Я убил Бессмертного - Том 3

Глава 21

За книгами я провёл весь вечер до поздней ночи.

На Канг долго извинялся, роняя виноватые взгляды, за то, что слуги в моём обиталище будут на первых порах только приходящие. Но что до моего мнения, то так будет даже лучше. Никого лишнего, никаких отвлекающих факторов или взглядов за спиной — только я.

Читая тома, что дал мне прелат Иан — как я и ожидал, встроенный переводчик справлялся и с текстом на бумаге — я постигал историю этого мира, содержащуюся в деталях.

Демоны пришли сюда примерно два века назад. До того момента наш Мир Боевого Гуро был обычным фэнтезийным мирком, в котором даже особой магии-то не было — так, средневековье с лёгким налётом фэнтези.

По сути, «учение», что демоны преподнесли этому миру, было обычным правом сильнейшего, возведённым в абсолют и подкреплённым магическим базисом. Объявив себя Великими Мастерами, демоны напитали весь мир магией, направленной на одно-единственное действие: на личную силу. Простите, Силу.

Как я и предполагал, из местных делали пушечное мясо — это читалось буквально между строк. Мастера, овладевавшие Силой лучше всех прочих, превозносились, почитались за героев… и вместе с тем постоянно упоминалось, что лучшие из лучших возвышаются и уходят в мир Великих Мастеров.

Впрочем, никаких упоминаний о портале как о конкретном месте я не нашёл. Кажется, демоны сами приходили за «кандидатами в чемпионы» и забирали их в прекрасное далёко вручную, в персональном порядке. Когда это происходило, как определялись достойные…

Ну, об этом — совершенно очевидно — знали только сами демоны.

Куда интереснее было другое. Способов повысить свою Силу было много. Разумеется, не обходилось без тренировок, без всевозможных медитаций… Но самым простым способом было изъятие чужой Силы.

Каждая победа, каждая чужая смерть. Вот почему они практиковали все эти вещи с убийствами детей. Сделал меч из чьих-то костей — забрал его Силу. Принёс в жертву врага — его Сила перешла тебе. И так далее, и тому подобное.

«Апгрейд» несла не только смерть, но и просто победа. Универсальная система! Победитель становится всё сильнее, проигравший — всё слабее. Естественный отбор как он есть, в чистом виде!..

…кажется, у меня начал появляться план по возвращению домой.

Придётся поработать.

К счастью, у меня для этого есть все условия.

— Госпожа. Утро.

Голос Юна раздавался как будто через слой воды, тёплой и мягкой. Юнджи Арин даже не открыла глаза.

— Госпожа. Вы просили разбудить вас для первого занятия.

Ох. Вставать всё-таки придётся.

— Куда в такую рань… — Юнджи зевнула, садясь на кровати. Юн стоял лицом к двери, разглядывая доски. Никакой другой мужчина не был бы допущен в её покои, но даже и телохранителю не было дозволено лицезреть свою госпожу в столь пикантной ситуации.

— Вы сами просили разбудить вас за час до рассвета, — чётко и бесстрастно отозвался Юн, заложив руки за спину и сцепив из вместе.

— Знаю… — Юнджи снова зевнула. — Иди. Я уже встаю.

И как всё-таки не хочется… девушка поморщилась, вставая с постели.

Но нужно привыкать. Возможно, именно такой режим станет на ближайшие месяцы её основным, а она, как дочь наместника, не имеет права на слабость. Дрогнешь — упадёшь. Упадёшь — будешь растерзана тем, кто оказался сильнее. К худу ли, к добру ли, но их мир жил именно по этим правилам.

Ведро ледяной воды, вылитое на голову, моментально прогнало остатки сна — и, подхватив широкое полотнище, Юнджи принялась растираться.

Мысли её были… неровными. И центральное место в них, конечно же, занимал мастер Мун.

Вчера, на званом обеде, он… сумел произвести на неё впечатление. Если честно, она ждала, что он окажется таким же, как и вся остальная местная аристократия — заносчивым, горделивым, так и ждущим момента кого-нибудь уязвить или высмеять. Разве что, посильнее. Но… он оказался другим.

Дочь наместника с ранних лет знала цену всем этим напыщенным стервятникам. Они — знать, а знатью становятся те, кто сильнее. Внизу жертвы, невинные овечки, а наверху — амбициозные хищники без жалости и устаревшей морали. В столице, при дворе её отца, знать умеет скрывать это чуть лучше, чем тут, в провинции, но суть всегда одна.

А мастер Мун… казалось, он вообще не такой. Не из этого мира. Его цепкий, изучающий взгляд, остроумные фразы…

Юнджи помотала головой и, отбросив мокрое полотенце, принялась одеваться. О чём она думает? Он такой же, как все, просто умеет и знает больше. Может, лучше владеет собой, чем местные остолопы, и у него лучше подвешен язык. И что с того?

Одежда — простая, удобная и практичная. Тренировки — не то место, где следует кичиться происхождением и знатным положением. Взяв со столика гребень, Юнджи принялась расчёсывать мокрые волосы.

Учитель велел быть у его дома на рассвете, но утро тёплое, успеют высохнуть. А даже если и нет — плевать.

