Пролог

В комнате было темно, как в угольной яме. Слабый отблеск лунного света, проникающего через единственное окно, мрака не разгонял. Но для тех, кто устроил ловушку, тьма была союзником.

Киран, скорчившись, сидел за сундуком, заслоняющим его от взгляда того, кто мог бы войти в комнату. Рука сжимала рукоять меча. Мышцы были напряжены. Он не сводил пристального взгляда с полоски света под дверью спальни.

Уши уловили слабый шорох. Это отец выскользнул из своего укрытия и переместился в другой угол комнаты. Киран попытался отследить его движения, но не различил ничего, кроме темного силуэта кровати, за которой и прятался сейчас отец, совершенно невидимый в мрачной тьме. Киран знал, что отец тоже его не видит.

Снова шорох. Легчайший из звуков, но он его узнал — знак, что старый воин начеку. Они просидели в засаде совсем недолго, однако Кирана, как и отца, снедало беспокойство. Желание отомстить за смерть матери и сестры.

Он снова обратил взгляд в дальний угол, молча ругая отца за то, что тот отказался находиться рядом с ним, как хотелось Кирану. Потеряв мать и сразу же за ней — сестру, он хотел быть неподалеку от своего господина, когда они будут караулить чудовище, которое, по их расчетам, должно непременно явиться сегодня ночью.

Мать, сестра… Киран почувствовал, как от горя слабеют тело и душа, но сумел взять себя в руки. Нужен гнев, который придаст ему сил. И он принялся вспоминать события, предшествующие сегодняшней ночи.

Киран вернулся домой после почти годичного отсутствия — ему пришлось воевать за дело короля — и нашел замок Макей в страшном смятении, а мать — мертвой. Отец рассказал ему жуткую историю. Несколько недель назад в деревне стали погибать молодые девушки и парни. Их находили бледными и обескровленными, с отметинами двух клыков на шее. Клан Макей был охвачен ужасом. Поскольку нападения совершались по ночам, родители пытались запирать детей сразу же после захода солнца, однако это оказалось бесполезным. Двух девушек обнаружили мертвыми в своих постелях, при том, что от спящих родителей обеих отделяли всего несколько футов.

Отец Кирана, как вождь клана, должен был прекратить убийства и отомстить за смерть детей. Он немедленно велел дозорам обходить деревню по ночам, а потом собрал группу мужчин, чтобы отыскать источник всех бед. На третью ночь охоты отец Кирана лицом к лицу столкнулся с существом, похожим на человека, которое пило кровь из шеи одного из воинов, отправленных караулить деревню.

Джордан Макей рассказал сыну, что на короткий миг был так сражен страшной новостью, что не мог даже пошевелиться. Значит, древние легенды о ночных существах, питающихся человеческой кровью, не лгут! Вампиры действительно существуют. Но он быстро очнулся от временного паралича и, застав чудовище врасплох, снес ему голову прежде, чем оно успело вскочить на ноги.

Новость об убийстве быстро разлетелась по всей округе. Клан вышел встречать победителя, и отец Кирана торжественно въехал во двор замка, перекинув обезглавленное тело через седло коня перед собой. Все возликовали, когда он поднял высоко вверх голову вампира — раскрытые челюсти, обнаженные смертоносные клыки. Разожгли огромный костер, и тело вместе с головой без всяких церемоний бросили в огонь, чтобы вампир уж наверняка никогда не вернулся к жизни. Праздник по случаю избавления от чудовища и возвращения к спокойной жизни затянулся до утра.

Отец Кирана полагал, что несчастья на этом закончатся. Ведь он убил вампира, истребляющего обитателей деревни. Теперь им ничто не угрожает. Так и вышло — по крайней мере для деревенских.

Но на следующую ночь жертвой кровососа-убийцы пала его жена. Пробудившись утром, Джордан Макей увидел, что супруга лежит рядом с ним, ни кровинки в лице. Значит, был второй вампир, и он набрался безрассудства убить леди Макей, спящую рядом с мужем. Кошмар продолжался.

