Я тебя тоже

Глава 17. Рита

Утренняя суета отвлекла меня от предстоящей разлуки. Зойка, обрадованная законной возможностью пропустить школу, валялась в кровати, лениво поддразнивая Мурку бумажным бантиком. Вадим пил кофе, не отрывая глаз от монитора ноутбука, в ожидании важного звонка. Я увидела в коридоре уже готовый к отъезду чемодан.

- Вадик, - обратилась я к мужу, - ты у меня самостоятельный такой! Даже рубашки сам погладил?

Вадим отрешенно кивнул. Я осторожно подошла к нему с тарелкой сырников в руках.

- Перекуси немного, - попросила я, - свежие!

С этими словами я призывно поводила перед носом Вадима тарелкой, на которой еще дымились только что снятые с огня румяные лепешки.

- Соблазнила! - кивнул муж и схватил двумя пальцами верхний блинчик.

- Горячий, осторожно! - предостерегла я.

Ноутбук издал противный гудок, и Вадим, спешно проглотив недожеванный кусок, обтер руки о бумажное полотенце. Я вернулась к сервировке утренней трапезы для Зойки. Самочувствие дочки улучшалось, и она заметно воспрянула духом. Видимо, ночная горячка стала апогеем недуга, который теперь пошел на убыль.

- А кого здесь ждут свежие сырники с малиновым джемом? - бодро прокричала я.

Зойка, не обращая внимания на мое вторжение, изучала Муркино светло-серое пузо. Кошка, довольная происходящим, блаженно вытянулась поперек кровати.

- Ма! А кошки могут болеть ветрянкой? - осведомилась дочка.

Я, поразмыслив, ответила:

- Маловероятно! Думаю, ею болеют только двуногие, то есть мы.

Зойку мой ответ не устроил, и она, обогнув край кровати, заглянула кошке в глаза.

- Мне кажется, Мурка заразилась от меня, - заключила Зоя, - у нее блестящие глаза, сухой нос и белесый язык.

Я поставила поднос на тумбочку и, на всякий случай, потрогала кошкин нос. Та недовольно фыркнула.

- Зайка, я думаю, Мура в порядке.

- Нет! - Зойка деловито покачала головой и привела неопровержимый аргумент, - она не реагирует на колбасу.

Я погладила кошкину спину, ощущая рукою привычные вибрации.

- Я думаю, Мура просто не выспалась сегодня, - заверила я Зою, - как и все мы!

- Ладно, - дочка озабоченно вздохнула, - будем наблюдать!

Она поставила на колени поднос и стала с аппетитом уплетать сырники, макая их в ягодный джем. И я, боясь сглазить, про себя отметила наличие здорового аппетита. Впервые за последние дни! Вдохновленная увиденным, я вернулась на кухню, где Вадим все еще вел переговоры.

- Договорились, вечером отзвонись. И отправь бумаги в Nск, - он формально попрощался и захлопнул крышку ноутбука.

Я потрогала остывшие сырники:

- Подогреть?

Он был чем-то обеспокоен и, кажется, ему не было дела до моих тщетных попыток угодить.

- Не, - наконец-то ответил он, - и так вкусно!

Вадим схватил с тарелки сырник, и целиком запихнул его в рот. С удовольствием наблюдая за торопливой манерой мужа завтракать на ходу, я обернула палец салфеткой, и аккуратно коснулась уголка его измазанных маслом губ. Вадим улыбнулся.

- Чем тебя накормить вечером? - поинтересовалась я. Перед отъездом мужа в командировку я, как правило, старалась приготовить нечто особенное. Мне казалось, что ужин накануне расставания непременно должен остаться в памяти. Чтобы, лежа в пустом номере незнакомого отеля и питаясь шаблонным ресторанным меню, он вспоминал его, и скучал по дому.

Вадим откашлялся, вздохнул и залпом выпил остатки кофе.

- Ритуль, рейс перенесли, - он взял меня за руку, - улетаю вечером.

- Вечером... во сколько? - встревожилась я.

