Я и мой летучий мышь

Глава 9

— Н-да… непростое дельце. Значит, говоришь, на шее у тебя что-то вроде магоошейника, который сам василиск сладил?

Киваю.

Пых тихо икает, лежа брюхом кверху и раскинув крылышки.

— Угу. — Дядюшка почесал затылок, зарываясь в волосы огромной пятерней и морща лоб. — Есть тут у нас один умелец… Авось поможет.

— Нет. — Смотрю ему в глаза и растерянно улыбаюсь. — Спасибо, дядюшка, но нет. Время у меня есть до рассвета. Да и не все так безнадежно. Пых пойдет со мной, а еще у меня есть Кэрт, да и сама я кое-что могу. Так что не волнуйся за меня, тем более что самое главное ты уже сделал.

— Н-да? И что же это?

— Выслушал, — почему-то шепотом ответила ему я.

Гном тяжело вздохнул, встал и вышел из комнаты. Я осталась сидеть под прицелом двух пар глаз. Келла подлила мне еще чаю, погладила по голове и положила еще кусок пирога в тарелку. Балин не знал куда себя деть и что ему сделать, но тут его позвал дядюшка, и он пулей метнулся в заднюю комнату.

— Ох, и натерпелась же ты. Без мамки да без отца. Всегда одна… может, еще пирожка?

Отрицательно мотаю головой, чувствуя себя при этом… пятилетним ребенком. Вроде бы все и хорошо, но все равно внутри меня живет страх, что вот-вот все закончится.

— Кэт, — позвал меня дядюшка, подходя к нам вместе с Балином и держа в руках огромный увесистый сверток.

— Да?

— В общем, так, пойти с тобой я не могу. Но и просто так туда не пущу, уж не обессудь. На-ка, примерь.

И передо мной развернули, пару раз встряхнув и подняв тучи пыли, что-то похожее на плащ, сшитый из разных кусочков кожи самых разнообразных видов и оттенков.

— Что это?

— Плащ. Только смотри, мышу прикасаться к нему не давай, не то все чары рассеются.

Ну да. Проще мыша вообще здесь оставить, чем не дать ему усесться на мое плечо или голову.

Встаю и покорно накидываю плащ на плечи. Он оказался тяжеленный. Да еще и эта пыль, от которой так и тянет чихнуть.

— Так. А теперь надень капюшон.

Капюшон мне надел Балин.

— Ну как?

— Страшно не хочется тебя разочаровывать, дядюшка Трок. Но я ничего не вижу и не чувствую.

— Ты в зеркало-то посмотрись.

Так. А где тут зеркало? Кажется, оно было около входной двери. Ага, теперь вижу.

— Эмм… спасибо. Красота — страшная сила. Но, боюсь, он мне слегка великоват.

— Ты себя видишь? — напряженно.

— Ну да.

— Полностью?

— Да. — Меня это все уже настораживает. И чего они все так странно уставились в зеркало. Словно там сидит привидение и читает книгу, удобно устроившись в кресле.

— Удивительно. А вот мы видим небольшую мышь, которая стоит на задних лапках и смотрит сама на себя.

Где мышь?!

Ошарашенно оборачиваюсь. Но… мышей вроде бы здесь не видно.

— Ясно. Значит, правду сказал продавец, на людей оно действует иначе. Гномов эта штука оборачивает в гоблинов. При этом носитель в зеркале именно гоблина и видит.

— А может, ты постараешься мышонка увидеть? — подал голос Балин.

Хмуро смотрю в зеркало. Они ведь не издеваются, да?

Но тут мое отражение чуть поблекло, пошло волнами и… испарилось. И в зеркале отразилась небольшая серая мышь, внимательно разглядывающая собственное отражение с отвисшей челюстью и слегка выпученными глазками. Впрочем, последнее — скорее всего, врожденный дефект.

— Ох, и ни гхыра себе!

— Не выражайся, — строго сдвинул брови дядюшка и подошел ко мне, положив руку на плечо… со второй попытки. — Возьмешь его с собой. Авось там и пригодится. Кстати, у него есть еще одно свойство. А ну… попытайся пройти вот через это отверстие, да.

И мне указали на небольшую дыру в двери, сделанную как для собаки. Она была закрыта навесной дверцей, которую можно было отгибать.

— Знаешь… она для меня как-то маловата будет.

— Для тебя — да. Для мыши — нет.

Пытаюсь усвоить новую порцию информации.

— В смысле… я теперь и впрямь мышь?

— Точно не знаю.

Пожимаю плечами и иду к двери.

Так… я у двери. Мышь тоже. А теперь… зажмуриться и сделать два шага вперед. Если что — просто стукнусь лбом. Больно, но не смертельно.

Шаг. Второй. Тре-етий… пятый.

Бульк.

Сижу, кашляю в луже, отплевываясь и удивленно оглядываясь по сторонам. Я снаружи! Сижу в луже с мокрым лицом и штанами. Надо же… а вроде казалась неглубокой.

Дверь позади меня открылась, и с меня стянули плащ, после чего подали руку и поставили на ноги.

— Ну как? — усмехнулся дядюшка.

— Ничего себе! — выдохнула я. После чего получила в руки свернутый плащ и вернулась в дом — сушиться.