Киран приехал домой в полдень того дня, когда умерла мать, и в ту же ночь вместе со всеми вышел на охоту за чудовищем. Они никого не нашли, как и на следующую ночь, и на следующую. Наутро после третьей ночи поисков, вернувшись в замок, они узнали, что сестра Кирана мертва. Вампир прокрался через все посты, которые были расставлены повсюду, и убил ее во сне, точно так же, как и мать.

Теперь стало ясно — второй вампир знал, что именно Джордан Макей убил первого, и искал мести. Проще всего было предположить, что следующей жертвой будет Киран. Отец с сыном, оба вне себя от горя и ярости, удвоили усилия, чтобы обнаружить чудовище. Прошла неделя бесплодных поисков, когда лэрд клана Макей решил, что им следует сменить тактику. Они устроят ловушку.

Его план был очень прост. Соломенное чучело обрядят в ночную одежду Кирана в надежде, что вампир решит, что это Киран спит в своей постели. Потом отец и сын займут позицию по обе стороны кровати. С какой бы стороны ни подошел вампир, либо тот, либо другой обязательно смогут напасть на него сзади.

Сначала отцовский план понравился Кирану, но лишь до той минуты, пока они не загасили огонь в камине, не задули свечи и не оказались темноте, непроглядной, как воды Стикса. Киран, которому внезапно показалось, что он ослеп, испугался. Вдруг они не заметят вампира, когда тот явится? Но отец утверждал, что они увидят, как он войдет, потому что в коридоре горит факел, свет которого проникает в спальню из-за полуоткрытой двери.

Поскольку лучшего плана у них не было, Киран согласился и занял позицию в назначенном для него углу. Он был рад, когда обнаружил, что его глаза привыкли к темноте, тем более что помогал слабый свет луны, идущий из единственного окна в противоположной стене спальни. Таким образом, ему был виден темный силуэт своей кровати.

Однако потом он опять ничего не видел, потому что в спальне, кажется, стало еще темнее. Киран взглянул в окно. Похоже, луну закрыло облако. Миг — и облако пронеслось мимо, лунный свет заструился вновь. Киран с облегчением вздохнул, но тут новый звук донесся до его ушей.

Он замер и уставился туда, где во мраке стоял отец. Кажется, он слышал стон? Задержав дыхание, Киран напрягал слух, до тех пор пока не заболела голова. Ни звука больше, но по телу вдруг пополз ледяной холод. У него возникло неприятное чувство, что он вовсе не охотник здесь, а добыча.

— Отец? — едва слышно позвал он.

Единственным ответом ему была тишина, такая плотная, что, казалось, она живая. Киран почувствовал, как волоски на затылке встают дыбом. Неужели чудовище уже пробралось в спальню? Нет. Если бы кто-то вошел, из коридора хлынул бы свет. Однако все его чувства были на взводе. Инстинкт просто кричал, что беда близка.

— Отец! — позвал он громче, чтобы побороть жуткое ощущение того, что он здесь один и совершенно беззащитен для нападения.

Не получив ответа и на этот раз, Киран осторожно поднялся на ноги и двинулся в обход сундука в сторону двери. Они заблаговременно убрали с пола весь тростник, кроме того, что был постелен возле кровати. Таким образом, скрип шагов не выдал бы их, когда пришла пора подкрасться к вампиру. Сейчас Киран очень порадовался их предусмотрительности, продвигаясь к двери совершенно бесшумно.

Пальцы нащупали деревянную дверь — какое облегчение! Задержавшись на миг, он распахнул ее настежь.

