Высоко над радугой

Пятая глава

В какой-то момент я просто перестала удивляться тому, насколько оказалось комфортно в этой компании. Они были разными, совершенно непредсказуемыми, искренними, но так любили друг друга, что от одного взгляда на этих друзей становилось тепло. Я ни секунды не чувствовала себя ненужной или чужой, хотя поначалу чувство неловкости держало в цепких коготках. Без устали хохоча над шутками, которые и понимала-то не сразу, я постоянно думала о том, что никогда прежде не удавалось так запросто посидеть и посмеяться. А не задумывалась я раньше об этом по одной простой причине: не с чем было сравнивать.

Вся моя жизнь казалась правильной и настоящей, а сейчас, заглянув через скважину в другой, яркий мир, я словно ожила, чувствуя, что дверь вот-вот распахнётся, и меня затянет туда, как затянуло Дороти в страну Оз жутким ураганом.

– И вот, мы подъезжаем, я выхожу и смотрю на заднюю дверь, жду, когда выйдет Алан. А он не выходит. Открываю дверь и смотрю на заднее сидение. Кэбмен смотрит на меня, я на него, немая сцена. А потом я выдавливаю из себя: «А где Алан?» Я забыл его у паба, понимаете? И уехал без него!

– А я пытался бежать за кэбом, но бесполезно, – подхватил Алан рассказ Тимоти, – и, запрыгнув в первый же кэб, крикнул водителю: «Моего друга похитили! Скорее, за той машиной!» Как мы мчались по Сохо! Я думал, меня стошнит, пока доедем! И что вы думаете? Я подъезжаю к месту, а Тим стоит посреди дороги, высматривает меня!

– Я думал, что ты дойдёшь пешком! – шутливо возмутился Тимоти.

– Десять кварталов?! – воскликнул Алан. Все расхохотались. Глаза Хамфри мягко светились, будто он смотрел внутрь себя, вспоминая старые добрые времена. Задумчивость придавала ему шарма, и я невольно залюбовалась. Но вдруг в его взгляде загорелась хитринка, и он посмотрел на Глорию:

– А помнишь, как ты провалилась в ливнёвую канализацию?

Новый взрыв хохота сотряс наш столик. Мелисса, содрогаясь от смеха, завалилась на бок, повалив меня на Алана. Тот едва успел подхватить, а то лежать мне на его коленях, уткнувшись прямо в причинное место.

– Вы в порядке? – обеспокоенно спросил он.

– В полном, – широко улыбнулась я. – У вас потрясающие друзья!

– Правда? – обрадовался Алан. Потом самодовольно улыбнулся: – Я знаю.

Его глаза, серо-голубые, так не похожие на застывшие ледышки Стивена, лучились смехом. И хотелось отвечать тем же, смеясь в ответ без особой причины. Лёгкость поднималась откуда-то из глубины, шипя, как пузырьки шампанского, щекоча нос. А Хамфри продолжал смотреть, пристально, выжидающе, и я сдалась – первая отвела взгляд, чувствуя непонятное смущение.

– Эй, народ! Мы первые начинаем! Ал, ты выбрал песню?

Голос Мелиссы разогнал наваждение, и Хамфри кивнул, подмигнув мне.

– Сегодня пройдёмся по классике! – Он подкатил рукава пиджака, взъерошил светлые волосы и достал тонкий шифоновый шарф из кармана. Под нашими удивлёнными взглядами Алан повязал его на шею на манер кравата*, легко поднялся и пошёл к небольшой сцене, попутно перебросившись парой слов с администратором.

– Он будет петь? – поинтересовалась я у Мелиссы.

– О, нет! – закатала та глаза. – Он будет зажигать!

– Когда Ал поёт, весь зал загорается, – подхватила Глория, восхищённо провожая его глазами. Да она влюблена в него! Интересно, сам Алан об этом знает?

Между тем музыка, что ненавязчиво играла всё это время, стихла, и свет двух небольших прожекторов высветил фигуру, замершую с микрофоном. Первые же аккорды заставили мурашки толпой пробежать по телу, и я, как завороженная, уже не могла отвести глаз от Алана. У него был потрясающий голос. И невероятная энергетика, что так и лилась со сцены, захватывая каждого сидевшего в баре.

