Целый месяц я жила буквально на два фронта. Не в силах побороть искушение, я встречалась с Олегом снова и снова, каждый раз давая себе слово, что это последнее свидание, что больше ничего не будет. Но все повторялось. Я была просто слабой влюбленной женщиной, и все, на что меня хватало, – это не приглашать Олега домой. Да он к этому и не стремился. Я приезжала в его маленькую холостяцкую берлогу – съемную однокомнатную квартирку в Купчине, где на крошечной кухне вполне миролюбиво уживались тараканы и муравьи, а в окнах были такие щели, что при ветреной погоде занавески на окнах колыхались, и мы как сумасшедшие занимались любовью на большой продавленной тахте. Тахта скрипела, я стонала, соседи снизу начинали стучать шваброй в потолок, и мы застывали на миг, а потом опять начинали дуэт двух тел. Иногда мы перемещались на кухонный стол, или в ванну, или прямо на пол. Я была счастлива в такие минуты.
Я забывала обо всем.
Знакомые, с которыми я случайно встречалась в эти дни, говорили, что я сильно похудела, что свечусь изнутри, что у меня безумный вид. Я и была безумна. Я забросила бизнес, наплевала на пиар, на имидж и думала только о нас с Олегом. Ни молчаливое неодобрение Николаева, ни подозрительные расспросы матери, ни истерики моего арт-директора меня не трогали. Единственным сдерживающим фактором служила Алиска. Я не имела права рисковать ее психикой, потому и не хотела, чтобы она знала о моем романе. Я не верила, что у нас с Олегом может получиться что-то серьезное. И потому существующее положение вещей меня вполне устраивало. Для публичных выходов у меня был Виктор, для души и тела – Олег. Это было нечестно, это было цинично, но очень жизненно. Это только в сказках бывает добро или зло, черное или белое, а настоящий мир состоит из полутонов. Олег ни разу не заикнулся о том, что хочет официально оформить наши отношения, да и как он мог? Формально я была все еще замужем. К тому же мы с Олегом ни разу не обсуждали Николаева и его роль в моей жизни, так что я не задавалась вопросом о том, что он думает по этому поводу.
Все это продолжалось до тех пор, пока совершенно случайно Олег не столкнулся с Виктором по служебной надобности. Узнав, что его «соперник» является не просто бизнесменом или ресторатором, как он почему-то полагал, а служит в параллельном ведомстве, да еще и в столь высокой должности, Олег пришел в ярость.
– Оля! Ты должна определиться! – с жаром напирал он. – Так больше продолжаться не может. Ты должна совершенно ясно дать понять этому господину, что не станешь больше с ним встречаться.
– Это еще почему?
– Как почему? Потому что теперь у тебя есть я.
– Олежек, но Виктор мой старый друг, и я не намерена отказываться от его дружбы. Я и без того обижаю его своим невниманием. После того нашего с тобой свидания в клубе я не виделась с Виктором ни разу!
– Вот и отлично! И держись от него подальше. Зачем вообще он тебе нужен? Мы же любим друг друга!
– Я не спорю, любим. Но так было и раньше. И чем это кончилось? Ты развернулся и ушел, а я осталась… – я чуть не проговорилась, с губ уже готова была сорваться фраза про «ребенка на руках», но я смолчала.
– Больше этого не повторится! Я никогда тебя не оставлю!
– Это пустой разговор. Виктор мой друг.
Я знала, что Олег не сможет отказаться от меня. Мне было больно при мысли, что он считает, будто делит меня с другим мужчиной, но открывать ему правду я не хотела. А когда Олег устроил мне грандиозный скандал, предлагая выбрать, либо он, либо Николаев, я намекнула, что выбор может быть сделан не в его пользу, и напомнила, что один раз ревность уже сослужила ему недобрую службу. Олег заскрежетал зубами и прошипел, что он так этого не оставит, но тем не менее вопрос был отложен. Подозреваю, что Олег планировал подойти к делу с другой стороны и поговорить откровенно при случае с Николаевым, планируя меня банально отбить.
Виктор тоже был недоволен. Совсем другим тоном, ворча и посмеиваясь, он говорил мне почти то же самое, что и Олег.
– А твой майор серьезно настроен. Сегодня так и сверлил меня глазами.
– Не обращай внимания.
– А вдруг он вызовет меня на дуэль и убьет, как Дантес Пушкина?
– Он не Дантес. И я почему-то уверена, что ты стреляешь лучше.
