам пообещал, весь Большой океан вам на откуп отдать, делайте с ним, что хотите! Только, чтобы ни об одном инсургенте я не слышал! Чтобы не горели на атоллах склады ГСМ, не врывались бы нефтепроводы и газопроводы! Ты Тэг Торба становишься моим верховным комиссаром по делам мореплавания и рыбной ловли в Большом океане, а ты Ирга Фример станешь командиром 12-й охранной дивизии и наводишь должный порядок на просторах этого океана.

Под вечер этого же дня поступило, наконец-то, донесение от командира спецгруппы, которая позавчера приступила к работе на территории государства Ассилим. Командир в этом своем донесении подтвердил, что части 12-й охранной дивизией полковником Такобу незаконно используются в качестве наемников на территории этого государства, богатого газом и нефтью. Поздно вечером Иван покинул четыре стены своего дома, вышел на океанский берег, уселся на ствол дерева, почти превратившийся в камень. Это дерево, видимо, тысячи или миллионы лет тому назад было выброшено океанскими волнами на берег, и с тех пор лежит тут никем не тронутое.

Князь Иван сидел на останках дерева, смотрел на великолепную луну и вел мысленную, неторопливую беседу со своей женой. Он категорически отказался брать с собой в поход Великую княгиню Маарии, как только она ему сообщила о том, что беременна их первенцем. Оставшись на делах всего княжества, Маария вдумчиво входила в каждое государственное дело, следила за тем, чтобы оно не застаивалось бы в различных бюрократических кабинетах, доводила его до логического и полного разрешения. Каждый вечер она по часу или даже более беседовала с мужем по государственным и семейным делам!

В ходе мысленного разговора князь Иван попросил Маарию подготовить и направить дипломатическую ноту владетельному Хусейну, повелителю государства Ассилим. В этой ноте нужно было бы так написать о том, что Великий князь Иван I предлагает повелителю Хусейну свою дружбу и защиту, если тот войдет в его империю, как независимое государство. Иван ненадолго задумался, а потом сказал:

– Маш, ты уж сама подумай, как правильно сформулировать эту фразу о независимости! Да, Хусейн, будет независим только в финансах, которые нам должен выплачивать. Он сможет принимать некоторые правительственные решения, но прилюдно откажется от обладания вооруженными силами! Если потребуется, то армию только мы будем ему предоставлять!

– Ты хочешь ему предложить конфедеративное решение вопроса независимости своего государства, Ваня! – Задумчиво произнесла Великая княгиня. – Я постараюсь это сделать так, чтобы не ущемить его чувства повелителя!

– Я так и думал, Маш! Только ты у меня можешь сделать так, чтобы люди, принимая болезненные для себя решения, особо не страдали нравственно и физически! Если Хусейн меня правильно поймет, то уже на следующий день после получения его согласия, наши войска дружественно высадятся на берегу его государства, войдут в его столицу. Даже если он не согласится, то все равно наши войска дружественно высадятся на побережье его государства. И это произойдет по независящим от нас и от Хусейна причинам. Этот хитрец, полковник Такобу, свою дивизию сдал в аренду бенвильцам. Сейчас дивизия несет охрану большой территории нефти и газо рождения Ассилима. Мы уже вошли в контакт с командиром одного из полков этой дивизии, завтра собираемся ему рассказать о той интриге, которую так лихо закрутил Такобу.

– Да, я поняла, что империя моего отца столь велика, что он не в силах контролировать всех своих наместников, кто-то из них ведет свою собственную политику, прикрываясь его указами и имперским законодательством. Только наличие в имперском окружении истинных соратников позволяет тому или иному императору создавать сильную империю, а после его смерти получится так, как недаром в народе говорится, как фишка в казино ляжет!

– Так это правда, Маш, что твой отец – император Фальконет IV?

Иван даже сделал небольшую паузу после этого своего вопроса, ожидая ответа жены, но Маария промолчала. Тогда Иван продолжил дальше свою вечернюю беседу с женой.

– Поэтому, Маш, ты понимаешь, почему я так хочу, получить в свое распоряжение всех парней, с которыми обучался в фильтрационном лагере. Но твой отец мне выделил всего сто человек из остававшихся двух с половиной тысяч ребят.

– Вань, не надо больше вспоминать об этих ребятах! После того, как твоя группа "Браво" была призвана в армию, в империи начались большие беспорядке по этому вопросу. Появились павлианцы, которые стали требовать смерти всем землянам, независимо от того, служат ли они в павлианской армии, или нет! Кто-то, а это мог быть и сам комендант лагеря, Жирард Менкес, устроил термоядерный взрыв в том лагере. Этот взрыв выжег все, и караульщиков и курсантов. Те сто человек выжили случайно, они уже были призваны в армию, когда на Колибри произошел этот подлый термоядерный взрыв. Так что тебе после Сольвейга придется решать немало дел и в Великой Павлианской империи. Отец мой стал совсем старым павлианцем, ему уже больше девяноста лет, он больше не может омолаживаться!

Великий князь Иван сидел на дереве до глубины души пораженный всеми теми новостями, которые он только что услышал от своей Маарии. Он только сейчас начал понимать, что встал на жизненную стезю, которая уже никогда не принесет ему полного спокойствия!

Повелитель Хусейн быстро согласился с предложением, которое сформулировала Великая Княгиня Маария и от имени Великого князя Ивана I предложила обсудить в тексте дипломатической ноты, доставленной в правительство государства Ассилим уже на следующий день. Хусейн тут же набрал личный телефон князя Ивана, чтобы с ним переговорить по этому вопросу, не откладывая его в долгий ящик бюрократической переписки.

– Иван, это ты? – Услышал князь Иван запанибратское обращение в своем телефоне, от такого обращения он уже давно отвык.

– Да, это я, Великий князь Иван I! А кто это мне звонит, по какому вопросу? И почему мне звонишь по прямому телефону, а не начнешь разговор с кем-либо из моих помощников?!

– Иван, если ты решил со мной дружить, то давай не будем говорить о помощниках. Мой дедушка мне всегда говорил, если хочешь решить какой-либо серьезный вопрос, то всегда обращайся к главе государства. Если он скажет "да", то и другие скажут "да", вопрос только надо решать такой, кому и сколько давать за это "да", чтобы и тебе самому что-то осталось от этого "да"!

– Да, кто же это говорит? Ты, понимаешь, я очень занятый человек, не могу своего времени тратить на пустые разговоры!

– Ты говоришь, что много денег тратишь на пустые разговоры! А три триллиона тернье в год, это тебе, что пустые разговоры?!

– Какие три триллиона тернье в год? Я ничего о такой сумме не слышал! Да кто же мне звонит, ты, хотя бы назовись! Может быть, мне тогда легче станет с тобой разговаривать!

– Зовут меня Хусейн, я повелитель государства Ассилим! Мне только что принесли письмо от тебя, в котором ты излагаешь здравое предложение. Так что в первых же словах я говорю тебе о том, что согласен войти в твою империю конфедеративным государством, но, сколько ты мне за это заплатишь?

– Хусейн, подожди, во-первых, я не привык столь серьезные вопросы обсуждать по открытой телефонной линии. Ты только себе представь, что наши секретные коммерческие переговоры станут известны всему миру Сольвейга! Поэтому, если ты не против, то уже завтра утром, я могу появиться в твоей столице Эль-Рояле. Там мы может провести переговоры и подписать договор о дружбе и сотрудничестве. После чего мои войска вступают на территорию твоего государства…

– А что ты сделаешь с этими шайтанами христопродавцами, которые в моей столице ведут и чувствуют себя как дома, на своем проклятом севере. Я ведь не смогу в равной мере платить им и тебе! Ну, хорошо, Иван, завтра утром приходи ко мне во дворец, ты его адрес, наверняка, знаешь!

И Хусейн, ни слова больше не говоря, повесил трубку. Похоже, было на то, что он звонил из уличного таксофона. Князь Иван еще некоторое время подержал в свое руке трубку мобильного телефона, о существовании которой, как утверждал босс его княжеской секретной службы, некий генерал майор Тэг Торба, никто на всем белом свете не знал. Но решил скандала по этому поводу не поднимать, а попросту собираться в дорогу, в гости к бедуину по имени Хусейн. Ближайшему солдату он приказал, срочно разыскать лейтенанта Фису, которая, по совету его жены Машки после того, как она родит, перейдет в управление некоторым министерством. Солдат непонимающе продолжал стоять на месте, видимо, он не знал, кто это такой лейтенант Фиса. Тогда Великий князь махнул на него рукой, а сам мысленно попытался вызвать Фису. Та мгновенно ему ответила:

– Ты, девонька, знаешь, что, давай, заходи ко мне! Поговорить нам срочно надо! –

Загадочно высказал свою мысль Великий князь девчонке, но, если бы он только понимал, как его мысленный призыв восприняла та девчонка?!

Фиса очень скоро переступила порог его комнаты, которая имела четыре картонных стены, но не имела крыши над головой, откуда за ней наблюдала Ирга Фример. Из-за этих стен в этой комнате можно было славненько полежать в теньке в самой середине дня, приятно провести время ничегонеделанием. Одновременно посматривая на небо, на котором можно было увидеть и попытаться сосчитать звезды. Вот Иван этим пересчетом и занимался, к этому времени он звезд насчитал почти миллион, лежа, почти сидя, на кровати с высоким изголовником. Из всей одежды на нем была одна только набедренная повязка, так как в комнате было очень жарко, не смотря на то, что не было крыши. В ожидании лейтенанта Фисы, Иван как-то незаметно для самого себя задремал.

Каким-то внутренним наитием князь Иван вдруг почуял, что в комнате сейчас он находится не один. Кто-то пытался неумелыми, непривычными к этому делу руками развязать его набедренную повязку! Иван этого "кто-то" раз шуганул рукой, но тот упорно продолжал возиться с его повязкой на бедрах, тогда он второй раз махнул рукой и попал во то-то мягкое. Тут же послышался девичий вскрик:

– Вы срочно меня вызывали, а когда я пришла и занялась делом, то стали вдруг ногой дрыгать, то рукой махать! Только и мешаете мне завершить это дело! Видимо, не зря мне, Ирга, говорила о том, что слишком далеко у вас зашло это дело!

– Какое дело? Какая Ирга? Я ведь вызывал лейтенанта Фису!

– Ну, я к вам и пришла! Вижу, вы тут голый спите, то сразу же поняла, какую вы мне работу предлагаете. Сначала решила попросту уйти, не попрощавшись! Но потом мне так тебя жалко стало, по-женски, жалко, к сердцу захотелось прижать! Вот я решила остаться и вам помочь в этом деле!

Спросонья, князь Иван ни черта не понимал, о чем ему тут Фиса лепечет! Ее он вызывал для очень серьезного разговора, а она ему о каком-то деле рассказывает, упоминая капитана Фример. А любое упоминание этой капитанши всегда приводит к каким-то осложнениям и на службе, и в быту. Слегка напуганный этими обстоятельствами, князь Иван подтянулся на локтях и присел, чтобы увидеть, что его набедренная повязка уже развязана и существо, в нем запрятанное налилось какой-то полнотой и силой, а Фиса его нежно поглаживает рукой. Уже вдвойне напуганный этими обстоятельствами, князь Иван накинул на себя мятую простынь, так легко его предавшую, и испуганным громким голосом прорычал:

– Лейтенант Фиса, стоять смирно!

