6

– Похоже, Тедди Клок – самый несчастный мальчик на планете, – заметил детектив Томас Мур. – Если хорошенько подумать обо всем том, что с ним произошло, перестанешь удивляться его серьезным эмоциональным проблемам.

– Начнем с того, что он вряд ли когда-нибудь был нормальным, – сказал Даррен Кроу. – Мальчишка очень странный.

– Странный – в каком смысле?

– В четырнадцать лет он не занимается спортом. Не смотрит телевизор. Каждый вечер и по выходным сидит, ссутулившись, у своего компьютера и стопки старых пыльных книжек.

– Некоторые люди не увидят в этом ничего странного.

Кроу обернулся к Джейн:

– Ты провела с ним больше всего времени, Риццоли. И должна признать, что с парнишкой не все в порядке.

– Это по твоим стандартам, – отозвалась Джейн. – Тедди куда умнее.

Над столом пронеслось несколько «ого!» – это оставшиеся четыре детектива приготовились наблюдать реакцию Кроу на не слишком завуалированное оскорбление.

– Есть совершенно бесполезное знание, – огрызнулся Кроу. – И к тому же есть мудрость улицы.

– Парнишке всего четырнадцать, а он сумел пережить два массовых убийства, – заметила Джейн. – Не стоит рассказывать мне, что у мальчика нет житейского опыта.

Исполняя обязанности руководителя команды детективов, работавших по делу Акерманов, Кроу вел себя еще резче, чем обычно. Утреннее совещание команды шло уже час, и все его участники были на грани. За последние тридцать с чем-то часов после убийства Акерманов истерия прессы только нарастала, и сегодня, проснувшись, Риццоли наткнулась на заголовок материала одной желтой газетенки: «Кошмар на Бикон-Хилле», там же была и фотография главного подозреваемого – Андреса Сапаты, пропавшего дружка домработницы Акерманов. Это был преступник со стажем, раненный во время ареста в Колумбии, да и лицом он походил на убийцу. Сапата был нелегальным иммигрантом, привлекался к ответственности за ограбление со взломом, а отпечатки его пальцев обнаружились и на кухонной двери, и на кухонных столах дома Акерманов. Для ордера на арест у них было достаточно оснований, но вот насчет приговора Джейн очень сомневалась.

– Не стоит рассчитывать, что Тедди поможет нам обвинить Сапату, – проговорила Риццоли.

– У тебя полно времени, чтобы его подготовить, – ответил Кроу.

– Он не видел лица.

– Но наверняка видел что-то, что понадобится нам в суде.

– Тедди куда более ранимый, чем ты воображаешь. Не стоит надеяться, что он станет свидетельствовать в суде.

– Да боже мой, ему ведь всего четырнадцать! – рявкнул Кроу. – Когда мне было четырнадцать…

– Не надо мне рассказывать. Ты душил питонов голыми руками.

Кроу подался вперед:

– Я не хочу, чтобы это дело развалилось. Нам нужно расставить все по полочкам.

– Тедди на полочку не поставишь, – возразила Джейн. – Он ребенок, а не кастрюля.

– И к тому же с травмированной психикой, – добавил Мур. Он открыл папку, с которой пришел на совещание. – Я еще раз переговорил с детективом Эдмондсом с Виргинских островов. Он передал мне по факсу дело об убийстве семьи Клок, и…

– Они были убиты два года назад, – прервал коллегу Кроу. – На чужой территории, даже в чужой стране. Какая связь с нашим преступлением?

– Возможно, никакой, – согласился Мур. – Но эта информация свидетельствует о душевном состоянии мальчика. Объясняет, почему он так подавлен. То, что случилось с ним на Сент-Томасе, не менее ужасно, чем здешние события.

– И то дело так и не раскрыли? – поинтересовался Фрост.

Мур покачал головой:

– Однако оно хорошо освещалось прессой. Помню, я читал о нем тогда. Американская семья отправилась в идеальное путешествие и была убита на своей семидесятипятифутовой яхте. Притом что на Виргинских островах уровень преступности в десять раз превышает наш, даже там это массовое убийство потрясло всех. На самом деле все произошло на островах Капелла, чуть дальше от Сент-Томаса. Клоки – Николас, Аннабель и их трое детей – жили на борту своей яхты «Пантомима». Они встали на якорь в тихой бухте, чтобы переночевать, поблизости не было ни одной яхты. Пока они спали, убийца – или убийцы – проник на судно. Началась стрельба. Крики и вопли. Затем был взрыв. По крайней мере, именно так Тедди позднее рассказывал полиции.

– А как ему удалось выжить? – осведомился Фрост.

– Во время взрыва он потерял сознание, поэтому в его воспоминаниях есть черные дыры. Но последнее, что он припомнил, – это голос отца, велевшего мальчику прыгать. Когда Тедди очнулся, он был в воде, в спасжилете. Ныряльщики нашли его на следующее утро в окружении обломков «Пантомимы».

– А его родные?

– В водах проводилась большая поисковая операция. В итоге обнаружили тела Аннабель и одной из девочек. Вернее, то, что от них осталось, после того как акулы сделали свое дело. Вскрытие показало, что обеих убили выстрелом в голову. Тела Николаса и еще одной дочери так и не нашлись. – Мур раздал коллегам копии отчета. – Лейтенант Эдмондс считает это дело самым жутким из всех, которые он расследовал. Семидесятипятифутовая яхта – соблазнительный объект для нападения, так что он считает мотивом ограбление. Вероятно, убийца или убийцы забрали с судна все ценные вещи, а затем взорвали его, стремясь уничтожить улики, чтобы полиции не за что было зацепиться. Дело так и осталось нераскрытым.

