Я не боевой маг! или Как правильно похищаться! Книга 2

Глава пятая. Разбирательная.

Сижу. Угрюмая и серьезная. Готовая ко всему, кроме возмещения ущерба.

Четыре стола, шесть стульев… эм… сколько было книг и тетрадей не знаю. И это только те, что испорчены моим заклинанием, а дальше идут шесть столов, двадцать три стула и много канцелярских принадлежностей, сломанных, ринувшимися в попытке к бегству адептами.

Ректор скептически посмотрел на их неудачное бегство и укоризненно заявил:

— Плохо, адепты! Очень плохо! Как в плане защиты, так и в плане бегства!

Потом он велел «раненым» отправляться в целительский корпус, а невредимым в тренировочный зал, где и должен был проходить практикум.

К слову, из-за меня раненых не было, это они когда вскочили и понеслись сломя голову стукнулись, кто-обо что подвернется.

Но вот за хорошенько подпаленные столы и стулья, наверное, мне предстоит ответить. Для того, меня и позвал за собой ректор. Только тут у его кабинета ждал мужчина, потому меня попросили обождать, пока ведут разговор с ним. Вот я и сидела, угрюмая и серьезная, думая о том, прокатит ли то, что я предупреждала?

А я ведь предупреждала!

— Адептка Кира, — обратилась ко мне секретарь. — Что вас на этот раз привело?

К секретарю я попадала часто. Мне, кажется, она даже привыкла к моему частому здесь появлению. Просто после наказаний заносила лист отработок магистру, он расписывался, а потом я несла его сюда, к секретарю для ознакомления ректором, перед отправкой в личное дело.

— Спалила столы и стулья, — честно призналась секретарю.

Женщина охнула и шепотом спросила:

— Как же вы так? Здесь же все защищено магией! Да еще такой, что даже магистры иной раз бесятся, что нет повода мебель поменять!

— А вот так как-то, — развела я руками.

Ну а что мне ей сказать? Все равно толку ноль, чего лишний раз вообще говорить.

— Кира, вы меня поражаете! Ходите по грани, так скажу я вам! И как только магистр Ильгиз требование об отчислении не запросил?

Тут-то с меня унылость и слетела! Я оживилась и аккуратненько спросила:

— Так магистр может запрос об отчислении отправить?

— Конечно может, — заявила невероятное секретарь. — Любой магистр может, только повод нужен. А для вашего случая, адептка Кира поводов, вот сколько!

Она указала на большую стопку бумаг. Я так полагаю, это были жалобы и ябеднические донесения вконец разозленных мной преподавателей.

Недоверчиво на нее воззрилась и вкрадчиво спросила, радуясь откровенности секретаря:

— И что потом? Ну… с этим запросом будет?

Сейчас, наверное, ответит, что артефакт принимает решение и надежда, только что появившаяся исчезнет вновь. Хотя, с другой стороны, астральная проекция, как вид способностей мне был практически неизвестен, потому следует в этом вопросе хорошенько разобраться, так что с отчислением нужно подождать. И все же, знать все возможные варианты, как минимум полезно, потому внимательно смотрю на секретаря и слышу в ответ:

— Потом созывают совет и принимается решение об отчислении или ином виде дисциплинарного взыскания, — ответила ничего не подозревающая секретарь. — Конечно, профессора и магистры стремятся не доводить до крайних мер, но такие случай тоже бывают.

— А за что обычно исключают? — спросила, стараясь делать вид, что просто продолжаю диалог, а не стою в нетерпении ожидая ответа. Это же загадка века! Я ее еще не разгадала! Чего уж я не делала: хамила преподавателям, срывала занятия, тренировки и даже пропускала занятия, руки дико жгло, но я терпела. А потом оказалось, что напрасно, как и то, что я носила при себе только один блокнот и карандаш в то время, как все таскали кучу тетрадок и книг, рефератов, докладов. Я рисовала в блокноте в то время, как все старались конспектировать лекции и усердно отвлекала преподавателей, но все без толку. Из талмуда с Этическим кодексом адепта я не затронула лишь два направления: запрещенные артефакты и моральное падение.

Что касается первого, список у меня был еще с начала учебного года, но мне казалось это дико опасным. Я, конечно, умею делать артефакты сама, благо мама обучила на славу, но это же противозаконно! Как создание, так и приобретение с хранением влечет за собой серьезное наказание. Повезет если после отчисления не окажусь в темнице до конца дней своих. Уповать на свое везение в этом случае мне показалось опасным.

А вот второй вариант смущал меня до крайности. Говоря лорду Ильгизу о поцелуе при всех, я только смутно догадывалась о возможных последствиях. Здесь вообще все вели себя сдержанно и прилично. Даже, те кто встречался официально с разрешения родителей, на людях большей близости, чем держатся за руки себе не позволяли. И вот придя в себя после взрыва я надумала снова изучить талмуд. Разврат, так было обозначено все, что интимнее, чем держатся за руки. Так вот за разврат следует отчисление, немедленное и бесповоротное, ибо портить моральный облик академии недостойно адепта.

— Да в основном из-за запрещенных артефактов, — грустно ответила секретарь. — Бывает за нарушение порядка во время практики. И как у вас за неподобающее моральному облику адепта поведение.

Я шокировано уставилась на секретаря. За собой, несмотря на мое весьма неприличное поведение, я разврата не замечала! Ни с кем не целовалась, на коленках у парней не сидела и даже одевалась прилично, все по форме академии. О реальном разврате я вообще молчу!

Мое недовольное сопение секретарь проигнорировала и продолжила:

— Магистр Ильгиз вообще самый строгий из деканов. Он не терпит нарушителей и в отличии от других деканов дает только один шанс на исправление. Другие-то беседы ведут, наказание подбирают, а он сразу на совет отправляет, — сказала она. Потом замерла и потрясенно уставилась на меня.

Я смотрела на нее насупившись и недовольно. Она меня развратной назвала!

Обидно же!

— Так это правда? — осмотрелась, отметив открытую дверь в коридор, а потом очень тихо вопросила она, взирая на меня большущими глазами.

Так как я приблизилась к столу, когда речь пошла об отчислении, а весь вид секретаря говорил о секретности темы, согнулась и тоже тихо переспросила:

— Что?

— Да, не может быть! — неверующе покачала она головой.

А я вопросительно выгнула бровь и уставилась на секретаря ректора.

Женщина еще пару раз покачала головой, а потом все же не выдержала и подавшись вперед тихо спросила:

— Вы встречайтесь, да?

— С кем? — спросила очень серьезно и тоже шепотом.

— С лордом Ильгизом, — ответила она.

— Да, — сказала совершенно не понимая, с чего такой глупый вопрос.

Мой ответ вызвал у секретаря какие-то странные эмоции, выразившиеся в глазах и мимике, но опознать я их не смогла.

— Когда? — выдохнула она еще один странный вопрос.

— Да каждый день! — ответила непонятливой.

Секретарь одарила меня еще одним непонятным взглядом, потом оценивающе прошлась по мне и задала следующий вопрос:

— Давно?

После этого вопроса я заподозрила что-то неладное, но все же честно ответила:

— Так с первого дня, как здесь в академии появилась.

