Выйти замуж за итальянца или История Ольги Ольгиной, родившейся под знаком Близнецов

Браки совершаются в аду

Марио прижимал меня к себе чуть более тесно, чем позволяли приличия. Но в полутемном ночном клубе вряд ли кто-то придавал этому значение. Мы танцевали среди других таких же пар, Марио снова был пьян, но русскую женщину трудно напугать пьянством.

– Оля, Оля… – горячо зашептал он мне на ухо. – Я хочу тебя!

– Я это чувствую.

– Поехали ко мне, прошу тебя! Я отстранилась.

– Марио, ты платишь мне как гиду, но не как проститутке. Если тебе нужен секс, я позвоню в службу эскорта. Или сниму девочку прямо здесь.

– Мне не нужна другая девочка! Я хочу именно тебя.

– Ты знаешь ответ, Марио, секс меня не интересует.

– Ах, как ты жестока!

Такие разговоры продолжались уже неделю, с самого первого дня, как Марио приехал в город. Он сразу же дал мне понять, что очень рассчитывает на то, что я стану его любовницей. Я категорически отказалась, одаривая Марио таким многообещающим взглядом, что это шло вразрез с моими словами. С тех пор ничего не менялось. Я говорила «нет», всем своим видом выражая «да». Так мы и топтались на месте.

В отличие от дел сердечных, деловая сторона наших отношений развивалась благополучно. Марио был очень доволен знакомствами, которые сумел завязать с моей помощью, и тем содействием, которое я ему оказывала. Я же была более чем удовлетворена оплатой моих услуг. Кроме того, Марио подарил мне мобильный телефон, чтобы я была все время на связи, и это радовало, так как я могла в любой момент позвонить домой, узнать, как дела у мамы и Алиски.

Именно это я сейчас и сделала. Пошла якобы в туалет, поправить макияж, а сама встала возле зеркала и набрала домашний номер. Мама была встревожена.

– Лялечка, Алиса что-то кашляет. И плачет все время, от бутылочки отказывается. Ты скоро вернешься?

– Постараюсь освободиться побыстрее. Ты пока клади ее спать.

– Я ее два раза уже укачивала. Она просыпается все время, тебя зовет.

– Поняла. Сейчас что-нибудь придумаю.

Я отключила телефон и пошла искать своего итальянца. Надо было втолковать ему, что веселье кончилось, пора ехать отдыхать.

У Алиски был жар. Горячая, беспокойная, она стонала во сне и постоянно скидывала с себя одеяло. Мама с мрачным лицом сидела у ее кроватки.

– Не знаю, что и делать, – сказала она. – Температура тридцать восемь, никак не могу сбить. Я уже и морсик клюквенный ей давала, и капельку меда в молочко добавила.

– А жаропонижающее?

– Давала, конечно! Детский панадол.

– Может, врача вызвать?

– Какого врача, дочка, ночь на улице! Разве что «скорую помощь». А можно еще натереть ее водкой с уксусом. Немного водки у нас после Нового года осталось.

– Ну так давай натрем! Боже мой, ну что же с ней такое могло случиться?

– Не знаю. Может быть, из-за зуба температура. У Лисенка же зубик наконец-то прорезался! А я и забыла тебе сказать.

– Зубик – это здорово!

– Только она еще и подкашливает, мне это совсем не нравится.

– Мне тоже.

Алиса снова захныкала. Потом открыла мутные глазки и отчетливо выговорила:

– Мама!

– Я тут, моя дорогая.

Я взяла девочку на руки, прижала к себе горячее тельце. Она так и проспала у меня на руках до утра, периодически всхлипывая и беспокоясь. А утром ей стало еще хуже, она отказалась есть и даже дышала с трудом, хрипя и посапывая. Мы вызвали врача.

– Необходима срочная госпитализация! – вынесла вердикт участковая. – У ребенка хрипы в легких, скорей всего, это пневмония.

Мама ахнула и стала собирать сумку. «Скорая помощь» приехала на удивление быстро, и нас с Алисой отвезли в педиатрическую больницу. После двух часов ожидания в приемном покое, показавшихся мне бесконечностью, ребенка наконец осмотрели, взяли анализы, сделали снимок. Диагноз подтвердился. У Алиски оказалось двустороннее воспаление легких.

