Выдохшиеся. Когда кофе, шопинг и отпуск уже не работают

Благополучие

Нам говорят: превышение нормы – залог успеха. Если небольшое количество чего-то – это хорошо, то еще больше того же самого должно быть еще лучше. Исходя из этого работать по восемьдесят часов в неделю должно быть лучше, чем по сорок. И сегодня рабочий режим «круглые сутки семь дней в неделю» считается стандартным условием каждой стоящей работы. Это означает, что в современном деловом мире обходиться меньшим количеством часов сна и постоянно выполнять одновременно тысячу дел – это своего рода скоростной лифт к успеху. Не так ли?

Пришло время пересмотреть эти постулаты. Приступая к этому, мы понимаем, что цена, которую платим за привычный способ мышления и образ жизни, слишком высока и неразумна. Структура жизни остро нуждается в пересмотре и обновлении. Наши жизненные ценности абсолютно несовместимы с современным стилем жизни. Совершенно очевидно, что необходим новый жизненный план для приведения их в соответствие. В «Апологии Платона» Сократ ставит целью всей своей жизни пробуждение афинян к осознанию важности внимания к собственной душе. Его неустаревающий призыв прислушаться к себе остается единственным способом, с помощью которого любой из нас сможет стать по-настоящему успешным.

Слишком многие из нас, отправляясь на работу, буквально отставляют свою жизнь – и, в сущности, свою душу в сторону. В этом и состоит истина, которая служит главным ориентиром в главе «Благополучие», а по сути – и во всей книге. Я выросла в Афинах и прекрасно помню из уроков по классической философии, как говорил Сократ: «Не исследующим жизнь не стоит жить». Философия для греков была не просто отвлеченным рассуждением. Таков был образ жизни – прохождение ежедневной практики по «искусству жить». Моя мать никогда не училась в школе, что отнюдь не мешало ей вести длинные беседы на нашей маленькой кухне в Афинах. Она обсуждала принципы и доктрины греческой философии, чтобы помочь моей сестре Агапи и мне принимать верные решения и делать правильный выбор.

Согласно сегодняшнему представлению об успехе, мы загоняем себя в угол, если не сказать в могилу, когда мы работаем до полного изнеможения и считаем это делом чести. Оно сформировано мужчинами – в мире, где они занимают лидерские позиции. Однако эта модель успеха не работает для женщин. Но на самом деле она и для мужчин не работает. Если мы собираемся заново определить успех и включить в него понятие Третьей меры, стоящей выше денег и власти, путь к этим переменам укажут женщины. А осознав, что добиться успеха можно не только истязая себя работой и зарабатывая при этом неизбежные инфаркты, мужчины с благодарностью присоединятся к ним – не только на работе, но и дома.

Третья «женская» революция совершается по инициативе женщин. Первую более ста лет назад возглавили суфражистки – мужественные Сьюзен Броунелл Энтони, Эммелин Панкхерст и Элизабет Кэди Стэнтон боролись за получение женщинами избирательных прав. Вторую – Бетти Фридан и Глория Стейнем, которые боролись, а Глория делает это и сегодня, за расширение роли женщин в нашем обществе, за возможность женщинам получить полный доступ к закоулкам и коридорам власти, где и принимаются главные решения.

Вторая революция все еще продолжается, поскольку необходимость в ней не исчезла. И мы просто не можем больше ждать, когда наберет обороты третья революция.

Потому что женщины платят гораздо более высокую цену, чем мужчины, за свое участие в напряженной работе, при дефиците сна и эмоциональном выгорании. Это одна из причин, по которой так много талантливых женщин с впечатляющими научными степенями, занимающих влиятельные должности, при первой же возможности отказываются от карьеры. Позвольте мне перечислить причины, по которым эта цена оказывается абсолютно неприемлемой. Как уже упоминалось во введении – но это так важно, что не грех и повторить, риск сердечно-сосудистых заболеваний и сердечных приступов у женщин, занятых на напряженной работе, почти на 40 процентов выше, чем у их коллег, работающих в менее стрессовых условиях. А риск заболеть диабетом второго типа выше на 60 процентов (у мужчин, кстати, такой зависимости вообще не наблюдается). Стресс и напряжение, связанные с интенсивной работой, могут также провоцировать пищевые расстройства у женщин в возрасте от тридцати пяти до шестидесяти лет.

