Второй шанс для «старушки»

3. Радужное сокровище

Я услышала незнакомый мужской голос.

Видимо, это тот Николас. Что же теперь будет? Они назвали меня приходящей. Куда я пришла-то? Да еще этот сияющий дед с его камнем и бабуля. Может, у меня кома и это мое воображение?

— Она точно пришла в себя? — спросил незнакомец.

М-м-м, какой голос бархатный, еще б немного хрипотцы — и цены б тебе не было. Интересно, какие губы произносят так сладко?

Да что это со мной? Будто гормоны у подростка в голову стучат.

— Николас, прояви немного терпения. Я дала ей вару и усыпила. Ей пока сложно осмыслить себя здесь, — заворчала старушка. — Тело еще двигаться не начало, она переживает. Все, что смогла, я сделала, теперь все будет зависеть только от ее желания встать!

— А с чего вы решили, что она приходящая? — спросил этот незнакомец.

Да, да, мне тоже очень интересно, с чего и кто это такие? А встать я встану, еще как встану, не догоните.

— Ну так это ж! — воскликнул старик. — Она рассказала, как попала к нам. Ее сбила какая-то… тю-у-у, забыл. В общем, ее что-то сбило, потом была вспышка, и она оказалась в лесу, а там Мария неподалеку собирала серебрянку и вот нашла ее.

— Да, да, все так и было. Еле доволокла ее. Хорошо, земля уже сухая, а то сама там с ней слегла бы, по грязи таскаясь. Да и одежда на ней странная. Накидка из шерсти да рукава на полруки, а брюки как у мужика, про белье промолчу. Я выстирала все, одела ее в рубаху нижнюю, да и ту пришлось разрезать, а то тяжко было раны обрабатывать.

Это что ж, она про мой кардиган и классические брюки говорит? Я что, в средневековье, что ли?

— Так, ясно, — ответил незнакомец.

А мне безумно захотелось увидеть обладателя такого дивного голоса.

Приоткрыла глаза, осмотрелась.

Дедуля сидел на своем месте и уже не сверкал. Фух, все-таки привиделось.

А вот и он, бархатный голос, сидит за столом, какими-то блестяшками играется в руках.

Около кровати сидела старушка, слава богу, тоже не сияла. Я снова перевела взгляд на молодого человека.

Аристократический профиль. Длинные русые волосы, забранные в хвост, густые брови, тонкий прямой нос и тонкие губы. Сидит весь такой серьезный, даже морщинка на лбу от размышлений. Одет в темно-синий костюм строгого кроя, будто военный. Не хватает медалей да нашивок разных.

— Не хмурьтесь, а то морщины появятся, — сказала я ему не своим голосом, открыв глаза окончательно.

Ну а что? Разговор они закончили, а лежать в тишине я смысла не видела. Все повернулись ко мне.

— Проснулась! — скорее утверждая, чем спрашивая, произнес молодой человек. — Как себя чувствуете? Говорить можете? Мне надо с вами побеседовать и все записать для отчета в столицу.

— Да, говорить могу, — кивнула я. — Вот только двигаться не могу. Наверное, позвоночник поврежден, рук и ног не чувствую. — И я прикрыла глаза.

— Ничего-ничего, милка, на-ка нового вару. Через пару часов подвижность вернется, и все будешь чувствовать как новая. Я проверяла, у тебя нет глубоких повреждений ни костей, ни внутренних органов. А которые были — в основном поверхностные, да и те уже почти зажили, — суетилась около меня старушка.

Она снова поправила одеяло и приподняла меня на подушке повыше, чтобы удобнее было беседовать.

— Мне надо, чтобы вы нас оставили, — строго сказал этот бархатный голосок.

Старики удалились, и только потом мужчина перевел взгляд на меня.

— Батюшки, у вас что, цветные линзы? — воскликнула я.

Потому что его глаза были темно-синего цвета, но такими яркими, что казались нереальными для природы, несуществующими.