Я поняла, что черная полоса в моей жизни и не думает заканчиваться. Но сдаваться и вешать нос я не собиралась. Ждать милосердия и подробных разъяснений от врачей, которые работают за копеечную зарплату, было глупо. Мой близнец понимал это как никто другой. Надо было брать инициативу в свои руки и выяснять все самой. Я позвонила Коле Добролюбову, который учился в Первом меде, и попросила выяснить по своим каналам фамилию самого лучшего врача в педиатричке, врача, специализирующегося именно на бронхолегочных заболеваниях. Через час он мне ее назвал. Это оказалась заведующая соматическим отделением. Заведующую, миниатюрную и очень похожую на актрису Лию Ахеджакову женщину, я обнаружила в ординаторской. Надо полагать, она здорово перепугалась, когда я прижала ее к стенке и потребовала дать мне четкие и конкретные разъяснения по поводу того, чем собираются лечить моего ребенка. Другие родители больных деток приходили к ней растерянные и подавленные, я же была тверда, как кремень, и уверена в себе.

– Ну вы же понимаете, – начала было уходить от ответа она, – в отделении лежит так много больных детишек, я просто чисто физически не могу запомнить всех. Как же я дам вам консультацию? На это у вас есть свой врач.

– Врач, которого я до сих пор не видела. Нет, такая постановка вопроса меня не устраивает! Мою дочку зовут Ольгина Алиса. Я буду благодарна, если вы осмотрите ее лично!

– Я не могу наблюдать всех детей на отделении.

– А всех и не надо. Я прошу только за своего ребенка. Скажите прямо, вы согласны лечить ее или нет? И если да, то я хочу знать, чем!

– Какая вы, однако, настойчивая мама! И что вам это даст?

– По нашим, российским законам, – вкрадчиво объяснила я, – каждый гражданин, имеющий страховой полис, имеет право сам выбирать для себя лечащего врача. И я не обязана никому объяснять причины, побудившие меня сделать именно этот выбор. Я думаю, вы сами понимаете, каждая мать желает своему ребенку только самого лучшего. Являясь добросовестным налогоплательщиком, я желаю, чтобы лечение для моей дочери назначали именно вы. И спрашивать за это лечение я буду именно с вас.

– М-да, с вами не забалуешь! – сдалась заведующая и отправилась осматривать Алису.

Тот антибиотик пенициллиновой группы, который уже успели назначить нам в приемном покое, она отменила, в качестве пояснения сказав следующее:

– Его вам будут колоть бесплатно, но я не уверена в эффективности данного препарата. Состояние девочки достаточно тяжелое. В вашем случае он может не подействовать.

– И что вы предлагаете?

– Другое лекарство. У нас его, к сожалению, нет, но если вы согласитесь, я напишу, где можно его достать. Это антибиотик нового поколения, очень сильный и действенный и при этом практически безвредный. Единственный его недостаток – это высокая цена.

Когда она сказала приблизительную стоимость курса лечения, у меня на лице не дрогнул ни один мускул. Хотя цифра превосходила все, что я могла ожидать. Не видя негативной реакции с моей стороны, заведующая продолжила:

– Я пропишу вам еще некоторые лекарства, так сказать, сопутствующие, которые усилят эффективность антибиотика. Ну и биопрепараты, конечно же. Они тоже недешевые, но будут крайне необходимы для восстановления кишечной микрофлоры. Вы согласны?

– Да, разумеется.

– Очень хорошо. Если будете выполнять мои рекомендации, то недели через две ваша девочка поправится. За это я вам ручаюсь. А на будущее дам совет.

– Какой?

– Почаще вывозите ребенка на юг. На море. У нее очень слабое горло. Как бы вам объяснить попроще… Представляете диафрагму? Если у других детей она удерживает инфекцию в горле, то у вашей дочери диафрагма слабенькая, и все сразу же опускается вниз.

– И что нам делать?

– Так я же говорю! Петь, надувать воздушные шарики, дудеть в дудочки и в первую очередь менять климат. Или хотя бы выезжать почаще в теплые края. Дышать теплым морским воздухом. Если нет такой возможности, то ребенок будет просто обречен на вечные бронхиты и пневмонии.

– Возможность найдем, – сказала я и попросила список необходимых лекарств.

Денег я заняла у Маши. Точнее, именно она ездила по аптекам и покупала для Алисы все необходимое, пока я дежурила у кровати дочки в больнице.

– Отдам долг не раньше, чем через месяц, – предупредила я подругу.

Та только махнула рукой.

