Встан(в)ь перед Христом и убей любовь

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я пользуюсь услугами моего психоаналитика, доктора Джеймса Брэйда уже почти десять лет. Этого врача мне порекомендовал один мой друг после того, как интрижка, закрученная мной с исполнительницей главной роли в фильме, который я снимал, накрылась медным тазом, и она не только отказалась встречаться со мной, но и участвовать в картине, в результате чего дальнейшее финансирование проекта оказалось под угрозой. Осознав, что под угрозой вся моя карьера, репутация и личная жизнь, я решил, что без профессионала мне не обойтись. Обычно я посещал доктора Брэйда дважды в неделю, но из-за того, что смерть моей дочери совершенно выбила меня из колеи, к моменту этого визита я не видел его уже несколько недель.

— Что с вами стряслось? — спросил Джеймс.

— Да так, ничего особенного, — ответил я непринужденно. — Просто быт заел. Закрутился, так сказать.

— Вы уверены? — оборвал меня психиатр. — Может вы были заняты тем, что кого-нибудь убивали или совершали какое-нибудь преступление?

— Нет! — взвыл я. — Я никого не убивал. Я убил одного человека в порядке самозащиты, а еще полиция подозревает меня в убийстве женщины, с которой я провел одну ночь, но ее зарезали уже после того, как я ушел от нее!

— Вы уверены, что не убивали эту женщину? — прощупывал меня Брэйд.

— Разумеется, — выпалил я в ответ. — Если бы я ее выпотрошил, то я бы, наверное, помнил.

— Послушайте, — прошептал мне доктор. — Расслабьтесь, устройтесь поудобнее на кушетке и закройте глаза. Если вы не обдумывали убийство заранее, то такое убийство именуется «непредумышленным», а за это дают гораздо меньше.

— Я не убивал Сару Петерсон, — тявкнул я, вскакивая с места.

— Что за шум, папа? — спросила вбежавшая в комнату девушка, в которой я узнал Ванессу Холт. — Что здесь происходит?

— Все в порядке Пенелопа, заверил ее отец. — Я контролирую процесс, поэтому возвращайся к себе в комнату.

— Кто это? — спросила Ванесса, указывая на меня. — У меня такое странное чувство, словно я с ним встречалась в другой жизни или, может быть, во сне.

— Это просто пациент, Пенелопа, — объяснил Брэйд.

Выходя из комнаты, Ванесса подмигнула мне. Я почувствовал сильное желание назвать ее тем именем, которым я называл ее, когда она была со мной, но я, хотя и не без труда, поборол это желание. Я знал, что ее отцу это не понравиться; к тому же я не хотел, чтобы он вмешивался в наши отношения. У меня возникла мощная эрекция и мне было крайне трудно сосредоточиться на психоаналитическом сеансе, но, тем не менее, мне удалось сделать так, чтобы доктор Брэйд не заметил ничего необычного.

— Как ваша личная жизнь? ? спросил меня эскулап.

— Туда-сюда, — ответил я, воспользовавшись этой старой хохмой для того, чтобы скрыть свою растерянность.

— К проституткам ходите? — не отставал доктор.

— Нет, Джим! — рявкнул я. — Я уже говорил, что никогда не покупаю секс за деньги.

— Но вы стареете, — мрачно заметил Брэйд, — и, в отсутствии любящей жены, вам вскоре станет не так-то просто регулярно удовлетворять свои половые потребности. Определенное количество оргазмов необходимо для того, чтобы поддерживать в норме психическое самочувствие, поэтому я настоятельно советуя вам подумать о том, чтобы прибегнуть к услугам проституток. За небольшую плату я могу устроить вам знакомство с одной очень привлекательной специалисткой по сексуальной терапии.

— Сколько ей лет? — поинтересовался я.

— Это зависит от того, о ком идет речь, — проскрипел в ответ лекарь. — У меня имеется, например, девятнадцатилетняя индийская студентка, которая, наверняка, придется вам по вкусу.

— Я об этом подумаю, — снизошел я.

— Вы знаете, Филипп, — сообщил мне психиатр доверительным тоном, — мне очень не нравится постоянный разрыв между желаниями и их осуществлением, который испытываете вы. Я вижу, что у вас — эрекция, а это значит, что вам следует соответственно вести себя.

