Второй шанс

7

Пабло приготовил ей великолепное платье. И Аманда, надев его, поразилась, как легко и свободно чувствует себя в этом роскошном вечернем туалете, который пышными складками ниспадал до полу. Как будто всю жизнь она только и делала, что носила чудесные платья да посещала балы и званые вечера. Впрочем, присутствие молодого испанца, его надежная рука, придерживающая ее за локоть, придадут ей уверенности в любой ситуации. Она знала, что сегодня они с Альваро будут представлять собой не менее красивую пару, чем на том памятном обоим приеме.

Аманда еще раз повернулась перед зеркалом и полюбовалась, как переливается в свете ламп ткань платья. Изумрудно-зеленая, под цвет глаз… Ее глаз, а не мадемуазель Жанетт! И волосы тоже были ее собственные — рыжие, непокорные, а не прямые и иссиня-черные!

Стараясь не поддаться панике, она стала лихорадочно соображать, что предпринять. Но на ум, как назло, ничего не приходило. Пабло, только он один может помочь мне, решила Аманда и бросилась на поиски верного камердинера.

Не найдя его, она растерянно замерла посреди гостиной. Единственное, что ей оставалось, — это предупредить Альваро, что она, вероятно, не сможет его сегодня сопровождать.

Набравшись храбрости, девушка подошла к двери его спальни, порога которой не переступала ни разу ни в особняке, ни в отеле, и осторожно постучала. Ей никто не ответил, тогда Аманда постучала громче — и под напором ее руки дверь поддалась и тихонько отворилась.

Как завороженная она вошла внутрь и огляделась. Первое, что она увидела, была фотография, которая стояла на прикроватной тумбочке. И тут же все вокруг перестало для нее существовать. Не осознавая, что делает, Аманда подошла и взяла в руки фотографию в строгой деревянной рамке. На ней были запечатлены двое новобрачных, глядящих не в объектив аппарата, а друг на друга. Счастливых, бесконечно влюбленных друг в друга…

Зачем же он держит при себе эту фотографию, мелькнуло в голове Аманды, если знает, чем все кончилось? Зачем ежедневно мучает себя напоминанием о несбывшемся счастье?.. Ну как же, тут же догадалась она, ведь для всех окружающих, в том числе и для маленького сына, они так и остались любящими супругами, с которыми судьба обошлась неимоверно жестоко.

Аманда вгляделась в лицо той, что навеки лишила надежды на счастье того, кто стал девушке дороже всех на свете. И, странное дело, не ощутила ни капли неприязни, которую должна была бы вызывать в ней эта улыбающаяся молодая женщина в белом атласном платье и облаке кружевной фаты…

В глубине апартаментов раздался резкий телефонный звонок. И, вздрогнув от неожиданности, Аманда выронила фотографию. Упав на пол, стекло разбилось вдребезги. Быстро присев на корточки, девушка с ужасом поняла, что натворила. Хорошо хоть осколки не порезали снимок. Бережно подняв фотографию, она осторожно смахнула кусочки стекла. Но рука дрожала, и Аманда задела снимок, который вылетел из рамки. Под ним оказался… точно такой же, с той лишь разницей, что в углу четким, явно женским почерком было написано «Прощай».

Так вот она, записка, надежно спрятанная, о которой упоминал Альваро! Да, действительно, вряд ли кто догадался бы искать ее здесь, даже если бы и знал о ее существовании. Самое приметное место наименее заметно — так, кажется, говорил один знаменитый сыщик в одном знаменитом детективном романе, вспомнила Аманда. А вот и разгадка того, почему Альваро держит фотографию перед глазами. Потому что видит то, чего не видит никто, и это служит ему постоянным напоминанием о том, что лучше не пускать эмоции в свою жизнь…

Аманда осторожно сгребла осколки в кучку и затолкала их под ковер, потом попыталась вставить первую фотографию на место. Но тут рамка в ее руках развалилась по диагонали надвое и из-за второй фотографии выпал сложенный вчетверо листок. Не зная, чего ожидать от очередной находки, девушка дрожащими пальцами развернула его. Это оказалось медицинское заключение, из которого следовало, что красавица жена сеньора де Вальеспина была обречена и жить ей оставалось совсем немного.

