Второй шанс

Глава 4

Вечером в назначенное время я явился в кабинет математики, где меня встретила уже знакомая математичка с вечно недовольным выражением лица и пренебрежительным взглядом на всех и вся.

Задача была поставлена: отмыть все парты, оттереть все рисунки, отскоблить все засохшие жвачки, отдраить плинтуса, пройтись по стенам и по полкам, не забыть про доску и самое главное – оттереть чёрные пятна от обуви на линолеуме.

В довесок к этому мне было вручено дополнительное домашнее задание в количестве пяти дополнительных уравнений и задач, глядя на которые я, если честно, вообще не понимал, что это за цифры такие и почему это требует решения. Но задания я принял с достоинством и уверенно пообещал, что к завтрашнему утру всё будет готово. Сделал это уверенно только потому, что верил Глебу, который должен был решить все мои проблемы.

Спустя десять минут, после того, как училка вручила необходимые средства для мойки и удалилась, в кабинет вошёл Глеб с тремя работниками, на плечи которых должна была лечь половина моих проблем.

– Что там с заданиями? – спросил Глеб, подходя ко мне и жестом требуя отдать тетрадь. Я отдал. Он пролистнул до нужной страницы, оценил фронт работ, после чего заявил: – Ерунда. Можешь считать, что она над тобой сжалилась. Задания хоть и большие, но они лёгкие. Решу минут за тридцать.

– Чувствую себя каким-то немощным, – решил признаться я. – Ты решаешь мои проблемы, а я просто смотрю.

– Я не решаю твои проблемы, – серьёзно ответил Глеб. – Я предложил вариант развития, ты согласился. Вот и всё. Ты мог бы отказаться и делать так, как считаешь нужным. Но раз уж я предложил, а ты согласился, значит я должен выполнить обещанное. – После этого он добавил: – И ещё… я вовсе не считаю, что делаю что-то напрасно. Если хочешь, чтобы люди тебе помогали, нужно сначала показать им, что ты сам готов оказывать помощь. Сотрудничество должно быть взаимовыгодным. Ты же помнишь, как должен строить цепь хороший руководитель.

– Помню.

– Вот и не забывай.

Радовало то, что Глеб сказал всё как есть напрямую и не хитрил, пытаясь скрыть желание получить выгоду в дальнейшем. С честными людьми иметь дело можно. Вопрос только в том, честен ли Глеб до конца и не выдаст ли он чего потом. Потому что, судя по его развитому не по годам мозгу, он способен на что угодно. Задумает какую-нибудь гадость, а я даже и не замечу. Всё же не стоит расслабляться, даже тогда, когда всё решают за тебя – напротив, в таких ситуациях нужно быть внимательным вдвойне. Ведь свиней тоже откармливают не просто так. Конечно можно провести параллель с домашними животными, которых заводят и кормят только для того, чтобы они тебя любили… Хотя, вполне вероятен и такой исход – что Глеб помогает мне не потому, что ждёт от меня выгоды, а потому, что ему просто нужен друг. Друг, который будет его понимать. И именно такого друга он увидел во мне.

Забрав тетрадку и устремившись за одну из парт, Глеб присел, открыл тетрадь и начал решать задания. В это время трое работников принялись драить кабинет – кто-то пошёл за водой, кто-то начал отдирать жвачки, а кто-то засыпал все столы хлоркой – кроме того, за которым сидел Глеб, – подготовившись к работе.

– А мне что прикажете делать? – задался вполне логичным вопросом я.

Быстро кинув на меня взгляд, Глеб сказал:

– Можешь помочь ребятам.

После чего тут же продолжил решать задачки.

– Ладно, пойду прогуляюсь, – сообщил я, ожидая, что Глеб не обрадуется такому моему решению.

Но на удивление он ответил лишь:

– Хорошо.

Я вышел в коридор. Школа уже опустела – ни в одном из кабинетов не было слышно объясняющих тему учителей. Только слабые порывы сквозняка пролетали по лестничной площадке, расположенной прямо напротив. Лишь иногда выскакивали редкие реплики школьной обслуги, сидящей где-то на первом этаже.