На этом сессия в общем и целом закончилась. Я вышел в приемный покой и вскоре после этого в кабинет к Брэйду вызвали следующего пациента. Я выписал чек за полученную консультацию и записался на следующий прием. Сделав это, я вышел на улицу и побрел по нее, но не прошло и минуты, как я застыл на месте как вкопанный.

— Мистер Слоан! — Ванесса Холт или Пенелопа Брэйд, это уж как изволите, звала меня по имени, направляясь в мою сторону. — В городе на летних каникулах такая тоска по сравнению с универом! Может вы возьмете меня куда-нибудь развеяться?

— Конечно, — согласился я. — А куда бы вам хотелось?

— В Храм Золотого Тельца! — возбужденно заявила Ванесса.

Я махнул рукой такси и, пока оно подъезжало к нам после быстрого расспроса я выяснил, что Пенелопа узнала мое имя от отцовского ассистента. Пока мы садились в такси, она упорно отрицала, что встречалась со мной раньше или пользовалась именем Ванесса Холт.

— Отвезите нас в Храм Золотого Тельца, — проинструктировал я водителя.

— Извини, приятель, — ответил таксер. — Не могу. У меня лицензия только на работу в пределах Большого Лондона. К тому же, если я повезу вас на Ближний Восток, мне будет трудновато объяснить жене, где я пропадал большую часть недели. Однако я могу отвезти вас в бывшую церковь тамплиеров рядом с Флит-стрит. Правда, по-моему, чуваки, которые его построили, поклонялись существу, которого звали Бахомет, а не Золотому Тельцу, но, в любом случае, это самое близкое в Лондоне к тому, что вы просите.

— Отлично, — согласился я. — Везите нас туда.

Мягкие формы Пенелопы слились с моими, и мы провели наше короткое путешествие в чувственных объятиях. Я заплатил таксеру, который показал нам как пешком пройти к самой церкви и, отсчитывая сдачу, поведал мне краткую историю этого уголка Лондона. Водитель был совершенно прав, когда сказал, что неф церкви имеет в плане круглую форму, поскольку моделью для него, как и во всех остальных храмовнических церквях, послужил Купол Скалы в Иерусалиме, где в раннее средневековье располагалась первая штаб-квартира этого рыцарского ордена. Также водила, который явно не чуждался оккультного Знания и был чем-то вроде психогеографического Родса города Лондона, что Генрих VIII перевел эту церковь из папского подчинения в особое королевское. Это означало, что приходского священника в ней назначал не архиепископ, а лично сам король. Те, кто в состоянии расшифровать архитектурный символизм собора в Шартре, несомненно поймут все значение этого факта.

Пенелопа носила длинную юбку и когда я сел на скамью, стоявшую в прямоугольном клиросе, являющемся частью пристройки к церкви, произведенной в тринадцатом веке, она уселась ко мне на колени. Мне не понадобилось много времени, чтобы заметить, что под юбкой у девчонки нет трусов, а двадцатилетней обольстительнице понадобилось еще меньше времени для того, чтобы извлечь мой член из ширинки и заправить его в свою щель. Пенелопа была девушкой, соблюдающей приличия — раскинувшиеся складки ее юбки скрывали от посторонних наши интимные органы. Трое туристов, находившихся в этот момент в церкви уделяли больше внимания изваянию рыцаря-храмовника в натуральную величину, чем нам с Пенелопой. Вместо того, чтобы подскакивать у меня на коленях, Пенни просто сжимала и разжимала мышцы влагалища. Оттого, что мы пытались ничем не выдать своих восторгов, мы распалились сверх всякой меры, поэтому я спустил очень быстро. Когда я спустился с вершин, с коих мужчина и женщина сходят вниз всегда порознь, я постиг некую фундаментальную истину, касающуюся меня лично. Я вовсе не был каким-то мудацким кинорежиссером Филиппом Слоаном — я был магом Эдвардом Келли. Одновременно с пришедшим ко мне осознанием того факта, что во мне сосуществуют две личности, в тело Пенелопы Брэйд вселилась личность Ванессы Холт, которая и не подозревала, что часть своей жизни она — дочь популярного психотерапевта райховской школы, являющегося главнейшим мировым экспертом в области гипноза.

— Я вернулась, потому что готова выслушать дальнейшие наставления, — заявила Холт, застегивая молнию на моей ширинке.