Такого потрясения Аманда не переживала давно. Выходило, что никто никогда не предавал Альваро. Напротив, мужественная женщина решила избавить любимого мужа от страданий, ускорив свой уход из жизни и обставив его под автокатастрофу, а чтобы он не слишком горевал, намекнула на вымышленную измену. Но все-таки спрятала за фотографией медицинское заключение, видимо полагаясь на волю случая. Напиши она: «Прощай, любимый», и все было бы совсем по-другому.

Аманда не знала, как ей поступить. Сказать о своем открытии Альваро… А если он и так знает, просто не счел нужным до конца быть откровенным с ней? А если не знает, то не будет ли до скончания века винить себя в том, что счел жену способной на измену?

Кое-как соединив половинки рамки и водворив на место медицинское заключение и обе фотографии, девушка поставила все это на тумбочку и в полной растерянности поспешила покинуть спальню Альваро. О том, чтобы отправиться на какой-то там прием, она и не думала. Главное было решить, что делать ей самой.

Подходя к дверям апартаментов, Альваро слышал, как надрывается телефон. Удивившись, почему никто не берет трубку, он поспешно прошел в гостиную.

— Вас слушают, — произнес он, из предосторожности не называя своего имени.

— Это Рикардо, — раздалось в ответ. — Мадемуазель Жанетт нашлась.

Выяснилось, что нанятые им детективы обнаружили наследницу миллионов месье Лолливаля не в Англии и даже не в Штатах, как можно было бы ожидать, а в небольшом городке на юге Франции. Что привело ее туда, пока оставалось непонятным. Но Рикардо пообещал, что в ближайшее же время беглянку любой ценой доставят в Бейзингсток.

— Как только мадемуазель Жанетт будет здесь, дай мне знать, я тут же увижусь с ней.

Именно эти слова услышала Аманда, когда появилась на пороге гостиной. И ей стало невыразимо грустно. Знает Альваро всю правду о жене или нет, а ее миссия окончена. Прекрасный сон миновал. Пора просыпаться и из мира грез возвращаться в мир жестокой действительности. Настоящая мадемуазель Жанетт найдена, дублерше пора покидать сцену.

— Пора покидать сцену, — повторила она с тоской.

— Что-что? — переспросил Альваро, поворачиваясь к ней.

— Ничего. — Аманда покачала головой. — Просто думаю вслух. Со мной такое бывает.

Альваро подошел к ней, взял пальцами за подбородок и повернул лицом к себе.

— Что случилось? Что-то не так? — спросил он.

Она удивилась подобной чуткости. Казалось бы, до нее ли ему теперь?

— Я уже начинаю скучать по тебе, — призналась Аманда, от волнения забывая о разделяющей их дистанции и переходя на «ты».

— Скучать по мне? — Он нахмурился. — Почему?

— Жанетт возвращается. Значит, мне пора уезжать. Очень скоро ты обо мне и думать забудешь.

Несколько долгих мгновений он смотрел на нее.

— Это же просто смешно! Ты никуда не уедешь!

Аманда покачала головой.

— Прости, но я не собираюсь таиться на заднем плане.

Но от Альваро не укрылась предательская дрожь в ее голосе.

— Аманда, — начал он, вглядываясь в ее лицо, — ты просто чудо, но иногда говоришь на редкость глупые вещи.

Девушка вскинула на него глаза и попыталась улыбнуться, а следующее, что она осознала, было то, что Альваро прижимает ее к груди.

— Не надо!

— Почему? — Он обнял ее еще крепче.

— Вдруг войдет Пабло?

— Ну и что?

В глазах Аманды он искал ответа, но находил только страх. И боялась она отнюдь не Пабло. Она боялась того, что могло произойти. Быть может, и ему подумать о том же? Эта мысль лишь увеличивала смятение в его душе. А Альваро не любил испытывать смятение или неуверенность. Он привык твердо знать, чего хочет. А сейчас он хотел Аманду. И устал бороться с этим желанием.

Медленно склонив голову, он принялся жадно целовать поднятое и нему лицо Аманды — ее щеки, губы, веки. И от этих поцелуев по телу девушки побежали жаркие искорки. Она тихо застонала и попыталась отстраниться, но Альваро не позволил.