– Но мне совсем не хочется его убивать. Честно говоря, он мне даже чем-то симпатичен. Может, расскажешь ему все как есть?
– С ума сошел? Он тут же станет настаивать, чтобы мы объявили всему свету, что теперь я с ним!
– А почему бы и нет? Ну, будут все думать, что ты меня бросила, и что с того? Представим все так, будто мы расстались друзьями по «сроку давности». Ты мне уже давно как дочь, и я надеюсь выдать тебя замуж за хорошего человека.
– О свадьбе и речи не идет! Пусть все остается, как было. Олег ничего не должен о нас знать.
– Оля, я не понимаю, ты чего-то боишься или тебе просто нравится его мучить?
Ох, как же прозорлив бывал порой Николаев! Прав он, на все сто процентов. Мне нравилось дразнить Олега, укрощать его бурную ревность, из-за которой мы когда-то так глупо расстались. И в то же время я действительно боялась объявить светскому обществу (а значит и всему миру) о своем разрыве с Виктором. Мой близнец был уверен, что это нецелесообразно. Марио и его сторонники были хоть далекой, но реальной угрозой. И пришел такой день, когда эта угроза приблизилась вплотную.
Это был ничем не примечательный воскресный день. Алиса еще вчера уехала к бабушке, оставшись там ночевать, и я могла позволить себе расслабиться. Я поздно проснулась, умылась, позавтракала, погуляла со Складочкой. Отметила, что собаке нужен хороший моцион, она совсем растолстела. Подумала, что я в прекрасной форме, что до вечера еще масса времени и я могу встретиться с Олегом. Телефонный звонок застал меня в самом благодушном расположении духа. Я едва не напевала, снимая трубку.
– Ольга, это ты? – раздался смутно знакомый далекий голос.
– Кто это?
– Я, bella . Не соскучилась по муженьку? Губы у меня онемели, а в горле застыл ледяной ком.
– Марио? – едва сумела выговорить я.
– Узнала! – издевательски пропел муж. – Это меня радует.
– Ты пропал так внезапно и не появлялся два года!
– Девочка моя, только не говори, что провела их, скорбя и рыдая. Ты же встречалась с Рикко?
– Да. И сказала ему, что не желаю иметь отношения к твоим делам!
– Он мне так и передал. Но ты нам здорово помогла. Передала дискету, перечисляла деньги. Ты послушная девочка, все делала правильно.
Марио изменился. Он и раньше вполне был способен меня напугать, теперь же я была просто в ужасе. Похоже, та влюбленность, которую он испытывал по отношению ко мне и которая раньше заставляла его быть лояльнее, испарилась без следа. Теперь я имела дело с хладнокровным, жестоким наркоторговцем, использующим меня и мою дочь в качестве прикрытия.
Я готова была ждать от него любой подлости. И мой страх оправдался.
– Bella , я начинаю новое дело, и для этого мне нужна семья.
– При чем здесь я?
– Ты моя законная жена. Это имеет значение.
Пауза была гнетущей. Я тяжело и часто дышала в трубку, не зная, что возразить. Марио был прав. Мы женаты, и это факт.
– Денег будет теперь больше, значительно больше. Я хорошо тебе заплачу, – продолжил он, не дождавшись ответа. – Ты должна будешь взять Алису и приехать в Милан.
– Ни за что!
– Думаю, Алиса не забыла папочку. Кстати, ты там не забеременела за это время? Это было бы кстати…
– Подлец! Да как ты смеешь?!
– Если ты все сделаешь правильно, то года через два-три я, возможно, отпущу тебя. Даже дам настоящий развод. И может быть, позволю оставить у себя Алису. А может, и нет!
– Сволочь!
– Советую тебе поучиться хорошо себя вести. Кажется, ты забыла, что такое настоящая итальянская жена?
– Марио, неужели ты думаешь, что после всего, что было, я соглашусь опять жить с тобой одной семьей?
– А у тебя нет выбора. Ты или сделаешь все, как хочу я, или вообще пожалеешь о том, что живешь на этом свете. Это несложно устроить. К тому же не забывай о девочке!
Угроза была реальной. Марио не блефовал.
– Марио, ты требуешь слишком многого, – устало сказала я.
