Я не люблю убивать. Часть 1

Глава 10

Глава 10. Прощай дом — мой милый дом

Клан «Серебряной пули» возглавлял один мудрый вампир, по имени Марселин. Глава, пожалуй, самого крупного и самого влиятельного клана на земле был гораздо старше самого сильного охотника на земле — знаменитого Григория Вершинского.

Марселин превосходил в возрасте любого из вампиров, проживающих в Москве или даже во всей Европе. Но старый кровопийца не выглядел как дряхлый, высохший старик. Роста он был среднего, телосложением обладал пухлым, лицо у него было круглое, губы бантиком, щёки всегда горели румянцем — особенно на балах, которые он так любил устраивать в своём подмосковном замке.

Нужно признать, что настроением Марселин отличался чаще бодрым. Редко его можно видеть в глубокой задумчивости или растерянным. Под глазами Марселина совсем не видно морщин. Лоб у него гладкий, массивный, открытый. Стрижка у него была короткая, которая во всех парикмахерских громко называлась «цезарь». Вот только парикмахеры и те, кто носил подобную причёску — никогда не встречали ни самого Гая Юлия Цезаря, ни сенаторов в белоснежных тогах, ни воинственных полководцев, ни отважных римских легионеров с короткими мечами. А Марселин был знаком со многими важными персонами прошлого. К тому же у него сохранилась прекрасная память. И потому он хорошо помнил древних царей, которые никогда не были ему друзьям, а скорее врагами или закуской.

Дом главы клана «Серебряной пули» выглядел как средневековая крепость. Когда-то Марселин проживал в настоящем замке на юге Франции. Его прежний замок был окружен массивными стенами и глубоким рвом, наполненным водой. На высоких башнях гордо реяли флаги с эмблемой его древнего рода. Замок был виден издалека, а слава о хозяине крепости гремела на полмира.

Но за последние века многое изменилось. Теперь вампиры скрываются от людских глаз. Нельзя показывать людишкам свою роскошь и размах, нельзя демонстрировать силу и власть.

Сразу после постройки, а именно последние шестьдесят лет — замок Марселина прятался под тенью магии. О существовании каменного великана знали исключительно вампиры и та малая часть людей из московской конторы, которая сотрудничала с охотниками на вампиров.

Замок клана «Серебряной пули» был сосредоточением волшебной силы и хранилищем древней библиотеки, где собраны колдовские книги и магические свитки, когда-то принадлежавшие мудрым вампирам. Глава клана знал многие секреты из прошлого и настоящего — и даже увлекался политикой. А ещё Марселин обожал женщин и всегда был любвеобилен. Старый вампир окружал себя самыми красивыми вампиршами на этом свете. Он брал их в жёны, содержал как любовниц, но отвергал слово гарем. Марселин предпочитал называть своё окружение уважительным словом — семья.

За тысячи лет Марселин научился не только влюблять в себя женщин, но и умел ублажать их, как никто на всей планете. Он остро чувствовал желания вампирш, их радость, страх, их мечты и даже призрачные надежды. Он дарил возлюбленным цветы, украшения, лошадей, кареты, машины, яхты и бурные ночи. Марселин способен одурманить самую изысканную женскую душу и преподнести неземное блаженство грешному телу.

Глава клана считался непревзойденным любовником. Секрет его сексуальных успехов скрывался в особенном физическом строении и опыте трансформации. Всё дело в том, что его мужской член осеменения, в результате эволюционного пути и личных стараний, превратился в невероятно эффективный аппарат женских наслаждений. Все вампиры могли превращаться в летучую мышь или в волка, или в других зверей; это обычный дар от рождения, впитанный с молоком вампирской матери. Но самые долгоживущие кровососы умели ещё становиться и медведями, и обезьянами, и птицами, и змеями, и насекомыми. Марселин превзошёл многих вампиров в качестве перевоплощения.

