Я один вижу подсказки 9

Глава 23 – Северные земли

Когда «домашние» наконец отстали и эмоции улеглись, говорить, по сути, уже было не о чем: всё было сказано, пережито, выплакано.

Тогда ко мне подошёл отец. Он серьёзно посмотрел и сказал:

– Нам нужно поговорить.

Атмосфера сразу изменилась. Все тут же поняли, о чём пойдёт речь – «о делах рода».

Причём если раньше такие вопросы обсуждала вся семья, то теперь только два человека. Ведь глава рода захотел поговорить с наследником. Тет-а-тет.

Ярослава тут же встала, не скрывая ни интереса, ни тревоги:

– Я хочу послушать.

Она считала, что должна услышать это, что это важно. Однако сестра сразу же получила стандартный, холодный ответ:

– Нет. Разговор только для взрослых.

Мы поднялись наверх по лестнице. Вообще, нужно признать: отец хорошо устроился в моём пространственном поместье.

Не то чтобы я был против, наоборот. Но всё же… у него здесь был собственный кабинет на втором этаже, а у меня только спальня.

Нужно признать, его кабинет был хорош. Даже лучше, чем тот, что был у него в родовом поместье.

Как обычно: стены в книгах. Множество старинных томов, множество таких, что в единственном экземпляре. При том, что я ему ещё не показывал библиотеку, что находится в Монете Скрытого Мира.

Всё же кабинет имел свою эстетику: золотые украшения, разные трофеи и статуэтки – всё расставлено со вкусом и в точности так, как он любил.

Если судить только по этому кабинету, не скажешь, что в жизни семьи когда-либо были тяжёлые времена. Впрочем, это классика для аристократов: корабль тонет, но со вкусом.

В углу кабинета находились два глубоких кресла, обтянутых кожей. Между ними журнальный столик и шахматы. Те самые, что были вынесены с первого испытания. Тогда я играл с Реми Леви на желание.

Я плюхнулся в одно кресло, отец в другое. Он не стал говорить, его руки потянулись к закрытой доске. Он начал открывать её, расставлять фигуры.

Всё это под пристальным вниманием с моей стороны. Я не любил шахматы, однако отцу было всё равно. Он молча сделал первый ход.

– Отец, ты же знаешь, что я не люблю играть.

– Ты не «не любишь», а просто не умеешь.

– Это разве не одно и то же?

– Нет. Если бы ты умел, ты бы их любил.

Странная логика, конечно же… но допустим. Его манера постоянно чему-то меня учить никуда не делась.

Что тут скажешь? Задача любого отца, учить своего сына. Я мог лишь покорно согласиться и сделать ход.

Тук. Тук.

Когда игра немного разыгралась, отец вдруг спросил:

– Так где же ты на самом деле пропадал?

– Я же уже говорил… – мне было сложно одновременно играть и говорить, поэтому я не смотрел на него, а сосредоточился на партии.

– Да, говорил. Но ведь не сказал всей правды.

Я на секунду замолчал, потом кивнул:

– Есть такое. Можно сказать, я узнал некую «тайну». Если её можно так назвать.

– Какую?

– О сути испытаний Энрю.

И тогда я рассказал ему всё: о цели испытаний, об аватарах, об обряде ассимиляции. О тех, кто на самом деле всем этим управляет – администраторах. Ну и о том, кем можно стать в конце – офицером.

Отец слушал молча. Я говорил ровно, без попыток смягчить. То, что не смог бы рассказать остальным. Родные до сих пор не знают… И уж точно не знают о навыке «Всеведущего», в отличие от отца.

Ему, надо отдать должное, хватило духа. Любой другой сошёл бы с ума.

Это как всю жизнь верить, что земля плоская, потому что по ней удобно ходить… и вдруг узнать, что она круглая, и все твои представления были лишь иллюзией.

Точно такая же информация и о Сети Энрю. Она переворачивает весь твой мир вверх дном. Но отец не дрогнул. Он лишь спокойно сделал последний ход и сказал:

– Шах и мат.

