Я, мой убийца и Джек-потрошитель

Глава 5. Путешествие первое. Марта Тэбрем

Нервничала ли я? Да меня никогда в жизни так не колотило. Лишь с третьего раза смогла корректно проставить дату и время на врученном Игорем браслете. Пальцы дрожали, я промахивалась мимо нужных цифр.

Удовлетворенно кивнула, когда увидела на сенсорном экране, всплывшем над браслетом:

Отправление.

Место: Россия, Москва, Березовая улица, 13–139.

Дата: 23 января 2015 года.

Время: 22:15.

Прибытие.

Место: Великобритания, Лондон, Джордж-Ярд, близ дома 37.

Дата: 7 августа 1888 года.

Время: 1:45.

Почему я решила появиться почти за час до убийства? Чтобы осмотреться, найти пути к отступлению и выбрать место, где удобней прятаться.

Нажала кнопку ввода – и прямо посреди комнаты открылся портал, длиной и шириной сопоставимый с обычной входной дверью, но овальный, с зелеными всполохами по контуру.

Сенсорный экран еле слышно пиликнул на прощание и убрался в браслет времени. Я сделала несколько глубоких вдохов, как перед погружением под воду, сжала кулаки и шагнула в портал.

Раньше не понимала, почему лондонцы жалуются на туманы. Я обожаю свежую утреннюю дымку, приносимую с реки. Приятный холод, чистота, свежесть с ароматом росы – дивный воздушный коктейль для жителя мегаполиса. Лондонский туман ночи возненавидела сразу. Густой, смрадный. В нем сливались запахи смолы, дыма и нечистот. Глаза слезились, их разъедало. Легкие резко сократились, стремясь исторгнуть попавшую вонь, усугубленную предельной влажностью. Даже ненавистный запах сигаретного дыма не шел ни в какое сравнение с британскими причудами погоды.

Рукой вытерла слезящиеся глаза, проморгалась и начала вглядываться в темноту. Первый порыв – сбежать назад, в Москву, потому что не видно абсолютно ничего. За минуту глаза худо-бедно привыкли к темноте.

Я обреченно вздохнула. Надеяться на свет луны и звезд бесполезно: небо затянуто тучами. Вдалеке, метрах в трехстах, виднелся фонарь. Ну, хоть что-то.

Я поежилась. На этот раз не от страха, а от холода. Не думала, что летняя ночь будет более чем прохладной.

Ноги стояли на чем-то неровном. Присела на корточки – все ясно, здесь булыжная мостовая. Смердящий запах усилился, я перевела взгляд чуть вправо – и отпрянула. Дерьмо! Нет, я не ругаюсь, это оно и есть – дерьмо. Наверняка недавно проезжала повозка. От огромной кучи даже парило еще. Фу, мерзость какая! Не вляпаться бы в «подарочки», разгуливая в непроглядной темноте.

Передо мной – двухэтажное кирпичное здание. Ясно, это и есть дом 37 по Джордж-Ярд, где произойдет? произошло более столетия назад? убийство Марты Тэбрем. Оглядела фасад. Отсутствие света в окнах, напоминающих пустые глазницы, делает дом слепым. Он, как и люди, в нем живущие, будто не хочет видеть трагедии, которая случится в его утробе-подъезде. Люди ничего не услышат и не выбегут на помощь. А если услышат, кому есть дело до чужой беды? С другой стороны, вмешательство может быть равносильно смерти.

Я решила обойти вокруг старого здания. Ступая почти бесшумно, сошла с мостовой на сырую землю. Слева от меня стоял такой же дом – дом-сосед. Строения слишком близко друг от друга. Я развела руки в стороны, ощущая пальцами шероховатость правой стены, но не имея возможности дотянуться до бока соседнего здания самую малость. Похоже, их разделяло чуть больше метра. Неудивительно, район бедный, неблагополучный, глупо ожидать простора, размаха. Глядя под ноги, дошла до куста. Пара веток шуршала листьями по камню, зато большая часть древесных рук отклонялась к дому-соседу. Я присела на корточки и, двигаясь спиной, забралась поглубже в листву. Куст стал бы и отличным убежищем, и идеальным наблюдательным пунктом, будь я уверена, что пара подойдет к подъезду с этой стороны, а не с противоположной, но… Стоп! Шаги на мостовой должны быть хорошо слышны, так что если я никого не увижу, то наверняка услышу.

