Перед бурей

Глава седьмая Стальгорн

Исполнив все королевские обязанности, Андуин, согласно протоколу, прибыл к массивным воротам Стальгорна, а далее последовал долгий официальный ужин. Здесь следовало соблюдать осторожность. Дворфы любили поесть и выпить, а Андуин, хоть и превосходил их в величине, прекрасно знал: начав пить наравне даже с самым тщедушным из дворфов, он вскоре окажется под столом.

Мойра Тауриссан, дочь Магни Бронзоборода, а в браке – правительница клана Черного Железа, была одной из Трех Молотов, управлявших Стальгорном. Любимому большинством дворфов пиву она предпочитала вино и позаботилась о том, чтобы приехавшему с визитом королю подали лучшее из стальгорнских красных. За ужином ели тушеную кабанину и жаренные в меду овощи, макая в подливку свежий черный хлеб, а на десерт на столе появилась целая гора пирожных.

Андуину хотелось встретиться с Тремя Молотами сразу же после ужина, но ему ответили, что переваривание такого обильного угощения требует времени. Если только речь не идет о жизни и смерти, вначале полагалось выкурить трубку, выпить бренди или отдать должное новой порции десерта.

Оценив реакцию Андуина на все три варианта, Мойра предложила для пищеварения часок прогуляться в окрестностях Стальгорна, и Андуин с радостью согласился. Он пригласил присоединиться к ним и дренея, но Велен отказался.

– Уверен, вам многое нужно обсудить, – сказал он. – А я останусь здесь, побеседую с Мурадином и Фалстадом.

Мурадин, средний из трех братьев Бронзобородов, представлял в Совете Трех Молотов свой клан (младший из прославленных братьев, Бранн, основал Лигу исследователей и слишком любил странствовать, чтобы подолгу оставаться в Стальгорне). Фалстад Громовой Молот, третий из Молотов, глава славного клана Громового Молота, отсалютовал дренею пивной кружкой.

– Трубка, бренди или десерт? – сыронизировал Андуин.

– Пожалуй, десерт, – ответил Велен. – Как самое безобидное.

– Тогда моя доля в твоем распоряжении. Если я съем еще хоть кусочек, то, чего доброго, лопну.

– Если ты не против, к нам присоединится кое-кто еще, – сказала Мойра, когда оба поднялись из-за стола.

– Конечно, как тебе будет угодно.

Королева тихо сказала что-то одному из стражников. Тот кивнул, удалился и через несколько минут вернулся с маленьким дворфом. Кожа мальчика имела необычный, однако приятно теплый серый оттенок, его большие глаза были зелеными, без малейших намеков на красный огонек, свойственный дворфам Черного Железа, а волосы – белыми. Андуин сразу же понял, кто это такой – то был внук Магни Бронзоборода, сын Мойры и наследник престола принц Дагран.

– Я знаю, что мы уже встречались с вами, Ваше Величество, но встречи, боюсь, не помню, – учтиво, с легким местным акцентом сказал юный принц.

Сколько же ему лет? Шесть, семь? Андуину вспомнилось, как и его обучали правилам этикета и поведению, приличествующему сыну короля, когда он был еще младше, чем этот парнишка.

– Я был бы удивлен, если б вы помнили. Давайте считать, что это – наша первая встреча.

Склонившись вперед, Андуин торжественно подал мальчику руку, и тот с серьезным видом ответил на рукопожатие.

– Рад, что вы сочли возможным присоединиться к нашей прогулке. Итак… какое же место в Стальгорне вам нравится больше всего?

У мальчика загорелись глаза.

– Зал Исследователей!

– И мне тоже, – ответил Андуин, с радостью взглянув на Мойру. – Идемте!

Как только они доберутся до зала и налюбуются всем, что внутри, он попросит Мойру позвать Фалстада, Мурадина и Велена, а затем раскроет им вторую причину своего визита в Стальгорн.

Без спешки шествуя вперед в сопровождении человеческих и дворфских стражей, державшихся на почтительном отдалении, однако в любой момент готовых прийти на помощь, Андуин предавался ностальгическим воспоминаниям. По пути мимо Великой Кузни, в честь которой древний город получил свое имя, его обдало упругой волной жара. Отчетливый запах раскаленного металла перенес короля на несколько лет назад, во времена прошлого визита.

– Как давно я здесь не был, – сказал он Мойре.

– Да, это так, – ответила та, не сводя зеленых глаз с сына. – Годы летят быстрее, чем мы думаем.