Девчонка, только что стоявшая перед ним на коленях, в мгновении ока, словно распрямленная пружина, взлетела на свои длинные ножки и замерла в положении смирно. Уже через секунду князь Иван сообразил, что он лучше бы он этого не делал, не приказывал бы полураздетой девчонки вставать в положение смирно. Сейчас перед ним стояло напуганное существо, одетое в простенький сарафанчик, который абсолютно ничего не скрывал, что спереди, что сзади и что с ее боков. Как ее не крути, в какую позу ее не поставь, отовсюду вылезают женские прелести, которые, казалось бы, были надежно спрятаны под трусиками, под ленточками, под самим сарафанчиком.

Но Иван тут же убедился в том, что настоящую женщину нельзя спрятать нельзя, если она самого этого не пожелает и на себя даже натянет волчий тулуп до пят! А Фиса, эта девчонка уже почувствовала себя героиней любовного романа. Что-то в ней вдруг изменилось, появилась какая-то в себе уверенность, а также уверенность в том, что этот мир мужчин принадлежит только ей! Эта простая девчонка вдруг поняла, что Великий князь Иван в чем-то уже принадлежит ей, лейтенанту Фисе. И если бы он уже не был бы женат на Великой княгине Маарии, то уже сейчас валялся бы у нее в ногах. Но Фиса была умна, она также хорошо поняла и то, что Великая княгиня Маария будет ее терпеть, даже если она будет рядом с князем, до тех пор, пока она не перешагнет определенную границу с князем. Как только она это сделает, то с ней поступят очень просто, смахнут рукой с лица земли!

– Я вас слушаю, Великий князь Иван! – Сказала кротко девушка.

– Ты уж меня извини, что начало нашей встречи приняло такой карамболь. Я лично этого не хотел, но, видимо, судьбы вместе наши очень схожи! Поэтому, может быть, я сделал правильный выбор, желая тебя сделать практически вторым человеком в той империи, созданием которой вскоре займемся. Итак, Фиса, Великая княгиня Маария попросила меня обратить на тебя свое особое внимание и приблизить к себе. Через восемь месяцев она должна родить и тогда ты должна занять ее место!

Увидев, как оживилось девичье лицо, как оно заулыбалось, Иван сразу же понял, о чем именно Фиса подумала.

– Нет, нет, Фиса, не в ее качестве жены, а в качестве нашего семейного секретаря. После нашего разговора, ты здесь бросаешь все, увольняешься из армии и уезжаешь в Анкеру к Маше. Там в столице нашего княжества вы сначала вместе поработаете, под присмотром Маарии, разумеется, а потом уж ты начнешь работать самостоятельно и тайно с подчинением одному только мне и никому больше. Я не знаю, чему Маша будет тебя учить, но хочу высказать некоторые свои мысли по поводу того, что мне хотелось бы получить от тебя в конечном итоге.

В этом месте князь Иван поднялся на ноги, аккуратно, уже не стесняясь присутствия Фисы, поправил свою набедренную повязку, и начал размеренно взад и вперед вышагивать по помещению. В ходьбе ему было легче формулировать свои мысли, но высказывал он их почему-то голосом:

– Уже сегодня я убеждаюсь в том, чем крупнее государство, тем больше его бюрократический аппарат. Председатель правительства до конца не знает, чем именно занимается его министр в своей повседневной работе, он не знает, насколько эффективна эта его повседневная работа?! О министре люди думают и судят только по результатам его работы по отчетному периоду – в квартал, в год и в пятилетку. Но отчет готовит министерство самого этого же министра и тогда получается, что министр отчитывается сам перед собой, умный министр всегда может отчитаться перед главой правительства так, как сам этого пожелает! Но помимо министра в оргструктуре верховной власти имеются немало других людей. Некоторые из их отчитываются перед законом, но большинство перед главной государства. Причем, среди них имеются такие люди, которые во имя своего персонального будущего своего монарха сознательно вводят в заблуждение.

Иван подошел к столу и в мешанине, на нем творящейся, находит сигарету, ее прикуривает, и уже с сигаретой в руках продолжает поучать Фису.

– Фиса, ты должна понять, что будешь создавать не репрессивный, а контрольный орган власти. Ты и твои люди должны находить что-то неладное, скажем, в работе приказа или министерства торговли. После это вы должны сами приложить все усилия для того, чтобы исправить положение в этом министерстве. И только в том случае, если это у вас ничего не получилось, ты приходишь ко мне для кардинального решения вопроса.

– Я все прекрасно поняла! Когда мне приступать к работе?

– Отправляйся к своей мамочке, Ирге Фример! Скажи ей, что с сегодняшнего дня ты работаешь моей любовницей. В этой связи, скажи ей также, что ты вынуждена уйти со службы в армии! Завтра же отправляйся в распоряжении Великой княгини Маарии!

Князь Иван еще долго отходил от разговора с лейтенантом Фисой, он и не думал, что она такая красивая. Стоя у окна, по ментальному каналу он вызвал капитан-генерала Фример и поинтересовался:

– Ирга, как обстоят дела с подготовкой десантирования наших войск на территорию Ассилима!

– Да, никак, князь! Краем уха я слышала о том, что командир пока 12-й дивизии, с которым собирался встречаться командир нашей спецгруппы, оказался предателем. Он арестовал его и бросил на свою гауптвахту. Так что 12-я дивизия не собирается сдаться кому-то бы то ни было на милость победителя, а собирается продолжать свой бизнес наемников.

– Тогда, госпожа капитан-генерал Фример, позвольте мне напомнить вам о том, что недавно это вы, командир 12-й дивизии, как бы подписали со мной договор об использовании этой дивизии в коммерческих целях.

– Ну, ты Вань, даешь! – Только и смогла в ответ вымолвить Ирга Фример. – Фиску скрутил так, что она только о тебе лопочет! Только и говорит, какой ты великий, только я пока не поняла, что именно она имела в виду. А теперь ты и меня к ногтю ставишь!

Глава 9

Свое появление в Ассилиме князь Иван решил обставить по высшему разряду. Он был вынужден пойти по пути полковника Такобу, решив инсценировать, а проще говоря, из ничего, у него практически кроме роты Ирги Фример, ничего с собой не было, создать представление десантирования на берег оружия, морских пехотинцев. Для этого, разумеется, князю Ивану в первую очередь были нужны крупные надводные корабли, которых у него в распоряжении пока тоже, разумеется, не было. На атолле Мориньи были целехонькими захвачены пять торпедных катеров и два ракетных катера бенвильцев. Этими малыми судами и было решено создать основную суматоху десантирования. Они должны были беспрестанно плавать между большими кораблями, стоящими на рейде, и берегом, перевозящими морских пехотинцев и военные грузы.

Князь Иван в последний раз карандашом прошелся по сценарию высадки, яростно вычеркивая садистские предложения Ирги Фример, типа, ракетами большого калибра расстрелять какой-либо храм в столице Энсин государства Ассилим. Женщина искренне полагала, что эти события, расстрел храма и гибель пары десятков богомольцев, надолго войдут в анналы истории!

– Никогда не думал, Ирга, что ты такая кровожадная баба! Пара ракет и храм превратится в руины, тогда и нас народ христопродавцами назовет! Нет, уж, ты, Иргушка, постреляй со своей ротой где-нибудь в другом месте! Верни под наше крыло 12-ю охранную дивизию. Вот нам всем и будет радость, там вы настреляетесь от всей души! А потом, чего ты этими ракетами хочешь добиться?

– Повиновения, Ваше величество! Простого повиновения и страха! Когда народ боится, то это означает, что он власть уважает и любит!

– Уважение это хорошо, но вот страх нам во взаимоотношениях с народом, Ирга, совершенно не нужен! Тогда народ со временем восстанет против тебя и сметет со своего пути! Люди уважают гордых и независимых людей, лидеров государства. Они их поддержат, в случае возникновения такой необходимости, за ними пойдут даже и на смерть! Но во имя справедливости и родины, а если это уважение построено на страхе, то народ едва ли совершит такие подвиги!

– Да, и хватит нам спорить, Ирга! Сейчас мы все равно сделаем так, как я этого хочу! Никого расстреливать из ракет мы не будем. Нам нужно только этих несчастных бедуинов убедить в том, что мы великий морской народ и море нам по колено, оно нам послушно!

Этим утром лейтенант Фиса попрощалась и перецеловалась со всеми своими подругами офицерами, но прощаться с Великим князем Иваном, так и не пошла. Она переоделась в штатский сарафанчик, взяла свой тревожный чемоданчик и в туфельках на высочайшем каблуке вышла из казармы. Как только она появилась из подъезда офицерского бунгало общежития, то двое дворцовых гвардейцев отобрали у нее тревожный чемоданчик и пошли ее сопровождать. В тот момент Фиса находилась под наблюдением, по крайней мере, сотен биноклей. Это ее подруги по офицерскому сообществу наблюдали из других окон, а некоторые и с крыш бунгало за тем, как их подруга, простая девчонка, превращалась в любовницу самого Великого князя Ивана. Сегодня она вылетала в столицу для знакомства и на тестирование к самой Великой княгини Маарии. Все подглядывающие офицеры ахнули, когда увидели, что их подруге для перелета в столицу предоставили личный глайдер самого Великого князя. Вскоре глайдер поднялся в воздух и скрылся в низкой дождливой облачности. Девчонки офицеры упаковали свои бинокли, слегка всплакнув по случаю такой крупной удачи своей подруги офицера.

Примерно через час атолл Мориньи покинули и остальные глайдеры роты капитан-генерала Ирги Фример. После того, как атолл Мориньи покинул последний солдат княжества Трех Сосен, атолл стал никому не нужным хозяйством. Но со временем он был приобретен секретной имперской службой безопасности Великой Павлианской империи, стал имперской резиденцией, в которой император Фальконет IV будет доживать свои последние дни. По этой сделке комиссар по рыболовству княжества Трех Сосен, некий Тэг Торба, получил сто пятнадцать миллионов тернье наличными от генерал майора павлианской службы безопасности тоже некого Тэга Торбы. Павлианский имперский банк шестьдесят миллионов тернье перевел на счет некого капитана Ивана Краснова, и двадцать миллионов тернье – в качестве комиссионных услуг были переведены на счет капитана-генерала Ирги Фример.

В океане глайдеры вышли на большой рыболовецкий корабль, который предназначалось исполнять главную роль в предстоящей инсценировке высадке дружественного десанта на берега государства Ассилим. Он должен был превратиться в линкора, флагма военно-морских сил княжества Трех Сосен. Пока художники и реквизиторы занимались перевооружением рыболовецкого корабля, глайдеры начали высаживать на его палубу морских пехотинцев Ирги Фример. Так как навыков в этом деле было мало, то есть их совсем не было, а провести дополнительные тренировки никто не догадался, то эта высадка происходила с некоторыми эксцессами. Если с солдатами все было в порядке, их по веревочным трапам опустили на палубу, то БТРы пришлось сбрасывать с высоты на палубу корабля. В результате падения с такой высоты бронетанковые технические средства превратились в металлолом.