А в пододеяльных баталиях Марселин вообще не допускал ошибок. Во время сексуальных утех, когда дело доходило до постельных сцен — мужской орган старого вампира принимал идеальную форму. Агрегат Марселина сливался, скручивался, извивался, надувался или сужался в такой степени мягкости, стойкости или твёрдости, что наполнял собой невообразимой лаской, страстью и нежностью любые из женских норок, ложбинок, щёлочек, витиеватых ущелий и даже огромных пещер. Его мужской орган, будто всепроникающий питон, ласково находил такие места для поглаживания, массирования, а когда и покусывания, что любая из женщин, вступившая с ним в половой контакт, получала максимальное и ни с чем несравнимое удовольствие от процесса.

Оттого щёки главы вампирского клана всегда пылали. Марселин любил вампирш, чувствовал их — уважал. Вот и сейчас, как только в его большую залу, с зашторенными окнами зашла Ахета — он точно определил, чего не хватает в данную минуту его советнице.

— Не вышло у тебя охотничком, золотулька моя? — весело спросил Марселин.

Он стоял у камина, который летом топили редко. Одет Марселин как всегда ярко. Любил он носить белые рубахи, с пышными рукавами и большим вырезом на груди, а также узкие брюки со стрелкой и чёрные кожаные туфли. У Марселина немного выступал животик. Обычно вампиры были худы и стройны, как болотные камыши, но глава клана на то и глава клана, чтобы выделяться на фоне прочих господ.

Ахета ровно держала спину. Смотрела на Марселина прямо и смело. Она присела в глубокое, удобное кресло и сказала:

— Не соперничай с ним, Марселин. Тебе нет равных на земле.

Чуть присев и быстро поднявшись, сладострастный вампир прислушался — не скрипят ли его колени.

— Не в наших правилах помогать охотникам, — сказал Марселин, — но в сложившейся ситуации, я считаю, что мы вправе направить Григория в выгодном для нас направлении... Ты сообщила Вершинскому, что Драгуш убил двух наших братьев?

— Несомненно, Марселин, я намекнула ему на трагическую потерю, — кивнула Ахета.

— И как он отреагировал?

— Как всегда без эмоций, — призадумалась вампирша. — Будто и не услышал, что я говорила ему. Он хорошо умеет скрывать свои чувства.

— А если ли у этого существа душа, Ахета? Что охотник вообще может чувствовать? — задался вопросом Марселин, отворяя дверцы небольшого шкафчика, стоящего на камине.

С полочки в шкафчике он достал бутылку, заправленную чем-то красным. Затем выкрутил по резьбе пробку и стал наполнять тягучим напитком бокал, пока не заполнил его полностью.

— Угостить тебя? — предложил он человеческой крови.

Вампирша негромко зашипела. Во рту блеснули клыки, заметно увеличивающиеся в размере.

— Не откажусь, — хрипло ответила Ахета.

Тогда Марселин наполнил второй бокал, но только на треть. Затем подошёл к вампирше и передал напиток из рук в руки.

— Так ответь мне, Ахета, есть ли душа у охотника?

Вампирша только пригубила кровь, и глаза её сверкнули адским огнём. Человеческая кровь, пусть даже донорская, приносила вампирам невероятное удовольствие и придавала энергии, которая бодрила несколько недель.

— Превосходно! Молодая кровь! — улыбалась клыками Ахета.

— Студенты вчера сдавали. С недавних пор волонтёрское движение в нашей России, невероятно популярно, — ответил улыбкой Марселин, сделав совсем маленький глоточек.

Он дал Ахете время испить бокал до дна, а лишь потом услышать ответ, что думает она о душе охотника Григория Вершинского. Хотя для себя Марселин всё давно решил окончательно. У Гриши есть душа. У любого охотника есть душа. Она не человеческая, не вампирская, она своя собственная — угловатая, иногда прямолинейная, часто упрямая палка и всегда безжалостный меч.