Свет немедленно хлынул в комнату. Щурясь от яркого света, Киран обернулся к углу, где должен был стоять отец. Он был готов извиняться за то, что поддался страху и открыл дверь, но замер от ужаса, когда увидел, что отец бессильно лежит на полу. Он был ошеломлен. Почему отец лежит, навалившись на сундук, за которым должен был прятаться в засаде? Потом он увидел кровь, струящуюся из двух маленьких колотых ранок на шее. Он заметил также, что Джордан Макей, хоть и бледный, как смерть, еще дышит, часто, судорожно хватая ртом воздух.

Повинуясь инстинкту, Киран бросился к отцу. Он был уже в ногах постели, когда краем глаза уловил движение. Он обернулся. Охваченный тревогой за отца, он забыл о монстре, которого они дожидались, сидя в засаде. Роковая ошибка!

Меч Кирана уже взвился в воздух, когда из мрака спокойно выступила вперед женщина. Его ошеломило зрелище.

Она была миниатюрная, стройная и очень бледная. Киран не встречал никого красивее! Бледный овал лица, совершенные черты в ореоле волос, ниспадающих на плечи и спину. Он долго смотрел в ее прекрасные глаза, потом перевел взгляд на сочные, кроваво-красные губы и так и остался стоять, не в силах отвести от них взгляда. Он мог бы смотреть на нее всю ночь, если бы ухо не уловило стон отца:

— Это она. Она вампир! Убей ее.

Его словно ударили в живот — такой болью отдались в нем эти слова. Киран повернулся к женщине, ожидая, что она все объяснит. Ведь не может же столь прекрасное создание быть тем чудовищем, которое они ищут? Но красавица злобно улыбнулась. Киран содрогнулся, увидев, как она облизывает губы, внезапно осознав, что они ярко-алые, потому что на них кровь отца. Значит, она — то самое чудовище, что убило мать и сестру, а сейчас покушалось на отца!

Кирана охватила лютая ярость. Он снова занес меч, но женщина внезапно схватилась за острое как бритва лезвие и сжала так, словно ее ладонь была из той же крепчайшей стали, что и меч. Ни поднять, ни опустить меч Киран уже не мог. Не колеблясь ни секунды, он направил меч вперед, как будто ее рука была ножнами. Сталь разрезала плоть, но женщина даже не поморщилась. Не было и крови, с ужасом понял Киран. Мертвецы ведь не кровоточат.

Прежде чем он смог попытаться еще раз, женщина выбросила вперед свободную руку. Ему едва хватило времени заметить ее движение, не говоря уж о том, чтобы его отразить. Ледяная рука с невероятной силой схватила его за горло. Пальцы сомкнулись так крепко, как не сумел бы никто из смертных. Затем с быстротой молнии она нанесла удар в грудь, и Киран упал на колени. Воздух покинул легкие. Женщина шагнула вперед, развернула его перед собой, держа за горло. Теперь она стояла за его спиной, и оба были лицом к лицу с его отцом.

Меч давно выпал из его руки, и безоружный Киран мог только вцепиться в руку вампира в отчаянных попытках освободить горло. Бесполезно — и его охватил ужас от собственной беспомощности. Глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он пытался глотнуть воздуха, но горло, казалось, было запечатано намертво. А ведь он воин, могучий, суровый, раза в два массивнее ее, но она оказалась намного сильнее.

— Адово создание! — прохрипел Джордан Макей, и женщина, которая держала Кирана с такой легкостью, как будто он тряпичная кукла, рассмеялась. Легкий веселый смех, уместный в бальном зале, а не в сцене жестокой расправы.

— Разумеется. — Ей, кажется, было весело, но голос был холоден как лед. — Но ты отправишься к своему Создателю, зная, что я забрала с собой твоего сына и наследника. Воздаяние за то, что ты убил моего супруга. Полагаю, это справедливо, не так ли?