— И как? — выдохнула еще один непонятный вопрос секретарь ректора.

— Что как? — уточнила я.

— Ну как он? — делая какие-то странные большущие глаза спросила она.

Думаю, эти огромные глаза должны были обозначать подтекст, но я ничего не понимала. Поэтому ответила недовольно, припоминая, как выглядел магистр, когда мы с ректором покидали кабинет:

— Все у него в порядке.

А потом призадумалась, вспомнила о подпаленном учебном кабинете и добавила:

— Вроде.

— Ну да, лорд Ильгиз молод, красив, богат и раз у него все в порядке, не удивительно, что пользуется спросом у женщин. А учитывая ваши отношения стало понятно, почему он теперь на территории академии живет и любовниц не водит.

— Кхым, — послышался недовольный кашель за спиной.

Я очень медленно, потому что еще пыталась осознать слова секретаря, повернулась и увидела в дверях недовольного и даже злого магистра.

Взгляд метнулся на секретаря. Она сидела пунцовая, взирая на объект обсуждения и видимо, как и я, рассуждая, сколько же ему удалось услышать.

— Леди Лодз, — начал магистр угрожающе. — Воздержитесь от умозаключений и тем более высказываний касающихся меня, иначе…

Что будет иначе, магистр не сказал, хоть мы и смотрели на него в ожидании.

А через пол минуты лорд Ильгиз взял себя в руки, вернул на лицо привычное выражение вежливого безразличия и спросил:

— Адептка Кира, почему вы еще здесь?

— Жду, пока ректор Эльман освободится, — ответила, а потом вспомнила последние высказывания секретаря и покраснела. Я была смущена и растеряна. Знать столько о лорде Ильгизе мне не хотелось. Более того, сидя на диванчике, на которую молча указал магистр я прокручивала в голове наш с секретарем диалог и начинала понимать, что она имела ввиду.

Бросила взгляд на секретаря, поймала ее лукавую улыбку, покраснела вмиг. Осторожно повернулась к магистру и выдохнула. Марлон сидел, внимательно изучая принесенные с собой листы и на наши переглядывания внимания не обращал. Потому повернулась к секретарю и попыталась исправить сотворенную глупость.

— Все не так, — даже не шептала, только губами шевелила, позволяя леди Лодз читать по губам. — Вы неправильно поняли!

Секретарь и сейчас меня не понимала. Разводила руками и кидала вопросительный взгляд. Я повторила маневр дважды, но результата не было. Я уже собралась встать и подойдя тихо разъяснить, когда магистр заговорил:

— Кира, прекращай! Я в отличии от тебя так глубоко в изучение материала погружаться не умею и потому прекрасно все слышу.

— Я ничего не говорила! — резко откликнулась я, смотря на сияющий взгляд секретаря. К магистру поворачиваться постеснялась.

— Да-да, все не так и я тоже неправильно тебя понял! — начал паясничать магистр.

У меня словно воздух из груди выбили. Пытаюсь вздохнуть, но получается только открывать и закрывать рот. Зараза! Как он услышал? Я же только губами шевелила! Ни звука не произнесла! Как? Как он это сделал?

Смотрела на магистра пытаясь вернуть себе дыхание, а он улыбнулся мне и сказал:

— Что Кира, все слова позабыла?

Насмешливый голос Марлона вернул мне дыхание и заставил вспыхнуть возмущением. Я набрала по больше воздуха в легкие, чтобы выпалить что-то язвительное, но поперхнулась, услышав, как ректор прощается со своим гостем. Они как раз покинули кабинет.

Мужчина вышел из секретарской ректора, а лорд Эльман уставился на нас и улыбнулся:

— Чего сидим? Давайте быстрее, пока еще кто-то не прискакал с важным делом.

На последних словах ректор скривился, но довольно быстро вернул улыбку на лицо.

Меня вежливо пропустили вперед, потом прошел ректор, а за ним уже магистр.

— Как вы себя чувствуете, адептка Кира? — спросил ректор, указывая на кресло для посетителей, что стояло справа.

Я прислушалась к ощущениям и ответила честно:

— Хорошо.

— Истощения магического резерва не испытываете? — задал он следующий вопрос.

Снова прислушалась к ощущениям и отметила невероятное, резерв был полный. Быть такого не может! Я же даже после простейших боевых заклинаний почти сутки восстанавливаю резерв, а тут… Невозможно!

— Нет, — ответила, избегая уточнений.

Однако ректор был умным магом и прищурившись спросил:

— На сколько опустошен резерв?

Врать почему-то не хотелось, но и правду говорить я опасалась, поэтому задала свой вопрос:

— Что вам даст мой ответ?

— Значит уже полностью восстановился, — сделал необоснованные выводы ректор. Потом обратился к магистру и спросил: — Когда нам ждать мастера Ардаэна?

Мои глаза резко округлились, и я быстренько уточнила:

— Архимаг Ардаэн? Тот самый маг, который придумал абсолютный щит Ардаэн?

Это был очень крутой щит! Его могли поставить только архимаги, потому что сил требовалось немерено, но описание щита было во всех книжках о защитной магии. Это был шедевр, способный противостоять, как магической, так и физической атаке. В обычных же случаях приходилось выбирать, какой щит ставить. А в щите Ардаэн защита была сплетена таким замысловатым образом, что по праву называлась абсолютным щитом. Правда, жрала магии немерено, потому поставить его надолго не представлялось возможным. Тут даже архимагу больше часа не протянуть.

— Как интересно… — довольно протянул ректор. — Знаете о щитах, которые изучают только в магистратуре?

— Нет, — ответила, недоуменно посмотрев на ректора.

Он хмыкнул и выдал магистру задание:

— Подготовь тесты по профильным предметам. Чую кое-кто, — ректор многозначительно уставился на меня, — знает намного больше, чем показывает.

Невольно сглотнула и насупилась. Сознаваться не буду. Я не виновата, что после исключения из школы у меня появилось много свободного времени, и чтобы я не маялась бездельем мама открыла мне допуск в нашу домашнюю библиотеку заявив, что самообразование даже намного лучше школьного образования. Ну естественно я после такого заявления подошла к делу обстоятельно и изучила все имеющиеся в наличии книги. Тут я не различала ни по уровню магии, ни по типу магии, потому и получилось, что получилось. Зато знаний в голове навалом, хоть практика и хромает на обе ноги, во всем кроме создания артефактов.

— Сделаю, — ответил магистр Ильгиз, с довольной улыбкой.

В эту минуту я поняла, что есть еще большая засада, чем оказаться на Факультете боевой магии без возможности его сменить или даже вылететь из академии. В чем именно заключалась засада узнала на следующий день сидя за огромным свитком и отвечая на вопросы. Просто магистр Ильгиз обещал, что после этого я смогу получить те книги, что еще до бала он забрал из библиотеки. Причем смогу их забрать в общежитие, чтобы вплотную заняться книгами без его присмотра.

Однако было в разговоре с ректором и магистром нечто хорошее. Во-первых, оказалось, что архимаг Ардаэн заслышав про меня, отложил все свои дела и обещал приехать не позднее, чем через неделю. Более того он ехал только для личного наставничества мне. Во-вторых, за мебель мне платить не пришлось. Более того, ректор от такого вопроса опешил, а потом разъяснил, что академия оплачивает адептам не только стипендию, но также все необходимые расходы, в том числе затраты по практике, проезду и даже восстановительные работы в любой точке империи, если объект был разрушен адептом. Это, уже не говоря о самой академии.

