Яд дракона

Глава 16 Планы и приготовления

Кулу, который давно должен был приехать, так и не появился, и после месячного пребывания в Мэнфорте Арлиану пришлось неохотно признать, что, вероятно, он уже не вернется. Даже в лучшие времена дорога была опасной, а сейчас ситуация складывалась не самая удачная.

Нынешний месяц выдался сложным и весьма необычным. Арлиан довел до конца свое решение отправить на покой Феррезина, хотя старик яростно протестовал. В конце концов он согласился на пенсию, собрал свои немногочисленные вещи и уехал, но не сказал куда.

Лорд Занер тоже выполнил свое обещание. В одной из комнат верхнего этажа Серого Дома Лилсинир вынула из его груди сердце, очистила от скверны, а затем вернула в тело Занера. Арлиан наблюдал за ритуалом и прикончил жалкого детеныша, появившегося из сердца Занера; мерзкая тварь, которой оставалось еще пять веков, чтобы набрать силу, оказалась не больше котенка и не слишком походила на дракона, когда возникла из окровавленного талисмана, который Лилсинир положила на грудь Занера, чтобы очистить его кровь от яда. Детеныш с жалобным писком прополз по постели и шлепнулся на пол. Но прежде чем он успел коснуться ковра, Арлиан пронзил его обсидиановым кинжалом, и он превратился в лужу крови, яда и вонючих отбросов.

Ковер и испорченную постель сожгли во дворе, и вонь от костра висела над замком еще несколько дней.

Несмотря на травы, притупляющие боль, процедура была такой болезненной, что лорд Занер потерял сознание. Когда он пришел в себя, то не хотел иметь ничего общего с Арлианом — очевидно, тот олицетворял невыносимую боль, которую ему пришлось вытерпеть.

Герцог Мэнфорт, который все свое время тратил на переговоры с представителями Общества Дракона и изучение вестей из Пограничных земель, официально простил лорда Занера за преступления, совершенные им, когда он находился во власти драконов, а затем вернул ему всю его собственность и земли, конфискованные во времена, когда он являлся изгоем и не имел права въезжать в Мэнфорт.

Получив назад свое имущество и разорвав отношения с Арлианом, лорд Занер поселился в своем старом особняке, который пустовал четырнадцать лет и теперь нуждался в серьезном ремонте. Занер руководил работами, лежа в постели и постепенно выздоравливая после тяжелой процедуры.

Занер объявил, что ни обладатели сердца дракона, ни их слуги не имеют права переступать порог его дома — хотя тех, кого он называл «мои товарищи по несчастью, пострадавшие от южных ведьм», ждал в его владениях сердечный прием в любое время дня и ночи. Леди Иней приняла приглашение и рассказала Арлиану, что лорд Занер постепенно и достаточно быстро привыкает к своему новому состоянию.

В качестве управляющего Занер нанял Феррезина. Были ли у него для этого собственные причины, или он хотел иметь в доме опытного человека, который сможет командовать его слугами, Арлиан не знал.

В то время как герцог во всеуслышание объявил, что рад решению лорда Занера избавиться от сердца дракона, в личной беседе он сообщил Арлиану, что запрещает волшебникам в дальнейшем проводить ритуал очищения.

— Разумеется, я готов подчиниться воле вашей светлости, — поклонившись, ответил Арлиан, — но мне непонятно, почему вы приняли такое решение.

— Потому что я пытаюсь заключить мир с драконами и убедить их прогнать захватчиков из Пограничных земель, а им не нравится, когда умирают их не успевшие родиться дети!

— Ваша светлость, а вам не кажется, что, сохранив право на ритуал очищения, мы сможем оказывать давление на драконов и таким способом убедить их принять наши условия?

— Обсидиан, я не посмею это сделать! Они нам нужны. Я не могу допустить, чтобы они прервали переговоры и снова выступили против нас, или, что того хуже, объединились с чудовищами, обитающими за пределами Границы. Да, вам удалось добиться поразительного успеха в войне с ними, и я искренне вас поздравляю и восхищен вашей отвагой, однако леди Опал говорит, что оставшиеся в живых драконы перебрались в новые, более глубокие норы, где вы не сможете их найти…

— Я могу их найти, — прервал его Арлиан. — Так или иначе, но я сумею разыскать их всех.

— Сможете или нет — никто не знает, — ответил герцог раздраженно, ему не понравилось, что Арлиан перебил его, — однако я пытаюсь довести до вашего сознания, милорд, тот факт, что я хочу положить конец войне с драконами и заняться ужасами, творящимися на юге.

— Ваша светлость, а если существует способ защитить Пограничные земли, не прекращая войны с драконами?

— Может быть, и существует. Но мне о нем ничего не известно, а вам?

— Нет, ваша светлость, однако я собираюсь предпринять путешествие в Аритейн, чтобы переговорить с местными волшебниками о такой возможности.

— Ну, можете ехать, милорд. Я вас отпускаю. Ваше присутствие здесь лишь мешает ходу переговоров. Полагаю, вы и сами это понимаете.

Арлиан, разумеется, все прекрасно понимал. За время подготовки к путешествию он имел несколько неприятных встреч в Цитадели. Вот уже пятнадцать лет они с леди Опал были заклятыми врагами, но в настоящий момент она имела статус посла Общества Дракона и получила разрешение свободно перемещаться по городу, поэтому неудивительно, что они несколько раз наталкивались друг на друга в коридорах Цитадели или на прилежащих к ней улицах.

Арлиан вспомнил первую такую встречу; он куда-то спешил и, погрузившись в глубокие размышления, завернул за угол одного из коридоров Цитадели — и обнаружил, что смотрит в зеленые глаза леди Опал.

Оба замерли на месте и несколько мгновений стояли, не сводя друг с друга глаз. Арлиан лишь краем сознания отметил, что за спиной леди Опал топчется стражник.

Он отлично помнил, как они познакомились возле смертного одра лорда Когтя, и тогда ее глаза показались ему безжизненными и какими-то тусклыми, но сейчас все изменилось. Тогда она еще не испробовала драконьего яда и не стала обладательницей сердца дракона. Теперь же ее глаза сияли.

Молчание становилось неловким, слишком прямой взгляд Арлиана — неприличным. Он заставил себя слегка поклониться и сказать:

— Миледи Мараса.

— Лорд Обсидиан, — напряженным голосом ответила она.

— Прошу меня простить, я задумался.

— Разумеется.

Она не улыбнулась в ответ и не стала с ним флиртовать, как это делали незамужние женщины при обычных обстоятельствах — впрочем, эти обстоятельства нельзя было назвать обычными.

Арлиану многое хотелось ей сказать, придумать какое-нибудь изощренное оскорбление, которое поймет только она, но поскольку оба были гостями герцога в Цитадели, протокол требовал, чтобы они вели себя как минимум вежливо. Никто не ждал, что враги забудут о своих разногласиях, между ними возникнут теплые отношения и они начнут с удовольствием общаться друг с другом, но соблюдать приличия они были должны.

— Прошу меня простить, но я очень спешу, моего внимания требуют срочные дела.

— Разумеется, — повторила леди Опал и кивнула.

Арлиан поклонился в ответ и зашагал дальше.

Это была не единственная их встреча, но она задала тон всем остальным. Они холодно здоровались друг с другом, но не более того.

Даже такая минимальная вежливость требовала от обоих огромных усилий. Арлиан с удовольствием избежал бы встреч с леди Опал и понимал, что она тоже не слишком рада его видеть.

Из остальных членов делегации только Стрела не скрывала, что является ее спутницей; Хорек и леди Тирия изображали обычных путешественников, не имеющих никакого отношения к Обществу Дракона или леди Опал. Впрочем, Тирия не могла не догадаться, что лорд Занер рассказал Арлиану о ее миссии, и теперь старательно его избегала — не всегда успешно. Их случайные встречи тоже доставляли обоим неприятные мгновения.

Арлиан, естественно, предупредил аритеян о намерениях Тирии и обеспечил их охраной — причем весьма внушительной. Следует заметить, что он отнесся к угрозе их жизни серьезнее, чем они сами. Например, Тивиш страшно веселился, когда узнал, что стал мишенью наемного убийцы, ему даже мысль об этом показалась абсурдной. И никакие увещевания Арлиана не могли заставить его переменить свое мнение. Арлиан надеялся, что он никогда не узнает, что его еду тайно проверяют на наличие яда, комнаты тщательно обыскиваются, чтобы там не оказалось никаких опасных предметов, а охрана не спускает с него глаз ни днем, ни ночью.

Кроме того, Арлиан приставил шпионов к делегации Опал, чтобы без промедления узнать, если она решит предпринять что-нибудь необычное. По правде говоря, пока ничего особенного не происходило, однако кое-что интересное узнать все-таки удалось.

Например, лорд Ролинор, похоже, отчаянно влюбился в Стрелу, а также проводил неприлично много времени в апартаментах леди Опал, где они о чем-то беседовали наедине. Эти сведения заставили Арлиана усомниться в том, что связь Ролинора с Синицей была такой уж невинной. Арлиану стало ясно, что юному аристократу нельзя доверять и что он, по-видимому, не оставил надежды стать обладателем сердца дракона.

Впрочем, вряд ли Опал или Стрела могли предоставить ему волшебный эликсир; несмотря на то что драконы общались с главарями Общества Дракона, делали они это при помощи колдовства, преодолевая огромные расстояния, а не лицом к лицу. Кроме того, они весьма неохотно снабжали ядом своих сторонников.

Стрела и Опал, как и Синица, были достаточно привлекательными женщинами, и лорд Ролинор мог объяснить свой интерес к ним самыми естественными причинами, однако в Мэнфорте было множество миловидных юных леди, не имевших никакого отношения к Обществу Дракона, но Ролинор не обращал на них никакого внимания — ну, или почти никакого.

Иными словами, что бы ни являлось причиной новых привязанностей лорда Ролинора, Арлиана его поведение не радовало.

— Следовало прикончить юного придурка в пещере, — пробормотал он.

— По большому счету это не помогло бы, — ответил Ворон. — Как только станет известно, что герцог отменил свой указ при первой возможности убивать обладателей сердца дракона, появятся сотни покупателей яда. Там, где есть спрос, всегда находятся умники, которые отыщут способ добыть требуемый товар.

— Понимаю, — согласился Арлиан. — Но мне все равно следовало его убить.

Доклады других шпионов указывали на то, что Общество Дракона отправило в Мэнфорт леди Опал в качестве своего представителя, потому что главари Общества — лорд Град, лорд Хардиор и леди Пульцера — не считали ее особо ценным членом Общества. Если бы ее убили, никто особенно не стал бы горевать. Теперь же, когда Опал удалось добиться успеха, ее положение, несмотря на очевидную юность, сильно укрепилось.

На протяжении многих веков статус в рядах Общества Дракона определялся старшинством; леди Опал, будучи самой молодой из известных обладателей сердца дракона, должна была находиться на нижней ступеньке внутренней социальной лестницы. Однако поскольку Опал стала первой среди тех, кто сознательно избрал путь обладателя сердца дракона, благодаря невероятной амбициозности и упорству в борьбе за дело Общества ей удалось получить определенное влияние.

