Второй шанс

6

Довольно скоро дорога, перевалив через холм, пошла вниз, к полосе белых скал, за которыми виднелось море. У воды притулилась деревушка — ряд аккуратных домиков с белеными стенами и красными черепичными крышами. У длинного узкого пирса покачивалось с десяток лодок.

Найдя рыбака, который сегодня не собирался выходить в море, Альваро без особого труда договорился с ним о лодке. Заодно разузнал, где именно лежит на дне затонувшее судно. Как оказалось, именно этот рыбак первым и заметил испанский галеон, а потому с особенной многоречивостью и красочностью поведал все подробности о своей находке.

Скоро молодые люди уже отплывали от пирса. Вообще-то лодка была оснащена мотором, но Альваро решил, что интереснее будет идти на веслах. Сначала по настоянию Аманды они попробовали грести каждый своим веслом, но силы были уж больно неравны, и лодка, к потехе провожавшего их взглядом рыбака, крутилась на месте, точно собака, ловящая зубами свой хвост. Поэтому через пару минут Альваро решил грести в одиночку.

Сидя на корме, девушка любовалась его плавными, размеренными движениями. Он засучил рукава, чтобы было удобнее, и она с замиранием сердца отметила, как сильны и мускулисты его руки. И хотя прежде он представлялся ей скорее в старинном наряде испанского гранда, здесь, на море, дурацкий простонародный костюм и даже нелепый шейный платок словно преобразились и необычайно шли и самому Альваро, и всему этому окружению. Он казался персонажем из какого-нибудь романа о пиратах. Аманда так и сказала ему об этом.

— Только, — добавила она, немного поразмыслив, — пожалуй, не хватает короткой пеньковой трубки. Уважающему себя пирату просто необходимо иметь короткую пеньковую трубку.

— А также черную повязку на глазу и деревянную ногу, — подхватил Альваро. — Нет уж, благодарю покорно. Пусть мне никогда не суждено обзавестись пеньковой трубкой — терпеть не могу табак! — я мужественно перенесу это лишение, если мне позволено будет остаться на своих двоих и с обоими глазами в придачу.

Аманда прыснула. С Альваро все здорово — и говорить о серьезных вещах, и болтать такие вот глупости!

Приблизительно через час, сверяя приметы на берегу с описанием рыбака, они поняли: затонувший галеон должен быть где-то под ними. Но сколько ни вглядывались в воду, ничего рассмотреть не смогли. Снова взявшись за весла, Альваро описал широкий круг. Аманда же, свесившись за борт с риском выпасть из лодки, смотрела вниз. Ничего. Вот незадача! От огорчения девушка чуть не плакала. Ну что она за неудачница! Даже чайки над головой кричали уныло и протяжно, навевая еще большую тоску.

И тут произошло маленькое чудо. Солнце, которое до сих пор предпочитало прятаться за чередой серых облаков, вдруг выглянуло в просвет. И в ярких лучах мир вокруг преобразился. Белые скалы стали ослепительными, заискрились солнечные зайчики на гребнях волн. Вода, такая тяжелая, темная, неприветливая еще минуту назад, теперь, пронзенная копьями света, вдруг стала легкой и почти прозрачной, как бы светящейся изнутри. И Аманда поняла, что неясная тень по правому борту вовсе не заросли морских водорослей, как казалось ей еще минуту назад, а тот самый затонувший корабль, который они ищут.

— Вот он! — восторженно закричала она, хватая Альваро за руку. — Глядите!

Конечно, этот галеон, много лет пролежавший на морском дне, был отнюдь не похож на щеголеватых красавцев с картинок в исторических романах. Темный остов покрылся буроватыми водорослями, железные части проржавели насквозь, обломки мачт выглядели жалко. И все же даже в таком виде галеон обладал каким-то сумрачным величием — величием побежденного гиганта.

— Если подумать, — заметила Аманда, высказывая эту мысль вслух, — он даже дважды побежденный. Один раз — моряками адмирала Дрейка, а второй — самим морем, что несколько столетий хранило его в своих глубинах, а потом в таком плачевном виде представило старинным врагам.

— Да, — согласился Альваро, помимо воли до глубины души впечатленный и зрелищем затонувшего галеона, и тем, как тонко умела чувствовать девушка, чуть ли не силком вытащившая его на эту морскую прогулку. — Но поглядите, он не сдается, он принимает свою судьбу такой, какова она есть.

— Совсем как схваченный арауканец в стихотворении Алонсо де Эрсильи. «Свободу потеряв свою и мощь, величья не утратил пленный вождь», — процитировала Аманда и тут вспомнила, зачем, собственно, так хотела поехать сюда с Альваро. — Кстати, об испанских поэтах, сеньор мой Вальеспин, готовы ли вы хоть отчасти заполнить постыдные пробелы в вашем образовании?

— Готов, — засмеялся Альваро. — Я весь внимание.

Солнце светило все сильнее, за считанные минуты облака точно по волшебству исчезли и освобожденное небо засияло глубокой летней синевой. Слушая импровизированную лекцию, Альваро сначала больше любовался своей пылкой наставницей. Девушка сидела на корме, свесив руку за борт и кончиками пальцев касаясь воды. Устав от массивной заколки, она распустила волосы, и морской бриз играл бронзовыми локонами. Поскольку припекало все сильнее, Аманда сняла унылый жакет, под которым оказался темно-синий, под цвет юбки, топ, подчеркивающий соблазнительные окружности ее груди. Глаза сияли энтузиазмом, лицо раскраснелось. Она не сознавала, как прелестна сейчас, но у Альваро перехватило дыхание.