В общем, я пришла к выводу что, что-то хорошее в этой академии все же есть. Не зря же все жаждут сюда поступить.

Чуть позже узнала основную причину, по которой ректор позвал меня с собой. Все было до банального просто, но только на словах, потому что на деле мы даже набросок схемы заклинания составить не смогли. Мне было сложно определить какое именно количество силы вложила в заклинание, погрешность траектории полета «Энергетического шара» по направлению вектора и самое сложное было в определении специфичного воздействия моей магии на само заклинание. Магистр и ректор, осознав, что без практических экспериментов, теоретических расчетов не построить, сжалились надомной и отпустили на занятие.

Обед благополучно пропустила, но зато поняла, глава академии и декан Факультета боевой магии сделают все, чтобы разобраться в моей магии. Меня это задело, если откровенно. Я занималась этим вопросом почти всю свою сознательную жизнь и никаких подвижек не было, а они имеют отличные шансы справится. Впрочем теперь и у меня есть хорошие такие шансы, подспорьем которым послужит наличие доступа к огромной академической библиотеке с добавлением к нему знаний о моей новой магии, что дает мне толстенную нить для распутывания этой поднадоевшей загадки.

(Эрида)

После разгрома в кабинете магистра Ильгиза, половина адептов была направлена в целительский корпус, а другая половина, в том числе и мы с ребятами отправились на практикум по защитной магии. Магистр Ильгиз поспешно сдав нас аспиранту ретировался. Оставленный нянчится с нами молодой мужчина, лет двадцати пяти, был вынужден представится сам, перед этим сначала недоуменно посмотрев вслед ушедшему магистру, потом на нас.

— Аспирант Дэрг. Обращайтесь ко мне так и никак иначе, — строго начал он. Однако через несколько минут вся строгость с аспиранта слетела. Более того, подозвав всех по ближе к себе он начал выяснять, что произошло. Некоторые адепт оказались, то ли очень болтливыми, то ли большими подлизами, но они начали наперебой рассказывать о произошедшем.

— Не нравится мне это, — недовольно пробурчал Айзек.

— Мне тоже, — согласился с ним Келвин.

— Вот только сделать ничего нельзя, — сказал Итан.

— Верно, — подтвердила я, внимательно смотря на адептов. — Даже если попытаемся договориться с сокурсниками о молчании, работники целительского корпуса язык за зубами сдержать не смогут. О случившемся к вечеру будет знать вся академия.

— Будем надеется, что только вся академия, — недовольно прошипел Келвин, вслушиваясь в слова адептов. — Посмотри на них! Что удумали! Ноют как дети малые!

— Кхым, — кашлянул Айзек, скрывая смешок. — Ректор и магистр потакали недоучке! Ты это слышал?

— Слышал! — голос Келвина уже сочился раздражением.

— Отлично! — услышали мы все довольный окрик аспиранта. — Но только для меня! Потому что вы все сейчас с треском провалились.

Потом он осмотрел нас четверых, стоящих позади и недовольно взирающих на сплетничающих адептов и добавил:

— Или почти все! — тон аспиранта Дэрга снова стал строгим. — Стройся в две шеренги справа и слева от меня!

От неожиданности все замерли.

— Живо, — гаркнул аспирант.

Естественно все зашевелились и начали строится. Я вспоминала тренера Жорна, в особенности, как он кричал на нас и строил точно также. Думаю, все его вспомнили, поэтому построение вышло привычным. То есть напротив меня стоял Айзек, а Итан напротив Келвина. Многие другие тоже стояли привычно.

— Не плохо, — вынес нам оценку аспирант. — Итак, кто-нибудь может объяснить в чем была ваша ошибка?

Все молчали. Резкие перемены в настроении аспиранта настораживали лично меня, но думаю остальных тоже.

— Что ж, придется мне. Вы прекрасно знаете, что после первого курса последует распределение по специализациям. Одна из них «Специалист разведывательной деятельности». Я имею степень магистра по этой специализации, но он мне не пригодился, потому что вы пренебрегали главным правилом боевого мага! Вы забылись! Боевой маг не имеет права совершать такие ошибки! Это смертельно опасно, однако в вашем случае вы вероятно просто потеряете возможность зачислиться на эту специальность. На престижную, высокооплачиваемую, а главное интересную специальность! Ошибку поняли?

Все дружно ответила:

— Да, аспирант Дэрг.

Аспирант довольно усмехнулся и велел построить первый из изученных сегодня щитов. С первого раза получилось не у всех, но через четыре-пять попыток в два ряда стояли выставленные адептами щиты.

— Отлично, — похвалил аспирант, отходя к стене. — Теперь левая шеренг опускает щит и нападает на противника в правой шеренге. Начнем с простого, «Энергетический шар». Атаковать трижды, потом смена.

Аспирант махнул рукой объявляя начало и тренировочный зал засверкал многочисленными серебристыми шарами, летящими и разбивающимися о щиты противников.

Ушли с тренировки мы вымотанными до невозможности. Однако после обеда нам предстояло еще сходить на занятие по теоретической магии, так что отдыхать времени не было.

В лекционный кабинет адепты заходили с опаской. Причина такого поведения стала ясна, как-только я перешла порог. Кира сидела на привычном месте уставившись в стопку бумаг. Она погрузилась в изучение материала так же сильно, как и на занятии магистра Ильгиза, потому не заметила, как вокруг нее образовалось пустое пространство. После увиденного, вероятно адепты разумно предположили, что безопаснее будет держатся от нее по дальше. Мы с ребятами переглянулись и приняли единодушное решение ее не трогать.

Так и сидели, слушая лекцию и стараясь не отвлекаться, на шуршание листов в руках Киры. Получалось хорошо, так как тема была интересной и довольно близкой мне, то бишь будущему артефактору. Лорд Грисс, как и всегда рассказывал материал очень доступно, а главное интересно. Однако сегодня он решил перемежевать объяснение новой темы с определением уровня знания адептов в данном вопросе.

Почти на все вопросы профессора я знала ответ, как многие адепты. Все верно, в школах обучают основам всех видов магии, и только потом в ВУЗе начинается профильное обучение по типу магии, то есть боевое, прикладное, бытовое или целительское.

Кстати, артефакты тоже создаются для разных целей: боевые, прикладные, бытовые и целительские. Как раз с этой классификации начал бодрый старичок свою лекцию. Он коротко описал последние три типа артефактов и перешел к боевым уже основательно рассказывая их классификацию.

— Адепты, очередной вопрос, — добродушно улыбнулся профессор. Потом хитро прищурился и спросил: — Какой материал используют для изготовления многоразового артефакта-датчика Алармо? И почему предпочитают именно этот материал?

Все замерли. Алармо, что-то знакомое и в то же время нет. Не могу ничего про него вспомнить.

В то время, как я усиленно рылась в памяти, стремясь сыскать нужную информацию, профессор обводил нас цепким взглядом и недовольно качал головой. От последнего становилось стыдно, посему все, а не только я, уже сидели с поникшими плечами и опущенным взглядом. Только одна Кира продолжала также меланхолично изучать свои листы.

