Выжившие

Глава 12 Тогда | ЛОРИ

Сколько она пролежала в забытьи – неизвестно. Все поглотила темная горячая пустота. Мысли недвижны, есть только гудящий звон; жаркий воздух; тело сдавила какая-то тяжесть.

Сознание медленной рябью всплывает на поверхность.

К щеке прижат угол чего-то твердого.

Лори поморгала: приоткрылся только один глаз. Все вокруг накренилось. Слышен низкий, хриплый, заунывный вой.

Откуда звук?

Она сглотнула: привкус крови во рту.

Попробовала поднять голову: ужасная боль пронзила мозг. В ушах зазвенело, похоже на долгий выдох.

Пошевелила пальцами, поискала, за что взяться. Снова моргнула и, преодолевая адскую боль, подняла голову. Вдоль потолка безвольно свисали кислородные маски. Шкафчики багажной полки были распахнуты. Повсюду валялись сумки и чемоданы. Откуда-то сзади полз дым.

Самолет. Я в салоне самолета…

Взгляд метнулся к иллюминатору: в стекло упирались густые ветки с толстыми листьями. Взгляд выхватил темную зелень пальм вдалеке.

Мы разбились…

Вой не прекращался: отчаянный, душераздирающий.

Это крик… кричу я.

Лори слегка повернула голову: американская чета пристегнута к сиденьям, оба словно застыли. Голова мужчины свесилась вперед, подбородок уперся в неподвижную грудь. На щеке запекшаяся кровь, очки держатся на одном ухе.

Нет… не может быть…

Жена привалилась к нему: странный наклон шеи, рот открыт, глаза остановились, золотая цепочка прорезала плоть. Они мертвы.

К пересохшему горлу подкатила тошнота. Захотелось зажмуриться, утонуть в складках вечной темноты. Исчезнуть. Однако первобытный инстинкт приказывает выбираться. Быстро!

Дым.

Лори попробовала встать – ей мешал пристегнутый ремень. Повозившись непослушными пальцами с металлическим зажимом пряжки, его, наконец, удалось отстегнуть. Упершись руками в подлокотники, она снова попыталась встать: что-то держало ноги – их придавило спинкой впереди стоящего кресла. Вцепившись руками в сиденье, она толкнула его от себя.

Густой дым полз по полу из хвостовой части салона. Лори стало страшно, и она закричала:

– Помогите!

Изо всех сил стукнула ладонями по спинке придавившего ноги сиденья. Боль пронзила шею и плечи. Кресло немного отошло, Лори подтянула колени и вытащила ноги: в берцовую кость словно кол воткнули.

Голова закружилась, пол качнулся и накренился. Цепляясь за спинку сиденья, чтобы не упасть, Лори поглядела вниз на свои окровавленные ноги. Превозмогая мучительную боль, заковыляла по проходу.

На полу, скорчившись, лежала с открытыми глазами стюардесса: под головой растекалось жуткое пятно крови. Во рту пенилось и булькало, будто она дышала жидкостью.

– Все нормально… – беспомощно проговорила Лори, опускаясь на колени.

Ноги горели, из распоротой щеки во рту сочилась кровь. Лори чуть не вырвало, однако она поборола тошноту и вздохнула.

– Я вам помогу, – обратилась она к фиджийке.

Губы стюардессы зашевелились, как будто она пыталась говорить. В легких клокотало. В конце концов она еле слышно произнесла:

– Остановить его…

– Все будет хорошо. Я помогу, – Лори наклонилась ближе.

Дым сгущался. Нужно вытащить стюардессу наружу и побыстрее. Она посмотрела в сторону выхода: через открытую дверь проникал дневной свет…

Лицо стюардессы оживилось, она встретилась взглядом с Лори, ухватила ее запястье и проговорила:

– Я… должна была его остановить.

Взявшаяся ниоткуда энергия также внезапно иссякла: женщина разжала руку, взгляд потух.

Глаза фиджийки остановились.

– Эй! Вы меня слышите? – Лори схватила женщину за ворот.

Ответа не последовало.

Судорожно сминая ткань блузки в ладонях, она потрясла фиджийку за плечи:

– Эй! Я вам помогу! Очнитесь же!

Ни звука.

Лори наклонила голову к лицу, послушала: бульканье прекратилось, грудь неподвижна.

Что делать? Что же делать?..

Велев себе успокоиться, Лори нащупала пульс на шее стюардессы. Ее собственное сердце билось так сильно, что она едва понимала, что происходит, не могла ни думать, ни считать. Одно не оставляло сомнений: женщина мертва.

И все же, сцепив пальцы, девушка начала нажимать на грудную клетку стюардессы ладонями.

Тридцать нажатий – правильно?

Она зажала женщине нос и закрыла ее рот своим.

Вдох-вдох.

Еще тридцать нажатий. Плечо горело, голова раскалывалась.

Вдох-вдох.

Тридцать жестких и ритмичных надавливаний.

Вдох-вдох.

Вновь и вновь…

К металлическому привкусу крови добавился вкус помады с губ женщины.

«Идет дым, – не прекращая нажатий, отстраненно думала Лори. – Нужно выбираться», – мелькнула тревожная мысль где-то в закоулках сознания.

Послышался шорох: длинноволосый парень в шапке выбирался из своего кресла. Из раны на переносице текла струйка крови, пропадая в щетине на челюсти. Освободившись, он рванул в проход, перевел взгляд с Лори на мертвую стюардессу.

