Ульяна Владимировна Орлова


ВЫСТРЕЛ

повесть




И мы знаем, что так было всегда,

Что судьбою больше любим,

Кто живёт по законам другим,

И кому умирать молодым.


Он не помнит слово «да» и слово «нет»,

Он не помнит ни чинов, ни имён.

И способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон,

И упасть опалённым Звездой по имени Солнце…

В. Цой «Звезда по имени Солнце»


...кто мой ближний?

Евангелие от Луки, 10:29



Глава 1

Надежда


Дождь мелкими брызгами падал на лицо, оседал на чёрных фигурных ограждениях, собираясь в капли, тонкими струйками сползал по стеклам автомобилей. Оголенные ветки деревьев, дрожа от ветра, жалобно покачивали остатками жёлтых листьев. Серое беспросветное небо колпаком накрыло город. Солнца не было неделю. Или больше?

Денис поправил наушники, накинул капюшон, сунул в карманы озябшие пальцы. «Был ли автобус? Нужно поторопиться… Неохота ещё целую вечность стоять на остановке…». Впрочем, такая погода не особо его расстраивала. Ну да, противно конечно – сырость просачивается через куртку, толстовку и забирается куда-то внутрь тебя. Но это ведь недолго – сейчас он сядет в тёплый автобус, откинется в мягком кресле и отдастся музыке и дороге. Если, конечно, не будет пробок. Хотя какие пробки в выходные? Да даже если они и будут: он вышел заранее, музыки в телефоне восемь гигабайт - можно и подождать… Выходной ведь! Долгожданные, милые деньки, которые ничто не может омрачить: ни эта погода, ни незнакомая бабушка на мокрой остановке, которая что-то ворчит на него, ни даже автобус, которого нет… Нет, есть! Вот он, родной! Жизнь продолжается! Денис уже был в дверях, как эта бабуля сердито протиснулась между ним и автобусом.

- Ох, ну что ж за молодежь пошла, - услышал он коронную фразу сквозь наушники. Он не нашёлся что ответить. Прошёл назад, плюхнулся в кресло. И растворился в окутывающем тепле, музыке и радостном предвкушении встречи…

Музыка прервалась на пару секунд – завибрировал мобильник. Денис потянулся в карман, на светящемся экране увидел знакомый номер, улыбнулся.

«Динь, прости, я опаздываю. Задержусь на пятнадцать минут». Ну что ж… Видимо Надюшкина природа такая – опаздывать. Давно уже пора к назначенному времени прибавлять двадцать минут – не было ещё такого свидания, на который она приехала бы вовремя. Ну ладно, подождём. Что ж теперь…

Воспоминания о нёй солнечным зайчиком согревали сердце. Сейчас час-полтора и снова: её милое лицо, обрамлённое непослушными кудряшками, застенчивая, но такая добрая улыбка, маленький аккуратный носик с редкими капельками веснушек. Заливистый смех, нежный голосок: «Ох, Динька…». И восторг в детских зелёных глазах.

У Дениса рядом с ней замирало сердце. Нет, он даже себе боялся признаться в этом, но это вот удивленное «Ох, Динька…» зарождало в нём такую энергию, что хотелось разбежаться и полететь. Или станцевать брейк-данс. Или… Или на тренировках написать в небе «люблю», или просто в свободном полёте крикнуть это всему миру… Почему у него нет крыльев?

…А если серьёзно, то, как же здорово, что ему именно в ту субботу понадобилось ехать в «Мегу». У него тогда слетел аккумулятор на нетбуке. Как же он злился: так не вовремя, - осталось несколько страниц, чтобы закончить реферат и вот он - зачёт! А тут – на тебе, ни интернета, ни реферата… Пришлось тащиться в «Мегу», хотя он не любил эти торговые центры, особенно в выходные, где народу столько же, сколько в час пик в метро. Но он знал, что там точно купит то, что нужно и не «золотое». А то здесь пара магазинов электроники на весь город и всё по двойной цене… Заодно и в «Икее» можно посмотреть подушку, а то он так намучился в общаге без неё спать… И вот тогда он, уныло ехал в эту самую «Мегу», ругая производителей нетбуков, бестолкового Серёгу, который нечаянно залил пивом его девайс, заодно ругая ещё московскую осень, слякоть, дождь и… Не важно, впрочем. Потому что, приехав в центр, он нашёл там то, что искал и даже, кого не искал. Кого… И ведь надо же, именно в тот день, именно в то время и на той кассе девушке перед ним не хватило ста рублей. Он тогда… Он тогда раздраженно смотрел, как она роется в своей большой сумке и удивлялся про себя, каким образом там помещается всё это. Кассирша, наверное, тоже удивлялась, потому что она сначала молча смотрела, а потом уже начала нетерпеливо вздыхать. А Денис в это время пытался понять, каких предметов первой и не первой необходимости там может не быть... Он уже вынул наушники, шумно вздохнул и… И встретился с зелёными растерянными глазами. Беззащитными. Обиженными. Смущёнными. Расстроенными.

- Проходите, - пробормотала девушка.

- Как же, я уже пробила! – стала ворчать кассирша.

Девушка снова стала рыться в сумке. Пространство вокруг наполнялось напряжением. Денис, хмыкнув, спросил:

- А что, там в сумке? Вы там что-то потеряли? – И снова встретился с детскими глазами. Обрадовавшись про себя почему-то.

- Потеряла... Ну что ж такое… А вы правильно подсчитали? - спросила она кассиршу.

- Нет, ещё и я виновата. Всё правильно. Девушка, не задерживайте очередь. Сходите, здесь банкомат есть, или в другой раз возьмёте…

- Ага, в другой раз! – обиженно воскликнула девушка, - тащиться через пол-Москвы за светильниками в свой выходной, чтобы приехать в другой раз!

- А сколько не хватает-то? - спросил Денис.

Девушка покраснела.

- Сто рублей не хватает, - сказала кассирша.

Денис молча порылся в джинсах, хорошо, что он разменял деньги, покупая аккумулятор…

- Спасибо, - тихо сказала она, глядя на свои запылённые кроссовки, когда они вышли из магазина.

- Да не за что… - пробормотал Денис.

- Давайте, я ваш номер телефона запишу, я вам деньги на телефон верну.

«Не стоит», - хотел было отмахнуться Денис, но… Почему-то очень хотелось ещё раз увидеть вот эти сердитые и доверчивые глаза, каштановые кудряшки… О чём бы ещё спросить, чтобы она не уходила?

- Давай. Пиши. Только ты мне потом сообщение пришли, что положила, а то мало ли… - Денис забоялся, что она вдруг догадается. Продиктовал номер. Назвал себя.

- Денис… Хорошо, я сегодня вечером вам положу. Меня Надя зовут, - она, наконец, улыбнулась. Ой, ну какая же у неё оказывается улыбка! Это он сегодня не хотел сюда ехать?

- Я буду ждать, - Денис услышал со стороны свой голос. Какой он у него противный… - Надя...

- Ну, до свидания!

- Ага, - растерянно сказал он, - Надя!

Но она уже быстро шла к лифту, смущенно опустив голову. С кем-то болтала по телефону… Ну ладно…

Нужно ли говорить, что вечер почему-то не наступал, а часы отказывались идти? Или может, Надя обманула? Нет, же, не могла она. Такой бесхитростный взгляд, голос – они не могли обмануть! Да и вообще, что он о ней всё думает? Ну её, лучше он пойдет реферат дописывать…

В восемь вечера затренькал телефон. Денис вскочил.

- Слушай, ты чего с ним сегодня не расстаёшься? - подозрительно спросил Серёга.

- Отстань, - сказал Денис, хотя и был ему благодарен за сломанный аккумулятор. Потому что на маленьком экранчике светилось: «Деньги положила. Надя, которую вы сегодня выручили в Икее». Ура! Денис аккуратно сохранил номер в контактах.

И удивительно ведь, когда он позвонил ей через неделю и предложил встретиться, она не отказалась! Договорились на воскресенье… Жалко, что они могли встречаться только по выходным: Надя училась на юго-западе Москвы, а Денис в Подмосковье… Хотя добираться до Москвы всего около часа на автобусе или электричке, но он не мог себе такого позволить: по вечерам после учёбы он подрабатывал барменом. А что делать, если маминой пенсии с трудом хватало ей на лекарства и необходимую еду?.. Поэтому он с нетерпением ждал выходных: уж эти-то два дня он мог провести только так, как хотел он сам. Обычно он ездил к матери, пока не познакомился с Надей… Ой, надо ведь ей позвонить, сказать, что приедет в следующие выходные. Может, и Надюшка согласится ехать с ним?..

- Мам, привет! Да… Как дела, мам?.. Всё нормально, говоришь? Как давление у тебя?... Понятно… Хорошо… Мам, я не приеду… Да… В следующую субботу приеду… Да расскажу, расскажу!.. Что говоришь?.. Надя. Надежда!.. Да.. Ну познакомлю, конечно!.. Мам, я с Юркой тебе деньги передам, он к тебе зайдет. Да, он поедет… А я - на следующие выходные. Да хорошо я ем! Тепло у нас!.. Да!.. Всё, не волнуйся…

… Ну конечно, все скучают. Но зачем так, как с маленьким-то? Ой, мама… Сквозь раздражение от неусыпной маминой заботы он чувствовал тревогу за неё. Как она там одна? Этот год она маялась высоким давлением и не могла даже приехать к нему. Хорошо ещё, что его не взяли в армию, здесь, учась в университете, он мог и подрабатывать, и приезжать к ней…

Народ в автобусе засуетился к выходу. Что такое? Денис посмотрел в окно – до метро ещё не доехали… Снял наушники, подошёл к водителю.

- Почему не едем?

- Авария там. Можешь сидеть, но когда поедем – не знаю… Дойти быстрее.

Вот подстава! Вот чего ему ещё не хватало – так это топать по слякоти, да ещё и когда времени уже впритык. Кажется, сегодня опоздает не Надя…

Денис натянул повыше воротник свитера, сунул руки в карманы. И быстро зашагал по лужам за остальными недовольными пассажирами…

… Конечно, он опоздал. Возле красно-синей колонны в центре зала, где обычно собираются встречающиеся, он увидел её. Она стояла, опустив свою волшебную сумку, с которой не расставалась, и что-то внимательно разглядывала в телефоне.

- Надя! – позвал он.

Надя подняла голову, заулыбалась. Денис облегчённо выдохнул:

- Прости. Там авария была, пришлось пешком идти.

- Какая авария? – забеспокоилась она.

- Да ну как обычно… «Жигули» и «тойота»… Стоят там выясняют…

- Понятно, - Надя снова заулыбалась, - а сегодня я первая приехала! Хотя я тоже опоздала…

- Угу... Что, вчера ночью опять анатомию зубрила?

Надя кивнула. Грустно завздыхала:

- У нас зачёт в понедельник. А я ничего не знаю! Вообще…

- Да ладно тебе, сдашь! Куда ты денешься… С подводной лодки.

- Ага, знаешь там какая преподша? У-у-у… Она всех отправляет, если хоть слово не то скажешь!

- Ну ты –то сдашь! Я знаю… - он взял её за руку. Аккуратная нежная ладошка была почему-то холодной, - ты замёрзла, что ли?

- Немножко… Я с погодой погорячилась. Всё не могу привыкнуть, что осень. Так лета хочется…

Лета… А кому его не хочется-то? Горячий асфальт, свободные мысли… Можно целый день бродить по интернету или гонять на велосипеде… Или смотреть фильмы. Или даже почитать… Да всё равно, что делать, главное – что можно спать сколько хочешь и знать, что сейчас ты никому ничего не должен… Хотя учиться Денис любил – это была заветная мечта. Её воплощение… Не любил лишь рано вставать и унылые предметы, вроде экономики или политологии…

- Денис, мы куда сейчас?

- Не знаю. Ты куда хочешь?

- Я - как ты… Я же здесь ничего не знаю ещё…

- Поехали тогда на ВДНХ. Там есть парк до Тимирязевской… Там здорово, тихо так. Погуляем, а потом к Юрке зайдем. Ладно? Я ему денег должен передать, он сегодня к матери поедет.

- Давай! А Юра - это твой брат?

Ох, ну надо же! За месяц знакомства ни разу не рассказать о своем друге! Нет, наверное, это только он так может…

- Друг. Ой, Надя, наш поезд, пойдем быстрее!

Они забежали в вагон. Двери грохнули, едва не прищемив Дениса. Он засмеялся, плюхнулся на сиденье. Надя тихо задышала рядом. Вот кто ему скажет, почему девчонки всегда так вкусно пахнут?..

- А что за друг? – услышал он сквозь звенящий шум скоростного поезда.

- Ну… Мы выросли вместе. Потом Юрка пошёл в армию, а меня не взяли, я сюда поехал. А он вот год отслужил и поступил в академию водного транспорта. Тоже на первом курсе учится… Брат… Наверное, уже как брат. Столько лет вместе, всё тайны общие…

- Понятно, - вздохнула Надя, - а почему тебя в армию не взяли?

- Из-за сердца. Нашли там что-то… Да я не знаю, я уже про него давно забыл! – быстро сказал Денис, заметив встревоженный взгляд девушки.

- Постой, а как же ты тогда в лётное поступил? – удивилась она.

- Ну… - совсем неуютно стало Денису в этом грохочущем вагоне, - ну там долгая история… Я сначала на один факультет поступил, потом перевёлся… Там спокойно берут. Про здоровье в справке ведь пишут, а так не спрашивают… В комиссии там был один доктор, очень настойчивый… Пришлось его просить… Тем более, что анализы хорошие все.

Надя молчала. Ну вот, зачем он ей рассказал, поселил в зелёных глазах искорки тревоги? Не хватало ещё, чтобы она грустила из-за него!

- Надюшка, - тихо позвал он, - не волнуйся! Я с тобой!

- Ох, Динька, - едва слышно вздохнула та, - ну ты даёшь!

Чего он даёт? Денис не понял. Как объяснить ей, какими словами, что не может он жить без неба? Что оно такое же нужное, как воздух. Что с детства не представлял он иной жизни… Что всё замирало в нём от волнующего предчувствия полёта, сколько раз он мечтал подняться ввысь! И как от скорости захватывает дух, но только тогда ты понимаешь – вот она жизнь! Ты живешь здесь и для этого! А остальное – декорации… Поэтому он не находил в себе места, когда пришла повестка в военкомат. И тогда эти злосчастные сбои в сердце, которые порой мешали ему дышать, сделали для него доброе дело, и его не взяли! Как после этого он мог не поступить в институт, в который собирался всегда?.. Тем более, что дотошный врач оказался понимающим человеком: он долго тогда слушал Дениса, кивал, качал головой. Пока не посмотрел в его глаза. Видимо они были очень тоскливыми и очень умоляющими, потому что он отвёл свой глубокий внимательный взгляд и крякнул своё скупое «иди»… И сердце тогда не капризничало, будто тоже слушалось его… Да вообще, всё сложилось так, будто все одобрили его решение стать лётчиком…

…Какое же замечательное московское метро в выходные! Людей мало, поезда ходят хоть и реже, но полупустые. И нет очередей на эскалаторы… Можно идти вдвоём, взявшись за руки и знать, что тебя никто не толкнёт, ни скажет что-нибудь противное, как сегодняшняя бабулька… Хотя, они, бабули, никуда не делись, вот одна переваливает по ступенькам неудобную тележку с громоздкой клетчатой сумкой. Тяжёлая, наверное…

- Надь, подожди. – Он взялся за жёсткую ручку, - давайте…

Что же делать, если в наш современный век ещё не придумали пандусов для тележек?