Так как его мысли были непонятны, я спросил:

– Что ты думаешь?

– Думаю, нужно снова проходить испытания!

Эти слова вызвали улыбку. Такая информация, похоже, мотивировала его подниматься выше. Кроме того, я даже не стал отговаривать его, говорить: «Нет, нельзя, это опасно» и тому подобные вещи…

А зачем?

Кто я такой, чтобы останавливать людей от их мечты?

Безусловно, это опасно. Но он уже на полпути к цели. Позади пять испытаний, осталось четыре. Тем более дома есть такие предметы, от которых голова идёт кругом. К примеру, такие, как Сердце Реинкарнации.

– Его больше нет, – перебил отец.

– Что, прости?

– Ярослава сказала, что «потеряла» его.

Сердце Реинкарнации позволяло возродить избранного. По сути, дополнительная жизнь внутри испытания.

– Когда?

– На третьем испытании.

– Ух…

Понятное дело, что она не теряла его. Просто умерла, а затем возродилась. Это и называлось со слов сестры «потеряла». В итоге это не важно. Главное, она жива. Но про себя я сделал заметку:

«Ей лучше не ходить на испытания…»

Я поделился с отцом не только этой мыслью, но и другой:

– Не думаю, что, пройдя все девять испытаний, можно стать богом.

– В смысле?

Я пояснил:

– Если что-то возможно, это ещё не значит, что так и будет. Уверен, процент тех, кто действительно чего-то добился, бесконечно мал. Тем более сама формулировка звучит так:

«Чего ты желаешь? Богатства? Силы? Власти? Или чего-то большего? Всё, чего ты жаждешь, находится здесь!»

Такие и похожие слова можно было встретить на любом билете избранного. Формулировки отличались, но суть была одинаковой.

Одна вещь, читать это на билете, и совсем другая, точно знать, что это действительно возможно.

Отец согласился со мной:

– Верно… с самого начала было понятно, что «Башня Бога» – особенное место.

Когда я закончил говорить, настала очередь отца. Вот только он молчал. Непонятно было почему, пока он честно не признался:

– Даже неловко рассказывать тебе о наших проблемах.

– Ну что ты, отец. Говори, не стесняйся.

Он начал издалека, с самого начала. С того, как они собирались в Санкт-Петербурге, в столице. Как ждали моего возвращения, как прощались с родовым поместьем.

Отцу понадобилось полгода, чтобы добраться до Севера. И всё это время его поддерживало поместье.

– Удобно, – заметил он, – что мы всегда выбирали самые живописные места и оставались там.

Когда они прибыли на Север, первым делом направились к роду Морозовых. Насколько я понял, их встретил отец Даи Морозовой. Но, узнав, что перед ним стоят Некрасовы, он с явной неприязнью выгнал отца и велел больше не появляться. Чем была вызвана такая враждебность непонятно.

Благо у отца было пространственное поместье. Он просто ушёл на свои земли. И тут всё началось: дикие звери, племена, постоянная угроза. Жить спокойно не удалось.

Я всё же не удержался и спросил:

– Но ведь прошло уже четыре года?

– Да? – переспросил он, будто не до конца понял, к чему я веду.

– Почему бы нам тогда не вернуться? Ведь секретный указ позволял это сделать через три года.

Раз здесь всё настолько плохо, может, стоит вернуться в Санкт-Петербург? Миссия ведь завершена. Экспедиция на Север окончена… разве нет?

– Не вариант.

– Почему? – удивился я.

– Как и сказал Император: столица сейчас в полном хаосе. Вся Российская Империя на грани. Война, внутренние конфликты, восстания – всё только набирает обороты.

– Ты хочешь сказать…

– Здесь, на Севере, куда безопаснее.

Не думал, что услышу такие слова от отца. Он твёрдо стоял на своём: на Севере, несмотря на трудности, всё же спокойнее.