– О! – обрадовался Марио. – Вижу, моя женушка перестает горячиться и начинает думать головой. Знаешь, в Италии есть чудесный обычай. Очень мудрый старинный обычай. Под Новый год люди выбрасывают из окон весь ненужный хлам. До Нового года осталось меньше двух месяцев. Я предлагаю тебе выбросить все то плохое, что у нас с тобой было, и начать заново. Новый договор. Большие деньги. Ты, я и дочь. Вы действительно нужны мне, и я готов хорошо платить.
– Что ты хочешь?
– Вот это другой разговор. Аннулируй все срочные дела. Распродай лишнее имущество. Даю тебе на это неделю. В конце следующей недели я тебе позвоню и скажу, где именно в Милане мы встретимся. Тебе все понятно?
– Да.
– И не вздумай обращаться к властям. Сгною! Он повесил трубку. Я тихо сползла по стене на пол. Потом схватила телефон и стала тыкать в кнопки. С третьего раза мне удалось набрать нужный номер. Сотовый телефон Николаева не отвечал. Такого на моей памяти еще не было. Я презрела все условности и позвонила ему домой. Люда очень вежливо и корректно ответила, что Виктор уехал на рыбалку и будет только вечером.
Я закрыла глаза. У меня была неделя. Целая неделя впереди. Но я не могла ждать ни минуты. Меня трясло от страха за себя и за ребенка. Я не могла оставаться в квартире одна. Поколебавшись мгновение, я решила обратиться к Олегу. Вряд ли он чем-то сможет реально помочь, но вот успокоить меня просто обязан.
Когда Олег приехал, я капала себе валерьянку и рыдала, утираясь бумажными салфетками. Французский коньяк, испытанное средство простив стрессов, не подводившее меня ни разу в течение многих лет, почему-то не действовал. После первой же рюмки меня вырвало, а запах алкоголя начал вызывать стойкую тошноту. Похоже, мои нервы сдали окончательно, не выдержав страшного напряжения.
– Оленька!
Олег показался мне воплощением надежной стены, за которую можно спрятаться от всех врагов, крышей, способной заслонить от непогоды. Я упала в его объятия прямо в прихожей, уткнулась в плечо, орошая его слезами и не давая Олегу даже снять верхнюю одежду.
– Оленька, да что с тобой? Что случилось?
– Марио звонил!
Олег меня неправильно понял. Лицо у него застыло, окаменело.
– Он хочет вернуться к тебе? Нам придется расстаться?
– Нет! Да нет же! Он хочет, чтобы мы поехали в Италию! Ох, Олежек, ты же ничего не знаешь!
Я потянула его на кухню. Усадила за стол, а сама плюхнулась на соседнюю табуретку. Олег чисто автоматически налил себе коньяка прямо в чашку. Залпом выпил. Лицо у него было белым– белым, бледность проступала сквозь загар.
– Чего я не знаю?
И тут меня прорвало. Полуплача, полусмеясь, на грани истерики я рассказала ему все. Что никогда не любила Марио, а вышла за него замуж от безнадеги, потому что не было денег, болела Алиса, жизнь казалась беспросветной мглой. Рассказала, что наш брак был всего лишь деловым соглашением, а не уютным любовным гнездышком. Что за внешним лоском стояла страшная ложь. Рассказала, как сильно Марио пил, каким он становился неуравновешенным, как бил меня, сам не соображая, что творит. Как ходил по бабам, спал с моими же подругами, а я вынуждена была делать вид, что ни о чем не подозреваю. Всхлипывая, как ребенок, я поведала о том, что мой муж оказался замешан в аферу с наркотиками, и о том, как я выяснила, что мы с ребенком были для него лишь удобной ширмой. Прикрытием. Рассказала про Николаева, про то, что мы всего лишь друзья. И что видимость любовных отношений до сих пор казалась мне хорошей защитой.
На этом месте Олег впервые позволил себе прервать мои сумбурные излияния.
– Ты хочешь сказать, что никогда с ним не спала?
– Нет! Виктор отличный друг, о большем никто из нас не помышлял! Я и с его женой в прекрасных отношениях.
– Ты это серьезно?
– Ну конечно! До нашей с тобой встречи этой осенью у меня мужчины почти два года не было!
– О, господи! И ты молчала?! Но почему?
– Ах, Олег, какая теперь разница! Виктор был моим щитом. Надежной опорой. А ты в любой момент мог снова исчезнуть!
– Куда же я денусь от тебя, глупая?
Он обнял меня, привлек к себе, начал целовать. Но я сумела найти в себе силы и отстраниться.
