Я смогла все рассказать

Глава двадцать первая

Начиная новую жизнь, я меньше всего думала об отношениях с мужчинами. Мне казалось, эта тема для меня закрыта навсегда. У меня имелся богатый опыт, я трижды была замужем, так что вряд ли открыла бы для себя что-то новое. Я должна была думать о выплатах по закладной за дом, о двух дочках, которых нужно было кормить и одевать, о домашних животных. Каким-то чудесным образом у нас дома поселились собака, три кошки и многочисленные кролики и морские свинки. Я должна была много зарабатывать и сосредоточилась на карьере. Вскоре меня повысили, и я стала работать в контакте с владельцами фирмы. Мне нравилось творческая атмосфера нашей компании, к тому же мне льстило, что со мной советуются, интересуются моим мнением при работе над заказами. Поначалу я вела бухгалтерские книги, затем контролировала доставку товаров и вскоре возглавила целый отдел. У меня была небольшая, но слаженная команда подчиненных, члены которой прекрасно ладили друг с другом.

Один из владельцев компании, очаровательный молодой мужчина по имени Питер, мне сразу очень понравился. Я восхищалась его творческим мышлением и той работой, которую он выполнял. Как-то раз мы искали небольшую тихую комнату, чтобы снять ролик о новом продукте, и Питер предложил снимать у него дома. Мы поехали к нему, чтобы все подготовить, и в тот день я впервые поняла, что Питер мне небезразличен. Должно быть, неофициальная обстановка его дома и тот факт, что мы были вдвоем, сыграли свою роль. Но я была уверена, что мои чувства не могут быть взаимными. Скорее всего, Питер не смотрит на меня как на женщину.

Я стала расспрашивать о нем девушек в офисе, и все, как одна, твердили, что он очень приятный мужчина, но убежденный холостяк. У него было много подружек, но он всем ясно давал понять, что до свадьбы дело не дойдет, потому что ему нравилось жить одному с любимым ирландским сеттером. Я тоже не собиралась в очередной раз выходить замуж, так что меня вполне устраивала позиция Питера.

Постепенно он начал расспрашивать меня о моей жизни. Когда я рассказала ему, как боролось с зависимостью от транквилизаторов, он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. «Неужели что-то хорошее наконец-то произойдет в моей жизни? – думала я. – Неужели на этот раз все будет хорошо, без сюрпризов? Неужели Бог услышал мои молитвы?» Наученная горьким опытом, я не смела надеяться.

Вскоре мы с Питером начали разрабатывать дизайн для выставки. В конце рабочего дня мы заехали поужинать в ресторан, и Питер снова поцеловал меня, нежно и нетребовательно. Я была в экстазе. После ресторана он подвез меня домой, и я весь вечер загадочно улыбалась, вспоминая о Питере. Впервые за годы – да что там, за десятилетия! – жизнь казалась мне прекрасной. У меня были чудесные дочери, любимая работа, а теперь появился еще и Питер. Еще один шанс начать все с начала.

Однажды, когда у нас был короткий рабочий день, Питер предложил мне немного выпить. Я, естественно, согласилась, и мы поехали к нему домой. Тогда я впервые увидела плеер для компакт-дисков – это была новинка, новейшая технология. Когда Питер надел на меня наушники, я почувствовала легкое головокружение, словно уже опьянела. Мне казалось, что Питер ведет себя даже ласковее, чем обычно. Музыка была просто потрясающая, и я забыла обо всем на свете. Нужно сказать, что к тому моменту мы пару раз целовались, но дальше дело не зашло. Мне даже в голову не приходило, чтобы переспать с Питером. Я не понимала, что он к этому клонит, и не могла разобраться в собственных чувствах к нему. Для меня секс всегда был тем, чем мужчины заставляли меня заниматься против моей воли: иногда это было терпимо, иногда невыносимо, но по той или иной причине я должна была с этим мириться.

Так было с детства.

Почти всегда.

Я считала секс чем-то мерзким и гадким, а Питер не ассоциировался у меня с этими словами, поэтому и о сексе с ним я не думала.

Я не ожидала, что все произойдет так стремительно, что смогу заниматься любовью с мужчиной без страха, который я всегда испытывала перед интимной близостью. Факт остается фактом: в тот день мы с Питером переспали. Это было так ново и необычно, что после секса я расплакалась.

– Извини, – сказал он, с нежностью глядя на меня. – Я думал, ты готова к этому. – Он выглядел немного расстроенным.

Мне тяжело было разобраться в своих чувствах. Я могла лишь с уверенностью сказать, что мне все понравилось.