Странно было это слышать, особенно зная, как они всё это время метались, словно мыши, с одного края леса в другой, лишь бы найти хоть немного тишины и безопасности.

Я не выдержал и, сам того не желая, вслух озвучил свои мысли:

– Так почему ты не разобрался с этими проблемами сразу? Неужели вас тут действительно донимают какие-то тупые звери и не менее тупые дикари?

Мне самому это казалось абсурдным. Эти угрозы выглядели… мелкими. Типа, ну правда, неужели с ними нельзя справиться?

Лицо отца потемнело. Он слегка нахмурился и провёл рукой по усам:

– Хм...

– Шучу, – я поднял руки. – Это была шутка.

Он не поверил, но я заверил:

– Можешь больше не волноваться. Сейчас решу все проблемы… Обещаю…

…

На следующий день приступил к делу.

Моя первая цель была проста: определиться с местом. Кочевать с места на место, конечно, можно, и даже в чём-то удобно.

Но если мы говорим о сельском хозяйстве, о строительстве чего-то долговечного и устойчивого, вроде родового поместья, кочевой образ жизни не подходит.

Нужны конюшня, сад, мастерская, склады, полноценная инфраструктура, в том числе и для крепостных. Чтобы развивать землю, нужны рабочие руки, и за это должен будет отвечать отец.

Мне же важно другое – определиться с размещением формации. Это то, что я могу сделать уже сейчас. То, что защитит поместье, даже в моё отсутствие.

Вряд ли я смогу сделать многое, моя культивация «упала». Культиватор на стадии Неба имеет куда больше возможностей, даже если речь идёт о такой вещи, как формации.

У меня нет возможности по мановению руки создать формацию девятого уровня. Честно говоря, даже нет уверенности, что осилю шестой. Тем не менее, считаю, что для начала пятого уровня будет достаточно.

А для этого, снова возвращаемся к первому пункту – нужно найти подходящее место.

На эту «миссию» отправился целый отряд:

Первый – я, в охотничьем костюме. Он был сшит из плотной, выделанной кожи тёмно-серого цвета. Удобный, но совершенно без карманов. Не думаю, что это важно… Однако «круто» держать руки в карманах теперь не получалось.

Отец был практически в таком же костюме, только с наплечниками, наколенниками и ещё с тростью. Где он собирался падать, мне он не сказал, а я не стал спрашивать, но предложил:

– Может, тебе взять стул?

– Я не настолько старый!

– Ага…

Казалось бы, нашего бравого отряда из двух человек должно хватить. Я – сильный, с хорошей реакцией, отец – знающий местность, опытный проводник.

Отличная, неприметная команда для разведки. Конечно же, семья Некрасовых не была бы собой, если бы остальные не решили тоже «помочь». Их можно было назвать так – «Три принцессы».

Первая – моя сестра, Ярослава. Злая как собака, у которой, будто каждый день понедельник.

Так сильно обиделась на нас за то, что мы с отцом поговорили без неё, что теперь объявила нам «бойкот» и не разговаривала. Даже не смотрела в нашу сторону, лишь иногда сверлила в спину ледяным взглядом.

– Может, останешься в поместье?

Ярослава ответила вопросом:

– А что, мне теперь опять с вами нельзя?

Разговаривать с младшей сестрой, всё равно что с деревом. Поэтому пришлось согласиться:

– Можно.

Она всё равно бы пошла. Не зря же тоже надела охотничий костюм. Цвет тёмно-зелёный. Костюм подчёркивал её талию и длинные ноги. Всё портило только недовольное лицо с надутыми губами, как у обиженного котёнка.

Рядом с ней стояла «вторая принцесса» – Айгуль. Тот же костюм, те же детали, только на ней он выглядел чуть соблазнительнее.

То ли из-за большой груди, то ли из-за довольного лица. Девушка не только улыбалась и смотрела по сторонам, но и время от времени бросала на меня полный любви взгляд.