– Как хорошо, что Три Молота приехали в Штормград почтить отца, – сказал Андуин, взглянув на мальчика (тот явно изо всех сил сдерживался, чтоб не помчаться к Залу Исследователей бегом, оставив мать и короля людей позади). – Особенно после его попытки убить тебя, когда я был здесь в последний раз.

– Ох, – хмыкнула Мойра, – ты же знаешь: это мы с ним простили друг другу давным-давно. А к тому времени, как он погиб, прониклись друг к другу глубоким уважением. Твой отец был зол на меня, за то, что я держала тебя здесь. Волновался за тебя… Вот Дагран растет и, как это ни странно, становится для меня дороже день ото дня. И если бы Вариан Ринн похитил моего малыша… – на лице Мойры мелькнула гримаса ярости, – …я бы разорвала его голыми руками, как бы он ни был огромен.

– Верю, – совершенно искренне сказал Андуин. – Дворфы – превосходные воины, это уж наверняка.

– Он гордился тобой, – тихо сказала Мойра. – Гордился, хоть и не понимал. Не думай, король, будто он полюбил тебя только в последние годы.

– Да, я это знаю. И, пожалуйста, зови меня просто Андуином. Здесь для меня дружба привычнее формальностей. Помнится, когда я приехал в Стальгорн впервые, твой отец попросил называть его дядей Магни, а Эйрин звала меня Маленьким Львом.

– Эйрин?

– Первая из женщин, принятая в стражу твоего отца. Тебе бы она понравилась. Она пыталась учить меня биться мечом и щитом, пока не погибла в Караносе.

– О-о, – задумчиво протянула Мойра, вглядываясь в его лицо. – Первая из погибших друзей… Прости.

Однако печаль тут же исчезла с ее лица.

– Но, насколько я слышала, ее уроки не прошли даром. Конечно, до отца тебе далеко, но тут стыдиться нечего, ведь теперь ты владеешь мечом гораздо лучше прежнего.

– Да, – криво улыбнулся Андуин. – То-то, наверное, все удивились.

– Ну, разве что самую малость.

Андуин хмыкнул.

– Но до отца мне действительно далеко. Таким, как он, мне не стать никогда. И никому другому – тоже.

«Я не смогу стать таким же героем, как ты, – сказал он в тот день, встав на колени там, где погиб отец. – И таким же, как ты, королем».

Решившись довериться Мойре, он повернулся к ней.

– Но вот что я тебе скажу. До встречи с Эйрин я терпеть не мог упражнений с тяжелым оружием. Избегал их, как только мог, каких только причин ни придумывал! Но после ее гибели начал тренироваться всерьез, не увиливая. Очень захотел стать если и не превосходным, то хотя бы хорошим бойцом. Свет благословил меня другими талантами. Я верю, что он придет мне на помощь, даже если в моих руках вовсе не будет оружия. Но Эйрин обещала воспитать во мне «дворфский характер», и так и сделала.

Услышав это, Мойра от души расхохоталась.

– В жизни не слышала лучшего выражения! «Дворфский характер», а? Ну что ж, Андуин Ринн, ты – превосходный представитель человеческой расы. Я горда тем, что к твоему возмужанию приложил руку и мой народ.

– Благодарю! Столь крепкая дружба с дворфами – со всеми дворфами – это большая честь… – Тут Андуин слегка осекся. – Ведь все дворфы теперь заодно и прекрасно ладят друг с другом, не так ли?

– Мы – дворфы, – пожав плечами, ответила Мойра. – Бывает, повздорим. Бывает, вслед за словами в воздух летят пивные кружки. Однако последнее случается заметно реже, если кружки полны. Мы очень благодарны за твой дар.

– Я решил, что он может вам пригодиться.

Несколькими часами раньше, в момент официального прибытия Андуина в Стальгорн, его встречали у ворот Три Молота и почетный караул. Первый его визит в качестве правящего короля дворфы восприняли с радостью, и Андуин знал, что ему рады искренне. Но когда следом за ним в город въехали десять фургонов с подарком Штормграда и с первого из них сдернули защитное покрывало, все вокруг зазвенело от грома аплодисментов и криков «ура».

Конечно же, подарком был ячмень – ключевой ингредиент, быть может, самого популярного на свете стальгорнского товара.

– Считай это посильным вкладом Штормграда в дело сохранения мира и дружбы в Стальгорне, – сказал Андуин.