Столь же осторожно и неторопливо я обошла вокруг всего дома. У его противоположной стены спрятаться негде. Но я уже поняла, что в этом нет необходимости.

Вернулась к кусту, спряталась, притихла и стала ждать. Маялась минут двадцать – озябли руки (я согревала их дыханием), ноги затекли и болели – пока не услышала тихую речь и шаги. Сердце заколотилось. Желудок предательски заурчал, хоть я и не голодна – наверняка нервное. Из своего убежища увидела силуэты мужчины в пальто и женщины, которая ниже спутника на голову.

Дама… нет, это слово с ней совершенно не сочетается. Жительница Лондона одета очень просто, но тепло. Ноги почти полностью скрывает длинная юбка, голову – капор, полное туловище утягивает длинный жакет. Она чуть сгорблена, ступает по мостовой тяжело и немного неуверенно, будто выпила накануне. Спутник, одетый в брюки и темное пальто средней длины, выглядит представительней. Правильная осанка, легкая пружинистая походка, уверенные движения.

Мелькнула слабая надежда, что ночные путники пройдут мимо дома. А пока я продолжала вглядываться в мужчину: шляпа, усы… Господи, нет! Сердце пропустило удар, еще один. Почувствовала, как меня сковывает оцепенение. Этот мужчина… хочет убить. Он убьет!

С появления парочки, казалось, прошло немало времени, но на самом деле – считаные секунды.

Не обращая внимания на смрадность воздуха, я наполнила легкие до отказа раз, другой, третий… Когда человек теряет контроль: сильно нервничает (как я сейчас), злится, готов заплакать – ему говорят: «Дыши!» Считается, что интенсивное дыхание успокаивает, усиливая снабжение мозга кислородом и немного отвлекая. Это так лишь отчасти. При глубоком дыхании усиливается центральный поток энергии: тело получает дополнительную подпитку, человек становится уверенней, сильней, сосредоточенней.

Я воспользовалась нехитрым, известным каждому приемом, чтобы вернуть самообладание. Не время паниковать. Нужно заняться делом. Усилием воли направила поток энергии в глаза – краски стали ярче, различимей, даже цвет одежды путников угадывался. Добавила еще энергии, и еще. Теперь последнее усилие – отлично! Я видела их ауры. Хорошо, что темно. При свете ауру разглядеть сложнее. Каждый маг воспринимает ее по-своему, в зависимости от внутренних особенностей. Кто-то описывает многоцветность ауры, кто-то рассказывает про ее однотонность, кто-то говорит о свечении. Я воспринимаю ауры как дымки тумана, окружающие тела.

Аура женщины слабая: разреженная, негустая, пробитая сглазами в трех местах (для обычного человека это не так много). Однако от мужчины к ней тянется… как бы это назвать?.. что-то вроде энергетической пуповины. А, все ясно. Он подпитывает спутницу. Бессознательно, конечно. Люди нередко проделывают подобный трюк, сами того не зная, когда хотят, чтобы на их предложение согласились, их мнение разделили, к ним прислушались, но по доброй воле, а не по принуждению. Мужчина хочет, чтобы женщина шла с ним добровольно, безропотно и соглашалась на его предложения. У самого аура густая, пушистая, ровная. Ни единой порчи, сглаза, даже следов морока нет, который мы, маги, называем программированием сознания. Мужчина близок к пику силы.

Пока вглядывалась, парочка свернула к подъезду. Противно, резко взвизгнули дверные петли – объекты моего наблюдения вошли в дом.

В районе солнечного сплетения все сжималось, ныло, угрожая разнести страх по телу. Не время. Не время раскисать. Нужно идти за ними. Как? Конечно, так же, как я разыскивала Игоря в аудиториях университета. Пойду не ногами – отправлю эфирное тело. Оно увидит многое, если не все, зато его не заметят ни убийца, ни жертва.

