Я могу быть лучшей версией тебя

Глава 17. Сигареты

Она сидела на заднем дворе, покуривая сигарету, положив локти на колени. Я не знала, что она курила, и никогда не чувствовала запах табака рядом с ней. Мерси не было видно рядом с ней — наверно, она уже спала. Я не знала, стоит ли мне дойти до входной двери и позвонить, но тогда она не услышит звонка, а разбудить Мерси мне не хотелось. Я решила войти через садовую калитку, которая была увита ветками ежевики. Шипы впились мне в руки, когда я попыталась нащупать щеколду. Джолин заметила меня, когда мне удалось совладать с щеколдой и я оказалась на ее заднем дворе, но не улыбнулась и никак не обозначила мое присутствие. По моей спине пробежал холодок.

— Джолин? — неуверенно подала я голос. — С тобой все в порядке?

Ответа не последовало. Я сделала еще пару шагов вперед. Теперь я могла различить тяжелый запах сигарет. У меня от них сразу начинала болеть голова.

— Джолин... — повторила я. Теперь я стояла всего в каких-то трех шагах от нее. Ее глаза внезапно встретились с моими, и я увидела в них искреннее удивление.

— Фиг, ты меня так напугала! — наконец сказала она, потирая лоб.

— Что ты здесь делаешь? Где Мерси и Дариус?

Джолин отмахнулась, а в мою сторону полетело облако дыма.

— Они поехали к матери Дариуса на выходные, она живет в Олимпии.

— Понятно, — сказала я, усаживаясь рядом с ней. — А ты почему не поехала?

— Потому что его мать — сука.

—Ясно... Что же сказал Дариус на то, что ты не поехала?

Она потушила сигарету о цемент крыльца и посмотрела на меня воспаленными глазами.

— Разве это важно?

На это я могла дать миллион разных вариантов — да, это важно. Брак означает компромисс. Когда ты за кого-то выходишь замуж, ты также выходишь замуж за всю их семью. Но что-то мне подсказывало, что от моего мнения никому ни жарко, ни холодно. Ни сейчас, ни когда-либо.

— Вы поссорились? Ведь ты из-за этого...

— Пью и курю? — закончила мою фразу Джолин. — Нет, Фиг. Вообще-то, я это делаю время от времени, и с Дариусом и нашей ссорой это никак не связано.

Мне стало обидно. Меня отчитали как малое дитя.

— Тогда я пойду, — сказала я, вставая. Ее взгляд смягчился, и она схватила меня за руку.

— Извини. Вот, возьми! — она зажгла сигарету и протянула ее мне. Она была длинная и тонкая, такую могла бы курить Стервелла де Виль (прим.пер. — главная антагонистка фильма «101 далматинец». Злая, жестокая женщина с эксцентричными манерами и любовью к курению). Я уже хотела ей признаться, что не курю, но она этой сигаретой задабривала меня, и мне хотелось послушать, что она мне еще расскажет. Она зажгла еще одну, на этот раз для себя. На ее губах была ярко-красная помада. Ездила кудато сегодня? Я не слышала ее машину. На ней были рваные черные джинсы и черные ботинки. Думаю, только эмо или суицидальные девочки (прим.пер. — непрофессиональные модели — представительницы «альтернативной красоты», характеризующиеся обилием татуировок, пирсингом, экстремальным макияжем, стилем на стыке пин-ап, панка, готики и рокабилли) смогли бы выйти из дома в таком образе. Я затянулась и сразу начала кашлять. Что за гадость!

— Я хочу быть твоей подругой, — вдруг сказала я. — С друзьями, которых видишь каждый день, непросто разговаривать, о чем-то серьезном — они тебя осудят и ваши отношения станут нелепыми.

Она посмотрела на меня с интересом, поэтому я продолжила.

— Но если у тебя есть сосед, кто-то на нейтральной территории, с кем можно все обсудить или просто высказаться, — было бы здорово!

Ее каменное лицо смягчилось. Она поправила сигарету в моих пальцах. Я снова затянулась, но в этот раз мне уже не хотелось выкашлять все мои легкие. У меня стала кружиться голова.

— Я люблю Дариуса. Мы выбрали друг друга.

Мне хотелось услышать больше, но продолжения фразы не последовала. Я стала крутить сигарету в руках, пока не обожглась. Посасывая место ожога, я размышляла, просидим ли мы так в тишине всю ночь или мне следует что-то сказать.

— Есть ли какое-то «но»? — наконец отважилась я.

— Нет, — ответила она. — Просто моногамия мне нелегко дается.

Мое сердце забилось чаще. Это признание? Стоит ли надавить на нее или просто дать высказаться? Я решила сказать ей, что недавно услышала по радио.

— Люди — моногамные особи. Мы сбиваемся с пути истинного, когда наше счастье под угрозой. Счастье привязано к выживанию. Если мы несчастны, мы считаем себя неудачниками, особенно когда открываем соцсети и видим, как друзья ставят хэштеги под самыми лучшими событиями в их жизни. Это все фальшь. Мы больше находимся в подвешенном состоянии, чем в состоянии счастья.

Она потушила сигарету и повернулась ко мне.

— Он все делает правильно. Он лучший отец. Он позволяет мне быть собой. Он добрый, мягкий. Он проводит жизнь, помогая другим стать здоровыми личностями.

— У тебя кто-то есть? — заговорщицки спросила я. Эта ситуация напомнила мне выпускной класс школы, когда девчонки сидели голова к голове и обсуждали какие-то глубоко драматические события в их жизни.

— Нет... Не совсем... — Я знала, что она что-то не договаривает. Я решила сменить тактику.

— Ты сегодня ездила куда-то? Ты нарядно одета, — я указала на ее ботинки.

— Да, — сказала она, зажигая третью сигарету.

Я поерзала, потому что перестала чувствовать свою попу, сидя на ступеньке. С тех пор как я похудела, мне уже не так комфортно.

— Ты не доверяешь мне и поэтому отвечаешь односложно? — я старалась выглядеть сильно обиженной, но это было недалеко от правды. У нее не было ни одной причины сомневаться во мне.

— Я никому не доверяю, Фиг. Даже себе, — она вздохнула и потушила сигарету, так и не закурив. — Пошли!

Она встала. Я посмотрела, как она почистила джинсы от песка и открыла дверь на кухню, прежде чем последовала ее примеру. Она достала чашки и сахар для чая, даже не подумав включить свет, предпочтя вместо этого шарить в темноте.

— Я встречалась со старым другом, — сказала она, поставив чашку передо мной. — Из колледжа. Он приехал навестить лучшего друга и пригласил меня пообедать с ними.

— Что-нибудь... случилось? — я старалась придать своему голосу безразличное выражение.

Она отмахнулась от моего вопроса, нахмурившись.

— Нет, ничего такого не было. Было здорово увидеться. У меня, наверно, ностальгия по юности и беззаботности моих институтских лет.

— Он тебе нравится?

— Я бы соврала, если бы ответила нет. Он очень привлекательный.

— Поэтому Дариус отвез Мерси к своим родителям? Он расстроился, что ты встретилась с ним?

Было видно, что мои вопросы доставляли ей неудобство.

— Он был не в восторге, но у нас есть договоренность — он не пытается изменить меня, а я не пытаюсь изменить его. Я не из тех, кто запирается в собственном доме после замужества. Если приезжает мой друг, я с ним встречусь. Конец истории.

Наверно, она сказала ему то же самое.

— Тебе не нужно меняться. Он женился на тебе, на той, какая ты есть. Когда меняешь что-то маленькое, вскоре меняется что-то большое.

— Точно! Абсолютно точно!

Я была по-настоящему взволнована. Я говорила на ее языке, и она с каждой фразой доверяла мне все больше.

— В отношениях должно быть абсолютное доверие. Если он знает, кто ты на самом деле, он не должен видеть угрозы в обеде со старым другом.

— Спасибо, Фиг. Мне нужно было это услышать.

— Вы когда-нибудь... с тем мужчиной?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, никогда. Мы едва знаем друг друга. Мы были в разных тусовках, а сблизились уже после окончания колледжа. Где-то раз в год списывались на Фейсбуке. Очень свободная дружба.

— Почему же ты тогда поставила свою моногамность под вопрос?

Ее рука замерла над чашкой чая. Она не смотрела на меня, но даже в полной темноте я почувствовала, как она напряглась. Она на него запала, и неважно, что она сказала. Может, Дариус перестал быть ей столь интересен. Она вечно жаловалась, как его часто нет рядом. Она-то и не подозревала, насколько ей повезло. Он много работал, и это была не какая-то пустая должность, которая высасывает всю твою душу. Ей стоит им гордиться.

— Уже поздно, — сказала она и отнесла кружку к раковине. — Мне нужно поспать.

— Конечно! — я тоже встала и направилась к задней двери, в то время как она мыла чашки.

— Они вернутся завтра?

— Что? — она была удивлена, что я все еще тут.

— Мерси и Дариус...

— Не знаю. Спокойной ночи, Фиг.

На минуту я забыла, где ворота. Она только что отделалась от меня, после того как я целый час выслушивала ее? Она меня беспокоила. Я пришла, чтобы убедиться, все ли с ней в порядке, а она в итоге выпроводила меня. Таким она была другом. И почему меня это так удивляло? Она увела парня у собственной подруги, в конце концов! Забравшись в постель, уставшая и пропахшая сигаретами, я думала о Мерси и Дариусе. Они заслуживали чего получше.

Глава 18. Бестолковые

Я не видела семейство Эйвери целых две недели. Я видела, как эта щебечущая счастливая семейка садилась в машину Дариуса в воскресенье. У Джолин в руках была формочка для запекания. В понедельник я видела, как они ужинали в саду. Дариус и Мерси изображали поединок при помощи стеблей кукурузы, Джолин смеялась и фотографировала их. В среду они вышли на прогулку, держа Мерси за ручку и периодически раскачивая ее в воздухе. В четверг Дариус принес домой букет цветов и бутылку красного, а тем же вечером я слышала, как они занимаются любовью через открытое окно их спальни. В пятницу я их не видела.

Я задернула шторы и лежала в темноте, слушая «Влюбленную женщину» Барбары Стрейзанд. Мне уже давно не было так грустно. А что меня вообще расстраивало? Пренебрежительное отношение Джолин? Дариус, который не пытался со мной связаться и не спешил приглашать меня на ужин? Или тот факт, что я не видела мою маленькую Мерси уже две недели? Я уже собиралась заказать пиццу, когда услышала звук сообщения на телефоне. Мое сердце бешено забилось, когда я увидела ее имя. Легка на помине, самодовольно подумала я.

Он прислал мне сообщение.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, кто этот он.

Кто прислал сообщение? — я решила прикинуться дурочкой.

Райан, с которым я встретилась пару недель назад.

— Райан! — сказала я вслух. Теперь у него есть имя.

Почему только сейчас?

Я добавила смайлик.

Он отправил мне пару песен, которые ему нравятся. Он надеется, они помогут мне в написании книги.

Я чувствовала ее панику. Конечно, ей хотелось понять, что делает этот Райан. Я сразу нашла его в Инстаграме среди ее подписок. Он отличался от Дариуса. Его волосы были побриты с обеих сторон, оставляя полоску более длинных волос посередине. У него были татуировки, и было видно, что он любит фиолетовый цвет. Он подходил ей, прямо как я подходила Дариусу. Он любил фотографировать природу и центр города, в котором жил. Иногда он делал селфи с серьезным выражением лица.

Здорово! Есть хорошие песни?

Думаю, да.

Я чувствовала, как она отдаляется. Нужно сказать ей то, что она хочет услышать, если я хочу получить от нее что-то еще.

Он явно на тебя запал, и ему наплевать, что ты замужем. Вау!

Это меня и пугает. Он не спрашивает о Дариусе, а когда я упоминаю его, сразу меняет тему. Он хочет говорить только обо мне и моих книгах.

Я легла на живот и закусила губу.

А Дариус спрашивает о твоих книгах?

Нет.

Он заботится о тебе. В этом нет ничего такого.

Я не получила от нее больше сообщений. Я увидела из окна, как она играет с Мерси в саду. Я дала ей повод для размышления.

Я решила написать Дариусу и проверить, как у него дела. Я отправила ему мем из одного из его любимых фильмов, который по совпадению являлся одним из моих любимых фильмов. Джолин лишь закатывала глаза, когда мы разговаривали об этом за обеденным столом, и говорила, что ее любимый фильм — «Дом из песка и тумана». Я хотела сказать Джолин, чтобы она расслабилась, но Дариус опередил меня, заявив, что этот фильм крайне депрессивный.

«Бестолковые»? Это ваш любимый фильм? Что за идиоты окружают меня? В ее голосе чувствовалась насмешка, но мы-то знали, что она серьезно. Забавно, как быстро можно кого-то узнать по-настоящему, если постараться.

Мы с Дариусом переглянулись, пока она распространялась о поп-культуре, о том, как она разрушает вкус людей. Нормально любить поп-культуру, если это не все, что вам нравится.

Дариус быстро ответил — ЛОЛ.

Ты бы назвала меня эгоистом?

Не назвала бы в лицо.

Я поняла, что он имеет в виду Джолин, и согласилась с ним. Она хотела, чтобы у всех были ее стандарты и серьезно относились к себе. Это было слишком утомительно, и мы оба были жертвами властного осуждения. Он спросил, видела ли я фильм «Магнолия», и, когда я ответила отрицательно, настоял, чтобы я взяла его диск сегодня вечером. Мое сердце учащенно забилось, и я встала.

Хорошие новости: мне больше не было грустно. Плохие новости: я точно набрала фунта три (1,5 кг.) в прошедшие пару дней, и хотела сбросить лишний вес. Я достала свою спортивную форму и вспомнила, как в первый раз подошла к дому Эйвери и притворялась, что была на пробежке. Те дни далеко позади. Я изучила свою подтянутую фигуру в зеркале. Кто знал, что я такая миниатюрная под всем этим лишним весом? Я была намного тоньше Джолин, с ее большой грудью и задом. Может, Дариусу нравилась худоба. Дариус был человеком мира. Ему нравились разные стили, он не ограничивался чем-то одним.

Я пробежала четыре мили (6,5 км.), мои ноги горели от нагрузки. Я отправила сообщение Джолин, спросив, не отправил ли Райан что-нибудь достойное интереса. Я чувствовала, что должна подтолкнуть Джолин к нему. У меня было предчувствие о них, схожее с предчувствием обо мне и Дариусе. Однажды у меня уже было это чувство к Джорджу, но он все испортил. Он принимал меня как нечто должное, и мы расстались. Женщин надо холить и лелеять.