Четырнадцать лет назад действия и открытия Арлиана, который тогда был самым молодым обладателем сердца дракона, разделили Общество на несколько фракций; нынешнее, весьма уменьшившееся в своем числе Общество, являлось одной из этих фракций, и у Арлиана сложилось впечатление, что действия леди Опал служат его очередному расколу.

Его это нисколько не удивляло. Ситуация сложная, а Общество состоит из самых разных людей. Больше не могло идти речи о двух противоборствующих сторонах.

Общество Дракона номинально служило драконам, в то время как герцог и весь Мэнфорт номинально выступали против них, но в некоторых вопросах Общество не хотело иметь ничего общего с чудовищами, а герцог нуждался в их помощи. Значит, как здесь, так и там имелись свои сторонники и свои противники.

Арлиану такое положение вещей совсем не нравилось. Он мечтал о полном уничтожении драконов, страстно желал отомстить им за то, что они сотворили с его родными, и защитить другие города и деревни, которые могли пасть их жертвой в будущем.

Он хотел спасти души, которые пожрут драконы, если Занер не ошибся и мерзкие твари действительно питаются душами своих жертв.

Частенько по вечерам Арлиан навещал леди Иней, получая истинное удовольствие от детского смеха и веселых разговоров и пытаясь хотя бы на время забыть о волшебстве, драконах и смерти.

У него не слишком хорошо получалось.

Когда стаял последний снег, отцвели весенние цветы, дни стали теплее, а Кулу так и не вернулся из Аритейна с новостями, Арлиан понял, что пришла пора покинуть Мэнфорт.

— Я отправляюсь в Аритейн, — сказал он как-то Ворону за ужином. — Завтра.

Ворон взглянул на Каплю.

— Надеюсь, ты останешься здесь, чтобы присмотреть за моими делами и тем, как будут разворачиваться события.

Капля улыбнулась.

— Разве я могу тебе отказать? — улыбаясь, ответил Ворон, но тут же совершенно серьезно добавил: — Я бы поехал с тобой, если бы ты попросил. Если бы решил, что меч старика будет тебе полезен.

— Я бы хотел, чтобы в Мэнфорте остался человек, у которого все в порядке со здравым смыслом, — заявил Арлиан. — Найти опытного воина гораздо проще, чем разумного человека.

Капля заулыбалась еще радостнее.

— То же самое и я ему говорю, — сказала она.

Арлиан кивнул:

— Хотя воина, владеющего мечом так, как он, найти совсем не просто.

Решив вопрос с Вороном, Арлиан задумался над тем, кого же он возьмет с собой. В конце концов, один человек, даже обладающий его опытом, не может рассчитывать, что ему удастся миновать Пустошь без происшествий. Остаток вечера они провели, обсуждая разные варианты.

В конце концов, когда через два дня фургон Арлиана выехал из Мэнфорта, в нем сидели трое мужчин: сам Арлиан и два молоденьких солдата из личной стражи герцога — Дублет и Карман. В Стоунбрейке Арлиан собирался приобрести пару лошадей, чтобы один из солдат мог проводить разведку и предупреждать, что ждет впереди.

В отряде была и одна женщина: Исейн.

— Мне казалось, ты предпочитаешь жить в Мэнфорте, — проговорил Арлиан, когда она вызвалась его сопровождать.

— Предпочитаю, — не стала спорить она. — Я не собираюсь оставаться на юге. Но я надеюсь узнать, что случилось с Кулу, и собственными глазами увидеть, насколько серьезное сложилось положение. Кроме того, милорд, вам потребуется переводчик и проводник.

— Это правда, — согласился Арлиан; несмотря на то что он несколько месяцев изучал язык Аритейна, освоить его как следует ему не удалось. — Спасибо.

Сам фургон был большим и массивным, а его стенки укреплены полосками черного железа; изящные серебряные украшения заполняли все свободное пространство между ними — Арлиан хотел как можно надежнее защититься от дикого волшебства. Кроме того, в каждом из четырех углов был спрятан аметист, а у членов отряда имелось по меньшей мере по два стальных клинка, которые всегда находились под рукой. У каждого путешественника на шее висел большой аметист на толстой серебряной цепочке.

Почти все пространство внутри фургона занимали необходимые для дальней дороги припасы — главным образом вода, поскольку они собирались проехать через Пустошь в жаркие летние месяцы. Места для товаров, предназначенных на продажу, почти не осталось, но это нисколько не беспокоило Арлиана. Он отправился в путешествие вовсе не затем, чтобы заработать.

Нужно разведать обстановку и понять, что происходит в Пограничных землях.

В конце концов, он главнокомандующий, назначенный самим герцогом Мэнфортом. Возможно, герцог надеется, прибегнув к компромиссу, заключить мир с драконами, но Арлиан рассчитывал найти способ победить в войне с ними.

Глава 17 Путешествие к пограничным землям

Путешествие на юг оказалось тяжелым. Слухи о событиях в Пограничных землях добрались даже до деревень и маленьких городков, расположенных вдоль дороги, и являлись самой излюбленной темой разговоров в тавернах и на постоялых дворах.

В городах, где Арлиан называл свое имя, его начинали расспрашивать, причем иногда довольно грубо, о том, что они с герцогом намерены сделать, чтобы избавить Земли Людей от драконов и дикого волшебства, а его заявления о том, что окончательное решение еще не принято, вызывали яростный гнев и возмущение.

— Значит, сам главнокомандующий решил лично посмотреть, что там происходит, и отправился в разведку в сопровождении двух солдат и чародейки? — презрительно заявил один из жителей Бент-ин-Тара, когда Арлиан осматривал полдюжины катапульт, построенных для защиты деревушки.

— Она не чародейка, — равнодушно поправил его Арлиан. — Она волшебница. Из Аритейна.

Его слова вызвали такое волнение, что едва удалось избежать кровопролития. Многие жители деревни, похоже, думали, что все аритеяне чародеи, а не люди, и лишь ловко скрывают свою истинную сущность. Другие считали, что это не так важно, их гораздо больше интересовали планы герцога, а также действительно ли Арлиан намерен изучить обстановку на месте, или его отправили в ссылку. Ответы Арлиана так и не смогли их удовлетворить и развеять подозрения.

Сначала Арлиан подумал, что это всего лишь единичный случай, однако когда нечто похожее произошло в Джампуотере и Бластед-Оук, он решил больше не открывать своего имени. В Садаре Арлиан сказал, что он посыльный герцога, что ему запрещено раскрывать содержание послания, а также место назначения. Наблюдательные местные жители заметили железо и серебро на его фургоне и пришли к выводу, что он направляется за пределы Границы.

В результате их засыпали вопросами, пытаясь вызнать хоть что-нибудь, и Исейн, не выдержав напора любопытных, вся в слезах, спряталась внутри фургона, а Карман предпочел напиться до бесчувствия, чтобы не выболтать чего-нибудь важного.

Заросшие развалины Корк-Три хотя и производили угнетающее впечатление, но по крайней мере не задавали путникам вопросов. Прежде чем устроиться на ночлег, Арлиан, осторожно пробираясь между камнями, разбросанными вдоль дороги, нашел основание постоялого двора, где он заколол лорда Дришина, а потом отыскал место своей дуэли с лордом Торибором.

Это был единственный город, расположенный у дороги, где не успели поставить катапульты, чтобы защитить его жителей от драконов. Жалкие руины Корк-Три служили суровым напоминанием о том, почему в других городах и деревнях строятся катапульты, стреляющие копьями с обсидиановыми наконечниками.

В Стоунбрейке Арлиан потребовал, чтобы Карман и Дублет сняли свою бело-голубую форму и переоделись в обычную одежду, о себе он вообще никому ничего не сообщал. Оказалось, что это самое разумное решение — горожане спокойно отнеслись к появлению таинственного незнакомца в отличие от других городов, где не слишком гостеприимно встречали герцогского посланника, который не желал никому объяснять сути своего поручения. Отряд провел в городе два дня, и Арлиан приобрел пару лошадей: мерина, спокойного и очень послушного, и немного нервную гнедую кобылу, способную развить большую скорость.

Арлиан довольно быстро договорился с продавцом — тот не хотел терять покупателя и потому не стал спрашивать Арлиана о его намерениях и не упомянул о том, что в Пограничных землях неспокойно.

Торговец лошадьми, пожалуй, единственный в Стоунбрейке не предупредил путников, что им не стоит забираться далеко на юг; дикие слухи и по нескольку раз перевранные рассказы о диком волшебстве, проникающем на северные земли, об ужасах, царящих в Пустоши и на землях за ней, ходили повсюду. Арлиан попытался отыскать правду в этих историях, спрашивал имена, даты и названия мест и не нашел причин верить им.

Несмотря на слухи, безумные россказни и всеобщий страх, Арлиан и Исейн не услышали никаких определенных доказательств того, что дикое волшебство проникло на окружающие территории. Все казалось совершенно нормальным, пока они не углубились в безлюдные горы Пустоши. Арлиан даже позволил себе надеяться, когда отряд пробирался по каменистым дорогам, что сообщения, полученные в Цитадели, сильно преувеличены.

К тому времени когда фургон съехал по каменистому ущелью, которое соединяло Пустошь с Пограничными землями, Арлиан уже несколько дней знал, что ситуация действительно складывается плачевная. Находясь в самом сердце Пустоши, он видел волшебные вспышки, расцвечивающие южное небо, и подозревал, что дурные сны, которые посещали по ночам тех, кто спал не в фургоне, оберегаемом аметистами, были не только порождением их естественного страха перед тем, что ждало их впереди.

Хотя они выбрали Восточную дорогу, как и в тот раз, когда Арлиан впервые побывал в Пограничных землях, в последние несколько дней местность казалась ему незнакомой. Ветер часто перемещал пески Пустоши, и Арлиан был совершенно уверен, что во время предыдущей экспедиции спускался вниз по другому каньону.

А это означало, что впереди скорее всего не Сладкий Источник. Арлиан помнил, что из Пустоши выходят три дороги, одна из которых заканчивается в Сладком Источнике, и был убежден, что самая крутая и неудобная вообще не ведет ни к какому поселению. Названия города, стоящего в конце третьей, он не помнил.

Ну что же, скоро все выяснится, решил Арлиан и подстегнул волов.

Дублет ехал впереди на большом гнедом мерине, кобыла подохла десять дней назад, и они оставили ее на каменистой земле, поскольку не могли позволить себе задержаться, чтобы ее закопать. Они так и не выяснили, что стало причиной ее смерти, Дублет считал, что торговец в Стоунбрейке подсунул им больную лошадь.

Карман сидел рядом с Арлианом в фургоне — правил волами, но, завидев впереди крыши домов, Арлиан взял у него из рук поводья.

Исейн оставалась внутри фургона, подальше от палящего солнца — и стрел разбойников, которые по глупости могли заинтересоваться одиноким фургоном, появившимся в этих краях не в сезон. Она сменила блузки и бархат на яркие легкие одежды Аритейна, более удобные в жаркую погоду.