Чаще всего дискуссии о проблемах высокопоставленных женщин сводятся к обсуждению трудностей, возникающих у них при попытках сочетать успешную карьеру с рождением и воспитанием детей, – «как иметь все и сразу». Пора признать, что при нынешней организации работы многие женщины не хотят подниматься на вершину карьерной лестницы и оставаться там, потому что не хотят расплачиваться за это своим здоровьем, благополучием и счастьем. А когда женщина все-таки добивается успеха, но при этом покидает высокий пост, возникает вопрос – что выбрать: положение неработающей матери или независимой, имеющей специальность деловой женщины. На самом деле, когда женщины, занимающие руководящие или близкие к этому должности, отказываются от своего положения, это происходит не только из-за детей, хотя часто именно дети занимают в их жизни место оставленной работы. А истинные причины увольнения женщин с работы оказывают влияние и на мужчин.

Кэролайн Тернер, автор книги «Различия имеют значение: как улучшить память, производительность труда и прибыльность в результате приобщения к социальной жизни», как раз и была одной из таких высокопоставленных деловых женщин. После успешного восхождения вверх по карьерной лестнице она решила выйти из игры. Причина была не в детях – они уже выросли. «Мне не хватало страсти, которая нужна, чтобы удержаться на плаву», – пишет она. Уволившись с работы, она обнаружила, что у нее появились, в некотором роде, «новые коллеги». «Я стала замечать, как много вокруг меня женщин, бывших успешных топ-менеджеров, целая компания, – пишет она, – и я стала размышлять, что же именно заставило меня уйти».

В конце концов она обнаружила результаты исследования, показавшие, что самыми распространенными причинами прекращения карьеры были, в действительности, необходимость ухаживать за детьми и престарелыми родителями. Но конечно, ни одной из этих причин не было достаточно для ухода с работы. «Если женщине на самом деле не так уж нравится ее работа, она не будет стараться совмещать ее с семейными обязанностями, – пишет Тернер, – но если она целиком поглощена своей работой, бывает, что стоит и «пожонглировать».

Поэтому то, что со стороны выглядит как простой выбор – бросить работу, чтобы заботиться о детях, на самом деле может оказаться более сложной проблемой. Общение с детьми может стать потрясающей альтернативой, а проведенное с ними время окажется важным и интересным. И если строить карьеру перестает быть увлекательным занятием, некоторые женщины предпочтут второй вариант. В реальности 43 процента женщин, имеющих детей, в какой-то момент бросают работу. Примерно три четверти из этого количества возвращаются на работу, но только 40 процентов вновь работают на полную ставку. Как отмечает Тернер, чтобы женщине полностью посвящать себя работе, ей нужно, чтобы ее ценили. А на современных предприятиях больше ценится мужской подход к достижению успеха – с учетом стресса и работы на износ. Возьмите, к примеру, финансовый центр Нью-Йорка, улицу Уолл-стрит, где Роузэнн Пальмиери двадцать пять лет проработала управляющим директором банка «Меррил Линч». В 2010 году ее вдруг осенило: «Я сижу за столом. Я сделала это. У меня есть связи, я цепко держусь за свое место, я знаю, когда нужно сказать «да», я могу сказать «нет», я вложила в это все свое время и силы – но меня это больше не волнует. Того, что я получаю взамен, – мне мало».

Похожая история произошла с Полетт Лайт – после получения магистерских степеней по педагогике в Гарварде и деловому администрированию в Уортонской школе бизнеса при Пенсильванском университете она сделала успешную карьеру по консалтингу в области управления. Через два с половиной месяца после рождения дочери она вернулась на работу. «Я была измучена и находилась на грани нервного срыва», – пишет она. Руководство пыталось проявить гибкость, пытаясь удержать ее в компании. «Просто выполняй работу хоть как-нибудь», – говорили ей. Но она так не могла. «В том-то и было дело: работу невозможно выполнять, не отдавая ей всю себя», – пишет она.

Поэтому она уволилась и родила еще троих детей. Но уйти из мира бизнеса – не значит забыть обо всех достижениях и успехах. Вовсе нет. За это время она открыла детский сад, стала соучредителем синагоги и запустила в интернете новый сайт momstamp.com, предназначенный для облегчения жизни молодых мам. Кроме того, она внимательно изучала ситуацию на рынке труда с целью создания более благоприятных условий для вхождения в деловой мир, использования талантов и умений женщин, выбравших альтернативную жизненную стратегию. Здоровье экономики зависит не только от умелого размещения капитала, но и от эффективного использования талантов. Поскольку все больше и больше людей – как мужчин, так и женщин – решают прекратить работать на износ, чрезвычайно важно создать цивилизованные условия для их возврата на рабочие места и недопущения утери их навыков.