Он отправил еще пару сообщений. Я его игнорирую.

Она не имела понятия о своем воздействии на мужчин. Взрослые мужчины ходили за ней, как стая потерявшихся щенков. Жалкое зрелище. Я пошла домой и уселась за просмотр «Магнолии».

Глава 19. Магнолия

Мне совершенно не понравился фильм «Магнолия», и я решила Дариусу об этом не рассказывать.

— Неплохое кино. Необычное, — Дариуса мой краткий ответ явно расстроил, поэтому я добавила, — Мне понравилась главная идея фильма — совпадение.

Частично это было правдой. Я читала обзоры фильма битых два часа, пытаясь разобраться в том, что только что посмотрела, и что хотел сказать Дариус подобным выбором фильма. Я прочитала более десятка, прежде чем до меня наконец дошло, что, независимо от того, осознавал ли Дариус или нет, но я сама — часть весьма странного совпадения. Он будто одобрял мой переезд в дом по соседству и общение с ним и Джолин. Я была совершенно очарована главной идеей фильма, несмотря на то, что исполнение хромало. Да и вообще, мне нравилось, как работал его мозг — фильмы, которые он смотрел, его видение мира. Глубоко и без налета претенциозности. Разговаривая со мной, он смотрел прямо на меня, в отличие от Джорджа.

Он вручил мне новый диск с фильмом, на этот раз — «Сомнение». Я вдыхала запах его парфюма, и между ног сразу разлилось тепло.

— Этот фильм поселится вот здесь, — он постучал пальцем по виску. Я решила, что Дариус просто помешал на Филипе Сеймуре Хоффмане. Когда Дариус удалился в душ, я решила кое-что предложить Джолин.

— А почему бы вам сегодня не отправиться на свидание? Ужин, алкоголь, все в таком духе. Я посижу с Мерси.

Я бы не назвала Джолин гиперопекающей мамашей. Как-то я заметила, что она оставила нож на кухне, где Мерси без труда могла бы до него дотянуться. Несмотря на это, только ее матери разрешалось сидеть с Мерси. Меня это пугало, ведь девочке было так хорошо со мной.

— Вам нужно побыть вместе, даже если только на пару часов. С ней все будет в порядке, Джолин.

Не думаю, что я ее убедила, поэтому пришлось пойти в наступление.

— Дариус выглядит каким-то расстроенным в последнее время... Может, даже немного отвлеченным. Свидание пойдет на пользу вам обоим.

Сработало! Выражение ее лица сразу сменилось на виноватое, и она закусила губу. Я смотрела на ее безжизненные волосы и темные круги под глазами и осознала, что она и впрямь выглядит уставшей. Я сосредоточилась на Дариусе и Мерси, но забыла справиться о здоровье Джолин.

— Если только на час, — сдалась она. Я старалась не выдавать своего счастья.

— Я приду в семь. У тебя есть два часа, чтобы смириться с этой мыслью и выпить достаточно, чтобы выйти из дома.

Она рассмеялась, но я знала, что была не так уж далека от правды — для Джолин выпить пару бокалов вина в это время дня было чем-то вполне обычным. Красная бурда, на вкус как плесень. Она говорила, что ей нужно отвлечься, но ее основным заработком было написание книг — от чего ей отвлекаться?

— Давай лучше в восемь, тогда Мерси уже ляжет спать, — выпалила Джолин. — Не хочу, чтобы она думала, что мы ее бросаем.

Мне жутко хотелось закатить глаза, но я лишь улыбнулась и кивнула, направляясь к выходу. Боже мой, как театрально! Вообще-то, я для Мерси не абсолютная незнакомка!

— Увидимся позже! — пропела я. — Через два часа.

Джолин потребовалось лишь тридцать семь минут, чтобы отменить планы. Я исходила гостиную вдоль и поперек в ярости. Ее сообщение было предельно дружелюбным, и в качестве отмазки она использовала усталость Дариуса после долгого дня с клиентами. Я-то знала всю правду! Она мне не доверяла. Я сделала пару глотков из бутылки рома, припасенной в кладовке, и схватила толстовку с вешалки. Я стольким ради них пожертвовала. Да они и понятия не имеют, как им со мной повезло! Мне было не все равно. Кто еще может похвастаться, что такой человек, как я, присутствует в их жизни?

Я поехала на запад, проезжая модные районы, и свернула с шоссе рядом с весьма опасным местом. Тут нужно непременно закрывать машину на ключ и всегда иметь при себе перцовый баллончик. Я увидела обшарпанный ликероводочный магазин с решетками на окнах и парковку с потрескавшимся асфальтом. Думаю, можно было бы купить алкоголь в другом месте, но мне нравился драматизм ситуации. Меня ограбят? Может быть. К тому же, мне просто было необходимо сбежать от некоторых особей. Они думают, что счастливы, хотя просто не видят весь масштаб трагедии — они слишком ослеплены своим ошибочным восприятием правды и лжи. Райан окутил Джолин прямо под носом у несчастного Дариуса, который проводит все меньше и меньше времени дома. А бедной Мерси просто нужны родители, но оба заняты чем-то посторонним. Я не позволю Джолин разбить ей сердце! Как же замечательно, что я стала частью ее жизни и могу подарить ей столько любви. Я часто представляла ее, уже подростком, справедливо обозленную на родителей и благодарную мне.

Сообщение от Дариуса пришло, когда я рассматривала бутылки светлого и темного рома.

Спасибо за предложение посидеть с Мерси. Может, в другой раз?

Кто из вас не хотел пойти на свидание — ты или Джолин?

Эээ...Я?

Я так и подумала.

Я так разозлилась, что засунула телефон в задний карман джинсов, даже не удосужившись посмотреть, не ответил ли он. Я схватила бутылку рома «Капитан Морган Частный Фонд», упаковку колы из шести бутылок и ринулась к кассе. Работник магазина спросил, все ли это, и я попросила добавить пачку сигарет Капри Слимс в розовой упаковке, как у Джолин. Я взяла упаковку спичек из подноса рядом с кассой и попросила кассира оставить сдачу себе. Я никогда так не делала, но в кино это было чем-то обыденным. Я не хотела ждать до дома, чтобы попробовать свои покупки на вкус. Сев в машину, я открыла бутылку колы и опустошила ее на треть. Открыв бутылку рома, я заполнила бутылку колы доверху, немного потрясла и сделала первый глоток. Что за мерзость! На вкус как чистый ром. Я ненавидела себя за эту привередливость. Я закурила и, попивая свой ром с колой, наблюдала, как машины проезжают мимо. Я уже собралась отъезжать с парковки, когда заметила пропущенный звонок от Джолин на телефоне. Я удивленно подняла брови. Может, они в конце концов решили сходить на свидание. Я проверила голосовую почту, но она не оставила сообщение. Я решила перезвонить.

— Привет-привет! — пропела она.

Я ответила ей в нейтральном тоне.

— Я видела, что ты куда-то поехала, и решила позвонить, чтобы убедиться, что ты в порядке.

Она видела? Она что, следила за мной?

— Ты выехала на такой скорости, будто за тобой гонятся, — мягко объяснила она. — Я просто хотела...

— Я не рядом с рельсами, — быстро сказала я. — Если ты на это намекаешь.

— Нет-нет. Я не об этом, — и она, и я прекрасно знали, что она говорит именно о рельсах. — Как насчет двойного свидания на следующей неделе?

Я закатила глаза.

— Конечно, отличная мысль! Какой день тебе подходит?

Она назвала вечер четверга, потому что в этот день ее мать может остаться с Мерси, и мы договорились встретиться в семь.

— Семь? Может, лучше в восемь? — спросила я.

— Нет, в семь будет отлично. Мама хочет провести больше времени с Мерси.

Я снова отпила из бутылки, и мы закончили наш телефонный разговор предельно вежливыми голосками женщин, которые терпеть друг друга не могут.

Глава 20. Черный или фиолетовый

Внутри у меня все перевернулось, когда я увидела машину Аманды, припаркованную возле дома Эйвери в четверг вечером. Я пришла одна. Мне был необходим перерыв от...другой жизни. Подружки Джолин с подозрением относились к новому члену их компании. Они бросали на меня взгляды, стараясь увидеть во мне то, что увидела Джолин. Я утешала себя, что это всего лишь Аманда и могло быть гораздо хуже. Я слишком долго думала, что надеть, и наконец выбрала фиолетовое платье. Джолин заранее предупредила меня, чтобы я не звонила в дверь. Войдя в дом, я услышала смех. Мне стало обидно, что они начали веселиться без меня, но я напустила на себя непосредственное выражение и вошла.

— Фиг! — крикнул кто-то. — Мы на кухне!

Джолин выглянула из дверного проема, широко улыбаясь. Я медленно прошла мимо гостиной, мысленно готовясь к их взглядам. На деле же я увидела Джолин, наклонившуюся к посудомоечной машине. На ней было точно такое же платье, как у меня. Правда, ее наряд был черного цвета. Я часами мучилась, выбирая между черным и фиолетовым, и, наконец, остановилась на фиолетовом — черный для похорон, да и для лета совсем не подходит. Увидев Джолин в черном, я снова засомневалась в правильности своего выбора. Платье делало ее более заметной, но оно все же было вторично тому, что скрывалось под ним. Я слабо улыбнулась, ожидая волну комментариев о нашем модном провале, но, казалось, никто не заметил.

На нас одинаковые платья! — мне так и хотелось закричать. — Вы что, слепые?

Джолин спросила, что я хочу выпить.

— Мне без разницы, — ответила я. Она ушла за джином с тоником, и Аманда подошла поздороваться.

— Отлично выглядишь! — воскликнула она.

Обычно я с подозрением относилась к комплиментам от других женщин, которые часто просто стремились указать на недостаток: Отлично выглядишь, уже не такая жирная, как раньше. Или: Отлично выглядишь! Ты похудела? Я тоже похудела, заметно? Аманда больше ничего не сказала, сменив тему на погоду и мою работу. Я и на самом деле отлично выглядела. Она вручила мой напиток, и я услышала звон льда. Я бросила взгляд искоса на Джолин, которая стояла рядом с Дариусом. Его рука обнимала ее за талию и казалось, что его большой палец нащупывал линию ее трусиков сквозь платье. На мне не было трусиков — он бы получил намного больше удовольствия со мной. К тому же, она и близко не была такой худенькой, как я.

Словно услышав мои слова, Аманда произнесла:

— Классное платье, Джолин. Ты словно секси-кошечка.

Дариус улыбнулся.

— Ты права. Не могу не прикасаться к ней.

— Можешь прикасаться сколько влезет! — ответила Аманда.

Уже не в первый раз я заметила товарищеские отношения между Амандой и Дариусом. Я угрюмо отошла в угол кухни. У них обоих было сухое чувство юмора. Их шутки всегда заканчивались скучающими взглядами публики и общим смущением. Никто не понимал, серьезны ли они или морочат всем голову.

Джолин объявила, что нам пора идти в ресторан. Дариус и Джолин поехали на своей машине, и после небольшого обсуждения, Аманда и Холлис запрыгнули на заднее сидение.

— Поехали с нами, Фиг! — звали они. Мне не улыбалось быть зажатой посередине. Подходя к своей машине, я сыпала проклятия. Они что, все подстроили?

Когда мы вошли в ресторан, официантка сделала комплимент платью Джолин. Я закатила глаза.

Я сидела далеко от Дариуса и Джолин. Раздраженная, я старалась не смотреть никому в глаза. Разговор вращался вокруг еды — кто что хочет заказать, где найти лучших устриц по доступной цене. Дариус поведал нам, что устрицы — афродизиак. Все уже слышали об этом раньше, но делали вид, что необыкновенно заинтересованы. Вскоре мы заговорили о сексе. Я стреляла глазами в Дариуса, когда он говорил, размышляя о том, каков он в постели. Я уже несколько раз слышала стоны Джолин из открытого окна их спальни. У меня же секса не было уже так давно, что моя Нуни стала приятно покалывать.

Моя мать называла мои половые органы Нуни. Она объясняла это тем, что не хотела видеть меня в супермаркете, орущей на кассе: «Моя вагина горит!» как это делала дочь ее подруги Лизы. Не знаю, откуда ей пришло в голову имя Нуни. Когда мы учились в шестом классе, моя подруга Кейти называла свою бабушку Нуни. Я чувствовала себя крайне неудобно. Мысленно я называла ее бабушку Вагиной, но никогда не рассказывала Кейти об этом. Наверно, нужно было бы уже забыть об этом дурацком имени, но оно пережило со мной учебу в колледже и взрослую жизнь. И вот я снова думаю о Нуни, уставившись на свой французский луковый суп, а все вокруг смеются.

Я подняла глаза наверх и увидела, что Дариус смотрит на меня с другого конца стола. Тепло разлилось по мне до самых пальцев ног.

Глава 21. Смешная девчонка

Мы с Джолин болтали на кухне, когда Дариус пришел с работы домой. Мне сразу бросилось в глаза коричневое пятно на его рубашке и очки в черной оправе, которых я никогда на нем не видела. Он был подозрительно немногословен. Поцеловав Джолин в щеку и бросив мне быстрое «привет», он потянулся за стаканом. Наш разговор о ночевке Мерси у ее бабушки сошел на нет, когда мы обе уставились на его напряженную спину.

— Тяжелый день? — спросила Джолин, подойдя к нему и массируя его спину. Дариус нарезал лайм для коктейля.

Моей любимой частью дня было слушать рассказы Дариуса о клиентах. Он никогда не называл имен, но его истории либо смешили нас до слез, либо вызывали вздохи изумления. Джолин говорила, что он избавляет этих людей от забот. Он лишь отмахнулся и выбросил остатки лайма в мусорное ведро. Джолин с виду не тронула его реакция, но она уселась на кухонный стол, приготовившись слушать очередные истории. Дариус допил свой коктейль и налил себе еще, в то время как мы расспрашивали его о женщине, принуждавшей своего десятилетнего сына носить розовое в школу, несмотря на то, что над ним там издевались.

— Я получил сообщение от Рейчел сегодня, — сказал он, доставая бутылку джина из шкафа. Рейчел — это что-то новенькое. Я бросила быстрый взгляд на Джолин, которая рассматривала свои ногти. Выражение ее лица оставалось нейтральным, что никак не помогало мне понять, кто же такая эта Рейчел.

— Правда? Какие новости?

— Она разводится. Как я понимаю, он планирует получить полную опеку над их сыном.

Джолин изменилась в лице.

— С ней все в порядке?

Дариус лишь пожал плечами.