Оба солдата снова надели форму, впрочем, их куртки лежали в фургоне, рукава рубашек были закатаны, а пуговицы расстегнуты. Арлиан решил снова не скрывать своего имени и цели визита в надежде, что здесь, в Пограничных землях, царят не такие настроения, как на северной стороне Пустоши.

— Как называются эти деревья? — спросил Карман, когда они выехали из ущелья на вытоптанную между густыми зарослями тропу, которую никто в здравом уме никогда не назвал бы дорогой.

— Это апельсиновые рощи, — ответил Арлиан, который уже видел их раньше.

Впрочем, он даже не посмотрел на деревья, его внимание было приковано к неестественно неспокойному небу, где среди пурпурных облаков метались темные тени. Однако потом Арлиан все-таки огляделся по сторонам, дабы убедиться в том, что крестьяне, собирающие апельсины, не проявляют враждебности к чужакам, и тут же успокоился, увидев, что они дружелюбно машут им руками. Решив, что опасности нет, Арлиан вернулся к своим наблюдениям, пытаясь оценить расстояние до воздушного представления и понять природу существ, которые там резвятся.

Карман же никак не мог оторваться от деревьев и крестьян, собиравших урожай.

— Апельсины растут на деревьях? — спросил он.

Арлиан фыркнул и повернулся к нему.

— А ты как думал?

— Думал, они растут на земле, как тыквы, — объяснил Карман. — Я был уверен, что апельсины — это маленькие тыквы.

— Нет, они растут на деревьях, — сказал Арлиан, — которые, к сожалению, не выносят нашего холода. Вот увидишь, сорванные прямо с дерева, они гораздо вкуснее, чем те, что ты ел дома.

— Я никогда не пробовал апельсинов, — признался Карман. — Мы не могли себе их позволить. Если бы моя семья была настолько богата, я бы не пошел в солдаты.

— Ну, в таком случае здесь ты их попробуешь, — улыбаясь, проговорил Арлиан и снова посмотрел вперед.

Их разговор помог ему вспомнить название деревни — Апельсиновая Река.

— Думаю, это Апельсиновая Река, — крикнул он через плечо, обращаясь к Исейн. — Ты здесь бывала?

— Нет, — ответила она. — Мы всегда ездили через Сладкий Источник.

И неудивительно. Деревня Апельсиновая Река находилась далеко на восток от самого удобного маршрута в Аритейн.

С другой стороны, если Арлиан правильно помнил карты, они всего в четырех днях пути от Пон-Ашти. Судя по донесениям, город захватила Голубая Чародейка. Впрочем, может быть, имеет смысл попробовать туда заехать и поговорить с волшебниками или даже встретиться с самой Голубой Чародейкой.

Во время долгого переезда по Пустоши они с Исейн без конца обсуждали самые разные возможности, и Арлиан задавал ей множество вопросов относительно волшебства и чародеев.

— Все чародеи сначала были обычными людьми, — объяснила Исейн, — точнее, мы так думаем. Те, о чьем происхождении нам известно, были поглощены волшебством и превратились в новые существа, не имеющие никакого отношения к человеку.

— Получается, это волшебники, которые потеряли контроль над своими заклинаниями? — спросил ее Арлиан. — А тебе будет что-нибудь угрожать, когда мы окажемся за пределами Границы?

— Нет, — ответила Исейн. — Владение волшебством не имеет никакого значения. Некоторые чародеи были волшебниками, другие — нет. Скорее это люди, зараженные диким волшебством — как болезнью. Потом оно подчиняет их себе и уничтожает, а из их плоти на свет появляются чародеи. Последний король-чародей Аритейна сначала занимался выращиванием грибов — и вдруг в один прекрасный день проснулся чародеем.

Ее рассказ страшно заинтересовал Арлиана. Что такое чародеи и каким образом они появляются в этом мире? Может быть, их природа и является решением, которое он ищет? А вдруг Голубая Чародейка знает то, что ему необходимо, чтобы защитить Земли Людей от драконов? Но захочет ли она с ним разговаривать?

Некоторое время Арлиан раздумывал над тем, не предпочтительнее ли отдать Земли Людей в руки чародеев, чем подчиниться драконам. Исейн постаралась убедить его, что он ошибается, и в конце концов Арлиан согласился — история Аритейна утверждает, что чародеи капризны и склонны к насилию, кроме того, им нельзя доверять, да и живут они не слишком долго. Следовательно, короля-чародея Мэнфорта придется часто менять. Найти одного сносного чародея будет невероятно трудно, если вообще возможно; а уж постоянно обеспечивать Мэнфорт достойным правителем — это и вовсе не обсуждается.

— Чародеи размножаются не как люди и животные? — спросил Арлиан.

— Как и все волшебные существа, — ответила Исейн.

Почему-то ответ не удивил его.

Много лет назад леди Иней познакомила Арлиана с несколькими законами колдовства; его беседы с Исейн подтвердили, что южное волшебство, которое кажется диким и хаотичным, на самом деле тоже подчиняется определенным правилам и имеет свои ограничения. Волшебникам Аритейна знакома часть этих законов и ограничений, но о тех, что лежат в основе волшебства, они могли лишь догадываться.

Когда Арлиан собирался в путь, он намеревался отправиться прямо в Аритейн и встретиться там с волшебниками, однако, проведя за беседами с Исейн несколько месяцев, решил, что решение интересующего его вопроса следует искать в другом месте. Он наверняка смог бы найти в Аритейне волшебников, которые знают больше Исейн, но она сумела показать ему границы знаний аритеян.

Голубая Чародейка говорит на языках людей и иногда прислушивается к доводам разума. А еще она, вне всякого сомнения, знает тайны, о которых аритеяне даже и помыслить не могут; возможно, Арлиану удастся убедить ее открыть ему какие-нибудь из них. Бросая вызов власти драконов, она захватила Пон-Ашти, прежде принадлежавший Землям Людей. Если Арлиан предложит ей другие земли…

Но это вряд ли улучшит положение.

Дублет остановился на площади в самом центре крошечной деревеньки и разговаривал с местными жителями; увидев фургон, он поднял вверх руку — один из сигналов, которому его научил Арлиан.

— Дублет говорит, что впереди есть постоялый двор, — крикнул Арлиан через плечо. — Я знаю, еще рановато, но, думаю, стоит остановиться и порасспрашивать о том, что тут происходит. Может быть, им известны свежие новости.

— Как пожелаете, милорд, — ответила из фургона Исейн.

Карман улыбнулся:

— Я думаю, это мудрое решение, милорд.

— Иди скажи Дублету. — Арлиан легонько подтолкнул его в бок. — Пусть хозяин постоялого двора ждет нас.

К тому времени когда волы вошли на площадь, их поджидали оба солдата и около полудюжины жителей деревни. Тут же подбежали два мальчишки-конюха и потянулись к хомутам.

— Подождите, пока мы остановимся, — сказал Арлиан, натянув вожжи.

— Конечно, милорд, — ответил старший из мальчишек и, не обращая внимания на приказ Арлиана, потянул за ремень.

Впрочем, ничего плохого не случилось: волы остановились, и Арлиан смог переложить вожжи в одну руку, а другой нажать на тормоз, прежде чем фургон прокатился вперед еще на пару футов. Мальчишки тут же повели волов в конюшню, а Карман с Дублетом поставили фургон у ограды. Арлиан помог Исейн выбраться наружу и поклонился хозяину постоялого двора.

— Лорд Обсидиан из Мэнфорта к вашим услугам, — представился он.

— Хэддрю из Апельсиновой Реки, милорд, — ответил хозяин и поклонился в ответ. Арлиану показалось, что он никак не отреагировал на его имя. — Могу я поинтересоваться, где другие фургоны вашего каравана? Они прибудут сегодня или с ними случилось несчастье?

— На них напало чудовище? — спросила высокая женщина. — Мы слышали, в Пустоши сейчас полно чудовищ.

— У нас нет каравана, — ответил Арлиан и посмотрел сначала на хозяина постоялого двора, а потом на женщину. — Я прибыл в Пограничные земли с другими целями. — Он снял шляпу и, повернувшись к женщине, добавил: — И мы не видели никаких чудовищ, если не считать тех, что резвятся на небе, к югу отсюда.

Кое-кто из жителей деревни опасливо посмотрел на небо.

— Да и разбойников мы не встретили, — заметил Дублет. — А нам говорили, что в Пустоши их полным-полно.

Арлиан едва заметно вздохнул. Упоминать здесь разбойников не стоило; среди печально знаменитых бандитов, из-за которых дорога через Пустошь считалась такой опасной, наверняка имелась парочка жителей этой деревни и прилегающих ферм. Не могли же разбойники жить в самой Пустоши, они сбивались в банды в городах и деревушках Пограничных земель.

Караваны, как правило, прибывали после сбора урожая; грабеж считался отличным способом занять делом молодых людей, а также пополнить сундуки добром. Они, конечно, сильно рисковали — первый человек, которого убил Арлиан, как раз и был таким разбойником, — но зато могли неплохо заработать.

К счастью, никто из местных жителей на Дублета не обиделся. Женщина, которая до сих пор молчала, ответила:

— Думаю, все они отправились на юг, сражаться с чудовищами или охранять другие города от чародейки Пон-Ашти.

— Вы имеете в виду Голубую Чародейку? — повернувшись к ней, спросил Арлиан.

— Да, ее так называют, милорд. Вы о ней слышали?

— Боюсь, что да. Значит, это правда? Она захватила Пон-Ашти?

— Захватила, — ответили одновременно обе женщины.

Фургон был надежно закреплен у столбов, лошадей увели, и Карман с Дублетом подошли к Арлиану.

Арлиан и Хэддрю заговорили одновременно, но тут же замолчали. Затем Хэддрю поклонился и сказал:

— Прошу вас, милорд.

— Я хотел сказать, что мы проделали долгий путь по очень засушливой местности и с удовольствием воспользовались бы гостеприимством вашего…

— Что-нибудь выпить… конечно, милорд!

Он знаком показал на дверь.

Через пару минут четверо путников сидели за столом около большого окна без стекла. Ставни были открыты, но парусиновый навес давал необходимую тень и защищал от солнца. Хэддрю, обе женщины и старик, который до сих пор помалкивал, уселись вокруг стола рядом с ними, а мальчишки помчались в погреб за водой и вином.

— Мы получили донесения о том, что волшебство добралось до северной границы, — заметил Арлиан. — С сожалением должен отметить, что они оказались правдой. Насколько серьезна ситуация?

— Очень, — ответила одна из женщин, та, что была пониже ростом. — Мы боимся выходить из домов после наступления темноты.

— Но даже дома, в наших постелях, по ночам нас посещают беспокойные сны, — добавила другая. — Мы платим герцогу Мэнфорту налоги, неужели он ничего не может для нас сделать?

— Герцог очень, очень далеко отсюда, — заметила ее подруга.