Киран смотрел, как отец пытается встать. Его же задачей было сбросить ее руку со своего горла. Неудача постигла обоих. Отец упал на пол со слабым стоном отчаяния, а Киран ощутил на шее поцелуй смерти. Первый укус принес ему страшную боль, от которой он, должно быть, умер. Потом оттуда, где в плоть впились клыки, начал разливаться экстатический восторг, постепенно проникая во все уголки его организма. К своему стыду, Киран чувствовал, как тело отвечает, словно в любовной судороге. Потом начал наползать холод — зрение гасло. Последнее, что видел Киран перед тем, как его поглотила тьма, — это слезы в печальных глазах отца; слезы, струящиеся по его бледным щекам.


Когда чувства вернулись к Кирану, он обнаружил, что лежит на постели. Как долго он тут? Он попытался перекатиться на бок и в ужасе застыл, когда увидел лежащее в углу мертвое тело отца. Из его груди торчал кол.

— Он мертв. Все кончено.

Киран устремил взгляд к окну, где стояла женщина, окутанная дымкой серого предутреннего света. Она ожидала, когда он придет в себя, прежде чем сделать следующий ход. Киран решил, что его тоже ожидает кол в сердце.

— Нет. Тебе не видать покоя, — объявила она, очевидно, прочитав его мысли. — Твой отец будет страдать на небесах, зная, что ты ходишь по земле, забирая жизнь у людей, чтобы поддерживать свою — как я.

— Никогда! — выкрикнул Киран, содрогаясь от отвращения.

— Посмотрим. — Ее улыбка была холодной, жестокой. — Ты увидишь, что решишься на многое, лишь бы утолить голод, стоит ему схватить тебя железной рукой.

Значит, она не проявит милосердия и не убьет его. Киран отвел взгляд, надеясь, что женщина уйдет, оставив его оплакивать свою жалкую участь. В его силах было не смотреть на чудовищную красоту вампира, но от звуков ее голоса спасения не было.

— Близится рассвет. Тебе следует найти убежище, пока солнечный свет не отправил тебя прямиком в ад — в огненном ореоле, как комету. Полагаю, это в высшей степени неприятное ощущение.

Он взглянул в ее сторону, готовый крикнуть, что лучше сгорит, чем останется на земле живым мертвецом, но успел лишь увидеть, как она вылетает в окно. Миг, и женщина исчезла. Теперь он понял, как она попала в спальню, обманув их бдительность. Понял также, что у них не было шанса. Никто не подумал, что вампир может проникнуть через окно. Спальня Кирана была в башне, слишком высоко, чтобы туда мог забраться смертный. Они недооценили чудовище.

Но по крайней мере она ушла.

Киран растянулся на постели. Он останется тут, и пусть солнце окажет ему милость, в которой отказала женщина-вампир. Однако стоило первым лучам света пробраться в окно и коснуться его ног, как он почувствовал, что обутые в сапоги ноги опалило нестерпимым жаром, как будто кто-то поднес к ним факел. Жгло даже сквозь одежду. Отдернув ногу из полосы света, он попытался сесть, но обнаружил, что слишком слаб.

Проклиная себя за слабоволие — ему бы оставаться там, где был, — Киран сумел скатиться с постели. С глухим стуком он свалился на пол. Это дало ему некоторую передышку от солнечных лучей, но он знал, что это ненадолго. Ставни окна были открыты. Скоро комнату зальет светом солнца. Но Киран был настолько слаб, что не мог даже встать на ноги, не говоря уж о том, чтобы дойти туда, где его не достанет свет. Не звать же на помощь? Нельзя, чтобы люди увидели его в таком состоянии. Им следует думать, что вождь клана, Джордан Макей, и его единственный сын и наследник, Киран Макей, пали в бою прошлой ночью. Он все обставит именно так.

Не останется среди них, не будет пугать своим жутким присутствием.

Его взгляд упал на сундук, за которым он прятался ночью. Собрав остаток сил, Киран сумел-таки заползти в него. Захлопнул за собой крышку, окутав себя коконом тьмы. Радость тут же сменилась жгучим стыдом: ему не хватило храбрости остаться на кровати, где солнце быстро покончило бы с тем чудовищем, в которое он превратился.

Загрузка...