Вуаль. Крыло шестое

Глава 9

Петроградская ратуша. Зал княжеского собрания.

— Какой-то ты нервный, Григорий. — Тут же подметил Орлов, ещё до того, как Драгунов успел что-то сказать.

— Посмотрел бы я на тебя, Александр, — Судя по интонации, прокурору сейчас было не до любезностей. — Вряд ли бы ты радовался, если бы в твой кабинет постучались из «Фемиды», и уж тем более, если бы заглянули в твоё родовое поместье.

— Тоесть, ты сейчас хочешь сказать, что они на тебя что-то накопали? — Подобравшись, настороженно спросил Орлов, понизив голос, осмотревшись по сторонам.

— Думаю, что нет. Иначе меня бы здесь не было, но расслабляться рано. Они могут вернуться завтра. Насколько мне известно, расследование ещё идёт.

— Меня немного не это интересовало, Григорий. — Покачал головой обеспокоенный Орлов. — Ты следы хотя бы замёл?

— Конечно, Александр… За кого ты меня принимаешь?

— Спокойно, друг. Просто интересуюсь. — Орлов добродушно хлопнул по плечу своего товарища. — Не хотелось, чтобы у тебя возникли проблемы, да и чтобы мелкого гадёныша оправдали. Не сегодня, так завтра торфяники Магаданской губернии покорять поедет.

— Да и Ставр поумерит свой пыл. — Задумчиво протянул Драгунов, поглядывая на два пустых места главы рода Мышкиных и исполняющего обязанности главы.

— Он никуда и не рвался, Григорий. Бьюсь об заклад, что это всё сопляк воду мутил. — Шевельнув крыльями носа, Александр недовольно фыркнув. — Даже говорить о нём не хочу. Лучше скажи, как утро пережил? Давно мы так с тобой… Что такое?

Вместо ответа, помрачневший Драгунов кивнул в сторону входа в зал.

— Кажется до Магадана билеты закончились… — Задумчиво произнёс прокурор, став мрачнее тучи, когда увидел входящих в зал Ставра и Станислава Мышкиных. — Неспокойно мне, что-то….

Стас

— «Какие радостные морды лиц!» — Тут же отметил я, подмываемый изнутри злым весельем, как только мы вошли в зал собрания, где тут же поднялись шепотки.

Нужно поблагодарить за это Аврору. Постараться скрыть моё освобождение было её идеей. Княгиня предложила Иоану, чтобы он дал приказ блюстителям собрать со всех работников штаба подписку о неразглашении по моему делу. Возможно имела место быть небольшая утечка, но того эффекта неожиданности, которого хотела для меня Невская, судя по перешёптываниям в зале, удалось добиться.

— Готов, сын? — Коротко спросил Ставр, быстро мазнув взглядом по портфелю для документов в моих руках.

— Конечно. Даже короткий план своего выступления составил. Всё будет хорошо. — Подбодрил я своего предка, который несмотря на каменную маску лица всё же нервничал. — Нет повода для беспокойства.

— Повод есть, Стас. Ты сильно рискуешь. — Внёс вполне очевидное замечание глава рода. — С другой стороны я понимаю, что Григория нужно наказать. То, что он сделал это преступление не только против тебя, а против всего нашего рода. Ещё раз спрошу… Сын, может, я со всем разберусь?

— Нет, отец. — Покачав головой, я сел на своё место, начав доставать бумаги из портфеля. — Хочу лично поквитаться с Драгуновым.

— Понимаю. Всё же спрошу ещё раз… Ты точно рассчитал свои силы?

— Точнее некуда, отец. Не беспокойся. — В очередной раз уверил я своего предка, после чего последовал звонок к началу заседания совета.

— Удачи, сын. Я тебе доверяю. — Рука Ставра коснулась моего плеча. — Помни, что ты не один.

— Помню, отец. — Добродушно кивнув, мой взгляд указал на зал. — Пора не только Драгунову, но и всем здесь присутствующим узнать, кто такие Мышкины.