— Нет у меня никаких линз. А цвет глаз такой с рождения. Просто дракон придает им яркость.

— Ух ты! Никогда еще не видела такого цвета глаз. Красота какая, — восхитилась я.

Видимо, не зря, так как он даже улыбнулся. И вы знаете, очень даже красивая улыбка у него.

— А что это за дракон, придающий яркость? Мне, думаю, он бы не помешал. У меня глаза зеленые, но тусклые, было бы красиво, будь они поярче.

— С драконьей сущностью нужно родиться и пробудить ее. Простые люди ее не имеют, только правящие ветви, — улыбнулся он, как-то грустновато улыбнулся.

— Тут все такие шутники-сказочники? Старики про герцогов, вы про дракона. Это вы так мое состояние сгладить пытаетесь? — спросила я у следователя.

— Сказки — это хорошо, но моя вторая ипостась — водный дракон.

И на лице парня проросли голубые и зеленые чешуйки. Они не появились, а вылезли, как волоски, только много и из кожи.

На пальцах вместо ногтей проросли когти, а зрачок стал вертикальным, узким.

— Мама дорогая, роди меня обратно, — заорала я пискляво.

«Не хватает раздвоенного языка», — подумала в испуге.

Руки поднялись в защитном жесте, я дернулась в сторону в попытке отползти, но не судьба. С меня свалилось одеяло, представив на обозрение мою не прикрытую рубахой грудь с торчащими розовыми сосками, что меня удивило еще больше. На этом силы покинули меня, руки плетьми упали на кровать.

Я осмотрела то, что открылось взору. Грудь в ссадинах, зеленовато-черных синяках, мелких порезах. Даже про дракона забыла, но он не забыл.

Мужчина кинулся ко мне, прикрыл снова одеялом, при этом покраснев, как девчушка, и лепеча извинения.

— Может, мы все же приступим к беседе? — отвернувшись и стеснительно покашливая, спросил он.

— Да, наверное, давайте приступим, — все еще нервно подрагивая от увиденного, ответила я.

Попыталась также улыбнуться, но, видимо, вышло не очень. Он снова посерьезнел и надел непроницаемую маску.

— Мое имя — Николас Бурный из рода пресветлого Идана. Я следователь из Грозящего, это главный город земель нашего герцога Феликса Светлого из рода пресветлого Идана. В этих местах очень неспокойно, пропадает и погибает много людей, вы единственная выжившая и, к счастью, пришедшая в себя. Так что надеюсь на плодотворное общение с вами.

Я кивнула. Скрывать мне нечего, может, подлечат и домой отправят. Потому что по названию местности я так и не поняла, где нахожусь.

Он положил передо мной голубой и зеленый камни и начал допрос.

— Назовитесь, — потребовал он.

— Евсеева Лилия Егоровна.

Зеленый камень засветился.

— Ваш возраст?

— Шестьдесят пять лет. Авария произошла как раз в мой день рождения, — погрустнела я.

Зеленый камень снова засветился.

— Хм…Странно, — почесал задумчиво висок этот следователь. — На вид вам и двадцати нет.

— В смысле — двадцати? Ваши шутки неуместны в моей ситуации, — возмутилась я. Снова каким-то не своим голосом.

Стоп… Голос, он не мой. А грудь-то тоже не моя была.

— У… у вас есть зеркало? — спросила я у молодого человека, слегка заикаясь.

— Да, пожалуйста. — Он взял со стола рамку и поднес к моему лицу.

Из-за моего визга от ужаса от увиденного в комнату вбежали старики. Правда, почти сразу же вышли, так и не узнав, почему я ору. Видимо, убедились, что не убивают, и решили, что этого достаточно.

Нет, в зеркале не было уродца или обезображенного лица. Там была я. Но не шестидесяти пяти лет, а я лет шестнадцати.

Господи помилуй, что за фокусы тут?

Я зажмурилась, а потом снова посмотрела на себя. Изображение никуда не делось. Да чтоб меня. Вот откуда те округлые выпуклости.