– Не выдумывай! Отдашь, когда сможешь, хоть через год. Лисенок все же моя крестница. Но я не собиралась пользоваться Машиным благородством. Да и совет о поездках на море заставил меня задуматься о том, о чем я думать не хотела. О союзе с Марио. Я знала, что он меня если и не любит, то очень хочет, а это для такого темпераментного мужчины почти то же самое. Знала, что как деловой партнер на постоянной основе я имею для него немалую ценность. Пусть я была не очень опытным, но зато талантливым менеджером, и организационные вопросы, связанные с открытием ресторанов, почти полностью легли на мои плечи. Мне повезло, что Марио был от природы недоверчив, а мне почему-то доверял. И пока что я оправдывала его ожидания. Подыскала два подходящих помещения, договорившись об аренде и поставках оборудования. А Марио планировал открыть еще три точки. Так что ставки мои были высоки. Что до моих собственных чувств, то после Олега я вообще не думала о близости с мужчинами и теперь, поразмыслив на досуге над этим вопросом, поняла, что Марио ничуть не хуже кого-то другого. Олега мне все равно не вернуть. А Марио мне даже немного нравится, в его обществе мне легко и вольготно, ухаживает он красиво. Почему бы и нет? Собственно, в моем положении это вообще блестящая партия. Я несколько раз произнесла про себя, словно пробуя на вкус, свое возможное новое имя. Ольга Джанини.

Совсем неплохо.

Я пыталась рассуждать логично и убеждала саму себя, что все преходяще, и рано или поздно мне все равно пришлось бы выходить замуж, потому что нельзя жить в одиночестве. Мне еще Эльга Карловна говорила, что Близнецам обязательно нужен партнер, иначе они не сумеют реализовать себя. А Марио – Рак, Раки люди семейные, с ним мне будет хорошо. Он даст мне имя и деньги, и я сумею покончить со всеми неприятностями. Я почти поверила этим доводам, однако спала ночью очень плохо и проснулась на мокрой от слез подушке. Мне снова снился Олег, и я плакала во сне. Я понимала, что возврата к прежней жизни не будет. Пришла пора расплачиваться за все те успехи и счастливые случайности, которые сопровождали мою юность. Пришла пора думать не сердцем, а головой. Юная, наивная, трепетная девушка ушла навсегда, на ее место пришла зрелая женщина, способная на обдуманные поступки.

На свидание к Марио я пошла собранная и подтянутая, уповая на то, что при игре в покер всегда умела отлично блефовать. Если он хочет меня получить, ему придется согласиться на все мои условия. Я ощущала себя Скарлетт, идущей на свидание к Ретту Батлеру, чтобы получить деньги на выкуп Тары. О том, что будет, если мой план не удастся, в этот момент я даже и не думала.

– Жениться? – возмутился Марио. – Оля, твои требования чрезмерны!

– Но иначе я не согласна. Ты получишь меня только при этом условии. – Я соблазнительно провела кончиком языка по влажным губам. – И потом, что в этом такого? Тебе двадцать восемь лет, в этом возрасте уже пора заводить семью.

– Но я не планировал на тебе жениться!

– Почему же?! Я для тебя не слишком хороша? Может, недостаточно умна или недостаточно красива?

– Да нет же! Ты великолепна, но… – Марио замешкался. – В нашей семье так не принято!

– А как принято?

– Родители уже подобрали мне невесту, хорошую девушку из добропорядочной семьи, прадеда которой знал еще мой прадед. Она живет на Сицилии, ждет меня, и свадьбу откладывали уже несколько раз.

– Да? – заинтересовалась я. – И почему же? Может, ты сам не особо стремишься на ней жениться, а?

– Честно говоря, ты угадала, – признался Марио. – Она глупая и не слишком привлекательная. К тому же чересчур похожа на свою мать, так что лет через двадцать будет такой же толстой и усатой. Но против традиций не пойдешь.

– А по-моему, ты просто трусишь! Марио вздохнул:

– И в этом ты права. Ты не видела моего деда, ослушаться его очень страшно.

– То есть в принципе ты не против того, чтобы на мне жениться, но боишься деда, так? А нельзя его как-нибудь убедить?

– Как ты его убедишь?!

– Марио, мне важно твое принципиальное согласие. С дедом мы что-нибудь придумаем.

Он откинул голову и засмеялся.

