Я тебя тоже

Часть 3. Глава 25. Рита

«Надо же»», - думала я про себя, - «а девочка оказалась крепким орешком. Вцепилась когтями, не оторвать!». В другой ситуации я бы радовалась тому, что мне попался достойный противник. Например, в турнире по шахматам, или в карточной игре. Но не в этот раз! «Вот же дрянь! Да кем она себя мнит!», - я смотрела на ее невозмутимое выражение лица и с трудом удерживала себя в рамках приличия.

«Неееет», - думала я, изучая простенький наряд собеседницы, - «тебе меня не провести». Вряд ли она, этот набросок женщины, могла быть настолько самоуверенной. Неужели она и в самом деле верит, что мой муж предпочтет ее? Сначала меня умиляла ее убежденность, затем начала раздражать, а позже эта упертая сучка чуть не вывела меня из себя. Хотя я и в самом деле не собиралась скандалить.

- Я думаю, стоит дождаться Вадима, - вроде бы невзначай бросила она.

Ей даже не хватало духа посмотреть в глаза женщине, с мужем которой она спит. Теперь ее лицо, застывшее под светом уличного фонаря, казалось мне воплощением уродства: заостренный нос, чересчур высокий лоб, эти неестественно выраженные скулы. И как я могла счесть красивым это жалкое подобие!

- То есть, вы продолжаете настаивать на том, что мой муж разрешит наш конфликт в вашу пользу? – уточнила я.

Она повернула лицо. И под глазами легла тень, выделяя их на фоне бледной кожи.

- А вы боитесь, что он примет не то решение, какое бы вам хотелось? - услышала я.

Я зажала между колен сплетенные в замок пальцы. Боясь ненароком вцепиться в ее растрепанную ветром прическу. «Возможно, на это она и рассчитывает», - вдруг подумала я. Перед собой я видела отнюдь не ту затравленную овечку, которую встретила у подъезда. Какую игру она затеяла? Она хочет вывести меня из себя, провоцирует, чтобы потом предъявить Вадиму следы нашей ссоры. «Ну, уж нет», - я перевела дух. В этой игре я, во что бы то ни стало, была намерена сохранить лицо.

- То есть весь наш разговор для вас пустой звук? Одного моего присутствия мало? Мне следовало привести с собой детей, прихватить семейные фото? Чтобы пробудить в вас хоть каплю совести! – сделала я попытку воззвать к ее благоразумию.

- Я думала, вы не планировали скандалить, - она опустила глаза.

- А я думала, что ты порядочная девушка! – я намерено фамильярно обратилась к ней, желая напомнить, кто хозяин ситуации.

Она что-то промычала.

- Получается, наигралась сама, уступи другому? – я ощутила, как эмоции захватывают меня. Дыхание участилось, в висках колотился пульс. Как будто я поднималась к самой высокой точке американских горок, и впереди меня ждал длительный спуск на предельной скорости.

- Я попросила у вас прощения. Что еще я могу сделать? – проблеяла она.

- Оставить в покое мою семью! – отчетливо произнесла я, сдерживая голос, готовый сорваться на крик.

Мне и вправду хотелось закричать, хотелось вскочить с этой лавки и ударить ее по лицу, чтобы сбить с него это выражение скорбной печали. Это наигранное чувство вины! Подумать только, она строит из себя жертву! Она, та, кто, по сути, является охотником, поразившим чужую цель. Я мысленно призвала на помощь все свои силы. Медленно втянула носом холодный воздух и выдохнула, выпуская вместе с ним накопившуюся злость.

Вдруг она порывисто вскочила с лавочки.

- Поздно, мне пора, - услышала я писклявый голосок.

Улицу окутал полумрак приближающейся ночи. Видимо, и вправду было поздно! Но оборвать разговор вот так, было нельзя. «Она расскажет Вадиму, что я приходила… Да и пускай», - решила я. В конце концов, жить дальше в обмане невыносимо!

Я посмотрела на нее. Тусклый фонарь освещал только половину лица. Казалось, вторую его половину закрывает карнавальная маска. Отчего было сложно разобрать эмоции. Я еще раз окинула ее взглядом: скромный повседневный образ, ничего выдающегося. Даже глазу не за что зацепиться! Она совсем не походила на любовницу богатого мужчины. Простенькая одежонка, из украшений только золотые серьги. Никаких намеков, никакого реквизита, присущего особам ее возраста.

Когда в уютных стенах собственного дома я обдумывала стратегию, то сразу же прикинула вариант на крайний случай. Я полагала, что ее меркантильные задатки как-то себя проявят. Так или иначе, поверить в искренность намерений юной сердцеедки было сложно. Что может хотеть девушка ее возраста и достатка от взрослого и состоятельного мужчины? Нет, конечно, Вадим лакомый кусочек во всех отношениях. Но, перво-наперво, ее привлекают деньги! Будь он с голым задом, едва ли она с таким же упорством отстаивала свое право быть его любовницей.