Физическое тело осталось прятаться в листве, а эфирка прошла по земле, выскользнула на мостовую и оказалась у двери.

О нет! При мысли, что в подъезд придется войти, трясет даже в эфирном теле. Постараюсь максимально отвлечься от сцены убийства и сосредоточить внимание на аурах. Шагнула сквозь дверь. Внутри – абсолютная темнота, которая не мешает мне видеть. В аурах парочки изменение только одно: энергетическая «пуповина» прекратила подпитывать женщину и растаяла.

Я переоценила себя. Не могла больше вглядываться в «туман» вокруг тел. Внимание соскальзывало, заставляя неотрывно следить за разворачивающейся сценой.

Марта с клиентом поднялись до площадки первого этажа. Я приблизилась к ступеням и замерла. Проштудировав не один труд о Потрошителе, знала, что проститутки нередко занимались сексом стоя: поднимали подолы юбок, становясь спиной к клиенту, лицом – к стене. Марта поступила именно так, фальшиво напевая, а вернее сказать, бормоча под нос какую-то песенку пьяным голосом.

Клиент шикнул, шепотом потребовав у проститутки вести себя тихо.

– Тебе не нра-а-авится, как я по-о-ою? – спросила она по-английски. Четкости речи мешал хмель.

– Нет, – отрезал мужчина.

Марта оскорбилась: мгновенно искривившийся рот, обиженно блеснувшие глаза. Она фыркнула, но замолчала, продолжив неуклюже возиться с нижней юбкой.

Когда Тэбрем была готова к выполнению грязной, во все века осуждаемой работы, клиент лишь расстегнул верхние пуговицы пальто, запустив руку за пазуху. Марта, сопя и замерзая, нервно топталась на месте, как вдруг ее рука отпустила юбки. Женщина повернула голову и, бесцеремонно шаря рукой между ног клиента, мстительно спросила:

– А где твое оружие, милый?

Фразы хватило, чтобы убийца выхватил из-за пазухи кинжал и нанес жертве первый удар – удар в горло. Она попыталась закричать, когда горячая кровь хлынула фонтаном, окрашивая предсмертной краской стену подъезда. Я морально готовилась наблюдать за жестокостью убийцы, но не смотреть на погибающего человека. На лице Марты была смесь удивления, обиды и укора. Глаза женщины будто вопрошали: «За что?!» Она безвольно опустила руки, словно в замедленной киносъемке начала поворачиваться к убийце всем телом, стараясь закричать, позвать на помощь. Ее губы беззвучно шептали: «Help, help, hel…»

Теперь аура убийцы не просто густая – она светящаяся. Поток энергии, пронизывающий тело и уходящий в небо (маги называют его восходящим потоком, обычно он едва видим), расширился и приобрел четкость и яркость. Я сразу поняла суть феномена. Убийца в состоянии аффекта: взбешен до потери контроля, осторожности. Бешенство мужчины поддерживается и усиливается именно мощнейшим восходящим потоком, который несет грубую, земную энергию, усиливает любую эмоцию до крайности.

Выходка Марты, насмешливые слова о мужской силе ударили так, что убийца забыл обо всем. Он собирался разделаться с женщиной, но иначе. Я могла только догадываться, какую участь убийца уготовил ей изначально, однако небрежно, но мстительно оброненная фраза в корне изменила намерения.

Жертва, полностью развернувшись к убийце, получила в грудь еще шесть ударов кинжалом. Счастье, что мне не удавалось услышать, как лезвие рвет одежду, кожу, ткани, царапает кости. Тэбрем уже мертва? Или все еще чувствует каждый новый удар? Мертва. Тело медленно оседало по стене, пока не повалилось на грязный пол в лужу собственной крови. Убийца продолжал яростно наносить удары, склоняясь над телом. Теперь он с силой вонзал острие в живот, уродуя внутренности, спускаясь от кишечника к матке и гениталиям. Не замечал даже, что кровь обагрила его руки, пиджак и пальто.