– Все хорошо, – произнесла я шепотом, потому что боялась, что при звуках моего голоса Питер растает в воздухе, как видение. – Честно, все очень хорошо.

Не сказав больше ни слова, мы обнялись и уснули. Я чувствовала себя в безопасности. На следующий день Питер отвез меня домой. О том, что произошло между нами, мы не вспоминали. Я была взволнована, меня мучили вопросы. Что же все-таки это было? И что я на самом деле чувствую к этому мужчине? Я боялась быть счастливой, боялась признаться самой себе, что влюбилась: вдруг это все исчезнет? Мне казалось, после стольких лет Бог наконец услышал мои молитвы. Это было так необычно, что, по правде говоря, я даже испугалась.

На следующем свидании, выпив немного шампанского, я рассказала Питеру о своих страхах. Вместо ответа он нежно поцеловал меня, и все страхи испарились. Мне было так хорошо, словно во всем мире существовали только два человека – Питер и я.

Не знаю точно почему – наверное, шампанское на меня так повлияло, – но, когда мы легли в постель, я начала тихо плакать и про все ему рассказала. Про детство, про то, как меня насиловал Билл, про мой страх перед сексом и про то, что я вообще не знаю, что такое любовь. Питер был первым – за исключением матери, – кому я смогла все рассказать.

Он возмутился, узнав, через что мне пришлось пройти, но сразу же заверил меня, что я ни в чем не виновата, я ведь была маленькой беззащитной девочкой. Больше всего я боялась, что мне не поверят или решат, что я сама во всем виновата, но Питер заявил, что это чепуха. Я чувствовала себя легко, когда рассказывала ему свою историю, он был именно тем человеком, которого я искала всю жизнь. Когда я закончила, он обнял меня. Я так и уснула в его объятиях.

Я предполагала: утром что-то должно измениться. Не знала, что именно, просто ожидала неких перемен. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что все осталось по-прежнему. Питер был все тот же, я была та же. Изменения были едва заметны. Мы стали заниматься сексом, и Питер принялся ласкать меня так нежно, с такой любовью, что я расслабилась и начала получать удовольствие. Я почувствовала себя любимой, особенной, и мне это понравилось. Прикосновения его рук преображали меня, мне еще никогда не было так хорошо. Это был лучший секс в моей жизни. Да, я все-таки заплакала, но это были слезы радости.

В течение следующих нескольких месяцев мой возлюбленный научил меня любить себя саму и быть уверенной в своих силах. Питер любил меня и верил в меня. В постели у нас тоже все было просто отлично, я поняла, что могу получать от секса удовольствие. Все это вместе – то, как он любил меня, удовольствие от занятий любовью, новые, неизведанные чувства любви и уважения к самой себе – навсегда изменило меня. В моей жизни было немало мужчин, некоторых из них я, как мне казалось, любила. Теперь я поняла, что заблуждалась. Любовь к Питеру была особенной – полной, светлой, всеобъемлющей. Я словно заново повзрослела, и как женщина, и как личность. Я стала увереннее в себе, поняла, что могу делать все, что захочу, не опасаясь последствий. Питер показал мне, какой чудесной может быть телесная любовь. Благодаря ему я поняла, что могу просто жить в свое удовольствие и что это совсем не постыдно. По большому счету, Питер помог мне найти себя. Его любовь позволила мне понять, что я нравлюсь себе самой и что это абсолютно в порядке вещей.

Мы ездили по всей стране, разрабатывая оформление для выставок. На Рождество Питер повез меня в Лондон, мы катались по городу и любовались огнями гирлянд. Накрапывал мелкий дождь. Огни казались чуть смазанными, но все равно прекрасными, и их красота поразила меня. Какое удовольствие просто смотреть на них! У меня перехватывало дыхание от восхищения.

– Ты совсем как девочка, которая ждет не дождется Рождества, – сказал Питер с доброй улыбкой.

Наверное, он был прав, только в детстве Рождество для меня было еще одним унижением, а не волшебным праздником. Однако из года в год я ждала его, в надежде, что все должно измениться. Теперь я выросла. Я была взрослой женщиной, влюбленной в мужчину своей мечты. Я понимала, что Питер никогда не будет моим. Как бы сильно он меня ни любил, он ни за что не изменит своим взглядам и не сделает мне предложение. Он даже не предложит мне переехать к нему. Убежденный холостяк, он ценил вкус свободной жизни. Уже под утро, глядя, как гаснут огоньки гирлянд, я заплакала, и соленые слезы текли по щекам, смешиваясь с капельками дождя.