Надя улыбалась. Кудряшки выбились из-под полосатого беретика, сумка сползла с плеча… Да всё на свете готов он был сделать ради этой улыбки!

- Давай свою сумку. Что ты там такое носишь? – охнул он.

- Секрет… Да ладно, ладно, - поспешно сказала она, увидев как Денис нахмурился, - пирожки тебе. Весь вечер вчера жарила.


Глава 2

«У тебя глаза, как небо…»


Оно было чистым и таким прозрачным, каким бывает только осенью. Казалось, щелкнешь пальцами, и зазвенит эта насыщенная глубокая синева. Маленькими искорками горели робкие звёзды. Морозило. В воздухе уже не было этой противной сырости - казалось, будто он пахнет снегом.

В наушниках Цой пел про алюминиевые огурцы. Как-то не связывалась эта песня с радостным настроением. Но руки вынимать из карманов было неохота, и Денис просто переключился с песни на сегодняшние события. Хотя вроде ничего особенного и не было…

… Буран налетел внезапно. Словно кто-то смахнул большой поток мокрого снега на город. И подул на него. Деревья сердито качали голыми ветками. Листья кружились вместе со снегом. А ветер замораживал всё и вся. Надя ойкнула и прижалась к Денису. Денис, неожиданно для себя обнял её. А ветер со снегом, казалось, отгородили их от всего мира, казалось, что они хотели унести их в другое пространство… Холод пробирался сквозь тонкую курточку, сквозь свитер, сквозь ботинки. А серая пелена недовольно, нехотя рвалась на клочки…

А потом… Потом они замерзшие, но ничуть не расстроенные этим, отогревались у Юры горячим чаем. Надя немножко стеснялась, и держалась рядом с Денисом. А Юрка был рад гостям. Тем более, что с Денисом они не виделись около месяца…

- О-о! – засмеялся он, когда они мокрые оказались у него на пороге, - Ясно, где ты пропадал!

- И ничего не ясно! – буркнул Денис, - грей нас давай. Мы замерзли.

- Конечно, кто ж в такую погоду гуляет-то? Хозяин собаку не выгонит. Только влюбленные… - хмыкнул Юрка и увернулся от подзатыльника, - ну-ну… - и уже из комнаты отозвался, - как дела, летун?

- Снимай куртку, сейчас будем чай пить, - сказал Денис Наде. В зелёных глазах нарастало смущение, - не стесняйся. Юра - хороший парень.

Скинул кроссовки, прошёл в комнату:

- Нормально всё. Ты один, что ли, сегодня?

- Пока да. Ребята на работе. Вечером соберутся. Будут отмечать.

- Что отмечать-то?

- Да не знаю… Какая разница?

Вошла Надя, оглядела комнату. Засмотрелась на большой календарь с парусниками над кроватью у Юрки.

- Садитесь, что встали? Правда к чаю у меня ничего… Только печенье какое-то старое завалялось.

-Ой… Надь, - Денис посмотрел на девушку. Она поняла без слов.

- У меня в сумке пирожки есть. Вы с картошкой любите? – тихо спросила она Юру. Вот чего тут стесняться?

Юрка кивнул. Надя быстренько принесла пластиковую коробку с маленькими золотистыми пирожками…

Денис любил пирожки с картошкой. Правда в последний раз он ел их давно - мама пекла их в конце лета. Ну а друг… Вообщем, пирожки исчезли быстро. Осталось несколько штук, Юра аккуратно закрыл контейнер, протянул Денису.

- Спасибо, - улыбнулся он Наде.

Как же здорово всё-таки увидеть друга! Человека, с которым ты вырос, который знает тебя не хуже, чем ты сам. А главное – понимает. Принимает. Вот таким, со страхами, недостатками, сомнениями… А в чужом городе – увидеть родное лицо, всё равно, что возвратиться на Родину… И Юрка, видно ведь что соскучился - сияет, как начищенный медный самовар…

- Как твой лес? - неожиданно спросил он.

Надя недоуменно посмотрела на Дениса. Ой, да она ведь ещё не знает…

- Ну как… - Денис вздохнул, - завтра митинг опять будет.

- Ты пойдешь? – быстро спросил Юра. Карие глаза его теперь пытливо вглядывались в лицо друга.

- Пойду. А что толку-то… Сколько уже деревьев срубили. Наш лес – не первый. И не последний ещё…

Надя непонимающе смотрела по очереди на ребят. Но молчала, видимо догадывалась, в чём дело.

- Я не понимаю, зачем это? – глухо сказал Юрка, - ведь там же не просто так зелёные насаждения… Там ведь два аэродрома, постоянно летают самолёты. Один только «Макс» чего стоит!.. Деревья ведь поглощают всю эту грязь…

- Ну… Объясни это им…

- Денис, и правда, зачем они рубят-то? Им что, дров не хватает? – спросила Надюшка.

- Да каких дров! Дорогу там хотят делать. Хотя… Кто-то говорит, что дачи строить, но это, может быть, и слухи…

- Так там же есть дорога!

- Там хотят напрямую к аэродрому… Но, насколько я знаю, разрешения на вырубку у них нет!..

Юра молчал. Надя растерянно смотрела на Дениса. Как будто от него что-то зависело…

- Что?.. Я разве виноват, что в нашей стране кому-то очень мешают деревья? Или то, что я там живу? Самому тошно… Там лес такой… Я гулял там как-то. Тропинки маленькие, сосны. Дышать так легко… Тихо… Будто и не в городе даже…

Ребята молчали. Потом Юра вздохнул. Глаза его уже не улыбались. Ну да, он же первый год в Москве. Он не знает ещё здешних порядков, да и Надя ведь не знает…Для них непривычно это, непонятно, зачем?.. Да и Денису тоже не понятно, а главное - обидно. Как будто это не лес рубят, а внутри у него что-то. Будто он сам эти деревья сажал… Всё-таки привык он к этому зелёному городку…

- Может, не будут ещё? – прошептала Надя. Денис пожал плечами. А что тут скажешь?

Помолчали. За пыльным окном общежития сквозь разорванные облака просвечивали несмелые лучи… Ветер, разогнав тучи, разбил колпак, который закрывал город уже дней десять. Наконец-то солнце! Как же удивительно оно вдруг поднимает настроение.

- Юрик, я принес деньги. Зайдёшь к маме?

Юрка кивнул.

- А сам когда выберешься?

- На следующих выходных. Вместе поедем. – И встретился с вопросом в Надюшкиных глазах. Надо ведь ей тоже предложить… Ладно, потом.

- Юр, как учеба?

- Нормально. Ботаю потихоньку…

- Все первокурсники ботают… Потом привыкают и спят на лекциях, - Денис подмигнул Наде.

- Ой, не говори, тоже умник нашёлся. Что, если на курс старше, значит, всё знаешь что ли?

- А то как же, - самодовольно улыбнулся Денис.

- Вот я до сих пор не пойму, как тебя в армию не взяли, а в пилоты взяли…

- Так не сразу же! Ну и вообще… Разговаривать надо уметь.

- Ой, я же говорю, умник! Ну ладно, не буду, - Юрка встретился с укоризненным взглядом Дениса. Прямо он не знал, как Денис хотел летать! Только выучиться бы…

- Надя, а ты где учишься? – Юрка посмотрел на Надю.

- В медицинском. На педиатра.

- Здорово! Интересно?

- Очень. Мне нравится. Правда, учить много надо…

- Ну, это у всех так, - подал голос Денис, - потом, правда, чем старше - тем меньше…

- А ты здешняя? - снова спросил Юрка.

Денис покачал головой. Надя улыбнулась:

- Нет. Я с Сибири.

- А зачем в Москву приехала? – удивился Юрка. – У вас там что, поблизости ВУЗов нет?

Надя покачала головой.

- С медицинскими сложно. Или нет педиатрии, или поступать сложнее, чем сюда.

- А ты на бюджете?

Надя кивнула.

- Юр, хватит человека мучить вопросами! Расскажи лучше, как у вас тут…

Нет, друг не изменился. Только похудел немного, точнее так и не поправился после армии. Ну и тёмные глаза стали не такими улыбчивыми, как раньше и мелькала в них иногда усталость… А так – Юрка он и есть Юрка. Отзывчивый. Хоть и шутит всё время над ним с Надей, но видно, что без насмешки, по-доброму так. Странно было бы, если б он не шутил – настолько привык к этому Денис. И говорить с ним можно долго, не замечая времени. Тем более есть о чём... Жалко, что пора собираться: Юрику ещё в электричке три часа пилить… Ладно, в следующие выходные они вместе поедут, ещё пообщаются…

Когда они вышли из общежития, светило вечернее солнце. Холодными, но мягкими пастельными тонами оно по-своему преображало унылый город, отражаясь в золотых кленовых листьях, жёлтыми каплями оседая на верхушках куполов, мягкими тенями очерчивая озябшую траву… А в небе синева заполнила всё пространство, и облака, когда-то давившие своей тяжестью, теперь маленькими жалкими клочками уходили, подгоняемые осенним ветром. Пахло снегом.

Юрку проводили до курского вокзала. А Денис решил ехать на электричке с казанского. Неохота ему было трястись в метро, потом ещё в автобусе… Да и поэкономить нужно. Зарплата – только на следующей неделе…

- Надюшка, - сказал Денис, когда они подходили к метро. Снова обрадовался этому доброму взгляду, озорным кудряшкам, задиристому носику. У него ещё есть целое, почти целое завтра, чтобы побыть с ней! – Надюш, я хотел спросить у тебя…

- Что, Динька?

Он помолчал. Глубоко вздохнул. Да уж, оказывается, так сложно говорить о простых вещах!

- Я на следующей неделе поеду к маме. Может быть, ты поедешь со мной?

Надя нерешительно покачала головой. Понятно было, что она боялась обидеть его отказом.

- Да ты не бойся… Мама у меня – золотая…

- Да я не боюсь, - она помотала головой - каштановые колечки запрыгали по такому же полосатому, как и беретик, шарфу, - Денис… Просто ко мне моя мама приезжает на следующей неделе!

Ну да, ведь у неё же тоже есть родители… Жалко конечно, потом полмесяца не видеть её. Денис вдруг понял, что для него общение с ней нужно так же, как небо. Как воздух… Почему так пусто становится, когда он думает о предстоящем расставании?

- Динь… - Надюшкины смущённые глаза засветились каким-то внутренним светом, от которого грусть стала растворяться, и становилось внутри очень тепло, - Динь, а знаешь… У тебя сейчас глаза – как вот это небо. Честно – честно!

И снова внутри – эта радость, от которой захотелось обнять Надюшку, закружить её быстро-быстро… Или разбежаться и полететь…Но он просто взял её тоненькие горячие ладошки. Посмотрел в эти счастливые глаза. Они всё понимали без слов. И смеялись, согревая всё вокруг беззаботным и ласковым сиянием…

- Надя… Я буду скучать…

- Ох, Динька… Я тоже!

- Я буду ждать!

- Я тоже… - прошептала она, - но у нас есть ещё целое завтра!

И точно! А это ведь так здорово…

… Оно было таким чистым, таким насыщенно синим и таким прозрачным. На горизонте - светло-голубым. Денис вдруг вспомнил, как однажды, будучи ещё маленьким, в самолёте, вечером сделал открытие. Когда солнце село, то на горизонте он увидел огромную радугу. Только она была не полукруглая как обычно, а длиною в небо: цвета плавно переходили от огненно красного – там, где только что зашло солнце, и до фиолетового – на противоположной стороне… Словно эта радуга окружала землю. Удивительно… Как он мог забыть про это?

Он всё-таки вынул руки из кармана, вытащил мобильник. Выключил Цоя, снял наушники. Теперь в тишине сонного города было слышно только его шаги. Почему-то они ритмично совпадали с минутами. Отмеряли время. Его, Дениса, время… А может, ещё и Надюшкино?


Глава 3

Младший брат


Первоклассники сегодня заканчивали учиться раньше – каникулы на носу. Тошка прислонился спиной к железной ограде. Рюкзак он не стал снимать, надеялся, что ждать придётся недолго.

Двери школы постоянно открывались – выходили ребята. Ой, вот и он! Тошка поднял ладони, махнул светленькому мальчишке с большим ранцем за спиной. Тот кивнул ему, на секунду остановился, сказал что-то парню, который вышел вместе с ним. И побежал к Антону.

- Славка, ты опять шапку дома оставил? Или в школе?

- Дома… Антон, я её где-то потерял. В смысле дома потерял.

- Уши отморозишь! Осень на дворе!

- Не, не отморожу, - засмеялся Славка, - я капюшон одену.

- Вредина… Как в школе дела?

- Нормально… У нас сегодня был этот, как его… медосмотр, - Славка остановился, покопался в портфеле, вынул оттуда какие-то бумажки.

- Это что такое?

- Это родителям сказали отдать.

- А чего такие мятые-то? Будто слон прожевал… - Тошка попытался что-то разобрать в корявых закорючках. Ладно, мама прочитает, она умеет понимать врачебный почерк… - Как ребята?

- Да нормально всё, Антон. Вовке новый телефон подарили, сенсорный. Хвастался сегодня. Классный…Там представляешь, всё есть! И игры всякие, и даже интернет, только родители ему его не подключили…

- Представляю. Ну, Вовка - умник, конечно. Нашёл, что в школу носить…

- Ну… Потеряет – ему новый подарят.

- У него что, родители – миллионеры?

Славка вздохнул.

- Нет. Нефтяники. Они в Сибири работают, а он с бабушкой живёт…

«Знакомая история…» - подумал Антон.

- Не обижают тебя?

- Нет, ты что! – Славка удивленно посмотрел на брата своими серыми глазами, - наоборот… На переменке все возле меня крутятся, не дают примеры доделать… А то я вчера не успел…

Удивительно, как быстро Славка умел заводить новых друзей. Антон сначала боялся за него, когда тот пошёл в первый класс. Потому что общество школьников оно такое – где поддержит, а где и раздавить может… Но Славку не трогали. Видимо чувствовали характер… Или ещё что-то. Может просто видели, как Тошка постоянно встречает и провожает его в школу? Всё-таки старший брат…

- Антон, а дядя Боря когда приедет?

- Завтра утром. На все каникулы.

- Ура!

Тошка и сам был рад. Соскучился – папы не было целый месяц. Наверняка привезёт с собой кучу интересных историй! Можно будет вечерком сесть вместе на большом диване, сделать вкусного чая и слушать… Даже Славка, непоседа, сидит тихо, когда папа рассказывает.