Одна из идей заключается в расширении представления, что квалифицированный работник на предприятии просто получает задание, которое должно быть выполнено в срок. «Если вы хотите заполучить к себе на работу успешных молодых матерей, – пишет Лайт, – не нужно сажать нас в кабинеты и заставлять работать всю неделю с использованием высокотехнологичных программ типа FaceTime. Просто дайте нам задание и скажите, когда вам нужен результат».

Такой альтернативный вид занятости ищут не только женщины с детьми. После окончания колледжа Кейт Шихан быстро сделала успешную карьеру в области коммуникаций и к двадцати семи годам стала спичрайтером у генерального директора крупной финансовой компании. Но через семь лет работы по двенадцать часов в день она начала задумываться, зачем ей это нужно. Изменились не ее ответы на задаваемые вопросы, а сами вопросы. «Дело даже не в том, «чем я хочу заниматься», а «как я хочу жить», – говорит она. Ответ дал ей понять, что кое-что нужно менять.

И тогда она переехала в Кейп-Код и создала компанию по консалтингу в области коммуникаций. «В атмосфере Кейп-Кода было что-то особенное – меня вдохновляли люди вокруг, в этих прекрасных климатических условиях у них все получалось, – говорит она. – Я подумала: я тоже могла бы придумать себе какой-нибудь независимый способ зарабатывания денег. Меня воодушевляла окружающая природа и близость к океану, рядом с которым я выросла. Здесь у меня было больше эмоционального, умственного и физического пространства для созидания».

«Многие женщины делают то же, что и я, – говорит она, – но на 15, 20 лет позже. Я не хочу через 15 лет стать женщиной с ужасными проблемами со здоровьем, так и не построившей к этому времени хоть сколько-нибудь значительную жизнь».

Согласно опросу журнала ForbesWoman, 84 процента работающих женщин (поразительная величина!) говорят, что не работать и заниматься воспитанием детей – это роскошь, о которой с финансовой точки зрения они могут только мечтать. Это многое говорит об испытываемом нами удовлетворении от работы, равно как и о любви к обожаемым детям, в которой, конечно, никто не сомневается.

Бельгийский философ Паскаль Шабо называет синдром эмоционального выгорания «болезнью цивилизации». Безусловно, это явление весьма характерно для нашего века. «Это не только индивидуальное заболевание, поражающее плохо приспособленных к системе или слишком увлеченных людей, или тех, кто не знает, как ограничить свою профессиональную жизнь, – пишет он, – это еще и недуг, в котором, как в зеркале, отражаются некоторые гипертрофированные ценности нашего общества».

Профессор Каролинского института в Стокгольме Мари Асберг сравнивает синдром выгорания с затягивающей «вытяжной воронкой», в которую мы буквально соскальзываем, отказываясь от того, что кажется нам неважным. «Нередко в первую очередь мы отказываемся как раз от тех вещей, которые способствуют собственному росту, но кажутся «необязательными», – отмечают в своей книге «Осознанная внимательность: попытка за 8 недель обрести спокойствие в этом безумном мире» Марк Вильямс и Дэнни Пенман. «Поэтому мы все чаще остаемся один на один с работой или другими порождающими стресс факторами, которые разрушают наши внутренние ресурсы, безо всякой поддержки или подпитки – результатом становится крайнее переутомление».

Еще одним следствием нынешнего пагубного определения успеха является буквально повальная наркозависимость. Более двадцати двух миллионов человек в Соединенных Штатах используют запрещенные наркотики, более двенадцати миллионов принимают рецептурные обезболивающие препараты, не имея на то медицинского обоснования, и почти девять миллионов не могут заснуть без рецептурных снотворных. А по сравнению с 1988 годом количество принимающих антидепрессанты взрослых выросло на 400 процентов.

