Второй раз

Глава 8. Возвращение блудного попугая

Этот день я помнил прекрасно, даже без всякого улучшения памяти в связи с возвращением в прошлое. Одно из самых ярких воспоминаний детства - возвращение отца с моря. Это было не первое и не последнее его возвращение, но впервые я сам встречал не дома. Мама взяла меня с собой в порт. Позже многое из увиденного понял совсем по другому и переосмыслил, но воспоминание всё равно осталось очень ярким.

Сейчас, обладая новыми знаниями, и более взрослой личностью увидел всё уже третьими глазами.

То, что казалось и было таможней, по меркам двадцать первого века трудно назвать иначе, чем просто базар. С одной стороны толпа злобных и нервных мужиков с огромными брезентовыми баулами. Прекрасно помню челноков из девяностых с большими сумками матрасных расцветок. Ну так вот, по сравнению с этими баулами, то были совсем небольшие сумочки. С другой стороны такая же толпа ещё более злобных и нервных встречающих женщин.

С чего они все такие злые? Ну так затоварились сверх всякой меры и понимают, всё не пропустят. Что-то отберут, что-то придётся "подарить" нужным людям. А те же самые джинсы за границей на деревьях точно не растут. Их покупать приходится, за свои кровные. Причём совсем не дёшево.

Помню статью о послевоенной карточной системе. Нет, не в СССР, а в Великобритании. Вроде их не оккупировали и не выжгли полстраны, а карточки всё равно вводить пришлось. Причём если у нас их давно отменили, у них до сих пор действуют. И не только на продукты питания. Запомнился один интересный пункт. Каждый гражданин имел право раз в год по особым карточным ценам купить либо одни нормальные штаны, либо двое джинсов. Мало? Никто не запрещает пойти в коммерческий магазин и купить там сколько угодно. Если, конечно, у тебя есть деньги.

Понятно, что советский матрос побогаче английского рабочего будет. Может себе позволить в год привезти целый чемодан таких джинсов. Причём даже не на всю зарплату, а на ту часть, которую ему на валюту поменяли. Но чемодана ему мало, хочется больше. Вот и приходится выкручиваться. Незаконно менять валюту или везти за границу пользующиеся там повышенным спросом советские товары. Фотоаппараты, бинокли и прочие дорогие вещи. Тот же Майкл Джексон весьма наш "Зенит" уважал, и все ранние фото семье именно на него сделаны.

И таких не сильно или вообще не уступающих по качеству западным аналогам, но намного дешевле по цене вещей было прилично. На самом деле не сильно они были дешевле, просто наши придурки за бесценок отдавали.

И в любом случае в СССР хороший фотоаппарат тоже стоит недёшево и тоже куплен за кровно заработанные деньги. И теперь часть добытого с таким трудом и затратами товара придётся отдать. Потому все такие злые и нервные.

И тут выходит наш папа, которому ничего не надо. В одной руке гитара, в другой маленький чемоданчик. Ну ещё сумка через плечо, не больше того чемоданчика. Все ему улыбаются и пропускают без очереди. Таможенники тоже рады и проверяют очень быстро, чисто формально. Как в той песне Высоцкого:

Мол, вы не трогайте его,

Мол, кроме водки - ничего,

Проверенный, наш товарищ.

Жёны моряков тоже не злятся и улыбаются маме.

Раньше я был горд папой. Как же, все ему улыбаются и пропускают без очереди. Теперь видел, улыбочки в основном были гаденькие, презрительные, в лучшем случае жалостливые. Так обычно на юродивых смотрят. Особенно маму жалели, у всех мужья как мужья, а этот пустой вернулся. Зачем тогда в море вообще ходить?

А ещё видел, что отец юродствует сознательно. Ту же гитару демонстративно таскает, хотя толком на ней играть никогда не умел. Мол, смотрите, насколько руки не заняты. Но я-то прекрасно помню, что никаким юродивым отец никогда не был. С моря тоже всегда привозил всего и много.

Тот же "Маленький чемоданчик" выглядел таким исключительно рядом с брезентовыми баулами. На самом деле стандартный большой чемодан, в который я свободно помещался. И сумка под стать. И таможенники прекрасно видели, что человек затарился по полной, но не на продажу, а исключительно для семьи и для личного пользования. Поэтому и пропускали сразу. Все бы такими сознательными были!