Когда я спросил:

– А ты-то зачем тут?

Ответ последовал привычный, без капли сомнения:

– Чтобы защищать вас. Я же ваша слуга.

На что тут же раздался возмущённый визг Травинки:

– Нечестно! Это мой ответ!

Хобгоблинша заметно выросла. Не только в росте: она стала выше, крепче, грациознее. Её внешность изменилась в сторону человеческой… или даже, я бы сказал, эльфийской.

Не зря говорят: с волками жить – по-волчьи выть. Хобгоблинша уже стала почти эльфийкой. Боюсь, ещё через четыре года и вовсе станет человеком.

Конечно, в этой шутке много шутки. Но Травинка действительно выглядела как благородный воин. По крайней мере, только она надела полный комплект брони.

Броня была кованая, из железа, но, несмотря на это, хобгоблин двигалась довольно быстро. И всегда держала руку на рукояти меча, даже во время разговора.

Если честно, то из всех троих именно её я бы взял с собой на нашу миссию. Но, увы, моё слово в этом доме не является законом. Даже когда я пытался воззвать к здравому смыслу:

– Заходите в поместье. Мы пойдём одни. Это секретная миссия.

Никто даже не вздрогнул. Все восприняли мои слова как часть какого-то общего шума. Будто мы просто отправляемся на загородную прогулку, а не на разведку в опасный и дикий Север.

Благо, хоть кто-то проявил здравый смысл: остальные остались дома и не пошли с нами «заодно». Уже этот факт дико радовал.

Отец привычно помахал рукой матери. Та зашла в поместье и закрыла за собой дверь. Затем здание дрогнуло и начало сворачиваться.

Огромное двухэтажное поместье исчезло, оставив после себя лишь небольшой металлический шар, чуть поблёскивающий в свете утреннего солнца.

Отец сунул его в боковой карман сумки и хмыкнул:

– Можно идти!

Я же огляделся по сторонам. Когда поместье исчезло, сразу стало понятно, в какой же жопе мы находимся.

Точнее, мы стояли посреди глухого леса. Лишь небольшая поляна среди высоких деревьев, окружённая дикой, почти нетронутой природой.

Вид был так себе: всё заслоняли вековые ели и сосны, переплетённые лианы, густые кустарники. Деревьев здесь было столько, что дальше тридцати шагов глаз уже не пробивался.

Где-то поодаль слышался журчащий ручей. Растительность местами доходила до пояса, а кое-где приходилось продираться сквозь ветки руками. Никакой тропы, только обрывы, корни, мхи и тени.

Вот почему раньше мы особо и не выходили из поместья. Внутри было безопаснее и предсказуемее, чем снаружи.

Я повернулся к отцу:

– Веди!

– Куда?

– Туда, где покрасивше!

Он кивнул, не ответив сразу. Достал из-за пояса какой-то компас, самый обычный, со стрелкой, указывающей на север. Сверился с ним, оглядел лес вокруг и указал рукой:

– Туда.

Затем пошёл первым, словно ведя своё семейство за собой. Я шёл в паре метров от него, чтобы в случае чего прикрыть. За мной – Ярослава, за ней – Айгуль, а замыкала строй Травинка.

Мы двигались цепочкой, осторожно ступая по мху и перепрыгивая через корни. Никто не разговаривал. Каждый внимательно всматривался по сторонам, прислушиваясь к звукам леса.

Мы знали: опасность могла появиться из ниоткуда: звери, племена, что угодно. И хотя воздух был наполнен ароматами хвои и сырости, ощущение постоянного наблюдения не отпускало.

…

Путь не был похож на приключение, скорее на скучную рутину. Ту самую, которую в книгах и фильмах обычно пропускают.

Сценаристы поступают просто: герои вышли из дома, а в следующей сцене уже у цели.