…После того, как он вернулся домой, папа работу не поменял. Он продолжал ездить в командировки, а вот мама оставила её. И ни разу при нём не говорила о своей работе, хотя Антон знал, как она ей нравилась… Мама продолжала писать статьи и даже собиралась выпустить учебник… А папа… Папа говорил, что «если он будет работать здесь, то его копеек не хватит, чтобы прокормить двух этих оболтусов, из-за которых я в прошлом году чуть…». Что «чуть» - папа никогда не договаривал, но Антон понимал, глядя в его синие очень серьёзные глаза... И на морщинки, которые так и не исчезли, и на побелевшие волосы… Сейчас, впрочем, это уже не так важно... Главное, что вот он - дом и Славка рядом… Поскорее бы завтра!

Мама была дома. Славка с порога протянул ей листочки и выдохнул: выполнил обязательство, донёс их целыми. Ну, почти…

- Это что такое? – она пригляделась к корявым закорючкам.

- Это медосмотр. Славке сказали, чтобы он их тебе отдал… - Тошка бросил рюкзак, скинул куртку.

- Понятно, - она присела на диван с этими листочками, - Антон, идите ешьте, там курица в духовке. Я сейчас посмотрю сразу, что тут.

Ой, сколько мама наготовила! Наверное, она тоже соскучилась по отцу…

- Антон, - зашептал Славка, когда они уселись за стол, а мы на каникулах к Шурику поедем или нет?

- Ой, Славка, я не знаю… Завтра папа скажет.

Он и сам хотел съездить к другу. Если была такая возможность – на каникулах они ездили к нему. А что, было удобно, на поезде без пересадок, а оттуда потом папа ехал в Москву и – в Европу. Если у него было время – то тоже гостил у Шурки. Очень дружил он с его отцом…

… Удивительно просто, что друг тогда не обиделся. Совсем! Хотя у Тошки до сих пор иногда внутри скребёт вина перед ним… Но недолго скребёт, ведь если бы они сбежали вместе – Шурка не нашёл бы отца. Точнее отец – Шурку…

Но тогда ведь Антон этого не знал… И почему-то очень боялся, что друг просто не станет с ним разговаривать. Но все опасения растворились, когда он услышал в трубке такой родной звонкий голосок:

- Алло, это кто? Антон? Антон… Я знал, я ведь знал, что ты найдешься!

А Тошка… У Тошки почему-то тогда охрип голос. Совсем не вовремя, кстати… Он только и смог сказать:

- Шурка, ты меня прости!

… И как они встретились тогда! Как будто не виделись не месяц, а целую тысячу лет! Он никогда не забудет, как Шурка, всегда такой серьезный и внимательный теперь улыбался. Таким счастливым в интернате он никогда не был. А здесь – сиял.

Как он тогда положил руки на Тошкины плечи и тихо сказал:

- Антон… Как я рад, что, наконец, увидел тебя! Что ты живой…

У Антона будто тяжёлый груз свалился с плеч. Он наконец свободно вздохнул… Хотя первый раз он так вздохнул, когда открыл глаза и понял, что он дома. И когда, посмотрев на родителей, понял, что об интернате даже разговора не будет… Вернее будет, но не о том, чтобы там жить, а о побеге и о той дороге... Никогда Антон не забудет её. Даже сейчас, хотя уже прошло полтора года, нет-нет да и приснятся ему эти бесконечные рельсы, мелькающие огни жёлтых окон, Славка за спиной… Но самым страшном во сне был маньяк… Иногда ему снилось, как в звенящей тишине чёрного леса, тот кричит Антону: «Стреляй! Ну, что ты , стреляй!», а у него почему-то не срабатывает курок… Или пальцы почему-то перестают слушаться…И Славка рядом, и жутко сознавать, что сейчас ведь тот сомнёт его, или… Дальше Антон испуганно просыпался. И потом ещё долго не мог заснуть, слушая тихое сопение младшего братишки рядом и вглядываясь в тёмное окошко своего дома, в которое тихонько стучал своими веточками могучий тополь…

… - Антон! – Славка в упор смотрел на брата, - Ты чего загрустил?

Тошка встряхнулся:

- Да нет, ничего…

- Ты пойдёшь сегодня в музыкалку?

Ой, точно же. Как он мог забыть? Сегодня же последнее занятие перед каникулами. Надо… Хотя он и не любил этот неприятный урок сольфеджио, где нужно было писать нотные диктанты, или ещё хуже – ритмические - так скучно… Но, может быть, после урока, он заглянет к своей учительнице и попросится поиграть на пианино… Жалко, что дома у них нет инструмента, а то он бы торчал за ним целыми днями. Хотя пока его нет, можно поторчать за компьютером…

- Тошка! – это уже мама появилась в дверях. Какой-то вид у неё растерянный… Хотя, может, ему показалось.

- Мам, спасибо, всё вкусно!

- Хорошо… Ты сейчас пойдешь в магазин.

О, нет! Ну какой ещё магазин? Зачем магазин? Тошка умоляюще посмотрел на маму:

- Мам…

- Не мам. Кто целую неделю идёт за картошкой? Чем отца кормить будем?

- Ну… Ты же уже приготовила… - Тошка заметил металлические искорки в глазах у мамы и решил, что сейчас, наверное, лучше не спорить… Но всё же, тихо сказал, - Ну хоть отдохнуть после школы…

Правда, какая картошка? Это надо на рынок идти… Неохота, тем более, что погода такая… С другой стороны, он и правда неделю уже обещает…

- Два мужчины в доме у меня, а я должна сумки таскать?

- Тётя Оля, мы сходим! – это Славка уже не смог вынести упрёка, - Антон, пойдём! Прогуляемся…

Ну, если со Славкой, то он - не против. Хотя лениво так… Нет, нужно идти. В интернете можно и потом посидеть, тем более, что мама тогда уж точно не будет прогонять его от компьютера… Сейчас только он спросит, вдруг она знает?

- Мама, а мы к Шурке поедем?

Губы у мамы дрогнули в улыбке:

- Поедем.

- Ура! – как это у них со Славкой вместе получилось?

Ну ладно, тогда никакая картошка и не страшна… Тем более, что со Славкой не скучно, он задаёт такие вопросы, что порой Антон и сам теряется, что ответить… Смышлёный малыш.

Славка всё никак не привыкнет называть маму - мамой… Всё тётя Оля, хоть и видно, что любит её… Может, просто потому, что всё же надеется найти свою? Как-то раз вечером, сидя за уроками, Тошка заметил, что малыш притих. Обернулся, всего лишь на секунду – и снова уткнулся в тетрадку. Потому что Славка смотрел на старенькую фотокарточку и что-то шептал. Не нужно было догадываться, кто на ней… Единственная вещичка из прошлой жизни, единственная связь с ней, воспоминание…

Ведь у Славки живы родители, просто он потерялся… Странно – сколько папа смотрел – он так нигде не нашёл информации о них… И дядя Валера, Шуркин отец, он работает в полиции – он тоже ничего не смог узнать. Хоть Славка и потерялся рядом с тем городом, где живёт Шурка…

Как же всё-таки здорово, что он тогда не прошёл мимо стройки! Что бы он сейчас делал без него, такого славного младшего братишки? Сколько раз выручал его Славка? Да и вообще, просто счастье – даже молчать рядом и слушать, как он тихонько посапывает, размышляет о чём-то, нахмурив светленькие свои бровки…

А мама, как она сразу приняла Славку! И ни словом, ни жестом не показала, что он не её сын… И папа тогда так обрадовался, когда вернувшись, увидел дома Антона вместе с малышом. Зря Тошка тогда переживал…

Славка шагал рядом и задумчиво смотрел в небо. Мелкие брызги то ли снега, то ли дождя капельками оседали у него на лице. Оказывается личико у него совсем не острое, а круглое. Просто прошлым летом он был очень голодным… Несколько минут он молчал, потом перевёл взгляд на Тошку. В глазах светился новый вопрос.

- Антон… Я недавно слышал в песне, знаешь какие слова? Что звёзды – это не звёзды, это дырки в небе, сквозь которых виден свет из рая. Это так может быть?

Ох!.. Вот что ему ответить? Умеет же он задавать вопросы… Учителям в школе, наверное, нелегко…

- Ну… А почему бы и нет? Мы же там не были, не видели что там…

Славка довольно помолчал. Видимо ему нравилась эта идея.

- Тогда получается, солнце – это очень большая дырка? Там, наверное, очень яркий свет и поэтому всё сгорает, да? Так просто туда не попадёшь…

Тошка даже споткнулся. Вздохнул. Поправил капюшон на Славке, внимательно посмотрел на него. Серые глаза без улыбки смотрели на него, почему-то сейчас для брата это было важным…

- Славка, да всё может быть… Хотя, с другой стороны – вот будет у вас астрономия в школе…

- Ну как же тогда, получается, что солнце – это не солнце, а дыра?

- Почему же не солнце-то… Скопление света, которое называют «солнцем».

- Ой, а я так и не думал даже!

- Славка, а ты где эту песню-то услышал?

Славка замялся.

- В гостях у Данилки. Гречко... Ну, он мелкий такой, со мной за одной партой сидит.

- Ты когда это успел у него побывать?

- У нас третьего урока позавчера не было, вот я к нему и пошёл. И Вовка ещё. Он просто напротив школы живёт…

Мда… Видимо прошлое лето ничему его не научило. Доверчивый, как слонёнок… А с другой стороны, что лучше - сидеть в школе и маяться от безделья?

- Антон, да не волнуйся ты! Данилка – хороший парень! Он всякие модельки танков, самолётов собирает, раскрашивает их. Он нам показывал. А потом его мама нас мантами угостила…

Тошка молчал. Он не знал, что ответить малышу…

- Антон… - Славка уже с беспокойством вглядывался в лицо брата.

- Славка… Слушай, давай, когда в другой раз у вас не будет урока и ты соберешься в гости или ещё куда, ты мне позвонишь? Хорошо?

Славка закивал.

- Позвоню! Антон, я хотел позвонить, но у меня аккумулятор разрядился на телефоне. А потом я и забыл уже…

- Давай, если в другой раз у тебя батарейка сядет или если ты телефон дома оставишь, то ты у ребят попросишь?

Славка кивнул.

- Славка… - как вот ему сказать, чтобы он не обиделся, - Славка, пойми же ты… - тихо сказал Антон, - я же не просто так…

- Да я понимаю, Тошка. Я не буду больше. Честно! То есть буду звонить.

Добавилось ему лишняя капелька тревоги. Или она не исчезала никуда? «А что ты хочешь? – сказал он себе, - все малыши вырастают… И становятся самостоятельными… И иногда даже очень…».

Славка высунул из кармана свою ладошку. И крепко взял Тошкину руку. Как раньше…


Глава 4

Ночной разговор


За окошками детской музыкальной школы густели лиловые сумерки. «Интересно, а почему они лиловые, - подумал Тошка, надевая куртку, - ведь днём же небо было серым. Откуда синева взялась?». Рядом, завязывая шнурки на ботинках, пыхтел Кеша Сорокин, его одноклассник. В обычной жизни человек неповоротливый и медлительный, но очень способный в музыке. На фортепиано он играет здорово! Тошка мечтал научиться играть так же… «Как его пальцы, которые так быстро летают по клавишам, не справляются со шнурками?» - удивился Антон – «Человек – существо загадочное… И непредсказуемое…». Занятия музыкой как-то сами собой располагают к философским вопросам, про которые в повседневных делах почему-то забываешь…

- Антон, ты в среду на репетицию придёшь? – спросил Кеша, выпрямляясь.

- Нет. Я уезжаю.

- Куда уезжаешь? – испугался товарищ.

- К другу, куда… На каникулы.

…Ого, пока они играли, на улице уже шёл снег! Белые мелкие хлопья кружились и сразу таяли на чёрной холодной земле. Вертелись возле фонарей. Щекотили нос. «Ничего, - обрадовался Тошка, - скоро всё наконец-то будет белым-белым!». Зиму он любил. А осень – нет. Особенно такую: сырую, пасмурную и с голыми деревьями без листьев...

Ой, что это? Тошка заметил на скамейки две очень знакомые фигурки: одну маленькую в синей курточке и шапке, а вторую – высокую, в тёмных брюках и чёрном пальто, с серебристой шевелюрой густых волос… И забыл про Кешу.

- Папка!

Он уже и забыл, как крепко умеет обнимать его папа! Надо же… А мама говорила, что…

- Пап, а мама говорила, что ты завтра утром приедешь!

- А я раньше!.. – отец всё смотрел на Антона. Как будто не видел его очень давно. И улыбался из-под усов... – Как ты, сын? Славка мне тут уже рассказал, что вы к концерту готовитесь? И что ты даже с двумя четвёрками четверть закончил?

- Ага, готовимся… - Антон вспомнил про Кешу, обернулся: тот стоял в сторонке, - помахал ему. – Пап, как ты съездил? Расскажешь?

- Расскажу. Только не сегодня. Я устал немного…

… Дома Тошка включил компьютер. Залез в «контакт». Днём ему так и не удалось побывать в интернете, зато сейчас есть немного времени… Нашёл на страничке Шурку - Сашу Карандашина, написал ему:

«Шурка, мы приедем! Завтра мама пойдёт за билетами, значит, в субботу вечером или в воскресение мы будем у тебя. Я тебе ещё позвоню. Славка очень соскучился. Я тоже. Папа тоже приедет!

ЗЫ: я прочитал про твой самолёт. Мне кажется, что двигатель у него нужно поменьше сделать. Потом объясню, почему. Да и вид красивее будет… Ты успеешь его дорисовать?»

И нажал кнопку «отправить».

…Как же всё-таки здорово осенним вечером осознавать, что ты дома! И чувствовать себя счастливым… Наверное, самым счастливым человеком на свете… Завтра - пятница, а потом – целая неделя каникул!.. Славка утащил папин телефон – сопит тихонько и быстро жмёт на кнопки: играет… Мама кормит папу жареной картошкой, за который ему сегодня так не хотелось идти… А он тут, в интернете. Ой, фотки кто-то из ребят выложил. С моря, нужно глянуть. Тошке так и не довелось там побывать – летом всё-таки решили купить компьютер. Ну и ладно, съездить он всегда успеет. Это не главное… Так, интересно…


… Ночью Антон проснулся оттого, что захотелось пить. Он слез с кровати, мельком глянул на Славку: тот сладко спал без одеяла, раскинув руки. И такое беззаботное было у него выражение лица, что Тошка не смог сдержать улыбки: какой же он всё-таки ещё малыш… Братишка.

Посмотрел в окно: старый тополь качал голыми ветками, и казалось, что ему холодно. Кружились снежинки, укрывая озябшую траву. Это - первый снег, и он ещё растает… Но сейчас было красивым это тихое безмолвное ожидание зимы. Осень скребла листьями по асфальту и нехотя отступала. А зима застилала землю и прошлое белым, чистым покровом. Новые дела, новые мысли… Какими они будут?

Тошка тихо вышел из комнаты, прошёл по коридору и замер: щели кухонной двери светились, и из-за неё доносились голоса родителей. Он хотел уже пойти обратно в комнату, чтоб не мешать им, как, неожиданно, зацепил слух негромкий, но встревоженный голос мамы:

… - Боря, ну какая Швейцария? Это же с корнями себя выдирать…

Какая ещё Швейцария? Тошка прислушался…

- Оль, я же сказал, нам там будет лучше…

- Кому - нам?

