Я тебя ненавижу

Глава 42

Ярослав

Отхожу от наркоза в палате. На руке наложена стерильная повязка. Голова немного кружится и подташнивает. Пытаюсь пошевелить рукой, ее сразу пронзает тянущая боль из-за наложенных швов.

Морщусь.

В этот момент входит Сергей Валентинович.

— Так, а вот геройствовать пока не стоит. Как чувствуешь себя?

— Как огурчик, сморщенный и соленый, — усмехаюсь я.

— О, шутишь, это хороший признак. Значит идешь на поправку.

Титов, осмотрев меня, покидает палату. Следом заходит медсестра и ставит капельницу с каким-то лекарством. Спустя двадцать минут, чувствую себя мухой в анабиозе.

Глаза закрываются, тело расслабляется, я ощущаю некую легкость, будто я попал в Космос, и гравитация не властна надо мной.

Первые три дня после операции проходят по такому же сценарию. Просто лежу и смотрю каналы на немецком. Даже уже выучил некоторые слова.

Алиса занята в новом проекте, пишет очень мало и поздно вечером. Сказала, что проект крайне сложный и его необходимо выполнить в сжатые сроки. Такого она еще не делала, от этого ей очень волнительно и интересно одновременно.

На парах у нее тоже завал. Приближается сессия.

Я пока об этом думать вообще не хочу. Хотя опять много пропускаю.

Я стараюсь не отвлекать Лису, но все же закидываю нашу переписку кружками с видео палаты, себя. К концу пятого дня уже поднимаюсь с постели и могу наблюдать вид из окна. Тоже записываю короткое видео.

Со второго этажа хорошо видно людей, проходящих мимо по тротуару. Мне повезло, и окна моей палаты выходят не на внутреннюю часть территории клиники.

Так что картинка постоянно меняется.

Ближе к десяти вечера Алиса присылает видео, что она у Леры. Останется с ночевкой. У них один на двоих проект для зачета по дизайну веб-сайта. Есть где разгуляться фантазии.

…

В кабинете Титова слушаю рекомендации перед выпиской. Уже почти без боли могу согнуть руку в локте. Швы снимут уже в России. Он подписывает заключение.

— Надеюсь, следующий раз мы увидимся не в моем кабинете, а где-нибудь за столом, празднуя, например, твою свадьбу, — как всегда с шутками.

— Возможно, — уклончиво, с улыбкой отвечаю я.

— А это интересно, есть претендентка? — Сергей Валентинович по-отечески одаривает меня ответной улыбкой.

— Есть, Алиса, — сердце пропускает удар.

— Алиса из страны чудес, — тянет задумчиво Титов.

— Ну дай Бог… Что-то мы засиделись. У тебя вылет через полтора часа. Могу пожелать тебе только чистого неба и мягкой посадки. И конечно же скорейшего выздоровления, — поднимается из-за стола и протягивает руку для рукопожатия.

— Спасибо, — говорю с облегчением. А потом Титов обнимает меня как старого доброго друга.

В душе становится так тепло. Ловлю себя на мысли, что хотел бы иметь такие же отношения со своим отцом.

Но он по натуре жестки и холодный человек, не склонный к эмпатии.

— Передавай родителям от меня привет, — протягивает мне документы.

— Конечно передам, Сергей Валентинович.

Попрощавшись выхожу из кабинета.

И что моя тетка развелась с ним. Ведь классный мужик. Мировой.

У нас дома в архивных альбомах много фоток, где Титов держит меня на руках грудного и чуть постарше.

Даже есть забавная фотка, где я в одной распашонке писаю, стоя у него на коленях. Ну а что, малой был, простительно.

Мама рассказывала, что если в гости к нам приходил Сергей Валентинович с женой, весь вечер я проводил у него на руках.

После развода, он так больше и не женился. Детей тоже нет.

А вот тетушка, практически сразу выскочила второй раз замуж и улетела на пмж Сербию. Там же и родила близнецов. Даже не помню, когда виделись последний раз. Наверное, лет пять назад.

Прохожу регистрацию на рейс. Конечно же проходя через рамку в аэропорту, она не звенит, хотя все документы и снимок если что при мне.

Как и пожелал Сергей Валентинович, небо чистое, через кресло от меня сидит приятная пожилая женщина.

На борту нет никаких раздражителей.

Перекинувшись с ней парой фраз, выясняю, что она летит к детям и внукам в гости. Она из России, но давно живет в Германии. Ее муж немец.

А вот дети захотели жить на родине своей матери.

Сойдя с трапа самолета, первым делом достаю телефон, чтобы написать Алисе и выяснить, чем занимается. Хочу сделать сюрприз, она не знает, что я уже прилетел.