– Ты неподражаема! Я не знаю, что можно сделать, чтобы убедить моего деда. Ты самая обычная русская девушка, без каких-либо неоспоримых достоинств. Будь ты сказочно богата или сильно знаменита, он, возможно, и смягчился бы, но увы! Боюсь, одна твоя красота не произведет на него впечатления, он уже не в том возрасте.

– Но я немного знаменита, – возразила я. – В Италии крутили мой рекламный ролик. Духи «Антониони», ты помнишь?

– Этого мало!

– Но ты САМ хочешь на мне жениться? Марио впервые посмотрел на меня иначе, чем раньше. Это был пристальный и холодный взгляд. Взгляд собственника или покупателя на рынке. Он оценивал меня как товар.

– Да, пожалуй, – согласился он. – На тебе я хочу жениться гораздо сильней, нежели на простой итальянской крестьянке. И когда ты сама предложила мне брак, я понял, что это был бы неплохой выход из создавшейся ситуации.

Не думая о том, что он назвал «создавшейся ситуацией», я мягко промурлыкала:

– Так, значит, мы должны найти доводы и убедить твоего деда. И вот еще что, Марио. Я хочу быть обеспеченной женой. И хочу, чтобы ты усыновил моего ребенка.

– Ребенка? У тебя есть ребенок?! В Риме ты об этом ничего не говорила.

– В Риме я об этом еще не знала. А сейчас моей дочке полгодика.

Эта новость его почему-то взволновала. Он запустил пальцы в смоляные завитки своих волос и возбужденно спросил:

– Получается, когда мы познакомились, ты была чуть-чуть беременна?

– Ну, не совсем чуть-чуть, но если ты имеешь в виду срок, то да. Он был небольшим.

– Что ж, тогда это меняет дело!

Я решительно не понимала, о чем он говорит. Как наличие ребенка может что-то изменить? Марио мне объяснил.

– На Сицилии иметь большую семью почетно. У моего деда было пятеро детей. А внуков и правнуков гораздо больше. Дед гордится своей семьей. У моего отца, так уж получилось, внуков нет. Моя старшая сестра пять лет назад ушла в монастырь. Беременная жена Рикко и его малолетний сын трагически погибли. Я не женат. Отец мечтает о внуках. Если мы скажем, что ты родила дочь от меня, отец меня поддержит. Мы поженимся.

– И ты пойдешь на такое? – изумилась я.

– А почему нет? Твоя дочка такая же светлая и зеленоглазая, как и ты? Как ее зовут?

– Ее зовут Алиса. У нее черные волосы и темные глаза. Она скорее на тебя похожа.

Марио потер руки.

– Замечательно! Рикко видел тебя в Риме, он подтвердит, что у нас был роман. Девочке скажем, что я ее папа. Только имей в виду, моя дорогая, – Марио взял меня за подбородок, – если я на тебе женюсь, тебе придется согласиться на очень многие мои условия.

– Это какие же?

– Узнаешь!

От пристального взгляда Марио мне стало зябко. Мамочка родная, во что я ввязываюсь?!

При известии о том, что я собираюсь замуж, мама сильно удивилась.

– Леся, да как же так? Ты же его не любишь!

– Ну и что? Зато он молод, красив, богат. Он поможет мне воспитать Лисочку, мы ни в чем не будем нуждаться.

– Но ты его почти не знаешь!

– Не думаю, что мы будем так уж часто встречаться.

– Тогда что это за замужество такое?!

– Самое нормальное замужество. Как у всех.

Здесь я покривила душой. Условия брачного контракта были далеки от того, что рядовой обыватель мог бы назвать «нормальным». Взять хотя бы пункт об исполнении супружеских обязанностей. Нет, об этом лучше не думать! Мой будущий супруг оказался человеком с фантазией. Более того, он прописал в договоре, что имеет право на внебрачные связи, мне же предписывалось хранить ему исключительную верность. Смысл, который Марио вкладывал в понятие «верность», он также расписал очень подробно. В частности, мне не разрешалась оставаться наедине с посторонним муж– чиной или же приглашать друзей мужского пола домой в его отсутствие. Все это было выше моего понимания. А еще, согласно нашему с ним договору, все рестораны Марио, которые он собирался открывать в Питере, фиктивно должны были принадлежать мне. Но в случае развода я оставалась ни с чем.