— Аманда, я мечтаю поцеловать тебя с той самой минуты, как впервые увидел на приеме в особняке Лолливаля. Просто не верится, что все это происходило три дня назад, а не целую вечность!

— Правда? — спросила она с сомнением в голосе. — Но вчера…

— Вчера я пытался держать себя в руках. А сегодня хочу держать в руках только тебя!

Если Аманда и собиралась что-то ответить, то Альваро губами запечатал ее уста, не дав промолвить ни слова. И она открылась навстречу этому поцелую, как раскрывается цветок навстречу солнцу.

Жаркий, как неистовое пламя, нежный и мягкий, как шелк, стремительный, как приливная волна, — таким был для нее Альваро. Могла ли она не покориться столь пылкому натиску, тем более что всей душой желала покориться?

Поцелуй становился все более страстным, язык Альваро проникал все глубже в ее рот. Но Аманда неожиданно поняла, что жаждет большего, и, застонав, изогнулась всем телом, прижимаясь к нему:

— О, дорогая, — пробормотал Альваро, на миг отрываясь от ее губ, — ты пьянишь меня, как молодое вино моей Кастилии.

Она не понимала, что с ней творится. Точнее, понимала, но никогда не думала, что это бывает именно так. Казалось, все в ней требует внимания и ласки Альваро. Сгорая от насущнейшей потребности получить эти ласки, Аманда что есть сил прижалась к нему. Раньше ей и в голову не пришло бы, что она способна вести себя так бесстыдно, но сейчас это казалось самым разумным и естественным. И Альваро тоже так казалось.

С неистовым пылом целуя девушку, он нашептывал ей нежные и страстные слова по-испански. Но даже если бы Аманда не знала его родного языка, это было бы сейчас совершенно неважно: есть вещи, понятные без переводчика. И она отвечала ему — но не словами, а тихими вздохами и стонами, что порой куда выразительнее любых слов.

Уносясь на волнах страсти, оба напрочь утратили чувство времени. А когда опомнились, выяснилось, что на званый вечер они уже опоздали.

— Вот и замечательно, — улыбнулся Альваро. — И не надо будет бояться пронырливых репортеров… К тому же у нас освободилась уйма времени.

Взяв за руку, он потянул ее к дверям своей спальни. Но тут, к его удивлению, на Аманду будто напал столбняк. Словно увидев перед собой что-то неимоверно страшное, она уставилась на дверь и отчаянно замотала головой.

— Нет-нет, только не это! — Воспоминание о тайне, так неожиданно ставшей ей известной, с быстротой молнии прояснило ее сознание и позволило выбрать единственно возможную линию поведения. — Альваро, ты так много значишь для меня, — горячо зашептала она, отстраняясь от него. — Очень-очень много! Я никогда, никогда тебя не забуду!

— Аманда, я…

Но она не дала ему договорить, закрыв его рот ладонью.

— Спокойной ночи, — прошептала Аманда и чуть ли не бегом бросилась к себе. Не хватало только расплакаться у него на глазах!

А наутро она исчезла. Сбежала ночью, тайком, ни с кем не попрощавшись. Первым это обнаружил, разумеется, Франсиско, а обнаружив, в слезах примчался к отцу. Альваро, подходя в спальне Аманды, интуитивно чувствовал, что там найдет: очередную прощальную записку. И действительно, на аккуратно убранной кровати лежали даже две записки, а не одна — для Альваро и для его сына.

Записка, предназначенная Франсиско, была исполнена любви и нежности. Записка для Альваро не содержала ни единого лишнего слова: «Будь счастлив в новом браке. С любовью, Аманда».

Тяжелая каменная плита, которая все последние годы словно давила на грудь Альваро и лишь с появлением в его жизни Аманды начала приподниматься, давая вздохнуть свободно, вновь опустилась на прежнее место, всей тяжестью навалившись на сердце. Горло сжималось от горечи и боли. Если подумать, даже смешно: они и знакомы-то всего несколько дней, а он уже не мыслит себе жизни без этой девушки!

Несколько минут Альваро стоял точно громом пораженный, комкая в руке записку. Потом на смену отупению пришла лихорадочная работа мысли. Где Аманда сейчас? Надо найти ее, во что бы то ни стало найти!

