Взлет индюка

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Песня начинается

— Становись! — заорал Седрик во всю глотку. — Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! Сэр полковник, личный состав батальона по вашему приказанию построен! Докладывал капитан Мунлайт.

— Вольно, — произнес полковник Слайти нормальным человеческим голосом, не командирским. — Приготовьтесь, мальчишки, слушать боевой приказ. Но перед этим… Джон, тебе слово.

Рыцарь по имени Джон Росс, про которого вчера офицеры рассказали много удивительных вещей, вышел из строя и встал рядом с полковником.

— Знайте, ребята, что я — Джулиус Каэссар, — заявил он. — Не тот Каэссар, которого убил Красс Содомит миллион дней тому назад, но резервная копия личности, которую Каэссар сохранил на всякий случай. Он рассчитывал, что его друзья в случае чего пробудят его копию, и он тогда снова возглавит силы добра, но что-то у них не срослось. И настал бэпэ, и пришло межвременье. Но прошел миллион дней, и боги позволили мне вернуться. И вот я здесь, перед вами.

Джон сделал паузу, обвел строй задумчивым взглядом, затем сказал:

— Вообще-то, мое настоящее имя — Джон Росс, Каэссар — прозвище. Но это неважно. Вас сейчас должны волновать два вопроса — что я умею и чего хочу. Начну с первого. Я полностью контролирую спутниковую группировку. Устраивать демонстрации я сейчас не буду, потому что боеприпасы надо беречь, но когда придет время, вы в этом сами убедитесь. А придет это время очень скоро, это я вам обещаю. Далее. Я контролирую большую базу данных, содержащую почти все научные достижения человечества на момент бэпэ. В мой мозг вживлен нанотехнологический чип, с его помощью я могу мысленно управлять разными устройствами. Вот, например.

Силовое поле, вздымающееся призрачной полусферой позади Росса и Слайти, внезапно исчезло, стал виден обгорелый пластик разрушенного дома. Вчера вечером силовое поле уже исчезало, так что вид этого дома не стал для бойцов сюрпризом, но то, как рыцарь отключил поле мысленной командой — это произвело впечатление.

— Ох, — отозвался строй нестройным гулом.

— Я сделал это мысленно, — сказал Джон. — А теперь я верну поле обратно, тоже мысленно. Вот так. Еще я умею управлять роботами.

Слева и справа от Джона из травы поднялись два блестящих железных робота на длинных паучьих ногах. Слайти нахмурился — похоже, он не заметил, как они подползли.

— Ох, — выдохнули бойцы.

Они уже видели этих роботов вчера вечером, но мало кто представлял, насколько быстро они могут двигаться и насколько ловко прятаться.

— А теперь я похвастаюсь еще одним умением, самым главным, — продолжил Джон. — Народная молва называет меня великим правителем. Я скажу нескромно, но честно — я действительно великий правитель. Я умнее, честнее и справедливее любого из тех, кто стоит у руля власти сегодня.

При слове «справедливее» Герман Пайк скорчил гримасу, как будто случайно сожрал лимон, но этого никто не заметил.

— А теперь я расскажу, чего хочу, — продолжал Джон. — Прежде всего, я хочу дать вам оружие. Не эти немощные пукалки…

При этих словах роботы синхронно раскрыли свои железные головы (или туловища, кто их, пауков, разберет?), оттуда выпрыгнули турели с бластерами, по две у каждого робота.

— Ох, — прокомментировали бойцы.

— … а настоящее боевое оружие, — продолжал Джон. — Думаете, летающие тарелки с ядерными бомбами на борту — миф? Хрен вам, а не миф! Нас ждет стратегический склад древней эпохи, мы придем туда, я сниму силовое поле, и вы сами увидите, своими глазами, всю боевую мощь наших предков! И не только увидите, но и пощупаете! Вы — лучшие бойцы Барнарда, и пусть будет так воистину! Кому, как не вам, сидеть за пультами боевых дисколетов? Знаете, куда я вас поведу? Знаете, против кого мы повернем это оружие?

Майк Карпентер не выдержал нахлынувших чувств и воскликнул:

— Песец Трисаму, старому наркоману!

Другие бойцы подхватили этот вопль. Кто-то зааплодировал, кто-то засвистел, овация, короче.

Джон дождался, когда аплодисменты и вопли начнут затихать, улыбнулся и сказал:

— Вы не правы, ребята. Мне нет дела ни до старых наркоманов, ни до молодых, я не поведу вас в Барнард-Сити. Клянусь Тором, Шивой и Джизесом, что никогда не поведу вас свергать законную власть! Ибо стремлюсь я не к власти, но к процветанию Родины! Я поведу вас в богомерзкий Эльфланд, и знаете, для чего?

— Истребить! Уничтожить! Стереть с лица земли! Скальпы! Скальпы! Скальпы!!! — отозвались бойцы нестройным хором.

— Прямо как Рейнблад, — пробормотал Лонни с брезгливой интонацией.

— А что в этом плохого? — спросил его Дрю.

Лонни ничего не ответил на этот вопрос, промолчал.

— Скальпы — дело хорошее, — сказал Джон. — Клянусь, скальпов в этом походе хватит на всех! Но скальпы — не самое главное в этой жизни. Я приведу вас на эльфийский нанозавод, мы захватим его и загрузим в память его компьютеров правильные программы, и придет эра изобилия, и никто не уйдет обиженным! Ибо легенды и мифы ничуть не преувеличивают то, что могут нанозаводы!

Во втором взводе кто-то закричал:

— Ура!

И многие другие тоже закричали:

— Ура! Слава Каэссару! Веди нас на нанозавод! Смерть пучеглазым! Долой Трисама!

И многое другое в том же духе.

Джон сказал:

— А теперь самое главное. Я не хочу никого принуждать идти со мной. Святой Джозеф говорил: «Кто не с нами, тот против нас». А я говорю: кто не со мной, тот сам по себе, пусть идет куда хочет, хоть к Сэйтену в ад, мне нет до него дела. Но если кто решил встать под мое знамя и пойти моим путем, пусть идет до конца! Джозеф, я закончил.

Сэр Джозеф Слайти сделал шаг вперед и провозгласил зычным командирским голосом:

— Равняйсь! Смирно! Кто не согласен с сэром Россом — десять шагов вперед!

Желающих не нашлось. Полковник улыбнулся и сказал:

— Спасибо, ребята, я не зря в вас верил. Вольно! Слушайте боевой приказ.

Боевой приказ был очень коротким. Общая задача — марш, затем занятие позиции и оборона. Соблюдать дисциплину, бдительность и конспирацию, неучтенные средства радиосвязи немедленно сдать. Детали приказа будут доведены в положенное время в части касающейся. Будущее Барнарда в ваших руках, ребята! Не посрамите честь великих предков! Я вами горжусь, бла-бла-бла… Вольно, разойдись.

Когда все стали расходиться, Седрик подошел к Дубовому Джозефу и сказал:

— Сэр полковник, разрешите обратиться? Разрешите уяснить мою личную роль и задачу в боевой операции?

— Общее руководство на марше, — ответил полковник. — Точку на карте ты уже видел, а остальное определяй по собственному усмотрению. Если что, я поправлю.

— А… гм… в бою? — спросил Седрик.

— В бою командовать будет Джон, — ответил полковник. — А мы с тобой будем стоять рядом и восхищаться. С Джоном уже помирился?

Седрик смущенно потупился.

— Подойди к нему, извинись, — сказал полковник. — Это не приказ, а добрый совет. И с Невиллом тоже помирись.

— Он же орк! — воскликнул Седрик.

Дубовый Джозеф нахмурился и сказал:

— Уже нет. Джон еще вчера всем своим оркам печати свел.

— Это я видел, — кивнул Седрик. — Но я полагаю, орк остается орком, и неважно, есть у него печать или нет. Если он, допустим, грязью ее замажет…

Полковник не дал ему договорить.

— Во-первых, не грязью, а древней нанотехнологией, — заявил он. — Во-вторых, эти печати орки не сами замазали, а великий правитель изволил затереть личным распоряжением.

— Мне это не нравится, — сказал Седрик.

— Мне тоже, — кивнул полковник. — Ну и что? Вопрос не в том, нравится тебе оно или нет. Вопрос в том, готов ли ты предать всех нас из-за того, что тебе оно не нравится.

— Да как вы могли подумать… — автоматически завелся Седрик, но осекся, потому что вспомнил, что сэр Слайти уже знает о том, как он на него стучал в администрацию кардинала.

— Так и мог, — заявил Слайти. — Ибо сказано: «Предавший единожды предаст ныне и присно». Но Джон Росс сказал мне вчера: «Не трогай его, он хороший человек, хоть и Джудас». Вот я и не трогаю. Потому что я уважаю право достойного человека быть со мной несогласным. И ты тоже уважай.

