Я тебя не слышу

3)

Она сказала: «У меня было достаточно любовников, чтобы не помнить их имен, и достаточно мужчин, имена которых мне не забыть никогда». Красиво сказала, да. Правда, думаю, вычитала в какой-то из своих книжек, из этих, с розами на обложке.

Я спросил ее, переминаясь с ноги на ногу:

— А мое имя ты будешь помнить?

— Я буду помнить твою фамилию.

В метро душно.

Подозреваю, что Новочеркасский проспект находится на «Новочеркасской».

Я дышу на стекло и вывожу первую букву своей фамилии — Зэ. Или тройку.

Я вывожу себе тройку в четверти по физике, за то, что давал списывать своему лучшему другу, который вырастет и предложит одной особе свою фамилию, хотя моя смотрелась бы c именем Елена гораздо лучше.

Елена Зэ.

Я вывожу тройку фактов: я молод, я умею говорить как Дональд, я больше ничего не умею.

Тройку лидеров: светлое, темное и коньяк.

Я еду в третьем вагоне, который по счету почему-то пятый, и забиваю голову какой-то чушью.

Володю о приезде я предупредил. Но вот как общаться с ним, я понятия не имел, да и главное — о чем?

Я вытянул губы в трубочку, потом растянул в улыбке, будто разминался, и представил себе грустного лысеющего уже мужчину с усами пожилого шнауцера. Это будто Володя. Потом представил белобрысого худоватого типа с рюкзачем — это будто я. И вот мы стоим друг напротив друга, дядя напротив племянника:

— Привет! (я четко выговариваю слова)

— Привет.

— Как дела? (я тщательно проговариваю, громко)

— Хорошо.

— Как ты? (я чувствую себя рыбой)

— Плохо.

— А я приехал. (большой рыбой, возможно, семгой)

— Хорошо.

У меня в рюкзаке домашняя колбаса. Мама передала. И свитер, если погода испортится.

— Мама колбасу передала. Вкусную!

— Спасибо. Как она?

— Не испортилась. Я кусочек, правда, отрезал.

— Мама.

— А-а. Хорошо. Привет передает.

— Ага. А ты почему приехал?

— Просто так.

— Хорошо. Чайник пойду зажгу.

Да, он обязательно так скажет! И я пойму, что Володя мне рад. И сразу же обниму его.

На Новочеркасском раннее утро. Я ищу номер 27, строение 1.

Я иду легким пружинящим шагом и пою в самой-самой глубине души громкие маршеподобные песни.

Начало сентября меня не пугает.