Это моя жизнь,

Сейчас или никогда!

Я не собираюсь жить вечно,

Я просто хочу жить, пока жив! **

Я слышала эту песню, давно, ещё в колледже, когда моя соседка, увлекавшаяся Бон Джови, всякий раз возвращаясь из паба, горланила её на весь этаж. Тогда хотелось кинуть в неё подушку или что-нибудь потяжелее. Сейчас мне хотелось выскочить на танцпол, к тем, кто уже подпевал, поднимая руки вверх и крича знакомые слова. Потому что это было… Это было так реально, так по-настоящему, что я буквально чувствовала каждую фразу, пропуская через себя.

Когда Алан вернулся за наш столик, запыхавшийся и мокрый, я с трудом удержалась от восторженной похвалы. Вместо этого просто отсалютовала бокалом:

– Вы отлично поёте.

– Что ж, теперь надеюсь услышать, как это делаете вы. – Алан дерзко улыбнулся, не показав, что уязвлён моей прохладной реакцией. Хотя улыбка его слегка дрогнула. То-то же, мистер Хамфри, вы прекрасно осведомлены о воздействии вашего голоса на противоположный пол. Не на ту напали! Поглощённая этими мыслями, я не сразу уловила смысл его слов.

– Что, петь? О, нет, я уже сказала вам – петь я не умею и не буду!

– Брось, Доротея! – вступила Мелисса. – Тебя здесь никто не знает. Так позволь же себе, чёрт возьми, расслабиться и уйти в отрыв!

Мелисса так легко и непринуждённо перешла на «ты», словно мы были закадычными подругами не один год. Но мне это нравилось!

– Поверь, уже самое моё нахождение здесь – отрыв, да ещё и какой!

– Этого не достаточно. – Мелисса покачала головой. Потом наклонилась ко мне и прошептала на ухо: – Ты говорила, что хочешь поменять свою жизнь. Так почему бы не начать прямо сейчас?

– Всё ещё не думаю, что это хорошая идея, – с сомнением протянула я.

– О чём вы там шепчетесь? – спросил Тимоти, хитро улыбаясь в бороду.

– Пытаемся сказать Доротее, что петь ей придётся в любом случае! – весело откликнулся Алан.

– А, ну, так ты не переживай! Здесь все поют, – Тимоти хмыкнул, – кто-то хуже, кто-то лучше. Это ты ещё меня не слышала!

– Ему бы палачом работать, – громко прошептала Глория, покосившись на прекрасно слышавшего её Тимоти. – От его голоса хочется повеситься и утопиться одновременно!

– Но при этом вы берёте меня на баттлы, – самодовольно ухмыльнулся Тимоти.

– Потому что ты оплачиваешь половину счёта! – воскликнули хором его друзья. Я расхохоталась, встречаясь глазами с Аланом. После его песни взгляд так и норовил обратиться к нему.

Время шло, становилось шумно, жарко, но это не приносило дискомфорта – напротив, хотелось говорить громче, смеяться дольше и поддерживать тех, кто поёт, добродушно подшучивая над соперниками.

– Не хочешь попудрить носик? – выдохнула на ухо Мелисса.

Я кивнула, радуясь, что про моё выступление, кажется, уже все забыли. Полумрак коридора, яростно целующаяся парочка в углу, и стойкий запах аммиака – этот поход в туалет, наверное, запомнится мне больше, чем весь вечер! Брезгливо переступив через лужу на полу, хотелось верить, что воды, я заглянула в кабинку, чувствуя, как резко перехотелось делать здесь хоть что-то. Но природа взяла своё, и спустя несколько минут я выскочила в коридор, ловя ртом казавшийся свежим воздух. Мелисса вышла следом, поправляя платье.

– Непривычно, да? – добродушно усмехнулась она. Я кивнула, больше всего на свете желая вернуться за столик.

– Алан – отличный парень, – зачем-то заметила Мелисса, не спеша уходить. – Не из тех, кто может обидеть.

– Да, он хороший.