Я согласилась на все это, потому что в том, что касалось Алисы, Марио оказался удивительно щедр. Он не только официально признавал ее своей дочерью, но и открыл счет на ее имя, куда обещал ежемесячно перечислять приличные деньги, для того чтобы ребенок впоследствии мог получить хорошее образование. Меня он тоже не обидел. Я должна была заниматься кадровой политикой, вести все дела, контролировать работу директоров и управляющих и исправно перечислять «черный нал» на те счета, номера которых дал мне Марио. За это я получала зарплату, сопоставимую с доходами главбуха в крупном банке, и небольшой процент от прибыли. Что касается прямых поставок из Италии, то связи с поставщиками Марио и сам на– ладил без труда, у него уже был такой опыт.

Марио смеялся, что женился на модели, а вместо этого получил в жены отличного менеджера. Что ж, я не спорила с этим. Учеба в университете мне очень помогла. А начинать с нуля ресторанный бизнес оказалось даже интересным. Я помогала Марио, а он помогал мне. Вместе мы неплохо сработались и подобрали себе отличных специалистов в команду. Да и муж из Марио получился не такой уж скверный. Он был опытным любовником, не терпящим однообразия в постели, заботливым супругом, интересующимся моими делами и настроением, и рачительным хозяином, заботящимся об уюте в доме.

Поженились мы очень скромно, в конце февраля. Свадьба оказалась совсем не такой, как я думала. Добившись от Марио предложения руки и сердца, я почему-то решила, что бракосочетание состоится обязательно в Италии, у него на родине. В Римини, куда он меня когда-то так настойчиво приглашал, или в Риме, где мы познакомились. А может, даже в Венеции, о чем я втайне мечтала. Не раз и не два я представляла себе трогательную торжественную церемонию венчания в небольшой церквушке, украшенной белыми и розовыми цветами. Я, высокая, стройная, в облегающем белом платье с длинным шлейфом, и Марио, ослепительно красивый в парадном фраке и с цветком в петлице. Он стоит рядом со священником и с трепетом и любовью смотрит на меня, медленно идущую по проходу. А я двигаюсь неспешно, специально замедляя шаги и делая крошечные остановки, чтобы многочисленные гости, заполнившие всю церковь, могли оценить и грациозность моей походки, и ручную вышивку платья от «Аrmani», и красоту высокой прически, увенчанной маленькой шляпкой с вуалью. Я видела такой наряд в свадебном каталоге и пришла в полный восторг. Конечно, фасон моего платья может быть иным, я хотела эксклюзивный наряд, такой, какого ни у кого другого не было, но это все детали, а общий замысел должен был остаться прежним – длинное платье со шлейфом и шляпка с вуалью. Чтобы потом, когда священник (обязательно седовласый и очень представительный, с благородным лицом и величавой осанкой) певуче проговорил непонятные итальянские слова, а я скромно склонила голову, тихо ответив «Si», Марио мог бы поднять эту вуаль и нежно коснуться губами моих губ. И звуки органа, высокие и чистые, наполняли бы тесную церквушку, вызывая в душе те трепетные чувства, которые заставляют нас рыдать от умиления. И пусть многочисленные родственники Марио осыпают нас цветами при выходе из церкви, как полагается в Италии, и я буду радостно улыбаться им всем независимо от степени родства, а мама, смахнув слезы, заключит меня в объятия и поздравит с таким счастливым событием. Счастливым? О, да! Я была уверена, что буду счастлива, все невесты счастливы в день своей свадьбы. А потом мы поплывем на гондоле по каналам, и одинокий скрипач (конечно же, нас будет сопровождать скрипач!) станет водить смычком по струнам, извлекая из скрипки незатейливую мелодию, поющую о счастье и любви. Марио будет держать меня за руки, и все мои сомнения исчезнут без следа. Сомнения? Какие еще сомнения?! Это скромная, неуверенная Ляля испытывала страхи и сомнения, Ольга же была непоколебима.

Почему-то в своих грезах я упускала из виду, что Марио католик, а я христианка. Не думала и о том, что моим друзьям, непременно присутствовавшим в моих мечтах на церемонии, будет затруднительно всем вместе приехать в Италию. Эти мелочи не тревожили идеальной картины моего воображения. Зато Марио, когда я поделилась с ним своими планами, разбил все эти иллюзии вмиг.

– Но, bella , – недоуменно сказал он, эротично целуя меня в запястье, – это совершенно невозможно! У нас здесь очень много дел. Нам нельзя оставить бизнес… как это? Бесхозным. Время – деньги, так, кажется, у вас говорят. Поженимся здесь, без всяких излишеств, а в Италию я отвезу тебя чуть позже.