Он подумал, что вряд ли сможет сосредоточиться на том, что она говорит, но Аманда рассказывала так живо и образно, с таким знанием дела, так выразительно читала любимые стихи, что через некоторое время предмет ее лекции и в самом деле захватил его. Нет, Альваро не мог бы сказать, что успел полюбить старых испанских поэтов с той же силой, с какой любила их Аманда. Но область, ранее представлявшаяся ему унылым серым пятном, теперь расцветилась самыми разными красками, зазвучала разными, непохожими друг на друга голосами, сентиментальными и строгими, страстными и суровыми, радостными и печальными. И все это богатство подарила ему Аманда!

Почти два часа пролетели точно единый миг. И вот Аманда с легкой грустью поняла, что пора возвращаться. Альваро уже опускал за борт мотор — на сей раз он решил для скорости воспользоваться им. Однако, к немалому удивлению девушки, вместо того чтобы плыть к пирсу, он направил лодку в другую сторону, к уютной бухточке среди скал неподалеку от того места, где затонул галеон.

— Устроим пикник, — объяснил он в ответ на немой вопрос Аманды. — Не знаю, как вы, а я очень даже проголодался. К тому же не пропадать же всему тому добру, которое Пабло с утра пораньше приготовил для нас.

Так вот что за корзину вытащил Альваро из багажника машины и загрузил в лодку!

Аманда призналась, что тоже не прочь перекусить. Завтрак был так давно, что от него остались одни воспоминания, а свежий морской воздух пробуждал здоровый аппетит. А еще… а еще ее сердце так и возликовало при мысли о том, что пикник продлит сладостные часы в обществе человека, каждая минута с которым была для нее драгоценнейшим даром на земле.

Подогнав лодку к берегу так, чтобы она врезалась носом в гальку, Альваро снял башмаки, засучил штанины, выскочил сам, а потом подал руку Аманде, помогая ей сойти. Ладонь его была твердой и теплой, такой надежной и крепкой, что у Аманды сжалось горло. Радоваться надо, а она заранее грустит, что скоро этот чудесный день закончится!

Но скоро печальные мысли покинули ее, и девушка принялась накрывать стол для импровизированного пикника. Точнее, плоский камень, самой природой созданный для того, чтобы использовать его вместо стола. Пока Альваро ходил к лодке за плащом рыбака, чтобы расстелить его на гальке, Аманда опустилась на колени рядом с камнем и открыла корзину, с любопытством исследуя ее содержимое.

Чего только там не оказалось! Пабло позаботился обо всем. И нежные цыплята в желе, и тонкие полупрозрачные ломтики розовой ветчины, и слоеные пирожки с рыбой, и запеченные в духовке корзиночки с грибами, и обернутый в листья, чтобы не утратил свежести, сыр, и многое, многое другое. Запивать все эти яства полагалось изысканным красным вином — правда, из вполне прозаических одноразовых стаканчиков.

— Поистине пир богов! — оценила старания дворецкого Аманда, взглянув на подошедшего Альваро. — Даже не представляю, как мы все это съедим. Интересно, — полюбопытствовала она, — за кого нас принимает ваш Пабло, за двух великанов, пару веков просидевших на голодной диете?

Альваро рассмеялся.

— В таком деле лучше перестараться. Кроме того, подозреваю, что вы пока просто еще не до конца осознали, как разыгрывается аппетит на свежем воздухе и на какие гастрономические подвиги способны.

Аманда недоверчиво поглядела на него. Он что, шутит? Да у них провианта на команду пиратского корабля!.. Однако Альваро оказался прав. Когда наконец приступили к еде, девушка, к собственному удивлению, умяла столько, что раньше и поверить бы не могла. А коварный испанец лишь посмеивался, подливая ей вина.

— Вот теперь я чувствую себя настоящим пиратом, — заявил Альваро, небрежно помахивая куриной ножкой в одной руке и картинно поднимая другой стаканчик с вином. — Умели люди жить, ничего не скажешь! Ни забот, ни хлопот. Как думаете, а не податься ли нам в пираты?

— Вы забываете одно, — охладила его пыл рассудительная Аманда, в глазах которой, правда, плясали веселые искорки. — Они обычно плохо кончали. Хорошо быть пиратом, пируя на берегу, но гораздо хуже — болтаясь на нок-рее.

Поев, они снова разговаривали, но на этот раз не о поэзии, не о своем прошлом, вообще ни о чем серьезном, просто о всяких пустяках. Бухточка, где они высадились, была укромной — ее ограждали высокие скалы, и, судя по всему, попасть сюда можно было только с моря. Ласково пригревало солнце, волны убаюкивающе бились о берег. Разговор становился все бессвязнее, паузы в нем все длиннее, и Аманда сама не заметила, как задремала на нагретой солнцем гальке.

Снилось ей что-то очень хорошее, хотя она и не запомнила, что именно. А когда проснулась, то увидела устремленный на нее взгляд Альваро. Неужели в его взгляде действительно светилось столько нежности и тепла, как показалось ей в этот миг на границе сна и бодрствования? Но скоро реальность властно дала о себе знать, и Аманда, вспомнив, кто она и где находится, резко села.

— Я долго спала? Почему вы меня не разбудили? Верно, уже Бог весть сколько времени.

— Жаль было будить. Не волнуйтесь, не так долго вы и спали. У нас еще уйма времени…

Он не стал говорить ей, что мог бы целую вечность любоваться, как она спит: такая трогательная, юная, совсем еще ребенок и вместе с тем обольстительная, желанная женщина. Сердце Альваро разрывалось от опасной смеси яростного желания и всепоглощающей нежности. Он предпочел бы умереть на месте, чем разбудить ее. И тем не менее какой-то тихий, но отчетливый голос в сознании не уставал твердить, что все это романтические бредни, которыми, так уж и быть, можно потешиться часок-другой, но строить на их основе жизнь никак невозможно.