— Гриша совсем не изменился, — опустошив бокал и даже вылизав стенки длинным языком, наконец-то, сказала Ахета. — Его мысли покрыты тайной. Он сдержан, собран и постоянно лезет под юбки. Неисправимый он хлыщ…

Марселин огромным глотком выпил кровь юного волонтёра, присел на мягкий подлокотник кресла и положил руку на плечо вампирше:

— К тебе он тоже… забрался под юбку… — томно задышал Марселин.

— Сегодня нет, — игриво сказала Ахета. — Ночью сожрали его товарища по борьбе с нами. Гриша был не в духе. Всё о Бенце говорил-говорил...

Марселин воспылал! Глаза у него выпучились, губы стали алыми, руки тянулись к груди вампирши. Он даже не заметил, что Бенце Вайда не просто убили, а сожрали.

— Врёшь мне, Ахета. Он лапал тебя! Он взял тебя силой, я это чувствую!

Вампирша схватила его за пальцы и остановила руку у груди. Затем встала, подошла к камину, поставила бокал у ящика с бутылками.

— Будешь хватать меня, в следующий раз сам встретишься с Гришей. Там и узнаешь, есть ли у него душа и как часто он снимает штаны. Уверена, что у Вершинского ещё сохранилось для тебя пару литров жижи Водопьянова.

Марселин поправил размашистые рукава своей рубахи и даже втянул животик. Ну, хотелось ему немного помять грудь своей подчинённой, ну, спросил глупость… но ведь и поощрить не забыл. Кровь молодых людей — очень дорогое удовольствие. Да к тому же треть бокала «волонтёрской» — явственно показала, что ничего у Ахеты с Гришей не было. Если бы семенная плазма охотника проникла во внутрь вампирши, то пить кровь человека, она не смогла бы месяц, а то и более.

— Ты назвала Григорию имена погибших вампиров? — успокоился Марселин и снова вернулся к камину, чтобы закрыть дверца, где стояла вожделенная бутылка — и, кстати, не одна. Ему как главе клана было необходимо постоянное питание. Красное топливо помогало поддерживать магические заклинания, скрывающие замок, и связь со многими из соклановцев.

— Я ничего ему не сказала, а он не уточнял. Полагаю, что Гриша скоро сам узнает, кого и как убил Драгуш.

Марселин задумчиво кивал, представляя дальнейшие шаги охотника Вершинского. Но предугадать ход мыслей Григория, задача невыполнимая. Потому Марселин оставил эту затею, предвосхитить скорое будущее, которое вершит господин Вершинский.

— Как женщина… что ты почувствовала, когда сообщила ему о бесчинствах Драгуша? Тебе не показалось, он что-то уже знает о своём сыне?

Ахета оправила юбку и сдула с лица тонкую прядь.

Она ещё чувствовала теплоту и силу рук охотника. Ей нравилось, как хватал он её за шею, давил в стену и шлёпал своими чреслами по её ягодицам. А известно ли Грише о своём сыне или неизвестно, это её не касается. Да и кто может знать правду? Поскольку история о сыне охотника всего лишь непроверенные слухи. Вампиры шептались, что в Москве появился сын Григория Вершинского. Но откуда он пришёл и как вообще появился на свет — никто не знал достоверно. В том числе и сам Марселин.

А Ахета ещё не выжила из ума, чтобы оповещать Гришу о мифическом сыне. Кто-то намеренно распускал слухи — так неужели Ахета, вампирша с многовековым опытом позволит себе упиваться этими сплетнями и наживать кровного врага, тем более, что Вершинский охотник, причём, самый сильный охотник на земле.

— Ты ступил на очень скользкую дорожку, Марселин, — вмиг стала серьёзной Ахета. — Я не хочу участвовать в играх, где нет чётких правил. Я и так слишком много рассказала Григорию. Завтра слухи дойдут до него, и я не хочу, чтобы он сердился на меня. Нельзя недооценивать охотника на вампиров.

