Я заберу тебя себе (+ Бонус 18+)

Глава 25

ТИМ

Голова настолько забита чёрными мыслями, что совершенно не замечаю обстановку вокруг! Зато её заметил Бронислав! Встряхнул! Привлёк внимание, и открыто дал понять, что не время погружаться с себя, когда рядом находится Анна! Напугал своей перекошённой от гнева рожей свою девочку, заставил вжаться в дверь! Непростительная оплошность! Нужно держать себя в руках, как бы паршиво и тяжело не было!

Заграбастал в свои объятия, перетащил на колени, почувствовал, насколько напряжена Анюта, стиснул зубы до громкого скрежета, который моя девочка даже не услышала, никак не отреагировала! Дело плохо! Мне нужно знать всё глубину причины, по которой Аня сейчас далеко от меня в своих мыслях! Задаю вопросы – получаю ответы, но не те! Совершенно не те, что нужно! на послания вопрос солгала, из-за чего внутри все перевернулось! Не умеет моя малышка врать!

И что делать? Надавлю и вовсе закроется, и оставить всё как есть не могу, но видимо придётся перенести разговор на более подходящие время! Ещё десять минут, и мы будем на месте, дом родителей Людмилы расположен на самой первой улице посёлка, нам даже в саму глубь заезжать не надо.

- Вернёмся домой и я лично уложу тебя в постельку, буду охранять твой сон пока ты не выспишься и не наберёшься сил, - обещаю малышке, носом зарываясь в её копне волос.

- Угу, - тихо доноситься снизу, - я превращусь в спящую красавицу, и не буду просыпаться, пока не получу волшебный поцелуй от принца, - продолжает Анюта я слышу улыбку в её голосе.

- Обещаю, ты его получишь и не один, - руками обхватываю её голову, приподнимаю вверх, обвожу её личико взглядом, ещё бледная, но не так, как пару минут назад.

О чём были твои мысли, хорошая моя? Расскажи! Доверься! Прошу мысленно.

- А сейчас мы проведём маленькую тренировку, - говорю и касаюсь сладких губ.

Отклик мгновенный, пылкий, яркий, словно она выплёскивает внутренние переживания, и я даю это сделать, не доминирую, отдаю бразды правления своей красавице. Мы целуемся ровно до момента, как машина сбавляет ход, а следом и вовсе останавливается. Приехали!

Первой отстраняется Анюта, взгляд с поволокой, растаяла моя девочка! Дышит прерывисто, припухшие губки приоткрыты, пытается восстановить дыхание, глотая воздух, и не одна она, сам жадно вдыхаю его через нос, он пропитан нашим возбуждением. Голова плывёт, до одури хочу её! Чёртова Людмила! Чертовы обстоятельства! Не здесь мы должны быть! Эгоистично? Ведь в доме, у которого мы остановились может быть мой сын!

- Ты пойдёшь со мной или побудешь здесь? – ловлю взгляд красивых глаз.

Анюта слегка хмурит бровки, крутит головой, через тонированные окна рассматривает пейзаж улицы. Вся расслабленность с моей красавицы слетает вмиг, тело напрягается, выпрямляется, спина ровная, румянец с лица стремительно меняет цвет на белый. Да что за хрень?!

- Ань? – зову девушку, пытаюсь найти ответ в глазах, но хрен там!

- Я с тобой пойду, - отвечает малышка, голос дрогнул.

Да бл…!

- Хорошо, только застегнись, - подаю ей шубу, которую успел стянуть с неё вовремя поцелую, - и от меня не на шаг! – предупреждаю девушку.

Опускаю перегородку, Бронислава уже нет в салоне, вышел осматриваться. Опасности здесь нет, но он привык действовать по инструкции, это его работа. Как только Анюта застёгивает крупные пуговицы на своей шубе, открываю дверь и выбираюсь на улицу, обхожу машину, открываю дверь с Анютиной стороны. Она сидит неподвижно, словно в транс впала смотрит в одну точку.

- Ань? – зову девушку.

Чёрт! Нужно с ней поговорить и выяснить в чём причина её угнетения!