Великий князь Иван посмотрел на Иргу, но та независимо пожала плечом и, подмигнув князю правым глазом, честно призналась, что на другое она и не рассчитывала, безапелляционно заявив:

– Такое случается, когда монархи мало внимания уделяют вооруженным силам! Вот боевая техника сама собой выходит из строя. Но я думаю, что нам поможет БТР Зверобой, он сможет один заменить всю это армейскую рухлядь. К тому Зверобой слишком застоялся без дел под стенами Анкеры, настала пора его снова подключать к настоящему военному ремеслу.

Так и в этом деле эта чертовка оказалась абсолютно права. Вчера вечером, переговорив по ментальному каналу с Машкой, князь Иван связался со Зверобоем и пригласил его к себе снова на службу. Сейчас этот чудо БТР подводной лодкой с чудовищной скоростью несся к побережному городу Энсин, чтобы там своим видом стращать и внушать к себе уважение со стороны бедуинов.

Где-то около двенадцати часов пополудни, в акватории города Энсин на рейд встала большая флотилия, линкор и четыре крейсера, под неизвестным бывалым мореплавателям флагом, на котором искусным художником были нарисованы три сосны. Толпа бедуинов на берегу тотчас же разволновалась, ведь не было предварительного оповещения или информации о предстоящей оккупации города, или о чьем-то дружественном визите. Начали с быстротой молнии закрываться биржи, казино, кинотеатры и просто театры, а также лавки менял иностранной валюты на главной проспекте. Ведь Энсин до поры до времени считался открытым портом, он пока не принадлежал ни единому государству Сольвейга.

Здесь следует открыть маленькую тайну, о которой пока не знал даже Великий князь Иван I, государства Ассилим тоже пока не существовало, он существовал как бы в теории, но не на практике. Просто один бедуинский шейх по имени Хусейн решил под своей власть поставить другие бедуинские племена. Он хорошо знал и то, что те же бедуинские племена аналогично желали иметь единую власть над этой всей этой территорией свободного порта, но эту власть они обуславливали одним условием, чтобы она принадлежала бы только их племени! Так что шейху Хусейну оставалось сделать всего лишь один шаг на пути строительства единого бедуинского государства! Ему было нужно повстречаться, чтобы договориться с другими шейхами о создании такого конфедеративного государства. Сам же Хусейн пока не спешил устраивать всеобщий курултай для других шейхов, для этого у него не хватало финансовых средств. Этот процесс он надеялся стронуть с мертвого места самим фактом дружественного появления войск Великого князя Ивана на бедуинском берегу.

Словом, Хусейн в этот момент тоже находился на берегу, наблюдая за появлением линкоров и крейсеров, ожидая высадки на берег, как он уже полагал, своего десанта. От вставших на рейде больших кораблей начали один за другим отваливать катера и баржи, ракетные катера кто-то почему-то замаскировал под баржи, которые устремились к берегу. Вскоре на берег начали выскакивать морские пехотинцы с нарисованными от ушей до ушей кровожадными улыбками. Эти парни стояли вооруженные до зубов, хладнокровно посматривая на окружающих их бедуинов, которые на удивление оказались низкорослым народом.

Некоторые бедуины попросту описались, когда на крутой берег из воды вдруг начала выползать какая-то железная громадина. Она из воды проползла по песку, в пух, и прах разнесла шесть метров бетонного парапета океанского берега, чтобы без единой царапины встать поперек автомагистрали, полностью перекрыв транспортный поток в обе стороны. В ней зашумели различные механизмы сервиприводов, приводя в порядок 30 мм автоматические пушки, блок зенитных ракет. Затем сработал блок ПТУРСов, демонстрируя зрителям остроносые снаряды, способные пробить любого сплава броню.

Словом, бедуины стояли перед этой военной "игрушкой" и, не отрывая глаз, следили за тем. как она демонстрирует им свою силу и мощь! Таким красавцем БТР Зверобой впервые предстал перед такой широкой публикой! Он настолько разогрелся от внимания публики, что решил уже без согласования с командиром, ко дну пустить одно из суден, стоявших сейчас на рейде, чтобы собравшемуся народу наглядно продемонстрировать свою силу и мощь!

– Ты бы там осторожней, Зверобой! Стрелять не вздумай, а то всю нашу флотилию потопишь! – Строго-настрого предупредил распоясавшегося паренька в образе чудо БТРа Великий князь Иван! – Ну, а вы, господа бедуины, не подскажете, где нам найти господина Хусейна, повелителя государства Ассилим?!

Этим неожиданным вопросом он вызвал крайнее смущение бедуинского народ, каждый второй из этих несчастных носил имя Хусейна! Люди начали разводить свои руками в стороны, словно этим хотели сказать, что мы такого Хусейна не знаем, но в этот момент из толпы вынырнул кривоногий бедуин, который тут же затараторил:

– Хусейн – это я! Дорогие гости, вы прибыли а Энсин по моему приглашению! Добро пожаловать! Я вас всех размещу в конюшне моего троюродного брата!

Как нарочно, именно в этот момент, на рейде послышались громкие взрывы. Стали взрываться, и в воздух влетать, а затем один за другим идти ко дну большие корабли флотилии княжества Трех Сосен. Вскоре собравшимся на набережной бедуинам стала ясна и причина, вызвавшая эти непонятные взрывы. Так как Ивану было совершенно непонятно, кому это понадобилось взрывать и пускать ко дну простые рыболовецкие суда?! Но подняв голову, он увидел, как в небесных просторах, из океана к городу приближалась большая волна вражеских штурмовиков в количестве пятидесяти штук. Они шли без истребительного прикрытия, открыто, грозно сея вокруг себя боль и смерть народную. Ирга Фример первой догадалась о том, что эти штурмовики попытаются нанести бомбоштурмовой удар по людям, бедуинам, собравшимся на берегу.

– Рота, воздушная тревога! Пулеметчики и гранатометчики отражать воздушные атаки, другим – разгонять и укрывать от воздушного нападения бедуинов. И ты, Зверобой, черт тебя подери, работой на всю силу, покажи этим христопродавцам, где наши раки зимуют!

Все изменилось в одно мгновение, толпа бедуинов была разогнана и попрятана в подвалах портовых зданий. Когда вражеские штурмовики подошли к береговой черте, то за срезом волн их ожидали автоматические пушки Зверобоя и гранатометчики. Зенитчиков, Ирга Фример решила не вводить пока еще в бой. Первым открыл огонь по вражеским самолетам ракетно-зенитный комплекс "Лес". Лейтенант Козлов еще на дальних подступах своими четырьмя ракетами сбил первые четыре вражеских штурмовика. Его расчету в тот день удалось еще два раза зарядиться и разрядиться, сбив в общем итоге восемь штурмовиков, после чего ракетно-зенитный комплекс "Лес" скрылся в разрывах авиабомб, он уже больше уже не стрелял ро вражеским самолетам.

Но тут заговорили автоматические пушки Зверобоя, что ни выстрел, то сбитый вражеский штурмовик. И тогда вражеские пилоты, а это действительно были христопродавцы, прожженные мастера штурмовки с любых высот, все свои усилия сконцентрировали на этом БТРе. Закрутилась, чертова карусель, вражеские штурмовики шли в атаку из любого положения, с любого направления. Каким-то чудом их штурмовики не сталкивались друг с другом. Зверобой вел ответный огонь из пушек, он уже несколько раз перезарядил кассеты с зенитными ракетами, христопродавцы, не смотря на существенные потери, продолжали его атаковать!

И тогда капитан-генерал Ирга Фример отдала беспристрастный приказ:

– Зенитчикам вступить в бой!

Вражеские пилоты сломались, когда одновременно с земли, но из разных огневых позиций небо прошили зенитные ракеты из мобильных, ручных комплексов. Сразу десять штурмовиков были ими сбиты! Из пятидесяти бенвильских штурмовиков, которые защищали нефти, и газопроводы свободного государства Ассилим на базу вернулись только три штурмовика, да и те не подлежали ремонту и восстановлению! Бой против штурмовой авиации христопродавцев закончился, продемонстрировав единение свободного народа бедуинов, которые тоже стреляли по бенвильских штурмовиках, но только из кремниевых ружей, с вооруженными силами княжества Трех Сосен!

В преддверии трудных переговоров с бедуинами, Великий князь Иван I отказался свою делегацию размещать в конюшне троюродного брата Хусейна. Он приказал снять весь верхний этаж самой приличной гостиницы города Энсин, на котором располагались апартаменты. Узнав о сумме, которую директорат гостиницы заломил за аренду этажа, князь Иван попервоначалу сильно закручинился. Но тут верх взяла его крестьянская привычка, ему захотелось получить большую скидку, чтобы, хотя немного сэкономить! Иван лично продумал и выдвинул следующее деловое контрпредложение директорату гостиницы. Суть этой сделки заключалась в том, что они не будут вообще ничего платить в гостинице до того момента, пока шейх Хусейн не примет всех их предложений. Князь Иван предполагал, что ему придется долго уламывать главу упрямых бедуинов, дня два – три не менее, прежде чем тот согласится подписать Договор о дружбе. Поэтому он попросил Иргу Фример оформить его предложение в качестве делового предложения от всей делегации, и уже сидел, потирая ручки и просчитывая возможную прибыль, которую он получит, если директорат примет его предложение?!

Ирга Фример скоро вернулась с переговоров с дирекцией гостиницы, она швырнула князю под нос, подписанный ими договор, заодно к договору приложила и счет, оплата которого начиналась с этого же самого дня. Князь Иван несколько раз просмотрел счет на двадцать тысяч тернье. Начал было раскрывать свой рот, чтобы Ирге задать вопрос, почему…, но в этот момент открылась дверь его апартамента, на пороге появился босой шейх Хусейн, который во весь голос прокричал:

– Князь, ты мой друг, я твой друг! Бедуины доверяют и разговаривают только со своим друзьям! Поэтому я при стечение всего народа бедуинов, готов тебя заверить в том, что я готов хоть сию секунду подписать с тобой любой Договор о Дружбе и ненападении между нашими странами!

До глубины души убитый началом такого серьезного разговора, Великий князь Иван даже привстал из-за стола, за которым только что пил чай, и поинтересовался, обратившись к Хусейну:

– Друг Хусейн, ни ты, ни я, мы оба должным образом даже не читали текста этого Договора, не знаем его содержания! Так как же ты может согласиться подписать такой серьезный документ, вообще не зная его содержания?! Ведь, этот Договор в немалой степени будет влиять на будущее всего бедуинского государства в будущем!

– Великий князь Иван, если помнишь, то, как только я переступил порог твоего жилища, что сразу же начал его словами, которые, могу тебе об этом поклясться, что они истинны, и произнесены от всего моего сердца! А именно: я твой друг, а бедуины всегда доверяли и сегодня продолжают доверять таким своем друзьям, как ты, Великий князь Иван I. Поэтому плечом о плечо мы с тобой можем, хоть завтра утром, подписать этот договор, а потом бесстрашно вступить в наше общее светлое будущее!