Профессор, осмотрев всех повторно и не обнаружив просветления ни на одном лице выдал:

— Неужто совсем ничего не знаете?

Он кинул на аудиторию еще один цепкий взгляд и зацепился им аккурат за Киру и спросил:

— Адептка Кира, из какого материала изготавливают многоразовые датчики Алармо?

На удивление всех, в том числе и профессора, Кира ответила, не отрываясь от изучения своего материала.

— Из драгоценных камней в редких идиотских случаях, потому что артефакт получается разовый, иногда двухразовый, но не больше, к тому же безумно дорогой. Во всех иных случаях из древесины живого дерева, что позволяет артефакту работать бесперебойно пока дерево живо и это, к слову, единственный минус артефакта. Перенастроить, обмануть или исказить работу артефакта из живой материи можно только при воздействии на источник, а в случае с деревом это очень сложно. Забавно, чем именно усложняется задача, с учетом того, что все гениальное — просто, спрятать дерево в лесу оказалось именно таким решением. Добавим к этому отсутствие колебаний общего фона пространства артефактом из живой материи и получаем идеальный тайник. Артефакты установлены по всему периметру замка, а дерево-источник может быть где угодно, хоть за лигу, хоть за сотни лиг от замка, лишь бы живое.

Потрясенно переводила взгляд с Киры на профессора и обратно. Лорд Грисс тоже был удивлен, но только в начале, видимо ожидал привычной язвительности, а теперь довольно кивал, подтверждая высказывания подруги.

— Как обнаружить этот артефакт? — задал еще вопрос профессор.

Кира замерла, нахмурилась и поняв взгляд на лорда Грисса выдала:

— Да, в принципе никак. Хотя… наверное, в момент пересечения контура, созданного системой артефактов, ведь в этот момент происходит магическая проверка, следовательно активация заклинания. Но тут надо быть очень шустрым, ведь на проверку артефакт тратит действительно не больше нескольких секунд.

— А какие-либо заклинания или визуальные способы определения есть? — профессор решил уточнить.

— О таком не читала, — нахмурилась Кира.

— Ничего удивительного. Информация об артефакте либо слишком старая, либо новая, — по-доброму усмехнулся лорд Грисс. — Это довольно древняя технология и сейчас большинство установленных артефактов старше ста лет. Некоторые жители старых особняков и замков даже не знают, что территория защищена столь мощным артефактом. Однако около десяти лет назад в нашей академии учился молодой человек, который взял тему дипломной работы по этому артефакту. Он, проведя множество экспериментов сумел вывести формулу их обнаружения. Его теория сходна с вашим предположением адептка Кира. Сама формула описана в книге. К следующему занятию рекомендую всем заучить. Вопрос про этот артефакт точно будет на экзамене.

Ничего удивительного, что после этих слов мы все зашуршали страницами книг по теоретической магии.

Это было последнее занятие на сегодня, а Айзек сказал, что вечером будет занят и я поняла, что наступило то самое время, когда можно спокойно погрузиться в изучение семнадцатого тома «Хроники великих магов».

Мы с Кирой сидели в комнате, каждая, уткнувшись в свою книгу. Я изучала Хроники, а Кира почему-то Древнюю историю Вериорской империи. Сложно было понять вдруг резко возникший у нее интерес именно к этому предмету, особенно с учетом того, что весь день она изучала выданные магистром Ильгизом материалы. Особо ломать над этим вопросом голову не собиралась, потому быстро выкинув это из головы и вернулась к чтению.

К ужину у меня в блокноте красовался список выводов и вопросов. Первые были для меня, вторые собиралась задать ректору на следующий день после занятий.

Сидя за столом с ребятами, во время ужина поняла, что чего-то не хватает. Осмотрелась, подумала, прислушалась к себе и с недоверием предположила, что вероятно все дело в тренировках.

После них чувствовала себя уставшей, но довольной, а главное собранной и сильной. А сейчас явно ощущала, что мышцам не достает привычной нагрузки.

Хотела было спросить у опоздавшего на ужин Айзека, можно ли будет устроить хотя бы короткую тренировку, но осеклась, заметив, как он хмур и задумчив, хоть и пытается это скрыть.

На вопросы друзей он отшутился. Мне это не понравилось. Мало было Киры с ее скрытностью, теперь еще Айзек. А потом я вспомнила про себя. Ну да, у меня тоже есть секрет и возможно даже моя тайна пострашнее будет. А ведь и вправду у меня не простой секретик. Да за умалчивание такого ребята вполне на меня могут обидится. А мне этого совсем не хочется. Впервые у меня появились настоящие друзья, не чета прежним, с которыми мы дружили, как полагается соседям определенного сословия. Здесь и сейчас было нечто хрупкое, но настоящее.

Запрет на обращение по имени рода к адептам работал на отлично, приравнивая всех и словно стирая границы между сословиями. Многие, как я, не жаждали выделятся из толпы, но находились и те, кто, представляясь словно забывшись называли имя рода. Конечно, после такого о непредвзятом отношении говорить было сложно. Потому и радовалась, что мои друзья так не поступают, хотя по их поведению можно смело предположить об их причастности к аристократическим родам.

С одной стороны я радовалась возможности сохранить свои тайны, но с другой одна из этих самых тайн стала причиной моего своеобразного домашнего заключения. Более того, скрывая от меня отец стремился защитить, однако именно по незнанию я могла вляпаться в большие неприятности. Так могу ли я поступать с друзьями также? Ведь по словам отца и ректора, как только станет всеобще известно о появлении нового поколения Киперов Света, на нас объявят охоту. Мои друзья могут пострадать из-за своего неведения, но рассказывать тоже плохая идея.

Как же все сложно!

Вот если бы мы могли все сесть и откровенно поделится тайнами, оставляя позади все: недоверие, страх, ложь и одиночество. Да-да, одиночество, потому что пока моя тайна при мне я могу рассчитывать только на себя.

(Итан)

Мы с отцом сидели, сверля друг друга упрямым взглядом.

Зайдя, я поздоровался и присел, ожидая слов отца. Тот в свою очередь ждал меня. Разговор предстоял неприятный, потому никто не спешил его начинать. Однако когда-то же придется это сделать.

— Ты хочешь что-то мне сказать? — небрежно откидываясь на спинку кресла спросил.

— Возможно, — ответил, дублируя меня отец. Взгляд у него был внимательным с прищуром, словно оценивал меня сейчас.

— Новость хорошая?

— Не думаю, — сразу же услышал ответ. Плохих новостей мне абсолютно не хотелось слышать, итак, всю неделю от последних мучаюсь.

— Я пойду тогда? — поднялся, четко осознавая, что глупее разговора в жизни не слышал.

— Если сказал, все что хотел сказать… — протянул отец, насмешливо изогнув левую бровь.

Тяжело вздохнул. Все равно нужно поговорить. Этот своеобразный бойкот кончиться плохо. Да и в ссоре мы с отцом до этого никогда не были. Наверное, оттого странно как-то себя чувствую, словно виноват, хотя ничего предосудительного не совершал.