Поворачивает голову в мою сторону, взгляд пустой, но длиться это не долго всего секунду, и девушка берёт себя в руки. Натянутая улыбка, протянутая руку в ответ. Мягко дёргаю её на себя, как только её ножки становятся на хрустящий наст снега.

- Расскажи, что тебя мучат? – обнимаю, заглядываю в глаза.

- Многое, но сейчас я не готова об этом говорить, - отвечает следом, - мы обязательно поговорим, но после результата теста, - продолжает Аня.

Твою….! Идиот! Мог и сам догадаться! Она боится! Боится, что ребёнок окажется моим сыном! Не готова она к такому перевороту в своей жизни! Не удивлюсь если в её головке закрался план побега! Девочка моя! Как же я перед тобой виноват! Виноват, но отпустить не смогу!

- Я не отпущу тебя, Ань, - предупреждаю девушку.

Угрюмое хмыканье, вздёргивание одной брови вверх - красноречивей всяких слов! Уйдёт если захочет!

Звонкий лай собаки привлекает своё внимание, заставляя перевести взгляд с Анюты на дом родителей Людмилы. Вид дома удручает! Облезлая краска на деревянных рамах окон, трещины на кирпичной кладке, в которые спокойно могут пролезть мои пальцы, покосившаяся на один бок пристройка, что служит верандой дому. Это пока всё, что я вижу из-за высокого железного забора. Шифер на крыше нуждается в замене, а густой дым из печной трубы говорит, что газ в дом так и провели! А деньги я на это дал бывшей, ровно за месяц до её побега! Ясно! Деньги забрала себе!

- Надеюсь в доме лучше, чем снаружи, - произносит Анюта, так же, как и я, смотря на дом.

- Вряд ли, - отвечаю и беру девушку за руку, - от меня не на шаг, - повторяю предупреждения.

Хрен её знает, что там нас ждёт! Жильцы могут быть не в адеквате. Поворачиваюсь к Брониславу, киваю головой в сторону дома. Безопасник первым подходит к калитке, дёргает за ручку, но железная дверца не поддаётся. Закрыто.

- Стучи, - приказываю Брониславу, - и чем громче, тем лучше.

Усмехнувшись, он заносит кулак над преградой, и наносит несколько громких ударов, грохот по железу разносится по всей округе, пугая соседских собак, которые одновременно заходится громким лаем.

Бронислав не ждёт пока к нам выйдут и откроют калитку, продолжает стучать. Проходит минута, прежде чем до ушей доносится скрип входной двери где-то позади дома, и я вспоминаю, что там есть вторая дверь.

- Шарик, замолчи, иди отсюда, - раздаётся знакомый женский голос.

Клавдия Геннадьевна ругается на пса. По скрипу снега понимаю, что нам сейчас откроют.

- Кто там? – спрашивает женщина.

- Клавдия Геннадиевна, - обращаюсь к матери Людмилы, - это Тимофей Горский, откройте пожалуйста, - говорю, как можно доброжелательнее, не стоит пугать, может и не открыть.

По ту сторону забора образуется тишина, снег больше не скрипит под ногами женщины. Проходит чуть меньше минуты, мы не дёргаемся, ждём, что предпримет хозяйка дома. И она принимает правильное решение, открывает калитку, со скрежетом отодвигает железный засов.

- Людмилы нет, и я не знаю где она, - стоит ей только показаться нам на глаза, произносит женщина.

Женщина постарела, на лице глубокие морщины, глаза тусклые, припухшие, и запах, что доносится до нас лёгким ветром, говорит, что женщина не трезва. И вот с ней Людмила оставила ребёнка?! Сука! Как только найду, сверну её поганую голову!

- Я за мальчиком, - поясняю женщине.

Женщина подбирается, прищуривается, склоняет голову набок.

- Твой что ли? – задаёт вопрос, косит взгляд на охрану.

- Возможно, - отвечаю, как есть, - ваша дочь заявилась ко мне и сообщила, что у меня есть сын, выставила требования…

- Денег потребовала? – криво усмехается, перебивая меня.

- Потребовала, - киваю головой.