— Это я, только в молодости, — произнесла наконец осипшим голосом, удивленно рассматривая себя — худую, без седины в волосах, бледную и с огромными кругами под глазами. Вот это видок, стыдоба.

Зеленый камень снова засветился.

— Видимо, за переход сюда магия забрала у вас возраст как оплату, — убирая зеркало, произнес следователь. — Значит, все же приходящая, — утвердительно кивнул он самому себе.

— Как такое возможно? Я что, не на Земле?

— Верно, — кивнул следователь. И зеленый камень снова засверкал.

— Вы не могли бы выключить эту мигающую лампочку, в глазах режет от такого света, — попросила я.

— Вы видите его сияние? — изумился он.

— Конечно, вижу. А вы что же, нет?

— Нет, — подняв брови, ответил Николас. Его видят только… Эм… Скажите, а Мария или Пахом проводили проверку на ваш магический потенциал?

— А кто это? Те люди? Никто на мне ничего не проводил. Я только в себя пришла. Хотя не уверена, — тут же опешила я. А вдруг провели, пока я спала? И задала вполне резонный вопрос: — А как его проводят?

Но меня, видимо, уже не слышали, копаясь у себя в сумке и что-то бурча себе под нос.

— Господин хороший, скажите, пожалуйста, долго ли еще продлится этот допрос? А то я устала уже, — воззвала я к следователю.

— Сейчас, секундочку подождите.

Он наконец выудил из своей сумки прозрачный круглый гладкий камень размером с ладонь. Видимо, на моем лице отобразился испуг, так как Николас тут же заверил о его безопасном воздействии.

— Разрешите, пожалуйста, я сниму одеяло, его надо положить вам на грудь. Хотя, наверное, лучше это сделает Мария, — смущенно произнес он.

— Не думаю, что вы там увидите что-то для себя новенькое, поэтому можете сделать сами.

— Да? — удивился он. — Ну, если вас это не смутит…

Он еще какое-то время помялся, смотря на меня, потом немного отодвинул одеяло и положил камень мне между ключиц. Кашлянул. Поспешно отошел и убрал камни, которые лежали около меня, в карман пиджака.

Какое-то время ничего не происходило. Потом от камня пошло тепло. Оно распространилось по телу. Стало так приятно. Я даже расслабилась и прикрыла глаза. Не знаю, сколько я так лежала, но показалось, я задремала.

— Не может быть! — воскликнул мой следователь. — Такого не бывает.

Я открыла глаза, от камня на груди исходило разноцветное свечение. Как радуга. Красиво, но страшновато.

— Что происходит? — спросила я, начиная нервничать.

— Ты… ты… вы стихийник. Быть не может. Все стихии. Все присутствуют, — тараща глаза на камень, произнес, заикаясь, следователь. — Вот почему дракон нервничает. Водницу почувствовал. Четыреста лет, четыреста лет, не может быть.

— Ничего не поняла. Но не могли бы вы убрать с меня эту радугу? А то глаза слезятся уже.

— Да, да, конечно, — продолжая таращиться на меня, произнес он. Убрав камень, снова почесал висок.

— Чем мне грозит этот ваш стихийник?

Судя по его задумчивости и восторженности, ничем хорошим.

— Вы сейчас похожи на сумасшедшего ученого, который нашел диковинку для своего опыта. Вы меня пугаете!

— А? — оторвался следователь от раздумий и премило улыбнулся. — Нет, ничего страшного. Просто вы сокровище, как оказалось.

А мне показалось, что он совсем не следователь, а просто мальчишка, играющий роль серьезного мужчины.

— Я и предположить не мог, что такое когда-либо произойдет. За четыре столетия вы первый стихийник, появившийся у нас, да еще и с такими возможностями, — всплеснул он руками и уставился на меня влюбленными глазами. — Жаль, отец этого не видит.

«Только этого мне не хватало», — вздохнула я.