- Сразу после работы в аэропорт. Только что узнал, - сказав это, он встал из-за стола, избегая дальнейших объяснений.

- И что? - не поняла я. - Ты не будешь ужинать дома?

- И ночевать, и ужинать буду в самолете, - подытожил он.

Я сделала глубокий вдох. Не удостоив мужа ответа, взяла со стола испачканную посуду и понесла ее в сторону мойки. От этой новости сердце тоскливо сжалось! Как будто в том, что рейс перенесли, была его вина. Разумная часть меня понимала, что он, вероятно, расстроен не меньше моего. Но я была слишком сильно поглощена своими чувствами, чтобы думать об этом. К тому же, вечер сулил ему очередную поездку. А я оставалась здесь, в четырех стенах, с пока еще нездоровой дочерью. Я подумала о Зойке, о минувшей ночи, о предстоящих проблемах, с которыми придется справляться в одиночку. И к горлу подступил комок. Как будто муж намеренно решил бросить нас именно сейчас. Сбежать подальше от семейных проблем!

- Солнце, ну прости. Я сам расстроен, - он приблизился и взял меня за плечи. Я вздрогнула и прикусила губу.

Психологи советуют в моменты крайнего раздражения, оживлять в памяти периоды близости. Уповая на то, что приятные воспоминания смогут уберечь от скандала. Любопытно, они сами-то пробовали? Так сложно пересилить эмоции и воззвать к своему рассудку, когда память, как будто нарочно, блокирует все хорошее, выставляя напоказ негатив.

- Я почему-то не удивлена! - швырнула я в сторону кухонное полотенце. - Может быть, ты сам поменял билеты? Намеренно?

- Рит, не сходи с ума! - лицо Вадима изменилось, от чувства вины не осталось следа.

- Наверное, ты устал от нас? - я вернулась к мытью посуды. - Наверное, тебе поперек горла ночные бдения у постели больной дочери!

Вадим развернул меня лицом к себе.

- В твоем распоряжении будет лучший детский врач города.

- Я хочу, чтобы в моем распоряжении был мой собственный муж, - ответила я.

- Не драматизируй, Рита! - по слогам произнес Вадим, - Я не могу отменить поездку потому, что у моей дочери ветрянка! Это работа!

- А работа ли это? - передразнила я его слова.

Лицо мужа, еще пару минут назад выражавшее раскаяние, вдруг стало таким чужим и незнакомым. Глаза сузились и гневно сверкали из-под темных бровей. Рот искривился в злобной гримасе. Он порывисто дышал, как бык на корриде, за секунду до броска. Я ждала, что сейчас он обвинит меня в психозе, как бывало раньше... Но вместо этого Вадим опустил голову, потер ладонью шею и устало произнес.

- Рит, я не хочу прощаться на такой ноте, - он поднял глаза, - Мне хотелось провести этот вечер дома. Но я не могу!

На его лице читалось выражение грустной обреченности. И мне вдруг стало безумно стыдно за свой эгоизм! За эту истеричную сцену, которую я устроила на пустом месте. Вадим и сам был заложником ситуации. А я лишь думала о себе, совершенно не беря в расчет его чувства.

- Вадик, - я обняла его за плечи, прижалась лбом к спине, ощущая, как шелестит свежевыглаженный хлопок рубашки, - прости меня!

Вадим в ответ завел руки за спину и поймал меня в свои объятия.

- И ты меня прости, - выдохнул он.

- Наверное, я просто устала... И расстроилась, что тебя не будет рядом. Когда тебя нет, я чувствую себя беспомощной.

Вадим повернулся.

- Можешь звонить Артему в любое время дня и ночи. И держи меня в курсе, - произнес он. Я ощутила, как беспокойство исчезает, увлекая за собою обиду. И с улыбкой посмотрела на мужа.

- А что, если мне станет одиноко? И я решу вызвать Артема прямо посреди ночи? - игриво спросила я, - Ты не будешь против?

Вадим притянул меня к себе.