Во всем мире синдром «выгорания на работе», стресс и депрессия превратились в эпидемии. И, как мы узнали во время проведения летом 2013 года конференции по Третьей мере в Лондоне, а затем осенью того же года в Мюнхене, необходимость переосмысления понятия успеха является глобальной задачей. В Великобритании количество выписанных рецептов на антидепрессанты выросло с 1991 года на 495 процентов. В Европе в период 1995–2009 годов ежегодное употребление антидепрессантов выросло почти на 20 процентов. Во всем мире пагубное влияние стресса на здоровье все чаще находит документальное подтверждение. По результатам проведенного в Дании исследования, у женщин, описывающих уровень связанного с работой стресса как «несколько превышающий норму», риск сердечных заболеваний вырос на 25 процентов. Медсестра из Британского кардиологического фонда Джун Дэвисон предостерегает: «У испытывающих стресс на рабочем месте могут возникнуть нездоровые привычки, повышающие риск развития сердечных заболеваний».

В Германии более 40 процентов работников утверждают, что за последние два года их работа стала более напряженной. В 2011 году Германия потеряла пятьдесят девять миллионов рабочих дней, пропущенных сотрудниками по причине психологических расстройств. За пятнадцать лет это количество возросло на 80 процентов. По оценкам министра обороны Германии Урсулы фон дер Лайен в бытность ее министром труда Германии, выгорание обходилось стране до десяти миллиардов евро в год. «Нет ничего дороже, чем отправить на пенсию хорошего работника, не достигшего еще и 50 лет, потому что он «сгорел на работе», – отмечает она. – И такие случаи уже не исключение. Это тенденция, и мы должны с этим что-то делать».

В Китае, по данным опроса 2012 года, 75 процентов китайских рабочих заявили, что за предыдущий год уровень испытываемого ими стресса значительно вырос (по сравнению со средним показателем – 48 процентами).

По данным исследования медицинского факультета Гарвардского университета, 96 процентов – поразительное количество – сотрудников, занимающих руководящие должности, заявили, что чувствуют себя «выдохшимися». Так, в одном из официальных протестов генеральный директор хедж-фонда SAC Capital Стив Коэн, представший перед судом в 2013 году и вынужденный заплатить рекордно высокий штраф в 1,2 миллиарда долларов, заявил, что пропустил предупреждение об использовании инсайдерской информации при совершении сделок из-за тысячи получаемых им каждый день электронных сообщений. За такой нескончаемый ежедневный поток информации приходится платить. Проработав менее года в качестве генерального директора Lloyds Banking Group, в 2011 году Антонио Орта-Осорио взял двухмесячный отпуск. Председатель банка Lloyds сэр Уинфрид Бишофф счел это «результатом переутомления и недостатка сна». Вернувшись в строй, Орта-Осорио заявил: «Оглядываясь назад, должен признаться, что мне следовало сбавить темп». В октябре 2013 года отпуск взял заведующий юридическим отделом банка Barclays Гектор Сантс. А через месяц, после того, как у него диагностировали переутомление и стресс, он вообще ушел со своего поста.

Впервые слово «стресс» в его современном понимании использовал доктор Ганс Селье в 1936 году. Оно означает «неспецифическую реакцию организма на внешний вызов» – такое определение в своей книге «Целительные пространства» дала этому понятию иммунолог Эстер Штернберг.

Древние римляне использовали слово с аналогичным значением stringere – «оказаться в тяжелом положении», «задевать», «касаться» или «ранить». В XIV веке, когда это слово было заимствовано в английский язык, оно по-прежнему подразумевало физические тяготы, испытываемые под влиянием среды. К началу XIX века оно стало приобретать значение, объединяющее физическое воздействие среды с реакцией на нее организма. Тогда, в 1934 году, физиолог Уолтер Б. Кеннон показал, что в ответ на такие источники стресса организм животного вырабатывает адреналин. Это было на самом деле первым доказательством, что окружающая среда может провоцировать телесные реакции. Селье развил эту концепцию дальше, сделал еще один шаг вперед и показал, что в ответ на стресс в организме человека вырабатывается еще много других гормонов и что они, возможно, оказывают длительное воздействие на физиологическое состояние организма.

Что именно вызывает стресс в организме – вопрос очень субъективный. Стресс как будто все время порхает где-то рядом – так и ищет, на что бы или на кого бы приземлиться. И очень часто «садится» на нечто совершенно банальное и несущественное. Мы начинаем понимать, насколько оно тривиально и незначительно – и недостойно нашего внимания, не говоря уже о напряжении, которые мы из-за этого испытываем, – только когда что-то действительно существенное нарушает привычную жизнь: потеря любимого человека, болезнь, угроза здоровью.