Нет, наверняка в школе ещё остались несколько старших классов, но их занятия проходили на других этажах, и к тому же старшие классы никогда не отличались особой шумностью, как, например, младшие или даже наши – средние.

Я решил прогуляться до столовой, чтобы перекусить, так как дома поесть не удалось, ведь готовить было некому. Но, так как родители не забыли оставить денег, я мог позволить себе питаться в столовой хоть на сто рублей в день.

Но до столовой я не дошёл. Прямо на лестнице мне внезапно встретилась первая красавица класса, неожиданно доброжелательно обратившаяся ко мне со словами:

– Влад, верно? – она улыбнулась.

– Верно, – подтвердил я.

– Смело ты сегодня разделался с алгебраичкой, – всё ещё с улыбкой на лице произнесла она.

Очень смело. Знала бы она, что я уже десять раз пожалел об этом…

Неожиданно на меня нахлынули прежние чувства – чувства, которые я испытывал в прежней жизни, пытаясь заговорить с красивой девчонкой. Что говорить? Что делать? Как быть? Как не облажаться и не показаться дураком? Мысли перемешались. Я оказался в полном ступоре, не зная, что ответить.

– Всё в порядке? – спросила она.

Нет, блин, не всё в порядке. Передо мной стоит красивейшая девчонка в классе, а я снова не знаю, что сказать. Отсутствие опыта в общении с девушками делало своё дело.

А потом… Потом я вдруг вспомнил, что это всего лишь виртуальная реальность. Что девчонка-то вовсе ненастоящая. Обычный ИИ. А с ненастоящими я же уже общался – по сети, например, или в каких-нибудь анонимных чатах.

– Да, всё хорошо, – чуть расслабившись, ответил я.

И тут же поймал себя на мысли – какой, на хрен, искусственный интеллект и ненастоящая девчонка?! Несколько часов назад ты доверил свою судьбу какому-то Глебу, который теперь решает все твои проблемы. И ведь даже не задумался о том, что он ненастоящий. Нет, ты, напротив, посчитал его умнее себя и решил, что он лучше справится с твой жизнью, чем ты сам. Поэтому хочу задать тебе вполне закономерный вопрос: считаешь ли ты всё происходящее фикцией до сих пор или же уже неспособен отличить виртуальную реальность от настоящей? Кажется мне, ответ очевиден… Не прошло и дня, а чёртова виртуальная реальность, в которой ты сомневался совсем недавно, умудрилась поглотить тебя полностью.

– Ты какой-то странный, – вмешавшись в мысли, сказала девчонка. К слову девчонку звали Ника. Красота имени вполне соответствовала её внешней красоте.

– Извини, – ответил я. – Просто что-то задумался.

Она усмехнулась.

– Задумался? О чём это таком ты задумался прямо во время разговора?

– Да так, – попытался отмахнуться я, – неважно.

– Да уж, и впрямь странный, – не спуская с лица улыбки заявила она. – Ладно, я пойду.

Всё, что я сделал напоследок – неуверенно кивнул, когда она уже проходила у меня за спиной.

Да уж, вот тебе и первый опыт полноценного общения с дамой… Никакой разницы в сравнении с предыдущим…

Хорошенько подкрепившись в столовой и подышав свежим воздухом на крыльце (в прямом смысле подышав воздухом, а не тем, о чём мог подумать – сигаретный дым), я отправился обратно в кабинет математики. С тех пор, как я ушёл, прошло минут двадцать-двадцать пять. Поэтому, по моим предположениям, и по словам самого Глеба, он, вроде как, всё ещё должен был решать задачи. Но когда я зашёл в кабинет, я понял, что Глеб уже ничего не решает.

– О, ты уже тут? – он махнул мне с учительского кресла.

– Что ты делаешь? – поинтересовался я, подойдя ближе. Работники всё ещё работали, усердно оттирая надписи с парт и чёрные полосы с пола.