— И тем не менее его семья взяла на себя ответственность за безопасность всех Земель Людей, — проговорил Арлиан. — Вы имеете полное право ожидать от герцога защиты в обмен на уплату налогов.

Он не стал упоминать, что на самом деле Пограничные земли практически не платят налогов; Арлиан как-то раз слышал, что герцог возмущался по этому поводу.

— Он узнал о том, что здесь возникли трудности, всего за несколько недель до того, как мы отправились сюда, — сказал Карман.

Южане переглянулись.

— Получается, он уже знает?

— Знает, — подтвердил Арлиан. — Я прибыл сюда в качестве его представителя, чтобы оценить ситуацию. Впрочем, это одна из моих задач.

— Хорошо! — воскликнула высокая женщина.

— Новости с севера не доходят до нас вот уже несколько месяцев, — проговорил Хэддрю. — Мы слышали, что в Мэнфорт из Сладкого Источника отправлены донесения о том, что здесь происходит, но не могли знать, добрались ли они до герцога. Я рад, что добрались.

— Лорд Наран не встретил никаких серьезных препятствий по дороге на север, — сказал Арлиан. — Однако прошло несколько месяцев, и я уверен, что ситуация изменилась. Расскажите мне, каково сейчас положение дел — Голубая Чародейка по-прежнему удерживает Пон-Ашти? А что Скокс-Фоллс?

Все начали говорить одновременно, стараясь поскорее поделиться с Арлианом новостями.

Через несколько часов и выпитых кувшинов поток новостей начал постепенно иссякать, и у Арлиана сложилась достаточно ясная, хотя и не слишком радостная картина происходящего.

На протяжении многих веков существовала естественная Граница, невидимая, но вполне четкая, которую не нарушали волшебные существа. Людей, имевших неосторожность лечь спать поблизости от нее, посещали во сне кошмары, а еще порой краем глаза они видели диковинные тени за пределами Границы, ну и, разумеется, странные явления в небе на юге. Но никогда прозрачные тени, похожие на людей чародеи и огромные злобные чудовища не осмеливались заходить на Земли Людей.

Время от времени Граница слегка сдвигалась, однако равновесие всегда продолжало соблюдаться; город Пон-Ашти был построен так близко от нее, что иногда его южные и западные стены подвергались атакам ночных охотников и призраков, и потому жителям в конце концов пришлось укрепить стены города пластинами из железа. Это помогло, и чудовища больше не нарушали Границу.

Однако несколько лет назад все начало меняться. На полях, которые раньше считались безопасными, вдруг появились уродливые сорняки, которые разговаривали между собой на непонятном языке; летучие чудовища, кружившие над Тирикиндаро, то и дело возникали в небе над пограничными городами, иногда даже пытались влететь в окна домов; люди, возвращавшиеся с южных дорог, находили в своих фургонах необычных маленьких существ, которые прятались там. Граница продолжала существовать, но постепенно сдвигалась на север, ярд за ярдом, день за днем, и попавшие за ее пределы земли мгновенно поглощало дикое волшебство или их захватывали южные соседи.

Большинство людей, живших и работавших на этих землях, не захотели сдаваться и сражались за свои дома, однако волшебство продолжало наступать, купцы больше не заезжали в их поселения, и фермеры стали перебираться на север.

За пределами Границы жили люди, но все они находились во власти чародеев или существовали в тревожном состоянии перемирия с диким волшебством. Некоторые жители Пограничных земель попытались объединиться с ними, однако положение только ухудшилось — если бы они чувствовали родство с населением Земель Людей и обладали свободой действовать, то никогда не оказались бы за Границей. Узнав, что Граница перестала быть надежной, волшебные существа и чужаки тут же начали предпринимать набеги на Пограничные земли.

Два года назад эти набеги превратились в настоящие военные действия. Все земли, расположенные около новой Границы, были захвачены той или иной вражеской силой — Шей, Фурза и Тирикиндаро продемонстрировали особую жадность. Голубая Чародейка, исключительно могущественная волшебница, которая никогда прежде не захватывала надолго какое-нибудь определенное место, а просто подчиняла себе то или иное понравившееся ей поселение, основалась в Пон-Ашти, во дворце совета, и создала собственное миниатюрное королевство. Она приказала снять железо со стен, и вскоре стало известно, что по улицам города бродят диковинные существа, не имеющие ничего общего с людьми, а красивые юноши исчезают за стенами дворца, и их больше никогда никто не видит.

Река Дарамбар, которая течет через Пон-Ашти в сторону своей болотистой и непроходимой дельты, всегда была чистой и прозрачной. Сейчас же в ней обитают странные рыбы с несколькими глазами; те, кому довелось их повидать, рассказывают, будто они пялятся на всякого, кто подходит близко, а сама вода по ночам испускает необычное сияние. Многие утверждают, что настоящая Граница теперь находится не меньше чем в трех милях к северу от города.

Другие городки и деревни — несколько дюжин — тоже попали во власть волшебства, но жители Апельсиновой Реки считали падение Пон-Ашти самым значительным несчастьем, поскольку именно туда они ездили, чтобы продать свои товары. Река, в честь которой получила имя их деревушка, впадала в Дарамбар всего в одном дне пути к югу.

Жители Пограничных земель опасались, что дикое волшебство будет продолжать свое наступление, пока не доберется до Пустоши, и им придется либо спасаться бегством, либо отдаться во власть капризов и прихотей чародеев.

Причина, по которой Граница начала неуклонно отступать и которая казалась столь очевидной в Мэнфорте, здесь была неизвестна; эти люди просто не задумывались о драконах. Вот уже триста лет в Пограничных землях не видели ни одного дракона, а истории о сожженных деревнях и чудовищах, убитых в своих норах, доходившие сюда с севера, были всего лишь рассказами, не имевшими никакого отношения к местным жителям. Здесь никто не знал принципов работы катапульты, и никому не приходило в голову строить их, чтобы защитить свои города.

Осторожные расспросы убедили Арлиана, что жители Апельсиновой Реки никогда не слышали об обладателях сердца дракона, не имели ни малейшего понятия о том, как рождаются новые драконы, и не знали, зачем нужен яд. Впрочем, им было известно, что обсидиан может пронзить шкуру чудовища, однако это знание представляло для них чисто академический интерес, поскольку никто из них никогда не видел обсидиана, да и драконов тоже.

Арлиан достал свой обсидиановый кинжал, который всегда носил с собой, и он пошел по кругу, вызвав самые разные восклицания.

— Я бы хотел собственными глазами посмотреть на Пон-Ашти, — сказал Арлиан. — Как мне туда попасть?

Его собеседники удивленно посмотрели на него, а потом начали переглядываться. Затем высокая женщина сказала:

— Просто войдите в город. Вас никто не остановит.

— Его не охраняют?

— Теперь, когда там поселилась Голубая Чародейка, ворота открыты днем и ночью. В конце концов, какой смысл охранять город?

— Понятно, — проговорил Арлиан.

— Конечно, там очень опасно. Наденьте перчатки, чтобы призрак или какая-нибудь ночная тварь вас не укусила, и по возможности старайтесь прижиматься спиной к стене, лучше оштукатуренной, поскольку некоторые чудовища могут просачиваться сквозь щели в камнях и между деревянными брусьями.

— Понятно. — Арлиан поколебался несколько мгновений, потом сказал: — Много лет назад я прошел через Горное царство грез в Аритейн. В Пон-Ашти меня ждет нечто более страшное?

И снова его собеседники обменялись взглядами.

— Пожалуй, нет, — неохотно ответила невысокая женщина.

— Хорошо! — сказал Арлиан и, стукнув рукой по столу, отодвинул свой стул. — В таком случае, утром мы отправляемся в Пон-Ашти.

Глава 18 Ворота Пон-Ашти

Арлиан с интересом оглядывался по сторонам, поскольку ему еще никогда не доводилось видеть ничего подобного.

Прямо впереди, на юго-востоке, высились золотисто-коричневые стены Пон-Ашти, с обесцвеченными пятнами и полосами ржавчины в тех местах, где их защищало железо.

А по обе стороны от городских стен до самого горизонта тянулись заболоченные земли. Сейчас был отлив, серо-зеленая трава прижималась к земле и тянула к морю свои тонкие пальцы, образуя изысканные силуэты и картины. Тут и там мелькали самые разные существа: обычные речные жители и диковинные сверкающие тени, которых никогда не увидишь в Землях Людей. Время от времени над болотом проносилась волна неестественного цвета, а небо на юге полыхало диким волшебством.

Здешние болота мешали морской торговле, и купцам приходилось отправлять сюда свои караваны через Пустошь. Арлиан знал, что где-то на востоке находится море, настолько близко, что во время прилива его воды подбираются к стенам города, и тогда трава оживает и поднимает голову, но он его не видел. Болото казалось бесконечным.

А где-то на юге Дарамбар пробирается по сотням мелких извивающихся каналов к морю — но река всегда текла по территориям, находящимся далеко за пределами Границы, даже когда драконы обладали настоящей властью. Жители городов, расположенных по другую сторону Границы, иногда плавали по этим лабиринтам на своих маленьких плоскодонных лодках, но вот уже много веков ни один купец с севера на такое не решался.

Рядом с Арлианом спокойно тек по гладкому камню Дарамбар, и его вода сверкала в полуденном солнце; за спиной земля и дорога постепенно уходили вверх, оставляя болото внизу, а вдоль дороги и по обеим ее сторонам располагались дома и возделанные поля.

Эти поля в отличие от болот казались почти обычными, и Арлиан натянул поводья, чтобы получше осмотреть окружающий пейзаж.

Он сидел верхом на гнедом мерине и направлялся в Пон-Ашти один. Ему совсем не хотелось угодить в какую-нибудь волшебную ловушку или засаду. Арлиан снова пожалел, что Исейн категорически отказалась его сопровождать.

— Я отправилась с вами на юг, потому что вы сказали, что хотите побывать в Аритейне, — сказала она. — Ни Пон-Ашти, ни Голубая Чародейка меня не интересуют, и я предпочитаю держаться от них подальше.

Арлиан попытался уговорить ее, убеждая, что любое новое знание о Голубой Чародейке может оказаться полезным Аритейну, но Исейн не желала его слушать.

Поняв, что потерпел поражение, Арлиан решил оставить солдат и фургон: он посчитал, что будет лучше, если он не станет привлекать к себе внимания. Один всадник на коне гораздо меньше бросается в глаза, чем три человека в фургоне.

Впрочем, казалось, на него вообще никто не обращает внимания. На бастионах Пон-Ашти Арлиан не заметил ни одного стражника, а по дороге миновал несколько пустых брошенных домов. Обитатели других занимались своими делами и даже не смотрели в его сторону.

Такое отсутствие интереса может оказаться серьезной проблемой, подумал Арлиан. Несмотря на то что ему сказали жители Апельсиновой Реки, городские ворота были закрыты — по крайней мере те, к которым он подъехал. Арлиан знал, что есть и другие, и даже разглядел одни чуть западнее, на противоположном берегу реки. Но если нет стражников, которые откроют ему ворота, как он войдет в город?