Но меня опережают…

И нет, это не Алиса…

С незнакомого номера, мне приходят фотки, что Алиса целуется… с кем?

Твою мать!

Я даже теряю из рук свои вещи.

С Владом … Блядь! С этим мудаком!

Этого не может быть!!! Я не верю, не хочу этому верить. Это не правда, кричит мое нутро, которое сейчас разорвано на куски и кровоточит.

Из него просто сделали отбивную и кинули на растерзание голодным псам.

Это в сотни, в тысячи раз больнее, чем ломать ребра, или руку. Физическая боль не идет ни в какое сравнение с душевной.

Я размазан…

Я убит…

Еще раз открываю фотографию, увеличиваю, ее волосы, лицо.

Господи, пожалуйста, пусть это будут галлюцинации.

Он жадно пожирает ее, а она сидя у него на коленях, обвила его шею. Которую я собираюсь сломать.

Следом приходит еще одно. Немного другой ракурс. Тут в кадр больше попал этот ублюдок.

Сворачиваю приложение и закидываю телефон в сумку.

Ярость во мне закипает и извергается наружу. Я не в силах мыслить рационально. Меня бьет это предательство.

Как она могла?

Нет я не верю. Это же Алиса. Моя маленькая Алиса, она бы ни за что так не сделал.

В сумке пищит телефон. Достав читаю сообщение все с того же номера.

«Она пахнет вишней…»

Все клеммы сорваны…

Сажусь в первое попавшееся такси и называю адрес. Адрес Алисы.

Я должен услышать объяснения. Сейчас.

Доезжаю до ее дома, расплачиваюсь и отпускаю машину.

Набираю ее номер.

— Выходи, я у твоих ворот, — злобно рычу в трубку.

— Ярик? Ты… ты приехал? Я сейчас.

Через пять минут счастливая Алиса прыгает мне на шею с криком:

— Как же я по тебе соскучилась.

Сбрасываю ее руки со своей шеи и делаю шаг назад. Стараюсь не сорваться в пропасть, а потому пытаюсь циркулировать воздух полной грудью, что бы в мозг поступило его как можно больше.

Алиса ошарашено смотрит на меня и часто моргает.

— Объясни мне, блядь, что это такое? — тыкаю ей в лицо ту злосчастную фотографию.

Она растерянно смотрит на меня, потом в телефон. Ее нижняя губа начинает дрожать, она лишь судорожно качает головой.

— Я не знаю, Яр… Я не знаю… Это не я… Этого не может быть, — произносит она севшим голосом. Она выгляди очень растерянной. Явно не верит в происходящее.

Одна часть меня, которая все еще верит ей, верит в нас, хочет сейчас притянуть ее к себе, крепко обнять, зарыться лицом в ее светлые волосы.

Вдохнуть аромат вишни.

Вишни….

Су-у-у-у-ка… как же больно.

Вторая же часть меня бомбит по нервам. Они превращаются в натянутые до предела, струны гитары, на которой сейчас играют хардкор.

— Алиса, как ты могла, ты предала меня, ты предала нас! — срываюсь на крик. Плевать, если нас сейчас услышат.

— Ярик, я тебе клянусь, это не я. Я бы так никогда не поступила. Откуда у тебя эти фото? — пытается приблизится, но я отшатываюсь, не давая прикоснуться ко мне.

Это просто нож в спину, который еще и пытаются провернуть.

— Единственно, что я не прощаю — это измена. Ты предательница. Я ТЕБЯ НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Тут Алиса взрывается. Даже не знал, что она может так кричать.

— Знаешь, что Филатов — это я тебя НЕНАВИЖУ. Всеми фибрами своей души. Как ты мог подумать, что это была я. Ты на столько дурак, что не веришь мне. Я доверилась тебе… доверилась тебе во всем, а ты… — она всхлипывает, по ее щеке скатывается одинокая слеза. Алиса быстро смахивает ее тыльной стороной ладони.

— Убирайся, и больше никогда не смей ко мне подходить, ты меня слышишь? Предатель здесь только один — и это ТЫ!

— Я НЕ-НА-ВИ-ЖУ ТЕБЯ ФИ-ЛА-ТОВ!!!

Развернувшись, она резко забегает во двор, громко хлопнув дверью. И дает волю эмоциям. Я слышу, как она рыдает. Рыдает навзрыд.

От этого мороз пробегает по коже. До скрежета стискиваю зубы, гашу в себе порыв кинуться за ней следом.

Ну вот и все…

Мы все высказали друг другу. Обратной дороги больше нет.

Моей Алисы больше нет…