– Тем более, Великий князь, – вдруг послышался знакомый мужской, но хорошо забытый голос, – только что, Великая княгиня Маария поставила свою подпись под Договором о Дружбе и взаимном ненападении с империей Винту в Анкере. Так что у тебя сейчас имеются основные параграфы и условия, которые можно было включить переписать и в наш новый договор. Одна ночь работы писарей, завтра вы уже можете подписывать этот государственный документ!

Князь Иван перевел взгляд в том направлении, откуда послышался знакомый, но порядочно подзабытый голос Гарфи, княжеского воеводы по внешним сношениям. Министр почти полгода провел в столице империи Винту, создавая агентурную сеть для разведки, одновременно работая над этим договорам. Они крепко и по-дружески обнялись, у Гарфи на лице показались даже слезы умиления. Он, склонившись к самому уху Ивана, прошептал:

– Ваше величество, соглашайся на то, что ты завтра подпишешь этот договор с Ассилимом. А этого стручка бедуинского шейха отошли куда подальше, мне хотелось бы, как можно скорее, переговорить с тобой наедине. Есть интересные мысли, которые ты должен знать!

– Ну, что ж, шейх Хусейн, я поверил твоим словам о дружбе, и мы поступим следующим образом. Вечером ты, вместе с моим министром иностранных дел, приступишь к работе над содержанием нашего договора, а завтра мы его с тобой подпишем в присутствии прессы и широкой публики! Так ты согласен с таким графиком нашей совместной работы?

Шейх Хусейн задумался на секунду, а затем медленно, утвердительно кивнул головой. Он все еще находился в процессе размышления, когда князь Иван снова заговорил. Пока шейх бедуинов думал, а затем утвердительно кивал головой, в голове Ивана вдруг мелькнула мысль о том, что было бы опасно этого бедуина оставлять на свободе, даже до вечера. Поэтому он предложил:

– В этой гостинице мы заказали много номеров! Ты мог бы остановиться в одном из них до вечера, а затем в нем переночевать. В этом номере все оплачено, так что можешь не стесняться и себе заказывать, чего не пожелаешь! Эй, прислуга, проводите главу государства бедуинов на покой и отдых в один из президентских номеров. Исполняйте его любое пожелание! Вечером же, Хусейн, за тобой придут и отведут в тот номер, где будет идти работа над Договором!

Как только шейх Хусейн исчез за дверями апартаментов, слуги повели его в ночное заключение, князь Иван, широко развел руки в стороны, и по барски поинтересовался:

– Гарфи, почему ты появился так неожиданно! Почему заблаговременно не предупредил меня о подписании договора с империей Винту? Мы так долго ожидали этого первого нашего Договора, а он подписывается в полной тайне! Даже свободная пресса Сольвейга, насколько я знаю, об этом подписании не осведомлена! Иногда я не понимаю, Гарфи, что же происходит вокруг нас?

– Наберись терпения, повелитель! Сейчас мои люди один из номеров этой гостиницы превращают в комнату для переговоров. В этом номере будут найдены и уничтожены все микроустройства для подслушивания и для записи чужих переговоров. Вот в этой комнате мы тогда сможем и переговорить.

– А если мы не будем разговаривать голосом, Гарфи? – Поинтересовался Иван!

– Бенвилль уже давно, а империя Винту совсем недавно разработала устройство для перехвата и расшифровки мыслей любого человека. Если вы, Ваше величество, когда-либо почувствуете, что у вас по неизвестной причине закружилась голова, то знайте, что это заработало некое устройство, которое своими лучами мешает нормальной работе вашего головного мозга. Мой вам совет, в этом случае начните повторять какую-нибудь детскую считалочку. Ну, типа такой: "Раз, два, три, четыре, пять, детки вышли погулять!" И тогда это устройство покинет ваше сознание!

– Интересные вещи ты рассказываешь, Гарфи! Об этом должна обязательно знать и моя Маша, и мой ближний круг советников!

– Великая княгиня Маария, Ваше Величество, об этом уже проинформирована. По этой причине она сейчас затеяла разработку защищенной дальней ментальной связи, немалые деньжищи она уже в это дело вложила! Так что, извольте, об этом не беспокоиться, с ней все в порядке! Что же касается ваших друзей и приятелей, то мы их всех обязательно вместе с вами проинформируем о делах на тайном и невидимом фронте!

Закрытое совещание ближнего круга Великого князя Иван I, главный воевода внешних сношений княжества Иоганн Гарфи начал с простых вещей. Всех участников совещания он брал за рученьку и лично по одному подводил к какому-либо разбитому в стене месту, совал ему под нос загогулинку и безинтонационным голосом произносил короткую фразу:

– Подслушивающее устройство МиГ4512, оное позволяет качественно вести прослушивание, запись на кристалл памяти тайных переговоров в помещении площадью сто квадратных метров. Часто используется в своей подслушивающей работе агентурой Бенвильского государства!

Или же:

– Записывающее устройство АА13Н34 – ведет профессиональную запись на свой же носитель в течение пяти лет. Используется агентурой государства Киринам!

Эту процедуру знакомства со шпионскими подслушивающими, подсматривающими и записывающими устройствами, отец Гарфи начал Великим князем Иваном, а закончил просмотром деяний супругов Анастаси и Болеро Лазанья.

Нет, этих супругов отец Гарфи по одному подводил к выставочным экспонатам шпионских жучков! Но супруги почему-то проявили по отношению к нему полную некорректность. Они стали громко возмущаться тем фактом, что они заняты настоящим делом, своей работой, а сейчас их время попусту разбазаривают. Ни слова не говоря, отец Гарфи достал из кармана другой кристалл и вставил в эжектор, на экране появилось время, а затем десятисекундный клип под музыку – супруги Лазанья занимаются любовью, Анастаси сверху! Затем на экране пошло затемнение и время, за два часа до начала совещания, – супруги Лазанья занимаются любовью, Болеро сверху! Снова пошло затемнение, и снова время – за десять минут до начала совещания, – супруги Лазанья занимаются любовью, Анастаси сверху!

Участники совещания молчали, тупо соображая, что нечто подобное можно было бы сотворить в отношении каждого из них. Отец Гарфи никак не прокомментировал этот факт. Тогда все взоры обратились на Великого князя Ивана, который сидел в своем кресле красный щеками, подобно сваренному в кипятке речному раку! Ведь, его и приятели, участники этого закрытого совещания, могли подумать о том, что это именно он заказал показательную порку супругов Лазанья!

Чтобы как-то замять это дело, князь Иван начал хлопать в ладоши, поначалу его друзья и приятели не разобрали кому именно, за прекрасное исполнение роли, Болеро или Анастаси, хлопал Великий князь! Но потихоньку стали присоединятся к его аплодисментам. Когда аплодисменты переросли в бурную овацию, то на ноги снова поднялся отец Гарфи, он поднял руку и громким сочным голосом сказал, что совещание не место для аплодисментов. Когда аплодисменты окончательно стихли, отец Гарфи принял позу лектора и заговорил о тайной войне на Сольвейге!

– Каждое государство на этой планете настроено на войну, его граждане знают, что рано или поздно им придется брать в руки оружие и идти убивать своего соседа или соседку. Почему именно такое произошло с Сольвейгом, а не с какой-либо иной планетой, объяснения всему этому пока не найдено в достоверных источниках. Хочу сказать, что, пока я находился в столице империи Винту, то очень много времени проводил в ее столичной библиотеке, изучая военную сторону историю всей планеты Сольвейг! В одном из источников проскользнула информация о том, что в свое время эта планета была родиной самых лучших солдат галактики Млечный путь. Ориентируясь на такую информацию, в этих же источниках я нашел доказательства того, что лучшими солдатами Млечного пути считались земляне. Эта раса появилась на планете Земля и в свое время, когда опустошились ее недра, навсегда покинули ту планету. Таким образом, существует малая вероятность того, что Сольвейг – это и есть таинственная прародительница землян, планета Земля. Но, хочу повторить это пока это только лично мой вывод на основании очень малого совпадения! Но этим даже малым совпадением сегодня очень многое можно объяснить из того, что происходило и сейчас происходит на Сольвейге.

Слова отца Гарфи ударили в самое сердце Великого князя Ивана и его семнадцати полковников, баронов, которые сейчас вместе с ним сидели за этим столом. Быть землянином, понимать, что сейчас он ступает по настоящей земле, все это наполняло гордостью, но и в то же время какое-то тяжкое бремя опустилось на его плечи. Всем существом Иван начинал понимать, что эту планету им, землянам, теперь потребуется завоевать и во, чтобы то ни стало сохранить для своих будущих поколений! Только сейчас князь Иван начал понимать, почему император Великой Павлианской империи, Фальконет IV, его, простого землянина вместе с восемнадцатью друзьями товарищами, послал на Сольвейг! Почему так разволновалась его супруга Великая княгиня Маария, когда еще, не став супругой, она так разволновалась в связи с предстоящим местом его службы. Почему она бросила все на Зеркале и прилетела к нему на Сольвейг! А главное, почему Фальконет IV заговорил с ним о создании межзвездной империи в альянсе с Великой Павлианской империей?!

В этот момент отец Гарфи на кафедре собрался с новыми силами, решив и далее, своих товарищей познакомить с подоплекой некоторых вещей, которые происходят на Сольвейге! Эти вещи он называл по-своему, по-простому, по-крестьянски – тайной войной!

Пару раз ночью Ирга пыталась разбудить Ивана, чтобы с ним посоветоваться по отдельным положениям договора, как правильно формулировать тот или иной параграф его статьи. На третий раз князь Иван не выдержал, пальчиком поманил к себе эту сварливую капитан-генерала и на ушко ей прошептал:

– Ирга, если ты еще раз разбудишь меня в самой середине вещего сна, в котором рассказывается о том, что будет с нами происходить с завтрашнего дня, то завтра я попрошу твоего же мужа, Тэга Торбу, отрубить тебе твою дурную голову!

– И что же тебе могло такого приснится, что ты готов красивой женщине отрубить голову, Великий князь? – Ирга Фример попыталась простой шуткой отделаться на столь страшное заявление своего командира.

В ответ Великий князь Иван цепко ухватил ее за руку и, пребывая с ней в соединении, с закрытыми глазами, по ментальному каналу начал транслировать изображение, которое демонстрировало штурм какого-то большого города. Тысячи и тысячи солдат цепями шли к городу, а от города навстречу им двигались бесчисленные вражеские танки и бронетранспортеры, которые пушечными выстрелами и пулеметными очередями уничтожали вражеских солдат, своими гусеницами давили пехотинцев.

Но вот вдали заговорили орудия залпового огня, колонны вражеской бронетехники одна за другой сгорали в адском пламени разрывов множества снарядов. Генерал Тэг Торба в сопровождении нескольких генералов и полковников стоял на кургане, он что-то объяснял и показывал на карте этим сопровождающим его офицерам. Именно в этот момент большая группа вражеских бомбардировщиков обрушивает на курган свой страшный груз. Курган с Тэгом и другими офицерами исчезает в гигантском пламени взрыва. Изображение исчезает, а на затемненном экране бегущей строкой пробежала короткая фраза, из-за которой Ирга едва не теряет сознание. Находясь на грани потери сознания эта женщина понимает, что она только что узнала великую тайну бытия, ей стало известно точное время и дата гибели ее собственного супруга, Тэга Торбы!