— Ты готова только к тому, — рявкнул я, — чтобы немедленно отправиться восвояси.

— В таком случае, — заверещала Ванесса, когда я начал выволакивать ее из церкви, — зачем ты меня еб?

— Я тебя не еб, — зарычал я и от души шлепнул нахальную девицу по заднице. — Тебя кто-то другой еб. А теперь уебывай!

— Неужели ты меня не любишь? — захныкала Холт.

— Если у меня будут такие ученицы, как ты, — выплюнул я, — то всем будет ясно, что я сам себя не люблю. А теперь уебывай!

— Я буду следовать за тобой повсюду, — дулась Ванесса, следуя за мной по Флит-стрит.

— Посмотри сюда, — сказал я, показывая ей на церковь Святого Дунстана. — В этой самой церкви проповедовал Уильям Тиндейл, знаменитый переводчик Библии и протестантский мученик.

— Ты что, издеваешься надо мной? — спросила Холт. — Я знаю не хуже тебя, что церковь Святого Дунстана лежит на открытой Альфредом Уоткинсом знаменитой лей-линии, проходящей через Стрэнд, поэтому почему бы тебе ни рассказать мне побольше о ее значении у язычников и оккультистов, вместо того чтобы нести всякую христианскую чушь?

Я проигнорировал этот комментарий и направился на восток. Прогуливаясь, я погрузился в размышления и мою память тут же наводнили разнообразные сведения, касающиеся Альсации (так в древности назывался район, лежащий к югу от Флит-Стрит). В центре его некогда располагалось кармелитское аббатство, которое, до конца семнадцатого века обладало официальным правом убежища, и поэтому весь район был наводнен преступниками, ищущими спасения от гнева Астреи. Хотя Мэри Фрит или Молли Срежь Кошелек, под каковым прозвищем она прославилась, более не терроризировала неосторожных путников, которые пересекали живописные окрестности Флита, я почувствовал что ее отсутствие с лихвой восполняет общество Ванессы Холт. Церковь Святого Брайда расположена за старой городской стеной возле восточной оконечности Флит-стрит. Многие считают ее самой красивой из многочисленных красивых церквей, построенных Реном; витая ее колокольня служит моделью для многочисленных современных свадебных тортов в соответствии с традицией, заведенной местным кондитером в восемнадцатом веке. Я зашел в церковь и с удовлетворением заметил, что дверь на колокольню была открыта. Холт последовала за мной.

— Если ты пойдешь за мной по лестнице, — прошипел я моей мучительнице, — я спущу тебя с нее.

По мере того, как я поднимался вверх, в воздухе вилось все больше и больше пыли. Снизу раздавались шаги Ванессы, которая все-таки пошла за мною. Но, поскольку она предусмотрительно держалась от меня на некотором расстоянии, видеть я ее не мог. Взобравшись наверх я увидел в открытые двери, расположенные сбоку от лестницы, колокола и анфиладу из нескольких захламленных помещений. Я поднялся еще выше и холод старой каменной кладки сменился ярким светом солнца. Очутившись на вершине, я полюбовался раскинувшимся передо мной видом Лондона. Колокольня, самая высокая из построенных Реном, была укорочена после того как в 1764 году ее повредило молнией. Это происшествие привело к ожесточенной перепалке между Георгом III и Бенджамином Франклином. Колониальный лидер благоволил к громоотводам с заостренным концом, в то время как фанатично нетерпимый монарх испытывал жесточайшую неприязнь ко всему американскому и поэтому предпочитал громоотводы с затупленным концом. Когда ученый сэр Джон Прингл отказался подержать эту выходку повелителя, явно свидетельствующую о его безумии, король заявил, что Прингл недостоин оставаться на посту председателя Королевского общества.

Тяжело дыша, Ванесса уселась рядом со мной. Я понял, что мне следует действовать тонко, если я хочу от нее избавиться, потому что если я сброшу ее с колокольни прямо сейчас, это может отрицательно сказаться на моих планах. Кроме того, я опасался что, совершив подобное, я могу в запале, увидев гибель девушки, вновь начать повторять за ней все ее движения — то есть, в данном случае, сигануть с колокольни вслед за моим вторым «я». Как я предполагал сообщение о том, что, за исключением колокольни, все здание было разрушено при германских бомбардировках в 1940 году и что это была одна из четырех лондонских церквей, с которых в средневековье звонили вечерний благовест, не вызвала особого интереса у моей спутницы.