— Тем более, — шутливо добавил он, чтобы разрядить атмосферу, — я времени даром не терял. Даже успел искупаться.

Искупаться? Аманда опустила взгляд и только тут заметила, что он выше пояса обнажен. У нее снова замерло сердце. Только этого зрелища ей недоставало, чтобы окончательно лишиться душевного покоя!

Альваро был настолько великолепно сложен, что мог бы послужить моделью для древнегреческого скульптора. Широкие, чуть покатые плечи, могучая рельефная грудь, плоский живот. На смуглой коже еще поблескивали в лучах солнца капельки воды. У Аманды голова пошла кругом — так хотелось коснуться его гладкой смуглой кожи, губами осушить эти крохотные капельки!

На миг время словно остановилось. Казалось, сам воздух вокруг стал уплотняться, насыщаться какой-то странной энергией. Еще секунда, и…

Стремясь стряхнуть наваждение, Аманда резко вскочила.

— Купались? — с наигранной живостью переспросила она. — И как вода? Жаль, у меня нет купальника. Ну, тогда хоть ноги помочу.

Скинув туфли и гольфы, она побежала к полосе прибоя. Легкие волны накатывали на гальку и с тихим рокотом возвращались назад. Пронизанная светом вода выглядела необыкновенно заманчиво. Подобрав длинную юбку, Аманда с наслаждением шагнула в волну — и тут же с визгом отпрыгнула. Вода была ледяной! А ведь могла бы и сама сообразить: самое начало лета, теплая погода только-только установилась. Ну о каком купании может идти речь?

Альваро, последовавший за ней, рассмеялся.

— И вовсе нет ничего смешного, — обиженно заявила Аманда, оборачиваясь. — Не понимаю, как вы вообще туда залезли! Я же знаю испанцев! Избалованные жители теплых берегов, они и море плюс двадцать считают слишком холодным. Так что с вашей стороны просто нечестно ломать стереотипы! Признавайтесь: вы просто побрызгали на себя водой?

Альваро рассмеялся сильнее.

— Уверяю вас, Аманда, плавал я по-настоящему. Не верите — докажу. В этом отношении я и правда не типичный испанец. С младенчества обожаю море в любую погоду. В детстве меня было трудно выгнать на берег, пока я совсем не посинею, а купальный сезон я открывал в марте, когда мои благоразумные соотечественники предпочитали прогуливаться по берегу. А сегодня вода не такая уж и холодная. Просто вы слишком разогрелись на солнце. Попробуйте еще раз.

Подозревая, что он просто издевается над ней, Аманда все же последовала совету — и не пожалела. Пусть не со второй, а с пятой попытки вода показалась ей уже совсем другой — не обжигающе холодной, а бодрящей и ласковой, дарующей новые силы. Правда, купаться Аманда все равно бы не рискнула.

Подоткнув юбку, она нагнулась, окунула в воду руки по локоть. Альваро, закатав штаны, тоже бродил по мелководью. Аманда и припомнить не могла, когда в последний раз проводила время так безмятежно и хорошо, как будто снова вернулась в детство. Только дети не испытывают того, что испытывала она при каждом взгляде на своего спутника.

А он тем временем подкрался к Аманде сбоку и обрызгал водой. Взвизгнув от неожиданности, девушка ответила ему тем же. Через минуту у берега кипело настоящее сражение. А когда Аманда опомнилась, оказалось, что все ее предосторожности по поводу юбки были абсолютно бессмысленны. Оба противника промокли чуть не до нитки. И если Альваро, можно сказать, еще легко отделался — на нем-то были только брюки, то и юбка, и топ Аманды являли собой печальное зрелище.

— Что вы наделали! — обвиняюще заявила девушка. — Ну как я теперь поеду в город? Я же похожа на мокрую курицу. И вообще, если я простужусь и погибну во цвете лет от жестокого воспаления легких, виноваты в этом будете только вы. Так и знайте!

Альваро покаянно склонил голову, вроде бы признавая справедливость ее упреков. Но тут же возразил:

— Вообще-то при таком жарком солнце опасность подхватить пневмонию не столь реальна, как вам представляется. Что же до вашего костюма… ну да, каюсь, виноват. С другой стороны, не на бал же вам сегодня в нем идти. А образ «синего чулка», который вы выбрали на сегодня, и так довольно губителен для внешности, чтобы переживать еще из-за нескольких капель воды. Тем более что жакет ваш не пострадал. Впрочем, у меня есть средство хоть отчасти исправить ситуацию.

Взяв Аманду за руку, он потянул ее за собой к корзине с припасами, со дна которой выудил большой махровое полотенце.

— Вот! — торжествующе заявил он и, вместо того чтобы отдать полотенце девушке, начал вытирать ей лицо.

Сначала в этом не было ничего, кроме шутливой дружеской заботы. Но когда полотенце скользнуло вниз по шее и коснулось груди, прикрытой лишь насквозь промокшим топом, Аманда вздрогнула и напряглась всем телом. Ее мгновенно бросило в жар. И, обессилев, она замерла, точно пойманная в силок птичка.