Разрывая на себе ворот кителя от внезапно наступившего удушья, Ирга Фример поняла, что время шуток и ее легкой жизни закончилось. Настало время платить за все то, что она натворила в своей прошлой офицерской жизни! И эта плата ужасна, как он теперь сможет жить с любимым супругом, с этим улыбающимся павлианином последние три с половиной года его жизни, оставшиеся до его смерти на том кургане?! Откуда-то из углового коридора вынырнул отец Гарфи, некоторое время он удивленно посматривал на Иргу Фример, словно впервые в своей жизни увидел заплаканные глаза женщины в порванном офицерском мундире. Но затем протянул руку, Иргу погладил по взъерошенным волосам на голове и тихо произнес:

– Поплачь, женщина! Пути господни неисповедимы! Настанет время, и ты сама покинешь этот мир. А до этого времени ты с мужем можешь совершить великое дело. Подави бунт на Большом океане, верни океан под десницу Великого князя! А перед смертью мужа, роди ему сына, это будет для него самым лучшим подарком! А для самой тебя сын станет его продолжением!

Когда отец Гарфи покидал плачущую Иргу Фример, то к этому времени он уже был не похож на крестьянина, занявшего высокую позицию в княжестве Трех Сосен. Стоило бы здесь также упомянуть о том, что отец Гарфи должен был в этот самый момент работать в другом номере гостиницы. Во главе группы писарей своего приказа он должен был составлять Договор о Дружбе с бедуинским государством, которого пока еще не было в этом мире, но который завтра родиться под именем Ассилим. Иргу Фример такие детали, кто с ней разговаривал и кто ее успокаивал, уже больше не волновали, она получила достаточно информации о том, как ей жить дальше с таким тяжелым бременем на своей душе!

А Великий князь Иван I продолжил спокойно спать в своей временной спальне гостиницы. Многие участники завершившегося поздно вечером совещания, решили не возвращаться в казарму, переночевать в гостинице, немного развлечься ночной жизнью. Они не ложились спать, а продолжали обсуждать новости, о которых им поведал Гарфи. Семнадцать земных полковников с бутылками вина и бокалами в руках переходили из одного номера в другой, чтобы встретиться с другом, выпить с ни бокал или бутылку вина. Поговорить на тему о том, что Сольвейг может быть их планетой прародительницей Земля. Пару раз та или иная группа этих полковников пыталась пройти в номер к князю Ивану, что узнать и его мнение по данному вопросу, но местная стража их не пропускала, утверждая, что он не может их принять, так как работает по статьям Договора.

В том же сне князь Иван узнает о том, что он и все его товарищи, коллеги по павлианскому фильтрационному лагерю стали избранными людьми по возрождению планеты Земля! Что именно они, земляне, а также присоединившие к ним павлианцы, возглавят борьбу по новому возвышению этой планеты, прародительницы землян. Долго и нудно в том сне обсуждалась сама вероятность того, кто же именно, каким нациям можно будет предоставить привилегию того, это когда чужие будут изгнаны с планеты, определять ее будущее!

В памяти Ивана сохранилась одна единственная картинка той вечерней и вещей беседы. Вокруг него все было расплывчатым, было невозможным даже определить, где же именно происходила сама встреча. Присутствующие на беседе собрались за одним общим столом! Рядом с Иваном расположились пять или шесть индивидуумов, но только одно лицо из них Ивану было знакомо! Да и то большей частью потому, что он его хорошо видел. Лица же других собеседников, если к ним Иван начинал присматриваться, почему-то теряли четкость изображения, становились расплывчатыми, не запоминаемыми и неузнаваемыми! Знакомое же лицо в этой плеяде незнакомцев, своими чертами, а также манерой излагать свои мысли, во многом напоминало ему лицо отца Гарфи, который так внезапно, после нескольких месяцев отсутствия, вдруг к ним вернулся.

На вопросы отвечали все те, кто действительно знал ответы по обсуждаемой тематике. Очередности в беседе никакой не соблюдалось, однажды одному из собеседников пришлось три раза кряду отвечать на его вопросы, касательно этапа самого начала и развития военных действий на этой планете. Беседа происходила в атмосфере дружелюбия, она ничего не скрывала, поднимались и обсуждались даже самые неприятные вещи, кто и когда предаст саму идею возрождения Земли?! Одним словом за эту часовую беседу князь Иван многое узнал, его мозги едва ворочались под полученным громадным объемом информации, когда индивид, чем-то похожий на Гарфи, вдруг ему сказал:

– Наша беседа, которую ты в своих мыслях называешь вещей, подошла к завершению. Мы многое обсудили, но, разумеется, мы не боги, потому так и не сумели рассмотреть и обсудить весь объем интересующих нас вопросов, а смогли обсудить только ту толику, которая сегодня попали в поле нашего зрения. Время от времени в наших жизнях будут происходить события, после которых мы будем снова собираться, чтобы обсуждать новые аспекты и перспективы наших жизней! Ты уже начал догадываться о том, что истинный я – не Гарфи?! Твой Гарфи погиб, по приказу Леоноры, первой леди-императора империи Винту, он был казнен, сожжением на костре. К сожалению, этот твой крестьянский староста так и не успел вырасти до положения министра иностранных дел, способного выйти из любого положения. Он так и не сумел правильно ответить на некоторые вопросы чернокожей красавицы. За и был предан очистительному огню. Я же в образе Гарфи, буду время от времени появляться в твоем окружении, чтобы со всеми вами поддерживать постоянный контакт.

Даже в наступившем сне князь Иван внутренне ощутил какое-то неудовлетворение самой этой встречаю, вернее, было сказать, ее внешним оформлением. Проснулся он рано, томимый ощущением неудовлетворенности, он быстренько накинул на себя порты и камзол и покинул, никем не замеченный, номер спальню. На лифте он спустился в лобби гостиницы, быстро его прошел и оказался на улице, где, не смотря на столь раннее время, было уже очень жарко. Эта жара особенно ощущалась из-за того, что в помещении гостиницы кондиционерами поддерживалась вполне прохладная атмосфера.

– Куда направляешься, дружок?! – За спиной Ивана послышался чей-то кроткий голосок. – Не будешь ли против того, чтобы я присоединился бы к тебе?

– Слушай, Зверобой! Ты когда-нибудь доиграешься этим своими голосовыми кривляньями! А потом, как ты можешь присоединиться ко мне, этой своей необъятной и неподъемной тушей!

– Да, я уже рядом с тобой! Ты только взгляни на эту птичку!

Откуда-то сверху на князя Ивана спикировал серый воробей. Он устроился на его правом плече, сел, свернувшись в серый клубочек.

– Ну, как? Нравится ли тебе мое поведение?

– Да, вроде бы ничего! Только я не уверен в том, живут ли воробьи в субтропиках?

– Да, кто на это может обратить внимание?! Это только ты знаешь, что я сегодня воробей, а никто другой, наверняка, этого не знает! Да и между прочим, почему ты, Иван, ни свет, ни заря оказался на улице. В стране, в которой понятия не имеют, что же это такое полиция, такое твое появление безоружным на улице очень опасно!

– Ну, ты в этом вопросе не вполне прав! Во-первых, я вооружен! – Иван себя похлопал по поясному ремню, на котором висел десантный нож. – Во-вторых, ты рядом со мной, а с тобой мне сам черт не страшен!

– Ладно, князь, кончай паясничать! В каком районе Энсина, ты собираешься прогуливаться? Я, на всякий случай ПТУРСы и ракетный станок настрою! В случае чего, по площади туда чем-нибудь садану, тогда от тебя плохие люди сразу же отстанут!

– Ну, Зверобой, в тебе никакого воспитания нет! Откуда в твоем лексиконе такие слова, как "садану"? Потом я собираюсь прогуляться только по набережной, а там только приличные люди собираются. Слишком уж слишком тяжелая ночь у меня выдалась, голову нужно немного размять, а то думать она совсем не хочет!

– Теперь я понимаю, князь, почему я в тебя такой влюбленный?! Да, потому что мы с тобой два сапога – пара! Голову размять собрался на набережной. Да там приличный народ собирается только по вечерам. А по утрам там всякий сброд ошивается!

К этому времени князь Иван уже шагал по набережной. Там было тихо, кругом мусорщики аккуратно собирали повсюду разбросанный мусор, аккуратно его сортировали и прессовали в брикеты. Примерно, восемь километров набережной с бетонным парапетом и современной автомагистралью пролегало по побережью, примерно, в двухстах метрах от среза воды. Ивану не захотелось шагать по пластобетону тротуаров и магистрали, он попросту спрыгнул с парапета и по песку зашагал к воде. Подсознательно Иван обратил внимание на то, что, если наверху, на тротуаре и на автомагистрали мусорщики работали строго по выделам участкам, то внизу, на песке, они попросту работали там, где придется. Эти мусорщики ходили по песку и что-то в нем разыскивали, копаясь в нем палкой с остром концом. Время от времени они нагибались и из песка что-то доставали, тут же пряча найденное в полотняный мешочек, висевший у них на шее.

Пару раз Иван попытался выяснить, что же именно мусорщики разыскивают в песке. Но каждая его попытка переговорить с мусорщиком встречала с его стороны безосновательную агрессию, мусорщик едва ли не с кулаками лез в драку к князю, бешено выкрикивая какие-то слова на своем бедуинском языке. Недоуменно пожав плечами, Иван продолжал свою утреннюю прогулку, с удовольствием вдыхая в себя воздух океанских просторов. В какой-то момент он почувствовал приближающуюся опасность, быстро осмотрелся кругом, заметил, как с двух сторон к нему стали приближаться мусорщики с угрожающими лицами.

Они что-то громко кричали на своем бедуинском языке, грозно размахивали палками, которые вдруг превратились в настоящее оружие. Великий князь Иван не понял причины, заставившую этих людей из простых мусорщиков вдруг превратиться в банду наемников, взять в руки оружие. Но и драться с ними ему совершенно не хотелось!

– Ты видишь и слышишь, что происходит? – Поинтересовался князь Иван!

– Да, я хорошо вижу, отлично слышу! Что ты сам хочешь, князь?

– Попросту их пугни! Я не хочу воевать и убивать местных мусорщиков!

После этих слов между князем Иваном и мусорщиками встала стена взрывов малокалиберных снарядов, разрывы которых никого даже не поранили!.

Глава 10

Князь Иван стоял на песочной дюне и с глубоким любопытством наблюдал за тем, как на берег с большого противолодочного корабля выгружался третий батальон 2-й десантной дивизии 25-го экспедиционного корпуса. Все их попытки войти в контакт с командованием 12-й охранной дивизии, договорится о возвращении этой дивизии под юрисдикцию имперского командования, так и ни к чему привели. Тянуть время больше было нельзя, поэтому князь Иван, посовещавшись со своими боевыми товарищами, принял окончательное решение, эту дивизию силой принудить к добровольной сдаче. В этой связи в княжестве по боевой тревоге была поднята 2-я десантная дивизия под командованием бригадного генерала Виктора Журова, посажена на борт четырех военно-транспортных суден для срочного отправления в Ассилим, с которым было только что подписано союзническое соглашение.