«Ну что ж», - решила я, - «видимо, пора вынимать из рукава последний козырь».

- Анна, у меня есть к вам одно предложение. Только не говорите сразу нет, пожалуйста!

Она поежилась и предложила пойти к дому.

- Анна, я полагаю, что вы не здешняя? – спросила я, как только мы оказались у подъезда.

Она кивнула. Я говорила торопливо, но вкрадчиво. По мере приближения к главному, глаза ее округлялись. Она открыла рот, желая возразить. Но я не позволила.

- Это сложно. Жить в чужом городе, снимать квартиру. Я знаю, поверьте! На счету в банке у меня есть крупная сумма денег. Их я берегла на черный день. Но видимо, он настал. Нет, позвольте мне закончить! Я хотела бы предложить вам эти деньги. Я понимаю, как это звучит. Но пусть вас не оскорбляет мое предложение. Половину я готова отдать сейчас, а половину потом, когда удостоверюсь в том, что вы порвали с Вадимом.

Хорошо, что я не стала откладывать в долгий ящик этот разговор! «Пускай подумает», - вздохнула я про себя, расстаться с деньгами я еще успею. Но лучше с деньгами, чем с мужем. Я была уверена, что расчет возьмет верх, и, взвесив все «за» и «против», она придет к верному решению. По всему было видно, что девочка не глупа! А значит, я все правильно просчитала.

- Маргарита, я думаю, это плохая идея, - она скромно потупила глазки, изображая саму невинность. «Завидный талант», - оценила я ее актерские умения, - «видимо, он пригодился тебе, чтоб охмурить моего мужа!». Ее реакция была вполне предсказуема. Я и не ждала, что она кинется подписывать кровью наш воображаемый договор. Ей нужно было создать хотя бы видимость неподкупной и кристально честной особы. Я между делом намекнула, что деньги ее ожидают немалые. На случай, если вся эта комедия была попыткой сторговаться.

Девушка медлила, старательно отводила в сторону взгляд. Вероятно, боясь, что я увижу в ее глазах неподдельный интерес. Вдруг она выпрямилась, расправила плечи, точно собиралась взлететь, и произнесла твердо, по словам, глядя мне в глаза:

- Рита, как вы не поймете, мне не нужны деньги. Я люблю вашего мужа.

«Я люблю вашего мужа, я люблю вашего мужа, я люблю вашего мужа…», - эхом отозвалось в голове. Мое подсознание будто пробовало на вкус эту странную фразу. Я впервые в своей жизни слышала эти слова в таком сочетании. Мой муж и слово «люблю» в одном предложении? Такие признания могли звучать только из моих уст.

В горле застряли тысячи слов, но, ни одно из них не могло бы передать моего состояния. «Я люблю вашего мужа, мне не нужны деньги», - снова услышала я. «А что тебе нужно?» - захотелось спросить. Я уставилась на нее. «Мне нужен ваш муж» - прозвучал в голове ее голос. Этот обмен мыслями происходил в полной тишине. Глаза в глаза, мы стояли вот так секунду, которая тянулась целую вечность.

- Рита, мне неудобно просить вас, но мой пакет…, - ее голос прозвучал так внезапно, что я вздрогнула.

«Как мило», - подумала я, - «ее так волнует оставленный в машине пакет, и совсем не волнует чья-то разбитая жизнь». Для нее это просто игра? Чужая жизнь. Она, словно котенок клубком ниток, играла моею судьбой. Судьбой моих детей. Незамысловатая детская забава «попробуй, отними», где я, в силу возраста, не имела ни малейшего шанса.

«Ты хочешь свой пакет? Ты его получишь!», - мысленно ответила я и пошла к машине. Она, как ни в чем не бывало, подошла к распахнутой дверце и улыбнулась, едва заметно, кончиками губ. Так, будто мы были давними приятельницами, и я по доброте душевной подбросила ее к дому. Словно зритель, я беспомощно взирала с первого ряда на то, как сюжет фильма повернул совсем в другую сторону.

«Вот, сейчас она уйдет, и все…», - безучастно думала я. Как будто и не было этого разговора. Потом она расскажет Вадиму, и он меня бросит. Он уйдет к ней, чтобы начать жизнь заново? С этой хладнокровной стервой, которой плевать на других людей. Ей и на него плевать. Просто она знает, что заполучив его в свое распоряжение, она обретет гораздо больше. Что ей мои жалкие подачки, когда на горизонте маячит джек-пот?