Арлиан решил, что сумеет перейти реку вброд и забраться по большой каменной ограде, через которую вода текла сквозь стену, однако отверстия в ограде были недостаточно большими, и он вряд ли смог бы в них протиснуться, да и нависающий над ней бастион делал задачу опасной. Не говоря уже о лошади, которой такой маршрут и вовсе не годится.

Может быть, где-нибудь все-таки прячутся стражники, наблюдая за ним из своего укрытия. Арлиан встряхнул поводья и сжал коленями бока лошади.

Как только он приблизился к воротам, они распахнулись, и Арлиан услышал мужской голос:

— По какому делу вы собираетесь войти в Пон-Ашти?

Арлиан по-прежнему не видел солдат, охранявших ворота, а на улице за ними сумел разглядеть лишь нескольких прохожих, которые спешили по своим делам. Он не знал, кто к нему обратился, ни на бастионах, ни около ворот никого не было.

— Я прибыл, чтобы обсудить условия торговых сделок, — ответил он.

Арлиан решил, что это самый правильный ответ и даже почти правдивый, поскольку он хотел получить информацию и был готов расплатиться за нее тем, что знал сам.

— С кем обсудить? — спросил голос так, будто ему было совершенно все равно.

— С любым, кому это будет интересно, — ответил он.

— У вас есть холодное железо или сталь?

Услышав новый вопрос, Арлиан удивленно заморгал.

— У меня есть меч, — сказал он. — Мечелом и кинжал. Да, кое-что из упряжи моей лошади сделано из железа, и еще стальной край на кремне.

Арлиан решил, что его попросят оставить оружие у ворот, и не слишком обрадовался такой перспективе — однако понимал, что этого следовало ожидать.

— У вас имеется серебро?

— Несколько монет и цепочка на шее.

— В таком случае вам запрещено посещать некоторые районы города. Добро пожаловать в наш город, вы входите сюда добровольно, и мы приветствуем вас от имени ее величества Голубой Чародейки.

Очень интересно. «Ее величество»? В некоторые районы города запрещено заходить, но не всюду?

Арлиан обратил внимание на то, что никто не спросил его про аметисты или обсидиан; может быть, они не страшны Голубой Чародейке и ее слугам или дело в том, что они редко встречаются и у путешественников их просто не бывает?

У Арлиана были и аметисты, и обсидиан. В рубашке он спрятал большой обсидиановый кинжал, а на серебряной цепочке на шее висел большой аметист, и еще один лежал в кармане. Впрочем, он решил, что раз его не спрашивают, лучше об этом промолчать.

Арлиан проехал в ворота, но так и не увидел стражника. Лишь когда ворота начали закрываться, он успел краем глаза заметить нечто необычное. Быстро развернувшись в седле, Арлиан разглядел парящую тень, которая тут же исчезла.

Арлиан не знал, что это такое, но существо было большим, желтым, с крыльями и рогами и каким-то нереальным. Да и двигалось оно невероятно быстро — впрочем, не вызывало сомнений, что Арлиану пришлось столкнуться с одним из проявлений волшебства.

— Вам запрещено входить на ступени, ведущие к воде и во дворец Чародейки, — произнес голос у него за спиной. — К амбарам и рыбным садкам вам позволено приближаться только, если сначала вы разоружитесь и оставите кремень и сталь. Серебро можете держать при себе.

— Спасибо, — крикнул в ответ Арлиан, не слишком понимая, к кому обращается, и выехал на пустую площадь за воротами.

По его представлениям, здесь должен был шуметь многолюдный рынок, однако вместо этого глазам предстала лишь вымощенная коричневым кирпичом площадь, ограниченная с севера городской стеной, на западе — рекой, а на юге и востоке — высокими узкими домами. От площади отходили три улицы: одна шла вдоль берега реки, две другие пробирались между рядами домов.

За площадью по улицам спешили по своим делам люди в свободной одежде, принятой в южных землях, хотя здесь она была длиннее, чем в Аритейне, да и цвета казались какими-то тусклыми — в отличие от Аритейна, где предпочитали яркие оранжевые и красные тона. Арлиан заметил, что большинство жителей города ходят босиком. Прочная тяжелая обувь встречалась в Пограничных землях редко, здесь было принято носить сандалии.

Некоторые прохожие окидывали его быстрым взглядом, но уже в следующее мгновение отворачивались.

Арлиану такое поведение показалось необычным. Неужели здесь запрещено смотреть на чужаков? Если их пускают в город, не слишком разумно ожидать от местных жителей, что они не будут обращать на них внимания.

Он направил своего коня к реке, решив, что оттуда сможет лучше рассмотреть город.

— Помните, вам запрещено выходить на ступени! — прозвучал у него за спиной голос, который, как показалось Арлиану, принадлежал желтому существу.

— Я помню, — крикнул Арлиан.

Он не очень отчетливо понимал, что значит «ступени», но решил, что узнает, когда увидит. Название и момент, в который прозвучало предупреждение, указывало на то, что они имеют какое-то отношение к реке. Арлиан вытянул шею, вглядываясь вперед и пытаясь разобраться, о чем идет речь.

Вскоре он завернул за угол и смог рассмотреть улицу и реку — и сразу сообразил, что означало предупреждение.

Дарамбар тек прямо через центр города, а по обоим берегам шли мощеные улицы. Арлиан насчитал четыре каменных моста с арками, которые соединяли берега там, где ширина реки достигала тридцати или даже сорока футов.

За четвертым мостом река становилась еще шире — дальше шел небольшой водопад, всего фута три высотой, а потом, хотя Арлиану было трудно разглядеть все как следует, даже со спины лошади, ему показалось, что Дарамбар постепенно расширяется, опускаясь все ниже и ниже, образуя своеобразные уступы, залитые водой…

Ступени. Арлиан понял, что река течет по огромной лестнице, постоянно расширяясь, а у самого основания выливается через несколько сотен труб, вделанных в городскую стену, и впадает в болото, где превращается в ручеек не больше полумили в ширину и нескольких дюймов глубиной.

Жители города шагали по ступеням, перебирались по ним на другой берег, занимались своими делами или просто стояли в холодной воде — очевидно, не нуждаясь в мостах. Некоторые что-то обсуждали, размахивая руками, не обращая ни малейшего внимания на зеленоватую воду, бурлящую около их щиколоток, женщины стирали белье, дети с веселыми воплями носились, обливая друг друга с головы до ног. В отличие от площади у городских ворот здесь кипела жизнь.

Голубая Чародейка запретила ему ступать в воду.

Арлиан нахмурился.

Возможно, если он оставит оружие и серебро в каком-нибудь надежном месте, ему будет позволено присоединиться к горожанам — или удастся узнать то, ради чего он приехал, в самом городе.

Неожиданно Арлиан сообразил, что необходимо найти какое-нибудь пристанище — постоялый двор или дом для приезжих; по дороге из Апельсиновой Реки он останавливался у фермеров, где ночевал на полу, но решил, что здесь ему потребуется что-нибудь поприличнее. Он собирался спросить об этом стража у ворот, но тот его отвлек своими вопросами о холодном железе и серебре.

Впрочем, решил Арлиан, это не проблема. Он окликнул проходившую мимо женщину:

— Прошу меня простить, госпожа, нет ли поблизости какого-нибудь постоялого двора?

Женщина посмотрела на него, затем демонстративно отвернулась.

Арлиан был удивлен и несколько раздосадован, затем выбрал другого прохожего, повторил свой вопрос — с тем же результатом.

Ответ ему удалось получить только с пятой попытки.

— Вы человек, что ли? — спросил мужчина.

Арлиан на мгновение задумался, потом сказал:

— Полагаю, да.

Он снял шляпу, решив, что солнце, осветив своими лучами лицо, убедит прохожего в том, что он говорит правду.

— А это, значит, просто лошадь?

— Насколько мне известно, да, — спокойно ответил Арлиан. — По крайней мере в Стоунбрейке мне ее продали как лошадь, и я не заметил, чтобы за то время, что мы с ней знакомы, она превратилась в какое-то другое существо.

Мужчина быстро огляделся по сторонам, затем приблизился к Арлиану и громким шепотом спросил:

— Как же вам удалось попасть в город?

— Въехал на лошади, примерно полчаса назад, — сказал Арлиан. — Ворота открылись, со мной заговорил какой-то голос, его удовлетворили мои ответы. Я не имею права входить во дворец, приближаться к амбарам, рыбным садкам и водным ступеням. А в остальном — все можно.

— Но у вас же меч.

— Да, верно, но поскольку я состою на службе у герцога Мэнфорта, я имею право его носить.

— Только не здесь, — заявил мужчина. — Она не любит сталь.

Арлиану не нужно было спрашивать, кого он имеет в виду.

— Думаю, именно по этой причине мне запрещено входить во дворец.

— Да. — Мужчина оглядел Арлиана с головы до ног, остановился на его черных волосах, затем опустил глаза к черным кожаным сапогам. — Вы с севера, — подытожил он наконец свои наблюдения.

— Я это заметил, — сухо заявил Арлиан.

— Не понимаю, почему демон впустил вас в город.

— Демон? — Арлиан посмотрел в сторону ворот. — Вы имеете в виду желтое существо?

— Да. Это демон. Она призвала его служить хранителем ворот.

Арлиан пожал плечами:

— Он меня впустил.

— Значит, она снова изменила правила.

Арлиана поразила глубина отчаяния, с которой незнакомец произнес эту короткую фразу.

— Не знаю, — проговорил Арлиан. — А она их изменила?

— Наверное. Мечи, лошади, северяне… неделю назад не имели права появляться в Пон-Ашти. Любого, у кого был в руках меч, ждала немедленная смерть — а также тех, кто находился рядом, словно они делили с ним вину уже тем, что оказывались около нарушителя закона.

Теперь Арлиан понял, почему жители города относились к нему с такой враждебностью, и восхитился храбростью этого человека.

— Я сообщил демону, что у меня есть меч и другое оружие, и он позволил мне войти в город — с определенными ограничениями.

— Получается, она все-таки изменила правила.

— Ну хорошо, дружище, не подскажете, где я могу остановиться на то время, что собираюсь провести в Пон-Ашти?

— Постоялые дворы закрыты, — ответил мужчина. — Она заявила, что они являются средоточием беспорядков, притягивающим чужаков, которые устраивают в городе разные безобразия. Я видел, что она сделала с Халимиром, он держал постоялый двор, «Сломанное колесо».

Его передернуло. Арлиану стало любопытно.

— А что она с ним сделала?

— Его задушили собственные кишки, — ответил мужчина. — Как змеи. У него вдруг лопнул живот, они выползли наружу и обвились вокруг шеи.

Арлиан представил себе эту ужасную картину и пожалел, что спросил.

— В таком случае придется ночевать на земле, — вздохнув, проговорил он, — или на какой-нибудь тихой улочке. Жаль. Я надеялся, что мне удастся найти приличную постель.

— Или кого-нибудь, кто пустит вас под свою крышу — против этого она не возражает.

— А вы не знаете, кто мог бы оказать мне такую любезность?