2-й разведывательный десантный батальон этой дивизии был поднят на борт большого противолодочного корабля "Адмирал Шинкарев", который на три дня раньше эскадры прибыл в Энсин. Сейчас с его борта и производилась высадка разведчиков. Первыми на воду были спущены десять амфибий, которые тут же занялись перевозкой на берег приписного состава разведбатальона. Малозиландские мальчишки и девчонки, семнадцати – восемнадцати лет, по сходням сбегали на берегу, строились повзводно и во главе со своим лейтенантом легкой трусцой бежали к колонне из новеньких БРДМ, где каждому отделению выделялась боевая машина. Затем формировалась ротная колонна, которая вскоре трогалась с места, тут же исчезая в облаке песчаной пыли.

В этом же облаке пыли то тут, то там появлялась неутомимая капитан-генерал Ирга Фример. Она беседовала то с мальчишкой, то с девчонкой в форме рядовых десантников, на карте что-то показывала очередному лейтенанту, а то на скорости взлетала на дюну к князю Ивану, чтобы матерно отругать бригадного генерала Журова, о чем-то в то время разговаривавшего с князем. В общем, эта женщина офицер проявляла материнскую заботу о бойцах, которых уже сегодня собиралась послать в бой! Виктор Журов пытался обиться от нападений этой мегеры, по ходу дела ей объясняя, что вопросы о доппитании должен решать командир батальона, а не он, командир дивизии. К тому же он здорово прокололся переел Великим князем, не с первой попытки правильно назвав имя и звание командира этого разведбатальона!

К этому времени разгрузка батальона закончилась, на дюне появился командир разведбатальона, которая, приложив правую руку к кепи, лихо отрапортовала:

– Ваше величество, 2-й разведбатальон в полном составе высадился на берег. Часть подразделений уже убыла, а часть – сейчас убудет к месту разворачивания для боя! На восемь часов вечера назначено первое боестолкновение, разведка боем, с противником! Рапортовала майор Каарисия Доомс!

Услышав имя командира батальона, удивленный князь Иван оторвал голову от карты и поинтересовался:

– Это ты, Каарисия? А как же, Николай? А как же, твой Дима? А как же, в конце концов, твоя служба на флоте, черт тебя подери?

– Все вопросы, которые ты, Иван, мне только что задал, носят чисто личный характер! По ним я могу отчитываться либо перед мужем, либо перед сыном, но не перед тобой, Великий князь! Я свободная женщина и вправе поступать так, как считаю нужным!

Князь Иван стоял, он только что с офицерами занимался решением конкретной задачи, как разведку боем провести без лишних потерь, сохранить основной состав этого батальона! Появление же Каарисии все друг как-то изменило, внутри себя он почувствовал, что это не очень-то нехороший признак, это столь внезапное появление Каарисии.

– Ну, что ж, я полагаю, что в этом случае я действительно не вправе требовать ответов от тебя. Но в качестве командира разведбатальона, ты обязана мне рассказать обо всех деталях исполнения своего боевого задания! Какова численность твоего противника? Так что я слушаю тебя?!

– Мой батальон должен атаковать ротное укрепление в оборонительной системе нефтепровода. По предварительным сведениям, это укрепление обороняется полной ротой противника. Мой батальон должен попытаться его взять, очистить от противника и, захватив пленного языка, отойти на исходные позиции.

– Да, но все это, Каарисия, пока только общие слова о боевой задаче! С какой стороны ты собираешься атаковать это укрепление, как к нему будешь подбираться? Какими путями будешь отходить со своими бойцами на исходные позиции. Ведь, если в открытую атакуешь это укрепление противника, то под пулеметы противника положишь очень много своих мальчишек и девчонок.

– Ваше величество, – в разговор вмешалась разгоряченная капитан-генерал Фример, – командир батальона демонстрирует полную несостоятельность, не понимание боевой задачи, стоящей перед ее батальоном! Позвольте мне ее заменить, я готова принять на себя временное командование разведбатальоном на период выполнения этой боевой задачи!

– Ирга, черт тебя подери, у тебя что, появилось много свободного времени? И ты не знаешь, на что это время можно было бы использовать?! Так я тебе найду работу, из-за которой ты будешь долго меня вспоминать! Только, пожалуйста, не забудь о том, что батальону этой новой дамы придется воевать с твоими солдатами, которые не желают возвращаться под твою юрисдикцию! А вы, бригадный генерал Журов, чему так ухмыляешься? Это, прежде всего, твоя вина, что майор Доомс понятия не имеет о боевой задаче, которая ей поручена! Так что соберитесь с мыслями и со всеми офицерами своей дивизии проведите совещание по этому вопросу! Дамы и господа офицеры, вам нечего рядом со мной стоять, ничего не делая, займитесь своими делами, помогите другим офицерам успешно провести разведку боем!

Жестом руки князь Иван попросил Зверобоя раскрыть входной люк, чтобы пройти в помещение командного салона, за столом которого генерал майор Лазанья работал с топографической картой.

– Где, Николай? – Поинтересовался Иван, устаиваясь в своем кресле.

– Я здесь, Иван! В своем пилотском салоне, готовлюсь к вылету на разведку!

– Ты видел Каарисию? Что думаешь по этому поводу?

– А что мне думать? Ты же сам слышал ее слова, что хочу, то и делаю!

– Да, с вами, со всеми моими друзьями, мне придется немало повозиться, направляя вас по пути истинному! Но в сегодняшних наших жизнях начинается период, который будет переполнен войнам, нам придется повоевать и с империей Винту, и с государством Каринтак, и с Бенвиллем. И повсюду мы будем вынуждены наблюдать за тем, как будут гибнуть или попадать в госпитали с ранениями наши друзья, знакомые и люди, которые нас поддержали. – Негромко себе в нос пробурчал Великий князь. – Коль, когда взлетишь, то переведи свой сигнал на командный салон.

– Да, я уже вторую минуту в полете! Перевожу сигнал со своего монитора на ваш отсек!

На главном обзорном экране командного отсека побежала картина пустыни. Ни единого приметного пятнышка, кругом был виден один только золотистый от избытка света и тепла песок. Князь Иван аж почувствовал, как вдруг устали его глаза, тогда с каким-то внезапным щелчком на его глазах появились очки со светло-серыми светофильтрами. Иван очки не заказывал и не одевал, он только судорожно их почувствовал.

– Не колготись, старик, эти очки я тебе подарил, чтобы ты лучше видел в пустыне! – Где-то глубоко внутри его довольно пророкотал Зверобой. – Тот участок, который вы собираетесь обозревать, сейчас не очень активен. Мне удалось перехватить одну шифрованную передачу наемников. Так как шифр наемников построен на основе имперского шифра, то мне удалось легко ее расшифровать. Какой-то отце Гарфи проинформировал мятежников о готовящемся ударе землян, правда, совершенно на другом участке фронта. Поэтому наемники были вынуждены изменить расстановку своих сил вдоль оборонительного периметра. Ты, как считаешь, Великий князь, это не тот ли Гарфи, с которым ты о чем-то перешептывался в сегодняшнем сне?!

– Может быть, Зверобой, это тот Гарфи, а может быть, и не тот! Кто знает, пути господни неисповедимы! – Флегматично заметил князь Иван, стараясь далее не развивать эту тему разговора.

– Вражеские позиции! – Голосом Николай предупредил о том, что изменилась картинка на обзорном экране.

Князь Иван повернул голову в сторону экрана, увидел на нем, как под крыльями БПЛА проплывает первая вражеская траншея, которая на данный момент была обезлюжена. Только у пулеметов дежурили пулеметчики, а по траншее взад и вперед разгуливала пара гранатометчиков или энергометчиков. Иными словами, эту огневую позицию роты в настоящий момент оборонял всего лишь дежурный взвод противника. Видимо, это произошло из-за той дезинформации, которую отец Гарфи передал мятежникам. Князь вдруг наполнился острым желанием, прекратить разведывательный полет, вернуть БПЛА, а батальон майора Доомс тотчас бросить в неожиданную атаку на врага. В этот момент он заметил, с каким вниманием и ожиданием Болеро Лазанья смотрит на него. Ежу было ясно, что генерал майор сию минуту переживает те же самые мысли и чувства, с которыми он боролся всего пару минут назад.

– Болеро, хочу поспорить с тобой, что сию минуту ты думаешь о том, чтобы прекратить авиаразведку, а батальон майора Доомс бросить в атаку на этот дежурный взвод? – И дождавшись, когда тот утвердительно кивнет головой, продолжил. – Да, это было бы неплохим решением командира взвода или роты, но дело в том, что у нас батальон, который не обучен воевать, не умеет ходить в разведку, батальон, которым командует немного сумасшедший командир! Так что такая неподготовленная атака может обернуться самым печальным образом для всего этого батальона. Будет лучше, если мы все-таки позволим его командиру подготовиться самому и подготовить своих солдат к такой атаке.

Болеро Лазанья ничего не ответил на эти объяснения командира, а взял какую-то книгу со стола и попросту углубился в ее чтение. Он прекрасно понимал, почему князь Иван так волнуется, так как эта разведка боем имела далеко идущие цели. Через пленного языка Иван стремился узнать о состоянии дел в 12-й охранной, выяснить, кто же ею сейчас командует, чтобы выйти на этого павлианского офицера и попытаться с ним договориться о дальнейших совместных действиях по формированию государства Ассилим.

Вчера утром в гостинице и при большом стечении народа и прессы был подписан Договор о Дружбе и сотрудничестве между великим княжеством Трех Сосен и бедуинским государством Ассилим. Общественность и представители прессы довольно-таки критически восприняли само сообщение, ни один человек не аплодировал, когда проходила церемония подписания Договора. Хотя и Великий князь Иван I и шейх Хусейн расцветали улыбками по любому поводу и без повода, они так и рвались дать какому-либо представителю прессы свое интервью, но его никто из журналистов не просил и не брал. Но опять-таки, в этот момент генерал майор Лазанья снова улыбнулся, на приеме, который был дан в честь этого события, яблоку было негде пасть! Более тысячу гостей в минуту съели все те морепродукты, которыми чуть ранее были заставлены все столы в ресторане. В своей душе Болеро слегка позавидовал Тэгу Торба, который ни на секунду, ни на шаг не отходил от Великого князя, выжимая из того все больше льгот и благодатей для себя и своей супруги.

Болеро Лазанья надолго запомнил и тот момент, когда Великий князь, словно случайно задержавшись в зале, вдруг объявил о том, что его наместником в Ассилиме и в акватории Большого океана станет этот павлианский генерал майор Тэг Торба. Это объявление прозвучало при почти пустом зале, поэтому о нем мало говорили, почти не обсуждали. Хотя оно стало первым политическим шагом на стезе подготовки к войне. По крайней мере, стало ясно, что Ассилим никакой независимости не получит. Это государство войдет в общую упряжку государств воинственного Альянса.