- Тебе.

- Мне? Ты меня спросил?

- Я вот и спрашиваю… Оль, а разве нет? Ты одна здесь с мальчишками…

- А мальчишек ты спросил? Антона? Славика?

- Нет ещё. Ну, Тошка, наверное, согласится. Там спокойнее. Условия лучше. И мы же - рядом… А Славка – там, где и Антон… Но в нём-то и вся загвоздка…

- Какая загвоздка? - напряжённо спросила мама. Тошка тоже напрягся. Никогда папа раньше не делал между ними различий…

- Ну то, что мы его опекуны… Его не выпустят за границу!

Точно ведь! После долгой волокиты родителям удалось оформить только опекунство над Славкой. Потому что нет сведений о том, что Славкины родители погибли или лишены родительских прав… Но это по бумажкам только… А сейчас получается… Тошка еле сдерживал себя, чтобы не дёрнуть ручку двери…

- И что ты предлагаешь? – это мама.

- Оль, я не знаю… Я же и советуюсь.

- Я думаю, что нужно всем вместе советоваться! С ребятами…

Молчание. Потом усталый голос отца:

- Я просто не знаю, как им сказать…

- Борь, что ты не знаешь? Ты уже всё решил? Почему ты не спросил меня? Я не смогу жить в чужой стране!

- Оль, ну ведь раньше могла же.

- Раньше… Раньше я много чего могла. Сына, например, в интернате оставить… И что из этого вышло?.. Борь, да не захочет он, пойми же ты!

- Ну откуда ты знаешь? Он ведь хотел ехать со мной… Оль, я когда приезжаю в Россию, знаешь, мне так грустно становится… Загадили страну.

- Правильно, и давай отсюда смотаемся! Так, да? Пусть дальше гадят…

«Что за чушь? Какая ещё заграница? - сердито подумал Тошка, - так всё было хорошо, а тут… Чего им неймется-то?»

- Я просто думал, что нам всем там будет лучше… И мы будем вместе… Я измучился так мотаться… - тихо сказал отец.

- Борь… Я тоже хочу быть вместе. Но я не смогу так. А Славку ты куда денешь?

- Нужно искать его родителей… Только как?

«Ага, хорошо придумал, пап… А ты не подумал, как я без него там буду? И без Шурки? Ты зачем меня рвешь на кусочки?..».

Молчание нарушила мама:

- Борь, у них сегодня был медосмотр. У мальчика нашли порок сердца.

В этой тишине Тошка услышал медленные удары своего сердца. Они проваливались в пустоту и были такими громкими, что он испугался - сейчас их услышат родители… Хотя, подумаешь… То, что он услышал страшнее… Эх ты, Славка…

В тишине кто-то скрипнул стулом.

В тишине кто-то вздохнул…

Так вот, почему малыш в дороге иногда терял сознание! Так вот, почему Тошка так боялся за него… Но он ведь не знал, что в любую минуту Славки могло не стать… Откуда ему знать это?

- У кого? – бесцветно нарушил тишину отец.

- У Славика.

Снова молчание. А Тошке почему-то ужасно захотелось лечь в постель и уснуть. Чтобы наутро проснуться и понять, что всё это – сон.

- Борь, там не так всё опасно. Я уже звонила их доктору, спрашивала. Операцию можно не делать… Сказал, что нужно беречь ребёнка. С такими вещами доживают до старости…

- Оль, что ж ты молчала?

- А что, это разве что-то изменит? – мама говорила так тихо, что сложно было разобрать слова, - тебя изменит? Твоё решение?

- Многое изменит…

- Да ну, Боря… Разве тебя может что-то изменить?

Молчание… Пол такой холодный почему-то. Тошка осторожно переступил ногами.

- Ну, раз так - буду мотаться. Как раньше… Но знаешь, мне иногда так страшно за вас! Оль, я ночами не сплю, мысли всякие разные. Я даже молюсь… И так по мальчишкам скучаю… Оль, ты не представляешь, как бы мне хотелось быть с вами!

Мама молчала. А Тошка никогда не слышал такой тоски в голосе папы… Да уж… Нелегко ему…

- Борь, если хотелось бы – можно было что-нибудь придумать, разве нет?

- Вот я и думаю… Если я буду работать здесь - мы так долго не протянем… И Тошке в институт нужно будет поступать…

Какой институт?.. Это ведь через четыре года ещё! Целая вечность…

- Оль, я завтра попробую спросить у Антона, что он думает… Да не волнуйся ты! Я просто спрошу, я же не настаиваю…

- Как хочешь… Я днём пойду за билетами. Мальчишки очень соскучились по своему другу. Ты не передумал ехать?

- Нет. Я хочу увидеть Валеру… Может он чего посоветует… В следующее воскресение у меня самолёт. Вас провожу и поеду…

- Боря… Ты ведь знаешь, что я тоже очень скучаю…

- Оля, Оля… Помнишь, как девчонкой ты не хотела расставаться даже на день? Ты почему-то очень грустила тогда…

- Боря, я помню. Только, пожалуйста, давай не будем повторять прошлого?! Вспомни, к чему нас это чуть не привело…

- Оль… Да кто же спорит... Главное, что все живы и здоровы…

Почти все.

- Почти, - откликнулась мама, - а вспомни, как ты в прошлом году сам смеялся, что искали одного, а нашли двоих…

- Двоих оболтусов.

- Без которых мы не можем жить… Борь… Тебя нельзя надолго оставлять надолго, а то у тебя там всякие мысли заводятся…

- А как не оставлять-то?

Тошка уже не мог стоять, и тихо пошёл обратно. Предательски скрипнула половица под линолеумом. Ну и пусть… Он, кажется, хотел пить? В сумке же оставалась бутылка воды, что ж его понесло на эту кухню?

В его уютной комнатке царили сон и спокойствие. Малыш тихонько дышал, сложив свои ладони под щечки. Одеяло валялось на полу. Тошка аккуратно поднял его, накрыл братишку. Забрался к себе наверх и улегся на живот. Задумчиво уставился в тёмное окно. Сейчас только тополь разделял его тревогу… Обиду… Страх за Славку… Вину… Тоску по отцу и той счастливой жизни, которая так далека от него и бывает так редко… Горечь расставания... И сквозь этот комок - несмелая радость ощущения дома… И его, этого дома, может не быть?

Тошка любил свой дом. Свою маленькую квартирку. И тихий зелёный дворик, и школу, которая порой надоедала уроками и ранними подъемами тёмной зимой, но она была тоже неотрывной частью его, Тошкиной жизни. Такая цепочка из прочных звеньев: дом, Славка, родители, школа, его, Тошкин, городок… Ни одно не вырвешь! При чём тут другая страна? Зачем?!

Папа сказал, что там спокойнее. Может быть и так - Тошка там не был. Но он любил свою страну: пусть тревожную и нескладную, но его! И Шуркину… И тех ребят, которые помогали ему… Он тоже немного узнал прошлым летом о том, какая она... Когда вместе со Славкой добирался домой… «Загадили…». И что с того?…Она разная, да, его Родина, но она же - своя…

Тошка думал, что ничего не изменится уже, а ведь вот… Получается - может? Или всё же – нет?.. Неужели не бывает такого – чтобы всем было хорошо? И чтоб не уезжать никуда… А Славка, как же сделать его здоровым?

Тошка не знал… Тополь молчал… Тишина звала спать. Мысли вертелись, как неугомонные снежинки за окном. Наверное, это знает только Бог… Он ведь сейчас тоже не спит…


Глава 5

«Не поеду»


Тошка, забравшись с ногами в кресло, читал «Гарри Поттера». Не любил он сказки, но сейчас книжка поглотила его настолько, что он не мог оторваться. Чем-то близки были ему герои – такие же мальчишки, как и он сам, и их проблемы, которые можно решить с помощью волшебной палочки… Хотя, кажется, далеко не все…

Славка отправился с мамой за билетами. Папа спал, устав от дороги и ночных посиделок. А были ли они, посиделки? Сейчас Тошке казалось, что ночной разговор про переезд, про Славку - приснился… Но тянущее тоскливое чувство, с которым он проснулся сегодня утром было уж очень реальным…

И всё-таки каникулы – хорошая вещь! Немного, а уже повышают настроение. А предстоящая поездка – отвлекает от грустных мыслей. Можно будет поговорить с Шуриком о своих переживаниях… Если это, конечно, не сон.

Почему-то захотелось вдруг горячего какао с круассанами. Странно, вроде он пообедал недавно… Тошка отложил книжку и пошёл на кухню. Заглянул в шкафчик. Какао он не нашёл, круассанов, конечно же, тоже. Зато отыскал ванильные сухарики и шоколадку. Ну и ладно, сухарики с чаем – тоже неплохо…

Славка любил грызть их так и запивать чаем, а Тошка – обязательно макать в него. Тогда они становятся мягкими и тают во рту. Жалко, что чай тогда быстро заканчивается… А французы макают круассаны в кофе. Или в какао… Кажется странным, но это вкусно, он не понимал сначала, пока сам не попробовал. И какао почему-то кончается тогда, наоборот, медленнее.

Он встал, сделал себе ещё одну чашку, задумчиво опустил туда очередной сухарик…Скрипнула дверь.

- Антон, - негромко позвал его папа. Непонятным таким голосом.

Тошка не обернулся.

- Антон…

Не получилось у него обернуться. И ответить - тоже. Колючий комок осел в горле и не давал говорить. Сухарик размяк в чае. Антон почувствовал, как тёплые ладони отца легли ему на плечи. И тогда он сказал:

- Я. Никуда. Не. Поеду.

Почувствовал, как закаменели ладони. И сам замер. Потому что по затвердевшему пространству их мира пошла слабая трещинка. Как по тонкому льду, если на него наступить краем ботинка…

Папа убрал руки с его плеч. Придвинул стул, сел напротив него. Антон поднял глаза. И испугался. Потому что в синих глазах отца увидел своё отражение.

Ну, не его конечно отражение… В смысле, не внешность. В них он увидел чувства… Вину. Тоску. Тревогу. И обиду… Всё как у него, только наоборот… Зеркало.

Папа молчал. Как в его молчании могли умещаться настойчивость и нерешительность? Или это уже Тошке показалось? Он ждал, пока отец заговорит первым. Чтобы понять, что же он хочет. И что для него важнее…

- Выходит, ты вчера слышал наш разговор? - в упор спросил отец.

Антон кивнул, не отводя взгляда. В глазах папы вспыхнули сердитые огоньки, но он ничего не сказал. Спросил:

- Ты понял, о чём мы говорили?

- Я не дурак.

- Я знаю… Антон, я хотел спросить у тебя. Посоветоваться. Я думаю, что нам там будет лучше. Потому что там обстановка в стране спокойнее, потому что там мы будем вместе, потому что там мы с мамой сможем обеспечивать вашу жизнь и будущее…

- Чье – наше? Ты же не хочешь брать Славку!

- Как не хочу? – удивился отец, - хочу…

- Но не можешь?

Папа покачал головой.

- Но эта проблема решаема. Нужно узнать, где его родители. Если мы их не найдём – думать о том, как усыновить его.

- А если найдём?!

Папа отвёл глаза.

- Я никуда не поеду!

- Антон…

- А Шурку ты тоже с собой возьмешь? И этот кусок земли с нашим домом?

- Ну, допустим, дом там будет и побольше…

- А мне не надо побольше!

- Мы сможем ездить в экспедиции.

Тошка покачал головой.

- На море… И сюда будем приезжать.

Тошка молчал.

- Ты найдешь себе новых друзей…

Этого он уже вынести не мог.

- Пап… А может ты найдёшь себе нового сына? – и замолк. Потому что папины глаза вспыхнули такой горечью, какой он ещё не видел. Он видел их разными: и счастливыми, и грустными, и тоскливыми, и даже такими, будто он увидел чудо… Но такими, как сейчас – никогда. Казалось, будто это целый океан печали…

- Пап…

Отец поднялся. Аккуратно задвинул стул. Вздохнул, глядя в окно: там плакало небо. Вчерашний снег растаял.

- Прости, сын. Я, наверное, и вправду - слишком много думаю о себе. Или о тебе… - сказал он негромко и вышел из кухни.

Тошка сжался в комок. Захотелось заплакать. «Господи… Ну и что теперь делать?». Хотелось кинуться за отцом, обнять его… Но вместо этого он, почему-то, упрямо повторил:

- Не поеду!


Хлопнула входная дверь – послышались весёлые голоса. Через минуту довольный, с мокрыми сосульками отросшей чёлки и порозовевшими щечками Славка уже был на кухне и смотрел на Тошкины сухарики.

- Антон, а мы билеты купили! На завтра!.. А ты чего, такой, Антон, – осёкся он.

Тошка встряхнулся, прижал к себе Славку.

- Ничего… Братишка…


***

- Мам!

- Чего?

- Мам, сделай пирожков!

Мама, растрепанная и в пушистом халатике оказалась на пороге. Пригладила мокрые волосы.

- Это что это вдруг?

- Завтра Антон приедет!

- Правда? Здорово… - обрадовалась мама. Подошла сзади к Сашке, посмотрела через его плечо на светящийся экран.

- Ох, Сашка, оторвал бы ты свой нос от монитора, хоть на часок!

- Угу… Я сейчас закончу… Он будет считать, и оторву… Оторвусь…

- «Закончу»… Сколько ты уже заканчиваешь? День? Неделю?

- Ну мам… Потом сама будешь удивляться, как красиво получилось!

Мама выпрямилась. Постояла недолго, осторожно провела рукой по жёсткой щётке Сашкиных волос.

- Давай, заканчивай, пойдёшь помогать мне. Папке-то сказал?

- Неа… Так ему, наверное, дядя Боря уже позвонил…

- Ну, мало ли… Может и не звонил. Они все вместе приедут?

- А как же!

- Соскучился?

Сашка довольно вздохнул. Ещё бы! С лета не виделись…

В школе у него были друзья. Не сразу, конечно, появились. Серьезный Дениска Коновалов и озорной Никита Володин – такие разные, противоположные по характерам, но оба – интереснейшие люди. С Дениской он часами мог болтать о книжках. Мама про него сразу сказала, что он очень «интеллигентный мальчик». «Интеллигентный мальчик» любил фантастику, параллельные миры и будущее. И такие же фильмы, обязательно с дисков, чтобы без надоедливой рекламы, и с чипсами. А весёлый Никитка – в параллельные миры не верил, будущее его интересовало мало, а про фантастику он говорил, что это «сказки для взрослых, которым скучно в жизни». Его увлекало 3Д моделирование. Из-за него сначала Сашка с ним и подружился.

Удивительно, но втроём они не спорили ни о фантастике, ни о будущем. Точнее спорили иногда, но так, достаточно деликатно. Потому что Сашке нравилось рисовать 3Д-шные самолёты из будущего. Это их и объединяло.