На продажу тоже было, причём немало. Просто не то, что везли другие.

Событие произошло несколько лет назад, я был совсем маленьким, но запомнилось оно мне хорошо. Мама пригласила в гости подругу на чай. На самом деле сшила себе вельветовый костюм. Куртку, юбку и штаны. Мама вообще много шила и чаще носила своё, а не привезённое отцом с моря. И выбор тканей в магазинах был куда более богатый, чем сейчас. Хорошо помню, потому что по магазинам почти всегда меня таскала.

- Твой привёз? - спросила подруга, осмотрев комплект.

- Дождёшься от него, как же, - деланно ответила мама. - Сама сшила.

Подруга ещё раз всё осмотрела, пощупала, как снаружи, так и изнутри, после чего заявила:

- Но пуговицы и эмблемы настоящие. Я разбираюсь!

- Ну да, это привёз, - снисходительно согласилась мама.

Всё это говорилось таким тоном не для того, чтобы мужа принизить, а чтобы показать подруге, какая она сама мастерица, раз так хорошо сшила, что от импорта не отличишь.

- А ещё есть? - спросила гостья. - Нет, ты не подумай, я заплачу. По десять рублей за штуку.

- Сколько?! - удивилась мама.

- Десять рублей за каждую пуговицу на заклёпке и десять рублей за каждую эмблему.

Удивлённая порядком цен мама полезла за жестяной коробкой из под конфет. Большая красивая коробка, в которой лежали пуговицы и прочие швейные принадлежности. Конфеты, кстати, папа с моря привёз.

Пуговиц на заклёпках осталось совсем немного, основная часть на куртку ушла, зато эмблем больше метра. Всё на сумму более трёхсот рублей. У гостьи таких денег при себе не оказалось (да и откуда бы?) но она быстро сбегала домой. А ещё она пообещала, что возьмёт любое количество. Буквально любое. Хотя желательно заранее предупреждать, чтобы деньги подготовить.

Поскольку деньги были случайными и никак в семейном бюджете не учтённые, то тратились легко. Мне тоже пара дорогих игрушек досталась, потому и запомнился случай.

С тех пор отец и начал юродствовать, таская через проходную гитару. Подумаешь, в чемодане было несколько пакетиков по сотне пуговиц, а в сумке несколько рулончиков ленты по сотне эмблем. Разве это много? А если чего-то не хватало, мог за вырученные деньги купить у коллег с брезентовыми баулами. Так один раз и было. Я в больницу попал и уже на следующий день отец принёс большой набор фломастеров. Новенький.

А лично у меня никогда не было поклонения перед западными шмотками. Просто знал, откуда большая часть "фирмы" появляется. Но особенное впечатление произвёл один рассказ отца. Произошло-произойдёт это много позже, в том возрасте, когда детям можно такие вещи рассказывать. И как раз когда подобное поклонение начинает появляться.

Рассказал отец об одном своём приятеле. Хотя не исключено, что соврал, и всё произошло с ним самим (по некоторым оговоркам даже скорей всего, что именно с ним). Дело было в одном африканском порту, где стояло наше судно. Моряки сходили на берег и вели меновую торговлю с местными неграми. Стеклянных бус те давно не брали, но всякие наволочки и простыни - за милую душу. Одному негру понравилась рубашка нашего. Самая обыкновенная рубашка из ближайшего универмага. Тот её несколько раз похвалил, потрогал, после чего предложил:

- Давай ты мне рубашку, а моя невеста к тебе сегодня ночью придёт.

- Как же так?! - удивился наш. - Она же твоя невеста!

- Да. Но она знает, что мне на свадьбу приличная рубашка нужна.

С тех пор, как только кто-то начинает восхищаться заграничными шмотками, я всегда вспоминаю того негра. Он хоть расплачивался услугами своей невесты именно за понравившуюся рубашку саму по себе, а не из-за её происхождения. Некоторые наши готовы продать душу даже не за штаны (с голым задом у нас давно никто не ходит), а за "правильную" этикетку на них.