Две женщины с укороченными фазерными автоматами в руках возглавили обе колонны малозиландских парней и девушек в зеленой военной форме, которые пошли в атаку на позицию наемников. Они вели колонны бойцов, избегая открытых и ровных мест, насквозь простреливаемых пулеметами. В одних местах молодые бойцы ползли по песку, не поднимая головы и не отрывая задов от песка, всеми силами стараясь сохранить тишину, не чихать от тонкой песочной пыли, не кашлять. Видимо, дал себя знать великокняжеский разнос, устроенный князем Иваном пару часов назад в связи с выяснившейся неподготовленностью разведчиков к бою. В тот момент князь Иван с удобством располагался в своем кресле в командном отсеке Зверобоя, дышал прохладным кондиционированным воздухом, время от времени выслушивая советы ИРа. Зверобой советовал, остановить продвижение обеих колон, перед тем, как молодежь поднять в атаку, провести артобстрел вражеских позиций. Идея зверобоя была неплохой, но тут выяснилось, что артиллерии, как таковой на месте не оказалась, но это уже был прокол командования на верхнем уровне. Князь Иван написал короткую записку и ее перебросил Болеро Лазанья, а сам в этот момент вызвал капитан-генерала и с ней посоветовался по этому вопросу.

– Ирга, здесь, в командном отсеке, Зверобой нам все нервы проел! Он требует проведение артобстрела вражеских позиций перед тем, как вы поднимитесь в атаку на этот вражеский узел обороны!

– Иван, ты знаешь, но мне нравится его идея! Хотя и говорят, что траншея пуста, но прочесать ее снарядами перед нашим появлением было бы совсем неплохо! Да и звуки нашей артиллерии, наверняка, подбодрили бы наших котят, они стали бы более активными. А сейчас так и хочется их спрятать за подол, укрыть!

– Ваше величество, не надо никакой артподготовки. Еще пара сотен метров и мы возьмем их в ножи! – Предложила Каарисия Доомс.

Князь Иван встрепенулся и резким, командным голосом приказал:

– Обеим колоннам прекратить движение, залечь! – За это время Болеро успел созвониться с моряками и договориться с ними! – Командир артиллеристов большого противолодочного корабля "Адмирал Шинкарев" десятью залпами главного калибра обстрелять цель под номером пять!

Вскоре над Зверобоем пролетело первые пять снарядов с противолодочного корабля, они разорвались в районе ротного узла вражеской обороны. Артподготовка длилась всего пятнадцать минут, но в результате ее проведения наемники потеряли до пятнадцати солдат 12-й охранной дивизии убитыми. Когда после окончания артобстрела в атаку внезапно поднялись две роты противника, то у мятежников не выдержали нервы, они побежали, бросив на позициях все свое тяжелое вооружение, безоткатные орудия на джипах в капонирах, мобильные комплексы зенитных ракет, полевые комплексы пехотных энергометов. В плен были захвачены пять рядовых мятежников и один офицер.

Князь Иван покинул командные отсек Зверобоя и вместе с Болеро Лазанья вышел встречать и благодарить молодых бойцов за отличное выполнение боевого задания. Они дважды прошлись перед строем, чтобы пожать руки каждому бойцу, только что принимавшему участие в бою. Затем он капитан-генерала Фример лично, под ручку отвел в сторону и, ласково улыбаясь, ей на ухо прошептал:

– Ирга, еще раз увижу тебя в бою, то лишу звания капитана-генерала! Это не твое дело молодежь водить в бой! На это имеются свои лейтенанты и капитаны. Ты сейчас займись организацией допросов захваченных пленных. Пожалуйста, не доводи дела до полной жестокости. Постарайся узнать, все те вещи для того, чтобы твою дивизию переманить на нашу сторону. Тебе с Тэгом уже давно было бы пора наладить коммерцию на просторах Большого океана, нам уже сейчас нужны деньги, немалые деньги! Если нам удастся наложить руку на нефтепромыслы и газодобычу, охрану которых несет эта твоя дерьмовая 12-я дивизия, то в день это будет нам приносить до десяти миллионов тернье. Так что супруги шевелите своими мозгами и действуйте, действуйте!

С майором Каарисией Доомс разговор получился еще более коротким, ей князь Иван только сказал:

– Каарисия, если не будешь мне подчиняться, то я быстро верну тебя домой! В княжеской армии нет места анархисткам! Так что имей это в виду!

В этот вечер князь Иван долго разговаривал со своей Маарией по ментальному каналу, супруга, даже занимаясь государственными делами по княжеству, сильно соскучилась по супругу, жаловалась на свое постоянное одиночество.

– Вань, ну ты просто не понимаешь женской натуры, она спокойна сама и спокойно ведет все дела по дому, когда муж и дети дома, они занимается своими делами. А я сейчас одна, только вечерами делюсь с тобой новостями, отвожу душу в разговорах с тобой! Да и с родителями на Зеркале становится все трудней и беспокойней, имперский Сенат вдруг решил заняться выяснением, куда же пропадают миллиарды тернье, выделенные для освоения Сольвейга. Может быть, я к ним на пару месяцев смотаюсь, может, чем смогу им помочь?!

– До родов, Маша, ты княжество не покинешь! Да, и не дело девчонки одной мотаться по имперской метрополии. Вот, когда я освобожусь, тогда мы вдвоем…

– Да, ладно, тебе Ваня, сказки рассказывать! Когда мы с тобой вдвоем куда-либо выходили на люди или вместе отдыхать ездили?! Ты занят собиранием своей империи и пока на Великую Павлианскую империю не обращаешь внимания! А на нее тебе давно бы стоило обратить свое внимание. Очень трудно одному поднимать империю на ноги, будет гораздо легче к этому делу привлекать ресурсы и опыт старой империи. Да и сенаторы на Зеркале по-другому на нас смотреть будут, когда они с тобой поближе познакомятся!

– Умные ты, Маш, мне вещи говоришь, только бы тебя и слушал! Но эта повседневная рутина так тебя захватывают, не дает даже в сторону на пару минут посмотреть.

– А ты больше занимайся организационными делами, для каждого дела находи своего надзирателя. Глядишь, дело и пойдет, развиваться будет. Вон Тэгу Торбе с его мегерой стоящее дело нашел, они теперь и будут на тебя стараться работать, себя при этом не забывая. Почему тогда Болеро Лазанью при себе держишь, дела ему не даешь?

– Да уже давно я ему нашел дело! Но, Маш, давай, об этом завтра поговорим! Зовут, только что закончился допрос пленных языков. Хочу вот узнать, как это случилось, что целая имперская дивизия переметнулась на сторону врага, чтобы впредь в будущем ничего подобного не допустить! А если хочешь, то, Маша, можешь вместе со мной послушать о том, что нам рассказали пленные.

Капитан-генерал Фример пришла в командный отсек какой-то усталой и выпотрошенной, она опустилась в кресла Геннадия Петрова, который занимался формированием своего экспедиционного корпуса в Анкере. Женщина помолчала, пальцами рук помассировала виски своей головы, а затем заговорила невыразительным голосом:

– В принципе, все случилось и так, как я предполагала! – Начала рассказывать Ирга Фример, но снова задумалась. – Дивизия прибыла на Сольвейг после того, как шесть лет подряд проработала охраной лагеря военнопленных. Из-за такой собачей службы, у всех, и у офицеров этой дивизии, и у рядовых нервы были так напряжены, что могли сдать в любой момент. И тогда имперское командование решило двенадцать тысяч павлиан и павлианок отправить служить на острова в океане, где дивизия должна была взять под свою охрану нефтепромыслы и газодобычу. Но следует честно и откровенно признать, что этим парням нефть и газ было совершенно не от кого охранять. Ну, не было на атоллах серьезного противника, который мог бы выступить против такой мощи, как имперская охранная дивизия! В результате от ничегонеделания дисциплина в дивизии началась разлагаться. Причем это разложение началось с высшего звена ее командования, полковник Такобу решил стать диктатором, но командиры полков его в этом решении не поддержали. Они хотели незаметной, но спокойной, размеренной службы, а главное к своим служебным зарплатам им хотелось бы получать высокие надбавки, чтобы на них содержать любовниц и весело проводить время. Если первых двух условий своей службой в этой дивизии эти командиры полков уже достигли, то о последнем – им, конечно, приходилось только мечтать!

– Неужели, все так плохо? – Не удержался и прервал Иргу Болеро Лазанья.

– Хуже некуда, Болеро! Видимо, христопродавцы каким-то образом прознали о том, что же тогда в действительности творилось в этой дивизии. Они сумели подослать своего представителя, которому удалось втереться в полное доверие к одному из командиров полка этой дивизии. Зовут этого командира полка Курт Райнше, он оказался настолько хитер, что сумел от имени двух остальных командиров полка дивизии договориться с бенвильцами об аренде дивизии по охране их нефти и газо проводов, проходящих по территории Ассилима. Какие деньги выплачиваются, кто и когда их получает – никто об этом не знает, а дивизия вот уже более года должным порядком несет службу по охране их нефти и газопроводов. Я даже могу сказать, что арестованный нами полковник Такобу по настоящее время считается командиром этой дивизии.

– Я надеюсь, капитан-генерал, что вы все-таки догадались о том, чтобы пленного офицера расспросить о местах расположения командных пунктов полков, в частности, этого Курта Райнше?!

– Ваше величество, разумеется, я догадалась это сделать! Но данные, полученные от пленного лейтенанта Хорхе Сиро, в корне отличаются от данных, полученных от вас!

Князь Иван подумал о том, что эти данные были ему предоставлены отцом Гарфи, который при этом заверял его в том, что эти разведданные самые точные в этом мире, что они были тщательно проверены, прежде чем были ему переданы! Внезапно в его голове возникла одна сумасшедшая мыслишка, он решил ее проверить, задав Ирге Фример еще один вопрос!

– Ты, Ирга, извини меня! Но не задавала ли ты этому лейтенанту вопроса о том, как выглядел посланец христопродавцев, какова была его внешность?

– На этот вопрос мальчишка мне ответил, сказав, что он только начал службу в имперской армии! Что его офицерское звание не позволяло ему пребывать в обществе полковников, которые и занимались общением с этим бенвильским представителем.

– Ну, что ж, Ирга, придется нам пробивать свою собственную тропинку в этой наслоении лжи и вранья! Николай, а твои БПЛА разведчики могут ли по ночам что-либо видеть? Так, ты говоришь, что они могут! Отлично, тогда, старик, поднимай в воздух своих разведчиков, пускай они пройдутся вдоль берега, поищут места расположения командных пунктов полков 12-й охранной дивизии.

Целые сутки штабисты провозились с фотоснимками, отснятыми БПЛА Николая Иванова, но они никак не могли разобраться, где же именно располагается штаб полка Курта Райнше. Сам полковник Такобу помог им разобраться в этом вопросе, который в тот момент сидел и беседовал с князем Иваном. Великого князя чрезвычайно заинтересовало все произошедшее в охранной дивизии, поэтому ему захотелось все-таки до конца разобраться в том, как же такое вообще могло случиться. Он вызвал к себе полковника Такобу, они целый час провели, беседуя на эту тему.