- ДНК будешь делать? – летит следующий вопрос.

- А вы как думаете? Я не лох, как возможно, думает ваша дочь, привык всё проверять, чужого ребёнка признавать не собираюсь, своего же не брошу, - поясняю женщине.

- Я думаю, что зря приехал, не твой он, - произносит мать гадины, качает отрицательно головой, - а там могу и ошибаться, мал он ещё, никакого не похож.

А я всеми фибрами души хочу, чтобы её слова оказались правдой! Моя девочка от слов женщины прижалась к моему боку.

- Где проверять будешь? У нас такие анализы не делаются, в область надо, - продолжает хозяйка дома.

- Я его с собой заберу, - отвечаю женщине.

- А если не твой, куда денешь? Назад привезёшь? Ко мне вчера из органов опеки приходили, дали неделю, чтобы Людка обозначилась, иначе заберут Никитку в дом малютке. Сказали, что мы с Женей не подходим под опекунов, безработные, употребляющие, - последние слова выплёвывает с негодованием, - да и нет сил у нас поднимать внука.

Её слова трогают только Анюту, моя малышка вздрагивает, вскидывает взгляд на меня, в котором читается неверие. Я же чего-то такого ожидал, поэтому не удивляюсь сказанному.

- Если не мой, постараюсь найти настоящего отца, вам обратно не верну, - озвучиваю своё решение, которое принял по дороге сюда.

- Ну тогда хорошо, пошли, - отступает в сторону, даёт пройти во двор.

Крепко беру Анюту за руку, наклоняюсь, коротко целуя в висок.

- Ты правда найдёшь его родного отца, если он не твой? – шепчет малышка.

- Правда, в детдом не сдам, - успокаиваю девушку.

Анюта гулко выдыхает, жмётся к боку. Заходим во двор, узкая расчищенная от снега тропинка извилисто ведёт за покосившеюся пристройку. Передняя дверь закрыта на большой замок, наверное, для нежелательных гостей! Рядом со мной Анюта идти не может, ширина дорожки не позволяет, делаю шаг вперёд, задвигаю малышку за спину, Брониславу стоящему позади даю знак, чтобы следил за моей драгоценной.

- Тут осторожнее, полы совсем хилые, - предупреждает женщина, когда мы подходим к порогу пристройки.

Хозяйка дома проходит первой, доски скрипят даже под её весом, а что с ними будет наступи я или же Бронислав? Провалимся?

- Ань, - зову девушку, - иди ко мне, - протягиваю руку, - сейчас вот здесь, аккуратно, - показываю куда наступить, - сможешь перешагнуть? – указываю на широкий дверной порог.

- Не знаю, - честно признаётся голубоглазая, осматриваясь вокруг.

- Я помогу, - крепко держу её за руку.

Не правильно её пускать в дом первой, поэтому торможу.

- Бронислав! – зову безопасника, - давай.

Меня понимаю с полуслова, громила, что выше меня на пол голову, пригибаться, чтобы не снести своей головой и так покосившеюся веранду, широким шагом переступает опасный пол. Поворачивается, протягивает свою лапищу Анюте.

Малышка легко идёт к мужчине, хватается за его руку, я же обхватываю её талию своими руками, передаю безопаснику, и Анюта буквально по воздуху преодолевает полутораметровое расстояние.

- Так жить нельзя, - потрясённо лепечет моя красавица, зажимает ладошкой нос.

В доме стоит стойкий запах перегара и табака! Какого хрена опека не забрала мальчика? Почему позволила остаться в таких условиях?

- Женька! – громко кричит мать Людмилы, - просыпайся, у нас гости, - вещает женщина.

Невнятное бурчание раздаётся в ответ хозяйке, и следом громкий храп на весь дом.

- Вот скотина, поднимайся говорю! – продолжает женщина.

- Не стоит, - вмешиваюсь, - мы не задержимся, где мальчик? – задаю вопрос, осматриваясь.

О наличие ребёнка в доме говорит детское питание, что стоит на столе в жёлтой коробке с изображением серого зайца, который в своих лапах держит бутылочку. Игрушек не видно, так же как и вещичек!