Смешно, но до появления этого испанца она даже не подозревала, как пуста и одинока ее жизнь. Ну да, у нее есть Дженни, но Дженни на одиннадцать лет младше, она совсем еще крошка, о которой надо заботиться. И хотя младшая сестра дарила ей много радости, но не могла заменить того, о чем Аманда, как теперь поняла, смутно тосковала уже давно. Занятая повседневными хлопотами, она никогда и не думала, что встретит мужчину, которого сможет полюбить навсегда. Теперь же она знала: это возможно. И не только возможно, но уже случилось. Сейчас, стоя в предельной близости к Альваро, чувствуя опаляющий жар его тела, она томилась неведомым прежде желанием, от которого сводило мучительной судорогой все ее существо.

— Я… я сама, — быстро произнесла она, чтобы прервать эту близость, пока еще не слишком поздно.

— Аманда… — Альваро положил ладонь ей на плечо, потом опустил ниже, на спину, как во время того памятного бала. Второй сжал предплечье чуть выше локтя. Полотенце упало на гальку. — Аманда…

— Что? — Сердце едва не выпрыгивало у нее из груди.

Альваро смотрел на нее сверху вниз, так пристально вглядывался в ее глаза, точно искал в них ответ на какой-то бесконечно важный для него вопрос. Она же взирала на него, не смея даже дышать, надеясь и вместе с тем боясь, что он поцелует ее. Наверное, он не целовал женщину с тех самых пор, как… Она тихо ахнула, сама не зная, откуда появилась в ней эта уверенность: после смерти жены Альваро еще ни разу не целовал женщину.

Она всей душой стремилась к этому мужчине, причем к желанию как таковому примешивалось еще и странное, абсолютно иррациональное чувство. Почему-то все в Аманде восставало при мысли, что первой женщиной, которую поцелует Альваро после Изабеллы, станет мадемуазель Жанетт.

И хотя разум твердил, что нельзя идти на поводу у физического влечения и спонтанного душевного порыва, что надо как можно скорее высвободиться из рук Альваро, дабы не смущать ни его, ни себя, Аманда не пошевелилась бы даже под страхом смертной казни.

Более того, привстав на цыпочки, она как зачарованная положила руки на плечи Альваро и, зажмурившись, быстро поцеловала в губы. Последнее, что успела она заметить, закрывая глаза, было выражение откровенного удивления на его лице.

И уже через секунду крепкие руки не грубо, но решительно отстранили Аманду. Открыв глаза, она испуганно впилась в него взглядом. Показалось ли ей или в его глазах действительно промелькнуло… отвращение? Или раскаяние? Или сожаление? Или чувство вины?

— Простите, — пролепетала она. — Я просто… Я подумала, что…

Ну что тут скажешь?

— Ничего страшного, — так же торопливо и чуть сдавленно ответил Альваро, поднося ее руку к губам. — Спасибо. Это было очень мило с вашей стороны.

Она порывисто отвернулась. Спасибо? Да не нужна ей его благодарность! И хорошие манеры тоже. Аманда хотела, чтобы он стиснул ее в объятиях, поцеловал так, как никогда никого прежде не целовал. Хотела, чтобы страсть смела в его сердце все преграды, возведенные здравым смыслом и социальными предрассудками. Хотела ощутить, что он жаждет ее, сплестись с ним языками, слиться в любовной игре…

— Аманда… — предостерегающе произнес Альваро, и девушке показалось, будто он сумел прочесть ее мысли и пытается дать понять: ни о чем подобном нечего даже мечтать.

Она медленно повернулась к нему. В широко открытых зеленых глазах стояли недоумение и желание. Волосы золотистым облаком окружали лицо, пухлые губы чуть подрагивали, точно у обиженного ребенка.

— О Господи, — выдохнул Альваро.

Он более не мог придерживаться правил, которые сам для себя установил. Самоконтроль, которым он всегда так гордился, дал трещину, и в эту трещину тотчас же прорвалось пламя страсти, влечения к этой женщине.

Со стоном Альваро потянулся к Аманде. До чего же приятно было прижимать ее к груди, как будто она именно для этого и была создана — мягкая, теплая, гладкая точно шелк и удивительно милая. Вкус ее поцелуев оказался точно таким, как Альваро представлял заранее, нет, даже еще слаще, еще свежее — точно глоток родниковой воды в пустыне. Хотелось схватить ее на руки, зацеловать до головокружения, до полуобморока, овладеть ею прямо сейчас и здесь. В этой укромной бухточке, под плеск волн и чаячьи крики. Он почувствовал, как руки девушки сомкнулись на его спине, жадно и суетливо лаская обнаженную кожу.

— Аманда… — шептал он между поцелуями, и это имя ласкало язык и слух, доставляя ему истинное наслаждение. — Аманда…

Она принимала его поцелуи, точно не было в мире ничего естественнее, так изнуренная засухой земля принимает долгожданный дождь. Никогда прежде не чувствовала она себя такой живой, такой настоящей! Конечно, ей уже приходилось целоваться и она знала, как сильно поцелуи могут распалить мужчину. Но сама ни разу не испытывала ничего подобного. Никогда ей еще не казалось, что она умрет, если ее вдруг перестанут целовать. Аманда хотела преподнести в дар ему свое сердце… Но вот нужно ли ему оно?

Альваро в свою очередь отлично понимал, что именно предлагает ему эта необыкновенная девушка. И прекрасно знал, что ни к чему хорошему это не приведет. С самого начала знал. И не мог поступить так с Амандой. Не мог разбить ей жизнь. Лучше уж остановиться сейчас. Да, ей тоже будет больно, но не так, как если бы непоправимое уже произошло. Медленно, мучительно он начал восстанавливать пошатнувшийся самоконтроль. И когда наконец почувствовал в себе силы, осторожно отстранился.

— Аманда… прости… прости… — пробормотал он, отворачиваясь, чтобы не видеть горького разочарования в глазах девушки, не видеть ее потрясения и обиды.