После звонка к началу, гомон в зале прекратился, но несмотря на это, я продолжал быть мишенью для любопытных взглядов. Ничего сверхъестественного, всем известно, что если оказываешься в штабе разведки, то скорее всего оттуда уже не выходишь.

Как только в зоне докладчика появился распорядитель, чтобы объявить план заседания, и анонсировать его темы, я начал отрывисто жать на кнопку включения красного светового маркера. Распорядитель немного замешкался, удивлённо глядя на световые всполохи полосы под табличкой с моим именем. Понимая, что завладел его вниманием, я нажал кнопку включения своего спикера.

— Распорядитель. — Млея от подкатывающего злого азарта, стараясь сохранять серьёзный деловой вид, привлёк я внимание работника зала собрания. — Как представитель уважаемого рода, мне бы хотел воспользоваться своим правом внеочередного доклада.

Вполне ожидаемое начало было положено. Судя по недовольным возгласам из зала, перспектива того, что сегодняшнее заседание грозит затянуться, многих не обрадовала.

— Вопиющее неуважение к собранию! — Послышался визжащий голос откуда-то из зала.

— Прошу тишины! — Помявшись несколько секунд не выдержал усач, которого я стращал «среднеазиатской ветрянкой» перед церемонией моего награждения. — Господа… Для всех несогласных, хочу сказать, что как представитель уважаемого рода, князь Станислав Мышкин в своём праве. Ваши возмущения неуместны. Князь Станислав, в начале повестки заседания изволите выступить или в конце?

— В начале. — Сообщил я, и не обращая внимания на недовольные лица князей, встав со своего места, уверенной походкой направился по дорожке между рядами в зону докладчика.

Заняв место за конторкой, разложив бумаги поочерёдно для удобства, выдохнув, как обычно это делал перед тем, как бросал скверха в сопло маневрового двигателя «Катастрофы», я включил микрофон.

— Господа, сразу хотелось бы закрыть тему моего задержания. Раз я здесь, то это прямое подтверждение того, что все обвинения с меня сняты и доброе имя рода Мышкиных восстановлено. Хочу сразу перейти к причине, почему, или правильнее сказать, благодаря кому мне не посчастливилось оказаться в таком положении. — Взяв первую пару листов, я выйдя из-за конторки вручил его распорядителю. — Выведете пожалуйста на экран.

Через несколько секунд, моя просьба была удовлетворена, а я выдержав паузу, чтобы князья смогли ознакомиться с текстом, продолжил.

— Причиной задержания послужило наличие моего имени в списке агентов антиправительственной тайной организации «Врил». Этот список оказался в документах подпольной лаборатории, где проводились эксперименты на людях. — После сказанного, я подал знак распорядителю, чтобы он перешёл к следующему документу. — Здесь мы видим счёт-выписку о том, что мне ещё за это платили. Судя по суммам, которые я якобы получал, ценили мою работу, откровенно говоря не очень высоко.

В зале раздалось несколько сдавленных смешков, а на стол распорядителя отправилась следующая «порция» бумаг на гербовых бланках, сверкающих магическими печатями. Как только появился первый, зал собрания ухнул от удивления даже не успев прочитать заголовка. Причиной такой реакции стала печать отдела экспертизы Высшего императорского суда, которая напрочь уничтожала все сомнения в подлинности документа и в правдивости его содержания.