— А знаешь ли ты, что этот храм посвящен жившему в шестом веке ирландскому святому по имени Бриджит? — спросил я.

— Мне наплевать на всю эту твою христианскую чушь! — фыркнула Ванесса.

— Но, — протестовал я, — эта церковь построена на месте древнего и священного Колодца Брайда. В соответствии с кельтской традицией, Бриджит или Брайд — это солнечная богиня, которую почитают во время праздника огня Имболк церемонией, включающей в себя причастие святой водой. Как тебе известно эти ритуалы имеют место в начале февраля, после чего Брайд появляется из-под земли в виде весенних цветов. Колодец Брайда был святыней еще до Рождества Христова, его воды считались самой ценной в магическом отношении жидкостью во всем Лондоне!

— Ни фига себе! — воскликнула Холт. — Это надо так понимать, что мы можем приступить к магической работе прямо здесь и сейчас?

— Ага, — ответил я. — Я спущусь на улицу, а ты оставайся здесь. Когда я подам сигнал, начинай кричать без остановки следующее заклинание "Я горю, я пылаю, я сгораю, я ведьма и бесы вселились в меня".

Я спустился с колокольни, запер за собой входную дверь и вышел на Брайд-Лэйн. Оттуда я крикнул Ванессе, чтобы та приступила к заклинаниям. Я еще долго слышал ее вопли, пока шел по Нью-Бридж-стрит к станции метро «Блэкфрайарз».

Когда я вернулся в Брикстон, я обнаружил в моей постели Лайви, который трахал там Сайиду Нафишах. Это показалось мне дурным предзнаменованием и посему я выдворил Лайви из моего дома. Позднее я выяснил, что именно этот психический вампир и распространял слухи о совершенных мною ужасных убийствах.

Я потребовал, чтобы Сайида отвезла меня в Гринвич. Нашей первой остановкой оказался дом состоятельного оккультиста на Мейз-Хилл. Я быстро убедил сатаниста позволить мне воспользоваться его большим садом, который был скрыт от пытливого взгляда соседей деревьями и высокой зеленой изгородью. Нафишах следовало наказать и поэтому я заставил ее вырыть себе могилу. Я сидел, прихлебывая "Пимм'с", а она принялась за работу. Девица не привыкла к тяжелому физическому труду и вспотела как свинья к тому моменту, когда через несколько часов выполнила первую из порученных ей заданий. Затем я заставил Сайиду принести из сарая гроб и положить его в могилу. Когда моя ученица уселась в могилу, я бросил ей туда томик "Золотого треножника" и заставил прочитать его вслух двадцать четыре раза подряд.

"И да приготовит он серу негорючую в субстанции, в коей оная сера не возгорается — а сие возможно только если солью извлечь душу тела серы, засим же извергнуть из нея обратно. Оная субстанция столь благородна, что сиянием превосходит все звезды небесные, и сущность ее изобилует кровью, подобно Пеликану, иже терзает клювом грудь свою и соком ея, не умаляясь в жизненных силах, вскармливает птенцов. Сия Тинктура, сиречь Роза наших Мастеров, окраса лилового, иными именуемая также Драконовой Кровью, иными же — многоскладчатым лиловым плащом, иже покрывается им Царица Спасения и через посредство его металлам возвращается их природный блеск".

Сайида была хорошей чтицей и я с удовольствием слушал, как она вновь и вновь повторяла три текста, из которых состоит "Золотой треножник". Особенно приятно было созерцать заход солнца, в то время как Нафишах исполняла наложенную на нее эпитимию. Когда стало слишком темно и буквы уже нельзя было разобрать, она просто впала в транс, благодаря чему ей удалось довести до конца начатое. Я был доволен моей ученицей. Нафишах исполнила ритуал добросовестно.

Но еще предстояло проделать немало работы, поэтому мы направились на запад в машине Сайиды, которые мы оставили на стоянке на Дептфорд Грин. Затем мы прошли пешком вдоль Николас-хауза. Кирпичная стена отделяла нас от кладбища. Мы разделись догола перед памятной доской в честь Кристофера Марло. На самом деле доска установлена на месте старой чумной колонны, а вовсе не там, где похоронен драматург. Стоя обнаженным в лунном свете, я разглядывал густую копну волос на лобке Нафишах, а она разглядывала мой член. Эрекция не заставила себя ждать.