Была ещё Ася. Но про неё – отдельный разговор. Сашке просто нравилось быть рядом с ней и слушать, как она рассказывает. Не важно, о чём. Просто было хорошо вместе. Да, ещё они с ней рисовали. Только не на компьютере, а в альбоме. Ася ходила в художественную школу и рисовала масляными красками. Сашка сначала никуда не ходил и рисовал чем попало: и простыми карандашами, и пастелью, и акварельными красками. А в прошлом году, когда познакомился с Асей – тоже записался в художку. Чтобы подружиться с ней. Конечно, никому он этого не говорил, даже ей… Никому, кроме Антона.

А с Антоном он мог говорить обо всём на свете. И почему-то, далёкий друг был ему ближе остальных… Не то, чтобы Шурка сильно скучал, да скучал, конечно, но… Просто когда Антона рядом не было – у него возникало такое стойкое чувство, будто нет какой-то части. Части себя, что ли…

А приезжал Тошка – и всё становилось на свои места. Как будто не хватало какого-то пазла в мозаике, и вот – он на месте и теперь – картинка. А душе это ощущалось – спокойствием. Уверенным, непоколебимым спокойствием, что сейчас всё правильно и всё хорошо…

Тошку он знал давно. Ещё с интерната. Они подружились сразу, в первый день появления там Антона. Как они познакомились – он уже не помнил. Кажется, Шурка предложил ему пойти поесть. И показывал в альбоме свои неумелые рисунки… Или рисунки он показывал уже потом?

Не важно. Тем более что сейчас та жизнь в интернате казалось ему далёкой и ненастоящей. Как и та тоска, которая затягивала его, когда Антон сбежал оттуда… Сашка тогда никого не слушал, он знал, что Антон найдётся. Он не верил в то, что друг мог погибнуть, он ждал… Ждал, пока в один из дней надежда не вспыхнула светлой радостью телефонного звонка. И оказалось – не зря ведь верил! Тошка был уже дома…

И не один, а со Славкой. Надо же по дороге найти себе младшего брата…

Сашка сразу полюбил Славика. Как его можно не полюбить? Одна его бесхитростная улыбка чего только стоит! И не задиристый, добрый такой характер… Славка – часами мог тихонько молчать и наблюдать, как Сашка рисует. А мог - за одну секунду рассмешить любого человека… Ещё Антон говорил, что Славка ничего не боится. Правда малыш, если это слышал, почему-то хмурился и останавливал брата: «Боюсь. Потеряться»… Понятное дело... Если потерять родителей на вокзале и не найти их!

Сашкин папа, хоть и занимался розыском пропавших детей, про Славкиных родителей ничего не мог сказать. Осложнялось всё тем, что они там были проездом и по рассказу Славки, ехали на море. А откуда – он не помнил. Была у него только фотокарточка, которую он случайно взял у мамы. Но это ведь - не документ, и она мало помогала в поиске. Хотя, по правде, Сашка сомневался, а нужно ли их вообще искать? Ведь Славке хорошо с Антоном и его родителями… А с другой стороны – мама есть мама. И Антон как-то сказал Сашке, что Славка скучает по ней…

…- Саша! Ты идёшь или нет? – донеслось до него.

- Иду! – откликнулся он. Надо же так замечтаться! Ещё пару минут он повозился за компьютером, потом поднялся и ойкнул: замечтался - засиделся. Выключил свет и пошёл на кухню.


Глава 6

«Может быть, когда-нибудь в вечности…»


Звонок в дверь раздался совершенно неожиданно. Вдруг. Потому что за окном лил дождь со снегом, а Сашка торчал в душе. Захотелось погреться. Горячие струйки пронизывали тело тысячами тёплых иголочек, щекотались, попадали в нос, отчего Сашка громко фыркал. Разноцветные брызги играли на мокрых ладонях, переливались в ресницах, медленными дорожками струились по стенам ванной. На зеркале оседали клубы пара.

Звонок как-то резко ворвался в тёплое пространство. Сашка не обратил внимания. Потом услышал голос мамы за дверью, выключил воду. Сразу стало прохладно.

- Сашка, иди гостей встречай!

Ой… Это Антон, что ли, уже приехал? Неужели он ошибся со временем! Безобра-азие… Сашка завернулся в полотенце, крикнул:

- Иду!

Почему так медленно надевается футболка, да ещё и прилипает к мокрой коже? Не вовремя совсем! И штаны неудобно завернулись…

- Тошка! – Саша выскочил из ванной, уже на ходу поправляя штаны.

- Шурка! – выдохнул Антон.

- С лёгким паром, - засмеялся Славка.

Шурка встал перед ними и замолчал. Ох, как же он всё-таки соскучился! Он уже и забыл, какие синие у Антошки глаза!

Тошка тоже молча стоял перед другом. Сырая куртка холодила, но он этого не замечал. Шурка – встрепанный, мокрый и такой счастливый. Давно они не виделись…

- Саша, иди, поставь чайник, - вернул его к реальности мамин голос, - Антон, Славка, раздевайтесь! Ой, как вы промокли!

- Да, погода ещё та, - вздохнул Антон и стал расстегивать куртку.

- Твои где? - спросил Саша, - с папой?

- Да, они идут.

Чай, чай… Вот почему только у него, у Сашки получается наливать воду из фильтра так, что она всегда попадает мимо чайника? Да ещё и такая холодная! Ой, вот и папка с Тошкиными родителями: слышно, как они поднимаются. Он давно научился распознавать папины шаги…

Когда приезжают гости, дом сразу оживает, наполняясь весёлым шумом. Словно выходит из дрёмы и нехотя раскачивается, шумя закипающим чайником и обнимая всех теплом из духовки с аппетитными мамиными пирожками… Ой, какие же все мокрые! Что-то погода совсем негостеприимная… В суете, на секунду, Сашка попытался прислушаться к какой-то тихой ноте, гудевшей внутри него. Хватило секунды, чтобы понять, что чего-то не хватает. Неуютно. Почему?

- Здравствуйте! – сказал он Тошкиным родителям.

- Привет, Саша, - ответил дядя Боря.

Неосознанно он обернулся на Тошку, выходившего из ванной. Что же не так?

За столом отец Антона ни разу не обратился к сыну. А Антон – ни разу не посмотрел на него. Мама разговаривала с тётей Олей, Сашкин папа расспрашивал мальчишек. «Поссорились что ли? С чего бы это?» - подумал Саша. Не похоже на Антона, он ни разу не видел, чтобы тот обижался на отца. И отец был крепко привязан к нему… Непонятно.

И всё-таки хорошо, что они приехали… Сашке даже как-то не верилось, что Антон здесь. «Ага, не веришь! А потом будешь грустить, когда он поедет домой» - упрекнул он себя. Как же быстро течёт жизнь! Вот вчера ещё он сидел за компьютером и ждал гостей, а сегодня – вот он, друг, сидит рядом, улыбается, рассказывая-то что-то Сашкиному папе… Растянуть бы немножко время…

Мальчишки спали в Сашиной комнате. Места хватало. Сашка раскладывал свой угловой диванчик, и на нём замечательно умещались Антон с братом. А сам он доставал папин спальник и укладывался на полу. Ему нравилось. Тошкиных родителей укладывали в большой комнате…

Ночь накрыла город. Хотя непонятно, что такое ночь? Сашку всегда интересовал этот вопрос, но с ответом он так и не определился. С какого времени начинается ночь? С момента темноты? С момента, когда люди ложатся спать? Но они ложатся в самое разное время, а иногда и вовсе не спят… Тогда – когда? Ведь после двенадцати наступает уже новый день… Неясно… Так же, как и неясно, куда деваются три минуты. Ведь земля совершает свой поворот за двадцать три часа и пятьдесят семь минут. А день начинается с двадцати четырёх… Куда исчезают эти три минуты? И где в это время их планета?

Сейчас для Сашки ночь значила время сна. В большинстве окошек соседнего дома не горел свет. Тишина. Слышно только как капли дождя рассыпают дробь по железному подоконнику. Сладко сопит Славка, а вот Антон почему-то ворочается. И пыхтит. Чего ему не спится?

- Тошка… - позвал его Саня.

- Чего? – сразу отозвался друг.

- Иди сюда!

Надо же, он сразу вылез из-под одеяла и очутился рядом с Сашкой. Может быть, хотел поговорить?

- Ты чего не спишь? – спросил Саша.

- Не спится. В темноте Тошкины глаза казались чёрными. И почему-то сердитыми… Сашка расстегнул спальник, уселся на нём. Прислушался: тихо. Антон сел рядом.

- Ну, давай, рассказывай.

- Чего рассказывать? – прошептал Антон.

- Почему с папой поссорился?

Это только Шурка мог так сразу спросить. В лоб. И ведь было не обидно…

- Я ему сказал не очень хорошую вещь…

- Зачем?

- Ну… - пожал плечами Антон и опустил глаза. На секунду. А потом сказал, в упор:

- Шурка, папа хочет, чтобы мы переехали. В Швейцарию.

Наверное, у Сашки стал очень растерянный вид. Потому что Антон молчал и смотрел на него. Словно, пытался прочесть… Что прочесть? Ответ? Ведь ясно же, что Антон не хотел, иначе не стал бы ссориться с отцом! Или он, Сашка, чего-то не понимает?

- Антон… - он не знал, что ответить. – Ты же не хочешь…

Тошка покачал головой.

- А ты бы хотел?

Сашка вздохнул…

- Он, что, на полном серьёзе?

- Шурка, я не знаю… Он пытался меня уговаривать…

- Что говорит? Из-за денег?

- Не только. Говорит, что там спокойнее. Лучше.

- Ну… Может быть.

- Говорит, что нашу страну загадили.

Шурка наклонил голову набок. Пытливо посмотрел на Тошку.

- И что с того?

- Вот и я говорю… Шурка, честно, я же там не был. Может, там и лучше… Но я не хочу. Я не смогу там… - Антон осёкся, потому что хотел сказать «без тебя». Кажется, друг понял и так.

Сашка молчал. Что тут скажешь? Стоит ли говорить, что сердце его повисло в пустоте, а разум и всё его существо, кричало: «нет!». Потому что, ну как без Антона? И всё же он спросил:

- Папа, наверное, сильно скучает?

- Да. Он говорит, что ему надоело мотаться туда-сюда. И что там мы будем вместе…

- А Славка? – быстро спросил Сашка. Он знал про Тошкиного брата.

Тошка посмотрел на него. В темноте сложно разглядеть его глаза. Но от них веяло тоской. Такой, что Сашка опустил глаза. А Тошка, оглянувшись на диван, где спал Славка, совсем тихо прошептал:

- В том-то и дело… Его же не возьмешь за границу. Нужно искать его родителей.

Это хорошо, наверное. И они найдутся, Саша даже не сомневался. Славка ведь ждёт свою маму… Но:

- Шурка, я ведь не смогу там без него! Он скучает по матери. И я знаю, что нужно её искать. Но одно дело, когда в другом городе, а другое – в другой стране! Как я его оставлю здесь? – отчаянно прошептал Тошка. И мысленно добавил: «И тебя…».

- Конечно! Я знаю, что это трудно. Невозможно! – добавил Сашка, видя, как вспыхнули Тошкины глаза.

- Вот мы и поссорились…

- Что ты сказал отцу?

Антон молчал. Долго. Очень пристально глядя на Сашкин спальник и очень тихо, через силу, сказал:

- Я сказал, чтобы он искал себе нового сына. – И замолчал. И Сашка замолчал.

Тишина. Тишина наполнялась неловкостью. Такой тяжёлой и тягучей, как резиновая жвачка. И чтобы её разогнать, Тошка быстро зашептал, не поднимая глаз:

- Шурка, я не знаю, как теперь мириться…

Друг вздохнул.

- Мне кажется, что если я извинюсь, то он примет это, как согласие… Я совсем дурак, да?

- Конечно, – сказал друг. И как-то непонятно посмотрел на Антона.

- Шурка… - Антон не обиделся, - я боюсь, вдруг мы до отъезда так и не помиримся!

- Ох, Тошка… - Сашка весь излучал сочувствие. Жалко Тошку. Жалко отца. Но ещё хуже, если они все уедут… Или не хуже? Или другу будет там лучше? Можно ли быть таким эгоистом? Тем более, что твой папа каждый вечер возвращается домой…

- Антон… Только ты не сердись. А ты точно туда не хочешь? Может, там и лучше? – осторожно спросил Сашка.

Антон вздохнул. Устало как-то.

- Шурик, я не знаю… Я уже ничего не знаю… Почему-то раньше было проще… Сейчас, когда я представляю себе переезд, то у меня внутри всё колом встаёт.

- Понятно… - задумался Сашка. И вдруг вспомнил, - слушай, а помнишь Женьку Володина?

Наткнулся на молчание. Нет… Антон смотрел на Шурку, пытаясь вспомнить.

- Ну, из интерната, из младшей группы, мелкий такой и приставучий. Всё просил ему нарисовать карикатуру директора, - Сашка хихикнул.

- Ой… - Тошка вспомнил, - ну?

- Он в Америку уехал. С приемными родителями.

Шелестел дождь за окном… Время - так же шелестит? Или оно не двигается, как воздух в комнате?

- И как?

- Пишет, что хорошо…

Ему там лучше… Наверное. Тошке очень хотелось, чтобы ему, маленькому Женьке, было там лучше. Хотя грустно, почему-то… И ещё, у него же здесь не было брата… И друзей – тоже. По крайней мере, раньше – точно не было.

- А когда он уехал?

- Летом.

Помолчали. Тошка сел, вытянул затёкшие ноги. Шурка облокотился, подперев голову. Снизу пристально смотрел на него. Вот умел он смотреть так – внимательно, и словно понимая его мысли. И нисколько это Антона не раздражало, наоборот. Как ему не хватало вот этого Шуркиного взгляда и молчания! Выжидательного. Изучающего. Принимающего…

Сашка просто смотрел на друга. Будто книжку читал… Наверное, когда-нибудь он нарисует его… Вот таким вот: курносым мальчишкой, со встрепанными белеющими в темноте волосами, с задумчивым взглядом тёмно-синих глаз. Сейчас в темноте они были совсем чёрными, но Сашка знал, что на самом деле, они – как отражение вечернего безоблачного неба… Когда друг думал о чём-то, он неосознанно закусывал нижнюю губу. В темноте это выделялось прямой чертой. Но… Это не трудно нарисовать… Сможет ли он передать в портрете такое вот предчувствие чего-то большого? Ощущение того, что что-то меняется. Медленно, неотвратимо встает над мальчишками. Нависает, как глыба льда… Или просто, затаившись, притихло во тьме? Что это?!

Мама как-то смеялась: «Ты взрослеешь, Сашка…». Взросление… Что это такое?

Почему-то сейчас, в этой сонной комнатке, тёплой, дремлющей, маленькой, зарождалось осознание того, что за её стенами есть пространство огромного мира. Без горизонтов – ограничений. Бесконечное, а потому – немного пугающее. И – никакое: не злое и не доброе, а просто замершее в ожидании их действий и готовое откликнуться сразу тем, что они туда внесут. Как лёд, готовый ответить рикошетом, если на него бросить маленький камешек… Сашка прислушался к себе: страшно? Нет. Скорее – непонятно. Пока… Так же, как и непонятно, что делать сейчас. Тишина затвердела и ждала, готовая сразу откликнуться словам…

- Знаешь, Антон, - медленно сказал Сашка, осторожно взвешивая и примеряя каждое слово. Как камешек… - Знаешь, Тошка… Мне иногда вот кажется… Может, когда-нибудь в вечности… Будет так, что мы все будем вместе.