– Как только покончишь с путешествиями, возвращайся скорее, и мы поднимем за тебя тост из первой партии, – пообещала Мойра. – Я слышала, наши пивовары собираются назвать этот эль «Андуиновым Янтарным».

Андуин расхохотался во весь голос, а вслед за ним засмеялась и Мойра.

– Я и не припомню, когда смеялся так в последний раз, – признался он. – Это же просто… замечательно!

– Уж это точно. Возвращаясь к вопросу, с которого мы перешли на крайне важную тему пива: да, Молоты сумели объединить всех.

– А… как твой отец?

– Отец… Ну что ж, теперь он – алмазный король, и только Свету известно, где странствует день ото дня… Хочешь посмотреть, где он стоял до пробуждения?

– Да, я был бы рад.

Дагран замедлил шаг. Впереди, в проемах арок Зала Исследователей, виднелись знакомые очертания крылатого скелета. Жадно, с нетерпением взглянув в его сторону, мальчик сказал:

– Только обещайте, что мы вернемся к птерадону!

Единения с землей Магни достиг в Старом Стальгорне, в глубоком подземелье под Высоким Троном. Казалось, спускаясь вниз, Андуин чувствует, как давит на плечи, как нарастает многотонная тяжесть земли и камня над головой. Дворфы, конечно же, шли в глубину, не испытывая ни малейшей тревоги.

Андуин знал, что возвышение, где Магни превратился в алмаз, окажется пустым. Прекрасно знал. И все же, увидев его своими глазами, был потрясен до глубины души.

Он был здесь в тот день, когда король Магни Бронзобород исполнил древний ритуал единения с землей, и теперь замер перед возвышением, не в силах вымолвить ни слова. Опередив мать и соседнего правителя, Дагран ловко проскользнул между обломками прозрачного голубоватого кристалла, некогда заключавшего в себе алмазного короля, и поднялся наверх. Здесь он прошел прямо к свитку, надежно защищенному стеклом, и начал читать вслух. Спина Андуина покрылась мурашками: звонкий дискант внука Магни вновь выговаривал те же слова, что когда-то на этом же самом месте читал советник Белграм:

– Знайте же, как и зачем вновь стать единым с горой! Зрите: мы – земельники, из земли вышедшие, и душа ее – наша душа, и боль ее – наша боль, и пульс ее бьется в наших сердцах. Мы поем ее песнь и скорбим о ее красоте, ибо кто не желал бы вернуться домой, туда, где рожден? Вот и ответ «зачем», о дети земли!

Дагран отвел взгляд от свитка.

– Дальше продолжать?

– Нет, милый, – ответила Мойра.

Андуин наклонился и поднял один из осколков.

– Как страшно было это видеть, – тихо сказал он, повертев осколок алмаза в руках. – Все произошло так быстро и бесповоротно. Я думал, он погиб.

– Ничего удивительного, – откликнулась Мойра. – Так думали даже мы, дворфы.

– Должно быть, его пробуждение вызвало невероятное потрясение.

– Эта фраза, – сказала Мойра, – не отражает истины даже приблизительно. Могу сказать одно: хорошо, что сердца дворфов почти так же крепки, как камень.

– Я так рад… Не только за себя и нашу с ним дружбу, но и за тебя. Было время, я тоже думал, что нам с отцом никогда не стать настоящей семьей, однако – стали ведь.

Мойра ненадолго умолкла. Ее смышленый, начитанный сын увлекся еще одним старинным томом; взгляд его легко скользил по древним строкам. Заговорив, Мойра понизила голос:

– Я хочу этого не столько для себя, сколько ради сына, – сказала она. – Нам многое нужно исправить, Андуин. Многое перекроить по-новому. Но он сказал, что хочет попробовать.

– А ты? – тихо, чтоб не услышал мальчик, спросил Андуин.

– А я думаю, что добрые отношения с существом, говорящим с самой Азерот, сослужат хорошую службу и моему народу, и сыну.

Она изо всех сил старалась говорить легко и беспечно, однако из этого ничего не вышло.

– Но как же ты сама?

Мойра вновь сделала паузу, а едва собралась ответить, сзади раздался крик:

– Ваше Высочество, Ваше Величество, идемте скорей!

То был один из стражников, как всегда, несших караул у Высокого Трона. Он весь раскраснелся и запыхался от быстрого бега.

– В чем дело? – спросила Мойра.

– Ваш отец! Он здесь! И ему нужно видеть вас обоих прямо сейчас!