— Она очень подавлена. Пару лет назад она пыталась покончить с собой. Неизвестно, чего от нее можно ожидать. Она спросила, не собираюсь ли я посетить город в ближайшее время.

Интересно, что за город он имел в виду...

— Она по-прежнему живет в Майами? — спросила Джолин.

Дариус кивнул.

— Я сказал ей, что буду там на конференции на следующей неделе, и она попросила выпить с ней кофе.

— Ты должен с ней увидеться. Если у нее никого нет, ты сможешь ей помочь.

В глазах Дариуса мелькнула вспышка гнева на то, что Джолин вообще могла предположить нечто такое.

— Джолин, Рейчел моя бывшая. Это тебя не волнует?

Она решительно выпятила подбородок и ее глаза наполнились слезами.

— Разумеется, не волнует. Я доверяю тебе. Если у нее проблемы, у тебя есть все средства для помощи. Черт возьми, ты психолог!

— Уверен, что у нее есть у кого попросить помощи, — пробормотал он, отвернулся и снова наполнил свой стакан.

Я стояла, боясь пошевельнуться. Вдруг они вспомнят о том, что я тоже здесь и весь этот разговор оборвется?

— Я просто предложила, Дариус. Я ничего такого не имела в виду, — мягко сказала она.

Дариус облокотился о стол, касаясь ободка стакана нижней губой. В этот самый момент он выглядел абсолютно другим, возможно, просто выпил лишнего. Меня передернуло от его безумного взгляда.

— Она до сих пор испытывает ко мне чувства. Не этого ли ты хочешь, Джо? Чтобы она приударила за мной, в то время как ты занята своими делами?

— Что за бред! — выпалила Джолин. Она резко встала, и ее телефон грохнулся на пол.

— Не то, чтобы я ей откажу. Она безумно сексуальная.

Я уже стала ревновать к этой Рейчел. Мне хотелось увидеть ее, увидеть, как она выглядит.

Лицо Джолин пылало. Я думала, что она наорет на него, но она спокойно подошла к холодильнику и достала бутылку воды.

— Как хочешь, Дариус.

Не отрывая от него взгляда, она открыла бутылку и сделала глоток. Она подразумевала, что он хочет Рейчел? Что ж, очень лицемерно, учитывая ее и Райана.

— Я в душ, — объявил он. — Сейчас это все, чего я хочу.

Он ушел, а мы остались стоять в тишине, боясь взглянуть друг на друга. Что это было?

— Ты как? — осторожно спросила я.

— Плохо! — огрызнулась она и мне показалось, что она утерла слезу. — Он сказал на глазах у моей подруги, что хочет трахнуть другую.

— Уверена, что он ничего серьезного не имел в виду. Он просто пошутил.

— Фиг, у тебя извращенное восприятие Дариуса. Я знаю, что ты... уважаешь его. Но ты его совсем не знаешь.

Ее лицо все еще горело, а губы были болезненно бледные. Интересно, что бы сказали ее фанатки, увидев ее в таком виде — некрасивую и возбужденную. Настоящую. Никто бы не делал татуировки с ее цитатами, если бы они застали ее в этом жалком состоянии. Я на минуту подумала, что было бы здорово ее сейчас сфотографировать и разместить фото в интернете. Она сразу догадается, что это моих рук дело.

— Ты хочешь трахнуть Райана. Разве это не одно и то же?

Она открыла и закрыла рот, часто моргая.

— Я никогда этого не говорила.

Ее голос прозвучал обрывисто, и я испугалась, что вывела ее из себя.

— Знаю. Я просто имею в виду... Это естественно — задумываться о том, каково это с другим человеком в плане секса.

Она подняла голову, и что-то молнией пронеслось в ее взгляде, что, я так и не смогла расшифровать.

— Я люблю Дариуса и хочу быть с ним. Все, что касается Райана, — просто женский треп, понимаешь?

Я кивнула.

— Конечно. Но мужчины есть мужчины. Они хотят трахать хорошеньких девушек. Он любит тебя. Он просто сказал, не подумав.

— Ты его не знаешь, — повторила она. Это меня по-настоящему разозлило.

Мне сразу пришла на ум реплика из «Смешной девчонки» (прим.пер. — «Смешная девчонка» из фильма 1968 г. с Барброй Стрейзанд), когда Роуз говорит Фанни: «Когда ты смотришь на него, ты видишь лишь то, что хочешь видеть». Фанни отвечает: «Я вижу его таким, каков он есть. Я люблю его таким, каков он есть!»

Она не знала его так, как знала я. Она подстегивала, пилила его, пока он совсем не замкнулся в себе. Он был несчастен — и мы с Дариусом оба это понимали. Джолин жила в своем выдуманном мире. Я видела его стороны, которые он слишком боялся ей показать. И слава богу — он так нуждался в понимании. Я вспомнила его слова о Рейчел. Нам всем хочется трахаться с теми, с кем мы не должны. Встречая кого-то нового, я сразу представляю себе наш секс — эту привычку я выработала еще в подростковом возрасте. Если Джолин думает, что Дариус видит лишь ее в своих фантазиях, она явно живет в сказке.

Придя домой, я достала свой вибратор с полочки со специями. Я прятала его в пустой банке от паприки весь мой брак с Джорджем. Он был решительно против вибраторов, настаивая, что после них женщинам нет дела до члена. Но за все наши восемь лет вместе я ни разу не получила оргазм. Я купила свой вибратор в одном из онлайн-магазинов. В день доставки я места себе не находила, будто Джордж мог перехватить посылку. Получив заветную коробочку, я сразу отнесла ее в спальню и получила свой первый оргазм. Джордж сразу заметил перемену в моем настроении. «Я включила новые специи в свой рацион. — отвечала я. — Вычитала о них в журнале.»

— Ты, главное, не останавливайся! — сказал он. Останавливаться я и не собиралась.

Я положила вибратор на свой новый белый диван и включила стерео. Барбра запела «Какой глупец», когда я стала устраиваться поудобнее, думая о том, чтобы Дариус сотворил с Рейчел.

Сон всегда был моим больным местом. Мне столько нужно было переварить, столько всего обдумать! Иногда мой мозг проигрывал одну и ту же мысль снова и снова, пока я не начинала думать, что схожу с ума. Мой мозг никогда не отключался, и вот уже раннее утро, новый день и новые проблемы. Проснувшись, я не могла избавиться от ощущения тревоги. Я будто неслась по крутому спуску вниз, набирая скорость. Порой я сидела ночами с макбуком на коленях, слушая Барбру, и пробовала немного поработать. Я не успевала опомниться, как было уже пять утра, и я не понимала, как пролетела ночь.

Я постоянно составляла списки в уме — чем я лучше нее, как я могу сделать его счастливее. Если он уйдет от нее, Мерси какое-то время сможет быть у нас. Я стану ее матерью, и моя семья станет полной. А вдруг она обо всем узнает раньше времени? Эти мысли не давали мне спать. Я должна быть безупречной подругой, чтобы она ничего не заподозрила.

Правда на моей стороне, а ошибается она.

Когда она не звонила и не приглашала на ужин, я брала инициативу в свои руки. Я отправила ей свое фото в душе без одежды. Я делилась с ней вдохновляющими цитатами и историями, раз уж она снова стала писать. Напросилась в гости под предлогом приготовить ужин, чтобы дать ей поработать. Она то игнорировала меня, то отвечала. Чистое сумасшествие, как и положено творческому человеку. Я тоже ощущала себя творческой натурой, только вот способа самовыражения пока не нашла.

Поначалу она сопротивлялась, но потом — вот чудо! — начала соглашаться. Я помчалась на рынок, бросая в корзину продукты, способные впечатлить — козий сыр, руккола, самая постная органическая говядина, которую можно было отыскать. Затем я появлялась на пороге их дома с особым угощением для Мерси — девочка была всегда так рада меня видеть! Наше общение с Дариусом вышло на новый уровень, и он был менее внимателен, избегал моего взгляда, не обращался ко мне напрямую. Я так и хотела сказать ему, чтобы прекратил эти шутки и стал нормально себя вести. Но, подумав, я поняла, что он оплакивает конец своего брака, и решила оставить его в покое. Нам обоим нужно было время, чтобы со всем разобраться.

Джолин дала мне номер своего стилиста, когда я попросила.

— У меня запись через две недели. Решила покрасить волосы в черный к зиме.

В черный? Ее волосы и так чернее-черного, куда еще темнее? В любом случае, я записалась к стилисту раньше нее и стала обладательницей черной шевелюры первой. Я внимательно наблюдала за выражением ее лица, когда она увидела меня с новым цветом. Шок. Да, для меня это кардинальная смена имиджа!

Правда на моей стороне, а ошибается она.

— Где твой дуршлаг? Извини, что мешаю.

Я бросила взгляд туда, где она сидела за работой.

Она указала на шкаф и улыбнулась. Порой я не замечала ее присутствия в комнате. Я вздрогнула, подумав о Дариусе. НЕТ! Не хочу больше стоять ни на чьей стороне. Я могу дружить с ними обоими, любить обоих. Может, когда Дариус и я будем вместе, я смогу остаться подругой Джолин. Она поймет, насколько они друг другу не подходили, будет счастлива с Райаном, и захочет сохранить хорошие отношения со мной ради Мерси.

Я приготовила запеканку под звук клавиш Джолин, мечтая о том, каково будет ощущать член Дариуса внутри. Буду ли я громко стонать, как она, когда я слышала ее голос сквозь открытые окна? Будет ли он целовать меня, пока я кончаю? Мои руки слегка дрогнули. Я делала запеканку для Дариуса. Я хотела быть его идеалом: готовка, тело, рот. И, конечно, я готовила запеканку и для себя, в качестве доказательства, что я могу быть хорошей подругой, какой бы недостойной я не считала Джолин. Вот такая борьба.

Я вынула запеканку из духовки, когда раздался звонок в дверь. Открыл Дариус, и дом наполнили голоса Аманды и Холлиса. Она знала, что они придут? А он? Никто и слова мне не сказал — что за грубость! Джолин встала и прошла через всю комнату. Я пыталась поймать ее взгляд, но она шла напрямую к Аманде, улыбаясь, будто я перестала существовать. Я ринулась в туалет, почувствовав внезапный приступ тошноты. Я слышала, как они разговаривали, и вчетвером отправились на кухню. Я нацепила на лицо улыбку и достала тарелки из шкафа, притворившись, что не заметила удивленное лицо Аманды.

— Фиг, твой цвет волос! — сказала она. Я намотала прядь на палец, пока ее взгляд переключался с меня на Джолин и обратно.

— Вы останетесь на ужин? — спросила я, чтобы ее отвлечь.

Аманда посмотрела на Джолин, и та кивнула.

— Хорошо, что я сделала такую огромную запеканку!

Я принялась накрывать на стол на шестерых, наливая вино в бокалы, бросая кубики льда в стаканы для воды. Я не смотрела в их сторону, но чувствовала взгляды на себе. Гадюки. Жестокие сучки. Вот вся их суть. Джолин не первая и не последняя брюнетка, поэтому они могут идти куда подальше.

Поставив салат на стол, я позвала всех к столу.

— Так вот, значит, каково иметь двух жен, мужик! — засмеялся Холлис, осматривая все великолепие на столе и похлопывая Дариуса по спине.

Дариус бросил нервный взгляд в мою сторону, затем подошел к Джолин и обнял ее, будто пытался что-то доказать. Жалкое зрелище. Все остальные, однако, купились. Что за счастливая парочка! Я наблюдала как Холлис смотрит на Дариуса, но не разгадала выражение его лица. Может, я недооценила его, и он тоже не купился. Когда пришло время начать трапезу, я уселась рядом с Холлисом, а Дариус с Джолин были прямо напротив меня, с Мерси между ними, а Аманда устроилась во главе стола.

Мы с Холлисом одновременно потянулись за солью. Он отдернул руку и громко извинился.

— Брось, это всего лишь соль! — отмахнулась я. — Ты, наверно, получил католическое воспитание.

Это была не шутка, но он громко рассмеялся.

— Так оно и есть! Получается, меня выдало мое чрезмерное извинение?

Я усмехнулась.

— Не так уж важно, если ты на самом деле сделал что-то дурное. Девять раз из десяти, даже если ты никоим образом не виноват, ты чувствуешь, что это твоя вина. Тебя толкнули в магазине — Я нечаянно! Случайно уронил мыло в душе — Ой, прошу прощения! Во время любой немного затянувшейся тишины ты думаешь, что это из-за твоего проступка — Быстро! ИСПРАВЬ СИТУАЦИЮ ИЗВИНЕНИЕМ!

Холлис смеялся так сильно, что, казалось, что он сейчас заплачет. Даже Мерси посмеивалась.

— О, Боже мой! Как же сильно мы хотим нравиться другим.

— Правда? — я засмеялась. Конечно, он был прав.

Работники Автотранспортного управления явно не нуждались в моей дружбе, то же самое я могла бы сказать о специалистах по установке кабельного ТВ и кассирах в супермаркетах. Но я продолжала стремиться им угодить. Приятный разговор, стремление помочь, несколько самокритичных шуток, чтобы облегчить их рабочий день.

Мне нравилась связь, которую я чувствовала с ним. Католицизм сплотил двух людей, вот дела. Я погладила его ногу чуть выше колена, в знак католической солидарности. Что ж, не буду врать, — он мне симпатичен, Холлис был мужчиной приятной внешности. Меня привлекало большинство мужчин, и им вовсе не нужно было быть красавцами. Важна лишь искра между нами. Я всегда представляла себя в постели с ними. Аманде повезло... Незаслуженно повезло.

— Еще вина? — улыбнулась я, наполняя бокалы.

— Все очень вкусно, Фиг, — заметила Джолин. — Спасибо тебе большое.

По всему столу послышались голоса одобрения. Джолин повернулась к остальным.

— Фиг очень помогает нам, пока я заканчиваю книгу. Она готовит и помогает мне с Мерси. Я так ей благодарна.

Я смущенно потупила взор, но не смогла спрятать улыбку. Когда я подняла глаза, то встретилась взглядом с Амандой. Наклонив голову на бок, она пялилась на меня.

— Почему же ты покрасилась в черный? — спросила она.

— Мне просто нужны перемены. Мне нравится краситься в более темный цвет к зиме.

— Мне тоже! — сказала Джолин и подняла свой бокал. — За зиму!

Мы стукнулись бокалами. Мне предстоит много работы, чтобы заслужить доверие Аманды.