– Олег, неужели ты не понимаешь? Мне Марио только что звонил. С угрозами. Он хочет все начать заново.
– Я тебя никуда не отпущу.
– Я никуда и не собираюсь. Но надо что-то делать. Николаев мне поможет, он обещал. Мы много раз с ним обсуждали возможность такого развития событий… Только его сейчас дома нет.
– Оленька, я сам тебе помогу.
Я пренебрежительно махнула рукой.
– Да что ты можешь? Марио не карманный воришка, он птица высокого полета.
Олег засмеялся. Легко, иронично, даже как– то покровительственно.
– А ты думаешь, я простой военный? Потому что живу в халупе и служу в армии? Оленька, любовь моя, да у меня столько денег, что я спокойно смогу перекупить у тебя твой фешенебельный клуб.
– Как это? – обиженно возмутилась я, шмыгая носом. – Ты не сможешь, он очень дорогой.
– Но ты же его купила. Или тебе муж подарил?
– Нет, я сама купила. Но мне для этого пришлось вкалывать с утра до вечера, повышая рейтинг ресторанов Марио, и деньги я копила больше года. Да и потом, когда я «Зазеркалье» только открывала, клуб стоил значительно дешевле.
– Хорошо, убедила. Но денег у меня действительно более чем достаточно. Ты даже представить себе не можешь, как хорошо зарабатывают люди на Крайнем Севере. А если еще заняться предпринимательской деятельностью, самую малость используя свое служебное положение…
– Перевозя коров на истребителях, как в «Особенностях национальной охоты»?
– Что-то вроде, – улыбнувшись, кивнул Олег. – И связей моих хватит, чтобы прищемить хвост десятку террористов международного уровня. Ты никогда не интересовалась моей жизнью, моей карьерой. Но уверяю тебя, я достиг многого. И я обещаю, что никакой наркоторговец, будь он хоть трижды миллионер, и пальцем к тебе не прикоснется!
– Он еще и мой муж. С этим ничего не поделаешь.
– Ему придется дать тебе развод!
Сказано это было так уверенно, что я почему-то сразу успокоилась. Поверила вмиг, что все у меня теперь образуется.
– Олежек!
Через секунду я уже была у него на коленях, а он гладил меня по волосам и ласково обнимал за плечи.
– Ну все, все. Успокойся. Теперь все будет хорошо. Я поговорю со своими ребятами. И Виктор Иванович тоже подключится. Вы и правда просто друзья?
– Да. Я же тебе сказала.
– Вот старый лис! А все уверены, что у вас роман. Я тебя так жутко ревновал…
– Это тебе полезно.
До вечера мы оставались в моей квартире. Но не занимались любовью, как можно было подумать. Мы просто были вместе. Как будто жили одной семьей. Я готовила обед, кормила Олега, мыла посуду. Олег развил бурную деятельность, кому-то звонил, разговаривал то мягко, то на повышенных тонах, а закончив разговоры, наточил все ножи на кухне и починил уже неделю протекающий кран. Обычная семейная идиллия. Сталкиваясь в коридоре, мы мимолетно касались друг друга, сидя рядом на диване сплетали пальцы, и я клала голову ему на плечо. Все выглядело так, будто мы давно уже муж и жена, мы ухитрились даже посмотреть по телевизору какой-то совершенно бессмысленный американский фильм. Непонятно как, но присутствие мужчины в доме неуловимо чувствовалось во всем. Причем присутствие основательное, надежное, пусть не изящное, но очень уютное. И становилось понятным, что это не короткий визит Коли, от которого атмосфера становилась тяжелой и неповоротливой, а обои начинали неодобрительно коситься со стен. Не лихорадочная нездоровая аура Марио, взрывающая весь дом то фейерверками возбуждения, то необдуманной ярости. А именно появление заботливого хозяина, который незримо находится в каждом уголке и поддерживает своим авторитетом не только членов своей семьи, но и сами стены. Поразительно, но приходя к Олегу в гости, я этого не замечала. Не было там этого ощущения настоящего дома. А здесь было. И от это– го становилось так хорошо и уютно, что я и не представляла, как же я могла раньше без этого жить. Мужской голос, тяжелая поступь, легкий запах одеколона там, где он только что прошел… От всех этих второстепенных мелочей феминизм и самостоятельность моего близнеца таяли, рассыпались в прах, да и сама Ольга стыдливо пряталась где-то в глубине сознания. Зато на волю вырывалась Ляля. Скромная, добрая, нежная, мечтающая о доме и семье, ничего не имеющая против того, чтобы всю жизнь посвятить домашнему хозяйству и любимому мужчине. Ляля, так давно томившаяся в заточении, любящая и грезящая о любви. Совсем юная, наивная, неискушенная. Та Ляля, которая очаровала когда-то молодого курсанта под звездами ночного города.