Когда после долгой прогулки мы вернулись в гостиницу, мне в голову пришел сюжет сказки о девочке и зеркале. Питеру моя задумка очень понравилась, он сказал, что я должна писать. Я всегда мечтала стать детской писательницей. И теперь, благодаря поддержке Питера, поверила в себя, и через несколько лет мечта сбылась. Я самостоятельно издала книгу сказок, и она пользовалась неплохим спросом.

Вскоре дизайнерская компания, где мы с Питером работали, была распущена. Некоторое время мы продолжали работать над собственным проектом, но я постепенно начала понимать, что наши взгляды на отношения не совпадают. Мне хотелось большего, поэтому я решила расстаться с Питером. Это было одно из самых трудных решений, которые мне пришлось принять в жизни, но я знала, что лучше закончить все сразу, потом будет только больнее.

Питер опешил, когда я объявила ему о своем решении.

– Не делай этого, Кэсси, – умолял он, – нам же хорошо вместе.

Сквозь слезы я пыталась объяснить ему, что это лучший выход:

– Я хочу большего от отношений, всегда хотела большего. А ты никогда не обещал на мне жениться. Ты никогда не скрывал, что любишь холостяцкую жизнь. Меня это не устраивает.

Мы крепко обнялись. Питер, глотая слезы, прошептал:

– Я целовал тебя всю, каждый сантиметр твоего прекрасного тела, но так никогда и не поцеловал твои подколенные ямки.

После этих слов я чуть не передумала. Как же мне хотелось передумать! Мне хотелось поблагодарить Питера за все, что он для меня сделал. Я хотела сказать, как благодаря ему изменилась моя жизнь: я стала другим человеком. Меня распирало от желания сказать ему, что я научилась получать подлинное удовольствие от жизни, и это его заслуга. Он помог мне оценить красоту любви, телесной и духовной. Я хотела сказать, что по-прежнему люблю его и всегда буду любить. До конца жизни я буду ему благодарна за все. Все эти слова роились у меня в голове.

Но я так ничего и не сказала.

Я не могла говорить из-за слез.

Глядя, как Питер уходит, я думала: не ошиблась ли я? Может, стоило довольствоваться тем, что было? Может, лучше побежать вслед за ним и сказать, что люблю его, что все будет хорошо?

Я не стала этого делать. Я приняла правильное решение. Оставшись с Питером, я никогда не встретила бы главную любовь своей жизни.

После тяжелого расставания у меня началась вторая молодость. Я стала посещать клубы, вновь полюбила танцевать. Часто дочки выговаривали мне за откровенные наряды:

– Мама, ты что! Нельзя так одеваться в твоем возрасте!

Меня забавляла и трогала такая забота о моей нравственности. Я часто ходила на свидания, мужчины приглашали меня поужинать и даже на футбол. Ничем серьезным это не заканчивалось.

Как-то раз, когда я была в клубе с подругой, меня пригласил на танец симпатичный мужчина, представившийся Даниэлем. У него были красивые темные волосы и обворожительные карие глаза. Когда он обнял меня, я забыла обо всем на свете, я не слышала ничего, кроме гулкого стука сердца в груди. Не знаю, что на меня нашло: расставшись с Питером, я пообещала себе не торопиться в отношениях с мужчинами, но с Даниэлем все вышло само собой. У нас было столько общего, что в ночь знакомства мы проговорили до четырех утра.

Ухаживания Даниэля были немного старомодными. Шоколад, цветы, мелкие подарки и знаки внимания – в нем чувствовался настоящий романтик. Никакой спешки, мы просто хотели узнать друг друга поближе.

Спустя несколько месяцев я узнала, что мой отец тяжело болен. Набравшись храбрости, я позвонила домой, чтобы с ним поговорить. Мама не разговаривала со мной с тех пор, как я развелась с Джоном. Она не могла простить мне, что я упустила такого богатого мужа, хотя я рассказала ей, что он со мной вытворял. Я звонила отцу, только когда была уверена, что матери дома нет, но пару раз она брала трубку вместо отца и говорила со мной так насмешливо, что я потом еще долго не осмеливалась звонить. Но теперь, когда папа заболел, я снова понадобилась ей: на этот раз – чтобы помочь ей исполнить роль взволнованной жены. Когда я пришла к отцу в больницу, он сказал, что умирает.