«Я люблю вашего мужа, я люблю вашего мужа, я люблю вашего мужа…», - эта фраза звучала бесконечным издевательским речитативом, точно в голове заклинило пластинку. В висках стучало, внутри меня разорвался снаряд, он разлетелся на тысячи осколков. Мне показалось, что свет померк, что я теряю сознание. Наверное, силы покинули меня, наверное, все, что было значимым, было зря! Вся жизнь была зря!

…«Я люблю вашего мужа…», - голос убаюкивает, чьи-то руки поглаживают мои, а слезы на щеках высыхают от прохладного дыхания. Мне кажется, что я у нас дома, в объятиях Вадима. Но видение меркнет! Оказывается, мое лицо обдувает прохладный ветер. Я будто выныриваю на поверхность, словно утопающий, получивший второй шанс. В глаза бьет свет, и я понимаю, что стою на улице.

Меня окружает пустынный двор, и только ветер легонько кружит увядший раньше времени листок. Он подхватывает его, увлекает за собой, и осторожно опускает на землю. Как будто уговаривая присоединиться к нему в этой озорной игре. Но листок только вяло лежит на асфальте, как напоминание о том, что лето скоро кончится.

В правой руке я держу что-то тяжелое и твердое. Это кирпич. «Зачем мне кирпич», - растерянно думаю я и опускаю глаза.

…Ее тело неподвижно лежит, левая рука неестественно изогнулась, а правая сжимает ручки пакета. Лица не видно, на коврике у подножия заднего сидения рассыпаны в беспорядке пряди ее волос. Ноги остались снаружи, как будто она не успела убрать их в машину. Кажется, что у меня под ногами валяется кукла, у которой вынули батарейку. И она, лишенная источника жизни, навсегда застыла в странной позе.

Адреналин заполняет легкие и мешает дышать, он струится вверх по венам, подобно полчищу кровожадных муравьев. Страх окружает, поглощает меня, утаскивает в бездну, в темноту и холод. Сердце колотится как бешеное, и я ощущаю его удары в голове, в кончиках пальцев, в каждой клеточке вмиг ставшего безвольным тела. Я перевожу взгляд на кирпич, и только теперь различаю на его девственно-белой поверхности капельки крови.

Еще с минуту я стою вот так, с занесенной для удара рукой. Мне кажется – реши я сменить позу, кто-нибудь услышит. В ушах звенит тишина, или я вдобавок еще и оглохла? Что-то зловещее чудится мне в этой тишине. Словно кто-то караулит меня за углом, словно отовсюду на меня смотрят чьи-то глаза. Я заставляю себя опустить руку и каким-то чудом умудряюсь не бросить кирпич в общую кучу. Теперь это не просто стройматериал, это улика.

Я осторожно кладу его на заднее сиденье. И упираюсь лбом о крышу машины, в попытке прогнать подступившую к горлу тошноту. «Я убила ее…», - пластинка в голове сменилась, и теперь уже новая фраза навязчиво звучит, мешая сосредоточиться. Против воли мое воображение рисует жутки картины. Я вижу на своих запястьях браслеты наручников и отражение любимых дочерей в стекле полицейской машины. «Ваша мама убила девушку», - объяснит им Вадим. «Почему она это сделала, папа?», - спросит его Зойка. Конечно, он не скажет им правды. Не скажет, что эта девушка была его любовницей. Он не скажет!

«Я убила ее», - снова и снова звучит в голове эта фраза. Кем бы она ни была! Я убила ее! Острые молоточки стучат в висках, голову сковал металлический обруч. И от этой невыносимой боли хочется кричать. Где-то вдалеке слышится смех. «Ну, вот и все», - обреченно думаю я. Голоса перемежаются нецензурной бранью, их несколько. Судя по всему, в сторону двора двигается компания молодых людей. Вряд ли они станут церемониться, и вызовут полицию, увидев такую картину.

Трясущимися руками, превозмогая боль, я кое-как приподнимаю ее ноги. Сложив пополам тело девушки, я закрываю дверцу и облегченно приваливаюсь к ней спиной. Из-за угла выруливает веселая четверка подростков. Они оживленно что-то обсуждают, но вместо слов мне слышится какое-то бульканье. Им вовсе нет дела до меня! Они проходят мимо, даже не удостоив меня вниманием.

Проводив их взглядом, я заставляю себя сесть за руль. Желудок скрутило, во рту пересохло. Я роняю ключи и начинаю шарить по полу. Руки ходят ходуном, потому схватив пальцами кожаный брелок, я не могу его удержать. Выпрямляюсь на сидении. «Глубокий вдох через нос, задержка дыхания, выдох через рот», - я трижды повторяю алгоритм, всегда спасавший меня в стрессовых ситуациях. И наконец-то ключи в зажигании!