Мужчина окинул Арлиана задумчивым взглядом.

— У вас есть деньги?

Оказалось, что мужчину зовут Веник, а вдову, которая сдала ему комнату, — Ночь.

— Я не знал, что обычай давать людям прозвища добрался так далеко на юг, — заметил Арлиан, который перед сном решил немного почистить щеткой свою лошадь.

У Ночи не было настоящей конюшни, но в сарае оказалось достаточно места, чтобы обеспечить лошадь пристанищем.

— А у нас и не было такого обычая, — ответила Ночь. — Зато теперь появился.

Арлиан молча посмотрел на нее и снова занялся своей лошадью.

Глава 19 Слуги голубой чародейки

Арлиан провел в Пон-Ашти четыре дня, когда за ним явились слуги Голубой Чародейки.

Он предполагал, что так будет. В то время как он старательно выполнял запреты — не входил во дворец, не приближался к водным ступеням, амбарам и рыбным садкам, Арлиан исходил весь остальной город и поговорил с несколькими горожанами.

Впрочем, многие не осмеливались ему отвечать и бросались бежать, если Арлиан настаивал, но некоторые отвечали на вопросы и рассказывали, какое положение сложилось в городе. Ночь готова была разговаривать с ним, пока речь не заходила о чародеях вообще и о Голубой Чародейке в частности; Арлиан узнал, что она стала вдовой, когда в городе воцарилась новая правительница. Ее муж являлся младшим членом городского совета, а Чародейка не видела причин оставлять в живых кого-нибудь из представителей правительства, которое она лишила власти.

Веник, по-видимому, решил, что достаточно испытал свое везение во время первого разговора с Арлианом и когда привел его к Ночи, и поэтому категорически отказывался с ним разговаривать и вообще избегал его.

Однако некоторые жители Пон-Ашти с удовольствием рассказывали Арлиану о зверствах, которые творила Голубая Чародейка, вне зависимости от того, были ли они свидетелями или лишь повторяли смутные слухи, бродившие по городу. Арлиан беседовал с людьми на улицах и площадях, хотя сознательно избегал излюбленных мест горожан и старался держаться подальше от реки, поскольку не собирался нарушать ограничений, наложенных на него стражем. Несмотря на то что Голубая Чародейка, судя по всему, не отличалась мирным нравом, Арлиан приехал в город, чтобы получить у нее информацию, а не настраивать против себя.

Впрочем, Арлиан обнаружил, что, если он регулярно садится на скамейку на улице, выходящей на реку, прохожие, идущие по своим делам, начинают обращать на него внимание. Постепенно они к нему привыкли, и Арлиан задавал им свои вопросы, когда они возвращались назад, и часто получал вежливые ответы.

Он также беседовал с купцами и посетителями лавок, в которые заходил, а иногда разговор продолжался, когда они выходили на улицу. Многие горожане с удовольствием болтали с экзотическим приезжим, когда шли по своим делам, некоторые даже приглашали его домой.

Таким образом Арлиану удалось услышать несколько рассказов о том, как Голубая Чародейка захватила город, заколдовав нескольких стражников Пон-Ашти, которые по ее приказу уничтожили большую часть амулетов, защищавших Пон-Ашти от волшебства, — не только железные пластины на стенах, но и другие, не бросающиеся в глаза приспособления, о природе которых никогда не говорили вслух. Затем она сама и ее слуги, демоны, дикие обезьяны и призраки ворвались в город и подавили сопротивление.

— Но наверняка некоторые из горожан сражались с захватчиками! — сказал Арлиан, который сидел за маленьким столиком в залитом солнцем дворе одного из домов. — Разве у них не было надежных стальных клинков?

— Железо защищает от порождений эфира, но не причиняет вреда самой Чародейке, — ответил его собеседник, который не пожелал назвать своего имени. — Ее магия не в состоянии сдвинуть или сломать железо, но она его не боится, а стальное оружие не в силах даже ранить ее. Она знала, что у солдат, защищающих город, будет оружие из стали и железные амулеты, и взяла с собой тех из своих слуг, кому они не страшны.

Из других рассказов Арлиан сделал вывод, что Голубая Чародейка старательно спланировала вторжение и прекрасно знала, чего ей следует ожидать. Несмотря на репутацию капризной и взбалмошной особы, она была не глупа и не страдала излишней самоуверенностью. Чародейка тщательно продумала свои действия вместо того, чтобы положиться на фактор неожиданности или грубую силу.

Кроме того, Арлиан понял, что Чародейка владеет весьма эффективными методами приобретения информации, а также невероятными запасами волшебства.

Вот почему его нисколько не удивило появление ее слуг и почему он не стал тратить силы на сопротивление.

Арлиан шел в полном одиночестве по мгновенно опустевшей улице, держа в руке булочку с сосиской и собираясь посидеть около реки, наслаждаясь прекрасным видом и булочкой, когда тени вокруг него начали вести себя как-то неестественно — покинули аллеи и дома и устремились вслед за ним по мостовой.

Арлиан замедлил шаг, но не остановился.

В следующее мгновение из-за угла впереди возникло четыре существа — серые, похожие на обезьян, ростом со взрослого мужчину. Они замерли на месте, перегородив своими могучими телами улицу.

На самом деле это были не настоящие обезьяны, но ничего другого на ум Арлиану не пришло. Они стояли, сгорбившись, на массивных волосатых ногах, длинные тощие руки с острыми когтями почти касались земли, черные, ничего не выражающие глаза смотрели на Арлиана с плоских серых лиц.

Он остановился и переложил булочку с сосиской в левую руку, на случай, если придется с ними сражаться. Краем глаза Арлиан заметил, что вокруг собираются тени, и, бросив быстрый взгляд в витрину ближайшей лавки, увидел, что за спиной у него тоже замерли устрашающего вида обезьяны. Их разделяло примерно сто ярдов пустой улицы, и у Арлиана не возникло ни малейших сомнений, что их интересует именно он.

Никто из тех, с кем он разговаривал, не рассказывал ему про эти существа, и потому Арлиан не знал, боятся ли они стали. Если они входили в отряд, который атаковал город год назад, и повинны в том, что речные ступени были залиты кровью горожан — а Арлиан в этом не сомневался, — значит, его клинок им не страшен.

— Вам от меня что-нибудь нужно? — спросил он.

К его удивлению, одно из существ ответило низким, но ясным голосом:

— Наша госпожа желает, чтобы вы следовали за нами.

— А она сказала, зачем я ей понадобился? Я собирался перекусить…

— Наша госпожа желает, чтобы вы следовали за нами немедленно.

Арлиан решил, что спорить с ними не стоит.

— Ведите, — сказал он.

У него сложилось впечатление, что обезьяны не вооружены, и он мог бы, воспользовавшись своим мечом, сбежать от них — только зачем? Он же приехал в город, чтобы получить необходимые ему знания, поскольку Голубая Чародейка считалась очень могущественной волшебницей, к тому же Арлиан все равно собирался с ней поговорить. Вот ему и представилась такая возможность.

Более того, у них не было никаких оснований относиться друг к другу враждебно. Да, она захватила Пон-Ашти, убила дюжины или сотни людей и угнетает тех, кто остался в живых, но почему это должно беспокоить герцога Мэнфорта или его главнокомандующего? Жители Пон-Ашти категорически отказывались признать герцога Мэнфорта и не желали платить налоги и пошлины. Если город попал в руки другого, менее терпимого правителя, при чем здесь Арлиан?

На самом деле ему было совсем не все равно — в особенности когда кто-то лишал ни в чем не повинных людей жизни, будь то драконы, люди, чародеи или еще какие-нибудь существа. Он с отвращением относился к лордам, которые устанавливали на своих землях жестокие законы, а их нарушение карали смертью. То, каким стал Пон-Ашти, возмущало его чувство справедливости — но Голубая Чародейка скорее всего об этом не знала. Если только она не умеет читать мысли.

Арлиану очень хотелось задать ей несколько вопросов.

И потому он без малейших колебаний шел рядом с обезьянами, которые вели его во дворец Чародейки, не доставая своего оружия. Арлиан шагал по улицам города, наслаждаясь булочкой с сосиской — она оказалась суше и более острой, чем делали в Мэнфорте, но вполне съедобной. Арлиан уже привык к местной еде, и она даже начала ему нравиться. К тому же неизвестно, когда доведется поесть в следующий раз.

Обезьяны передвигались довольно быстро, странными прыжками, опираясь одновременно на руки и ноги — Арлиан представить не мог, что таким способом можно развить подобную скорость. Примерно через десять минут они провели его через изумительные хрустальные ворота — Арлиан не сомневался, что они волшебные и совсем недавно заменили прежние, из железа — в передний двор дворца.

Там, окружив Арлиана плотным кольцом, обезьяны остановились, заставив и его замереть на месте, иначе он бы налетел на их лохматые спины. Арлиан поспешно проглотил последний кусок сосиски, стряхнул крошки с бороды, выпрямился и стал ждать.

Из дворца появилось существо — красное, серое и черное, с рогами и золотистыми глазами, но какой-то неопределенной формы — и нависло над Арлианом. Как только оно возникло, солнечный свет, казалось, потускнел, небо потемнело, а голоса ветра и воды и шум города стихли. Природа наградила Арлиана немалым ростом, и он спокойно разглядывал двор над головами скорчившихся обезьян, но это существо высилось над ним, словно он вдруг превратился в ребенка. Оно заговорило, хотя Арлиан вряд ли смог бы в точности повторить его слова или сказать, какой у него голос. Он просто понял, что сказало диковинное существо.

Ему велели оставить оружие из металла, прежде чем пойти дальше.

— Разумеется, — ответил Арлиан и поклонился.

Так было принято и в аристократических домах Мэнфорта — во время дружеского визита не следует иметь при себе оружие хотя бы потому, что оно может поцарапать мебель. Арлиан расстегнул ремень, на котором висел меч, затем вынул из ножен обычный кинжал.

Одна из обезьян, окружавших его, повернулась, взяла у него из рук оружие и куда-то унесла. Арлиан не успел заметить куда. Она двигалась как-то неуклюже и не слишком уверенно, словно не привыкла ходить на задних лапах и с радостью опустилась бы на все четыре.

Когда обезьяна скрылась из виду, огромное существо, нависшее над Арлианом, снова приблизилось, и небо потемнело так сильно, что Арлиан невольно поднял голову, посмотреть, не появились ли тучи.

Небо было абсолютно чистым, только неправильного цвета — фиолетового с красновато-коричневыми прожилками. А само солнце обрело цвет новенького медяка.

Арлиану уже несколько раз доводилось видеть, как магия меняет цвет неба, но он никогда не находился так близко, в самом центре бушующего дикого волшебства. Ему стало не по себе.

Существо снова заговорило. Арлиан должен отдать серебро, которое у него имеется, на хранение слуге.

В Мэнфорте такого обычая не существовало, но Арлиан понимал, что здесь царят совсем другие порядки. Он неохотно снял с шеи цепочку, убрал ее в кошель, висевший на поясе, затем отстегнул пояс и протянул ближайшей обезьяне.