Раздался лязг: дверь кабины распахнулась, и в проеме появился пилот. Тонкие ручейки крови струились по вискам, напоминая трещины в черепе. Он пошатнулся и, пытаясь обрести равновесие, схватился за спинку сиденья, безумно глядя по сторонам.

Внимание Лори отвлек чей-то крик. Длинноволосый уже стоял в другом месте, в окровавленных руках – люлька.

– Сюда! Возьмите ребенка!

Ребенка? Ах да, тот малыш с переднего сиденья…

Лори прошла вперед и забрала переноску из рук парня.

Пожалуйста… Только не это.

Младенец лежал на спине. Синие глаза открыты и неподвижны.

Моргнул, перевел взгляд на Лори.

– Жив! – облегченно воскликнула она.

– Вытащите ребенка! – скомандовал пилот.

Отцепив от настенного крепления огнетушитель, он решительно двинулся в хвостовую часть салона, где продолжал сгущаться дым.

Превозмогая боль, Лори бросилась к выходу. У открытой двери она застыла, вдыхая волны тепла и аромат сырой земли. Растерянная, Лори уставилась на стену густых деревьев: через темно-зеленый восковой полог сомкнутых крон струились лучи солнца.

Где мы?

Она обеими руками опустила люльку на землю. Выбралась сама, подняла переноску и, стиснув зубы, побрела прочь от дымящегося самолета, наступая босыми ногами на сухую листву.

Воздух плавился от жары. Ноги подкосились, и Лори рухнула на землю рядом с переноской.

Зубы стучали друг о друга, окружающее виделось предельно ясно, до мельчайших подробностей: вот яркокрылая птица села на ветку и смотрит черными бусинами глаз; в зелени деревьев несуразно торчит металлическое тело самолета – лопасть турбины замедляется; нависают увитые лианами кроны.

– Где мы? – раздался голос позади Лори.

Она повернулась: согнувшись и уперев руки в колени, стоял Дэниел, из уголка рта тянулась дорожка слюны. Бледно-розовая рубашка поло была порвана у рукава и замазана грязью. Вытерев губы, он выпрямился.

– Не знаю… – Лори огляделась по сторонам.

Вокруг полумрак густых зарослей, через которые едва пробивалось солнце. Под ногами глубокие выбоины: похоже, самолет пронесся через джунгли, сплющив кустарник. Носовая часть уткнулась между двумя пригнувшимися деревьями, обнажая зеленовато-белые сердцевины сломанных ветвей. Левое крыло помято, кишки проводов взметнулись вверх.

Лори несколько раз моргнула, будто надеялась поменять вид на что-то менее сюрреалистичное.

Ребенок в люльке вскрикнул, и Лори инстинктивно потянулась к нему, взяла кроху на руки: как перышко. Молочно-гладкая кожа, крошечный носик, облако тонких светлых волос.

– Где его мать? Надо найти мать…

– Помогите! – крикнул выглянувший из самолета пилот: фуражка перекошена, лицо измазано сажей. – Эй, – указал он на Дэниела, – нам нужна ваша помощь!

Дэниел подчинился, исчезая в дымящем чреве самолета.

Лори глядела на ребенка.

– Сейчас я тебя осмотрю, хорошо? – голос девушки звучал неестественно.

В поисках порезов и неровностей она провела дрожащими пальцами по голове малыша, двинулась вниз по шее, крошечному изгибу плеч. Расстегнула белую хлопковую распашонку: сердце мальчика учащенно билось. Она потрогала подушечками пальцев грудь и животик, осторожно вытянула ручки, потом ножки.

Малыш спокойно, с любопытством наблюдал за процедурой, ничуть не сопротивляясь.

Казалось, ему уютно и не страшно в люльке. Лори вспомнила странный факт: во время автомобильных аварий наименее пострадавшими оказываются пассажиры, спавшие в момент столкновения, так как их тела расслаблены.

«Малыш не пострадал», – повторяла она про себя, как мантру, пытаясь успокоиться. Осторожно вернула его в люльку, но, как только убрала руки, ротик младенца жалобно скривился, и ребенок заплакал.

– Ой, – растерялась Лори.

Личико малыша раскраснелось, он плакал и кричал, пока она не взяла его снова. Стиснув зубы, девушка поднялась на ноги – как же больно! – и крепко прижала мальчика к себе.

– Тише, тише, маленький!

В дверях самолета появился пилот: он держал под мышки мать ребенка. За ним следом, придерживая ее за лодыжки и стараясь не смотреть на свою ношу, шел бледный Дэниел. Голова женщины откинулась назад, янтарные волосы касались земли, белки глаз устремились в небо, на лице – темное пятно крови.

– Что с ней? – спросила Лори.

– Умерла, – пилот покачал головой.

Только не это!

Лори крепче сжала ребенка, отвернув от страшного зрелища. Перекрывая скорбный плач младенца, она запела извлеченную из глубин памяти колыбельную. Она пела тонким, дрожащим голосом, на припеве начала двигаться: несколько шагов вперед, затем назад, в такт мелодии.

Постепенно малыш обмяк у нее на руках. Она продолжала напевать, не останавливаясь, и все это время мужчины входили и выходили, вынося мертвых из самолета.