— Ты не понимаешь, с чем и с кем мы может столкнуться, — зашептал Марселин, приложив палец к пухлым губам. — Но убиты вампиры моего клана. Убит также охотник Бенце. Его сердце сожрали?

— Сожрали, сожрали, — кивнула Ахета. — Венгерский охотник стал жертвой неизвестного нам ритуала. Подозреваю, что источник его силы пополнил запасы магической энергии не совсем дружественного нам вампира.

— Вот именно, Ахета! Вот именно! — замахал руками Марселин. — Не совсем дружественного вампира, а скорее, враждебного нам существа. Ты только представь, что может произойти, если начнётся неконтролируемая война в Москве… Тысячи вампиров выйдут из подчинения. Они обрушатся кровавым потоком на людей. Начнётся бойня, которая ничем хорошим для нас не закончится. Выиграет лишь тот, кто управляет хаосом, а такие честные вампиры, как ты и я — погибнут в круговерти сражений. Конечно, мы можем убраться из Москвы, но отголоски войны достанут нас в любом из мест маленькой планеты.

Ахета пожала плечами. Ей почему-то не верилось, что война вампиров против людей и охотников, вообще возможна. Вампирских войн не было уже давно. И Ахета всё-таки верила в мудрость Григория Вершинского, который во всём разберётся и не допустить большой крови в столице.

***

Я вернулся на улицу Фабрициуса ближе к полудню. Магический оберег, охраняющий вход в квартиру оказался не тронут.

Зайдя в комнату, я обнаружил, что мой оруженосец продолжал безмятежно спать, будто вчера мы не уговорились полностью поменять его жизнь. Игорь должен был встать пораньше и отправиться в свою прежнюю квартиру, чтобы собрать вещи для переезда.

— Друг мой! — громко поприветствовал я. — Подъём, оруженосец, солнце уже высоко!

Мне хотелось видеть, как Игорь подскочит с дивана, втянет живот и жизнерадостно отозовётся: «Я готов к новым приключениям, шеф! Вручи мне огненный меч и отправь моё могучее тело в самое пекло войны, прямо сейчас!»

Но мой оруженосец так и остался недвижим. Он лишь приоткрыл один глаз и что-то бормотал слипшимися губами. И тут меня осенило! Вчера я перебрал с магией. Так бывает — хотел как лучше, а сам отправил оруженосца в глубокий нокаут.

Я щёлкнул пальцами, коротко взмахнул рукой и мой оруженосец, немного ожил.

— Бли-и-ин… — протянул он. — Шеф, как же мне плохо, шеф…

Я снова стал колдовать. Разве мне сложно… разве мне жалко поделиться магической энергией?

Игорёк открыл второй глаз, перевернулся на спину.

— Сколько мы вчера выпили? Ведро, что ли? — простонал он.

Я не стал докладывать, что дело вовсе не в количестве употреблённого, а в моей ошибке колдовства.

— Магическая буря на тебя так действует, — бросил я, уходя на кухню. — Ты вставай, друг мой, да пойдём в твою квартиру, вещички собирать. Или ты всё забыл?

Игорь снова перевернулся на живот, зарываясь в подушку.

— Да помню я всё, — невнятно бубнил мой верный оруженосец. — Давай, братан, вечером прогуляемся. Х..во мне что-то…

Я налил в кружку воды из крана и снова добавил щепотку магии; только сейчас сделал осознанное наставление — и уже наверняка.

— Пей, — передал я ему холодную воду.

— Сейчас блевану, чувак! — сморщился Игорёк, но всё-таки доверился мне и сделал глоток, за ним ещё один и ещё...

Он приходил в себя очень образно, сочно и выразительно вращая глазами.

— Ух ты, блин! — восхитился Игорь, посмотрев в уже пустую кружку. — Ты туда волшебную таблетку закинул, что ли?

— Лечит токмо доброе слово, — улыбнулся я оруженосцу; я любил совершать хорошие поступки, ну, или исправлять собственные промахи.