Когда-то Юнджи прочла, что прежде — до прихода Великих Мастеров — знатным девушкам помогали одеваться и причёсываться служанки. Дурацкая идея. Разумеется, как только Великие одарили мир Силой, две трети таких девиц были убито служанками. Слишком велико искушение воткнуть кинжал в спину той, кто привычно не ждёт от тебя удара.

…Юн ждал за дверью. Его фигура, как обычно, не выражала ни капли усталости, да и вообще не выражала ничего, кроме вечного подозрения ко всему и всем. Завидев свою госпожу, он отклеился от стены и зашагал за ней к выходу.

— Нет, — оборвала его Юнджи.

— Госпожа? — лицо наёмника не переменилось, но тон был вопросительным.

— Я иду обучаться боевым искусствам, — отрезала Юнджи. — Хороший из меня выйдет воин, если до занятий меня будет за ручку сопровождать охранник. Останешься здесь.

Юн молча кивнул и вернулся к стене.

Чёрта с два он отпустил бы её одну, что бы она ни сказала, если бы об этом заранее не позаботился отец. Впрочем, не всё ли равно?

…её новые товарищи по учёбе уже собрались во дворе дома мастера Муна. При её приближении все обернулись, но никто ничего не сказал. С большинством из них она уже познакомилась вчера; юные версии своих родителей, и только. Чуть меньше гонора, и то хорошо.

— В доме всё тихо, — произнёс вместо приветствия Хёнсо, один из двух детей барона Мо. — Если он и собирается выходить, то…

— А что ты хотел услышать через стены, тупица? — фыркнула Дайе, дочь другого барона. — Топот? Песни?

— Пфэ, — хмыкнул Джиан, сын местного графа — самого влиятельного человека в округе и владельца того самого замка, что был видел из любой точки города. — А вы не думали, что это может быть лишь часть тренировки? Заставить нас ждать его. Час, два…

Юнджи хмуро глянула на шестерых товарищей по несчастью и уселась на низкую лавочку перед домом. Ох. Ей с этими людьми вместе учиться ещё очень, очень долго, так что лучше не раздражаться в первый же день. Но, Великие Мастера, как же это сложно.

К учебному процессу нужно подходить основательно. Ребёнок, он как чистый лист — сделал одну помарку, и всё, проще убить и завести нового.

Хмыкнув сам себе, я выглянул в окно. Мои новые подопечные уже собрались во дворе. Всего семеро — достаточно много, чтобы я не расслаблялся, и достаточно мало, чтобы я не сошёл с ума.

Вот они все, слева направо. Хёнсо Мо и Джунсо Мо. Бароньи детишки, 15 и 13 лет соответственно. Самые младшие и самые, соответственно, слабые, второго вообще дали в нагрузку — мол, нужно пользоваться, пока именитый мастер здесь.

Тэмин Убин. Сын того самого барона-очкарика, что увлекается ботаникой. 16 лет, похож на отца. Тихий, субтильный. Как говорится, внешность обманчива.

Дайе Нигай. Внучка третьего из местных баронов — того дедка, что вчера уверял, будто для устранения повстанцев нужна армия. 16 лет. Топчется нетерпеливо и раздражённо, кажется, не слишком довольна тем, что оказалась здесь.

Чон Бэтами. Дочь виконта Бэтами, командира местного гарнизона. 16 лет. Стоит чуть в стороне от всех остальных и, кажется, серьёзно настроена на занятия, а не на болтовню — сказывается воспитание папаши-военного.

Джиан Кан, сынок лысого графа, владельца пафосного готического замка на холме. 17 лет. Похоже, уверенно держит среди местной золотой молодёжи титул лидера, красавчика и первого жениха на деревне.

И Юнджи Арин, с которой я уже был знаком. 17 лет, дочь наместника. Я так и не разобрался в титуле её отца — то ли это был фактически правитель целой страны, то ли её крупной области, но ясно одно: девушка по знатности кроет всех остальных, вместе взятых.

Всех, кроме Юнджи, я видел вживую впервые, и искренне был благодарен одному из баронских слуг, который взял на себя тяготу нарисовать к моему приезду небольшие портретики. Всё-таки удобно знать заранее, где кто из твоих учеников, а не гадать. Портретики с подписями я теперь держал под рукой, как шпаргалку.

Ладно, пора. Дожевав бутерброд с холодной телятиной (да, я специально спросил, и меня клятвенно уверили, что это именно телятина), я отряхнул руки и поспешил вниз по лестнице.

Как и чему я собирался их учить?.. О, у меня уже были идеи.

Говорят, каждый ученик становится подобием своего учителя. Что ж, мой учитель был своеобразен и, если честно, их него был так себе педагог.

С другой стороны, кой-чему он меня всё-таки научил.

Последуем же его примеру.

—…обучение пролетит — и не заметим! — на лице Джиана играло самодовольное выражение лица, кажется, обычное для этого типа. — А потом — привет, Гвардия Наместника! Отец поможет с протекцией, а мои личные таланты…

Вначале Юнджи уловила тихий, резкий свист, и только потом осознала, что нож, пролетевший мимо головы юноши, вонзился в дерево и теперь дрожит там.