Глава 7

Отец


Ребята задержались в кинотеатре. Вот понесло же их, ещё и на вечерний сеанс! Чья эта была идея? Шуркина? Или всё же Тошкина? Или просто он ошибся со временем?

Тревога нарастала вместе с тоской. Потому что скоро уезжать. Потому что сын в обиде… Потому что сын стал дальше от него. И будет отдаляться ещё…

Он уже не маленький и зависимый Тошка… Даже неловко его так называть… Он уже – Антон. А то, что лучше его не заставлять делать то, что он не хочет, Борис понял ещё в прошлом году, когда искал сына, сбежавшего из интерната. А найдя… Найдя, обещал его беречь. И его мнение…

Но при чём тут заставлять? Не хочет – не поедут они никуда. Никто его арканом не тащит… Просто почему-то, Борис был уверен, что там будет лучше. Он любил свою работу, но на работе, в поездках – неотступно думал о своей семье. О подрастающем Антоне. О маленьком Славке, которого так неожиданно подбросила им судьба. О жене, Ольге, которой ему так не хватало! Раньше в экспедиции они ездили вместе, и он не замечал её присутствия. А когда перестала ездить - заметил. Отсутствие её… Она была нужна ему рядом!.. Чтобы вместе пить кофе. Смеяться. Чтобы доставать его своими шутками… Чтобы негромко разговаривать с ней, перебирая яркие бусины прошлого или заглядывая внутрь себя… Чтобы просыпаться по утрам от её осторожных и ласковых прикосновений… Чтобы иногда ссориться, а потом с облегчением – мириться… И жить, боясь потревожить возвращенный мир или просто наслаждаясь им…

Разумеется, никакой речи об интернате больше не было. И супруга осталась с сыном. Сыновьями…

Она встречала его всегда радостно. Видно, что скучает… А толком поговорить об их жизни без него – не хватало времени. Никогда его не хватало Борису. Почему так? И ради чего он тогда живёт? С чемоданом подмышкой…

Борис маялся от тоски. Не так, чтобы совсем – вроде и некогда было, маяться-то. Тоска точила его изнутри, как надоедливый жук-короед. В тишине ночи – было слышно её унылую ноту. Днём она затихала за мыслями. Но и мысли очень часто обращались к своей семье…

А сын взрослел. Борис был рад, а вместе с тем - боялся этого. Да ладно с ней, с его независимостью, вот только пообщаться с ним уже не получается. Видеть, как он растёт – не получается. Делить его радости – редко. Поддержать в неудачах – почти никогда. Почему?

Про Славку Борис ничего не мог сказать. Потому что он, как был, так и остался для него загадкой. Лишь в свой летний двухнедельный отпуск он смог получше познакомиться с малышом. А тот – привязаться к Борису… Обычный мальчишка, порою – очень упрямый, но доверчивый и спокойный. Хотя, по его рассказам, он и жил несколько месяцев бездомной жизнью. Такая жизнь, безусловно, накладывала свой отпечаток на его характер: где-то очень самостоятельный, где-то – удивительно покладистый, где-то - серьёзный, где-то – тревожный. И ещё - Славка совсем не умел играть. Хотя… Кто сейчас играет-то? Кроме как в компьютерные игрушки…

Что делать? Вечный глупый вопрос. Риторический. Практически любой глагол подходит ответом под него. Тогда лучше конкретнее: что делать, ему, Борису в сложившейся ситуации? С ответами не легче…

Он мог разорвать контракт, и устроиться на работу в своем городе. Нет, не мог! Потому что тех копеек с натяжкой хватало несколько лет назад на их троих. На четверых не хватит никак.

Он мог продать квартиру и переехать в Москву. Как делают многие. Теоретически - мог. А практически - нет… Потому что цена одной их квартиры – пятая часть однушки на окраине столицы. Хорошо, если пятая… Но где взять остальные – то части? Жить в кредит? Ещё не легче…

Он мог переехать за границу. Контракт расторгать там никто не собирался: Бориса ценили. Жилье найти – не такая проблема, по крайней мере, домик там стоил примерно столько же, сколько трёхкомнатная квартира в Москве. Мечта о своём домике согревала Бориса. Она появилась у него ещё очень давно, слабым намёком отметилась в студенческие годы, и разрослась, когда Борис с Ольгой поженились. Они тогда жили с родителями Ольги… Недолго, правда. Потом они ушли, оставив им маленькую хрущёвку и скромный завет любить друг друга… Потом появился Антон. А Бориса сократили – потому что наступил кризис. Нет, не полностью сократили, конечно, просто сильно урезали зарплату, оставив ему одну должность преподавателя. Он устроился тогда на вторую работу, хотел выкроить время для третьей… Пока их с Олей не пригласили работать по контракту в Европу.

Сейчас в России его ничто не держало. Ничто, кроме своей семьи. Были, конечно, друзья, были товарищи, но ведь к ним можно приезжать. И просто достаточно знать, что у них всё в порядке… Потому что у каждого – своя семья, и она поглощает их. А как иначе-то? Да и сейчас – столько средств для общения: включаешь интернет, скайп – и вот он друг, беседует с тобой за чашкой чая, и неважно, в каком конце мира ты сейчас находишься… А если захочется приехать, навестить его – теперешняя работа приносила для него достаточно средств. А если они переедут, и будет работать Ольга – тогда со средствами вообще не проблема… Там тоже будут поездки, но Антона можно будет брать с собой. Через год. Как раз, есть время, чтобы переехать…

Но – Ольга не хотела. И Славка – куда его денешь? Про родителей его ничего не известно… Славка говорил ещё, что есть у него старшая сестра, но где её искать? А пока его не усыновили – его не выпустят из России. Да и Тошка… Тошка обиделся.

Слова сына расстроили его. Как бы это сказать? Ранили? Нет, слишком сентиментально. Огорчили? Мягко… Они впились железной иглой. И сидели внутри. И жгли его. Нет, понятно, конечно, что Антон сказал так по глупости. От обиды… От внезапности предложения, к которому он не был готов. Но… Выходит, он не дорожит их отношениями? Отцом?

Вероятно, нет. Потому что сейчас даже не подходит к нему. Будто его нет. Ну ладно, скоро он уедет… Уедет – а дальше?! Он что, будет меньше скучать по Антону? Меньше тревожиться за него? Ему что, будет легче, оттого, что он не будет видеть, как сын не замечает его? Нет. Эта холодная игла никуда не денется из его сердца. Не выдернешь её…

Воскресение, а Валера на дежурстве. А Борису очень хотелось пообщаться с другом. Поделиться. Может он сможет что-нибудь посоветовать. Валерий порою удивлял Бориса неожиданным ценным советом, своим оптимизмом… И силой своего духа, когда упорно занимался розыском потерявшегося человека и даже ночью готов был сорваться по звонку телефона.

…Ольга пила на кухне чай с супругой Валерия и о чем-то очень активно говорила. Это излюбленное хобби всех женщин, от которых их так трудно оторвать, составляло значительную часть их времяпровождения. Особенно, если эти женщины давно не виделись. «Языки завязались» - как-то брякнул Славка. Ну… Лучше и не скажешь… Пускай болтают, вероятно, сейчас для них это очень важно.

Славка остался с Борисом: он не любил кино. Странно, обычно мальчишки с удовольствием туда идут, особенно если это 3Д, и особенно, если какой-нибудь новый мультик. Может он просто чувствовал, что Борису плохо? Или просто устал и хотел побыть дома…

- Что-то Антона долго нет… - вздохнул малыш и посмотрел на Бориса. Серые глаза его темнели ожиданием. И тревогой за брата.

Где же мальчишки? Борис вздохнул, набрал номер Шурки. Потому что у Антона телефон не отвечал. Ох, по шее ему надо бы дать… Хотя – как? Нелепая ситуация с этой ссорой, как же её решить?

У Шурки в трубке длинные губки. Через минуту на телефоне высветилось сообщение: «Мы в кино. Ещё не закончилось. Всё нормально».

«Я вас встречу» - оправил ответное сообщение Борис и поднялся с дивана.

- Куда? – вопросительно посмотрел на него Славка.

- Пойду, встречу мальчишек. Темень такая…

- Я тоже, – вскочил было малыш.

- Нет, Славка. Ты сиди дома. Там дождь опять, простынешь ещё… Не обижайся, - он взлохматил малышу светлые, пушистые, такие же как у Антона волосы, - тебе кукурузных палочек купить?

Славка сердито нахмурился, потом посопел:

- Купить. И побольше. А может, я всё-таки с тобой схожу?

- Не надо, Славка. Я быстро.

Оставаться дома он всё равно не мог. Мысли просились на воздух. Да и за ребят он почему-то беспокоился…

Он заглянул на кухню. Оживленная беседа затихла. Так сразу… Интересно, вспомнят ли они то, о чём говорили до этого?

- Оль, Алина, я пойду встречу мальчишек. Что-нибудь купить?

Оля поднялась с табуретки, подошла к мужу. Посмотрела в его глаза. Их тревога поглощала сияние её глаз.

- Борь, ничего не надо. Давай приходи скорее!

… Выходной. Как об этом узнать, не глядя в календарь? Правильно. Повеселевшие компании на детских площадках, которых как-то не смущает дождь. Очередь за спиртным. Пьяные возгласы из тёмных дворов.

Дождь был не сильный, но такой, что давал о себе знать. Он растопил снег, и повсюду были большие холодные лужи. «А вот, если бы не подмосковная экология, то сейчас бы шёл снег… Белый. А теперь такая погода до декабря. Как здесь живут Шурка с родителями?». Борис выучился в Москве, но такую осень не любил. Вот эта тёплая сырость в середине декабря и даже сейчас, в начале ноября, была просто невыносимой… Хорошо, что это - не вечно. Сейчас он встретит мальчишек, доедет с ними до дома… Конечно, он возьмёт такси – не месить же обратно эту слякоть… А там и Валера вернётся с дежурства, можно будет поговорить с ним. За чашкой крепкого ароматного кофе, который сварит какая-нибудь из женщин. Или за бокалом хорошего пива… Нет, лучше кофе, наверное: он горячий, холодного пива не хотелось в такую погоду… Нужно ещё у Валеры спросить, что он будет, позвонить из магазина.

По шелестящему асфальту неслись мокрые автомобили. Останавливаясь на светофорах, мокрыми фарами слепили глаза, высвечивая россыпи мельчайших капель. Блестели дымом топлива в свете этих фар. Брызгали мокрыми колёсами. Одна из машин нарушала дождливый шум ревом охрипших динамиков. Знакомая мелодия: Борис автоматически прислушался.

«Город - сказка, город – мечта» - разносилась в осенней темноте песня о дорогой столице. Или не столице? По словам – очень похоже. Борису песня нравилась, потому что такое вот жизненное описание казалось ему очень близким к правде. К его правде… Неважно, главное, что сейчас музыка зацепилась в мозгу и теперь сопровождала его мысли.

«А есть ли он вообще, этот город – сказка?». Опять риторический вопрос. Но ведь так отчаянно хотелось, чтобы он был! Для каждого – он свой, этот город… Город детства… Город, где находится твой дом… Город, где ты нашёл любимую… Или просто город – где ты счастлив… И где счастлива твоя семья…

У Бориса это всё было в разных городах. Но ни в одном из них – не было последнего. Счастье – это ощущение, это не материя, не какая-то вещь. Но не было у него этого ощущения. Или нет, было? Хм, в те моменты, когда они были вместе - короткий миг, который сопровождался чувством предстоящего расставания… А если учесть, что жизнь, она сама по себе короткая, то этот миг… Сводился к атому. Но именно из-за него Борис и жил.

И для тех, для кого он, этот миг, был чуть дольше… Чтобы сделать его чуть дольше… Потому что Тошка – счастлив дома, рядом с матерью и Славкой, пускай и отец далеко. Славка – ему нужен дом и брат… Правда, Антон, говорил, что Славка всё же надеется разыскать свою мать, но ведь пока даже так для него лучше, чем одинокое прошлое… И он радуется всему и всем. Смеется и своим озорным смехом - радует остальных… Это тоже его маленькое счастье. Ольга… Она, кажется, счастлива просто оттого, что все живы и здоровы. Да, он далеко, но она же знает, что он вернётся. И ещё, судя по её словам, жена очень привязана к своему дому…

Он живёт, греясь осознанием того, что хоть кому-то в этом мире не так горько, как ему. Ну и да, того, что у него есть те, кто его ждут… Как был бы он счастлив, если бы они были рядом! Всегда… Чтобы, каждый вечер, возвращаясь домой, видеть, как в родном окошке горит свет. И слышать торопливые шаги в коридоре…

Где же найти такой город-сказку? Да и есть ли он?

Или даже если допустить такую мысль, что он существует, есть ли уверенность, что всем там будет хорошо? Или опять чего-нибудь будет не хватать?

Потому что, в прошлом году для него единственным желанием было разыскать сына живым. А в этом – ещё и быть вместе… А что ему захочется через год?

…Ой, он уже почти пришёл. Вот за этими двумя домами – кинотеатр. Борис решил пройти между ними – так быстрее. Хотя здесь нет фонарей и можно угодить в какую-нибудь холодную лужу… А если пойти подальше - там светло конечно, но вдруг у ребят уже закончился фильм, и они ждут? Да и лениво обходить как-то…

Всё же нужно позвонить Шурке, сказать, что он уже здесь. Заодно посветить телефоном вперед, а то здесь совсем темно. Борис, не останавливаясь, полез за мобильником в карман брюк, как-то не обратив внимания на хлюпающие сзади шаги. А потом… Потом вдруг – свинцовый удар и заволакивающая сознание темнота…

Он даже не успел ничего подумать. Тихо стало. И тоскливые мысли успокоились...


Глава 8

Юркин день


Юрка спешил на электричку. Очень спешил. Потому что, если он не успеет – будет перерыв, а ночью ехать в Москву совсем не хочется. И вставать завтра рано утром – тоже не хочется. Кому охота вставать в пять часов утра? А если позже – то он опоздает на занятия, конечно, можно было бы опоздать, но у них - зачёт. Да и впихиваться в переполненную электричку тоже приятного мало. И потом ещё пилить три часа, засыпая в унылой жёлтой темноте. Унылой – потому что спят все вокруг. А жёлтой – потому что яркий свет есть не во всех вагонах. Даже если сделать невероятное усилие над собой и собрать остатки воли, и встать пораньше, то… Всё равно неохота утром ехать. Поэтому лучше успеть сейчас. А завтра – подольше поспать, если, конечно, такое возможно…

И он бы не торопился, если бы не этот бестолковый рыжий кот маминой соседки. Какого, спрашивается, его понесло на дерево в такую погоду? Занесло… Юра всегда удивлялся глупости рыжих котов и их необычайной настырности. Просто гибрид какой-то… А у соседки Сони их было кажется двое… Или трое? Она, вероятно, воспитывала в себе терпение…

Конечно, так совпали звёзды, что именно Юрка проходил мимо этого злосчастного дерева. И именно он услышал вопли рыжей бедняги. И соседки. А она увидела именно его… Пришлось немножко помочь… Дав лёгкого шлепка промокшему животному и протянув его в любящие руки растроганной соседки, он взглянул на часы, и… Помчался.