— А есть что пожрать? — быстро придя в себя, озирался Игорь. — Может, Зоя нам что-нибудь приготовит? Свистни её…

Я покачал головой. Оруженосец очнулся и снова пускал слюни на мою личную вампиршу.

— Она нежить, Игорёк, — решил остудить я его пыл. — А нежить, означает мертвечина. Понимаешь, к чему я клоню? Живой человек, а тем более мой оруженосец — не должен влюбляться в ходячий труп. Это против самой природы.

Игорь призадумался. В силу своего опыта я сразу понял, что происходит борьба на весах в его хмельной голове. На одной чаше шипели змеями откровения о мертвецах, на другой смачно вздрагивала прелестями Зойкина задница.

— Любовь, шеф, зла! — взвесил мистические ингредиенты Игорёк и заключил: — Человек может влюбиться во что и в кого угодно. Например, в нарисованный образ на картине или в спортсменку из телевизора, или в мёртвую девушку, которая, между прочим, выглядит как живая. Возможно, ты не заметил, но я вчера держал её за руку — и ты знаешь, ничего! Пальцы у неё не костлявые и даже тёплые. Думаю, ты меня обманываешь, когда говоришь, что Зоя ходячий труп.

— Она — нежить, Игорь! — твёрдо сказал я. — Иди, умойся. Нам пора…

В однокомнатной квартире бывшего электрика Праскурина было свободно. Вещи он хранил в узком пошарканном шкафу, спал на старом раскладном диване. На стене висел телевизор, а пульт от него валялся на низком стеклянном столике.

Кухня у него была приличная. Новая плита, добротная духовка, вытяжка, в которую курил он и его гости. Стоял ещё стол — настоящий дубовый стол. Хорошая вещь. Я люблю мебель из массива. Такая мебель напоминает о прошлом, которое не всегда было счастливым, но молодость, всегда остаётся временем, когда строишь громадные планы и радуешься мелочам.

Игорь собрал сумку с вещами, сложив туда же и документы, которые ему больше не понадобятся. Например у меня, нет паспорта, мне не нужны права и кадастровые бумаги на землю, где построен мой дом. Я живу свободно, потому что умею использовать магию. А когда ты вооружён волшебством, то нет причин возиться с мандатами, подтверждающими твою личность. Никто не может отменить Григория Вершинского, хотя у меня и отчества никогда не было.

— Страшно представить, что больше не вернусь сюда, — сокрушался Игорь.

Он теребил подбородок, поправлял сумку, висящую через плечо. Его можно понять. Жил он жил, а так ничего и не нажил. Две футболки, блок сигарет, джинсы, шапка-челинтанка, запасные трусы и ворох ненужных бумаг. Я обещал оруженосцу, что начнёт он жить с чистого листа — значит, так тому и быть.

— Это просто квартира. И отнюдь не престижного класса, — негромко сказал я. — Не убивайся по каменной коробке, я подберу тебе более подходящую нору. Будешь жить у меня. Теперь я твоя семья.

Игорь горевал. Он выкрутил две энергосберегающие лампочки, трогал стены, гладил их, словно ласкал женщину. Я подумал, что сейчас он поцелует старые обои в засос. Будет их мусолить губами и языком, пуская горючие слёзы, а потом оторвёт кусочек на память, вытрет ладонью нос и снова заскулит побитой собакой.

— Вообще-то, я здесь вырос, — с горечью произнёс Игорь, почему-то не став облизывать стены.

— Ты даже соседей на своём этаже не знаешь, — усмехнулся я.

— Раньше-то знал. Но они все переехали. Кто куда. И мама с отцом тоже уехали… Здесь живут одни незнакомцы, но всё напоминает о детстве. Тоскливо мне...

— Да не горюй ты, друг мой! Ничего кроме предрассудков и сухих тараканов здесь не осталось.

— Тоже верно, — взбодрился Игорь.

Мы вышли на улицу. Я думал немного пройтись по жаре до метро, а затем вызвать такси и отвезти своего оруженосца в Домодедово. Он должен попрощаться с прошлой жизнью без суеты.