В ходе беседы вдруг выяснилось, что полковник ничего не знает о том самом том факте, что якобы дивизия, неся службу по охране нефти и газопроводов, построенных вдоль береговой линии, оказывала коммерческие услуги бенвильцам. Наоборот, он утверждал, что его дивизия работала в полном соответствии с директивами имперского Генерального штаба.

– Понимаете, князь! Самое интересное в этом деле заключалось в том, что, что командиром одного из полков моей дивизии был сыном генерал полковника из Генштаба, который курировал мою охранную дивизию и вел со мной служебную переписку. Вся переписка хранится в моем сейфе, который стоит в моем кабинете. Кстати, дивизионный штаб размещается в одном здании с 1-м полком моей дивизии. Командиром этого полка является замечательный павлианец, подполковник Курт Райнше. Подполковник Курт Райнше является настоящей умницей в военном ремесле. Просто судьба над ним слегка посмеялась, направив его на службу в охранные войска, где ему делать, в принципе, было совершенно нечего! Нет, Курт Райнше никакого отношения не имел к этой семье генштабовского генерала. Его сыном является командир 2-го полка моей дивизии, полковник Йонас Раффе.

В этот момент в командный отсек заглянул один из офицеров штабистов, занимавшихся фотографиями, отснятыми разведчиками БПЛА.

– Ваше величество, мы никак не можем полностью разобраться с тем, что же нам отсняли эти беспилотники! Нам потребуется дополнительное время для того, чтобы выполнить работу по дешифровке этих фотографий!

– А что за проблему, господин капитан, вы встретили в своей работе? – Вдруг поинтересовался полковник Такобу, который на себе не имел никаких опознаваний того, что он военнопленный.

– В 12-й дивизии три полка, значит и полковых КП должно быть три, а их почему четыре?!

– Правильно, их и должно быть четыре, не забывайте о том, что существует и дивизионный КП. Правда, дивизионный КП находится в одном здании с КП 1-го полка! Таким образом, получается, что КП должно быть три, не более! Интересно, а не могли бы мне показать все эти фотографии. Может быть, я сумею вам все-таки помочь!

Удивленный штабист посмотрел в сторону князя Ивана и, получив от него утвердительный кивок головой, исчез за дверьми командного отсека, чтобы тотчас же вернуться с небольшой кипой фотографий. Всего несколько минут потребовалось Иихиро Такобу разобраться в последовательности сделанных БПЛА фотографий, проставив нумерацию на каждую из них. Затем, он несколькими словами разъяснил штабисту, где расположен те или иные полковые и дивизионный командный пункт. Четвертым КП был запасной командный пункт. Князь Иван наблюдал за тем, как аккуратно, старательно работал с фотографиями и со схемами этот ему симпатичный полковник японец. Завершив работу, все фотографии с пояснениями полковник Такобу передал штабисту и как-то внимательно посмотрел в глаза Великого князя Ивана, а затем тихо поинтересовался:

– Вы собирается напасть на мою дивизию, Великий князь?

На какую-то минуту князь Иван задумался, а затем решил резать мать-правду!

– Да, господин полковник! Вы и ваше дивизия, – это что-то вроде острой занозы в наших задах! Куда не повернешься, повсюду больно! Мы им предлагаем, хватит заниматься своей коммерцией, хватить деньги получать от наших врагов?! А они нам в ответ, это не ваше дело, нам приказали, мы охраняем, вам нечего лезть в это дело! Вот мы и решили командный пункт 1-го полка твоей дивизии атаковать, найти там нужные нам документы. Затем вызовем на ковер этих чудаков, заставим их правду рассказать, а потом посмотрим, что с ними нужно сделать!

– Тогда, Великий князь, прими мой совет! Мне так кажется, что вооруженное сопротивление вам окажет только один 2-й полк моей дивизии, ни 1-й, ни 2-й полки такого сопротивления вам оказывать не будут! Я предлагаю тебе, как честному человеку и военному стратегу, прямо сейчас и вместе со мной поехать и посетить объединенный командный пункт дивизии и 1-го полка. Там, беседуя с офицерами и рядовыми, ты получишь дополнительную информацию о том, кто есть кто в нашей дивизии. Если ты этого захочешь, то все сдадут свое оружие в оружейные комнаты, а все ключи от таких комнат передадут тебе, Великий князь.

Князь Иван взял пачку сигарет со стола, выбрался наружу, чтобы перекурить такое серьезное дело! Пока он курил, то успел переговорить с Маарией, которая, к его удивлению, почему-то полностью поддержала полконика Иихиро Такобу, а своему Ивану посоветовала, особо не шарахаться из стороны в сторону! Мимо к автомобилю прошла капитан-генерал Фример, она направлялась в Энсин на встречу прибывающей эскадры с подразделениями 2-й десантной дивизии на борту! Уже из Энсина Ирга Фример собиралась связаться с князем Иваном, чтобы узнать последние новости, а также в какое именно место направлять прибывающую дивизию. Князь Иван помахал ей рукой на прощанье, и отправился в командный отсек, где все еще находился Такобу и Болеро Лазанья.

– Собирайтесь, поедем втроем! – Сказал князь Иван, забирая с вешалки свое армейское кепи.

Как поспешно, поэтому и слегка смешно, засуетился полковник Такобу, но князь Иван не обратил на это обстоятельство внимания. Он уже разворачивался, чтобы покинуть командный отсек, как вдруг услышал ехидный голос Болеро:

– Князь, ты, видимо, забыл о том, что полковник Такобу не имеет поясного ремня для поддержания своих офицерских галифе. Они у него вот-вот падут!

Через секунду эта проблема была решена, а три офицера в автомобиле по отлично асфальтированной дороге устремились к океанскому берегу. Два часа быстрой езды впереди показался военный лагерь обнесенный частоколом и колючей проволокой. Часовые у ворот мгновенно узнавали Такобу, с симпатией посматривала на генерал майора Лазанью и с небольшой долей подозрения на землянина Великого князя Ивана. У самого кабинета командира дивизии эти три офицера случайно наткнулись на высокого офицера павлианца приятной наружности, его даже красная полоса от уха до уха совершенно не портила.

– Господа, позвольте вас представить подполковнику Курту Райнше, командиру первого полка моей дивизии.

Подполковник вытянулся во фрунт и с уважением протянул другим офицерам свою руку для рукопожатия. Первому, кому он пожал руку, был полковник Такобу, затем он руку пожал генерал майору Лазанья и самому последнему – Великому князю Ивану I. Он был крайне удивлен, когда Иихиро Такобу произнес его имя.

– Я много слышал о вас и о ваших начинаниях, Великий князь! – Сказал он и вежливо перед князем Иваном склонил свою голову.

– Ну, и что вы можете сказать по этому поводу? –

Вдруг легко и просто поинтересовался князь Иван.

– Мне очень нравиться слышать, как некоторые меня называют кровожадным монстром Сольвейга!

– А разве это не так?! – Также легко и просто поинтересовался подполковник Райнше. – Всего полгода на Сольвейге, а ведете себя так, словно вы старожил этой планеты. Мои солдаты вас часто вспоминают, интересуются вашей биографией, может быть, хотите с ними встретиться и поговорить.

– А почему бы и нет! Я не против такой встречи, мне всегда есть, что рассказать простым ребятам! Ведь, я сам в недавнем прошлом был простым "сыном войны". Начинал служить не офицером, а рядовым солдатом!

– Хорошо! Тогда, где-то часика через два, мы и проведем такую встречу в казарме первого полка!

– А эти часика два мы могли бы провести в кабинете командира дивизии, поговорить на интересующие нас темы. Полковник Такобу обещал нам показать кое-какие интересующие нас документы!

– Ну, а это уж ваше дело! Я же побежал заниматься организацией вашей встречи с моими солдатами, Великий князь! Так что здесь чувствуйте себя, как дома.

Документы, которые полковник Такобу достал из своего сейфа и один за другим выложил перед князем Ивану, одним своим существованием опровергали существование многих догм и истин, на которых стояла и крепла Великая Павлианская империя. В них открытым текстом говорилось о том, что 12-я охранная дивизия обязана выполнять отдельные поручения по охране нефти и газопроводов, принадлежащих одному сольвейгскому государству, которое находилось в открытых враждебных отношениях с павлианской империей. Самое первое и наиболее неясно написанное письмо было подписано императором Фальконетом IV, все же остальные письма, соглашения, дополнительные соглашения и многие другие документы были подписаны генерал полковником Раффе.

Не обращая внимания на полковника Такобу, генерал майора Лазанья, последний тоже углубился в изучение документов, князь Иван вошел в ментальный транс и вызвал Великую княгиню Маарию, та практически мгновенно ответила на его вызов. Не теряя время, он поведал жене о документах, Маария была в курсе дела, поэтому ей хватило и малой информации, чтобы понять, о чем пойдет разговор.

– Вань, – попросила она, – давай не будем по ментальному каналу связи особо много распространяться по этому делу! Мне кажется, что совершенной случайно мы наткнулись на зачатки заговора, набирающего силу в империи отца! Ты только пробеги своими глазами парочку наиболее важным документов, чтобы я имела понятие, о чем в них идет разговор. Спасибо, кое-что прочла, забери и спрячь подальше эти документы! Встретимся, тогда и переговорим, что будем дальше с ними делать!

Встреча с боевым коллективом первого полка 12-й охранной дивизии получилась очень интересной. Самое просторное помещение казармы этого полка было трансформировано в большой зал, заставленный аккуратными рядами складывающихся металлических и пластиковых стульев. Посадочных мест было чуть меньше двух тысяч, но, если принять во внимание, что все проходы были забиты павлианцами в военной форме черного цвета, то можно было бы сказать, что на встречу с Великим князем Иваном I собрался весь полк, все его солдаты и офицеры пришли поговорить с "кровожадным монстром" Сольвейга.

– Мы с вами братья гуманоиды, – этим словами князь Иван начал свое выступление, – моя жена, павлианская принцесса Маария носит под сердцем моего ребенка. Я готов свою жизнь отдать за Маарию, и уже люблю своего сына, которого она носит в своем чреве! Хотя не знаю, кем же он станет павлианином или землянином. Он сам себе выберет свое будущее! Он станет тем, кем сам захочет стать! И я сделаю все для того, чтобы наши и ваши дети рождались свободными гражданами!

В зале поднялся невероятный свист, это солдаты и офицеры своим свистом выражали свою полную поддержку словам Великого князя Ивана.

– Вы, павлианцы, уже имеете свою Великую Павлианскую империю, мы же земляне только готовимся к тому, чтобы такую империю построить. Но, не для того, чтобы воевать вместе с вами за гегемонию во вселенной, а для того чтобы нам вместе противостоять тем неприятностям, которые существуют в бескрайнем космосе. Помогите нам, землянам, подняться на ноги, настанет время, когда мы плечо о плечо будем бороться за наше счастливое будущее!

Актовый зал более активно стал поддерживать выступление князя Ивана, к общему свисты присоединились выкрики поддержки, овация, а в дальнем углу группа молодых мужчин и женщин пыталась пропеть какой-то куплет популярной песенки. Осторожное настроение по отношению к Великому князю в зале среди солдат незаметно развеялось, эти павлианские парни и девчонки становились все более открытыми и веселыми, в выступающем перед ним человеке он почувствовали "своего парня", которому можно доверять.