Я - грозный любовник. История Сида и Алисы

Жалко, наверное, было смотреть на меня со стороны. Вытянув шею, я ожидал ответа сверху, где движущиеся в окне тени казались похожими на призраки, но указывали, что квартира обитаема и зовет меня оттянуться. Видимо, все уже были под сильным кайфом, раз не слышали звонка. Я позвонил еще раз. Дом старый – вот-вот рухнет.

Отступать я не собираюсь.

Возле меня резко затормозила машина. Я решил, что это кто-то из жильцов. Из машины выскочили двое в вязаных шапочках и кожаных куртках и велели мне оставаться на месте, а двое других наставили на меня пистолеты. Ошеломленный, я даже не помышлял о бегстве. Когда я пришел в себя, было уже поздно.

Это было нападение.

«Блин! Этого только недоставало!» – подумал я.

– Берите все, что есть. Ничего у меня нет, – сказал я.

Мощный удар заставил меня замолчать. Меня толкнули, и я ударился о решетчатую ограду. Боль пронзила меня. Жестокость, с которой со мной обращались, была явно излишней. Меня обшарили с ног до головы – искали оружие. Один сообщил, что оружия у меня нет. Меня подхватили под руки и запихали в машину. Не произнеся ни слова, меня посадили на заднее сиденье.

Это было похищение.

– Дайте мне сказать, – начал я, но пинки и удары снова заставили меня умолкнуть.

Машина тронулась, взвизгнув покрышками, а я поднял голову, чтобы определить, где я. Тут же мне отвесили еще несколько ударов.

Со мной не церемонились. Стоило мне пошевелиться, как тут же я получил очередную зуботычину. Мне хотелось знать, что же все-таки произошло. Чего этим гадам нужно? Может, схватили меня по ошибке?

Ответ не заставил себя долго ждать.

Машина вдруг затормозила в незнакомом мне месте. Фары погасли. Когда я поднял голову, бесконечные улицы были погружены во мрак. Ни один фонарь не горел. Похитители изо всех сил старались, чтобы я молчал. Я решил не говорить им, что меня взяли по ошибке – из страха, что схлопочу еще зуботычин. Лучше уж подождать и посмотреть, что эти сволочи будут делать дальше. Может, опять в тюрьму повезут?

Меня вытолкали из машины и потащили к дверям какого-то дома. Казалось, дом пустовал и служил прибежищем для бродяг и наркоманов. Когда холодно, бездомные укрываются в этих заброшенных ульях и спят, сгрудившись в кучу. Я почувствовал запах реки Тьете. Значит, я неподалеку от Виа-Маржинал, у обрыва возле железнодорожного депо. Сам черт сюда не сунется.

Меня втолкнули в дом, и я рухнул на кучу старого картона. Меня ударили в пах, от чего у меня захватило дух, потом под ребра. Я вскрикнул и выругался. Мои мучения продолжались. Чего им нужно от меня?

– Отпустите, мать вашу!

За тысячную долю секунды, когда я падал от сильнейшего удара в затылок, причинившего нестерпимую боль, я различил людей, которые спали вповалку на полу, точно свиньи в свинарнике. Они с ворчанием поднимались, получая пинки от моих мучителей. Всех растолкав, они потащили меня по вонючей лестнице, словно зарезанную свинью, и доставили в грязную комнатенку. Четверо меня держали, а один не давал мне говорить, кричать, плакать. Не произнося ни слова, меня яростно избивали – казалось, что насмерть. Я попытался опознать их. Умирать не хотелось. Лучше уж вернуться в тюрьму, просидеть там всю жизнь – только бы остаться в живых.

Меня ударили лицом о стену, и я упал на пол, весь заливаясь горячей кровью. Стали срывать с меня одежду, но я сопротивлялся и измазал мучителей кровью. С трудом верилось, что я еще жив. Завтра утром обнаружат мой холодный голый труп. Совершенно голого меня уложили ничком, как укладывают спать маленького ребенка. По углам комнаты жались какие-то люди. Они безучастно наблюдали, как совершается убийство, или притворялись мертвыми, чтобы не разделить мою участь.

Вдруг кто-то перевернул меня на спину. Меня насиловали. Пока один сукин сын меня насиловал, остальные держали меня за руки и за ноги и запихивали в рот скомканную газету.

Наутро меня обнаружат мертвым, изнасилованным, голым, смердящим, с набитым газетами ртом.

Я кричал. Кричал громко и ругал своих истязателей последними словами, но услышан не был. Никто не приходил на помощь. Я знал, что живым мне уже не выйти. Оно и к лучшему. Они убьют меня. Вдруг насильник с меня слез, и меня выпустили. Открыв глаза, я увидел морду того, кто мне засадил. Это был худой лысый тип с раскосыми глазами. Он него разило спиртным. Он засмеялся, другие тоже, и кто-то произнес: «Чистая работенка». Один из мерзавцев напоследок помочился на меня.

Я не понимал, за что меня хотят убить. Думал – меня застрелят, и готовился услышать выстрелы и ощутить в своем теле пули. Пора уже вроде. Я замер в ожидании. Но ничего не увидел и не услышал. Полная тишина. Неужели я уже умер? Смерть – это избавление. Мне хотелось умереть, прежде чем меня настигнут пули.

В испуге я открыл глаза. Потом опять закрыл. Вдруг наступило облегчение, боль утихла, и я больше ничего не видел и не чувствовал, кроме нежелания покидать этот мир. Я не сомневался, что буду ввергнут в ад, так и не узнав, за что меня убили. Вскоре я навеки соединюсь с Алисой. Где бы мы ни оказались, нас уже ничто не разлучит. Я потерял сознание.