Глава 22. Самая красивая киска

Когда же все это началось? Когда мы зашли слишком далеко? Честно признаться, я и не вспомню. У меня на этой почве развилось посттравматическое расстройство и мозг заблокировал какие-то воспоминания. Я просто знаю, что в один прекрасный день один из нас вышел за рамки. Впрочем, это должно было случиться, раз мы так усердно играли по правилам. Люди помешаны на сексе, и как ни прикидывайся, однажды твое животное начало выйдет наружу. Разумеется, никто не собирается заходить слишком далеко с женатым мужчиной, ведь общество не приемлет такое поведение. Во мне душевный подъем соседствовал с ужасом. Я говорила себе, что не такая. Но как себе ни тверди, все равно наступишь на те же грабли. Получается, что я самая что ни на есть такая.

Может, все дело в скуке и желании быть полезной. Возможно, тебе просто хотелось вспомнить, кем ты была до переезда в пригород и всей этой нормальной скучной жизни. Дариус по-настоящему говорил со мной. Мы то болтали ни о чем, и тогда мой день пролетал незаметно, то обсуждали серьезные проблемы и никогда никому не рассказывали о наших беседах. Мне было одиноко, а Дариус облегчил мое состояние.

Джордж никогда со мной не разговаривал. Не думаю, что дело было во мне, просто он — один из мужчин, чьи мысли никогда не находят выражения. Дариус спрашивал о сексе. И я ему все рассказала. Каждый раз, когда мы трахались, Джордж минут десять входил в меня, повторяя, как у меня там тесно. Дариус был явно возбужден. Мы с ним были просто напуганы и изголодались по чувствам. Меня радовало, что я была не одинока. Он признался, что, когда Джолин начинала писать, он будто переставал существовать. Он писал ей сообщения, а ответ приходил спустя несколько часов. Я задумалась, а не разговаривает она в это время с Райаном?

Она же часто жаловалась на эмоциональную зависимость Дариуса. Она говорила, что он предпочитает переписываться в течение дня полноценному разговору вечером.

— Может, он устает от разговоров на работе, — предположила я. Она не клюнула.

— Работа — отдельно, дом — отдельно, — парировала она. Он должен полностью присутствовать дома, ради нее и Мерси. — Иначе какой смысл заводить семью?

Она была слишком строга к нему. Дариус отправлял мне сообщения в течение всего своего рабочего дня. Я его прекрасно понимаю. В то время как люди обрушивали свои проблемы на него, ему нужно было просто с кем-то поболтать. Джолин была слишком эгоистична.

Однажды, вскоре после комментария про узкую киску, он написал: «Хочу увидеть, насколько она узкая.» Мое сердце бешено застучало. Конечно, он может ее увидеть! Мне потребовался битый час, чтобы добиться идеальной фотографии — я сидела на краю ванной, раздвинув ноги, два пальца обрамляли то, что Дариус назвал самой красивой киской, которую он когда-либо видел. Я улыбнулась, и будто совсем потеряла голову. Я чувствовала себя самой сексуальной женщиной планеты. Я подумала о киске Джолин, о том, что Дариусу моя понравилась больше, и сразу возбудилась.

Я слышала, как вы занимаетесь любовью. Звучит так, будто вы неплохо проводите время...

Да, все здорово.

Его ответ меня разочаровал. Я хотела, чтобы он все отрицал. Не может же ей все удаваться, да и она слишком напряжена, чтобы быть богиней секса. Но последовало еще одно сообщение...

Она просто лежит бревном, но я стараюсь сделать все возможное.

Я не хотела прозвучать слишком пылкой, поэтому я ответила просто: Что за скука.

Да...

Я уже подумала, что он пожалел, что рассказал мне об этом, когда последовало:

Я хочу узнать, какая ты на вкус.

Я представила его у себя между ног, как я держу его за волосы и выгибаю спину, прижимая его голову ближе.

Только лишь на вкус?

Он прислал мне фотографию своего возбужденного члена. Я узнала плитку на полу в ванной на первом этаже. Интересно, где в это время Джолин? Это так возбуждающе! Она где-то там в доме, пока он смотрит на мою киску и мастурбирует.

Такой большой! Тебе придется с ним поработать.

Ему очень понравились мои слова, потому что он отправил ОМГ и показал, что кончил. Несмотря на ее сиськи и всю сексуальность, кончил он сегодня из-за меня. Интересно, откажет ли он ей, если она предложит секс? Мне стало радостно от одной лишь мысли.

Я долго смотрела на окно их спальни. Я даже подумывала пробраться на их задний двор и подслушать. В одиннадцать вечера погас свет, а на моем телефоне засветилось сообщение от Дариуса.

Не могу перестать думать о тебе.

На следующий день я испекла лотарингский киш и отнесла его Джолин. Дариус еще не вернулся с работы, и она открыла дверь в полотенце, явно только что из душа.

— Я принесла тебе покушать, — сказала я. — Раз ты так много работаешь.

Я протянула ей киш и, вполне ожидаемо, она пригласила меня войти. Моя Мерси играла с кубиками на ковре.

— Тебе тяжело работать, когда она рядом? Тебе что-то вообще удается сделать?

Она сняла полотенце с головы и повесила его на стул сушиться.

— Тяжело, конечно. Каждые несколько минут приходится отвлекаться, но я уже привыкла.

Она встряхнула волосы и потянулась на полку за тарелками. Я смотрела, как маленькие ручейки текли по ее загорелым плечам. На кухонном полу появлялись маленькие лужицы. Удивительно, как можно себя чувствовать настолько комфортно, подавая соседке пирог в одном полотенце.

— Хочешь, я останусь и поиграю с Мерси? — предложила я. — Ты уже почти закончила рукопись.

Она просияла.

— Правда? Ты совсем не против?

— Совсем нет! Можем устроить чаепитие в саду, — я сказала достаточно громко, чтобы услышала Мерси. Она тут же прибежала на кухню, улыбаясь.

— Поиграй с Мерси! — сказала она.

— Конечно! Пошли!

Она кивнула, улыбаясь так широко, что ее глаза превратились в маленькие щелочки.

— Отлично! — сказала Джолин. — Принеси кукол и чайный сервиз.

Звук ее бега по деревянному полу наполнил мое сердце счастьем.

— Спасибо, Фиг. Я с ума схожу с этими дедлайнами. Ты и представить себе не можешь, насколько мне помогаешь.

— Ты — моя самая близкая, самая лучшая подруга. Я просто хочу тебе помочь.

Джолин улыбнулась, а в ее глазах стояли слезы.

— Что слышно от Райана? — спросила я. Я отрезала кусочек пирога вилкой и поднесла ко рту.

— Мы на связи. Он присылает мне песни, которые, как он считает, меня вдохновят. Очень... красивый жест.

Красивый... Ну конечно! Не поэтому ли она избегает моего взгляда?

— А ты отправляешь ему песни? — я жевала свой кусок пирога, пока она размазывала свой по тарелке.

— Нет. Не хочу, чтобы он неправильно меня понял.

Я так хотела закатить глаза. Он уже ее неправильно понял. Мужчины так и поступали — женщины становились их добычей, и они охотились за ними, используя все возможные способы.

— Покажи мне его фото! — попросила я.

— Фиг! Нет. Какого черта? И вообще, где Мерси?

Я засмеялась.

— Да брось! Не пытайся сменить тему. Мне просто интересно, насколько он симпатичный. Покажи!

Я надавила на Джолин, и, наконец, она показала мне его Инстаграм и протянула свой телефон.

— Господи, ты только посмотри на его губы! Зуб даю, он отлично целуется, — я взглянула на Джолин. Она выглядела раздраженной. — Брось ты. Я знаю, что ты думала о поцелуях. Ты можешь любить Дариуса и думать о других мужчинах.

Я покачала головой и улыбнулась, будто мы болтали о глупостях.

— Нет, не могу. Я люблю Дариуса. Он потрясающий в постели, просто потрясающий. Мы совсем не наскучили друг другу.

Она поставила свою тарелку в раковину, и я вспомнила слова Дариуса о том, что она лежит в постели как бревно. Он-то точно был другого мнения. Я оседлаю его так, что он не захочет возвращаться. Я представила его лицо во время оргазма, как он хватает мои бедра и повторяет «О, боже» снова и снова.

— Он ласкал меня пальцем в машине по пути домой от моей матери, — выпалила она. — Он вел машину, мы гнали на скорости 80 миль в час по хайвею, и вдруг он залез мне под юбку и …

Не знаю, кто покраснел больше, она или я.

— Боже, это так сексуально!

Сколько раз я рассматривала его руки, думая, каково почувствовать его палец внутри меня? За годы нашего брака Джордж и помыслить об этом не мог.

— Не могу перестать об этом думать, — сказала Джолин. — Если тебе нужно подтверждение того, что я чувствую к моему мужу, то вот оно. У меня до сих пор бабочки в животе.

— Понимаю, — улыбнулась я. — Теперь я тоже не могу перестать об этом думать.

Мы обе смеялись, когда Мерси забежала в комнату, держа в руках кукол и игрушечные чашки. Джолин немного сжала мою руку. Ее лицо было полно благодарности.

— Я так рада, что ты моя соседка, Фиг. Здорово иметь подругу, которая живет так близко.

Я улыбнулась, потому что тоже была этому рада. Очень рада.

Глава 23. Другие вещи

Я всегда представляла себя чем-то другим в детстве. Не человеком, а вещью. Лампой, кошельком или тюбиком помады. Все то, что было нужно и многократно использовалось, что люди носили с собой. Я представляла себе губы, которых я могла бы касаться, руки, которые пробегутся по моей спинке в поисках выключателя. Я хотела быть желанной, и это чувство не только никуда не испарилось, а стало лишь сильнее. Где-то в старшей школе я переключилась с предметов на людей. Мне вдруг страсть как захотелось стать Минди Малоун. Душа ее была с гнильцой, зато внешность... Просто блистательна! Остальные были в курсе, и боролись за ее внимание как стайка цирковых животных. Как же это меня злило! Я хотела, чтобы они видели, какова она на самом деле, но, в то же время, мне хотелось быть ей, поэтому я стояла в сторонке и наблюдала. Она любила тряхнуть волосами, как делали все популярные девчонки. Если раздавалось ее фырканье, когда она проходила мимо, это означало, что она кого-то невзлюбила. Обычно ее друзья присоединялись, и в школьных коридорах раздавалось громогласное фырканье. У нее были мягкие, молочного цвета руки — я заметила это, наклонившись подобрать что-то, что она уронила. Диск Jewel.

Наши пальцы соприкоснулись, и она бросила «Спс». Просто «Спс», не «Спасибо», не «Большое спасибо, Фиг». Она даже не удосужилась взглянуть в мою сторону. На следующий день я купила себе тот альбом в торговом центре и слушала песни, лежа на полу в своей комнате. Я представляла себе, какие песни особенно нравятся Минди, каким она подпевала. Это было так странно. Я принесла диск в школу на следующий день, что не скрылось от взгляда Минди.

— Вау, Фиг наконец открыла для себя Jewel, — выдала она, закатив глаза. — Интересно, каким образом?

Послышался взрыв хохота от ее дружков. Мерзкие суки. Минди Малоун не владела правами на Jewel! Я уставилась перед собой и пропустила смех мимо ушей — самая верная стратегия против обидчиков. Притворилась, что они меня не могли задеть.

Я не знала, кем являлась. Я будто пробиралась сквозь копны выпавших волос, сломанных зубов. Большую часть времени мне было противно, но иногда на меня нападало мрачное восхищение, что я могу быть такой уродиной и существовать на этой планете.

Я жаждала, чтобы кто-то хотел меня. Эта жажда была огромной опухолью, которая с возрастом становилась еще больше. Меня разбирала скука, мелкие обиды и безволие. Я знала с самого начала — я никогда не прощу Минди Малоун за то, какой маленькой я себя тогда почувствовала, Джорджа — за то, как мало внимания он мне уделял. Джолин — за то, что у нее было все, о чем я могла только мечтать. Я наблюдала за людьми, и их желания становились моими. Я хотела все — все путешествия, всех мужчин, все внимание. Я была жадна до жизни. Я хотела приключений. Я хотела вскрыть свой череп и заполнить его опытом — хорошим, плохим, даже самым средним. Я не хотела проживать все это, жизнь может быть такой запутанной и утомительной, да и работа у меня была.

Взяв пачку сигарет, я устроилась на заднем дворе. Это были те же длинные, подобно ее пальцам, сигареты, которые мы курили с Джолин той ночью у нее. Я выкурила одну, затем другую, не затягиваясь. Я не хотела стать зависимой, просто хотела почувствовать себя как в ту ночь — волнующей и смелой. Такой, как Джолин.

Они собирались в отпуск во Францию. Джолин закончила рукопись и отправила ее издателю. Дариус принес домой цветы в тот день. Я смотрела как он заносит их в дом с глупой улыбкой на лице. Ему нравилось, когда она не пишет — так он мне говорил. Она была более внимательной и счастливой. Я и сама это видела. Я принесла торт в качестве сюрприза. Джолин обожала торты-мороженое. Она радостно захлопала, когда увидела его, и, разумеется, пригласила меня войти.

— Как будем отмечать? — спросил ее Дариус.

— Хочу посмотреть ужастик. И все. Просто лежать на диване, есть торт, — она подмигнула мне, — и смотреть ужастик!

— Отлично! Этим и займемся, — сказал Дариус.

— Ты останешься с нами на фильм, Фиг? — спросила Джолин. — Только сначала я уложу Мерси.

— Конечно, — кивнула я. Ненавижу ужастики.

Мы так и не начали смотреть фильм. Дариус перебрал с алкоголем и начал разглагольствовать о Папе Римском. Когда Джолин напомнила ему об ужастике, он лишь отмахнулся и продолжил говорить, было уже далеко за полночь. В конце концов, она пошла спать, и я ушла. Она была не так уж плоха.

Джолин даже познакомила меня с ее друзьями-писателями, и я создавала для них сайты. Казалось, что, когда Джолин кого-то рекомендует, все считали должным прислушаться, готовя свои денежки. У меня были заказы аж до середины следующего года, что не могло не радовать.

Я наблюдала за тем, как она пакует чемодан за пару дней до их отъезда. Она сидела на ковре, скрестив ноги, окруженная кучами разноцветной одежды. Я завидовала ей. Я хотела поехать с ней, но она выбрала Дариуса. Я обратила все в шутку, но она серьезно посмотрела на меня и выдала:

— Я возьму тебя в нашу следующую поездку. Ты когда-нибудь была в Европе? Тебе обязательно нужно ее посетить. Европа изменит твою жизнь.