— Так мне теперь перед этим Длинным Шестом теперь извиняться придется? — возмутился Седрик. — И приветствовать его: «Почтенный господин»?

— Извиняться или нет — это тебе решать, — сказал полковник. — Я бы на твоем месте извинился.

Седрик немного помолчал, затем спросил:

— Сэр, а вам самому эта ересь не противна?

— Противна, — ответил Слайти. — Но я думаю, что если Джон Росс не соврал в остальных обещаниях, то эту ересь можно вытерпеть.

— Можно-то можно… — вздохнул Седрик. — Но нужно ли?

— Это тебе решать, — сказал Слайти. — Но запомни одно: если ты идешь в бой — занчит, ты сражаешься за правое дело. Если не уверен в своей правоте — в бой лучше не иди, все равно пользы не будет, только сгинешь бесславно. Ты уж поверь старику, я войну не только на учениях повидал, в отличие от тебя.

— Сэр! — возмутился Седрик. — Вы, наверное, запамятовали! Я командовал эскадроном в Иденском контрударе!

— Да какой там контрудар… — махнул рукой Слайти. — Джон мне вчера рассказал кое-какие подробности про это нашествие… Никакое это было не нашествие, а рейд, задачей эльфов было не стереть Иден с лица земли, а захватить Джона Росса. Когда мы соприкоснулись с их авангардом, они уже осознали свою неудачу и были готовы отступить. И отступили.

— Не понимаю, — сказал Седрик. — Вчера Росс говорил, что нашествие организовал он. А теперь вы говорите, что целью нашествия было захватить Росса. Зачем?

— Росс спровоцировал эльфов, чтобы спасти жизнь Пайку, — объяснил Слайти. — Чтобы Пайк стал ему доверять. Чтобы принял его на службу не простым бойцом, а помощником для особых поручений.

— Но это подло! — воскликнул Седрик.

— Подло, не спорю, — кивнул Слайти. — Политика — вещь подлая, я ее ненавижу. Потому я и полковник, а не министр.

— Сэр, Росс идет, — сказал Седрик.

— Ну как мое выступление? — спросил Джон Росс. — Не слишком я опозорился?

— Отличное выступление, — ответил Слайти. — Ты, Джон, прирожденный политик. Мы с Седриком как раз только что это обсуждали.

Седрик при этих словах саркастически ухмыльнулся. Джон бросил на него быстрый взгляд и сказал:

— Не люблю это слово — политик. Все политики — подлецы.

— Однако ты один из них, — заметил Слайти.

— Знаю, — вздохнул Джон. — Ненавижу эту работу.

— А по-моему, любишь, — возразил Слайти. — Когда ты народу мозги пудришь, у тебя лицо становится такое вдохновленное… И когда хитрые планы строишь, и думаешь, что тебя никто не видит — тоже такое же.

Джон вздохнул еще раз и сказал:

— И снова ты прав, Джо. Люблю и ненавижу одновременно. Ладно, ребята, давайте ближе к делу. У меня плохие новости. Я вчера одного эльфа упустил, радиста. Пока я их расстреливал, он где-то в складках местности прятался, а вылез только когда мы вниз пошли. В Чернолесье знают о нашем походе, в точке назначения нас будет ждать большая армия. Они уже начали выдвигаться из Дырявых Гор.

— Сколько? — спросил Слайти.

— Пока тысяча, — ответил Джон. — Но это только начало.

— У нас сто десять бластеров, — сказал Слайти. — Прорвемся.

— Прорваться-то прорвемся, но придется сражаться, — сказал Джон. — По-настоящему сражаться, не как в прошлый раз. Будут потери.

— Мы бойцы, — сказал Слайти. — Надо сражаться — будем сражаться. Будут потери — значит, будут потери.

— Завтра либо послезавтра надо остановиться на дневку, учения устроить, — сказал Джон. — Я пока понаблюдаю, как эльфы оборону организуют, а как появится ясность — потренируемся, как эту оборону пробивать. Боюсь, без помощи с орбиты не управимся.

— Ах да, у нас же еще боевые спутники есть! — воскликнул Слайти. — Тогда точно управимся.

— Не хотел я тяжелые боеприпасы тратить на этом этапе, — вздохнул Джон. — Их Ладно, прорвемся.

Он ушел. Джозеф пробормотал себе под нос что-то неопределенное, и тоже ушел, в другую сторону. Отойдя от Седрика на достаточное расстояние, чтобы тот не услышал, Джозеф негромко произнес:

— Упустил одного, как же… боевое крещение решил устроить, засранец… правильно решил, в общем-то… но все равно урод.

Седрик отошел в сторону, расстелил на земле плащ и лег на него. Он глядел в небо, жевал травинку и ждал, когда какая-нибудь сволочь прервет командирский отдых и потребует распоряжений. Ждать пришлось недолго. Трава зашелестела под чьими-то сапогами и смутно знакомый голос произнес:

— Сэр капитан, разрешите обратиться.

Седрик поднял голову, сконцентрировал взгляд на лице говорящего, но ничего не разглядел — тот стоял против солнца, вместо лица Седрик видел только темный овал.

— Ты кто? — спросил Седрик.

— Дэниел Росс, — ответил боец. — Можно просто Дэн.

Седрик выплюнул травинку, встал и подобрал плащ. Как же этого орка раньше звали… Помнится, особенно дурацкая кличка у него была… Лихой Плясун, что ли…

— Что тебе от меня нужно, Дэниел Росс? — спросил Седрик.

— Мы тут с ребятами посовещались… — сказал бывший орк. — Мы в этом походе как пассажиры идем, а по жизни мы неплохие бойцы, с бластером обращаемся лучше, чем любой из вас…

Седрик скорчил неприязненную гримасу и сплюнул.

— Я к полковнику уже подходил, — продолжал Дэниел. — Говорю, сэр полковник, разрешите организовать особое подразделение из бывших орков…

Седрик сплюнул еще раз.

— Мне, наверное, надо к Джону подойти, — задумчиво произнес Дэниел.

— Надо — подойди, — отрезал Седрик. — А меня больше не трогай. Пошел вон!

Дэниел вздохнул и сказал:

— Зря вы так, сэр капитан. Джону не понравится…

— А мне покласть, что Джону не понравится! — рявкнул Седрик. — Эскадроном командую я, и подчиняюсь я только полковнику! А если полковнику нравится великому правителю жопу лизать — я за это не в ответе!

— Благодарю вас, сэр, за исчерпывающее разъяснение, — сказал Дэниел. — Пойду я отсюда.

— Не «пойду отсюда», а «разрешите идти, сэр капитан»!

Дэниел пожал плечами и сказал:

— Как вам угодно.

И пошел прочь.

Седрик проводил его бешеным взглядом. Достал кисет, открыл отделение для конопли, закрыл. Открыл отделение для опиума, тоже закрыл. Первому заместителю командира неуместно упарываться прямо на марше. Но если он не упорется… Нет, это решительно невозможно терпеть!

Седрик снова открыл отделение для конопли и стал набивать косяк.

Дэниел тем временем подошел к Джону, седлавшему свою лошадь, и сказал:

— Дохлый номер.

— Я же говорил, — сказал ему Джон.

— Невилл говорил, ты ему обещал… — сказал Дэниел, и умолк, не зная, как сформулировать дальнейшее.

— Обещал, — согласился Джон. — Но не сразу. Людям нужно время, чтобы привыкнуть, что орки тоже как бы люди. Это в боевом братстве никто не смотрел, кто какой расы, а в армии все по-другому. Здесь у каждого второго полная башка тараканов, не надо их возбуждать.

— Так что делать будем? — спросил Дэниел.

— Будем делать, как я с самого начала предлагал, — сказал Джон. — Особая группа специального назначения, подчиняющаяся лично мне. Быть при мне, в пекло не лезть, повоевать еще успеете.

— И беречь Алису, — добавил Дэниел.

— И беречь Алису, — согласился Джон. — Если она пострадает в бою, я буду очень недоволен.

— Полковнику подражаешь, — заметил Дэниел.

— С кем поведешься, от того и наберешься, — пожал плечами Джон. — Что-то я не пойму, почему пятиминутная готовность еще не объявлена?

— Потому что капитан Мунлайт на все забил и изволил покурить, — ответил Дэниел. — Вон он упарывается.

Джон посмотрел в указанном направлении и вздохнул.

— Сдается мне, командовать придется полковнику. Пойду-ка, распоряжусь.

— Могу я передать, — предложил Дэниел.

— Нет, лучше я сам, — покачал головой Джон. — Слайти тоже вашего брата не любит. Не надо провоцировать.

— А по виду не скажешь, — заметил Дэниел.