Игорь остановился у подъезда, поднял глаза, осматривая свою шестнадцатиэтажку.

— Прощай дом — мой милый дом! — торжественно сказал он.

— Как примитивно, боец! — похлопал я его по плечу. — Не нагнетай пошлости, Игорь.

— Тебе не понять, — опустил глаза оруженосец, но вдруг оживился, заметив девушку на парковке, а если точнее, только ноги и такую мясистую, такую круглую задницу, в обтягивающей кожаной юбке.

Девушка была более чем привлекательная и довольно сексуальная.

— Б..ть… это она! — засуетился Игорёк.

— Кто она? — не терял самообладание я, но в груди запели соловушки, а в штанах просыпался вулкан.

— Соседка моя Светочка, в которую я давно влюблён.

— А-а, соседка, — протянул я, вспомнив, что Игорь рассказывал мне о неразделённой любви и о какой-то девице.

— Блин, мне так и не удалось сделать с ней это…

— Это — это переспать, что ли? — ждал я конкретики.

— Вроде того… вроде того… Так и хочется облизать её. Так бы и дал ей между булок! Посмотри, шеф, какая у неё талия, а ниже — просто акула!

Девушка перекладывала вещи в багажнике своей машины. Она так увлеклась процессом, что вовсе не замечала, как мы пялимся на её зад.

— Ничего такая, — резюмировал я.

— …и лицо у неё красивое, — совсем не слыша меня, томно говорил Игорь. — Жаль, что она замужем. Очень жаль…

Я удивился наивности моего оруженосца.

— Мне стоит только шевельнуть пальцем, как она захочет тебя, будто тоже влюблена с ранних лет. Делов-то… хочешь, устрою?

Игорь отрицательно завертел головой.

— Не в моём характере брать обманом, — отказался он.

— Ты что, земляк? Какой ещё обман? Это называется магия. Разве ты никогда не пользовался магией? Перед встречей с девушками ты наряжался, ковырялся зубочисткой во рту, брился, брызгался одеколоном, проверял застёгнута ли ширинка, а потом строил глазки, анекдоты идиотские травил, чтобы затащить девицу в постель. Огромный минус в твоей примитивной тактике, что ты не знал, как в должной мере произвести впечатление — а то есть, как воздействовать на её подсознание. Но ты пытался; ты упрямо нёс несусветную чушь и верил, что у тебя всё получится. Но в девяноста девяти процентов из ста тебя ждал полный крах. И вот теперь, когда я предлагаю тебе услугу, воспользоваться капелькой магии, ты отказываешься под надуманным предлогом, вследствие своей косности и каких-то пещерных предрассудков. Нехорошо, брат. Надо быть свежее… прогрессивнее, что ли…

Игорь достал сигарету, но не зажёг её. Глаза у него вращались, будто ему приспичило.

— В любви необходимо действовать самостоятельно. Вот если бы ты научил меня, как обворожить Светку… вот тогда совсем другое дело. Научишь своим прихватам?

— Скоро магия станет частью тебя. Конечно, научу, — вдохновил я его.

Мы продолжали смотреть на девушку у машины.

Игорь восторгался Светой и принимал решение.

Но если долго смотреть на человека, пусть даже в спину и через стекло, то всегда произойдёт контакт.

Светлана почувствовала наше внимание, будто слышала нас. Она выпрямила спину и повернулась в нашу сторону.

У неё была короткая причёска — под мальчика. Лицо у неё и впрямь красивое. Вздёрнутый носик, улыбчивые губки и ямочки на щеках. А какая грудь! Мама дорогая, у Светика титьки больше, чем у Ахеты! Ну, надо же!

— Тетка-то, какая зачётная! — чуть не присвистнул я.

— Сам ты тётка! — обиделся Игорь.

И тут в моём кармане запиликал противной мелодией телефон.

Я принял вызов.

