Вырай 1.5. Встреча

Зима

Чудовища куда-то подевались в конце ноября. Разом. Как живая, пронеслась по проспекту позёмка, заглянула во все углы и разбитые витрины, на несколько минут задержалась у административного здания и исчезла в Тумане. Пришла настоящая зима, со снегом и морозами. На фоне белого покрывала лиловый туман казался особенно чужеродным.

Ника, практически не таясь, шла сквозь нагромождения ржавеющих машин. Маршрут был давно проверен – до перекрёстка, затем налево, спуститься по широким ступеням, обойти уже давно обысканные торговые павильоны, и вот он, сквер. Девушка почти не боялась. Уже месяц она не видела никаких монстров. Впрочем, ночью коллеги «дяди Анвара» по-прежнему бродили по окрестностям, но Молотовы всегда возвращались домой до темноты. Дикие звери в город пока не совались – видимо, должно было смениться несколько поколений, чтобы хищники забыли, как опасна для них человеческая территория. Крысы жили своей жизнью – пищи пока хватало, и одинокие дети их не интересовали. Проблему представляли озлобленные собаки – маленьких, добродушных Вероника давно не видела, а вот бойцовые и охранные породы прекрасно чувствовали себя и без хозяев. Но Молотова приспособилась вычислять расстояние до ближайшей стаи, так как псы тихо вести себя не умели. У неё был топор, да ещё на плече висел автомат, найденный осенью в отделении полиции. Пользоваться умела – отец как-то ради смеха научил её стрелять из охотничьего ружья. А, зная основные принципы, можно разобраться в любом оружии. Вот только с патронами было совсем плохо, поэтому девушка стреляла редко и одиночными.

Санки периодически застревали, цепляясь то за колёса, то за присыпанные снегом бамперы, но Вероника предпочитала идти здесь, а не по тротуару, на котором высились сугробы. Девушка с тоской вспоминала снегоуборочные машины и дворников с песком. А ещё она думала о Данике. Брат заболел. Уже три дня он метался в горячечном бреду на кровати, звал родителей, и, что самое страшное, иногда с ними разговаривал. Антибиотиками была забита вся квартира, но они почему-то пока не действовали.

«Может, вирус»? – подумала Ника, вспоминая поучения родителей-врачей. – «Тогда антибиотики и не помогут. Надо попробовать что-нибудь другое».

Она решила завернуть в аптеку на обратном пути. Конечно, придётся делать круг, но ради того, чтобы младший братишка выздоровел, она готова была помёрзнуть пару лишних часов.

Зайдя в парк, девушка сразу же направилась к лежащему невдалеке дереву. Месяц назад они с Даником потратили полдня на то, чтобы его срубить. Им очень повезло, что падающий ствол никого не задел. Теперь дети периодически возвращались и рубили его на дрова – мебель из соседних квартир они давно сожгли. Кровавые мозоли на руках были только в первые два раза, а потом ладони огрубели. Сегодня Нике пришлось работать за двоих.

Ветер насы́пал сугробы вокруг деревьев, остальное пространство было вполне проходимым. Девушка, не мешкая, принялась за дело.

Стук топора разносился очень далеко. Каждые две-три минуты Молотова замирала и прислушивалась – не привлек ли звук чьё-то внимание. Пока вокруг было тихо. Кособокие, то гигантские, то размером со щепку, куски дерева она складывала на санки.

Уже почти закончив, девушка совсем близко услышала лай и повизгивание. Животные явно были возбуждены и взбудоражены. Неумело выругавшись, Ника взобралась на ближайший дуб, с которого спустя несколько минут чуть не свалилась от удивления.

После бросившего их на произвол судьбы семейства, искавшего дачу, дети не видели ни одного человека. Может быть, кто-то и проходил через их район, но территория была довольно обширной – пара десятков квадратных километров. С балкона уследить за всем было невозможно. И теперь Вероника со смесью радости, удивления и опаски следила за тем, как стая голодных псов гонит по парку мужчину. И постепенно настигает.

Он бежал ровно, не пытаясь отстреливаться. В движениях сквозила обречённость – человек понимал, что собаки гораздо быстрей. Когда Ника смогла различить заиндевевшую бороду, она прицелилась и выстрелила в самого крупного пса, скорее всего, вожака. Тот беззвучно упал. Стая замешкалась, а человек подпрыгнул при звуке выстрела и припустил быстрее.

В снег рухнула вторая собака. Остальные заметались, не понимая, что делать – то ли разбегаться в разные стороны, то ли дальше преследовать добычу. Вероника выстрелила в третий раз. И промазала. Вернее, попала, но в мужчину.