— Это потому что Слайти — полковник, а Мунлайт — капитан, — объяснил Джон. — Не умел бы себя сдерживать — ни за что бы полковником не стал. Присмотри пока за моей лошадью, будь добр.

Пока Джон шел к полковнику, он еще раз глянул через спутник на цель похода. Эльфов там собралось уже две тысячи, и они не просто заняли оборону вокруг силового поля, но и начали строить полевые укрепления. И еще, похоже, минируют местность. Серьезный будет бой, очень серьезный. Пожалуй, с утечкой информации Джон переборщил. То, что он позволил радисту спастись и доложить об атаке, было правильно, но якобы случайно передать на той же частоте точные координаты цели похода — это был уже перебор. Но кто знал, что они соберут такие силы? Недооценил Джон мобилизационную готовность эльфийской военной машины, в будущей войне эту ошибку надо учесть. Ничего, прорвемся.

Степь не горела, в ней уже нечему было гореть. Бекрайняя зеленая равнина перестала быть зеленой, ее перечеркнула серо-черная полоса, будто неведомый исполинский художник провел по поверхности планеты гигансткой кистью. Если смотреть на эту полосу сверху, из стратосферы или с орбиты, она кажется усеянной черными кляксами облаков, выстроенными в правильную прямоугольную сетку. Четверть часа назад эти облака прирастали к земле тонкими грибными ножками, но эти ножки уже рассосались, и эти облака теперь — просто облака. А еще через четверть часа порывы высотного ветра нарушат правильный порядок облаков, сомнут прямоугольную сетку, и полетят облака на восток и выпадут пеплом на склоны Дырявых Гор. Возможно, какое-то облако проползет перевалом и рассыплется над черными лесами Эльфланда. Случись это над прериями человеческой части Барнарда, пепельный снег вызвал бы панику (все люди почему-то убеждены, что «Фебосы» создают радиоактивное заражение), но эльфы вряд ли что-то заметят, очень уж густой полог образуют кроны аборигенных деревьев.

— Я очень расстроен, — сказал полковник Слайти. — Мне стыдно. Мои бойцы — стадо баранов.

— Не надо себя казнить, — сказал Джон. — Я ожидал чего-то подобного. Откуда им знать, что такое орбитальная бомбардировка? Человеческая природа такова, что пока жареный индюк в зад не клюнет, человека можно как угодно пугать, а он будет лишь браво ухмыляться и отвечать: «Так победим! Пыщь! Пыщь!» И хрен ему объяснишь, что мало лошади голову замотать, надо еще ее ориентировать головой прочь от вспышек, и ноги спутать, чтобы не ускакала в панике в первые секунды. И что очки при таком количестве вспышек зрение не защищают, зажмуриваться все равно надо. Если бы не тактический компьютер, рассеялись бы бойцы по степи, как народ израильский по Земле Изначальной.

— Тактический компьютер — великая вещь, — сказал Слайти. — Просто потрясающе! Всегда знать, где кто находится и что делает, полностью видеть расположение противника в реальном времени…

— Только не надо преувеличивать, — прервал его Джон. — Тактический компьютер показывает только тех врагов, которых видит кто-то из наших. Когда пойдет зачистка, бойцам придется смотреть в оба. Особенно арьергарду.

— Почему арьергарду? — удивился Слайти.

— Авангард пройдет сквозь эльфийские позиции как нож сквозь масло, — ответил Джон. — Эльфы будут ослеплены, оглушены и деморализованы. Но когда подтянутся основные силы, противник начнет приходить в себя. А когда пойдет арьергард — попытается контратаковать. В принципе, можно повторную бомбардировку провести…

— Может, лучше без бомбардировки? — предложил Слайти. — При таком количестве бластеров, по-моему, можно одним только ручным оружием обойтись. А бомбить только особо стойкие очаги обороны. «Фебосы» заодно сэкономим.

— Зато пульки для бластеров израсходуем почти все, — сказал Джон. — А их на том складе нет, это склад тяжелых вооружений. Ты еще учти, что в Эльфланде без орбитальной бомбардировки по-любому не обойтись. Бойцы должны научиться не бояться тяжелого оружия. И лучше будет, если они научатся этому заранее, здесь, а не в Эльфланде.

— Так-то оно так… — вздохнул Слайти. — Но потери… Сорок процентов личного состава вышло из строя, это никуда не годится.

— На то и учения, чтобы было трудно, — усмехнулся Джон. — В бою мы потеряем процентов десять, вряд ли больше. Сейчас я специально бомбы положил поближе к наступающим, чтобы напугать сильнее. В бою будет не так страшно. Зато прикинь, какими орлами станут те, кто выживет! А таких будет большинство. О, гляди, в квадрате 40-Е Мунлайт дисциплину восстанавливает. Минут через десять-пятнадцать они здесь появятся.

— Мне стыдно, — сказал Слайти. — Из ста с лишним бойцов полностью выполнили задачу менее двадцати. В том числе все твои бывшие орки.

— Мне казалось, ты уже понял, что мои орки ничем не хуже людей, — сказал Джон.

— Понять-то я понял… — вздохнул Слайти. — Умом понимаю, но с сердцем ничего поделать не могу. Впитал с молоком матери: высшая раса, низшая раса… А ты совсем хочешь расовые законы отменить?

— Когда-нибудь в будущем — да, — сказал Джон. — Но не сразу. Я же не дурак, я все понимаю. Тебя хоть и называют дубовым, но ты в своем полку — чуть ли не самый большой вольнодумец. С Мунлайтом хотя бы сравнить…

— Он тебя предаст, — внезапно сказал Слайти. — Потому что ненавидит. Не за то, что ты орков людьми сделал, а за то, как ты его унизил перед товарищами. Может, устроишь с ним дуэль до первой крови?

— В боевом походе дуэли запрещены, — сказал Джон. — Нарушение карается повешением или отрубанием головы по усмотрению командира.

— Для такого случая можно сделать исключение, — сказал Слайти. — Джон, мне очень не нравится, что мой лучший офицер так тебя ненавидит. Он предаст наше дело при первой же возможности!

— Предаст, — согласился Джон. — Роль у него такая — предавать. В каждом коллективе всегда есть свой Джудас, и лучше, когда командир точно знает, кто у него играет эту роль. Джудасы — они как крысы, всюду заводятся сами собой, воевать с ними бесполезно, с ними надо сосуществовать. Очень хорошо, что у нас в отряде есть Джудас. Когда я захочу сделать утечку информации, я буду знать, к кому обращаться.

Слайти хмыкнул.

— Так прямо подойдешь и скажешь: «Разгласи, пожалуйста, такую-то тайну при таких-то обстоятельствах?» — спросил он.

— Нет, конечно, — улыбнулся Джон. — Я выстрою очень сложную интригу, он не поймет, что на самом деле это я к нему обратился. Я неплохо работаю с агентами, еще в ту эпоху научился. Каэссар-то в службе безопасности раньше работал. Не знал?

— Не знал, — подтвердил Слайти. — Но догадывался. Очень уж ты похож на этих…

— Зря ты так морду кривишь, — сказал Джон. — Работа у меня гадкая, но необходимая. Как у золотаря.

— Золотари — это орки, — сказал Слайти.

— А я и есть орк, — улыбнулся Джон. — Вот, гляди.

Слайти посмотрел на Джона и вздрогнул — тот временно сформировал на челе и ланитах орочьи печати.

— Ты с другими так лучше не шути, — сказал полковник. — Не поймут.

— Знаю, что не поймут, — кивнул Джон. — Вот, уже стер.

— И со мной так больше не шути, — продолжил Слайти. — Я — человек злой и циничный, но у моего задубевшего мозга тоже свой предел есть.

— Свой предел есть у каждого, — сказал Джон. — Это нормально. У меня тоже есть, только он дальше. Иногда я думаю, а не слишком ли он далеко? Осталось ли во мне что-то человеческое или я уже не человек, а хренобог недотраханный? Ненавижу эту жизнь!

— Ты поплачь, — посоветовал Слайти. — Очень помогает, если не злоупотреблять.

— Пробовал, — вздохнул Джон. — Почти не помогает на самом деле.

— Значит, плохо плачешь, — сказал Слайти. — Надо искренне плакать, с надрывом. Тогда поможет.

— Научишь? — спросил Джон.

Полковник рассмеялся и хлопнул Джона по плечу.

— Сам научишься, — сказал Слайти. — Ты кто: великий вождь или пенис лошадиный? То-то же! Гляди, Мунлайт собрал-таки народ.

— Вижу, — кивнул Джон. — Зря он так скачет, теперь-то зачем лошадей загонять? Все равно битва уже проиграна.

— Пойду, объясню, — вздохнул Слайти. — Поедешь со мной?