- В комнате, - отвечает Клавдия Геннадьевна, - сюда, - машет рукой в проём, что занавешен старой шторой.

Вновь беру Анюту за руку, веду вслед за женщиной. Пять шагов по прямой, и мы оказываемся в небольшой комнате, в которой довольно сумрачно. Осматриваюсь вокруг, нахожу включатель света на стене рядом, включаю свет. В комнате становиться светло, что даёт нам увидеть маленькое тельце на разобранном диване. Ребёнок обложен с двух сторон подушками, явно чтобы не свалился во сне.

Делаем с Аней шаг вперёд, останавливаемся у края дивана, смотрим на мальчика.

Первое, что выхватывает взгляд, так это светлые кудряшки на голове малыша. Людка далеко не блондинка, какой она выглядит сейчас, перекрасилась, волос у неё довольно тёмный, практически, как и у меня. Вот только в детстве, я был блондином, до семи лет ходил со светлой шевелюрой, потом стал темнеть. Так что радоваться пока рано, это понимает и Анюта, поджав губки. Она же видела семейный альбом, видела, какой я был в детстве!

- Будить? – раздаётся совсем не тихое рядом.

Малыш на громкий голос бабушки не реагирует, наверное, привык к громким звукам.

- Нет, - взглядом ищу вещи мальчика, в которых его можно вынести на улицу, - где его вещи? Курточка, комбинезон? – перед глазами рисуются картинки одежды, в которые одевают таких крох.

- А нету, - разводит руку в стороны, - не привезла эта дрянь ничего, - явно говорит о своей дочери, - она его ко мне двухмесячным сплавила, - поясняет женщина, - мне соседи отдали что могли, но тёплых вещичек нет, и купить не на что.

Анюта громко охает, я же сжимаю кулаки. Сука! Ей точно не жить! А эта?! На бухло бабки есть, а на куртку внуку нет?!

- Где документы, свидетельство о рождении где? – чуть не рычу на женщину, - сюда давайте, - приказываю нерадивой бабке, - вот это одеяло я забираю, - указываю на то, чем накрыт малыш.

- А я под чем спать буду? – возмущается Клавдия Геннадиевна.

- Новое купите, - всё же рычу, выдержка трещит по швам.

- У меня денег нет! – заявляет женщина.

- На бухло есть, и на одеяло найдёте! – отвечает ей Анюта с шипением в голосе.

Удивлённо смотрю на свою малышку, и губы растягиваются в улыбке. Поза воинственная, руки скрещены на груди, глаза молнии метают, она готова кинутся на хозяйку дома и проредить её шевелюру.

- Вас и вашу дочь убить мало, как можно так с маленьким ребёнком? – продолжит Анюта, - таких как вы стерилизовать надо! Вам нельзя детей иметь, уж дочерей так точно! – расходится моя девочка.

- Да как ты…

- Молчать! – тихо, но довольно пугающе закрываю хозяйке дома рот.

Замолкает, со злостью смотрит на Анюту.

- Анют, не трать свои нервы, таким людям бесполезно, что-либо говорить, не поймут и не изменяться, - говорю свой девочки.

Склоняюсь над диваном, на котором спит ребёнок, как можно осторожнее стягиваю с него одеяло, чтобы следом расстелить его на свободной стороне дивана и завернуть малышка в него. Только бы не разбудить, пусть лучше проснётся в машине, не знаю почему, но внутри, что-то подсказывает, что, если мальчик проснётся, уйти будет трудно.

- Документы неси, - оборачиваюсь, напоминаю Клавдии Геннадьевне.

- Да вон они лежат, - отвечает, кивает головой куда-то в бок.

- Бронислав, возьму, - говорю безопаснику.

Одеяло расстелено, тяну руку к ребёнку, чтобы взять и переложить его. Руки трясутся, страшно, таких маленьких никогда не держал, да я вообще кроме Снежинки никого не держал, а дочурка Арины и Матвея намного больше.

- Тим, - на плечо ложится ладошка Анюты, - давай, я, - предлагает малышка.