Я уже представляла, как мы вместе прогуливаемся по улочкам Парижа, когда она выпалила:

— Дариус хочет ребенка.

Она смотрела на пару джинс в ее руках, и я была этому рада. Если бы она посмотрела на выражение моего лица, то сразу бы все поняла.

Какого черта?

— В смысле ребенка?

— Вот так. Сказал, что хочет попытаться завести ребенка.

Ее голос был на удивление спокоен. Мои яичные роллы просились наружу, а она тут рассуждала о детях, как будто это то же самое, что в магазин сходить.

— Ты ведь не согласишься, да?

— Почему нет? Наверно, пора.

— Ребенок разрушит твою жизнь! Он думает, это так просто. Это не так. Это дополнительное давление на ваши отношения. Если ты думаешь, что это сейчас он отдалился, с появлением малыша ты узнаешь, что такое отдаленность.

Она уставилась на меня, медленно моргая. На мгновение мне показалось, что мир движется в замедленной съемке.

— Откуда тебе об этом известно, Фиг? — наконец спросила она. — Откуда тебе знать, что значит иметь ребенка?

— Я... я видела семьи друзей.

Она положила джинсы в чемодан и встала.

— У нас уже есть ребенок. Мерси, знаешь такую?

Я нахмурилась ее сарказму.

— Да, но она растет и становится самодостаточной. Разве ты хочешь начать снова?

— Так люди и делают. Они рожают детей и строят семьи.

Да, но только не с тем, в кого я влюблена.

— Мне пора. Хорошего отдыха, — бросила я.

— Я в этом не сомневаюсь, — в ее голосе был лед.

Глава 24. Карманник

Я чувствовала — случится что-то плохое. Воздух вокруг меня был будто наэлектризован. Было ли мне стыдно за мои слова? Не знаю. Я могла промолчать, но не сделала этого. Может, мне просто было жаль, что я попалась, что все кончено. Меня возбуждала опасность. От Дариуса не было вестей, а мне было страшно написать первой. Вдруг он ей рассказал? Что мне тогда делать? Моя работа ведь была связана с ней.

Я не находила себе места. Перестала есть. Просто сидела дома и представляла, что может случиться. Много пила.

Утром мне пришло сообщение от Дариуса, и я подскочила на кровати. Я пошла на кухню, поставила чайник, стучала кружками, чтобы казаться занятой. Я прочитала его сообщение, сидя за столом с чашкой чая в руках. Рука дрожала, наверно, надо поесть.

Джолин ограбили. Нужна твоя помощь.

Вначале я расстроилась, затем оживилась. Он обратился ко мне за помощью. Это означало, что он мне доверял и знал, что может на меня рассчитывать.

Как я могу помочь? Что случилось?

И немного позже:

Я сделаю все, что смогу.

Ее ограбили во время селфи с Эйфелевой башней. Где был Дариус, когда это произошло? Он сказал, что отвлекся и сам фотографировал. По словам Джолин, их окружили восемь девушек, а он выбрался из кольца и ушел, оставив ее с ними, даже не оглянувшись. Кому верить? Карьера Джолин вращалась вокруг историй, поэтому я была склонна верить Дариусу. Проблема была в деньгах. Воры забрали ее кошелек со всем содержимым и разбежались в разных направлениях, чтобы смутить жертву. Она не знала, кто именно залез в ее сумку.

Почему вы не можете воспользоваться твоими карточками?

Я их заблокировал.

Почему?

Он ответил после долгой паузы.

Кредит на них был исчерпан. Я старался ими не пользоваться.

Очень странно, но я решила не давить на него. Почему бы им просто не расплатиться по кредитам? Джолин вообще знала, что на них не осталось денег?

Я хотела его спросить, но это не мое дело.

Что я должна сделать?

Перевести деньги.

Черт. У него не было даже дебитовой карты. Что, твою мать, происходит?

Хорошо. Скажи, куда перевести.

Джолин психует. Винит во всем меня.

С какой стати это его вина, что какие-то отморозки решили сделать ее жертвой своей группировки? Да и вообще, даже ребенку известно, что надо быть особенно внимательным в таком туристическом месте, как Эйфелева Башня. Я сильно сомневалась, что Дариус оставил ее отбиваться, окруженную ворами. Это на него совсем не похоже. Мне нужно защитить Дариуса от нее. Я знала, какова она в гневе. Бедняжка Дариус, он этого не заслуживает. Я схватила кошелек с кухонного стола и отправила ему сообщение, выходя из дома:

Выхожу. Не волнуйся. Деньги на пути к тебе.

Глава 25. Ложка

Аманда и Холлис жили на Бейнбридж-Айленд, полчаса паромом до центра Сиэтла. Она пригласила меня в гости «в любое время», и в пятницу утром я позвонила и спросила об их планах на выходные. Я притеснений не терпела.

— Конечно, приходи, — ответила она быстро. Звучало так, будто она занималась спортом. — Я возьму вина, и можем остаться вечером дома.

Я записала адрес и занялась упаковкой дорожной сумки на одну ночь, забросив туда ноутбук в последнюю минуту. Меня трясло, когда я села в машину и приготовилась к путешествию на пароме.

Барбры сегодня было недостаточно. Я включала песни, напоминавшие мне о Дариусе, я составляла список с самой первой нашей встречи, и пыталась не думать об их отпуске с Джолин во Франции. Это ведь нечестно — даже не тот факт, что она была с ним, а не я, а то, что у нее было все — деньги, путешествия, одежда, восхищение сотен, если не тысяч женщин. Она не заслужила абсолютно ничего из этого списка. Я-то видела ее настоящую, в отличие от тысяч фанаток. Я была посвящена в скрытые от посторонних глаз минуты человеческого уродства. Если бы только они смогли хотя бы мельком взглянуть на настоящую Джолин Эйвери, они бы ей так не восхищались. Разумеется, у нее талант писательства. Я и сама стала жертвой ее слов, пожирая их, словно единственную правду на белом свете. Я даже делилась цитатами из ее книг в своем Инстаграме, взволнованная ее талантом видеть человеческую натуру. А сколько раз я представляла, как буду первой, кто раскроет всем большой секрет — она такой же человек, как и все!

Тут я услышала гудок парома и с удивлением осознала, что мы прибываем в порт. Мне нужно в туалет, а еще меня так и подмывало написать Дариусу и спросить, как у них дела. Я даже не достала телефон, чтобы проверить, не запосили ли они чего-нибудь нового в Инстаграме. Мне не стоило тратить время на этот фарс. Он ведь рассказал мне о том, как был несчастен, поэтому любые их посты в соцсетях — не что иное, как ложь.

Я купила стаканчик кофе на Мейн-стрит и отправилась рассматривать лодки. Мне не хотелось кофе, просто нужно было отвлечься. Мой мозг услужливо снабжал меня картинками безоблачного отпуска Дариуса и Джолин, пока мне не захотелось закричать от этой пытки. Сердце билось как бешеное, и я решила присесть. Я заметила рядом серебряную ложку. Чистая, абсолютно новая ложка, как будто только что из посудомойки. Она была совсем легкая, как будто пластиковой ложке придали дорогой вид.

— Боже мой, — прошептала я, внимательно изучая ложку. Это был знак. Я почувствовала теплоту на щеке, и, дотронувшись до лица, с удивлением поняла, что плачу. Я прижала ложку к груди, а слезы градом текли по лицу. — Знак, знак.

Однажды Дариус прислал мне историю, которую он сочинил для урока английского в старшей школе. Я распечатала ее и постоянно перечитывала. Его словарный запас впечатлял, а слова попадали со страниц прямо в сердце. Я пыталась найти особый смысл в этой истории о ложке. В конце концов я решила, что ложка символизирует его счастье. Мальчик из рассказа случайно находит ложку и носит ее везде с собой, даже в самое сложное время в его жизни. Я пошла к своей машине с ложкой, крепко сжав ее в руке, убежденная продолжать жить и уверенная, что ничего не происходит просто так.

Аманда уже ждала меня у двери своего двухэтажного дома. Ее локоны чуть тронул ветерок, когда я прошла мимо нее. Я подумала о том, что именно из-за волос все и началось, и улыбнулась. Я скучала по Мерси, но старалась подавить в себе это чувство. Я ошибалась в Аманде. Поначалу она была со мной осторожна, но теперь всегда приглашает меня на их сборища.

— Привет, чудачка, — сказала она. Улыбки не последовало.

Был бы это другой человек, я бы восприняла это как укол в мою сторону, но со стороны Аманды это прозвучало очень мило. Я уже знала, что она редко улыбалась и была вся из себя осторожная, но расслаблялась после пары коктейлей. Однажды Джолин поведала мне, что Аманда способна любить так крепко, как никто из ее знакомых, но не растрачивала свои чувства на всех подряд.

Внутри дома я увидела огромные окна с потрясающим видом. Она предложила мне бокал сладкого муската в столовой, зная, что я люблю это вино, и начала готовить ужин, обмениваясь репликами со мной. Я ждала удобного случая, чтобы рассказать ей о ложке, и, наконец, не выдержала.

— Ложка? — повторила она, подняв одну бровь.

— Да! — ответила я, и достала ее из сумки.

— Что за ложка? — Холлис вошел в дом из гаража, по-доброму улыбнулся мне и поцеловал Аманду в щеку.

— Да так, чудачка нашла ложку, — она улыбнулась. Улыбнулась!

Я скорчила рожицу, пробуя вино. Холлис взглянул на нас так, будто мы обе сошли с ума, и стал расспрашивать меня о работе. Он мне нравился даже больше, чем Аманда. Он был идеальным мужчиной, идеальным мужем, и я частенько спрашивала себя, осознает ли Аманда, какой лакомый кусок она отхватила. У нас было одинаковое воспитание, и всякий раз, когда мы оставались в комнате наедине, один из нас начинал шутить о католическом детстве.

— Он несчастен.

Аманда и Холлис переглянулись.

— Почему ты так решила?

Это был не вопрос из жанра «Расскажи нам больше — почему ты так решила?», а «Зачем говорить такие ужасные вещи о нашей драгоценной Джолин?»

— Он мне все рассказал. Она высокомерна и жестока, и совсем его не поддерживает. Поверьте, мне, они ссорились на моих глазах. Такое ощущение, что она всегда готова к ссоре. Она не такая, как вам кажется. Я знаю ее лучше, чем кто-либо другой.

Я достала телефон и показала им свои видео в качестве доказательства.

— Смотрите, — произнесла я, держа телефон перед ними.

Я внимательно наблюдала за выражением их лиц, когда они смотрели на ругающихся Дариуса и Джолин. Лицо Аманды ничего не выражало, но Холлис посмотрел в сторону до того, как закончилось видео. Ему было явно не по себе, и неудивительно — представьте себе, каково было мне, когда они начали орать друг на друга прямо на моих глазах.

— Все пары ссорятся, — сказала наконец Аманда. — Это не значит, что им не стоит быть вместе.

Ее голос принял защитную позицию, и мне хотелось закатить глаза. Когда дело касалось Джолин, все будто слепли. В этом и была проблема. Игнорируя свою горечь, я сказала себе, что не такая. Я была доброй, всегда думала о счастье других. И я не позволю, чтобы это Шоу Джолин испортило мою репутацию.

— Ты права, — сказала я Аманде, — но он сам сказал мне, что несчастен. Он сказал мне.

Я пыталась произнести последнюю фразу так твердо, как только могла.

Они оба притихли, смотря куда угодно, но только не на меня.

— Что ж, если это правда, то, возможно, путешествие пойдет им на пользу, — Аманда тихонько встала и отправилась на кухню проверить готовящийся ужин.

Я поняла, что моя миссия выполнена. Никто не хочет слышать правду. У них уже есть свои мысли на этот счет и любое отступление от них тяжело им дается.

— Он написал мне из Франции, во время их ужина, — бросила я вслед Аманде, — чтобы сказать мне, как он несчастен, каких-то пару часов назад. Ничего не изменится, когда они вернутся. Им не стоит быть вместе.

Холлис отправился в ванную, а Аманда медленно помешивала блюдо.

— Ты же понимаешь к чему я клоню, разве не так?

Мой левый глаз задергался в тишине. Я налила себе еще вина и смотрела на лодку, покачивающуюся на воде. Какое знакомое чувство, и все из-за Плохой Мамочки.

ЧАСТЬ 2.

Глава 26. Социопат

Доктор Сьюз (прим.пер. — Dr.Seuss — американский детский писатель и мультипликатор, самый продаваемый детский писатель на английском языке)

— У меня рак, — сказала она.

— Рак чего?

— Матки, — как ни в чем не бывало произнесла она.

Позже я узнаю, что это все часть игры. Ее лицо представляло собой собрание хорошо отработанных выражений. Лишь уставившись прямо в ее глаза можно было понять, что что-то не так. Безумный, расфокусированный взгляд. Глаза избегали прямого контакта, но обожали наблюдать. Они то уставятся, то отведут взгляд. Ее глаза напоминали мне маленьких птичек — не поймаешь, как ни пытайся. Но я об этом пока не имел ни малейшего понятия.

— Что ты об этом думаешь? — спрашиваю я. Можно было отделаться стандартной фразочкой вроде «мне очень жаль», но за ней следовали неуклюжие слова, неуклюжая тишина, быстра смена темы — или, наоборот, получалось их разговорить.

— Что есть, то есть. У всех рак. Рак — это как МакДоналдс всех болезней, он есть на каждом углу.

— Ты бесчувственная, — сказал я. Обычно люди либо отрицали это утверждение, либо соглашались.

— Наверно. А ты разве нет?

Я улыбнулся и покачал головой.

— Бесчувственность совсем не как МакДоналдс. Я предпочитаю чувствовать.

— Поздравляю, Доктор Сьюз. Чувствуй все свои чувства. Будь моим гостем.

— Тебя по-настоящему зовут Фиг или это сокращенное имя? — спросил я, уставившись на коктейль, который она мне только что сделала. Не моя жена, а незнакомка. Мир полнится добрыми самаритянами.

— Да, просто Фиг.

— Интересно.

— Да, однажды хорошо будет смотреться на памятнике.

Прежде чем я смог среагировать, она отбросила голову назад и разразилась горловым хохотом.

— Дариус — твое настоящее имя или просто аксессуар, чтобы казаться умнее? — спросила она, оправившись.

— Мое настоящее имя — Доктор Сьюз.

Она скорчила рожицу, и тогда я понял, что она либо пьяна, либо обкурена. Белки ее глаз были розового цвета. Глаза сумасшедшей, неспособные сфокусироваться.