— Айн момент, — предупредил я, чуть отойдя в сторону.

Говорил я мало. Всё больше слушал. Закончив разговор, вернулся к Игорю, который уже не смотрел на свою соседку. Он стеснялся, отводил глаза. Салага!

— У меня срочное дело, — отрезал я. — Топай на явочную квартиру. Там дверь открыта. И дождись меня. Через час вернусь. Понял?

Игорь лишь пожал плечами:

— Хорошо. Подожду на явочной... Но предчувствие у меня не доброе, — сокрушался мой верный оруженосец.

— Всё… иди не отсвечивай, — избавлялся я от Игоря. — И ключи давай от своей прежней хаты.

Он зазвенел связкой, передал мне ключи и медленно направился в сторону улицы Фабрициуса.

Я смотрел ему вслед, хорошо понимая скверное настроение парня. Но я тоже когда-то сделал сложный выбор и сейчас, ни о чём не жалею… А Светочка снова нырнула в багажник своей машины.

Когда Игорь скрылся во дворах, я приблизился к ней, потому что не в силах был отпустить такую красотку без должного внимания.

— Здравствуйте, Света, — сказал я, остановившись за её спиной.

Девушка снова выпрямила спину и дерзко посмотрела в мои глаза.

О боже, сколько в ней огня! Сколько эмоций, сколько желания!

Она вышла замуж, но с мужем не заладилось. Он её не любил и часто изменял. Даже с лучшей подругой переспал. Сволочь такая! Я точно знал, что изменял! Потому Света разглядывала меня, как вожделенный кусок мужской плоти. Она поедала меня! А я только совсем чуть-чуть помог ей магией, чтобы она влюбилась в меня по-настоящему, но ненадолго.

— Я вас не знаю… — робко заговорила девушка, — или всё-таки знаю?

— Я друг вашего соседа из 63-й квартиры. Меня зовут Григорий. Григорий Вершинский, — гордо вскинул я подбородок.

Света приветливо улыбнулась. Я ей понравился. Ну ещё бы, кто бы сомневался!

— Вы куда-то сейчас уезжаете? — ненавязчиво поинтересовался я.

— Уже нет, — ещё шире улыбнулась Света, а затем спросила: — Вы, верно, хотите пригласить меня в гости?

— Так точно, моя ненаглядная! — ответил я по-гусарски.

Мы поднялись на лифте. Я держал её за руку, открывая дверь обычным ключом.

— Проходите, моя королева, — приглашал я её.

Как только закрылась дверь, Света бросилась мне на шею.

Мы целовались!

Она прижималась огромной грудью, гладила мою спину. Света желала заполучить меня, и ей было всё равно, кто я такой, откуда пришёл и что будет после!

В любовном танце мы проплыли на кухню. Мне казалось, что лучшая поза для проникновения, это когда она упадёт животом на дубовый стол и широко расставит ноги. Так всё и вышло!

Я расстегнул молнию на кожаной юбке. Юбка упала на пол. Мой агрегат был готов к работе, и я приступил к проникновению.

Космическим модулем, самым совершенным, с каким знаком этот свет, я пристыковался к материнской базе. Все приборы работали исправно и вдохновенно. Стыковка прошла штатно, без ошибок и погрешностей...

Я немного ускорился, а Света застонала. Она что-то шептала, царапая деревянную столешницу ногтями, и грамотно двигала тазом. Всё же не зря она вышла замуж. Муж хоть и подлец, но научил её ублажать мужчину.

Я набирал обороты. А девушка, чуть приоткрыв глаза, смотрела на меня сквозь щёлочки глаз, повернув голову. Как же я люблю разные щёлочки! Кто о чём, Гриша Вершинский всегда думает о щёлочках — таких влажных, таких заманчивых!

Женское тело было упругим, но податливым. Мы наслаждались страстью, пока я не услышал за спиной знакомый голос.

— Шеф, а чего это вы делаете здесь?

Твою же мать! Он всё-таки сообразил!