- Я знаю, он не в твоем вкусе, - покачал головой муж.

Я коснулась пальцами прозрачных пуговок на его рубашке.

- А вдруг мои вкусы поменялись?

Вадим задумчиво выпятил нижнюю губу и нахмурил брови:

- Ну, тогда будет как в анекдоте, - угрожающе произнес он, - И муж вернется из командировки в самый неподходящий момент.

Я положила голову ему на грудь. И Вадик обнял меня еще крепче. Я уже не помнила, той бури чувств, поглотивших меня буквально пару минут назад. Я лишь хотела еще секунду постоять вот так, в его надежных и сильных объятиях.

- Возвращайся скорее, - тихо шепнула я.

Вадим ушел с чемоданом в руках. Эта картина всегда угнетала. И я стремилась заполнить образовавшуюся пустоту заботами о детях, домашними делами, привычными и понятными. Которые создавали иллюзию того, что все в порядке.

Я поднялась в детскую за подносом. Зойка, прикончив свой завтрак, устроилась под одеялом с планшетом в обнимку.

- Зай, если чего-то хочешь, скажи, - позвала я дочку.

- Угу, - не разжимая губ, кивнула она.

- Если хочешь, можем чем-нибудь заняться, - я пожала плечами.

- Угу, - она даже не оторвала глаз от экрана.

«Наверняка, сидит в соцсетях», - вздохнула я про себя. Казалось, исчезни я из дома, Зойка не сразу поймет. Да и заметит ли вообще! Только, если на кухне иссякнут последние вкусняшки, или, чего доброго, пропадет интернет. Я прикрыла двери детской и зашла в нашу с Вадимом спальню. В комнате незримо витал горьковатый запах его духов. В шкафу пустовало несколько вешалок. Вадим придирчиво выбирал свой гардероб, предъявляя особые требования к качеству тканей. В последнее время он стал все больше внимания уделять модным тенденциям. Мой шкаф уже давно не знал обновок! Я не особенно следила за модой. Быть может, напрасно...

Я присела на кровать. С полочки на меня смотрел маленький плюшевый мишка. Эту игрушку Вадим давным-давно выиграл для меня в тире, сбив самую дальнюю мишень. Я восторженно аплодировала и даже работник тира - пожилой усатый мужчина, выразил восхищение его меткостью.

Мишка, как и подобает нарядному кавалеру, имел черную бабочку, что так сильно контрастировала с его белоснежной шерсткой. На вытянутых задних лапах красовались розовые подушечки. А передними он держал маленькое красное сердце. И протягивал его вперед, словно вручая безвозмездно самый ценный дар. В подтверждение своих намерений Мишка признавался в любви. Стоило надавить ему на живот, как задорный голос радостно восклицал: «Я люблю тебя». И в искренности этих слов невозможно было усомниться!

Правда, уже много лет Мишка молчал... Видимо, села батарейка, заменить которую не доходили руки. Теперь он сидел на полке, прижимая к груди красное сердечко и виновато глядя исподлобья. Его игрушечный взгляд был красноречивее любых слов. Казалось, он говорит: !А что ты хочешь? Я всего лишь медведь! К тому же плюшевый. Ждешь признаний в любви? Так замени батарейку». Что было вполне логично. Ах, если бы в жизни все было так просто! Всего лишь пара манипуляций, чтобы вновь услышать заветные слова...

Я все чаще оставалась наедине с собой. И в этом единении зловещей волной накатывало ощущение собственной ненужности. Конечно, моя жизнь состоялась! Если считать, что сокровенным желанием любой женщины является реализация себя в качестве жены и матери. Я была послушной дочерью, затем стала супругой самого лучшего на свете мужчины, вышла замуж по любви, и в этой любви родила двух дочерей, став им заботливой и любящей матерью.

Теперь оставалось только ждать, когда жизнь повысит меня до гордого звания «бабушки». Именно этого, затаив дыхание, ждали все мои ровесницы, ведь так? И мне предстояло радоваться! Но отчего-то становиться бабушкой совсем не хотелось. Мне хотелось откатить жизнь назад, чтобы снова почувствовать себя просто любимой. Беспричинно, безвозмездно, бесконечно любимой. Каждый день и каждый миг...