— Мы все умрем, Доктор. Даже самые стойкие из нас.

Меня забавляло, что она уже дала мне прозвище, ведь мое имя само по себе необычное. Я прислонился спиной к забору и смотрел, как она садится на стул и расстегивает свои сандалии. На ней был весьма странный наряд — рождественский свитер, одетый на топ с низким вырезом и леггинсы. Когда она наклонилась, моему взору открылась верхняя часть ее маленькой груди в лифчике кремового цвета.

— Ноги ужасно болят, — объяснила она. Она встала, повернув голову в сторону, чтобы посмотреть на меня. Она была совсем мелкая. Таким девушкам каблуки нужны, чтобы стать нормального роста.

— Не суди мой рост, — съязвила она.

Я был впечатлен — я все замечал даже под ее диким взглядом.

— Ты миниатюрная. Это не осуждение, а простое наблюдение.

Можно многое рассказать о человеческой психологии по любимым фильмам. Как следствие, таким был мой следующий вопрос. К тому времени, когда она закончила перечислять все, девчонки звали нас из дома и у меня не было времени на ответ. В ту же ночь я пересказал их Джолин.

— «Страх», «Рука, качающая колыбель» и «Одинокая белая женщина».

— Получается, ей нравятся триллеры, — заметила Джолин. — Нам обязательно сейчас об этом разговаривать? Я пьяная.

Она не была пьяной. Джолин никогда не напивалась. Ей было весело, но ей нравилось сохранять контроль над своими действиями.

— Или она психопатка и соотносит себя с ними, — бросил я.

Она закатила глаза.

— А может, это ты псих и все валишь на нее?

Я откинулся на подушки, положив руки под голову.

— По крайней мере сейчас я знаю, что ты меня слушаешь.

Я ухмыльнулся.

Джолин не купилась на всю эту психологическую абракадабру, как она ее называла. Каждый раз, когда она это говорила, мне казалось, что она не воспринимает меня всерьез. Забудьте о тех восьми годах, которые я провел, убиваясь над докторской, о диссертации размером в восемьдесят тысяч слов — все это лишь абракадабра. Было неважно, что я говорил, ведь если Джолин решала кого-то полюбить, весь здравый смысл вылетал в окно. Я был главным примером этому. Ни один человек из всех живущих не мог отговорить ее. Хорошее отношение к дебилам всегда заканчивалось по-дебильному, но она принимала людей без единого вопроса. В нашей абракадабре мы называем это попустительством.

Но вернемся к фильмам. Самым любимым фильмом моей жены был «Дом из песка и тумана» — депрессивное начало, депрессивный финал, и куча всего депрессивного в середине. С Джолин все было о действиях и их последствиях. Она видела людей эдакими сломанными поездами, сошедшими с рельс, с кучей вагонов и неспособных двигаться дальше. Не знаю, когда она решила стать проводником, но в этом ее заслуга — она помогает поездам снова встать на рельсы. Я уважал ее за это, но на этот раз мне казалось, что стоит ее предупредить.

— Она сказала мне, что у нее рак, — сказал я, пробежавшись пальцем по ее ключице.

— Что? Ты это серьезно?

Она резко села в кровати.

— Почему она мне ни слова не сказала? С ней все в порядке?

Я лег на спину и уставился в потолок.

— Не знаю. Почему она рассказала мне?

— Ты психотерапевт, у тебя аура особая.

Я рассмеялся. Ей нравился мой смех. Она снова легла и прижалась ко мне, целуя мою шею.

— Ей одиноко и, наверно, страшно. Я поговорю с ней. Нужно ей помочь.

Черт возьми. С новым днем приходит новый проект. Я так зарабатывал себе на жизнь, а Джолин занималась этим в свободное от работы время. Это нас и привлекло друг в друге. Я хотел изучать людей, она хотела им помогать. Но когда она занималась новым проектом, он проникал во все сферы нашей жизни. Я же оставлял свою работу в офисе.

— Ты не слишком впутывайся в это. С ней что-то не так. Ты подписана на нее в Инстаграме?

— Да, но какое это имеет отношение к тому, что с ней что-то не так?

Она явно не принимала меня всерьез. Забудем о том, что у меня докторская степень в абракадабре, забудем о том, что я пытаюсь ее предупредить.

— Я пролистал ее профиль до ее фото, когда она только переехала. Когда вы познакомились, она стала ставить маленькие белые коробочки вокруг фотографий, совсем как ты.

— Значит, шпионишь за ее Инстаграмом?

— Я всего лишь пытаюсь тебя предупредить, — сказал я. — Ты слишком легко доверяешь людям.

Я уже видел, что проигрываю. Со своим талантом управления словами Джолин могла опровергнуть любое самое логичное утверждение.

— Хорошо, вот она подписалась на меня и ей понравился мой стиль, — она отодвинулась от меня, совсем позабыв о моей шее.

— Ты выложила фотографию своих кроссовок, и день спустя она выкладывает свои. Ты пообедала в ресторане, и день спустя она идет туда.

— Я хочу спать, — сказала она, выключая лампу на ночном столике. — Давай пока не будем называть Фиг сталкером. Вы ведь только познакомились.

— Сталкер... — прошептал я. — Сталкер... Сталкер... Сталкер...

Глава 27. Кое-что покрепче

Я постучал ручкой по своему желтому блокноту и подавил зевоту. Сегодня понедельник, в кресле пациента сидела Сьюзан Норинг, которую я про себя прозвал Скучной Сьюзан. На вид лет тридцать пять, неестественный блонд, тонкие губы... Совершенно не на чем задержать взгляд, пока я делаю вид, что слушаю ее бурчание. На ногах коричневые мокасины. Сьюзан признавала только два вида обуви — мокасины и белые кеды. Последние всегда были идеально белыми, даже на подошве ни одного пятнышка. В этом была вся Скучная Сьюзан — никуда не ходила, ничего не делала, даже не могла решиться добавить цвета своим кедам. Она приходила один раз в неделю и оставалась в холле после сеанса, держа в руках все ту же чашку кофе, с которой пришла. Интересно, было ли в той чашке что-то кроме кофе, но от нее никогда не пахло алкоголем. Моя секретарша считала, что ей просто было любопытно посмотреть на других пациентов, но я уверен, что поход к психотерапевту был для нее событием недели.

Пришел мой черед задавать вопросы.

— Как вы думаете, почему вы это чувствуете?

Этот вопрос означал, что они продолжат говорить последующие минут десять, до самого конца сеанса. Еще два клиента после нее и привет, выходные.

— Я чувствую, что меня осуждают — что бы я ни делала, куда бы ни пошла.

Она начала трагично заламывать руки, как и всякий раз, когда мы начинали разговор об осуждении. Я сомневался в правдивости ее историй, ведь непонятно, за что ее осуждать. По-настоящему интересные люди открывают простор для этого, но Сьюзан никогда не плыла против течения. Впрочем, сомневаться в ней — не моя работа, от меня требуется лишь слушать и подсказывать.

— В отношении чего вас, как вам кажется, осуждают?

Сьюзан снова заломила руки и вперила в меня свои большие влажные глаза. Их выражение всегда было удивленным, и сразу вспоминалась Фиг. Сьюзан не могла похвастаться умом, как наша новая соседка. Немного воображения — и дело в шляпе.

— Я чувствую, что меня недостаточно. Я вижу это во всем — как они смотрят на меня, что говорят.

— А может, вы просто проецируете на них собственные слабости?

У нас уже был этот разговор. Она никогда не признавалась, и ей даже удавалось сменить перспективу на какое-то время, но разве здоровые люди ходят к психотерапевтам? Найти личностные расстройства — намного сложнее, чем поймать Санта Клауса, спускающегося по дымоходу.

— Все так и есть. Я чувствую, что меня недостаточно, — удрученно произнесла Сьюзан.

— Для кого? — спросил я, положив ногу на ногу. Психологам нужно излучать спокойствие, но мне обычно сложно усидеть на месте.

— Для себя!

— А, ясно.

Я бросил взгляд на часы с виноватой улыбкой, будто мне ужасно жаль, что время вышло. В моих часах даже батарейки не было — они мне были нужны в качестве реквизита. Сьюзан тоже выглядела виновато. После этого она еще долго рылась в сумке в поисках ключей от машины, прежде чем выйти из моего офиса. Интересно, сколько раз она мастурбировала, представляя меня. Я представил ее тонкие бледные пальцы в скучном влагалище Скучной Сьюзан. Мне оставалось только ее поманить, и она откроется для меня, как цветок. В качестве дополнительной услуги могу даже немного испачкать ее безупречные кеды.

— Вот мой личный номер телефона, — сказал я, загибая угол блокнота. — Можете написать сообщение в любое время, когда вам станет особенно невыносимо.

Я резко поднял голову, будто меня это волновало.

— Вы согласны? Я не хочу, чтобы вы подумали...

— Нет-нет, — ответила быстро она, не спуская глаз с номера телефона. — Отличная идея!

Она переживала, как бы я не передумал.

Я оторвал уголок блокнота и протянул его Сьюзан. Ее пальцы, как маленькие голодные свинюшки, вырвали бумажку из моих рук и поспешно запихнули ее в передний карман. Она ни за что ее не потеряет, не постирает случайно вместе с джинсами. Она сядет в машину, достанет бумажку и сохранит мой номер в телефоне, уже думая о первом сообщении. Что-то вроде «Огромное спасибо за то, что дали свой номер. Отправляю вам сообщение, чтобы у вас был мой». Она удалит текст сообщения, перепишет его три раза, переставляя слова и размышляя о том, как звучать непринужденно. Что отправить, чтобы получить гарантированный ответ? После секса она покажется мне интересной, и уже будет совершенно наплевать на тех мамочек с тренировок ее сына, осуждающих ее. Она станет женщиной с секретом, а они западали на ощущение тайны. Мне это тоже нравилось.

Я выпроводил Сьюзан и увидел в холле всклокоченную и уставшую Лесли. С Лесли было весело. У нее были потрясающие ножки и огромные сиськи, которые я так часто представлял. Я уже было позвонил ей, когда получил сообщение от Фиг.

Твоя жена пригласила меня на ужин сегодня. Она звучит несколько перевозбужденной. Мне принести вина или чего покрепче?

Я зашел обратно в офис и закрыл дверь. Ха! Джолин была перевозбуждена. Я ходил по дому на цыпочках, надеясь, что она на меня не наорет. Она зверела, когда дописывала книгу. Все становились для нее лишь неудобством.

Для нее или для нас?

Ха! Нас, наверное.

Тогда неси чего покрепче. Напьемся, и градус будет уже неважен.

Она отправила стикер с большим пальцем вверх.

Мне нравилась химия между нами. С ней было так легко. Я понял, что она психопатка, в самую первую нашу встречу. Она была очаровательна, покладиста, и жаждала расположения. Не могла она всегда быть такой простушкой. В какой-то момент швы начинают расходиться, но пока что я считал ее своей союзницей. С ней можно быть в сговоре против Джолин.

Иногда я чувствовал себя виноватым за то, что выставляю Джолин такой злодейкой. Как человек она намного лучше меня, но все люди должны чувствовать себя чем-то связанными... чувствовать поддержку. Фиг в этом плане подходила на все сто. Она была страшно помешана на Джолин, хотела стать ею и бесилась, что это ей не дается так уж легко. Их отношения были неустойчивы. Фиг всегда старалась переплюнуть мою жену, которая с радостью подтверждала ее победу. Это дико злило Фиг. Если уж она выигрывала, она жаждала войны.

Пришло сообщение от Сьюзан Норинг. Фотография ее сисек. Так, так, так... Признаю свою неправоту. Кто бы мог подумать? Наконец на ее безупречных кедах появилось пятно. Так держать, Сьюзан.

Ничего себе. Они потрясающие!

Я отправил фотографию на свою электронную почту, удалил ее с телефона и открыл дверь Лесли.

Глава 28. Неудачники

Было разбирательство в суде, которое почти стоило мне работы. Я отказывался в это верить, как меня угораздило связаться с той, которая засудит меня за разбитое сердце? Женщины не очень дружат с головой, как оказалось.

Я подумал об аквариуме в приемной, мягкие серые стулья, которые мы выбирали с Джолин, и представил, что всего этого больше нет. Мне стало дурно — все, что создавалось таким трудом, исчезнет, и все из-за слабеньких обвинений какой-то злобной девки. Мэйси Кубрика пришла в мой офис, источая запах киски. Я сразу подумал — Да она небось только что мастурбировала! Я хотел понюхать ее пальцы, чтобы убедиться в собственной правоте. Она сразу привлекла меня своей ранимостью и большими сиськами. Она постоянно облизывала губы, когда говорила. Я пытался сосредоточиться на нашем сеансе, но вместо этого представлял ее киску на своем лице. Она была учительницей, рожденной с деформированной конечностью. Я и не заметил сначала, что ее правая рука не была полноценной. Она всегда носила мешковатые свитера с длинными рукавами. Она однажды сама упомянула свой дефект и показала свою, как она выражалась, культю. Она благодарила мать, что та не сделала аборт.

— Твои родители священники. Почему ты думаешь, что они рассматривали аборт?

— Они не думали об этом. Но родись я в другой семье, возможно, там все было бы иначе.

Верно.

Она была рада, что живет — это качество было необходимо всем нам. Я говорил ей, что ее правая рука никак не уменьшает ее достоинства, и ее глаза загорались. Наш роман начался, когда Мэйси стало настолько комфортно со мной, что она решила вылезти из своих свитеров. На наши сеансы она стала приходить в коротких топах и прозрачных блузках, сквозь которые просвечивались ее темные соски. Однажды, когда на ней была юбка, она села напротив меня, раздвинула ноги так, что мне стали видные ее розовые трусики и попросила о встрече в отеле поблизости. Мой член встал настолько, что мне стало больно.

Я думал, что мы с Мэйси были одинаковых взглядов: встречались, трахались подобно гимнастам, обменивались фото в промежутках между встречами: мокрые пальчики, стоящий член в моей руке. Словом, нам было весело. Я и не думал о том, что у нее только одна рука. Ее киска была тугой, она стонала как шлюха. В один прекрасный момент она все испортила, потому что захотела чего-то большего, чем секс. Я никогда об этом не заикался. Да и что это вообще такое: что-то большее? Отношения? Ребенок? Домашние вечера за просмотром нашего любимого сериала? У меня уже было что-то большее, но мне хотелось чего-то еще. Нужно было знать, что все так закончится. Женщина, считающая себя сломленной, нашла мужчину, который не обращал внимания на ее физический недостаток и считал ее сексуальной. Отвергнув ее, мужчина разбудил ее неуверенность в себе, и заставил ее думать, что она и в самом деле слишком уродлива, слишком сломлена, чтобы любить ее. Что ж, я оплошал. Мэйси повесила трубку, когда я признался, что между нами все кончено. Последовали угрозы через сообщения. Я отменил все мои сеансы, отправил секретаршу домой, и стал мерить шагами кабинет, пытаясь решить, что делать дальше. Я заметил, что одна из рыбок в аквариуме плавала брюхом вверх — плохой знак. Я избавился от нее, прежде чем кто-либо смог ее увидеть.