— Ты не отправишь Киру под домашний арест, — проговорил ровно. Именно что проговорил. Спрашивать или просить не собирался. После основательного раздумывания над ситуацией отчетливо понял, что подобного исхода допустить нельзя. Кира сильный маг, достаточно сильный, чтобы разрушать мощнейшие щиты установленные на тренировочных полигонах академии. К слову, их устанавливали магистры, совместными усилиями. Подобной силы щитов нигде более нет, следовательно куда бы не отправили Киру, там она будет представлять опасность и главнее то, что без защиты академии будет в опасности сама. Допустить подобное — значит обречь на лишение магии или казнь. Первое от второго мало чем отличалось, так что я был намерен защищать Киру до последнего.

— Не отправлю, — серьезно ответил отец, чем вызвал у меня неимоверное удивление.

Мое, полное удивления «почему», слетело с губ в ту же секунду.

— Смысла в этом не вижу, — пожал плечами отец, наблюдая за тем, как я вновь присаживаюсь в кресло. Мое второе «почему» не прозвучало, но достаточно ярко отразилось во взгляде, отчего отец тяжело вздохнул и пояснил: — Цель ее отправки под домашний арест — прекратить ваше общение. Цель уже достигнута, следовательно лишних действий не требуется.

Невольно поджал губы. Отец прав, мы с Кирой перестали общаться.

Раньше она была увлечена попытками вылететь из академии и мне казалось, что именно поэтому не замечает никого и ничего вокруг, в том числе меня. Но я был неправ! Она была не столь увлечена целью покинуть академию, как казалось. А казалось, что эта самая желанная цель в ее жизни. Но то было ленивой игрой.

Теперь же она была увлечена! Увлечена настолько, что погрузилась в изучение своей магии практически перестав с кем-либо разговаривать. Настолько, что отвечала на сложные вопросы и решала поставленные преподавателями сложные расчеты, не отрываясь от чтения выданных магистром Ильгизом книг. Преподаватели, как и мы с друзьями, удивленно взирали на столь разительные изменения в ее поведении, но при этом с удовольствием пользовались ситуацией, задавая вопросы, чтобы каждый раз поражаться ее знаниям.

После пар она неизменно следовала в кабинет магистра Ильгиза. Чем они занимаются в его кабинете или практическом зале Кира не говорила, но возвращалась всегда в приподнятом настроении и довольная собой, чтобы сразу же приступить к изучению нового научного трактата или других книг.

Теперь она была увлечена, причем настолько что забывала про еду, академию и даже друзей. В том числе и про меня. С того злополучного вечера, неделю назад, она меня игнорирует. Именно об этом сейчас говорит отец, благо хоть без издевки и превосходства. Хотя наличие первого было бы нормальным.

— Рад, что так получилось?

— Скорее нет, чем да, — ответил он. — Пойми сынок, меня с каждым днем эта ситуация тревожит все сильнее. Лорд Агилле в последнем докладе изложил, что удалось отследить ее перемещение только до Грида.

— Пол дня пути на железнодорожном транспорте, — сказал, машинально прикинув расстояние.

— Ровно тринадцать часов оттуда до Рейта. Билета для багажа не приобретала. Место сидячее. Это все, что удалось выяснить за неделю Отделу особо тяжких преступлений, который в полном составе занимается только этим делом. Теперь понимаешь, что меня тревожит?

— А не было у нее особо вещей, только рюкзак один, — припомнил я тот небольшой рюкзак, с которым она пришла на испытательную дуэль. — Все необходимые вещи она покупала. Они с девочками специально в лавку ходили.

— То есть почтовой отправкой вещи не пересылала, — задумчиво сделал выводы отец. — Искать в этом направлении тоже бессмысленно. А на проверку писем нужно особое разрешение.

— Особое разрешение? — скептически посмотрел на отца. В его тоне звучала досада, причина которого мне не понятна.

— Сурим против, — коротко ответил он.

— Сурим тут причем?

— Девочка находиться под патронажем академии, в лице ректора или любого назначенного им на эту ответственную позицию магистра. Сурим считает, что домыслы лорда Агилле надуманны, а столь грубое вмешательство в личную жизнь адептки безосновательным. В общем, уперся он и не хочет уступать, а явное разбирательство в отношении Киры заводить не на чем.

— То есть, доказательств никаких до сих пор нет, но и оставлять Киру в покое вы не желаете?

— Итан, ты вообще меня расслышал? Ее профессионалы пытаются отследить, а не дети какие-то и получается у них это со скрипом.

— Грид — торговый город. Туда каждый день прибывают по меньшей мере пара сотен транспортных средств разного рода. От простых всадников до тех же железнодорожных поездов. Город огромен и в отличие от Рейта не окружен крепостной стеной, а значит вход практически свободен. Наверняка, в пропускных пунктах на въездах проверяют только товарные обозы и подозрительных личностей.

— Это ситуацию только усложняет.

— Понимаю, но если Лорд Агилле может только пожаловаться на свою недееспособность, то занимает должность зря!

— Не скажи, — фыркнул отец. — Следователь он хороший и дела раскрывает быстро… обычно. Имя он сам себе сделал, да такое, что даже начальство уважает.

— Ошибиться может каждый, — прошипел недовольно.

— Верно, — согласился отец. — Но это не значит, что ошибаются все. Кто-то из вас прав. Я буду рад, если прав окажешься ты, но в обратном случае, мне необходимо будет принять жесткое решение.

— Понимаю, — выдавил из себя. Конечно, я все понимал, не первый год живу, все-таки. Да и участие в делах империи позволило осознать необходимость жестких решений опытным путем. Понимаю, но это не значит, что готов смириться.

— Ты умный мальчик Итан и должен осознать, что мое решение отгородить тебя от этой девушки обоснованно. Ты мой единственный сын и наследник империи. Рисковать твоей жизнью, значит рисковать еще и благополучием империи. Особенно сейчас, когда министр финансов под следствием и дело набирает серьезные обороты. Даже представить себе не мог, что такие дела будут твориться у меня под носом.

Невольно нахмурился. Было особенно неприятно осознавать, что человек пользовавшийся доверием отца два десятка лет вдруг стал предателем. Почему-то мысли снова метнулись в сторону его единственной и горячо любимой дочери.

— Его дочь нашли? — спросил, пока мысль все еще крутилась в голове.

— Нет. Да и сам он молчит, как не знаю кто! Ее следы теряются за границей. Чуть больше трех лет назад. Примерно тогда начались эти махинации.

— В отчете было иначе написано, — пробормотал, силясь вспомнить ту бумагу и писанину в нем. Точно, там данные за год расписывались.

— Так ведь это только верхушка. Деньги переводили со счета на счет, из одного банка в другой восемнадцать раз прежде, чем обналичили. Кстати, в списке банков были и зарубежные, одним из которых был конечный. Каархадский королевский банк. Как раз в столице королевства, где по невероятной случайности затерялся след дочери министра. Так и не смог запомнить ее имя!