— Чтобы сэкономить время, достаточно прочитать «заключение» из которого становится понятно, что бумаги свидетельствующие против меня были составлены не в лаборатории. Их подбросили в общую кучу документов, которую сначала отвезли в Петроградскую прокуратуру, а потом их оттуда изъяла разведка. Уверен, господа, каждый из вас представляет, через сколько рук прошли бумаги, чтобы я мог обвинять кого-то конкретного. — Разведя руками, с напускной досадой, я отправил на конторку распорядителя следующую часть материалов, и вернувшись на своё место, продолжил, более громким и уверенным голосом, нежели до этого. — Вот только, я могу сейчас обвинить конкретного человека, а вернее князя! Специальный отдел «Фемида» произвёл осмотр в поместье верховного прокурор Петрограда Григория Драгунова. Князь позаботился о том, чтобы скрыть улики. Избавился от бумаги, купил новый картридж в принтер, так быстро его поставив, что забыл снять защитную пломбу, удалил рабочие файлы со своего компьютера. Только для первоклассных специалистов всё это мелочи. Остатки бумажной пыльцы и старого тонера, что были в движущих частях принтера полностью совпадают с подложными документами. Удалённые рабочие файлы использованные для печати восстановлены. Так же имеется запись с камеры видео наблюдения, что установлена в кабинете прокурора, как он это всё делает, но я не буду отнимать своё и ваше время.

Сделав паузу, мой взгляд сейчас был направлен на Драгунова, который побледнев, отрывистыми движениями ослабил галстук, буравя меня ненавидящим взглядом, царапая ногтями край стола.

— «Что-то он рано начал. Я ведь ещё даже засаживать его не начал». — Усмехнувшись своим мыслям, постучав по микрофону пальцем, и дождавшись, когда поднявшийся гул голосов в зале стихнет, продолжил. — Господа, подождите немного, у меня есть ещё кое-что для вашего обозрения. Вас наверное интересует, почему при наличии такой доказательной базы, глава рода Драгуновых находится здесь, а не под следствием? Подавляющее большинство из вас, гораздо лучше меня знает закон. Здесь не только нарушения УК Российской империи, но и княжеского кодекса. Причина в том, что я написал прошение на отмену уголовного преследования главы рода Драгуновых… — Как только на экране появился упомянутый мной документ, в зале собрания воцарилась гробовая тишина, а я продолжил. — Прошение… На имя Великого князя Иоана VII. Как видите, господа, император одобрил моё прошение. К князю Григорию Драгунову не будут применяться правоприменительные меры воздействия.

Судя по вытаращенным глазам не только Григория, но и большей половины зала, мне удалось удивить последним заявлением не только своего злопыхателя. Даже распорядитель, не остался равнодушным. Закашлявшись, поспешно отключив микрофон, усач косо посматривал на меня, теребя затылок.

— Я сегодня уже много говорил, господа. Может виновнику моего сегодняшнего доклада есть, что сказать? Князь, не желаете занять место рядом со мной?

Разумеется, у меня даже в мыслях не было отдавать инициативу Драгунову, а всё сказанное мной являлось лишь хитроумным ходом, чтобы вытереть ноги об прокурора. Доказательства его вины были неоспоримыми. Начать что-то отрицать было бы бессмысленно и глупо. Единственный способ, чтобы как-то более менее достойно выйти из ситуации, это признание своей вины. Местная публика ценит такие жесты раскаянья. Это хоть как-то позволит Григорию пусть не выйти «сухим», но хотя бы сохранить лицо. И если он сейчас именно так и поступит, то попадёт в наиглупейшее положение.

— «Ну же! Решайся… — Мысленно подбодрил я колеблющегося Драгунова, всем своим видом демонстрируя добродушие. — Хе-х… Наверное, в глазах всех присутствующих я сейчас само воплощение великодушия, благородства и милосердия. Как там… „Люби врагов своих…“? Всенепременно… Так и поступлю. А когда зазевается, буду „любить“ в жёсткой извращённой форме».

Через пару секунд, князь Григорий поднялся, и со смиренным видом направился по дорожке к зоне докладчика.

— «Хорошо держится» — Отметил я, когда Драгунов занял место за соседней конторкой докладчика. — «И играет отлично… Звёздам второсортных сериалов у него поучиться бы».

— Господа, — обратился с поникшей головой Драгунов с залу собрания. — Не стану отрицать своей причастности к подлогу улик против князя Станислава Мышкина. Я безусловно виноват в том, что идя на поводу у своей личной неприязни, пошёл против закона, представителем которого являюсь сам, о чём сильно сейчас сожалею и раскаиваюсь….