Он позвонил ей домой — никто не брал трубку. Позвонил в цветочный магазин — хозяйка не видела Аманду с тех пор, как девушка сбежала оттуда в разгар рабочего дня. В усадьбе мадемуазель Жанетт горничная клятвенно заверила его, что и там Аманда не появлялась. Что же делать? Неужели теперь, отыскав при помощи детективов настоящую мадемуазель Жанетт, придется просить их найти ее двойника?

Даже известие о том, что сбежавшая невеста в ближайшие часы прибудет в город, не произвело на Альваро ни малейшего впечатления. Сейчас для него было важно только одно: найти Аманду.

Первая половина дня прошла точно в тяжелом дурмане. Заходя в комнату к сыну, Альваро видел обращенный на него вопросительный взгляд. Мальчик выглядел печальным и подавленным. Кисик, с покорным видом свисающий из-под мышки Франсиско, казалось, не мог пошевелить лапами от огорчения и тоже взирал на мир не менее тоскливо, чем его маленький друг. Никакими силами мальчика нельзя было отвлечь от главной темы: где же Аманда? Он скучал по ней. И, краем глаза заметив в зеркале свое отражение, Альваро не мог не признать: он сейчас выглядит ничуть не лучше сына.

Во второй половине дня приехал Рикардо. И Альваро, не выдержав, поделился с ним всем произошедшим — в конце концов они дружили давно и не раз уже приходили друг другу на помощь.

Секретарь понимающе кивнул.

— Да, я вижу, что ты сам не свой. И вполне тебя понимаю. Аманда — чудесная девушка. Вчера, сопровождая ее на прогулке с твоим сыном, я в полной мере осознал это. Честно слово, — тут он улыбнулся, желая подбодрить друга, — не будь мое сердце безраздельно отдано Беатрис, я бы и сам в нее влюбился.

Однако Альваро сейчас было не до шуток.

— И что ты мне посоветуешь?

— Давай разберем ситуацию подробно. Ты дал слово месье Лолливалю, что женишься на его дочери.

— Верно.

— Слово чести, данное мужчиной, одно из самых нерушимых обязательств в мире.

— Опять верно.

— И я бы ни за что не стал советовать тебе нарушать слово чести.

— Ну еще бы!

— Тем более что у тебя растет сын и ты должен подавать ему пример во всем.

— Ну да.

— Не говоря уже о том, что месье Лолливаль, как всем известно, человек вспыльчивый и крайне темпераментный. Он может быть добрым другом, но, если его рассердить, станет заклятым врагом. Поссорившись с ним, ты подставляешь под удар не только себя, но свой бизнес, а значит, всех тех людей, которые от тебя зависят.

— Да.

— Но, — тут Рикардо устремил на друга весьма выразительный взгляд, — на свете есть вещи гораздо худшие.

Альваро кивнул. Губы его впервые за этот день изогнулись в слабом подобии улыбки.

— Кажется, я понял, к чему ты клонишь, Рикардо. И кажется, готов с тобой согласиться.

— Отлично. Тогда — просто на всякий случай, вдруг тебе будет интересно — могу добавить, что вчера во время прогулки с Амандой я узнал название фермы, где сейчас гостит ее младшая сестра.

Альваро вскочил. Недавней апатии как не бывало.

— И ты еще молчал, черт возьми! Говори, где это!

Но Рикардо не торопился отвечать на его вопрос.

— Позволь тебе сказать, что мадемуазель Жанетт час назад приехала в город. Она у себя в усадьбе.

Бернадетта провела Альваро через уже знакомый ему холл — тут он разговаривал с Амандой всего несколько дней назад — в просторную, со вкусом обставленную гостиную. У окна спиной к нему стояла молодая женщина в элегантном, но довольно простого покроя платье. Мадемуазель Лолливаль. Та, из-за которой заварилась вся эта совершенно немыслимая история. Та, что стала невольной причиной душевных терзаний, выпавших на его долю за последние дни, — но и неземного блаженства тоже. Благодаря ей, хотя она и не знала этого, Альваро понял: он снова способен любить.

Когда Бернадетта вышла из комнаты, Жанетт обернулась. И в первую секунду Альваро, хоть и был готов к этому, поразился ее сходству с Амандой. Если бы не волосы и глаза, этих женщин можно было бы принять за близнецов. Вот только выражение лица Жанетт было куда жестче и тверже. Однако Альваро, уже наслушавшийся различных историй о прошлом беспутной дочки французского миллионера, к своему удивлению, не обнаружил на этом лице печати порока. Как ни странно, сейчас оно дышало спокойствием и чувством собственного достоинства.