– Если говорить абстрактно, – заявил Глеб, – то я пытаюсь остаться наплаву и не упасть с того социального уровня, на котором нахожусь. А если конкретно – исправляю и дополняю. Математичка не ставит оценки в журнал до конца четверти, у неё для этого есть собственная тетрадь. – Глеб снова опустился к тетради, добавляя одному из учеников лишнюю четвёрку. – Не знаю, зачем она это делает. Наверное, считает, что мы, жалкие смертные, недостойны того, чтобы она ставила оценки сразу в журнал, – его взгляд снова поднялся на меня. – Но, на самом деле, так-то это умно – использовать тетрадь как черновик. Чтобы потом, если она вдруг передумает, у ученика был шанс изменить оценку.

– Разве школьный совет допускает такое?

– Нет. Но математичке всё равно. Она тут, вроде как, самый уважаемый учитель. Поэтому ей многое сходит с рук. Поэтому-то я и говорю, что, если бы ты не извинился перед ней сегодня, то у тебя уже не было бы никаких шансов вернуться в школу, после каникул.

– Да уж.

– Ага.

Недолго понаблюдав за тем, как Глеб подрисовывает оценки разным ученикам – кому-то пятёрки, кому-то четвёрки. А кому-то даже тройки: видимо, это что-то вроде заказной диверсии – кто-то заказал Глебу, чтобы тот понаставил плохих оценок заказанному человеку. Школьная вендетта, блин. Короче, недолго понаблюдав за выставлением оценок, я вдруг решил спросить то, что интересовало меня в последние несколько часов.

– Слушай, – сказал я, дождавшись, пока он снова не взглянет на меня, – у меня вопрос.

– Валяй.

– Почему всё-таки ты мне помогаешь? Думаешь я и впрямь тот, с кем стоит иметь дело?

Он молчал. На несколько секунд его зрачки поднялись вверх, при том, что голова осталась неподвижна – он будто пытался найти ответ прямо на потолке. А затем его взгляд стабилизировался, и он уверенно ответил:

– Да.

И в этой уверенности не слышалось лжи. Не слышалось никакой личной выгоды. В этом ответе не было ничего, что заставило бы усомниться в искренности этого самого ответа.

– Кстати, – вдруг сказал Глеб, – вот тебе второй совет относительно хорошего руководства. – Я принял вид внимающего слушателя. – Если ты не делаешь грязную работу, – он указал на ребят, что были в кабинете вместе с нами, – это не значит, что ты не должен делать ничего.

– Ну это логично, ты ведь уже говорил, что хороший руководитель должен составлять хорошие цепи.

– Это да. Но я сейчас о другом.

– Что-то помимо цепей?

– Не смотри на меня так. Не люблю, когда меня пытаются подколоть.

– Ладно, прости, – я заулыбался.

– Так вот. Хороший руководитель всегда должен быть в деле.

– Это как?

– Во всех ситуациях нужно искать выгоду. Понимаешь? Прямо как я сейчас. Математичка оставила тебе ключи от класса, благодаря чему я смог добраться до её тетради. Конечно, это дело вообще сомнительное, – признался он, – потому что тетрадь это не журнал и никто не знает, станет ли она сверяться с тетрадью, когда будет выставлять оценки в журнал, или же просто выставит то, что захочет. Но… Но, на самом деле, это знают лишь единицы. Остальные ведь и впрямь верят в то, что мои исправления как-то их спасут. Хотя… знаешь… думаю, в прошлом году Фурса не вылетел как раз только потому, что я покопошился в этой же тетрадке.

– Что за Фурса?

– Ты уже забыл? Местный бандит – Дима Фурса. Держит в страхе всю параллель и знаком со всеми гопниками района.

– Ах да, точно, – сразу же вспомнил я.

– Короче, просто помни, что, если ты и впрямь хочешь стать большой шишкой, то ты всегда и во всём должен искать выгоду.

– Быть на суете, – подметил я.

– Как ты сказал? На суете? Ну и выражения у тебя. Где такого нахватался?

Хотел я сказать ему, что таких выражений я нахватался в прошлой жизни, но всё же решил этого не делать.

– Да так, – отмахнулся я, – услышал где-то.