– Все будет хорошо, пап, ты выкарабкаешься, – возразила я. – Вспомни, ты ведь и не в такие передряги попадал. – Я с большим трудом сдерживала слезы, чтобы отец не видел, как мне на самом деле страшно и плохо.

Папа покачал головой:

– Нет, Кэсси. Боюсь, это конец. – Он казался таким спокойным, умиротворенным. – Прощай, дочка, – прибавил отец шепотом и снова впал в забытье.

Это был последний наш разговор – той же ночью папа умер. Моего любимого папы не стало. Я любила его всем сердцем, хоть он из-за собственной слабости не отваживался перечить матери и защитить меня. Тем не менее папа был добрым и мягким человеком, и я искренне оплакивала его уход.

Пару дней мне пришлось провести в доме матери, чтобы сделать все приготовления для похорон. На людях мама прекрасно изображала скорбящую вдову и принималась рыдать каждый раз, когда кто-то из знакомых заходил выразить соболезнования, но, оставшись наедине со мной, она без умолку болтала об истинной любви всей ее жизни – о любви к Биллу, человеку, укравшему у меня детство. Ее не заботили ни смерть отца, ни мои чувства, она была поглощена воспоминаниями о романе с Биллом, длившемся больше двадцати лет. Когда мама начинала рыдать, она просила меня обнять ее. Не скажу, что мне это нравилось: ни разу в жизни она не утешила меня в горе, а теперь я должна была разделять ее скорбь по моему мучителю.

Когда мы разбирали вещи отца, мама то и дело принималась ворчать: ей не нравилось, что он бережно хранил все подарки, которые я, Том и сестры дарили ему в детстве. Папа умер, а она все продолжала его ругать. Со мной она была добрее, чем обычно, а все потому, что я играла роль второго плана в ее спектакле «Безутешная вдова». К тому же ни Том, ни сестры не соизволили приехать, так что я была ей нужна.

После похорон жизнь вошла в прежнее русло. Мы с Даниэлем становились все ближе. Однажды вечером мы слушали музыку и пили вино при свечах. Я вдруг почувствовала, что готова. В тот вечер мы впервые переспали. Я не пожалела: Даниэль был нежным и умелым любовником. Все было просто великолепно. Я снова почувствовала прелесть телесной любви. Это было тем более удивительно, что я ничего не рассказывала ему о том, что со мной произошло в детстве. Я не рассказывала об этом никому, кроме мамы и Питера.

Жизнь была прекрасна. Наверное, Даниэля не удивляло, что все прошло так хорошо, он ведь не знал ничего о моем прошлом. Я же не могла поверить своему счастью. Конечно, я не сомневалась, что рано или поздно у нас будет секс, но не была уверена, как все пройдет. Теперь у меня не осталось никаких сомнений. Я знала, что люблю Даниэля и что мы будем счастливы вместе.

Как-то раз я, боясь опоздать на ужин с Даниэлем, в спешке забыла надеть кольца и весь вечер чувствовала себя неуютно.

– Примерь-ка вот это колечко, – сказал вдруг Даниэль и протянул мне крошечную коробку.

Я была поражена: за все время, что встречались, мы ни разу не обсуждали серьезность его намерений. Дрожащими руками я открыла коробочку. Внутри было изящное кольцо из белого золота с бриллиантом.

– На какой палец мне его надеть? – спросила я дрожащим от волнения голосом.

Даниэль взял мою руку и надел кольцо на безымянный палец. Сидевшие за столиком напротив пожилые дамы с восторгом наблюдали эту сцену. Я потеряла дар речи. Вот тебе и намерения! Это был чудесный романтический вечер, воспоминание о котором я сохраню на всю жизнь.

Вскоре после этого мы с Даниэлем переехали в новый дом, а в восемьдесят седьмом году сыграли свадьбу. В отличие от предыдущих браков, с Даниэлем я счастлива: мы никогда не скандалим, даже не спорим. Наоборот, все время смеемся. Для меня очевидно, что, не покончив с привязанностью к антидепрессантам, я не встретила бы свою настоящую любовь. И когда мы с Даниэлем познакомились, и когда я решила выйти за него замуж, никакие препараты не влияли на мои решения, это был только мой выбор. У меня не было тайн от нового мужа: я рассказала ему о жестокости матери, о многолетней зависимости от транквилизаторов и о том, как у меня забрали сына. Умолчала я только о том, что со мной сделал дядя Билл. Я не могла заставить себя выпустить наружу воспоминания о нем, слишком уж глубоко их запрятала.

У меня по-прежнему случались приступы паники, но с помощью Даниэля и дочерей я научилась с ними справляться.