— Я тоже не помню, — признался отцу. Его слова звучали в голове собираясь то в кучу, то разлетаясь вдребезги. Вроде бы все сходило и в то же время чего-то не складывалось. Или, наоборот, складывалось, но слишком хорошо. Интуиция ворочалась, намекая — что-то определенно здесь затаилось. Только вот что? Дочь министра финансов примерно моего возраста и особым умом не блистала, это знаю из тех же отчетов, значит эту махинацию выдумать ума вряд ли достало бы. С другой стороны, явно то, что ее исчезновение и начало всей этой противозаконной и антигосударственной деятельности совпало. Может зря мы отмели версию с похищением? Решил спросить об этом сразу.

— Молчит этот бывший министр! — вроде слова приличные, а в купе с тоном и выражением лица отца, ощущение словно он выругался. Причем довольно крепко и обидно. — Говорить отказывается, особенно о дочери!

— Что ты предложил?

— Оставить его семью в живых.

— Только в живых?

— Зачем они мне в тюрьме? Достаточно лишить титула, земель, наследства, имени рода и выслать в северную провинцию. Показательно, чтобы другим неповадно было, а главное без лишних смертей!

— За измену… щедро, — невольно задумался. Это была грандиозная щедрость. Самая лучшая возможность, которую можно было представить, но министр финансов, теперь уже бывший, отказался. — Надо найти его дочь.

— Ищут.

Ответ отца побудил меня на язвительный вопрос:

— Профессионалы Отдела тяжких преступлений?

Отец скривился.

— Нет. В этом деле задействованы другие профессионалы.

— Которые тоже безрезультатно занимаются поисками девушки и уже довольно долгий срок.

— Итан! — возмутился отец. — Она пропала три года назад, естественно следы затерялись и поиски затруднены.

— Сколько в тебе… — замешкался, подбирая наиболее подходящее слово. — Понимания!

— Да, я понял, что ты не доволен.

— А вот я целую неделю думаю и никак не могу понять. Что такого наговорили лорд Агилле и Сурим, отчего ты велел мне держаться от Киры подальше? Ведь совсем недавно сам к ней подталкивал. Дразнился и подначивал, а теперь наоборот.

Отец нахмурился, но говорить не спешил, потому добавил:

— Про представленные тобой аргументы можешь забыть. Они достаточно хрупкие, чтобы смело о них опираться.

— Ты прав, у меня есть еще один аргумент, — устало выдохнул отец. Однако столь желанного откровения не последовало. Вместо него прозвучало уверенное: — Она никогда не будет полностью принадлежать тебе. Это достаточно веский повод, чтобы отгородить тебя от любой, даже столь сильно заинтересовавшей тебя, особы.

— Дело в специфике магии? — задал единственный пришедший в голову вопрос. Происхождение и воспитание всегда можно поправить, а с уровнем магии у Киры было все в порядке всего пару недель назад, когда отец был очень даже доволен моим общением с ней. С тех пор изменилась только ее магия, то есть повышение уровня магии раскрыло новый дар. Значит ли это, что астральное проецирование как дар опасно для мага им владеющего не только на начальном, необразованном, этапе, но в последствии?

Слова магистра Ильгиза часто всплывали в памяти, рождая тревогу. А что, если бы Кира умерла? Слова ректора я старался вычеркнуть из воспоминаний, но они тоже часто звучали в голове. Мысль о том, что тогда Кира могла умереть отзывается болью в груди.

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил отец.

Нахмурился. То есть это связано с ее новой магией, но не напрямую.

— Может все же уточнишь?

— Нет. Не уверен, что в случае с Кирой ты сможешь действовать обдуманно.

Такого я точно предположить не мог. Как это вообще понимать?

— Тема закрыта, — предвидя кучу самых разных вопросов, готовых сорваться с моих уст, перебил жестко отец.

Подавился своими вопросами. Знаю, что отвечать не станет, даже если быть настойчивым, потому молча ушел.

Выйдя из гостиной отца, поспешил в дворцовую библиотеку, искать информацию об этом редком и похоже опасном даре. Спрашивать у наставника, придворного мага посчитал плохой затеей. Все же чем меньше людей знает о Кире и ее способностях, тем в меньшей опасности она будет находится.

(Кира)

Вечер выходного дня выдался свободным. Магистр Ильгиз так и сказал:

— Свободна!

Нет, ну а как иначе реагировать на мои действия, если спать хочется и шалить тоже? Последнего хотелось особенно сильно, потому позволила себе шалость — создала свою первую печать. Свою! Да-да, свою! Я ее сама составила!

— Ик! — снова послышалось от магистра. Он старался прожечь меня недовольным взглядом, но его губы стремились расползтись в улыбке.

Я тоже была очень довольна — две недели неустанного изучения фолиантов, книг, справочников и практические занятия начертательной магией с магистром Ильгизом дали плоды. Магистр и архимаг до последнего не верили, что создать такую печать возможно. Но вот, стоит магистр Ильгиз уже минут пять и икает.

— Адептка Кира, остается, — вклинился подхихикивающий над Марлоном архимаг Ардаэн.

Он оказался очень веселым стариком. Бодрым, с острым умом и цепким взглядом, а еще безумно любящим подшучивать над магистром Ильгизом. Причину такого отношения не спрашивала, но подозревала, что архимаг относиться к магистру, как к внуку.

Меня он, кстати, сразу же начал к шуткам своим привлекать. Вот и сейчас он, посмеиваясь следил за часами, отсчитывая отмерянное по моей печати время. Это архимаг предложил, насмешливо фыркая, создать печать икоты на десять минут. Насмешливо фыркал он только до первого «ик» от магистра. Потом резво взял часы и начал хихикать.

— Пусть идет. Ик! — выдохнул, доведенный икотой магистр.

— Нет, еще четыре минуты, — упорствовал архимаг.

А я никуда не спешила. Свободный вечер — это хорошо, но быть уверенной в правильной работе печати лучше. Так что я присела на скамейку. Она тут была одна. В смысле уцелела только она, а раньше их было пять, но другие не выдержали столкновения с моим энергетическим шаром, созданным в астральной проекции. Архимаг на это задумчиво чесал подбородок и делал пометки в личном блокноте. Со мной пока умозаключениями делится не спешили.

Схема печати, наработки и нужные книги уже были сложены в сумке. Так что я просто сидела, архимаг хихикал, а магистр устало поглядывал на меня.

— Вы не верили! — признаю, сдержать ликование сложно. Итак, целых шесть минут потратила на осознание. Теперь мне нужно признание. — А у меня все получилось!

— Ик! Ощущаю! — голос магистра сочился раздражением. Он уже пробовал воду пить и дыхание задерживать, но икота продолжала его мучать в том же темпе.

— Кира, не спеши. Еще три минуты до конца действия печати. Если работа печати правильно завершится тогда да, ты смогла.

До этого сомнения отсутствовали, но слова архимага что-то где-то зашевелили.

— То есть магистр может навсегда остаться икающим? — аккуратно задала вопрос архимагу Ардаэн. На Марлона старалась не смотреть.

— Да.

Мне очень нравилось, что архимаг всегда отвечает кратко и четко, без размытых словесных потоков. Так и сейчас он ответил коротко и понятно.

— Печать была одноразовой и после активации самоуничтожилась, — решила напомнить архимагу.

— Кира, ты же знаешь, что до тебя никто временных меток на действия в печати не ставил? — то ли спрашивал, то ли утверждал архимаг.