Глеб недоверчиво агакнул, после чего снова вернулся к исправлениям.

– Кстати, задания готовы, – проинформировал он. – Можешь, в принципе, идти домой, если у тебя, конечно, больше нет никаких дел.

– Да вроде не было, – сказал я. – Учитывая, что ещё несколько часов назад я собирался отчислится из этой школы, вряд ли у меня есть тут какие-то дела.

– Ну тогда хорошо отдохнуть и… – он опять посмотрел на меня, – и спокойной ночи, на будущее, – после чего снова вернулся к делу.

– Что, прям так уходить? – удивился я.

– Прям так уходи. За ребятами я прослежу. К завтрашнему утру всё будет сделано. У меня всё равно в школе остались некоторые нерешённые дела. Поэтому я домой не скоро.

– Ладно, – только и ответил я. Дошёл до двери, обернулся, сказал: – пока. – Услышал ответное прощание и направился прямиком на свободу.

Неплохой день для новичка, – думал я, возвращаясь той же дорогой, которой пришёл. Теперь я брёл не спеша, в полной мере наслаждаясь аутентичностью здешних пейзажей. Вот уж действительно красивый мир – уже даже и не хочется думать о том, что это виртуальная реальность. Кажется, ещё чуть-чуть и я буду вспоминать прежнюю жизнь, как страшный сон. Удивительно. Ведь совсем недавно я думал совсем наоборот. Думал, что реальная жизнь лучше виртуальной. А что теперь? Теперь я сожалею, что когда-то жил в реальности… Хотя, нет, глупо об этом сожалеть, ведь реальность дала мне драгоценный опыт, без которого я сейчас был бы тем же неудачником, каким был раньше. Сейчас, благодаря той жизни, я знаю, что делать можно, что делать нужно, а чего делать точно нельзя.

С такими хорошими мыслями я подошёл прямо к подъезду своего нового дома. Зашёл внутрь, поднялся до квартиры, вставил ключ в скважину и провернул его несколько раз. Ещё шаг и я в квартире. Разулся, прошёл в комнату… Нет, не прошёл – остановился на полпути, так как неожиданно понял кое-что. Сделал шаг назад. Ещё шаг. Ещё один и я окажусь прямо около дверного проёма, ведущего в гостиную. Шагнул.

– Твою мать! – резко выругался я.

– Язык тебе что ли пришить? Ты почему так выражаешься в свои тринадцать?

– Иди ты куда подальше, – посоветовал я уже знакомому помощнику.

В гостиной, развалившись на диване, словно хозяин, сидел Марк. Сидел прямо перед выключенным телевизором, будто видел в его пустом экране что-то интересное – какой-нибудь захватывающий боевик или триллер.

– Что нынче по телеку показывают? – решил подколоть его.

– Да я только что выключил. Услышал, как ты ключом шурудишь и сразу же вырубил.

– Ага, рассказывай тут. Небось сидел и пялился в пустой экран всё это время, – не прекращал шутить я.

– Очень смешно, блин.

Я зашёл в комнату и присел на кресло.

– Вижу ты неплохо освоился, – сказал Марк.

– Видишь? Где это ты видишь?

– Слежу за тобой из чистилища.

– Серьёзно? Следишь?

– Сурьёзно, – спародировал Марк. – А ты что думал? Что за тобой никто не следит. Ну тогда спешу тебя огорчить – за тобой следит хренова туча народу.

Ну да, как же я и сам об этом не подумал. Очевидно же, что в Иммортал технолоджис должны следить за объектом тестирований. Да как-как, блин! Очень просто забыть обо всех этих учёных из реального мира, когда вокруг такой идеальный не реальный.

– Кстати, – снова заговорил Марк, – вижу ты последовал моему совету.

– В смысле?

– Не стал делать глупостей и остался в школе.

– Ну да. – И тут мне в голову закралась нехорошая мысль. Я вдруг подумал, что знакомство с Глебом может оказаться обычной подставой. Ну, не совсем подставой, а, как минимум, постановкой. Я решил, что Глеб, на самом деле, познакомился со мной только для того, чтобы я делал так, как хочет Марк. – Это ты всё подстроил? – тут же обвинительно начал я.

