Выбор зверя

Глава 26

Мередит проходит в комнату, которую выделили для меня Локвуды. И сразу обращает внимание на тумбочку у кровати, где Вайлет оставила бинты и мазь для моих ран, а также какие-то таблетки.

Пользуюсь моментом, пока она занята и стягиваю футболку, подхожу ближе и останавливаюсь в ожидании её реакции.

Она поднимает голову и открывает рот, чтобы что-то сказать, но замолкает. Её взгляд блуждает по моим плечам и груди, а затем поднимается к лицу. Щёки снова окрашивает румянец.

— Разве это обязательно? — спрашивает она и громко глотает — Кажется, речь шла о перевязке на шее, — прикладывает свои длинные, изящные пальцы к шее и прикусывает нижнюю губу.

— Я решил, что тебе так будет удобнее, — говорю и пытаюсь сдержать улыбку. Мне нравится, как она реагирует на меня.

— Тебе просто следовало присесть вот здесь, — говорит и указывает на место рядом с собой. — Чтобы мне было удобнее. — добавляет она.

Прохожу вперёд и присаживаюсь рядом. Пока она собирается с силами, я разматываю то, что навязала мне Вайлет. Уже не чувствую такой боли, а перемотанные рёбра вызывают дискомфорт.

— По-моему, ты слишком торопишься, — говорит Мередит и вижу, что хочет меня остановить, но сдерживается. Терпеливо дожидается, пока я закончу, а потом приступает к перевязке раны на шее.

Молчит.

Слышу, лишь как рвано дышит или задерживает дыхание, когда касается пальцами моей обнажённой кожи.

Закрываю глаза и глубоко вдыхаю её аромат. Мысли режут как ножи, когда вспоминаю, что всё испортил. Мне следовало узнать её, и разобраться в её отношениях с Диконом, прежде чем принимать категоричные решения. Вспоминаю слова Крэйвена и вдруг задумываюсь о том, что буду делать, когда она и, в самом деле, достанется Дикону.

О чём я думал, когда считал, что смогу это пережить?

Стискиваю зубы и стону. А Мередит рядом замирает.

— Прости, я сделала тебе больно, — едва слышно произносит она и я открываю глаза. Смотрю на неё и качаю головой.

— Это не из-за ран. Я просто задумался.

Она снова возвращается к перевязке и будто случайно несколько раз нежно проводит по плечам, и я чувствую, что плыву от её прикосновений. Кажется, что улавливаю перемену в её аромате, когда она снова проводит по плечам и спускается по спине. Возможно, проверяет, как я на неё реагирую.

И я реагирую.

Весь покрываюсь мурашками и поворачиваюсь к ней.

Момент наступает напряжённый, когда она ловит мой взгляд. А затем опускает глаза. Пробегает взглядом по обнажённой груди и цепляется за татуировку на рёбрах. Наверное, не контролирует себя, когда проводит по ней пальчиками и я поднимаю руку. Накрываю своей, и она напрягается.

— Что это значит? Слов совсем не разобрать, — спрашивает и смотрит в лицо.

— Смысл её не в том, чтобы разобрать слова, — глухо отзываюсь я и напрягаюсь всем телом. Она чувствует эту перемену во мне и выдёргивает пальцы из моей хватки. Беру себя в руки и смотрю на неё, будто не было этой минутной вспышки. — Это очень личное, она для меня словно напоминание.

— Ты всегда такой сдержанный, да? — спрашивает она и я киваю. — Почему ты делаешь вид, будто ничего не чувствуешь, когда я заметила перемены в тебе. Да, ты не хочешь говорить об этом. Это очень личное и очевидно, у тебя до сих пор вызывает сильные эмоции. Но ты так отчаянно пытаешься себя контролировать..

Я молчу, потому что мне нечего ей ответить. Я не проявляю свои эмоции, таким уж я вырос. Сдержан, спокоен, собран.

— Ярость это единственное, что ты позволяешь себе почувствовать. — продолжает Мередит, — наверное, потому, что её невозможно контролировать.

— Вот такой я, — пожимаю плечами и чувствую, как неприятно начинает тянуть в груди.

— Знаешь, ты меня запутал, — вдруг произносит она — С момента, как я почувствовала притяжение к тебе, ты был таким сдержанным и спокойным, словно ничего не почувствовал. Потом ты меня поцеловал, а дальше словно снег среди лета, твоё откровение перед Хэйдэном. Но после, снова ничего. Теперь вот, твоё вчерашнее признание. Ты что-то ко мне чувствуешь? Или тебе удалось это перебороть?

Подаюсь вперёд, чтобы её поцеловать, прикоснуться к ней и показать как мне не всё равно, но она отодвигается и выставляет руки перед собой.

— Я хочу, чтобы ты говорил со мной. Я уже упоминала, что ты больше не прикоснёшься ко мне. С того момента, я своего решения не поменяла. — твёрдо заявляет она.

Понимаю, что теперь мне придётся здорово постараться, прежде чем она позволит к ней прикоснуться и откроется мне. Да и если сейчас скажу, что собираюсь за неё бороться, она мне в лицо рассмеётся и будет во всём права.

Замираю и после длительного молчания произношу:

— Я не могу. — признаюсь я.

— Я никуда не тороплюсь. А ты можешь попробовать. Ничего страшного, если не получится с первого раза. Я терпеливая, а ещё мне нравится говорить. Ну, знаешь, если ты собираешься строить отношения, то важно уметь говорить. Как кто-то другой сможет тебя понять, если вы не будете общаться. Я, конечно, не говорю о том, что мы собираемся строить отношения. Просто между нами, очевидно, кое-что есть, и мы могли бы научиться общаться. Было бы здорово, если бы ты говорил со мной.

Смотрю на неё и чувствую себя странно. Ничего особенно не делает, а прямо в этот момент переворачивается мой мир. Она хочет, чтобы я говорил о себе, рассказывал о своих эмоциях и переживаниях. К такому я не готов. Потому что в прошлом никогда не занимался ничем подобным.

Не говорил.

Не говорил о себе.

— Раз уж ты приглядываешь за мной, то мне завтра нужно быть в школе танцев. Тебе стоит ещё немного отдохнуть, чтобы быть в состоянии меня туда отвезти. — говорит она и поднимается. А затем бросает остатки бинта и мазь на тумбочку и разворачивается, чтобы покинуть мою комнату.

Оставляет меня в замешательстве и уходит, а я откидываюсь на кровать и закрываю глаза, прислушиваясь к её шагам.

Хочет общаться?

Ну, тогда пообщаемся.