И я согласилась. Что еще мне оставалось? Узнала, в каком загсе Петербурга можно расписаться с иностранцем, какие для этого нужны документы, и купила себе элегантный костюм цвета слоновой кости. Длинная, почти до щиколоток юбка с большим разрезом и приталенный пиджак с крупными золотыми пуговицами. Никакой фаты, просто несколько золотистых невидимок со стразами в прическе, идеальный маникюр и минимум косметики – пудра от «Lancome» и помада «Watershine diamonds» вишневого оттенка. День, который должен был стать моим триумфом и запомниться на всю жизнь, прошел практически незаметно. Присутствовали мама с Алиской, Игорь Борисович и Маша. Иришка отсутствовала, отрабатывала очередной контракт. Марио надел мне на палец кольцо с крупным брильянтом, мы посидели пару часов в ресторане, и все кончилось.

А через два месяца после свадьбы жених, выполняя свое обещание, повез меня к себе на родину знакомить с новоявленной родней. То есть тогда он уже получил статус мужа, и я в полной мере почувствовала разницу между влюбленным поклонником и требовательным супругом. Но душа моя словно окаменела, покрылась панцирем, и я на очень многие вещи стала смотреть иначе. Хочет муж, чтобы я надела длинную юбку, – пожалуйста. Требует паэлью на завтрак и кофе в постель – да запросто! Марио такие перемены во мне радовали, он стал благодушным, дарил мне всякие приятные мелочи и, когда бывал дома, подолгу возился с Алиской на полу, играя с ней в кубики и обучая разным итальянским словам. Она ничего пока не понимала, но смеялась весело и заразительно и дергала Марио за красивый греческий нос. Мне же смотреть на их возню было и приятно, и больно. Приятно, оттого что у моей дочери наконец-то появился отец. Больно, потому что это был не тот мужчина, кого я хотела бы видеть в этой роли.

Италия встретила нас сказочным теплом. Градусов двадцать, не меньше. По сравнению с Петербургом, откуда мы улетали, одетые в свитера и куртки, настоящая благодать! Я еще в самолете переодела Алису в нарядный костюмчик, да и сама сменила теплый джемпер на блузку, а вместо ботинок обула туфельки. Марио улыбался и выглядел по-настоящему счастливым. Я знала, как он скучает по теплому климату Средиземноморья, и мы договорились, что обратно я полечу с ребенком одна. Он хотел за держаться в гостях у родни.

В аэропорту нас встречал Рикко с каким-то совсем молодым юношей. Юноша бросил на меня быстрый взгляд исподлобья и хмуро пробормотал что-то сквозь зубы. Мне показалось, что я услышала слово «путана». Рикко грозно прикрикнул на него и радушно раскрыл мне объятия.

– Приятно встречать новый родственница!

– Взаимно, Рикко!

Пересилив себя и стараясь не выдавать обуревавших меня чувств, я обняла своего деверя. Он почти не изменился со времени нашей встречи, был так же уродлив и так же похож на Марио, вот только в волосах появились седые нити. А может, они и были, просто я не приглядывалась.

Подошел Марио с Алисой на руках.

– Марио!

– Рикко! Познакомься со своей племянницей!

Рикко протянул Алиске руки, но она не пошла к нему, а испугалась и заплакала. Спрятала лицо у Марио на груди и жалобно запищала:

– Папа!

Марио рассмеялся и покрепче прижал к себе девочку. Мне стало неловко. Я обратила на Рикко все тепло своей улыбки и вежливо сказала:

– Извините, у нее сейчас такой период, она боится чужих. Потом она к вам привыкнет.

Рикко недоверчиво приподнял бровь, показывая всем своим видом, что ценит мою деликатность, но не верит ни единому слову, а юноша снова что-то враждебно высказал. Только тут мой муж и обратил на него внимание. Грозно процедил что-то сквозь зубы и повернулся ко мне.

– Не обращай внимания на этого зануду, дорогая. Он просто злится на тебя за то, что ты отбила меня у его сестры. Рикко, зачем ты приволок сюда Марчелло?

Рикко ответил что-то по-итальянски, на что Марио махнул рукой, и мы наконец-то пошли к выходу. Насупленный Марчелло тащил наши чемоданы, бубня что-то себе под нос. Мне это совсем не нравилось, но Марио пообещал, что в ближайшее время избавит нас от его общества, и я успокоилась.