– Что? – удивился Марк. – Ты вообще о чём, парень?

– О Глебе.

– Пффф. Ну ты, блин, даешь. Что, думаешь раскрыл теорию вселенского заговора? Обнаружил секту иллюминатов? Или…

– Заткнись, – прервал я.

– Грубо…

– Прости.

– Короче, никто ничего не подстраивал. Но мыслишь ты верно. Скорее всего, когда-нибудь, наши боги захотят, чтобы я провёл тебя по нужному пути, так что настороженность никогда не помешает.

– Думаешь, они будут ставить опыты с моим участием?

– Ха! Они уже это делают, глупышка.

Логично. Вряд ли всё то, что происходит со мной, можно назвать благотворительностью. Алексей Андреевич, мой рекрутёр, сам ведь говорил, что всё это тест. Но только благодаря Марку я понял, что это тест не для меня, а с помощью меня. Тест реальности для миллионеров, которую испытывают на жалком подопытном Андрее, согласившемся отдать свой разум для этих самых опытов.

Немного подумав, я снова вернулся к разговору с Марком, задав самый резонный на данный момент вопрос:

– А ты вообще зачем пришёл-то?

– Да так, проведать тебя решил. Узнать, всё ли хорошо. Первый день как-никак. Может помощь моя нужна или ещё чего.

– Нет, не нужна, – грубо ответил я.

– Жаль, – Марк и впрямь огорчился.

Я добавил:

– Ну, если только ты не можешь наделить меня какой-нибудь суперспособностью…

– Серьёзно?

– Почему бы и нет?

– Ты вообще слушал меня утром?

– Вполне. Сразу двумя ушами.

– Так если слушал, то какого хрена ты говоришь про супресопосбности? Я же говорил, что это первый в своём роде мир. Мир, который не затачивался под магию. Если хочешь суперспособность, сначала создай для этого какой-нибудь аппарат.

– Аппарат?

– Ну да, боевики что ли не смотрел? Каких-нибудь нанороботов, которые будут заживлять твои раненые клетки или что-то в этом роде.

– Ну так это никакая не магия, – отмахнулся я. – Это наука.

– Это реальность твоего мира. Откуда появляется магия во всяких выдуманных мирах?

– Хрен знает, – честно ответил я. – Она просто существует там уже по факту.

– Всё это херня. Магия появляется в мире, если мир приспособлен к магии. Если в мире есть какие-то энергетические поля, к которым могут подключаться так называемые маги. В твоём же мире этого всего нет. Поэтому довольствуйся тем, что имеешь. Нанороботы, кстати, не такая уж и плохая идея. Советую запатентовать эту идею. Глядишь, когда-нибудь и разбогатеешь на правах.

Потихоньку эти нравоучения начали мне надоедать, поэтому я быстро решил сообщить об этом Марку.

– Ты закончил?

– Ну… Да.

– Вот и отлично. – Я поднялся с кресла, поднял руку, указал ею на выход и сказал: – Прошу.

– Что, выгоняешь?

– Именно. Хочу, как ты сказал, освоится получше. И желательно в одиночестве. Так, знаешь ли, лучше думается.

– Что ж, это было довольно жестоко с твоей стороны, но, – он медленно поднялся, поправил рубашку, – но, думаю, я это переживу, – после чего гордо направился в указанную сторону. Дойдя до входной двери, он на секунду обернулся, чтобы сказать: – Но всё равно зови, если что.

– Ты ведь и так сам придёшь, – подметил я.

– Да, пожалуй, ты прав.