Он знал, что собирается сказать этой женщине. Но все же после первых натянутых приветствий невольно замялся, подбирая слова. Поэтому первой заговорила мадемуазель Жанетт.

— Альваро… вы ведь позволите мне по старой памяти звать вас по имени? Так вот я прекрасно понимаю, в какой щекотливой ситуации мы с вами находимся. Я знаю, что вы дали моему отцу слово жениться на мне. Знаю и то, что своим побегом доставила вам немало неприятностей. Это было проявлением малодушия с моей стороны, и я раскаиваюсь в своем поступке.

Ошеломленный подобной прямотой Альваро лишь кивнул. Он ждал уверток, отговорок, возможно кокетства. Чего угодно, только не ровного и рассудительного тона. Лишь в глубине голубых глаз мадемуазель Жанетт тенью застыла тревога — видно было, что для этого разговора ей потребовалось немалое мужество.

— Мы с вами никогда не находили общего языка, — продолжила она. — Но надеюсь, сумеем найти его сейчас.

Неужели она сейчас сообщит, что готова выйти за меня замуж и забыть о грехах молодости? — ужаснулся Альваро, но сказать ничего не успел.

— Наверняка вы помните, какой избалованной и даже испорченной девчонкой была я когда-то. И долго еще продолжала оставаться такой. Не могу сказать, что безоговорочно раскаиваюсь в той жизни, которую вела во время учебы в университете и даже после его окончания. — Тут в глазах Жанетт сверкнул вызов, и она стала поразительно похожа на ту взбалмошную девицу, какой запомнил ее Альваро. — Эта жизнь дала мне много самого разнообразного опыта. И все же, как ни странно это звучит, за последний год я сильно изменилась.

— Изменились? — повторил Альваро, все еще не понимая, к чему клонит Жанетт. Он пришел сюда говорить, но пока вынужден был ограничиваться ролью слушателя.

— Да. В одном казино, а я привыкла бывать в казино, я познакомилась с молодым французом. В отличие от меня он-то попал туда более-менее случайно. У меня в жизни было много мужчин, но таких, как он, я не встречала: Не стану пересказывать вам всю историю нашего знакомства — посторонним всегда скучны подробности чужих романов. Скажу главное: мы с Пьером, а его зовут Пьер, любим друг друга. Благодаря ему, его любви я стала другим человеком. Мы собираемся пожениться. У нас будет ребенок.

Только тут Альваро заметил ее чуть округлившийся живот и чуть было не ахнул от удивления.

— Я не знаю еще, как отнесется к этому известию отец, — сказала Жанетт, — ведь мой избранник отнюдь не знатен и не богат, он простой, не добившийся еще известности архитектор, хотя я верю, что его ждет большое будущее. Он приезжал в Англию на стажировку и теперь вернулся на родину. Я не знаю, как отнесетесь к этому известию и вы. Но прятаться больше не желаю. Пьер давно настаивает на том, чтобы мы во всем признались отцу, но я не решалась — возможно, зря, это помогло бы нам избежать недоразумений. И теперь, когда ваши детективы нашли меня, я решила вернуться и объяснить все вам. Пьер сейчас в отъезде и ничего не знает, не то наверняка бы настоял на том, чтобы сопровождать меня. Но я должна уладить все сама, ведь сама и заварила всю эту кашу. Альваро, простите, я понимаю, что невольно ставлю вас в неловкое положение, но быть вашей женой я не могу.

Жанетт замолкла и выжидательно посмотрела на молодого человека. Но тот молчал — просто не мог произнести ни слова, настолько поразила его речь мадемуазель Жанетт. В жизни бы он не подумал, что отказ невесты способен настолько обрадовать жениха. «Словно гора с плеч свалилась» — это выражение внезапно наполнилось для него новым смыслом. Альваро казалось, стоит только пошевелиться — и он взлетит к потолку от счастья. Однако молодая женщина истолковала его затянувшееся молчание иначе.