Я рассматривал шантаж. Отец Мэйси был священником — что он подумает, когда узнает, что ее дочь трахалась с женатым мужчиной? Но она меня опередила, подав иск о врачебной ошибке. Для нее месть была дороже репутации. Бумаги были отправлены в офис, но Джолин еще ничего об этом не знала. Конечно, это был лишь вопрос времени. Моя жизнь стремительно приближалась к концу. Тик-так. Я подумал о Мерси, о том, как любил ее, несмотря на то, что она не моя дочь. Я хотел воспитать ее как свою и уверен, что именно из-за этого Джолин влюбилась в меня. Я присутствовал при ее рождении, на всех ее днях рождения, я был рядом в каждый момент ее маленькой жизни. Я назвал ее Мерси (прим.пер.mercy – милосердие, сострадание), потому что так я чувствовал себя рядом с Джолин — у меня было то, чего я не заслужил, но как же я любил их обеих! Я закрыл офис, включил сигнализацию и направился в ближайшую кофейню. Фиг уже была там. Рядом с ней был ноутбук и нетронутый яблочный пончик. Заметив меня, она улыбнулась и указала на соседний стул.

— Привет, Доктор Сьюз! Небось вылечил кучу людей сегодня?

— Людей не вылечишь, глупый ты зайчик, — я подвинул пончик к себе, отломив кусочек. Большинство считает, что у меня непереносимость глютена, но сегодня мне наплевать. Разве это важно, когда твоя жена скоро узнает, что ты не сдержал свадебных клятв?

Фиг уставилась на меня. Я откашлялся.

— Вкусно! — я указал на пончик.

— Что случилось? Ты ведешь себя ну точно как я.

Я слизнул сахар с большого пальца и посмотрел на нее. Вот и доказательство того, что наша сумасшедшая осознает свое поведение. Неумение себя вести и точное восприятие настроений нравились мне в Фиг больше всего. Она назовет тебя безумцем, в то время как сама выжила из ума. Меня это заводило. А вот ее глаза в стиле Луни Тюнз (прим.пер. — Looney Tunes – анимационый сериал студии Warner Bros, а также группа мультипликационных персонажей, их изображают с большими глазами). Боже, ну до чего жуткое зрелище! Ты уже почти представляешь, как трахаешь ее, пока не посмотришь в ее глаза. Точно такие же, как я наблюдал у сумасшедших во время моей стажировки в психушке. Мой приятель Майк сказал бы: «Просто надень ей мешок на голову».

— Просто странный день. У тебя бывает такое, что ты одновременно являешься и не являешься частью чего-то?

— Естественно! — покачала она головой. — Каждый день, сколько себя помню.

Она рассмеялась.

— Мы просто два неудачника, правда, Фиг?

Ей явно нравилось это сравнение. Наверняка дома она будет повторять его про себя. Выгравирует эту фразу на рождественском подарке.

— Да... — протянула она смиренно. — Ты будешь это есть?

Она указала не на пирожное, а на обертку от соломинки. Совсем немногие знали о моем извращенном аппетите. Я мог есть нитки от диванных подушек, маленькие пластиковые штучки, с помощью которых крепили бумажные этикетки к одежде, пластыри, мягкие пластиковые колечки вокруг горлышка фляг с молоком. Моим фаворитом были зубочистки. Я за один раз мог сожрать целую упаковку.

Я взял обертку, свернул в маленький шарик и, к ее удовольствию, засунул в рот и начал жевать.

— Черт, это так странно!

Я пустился в воспоминания о том, как съел целый родительский диван, когда мне было шестнадцать. Мне потребовался целый год, но я это сделал. Я рассказал Фиг, потому что та была без ума от моих историй. А мне нравилась сама Фиг. С ней я был не таким странным, потому что я не шел ни в какое сравнение с мисс Коксбери. По крайней мере, я никого не преследовал.

Глава 29. Глупышка

Моя жена глупа — звучит грубо, но именно это мне в ней больше всего нравилось. Она вышла за меня, так? Эта идея была очевидно глупой. Старик Синатра был прав, когда пел «Как жаль, ты мне нужна. Я знаю, что это неправильно, это и есть неправильно. Правильно или нет, я не могу без тебя жить».

Джолин не заводила друзей. Друзья появлялись — она открывала свои объятия и впускала их с улыбкой. Она напоминала мне счастливого алкаша в каком-нибудь клубе, с ее любовью ко всем и доброжелательностью. Алкоголь не разбавлял цинизма, как это бывает у всех нас, она правда любила. Как странно! Я едва мог терпеть себя, не говоря уже о незнакомцах. Она однажды призналась, что, если бы не ее опьяненность жизнью, она бы разглядела, каковы люди на самом деле и скрылась ото всех. Она видела потенциал других, ее глаза загорались. По-сто-янно! Она и понятия не имела, что люди — пираньи. Она не знала, кем я был на самом деле. Не тем, кем я был для нее, а другая моя сторона. С ней я был идеален, а персонаж, который трахал уязвимых, почти сломленных женщин, был совершенно другой историей. Они не были знакомы лично, но Джолин была наслышана о нем от моих бывших.

Фиг Коксбери была ее последним проектом, как и моим. Под конфетным экстерьером скрывались пять слоев гнили. Джолин была ослеплена любовью и не видела последнего. Меня-то и привлекала гниль. Надо было лишь посмеяться над ней.

Сладкая Фиг стала еще одним предметом мебели в нашем доме. Мне жутко не терпелось увидеть, что из всего этого выйдет. Джолин всегда говорила, что нельзя вписать трех сумасшедших в историю и не раскачать их мирки. В настоящий момент она не была ничем, кроме безделушки. Ее можно переставлять из комнаты в комнату, но она все так же пялится на тебя. Иногда она сидела на кухонном столе, покачивая ножками, бросая колкости быстрее, чем готовил кухонный комбайн Джолин. А иногда она уже уходила, когда я возвращался с работы, проносясь мимо меня разъяренной фурией или останавливаясь, чтобы поздороваться. Взлеты и падения, падения и взлеты. А потом я все это яростно обсуждал с женой. Ее психическая неустойчивость становилась особенно очевидной в соцсетях.

— Ты публикуешь черно-белое фото, она делает то же самое. Ты повязала бандану на запястье — и у Фиг она появляется.

Джолин уже посмеивалась, а я ведь еще не упомянул, что из пяти ресторанов, в которые мы сходили в этом месяце, Фиг побывала в четырех — меньше чем через сутки после наших визитов. Даже для меня это было слишком, а я ведь сталкиваюсь с таким поведением каждый день на работе. На моем диване побывали мирные, скучающие сумасшедшие, а вот сталкеров там давненько не было. Эти и не подозревают, что нуждаются в помощи.

— Да брось ты! Я могу зайти в любой профиль в Инстаграме и найти похожие фото.

Я пожал плечами. Нельзя заставить другого человека увидеть правду.

— Может быть, — согласился я, — но у них не будет такой же банданы, как у тебя, на том же самом месте.

Джолин нахмурилась.

— Эй, у меня хороший вкус!

Иногда я спрашивал себя, принимает ли она хоть что-то всерьез, или жизнь была для нее одним большим экспериментом.

Я знал Фиг. Я наблюдал за ней, пока она наблюдала за нами. Будучи психотерапевтом, я имел привычку ставить диагнозы людям, едва встретившись с ними взглядом. Фиг, смешная, редко смотрела людям в глаза, таков был ее эффективный механизм защиты. Как-то я упомянул, насколько она веселая, и Джолин подняла одну бровь.

— Она ничего особо смешного мне не говорит!

Тогда я понял, что Фиг держит себя по-разному с разными людьми. Для меня она была легкомысленной с ноткой ностальгии. Она слушала истории, которые Джолин запрещала мне кому-нибудь рассказывать, переиначивала мои шутки. Для моей жены она была слушателем, особенно во всей этой истории с Райаном. Они ходили вместе в колледж, и вот недавно он появился будто из ниоткуда, и пошел дальше, чем просто знакомый. Не знаю, откуда об этом прознала Фиг, но она спрашивала Джолин о нем каждый день. Она жаждала узнать, написал ли он и о чем. Она давила на Джолин, чтобы та рассказала, как он выглядит, о его характере, биографии. Я следил за всем с iPad Джолин, который был подключен к ее телефону. Это был мой подарок на Рождество. Новинка была ей интересна где-то с неделю, прежде чем потерялась в стопках бумаг на ее рабочем столе. Она предпочитала читать настоящие книги вместо электронных, а все необходимое она могла делать при помощи телефона и ноутбука.

Но мне повезло — я будто сидел в первом ряду кинотеатра, наблюдая разговор жены с соседкой о парне, на которого она хотела бы запасть десяток лет назад, но не запала. За десять лет до меня. Я читал их переписку во время обеденного перерыва, поедая йогурт, купленный Джолин, и пролистывал их сообщения. Фиг и Джолин — сообщения Джолин и Райана были невозможно скучны. Он был весь из себя джентльмен.

Фиг: Ты только посмотри на его губы! Небось отлично целуется!

Джолин: Может, они слишком мягкие.

Фиг: Боже мой, да признай уже – он горячая штучка!

Я уронил йогурт на телефон и не увидел ответ Джолин. Пришло время для следующего клиента.

Глава 30. Подтянутая Фиг

— То есть, ты это признаешь?

— Нет, — прошипела она, — ничего я не признаю.

В ее резком взгляде я прочитал, что мне следует заткнуться, что я и сделал. Я предоставил ей возможность самой все увидеть. Разгадка была на улице Уэст Барретт. Я вспомнил все фильмы о Фредди Крюгере, фильмы Майкла Майерса, которые смотрел. У всех сумасшедших с твоей улицы всегда когти и страшные лица. А у той, что с улицы Уэст Барретт, маникюр и гардероб моей жены.

Мы стояли у окна в гостиной с видом на дом нашей странной соседки. На улице было холодно, даже от окна веяло льдом. Пяти минутами раньше мы ссорились относительно Фиг за обеденным столом. Слишком много вина, да и я так был на взводе после угроз с иском. Джолин настаивала, что Фиг просто никто не понимал. Я же утверждал, что она чокнутая. Не знаю, почему мне было так важно показать ей фальшь Фиг, но я поставил свой бокал на стол и попросил ее проверить свои шаги в приложении Fitbit.

Пару недель назад мы примкнули к пользователям Fitbit, чтобы скинуть пару килограмм к лету. Джо и я, Аманда и Холлис, Гейл и Люк, и, разумеется, Фиг. Мы соревновались между собой, заносили свои шаги в телефоны вечером. Так мы могли видеть, кто впереди, и продолжать наматывать километры. В конце недели объявлялся победитель, все его поздравляли — кто-то с большим энтузиазмом, кто-то с меньшим — и снова принимались бороться за победу. Наше соревнование работало — я уже потерял чуть больше 2 килограмм.

Джолин, вечно занятая личность, которая никогда не сидела, разве только, чтобы написать роман, любила всех нас пристыдить, проходя вдвое больше шагов уже к обеду. Единственным ее конкурентом была Фиг, похудевшая килограмм на 15 с нашего знакомства. Во время нашего первого соревнования я заметил, что Фиг записывала свои шаги буквально секундами позже Джолин, будто проверяя, опередила ли та ее или нет. Если Джолин лидировала, то свет в гостевой спальне Фиг горел, пока она не обгоняла Джолин. Если Фиг отставала во второй половине дня, то обычно она отправлялась на пробежку по району, с выражением крайней решимости на лице. Я видел, как за день она могла бегать по четыре раза, лишь бы обогнать Джолин. Все знали, что у женщин развит соревновательный дух, но Фиг вывела это на новый уровень психически больного человека. Я ни в коем случае не винил ее. Отсутствие соревновательного духа у Джолин меня ох как злило. Все из кожи вон лезли, чтобы выиграть, она будто не делала никаких лишних усилий. Она узнавала от меня о своих победах, и вместо ликования она лишь бросала «Круто!» и продолжала заниматься своими делами.

К моему удивлению, допив вино, она согласилась безо всяких вопросов.

— Напиши всем в групповом чате, что идешь в постель.

Она отправила сообщение, и мы подошли к окну и стояли, наши пальцы переплелись, а ее дыхание пахло вином Мальбек.

Я приоткрыл жалюзи двумя пальцами, и она прислонилась к окну, сосредоточенно смотря вдаль. Я чувствовал ее запах, ее духи с ароматом розы на коже. Мой член вставал, стоило мне только вдохнуть ее аромат — так было с самого дня нашего знакомства. Я посматривал на нее, следя за выражением ее лица. Сейчас, сейчас она все увидит, а я буду прав.

— Вот! Ха! А ты мне не верила! — я торжествующе захлопал.

Она сжала губы и часто заморгала, не веря своим глазам. Затем со вздохом снова наклонилась вперед и посмотрела сквозь щелку в жалюзи. Я торжествовал. Мне было все равно, что я оказался прав, просто было радостно, даже от такого мерзкого повода.

Мы смотрели, как Фиг вышла из дома. На ногах красовались кроссовки для бега, волосы были забраны в хвост. Она наклонилась, чтобы проверить шнурки, потянулась, бросила взгляд на наш дом. Джолин взвизгнула, и мы оба грохнулись на ковер, умирая со смеху. Глаза Джо сверкали от счастья, когда она взглянула на меня. Мы разделили момент, и, смотря на нее, я думал, что никогда не любил кого-либо так сильно. Я улыбнулся и поцеловал ее пальчики. Она посмотрела на наши переплетенные руки и нахмурила бровь.

— То есть, ты хочешь сказать, что с самого начала наших соревнований она хочет меня обойти? Меня — не Аманду, Гейл или тебя?

— Да, что-то вроде того. Ей нравится выигрывать, но ты — самая важная персона, которую нужно обойти. Она помешана на том, чтобы быть на шаг впереди тебя. Она вообще помешана на тебе, но быть на шаг впереди предмета своего помешательства для нее важнее всего.

— Черт, это так странно.