Вилла, где жил отец Марио, была небольшой, но очень красивой. Синьор и синьора Джанини встретили нас с гостеприимством и радушием, которого я, признаться, не ожидала. Особенно ласково они отнеслись к Алисе. Когда я увидела тот ворох игрушек и подарков, который лежал на кровати в приготовленной для нее комнате, у меня отлегло от сердца. Мою дочь здесь не обидят! Марио был горд, как настоящий отец. Расписывал своим родителям достоинства Алисы, показывал, как она умеет ходить за руку, и демонстрировал ее «фамильный» профиль. Мне было смешно. Да, Лисенка можно было принять за итальянскую девочку, но наблюдая отношение к ней Марио, мне иногда казалось, что он забыл о том, что она ему не родная. Бабушка и дедушка были окончательно очарованы.

В этот день мы распаковали часть вещей, отдохнули, основательно подкрепились ризотто, удивительно похожим на наш плов, и тающими во рту миндальными пирожными и никуда не поехали. Зато следующий день оказался наполненным событиями. Утром мать Марио вызвалась отвезти нас с Алисой прогуляться по городу и попыталась завести со мной вежливый разговор, в результате чего я постоянно попадала впросак. Сначала мне сложно было понять ее скверный английский. Потом, забыв о том, что магазины в Италии по понедельникам не работают, я поставила ее в неловкую ситуацию, пытаясь попасть в двери торгового центра. А в конце прогулки, заведя разговор о Ватикане, сама была немало смущена, когда синьора Джанини выразила твердую уверенность, что Алиса вырастет доброй католичкой, и пригласила нас следующим утром сопровождать ее в церковь. Когда я пожаловалась на это Марио, он только посмеялся, заявив, что особенности национальных характеров дают о себе знать. Но в целом утро прошло спокойно, чего не скажешь о вечере. Вечером в дом родителей Марио стали прибывать родственники, желающие познакомиться со мной и Алисой. Это был какой-то кошмар! Все эмоциональные, громкоголосые, экспансивные, все желали потискать ребенка и пообщаться со мной. Марио чувствовал себя в этой атмосфере, как рыба в воде, на удивление мало пил и был очень оживленным, зато Алиса уже через пару часов раскапризничалась и захотела спать. Я унесла ее в комнату и с удовольствием осталась с дочерью, так как запомнить все эти степени родства и имена, как правило, оканчивающиеся на «о», было просто выше моих сил. Марио нашел меня приблизительно через час после того, как дочка уснула, и устроил грандиозный скандал, крича, чтобы я не позорила его и немедленно вышла к гостям. Пришлось подчиниться. В итоге наутро у меня болела голова, а ноги ломило от бесконечных национальных танцев.

Зато потом мы уехали на Сицилию и провели пять дивных дней, отдыхая на побережье Средиземного моря и лишь за обедом встречаясь с сильно пожилым тучным итальянцем – дедушкой Марио. Дед был строгим и немногословным, я старалась держаться в его обществе как можно тише и скромней и, как мне кажется, произвела хорошее впечатление. Алиса с удовольствием купалась в мелком бассейне с морской водой, а я целыми днями лежала на солнышке и наслаждалась теплом и покоем. Где был в это время Марио, меня не интересовало. Он встречался с друзьями детства, ездил на какие– то деловые обеды, катался на лошадях, и приходил ко мне в комнату только ночью. Занимаясь с ним любовью, я закрывала глаза и представляла на его месте Олега. Хвала небесам, в эти дни Марио не требовал от меня чего-то особенного, удовлетворяясь традиционным сексом, и я даже получала в постели определенное удовольствие. Все же, что ни говори, в любовных играх Марио был не новичок. Пылкий и чувственный от природы, он искренне пытался сделать мне приятное, и не его вина, что это не всегда удавалось. В такие ночи я старательно имитировала оргазм и убеждала Марио, что он великолепен. Он самодовольно улыбался, звал меня «милой женушкой» и пребывал в уверенности, что я счастлива.

Иногда мне даже хотелось полюбить его. Что в этом такого? История знает много примеров, когда жена, вначале холодная и неприступная, постепенного влюблялась в собственного мужа. Но, как я ни старалась, мне это не удавалось. По отношению к Марио я не чувствовала никакой любви, только некоторую симпатию да благодарность за то, что он так хорошо относится к Алиске. Мое сердце было закрыто для него. Возможно, навсегда.