Я буду одевать ее в индиго

Глава 19

Через пять дней я вернулся из Флориды в Оксаку. Майер, с виду подтянутый, веселый и довольный, встретил меня в аэропорту.

— Это что, рецидив? — спросил я. — Что с тобой стряслось на этот раз?

— Ничего страшного. Не опаснее сильной простуды.

— Так значит, теперь ты можешь без посторонней помощи сесть в самолет и благополучно улететь домой, а?

— Только я не люблю путешествовать один… Как вас встретил Харл?

— Сияет от радости, надежды и все такое прочее, безуспешно пытаясь скрыть тот факт, что, судя по его шкале ценностей, возможно, было бы лучше, если бы мы никого ему не привозили. Бикс начала разваливаться на части, а к моменту воссоединения с семьей очень смахивала на мокрую тряпку.

— От Витрье ничего не слышно?

— А что она может сделать? Да и с чего ей даже пытаться что-то сделать? В посольстве мне были вынуждены поверить. Гуляя по городу, я случайно наткнулся на девушку и опознал ее как Беатрис Боуи, которая по слухам считалась погибшей. А я приехал в Мексику как раз по просьбе ее отца, желающего выяснить обстоятельства ее смерти. Вот я и привел ее в посольство, чтобы все оформить надлежащим образом. Ты бы видел, как им не хотелось связываться с этим делом. Все вздыхали и ломали головы, какую бы еще бумажку сочинить… Черт возьми, Майер, собирай чемоданы, я хочу домой. Как приеду, тут же поплыву на какой-нибудь остров, куда еще никто не добрался.

— Наслаждайся прекрасной Оксакой.

Тут на меня вихрем налетела Елена, крепко обняла и, радостно смеясь, сказала, что если мы собираемся проторчать здесь весь день, то она может не дождаться подарка.

Мы пообедали и выпили в «Виктории», и я попытался настроиться на веселье, но тщетно.

— Слушай, Макги, тебе не надоело? — нетерпеливо спросил Майер. — Может быть, ты все-таки выбросишь из головы это проклятое дело? Сделай одолжение ради меня, ради этих девушек из Гвадалахары и собственного спокойствия. Взрослый человек должен время от времени принимать неприятные решения, отлично сознавая, что они неприятные, потому что альтернатива может быть еще противнее. Он вынужден смириться с тем, что судьба сдала ему две мелкие карты и действует, исходя из этого. Кстати, не лучше ли будет вам двоим уйти отсюда? Я перебрался в другой коттедж, и после наступления темноты его сможет найти лишь один мой очень близкий друг.

Но эта история по-прежнему грызла меня, не давала покоя и мешала полностью разделить радость Елены от нашей встречи. Незадолго до рассвета я проснулся, снова вспомнил выражение лица Харлана Боуи и подумал, что с этого сукина сына станется навсегда запрятать Бикс в психушку, разумеется, для ее же собственного блага.

Перед тем как сказать ему, что я сейчас приеду и привезу его единственное чадо живым и невредимым, ему дали успокоительное. Оставив Бикс с миссис Крейгер, я вошел в кабинет один, чтобы подготовить его к предстоящему.

Я старался, но, похоже, он слушал меня не слишком внимательно.

— Послушайте, мистер Боуи, ваша дочь связалась с тремя подонками. Они узнали, что она может получить двадцать пять тысяч наличными, и выманили у нее эти деньги до последнего цента. У некоторых людей, мистер Боуи, слишком сильное пристрастие к марихуане, они без нее жить не могут, а на все остальное им наплевать.

— Макги, моя дочь не такой человек.

— Поверьте, все это время она прожила как в тумане. В начале путешествия все трое парней спали с ней и с другой девушкой, той самой, которую вы похоронили.

— В таком случае они овладели ею насильно, и я позабочусь, чтобы их отдали под суд.

— Учтите, это были не детские игры. Двое из них мертвы. Она подозревается в незаконном провозе героина через границу. Мистер Боуи, она кололась героином. Она была и есть наркоманка. Одна женщина взяла ее к себе в дом, якобы заботясь о ее здоровье, и приучила к другому наркотику, вызывающему психическую зависимость. Бикс была нужна ей как подруга, как партнер по постели.

— Вы сошли с ума!