До самого вечера я наслаждалась этим дивным ощущением и обществом любимого мужчины. Вечером позвонил Николаев. Не будь он мне так нужен, я почувствовала бы досаду оттого, что наше с Олегом уединение нарушено. Но Ляля сделала меня терпеливой и разумной. Поэтому я спокойно поговорила со старым другом, поинтересовалась, насколько успешно прошел сбор грибов, рассказала о том, что намерена теперь совершенно открыто встречаться с Олегом, и коротко ввела Виктора в курс дела относительно Марио. Николаев сразу же сделал стойку. Я воочию представила, как он напрягся, втянул живот и плотоядно облизнулся. С Марио у него были свои счеты. Чтобы не терять времени по пустякам, так как было уже довольно поздно, я передала трубку Олегу. О чем они там разговаривали, мне было неинтересно. Не думаю, что обсуждали подробности всей операции, скорее делились планами и краткой информацией. Я только надеялась, что Олег не будет в десятый раз подряд, на всякий случай, допытываться, был ли Виктор моим любовником или нет. Это было бы попросту смешно.
За Алисой я поехала одна, проводив Олега и почти полностью успокоившись. Я сильно опаздывала и тем не менее почему-то не волновалась по этому поводу. Капризную Лисичку, попытавшуюся было возмущаться этим фактом, осекла строго, но без излишней резкости, по-женски мягко. Мама посмотрела на меня странно, однако вопросов не задавала. Да я и не стала бы ей отвечать. Я ощущала себя какой-то другой, более полноценной, более самодостаточной. Даже движения мои стали не такими порывистыми и энергичными, а более женственными и плавными. Словно мой жесткий деловой близнец вдруг в одночасье переродился в мягкую и мудрую женщину. Я не знала, отчего это происходит, но мне это очень и очень нравилось. Подспудно я ощущала, что быть Лялей для меня намного естественнее и приятнее, чем Ольгой. Да, на первый взгляд Ольга была сильней, зато сила Ляли заключалась именно в ее слабости. И неизвестно, кто кого мог бы победить.
Чтобы расслабиться еще больше, перед сном я сделала себе ванну с цветной морской солью и густой пеной и блаженствовала в теплой воде не меньше часа. Каждая клеточка тела наполнялась покоем, становилась легче, расслаблялась. Мне опять нравилось наслаждаться жизнью. Когда, завернувшись в пушистый махровый халат, я пила крепкий чай с лимоном и страшно вредными для фигуры, но восхитительно вкусными шоколадными конфетами, позвонил Олег. Сказал, что любит меня, и пожелал спокойной ночи. Велел не задерживаться, а немедленно отправляться в кровать. Но спать совершенно не хотелось. Я не удержалась и позвонила Иришке в Гамбург, подумав, что если даже и вытащу ее из супружеской постели, то на первый раз Ганс меня простит. Оказалось, что Ганс давно уже спал, так как немцы живут по строгому расписанию, а Ира читала детектив и маялась бессонницей. Мы долго говорили обо всем на свете и ни о чем, и я поделилась с ней своей радостью – рассказала про Олега. Иришка радовалась за меня от всей души, чувство зависти, столь распространенное в великосветской среде, было ей неведомо. Да и чему ей было завидовать – в ее жизни на данном этапе все складывалось гладко и легко, она любила и была любима. Ира была единственным человеком, который знал о моих отношениях с Олегом все. Перед тем как попрощаться, она пожелала мне счастья. О Марио я ей ничего не рассказала. Я почти забыла о нем. Почти. Но когда ночью мне приснился страшный сон, в котором мне все же пришлось против своей воли ехать в Италию, я страшно пожалела, что со мною рядом нет Олега. И решила завтра же пригласить его переехать к нам. Мне казалось, что с Алисой они обязательно подружатся. Не могут не подружиться. Вот только как рассказать дочке о том, что Олег ее отец? А Олегу о том, что Лисенок – его дочь? Этого я не знала. Да и надо ли об этом рассказывать?