Аура Марты истончилась до предела, остатки туманной оболочки по широкому энергетическому каналу уходили к маньяку. Он забрал не только жизнь, он вытягивал энергию во сто крат мощнее любого энергетического вампира. Мне казалось, монстр выпьет досуха, перекачает всю ауру жертвы, но связь прервалась, кода убийца нанес Тэбрем в пах последний, тридцать девятый удар. Несколько секунд он стоял удовлетворенный, досыта напившийся чужой энергии, ужаса, боли, с улыбкой, с удовольствием созерцая дело рук своих.

Потом как ни в чем не бывало вытер нож об одежду жертвы, отвернул лицо убитой к стене и спрятал кинжал в прежнем месте, за отворотом пальто. Достал из кармана большой носовой платок, которым тщательно вытер ладони, прошелся тканью по каждому пальцу, брезгливо кривясь. Застегнулся на все пуговицы и, гордо выпрямив спину и вскинув голову, неторопливым шагом спустился по лестнице, едва не пройдя сквозь мое эфирное тело. Я вовремя отскочила с пути. Разумом понимала: в подобном движении нет необходимости. Но эмоциями… Вы бы хотели внезапно ощутить всю гамму переживаний маньяка? И я не хочу.

Монстр покинул темный подъезд и отправился в сторону, противоположную той, откуда привел Марту. Обернулся всего раз. Убедившись, что за ним не следят, пошел по улице неторопливо, размеренно, даже спокойно. Казалось, вот-вот достанет сигару и неспешно затянется, смакуя запах и вкус, наслаждаясь моментом.

Мне хотелось его убить, уничтожить, превратить в пепел, который развеется по ветру! Чтобы мир избавился от этой мрази!

Зачем себя обманываю? Мною движет не только и не столько праведный гнев, сколько желание стереть из памяти лондонскую ночь, трагедию жертвы, уродство убийства. Превратив виновника кошмара в ничто, я бы смогла вырвать из памяти произошедшее, забыть. Наверное. А может, и не смогла бы…

Убедившись, что убийца ушел и возвращаться не собирается, моя эфирка прибыла к кусту у дома и слилась с телом.

Теперь остатки отрешенности и спокойствия, до сих пор хоть как-то защищавшие сознание, покинули меня. Произошедшее соприкоснулось с нервами только сейчас. Хотелось кричать, визжать, упасть на холодную мокрую землю и, впившись в нее пальцами, рыдать и выть. Истерика от пережитого? Не могу позволить себе подобной роскоши. Не могу, не могу. Не могу!

Выбравшись из укрытия, я встала, выпрямилась и, опираясь о кирпичную стену руками, медленно побрела к подъезду. Колени дрожали, ноги отказывались слушаться. Но я дошла. Дошла и встала у двери. Взялась за холодную металлическую ручку и содрогнулась: несколько минут назад ее точно так же касался маньяк. Меня замутило, рот переполнился густой слюной, готовясь облегчить остаткам пищи движение вверх по пищеводу.

Через несколько секунд я вдохнула, сглатывая слюну. Обошлось на этот раз. Похлопала по карману пиджака: часы-линзы для времени на месте. Как говорил Судар, у меня есть полчаса, чтобы поднести их к трупу. Выбирать стоит район головы или сердца. Чтоб он сдох! Чтоб он сдох, этот Судар! Ненавижу!

Я зашла в подъезд еще раз. Первое ощущение – удушливая вонь, куда более нестерпимая, чем на улице. Устойчивый запах мочи и прокисшего пота смешивался с запахом гнили и чем-то, что обоняние не успело распознать, потому как… глаза привыкли к темноте. В пролете первого этажа – забрызганная кровью стена и… тело.

Знала, что должна сделать шаг, другой, подойти к лестнице, подняться на пролет, но не могла пошевелиться. Ужас сковал. С каждой минутой в Уайтчепеле[3] он овладевал мной сильнее и сильнее, захватывая разум, парализуя тело, но сейчас… Сейчас ледяные руки и ноги, синие губы, стучащие от страха зубы, взмокшая холодная кожа, нарастающая паника, рвущая грудь, кажутся лишь несущественными неудобствами. Не возьмусь описать душевные муки и запредельный страх от пережитого. Мне просто не хватит слов: эпитетов, аналогий. Хотя одно сравнение напрашивается само собой. Лишь одному человеку в ночь с 6 на 7 августа 1888 года было страшнее, чем мне. И человек этот – Марта Тэбрем.