— Сам справишься, — отрезал Джон. — А я пока поплачу.

— Только не увлекайся, — посоветовал Слайти. — А то посмотрят бойцы на великого вождя, а он весь сопливый и заплаканный.

И пришпорил лошадь, оставив великого вождя в одиночестве.

— Трехминутная готовность! — провозгласил Невилл. — Алиса, делай раз!

Алиса спрыгнула с лошади, сняла плащ и стала обматывавать плотную ткань вокруг собственной головы.

— Алиса, отставить! — крикнул Дик Росс, которого раньше звали Звонкий Диск. — Не портянку мотаешь, щель вон какая, ослепнешь на фиг! Перематывай заново!

— Двухминутная готовность, — сообщил Невилл.

— Я не успею! — воскликнула Алиса.

— Зато я успею, — сказал Дик.

Ухватил Алису одной рукой за рукав, а другой за ворот, потянул на себя, внезапно подставил подножку, завалил на траву и сам повалился сверху.

— Фы фефо, офуфел фафух?! — завопила Алиса.

Когда она начала падать, она от изумления разинула рот, туда попал угол плаща и теперь мешал говорить.

— Тьфу! — закончила Алиса свою речь.

Дик сполз с нее, ухватил за скомканный плащ, сильно дернул, потом сказал:

— Нет, не успею.

Кое-как закрутил полу плаща вокруг ее головы, надавил Алисе на затылок, пригнул голову к земле, и снова навалился сверху.

— Храбрый ты парень, — прокомментировал Дэн.

— И развратный, — добавил Невилл. — Минутная готовность.

— О да, я такой! — воскликнул Дик и подвигал бедрами, имитируя непотребство.

— Фа я фефя… — попыталась сказать Алиса, но в рот снова попала грязная тряпка, и она смогла выдавить из себя лишь шепелявое бормотание.

— Тридцать секунд, — сообщил Невилл.

Его голос звучал приглушенно, как будто из другого мира или во сне.

— Отвратите, боги, святого Песца, пожалуйста, ибо уповаю на вас всею душою! — закричал Дик.

В самое ухо закричал. Если бы голова Алисы не была обмотана тряпьем — оглохла бы.

— А если что не так, так я эту телку в жертву принесу! — добавил Дик после короткой паузы.

— Эх, не зря тебя Джон Диком назвал, — прокомментировал Дэн.

— Пятнадцать секунд, — прокомментировал Невилл.

— Ну, песец, — сказал Дик.

Алиса вытолкнула изо рта тряпку, провела языком по зубам, пошевелила нижней челюстью, на зубах заскрипели песчинки.

— Вот бля, — сказала Алиса.

И тут началось.

Стало очень светло. Толстая шерстяная ткань, обмотанная вокруг головы слоев в пять, если не больше, как бы рассосалась, и весь мир залило ослепительным светом. Алиса зажмурилась, но ничего не изменилось, веки тоже как будто рассосались. Заголосили лошади.

— Стой, сука! — завопил Дик Алисе в ухо. — Танцор, держи ее!

— Танцор у тебя в штанах, — отозвался Дэн. — Будешь безлошадный.

— Алиску оседлай, — посоветовал Невилл.

Алиса открыла рот, чтобы высказать все, что она думает о друзьях-товарищах. Но ничего не высказала, потому что пришла ударная волна.

Будто со всей дури врезали по спине исполинской пуховой подушкой. Тяжелая туша Дика вдавила Алису в землю, по затылку сильно стукнуло, похоже, Дик мордой приложился (так ему и надо, охальнику), и загремело, и загрохотало, как в грозу, но громче, и гром то ослабевал, то усиливался, и казалось, что это не «Фебосы» рвутся, а всемогущие боги выводят чудовищными басами свою нечеловеческую мелодию. А потом кто-то перевернул Алису на спину, и стал разматывать плащ. Но это был не Дик, Дик откатился в сторону, всхлипывал и ругался.

— Нехило любовничков приложило, — прокомментировал Дэн. — А меня почти не ударило.

— Это интерференция ударных волн, — глубокомысленно произнес Невилл. — Помнишь, Джон на инструктаже говорил?

— Точно! — согласился Дэн.

Дик всхлипнул еще раз и огласил непристойную рифму к слову «интерференция».

К этому времени голова Алисы наконец-то освободилась от плаща, она громко чихнула и сказала, обращаясь к Дику:

— Так тебе и надо, козлу, чтобы девушек не обижал… Ой, бля…

Она увидела одинаковые дымные грибы, выстроившиеся на поле стройными рядами, как деревья в свежепосаженном саду. Между грибами радостно плясали рыжие огненные языки, издалека казавшиеся маленькими и совсем не опасными. Кое-где в горящей траве мелькали человекообразные фигурки, бестолково мечущиеся туда-сюда. Одна за другой они падали и больше не поднимались. Вот одна из этих фигурок взвалила на плечо большую пластиковую трубу и запулила гранату прямо в ножку ближайшего гриба. Вспыхнуло, дымную ножку разорвало пополам, будто это был не дым, а неведомое животное, испуганно поджавшее культю отстреленного хвоста. Эльф-гранатометчик отбросил использованное оружие, упал на пепельное поле, немного подергался и затих.

— Мы… ТУДА?! — всхлипнула Алиса.

— Мы туда, — подтвердил Невилл.

Они с Дэном распутывали передние ноги лошади Дика, которая лежала на боку, ржала и пыталась лягаться. Дик стоял, разинув рот, утирал кровавые сопли и бездумно пялился на дымные грибы. Алиса почувствовала прилив вдохновения, как той ночью в Драй Крик.

— Дик, чего встал, жаба? — заорала она. — Помогай, давай!

Они кое-как успокоили лошадей, погрузились и поехали вперед, туда, где над выжженой землей вздымался строй грибовидных облаков. К этому времени их уже обогнали два взвода, третий пока оставалась на месте. Этим ребятам предстоит самая трудная и опасная задача — прикрывать обоз и отражать эльфийские контратаки, которые, вероятно, воспоследуют.

Два конных взвода мчались по серой равнине, разворачиваясь на ходу в лаву. То и дело сверкали вспышки бластеров, не очень яркие, не такие, как в Драй Крик. Во-первых, сейчас день, а не ночь, а во-вторых, Слайти запретил выставлять энергию выстрела выше второй отметки, чтобы не ослеплять лошадей. Вот кто-то сорвал с плеча лук и пустил стрелу на полном скаку. Стрела вонзилась в землю рядом с большой кочкой, эта кочка распрямилась, и стало видно, что это вовсе не кочка, а эльф-пращник. Он попытался раскрутить пращу, но не успел — на его груди расцвел огненный цветок бластерной вспышки, и рухнул поганый беложопый наземь, как чертополох подкошенный.

— Хорошая штука этот тактический компьютер, — сказал Невилл. — Все за тебя делает, только и знай, выцеливай да на спуск нажимай. И чего Джон так волновался перед боем? Не понимаю.

К этому времени грибовидные облака перестали быть грибовидными, их ножки отделились от выжженной земли. А на земле догорел последний огонь, потому гореть стало нечему. Кое-где продолжали слабо дымиться какие-то кусты, но в целом огненная стихия отбушевала. Конная лава перевалила через гребень холма, скрылась из виду, и сразу стало страшно. Казалось, вот откроется сейчас впереди долгожданная долина, и окажется, что все человеческие бойцы уже перебиты, а бывших орков поджидает цепь пучеглазых гранатометчиков. Алиса поежилась.

Они перевалили через гребень, и оказалось, что ничего страшного впереди нет. Хотя нет, кое-что есть — одиночный лошадиный труп, жутко изломанный, и человеческое тело неподалеку. Остальные всадники достигли цели, собрались в кучу и сейчас спешивались.

— Я думал, «Фебосы» минное поле начисто выносят, — сказал Невилл.

— Начисто никто ничего не выносит, — возвразил Дик.

Сейчас он полностью утратил свою истеричную веселость, его губы были плотно сжаты, а темные очки смотрели непроницаемо и сурово. Засохшая кровь под носом и на подбородке делала его похожим на мифического вампира.

— А неплохо идем, — подал голос Дэн.

— Не сглазь! — прикрикнул на него Дик. — Тот труп подорванный тоже так думал.

— Компьютер никаких мин на пути не показывает, — сказал Невилл.

— Тому парню он, наверное, тоже не показывал, — сказал Дик.

И тут до Алисы дошло.

— Мы по минному полю скачем? — спросила она.

— О, леди догадалась! — снова развеселился Дик.

— Не надо ее обижать, — сказал Дэн.

— А ей меня можно жабой обзывать? — возмутился Дик.

