Вторая тайна золотого ключика

АЛИСА КОЕ-ЧТО ПРИДУМАЛА

Как вы помните, после различных, самых невероятных приключений Буратино раздобыл золотой ключик, открыл им чудесную дверцу, которая скрывалась за нарисованным очагом, и вошел в свой волшебный театр. А дверца с треском захлопнулась перед самым носом Карабаса Барабаса.

Каждый вечер после представления Буратино и его друзья танцевали на площади перед театром у берега моря. И каждый вечер — напротив через дорогу, возле пустующего полотняного балагана — стояли Карабас Барабас и его компания и просто стонали от зависти. Они смотрели на танцующих кукольных человечков, и Карабас Барабас от досады даже рвал на себе волосы.

А в этот день, с которого мы ведем свой рассказ, владелец прогоревшего театра особенно негодовал. Он прямо-таки сыпал проклятиями, которыми был начинен, как фасолевый суп бобами.

— Тысяча чертей! Десять тысяч чертей! Сто тысяч чертей! — кричал он, топая ножищами и потрясая семихвостой плеткой. Количество упоминаемых чертей всегда с точностью градусника соответствовало уровню его гнева. — Они все танцуют! Они все представляют! А где мой театр? Где мои актеры? Где мои денежки? — И он вырвал у себя самый длинный волосок, прямо с макушки.

— Не рвите волосы, их и так уже осталось мало, — мрачно сказал кот Базилио, почесывая лапой затылок.

— Подумайте лучше, что нам предпринять! — предложил продавец пиявок Дуремар, приставив указательный палец к своей лысой голове, похожей на большую шишку.

— О! — закатывал к небу глаза Карабас Барабас. — У меня уже голова пухнет, но я так ничего и не придумал.

— Зато я кое-что придумала! — почти пропела лиса Алиса и сладко улыбнулась.

— Говори! — свирепо зарычал Карабас Барабас и крепко схватил лису за шиворот, как хватают маленьких котят.

— Ах, синьор, пожалуйста, тише! — пролепетала лиса. — А то я, чего доброго, могу упасть в обморок!

— Она упадет! Как же! — проворчал кот Базилио.

— Ты будешь говорить? — рявкнул Карабас Барабас и так встряхнул лису, что с нее посыпался желтоватый пух.

— Бу-буду!.. — заикаясь, выдавила из себя лиса, раскачиваясь в волосатой лапе Карабаса Барабаса. — Но я не умею разговаривать, когда меня держат за шиворот! Вы сдавили мне горло.

— Проклятье! — Карабас Барабас весь так и дрожал от нетерпения. — У меня просто такая привычка — хватать всех за шиворот! Ну, говори же, ми-и-лая ли-си-и-ичка! — И он посадил лису прямо на хвост.

— Люблю вежливое обращение! — нежно пропела лиса. — И еще вот это!.. — Алиса начертила лапой кружочек в воздухе.

— Черт бы тебя побрал, почтеннейшая плутовка! — проворчал Карабас Барабас, залезая рукой под бороду и роясь в карманах. — Я и так уже вконец разорен. — Он извлек из жилетного кармана один золотой и с тяжелым вздохом швырнул его Алисе. Та поймала монету на лету раскрытой пастью и сразу же на зубок попробовала, не фальшивая ли?

— Не могу устоять перед хорошим обращением! Ах, это моя слабость! — призналась лиса. — Так вот, дорогой Карабас…

Кот Базилио и Дуремар подкрались поближе и приготовились слушать, но лиса это сразу заметила.

— Мда-с! — только и сказала она, махнув хвостом в сторону кота и Дуремара.

— Ничего! — изрек Карабас Барабас. — Пускай слушают. Это свои.

— Ну, конечно, свои! — развела лапами лиса. — Я и говорю, пусть слушают! Мне не жалко! Дорогой Карабас Барабас! — тут лиса перешла на таинственный шепот. — Нет ли у вас какого-нибудь знакомого при дворце Тарабарского короля?

— Глупый вопрос! — рявкнул Карабас Барабас. — Нет ли у меня знакомого! Да у меня там есть целый родственник Шарабан Барабан! Он чуть ли не министр!

— Ах, он чуть ли не министр?! — всплеснула лапками лиса. — Ну, тогда наше дело в шляпе.

— Вы слышали? Он чуть ли не министр! — сложив лапы рупором, насмешливо закричал кот Базилио на ухо Дуремару. Надо сказать, продавец пиявок был туговат сразу на оба уха. Вечно подслушивая, припадая к замочным скважинам и всевозможным щелям, откуда дули сквозняки, Дуремар простудил себе уши и с тех пор закладывает их ватой. Но менее любопытным он от этого не стал.

— Ну?.. Ну?.. Что же дальше? — тряс бородой Карабас Барабас.

— Вы должны пойти к этому чуть ли не министру, — продолжала лиса, — и попросить его, чтобы он отобрал театр у папы Карло и отдал вам!

— Здорово! — завопил Карабас Барабас. — Ай да лиса! — И с размаху хлопнул ее по плечу своей огромной лапищей.

— Ох! — лиса сморщилась от боли.

— А если чуть ли не министр не захочет отбирать театр у папы Карло? — скептически протянул кот Базилио.

Но лиса и это предусмотрела.

— Надо рассказать ему, что Буратино и его приятели на своих представлениях смеются над самим Тарабарским королем! И над всеми его министрами и чуть ли не министрами! И потом надо ему дать это, ну понимаете… — И она начертила лапкой кружочек в воздухе.

— Как?! — недовольно заворчал Карабас Барабас. — Денег?.. Родственнику?.. Взятку?..

— Увы, синьор! — лиса сочувственно развела лапками. — Сейчас родственные чувства ничего не стоят. Вернее, стоят, но еще дороже, чем не родственные. Ох, я наперед знаю, любой этакий родственничек, когда обратишься к нему за помощью, начнет твердить, втолковывать, что он рискует, рискует головой. А чем больше риск, тем больше дай ему на лапу. Короче, он попытается содрать с тебя три шкуры, по-родственному.

— С тебя сдерешь, как же… — проворчал кот Базилио.

— Ближе к делу! — вскричал Карабас Барабас и хлопнул себя плеткой по голенищу.

— Позвольте, — удивилась лиса, — разве я не ясно выразилась?.. Несколько блестящих, очаровательных, изумительных, ослепительных кружочков, а можно банковский чек или несколько акций… — Алиса даже облизнулась, как будто только что съела жареную курицу, — и театр снова будет ваш!

— Ай да лиса! — восхитился Карабас Барабас и от восторга решил хлопнуть ее «по плечу» еще разок. Но лиса ловко увернулась, и крепкая ладонь Карабаса ударила стоящего рядом кота Базилио прямо по уху.

— За что??? — взвился оскорбленный кот.

— Это я так! Любя, — объяснил Карабас. — Киса! Я подарю тебе самую жирную мышь на свете! За мной! Вперед! Во дворец Тарабарского короля!