Так происходит потому, что обычный лес – это явно не про приключения. Может, человек с богатым воображением и скажет:

«Лес – это удивительное место, наполненное тайнами…»

Но лес вокруг явно таким не был. Мы просто шли, перепрыгивали через корни, а когда за что-то цеплялись, ругались.

Когда слышали шорохи, замирали и прислушивались. Обычно они просто исчезали, звери уходили в другую сторону.

Нам не нужна была встреча с ними. Тем более мы не охотились. Хотя дичи здесь водилось немало. Не только медведи и лоси, попадались следы рысей, а иногда можно было заметить пролетающего над головой двухметрового орла.

Один раз мы вообще наткнулись на странные «следы». Деревья были повалены, кора содрана, а земля перерыта. Страшно представить, что за зверь мог такое натворить.

Впрочем, отец знал:

– Видимо, хозяин леса был здесь…

Так он называл огромного медведя с чёрной шерстью и красными линиями. Что-то вроде тигровых, только у медведя их было гораздо меньше, и шли они по всему телу.

Таких мутантов-переростков жило много в сибирском лесу. Именно они и представляли опасность для нашего рода. И были причиной того, почему многие рода отказывались здесь жить. Ну, конечно, если не считать холодный климат.

Вообще, тема с этими мутантами очень интересна. Очевидно, что для их развития требовалась какая-то энергия.

Наша планета подключена к Сети Энрю, а это не только испытания, но и источник энергии. Той самой, что изменяет природу, влияет и на животных, и на растения.

Об этом я и думал в первый день. Иногда мысли прерывались хрустом веток и редкими словами Ярославы, которая проклинала этот лес.

Самым большим испытанием этот поход стал для отца. Он часто тяжело дышал, останавливался, чтобы перевести дух. Быть может, он и обладает большой мощью, но на длинную дистанцию его явно не хватает.

В итоге, так как мы не дошли до нужного места, пришлось ночевать в лесу. Понятное дело, доставать поместье не стали, не хотелось рисковать.

Отец же заверил:

– Мы почти у цели. Завтра будем.

– Хорошо.

Сейчас я понял, насколько обширны территории севера. Главное, что отец говорил так:

– Мы ещё даже не вышли за наши земли.

За четыре года, проведённые здесь, он уже считал их «своим сокровищем». Несмотря на все проблемы.

Мне же было трудно испытать к этому месту такие же чувства, как у отца. Лес есть лес – сырой и дикий. В городе куда комфортнее.

Поэтому, если будет возможность, хотелось бы вернуться. И речь не обо мне, а обо всей семье.

Вскоре окончательно стемнело. Остальные разложились у костра, свернулись в спальных мешках и уснули почти сразу.

Мне же пришлось сидеть в дозоре. В принципе, мог бы простоять всю ночь, но все настояли: каждый дежурит по два часа.

Иногда нужно полагаться на других. Поэтому Айгуль сменила меня через пару часов, и мне пришлось спать в её же спальном мешке.

Ночь прошла без происшествий. Ярослава утром просто растолкала меня. Да так сильно, что я аж вскрикнул:

– Ну, чего?

– Вставай давай, нужно идти.

– Хорошо.

Несмотря на хороший сон, настроение было паршивым. Не из-за сестры, а из-за однообразного, бесконечного леса.

Собрались молча, быстро перекусили и снова в путь. Нам пришлось бродить по лесу ещё полдня. И вот мы наконец-то вышли. Прямо перед нами раскинулась долина. Именно сюда нас и вёл отец.

– Ч-что?

Я невольно заикнулся, сделал пару шагов вперёд, не сводя взгляда.

«Это зрелище… Оно просто захватывало дух»

Отец взглянул на меня, увидев ошеломлённое лицо, и усмехнулся. Остальные, видно, бывали здесь раньше, поэтому не удивились и просто наблюдали за мной, как за дураком.

Отец наклонил голову и, сдерживая смешок, спросил:

– Ну что, это место подходит под твоё «покрасивше»?

Я только кивнул:

– Определённо.