Незнакомец взвыл и упал. Тут же перевернулся на спину и выставил вперёд дробовик – он не собирался подпускать к себе собак. А те уже позабыли о страхе и восторженно рванули к вкусному человеку. Вероника переключилась на огонь очередью и стала косить животных. Спустя пару минут всё было кончено.

Чувство вины было таким сильным, что девушка забыла о настороженности, слетела с дуба и побежала к мужчине.

– Стой, где стоишь! – Дробовик он направил прямо в лицо. – Ты меня подстрелила, сука!

– Извините, – промямлила Вероника, – я нечаянно. Хотела вас спасти.

– Спасительница, мать твою за ногу, – мужчина опустил оружие, – чтоб тебя так по сто раз на дню спасали, дебилка!

Молотова вспыхнула. Чувство вины испарилось без следа.

– Если бы не я, вас бы сожрали! – Она развернулась и пошла к санкам.

– Стой! – послышалось вдогонку. – Ладно, извини. И спасибо. – Мужчина вдруг захохотал. – Твою мать! Так хорошо шёл, и тут какая-то сикилявка-спасительница херак, и всю дорогу медным тазом накрыла!

Ника шмыгнула носом и стащила с шеи шарф. Нужно было перевязать рану.

Пуля попала в плечо. Судя по всему, она прошла навылет, повредив лишь мягкие ткани.

– Рану нужно обработать и зашить. У нас есть, чем. Пойдёмте. – Молотова не очень хотела вести незнакомца домой, но чувствовала, что должна как-то исправить то, что натворила. Кроме того, это был первый человек за многие месяцы – он мог рассказать, что происходит, дать какую-то надежду или наоборот, убить ложную и бесполезную.

– Забирать не будешь? – мужчина кивнул в сторону собачьих трупов. – Мяса вон, сколько.

Девушку передёрнуло. Они с братом довольствовались продуктами из магазинов, а с тех пор, как решили проблему с отоплением, даже готовили горячее, и мысль о том, что можно есть собак, пусть даже диких и злых, приводила её в ужас.

– Ну, не хочешь, как хочешь, – усмехнулся незнакомец и протянул руку. – Перевязывай. Тебя как зовут?

– Вероника.

– А я Марк. Будем знакомы.

Пока Молотова останавливала кровотечение, он насмешливо за ней наблюдал. Под этим взглядом – словно бы липким, ползущим по лицу, девушка чувствовала себя неуютно.

– А много вас здесь живёт?

– Я, брат и родители. – отчего-то соврала Ника. – Мама с папой в городе, но скоро вернутся.

– Ага, ясно. Что же предки тебя в одиночку за дровами отправили?

Вероника сделала вид, что не слышит вопроса, и сказала:

– Всё, готово. Пойдёмте.

На третьем этаже Марк брезгливо поморщился:

– Чем это так воняет?

– Вон в той квартире туалет, – указала на одну из дверей Ника.

– В смысле?

– Водопровод не работает, неужели непонятно? – пожала плечами девушка. – Все жильцы оттуда умерли в первую ночь. Им уже всё равно.

– Оригинальное решение бытовых проблем, – усмехнулся мужчина. – Представляю, какой тут запашок летом стоять будет.

Человек нравился Веронике всё меньше, но почему, она понять не могла.

– А вы неплохо устроились, – заявил Марк спустя несколько минут.

Весь коридор был заставлен бутылками с водой, коробками с крупами, детскими смесями, тушёнкой и рыбными консервами. Мужчина бесцеремонно заглянул в ванную комнату.

– Ух ты! Здесь влажно! Ты же сказала, водопровод не работает!

– Мы воду из бутылок греем и моемся. Канализация ведь есть ещё. Мама говорила… говорит, – Ника вспомнила о том, что для чужака её родители живы, – что в грязи инфекции махровым цветом расцветают.

– То-то я смотрю, ты чистенькая какая-то. – Снова этот липкий взгляд. – Ладно, ты обещала рану обработать.

В большой комнате в самом центре стояла металлическая бочка, обложенная кирпичом. Внутри горел огонь.

– Ого, даже жарко. Вы молодцы.

Ника не слушала. Она подошла к дивану, потрогала лоб брата. Мальчик уже был не таким горячим, как пару часов назад. Дышал ровно и спокойно.

«Наконец-то. Подействовали лекарства!»

– Не надо Даника будить. Пойдёмте в другую комнату.

В родительской спальне было гораздо холоднее. Вероника засунула в металлическую банку из-под детского питания рулон туалетной бумаги, вылила туда же флакончик спиртовой настойки календулы и забросила спичку. Весело вспыхнул огонёк.