— Когда мы одержимы самими собой, — нараспев произнес я, — мы прекрасны. Стоит нам начать подражать природе иной, чем наша собственная, мы становимся уродливы. Познавая себя, мы прекрасны и мы уродливы, когда отвергаем себя.

— Мой повелитель! — простонала Сайида, упала на колени и взяла мой член в рот.

Я принялся безучастно рассматривать заброшенную электростанцию на другой стороне дороги. Я слышал как банда подростков бесчинствует внутри заброшенного здания, но я не видел вандалов. Заглушив праздные мысли, я сосредоточился на предстоящем мне деянии. Прежде чем переходить к сере и меркурию, мне следовало разобраться с солью. Используя семя как основу я должен был вспомнить кем я был — ведь только тогда я смогу разобраться со всем остальным. Когда любовные соки вскипели в моем лоне и изверглись в горло Нафишах, я визуализировал в своем сознании образы Драконов и Львов. Мне придавал смелости тот факт, что я удержался от почти непереносимого искушения соскользнуть вниз по духовной лестнице и превратиться в презренного Филиппа Слоана.

После того как мы оделись, я подсадил Сайиду на кладбищенскую стену, а затем вскарабкался следом за ней. Мы доехали до Гринвич Пойнт, где Сайида запарковала машину на Уэст Гроув. Затем мы вернулись в центр круга деревьев, которыми была обсажена закрытая для доступа Блэкхитская пещера. Я повелел Сайиде закрыть глаза и рассказывать мне, что она видит. У нее было видение девицы Эстрильдис, которая во время семи лет заточения в пещере родила королю Локрину дочь по имени Сабрина, которую принесли в жертву богам, утопив в реке Северн. Разумеется, никаких исторических подтверждений правдивости этой легенды не существует, поэтом видение Нафишах легко объясняется присутствием мыслеформ, оставленных многими поколениями верящих в глупые россказни туристов, посещавших это место.

Я взял Сайиду за руку и мы спустились с холма в Гринвич. "Дом Лапши" был все еще открыт, так что мы в очередной раз полакомились "хо фангом". За соседним с нами столиком сидело неземное видение, бывшее предметом вожделения мужчин во все века. Это была женщина лет сорока; ее длинные светлые волосы, подвязанные черной лентой, падали ей на плечи. Черная тугая блузка с длинными рукавами подчеркивала формы пышной груди. Вокруг видения вился рой почитателей и когда оно встало, я увидел складки на ее животе по обе стороны тугого пояса черного платья с разрезом. Красавица носила черные босоножки на платформе, которые добавляли еще пару дюймов к ее и без того впечатляющему росту. Тогда я заказал еще еды для Нафишах и заставил ее съесть все без остатка, потому что мне хотелось, чтобы она стала такой же пышной, как очаровавшее меня прелестное создание, покинувшее ресторан.

Позже я купил Нафишах пакетик чипсов, которые она съела пока мы шли к машине. Я бы предпочел остаться в Гринвиче, но из соображений безопасности это было нежелательно, поэтому мы поехали в Брикстон. Я сказал моей ученице, что настало время продолжить ее обучение, хотя она не выразила особенного восторга, узнав, что оно будет заключаться в прослушивании альбома Уильяма Шатнера "Преображенный человек". Я объяснил, что хотя «оккультное» означает «скрытое», сделать что-то невидимым легче всего, если заставить мудрость выглядеть как нечто совсем иное. Средний слушатель воспринимает альбом с песнями, исполненными актером, сыгравшим Капитана Кирка в "Стар Треке" как занятную новинку, поэтому профанам остаются навсегда недоступны Вечные Истины, которые можно легко приобрести в любом торговом центре. "Преображенный человек" — это, на самом деле, алхимическая психодрама, изображающая различные стадии, которые должна пройти душа в ее земном воплощении для того, чтобы подняться над преходящим и обрести Бессмертие.