Не сопротивляюсь, киваю, выпрямляюсь – уступаю место Анюте. Она куда больше уверена в себе, видно, что имело дело с маленькими детьми. С замиранием сердца наблюдаю, как Аня упирается одним коленом о диван, перемещает на него вес тела, убирает одну подушку, что мешает взять ребёнка, откладывает её в сторону. Одну руку медленно подсовывает под голову малыша, другую под попу и медленно и бережно поднимает мальчика.

Сука! Как же хочется, чтобы вот так же она держала в своих руках нашего ребёнка! Он у нас будет! Обязательно будет и не один! Пару секунд и Аня уже кладёт мальчика на постеленное одеяло, которое мы выкинем, как только доберёмся до первого магазина, где можно купить новое, а главное чистое и не имеющие тошнотворного запаха перегара. В этом доме всё провоняло им!

Детские вещи купим позже, в Москве.

- Всё, - говорит Анюта, завернув ребёнка в одеяло, - понесёшь ты, кулёк получился большой, - выпрямляется, становится рядом.

Наклоняюсь, целую коротко в губы, отстраняю девушку чуть в сторону.

- Бро, - зову безопасника, - помоги Ане, - киваю на выход напоминаю о гнилых досках на полу веранды.

- Идёмте, Анна, - обращается он к малышке, протягивает руку.

Правильно! Выводи её от сюда, здесь дышать нечем! Вновь наклоняюсь над диваном, делаю так же, как делала Анюта. Подсовываю одну руку под одеяло в районе головы, вторую в районе ножек. Меня настораживает, что ребёнок не просыпается, так же не должно быть!

- У него всегда такой крепкий сон? – оборачиваюсь к бабушке мальчика.

- Да, - отвечает слишком поспешно, отводит глаза.

Врёт! Боится, но врёт!

- А сейчас правду! Почему он так крепко спит? – давлю интонацией.

- Чего пристал? – раздаётся хриплое сбоку.

Поворачиваю голову на голос, замечаю в дверном проёме отца Людмилы. Проснулся!

- Ты кто такой вообще? – явно ещё не протрезвев, включает бычку мужик.

- Это Людкин бывшей, - поясняет женщина, - с Москвы который.

- Не уж папаша объявился? – делает шаг вперёд, пошатывается, чуть не падает.

Ноги мужика не держат, ему приходится хвататься за дверной откос, чтобы не упасть.

- Последний раз спрашиваю, почему Никита, - называю мальчика по имени, - так крепко спит? – возвращаю взгляд к женщине.

- Почему – почему, капельки мы ему накапали, с ними только и спит, - отвечает Евгений.

- Какие капельки! – рявкаю, внутри всё леденеет.

Что эти твари дал мальцу? Какие к чёрту капельки?!

- Так снотворное, - разводит руки в стороны, отвечает дед Никиты.

Вокруг всё темнеет, ярость застилает глаза чёрной пеленой, я готов убивать, и в первую очередь хозяев этого дома, потому что их искать не надо! А ту суку я на куски разорву, из-под земли тварь достану!

- Замолчи! Замолчи, дурак! – выкрикивает Клавдия Геннадьевна, голос бабы дрожит, боится сука!

Она в отличии от своего муженька понимает, что я с ними могу сделать и сделаю! Не зря со мной приехали ребята.

Прижимаю к себе свёрток из одеяла, делаю шаг на выход, с трудом другой и третий. Нельзя самому их трогать, парни займутся, нужно срочно в больницу, провести полное обследование Никиты!

Как оказываюсь на улице не знаю, за секунду покинул дом тварей! У порога стоят Аня и Бронислав.

- Срочно в больницу, эти суки накачали мальчика снотворным, - говорю безопаснику, - ребят здесь своих оставь, нужно проучить этих тварей, - спешу по узкой тропинке к машинам, даю распоряжение Брониславу и слежу за Анютой, что семенит позади меня, в глазах такой спектр эмоций, что внутри всё сводит судорогой.

Сколько нервных клеток она потеряла за два дня со мной? А сколько ещё может потерять? Бедная моя девочка, прости, тебя надо отпустить, но я не смогу, вот такой я эгоист!