Не знаю, как моя рациональная часть сумела достучаться до объятого ужасом мозга, но фраза: «Чем быстрее решишься, тем быстрее вернешься домой», – прозвучавшая в голове, прервала оцепенение и заставила действовать.

Превозмогая себя, я сделала несколько шагов, остановилась у первой ступеньки, где совсем недавно мучилась моя эфирка, и застыла. Думаете, мне не давала покоя сцена убийства, невольной свидетельницей которой пришлось стать? Да, но она пугала не так сильно, как… Только не считайте меня сумасшедшей, хотя… говорят, сумасшедшие уверены в трезвости своего рассудка. Нет у меня этой убежденности, нет, ибо за каждым моим движением наблюдали из темноты. Я непрошеная, нежеланная гостья, мешающая свершиться чему-то чрезвычайно важному, непостижимому. Когда в собственной квартире казалось, будто кто-то на меня смотрит, то было игрой буйной фантазии, взбудораженной информацией о зверствах лондонского маньяка. Сейчас на место фантазиям пришли интуиция и банальный инстинкт самосохранения, стремившиеся уберечь рассудок от дальнейших потрясений. Ведь из темноты за мной с явным осуждением наблюдала Марта, Марта Тэбрем, тело которой лежало всего в паре-тройке метров. Душе жертвы мешало присутствие постороннего: воровки, коей я себя ощущала, собираясь забрать у мертвой время. Меня словно что-то гнало, будто выдавливало неведомой силой из грязного подъезда.

Стояла, трясясь от страха и боясь даже шевельнуться, чтобы вытереть выступивший на лбу пот, так тяжело давалось противостояние. Чем дольше не двигалась, тем сильнее меня затягивала загробная пучина, разверзшаяся, едва убитая женщина испустила последний вздох. Еще немного, и я потеряю себя, стремясь на уровне подсознания нащупать дверь в мир мертвых и проконтролировать ее. Маги слишком тонко чувствуют, чтобы не понимать таких вещей и уж тем более не верить в них.

Я рванулась вверх по лестнице, на ходу вынимая из кармана временну́ю линзу, остановилась, нашла голову жертвы и приблизила загадочный предмет, врученный Государем, слегка нажав кнопку над стрелкой. Линза стала бесшумно наполняться зеленоватым свечением, похожим на то, коим был окаймлен временно́й портал. Движение стрелки быстро прекратилось, давая понять, что больше с убитой взять нечего.

Свечение позволило разглядеть пространство вокруг. Линза не заменила лампочку, но была вполне сравнима с зажженным огарком свечи. Огромная лужа крови, еще не начавшая густеть и, по счастью, не коснувшаяся моей обуви. Ветхая одежда: черный жакет, набухший и мокрый после ранений, зеленая верхняя и нижняя коричневая юбки, перекрутившиеся вокруг холодеющих ног, истоптанные тяжелые ботинки без шнурков, капор, обнаживший седеющие волосы. Голова, повернутая лицом к стене.

«Беги!» – прикрикнуло на меня подсознание. И я вылетела быстрее ветра на неосвещенный Джордж-Ярд. Нельзя, нельзя так долго торчать возле трупа, особенно в одиночку. Брезгливо бросив временну́ю линзу в карман, нажала на кнопку браслета. Данные высветились автоматически. Я не смогла бы их изменить, даже если бы сильно захотела: руки тряслись, как у алкоголика поутру.

Отправление.

Место: Великобритания, Лондон, Джордж-Ярд, близ дома 37.

Дата: 7 августа 1888 года.

Время: 2:59.

Прибытие.

Место: Россия, Москва, Березовая улица, 13–139.

Дата: 23 января 2015 года.

Время: 23:29.

Снова возник портал, куда я шагнула без раздумий, гонимая страхом, паникой и смертью.