Выходные всегда пролетали мимо него. Зацепляя каким-нибудь маленьким краешком. А спроси его среди недели, что он делал в субботу, или в воскресение – он бы и не вспомнил. Точнее, вспомнил бы, только не сразу… Спал, что он ещё мог делать? Настолько, насколько возможно отоспаться за неделю коротких студенческих ночей…

А отдохнув – принимался обновлять дом. Ну, в смысле – менять лампочки, чинить шкафчики, поменять прокладку в кране, чтобы не капал, настроить маме телевизор… Шёл в магазин за едой, напихивал её в холодильник, то что не помещалось – съедал сам. Точнее, сначала съедал, а потом, то, что не поместилось в него – убирал в холодильник.

Вспомнил – перед тем, как улечься спать – он садился в мягкое, с детства им любимое кресло и разговаривал с матерью. Точнее больше слушал её, изредка отвечая на бесхитростные вопросы. Мама поправляла седые волосы, брала в руки извечное вязание и говорила. О чём? Да не важно, о чём… Главное, что она отвлекалась от своих мыслей… И от того занятия, которое обычно их сопровождало.

Юрка сначала ругался на неё. Даже ссорился. Он боялся за мать. Боялся её потерять. Потому что – после неё, у него никого не оставалось. Кроме Дениса, конечно… Потом понял, что бесполезно ругаться… Всё равно, пока его нет дома, одиноким осенним вечером она достанет из потрескавшегося старенького шкафчика маленькую гладкую рюмку… Нет, она не пила много. Не много. Но регулярно… Лишь, когда приезжал сын она оставляла это занятие и увлекалась заботой о нём. Жарила котлеты. Вкусные, с капельками ароматного мясного сока. Пекла пирожки… Румяные, гладенькие и такие лёгкие, что можно съесть за раз невероятное количество… Гладила рубашки… Просто слушала его рассказы, или молчаливо смотрела с ним старые фотографии…

Кресло было большое и очень мягкое. Потёртые подлокотники, казалось, ещё хранили тепло Юркиных ладошек. И ладоней брата – как они дрались с ним в детстве за право забраться на него с ногами, укрыться мягким пушистым пледом и притихнув, слушать, как о чём-то советуется с мамой отец… Сейчас Юрка думал – зачем спорили-то? Ведь совсем немного досталось нехитрой этой радости братишке… Знал бы он, что его не станет так скоро – ни за что не ссорился бы с ним из-за кресла. Знал бы… Да если б он знал – не пустил бы их в тот вечер на злополучный концерт!

…Но в это воскресение они словно сговорились не доставать фотоальбом. Да и некогда как-то было – Юрка проспал полдня. А после магазина зашёл к Денискиной маме и передал ей деньги от сына. Надо будет передать Диньке, что его мама соскучилась. Давно дружище не выбирался к ней, всё у него личная жизнь… Юрка улыбнулся, вспомнив Надюшку и её пирожки. Славная девчонка… Они с Денисом здорово смотрятся. Подходят друг другу, что ли? Она так сияет, когда смотрит на него, а Денис… Юрка давно не видел друга таким. Будто у него невидимые крылья за спиной выросли.

Радостно за него, но всё же скучно без друга ездить. Нужно в следующие выходные его подговорить. Хотя он и сам собирался, но вдруг передумает… Кто знает их, этих влюблённых? Судя по их довольным физиономиям – времени для них не существует: счастливые минуты растягиваются в бесконечность, а ожидание встречи - сжимается в вакуум. Они сливаются со временем и не замечают его невидимого течения… Поэтому его им не хватает. И Денис пытается выкроить его побольше у судьбы… Отщипнуть кусочек от общения с кем-нибудь другим…

Хорошо ему, Юрке, что он не ведает, что это за таинственная тяга – любовь. Свободный человек. Относительно свободный, если можно назвать так студента. Время, конечно, отнимает эту свободу учебой, но вот его мысли не отнимает никто.

… До вечера он провозился, пытаясь разобраться с маминой стиральной машинкой. Очень нужное, и в тоже время, загадочное произведение человеческого ума: не знаешь когда и где начнёт течь… Когда уже он совсем отчаялся найти разгадку, его вдруг осенило, и он проверил фильтр. Конечно же, он засорился… Юре – ура! Машинкам - тоже. Пусть дальше стирает, и наполняет тишину квартиры уютным шумом.

Перед выходом решил ещё раз попить чаю. А то ещё ехать сколько, да по такой погоде… Поговорили с матерью, Юрка глянул на часы и обомлел: времени хватало только если идти в очень быстром темпе.

А после кота – только на то, чтобы бегом сокращать дорогу. А то придётся завтра утром… Ох, как неохота, давай же, Юрка, быстрее. Пусть бы прибавилось мозгов у Сониного кота…

Юрка свернул за дом. Здесь он иногда срезал путь – тропинка между домами прямиком вела к станции. Летом проще – потому что светло и всё видно, а сейчас там такая темень… Но что делать, иначе он просто не успеет!

Неожиданно кольнуло его внутреннее напряжение. Что такое? Он машинально прислушался… И увидел впереди тёмную фигуру, склонившеюся над неподвижно лежащим человеком. Машинально ускорил шаг…

- А ну, стой!

Вероятно, человек, так активно рывшейся в карманах жертвы, не был готов к Юркиному появлению. Он дёрнулся, попытавшись высвободиться. Но Юра вцепился намертво, вывернув ему руку.

- Положь на место, что взял!

Парень не шевельнулся.

- Ну! Глухой что ли? – он легонько двинул рукой. Парень взвыл. Тёмный кошелёк полетел на землю и шмякнулся в слякоть. Юрка развернул вора к себе. Какие люди!

- Ты что, не нашёл себе другого дела? – Юрка узнал бывшего одноклассника… Надо же так повстречаться… Не к добру. Паша Гришкин ещё в школе сверкал своими бандитскими наклонностями. «Зверь» - такое у него было прозвище… Да Юрка и забыл о его существовании, так ведь, нет же!

- А тебя, видать, в армии не добили? – ох, как не любили они друг друга… Особенно сейчас, в этой промозглой сырой темноте, - долго ты мне ещё дорогу перебегать будешь? – прошипел Гришкин.

- Долго. Пока не это… Перевоспитаешься, - сквозь зубы произнёс Юра, - вали отсюда, пока я сам не начал тебя воспитывать! Ну? Или ментов свистнуть? У них это лучше получится! – Он приподнял Пашку за воротник. Странно, что тот сегодня без дружков… Тем лучше ему, Юрке…

- Ну, Юра… Ты сам себе яму вырыл. Считай себя покойником, – уже издали донеслось до него.

Юрка не обратил внимания на угрозу. Потому что склонился над человеком, который не шевелился. Ох, похоже на электричку он сегодня не успеет… Гадкий рыжий кот!


… - Сотрясение. Не очень хорошо, конечно… Но трещин нет, гематомы тоже… - пожилой кругленький врач пытливо смотрел из-под плоских блестящих очков на Юрку. И на сидевшего рядом мужчину. Тот сидел на кушетке, спиной откинувшись к бежевой стене, и молча смотрел на доктора. И на Юрку. К приезду скорой он уже пришёл в себя, но так и не обронил ни слова. «Странно, - подумал Юрка, - на вид ему дашь не больше тридцати пяти. Худой, жилистый, загорелый… Но почему он такой седой? Не рановато ли?».

Он уже не торопился – бесполезно. А раз так – можно и посидеть, послушать. Может быть, помочь… Что ещё можно делать в таком настроении? Юрка старался не думать о предстоящем завтрашнем дне. Потому что невидимая дрожь пробегала внутри него при одной мысли о мокрой дороге утром. Да и не поймёшь даже – утром ли? Темно… Ох…

- По-хорошему, надо бы вас оставить, но у нас больница переполнена. Сами видели, – негромко сказал врач и вернул Юрку к реальности. Ладно с ним, с завтра… Разобраться бы сейчас.

Мужчина покачал головой.

- Мне лучше домой, - наконец сказал он, и Юрка удивился, какой глубокий и приятный у него голос. Совсем не подходит его измученному виду.

- Тогда пишите расписку, - вздохнул доктор, - и помните, что если будете себя плохо чувствовать, особенно в первые пару дней – приезжайте.

Незнакомец кивнул, сел за стол.

- Вы проводите? – попросил врач Юру, - Лучше на такси. Вы кем ему приходитесь?

- Случайным прохожим, - сказал Юрка.

- Я позвоню сейчас, - сказал мужчина. Сунул руку в карман. Растерянно посмотрел на Юрку. Потом пошарил в другом кармане. Судя по всему, телефона там не было…

«Ах ты, подлец! – подумал Юрка про Гришкина, - отвлёк кошельком ведь, скотина. Ладно, хоть его вернул…». Он достал свой мобильник, протянул его мужчине:

- Вы номер помните?

- Да, конечно, - отрешенно ответил человек. Набрал номер, подумал секунду, несколько раз нажал кнопку - видимо стёр, и набрал другой.

- Алло, Валера! – нет, Юрке определённо нравился этот голос. Вот бы хоть кто-нибудь так лекции читал, - Валера, ты дома уже?.. Мальчишки вернулись?.. Слава Богу!.. Да, попал… Нет, сейчас уже всё нормально... У тебя машина есть сегодня? Нет.. Ладно… Нет, ничего… Я приеду сейчас… Приеду, объясню… Не надо на ушах стоять, тем более из-за меня!.. Что?.. Не надо… Всё, Валер, телефон не мой, я еду.

Он медленно поднялся и протянул телефон Юрке:

- Спасибо…

… Юрка решил проводить его до дома. Так спокойнее будет – знать, что всё нормально закончилось. Он набрал телефон такси.

- Борис, - представился незнакомец, и протянул Юрке руку, - спасибо вам.

- Юрий, - откликнулся Юрка, - спасибо рыжему коту.

Борис усмехнулся:

- Рыжему? Не чёрному?

Юрка покачал головой:

- Только рыжие негодяи способны лазить по деревьям в такую погоду.

Странно, он не стал даже расспрашивать Юру о бандите. Хотя, что это изменит? Только сказал:

- Телефон жалко… Там столько фоток хороших было. А на компьютер их сбросить я не успел.

- Можно, наверное, попробовать найти, - нерешительно ответил Юрка.

Борис быстро посмотрел на него:

- Можно, наверное, да мне уезжать скоро…

Юра вздохнул. Помолчал.

- Я полицию не стал вызывать.

Борис кивнул:

- У меня там друг работает.

Ну вот… Не хватало ему ещё сейчас связываться с полицией! Дел у него мало разве? У него вообще зачёт завтра… Повезло, блин…

Машина завернула в переулок и затормозила у подъезда новенькой девятиэтажки. Борис вынул кошелёк, расплатился. Юрка выбрался из машины, помог ему вылезти. Мужчина постоял с минуту, потом слабо улыбнулся Юрке:

- Голова кружится… Я вас задерживаю, наверное?

- Нисколечки, - отозвался Юрка, - до завтрашнего утра я совершенно свободен, - и решил, что лучше пока не думать про это, - я провожу вас до квартиры. Мало ли…

- Спасибо, - снова сказал Борис.

Тускло горела жёлтая лампочка у подъезда. Удивительно, но дождя уже Юрка не замечал. Настолько привык… «Скоро мы мутируем в водоплавающих… Нет, в вододышащих и сухопутных» - подумалось ему. Борис набрал номер квартиры, и Юра услышал взволнованный звонкий голос:

- Кто?

- Шурка, это Борис.

Затренькала дверь, распахнув темноту подъезда. Юра чуть не полетел носом, споткнувшись о низкую ступеньку. Почему тут нет лампочек?

- Осторожнее, - услышал он.

Лифт не работал. Всё к одному. Что ещё его ждёт сегодня для полного счастья? Или хуже настроения уже не будет? Действительно, куда хуже-то…

- Нам на пятый этаж, - вздохнул Борис.

Несколько раз они останавливались. Борис опирался на перила и стоял так, не шевелясь, закрыв глаза. Юрка терпеливо ждал. «Бедняга, вот ему хреново, наверное, - посочувствовал он мужчине, - куда его понесло ночью?». Не, ну Юрку тоже понесло, конечно… «А ведь на его месте мог быть кто угодно… И мать…» - щёлкнуло в нём запоздалым ужасом. Жестокий мир.

За аккуратной железной дверью с блестящим выпуклым глазком послышалась возня. Пискнул замок, и с порога Юрка встретился с тремя разными взглядами мальчишечьих глаз. Тревожных. Виноватых. Удивлённых. Стоп!

Удивлённые, широко распахнутые, детские серые глаза где-то он уже видел… Нет, точно видел!

- Славка?!

Самый мелкий из троих пацанов моргнул удивлённо. Пристально посмотрел на Юрку. Вспомнил…

- Юра?

Точно, это он. Загадочный мальчишка, доставивший им с Денисом прошлым летом столько хлопот! Как он внезапно появился тогда в поезде и потом бесследно растворился на вокзале… Он, кажется, говорил тогда, что отстал от брата. Выходит, нашёл его? Раз тянет его за рукав и радостно говорит ему:

- Антон! Это Юра! Помнишь, я тебе рассказывал?

Удивительный сегодня день! Юрка почувствовал, как сползает с него ком прошлогодней вины. Потому что он обещал помочь малышу найти родителей или брата, и потерял его…

Он не успел додумать, потому что встретился с ещё одной парой глаз. Уже не мальчишки. Рыжих, очень внимательных и тоже тревожных. Обладатель их быстро подошёл к Борису.

- Борь…

- Сейчас, Валер, я отдохну немножко, - тихо ответил Борис и попытался снять забрызганные ботинки, но тут же оставил эту затею. Устало прислонился к двери. Взгляды жгли тревогой. Вопросами. Борис молчал. Юрка решился объяснить, глядя в пытливые глаза Валеры:

- Стукнули по голове и забрали мобильник. Мы из больницы. Сказали, что перелома нет, сотрясение, хотели оставить, но там нет места.

Сказал, и почувствовал, как загустел от напряжения воздух. Борис прошёл в комнату, сел на диван. Откинулся на спинку. Антон уселся рядом. Юрка заметил, что у него такие же синие, как у отца глаза. Так, если он отец, то кто же тогда ему Славка? Ведь в ту встречу в поезде, малыш говорил, что Антон ему не брат. Или брат? Что-то он перепутал… Не, ну они так похожи! Нужно будет спросить у Дениса…

- Проходите, - сказал ему Валера.

- Это Юра! – снова сказал Славка.