Игорь почувствовал, что я навешал ему жирной лапши на уши и вернулся. Вот это талант!

Но мой обман оправдан, поскольку нужно отвадить его даже думать о прежней жизни. Игорю необходимо забыть о квартире, о любовницах и первой любви. И это не моя прихоть. Так будет правильно, если хочешь сохранить жизнь той же Свете Ведерниковой, с которой у меня сегодня ничего не вышло.

И мне пришлось остановиться. Я повернул голову и лицезрел своего оруженосца, с вытаращенными от удивления глазами. Игорёк теребил ремень сумки и, казалось, что сейчас он скинет вещи и обязательно врежет приличного пинка по моей голой заднице.

И я снова вызвал магию. Движения мои были сумбурны, мысли хаотичны, но я сумел взмахнуть рукой, произнося короткое заклинание.

Игорь замер, так и не успев избавиться от вещей. А Света, будто я утратил над ней контроль, ловко отстыковалась, развернулась, ошарашено разглядывая меня и моего непослушного и талантливого оруженосца Праскурина — и свои беленькие трусики, которые я предусмотрительно бросил на стол.

— Зачем он пришёл, Гриша? — спросила она. — Он всё расскажет моему мужу, Гриша!

— Да ерунда это всё! Он ничего не видел и не расскажет, — только и сказал я.

Второй раз меня обломали. Второй раз я сдержал в себе семенную плазму. Такого со мной не случалось никогда. Нет, конечно, случалось и ни такое. Помню, зажигал я с одной баронессой (было это в преддверии Крымской войны) — так в комнату, буквально, ворвался её муж с саблей наперевес. Вот тогда было весело. Он чуть богатыря не кусочки не покромсал.

Мне почему-то опять не везло. Два дня в подряд я никак не мог закончить сексуальный контакт, с приглянувшейся женщиной. Между прочим, я тоже нравился им обеим. Ахета любит меня, где-то в глубине своей вампирской души. И Света любит меня, тоже где-то очень глубоко. Но каков мой оруженосец?! Ох уж этот Игорёк! Чтоб ему жить тысячу лет.

Я надел штаны и, словно старик Хоттабыч, сделал так, что оба забыли о тех сладких минутах, которые мы дружно и весело провели вместе. Они забыли и никогда не узнают, сколько добрых дел я сделал сегодня на этой кухне. Но я привык оставаться невидимым и не награждённым героем. Такова уж моя судьба быть в тени.

Я вызвал такси.

Игорь ехал на заднем сиденье, я впереди.

Таксист косился в зеркало, наблюдая за небритым парнем. Мой оруженосец был так расстроен, что пришлось усыпить его воспоминания. Он безвольно смотрел в окно. Глаза его были мутные, губы влажные, рот приоткрытый.

— Всё нормально с вашим другом? А то вид у него какой-то болезненный, — поинтересовался таксист.

— Мой друг чувствует себя прекрасно. Поверьте мне, — ответил я.

Но водила всё косился и косился в зеркало, потому что Игорёк стал издавать смешки, вероятно, радуясь знакомым местам за окном. Мой оруженосец обожал родной город, потому и радость была неподдельная.

— Он часом не наркоман? А то ещё преставится у меня в машине, потом бед не оберёшься, — продолжал ныть таксист.

— Кто преставится? Игорь преставится? — рассмеялся я. — Да ты что, он ещё тебя переживёт!

Водила тоже заулыбался, но мне не поверил, потому что оруженосец жалобно и призывно завыл. Так воют волки, оплакивая погибшего члена стаи.

— Прости меня, господи, — перекрестился таксист. — Может, всё-таки врача ему надо?

— Обойдётся, — отрезал я и, проникнув в подсознание водителя, дал ему наставление. — Думай только о дороге и забудь о пассажире на заднем сиденье.

У таксиста отлегло. Он смотрел исключительно вперёд. Так вы и ехали в тишине, пока не остановились у ворот моего загородного дома.