– По этому делу мальчик тоже не может припомнить ничего полезного, – заметил Кроу. – Что, с этим ребенком действительно не все в порядке?

– Тогда ему было всего двенадцать, – ответил Мур. – Но он, конечно же, умен. Я звонил его бывшей соседке в Провиденсе, там семейство Клок проживало до того, как отправиться в путешествие на яхте. Она сказала, что Тедди считали одаренным ребенком. В школе мальчик учился по ускоренной программе. Да, у него не было друзей, имелись проблемы с адаптацией в коллективе, однако его ай-кью превышало результаты ровесников баллов на десять.

Джейн вспомнила о книгах, которые она видела в комнате мальчика, и о тех узких специальных темах, которым они посвящались. Греческая история. Этноботаника. Криптозоология. Риццоли сомневалась, что большинство четырнадцатилетних мальчишек вообще когда-нибудь слышали о таких предметах.

– Синдром Аспергера, – предположила она.

Мур кивнул:

– Это и сказала соседка. Супруги Клок показывали Тедди врачу, и тот сказал, что у мальчика нет проблем в развитии, но он не реагирует на некоторые эмоциональные сигналы. Именно поэтому ему трудно заводить друзей.

– А теперь у него никого не осталось, – проговорила Джейн.

Она вспомнила, как мальчик прильнул к ней в соседской оранжерее. И снова почувствовала прикосновение его шелковистых волос к ее щеке, вспомнила запах сонного ребенка, который исходил от его пижамы. Джейн задумалась о том, как мальчик привыкает к спешно найденной приемной семье, в которую его определили соцслужбы. Вчера вечером, прежде чем возвратиться домой к дочке, Риццоли заехала в новый дом Тедди, чтобы отдать ему очки. На этот раз мальчик оказался у пожилой семейной пары, у многоопытных приемных родителей, которые долгие годы растили попавших в беду детей.

Однако взгляд, которым Тедди проводил Джейн, когда она выходила за дверь, заставил бы сжаться сердце любой матери. Мальчик смотрел так, словно она была единственной, кто мог его спасти, но все равно бросала его у чужих людей.

Мур залез в свою папку и достал оттуда распечатку рождественской открытки с надписью: «Семейство Клок желает вам веселых праздников!»

– Это последняя весточка, полученная соседкой от семьи Клок. Электронная открытка, отправленная спустя месяц после того, как семья Тедди уехала из Провиденса. Они забрали троих детей из школы, выставили дом на продажу и всей семьей отправились в кругосветное путешествие на яхте.

– На семидесятипятифутовой яхте? – Фрост был впечатлен. – А денежки-то у них были! Чем они зарабатывали?

– Аннабель была домохозяйкой, а Николас работал финансовым консультантом в какой-то фирме в Провиденсе. Соседка не смогла припомнить название.

Кроу рассмеялся:

– Да уж, должность финансового консультанта очень ассоциируется с деньгами!

– Радикальный поступок, верно? – сказал Фрост. – Взять и внезапно сжечь все мосты. Все оставить и утащить семью на яхту.

– Именно так и считает соседка, – подтвердил Мур. – К тому же это случилось внезапно. Аннабель вообще ничего не говорила о путешествии заранее, только накануне отъезда сказала. Это заставляет задуматься.

– О чем? – не понял Кроу.

– А может, эта семья от чего-то бежала? Боялась чего-то? Вдруг два нападения на Тедди все-таки связаны?

– Нападения с интервалом в два года? – Кроу покачал головой. – Насколько нам известно, семейство Клок знать не знало Акерманов. Общее между ними только одно – мальчик.

– Просто это беспокоит меня. Вот и все.

Джейн это тоже беспокоило. Она смотрела на рождественскую фотографию – вероятно, последнюю фотографию семьи Клок. Каштановые волосы Аннабель, слегка отливавшие золотом, были забраны наверх, и эта прическа казалась небрежно-элегантной. Ее лицо с нежно изогнутыми бровями, словно вырезанное из слоновой кости, могло бы украсить полотно любого средневекового художника.

Николас был блондином атлетического телосложения; казалось, лимонно-желтая рубашка поло трещит на его внушительных плечах. Квадратный подбородок и прямой взгляд – похоже, этот мужчина создан для того, чтобы защищать свою семью от любой опасности. В тот день, когда была сделана эта фотография, когда этот человек, улыбаясь, обнял жену своей мускулистой рукой, он еще не мог представить, какие ужасы ждут их впереди. Свою собственную водную могилу. Убийство жены и двоих детей. В тот момент фотокамера запечатлела семью, которой не нужно было бояться будущего, их глаза и улыбки ярко светились оптимизмом, и будто бы этот свет отражали рождественские украшения, развешенные у них за спиной. Даже Тедди, стоявший позади младших сестренок, судя по всему, был полон оптимизма. Трое детей-ангелочков с одинаковыми светло-каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Все они улыбались и чувствовали себя прекрасно в безопасном семейном мирке.

А Джейн подумала, что Тедди никогда больше не окажется в безопасности.

Загрузка...