Еще часа два мы сидели и обсуждали мое будущее, а потом Балин неожиданно спросил, почему я пришла сейчас, а не много лет назад. Тогда, хлопнув себя по лбу, я вывалила на стол целую гору золота из безразмерной сумы. Минут пять стояла тишина, немного погодя, отойдя от шока, дядюшка Трок спросил, кому принадлежали раньше эти деньги.

— Василиску. Он дал мне свободу на вечер и предложил взять столько золота, сколько захочу.

— А-а-а, — протянул дядюшка.

— Это все вам. — Улыбаюсь, чувствуя себя просто нереально щедрой.

— А-а-а, — протянул дядюшка во второй раз, недоверчиво изучая свое новое богатство.

— А взамен… — Я подождала, пока в глазах гномов мелькнет знакомый огонек. Наконец-то ступор прошел. — Это золото свалилось не просто так: надо что-то сделать взамен. Я хочу провести сегодняшнюю ночь как королева.

— Поясни, — потребовал Балин.

— Знаешь эльфийскую кофейню?

Гном скривился.

— Я хочу, чтобы все ахнули, когда мы с мышом войдем, и утирали слезы счастья, когда выйдем.

— Последнее сделать будет гораздо проще.

— Не язви. Я не в том смысле, что счастливы, что они избавились от нас, а в том… ну, короче, пусть даже эльфы увидят во мне сегодня принцессу, а не замухрышку.

Дядюшка критически обозрел гору золота и почесал затылок пятерней.

— А знаешь… этого может и не хватить.

Угрюмо на него смотрю.

Знаете, что гномы сделают за медяшку? Подкуют кобылу. А за серебрушку? Омолодят кобылу. А за золотой эта же кобыла ожеребится тремя чистокровными ахалтекинскими жеребятами.

Эта присказка давно ходила среди народа. Не обманула она и на сей раз. Дядюшка отослал куда-то сына и, собравшись, исчез в ночи. Мы с Келлой остались ждать у печи, вдыхая аромат подходящих булочек, заодно, пока ждали, перетаскали все золото в подпол, дабы кто не умер от счастья, если зайдет ненароком.

Дядюшка вернулся через полчаса не один, а с гоблином.

— Брадобрей, — пояснили мне.

— Я девушка. У меня нет бороды.

— Садись сюда, — приказал мне гоблин, ткнув пальцем на пол.

— Я не мужчи…

Но меня уже усадили на пол, сказав, что брадобрей здесь он, и поэтому он лучше меня знает, что нужно делать. Он не слепой, и сам сообразит, где и кого нужно брить. Мышь при этих словах захихикал и пополз к краю стола, дабы лично лицезреть это незабываемое зрелище.

Гоблин взобрался на скамейку за моей спиной и сжал в руках спутавшиеся за день волосы.

Я взвыла. На что мне приказали сидеть спокойно, иначе будет прическа а-ля горшок или еще хуже, — это уже как повезет. После такого напутствия я замерла, как памятник себе любимой.

Во входную дверь постучали, и Келла пошла открывать. Оказалось, что пришли гном, полуэльф, человек с хитрыми глазами и два тролля.

— Охрана, — коротко ответил Трок в ответ на мой удивленный взгляд.

Полуэльф при виде золотого, который в этом доме показывали всем, но пока так никому торжественно и не вручили, — засуетился вокруг меня с портняжной лентой в руках, снимая мерки.

Я громко возмущалась, ибо являюсь девушкой приличной, несмотря на образ жизни и прочие нюансы. Портной упорствовал, веря в то, что отличная работа таки доставит ему удовольствие лицезреть золото на своей бледной ладошке. Пока же он тихо матерился сквозь зубы. Когда же мерки были сняты, ко мне подошел человек с хитрыми глазами (он, как оказалось потом, был торговцем тканями и готовой одеждой) и спросил, какое я хочу платье. Я задумалась, и правда, собственно, какое?

— Черное, — сказал Пых, не выдержав затянувшегося молчания. — И чтоб паучки сидели на вышитых серебряной нитью паутинках.

Торговец приуныл и задумался, но через минуту просиял и куда-то убежал, бросив на ходу, что сейчас вернется.

Удивленно смотрим ему вслед.

За волосы снова дернули, выдрав целый клок. Я… я убью этого гоблина, вот прямо здесь и сейчас. Хотя… красота требует жертв, все-таки придется потерпеть…

Через час я стояла перед зеркалом и молча себя рассматривала.

— Ну как? Нравится? — уточнил дядюшка, уже вложивший в мое преображение аж десять золотых.

— Хм…

— Я прекрасен! — восхищенно прошептал Пых, пушистый как никогда и гордо восседающий на моем плече.

Аккуратно завожу переливающийся локон за ухо и разглаживаю складки на панталонах.

— Ну… в целом неплохо.

— Эльфы умрут от счастья, едва увидят тебя, поверь, — попытался польстить полуэльф.

— Спасибо, конечно. Но мне еще платье все-таки нужно.

Раздался звук открывшейся и закрывшейся двери. Это вернулся запыхавшийся торговец тканями, держащий в руках огромную белую коробку. Он протянул ее мне со словами:

— Я купил его дочери для бала-маскарада, а она простудилась и не смогла пойти. Думаю, это именно то, что вы хотели.

Я смотрела на платье, мысленно мечтая придушить Пыха за все его идеи разом.