Я и мой кот

Даэн

Мне снился Даэн. Злой, очень злой и ожерелье на шее во сне душило меня, заставляя ворочаться и вздыхать. Но проснуться не получалось, как и вытравить из сознания тоску по магу. И я радовалась тому, что вижу его, но это не мешало мне во сне, с насмешливой улыбкой взирать на него и задавать ему неудобные вопросы.

— Ты благородный человек, Даэн? Ты когда-то говорил, что никогда не станешь бить более слабого… Так почему твои слова о любви оказались ложью? Как и приписываемое самому себе благородство? Ты же никогда не знал что это такое! И не знаешь до сих пор! Забавный мужчина, возомнивший себя Богом. А что будет, если я умру? Прямо сейчас… Кому ты будешь мстить?

— У тебя всегда был слишком длинный язык, Тая, — холодно произнёс любимый мужчина и рванул меня к себе, за ожерелье из звёздочек. — Его следует укоротить!

— Ты недостоин любви, Даэн. То чувство, что ты подарил мне, оно ненастоящее. И я это знаю… Ты такой забавный, украл, то что тебе не принадлежит и по моей собственной воле никогда твоим бы не было… Я не выбирала тебя… И никогда не выберу, добровольно, — горький смех рвал грудь, как и боль от того, что любовь-то была, пусть и наведённая, как и ненависть, что толкала меня говорить то, что произносила вслух сейчас. — Зачем ты пришёл в мой сон? Скучаешь? — горькая издёвка, но мне надо было знать, что он всё ещё неравнодушен ко мне. — Так я другому рожать детей буду. Ты сам сказал. И жена я для другого. У тебя нет прав на меня. И прав приходить в мои сны тоже! — презрительно хмыкнула, стараясь не показывать, как мне больно, несмотря ни на что. — Так зачем явился? Тебя никто не звал!

— Ты звала, Тая! — обвинил он меня и крепче сжал ожерелье.

— Да? По старой памяти, наверное, — притворяться было тяжело, но я справлялась с этим, удерживая равнодушное выражение лица и сохраняя насмешливый тон. — И я не Тая, я Алинэя… Это Тая твоей женой была. Я — нет. Мы с тобой брака не заключали. И согласия выходить за тебя я не давала, как ранее, так и сейчас. Пока ты не наколдовал мне, я тебя боялась и не любила… Ты не интересен мне был, как мужчина, — и откуда только бралась та выдержка, что позволяла мне ровно улыбаться мужчине и намеренно злить его.

И не сразу я осознала… Я говорю… В этом сне я говорю, как когда-то! Тая когда-то была и вправду острой на язык девчонкой. А теперь и я имею возможность высказать то, что думаю! За одно это, готова была простить мужчине все издевательства и боль, что терзала душу.

— Я говорю? — спросила удивлённо.

— Говоришь… — как-то зачарованно произнёс мужчина и посмотрел на меня, мигом побледнев. — Где ты сейчас? Тебя нет в замке князя! Тая, отвечай! Сейчас же!

— Нет, — устало прошептала ставшими вдруг непослушными губами, только из моего рта не вырвалось ни звука.

Громкое мурлыкание у уха намекало на то, что я проснулась, и стоило бы открыть глаза…. Но мне не хотелось. Ставшая привычной душевная боль куда-то отступала, заменяясь безразличием и темнотой.

— Лина! — шептал мне кто-то на ухо.

Отмахнулась бы, да сил поднять руку не было. Кажется, меня куда-то несли и настойчиво мяукал Нахал… Но мне было так хорошо и лёгко, боль отступала, уходила куда-то далеко, облегчая этим существование и в то же время забирая с собой дыхание. Да и не хотелось дышать. Зачем? Когда и так неплохо…

Слышались голоса, они обсуждали что-то касающееся общей болезни всех Ведающих… о том, что лечить некому… и что кто-то на что-то там обречён. Но и это было всё равно. Кажется, сейчас я смогла бы заговорить… Но на это тоже сил не было, и дыхания в том числе.

Пришла в себя не скоро, и чувствовала себя разбитой… Тело не слушалось, только и удалось — глаза открыть и тут же их закрыть. Колдун сидел рядом и смотрел на меня с обычным своим непроницаемым выражением лица.

— Ты чуть не ушла за грань, — безжизненно просветил меня Даэн.

А во мне… Во мне ничего не рождал более этот голос. Ни ненависти, ни любви…

— Ты не спишь! — отошёл от своей привычной сдержанности мужчина и вскочил с места.

Открыла глаза и посмотрела на него безразлично.

— За то, чтобы тебя вернуть, пришлось заплатить, — зло глянул он на меня.