Душа его корчилась от сознания вины. Предатель! Дважды предатель! Поцеловав Аманду, он предал не только свои нынешние жизненные принципы, но и саму Аманду, которой ему нечего было предложить. Вздохнув, он снова повернулся и серьезно поглядел на девушку.

— Аманда, еще раз простите, — уже совсем другим тоном произнес Альваро. — И не вините себя ни в чем. Все это исключительно моя вина. Я старше, я опытнее, я не должен был доводить до такого…

Она не помнила, как они вернулись обратно в деревню, как сели в машину, как ехали в город. Все прошло точно в тумане. Но даже сквозь этот туман Аманда не могла не оценить то, как держится Альваро: всем своим поведением, предельно корректным, без тени натянутости или неловкости, но и без намека на фамильярность, он пытался дать ей время и возможность опомниться, чуть отступить, продолжить жизнь дальше. И она была ему благодарна.

На всякий случай оставив машину в проулке, они вошли в дом опять через черный ход. Там их уже ждал Пабло, которому был вручен горшок с геранью. Но если цветок покидал дом под сдавленный смех молодых людей, предвкушающих забавное приключение, то возвращение его сопровождалось напряженным молчанием.

Правда, вечер прошел — опять же стараниями Альваро — тихо и без надрыва. Они поужинали вместе. Аманда даже сумела преодолеть застрявший в горле комок и поддерживала разговор, но оба старательно следили за тем, чтобы и близко не подходить к «опасным» темам.

В отличие от вчерашнего вечера по своим комнатам разошлись рано. И хотя, когда Аманда желала Альваро спокойной ночи, ей показалось, что в глазах его снова блеснуло темное жаркое пламя, но исчезло так же быстро, как и появилось…

Неудивительно, что после всех треволнений дня Аманде удалось заснуть очень не скоро. Она ворочалась в постели, а перед мысленным взором яркими вспышками мелькали картины. Вот Альваро подает ей руку, помогая спуститься в лодку с причала. Все еще хорошо, мир прекрасен, и мнится, что впереди — море счастья. Вот он сидит напротив нее на берегу, помахивая куриной ножкой в воздухе и разглагольствуя о прелестях вольного пиратского житья. Вот смотрит на нее, когда она проснулась. Вот целует ее. А вот — самое болезненное, горькое воспоминание! — отстраняет ее и отводит глаза…

Заснула Аманда только под утро, да и то беспокойным, тревожным сном.

А за завтраком узнала, что им предстоит покинуть ставший уже привычным особняк и переселиться в отель. Как выяснил Рикардо, камердинеру удалось лишь на время сбить репортеров с толку. Чтобы не рисковать понапрасну, было решено выбрать отель, достаточно престижный и обслуга которого умеет держать язык за зубами. К тому же Альваро сообщил, что у него имеется еще одна причина настаивать на переезде. Впрочем, какая именно, распространяться он не стал и вскоре покинул особняк, сославшись на неотложные дела.

Аманда, естественно, спорить не стала. Кто она здесь такая? Поэтому начало дня прошло для нее в хлопотах, правда довольно бестолковых. Пабло не нуждался ни в чьей помощи, вообще его собранности и организаторским способностям мог позавидовать любой. Вспомнить хотя бы, как буквально за считанные минуты он сумел не только подготовить комнату для Аманды, но и подобрать для нее гардероб. Но девушке нужно было занять себя чем угодно, лишь бы не думать о том, как жить дальше.

Видимо, Рикардо обо всем договорился заранее, потому что, когда Аманда в сопровождении дворецкого переступила порог изысканно отделанного холла небольшого, утопающего в зелени отеля, услужливый портье проводил ее сразу в номер, не предлагая расписаться в книге постояльцев.

— Теперь вы будете жить здесь, мисс Беркли, — сообщил ей Пабло, с угрюмым видом обводя рукой спальню и гостиную. — Эта часть апартаментов отделяется от других помещений вот этими двустворчатыми дверьми, которые запираются на замок. Уверен, тут вам будет спокойнее и уютнее…

Дворецкий продолжал еще что-то говорить о ее одежде и прочих вещах, однако Аманда его уже не слышала. Итак, в ее услугах еще пока нуждаются, но, опасаясь дальнейших поползновений с ее стороны, стараются тактично поставить на место. Двери с замком — что может быть красноречивее!

Видя, что его не слушают, Пабло замолчал и с неудовольствием воззрился на девушку. Очнувшись от своих невеселых дум, она тряхнула головой. Наверняка я кажусь ему существом из другого измерения, которое лишь волей случая вторглось и нарушило идущую по заранее замеченному плану жизнь его господина, и он не чает, когда от меня останутся лишь воспоминания, подумала Аманда. Неприятные воспоминания, о которых хочется поскорее забыть.

— Да-да, спасибо большое, сеньор Пабло, — пробормотала она. — Я всецело полагаюсь на вас и не сомневаюсь, что вы все сделаете как надо. — И, глотая подступающие к горлу слезы, попросила: — А сейчас вы не могли бы оставить меня одну?

Склонив голову, дворецкий степенно удалился, плотно закрыв упомянутые ранее двустворчатые двери. Как он меняется, когда имеет дело со мной, не могла не отметить Аманда. Я для него вроде тех докучливых репортеров, на которых он смотрит, образно говоря, сверху вниз.

Печальные размышления отняли у нее столько сил, что девушка подошла к дивану и опустилась на него. Закрыв глаза, чтобы не дать слезам пролиться, Аманда сама не заметила, как задремала. Разбудил ее тихий шепот.