После этих слов он больше не оборачивался. Он вышел, я закрыл за ним и отправился прямо на диван. Сел, расслабился, включил телевизор и весь следующий час провёл в наслаждении – от безделья. Но не от того, которое было у меня в тридцать два. В тридцать два у меня всегда было, как бы это так сказать… тревожное безделье – каждый раз, когда я садился за любимую видеоигру, я постоянно мучал себя мыслями о том, что нужно срочно что-то менять. Но в этот раз таких мыслей не было. Пожалуй, это было самое лучшее безделье в моей жизни – чистое и безмятежное. Я был молод, впереди была цела жизнь; в школе, пока что, всё шло хорошо; и единственное, что могло разрушить эту идиллию – прерванные испытания реальности. Вот это действительно стало бы для меня серьёзным ударом – потерять всё, ещё даже не получив ничего. Пока что у меня были только мысли о том, чтобы получить всё, но уже в скором времени я собирался превратить их в реальность. Поэтому логично, что я боялся прекращения тестов. Даже учитывая всё то, о чём говорил Марк – мы марионетки, они управляют нами, они выкинут нас, когда захотят. Звучало, это всё, конечно, страшно. Но пока что никаких инцидентов, намекающих на оправданность этих слов, не было, поэтому и волноваться раньше времени тоже не стоило. Иначе был большой шанс, что я снова начну грузить себя ненужными мыслями – прямо как в предыдущей жизни.

Спустя час я поднялся с дивана и отправился в свою комнату – делать домашнее задание. В итоге не домашнее задание за седьмой класс ушло около пяти часов. В основном – на математику. С математикой я решил не шутить и поэтому пришлось проштудировать весь учебник от корки до корки. И, как оказалось, если внимательно читать то, что пишут в учебниках, а если ещё при этом слушать всё, что говориться на уроках, то можно быть вполне успешным учеником, учащимся на твёрдое четыре.

Эх… почему раньше никто не говорил мне об этом? Наверное, потому что я просто не слушал. А ведь мне говорили. Все родители постоянно твердят одно и то же – слушай учителей, делай домашнее задание. А разве кому-то это надо? Разве молодому разуму есть какое-то дело до нуднятины по поводу хорошего будущего, или плохого – если не будешь слушать учителя и не будешь выполнять домашнее задание? Конечно нет! Молодой разум спешит жить. Или же, как это было в моём случае, спешит быстрее уйти от жестокой реальности и утонуть в любимых видеоиграх. А потом оказывается, что тебе тридцать и ты неудачник, до сих пор живущий с мамой… Пока другие неудачники, над которыми смеялись в школе, уже зарабатывают неплохие деньги, работая хирургами или же ещё какими-нибудь востребованными специалистами, просто потому что они делали домашнее задание, ты сидишь дома и паришь о будущем, которого не будет из-за банальной лени.

Но на этот раз всё будет иначе! Я решил это, и я это выполню. А иначе во втором шансе нет никакого смысла.

С этими мыслями я и уснул. Как оказалось наутро – уснул прямо за столом. Точно какой-нибудь типичный студент, пытающийся закрыть все свои долги за одну ночь, как раз пред самой сдачей экзамена.

Взглянул на время и тут же подскочил – до занятий оставалось пятнадцать минут. Ну вот, никакого теперь завтрака и спокойного начала дня. Придётся делать всё в спешке. Да и какой мне завтрак, если вчера я даже не удосужился сходить в магазин за хлебом и колбасой. А столовая-то так рано не работает. Эх… придётся голодать пару уроков.

Нашёл в комнате рюкзак, второпях закинул туда всё необходимое и помчался в школу. В этот раз территория школы была прямо-таки переполнена учениками. Вот что значит – начало трудового дня. Когда даже у школьных ворот не протолкнуться.

На крыльце меня встретил Глеб. Он стоял, сложа руки в карман и внимательно кого-то выглядывая. Когда же я попался ему на глаза, стало ясно, что выглядывал он как раз меня. Судя по его взгляду, можно было сказать, что он ждал меня не меньше часа.

– Почему опаздываешь? – точно злобный родитель сейчас говорил вместо него.

– Проспал.

– Серьёзно?

– Была веская причина.

– Какая?

– Делал уроки.

– Вот как? Интересно… – в этот самый момент из суетящейся толпы школьников, выбежал какой-то малец и случайно задел Глеба, пробегая в сторону школьных дверей. Глеб недовольно глянул в спину тому, после чего обернулся обратно ко мне. – Значит, решил последовать моему примеру?