Она взяла его и неуклюже пошлепала прочь, держа кошель на вытянутой руке, словно нечто отвратительное и ужасно опасное.

Арлиан проводил ее глазами. Его беспокоило не то, что ему пришлось расстаться с серебром, — на цепочке висел аметист, который он не мог вытащить из серебряной оправы. Впрочем, в кармане остался маленький камень, однако Арлиан сомневался в том, что, если ему придется здесь заночевать, камень сумеет защитить его сон.

Красно-черное существо заговорило снова, и обезьяны, расступившись, встали по обеим сторонам от Арлиана. Ему позволили войти во дворец.

Он сделал глубокий вдох, поднялся по трем ступеням из желтого мрамора и вошел в отделанную медью дверь.

Ни обезьяны, ни существо с желтыми глазами не последовали за ним, но заблудиться Арлиан не мог — впереди лежал пустой прямой коридор, который уходил куда-то в глубину дворца.

В коридоре не было ни окон, ни какого-нибудь другого освещения, дверь за Арлианом закрылась, но где-то впереди виднелось голубое сияние — из-за которого все краски теряли свой естественный цвет. Он направился к нему, не обращая внимания на тихие шорохи и шепот, доносившиеся со всех сторон. Пахло влажным камнем, однако Арлиан нигде не заметил сырости, и воздух показался ему даже слишком сухим.

С кем ему предстоит встретиться — или с чем? Ему не сказали, что сама Чародейка желает с ним поговорить, только что она хочет, чтобы он следовал за ее слугами, — но зачем еще она его позвала?

И что еще могло быть источником неестественного голубого сияния впереди?

Глава 20 Встреча с чародейкой

Через пару мгновений Арлиан вышел в помещение, которое сначала показалось ему большой комнатой, но тут же понял, что это двор — его обмануло голубое сияние, заливавшее все вокруг и погасившее солнце. Так обычный свет не может устоять перед силой мрака. В самом центре двора высилась одинокая пальма, по углам располагались фонтаны. Пальмы и фонтаны окружали цветочные клумбы. Арлиан решил, что на них растут тропические цветы — в обычной жизни красные, золотистые и желтые, а сейчас раскрашенные в разные оттенки голубого.

Среди клумб расположились скамейки, а на той, что стояла около пальмы, сидела женщина, которая испускала голубое сияние.

Очевидно, она и есть Голубая Чародейка, и Арлиан сразу понял, почему ее так зовут. Женщина повернулась, чтобы посмотреть на него, и улыбнулась; ее зубы сверкали, точно сапфиры, а глаза горели ярким синим пламенем.

Это сияние и искаженные цвета мешали Арлиану как следует рассмотреть Чародейку, но он сразу понял, что она молода, не старше него самого — однако, с другой стороны, ему было известно, что Голубая Чародейка очень могущественна и считалась одной из самых сильных волшебниц еще до его появления на свет. Ее волосы изысканной голубой волной стекали на плечи и спину, дальше на скамью и постепенно исчезали, точно дым, где-то около земли. Темно-синее платье Чародейки переливалось, когда она шевелилась, однако Арлиан не заметил ни на нем, ни на самой Чародейке никаких украшений.

Она была красива, и Арлиану пришлось напомнить себе, что, несмотря на ее облик, она вовсе не женщина. Перед ним сидела чародейка: существо, рожденное волшебством.

— Лорд Обсидиан, — проговорила Чародейка и поднялась со скамьи. — Добро пожаловать в мое королевство.

Ее низкий музыкальный голос был изысканно красив, а когда Чародейка выпрямилась, оказалось, что она одного роста с Арлианом. Ему еще ни разу не доводилось встречать женщин настолько высоких.

Арлиан низко поклонился.

— Ваше приглашение для меня огромная честь, миледи… или я должен называть вас «ваше величество»?

— Титулы для меня не имеют значения, вы можете называть меня, как вам будет угодно.

— Спасибо, миледи.

Она шагнула вперед и остановилась примерно в двух шагах от Арлиана.

— Вы действительно лорд Обсидиан, главнокомандующий герцога Мэнфорта, известный также под именем Погубитель Драконов? — спросила она.

— Да, миледи.

Если ей уже столько известно, лгать не имело смысла. Ее волшебство, возможно, в состоянии уловить и предотвратить любые попытки обмана.

— Так сообщил шпион, и мне стало ужасно интересно. Зачем Погубителю Драконов приезжать в Пон-Ашти? Здесь нет драконов.

— Именно по этой причине, миледи, я сюда и приехал — узнать, почему их здесь нет.

Она склонила голову набок.

— Правда? Какой интересный вопрос! — Чародейка знаком показала на скамейку, но не на ту, на которой сидела, а на другую, стоявшую справа от Арлиана, около одной из клумб с цветами. — Прошу вас, устраивайтесь поудобнее, и мы поговорим — пока нам обоим не надоест.

— Благодарю вас, миледи, — ответил Арлиан и опустился на указанную скамью.

Голубая Чародейка двинулась в сторону соседней — она не шла, а плыла по воздуху — и снова села.

Происходящее привело Арлиана в замешательство, уж слишком просто все получалось. Неужели Голубая Чародейка и в самом деле собирается ответить на его вопросы?

Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что в их разговоре возникли непредвиденные осложнения — Арлиан не ожидал, что Чародейка знает, кто он такой, да и упоминание о шпионе его озадачило. Кроме того, несмотря на ее поразительную красоту, он испытывал боль, когда поднимал на нее глаза. Как только он пытался разглядеть ее лицо, на него тут же накатывала невероятная усталость, а от голубого сияния, заливавшего двор, начала болеть голова.

— Мне сказали, что вы поклялись уничтожить всех драконов до одного, — проговорила Чародейка.

— Да, поклялся, миледи. Я дал слово уничтожить всех — или погибнуть, сражаясь с ними.

— Почему?

— Они убили мою семью, миледи. Сожгли дом моих родителей, отняли жизнь у матери, отца, брата и всех жителей нашей деревни, а также яд одного из них разъел плоть моего деда. В живых остался только я один. Драконы убивают без всякой причины, просто потому, что им этого хочется, за несколько минут они могут разрушить целое поселение. Они охотятся на нас так, словно мы скот, идущий на убой. Они осквернили мое тело, поместив в него зародыш своего детеныша, и отняли у меня часть души. Пока мы не покончим с ними, люди не смогут жить спокойно.

— Интересно, — сказала Голубая Чародейка и чуть отклонилась назад, словно хотела получше рассмотреть Арлиана. — Вы производите впечатление очень решительно настроенного человека.

— Я обладатель сердца дракона, миледи, моя кровь осквернена ядом дракона. Но это дает мне некоторые преимущества, возможно, решительность — одно из них.

— Интригующая теория. Если это так, получается, драконы сами навлекли на себя свои несчастья.

— Я очень надеюсь, что это так, миледи.

— И я тоже, милорд Обсидиан. Возможно, вы уже поняли, что я не испытываю к драконам теплых чувств.

— Я догадался, миледи; в конце концов, вовсе не их могущество мешает вам углубиться на северные земли, если вы того пожелаете?

— Разумеется, хотя я не знала, что это широко известно в Землях Людей.

— А это вовсе не широко известно. Просто я интересовался данным вопросом.

— Конечно, интересовались. Поразительно. — Она несколько мгновений молча его разглядывала, потом спросила: — Зачем вы приехали в Пон-Ашти? Почему не охотитесь на драконов в северных горах, где они прячутся в своих норах?

— Потому что мой господин меня предал, — ответил Арлиан, поразившись горечи, с которой прозвучал его собственный голос, и прямотой своих слов. — Герцог Мэнфорт заключил с драконами мир, чтобы остановить дальнейшее проникновение дикого волшебства в Пограничные земли.

— Правда? Шпион мне ничего про это не сказал!

Арлиан поколебался немного, а потом спросил:

— Миледи, а кто этот шпион, о котором вы говорите?

Чародейка снова улыбнулась, и голубой свет засиял в ее глазах и отразился от зубов.

— Разве вы не знаете? И не можете догадаться? — Она помолчала немного, но Арлиан выжидающе смотрел на нее, и тогда она проговорила: — Он шпион драконов, его отправили в Пон-Ашти, чтобы следить за состоянием границы.

— Драконов?

Арлиан о такой возможности не подумал. Этот город находился далеко от мест обитания драконов и обладателей сердца дракона, и он решил, что их здесь просто не может быть. Неужели за ними следил их человек от самого Мэнфорта?

— Да. Это болван почему-то решил, что может прибегнуть к колдовству здесь, в моей собственной крепости, причем так, что я ничего не узнаю. Я показала ему, как сильно он ошибался, и убедила рассказать мне, зачем он сюда прибыл и что успел доложить своим мерзким хозяевам.

— Значит, он следовал за мной через Пустошь?

— О нет! — Чародейка рассмеялась, но от ее неестественного смеха у Арлиана по спине пробежали мурашки, а голова заболела еще сильнее. — Не переоценивайте собственную значимость! Он житель Пон-Ашти и начал служить драконам несколько лет назад. Они даже обеспечили его возможностью связываться с ними, невзирая на расстояния.

— Понятно, — проговорил Арлиан, решив, что средством связи являлось простое колдовское заклинание — человеческая кровь в миске с водой.

Он и сам использовал его в прошлом и думал, что кровь должна принадлежать обладателю сердца дракона, но, по-видимому, ошибся.

— Я полагаю, это какое-то темное северное колдовство, — сказала чародейка. — Мне по крайней мере оно неизвестно.

— Мне кажется, я что-то такое слышал, — признался Арлиан. — Но заклинание действует только тогда, когда этого хотят драконы.

Он говорил и пытался одновременно проанализировать информацию. Неужели у Общества Дракона шпионы повсюду? Они не могли знать, что Арлиан отправится в Пон-Ашти; он и сам принял это решение только в Апельсиновой Реке. Вероятно, шпиона действительно послали сюда по причинам, не имеющим к нему отношения.

В таком случае он имеет полное право задать еще один вопрос. Хотя Арлиан и знал, что враг его врага вовсе не обязательно его друг, у него не было никаких оснований предполагать злой умысел в поведении Голубой Чародейки. До сих пор она вела себя с ним дружелюбно.

— А зачем драконам шпион в Пон-Ашти? — спросил он.

— Он утверждает, что ему это неизвестно, — ответила Чародейка, и улыбка исчезла с ее лица; она внимательно наблюдала за Арлианом. — Он стоит на своем даже под очень сильным давлением. Учитывая его интерес к вам, я подумала, что какое-нибудь предположение может возникнуть у вас.

— Возможно, — сказал Арлиан. — Но всего лишь предположение. Миледи, я поделюсь с вами своими мыслями, но взамен прошу вас оказать мне услугу.

— И какова же ее природа?

— Уверяю вас, ничего недостойного. Я хочу узнать о природе чародеев.

— Полагаю, чтобы более эффективно убивать их? И вы утверждаете, что в вашей просьбе нет ничего недостойного?