— За дело — можно, — заявил Дэн. — Замер, как жаба перед комаром…

— Горячие человеческие парни, — прокомментировал Невилл.

Подул ветер, поднял клубы невесомой серой пыли. Пахнуло жареным мясом.

— О, кто-то в самый эпицентр угодил, — прокомментировал Дик. — А как думаете, ребята, жареных эльфов жрать можно?

— Нельзя, — ответил ему Дэн. — Мы теперь люди, а люди других человекообразных не жрут потому что брезгуют.

— Приколько, — сказал Дик. — Так если я умру, меня не сожрут? На костре спалят, как благородного? Ну, вообще!

Лошади несли их легкой неторопливой рысью. То и дело глаз натыкался на эльфийские трупы, одни обгорелые и изломанные, другие как живые. По-настоящему живых эльфов не встретилось ни одного. Дэн прокомментировал этот факт следующим образом:

— Хорошо ребята работают, чисто.

— Даже скучно, — сказал Дик. — Оставили бы нам хоть одного.

— Типун тебе на язык! — прикрикнул Дэн.

— Силовое поле сняли, — сообщил Невилл. — Авангард входит внутрь.

— Точно, — согласился Дэн после секундной паузы. — Как ты так ловко с очками управляешься?

— Я их двадцать дней, считай, не снимал, — ответил Невилл и резко помрачнел.

— Так мы, стало быть, победили? — спросил Дик непонятно кого.

— Ты чего, тупой?! — возмутился Дэн. — Жаба оркоподобная! Сколько раз можно повторять? Не сглазь, сука, не сглазь, не сглазь!

— Сам ты сука оркоподобная, — парировал Дик. — Вон, гляди, входы прорисовались! А чего их так много?

— Сглазил, мудило, — подал голос Невилл. — Назад гляньте.

Они глянули назад. Шесть фургонов, образующих эскадронный обоз, больше не двигались, а стояли на месте. Вокруг них суетились бойцы, они, кажется, что-то перегружали из одних фургонов в другие.

— Что там такое? — спросила Алиса.

— Похоже, ось поломалась, — ответил Дик. — Или колесо отвалилось. Блин, это ж сколько времени потерять придется! Бросать надо обоз!

— Слайти в боевом приказе особо отметил, чтобы обоз не бросали ни при каких обстоятельствах, — сказал Невилл. — Потому что если у Джона что-то не заладится…

— А что там может не заладиться?! — возмутился Дик. — Вон, поле уже отключено, чего там еще проверять?

— Не бесись, — посоветовал ему Дэн. — Веди себя прилично, бери пример с Алисы.

Алиса вдруг поняла, что ничего не боится и ничуть не волнуется. Как будто она уже не она, а просто кукла, за которой настоящая она с любопытством наблюдает со стороны. Доедет — не доедет, помрет — не помрет…

— Дэн дело говорит, не бесись, — сказала Алиса. — Представь себе, что я Святая Темная Жанна, и ехай за мной.

— Не ехай, а едь, — поправил ее Невилл.

— В рот тебя едь, деревня бестолковая! — возмутился Дик. — Правильно говорить «поезжай».

— Правильно не говорить, а поезжать, — сказал Невилл. — Вот и поезжай. Прямо за святой Анной.

— Не Анной, а Жанной, — уточнила Алиса.

— Да хоть Магдаленой, — огрызнулся Дик, и вдруг воскликнул: — Глядите, там, сверху!

В небе между черных дымовых облаков, которые уже утратили строгий порядок, а местами даже слились в большие бесформенные конгломераты, скользила маленькая черная тарелочка. А может, не маленькая, трудно определить размер предмета, когда его не с чем сравнивать.

— Это истребитель или штурмовик? — спросил Дэн.

— Не знаю, — сказал Невилл. — Но он за наших.

— Ну вот! — воскликнул Дик. — Что я говорил? Нет никаких проблем с этим складом! Древнее оружие уже в дело пошло! Бросать надо обоз!

— Не истери, — сказал ему Дэн. — Джон лучше знает, бросать обоз или не бросать.

— А где Джон, кстати? — спросила Алиса.

— Сзади, у обоза, — ответил Дэн. — Разве сама не видишь? Ах да, ты же без очков…

Летающая тарелка умчалась на левый фланг, за холм, заложила крутой вираж и полетела обратно. Из-за холма поднялось еще одно грибовидное облако.

— А вот и контратака, — констатировал Невилл.

— Я же говорил, обоз бросать надо! — воскликнул Дик.

— Ты прав, — спокойно сказал Дэн. — Джон с тобой согласился.

Бойцы, оставшиеся далеко в тылу, перестали суетиться, попрыгали на лошадей и поскакали вперед, оставив фургоны.

— Сдается мне, нам тоже пора ускориться, — сказал Невилл.

— Я же говорил! — повторил Дик в очередной раз. — Ходу!

Они пришпорили лошадей и галопом поскакали туда, где их ждали гостеприимно распахнутые ворота древнего склада, а также счастье и процветание всея Человеческой Общины на Барнарде. И не только человеческой.

Силовое поле сомкнулось, солнечный свет померк, землю окутало полумраком, ветер утих, все стало призрачным и нереальным.

— Так вот оно какое, силовое поле, если изнутри смотреть, — сказал Герман.

— Да, оригинальное зрелище, — кивнул Джон. — Я тоже раньше не видел.

— Зря ты, Джон, волновался, — сказал Слайти. — Прошли сквощь эльфов как нож сквозь масло.

— Но без обоза, — уточнил Джон. — И если бы я не смог штурмовик в воздух поднять — хрен бы дошли, кровью бы умылись по полной программе.

Мутная поверхность силового поля осветилась оранжевой кляксой. Раздался басовитый гул, словно исполинский божественный палец тронул неимоверно толстую гитарную струну.

— И чего им неймется? — проворчал Слайти. — Давно пора понять, что его так не пробить.

— Это от отчаяния, — сказал Джон. — Битву они проиграли вчистую, да еще узнали под конец, какие именно сокровища хранятся в этом пузыре, и что попали эти сокровища в грязные лапы неблагословенных низкорожденных, то есть нас. Есть от чего придти в отчаяние. Они, правда, бластеров захватили до пяти штук…

— До семи, — уточнил Слайти. — Два придурка свои оружия по ходу скачки потеряли, дебилы косорукие. Как обустроимся, прикажу выпороть перед строем.

— Может, вниз пойдем? — предложил Герман. — Не терпится уже на чудесные сокровища посмотреть.

— Ну, пойдемте, — согласился Джон. — Джо, ты Седрика уже проинструктировал? Занимать только отведенные помещения, в незнакомые коридоры не входить, на кнопки не нажимать, воду и сухпаек экономить…

— Да чего его инструктировать? — махнул рукой полковник. — Сам все понимает, не маленький. Хороший командир растет.

— Как знаешь, — пожал плечами Джон.

Они спустились по лестнице в короткий горизонтальный тоннель. Торцевая стена тоннеля была не каменная, а железная, и на ней горела тусклая желтая лампочка. Джон подошел к стене, ткнул в лампочку пальцем, она покраснела, и стало ясно, что это не просто лампочка, а кнопка. За стеной что-то зашумело, цвет лампочки изменился на зеленый, звякнул невидимый колокольчик, стена поползла в сторону. Это, оказывается, была не стена, а сдвижная дверь во всю стену.

Герман молниеносно выдернул бластер из кобуры, Джон столь же молниеносно ударил Германа по запястью, оружие брякнулось на бетонный пол.

— Во-первых, это зеркало, — сказал Джон. — А во-вторых, в замкнутых помещениях надо хвататься не за бластер, а за ножи. Бери пример с Джо.

Герман обернулся и увидел, что Джо Слайти стоит в оборонительной фехтовальной стойке, в правой руке у него меч, а в левой метательный нож.

— И точно, зеркало, — согласился полковник.

Принял нормальную стойку, вложил меч в ножны и стал запихивать нож обратно в рукав.

— Чуть не поубивал нас всех, дурилка, — сказал Джон.

— Извините, — смущенно пробормотал Герман. — Не ожидал… А на кой здесь зеркало, да еще такое большое?

Невидимый колокольчик снова звякнул, дверь дернулась, пытаясь закрыться, но Джон сунул руку в ее проем, и дверь передумала.

— Заходим, — сказал он. — Герман, подбери оружие, не забудь. Я не знаю, зачем в лифтах раньше зеркала ставили. Наверное, просто традиция. Я должен был вас предупредить. Простите, ребята, запамятовал.

На боковой стене лифта выстроились в вертикальную колонку шесть кнопок. Джон нажал самую нижнюю, колокольчик звякнул, дверь стала закрываться.

— А чего оно позвякивает все время? — спросил Слайти.