«Но куда ехать?», - смотрю перед собой невидящим взглядом. В полицию? Перед глазами снова возникает картина меня за решеткой в зале суда. Убитые горем глаза матери, испуганные лица дочерей и ненавидящий взгляд Вадима. «Я никому не скажу», - шепчу я. Словно сказанные вслух, эти слова обретают больший смысл. Никто не должен знать! Никто!

«Но никто и не знает», - осеняет меня догадка. Ни одна живая душа не знает о нашей встрече. Я застала ее врасплох, так что с ее стороны и подавно нет угроз. Так значит, я вне подозрений. Разве что Мария Андреевна пожурит меня за поздний приезд. Но, Вадим! Знает ли кто-то об их связи? Может ли кто-нибудь предположить, что виновником случившегося был мой муж? И когда выяснится, что он был в отъезде, все стрелки сойдутся на мне. Так, или иначе, все выяснится. Рано, или поздно…

Хуже всего то, что я не понимаю, как могла сделать это! Не помню момент, когда схватила в руку кирпич, когда замахнулась и ударила… Выходит, я пребывала в беспамятстве? Так вот как выглядит состояние аффекта. «Это смягчающее обстоятельство, ведь так?», - забрезжил огонек надежды, и тут же погас. «Какое к черту обстоятельство? Приди в себя, Рита! Ты убила человека. И твое состояние тебя не оправдывает», - эта мысль пригвоздила меня к креслу.

Да и вряд ли кто-нибудь станет разбираться. Есть преступление. Должно быть и наказание. Но только в фильмах пытливые следопыты докапываются до правды. В жизни все куда прозаичнее! И уйма преступлений остаются нераскрытыми, а тысячи людей числятся без вести пропавшими.

Вадим погорюет, и забудет ее. И жизнь вернется в привычное русло. Но как же я? Смогу ли я забыть? Навряд ли… «Боже мой», - горестно взываю я к Всевышнему. Но в этот момент моей жизни он оставил меня, один на один с содеянным! «Теперь я попаду в ад», - не ко времени мелькает в голове. Хотя, едва ли Вадима с его страстью к прелюбодеяниям пустят в святая Святых. Так что, мы вместе будем мотать свой пожизненный срок.

Из лона дамской сумочки доносится звук сообщения. «Наверное, Мария Андреевна», - думаю я, не вынимая аппарат. До чего ж тактичный человек, даже позвонить стесняется. Чтоб не отвлекать меня от дел! «Извините, Мария Андреевна, я сейчас решу, что делать с трупом, и приеду», - мысленно отвечаю я. И вдруг начинаю смеяться. Я смеюсь все сильнее и сильнее, мое тело сотрясают взрывы хохота. Живот сводит судорогой, но я все никак не могу унять этот смех. Если бы кто-то прошел мимо, то решил бы, что женщина не в себе. И оказался бы не так уж и далек от истины.

Истерический смех перемежается всхлипываниями, из моих глаз текут слезы. Они льются по щекам, сползают вниз по шее. Я ощущаю их под одеждой. Кажется, слезам не будет конца. Откуда во мне взялось столько воды? Вдруг, как по команде все прекращается. Запасы влаги иссякли, как будто мой организм истощился в один миг. Все еще всхлипывая, я вытаскиваю из сумочки платочек. Я даже боюсь взглянуть в зеркало. Словно страшась увидеть там не себя, а чужое лицо.

Я удерживаю себя от желания обернуться и посмотреть назад. На тело девушки, свернувшееся калачиком за передним сиденьем. Я боюсь, что меня вновь накроет волна паники!

Как говорил один психолог: «если можешь исправить – исправь, а не можешь – смирись». Что ж, в моем случае, остается только смириться. И попробовать исправить хотя бы что-то. Я знаю одно – сдаваться в полицию нельзя. Искать мотивы своих поступков я буду после. Потом я буду просить прощения у Бога. Сейчас единственным понятным и очевидным решением является – избавиться от тела.

Мое увлечение детективами не прошло даром. Я принуждаю себя думать, что все происходит не со мной, все это в книге, или на экране. А я – всего лишь зритель, который так живо представляет себе главных героев. Колесить по городу с трупом в машине – плохая затея. Можно выкинуть тело в овраг, но это ускорит процесс. Кто-нибудь непременно найдет его, и тогда…

Лопаты с собой нет. И едва ли мне хватит сил выкопать могилу! Потому единственный вариант - утопить его. Тогда, даже если, спустя время, оно причалит к берегу, будет сложно опознать в нем пропавшую давным-давно девушку. «Утопилась», - подумают сначала. «Утопили», - решат позже, обнаружив травму головы. Но это будет потом, когда-нибудь. А здесь и сейчас в моей машине лежит труп.

Я делаю глубокий вдох и завожу свое авто, на долю которого выпало так много этим вечером. Мы с ним заодно! И только мы двое будем знать, что случилось на самом деле.