После сорока минут сосредоточенного прослушивания скрытых посланий, записанных на этом диске, я вознаградил труду Нафишах, принеся ей с кухни мороженное. Пока моя ученица наслаждалась ночным лакомством, я заметил что под окнами моей квартиры творится какие-то непорядок. Выглянув, я увидел Лайви, который угрожал сжечь мой дом в отместку за то, что его исключили из "Ложи Черной Завесы и Белого Света". Я взял Нафишах за руку и вывел ее из дома через черный ход. К счастью, она оставила машину на некотором расстоянии от того места, где сейчас стоял Лайви, так что нам удалось смыться, оставив этого пропойцу в полном неведении о том, что мы ускользнули от его гнева. Подобное происшествие как нельзя лучше показывает, почему глава оккультного общества должен держать в тайне план своего жилища от всех своих коллег по магии.

Я велел Сайиде проехать через Кеннингтон, "Слона и замок" и Тауэрский мост. Машин на дорогах было мало и наше путешествие по просторам Эссекса оказалось недолгим. Церковь Всех Святых в Ист-Хорндоне расположена на вершине пустынного холма. Прежде чем направиться к семейной церкви рода Тайрелл, мы завернули в придорожную забегаловку, удобно расположенную неподалеку от нее на главной дороге в Саутенд. Я заказал два кофе и сандвич на тостах для Нафишах. Пока она ела, я объяснил ей, что Уолтер Тайрелл играл роль священного палача, когда он застрелил из лука Вильгельма Руфуса в Ньюфоресте, поскольку оба они — и король, и придворный — принадлежали к древней языческой вере, которая требует ритуальных человеческих жертвоприношений. Церковь Всех Святых была семейной церковью потомков Уолтера Тайрелла, которые в четырнадцатом веке приобрели большое влияние в графстве Эссекс. Когда Сайида покончила с сандвичем, я заказал ей яблочный пирог с мороженым. Мы также попросили снова наполнить нам чашки кофе.

Снаружи шел проливной дождь. Мы забрались в машину Нафишах и проехали четверть мили вверх по глиняному холму к церкви Всех Святых. В церкви горел свет; зайдя внутрь, мы обнаружили двух пожилых людей, которые представились нам как Джордж и Милдред. Джордж носил костюм и галстук-бабочку, он пригласил нас прослушать концерт фортепьянной музыки, а также воспользовался нашим присутствием как предлогом, для того чтобы поведать нам историю кампании за реставрацию полуразрушенной церкви, которая длилась четверть века. Он рассказывал о бродягах, разводивших костер на колокольне, и о вандалах, разбивавших окна, заодно подвергая резкой критике современное либеральное руководство англиканской церкви. Из его речи нам стало совершенно ясно, почему южная часовня построена в типичном для высокой церкви стиле, вплоть до покрова алтаря с вышитым на нем словами "AVE MARIA". Когда Джордж принялся объяснять нам отклонение от оси в плане церкви, обратив наше внимание на тот факт, что неф и престол расположены не на прямой линии, Милдред, потеряв терпение, стала тыкать пальцами в рояль. В конце концов Милдред одержала верх над Джорджем и приступила к исполнению концерта, состоявшего из произведений Баха и Моцарта.

Для начала Милдред объяснила нам, что дает публичные концерты только в том случае, если заучит произведение наизусть. Она также объяснила нам мотивы, по которым отказалась от карьеры профессиональной концертной пианистки, для начала которой ей только оставалось сдать соответствующие экзамены. В своем колышущемся красно-оранжевом одеянии Милдред выглядела довольно эксцентрично, и я ничуть не удивился, когда она сообщила нам, что является профессиональным математиком. Затем Милдред продемонстрировала нам различные способы, которыми можно исполнять одно и то же произведение Моцарта. Хотя для нее не составляло никакой сложности исполнить его абсолютно традиционным образом, она предпочитала отрывистую манеру с подчеркнуто стаккатированным ритмом. Случайно задев фальшивую ноту, пианистка остановилась, извинилась и объяснила в деталях, почему это произошло. Через три четверти часа был объявлен антракт перед второй частью концерта. Тогда в дело снова вступил Джордж, который объяснил нам, что Северные Врата церкви завалены каменной плитой, которая, как полагают, является частью древнего алтаря.