— Тише, Кисик, не шуми, — произнес детский голосок по-испански чуть ли не над самым ее ухом. — Сейчас я тебе покажу что-то удивительное!

Сначала девушка решила, что еще спит и видит какой-то странный сон, но потом догадалась, что происходит. Так вот на какие неотложные дела сослался утром Альваро: он ездил встречать сына. И теперь мальчик, со свойственной всем детям непосредственностью, обследует апартаменты. Подавив первое побуждение приподняться и поглядеть на него, Аманда решила притвориться, что по-прежнему спит.

— Видишь, — продолжал Франсиско, — это как будто сказочная пещера, а в ней Белоснежка. Только она сейчас спит. Ее заколдовала злая мачеха отравленным яблоком. Но ее можно расколдовать.

Аманда рискнула чуть-чуть приоткрыть глаза, чтобы взглянуть на мальчика и на того, с кем тот разговаривает. Франсиско действительно был необычайно похож на отца — темноволосый, смуглый, с большими миндалевидными глазами. Он уже подошел почти вплотную к дивану и показывал, кто на нем лежит… большому, симпатичному, но явно неизвестному науке зверю. Окраской тот напоминал енота, но хвоста у него не было, зато были длинные лапы, которые потешно болтались из стороны в сторону. Судя по тому, что плюшевый зверь выглядел изрядно потертым, он был старым и верным другом Франсиско. Трогательно было видеть, как отчаянное любопытство заставляет мальчика делать то, чего явно не одобрил бы его отец.

— Слушай, Кисик, — обратился к своему приятелю мальчик, — по-моему, она слишком долго спит. Надо ее расколдовать, только я не помню как.

Аманда с интересом ждала, что будет дальше. Редко кого в наше время расколдовывают — это она знала точно. И как именно все происходит, волновало ее не меньше, чем мальчика. А тот тем временем раздумывал, что предпринять.

— Ее надо не то поцеловать, не то потрясти, чтобы кусочек отравленного яблока выскочил из горла, — обратился Франсиско к плюшевому зверю. — Давай, чтобы не ошибиться, сделаем так: ты поцелуешь, а я потрясу.

Видимо, Кисик возражать не стал, потому что в следующую минуту чумазая лохматая морда с круглыми удивленными глазами приблизилась и шлепнулась на лицо Аманды, а следом ее довольно ощутимо толкнули в плечо.

С трудом сдерживая смех, девушка широко открыла глаза и посмотрела в склоненное над ней детское лицо. Франсиско тихонько ойкнул и отшатнулся, прижимая к себе Кисика.

— Мы, что действительно тебя расколдовали? — удивленно спросил он.

— Конечно! — воскликнула Аманда тоже по-испански, садясь на диване. — Если бы не вы, я бы проспала неизвестно сколько. А это так скучно! Играть гораздо веселее, и сейчас я вас обоих поймаю!

Протянув вперед руки, она сделала вид, будто хочет схватить малыша, но он увернулся и отскочил подальше от Аманды. Та бросилась за ним. Комнату наполнили восторженные крики и визг…

Игра была в самом разгаре, когда двери распахнулись и на пороге появился Альваро.

— Что тут происходит? — сурово осведомился он, обводя взглядом нарушителей спокойствия: раскрасневшегося от беготни Франсиско, который держал под мышкой плюшевого зверя, и растрепанную Аманду.

— Ничего, — хором ответили оба, переглянувшись, и тут же снова покатились от хохота.

Альваро выдохнул. На губах его тоже появилась улыбка.

— Вы тут так вопили, что я уж было решил, что кого-то убивают, — сказал он, чтобы объяснить свое появление.

— Ничего подобного, — с невинным видом заявила Аманда. — Если кто и шумел, так это… Кисик. Но нам удалось его утихомирить перед самым вашим появлением. Правда, Франсиско?

Мальчик энергично закивал и прижался к Аманде. Она непроизвольно обняла его за плечи. Он был таким очаровательным, таким непосредственным! И хотя девушка всегда твердила себе, что нацелена не на создание семьи, а на карьеру, при виде детей частенько испытывала смутное сожаление, как будто, приняв такое решение, рисковала упустить что-то очень и очень важное в жизни.

Альваро несколько мгновений постоял на пороге, наблюдая за прелестной картиной. Как всегда, при виде сына в последнее время сердце его переполнилось любовью и болью. Давно он не видел Франсиско таким оживленным и радостным. Альваро перевел взгляд на девушку, которая стала тому причиной, и испытал чувство, признаваться в котором не хотел даже себе самому.

Он медленно повернулся и вышел из комнаты, притворив за собой двери. Привалившись к ним спиной, Альваро закрыл глаза, но только что увиденная картина продолжала стоять перед его мысленным взором, пробуждая похороненную глубоко в душе надежду, что, возможно, когда-нибудь ему вновь удастся зажить дружной, счастливой семьей. Однако Альваро знал, сколь обманчива эта надежда. И все-таки как горько было сознавать, что своим нынешним рассудочным подходом к жизни он лишает этого счастья не только себя, но и своего сына! До какой степени плюшевый Кисик способен заменить родного брата или сестру и любящую мать? И не является ли трогательная привязанность к игрушке признаком душевной неудовлетворенности самого близкого ему существа? Да и сам он разве не лишает себя того, о чем подспудно мечтает любой нормальный мужчина?

