Я же тебе сказал...

20

- Екатерина Владимировна, а что с этим делать? – это Риточка, девочка-администратор, всё не может успокоиться с документами.

- Рита, у Вас же перерыв двадцать минут, - напоминаю я ей. Голова раскалывается, ещё и эта девочка сует мне эти документы прямо под носом Максима. Нарочно не придумаешь, у него начинает звонить мобильный и Макс с довольной улыбкой начинает ворковать с кем-то по телефону.

- Вы понимаете, что я эти анкеты Геннадию Михайловичу должна передать, а Малышев не все поля заполнил.

Я молча киваю Рите и краем уха улавливаю слова Максима.

- Да, милая. Конечно, я тоже скучал. – Только губы искривил в усмешке и сквозь прищур на меня смотрит, словно в помещении кроме нас двоих и нет никого. Я тряхнула головой и повернулась к Рите.

- Да, и что это так срочно? – хрипло выговариваю девушке. Слишком она исполнительная. Забираю у неё документы и иду по проходу к Малышеву. В голове мысли только о сигаретах и о том, что мне он никогда не говорил так небрежно о том, что скучал.

Сую Малышеву документы и откидываю волосы с плеча. Понимаю, что опять смотрит на меня. Оборачиваюсь так и есть. Взгляд тяжелый и знакомый одновременно. Много раз видела у него такое выражение лица в прошлом. Только теперь к этому голоду примешалась злость и осела в нем, как заноза. «Ненавижу твои узкие юбки и блузки», - вспомнила его слова. «Так и хочется заглянуть тебе в вырез или втащить тому, кто делает это кроме меня».

Кому он говорит это теперь? И говорит ли вообще?

Не буду больше думать об этом. Даю себе слово. Натягиваю на лицо улыбку и бегу в курилку. Пальцы дрожат, словно его руки побывали на моем теле. Ругаю себе последними словами и затягиваюсь. За окном унылый заснеженный город и я закрываю глаза. Не в первый раз возникает желание встать на этот подоконник и шагнуть вниз. Это было бы легче, но вместо этого снова выпускаю струю дыма и замираю, чувствуя его присутствие за спиной. Опять мы только вдвоем, и опять он отбирает у меня сигарету изо рта.

Стоит рядом и мне жарко уже оттого, что его дыхание касается моих волос. Молча трогает одну из прядей и убирает с плеча. «Люблю твои волосы», слышу его голос из прошлого и не могу понять, почему позволяю себе стоять вот так чересчур интимно рядом с ним? Будто приросла к полу и не могу двинуться с места. В сигаретном дыму позволяю себе быть убаюканной теплом его тела. Знаю, что не сделает ничего больше, но не могу заставить себя уйти. Как же я больна им. Словно мой наркотик, он притягивает меня уже одним своим существованием. Каждый раз я обещаю себе, что эта затяжка будет последней, вот только не могу затянуться так чтобы начало тошнить и воротить от него. Жадная. Хочу бежать за новой дозой. Хочется крикнуть: «Не стой так близко!» Так далеко. Он въелся под кожу, как никотин. Его губы и руки. Я не знаю, как живет теперь он. Но я живу словно в ломке. В вечной ломке и боли. Как же меня ломает по нему!

«Есть девушки, которых не забывают. Ты одна из них». Слышу, как он уходит и меня обдает холодом. На губах осталась только горечь и вкус сигарет. Видимо я всё-таки из тех, без кого можно жить дальше.