Я - грозный любовник. История Сида и Алисы

Под правым глазом у меня образовался синяк. Его появлению предшествовало красное пятно, вскоре почерневшее – нечто противоположное тому, что творилось на небе.

Выйдя из туалета, я увидел, что Мальро стоит у стойки. Он решил заморить червячка чашкой кофе с молоком. Бабок у нас хватило только на кофе и кока-колу, которая оказалась такой холодной, что мне аж худо стало. Субъект в покрытом грязными пятнами переднике – ни дать ни взять шкура одного из 101 далматинцев – принес нам заказ и плутовато поглядел на меня – вернее, на синяк у меня под глазом.

– Подрался, что ли? – спросил этот хренов официант.

– Не твое дело, – ответил я.

– Это ему врезал папаша одной девчонки, Силвиу, – вмешался Мальро.

– Силвиу – это ты, что ли? Силвиу Сантус? Слыхал я, что в какой-то булочной служит Силвиу Сантус. Это ты, что ли?

– Ну, я. А что?

– Да ничего, просто спрашиваю. Впервые вижу живого человека по имени Силвиу Сантус. И кому только пришло в голову так назвать сына? Это все равно, что дочку назвать Роберта Клоз: она одна на свете. Вот и Силвиу Сантус тоже один и неповторим; другой – это разве что его сын. Вот мне и смешно, что у тебя такое имя.

– Отвяжись от него, Сид, – снова встрял Мальро.

– Привет! Привет! Кто хочет разбогатеть? Кто хочет разбогатеть? – издевательски запел я, передразнивая телеведущего Силвиу Сантуса.

– Ты что, смеешься надо мной? Я тебе сейчас и второй глаз подобью!

– Это шутка, Силвиу Сантус. Мой друг не в духе, потому что отец его любовницы ему врезал. Не обращай внимания.

– Шут.

– Это же я телевизионную заставку пою! А петь я могу, что хочу и как хочу. А станешь ссориться с каждым, кто поет песенку Силвиу Сантуса – так лучше тебе телохранителей нанять, а то без них не справишься. Хреново тебе придется.

– Ну, Силвиу Сантус я. А тебе-то что? Чего пристал?

Он собрался было отойти.

– Кто тебя так назвал? Папаша или мамаша? Силвиу Сантус... С ума ты сошел, чувак. Меня бы так окрестили – я бы застрелился. Что-то в этом имени не то. Как ты думаешь?

Официантишка так на меня поглядел, словно собирался разорвать на части. Мальро, хорошо с ним знакомый, попросил его успокоиться, а то я и вправду мог бы получить по морде.

– Не дури, Силвиу. Моего друга обидели, вот он и не соображает, что говорит. Серьезно. Оставь его в покое.

– Сдачи не надо, Силвиу Сантус. Оставь себе.

Я встал, не допив кока-колу. Выйдя на улицу, я показал ему палец.

– Пошел ты в задницу, – заорал он мне вдогонку.

– Чего он хочет, раз носит такое имя? А я никому не позволю себя оскорблять. Я его одной левой отделаю! От Алисиного папаши я потому только схлопотал, что он меня без штанов подловил.

– Да успокойся ты, Сид! Мы всю ночь глаз не сомкнули. Надо хоть отоспаться. Я совсем уже никакой, братан. Пойдем ко мне, поспим у меня?

– Нет. Спать я не хочу. День да ночь – сутки прочь, как моя мать говорит. Вчерашний день прошел. А сегодняшний никогда не кончится, будь на то моя воля. Стану думать об Алисе. Классно с ней было! Такого клевого секса у меня давно не было. Жаль, что все так быстро кончилось. Долго я добивался – и наконец добился.

– Зато потом схлопотал. Да еще как!

– Да, со мной такого прежде не бывало. Ни в школе, ни дома меня так не били. Самому мне драться приходилось. Но редко. Не для меня это. Дураки пусть дерутся. А я – нормальный человек! Не хочу с придурками связываться, ясно?

– Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Фигню ведь гонишь!

– Когда-нибудь у меня будет машина, и я смогу выбираться из этого долбанного района. Стану жить по-другому. Баб снимать буду не здесь. Другим человеком сделаюсь. Потом поеду в Соединенные Штаты, буду учиться и стану знаменитым. Баб у меня будет до фига. Может, киноактером стану. Или режиссером. Дошло?

– Не совсем...

– Я в Штаты поеду, чувак.

– А в Германию не хочешь?

– Нет, я же в коммерческом кино буду сниматься, бабки хорошие зарабатывать. А бабок много в Штатах – в Майами.

– Майами – это круто. Станешь знаменитым, про тебя в журналах будут писать, интервью брать. Меня-то с собой возьмешь?

– Возьму, а то! И баб дам кучу целую.

– Круто!

– Серьезно. Я поеду.

– Ладно, хорош трепаться. Вспомни, как тебе досталось! У тебя фингал под глазом, а ты все треплешься. Шел бы спать. А завтра поищешь Алису. Узнаешь, как ее папаша.

– Алису, говоришь, поищу?

– Ну да. Поищешь. Чтобы узнать, что дальше было.

– Да она меня и видеть не захочет!

– Как не захочет? Она же у тебя в руках! Никуда не денется! Давай, дуй к ней. Не раздумывай! Тебе же лучше будет.

– Ладно. Пойду. Может быть. Когда-нибудь... Пойду.

Солнце разогнало утренний холодок. Большую часть года народ лишен этой привилегии из-за тумана и загрязненности воздуха. У меня, как у истинного полуночника, такая привилегия есть. Зато ее нет у придурков, не умеющих видеть очевидного.

Я пришел домой, закрыл дверь и напрочь забыл – то ли светит солнце, то ли небо окрашено в черно-красные тона.