Альваро вспомнился их вчерашний поцелуй. Вспомнился живо, во всех подробностях. Он знал, что должен бы раскаиваться в том, что допустил саму возможность этого поцелуя, но раскаяния не было и в помине. Он хотел целовать Аманду снова и снова. Хотел большего, чем просто целовать ее. Альваро сжал зубы, чтобы не застонать вслух. Хорошо, что сын здесь. И не только потому, что он соскучился по нему, а еще и потому, что ему просто необходим еще какой-то дополнительный ограничитель. Так что присутствие Франсиско лучшее средство для того, чтобы не забыться. При нем, хочешь не хочешь, а надо держать себя в руках.

Альваро выпрямился и, расправив плечи, решительно направился в кабинет. Мечты мечтами, а реальная жизнь требует своего. И для пустых мечтаний в ней места нет.

Весь день Франсиско искал повод проникнуть на половину Аманды: то показывал, что он нарисовал, то делился своими впечатлениями от перелета, то садился рядом и просил почитать книжку. Не оставалось никаких сомнений: мальчик в восторге от новой папиной знакомой.

— Похоже, это любовь с первого взгляда, — хмуро констатировал Альваро, когда наконец сумел остаться с Амандой наедине. Разговор состоялся после ужина, когда няня укладывала Франсиско спать. — Никогда не видел, чтобы он мгновенно проникался к кому-нибудь доверием.

— Я же говорила, что умею ладить с детьми, — улыбнулась Аманда. — А ваш сын просто прелесть. Чудесный мальчик!

— Да, вы правы, — с затаенной гордостью согласился Альваро и покачал головой. — В вас просто бездна нереализованного материнского инстинкта. Даже странно, учитывая наличие у вас младшей сестры. И как это при всем при этом вы помышляете не о семье, а о карьере?

Он немного побаивался, не возмутит ли девушку разговор па столь деликатную тему, но Аманда после приезда Франсиско пребывала в великолепном настроении. Она усмехнулась.

— Если бы вас с детства воспитывали в убеждении, что мужчинам верить нельзя никогда и ни при каких обстоятельствах, вы бы тоже о семье не помышляли. Ну, то есть… — сбивчиво уточнила она, — будь вы девушкой.

Альваро засмеялся, но на самом деле разговор был не такой уж и шуточный.

— Неужели вы так и останетесь при твердом убеждении, что мужчины не достойны доверия?

Девушка вздернула подбородок.

— Ну почему же? Я вполне допускаю, так же, впрочем, как и вы, что нет правил без исключения… А теперь позвольте пожелать вам спокойной ночи.

Она поднялась, но Альваро остановил ее, попросив:

— Аманда, подождите минутку.

Девушка обернулась и вопросительно посмотрела на него.

— Мне страшно неудобно, — начал он. — Но, видите ли, у няни Франсиско в Лондоне живет дальняя родственница и она хотела бы навестить ее. А у меня с утра несколько деловых встреч… — Он замялся, потом все-таки решился и продолжил: — Не хочется затруднять вас просьбами, но не могли бы вы присмотреть за Франсиско?

— С удовольствием. — Аманда радостно улыбнулась. — Можете отпустить няню хоть на весь день!

На том и порешили.

— Я свожу Франсиско на ту детскую площадку, которую мы видели вчера по дороге к морю, — сказала она. — Ему понравится, да вы и сами так тогда подумали. А еще можно будет покормить уток на пруду. И сходить в кафе-мороженое.

Альваро нахмурился.

— Даже не знаю. Отпускать вас вот так, без сопровождающего… Я буду волноваться.

Аманда лукаво улыбнулась.

— А вы отправьте с нами Пабло. Из него выйдет отличный телохранитель, — предложила она, краем глаза отмечая ужас, отразившийся на лице камердинера. Он как раз убирал со стола, не дозволяя персоналу отеля не только обслуживать своего хозяина, но даже переступать порог апартаментов.

Альваро, от которого эта маленькая сценка тоже не ускользнула, с трудом подавил улыбку и покачал головой.

— Боюсь, для Пабло это будет непомерная нагрузка, а вот Рикардо с машиной я вам вполне смогу выделить. Ему полагается сопровождать меня на встречи, но я сумею обойтись без него.

Пабло пренебрежительно хмыкнул, взглянув на девушку, и тут же с благоговением посмотрел на Альваро.

Аманда чудесно провела день с Франсиско и привезла его обратно уже ближе к вечеру. После прогулки они пообедали в кафе, потом сходили в кино. Мальчик сонно позевывал и даже не вздумал бунтовать, когда, накормив его ужином, девушка сказала, что пора спать.

Альваро приехал, когда она уже выкупала Франсиско и уложила в кровать, заботливо подоткнув одеяло. Увидев его, она вышла, чтобы Альваро мог пожелать сыну спокойной ночи и поцеловать перед сном.

— Папа, — прошептал Франсиско, когда тот наклонился над ним, и обнял отца за шею, — пусть Аманда живет с нами.

Альваро напрягся.

— Франсиско… — начал он и осекся, не зная, что сказать дальше.

— Папа, возможно, ты забыл, но у всех детей есть мамы. — Мальчик сел в постели и очень серьезно поглядел на него. — А нам с Кисиком очень нравится Аманда.

У Альваро сжалось горло. Бережно высвободившись из объятий сына, он поцеловал того, кто был ему дороже всех на свете.

— Спи, малыш, спи. И не волнуйся. Вот увидишь, все будет хорошо.

Франсиско послушно улегся и, обняв любимую игрушку, закрыл глаза, а Альваро на цыпочках вышел из комнаты, чувствуя себя бессердечным негодяем. Но вся ситуация была слишком сложна для понимания пятилетнего мальчика. Ну как ему объяснить весь сложный комплекс побуждений и обстоятельств, что заставляют его жениться на мадемуазель Жанетт?