— Понимаю, вы сердитесь, — с тяжелым вздохом произнесла она. — Что ж, это ваше право. Не стану спорить, своим опрометчивым поведением я и в самом деле невероятно ухудшила все дело. Не сомневаюсь, мой отец тоже будет вне себя от ярости. Мне очень, но я ничего не могу изменить. Я люблю Пьера…

Альваро откашлялся, обретя дар речи.

— Мадемуазель Жанетт! — с чувством произнес он. — Поверьте, я и не думал сердиться! Давно не слышал я таких чудесных известий!

Теперь настал черед мадемуазель Жанетт воззриться на него в немом изумлении.

Альваро остановил машину на очередном перекрестке и, развернув на коленях карту, уставился на нее. В этом хитросплетении английских проселочных дорог сам черт ногу сломит! И даже его хваленое умение ориентироваться на местности не всегда способно помочь. Впрочем, если уж говорить начистоту, испанская провинция ничем не лучше. Однако тот, кто с младых ногтей привык разбираться там, не спасует и здесь. Тем более когда ему светит такая путеводная звезда!

Еще пара поворотов — и перед Альваро раскинулся широкий луг, за которым тянулась плетеная изгородь. Судя по описанию, полученному в ближайшем городке, именно так и должна была выглядеть ферма с незатейливым названием «Маргаритки», где гостила еще незнакомая ему девочка Дженни. Вот только — на душе у него заскребли кошки — приехала ли к ней ее старшая сестра? Альваро не осмелился наводить справки по телефону, боясь снова спугнуть Аманду. Если она сбежит в очередной раз — где ее искать?

На дальней стороне луга, близ ворот фермы, рос шиповник. Чуть-чуть поодаль стоял высокий кряжистый дуб, видавший, надо полагать, не одно поколение местных фермеров. С торчащей в сторону толстой ветви свешивались качели. И на них сейчас как раз кто-то качался. Девушка или женщина — Альваро видел, как развевается подол синего платья.

Сердце молодого человека забилось сильнее. Глупо, конечно, надеяться, что вот так сразу он встретит ту, которую ищет, но от волнения у него даже руки затряслись. Остановив машину, Альваро вылез и пешком направился через луг к дереву.

Подойдя ближе, он понял, что сердце обмануло-таки его: на качелях качалась никак не Аманда, а девочка лет десяти — двенадцати. Должно быть, дочка хозяев фермы, типичное деревенское дитя: волосы цвета льна и большущие глаза-васильки, которые сейчас приветливо и с интересом смотрели на приближающегося незнакомца. Ну что ж, попытался утешить себя Альваро, зато у нее можно будет узнать, здесь ли Аманда.

А в следующую секунду сердце его сделало очередной кульбит — из-за кустов шиповника показалась высокая стройная девушка. Он узнал ее с первого взгляда.

— Альваро? Ты? Но… что ты здесь делаешь? — спросила она.

От переполнившего сердце неимоверного облегчения он рассмеялся.

— Что я здесь делаю? А ты отгадай!

— Но как ты узнал, где искать меня?

— Рикардо сказал. Ты ведь упомянула в разговоре с ним название фермы, где гостит твоя сестра.

При этих словах, точно вдруг что-то вспомнив, девушка перевела взгляд на качели. Светловолосая девочка перестала качаться и, не скрывая любопытства, прислушивалась к разговору.

— Дженни!

Девчушка состроила недовольную гримасу, предчувствуя, чем все кончится. Ну надо же, как не похожи друг на друга сестры, удивился Альваро.

— Дженни, это… один мой знакомый. Нам надо поговорить. Наедине. Пожалуйста, иди домой. Я скоро приду.

Девочка снова скорчила рожицу, но послушно спрыгнула с качелей и направилась к калитке. Через несколько шагов она остановилась и оглянулась через плечо.

— Предупредить тетю Эмилию, что у нас гость и что надо поставить еще одну тарелку к обеду?

Аманда заколебалась.

— Да… нет… Не знаю… Возможно…

— Да! — со всей твердостью заявил Альваро, кладя конец ее колебаниям. — И это очень голодный гость, но совсем не требовательный!

Дженни скрылась за калиткой, а Аманда снова уставилась на молодого человека. Во взгляде ее изумление смешивалось с растерянностью… и надеждой.