– Ну, что-то вроде того, – неохотно признался я.

– Рад, – коротко ответил он. – Ладно, пойдём. Первый урок алгебра. Опаздывать нельзя. Зря мы что ли старались.

Ага, зря я что ли весь вечер потратил на изучение алгебры, вместо того, чтобы спокойно смотреть телевизор…

Урок начался гладко. Ну… как гладко… Буквально сразу же, как прозвенел звонок, меня вызвали к доске. При этом ещё и потребовали тетрадь на проверку. Пока математичка просматривала решённые Глебом задачи, я медленно решал уравнение без чьей-либо помощи. Спустя минут десять результат был готов, я положил мел на место и преисполненный чувством собственного достоинства встал перед математичкой по струнке смирно.

Марья Ивановна внимательно изучила содержимое доски, пытаясь найти хоть какую-нибудь ошибку. Но, видимо, так ничего и не найдя, она сказала:

– Неплохо. Очень неплохо, Антонов. Садись, четыре.

И что? Это всё? Даже никакой похвалы не будет? Я что, зря потратил весь вечер на эту чёртову алгебру?! А почему четыре? За то, что я вчера устроил выступление? Ну так это же было вчера! Вот ведь несправедливость какая! Да уж… Мир никогда не был справедлив. И чем несправедливее этот мир, тем он больше похож на реальный…

– Молодец, – сказал Глеб, когда я усаживался на место. – Ты чего такой расстроенный? Всё же просто отлично?

– Да так, неважно, – ответил я.

Неважно, что твои личные достижения никому не важны. То, что для тебя может быть подвигом, для кого-то окажется заурядной обыденностью.

Но раскисать было нельзя – в этом просто не было смысла. Как минимум, себе я доказал всё, что хотел доказать, а это уже успех. И неважно, что думают об этом другие. Подумаешь, какая-то математичка не оценила стараний. Ну и чёрт с ним. Она ведь даже не знала, что я старался. Может думает, что я всю жизнь был таким, просто вот вчера что-то на меня нашло, поэтому и психанул немного.

Отогнав все ненужные мысли, я начал внимательно изучать тему занятия.

Следующие два дня прошли в размеренном темпе. Каждый урок я садился рядом с Глебом, и мы болтали – рассказывали друг другу кто как живёт и, что называется, чем дышит.

Так я узнал Глеба.

Оказалось, что в детском саду над ним все издевались. Он до сих пор помнит то время, когда жестокие дети смеялись над неудачником, неспособным перепрыгнуть через низенький забор. А всё потому, что Глеб страдал какой-то формой заболевания, от которой мышцы слабеют и банальные физические упражнения становятся для него невыполнимой задачей. Нет, держать шариковую ручку, поднимать стакан с водой, перелистывать учебник и всё остальное подобное он конечно может, но когда дело доходит до чего-то посложнее…

– Мне, если честно и ходить-то не всегда комфортно, – признавался Глеб. – Я бы лучше вообще сел в какое-нибудь кресло-каталку как, например, Стивен Хогинг – местная версия Хокинга, – и каталя бы, не думая о дурацкой боли и слабости. Но нет, до такого я себе опуститься не позволю.

Глеб не то что бы превратил свой главный минус в плюс, но вот скрыть его у него вышло неплохо. Стать достаточно уважаемым во всей школе старостой, которого уважает и свой класс, и учителя, и другие классы, – это вам не мешки ворочать. Теперь никто не обращал внимания на его немощность, всем, напротив, нужна была его помощь – где-то уговорить злобную училку, чтобы та простила провинившегося ученика, где-то раздобыть ключи от кабинета, чтобы подглядеть ответы на предстоящую контрольную, а где-то и вовсе прижать кого-нибудь бунтаря, возомнившего о себе слишком много. Конечно, не без помощи других таких же бунтарей.

В общем, прошёл день, затем ещё один, а потом ещё неделя. Я окончательно подружился с Глебом, и он потихоньку начал вводить меня в курс школьных дел – объяснять, кто с кем, что, где и как. Теперь на каждом уроке мы сидели вместе и постоянно что-то обсуждали – то политику, то фильмы, то отношения между людьми… Короче говоря, тем было предостаточно.