— До вас появлялись, но с даром к одной стихии, а тут все пять, и две побочных. — Он встал со стула и пошел по комнате. — А что, если это ошибка? Нет, нет, таких ошибок не было еще. Ну а вдруг? Ведь и столько сразу тоже не было. А может, это дар за прошлые столетия, когда никто не появлялся?

Он взъерошил волосы и продолжил рассуждать, расхаживая по комнате.

«Да ему даже и собеседник не нужен, сам спрашивает, сам и отвечает».

— Хотя… — Следователь остановился у кровати, глядя на меня, почесал подбородок. — Если сообщить о вас в столицу, они отправят вас к архимагам, те проверят, но вот вернуться вы уже не сможете, оттуда назад никто не возвращается. Может, стоит немного подождать до вашего выздоровления? — Он потер нижнюю губу большим пальцем.

— А может, и вовсе им не будем сообщать обо мне? — испугалась я. — А то мало ли почему от них там не возвращаются. Вдруг они опыты смертельные ставят на таких, как я? Хочется пожить еще немного. Я ведь еще так молода.

— Вы не так меня поняли, — рассмеялся следователь. — Просто они забирают всех особенных к себе и развивают их дар, но дар этот впоследствии служит только королю и стране. Такие маги, как вы, очень редки, вы не можете жить среди людей. Вас могут захотеть использовать против короны. А там вас будут обучать, готовить как к мирной жизни, так и к военным действиям, но все в пределах территории архимагов.

— То есть как в армии? И что же, мне придется провести там всю жизнь? — возмутилась я. — Я и так отдала тут все свои годы, получила второй шанс, а меня закрыть хотят. Я не согласна, не надо сообщать обо мне кому-либо!

— Не нервничайте, пожалуйста, мне требуется немного все обдумать. А сейчас надо продолжить беседу, мне следует отправить данные о вас в столицу. Пожалуй, пересмотрю список вопросов. Мы же не хотим, чтобы они узнали о вас?

Я кивнула следователю, соглашаясь сохранить все в тайне.

— Обсудим, что надо говорить, а что нет, так нам легче будет отвести ненужное внимание.

Он снова достал синий и зеленый камни и положил около меня. Пара пассов руками — и камни, засветившись на секунду, потухли.

— Продолжим?

Я рассказала версию Пахома о нападении в лесу, которую слышала, думая, что это сон. Как меня нашла Маша и как я пришла в себя уже тут.

На все мои ответы загорался зеленый камень.

Когда рассказ завершился и следователь собрался уходить, я не удержалась и задала вопросы:

— Почему зеленый камень горит, а синий нет? Что теперь со мной будет? И не передадут ли из столицы информацию о попавшей из другого мира архимагам, для проверки?

— Хм. Зеленый камень при каждом ответе фиксирует правдивость сказанного вами, а синий просто записывает происходящее, это парные артефакты. Что касается остального… — Он на секунду задумался. — Мы нигде не указали, что вы из другого мира, думаю, все пройдет гладко. Дайте мне немного времени, поправляйтесь. Скоро я вас навещу. А пока я попрошу Пахома и Машу присмотреть за вами и рассказать о нашем мире. И не говорите никому о своей магии, скажите, что камень выявил слабый лекарский и ментальный потенциал. Я сам подберу вам литературу для обучения. А так как я водный маг, то и обучать вас начнем водной магии. — Посмеиваясь своим мыслям, Николас развернулся на выход. — Это ж надо, такой потенциал, брат с ума сойдет, когда узнает.

— Хорошо, — кивнула я в ответ, игнорируя его бурчание о брате. — Вы же не собираетесь сдать меня своим архимагам?

Этот вопрос меня волновал, пожалуй, больше всех остальных.

— Нет, не собираюсь. И нам придется все хорошенько продумать, чтобы про вас не прознали. Поэтому мне надо сейчас на работу, там я все обдумаю и вынесу решение. Отдыхайте и поправляйтесь. Вам необходимо сейчас думать о выздоровлении.

Он вышел за дверь, около которой уже топтались старики.