— Так зачем ты приехал? — требовательно повторила она. — Разве тебе не полагается сейчас быть со своей невестой? Ведь мадемуазель Жанетт наверняка уже в городе.

— Ты абсолютно права, — с самым серьезным видом ответил Альваро, в душе которого все пело и ликовало. — Даже дважды права. Да, мадемуазель Жанетт уже приехала. И да, мне сейчас полагается быть с моей невестой. Именно поэтому я здесь.

— Но…

— А, понял. — Альваро махнул рукой с таким видом, будто его вдруг осенило. — Ты думаешь, что мадемуазель Жанетт и есть моя невеста. Ты просто отстала от жизни. С вами, фермерами, это бывает: вам трудно уследить за событиями, происходящими в большом городе. Мы с мадемуазель Жанетт встретились и очень мило обо всем поговорили. Представляешь, оказывается, у нас с ней абсолютно одинаковое мнение по одному кардинальному вопросу. Мы оба считаем, что глупо вступать в брак не по любви. А потому она улетела обратно во Францию, чтобы упасть в объятия некоего многообещающего молодого архитектора, а я… я здесь, у твоих ног. И, дорогая, со всей определенностью заявляю: если наш ребенок окажется более чем на полгода младше ребенка Жанетт, это будет непростительным упущением с нашей стороны.

Он умолк. Несмотря на шутливый тон, сердце Альваро билось с такой силой, точно готово было в любую секунду выскочить из груди. А что, если напрасно он ведет себя так, будто не сомневается: Аманда в любую секунду с радостью примет его предложение? Что, если она разочаровалась в нем, если успела задушить свою любовь на корню?

Несколько секунд девушка молча глядела на него, и за это бесконечно долгое время Альваро успел пережить все муки ада. Но вдруг она, то ли плача, то ли смеясь, налетела на него и отчаянно замолотила кулаками по его широкой груди.

— Ты самый… несносный… самый невозможный… самый дерзкий… самый самонадеянный…

— Сколько комплиментов! — рассмеялся он, не обращая внимания на град сыплющихся на него ударов, и прижал прелестную драчунью к себе.

Что удивительно, это нехитрое действие оказало поистине магический эффект. Аманда мигом успокоилась и прильнула к нему.

— Ты… ты видел фотографию? — еле слышно спросила она.

— Да. Но только к вечеру того дня, когда ты исчезла, я понял, что что-то не так. А когда взял рамку в руки, она развалилась на куски. — Обнимая ее за плечи, Альваро изнемогал от любви, нежности и желания. — Помнишь, я как-то сказал тебе, что помню лишь то, что было до роковой автокатастрофы, а остальное вычеркнул из своей памяти.

Аманда молча кивнула.

— Так вот, видимо, я подсознательно не мог поверить в измену Изабеллы, хотя все вроде бы говорило об обратном.

— А я, глядя на ее лицо на снимке, видела лишь бесконечно влюбленную в тебя женщину и прекрасно понимала ее.

— Это просто невероятно, что мне повезло встретить двух таких женщин. Сначала Изабеллу, которая научила меня любить, затем тебя, которая возродила меня к жизни! — Его голос звучал нежно и проникновенно. — Дорогая, прости, если я невольно причинил тебе боль. Я люблю тебя, люблю всем сердцем и всей душой. Ты — этот второй дар судьбы. И если ты согласна принять на себя этот груз, если согласна стать моей женой, матерью Франсиско, подарить мне еще детей, я буду счастливейшим человеком на свете! Скажи, ты принимаешь мое предложение? Принимаешь нас?

Аманда вскинула на него сияющие глаза.

— Да, — прошептала она и вдруг не удержалась и с лукавой улыбкой спросила: — А Кисик, ты же ни словом не упомянул о нем? Как он отнесется к тому, что я войду в вашу семью?

Альваро даже не сразу понял, что она шутит.

— Ну… думаю, нам с Франсиско в случае чего удастся его уговорить, — сохраняя нарочито серьезный вид, наконец ответил он. — А вообще, по-моему, ему ты тоже понравилась с первого взгляда. Боюсь, я буду сходить с ума от ревности, видя рядом с тобой мужчину. — И, говоря это, Альваро не кривил душой.

— Я не дам тебе повода ревновать, — ответила Аманда, и он понял, что верит ей.