– Садитесь, – указала она на двуспальную кровать. – И снимайте одежду.

– Слушай, красавица, – Марк стал разоблачаться. – Что ты делать собираешься?

– Швы накладывать. – пожала та плечами.

– А умеешь?

– Нет. Но есть учебники родителей. И лидокаин. И всё остальное.

Судя по всему, мужчине не очень хотелось быть подопытным кроликом, но другого варианта он не видел.

– Ладно, делай. А лидокаин – это местное обезболивающее?

Девушка в ответ кивнула. Она сосредоточенно рылась на книжной полке, искала нужную книгу.

– А общий наркоз предусмотрен?

Ника шутку не оценила:

– Как вы это себе представляете? Радуйтесь тому, что есть.

– Тогда я внутрь приму. – Марк достал из своего рюкзака большую, но уже ополовиненную бутылку виски. – Не хочешь присоединиться, красавица?

Девушка скривилась и отрицательно замотала головой.

– Я это называю Чистилище. Даже кайф какой-то есть определённый в том, чтобы прогуляться по такой местности. Прикинь, иногда деревья говорящие попадаются!

Рану девушка уже зашила. Пусть неумело, но стежки были ровными, а повязка стерильная. Марк настолько интересно рассказывал об окружающем мире, что она позабыла обо всём – и о брате в соседней комнате, и о чувстве опасности рядом с этим человеком, и о липком взгляде. И о бутылке, к которой он постоянно прикладывался.

– Это не монстры. То есть, монстры, конечно, но очень уж напоминают героев сказок. Страшных. С некоторыми даже поговорить можно. Если не сожрут. – Марк пьяно усмехнулся и сделал очередной глоток.

– А вот эти, что по подвалам сидят, тоже из сказок?

Мужчина пожал плечами:

– Упыри. Кровососы обычные. Я тут побывал в одном местечке, в Приречье. Там народу дофига выжило. Есть те, кто в теме. Сказали, через пару лет кровососы вообще всякое сходство с человеком утратят, и большая часть передохнет. Не все, конечно. Кое-кто в разуме останется.

– А это местечко… Далеко оно? До него можно добраться? – В конце фразы голос Ники дрогнул.

Марк прищурился:

– Хрен. В Чистилище нет дорог. Заходишь в туман, и через час в десяти тысячах километров от дома. Или через три дня в пятистах метрах. Предсказать нельзя.

– А вы там, с людьми, почему не остались?

Мужчина скривился:

– Не сошёлся с местными во взглядах. Да и не люблю на одном месте сидеть. К тому же сейчас зима, Чистилище спит. Тишина и покой. Я за месяц уже в трёх местах побывал. И за всё время, что шёл, никого не встретил. Даже деревья спят. В одно выстрелил, из интереса. Не проснулось.

– Может, оно умерло? – с затаённой надеждой спросила девушка. – Может, они все умерли?

– Не-а. – Марк допил остатки и отбросил бутылку. – Просто спит. Дышит.

Он схватил Веронику за руку и потянул к себе. Она попыталась вырваться, но ничего не вышло.

– Ты такая красивенькая, молоденькая, – пьяно зашептал Марк. – Так и сдохнешь здесь, не узнав, в чём кайф жизни.

– Пустите! – Неожиданное окончание вполне мирной беседы напугало. Наконец-то липкий взгляд стал понятен. Мужчина повалил её на кровать, сел сверху и рванул свитер. Тот поддаваться не хотел, лишь растягивался.

– Пусти, урод! Даник, Даник! – Ника стала размахивать руками и ногами, отбиваясь.

– Тихо, тихо, красавица. Не ори. Дяденька аккуратно. Ты ж сама меня на эту кроватку привела, – бормотал Марк и шарил грубыми руками под свитером. Потом одним рывком стянул его через голову и оскалился, увидев грудь.

– Дани-ик, помоги-и! – слёзы потекли по лицу. Так страшно ей не было ни разу за эти месяцы. Рукой со всей силы ударила по ране на плече. Действие анестезии уже закончилось, поэтому мужчина взвыл от боли и со злостью ответил – кулаком в лицо.

– Мелкая сука! – рявкнул Марк. – Хотел по-хорошему, но теперь трахну так, что не встанешь!

Он схватился за пояс её джинсов. Вероника кричала, плакала и боролась. Но мужчина даже с раненой рукой был сильней. Послышался треск ткани.

Насильник отвлёкся на собственную ширинку, но вдруг замер. Изо рта потекла вязкая, почти чёрная кровь. Глаза остекленели, и он всем весом рухнул на девушку.

Вероника завизжала, столкнула его с себя. У кровати стоял бледный Данила и сжимал в руках разделочный нож.