— «А как же посыпать хребет пеплом, натирать шары скипидаром и валяться у меня в ногах? Вот же сучий скверх!»

— Я могу сказать, что подобного больше не повториться… Но вместо этого, постараюсь доказать это своими действиями. — В этом месте, мне с трудом удалось удержаться от того, чтобы не начать хлопать в ладоши, настолько красиво Драгунов играл словами, что меня подмывало передраться к каждому, на я терпел. — Благодарю князя Станислава Мышкина, за проявленное великодушие и данную мне возможность реабилитироваться в его и ваших глазах. Хоть он и молод, но совершённый им поступок, достоин того, чтобы стать мне примером, а возможно и всем нам.

— «Ох! Как красиво скверха в лапти обувает! Держись, Айзек! Если ты зайдёшься сейчас зловещим хохотом, то публика этого не оценит. Подумай о чём-нибудь грустном… Падающий с подноса торт…Падающий с подноса торт…».

Ещё с минуту Драгунов рассыпался в словоблудие, но заветный момент, когда он начнёт приносить извинения конкретно мне, и глаголить хвалебные речи — наступил. Дождался….

— … Благодарю князя Станислава Мышкина, за проявленный ко мне гуманизм. Оступиться может каждый но….

— «Думаю пора отправлять скверха в турбину, а то эти болваны в зале ещё в ладоши хлопать начнут». — Когда должна была последовать следующая порция слащавых речей, я постучал пальцем по микрофону. — К-хм… Князь Григорий, мне безусловно приятно всё это слышать, но вы меня, должно быть, неправильно поняли. О проявлении великодушия с моей стороны не идёт никакой речи. Должно быть, вас ввело в заблуждение моё прошение, что я направил Великому князю. Более того, я пригласил вас не для того, чтобы выслушивать извинения, которые мне вовсе не нужны. Приглашая вас сюда, мне хотелось, чтобы почтенные князья посмотрели на того, кто без труда может оболгать честного человека, кто не задумываясь использует своё должностное положение в личных целях, кто занимался сокрытием следов преступления, кто совершил преступление против чести и достоинства уважаемого рода, и на того, кто напрочь позабыл о княжеском благородстве… Уважаемые князья, я обращаюсь к каждому из вас, — тон моего голоса взлетел вверх, чтобы поддать «огонька» в мою, теперь уже «погребальную» речь. — Хотелось бы поделиться с вами своим личным мнением. Я считаю, что такой человек, как Григорий Драгунов, не только недостоин занимать должность верховного прокурора Петрограда, но и носить княжеский титул. Кто считает иначе, и желает возразить, на секунду допустите мысль о том, что на моём месте могли бы оказаться вы.

Выдержав небольшую паузу, пробежавшись по озабоченным лицам заседателей, брезгливо взглянув на позеленевшего от злобы Григория, который мог бы составить конкуренцию «Урук-Стасу», я вручил распорядителю следующую порцию материалов для моего доклада.

— Взгляните на экран, почтенные главы княжеских родов. Это претензия, где в письменной форме зафиксированы требования уважаемого рода Мышкиных, к княжескому роду Драгуновых. Князь Григорий, несколько минут назад говорил, цитирую: «Я могу сказать, что подобного больше не повториться… Но вместо этого, постараюсь доказать это своими действиями». Князь, это ваш шанс.

— Я… — Григорий широко открытыми глазами ещё раз отрывисто взглянул на претензию, содержащую всего два пункта. — Отказаться от занимаемой должности и княжеского титула? Да, что ты себе… Я не буду этого делать!