Так прошло две недели. Две недели, как я оказался в этом мире. В один из прекрасных дней моей новой жизни, возвращаясь домой, я встретил родителей. Мама тут же налетела на меня с объятиями, как только я открыл дверь. Отец, естественно, вёл себя сдержаннее.

– Как ты тут? – спросила мама, сразу после того, как отпустила меня.

– Да как он может быть, Тань, – вмешался отец. – Взрослый пацан уже. Наверное, только кайфовал, пока нас не было.

Вот уж действительно, – подумал я про себя. Кайфовать я кайфовал. Впервые за тридцать два года завёл себе реального друга с реальными связями и реально готового помочь в беде, а не каких-то виртуальных болванчиков, с которыми можно только в игры играть.

– Да неплохо, – коротко ответил я. – Как вы-то отдохнули?

После этих слов мама пустилась в подробный рассказ, а отец молча присел на диван, включил телевизор, положил ногу на ногу и принялся листать каналы.

– Деньги-то хоть не все потратил? – только и поинтересовался он с дивана.

И хоть я потратил не все деньги, которые мне оставляли родители, в голову закралась тревожная мысль о том, что слишком уж противно мне будет брать деньги у родителей в дальнейшем. Я и так делал уже делал это все предыдущие тридцать два года. Не в прямом смысле, конечно. А в косвенном – живя в материнской квартире. Но теперь, оказавшись в виртуальной реальности, мне, если честно, было бы стрёмно, снова прожить жизнь с родителями.

– Нет, – ответил я отцу.

– Ну и хорошо. Нужно смолоду учиться беречь деньги. А как стукнет шестнадцать, – он поднял руку, в которой лежал пульт, и указал ею на меня, – устроишься на подработку, чтобы узнать цену денег. Ни то до конца жизни просидишь у нас на шее.

Да уж, ну и отец мне, конечно, попался. Теперь понятно, почему, когда я только очнулся, учебники в комнате были составлены до ужаса аккуратно – скорее всего всё дело именно в воспитании отца. Ну или в том, что мы переехали в эту квартиру совсем недавно, поэтому и не успели навести тут беспорядок. Я не успел. Нет, не я – тот, кто жил в этом теле до меня.

– Вань, прекрати давить на сына, – пригрозила мать.

– Да ничего, – сказал я. – Я всё понимаю. Надеюсь, к шестнадцати годам я уже не потревожу вас своим присутствием, – очень резкое высказывание, конечно. Но зато чем раньше я съеду от родителей, тем раньше смогу заняться тем, чем… чем именно я пока что не решил. В любом случае, съезжать надо, а то ведь никакой свободы не будет. Зря я что ли переселялся в эту реальность? Не для того же, чтобы снова жить с родителями ещё несколько лет.

Услышав сказанное, отец удивился – он явно не ожидал такого от своего сына. Мать, конечно же, тут же заговорила о том, что мне никуда не нужно переезжать, что я могу жить здесь сколько угодно и что эту квартиру они купили именно для того, чтобы всем троим было удобно. Ох уж эти мамы, которые хотят, чтобы их дети всю жизнь жили с ними. Моя прежняя, например, в старости очень об этом пожалела…

Вечер мы провели в тёплой семейной компании. Мама приготовила прекрасный ужин, и я впервые за две недели смог насладиться нормальной едой. Чуть позже посмотрели кино, а в одиннадцать вечера, словно по расписанию, все легли спать. За две недели без смартфона я, в принципе, научился засыпать быстро, поэтому и в этот раз это не стало для меня сложной задачей.

Новая жизнь потихоньку закутывала меня в свои объятия, изо всех сил пытаясь заставить меня забыть о прежней. И я с удовольствием окунался в этот плен всё сильнее и сильнее. Впереди меня ждал единственный выходной за неделю, а значит завтра я мог выспаться как следует и отдохнуть от постоянных домашних заданий.