Я прекрасно помню время, когда мы только что переехали в Вашингтон. Я была полностью погружена в обустройство нашего нового дома, занималась определением двух маленьких детей в новые школы, отвечала на вопросы редактора рукописи, которую незадолго до этого сдала в издательство, и одновременно готовилась к приему гостей в честь своего дня рождения. В это же самое время я заехала в больницу Джорджтаунского университета для регулярного медицинского осмотра. Приехав в клинику, я автоматически стала проходить все обследования, мысленно вспоминая список своих неотложных дел, пока медсестра измеряла мое давление. Несколько раз доктор то входила, то выходила из кабинета. В какой-то момент я обратила внимание, что она что-то говорит с необычной серьезностью. Скорее всего, я обратила на нее внимание, когда она произнесла слово «шишка». Которую необходимо было «удалить как можно скорее».

Согласно моей жизненной философии, я всегда предполагаю, что все хорошо, до тех пор, пока мне не говорят обратное, и когда я впервые заметила у себя эту «шишку», я решила, что это всего лишь безобидная киста. Такое и раньше бывало. Ничего страшного. Но на этот раз доктор произносила такие слова, как «биопсия» и «операция», и говорила, что опухоль «не аспирируется» – что она не может отсосать из нее жидкость и хочет удалить ее как можно скорее. Я почувствовала, что у меня темнеет в глазах, и спросила, могу ли я прилечь на кушетку, пока она объяснит мне, что все это значит. Как сквозь плотный туман я услышала, сколько времени занимает «получение результатов анализов после операции» и что доктор всегда приглашает своих пациентов на прием, чтобы проанализировать их результаты и лично обсудить возможные варианты лечения. В мгновение ока все проблемы стали улетучиваться, а приоритеты – терять свою важность.

Через неделю после операции мы получили результаты. Опухоль оказалась доброкачественной. Это была долгая неделя, в течение которой в мозгу постоянно крутился вопрос «что, если?». Тогда я поняла одну великую жизненную истину: серьезные критические ситуации могут легко свести на нет незначительные события, казавшиеся необыкновенно важными всего мгновение назад. Все мелкие тревоги и пустячные заботы буквально испаряются, когда внезапно осознаешь, что важно на самом деле. И это лишний раз напоминает нам о скоротечности того, что кажется вечным, и ценности того, что так легко воспринимается само собой разумеющимся.

Снова и снова во всем мире проблемы со здоровьем заставляют нас начать внимательно относиться к жизни. Так случилось с бывшим президентом компании Google в Китае Ли КайФу, когда у него диагностировали рак осенью 2013 года. Ли объявил пятидесяти миллионам своих последователей на Вейбо, китайской социальной сети, что он решил изменить свою жизнь: «Раньше я наивно пытался конкурировать с другими, чтобы посмотреть, кто может меньше спать. «Сражаться не на жизнь, а на смерть» стало моим личным девизом. И только сейчас, когда мне, возможно, грозит опасность потерять последующие 30 лет жизни, я смог успокоиться и взглянуть на это по-другому. Такая моя настойчивость, возможно, была ошибкой». Теперь у него новый план: «Достаточно долго спать, изменить диету и снова начать заниматься спортом».

Глядя на сегодняшнюю организацию труда на Западе, мы видим два совершенно различных и даже противоположных мира. В одном мы видим четкое проявление синдрома выгорания: бизнес-культуру, где все одержимы квартальными отчетами о доходах, находясь в постоянной погоне за краткосрочными прибылями, и обуреваемые желанием превысить ожидания. А в другом все чаще наблюдаем признание пагубного влияния стресса на сотрудников и на прибыли компании на работе.

Появляется все больше доказательств, что в долгосрочной перспективе устойчивость финансовых показателей компании и здоровье ее сотрудников в большой степени взаимосвязаны. И когда мы разделяем оба понятия, приходится платить за это высокую цену – каждому в отдельности и всем вместе. Каждый из нас рискует своим счастьем и здоровьем. Для предприятий эта цена будет выражаться в долларах и центах, а также в необходимости всеми силами удерживать таланты и в снижении производительности. Но верно и обратное – то, что хорошо для каждого из нас в отдельности, хорошо и для предприятий, и для страны. А уход за больными намного дороже, чем расходы на здравоохранение.