Я открыла дверцу приземистой тумбы. Там спал глубоким сном, прикрытый слоем многолетней пыли, мой красный диплом. Между окончанием института и рождением Нинки прошло несколько лет. Несколько счастливых лет, наполненных мечтами и планами. Я успешно работала переводчиком, практикуя полученный навык. Общалась с приезжими иностранцами, ощущая себя частью бесконечно большого мира. Вадим не торопил меня с рождением детей. Он, как и я, был увлечен свободой, саморазвитием и поиском себя.

Новость о предстоящем отцовстве муж воспринял с энтузиазмом. Я полагала, что выйду из декрета и снова вернусь к работе. Но вслед за Нинкой родилась Зоя. Дела как раз пошли в гору, и мы решили, что осилим второго ребенка. Когда девочки подросли, Вадим предложил взять няню.

- Тебе не обязательно работать, детка, - говорил он, - но, если хочешь. Тебе нужно встряхнуться, иначе ты совсем погрязнешь в этой рутине.

К выбору нянечки я подошла со всей ответственностью. Но мой трудовой подвиг продлился от силы полгода! Очень скоро я поняла, что не могу отдавать себя работе в то время, как мои дочери находятся под присмотром постороннего человека. Этот человек ходит по дому, открывает ящики, роется в моих вещах... Эти мысли сводили с ума! И, хотя опытная и зрелая Софья Игоревна имела отличные рекомендации и вызывала доверие, нам пришлось отказаться от ее услуг. Я не смогла пересилить себя, и уволилась.

Позже Вадим неоднократно предлагал мне открыть свое дело.

- Давай откроем кафе? Магазин, или салон? - вопрошал он, - Чем тебе нравилось заниматься в детстве?

Идея была заманчивой, но бизнес-леди из меня не вышло. Оказалось, что я совершенно не умею вести дела, организовывать людей и считать деньги.

В один момент я решила, что моей работой будет дом и семья. Я занимаю должность жены и матери. В мои обязанности входит забота о родных, обустройство их быта, готовка еды и уборка жилища. Я буду читать книжки своим дочерям, разнимать их, когда они ссорятся. Встречать с работы мужа, обнимать его перед сном и дарить ему любовь тогда, когда он этого захочет. И эта работа была приятнее любой другой! «Возможно, в этом и есть мое призвание», - думала я тогда.

Но сейчас, когда на горизонте маячила «пенсия», я боялась, что «фирма» очень скоро перестанет нуждаться в моих услугах. И что тогда? Девочки неизбежно вырастут. А Вадим... Будет ли он рядом до конца дней? Пожалуй, я не могла представить иного! От мысли остаться одной, по спине бежали мурашки.

Я решила последовать примеру Зойки, и запустила старенький компьютер. Он надрывно загудел и поприветствовал меня. Я наскоро пролистала странички браузера: соцсети, онлайн-магазины, психология, рецепты, тесты и симптомы ветрянки. Ведомая инстинктом, я набрала в строке поиска «расписание рейсов в Nск». Поисковая система выплюнула целую кучу разных сайтов. «Табло аэропортов» - гласил третий по счету заголовок. И я прошла по ссылке. В длинном перечне всевозможных направлений я далеко не сразу отыскала Nск. Утренний рейс!

«Странно», - подумала я и по инерции кликнула мышкой. Следующая ссылка отправила меня прямиком на сайт аэропорта. Информация подтвердилась: в расписании вылетов значился только утренний рейс. «Не может быть!» - я в замешательстве уставилась на экран. «Наверняка какая-то ошибка», - решила я и схватила телефон в твердом желании разобраться, что к чему. Какого черта они не следят за актуальностью информации на сайте?

Но передумала. В моей голове созрел другой план. И, независимо от того, какой ответ мне предстояло услышать на том конце провода, я уже знала, что делать.