— Предупреждает, что двери откроются или закроются, — объяснил Джон.

— А зачем? — спросил Слайти.

— Тут есть другая дверь? — спросил Герман.

— Понятия не имею, почему так, — ответил Джон. — Просто традиция. Другой двери тут нет, но если в лифте дверь одна, принято говорить, будто их несколько. Тоже традиция.

Лифт покачнулся и поехал вниз. Цифра -1 на маленьком экранчике над кнопками сменилась цифрой -2. Лифт остановился.

— Ты, вроде, минус шесть нажимал? — уточнил Слайти.

— Это бойцы балуются, — сказал Джон. — Если кнопка вызова нажата снаружи, лифт останавливается на промежуточных этажах, подбирает попутчиков.

— Разве бойцы не на минус третьем? — спросил Герман.

— Бойцы везде, — ответил ему Слайти. — На то они и бойцы. Знаешь, чем боец отличается от ребенка? Двумя вещами — пенис больше и меч настоящий. А в остальном то же самое.

Звякнул колокольчик. Дверь поехала в сторону, постепенно открывая интерьер минус второго этажа.

— Тут тоже зеркало, — сказал Герман.

— Здесь-то откуда? — удивился Джон.

И тогда Герман понял, что это не зеркало. Но было уже поздно. Эльф поднял бластер и выстрелил.

Время растянулось, как эльфийская резина в сильных руках, например, Звонкого Диска, который нынче отзывается на имя Дик. Вот пулька врезается в заднюю стену лифта — БОММ! Белая железная стена становится красной, а краска превращается в дым — ПЫХХ! Метательный нож Джона, кувыркаясь в полете, ударяет рукояткой по стволу бластера — БДЗЫНЬ! Вот другой метательный нож втыкается в мертвенно-белое эльфийское горло чуть ниже кадыка — ЧПОК! Вот Джон вылетает из лифта в нелепом горизонтальном прыжке из низкой стойки, а подошвы его сапог дымятся — ПЫЩЩЬ! Вот Герман вдыхает вместо воздуха огонь — ЫЫЫ! И все.

Нет, не все. Вот Герман катается по каменному полу, как раздавленный червяк, и кричит — ААА! А Джон с размаху бьет его сапогом под дых — БДЫЩЬ! И лезвие меча сверкает в полумраке подвала — ФЬЮУУ, ХРЯП, ФЬЮУУ, ХРЯП! И кто-то хватает расслабленное тело Германа и волочит по скользкому окровавленному полу к докрасна раскаленному лифту, и в ноздри ударяет жуткая вонь паленого мяса — ФФФУУУ! И завывает сирена — ВУУ, ВУУ, ВУУ! И нечеловеческий компьютерный голос бесстрастно сообщает, что на территории объекта замечены эльфийские диверсанты, вооруженные бластерами, и обещает передать их местонахождение в самое ближайшее время, а пока просто боевая тревога. А потом вдруг Герман понимает, что ему БОЛЬНО!!! И теряет сознание.

Это была маленькая комнатушка с голыми металлическими стенами и четырьмя люминисцентными светильниками на пластиковом потолке. Вдоль двух стен стояли длинные лавки, обтянутые искусственной кожей. Где-то наверху шумел вентилятор, втягивая конопляный дым сквозь решетку в центре потолка. Это была одна из немногих комнат на объекте, где можно было нормально курить, не рискуя задохнуться собственным дымом. Правда, пепельниц не было, так что пепел стряхивали прямо на пол. Нехорошо, не по-военному, но терпимо — надолго задерживаться на объекте никто не собирается, так что загадить комнату по полной программе просто не хватит времени.

На скамейке по левую сторону от входа сидели Джон Росс, Алиса Росс и Невилл Росс. На противоположеной скамейке сидели Дэниел Росс, Ричард Росс и Седрик Мунлайт. Они молча курили, и лица их были мрачны.

Джон поискал глазами отсутствующую пепельницу, хмыкнул и разжал пальцы. Окурок упал на пол. Джон собрался было раздавить его ногой, но вовремя вспомнил, что на ногах у него не сапоги-говнодавы, а сочащиеся гноем бинты. Отдернул ногу, некоторое время созерцал дымящийся окурок, затем вытащил из кармана носовой платок и шумно высморкался. Снова воцарилось молчание.

Алиса положила ему ладонь на колено и сказала:

— Не расстраивайся ты так. Со всеми бывает…

Джон криво ухмыльнулся и сказал:

— Ты так говоришь, будто я ребенок, который невзначай описался. А из-за меня люди чуть не погибли. А один таки погиб. Я тут планы строю, мир завоевываю, счастье и процветание организую, а сам… Свиньями мне командовать, а не людьми.

— Джо и Герман еще живы? — спросил Седрик.

— Ну да, — пожал плечами Джон. — Что им будет? Наносыворотка заработала, выделяет в кровь все, что нужно. Антибиотики, наркотики, антидепрессанты… Жить будут.

— То есть, они просто искалечены? — спросил Невилл.

— Да, на некоторое время, — кивнул Джон. — Там внизу экзоскелеты есть, я приказал роботам подготовить два экземпляра. Как ребята в сознание придут, так и примерим. Герман, думаю, начнет ходить уже завтра. И протезы рук для полковника тоже есть. Хорошие протезы, с нейропортом, как настоящие руки, даже сильнее.

Дик Росс нервно рассмеялся.

— Так, стало быть, Герман и Джо даже не искалечены? — спросил он. — Просто легко ранены?

— Не легко, — покачал головой Джон. — Руки-ноги быстро не отрастают, до полного восстановления дней двести пройдет, не меньше. А до того придется в экзоскелетах ходить, как терминаторам мифическим. Полковнику еще придется протезы менять по мере отрастания…

— Эта медицинская технология теперь всем доступна? — спросил Дэн.

— Всем, — кивнул Джон. — Но в рамках имеющихся производственных мощностей. А их, считай, почти нет. Когда нормальный нанозавод захватим, тогда можно будет нейропротезы тысячами штамповать, а пока это дело штучное. Нам повезло, что они на этом складе нашлись.

— Мы неуязвимы, — сказал Дик.

— А вот это — опасное заблуждение, — возразил Джон. — Будь там не двое пострадавших, а трое — третьего я бы не успел спасти. Полковнику и так повезло невероятно, еще несколько секунд, взрывной выброс токсинов и здравствуйте, края удачной охоты.

— Сам-то как? — спросил Дэн. — Ты когда ковыляешь, на тебя смотреть страшно.

— Страшно — не смотри, — пожал плечами Джон. — В целом я себя неплохо чувствую, боль купирована, а больше ничего не беспокоит. Физически не беспокоит, я имею в виду.

— А что не физически? — спросил Дэн. — Все прошло отлично, потери… Но какая битва без потерь?

— Я должен был это предусмотреть, — сказал Джон. — Когда я планировал операцию, я особо отметил, что силовой колпак надо открывать только на короткое время, чтобы эльфийские диверсанты не успели проникнуть внутрь. Я же понимал, что не смогу сразу установить контроль над всеми входами. И когда обоз застрял, я должен был не ждать у моря погоды, а сразу принимать решение. Либо сразу приказать оставить фургоны, либо перебросить часть людей на охрану входов. А лучше и то, и другое вместе. А я растерялся.

— Осмелюсь заметить, сэр Джон, на вашем месте растерялся бы любой, — подал голос Седрик. — Кроме мифического Мойше Даяна.

— Он не мифический, — заявил Джон. — Но это неважно. Видишь ли, Седрик, меня не то беспокоит, что я недостаточно богоподобен во всезнании и предусмотрительности. Меня беспокоит то, что мои планы построены на том, что я должен быть богоподобен, и я не понимаю, как ослабить это ограничение. До сих пор боги мне помогали, первые этапы моего плана выполнились легко, просто невероятно легко. Вначале боги послали Германа, случайно заехавшего в Иден по своим делам, потом они послали Рона Вильямса и все последующие разборки… Еще легенда о Фоксхантере хорошо легла в расклад. Раньше я не думал об этом всерьез, но теперь понимаю, что как-то незаметно привык, что у меня все получается как в сказке: что ни пожелаю — сбывается наилучшим образом. Но белая полоса рано или поздно должна была закончиться. И вот она закончилась.

— Это была случайность, — сказал Дик.

— Нет, не случайность, — покачал головой Джон. — А точнее, случайность, но ожидаемая, естественная. А то, что раньше таких случайностей не было — вот эта случайность была неестественная. Я делал ошибки одну за другой, и я начал терять контроль над ситуацией. Рейнблад меня почти вычислил, ему не хватило буквально десятка дней. А если бы Алиса не подслушала его разговор с Пейном, он бы меня точно вычислил.