Второй. Третий. Юнджи не успела сообразить, какой по счёту нож пролетел мимо неё, срезав прядь волос. Это что, покушение? Кто-то решил…

— Семь, — припечатал молодой, энергичный голос, уже знакомый ей по вчерашнему приёму. — Семь кинжалов, молодые люди. Если бы я кидал их с целью попасть, то все вы — все семеро — были бы уже мертвы.

Ошарашенные ученики смотрели на мастера Муна, который быстрым шагом вышел из-за дома. Руки сложены перед собой, на лице лёгкая улыбка — он явно доволен эффектом, который произвёл.

— Вы… — голос Джиана дрожал, глаза были на выкате. От лощёной красоты юноши ничего не осталось — так исказились в этот миг черты его лица.

— Не я, а вы, — отозвался мастер Мун, шагая вперёд. — Не я, а вы были бы покойниками, будь это настоящее нападение. Не я, а вы не смогли бы защититься, даже если бы успели меня заметить. Не я, а вы стояли тут, делая из себя отличные мишени…

Он снова улыбнулся.

— А сейчас пусть каждый выдернет нож возле себя и метнёт его в меня.

— У-учитель? — растерялся Джунсо Мо, самый младший из студентов. — Мы должны…

— На первый раз обойдусь словами, Джунсо, — ответил тот. — На второй раз — последует… наказание. Итак, ученики, правило номер один, которое должно стать вашей новой жизненной установкой на время обучения: то, что говорю я, должно выполняться тут же, беспрекословно и без вопросов. Хотите что-то спросить — сначала сделайте, а уже потом спрашивайте.

Пф. Пижон, рисуется перед ними. Юнджи чуть скривилась, выдёргивая нож. Хочет увернуться от семи кинжалов и поразить их этим?

И почему он так молодо выглядит? Чуть старше её самой. Она ещё вчера обратила на это внимание. Разве он не должен быть… старше?

— Итак, — мастер Мун хлопнул в ладоши, — кидаем ножи.

…разумеется, он увернулся от всех. Нет, не так: он поймал все в полёте и, как ни в чём не бывало, уложил себе за пазуху.

— Что ж, — заключил он, вновь сводя руки вместе. — Все помнят о том, что я сказал — что мои команды должны встречаться не вопросами, а действием?..

Семь молчаливых кивков подтвердили это.

— Отлично, — он улыбнулся. — Тогда вот ваше первое и главное задание, основная цель всего вашего обучения, одна на всех семерых.

Небольшая пауза.

— Убейте меня.

…чего? Нет, кажется, этого она не ожидала.

Конечно, я не был бессмертным, в отличие от Виссариона. Но… я уже успел оценить силу этих семерых подростков, и варианта, в котором они справятся с заданием, не допускал. А к моменту, когда они окажутся в состоянии провернуть такой фокус, меня уже здесь не будет, так или иначе.

— Уточню, — внёс я своё главное отличие от учебного плана Виссариона, — убить меня должны именно вы. Просить помощи у кого-либо другого нельзя — только сами, своими силами.

Семеро учеников глядели на меня одинаковыми глазами по пять царских копеек и потрясённо молчали. Впрочем, нужно отдать им должное — вопросов не задавали.

— Каждый день, — продолжил я, — вы должны предпринять как минимум одну попытку убийства на всех. Действуйте в одиночку или коллективно, сбивайтесь в группы, продумывайте планы — решать вам. Способы не должны повторяться — это важно. И, конечно же, цена ошибки.

Я улыбнулся. Моей ценой ошибки был месяц взаперти. Что ж, здесь мне нужно что-нибудь более практичное.

— Каждый, кто провалит попытку или повторится в способе… Получает спарринг со мной. Учебную драку. Впрочем, будем честны: при разнице в моём и вашем уровне это будет скорее избиение.

Мир, где каждая победа приносит тебе силу. Мир, где всё напитано магией — в отличие от моего родного мира! Я половину ночи изучал Кодекс Силы, стараясь постичь принципы, по которым это работает — и, наконец, понял.

Кроме убийств, неплохой «подпиткой» являются страдания. Кровавые ритуалы, пытки, физические и психологические — всё берёт своё начало именно здесь.

А теперь вопрос на засыпку: что будет для учеников большей пыткой, чем очередная безнадёжная драка с учителем?

— Прошу прощения, — дисциплинированно подняла руку Чон Бэтами, — учитель… А что, если у кого-то из нас…

— Получится? — хмыкнул я. — Это вряд ли. Но если это всё-таки произойдёт — то мне останется лишь гордиться тем, что я хорошо вас выучил.

Я хлопнул в ладоши.

— Не стесняйтесь пытаться в любое время, без предупреждений и извинений. Неожиданность — ваш друг!.. Но помните о цене и о том, что истраченный впустую вариант уже нельзя будет повторить.

Я двадцать лет играл в эту игру с другой стороны. Может быть, я не был бессмертным, но я достаточно поднаторел в этом для того, чтобы теперь мне было даже слегка интересно — что же придумают мои ученики?