Она отвела взгляд в сторону. Я видел, что ей было не по себе. Джолин ни с кем, кроме себя самой, не соревновалась. Это и раздражало больше всего в уверенных в себе людях — они не играли в ваши игры.

Она повернулась к окну, но сейчас там не было ничего, кроме дождя.

— Как часто она это делает, когда я лидирую по количеству шагов?

— Она ждет, пока ты занесешь свои шаги в телефон, что обычно бывает достаточно поздно, где-то около 9. Потом она либо занимается на беговой дорожке, либо выбирается на пробежку. Каждый раз.

— Но я-то все равно впереди!

— Да, и это самое смешное.

Как только Фиг скрылась из виду, Джолин вышла из комнаты.

— Ты куда?

— Ты шутишь? Пойду покажу ей, кто тут хозяин.

Еще через пару минут я услышал шум беговой дорожки и ритмичные шаги Джолин. Я улыбнулся. Вся наша жизнь — игра. Прикольно, когда ты — один из активных участников.

Глава 31. Металлик

— Пожалуйста, не проси ее прийти завтра, — попросил я.

Мы были в спальне. Джолин расчесывала волосы перед зеркалом — часть ее вечернего ритуала. Я смотрел, как расческа проходит по всей длине волос, до самых кончиков. Обычно меня это успокаивало, но только не сегодня. Она пробежала восемь километров на беговой дорожке, закрепив свою победу и наверняка доведя Фиг до белого каления.

Фиг частенько жаловалась в сообщениях на Джолин. Естественно, все было в достаточно легкомысленном и игривом духе, чтобы не расстроить мужа, но я чувствовал ее презрение под скрытностью. Я набросил одеяло на колени. Я уже снял трусы, но вдруг мне стало совершенно не до секса.

— Ей сейчас нелегко, — сказала Джолин, положив расческу и повернувшись ко мне. — Мне кажется, она подумывает о самоубийстве. Она часто выкладывает фотографии железных дорог.

— Она манипулирует тобой, — мой член упал. Я уже мастурбировал дважды после фотографии, которую прислала мне Фиг. Видимо, у меня больше нет былой энергии.

Джолин не стала это отрицать и спорить. Вместо этого она принялась приводить порядок в комоде, не обращая на меня внимания. В этом вся она — даже если ты абсолютно съехал с катушек, ей все равно не наплевать. Добро пожаловать в брак с потакателем. Я похлопал рядом с собой, и она присела. Ее халатик распахнулся, и моему взору предстали ее загорелые ноги. Мой член затвердел. Поглаживая ее татуировки, я снова заговорил.

— Каждый раз, когда ты ее приглашаешь на ужин, она остается до трех утра, — я не упомянул, что мне приходится сидеть с ней в гостиной, когда она уходит спать. Джолин терпеть не могла, когда я ною.

— У нее нет понимания границ, — я имел в виду большее, чем ее долгие посиделки в нашем доме. — В последний раз Холлис спросил меня, во сколько мы обычно ложимся, а она ответила за меня.

— Ты шутишь? — спросила она. Она была одновременно напугана и позабавлена. В отличие от меня.

— Она сказала Холлису, что мы ложимся между одиннадцатью и двенадцатью, а на мой удивленный взгляд сказала, что окна наших спален находятся прямо напротив друг друга, и она видит, когда мы выключаем свет.

Джолин покачала головой.

— Она так же ведет себя со мной, особенно, когда я приглашаю подруг.

— Она купила платье, как у тебя. Новое. Я видел ее в этом платье вчера.

— Господи. Чудесненько... — вздохнула она.

— Скажи ей, если тебя это беспокоит.

Она покачала головой.

— Нет. Ее психическое здоровье очень хрупкое. Если она хочет меня копировать, да ради бога! Думаю, все это лишь в моей голове в любом случае. Может, у нас просто общие вкусы?

— Я могу доказать, что это не просто у тебя в голове.

— Как? — она скептически посмотрела на меня.

— Помнишь, на прошлой неделе, когда все были у нас на ужине, мы упоминали, что покрасим столовую? — Джолин кивнула. — Она все спрашивала — в какой цвет? В какой цвет? А ты ей так и не ответила.

— Так...

— Выложи в Инстаграм фото любого сумасшедшего цвета, который трудно достать. И пусть это смотрится, будто это твоя стена.

Она скорчила рожицу и покачала головой.

— Хочешь, чтобы я с ней в игры играла? И где это нормально?

— Я хочу показать, насколько отчаянно она хочет быть тобой.

Я взял ее телефон и положил в ее руки.

— Почему ты это делаешь? За что так ее ненавидишь?

— Я не ненавижу, а просто стараюсь тебя защитить.

— Правда? Меня ли ты стараешься защитить?

Я усомнился в себе. Мне пришлось собраться и попытаться ее убедить. Только разоблачения мне сейчас не хватало. Я просто хочу правильно поступить.

— Я твой муж, и такая у меня работа.

— Я в курсе, — она слабо улыбнулась. — Но ты женился на мне, потому что я та, кто не нуждается в защите.

Я никогда ей об этом не говорил, но так и было на самом деле. Мои последние отношения закончились, потому что девушка стала требовать слишком много внимания. Иногда я забывал, как много видит Джолин.

— То есть ты предпочтешь, чтобы мне было наплевать? Разве не из-за этого ты злилась на Рея? — я прекрасно понимал, что нанес тяжелый удар. Рей был биологическим отцом Мерси. Она ушла еще до рождения Мерси. Он живет на Аляске и никак не участвует в жизни девочки.

— Да, — призналась она. Ее глаза врезались в меня. Она что-то почувствовала? Я знал этот взгляд. — Ты так себя ведешь, когда хочешь меня отвлечь.

Кажется, я побледнел, а там кто его знает. Я чувствовал, как кровь отлила от головы. Она все видела — за это я ее и любил.

— Ты о чем?

— Я обвиняю тебя, а ты меня. Типичный Дариус, — она отправилась в ванную чистить зубы.

— Ты можешь хоть обжиматься с ней, мне все равно. Сделайте себе одинаковые тату — это твоя жизнь! Конечно, зачем верить психотерапевту, который говорит, что твоей новой подружкой управляют далеко не самые искренние побуждения.

— А что, если я уже знаю об этом? — она нагнулась над раковиной и выплюнула зубную пасту.

Моя жена меня пугала. Мой член снова затвердел.

Снова зайдя в спальню, она протянула мне свой телефон.

— Играй в свои игры. Посмотрим, прав ли ты.

Как спокойно она передала мне телефон! А что, если бы ей пришло сообщение от дебила Райана? Ей было наплевать, что я это увижу? Может, и нет. Не впервые я замечаю, что Джолин легко распрощается со мной, стоит мне переступить одну из ее линий. Я бы не протянул ей свой даже при большом желании. Мой телефон был тикающей бомбой обличения.

Я зашел в браузер и начал искать цвета краски, как вдруг наткнулся на яркий бирюзово—металлический цвет, который был в нашем первом доме. Джолин увидела его в каком-то журнале, и его было чертовски трудно найти. На фото стена была наполовину покрашена, а рядом на лестнице лежал ролик. Стена могла вполне сойти за наш дом. Я сделал фото экрана, обрезал ее, выложил в Инстаграме Джолин с радостной подписью: «Новая краска!» и протянул ей телефон.

— Я не использую восклицательные знаки, — вежливо заметила она. Я удалил восклицательный знак и отдал ей телефон.

— Теперь подожди, что будет, — затем я посадил ее на колени и позволил ей меня оседлать. Не пропадать же хорошей эрекции, даже если ты боишься, что твоя жена еще более сумасшедшая, чем ты.

Глава 32. Губы Райана

Я сидел в офисе и следил за перепиской между Фиг и моей женой на айпаде. Это было как просмотр реалити-шоу — никогда не знаешь, что произойдет дальше и каковы будут реплики героев. Сейчас они обсуждали преимущества отношений с Райаном, каким проницательным он был. Каким чувствительным и в то же время мужественным. Как прекрасны были его губы. Я пролистал его фото в соцсетях и, признаться честно, ничего этого не увидел.

К чести Джолин, она несколько раз пыталась сменить тему, но Фиг была непреклонна. Я наблюдал за перепиской со смесью гнева и удовольствия. Фиг Коксбери, будучи профессиональным манипулятором, обрабатывала мою жену так же упорно, как и меня. Затем они переключились на выздоравливающего отца Джолин. Мне становилось скучно, но Фиг и тут нашла, как упомянуть Райана в разговоре.

Что ты будешь делать, когда твой отец умрет? Дариус не то чтобы поддерживает тебя в последнее время. Тебе нужен кто-то, кто поможет тебе в эмоциональном плане.

Джолин не отвечала несколько минут. Я представлял, как она складывает свежевыстиранную одежду или готовит себе коктейль. Ей нравилось пить посреди дня, когда рядом не было никого, кто смог бы ее осудить.

Я думаю, что он просто много работает. Занят. Он не знает, как поддержать меня так, как это нужно мне. У каждого из нас свой язык любви, знаешь?

Он гребаный психотерапевт! Разве он не должен знать все языки наперечет? Слабенькое оправдание. Я понимаю твои чувства. У тебя есть другой человек, который спрашивает, как ты, и знает, что сказать. Кроме того, он потрясающе выглядит. Да и вообще, мне кажется, ты пугаешь Дариуса.

Джолин долго не отвечала, а потом сменила тему, никак не отреагировав на слова Фиг. Меня разозлило, что она поддерживает такой разговор. Она принадлежала мне, черт возьми! Она должна показывать верность мне, нашим отношениям. Несмотря на ее игнорирование слов Фиг, я знал, что они пустили корни. Моя жена восприимчива к чувственному шепоту. Если она вас любила, то считала, что это взаимно, и имела самые лучшие намерения. Я всегда находил эту наивность крайне милой. В этом же случае Фиг использовала ее, играя с чувствами Джолин. Она ведь совсем не знала Райана, но семена сомнения росли — я видел, как она стала смотреть на меня. Раньше это было обожание, но с недавних пор я стал видеть раздражение в ее взгляде. Потом начались вопросы. Почему ты не спрашиваешь, как у меня дела? Почему ты уверен, что у меня все хорошо? Я уязвима, даже если по мне не видно. В другое время я бы старался исправиться, но Джолин была права — я был отвлечен, а она никогда не показывала своей слабости — и я ее не искал. Как я мог догадаться спросить, как у нее дела? В то время как Фиг твердила, что Джолин нужен кто-нибудь получше, со мной она играла роль сексуальной и флиртующей подружки. Фиг в шутку называла Джолин диктатором, а я не спешил ее поправлять. Меня это устраивало. Быть может, Фиг была той личностью, которая могла дружить с нами обоими, видеть уникальную точку зрения каждого и не становиться ни на чью сторону.

Когда я предложил романтическую поездку в Париж, Джолин колебалась. Она не хотела уезжать, когда ее отец был сильно болен.

— Тебе нужна эта поездка. Ты не сможешь стать лучшей версией себя для Мерси или своего отца, когда тебе самой нужен отдых. Всего пять дней романтики.

Она улыбнулась, и в ту же ночь мы купили билеты. Вскоре пришло злое сообщение от Фиг.

Франция? Ты едешь с ней во Францию? Да вы едва ладите, как ты выдержишь отдых с ней?

Я пропустил это заявление мимо ушей, а также последующие сообщения, где она притворялась, что вовсе не рассердилась, и переводила все в шутку. За пару дней до нашего отъезда она заявилась к нам домой с диким взглядом, выстреливая реплики, полные сарказма, в адрес Джолин.

После ее ухода я решил поговорить с Джолин.

— Почему ты позволяешь ей так себя вести? Скажи это кто-нибудь другой, ты бы их уже по стене размазала.

Моя жена удивленно взглянула на меня. Или нет, будто ее что-то забавляло. Я заботился о ней, а она смеялась?

— Такая уж она у нас. Это ее защитный механизм, доктор.

Мне не нравилось, как она возвышала себя надо мной, подразумевая, что я не владею информацией, как надлежит человеку моей профессии.

— Но она правда агрессивна в твой адрес!

Я наблюдал, как Джолин копалась в шкафу и наконец, извлекла розовую ночную рубашку из шелка, мой подарок на нашу годовщину.

Джолин пожала плечами.

— У меня толстая кожа. Думаешь, все эти колкости Фиг меня ранят? Она так не уверена в себе, поэтому и кажется, что она иногда обозлена.

С этим не поспоришь.

— Это дело принципа. Ты упорно терпишь оскорбления от нее.

— Я терплю их и от тебя! Ты просто завидуешь, что кому-то кроме тебя сходит с рук мерзкое отношение ко мне?

Мою кожу будто укололи тысяча иголок. Неужели она знала? Она смотрела на меня так, будто знала о чем-то. Да нет, она просто была собой. Играла словами, чтобы сбить меня с толку.

— Мне это не нравится, — сказал я, касаясь ее лица. Мягкость всегда ее подкупала. Прикосновения наполняли ее мягкостью. Я был застигнут врасплох ее резкими карими глазами.

— Тогда не позволяй ей.

Я убрал руку.

— Если тебе не нравится, как она со мной разговаривает, скажи что-нибудь.

Она прошла мимо меня в спальню, не оглядываясь. Наверно, она думала, что Райан бы сразу бросился на ее защиту. Будучи Весами по гороскопу, я был прирожденным посредником в переговорах. Мне нравилось держать весы сбалансированными, не склоняясь ни на чью сторону. Джолин и Фиг придется разобраться во всем без моего участия. Я туда не полезу. Я пошел в гараж и достал чемодан для нашего путешествия. Я подобрал время идеально, чтобы не быть в городе, когда будут оформляться документы. Я нанял адвоката неделей ранее, и планировал рассказать Джолин о лжи Мейси во Франции. Она поверит мне, потому что любит.

Глава 33. Подмигивание

От первой девчонки, которую я поцеловал, пахло кофе. Все произошло в школьной кладовке, где я помогал ей расставлять школьные принадлежности. Она придавила меня к дешевой пластмассовой полке, сверху на нас падали рулоны бумажных полотенец, и ее губы коснулись моих. Я ненавидел кофе до этого момента. После нашего поцелуя она отвезла меня домой. Она была моей учительницей английского в десятом классе. А еще через три недели я потерял девственность на заднем сиденье ее Шевроле. Она была настолько влажная, что я думал, не обмочилась ли она. У нас был секс еще три раза после этого — в спальне у меня дома, в ее спальне, пока ее мужа с детьми не было дома, и в городском парке, когда у нас почти закончился бензин на обратном пути.