Когда Джордж перешел к легендам о том, что в церкви похоронена то ли голова, то ли сердце Анны Болейн, я стал слушать внимательнее. Мы тут же приняли приглашение посетить алтарную гробницу в нижнем этаже южного трансепта, которая якобы содержит останки несчастной королевы. Хотя точно не известно, для кого заложили эту крипту, датируется она 1520 годом. После этого Джордж заговорил о необходимости сохранять не только церкви, но и о необходимости найти применение каждому оригинальному кирпичу и камню при обновлении церковных зданий, потому что они пропитаны силою молитв, намоленных прихожанами за долгие годы. Милдред же время от времени молотила по клавишам рояля, извлекая какой-нибудь случайный аккорд. Ей не терпелось перейти ко второй части концерта и, в конце концов, Джордж вынужден был уступить ей и замолкнуть. Но вместо того, чтобы сесть обратно на свои места мы с Сайидой спаслись поспешным бегством.

— Берегитесь змея из Уэст-Хорндона! — выдохнул нам вслед Джордж, в то время как Милдред начала бренчать что-то из Баха.

Хотя все еще шел дождь, Нафишах и я решили раздеться, спрятать одежду в салон, а самим заняться сексуальной магией прямо на крыше машины. Сайиду была вся влажная от дождя и это упростило мне мою задачу — не прошло и нескольких секунд, как я уже отыскал брешь среди гофрированных складок ее пизды. Мы делали примитивную магию, не приукрашенную никакими церемониями, и когда мы быстро достигли одновременного оргазма, молния сверкнула прямо над нами. На этот раз я позволил Филиппу ненадолго взять верх надо мной, дабы подвергнуть верность Нафишах испытанию. Мы оба промокли до мозга костей, и когда мы забрались в машину и начали одеваться, наша одежда тоже стала влажной изнутри.

Я ничего не сказал, и тогда Нафишах отвезла меня в ту же самую забегаловку, где заказала два кофе и сандвич на тостах для меня. Пока я ел, Нафишах распространялась о том, какую чудесную ночь мы провели вместе. Она хорошо отзывалась о радостной атмосфере в церкви, о ее белых стенах и прочных дубовых балках. Развлечения тоже пришлись ей по вкусу — как комедия нравов в исполнении пожилых супругов, так и концерт. Когда я покончил с сандвичем, Сайида заказала мне яблочный пирог с мороженым, который я поглотил в мгновение ока. Затем я подмигнул официантке и направился в туалет. Я надеялся, что она последует за мной. Я встал перед писсуаром, выпростав наружу из джинсов мой конец, но изливать из себя жидкость я вовсе не собирался. Через двадцать минут за мной явилась не официантка, как я рассчитывал, а Нафишах, которая пришла выяснить, куда я провалился. Я тупо смотрел на девицу, которая тем временем заправила мой болт обратно в джинсы, застегнула ширинку, а затем потащила меня за руку к своей машине. В молчании мы вернулись в Брикстон.

Лайви все еще стоял под окнами моей квартиры. Я его не узнал, однако он попытался напасть на меня, но Сайида утащила меня в укрытие, прежде чем мы успели обменяться ударами. Нафишах настаивала, чтобы я принял душ. Капли теплой воды на моей коже доставили мне подлинное удовольствие. Но удовольствие это стало еще большим, когда Сайида тоже встала под душ и принялась намыливать меня. Затем девица моментально смыла пену горячей водой, вытерла меня насухо и умастила мою кожу маслом. Я лежал на животе, ощущая эрекцию, в то время как Нафишах растирала мои плечи, спину, ягодицы и ноги. Затем этот ангел во плоти уселся мне на задницу, поднял вверх мою правую ногу и помассировал ее подошву, а затем втер масло между пальцами. Затем она сползла с кровати на пол, встала на колени и взяла в рот пальцы моей левой ноги, обильно смочив их слюной. Когда Сайида принялась посасывать их, я кончил прямо в одеяло и тут же почувствовал себя самим собою.

Я оделся, а затем выглянул в окно. Лайви все еще стоял там в лучах занимавшейся над Брикстоном зари. Я открыл окно и осыпал проклятьями моего бывшего ученика. Он повернулся и пустился в бегство — не раньше правда чем кто-то высунулся из соседнего окна и начал орать, чтобы я немедленно заткнулся. В первый раз за многие месяцы я почувствовал себя абсолютно счастливым. Нафишах задернула шторы и я как был, в одежде, заполз в постель.