– Нет, я серьёзно. – Она заглянула в мои глаза. – Присмотрись к нему. Может, именно он заставит взглянуть на свою семейную жизнь под другим углом.

Я не ответила. Если честно, к этой мысли я сама возвращалась уже несколько раз за вечер, ловя на себе его взгляд. И ещё за весь вечер я так ни разу и не вспомнила о Стивене, а это уже было огромным достижением.

– Ну, наконец-то! – воскликнула София, стоило нам подойти. – Наш выход следующий. Пока вас не было, мы с Глорией выбрали песню.

– Надеюсь, не Селин Дион? – проворчала Мелисса. – В прошлый раз я сорвала голос, пытаясь вытянуть ноты, – пояснила она, поворачиваясь ко мне.

– Адель, – ответил Тимоти. – Уверен, девочки, вы справитесь.

– Ещё лучше! – фыркнула Мелисса. Я промолчала. К моему стыду, имя певицы мне ни о чём не говорило. Едва ли во всём караоке-баре можно было найти человека, менее сведущего в поп-культуре. Но азарт подталкивал совершить ещё один безумный поступок, поэтому на сцену я шла уверено, предупредив, правда, остальных, что песню ни разу не слышала.

– Будешь подпевать, – великодушно разрешила Глория.

Почему я раньше не слушала песни? И почему вообще забыла, сколько в них может быть смысла и как порой они подходят к твоей жизни, ложась на мысли и переживания? Самозабвенно подпевая:

У тебя было моё сердце…

Ты пожалеешь…

Оно было у тебя в руках…

Что встретил меня…***

Я представляла, как бросаю эти слова Стивену в лицо, и чувствовала, как с каждым словом становится легче. Как пружина, что сжимала нервы, ослабляет своё натяжение, позволяя отпускать себя на волю. Выше, дальше, прочь от опостылевшей жизни…

Кэб остановился на пустынной улице в квартале от дома. Я сама предложила Хамфри пройтись. Прекрасное настроение, желание беспричинно улыбаться и просто чувствовать себя женщиной рядом с привлекательным мужчиной – всё свернулось в клубок, и я хотела продлить эти эмоции, оттягивая момент, когда вернусь домой, в холодную постель. Поэтому мы просто шли, болтая ни о чём, делились впечатлениями, обсуждали выступления.

– Это был прекрасный вечер, Алан, спасибо. – Мы стояли у входа, и швейцар уже готовился открыть дверь.

– Вам спасибо, что согласились прийти.

– Я сама напросилась, – шутливо упрекнула я.

– В следующий раз обещаю исправиться! – серьёзно заявил Хамфри.

– В следующий?

– Вы ведь не против? – с нарочитым беспокойством уточнил он.

– Нет. – Я улыбнулась. – Мне понравилось. Только прошу, в следующий раз никаких караоке-баров!

– Я постараюсь, – хитро улыбнулся Алан. – Но не обещаю.

Он склонил голову набок, выжидающе заглядывая в глаза, и я с трудом удержалась, чтобы не привстать на носочки, чтобы коснуться его губ… Почувствовав мои колебания, Алан наклонился и поцеловал меня, нежно и коротко. В животе вспыхнуло, заворочалось нечто воздушное и щекотное. Я подняла на него глаза, читая в них молчаливый вопрос.

– Доброй ночи, Алан. – Я отвернулась и, заходя в дом, успела увидеть его разочарованное лицо в стеклянной двери. Нет, мистер Хамфри. Приглашать вас домой не входило в мои планы.

Не переставая улыбаться, зашла в лифт, поймав себя на том, что продолжаю напевать песню Адель. Да, встряска получилась шикарная! Перед глазами встало лицо Алана, когда он потянулся меня поцеловать, и нежное шевеление внутри живота вспыхнуло с новой силой. Мне даже было совершенно плевать, что подумал швейцар. Впрочем, поцелуй был настолько невинным, что разглядеть в нём какой-то контекст можно было лишь вооружившись огромным морским биноклем. Но губы до сих пор слабо пульсировали, а голова слегка кружилась, и хотелось думать, что это просто от выпитого.

Примечания:

*крават – мужской шейный платок

** John Bon Jovi "It's my life"

***Adele "Rolling in tne deep"