Юра нерешительно задумался. Хотелось расспросить Славку, поговорить с ним… Всё же он переживал за мальчишку. И, честно говоря, не надеялся его найти, тем более, что в полиции тогда ему ничего внятного не сказали. А здесь он – целый и невредимый… Вытянулся и, как это сказать? Поправился что ли? Тогда он запомнился Юрке маленьким и тощим. А сейчас – уверенный такой, довольный парнишка, хотя в глазах ещё темнеет тревога за отца. Но это точно Славка! Юрка отчетливо помнил этот серьезный, не детский взгляд тёмно-серых глаз, светленькие насупленные брови. Интересно, а сдержал ли он своё слово? Юрка сдержал: после разговора в поезде ни разу не взял в руки сигареты. Хотя в армии, порою, очень хотелось…

Открылась входная дверь, он оглянулся. На пороге стояли две женщины. Мокрые, взъерошенные и испуганные.

- Валера, Боря пришёл? - с волнением спросила одна из них.

Это, наверное, жена. Потому что, не дождавшись ответа и мельком глянув на Юрку, она быстро прошла в комнату. Юра услышал, сердитый, звенящий страхом голос:

- Боря, что случилось? – и упрёк мальчишке, - допрыгался?

Юрка захотел ретироваться. Неловко ему стало. Столько народу… Ладно, главное всё в порядке – Борис не один, а раз так, то лучше он пойдёт. Конечно, хочется пообщаться со Славкой, да и с остальными тоже, но им сейчас не до этого.

- Я пойду, - сказал он Валере, - мой номер у вас есть. Если понадобится – звоните, - и встретился с умоляющим взглядом стоящего в дверях Славки, - Славка, я здесь живу. И телефон мой у вас есть. И Денису я скажу про тебя.

- Постой, - сказал Славка. – Юра, не уходи!

- Постойте, - сказал щуплый мальчик в полосатой футболке, с щетинистой стрижкой русых волос. Он до сих пор внимательно смотрел то на Юру, то на Бориса с Антоном. Вид при этом был у него виноватый.

Вторая женщина, молча посмотрев на всё, разделась и сказала:

- Останьтесь. Я чаю сделаю. Расскажите, что случилось.

Ну… Всё равно сейчас он в Москву не поедет… Должно же быть какое-то завершение у сегодняшнего дня… И всей этой истории… И Славкиной истории. Интересно узнать всё-таки, как он здесь оказался. Разобраться, наконец. К тому же здесь его никто не гонит… Удивительно, как вовремя он прошёл мимо соседкиного кота!


Глава 9

Выходной среди недели


Это невероятно, но сегодня их отпустили с занятий! Не со всех, конечно: лекцию Денис решил прогулять. Ну кто пойдёт на одну-единственную пару, когда вдруг среди недели выпадает неожиданный выходной?! Может, найдётся такой умник, но это не Денис. Оттого, что он пропустит её – никто не пострадает. По крайней мере, он на это надеялся.

Вчера он остался на работе в ночь и, поэтому, в среду мог не приходить в бар. То есть, вчера он работал за среду. Просто его попросили, а он согласился. И не зря, получается, согласился! Потому что, когда утром он пришёл в универ – оказалось, что первой пары не будет. А раз так… У него впереди целый день!

Чем его занять: отправиться в общежитие спать или… Или сделать Наде сюрприз? Она ведь не знает, что он сегодня свободен. Денис недолго раздумывал, машинально глотая остывший каппучино с какой-то засохшей булочкой, завалявшейся в университетском буфете. Поспать он может в автобусе, да и на работе ему удалось вздремнуть пару часов. А вот такой вот день – неизвестно, когда ещё выпадет!

… Автобус двигался медленно. Пробки, пожалуй, сейчас были единственной досадной неприятностью. Хотя, неприятностью ли? Полтора часа спокойного сна ему обеспечены… Какие замечательные у него наушники, зря он жалел денег на них. Звук такой, что полностью уносит в музыку! Закроешь глаза, - и вот он – любимый Шевчук. Голос – как живой… Как на концерте, нет - лучше! Потому что на концерте – помехи, а здесь – голос чистый и близкий. И никаких шумов – звукоизоляция полная. И нет противных проводов, которые так мешались ему в старых наушниках… Пока автобус делал вид, что едет, Денис, прислонившись к запотевшему пыльному стеклу, сам не заметил как заснул. А проснулся только тогда, когда возле него стояла какая-то женщина и трясла его за плечо. «Тебе это снится… Снится…» - мелодично пел в динамиках Сплин. Денис некоторое время соображал, где он вообще, что вчера было, и какое сейчас время дня.

- Приехали! – услышал он, сняв наушники. Всё, понял, он к Наде едет. Отлично!

- Спасибо, - кивнул он женщине и выскочил на мокрый асфальт. Посмотрел на часы: два часа в пробках! Ну, сжигатели бензина… Ладно, зато он хоть выспался.

Надюшкин университет находился на юго-западе Москвы. В метро Денис загрузил интернет и посмотрел расписание Надиной группы, а заодно и разобрался, как ехать: Надя говорила, что от метро к ним ходят автобусы и маршрутки.

На выходе бабушки продавали маленькие розы. Честно говоря, Денис не понимал толку покупных цветов: сейчас они красивые, но ведь через пару дней - завянут. И придётся их выбросить. Зачем тогда покупать? Уж лучше тортик или конфеты. Но Надя, как и большинство девушек, любила цветы. Она так радовалась, когда он дарил их! Денис купил большой букет розовых и нежно пахнущих капелек-бутончиков. Представил, как улыбнётся девушка и улыбнулся сам.

… Ещё издали он увидел вход в университет: возле него толпилась кучка ребят в белых халатах. «Сборище будущих докторов, - удивился Денис, - Ого!». Такого ему ещё не приходилось видеть: почти каждый из молодых представителей медицины в руках держал сигарету, выпуская в серую пелену воздуха клубы синего дыма… Хм… Ну, а кто сказал, что врачи – самые здоровые люди?

Денис вынул паспорт, протянул его охраннику. И – оказался в большом зале университета. На минуту остановился: здесь белых халатов было ещё больше. Весёлые девчонки ходили толпами, что-то горячо обсуждая. Кто-то уткнулся в учебники, сидя на одиноких железных стульчиках и, наверное, пытался зубрить. Несколько ребят сгрудились возле маленьких столиков буфета. Один высокий парень в очках и помятом халате что-то медленно и долго объяснял другому - пониже и кругленькому. «Ботаник» - подумал Денис. Зал гудел разговорами, иногда эхом рассыпая чей-то смех, подмигивал светом белых ламп, отзывался шорохом шагов, хлопаньем дверей и, казалось, жил какой-то своей, особенной жизнью, которая его, Дениса, никаким боком не касалась. Будто сейчас он попал в другое пространство…

Пространство пространством, а через пятнадцать минут должны были закончиться Надины занятия. Нужно было искать кафедру латинского языка. Что, судя по размерам университета, было сделать нелегко. Денис подошёл к кучке студентов возле буфета.

- Ребят, скажите, где тут кафедра латинского языка?

На секунду все замолчали и уставились на него, потом одна девушка с тёмной аккуратной чёлкой, в коротком белоснежном халатике, указала Денису на лестницу за стеклянной стенкой возле буфета:

- Поднимешься по этой лестнице на следующий этаж. Пройдешь прямо, вдоль панно, увидишь воздушную лестницу, поднимешься по ней и повернёшь направо. Там и будет кафедра.

Денис кивнул, пытаясь запомнить. Ладно, если что он спросит у кого-нибудь…

«Воздушная лестница, панно, - усмехнулся он, - действительно, другой мир… Так, ну и где же?». На втором этаже была ещё одна огромная зала. Слева – ряд длинных окон, тянувшихся от пола и до потолка. Справа… А справа, вероятно и было то самое панно. Большая картина занимала всю стену. Денис невольно замедлил шаг и присмотрелся к розовым и коричневым потускневшим краскам. В центре картины была изображена женщина. Она сидела на стуле и прижимала к себе младенца. Её ласковый взгляд был обращён только на него, словно женщина не замечала собрания вокруг. В нескольких метрах полукругом стояли столы, за которыми собралось большое количество мужчин разного возраста. По их напряженным лицам, вопросительно приоткрытым ртам, глазам обращённым друг к другу и женщине можно было понять, что они что-то горячо обсуждают. Что?.. Картина тоже была частью другого мира. Непонятной частью. «Надо будет спросить у Нади, как она называется» - мимоходом подумал Денис, и, повернув голову, увидел перед собой лестницу посреди залы, ведущую на третий этаж. «А, это, наверное, и есть воздушная лестница!» - подумал он и посочувствовал бедным студентам, которым приходится столько ходить. У него университет поменьше…

Поднявшись, он увидел ворота, над которыми краснели буквы: «Деканат педиатрического факультета». Ребята говорили, что нужно свернуть направо… И точно, здесь над входом в длинный бело-серый коридор, красовалась надпись: «кафедра латинского языка». Денис облегченно выдохнул и прислушался к звукам, доносившимся из закрытых дверей: за одной из них занималась Надина группа. Вынул телефон, посмотрел на часы: скоро должно закончиться занятие… Хорошо… Только нужно не пропустить.

Пусто. Тихо. Скучно. Равнодушно горят лампы. Чтобы занять время, Денис подошёл к стенду с надписями и стал их читать: «Занятия в аудиториях. Отлично, у Нади – в третьей… Какие-то статьи… Латинские высказывания…» – он хмыкнул, присмотрелся к непонятному шрифту. Машинально пробежал по переводу внизу каждой фразы: «Врач, исцели себя сам!» - Денис усмехнулся, вспомнив толпу курящих студентов возле парадного входа… «Управляй своим настроением, ибо оно, если не подчиняется тебе – повелевает» - интересно, надо запомнить… Последняя фраза почему-то зацепила его: «Светя другим – сгораю сам». Денис внутренне напрягся: красиво, конечно, сказано, но он не собирался сгорать. Не хотелось – раньше времени… Разве нельзя светить, не сгорая? Или и вовсе не светить, кто они ему, эти «другие»? Наверное, это для докторов фраза. Они ведь кучу времени проводят с больными, отдают им свои силы. Не все, конечно, но есть и такие… «Постой, а пилоты не отдают, что ли? Рейсы порою занимают много времени, а если какая-нибудь аварийная ситуация… Порой не только силы, но и жизни… А если – не гражданские, а испытатели? Там вот действительно можно сгореть за одну секунду. В буквальном смысле… Но вот нужно ли это другим?». Его матери точно такое не нужно… Наде, наверное, тоже. А зачем тогда?

Внутренний спор закончиться не успел: распахнулась дверь, и притихший коридор оживился гулом толпы первокурсников. Они вывалились в него, как маленькие рыбки из банки-аквариума – в море. Они смеялись – на сегодня это была последняя пара.

«Так, и где же Надя?» - встревожено подумал Денис и хотел было уже уточнить у кого-нибудь, какая это группа, как вдруг увидел её, выходившей из кабинета с какой-то девчонкой. Надя кивала, внимательно слушая её, а коричневые непослушные колечки, подпрыгивая, рассыпались по коротенькому белому халатику. В нём она была очень стройной. Красивой… Денис услышал её голос и почувствовал, как у него вырастают крылья.

- Надя! - окликнул он её.

Девушка оглянулась.

- Динька! – засветилась она. И Денис понял, как же он соскучился по её улыбке, худеньким плечикам, нежным щечкам, по усталым, но сияющим недоверчивой радостью, детским глазам. По ней… Вот кого не хватало ему эти три дня!

- Держи, - он отдал ей цветы. Надя уткнулась в них носом.

- Ох, Динька, - тихо восхитилась она. Денис тоже засиял. И почему-то смутился:

- У нас сегодня нет занятий. Может, погуляем?


… Цепкие сумерки сиреневой акварелью залили оживлённые улицы. Город зажёгся миллионами фонарей. Брызги на гладком асфальте отражали их разноцветными каплями. Уютно светились вывески магазинов. Тёплый пар окутывал выходивших из метро людей, таял, превращаясь в сырость, размывающую краски. Мокрые палатки сувениров собирали одиноких приезжих. В вечернем небе красными каплями алели звёзды Кремля.

Денису нравилось всё: и суета вечернего метро, и притихший в осенней дрёме Александровский сад, и редкие озябшие скелеты деревьев, и мокрые ровные кирпичики площади. Надя улыбалась и держала его руку тёплой своей ладошкой. «Как маленькие», - мелькнула у него мысль, но сейчас ему это тоже нравилось.

Они решили поехать на Красную площадь: Надя захотела. Для неё это было в диковинку, она рассказывала Денису, как в школе, зимними вечерами мечтала побывать там и увидеть всё вживую. Ну и отлично: оттуда можно пройти до Третьяковской. Это её ветка, Наде потом удобнее будет возвращаться, а дорога красивая: там и цветные фонтаны, и мостик влюблённых с бесчисленным количеством замочков, и Репинский парк, где по вечерам собираются неформалы, и крутят огоньками на длинных верёвках, выделывая разные фокусы. Ему всё равно, где гулять, а Наде – будет интересно. Почему-то очень хотелось её обрадовать…

Между зданиями московского музея искрилась жёлтыми звёздами маленькая часовенка. Денис бы не заметил её, если б не Надя. А она – удивилась:

- Ой, давай зайдём!

Денис пожал плечами.

- Зачем?.. Ну давай.

Часовня согрела их тёплым светом множества мерцающих свечей. Денис встал возле входа, наблюдая, как Надя подошла к большому образу, постояла перед ним, зажгла ещё один огонёк. Добрые, ласковые глаза Матери смотрели на Дениса, как живые…

Когда они вышли из храма, Надя смущенно спросила:

- А ты не веришь в Бога?

Денис покачал головой:

- Не знаю… Наверное, нет. Я особо не задумывался. А когда задумывался – ни к чему не приходил…

Надюшка быстро посмотрела на него. Осторожно спросила:

- О чём задумывался?

- Ну… - Денис усмехнулся, - о Боге. О нас. О том, нужны ли мы Ему, если Он есть…

- Понятно…

- Мне всегда становилось грустно от этих мыслей. И я решил больше не думать об этом.

- Грустно? Динь, а почему?

Денис сбавил шаг. Посмотрел в Надины глаза. Она смотрела на него с интересом. С участием. Без насмешки.

- Потому что… В мире столько пакостей. Каждый день умирают люди. Почему Бог допускает это?

Слова белым паром тревожили плотный осенний воздух. Надя вздохнула. Помолчала, потом сказала негромко:

- Денис, а ты уверен, что там им будет хуже, чем здесь?

Он сбился.

- Нет… Но я и не уверен в существовании другого мира. Даже если и допустить, что он есть и там им лучше, то почему Бог обрекает их здесь на мучения? Зачем?!

- Разве Бог?

Денис хмыкнул. Посмотрел на свои забрызганные кроссовки, машинально отмечая: хорошо, что они не промокают…

- Не, ну я понимаю, что люди дураки! Не все, конечно, - быстро поправился он, - но есть такие. Но почему, почему, Он их не остановит? Ведь так горько смотреть, как мучают другого…

- А ты уверен, что Он не пытается их остановить?

- Не знаю. А ты сама как думаешь?

- Я думаю, что пытается. Только вот мозги у человека так сразу не поменяешь… - грустно сказала Надя, - а намёки почему-то замечают не все...

- Но Он ведь всё может…

Загрузка...