— Вот именно! — воспряла духом. — Без временных меток магистр Ильгиз точно бы остался икающим, потому как действие печати стало бы вечным.

— У тебя в печати две временные метки, — назидательно начал объяснять архимаг. — Первая определяет время существования печати, вторая отрезок времени с момента активации и до дезактивации печати.

— Нет! — воскликнула вскакивая. Работу печати я уже объясняла, но теперь понятно, что плохо. Вытащила рисунок из сумки и подбежала к архимагу. Магистр тоже подошел к нам. Указывая на места в рисунке, пустилась в объяснения: — Вот тут отметка о том, что печать единоразовая — это определение времени существования. Эта руна определяет условие активации — в данном случае магистр Ильгиз наступил на печать, она активировалась, одарила его икотой и самоуничтожилась. Печать перестала существовать.

— А как же вторая временная метка? — спросил архимаг.

— Она вот здесь, — ткнула пальцем в центр печати. Там у меня красовалась руна икоты, окруженная временным ограничителем. — А эти знаки ограничивают время, которое магистр будет мучатся.

— Нет, здесь должно быть условие, — недоверчиво покачал головой лорд Ардаэн. — В печати «Ловец воров» эта руна окружена условием — дверь блокируется, если кто-то пытается унести что-то из помещения. Когда вор выкладывает все вещи двери открываются.

Это была особенность печатей, которую я интуитивно определила еще на первой неделе изучения и которую архимаг Ардаэн подтвердил в день нашего знакомства. Все печати состояли из условий. Например, печать «Добрый друг» ставили на пороге и пресекающий его со злыми намерениями в отношении хозяев дома застревал на месте, пока хозяева не дадут добро уйти из дома. То есть в печати два условия, первая активирующая, вторая дезактивирующая. О дезактивирующем условии сейчас и говорил архимаг. Но у меня такого условия не было, вместо него я поставила временное ограничение. А в «Добром друге», кстати, недобрый гость мог так стоять до смерти, если хозяева отсутствуют или безжалостны к врагам. И вот после смерти недоброго гостя печать дезактивируется из-за отсутствия недоброжелателя.

В общем жестоко там все, потому и решила поставить ограничение вместо условия.

— Нет там условия, — вновь повторила сказанное. Потом добавила: — Либо ограничение по времени сработает, либо будем искать другой способ.

— Есть предложения? — вкрадчиво спросил магистр и самое интересное не икнул.

— Сколько? — обратилась с вопросом к архимагу.

— Ровно десять минут, — недоверчиво отозвался лорд Ардаэн.

— Ну? — требовательно уставилась на мужчин. Те непонятливо воззрились на меня. Пришлось уточнить: — У меня получилось!

— И? — уставились на меня две пары недоумевающих глаз.

Серьезно? Они совсем не понимают? Неужели прямо надо сказать?

— Вы же не верили, что получиться! — дала им последний намек, то есть шанс самим прийти к мысли о похвале.

— И что? — снова в один голос спросили они.

Возмущенно выдохнула и выдала:

— Вам следует обновить свои познания в области начертательной магии, лорды!

— Непременно, — отозвался архимаг. — Как только вы, адептка Кира, станете мастером начертательной магии и предоставите обществу свои научные изыскания в этой области.

Прищурилась, перевела взгляд на магистра. Он взирал на меня так же серьезно.

— Или же вы можете продолжать довольствоваться тем, что знаете.

Сказав это, невольно усмехнулась, взирая на в очередной раз проигравших наставников. За эту неделю они уже раз пять пытались вывести меня на разговор о выборе специализации, но я каждый раз ловко меняла тему. К выбору специализации пытались подвести разными способами — вывести на простой диалог, сыграть на гордости, на юношеском максимализме, даже один раз сильно разозлили, надеясь, что в порыве злости я все же буду сговорчивее, но каждый раз только поражались моей резкой смене настроения и темы.

О специализации и получении звания Мастера начертательной магии я думала, но наставники рассматривали это в рамках получения звания Магистра боевой магии. Именно последнее меня абсолютно не устраивало, а магистр и архимаг совершенно не задумывались о таких мелочах.

Вернее, они заявили, что владение астральным проецированием относиться к боевой магии уровня магистр и точка. Для них это было постулатом. Единственным доказательством этой теории было принадлежность всех владеющих даром астрального проецирования к боевым магам. На мое заявление о том, что утверждение спорно, наставники слажено вздыхали. Вот и я теперь игнорирую их попытки поговорить о звании магистра, потому что уверена — я не боевой маг!

Заклинания боевой магии у меня все так же плохо получаются, а магистр Ильгиз, архимаги Ардаэн и Эльман недоумевают о причинах, следовательно серьезных доказательств у них нет. А у меня был веский довод — моя печать! Именно то, что она позволяла мне произнести фразу «Я боевой маг» уверяло, что эта ложь.

— Ну ладно… — протянула довольно. Пошла забирать сумку, чтобы быстренько убраться из тренировочного зала. — Пойду проведу свободный вечер с пользой.

Мысли были о том, как можно прекрасно выспаться. Да-да, выспаться. Теперь, когда я освоила базовые знания по начертательной магии и астральному проецированию мне требовался основательный отдых.

— Кира, — окликнул меня магистр. Я обернулась, чтобы столкнуться с задумчивыми взглядами наставников. — Ты сдала почти все экзамены за первые два года обучения. Для зачисления на третий курс осталось пройти практику и…

Когда это я успела?

Вероятно вопрос задала вслух, потому что магистр Ильгиз прервался, виновато поджал губы, а архимаг хмыкнул.

— Марлон тебе велели подготовить тесты для проверки знаний адептки Киры или речь шла об аттестационных проверочных работах?

Магистр замялся, архимаг удивленно взирал на него, а я поняла, где подвох. Магистр шантажом заставил меня сдавать экзамены. Подлец!

— Я согласия не давала! — недовольно воскликнула. Мне такими темпами диплом выдадут, причем тоже без моего согласия.

— Решение принимает совет преподавателей, — как-бы невзначай отметил магистр, усердно делая вид, что он тут вовсе не при делах. — Данное решение было принято единогласно благодаря вашим успехам, адептка Кира.

Поведение магистра Ильгиза меня вконец разозлило. Это что же получается, они мне и шанса не оставляют! Если получу диплом боевого мага, то на артефактора придется учиться платно! Проклятые законы об образовании! Проклятые магистры! Проклятый артефакт!

Что мне делать???

Как вылететь из академии? Что если архимаг Ардаэн откажется учить после вылета из академии? Он наверняка откажется, ведь плата за услуги наставника внушительная. Нет, конечно, есть счет в Императорском банке, где все еще лежит приличная сумма, но она ведь на крайний случай. Правда, мама не приводила точного определения «крайнему случаю», но… Нет, так нельзя. Эти деньги на крайний случай, а мне необходимо придумать, как получить нужные знания при этом не получая диплома боевого мага.

Наверное, сильно задумалась, потому как заметила магистра, только когда он сжал мое плечо.

— Киры, ты чего?

— Чего я? — спросила скорее недоуменно, чем недовольно, но Марлон вынес второй смысл.

— Чем ты недовольна?

— Переводом на третий курс! — выпалила сразу.