Он нашел Аманду в гостиной. Она сидела на диване с книгой в руках. Альваро посмотрел на обложку. Опять «Унесенные ветром». При звуке его шагов девушка оторвала взгляд от страницы и подняла голову. Несмотря на утомительный день, она выглядела свежей и бодрой, так что Альваро чуть ли не всерьез разозлился: ну как можно быть такой соблазнительной и прекрасной? Ему позарез нужно обрести душевное спокойствие, а как это возможно?

— Пабло только что напомнил мне, что сегодня вечером меня ждут в одном месте, — сообщил Альваро, подходя к девушке. — Надеюсь, вы поедете со мной.

— Что?

Альваро развел руками.

— Боюсь, у нас нет другого выхода.

Аманда смотрела на него непонимающе.

— Но где тут логика? Два дня мы только и делаем, что прячемся от прессы, а теперь сами лезем под прицел камер!

— Но это же совсем другое дело. Это входит в условия игры. На людях мы себе не принадлежим. — Он присел рядом с девушкой на диван, обдумывая ее слова. — Хотя в чем-то вы правы. Нам надо будет вести себя крайне осторожно, чтобы вы не сказали или не сделали ничего такого, чтобы впоследствии смогли заметить разницу между вами и подлинной мадемуазель Лолливаль. Хорошо, что основным событием этого званого вечера намечен концерт известного пианиста, так что все внимание будет уделено ему.

Девушка нахмурилась и в упор посмотрела на него. Альваро удивился, но тут же понял, в чем дело: она не желала более играть роль мадемуазель Жанетт.

— Простите, Аманда, — негромко произнес он. — Я бы не стал вас просить, если бы не…

— Ничего-ничего, все в порядке, — быстро отозвалась она и даже заставила себя улыбнуться. — Просто… просто… Понимаете, поначалу все это меня забавляло. Я ходила на всякие мероприятия в сопровождении миссис Осакиро, но особого внимания к себе не привлекала, обо мне, точнее о мадемуазель Жанетт, упоминали в газетах, но особо не фотографировали, во всяком случае крупным планом. На худой конец я мелькала где-то позади главных знаменитостей. Но после той фотографии в доме отца Жанетт и инцидента в усадьбе… вы думаете, это вполне безопасно?

Альваро безотчетно взял ее за руку. Пальцы молодых людей переплелись. Он посмотрел на тонкую руку, тонувшую в его широкой ладони, на хрупкие холодные пальцы.

— А что, если бы я сказал, что мне это уже почти и не важно? — спросил он, сам удивляясь словам, что слетали с его губ. — Что, если бы я сказал, что просто хочу, чтобы вы были со мной?

Альваро поднял голову и встретился глазами с девушкой. И от радости, которую прочел в ее взгляде, на душе у него сделалось лишь тяжелее. Зачем, ну зачем он подает надежды, которым не суждено сбыться?

— Если бы… — еле слышно начала Аманда, но скоро голос ее окреп, — если бы я была уверена, что вы и в самом деле чувствуете именно так, то возможно… Возможно, мне бы хватило мужества признаться вам… что я, кажется, вас люблю.

— Аманда! — В голосе Альваро звучал ужас.

— Не волнуйтесь. — Она успокаивающе сжала его руку и улыбнулась тихой печальной улыбкой. — Я ведь сказала «кажется». Я ничего не жду от вас. Просто не мешайте мне иногда мечтать.

— Но, Аманда…

Быстро подавшись вперед, она поцеловала его в губы, а потом чуть отодвинулась и снова улыбнулась.

— Ну а теперь, что, по-вашему, мне следует надеть на подобный прием? Миссис Осакиро рядом нет, а сама я в подобных вещах не слишком-то разбираюсь.

У Альваро даже голова чуть кружилась от полного замешательства. В голосе девушки не слышалось ни гнева, ни горечи. Казалось, она полностью смирилась со своей участью, с тем, что ее чувствам суждено остаться безответными. Она признавала это как факт своей жизни и даже не думает возмущаться или протестовать, впадать в истерику или убегать, хлопая дверью.

Это хрупкое и слабое с виду создание оказалось в чем-то сильнее и мужественнее его самого. Аманда смело взглянула в лицо правде, которую он так безуспешно гнал от себя. И она же, столь независимая и самостоятельная, не роптала и не пыталась ничего изменить. Не женщина, а загадка. Восхитительная, чарующая загадка, и счастлив будет тот мужчина, которому выпадет разгадать ее. Ведь на это не жаль потратить и всю жизнь. До чего же Альваро хотелось стать этим самым избранником судьбы!

Однако пока он предавался раздумьям, девушка продолжала выжидательно смотреть на него. Она что-то спросила у него. Ах да, насчет платья…

— Пабло уже приготовил вам платье на сегодня. Оно в вашей спальне.

— Ну да, конечно. И как я сама не догадалась? — Девушка поднялась. — Тогда, пожалуй, пойду готовиться.

— Аманда! — Альваро тоже поднялся. В глазах его застыло сожаление.

Она качнула головой.

— Не волнуйтесь, — повторила девушка. — Мои чувства — это моя проблема, а не ваша. — Она одарила его очередной милой улыбкой. — Я просто должны была сказать вам то, что сказала, только и всего. — И вышла из гостиной.

Альваро глядел ей вслед, испытывая странное стеснение в груди. Как будто сердце вдруг увеличилось в размере и уже не вмещалось в грудной клетке, мешало дышать. А может, саркастически предположил внутренний голос, может, оно просто оттаивает, просто вновь учится любить? Альваро нахмурился. Вероятно, так и есть. Но от этого, черт возьми, не легче!