— Взгляните господа, этот тот случай, когда лицемерие рвётся наружу, как его не пытайся скрыть… — В очередной раз припечатав прокурора, мой взгляд обвёл зал. — Что ж… Подобный исход был вполне ожидаемым. Раз так, то… Распорядитель, можно следующий документ. По окончанию заседания зафиксируйте его пожалуйста, с отметкой об ознакомлении. — Холодно сказав это, я повернулся к опешившему от такого развития Драгунову. — Это ультиматум, князь. У вас пятнадцать дней на то, чтобы привести свои дела в порядок, и исполнить требования рода Мышкиных. В случае их невыполнения, с нашей стороны последует незамедлительное объявление войны роду Драгуновых. Но даже в этом случае, наш род оставляет за вами право довоенного урегулирования конфликта, путём принятия официального вызова на княжескую дуэль. Не мне вам рассказывать, что ваш отказ будет означать потерю княжеского титула.

— Гхмм…Я хотел бы обратиться к главе рода Мышкиных. — Через десяток секунд молчания неожиданно сказал Григорий, и видя, что его слова услышаны моим предком, заговорил. — Ставр, сейчас обращаюсь к тебе, не как к князю, а как к отцу. Вразуми своего сына….

— Не вижу в этом необходимости. — Тут же прервал Драгунова мой предок. — Как исполняющий обязанности главы рода Мышкиных, Станислав корректно донёс наши требования до совета князей и до тебя, Григорий.

— Чуть не забыл! — Картинно всплеснув руками, понимая, что разговор глав родов окончен, решил докинуть ещё парочку камней в мешок тонущего Драгунова. — С завтрашнего дня, на время разрешения нашего родового конфликта вы, князь Григорий освобождены от исполнения должностных обязанностей, и на вас начнёт действовать запрет на перемещение. Но вы бы и сами узнали об этом завтра из писем… У меня всё. Теперь вам решать.

Окончание собрания.

Одними из первых мы со Ставром покинули зал, чтобы избежать «светских» расспросов других представителей княжеских родов. Урывками переговариваясь с отцом, мы уже миновали коридор, выйдя в зону ожидания, за которой лежал центральный выход из Петроградской ратуши.

Пока мы проходили между длинными рядами скамеек, произошло нечто неожиданное, от чего я дёрнулся, сбившись с шага.

— «Красиво ты уделал его». — Донёсся до моего слуха девичий приятный голос, а я закрутил головой, пытаясь найти источник звука, вот только скамейки по обеим сторонам от меня пустовали.

— Сын, что-то не так? — Обеспокоенно спросил Ставр, так же, как и я начав осматриваться по сторонам. — Давай поторопимся, иначе придёт беседовать со всеми «доброжелателями».

— «Магия» — Тут же смекнул я, и пробежавшись окулусом по оставленному шлейфу, который привёл меня к массивным дверям выхода, встретился взглядом с девушкой приблизительно моего возраста.

Незнакомка была блондинкой. Цвет глаз из-за расстояния больше двадцати метров точно определить не получалось, но точно какой-то из светлых оттенков. По мере моего приближения деталей внешности начало становиться больше. Глаза оказались голубыми, а девушка вполне не дурна собой. Высокие подтянутые скулы, не широкий и не длинный нос, чувственные губы, лёгкий, немного острый подбородок.

Больше ничего запомнить не удалось. Незнакомка не став дожидаться моего приближения, загадочно улыбнувшись, повернулась к дверям, явственно демонстрируя, что собирается уйти.

— «Ещё увидимся» — Прозвучал бархатистый голос у меня в ушах, когда девушка зашевелила губами. — «Держись. Надеюсь ты с ними справишься. Собрала всех, кого смогла».

Сначала слова незнакомой магички показались мне довольно странными, но всю обрело смысл, когда двери главного входа распахнулись. В фойе ратуши живой рекой хлынули репортёры, а незнакомка скользнув в толпу, бесследно исчезла….

— «Вот же сучка белобрысая…» — Мелькнула в голове мысль перед тем, как мне в лицо уткнулось больше десятка микрофонов, а со всех сторон, как скороговорки, посыпались вопросы….