— Мы же об этом говорили, — мягко… неожиданно мягко заговорил магистр.

— Не помню, — соврала магистру прямо в лицо.

— А вы и вправду похожи, — вклинился, в наше противостояние взглядами, голос архимага. Мы синхронно перевели взгляд на него. — Сурим четко подметил, что вы хитры и непокорны.

На счет второго согласна, а вот с первым — что-то не вижу себя среди отчисленных!

Наш, опять синхронный, скептический взгляд, заставил архимага тяжело вздохнуть и пояснить свои и архимага Эльмана умозаключения:

— Я так понимаю, вы адептка Кира, не собираетесь получать звание Магистра в ускоренном порядке?

Невольно кивнула. Магистр, как-то странно на меня посмотрел и так как он был рядом, я почувствовала его смешанные эмоции — растерянность, обида и что-то еще. Последнее было теплым, приятным и трудно определимым мной — за две недели разобраться не вышло.

— А вы, магистр Ильгиз, задались целью довести адептку Киру до звания Магистра в кротчайшие сроки?

Теперь была очередь магистра кивать, причем он сохранил на лице самодовольную ухмылку. Однако меня сейчас волновал другой вопрос: как архимаги догадались?

— Это будет весело, — сделал какой-то странный вывод архимаг и весело насвистывая покинул зал.

Поспешила за ним, потому как говорить с магистром желания не было. К счастью, Марлон тоже говорить со мной не жаждал, так что быстро покинула учебно-тренировочный корпус и поспешила на ужин.

Оказалось, что вовремя, потому что ребята ждали меня. Все, кроме Итана. На мой вопрос о том, где он, Келвин ответил, что дома. Потому сильно удивилась, когда Итан присоединился к нам спустя четверть часа. Еще сильнее удивилась его вопросу, хотя правильнее будет сказать, что его вопрос ввел меня в крайнюю степень шока. А как иначе реагировать на вопрос:

— Кира ты молчишь о себе, потому что не хочешь или не можешь говорить?

Изумленно взирала на Итана, а все смотрели на меня. Кто с недоумением, кто с ожиданием. Будучи в смятении, невольно кивнула.

— Не можешь говорить, значит, — сделал верный вывод Итан, и я резво покачала головой. А потом взяла себя в руки и спросила:

— С чего ты решил?

Себя-то я в руки взяла, но вот голос был сиплым.

Вместо ответа получила вопрос:

— Клятва добровольная или принудили?

Отрицательно мотнула головой, осознавая один очень интересный факт — шрам не реагирует. С этим вопросом понятно, ведь печать и клятва разные вещи, но где реакция на первый ответ?

Ребята следили за моими действиями очень внимательно и от этого чувствовала себя неприятно, словно озноб пробежался по коже. Руки потянулись обнять себя за плечи, в попытке согреться. Конечно же это не укрылось от внимательных взглядов друзей.

— Клятва магическая, — сказал Келвин. Ребята согласно кивнули, а я поняла, что мне неприятно. Врать друзьям было противно. Впервые мне было действительно противно, наверное, потому что друзей… Настоящих друзей у меня до этого не водилось. А ребята стали мне дороги и оттого сейчас было ужасно мерзко, даже несмотря на то, что выводы делали они сами, без моих обдуманных действий и слов.

— Ты поэтому хочешь уйти из академии? — спросила Ирма и уставилась на меня с надеждой во взгляде.

Все схлынуло вмиг. Ощущение отвратительности происходящего сменилось мыслью о том, что эта ситуация неожиданная, но весьма удачная. Сама удивилась такой смене, даже не настроения, а взгляда на обстоятельства, но только на мгновение, потому что в следующее я самозабвенно врала:

— Я не могу об этом говорить и вам рекомендую забыть немедля.

— Так вот значит, как все обстоит. А я думала, что ты бессердечная тварь, которой плевать на чувства друзей! Прости меня!

Речь Ирмы меня смутила. Нет, серьезно, никогда бы не подумала, что она знает такие слова и тем более может говорить вслух.

— Почему ты так решила? — хотела задать другой вопрос, но этот показался уместнее.

— Ну как же? Ты с момента поступления только и делала, что пыталась вылететь из академии. Было очень похоже, что на нас тебе наплевать. Ты иногда ведешь себя так, словно тебе все безразличны. Более того, любого, кто пытается сблизиться с тобой ты отталкиваешь, а потом ведешь себя словно это нормально!

— Да когда такое было? — удивленно пробормотала, возмущенная заявлением Ирмы.

— Каждый раз! — припечатала меня подруга. — Да хоть вспомни эти две недели, не говоря уже об остальном. Ты же практически перестала с нами общаться, а Итана вообще игнорируешь! А все из-за того, что он вопросы задавал.

Ну да было такое, но это разве повод считать меня бездушной тварью?

— Ты даже не понимаешь, как это расстраивает, — выдала очередное заключение, вероятно сделанное по выражению моего лица, Ирма.

Мне стало нехорошо. То есть, получается, что Ирма все это время злилась и обижалась на меня за желание покинуть академию. Вернее, она поняла мое желание покинуть академию, за нежелание оставаться с друзьями… мозги сломать можно!

Это что же получается, что они все так думают?

Я все равно не понимаю, как это вообще может кого-то расстроить. Я же старалась никому не вредить, избежать неприятных разговоров, грубых слов. Теперь же оказывается, что я все равно расстроила их. Как же сложно дружить, оказывается.

— Почему ты молчала?

— А с тобой вообще говорить можно? — возмущенно завопила Ирма.

— Ирма! — окрик Итана прозвучал строго.

И я поняла, что вправду говорить со мной было сложно. В памяти всплыли моменты наших разговоров, когда я меняла тему, отмалчивалась и сухо отвечала на вопросы. Неужели настолько свыклась с необходимостью скрывать некоторые подробности своей жизни, что теперь без разбора скрываю все?

Вряд ли настоящие друзья так поступают.

Разговор за столом продолжался, несмотря на то что я ушла в размышления.

— А ведь Ирма дело говорит, — протянул Келвин.

Меня же тревожило мое поведение и отношение с друзьями, которое сложно было назвать хорошим. Это ведь Ирма ввиду своей вспыльчивости и эмоциональности выразилась вслух, а другие молчат. Более того, вряд ли, кто-то из них вообще заговорил бы об этом, посчитав, что я не желаю с ними дружить.

Смятение — вот, как можно описать мое нынешнее состояние. А все дело в том, что мне в голову не приходило идей, как исправить ситуацию. С ребятами мне дружить хотелось, но это означало, что потребуется стать откровенной. Как мне стать таковой, если скрытничаю уже по привычке?

Стало откровенно страшно, потому что пришло четкое осознание — продолжу в таком же духе, потеряю друзей. Однако перекраивать себя тоже страшно, ведь не случайно мне поставили эту печать.

Как же быть? Что же делать?

Видимо на моем лице отразилось, что-то из моих мыслей, потому что Айзек спросил:

— Кира, что с тобой?

Он мягко подхватил мою руку, что до этого лежала на коленях, сжатая кулаком и заглянул мне в глаза. Перевела взгляд на остальных.

Что-то защемило в груди от осознания — несмотря на мое поведение ребята искренне за меня беспокоились.