“Тебе?” — спросила его мысленно, не сомневаясь в том, что он услышит.

— Тебе! — бросил это обвинение так, будто я во всех несчастьях мира была виновата.

“И что в этот раз забрали в уплату? И кто?” — с трудом приподнялась на кровати и без любопытства огляделась. — “Дай, догадаюсь. Мои чувства к тебе. Остался вопрос, кто посмел перейти тебе дорогу”

— Весь пантеон против меня! Из-за тебя!

“Не буду сочувствовать” — откуда-то взялись: язвительность и желание отыграться за всё то, что мне пришлось испытать по его вине. — “Где мой муж?”

— Этот щенок? — практически прошипел маг.

Вопросительно посмотрела на него, поощряя на дальнейшие откровения.

— Он мёртв! — с удовлетворением улыбнулся Даэн.

Никаких чувств не вызвали во мне его слова, усмехнулась в ответ, и снова мысленно спросила:

“И кто убийца? Ты? Князь?”

— Ты! — и столько торжества было в том, как он это сказал.

Сердце кольнуло болью, но я скривила губы в подобии безразличной улыбки и поднялась с кровати. У Колдуна, как всегда, во всём виновата я. И всё потому, что не ответила взаимностью по собственной воле. Ровно глядя на мужчину, сделала несколько шагов к нему… Не удивилась тому, что в руке появился кинжал, как и тому, что уверенно сделала замах, пытаясь вонзить оружие в сердце тому, чья жизнь мне была не нужна…

— Ты снова хочешь убить меня, — Даэн говорил вновь холодно. — Ты всегда хочешь убить меня… — даже уворачиваться от моего броска не стал, так и стоял на месте, только руку с ножом перехватил.

Не могла ему ответить вслух, впрочем, и про себя ничего обращать к нему не стала. Зло в его лице не должно было существовать и разговаривать с ним не стоило.

— Узнаю знакомую руку… — задумчиво произнёс мужчина, глядя в никуда. — Проклятье! — выругался и отпустил меня.

Кинжал выскользнул из моих пальцев и упал со звоном на пол. Ледяное спокойствие, что сейчас выражало лицо Колдуна, говорило о том, что мужчина в ярости.

— Мы ещё поговорим, — пообещал он мне и исчез.

А я подняла оружие с пола и взвесила его в руке. Кинуть бы вслед Даэну, да того в комнате нет. Что же произошло? С Уиттом в первую очередь?

Воспоминаний об этом не было, кроме того, что почувствовала себя очень плохо, а потом наступила темнота, после которой я пришла в себя какой-то не такой. Во мне что-то изменилось, но что… понять не получалось. И Нахала нигде не видать, снова…

Уверенно вышла из знакомой комнаты — спальни Даэна, брезгливо скривив губы от одного воспоминания о том, что когда-то здесь со мной произошло. Ни любви, ни уважения Колдун во мне своим подлым поступком не вызывал. Маг с ущемлённым самолюбием… И как жаль, что он стал моим первым мужчиной. Жаль, что пришлось подарить весь цвет своей первой, пусть и наведённой, любви именно ему.

Прошла огненный коридор, сбежала по возникшей передо мной лестнице вниз… и очутилась в дальней части волшебного сада. И кому нужно это выставление напоказ своих способностей и могущества? Ведь взращивал все эти растения в ожидании того момента, когда сможет развернуться в подлунном мире в полную силу и получится показать всё великолепие собственных владений кому-нибудь, кто станет восторженно ахать и охать…

Дорогу к проходу в стене чувствовала интуитивно, и довольно быстро нашла то место, через которое выходил Нахал. Спокойно протянула руку, она прошла сквозь стену и я усмехнулась тому, что Колдун, кажется, забыл о том, что меня стоило бы запереть. Выскользнула наружу и окинула взглядом бескрайнее, безжизненное теперь поле. Ожерелье из погасших было звёзд, сжалось на шее, заставив поморщиться. Нащупала его на груди и рванула. К моему удивлению, оно поддалось. Дёрнув несколько раз, разорвала подаренный ошейник и отбросила его прочь.

Дышать сразу же стало легче… Тихий мявк заставил меня удивлённо опустить взгляд вниз. Нахал тёрся о мои ноги, выпрашивая свою порцию ласки. Подняла его на руки, погладила и пошла вперёд, куда глаза глядели и ноги вели. Сегодня они сами знали, что да как делать. Кинжал вновь исчез, как ненужная сейчас вещь. Но я знала, он ещё появится, буде мы столкнёмся с Даэном вновь… А мы столкнёмся, не простит он мне очередного покушения на его жизнь, и побега тоже.