— Лонни говорит, Рейнблад неплохой мужик, — сказал Седрик.

— Не спорю, неплохой, — кивнул Джон. — Но есть несколько вопросов, в которых мы с ним расходимся. Когда большой нанозавод станет нашим, это перестанет быть важным, но пока… Я даже Скользкого Джека зарубил, чтобы Рейнблад не узнал обо всем раньше времени.

Седрик присвистнул и сказал:

— Ну, вы даете, сэр Джон!

Джон поморщился и сказал:

— Хватит называть меня сэром. Боевое братство не нуждается в чинах.

Седрик нахмурился.

— Боевое братство — это для орков, — сказал он.

— Нет, — покачал головой Джон. — Боевое братство — это для людей. Жаль, что ты пока этого не понимаешь. Но я тебя не осуждаю, вытряхнуть предрассудки из головы — дело непростое и небыстрое. Но ты справишься.

Седрик помолчал, затем сказал:

— Его божественность не простит вам Скользкого Джека.

— Я надеюсь, все же простит, — сказал Джон. — А если не простит… Давай лучше не будем о грустном.

— Пойду я, посмотрю, как там у ребят, — сказал Седрик.

Резко встал и ушел.

— Нехороший он человек, — сказал Дэн, когда за Седриком захлопнулась дверь. — Предаст он нас Рейнбладу.

— Нормальный он человек, — возразил Джон. — Не суди да не судим будешь. А если предаст — значит, на то божья воля.

Дик глупо хихикнул. Достал кисет, стал сворачивать очередной косяк.

— Кажись, Дика пробирать начало, — прокомментировал Дэн. — А я уж думал, конопля негодная. Курим, курим, а толку никакого.

— Это от нервного напряжения и испуга, — сказал Невилл. — Я когда Джона в первый раз встретил, тоже потом долго накуриться не мог.

Джон ласково улыбнулся. Дик хихикнул еще раз.

— Ты бы завязывал, — посоветовал Дэн. — Ты с тех пор, как орочьих печатей лишился, такой странный стал, будто все время накуренный. Имя себе выбрал…

Дик пожал плечами, травка из набиваемого косяка посыпалась на пол.

— Ты чего делаешь?! — возмутилась Алиса. — Чего продукт переводишь?

— Ладно, уговорили, — пробормотал Дик.

Закрыл кисет, запихнул во внутренний карман. Посмотрел на рассыпанную коноплю, хихикнул. Помолчал немного, затем сказал:

— Странно это очень. Я как будто не расу сменил, а весь мозг целиком. Будто вытащили из черепа всю начинку, а вместо нее другую засунули. Никогда не думал, что так будет. Джон, ты мою Бродячку человеком сделаешь?

— Обязательно, — кивнул Джон. — Но не сразу. Специально возвращаться в столицу я ради нее не буду, извини. Придется подождать.

Дик улыбнулся, его лицо на мгновение стало детским.

— Подожду, — сказал он. — Вон, Алиса ждала-ждала, и ничего, дождалась. А я чем хуже?

— Кстати об Алисе, — встрял в разговор Дэн. — Алиса, ты извини, что я над тобой подшучивал. Мы думали…

— Что я с головой не дружу? — спросила Алиса.

Дэн смущенно кивнул.

— Пойду-ка я посплю, — сказал Джон. — Все равно башка не варит, эндорфинов в крови больше, чем кислорода. Невилл, Дэн, помогите, пожалуйста.

— Дэн, сиди! — резко заявила Алиса. — Я сама помогу. Ты со мной нянчился, теперь моя очередь за тобой ухаживать. Давай, Длинный… гм… Невилл, встаем осторожненько, и за руку его придерживай!

Они встали, Джон повис между ними, одной рукой обнимая Невилла, другой — Алису. Сделал первый шаг, и стало видно, что пока Джон сидел, под его ступнями образовались лужицы желто-коричневого гноя. Алиса вспомнила, как выглядели ноги Джона без повязок, и споткнулась.

— Лучше бы Дэну позволила, — сказал Джон.

Алиса не видела его лица, но по голосу поняла, что он ласково улыбается, а в его глаза светится любовь.

— Никому тебя не отдам, — прошептала Алиса, и ее горло перехватил внезапный спазм.

— Ты только не расплачься, — попросил Джон.

— Не дождешься, — заявила Алиса. — Я девушка серьезная и целеустремленная. Сначала до постели тебя дотащу, уложу, утку поднесу, а потом уже плакать буду.

— Утку не надо, — сказал Джон. — Не настолько я плох, чтобы под себя ходить.

— Не настолько?! — воскликнула Алиса. — Да у тебя на пятках кожи вообще не осталось! Гноище сплошное! Сам-то видел?!

— Ожог третьей степени — это не хухры-мухры, — глубокомысленно произнес Джон. — Особенно инфицированный. Да не дергайся так, уронишь! Не сдохну, не дождетесь. А если сдохну… гм… Дэн, Дик, вы тоже слушайте, сейчас кое-что важное скажу.

— Может, не стоит прямо в коридоре? — спросил Дэн. — Подслушает кто еще…

— Не подслушает, — заявил Джон. — В этом крыле никого, кроме нас, нет, я это точно знаю, система охраны врать не будет. Вот что я вам скажу. Если я, не дай боги, помру…

— Не помрешь, — быстро сказала Алиса.

— Не помру, — согласился Джон. — Но если вдруг. На моей бывшей даче в памяти компьютера сохранена моя личность. Копия старая, надо было обновить, но не до того было… Я всех вас записал в память системы охраны и снял ограничения на доступ к моей памяти. Если, не дай боги, помру, любой из вас сможет меня воскресить. Надо будет придти в Плохое Место, компьтер вас впустит, и потом надо будет сказать компьютеру, что нужно сделать. С собой возьмете какое-нибудь тело, какое не жалко.

— А тело зачем? — не понял Дик.

— Чтобы моя личность вселилась, — объяснил Джон. — В себя не вселяйте, мне неприятно будет пожирать душу друга. Я, правда, не буду знать, что вы мои друзья, копия-то старая, еще той эпохи…

— Ты тут пессимизм не разводи, — оборвал его Дэн. — Ишь чего удумал, помирать собрался! Если прежде меня помрешь, я тебе в краях удачной охоты лично задницу надеру! Нечего нюни распускать! Тебя Алиса любит, а ты помирать собрался!

— Спасибо, Дэн, — улыбнулся Джон. — Ты настоящий друг. А теперь тащите меня дальше.

Они потащили его дальше, и каждый шаг Джона оставлял на полу грязный след. «Когда дотащим, надо будет перевязку сделать», подумала Алиса. А потом она подумала, как будут выглядеть его ноги теперь…

— Алиса, не дергайся, — сказал Джон. — Ничего непоправимого не произошло, уже послезавтра я буду нормально ходить. Нанотехнологии — великая вещь, еще круче, чем тактический компьютер. Ты бы лучше за Джозефом ухаживала с тем же энтузиазмом. Ему тяжелее приходится.

— Я его не люблю, — сказала Алиса. — А тебя люблю. Потому ухаживать буду за тобой. А Джозеф и без меня справится, он такой дубовый, что его хрен чем прошибешь.

— Это иллюзия, — сказал Джон. — Вспомни, каким дубовым я был в Барнард-Сити в первые дни.

Алиса засмеялась. Затем посерьезнела и сказала:

— Думаешь, он тоже играет? Вы, мужики, такие забавные… Будто соревнуетесь, кто из вас самый дубовый.

— Не дубовый, — поправил ее Джон. — Это называется «мужественный».

Невилл рассмеялся и сказал:

— Ты лучше так не шути, а то уроню.

— А я и не шучу, — сказал Джон.

— Схожу-ка я Германа проведаю, — сказал Дик.

— Наконец-то! — сказал Джон. — Я все ждал, когда ты догадаешься.

— А чего ждал-то? — удивился Дик. — Мог бы подсказать.

— В делах дружбы подсказки неуместны, — заявил Джон. — Ты либо сам знаешь, что делать, либо не знаешь, и тогда это не дружба, а Сэйтен знает что.

— Блин! — мрачно произнес Дик. — Дружба, блин… А ведь действительно дружба… Я же теперь тоже человек… Никак не могу привыкнуть.

— Никто не может, — сказал Джон. — Но придется. Я тоже долго не мог привыкнуть, что почти бог.

— Но теперь-то привык? — спросил Невилл.

— Нет, — покачал головой Джон. — К таким вещам привыкнуть невозможно. Но к тому, что ты не говорящая скотина, а полноправный человек — можно и нужно. Ну, чего замерли? Тащите меня дальше!