— Просто я пытаюсь вам объяснить, что теперь это совсем другая девушка. Она законченная наркоманка и, если ее лишить привычного снадобья, она будет вынуждена вернуться к другим наркотикам. И вы не сможете достучаться до нее, потому что она так долго и основательно бомбила свой мозг, что теперь он работает совсем по-другому, чем у нас с вами.

— Макги, я устал от ваших разглагольствований. Я хочу видеть свою дочь.

Бикс, уже давно томившаяся без чараса, была так напугана столкновением с грубыми реалиями жизни, что хотела только одного — спрятаться от окружающего мира. Она стала грубой, нервной, подозрительной и непредсказуемой в поступках, а вдобавок — вульгарной и замкнутой, производя впечатление настоящей психопатки. И уж, конечно, у нее и в мыслях не было влететь в комнату, расцеловать своего дорогого папочку и, разрыдавшись от восторга по поводу возвращения в родные пенаты, посочувствовать, что он прикован к инвалидной коляске.

Она вошла ссутулившись, глянула на него, прошаркала по комнате и неуклюже опустилась в кресло. Боуи потянулся к ней и со слезами на глазах схватил за руку.

— Бикс! О Бикс, милая моя!

Но Бикс-милая-моя, злобно сощурившись, только впилась в меня ненавидящим взглядом.

— Это и есть твоя хваленая забота, подонок вонючий?! Какого черта ты притащил меня к этому глупому старому пердуну?! Где Эва? Что ты сделал с Эвой? Слушай, я должна получить сюрприз. Клянусь богом, я должна получить сюрприз или я полезу на стенку!

— Теперь ты дома! — воскликнул он.

— Пусть кто-нибудь уберет его отсюда.

— Родная, я думал, что ты умерла.

Бикс с отвращением посмотрела на него ледяными темно-синими глазами.

— А мне жаль, что не ты, противный старикашка. Клянусь дьяволом, жаль, что не ты.

— Доктор Кон хотел бы ее осмотреть, — вмешалась миссис Крейгер. — Теперь я могу… увести ее?

Когда они ушли, Боуи вытер слезы и покачал головой.

— Невозможно поверить, как она изменилась. Что… что можно сделать?

— Она презирает Бикс Боуи, и так было всегда, только она не знала, что существует путь к бегству. Потребуется много любви, терпения и убежденности, чтобы заставить ее поверить хотя бы в то, что в этом мире Бикс Боуи еще не полная неудачница. Простите, но что еще вы можете сделать?

— Это… это второй шанс?

— И чертовски хлипкий.

— Это единственное, что мне осталось.

Может быть, он предпримет эту попытку, а может быть, и нет. Не исключено, что это всего лишь благие порывы. Я вспомнил выражение его глаз и подумал, что, возможно — только возможно, — у него хватит на это духу.

Под утро Елена прильнула ко мне, уперевшись кулачками и круглыми коленками. Я поцеловал ее в закрытые веки, которые оказались как раз перед моими губами.

Она что-то пробормотала во сне, а потом, очнувшись, заерзала, пытаясь подсунуть под меня ногу. Я слегка приподнялся, и ее нога обвила меня сзади. В следующее мгновение я почувствовал на своем бедре сонную тяжесть другой ноги.

Потом последовало безмолвное и влекущее прикосновение, а едва сдерживаемое напряжение все росло, пока у нее не вырвался короткий громкий вздох — я резко и глубоко вошел в нее. Она подалась чуть выше, устраиваясь поудобнее, еще сильнее обняла меня и тихо застонала.

Я провел руками по ее спине и сжал теплые упругие ягодицы. Этого оказалось достаточно, чтобы ее бедра неторопливо и ритмично задвигались, подобно хорошо знакомому, отлаженному и надежному механизму.

Серая мгла за окном, ее губы, ищущие поцелуя, медленный и ровный ритм, который постепенно начал убыстряться, — именно это стало реальностью, самой жизнью. Общность наших желаний, нечто маленькое, глубоко личное и полностью разделенное между нами, и стало тем, что превратило всех этих роко и эв, джерри и уолли, брюси и карлов, бикси и бекки в уродливые картонные маски, в высохшие листья на мертвом дереве, бьющиеся в порывах знойного ветра из пустыни.

— А-а-а, — вновь простонала моя неутомимая машина любви.

Боже, благослови всех сестер, где бы ни были они.