На этом беседа закончилась. Дик и Дэн куда-то ушли, Невилл и Алиса притащили Джона в их с Алисой комнату, уложили на кровать, затем Невилл ушел, а Алиса легла рядом. Джон вскоре заснул, и лицо его перестало быть бравым, а стало измученным. Алиса лежала рядом, смотрела на любимого и тихо плакала. А потом тоже уснула.

— Не отчаивайся, — сказал Герман. — Попробуй еще раз.

— Да чего тут пробовать… — проворчал Джозеф.

Однако попробовал. Стакан хрустнул и рассыпался мелкой стеклянной трухой. Джозеф автоматически разжал пальцы и отпрянул. Посмотрел на ладонь, будто ожидал увидеть кровавые порезы, но никаких порезов там, конечно, не было. Только едва заметные царапины на металле.

— Ну вот, а ты боялся, — сказал Герман. — Не работает нейропорт, не работает… Все работает, только обучать надо было дольше. А ты сразу сдался.

Джозеф тем временем шевелил своей металлической рукой в разных направлениях, сгибал и разгибал пальцы, затем коснулся пальцем носа и воскликнул с крайним изумлением:

— Я чувствую!

— Это тебя глючит, — возразил Герман. — Железка не чувствует.

Из-под кровати раздался голос робота:

— Это нейропротез с обратной связью. Осязательные датчики подключены к нейропорту. Но не до конца. Надо продолжить обучение.

— А это как? — спросил Джозеф.

— Щупать различные предметы, совершать различные движения, — объяснил робот.

— Помастурбируй, — посоветовал Герман.

Джозеф в ответ пожелал ему нехорошего.

— Свинья ты неблагодарная, — сказал Герман. — Я тебе добра желаю, а ты меня посылаешь. Стыдно должно быть.

Джозеф выдал длинную тираду, составленную исключительно из непристойных слов.

— Эй, робот! — позвал Герман. — У Джозефа мозги замкнуло, мы его теряем!

— С ним все нормально, — возразил робот из-под кровати. — Это нормальная эмоциональная реакция.

— Скучные вы все, и чувства юмора у вас нет, — заявил Герман. — Покурю-ка я еще.

— Алкалоиды из ушей попрут, — сказал Джозеф. — Ты тут уже так накурил, что дышать нечем. Сижу и балдею.

— Вижу я, как ты балдеешь, — сказал Герман. — Грустный у тебя балдеж и унылый. Сидишь, ругаешься… Кстати, каннабиноиды к алкалоидам не относятся, у них атома азота нет.

— Иди в жопу, алхимик, — сказал Джозеф.

— Вот, — сказал Герман. — Сидишь и ругаешься, сидишь и ругаешься… Добрее надо быть. И целеустремленнее. Тебе робот что сказал делать? Протез тренировать. А ты что делаешь?

Джозеф внезапно спрыгнул с постели и ринулся к Герману. Схватил его за запястья, сильно дернул на себя, Герман взвизгнул.

— Ты что творишь, терминатор недотраханный?! — завопил он. — Руки обломаешь на хрен! Завидно, что они у меня целы остались? Так нечего было на горячий металл раком вставать, содомит несчастный!

Джозеф разжал пальцы и сел обратно на свою кровать.

— Сам ты содомит, — сказал он. — Извини.

— А прикольно, — сказал Герман. — Ты заценил, как экзоскелет поет, когда ты движешься?

Джозеф вытянул ногу, она издала мелодичное посвистывание.

— Теперь заценил, — сказал он. — И правда прикольно.

Внезапно Герман стал серьезным.

— До сих пор не могу поверить, что жив, — сказал он. — Если бы этот ниндзя пучеглазый выставил энергию чуть мощнее…

Джозеф улыбнулся и сказал:

— Мощнее некуда, это предельная мощность была. Нам повезло, что лифт металлический, а то порвало бы в лоскуты всех троих. Ты что, не знал? Когда бластерная пулька в металл ударяет, вся энергия в тепло переходит, а ударной волны нет. Это физика.

Герман встал и прошелся по комнате взад-вперед. Искусственные ноги мелодично посистывали при каждом шаге. Внезапно Герман ударил ногой в стену на уровне груди, металлическая ступня громко звякнула. Затем Герман провел серию ударов против воображаемого противника. Ноги работали безупречно.

— И зачем мне теперь нормальные ноги? — риторически вопросил он.

— Чтобы не свистеть при каждом шаге, как ежик резиновый, — ответил Джозеф.

— Приношу извинения за доставленные неудобства, — подал голос робот из-под кровати. — Срок годности протезов истек сто тысяч дней назад, прокладки немного рассохлись. Я могу провести ремонт, но это займет пять суток.

— Хрен тебе, а не пять суток, — сказал Джозеф. — Лучше коленками свистеть, чем на карачках ползать. Вот когда у меня свои ноги отрастут, а потом какой-нибудь хрен их снова отстрелит, вот тогда ты протезы сделаешь, чтобы не свистели!

Джозеф подвигал металлическими пальцами и задумчиво произнес:

— Интересно. Седрик говорил, что ему Джон говорил, что руки у меня будут помаленьку отрастать. А протезы останутся те же самые. Я что буду, как горилла мифическая, сам себе пятки чесать, не нагибаясь?

Герман расхохотался и сказал:

— Да ты по жизни горилла, только не мифическая, а дубовая!

Джозеф нахмурился и сказал:

— Я серьезно.

— Если серьезно — я понятия не имею, — сказал Герман. — Может, протезы будут укорачиваться по мере необходимости, а может, Джон тебе другой комплект подберет. А может, будешь реально чесать себе пятки как горилла. Слушай! Попроси Джона, пусть он тебе для члена сделает протез с нейропортом! И подлиннее. С потенцией проблем не будет, женщины будут любить, отсосать сможешь сам у себя, если вдруг захочется…

Джозеф состроил злую гримасу и грозно клацнул металлическими пальцами.

— Извини, — сказал Герман. — Что-то я злой сегодня и нервный… Покурить, что ли… Может, сходим, Джона проведаем? Доложить надо, что протезы прижились, все в порядке, воевать уже пора.

— Джон отдыхает, — сообщил робот. — Когда он проснется, я ему доложу.

— Удивляюсь я, как он сумел от того выстрела увернуться, — сказал Джозеф. — Везучий он бес.

— Чему тут удивляться? — пожал плечами Герман. — У него же мозг прочипован. У тебя руки терминаторские, а он весь такой. Скорость реакции невероятная. Видел бы ты его в бою…

— Он не увернулся от выстрела, — сказал робот. — У него ожоги третьей степени обеих ступней. Выздоровление займет не менее двух суток.

— Еще двое суток здесь сидеть, — вздохнул Герман. — Ни пожрать, ни покурить толком…

— На минус четвертом уровне есть курительная комната с удовлетворительной вентиляцией, — сообщил робот. — А перелет в Иден не связан с выздоровлением Джона. Я прогнозирую, что он отдаст приказ, как только проснется.

— Перелет? — переспросил Джозеф. — Мы полетим на этих… летающих тарелках?

Робот ответил лаконично:

— Да.

— Никогда ни на чем не летал, — сказал Герман. — Интересно, ими трудно управлять?

— В ручном режиме — трудно, — ответил робот. — В автоматическом — легко.

— Прикольно, — сказал Герман. — Прикинь, Джозеф, сидят там твои бойцы, занимаются боевой учебой, и тут мы такие с понтом на летающих тарелках…

Джозеф нахмурился.

— Надо будет бойцов предупредить, — сказал он. — А то как бы стрельбу не устроили…

— Испугаются, — сказал Герман. — Двести боевых тарелок — такая сила…

— Мои мальчишки не испугаются, — заявил Джозеф. — Они такого слова не знают. Им все едино — что двести боевых тарелок, что Люцифер с крыльями, до последней пульки будут отстреливаться. Я их неплохо воспитал.

— Ладно, разберемся как-нибудь, — отмахнулся Герман. — Джон что-нибудь придумает. А прикольно! Как подумаю о том, что Джон запланировал, начинаю себя чувствовать, как персонаж народной песни про героев.

— Майк Карпентер мне рассказывал, как он с Джоном в Оркланде общался, — сказал Джозеф. — Среди прочего он говорил, что Джон такой афоризм выдал: «Пусть я скитаюсь, как сраный орк, но потом обо мне сложат песню». Это когда Майк на него катить начал из-за какой-то ерунды.

— Прикольная будет песня, — сказал Герман. — И что-то мне подсказывает, что она уже начинается. Пойдем все же покурим. Эй, робот, где там эта комната с нормальной вентиляцией?

Робот объяснил, и они ушли курить, посвистывая экзоскелетами. А через три часа Джон проснулся, узнал, что Герман и Джозеф готовы к путешествию, и объявил двухчасовую готовность. Песня началась.