Голубая Чародейка не поднялась со своей скамьи, но каким-то непостижимым образом вдруг стала больше и обрела угрожающий вид; голубое сияние в ее глазах потемнело, волосы зашевелились, словно их взметнул порыв ветра, хотя воздух во дворе оставался неподвижным.

— Нет-нет, миледи! Поверьте, ничего подобного в мои намерения не входило! Как раз наоборот, я хочу больше узнать, чтобы помочь вам!

— Помочь мне? Каким образом?

Чародейка по-прежнему оставалась угрожающе большой.

— В уничтожении нашего общего врага! Я не хочу причинять вред вам, я намерен навсегда покончить с драконами.

— Насколько я понимаю, вам известен способ борьбы с ними, и удалось убить значительное количество мерзких тварей.

— Разумеется, миледи. И если вы простите мою прямоту, миледи, должен заметить, что нам обоим известно, что если бы я этого не сделал, вы не смогли бы воцариться в Пон-Ашти. Магия драконов и ваша собственная противоположны и не в состоянии сосуществовать друг с другом.

Она несколько секунд смотрела на него, потом снова обрела свои прежние размеры.

— Вы все упрощаете, — мягко проговорила Голубая Чародейка, — но определенная доля истины в ваших словах есть. Значит, вы хотите побольше узнать о чародеях, чтобы обратить наше могущество против драконов? Но зачем вам это, если у вас уже имеется надежный способ их убивать?

— Я уже сказал вам, что меня предали, миледи; герцог Мэнфорт заключил с драконами мир. Он сделал это из опасений, что вы и другие волшебные существа южных земель захватите Земли Людей, если все драконы будут уничтожены, а он предпочитает известное, пусть и зло, неизвестному. Я приехал сюда, чтобы выяснить, будет ли для Земель Людей ваше правление лучше, чем иго драконов, а затем попытаться убедить его изменить свое решение.

Голубая Чародейка посмотрела на него и проговорила:

— Скажите мне, почему, по вашему мнению, драконы пожелали иметь среди моего народа своего шпиона.

— Чтобы он следил за тем, как постепенно слабеет их влияние, миледи. Чтобы оценить по эффективности колдовских заклинаний, к которым он прибегает, связываясь с драконами, насколько потери лишают их контроля над этими землями. Они хотят быть готовы действовать и предотвратить ваше наступление на северные земли. Драконы очень тщательно и верно выбрали время, чтобы отправить своих послов к герцогу, и, вне всякого сомнения, шпион им помог.

— Думаю, вы правы, — сказала Голубая Чародейка, и ее глаза приобрели теплый голубой оттенок.

В надежде воспользоваться переменой в ее настроении Арлиан быстро проговорил:

— Я поделился с вами своими соображениями, не могли бы вы оказать мне взамен ту услугу, о которой я вас попросил?

— Рассказать о чародеях? — Она рассмеялась. — Вам придется уточнить вопрос.

— В таком случае, миледи, давайте начнем с самого начала. Кто такие чародеи?

Она снова рассмеялась, и Арлиану показалось, что у него от боли расколется голова.

— Я чародейка, — ответила она. — Волшебное существо, рожденное из земли и огня, через человека.

— Значит, когда-то вы были человеком? Смертной женщиной?

— Нет, я выросла в теле женщины, а затем появилась на свет такой, какой вы видите меня сейчас, похожая на нее, но я не та женщина. Я отбросила ее плоть, которая умерла, ее сознание и тело погибли в процессе моего рождения, когда я вылетела из ее рта.

Боль в висках была такой сильной, что Арлиан невольно поднес руку ко лбу.

— Вы хотите сказать…

Он замолчал и сделал глубокий вдох.

Рассказ Голубой Чародейки о том, как она появилась на свет, показался ему до отвращения знакомым, и Арлиан удивился, что не сообразил раньше. В конце концов, магия это магия — и она присуща не только драконам, но и чародеям.

Арлиан выдохнул и проговорил:

— Вы хотите сказать, что чародеи развиваются в телах людей, а затем рождаются на свет, убивая человека, чьей плотью они воспользовались? Все до одного?

— Вы правильно поняли.

— А каким образом чародей проникает в тело человека? При помощи какого-нибудь ихора, который… — Арлиан замолчал и закрыл глаза, не закончив предложения — он уже с трудом выносил боль, пронзившую его мозг.

— Нет. Ни ихор, ни яд, ни семя, ни яйцо тут ни при чем. Дело в дикой магии неба и земли, — ответила чародейка. — Мир полон волшебства, лорд Обсидиан, которое ищет выхода и желает обрести форму. Когда его течение или даже легкий ветерок, исполненный могущественной силы, оказывается рядом с живым существом, она проникает в него и обретает его форму. Если это мужчина, женщина или ребенок и если они не в состоянии противостоять натиску волшебства, тогда через год и один день на свет появляется чародей; если животное — рождается чудовище. Лишенные разума растения дают жизнь лишенным разума существам, которые совершенно без всякой цели населяют наши земли. Но именно бесформенные, расползающиеся по земле грибы или мох виновны в возникновении ночных кошмаров и иллюзий.

Арлиан уже практически не мог думать, так сильно у него болела голова, ему даже трудно было говорить связно.

— Но драконы, — сказал он. — Они… их яд. Тысяча лет.

— Драконы другие, — ответила Голубая Чародейка. — Они высасывают из земли всю магию и напрямую отдают ее своему потомству. Мне неизвестно как — если бы я могла это сделать, я бы сделала. Я не в состоянии иметь детей, по крайней мере никаким из известных мне способов. Но мне по силам переделывать другие живые существа в соответствии с моими желаниями, направить волшебство так, чтобы из людей и животных получались демоны и призраки, превращать зверей в ночных охотников — я создала ваш сегодняшний эскорт из теней и белок.

Но эти существа живут, только чтобы служить мне, у них нет собственной воли, и они не могут творить заклинания. Когда я умру, мое волшебство рассеется и вернется в землю, и будет оставаться там до тех пор, пока ее могущество не соберет частички, которые были мной, и они не войдут в контакт с другими живыми существами — и тогда на свет появится сотня новых волшебных проявлений, но ни одно из них не будет походить на меня. Драконы же могут произвести на свет других драконов, будь они прокляты!

Чародейка неожиданно резко встала.

— Мое присутствие причиняет вам боль, — сказала она. — Отдохните, мы договорим позднее.

Арлиан попытался вежливо запротестовать, но ему удалось лишь прохрипеть что-то невнятное.

В следующее мгновение Голубая Чародейка исчезла, солнце залило двор, и Арлиан потерял сознание.

Глава 21 Шпион

Арлиан пришел в себя и обнаружил, что лежит, вытянувшись, на каменной скамье, а ночное небо у него над головой усыпано яркими звездами; он смотрел на них несколько минут, пытаясь вспомнить, где находится.

И тут он увидел, что около него кто-то стоит и его темная тень загораживает часть звезд. Арлиан быстро сел и потянулся за кинжалом, но обнаружил, что футляр пуст.

В следующее мгновение он вспомнил, где находится: во дворце в Пон-Ашти, который захватила Голубая Чародейка — точнее, существо, внешне очень похожее на женщину. Она сама сказала, что не может иметь детей и не относится ни к мужскому, ни к женскому полу.

Звезды над головой указывали на то, что Арлиан пробыл без сознания много часов; последнее, что он помнил, было яркое полуденное солнце. Спина у него затекла от долгого лежания на жесткой скамье, тупая боль, которая пульсировала в голове, когда рядом находилась Чародейка, исчезла. Тусклый полумрак двора озарял оранжевый свет факелов, укрепленных на стенах.

А еще Арлиан разглядел очертания мужчины, который держал в руках веревку. Он сделал шаг назад, когда Арлиан проснулся, и, напряженно наблюдая за ним, замер.

— Что такое? — спросил Арлиан. — Кто вы? Встаньте на свет, я вас не вижу.

Глаза постепенно приспосабливались к полумраку, и Арлиан увидел, что перед ним стоит довольно толстый мужчина средних лет в каком-то светлом одеянии.

Незнакомец откашлялся.

— Здравствуйте, милорд, — сказал он. — Надеюсь, вы хорошо спали, и голова у вас больше не болит.

— Да, уже значительно лучше, благодарю вас, — ответил Арлиан. — Боюсь, у вас передо мной преимущество. С кем имею честь разговаривать?

— Мое имя не имеет значения, — ответил мужчина, он явно нервничал.

Арлиан криво ухмыльнулся. Когда-то очень давно он сказал что-то похожее и получил прозвище Никто. Впрочем, он не собирался сообщать об этом своему собеседнику.

— Скажем точнее, вы не хотите его называть, — проговорил Арлиан. — Как пожелаете. Вы находитесь на службе у Голубой Чародейки?

— Я служу правителям этих земель.

Множественное число подтвердило подозрения Арлиана — перед ним почти наверняка шпион драконов. А веревка у него в руках предназначалась для шеи Арлиана. Впрочем, тот, кому удалось прожить четырнадцать лет, все это время участвуя в военных действиях, и не стать жертвой постоянных атак наемных убийц, учится даже во сне быть начеку.

— Неужели вы надеетесь, что Голубая Чародейка оставит вас в живых, если вы убьете меня под крышей ее дома?

— Вы все поняли?

Мужчина метнулся вперед и натянул веревку.

Арлиан поднял руку, чтобы перехватить ее, но убийца оказался быстрее и сильнее, чем представлялся с первого взгляда, и Арлиан не успел поймать ее. Скамья, на которой он сидел, наклонилась назад, и Арлиан вместе с нападавшим упал на клумбу, причем наемный убийца оказался сверху и тут же натянул веревку.

Ситуация складывалась хуже, чем мог предположить Арлиан; он решил, что сможет без проблем справиться с врагом, но недооценил ловкость противника и неустойчивость скамьи. Удерживая левой рукой убийцу, Арлиан правой начал расстегивать пуговицы на рубашке.

В этом дворце ни у кого просто не может быть ни стального клинка, ни серебра, видимо, именно по этой причине шпион драконов воспользовался гарротой, но у Арлиана все-таки имелось оружие — причем такое, какого нет ни у одного человека, находящегося на службе у Общества Дракона.

Убийца прижал его всем своим весом к цветам, и Арлиан никак не мог добраться до кинжала, но даже самому сильному человеку нужно несколько мгновений, чтобы задушить свою жертву — у Арлиана еще было время.

— Мне очень жаль, Обсидиан, — проворчал шпион, пытаясь соединить концы веревки на шее Арлиана. — Мне пообещали волшебный эликсир, если я вас убью, — тысячу лет жизни!

Арлиану наконец удалось засунуть руку под рубашку, он ухватился за рукоять кинжала — а в следующую секунду обоих залило голубое сияние, и все движения прекратились.

Арлиан обнаружил, что смотрит снизу вверх в глаза убийцы, в которых увидел невыразимый ужас, — но сам он не мог пошевелиться.

Серые, нечеловеческие руки слуг Чародейки схватили шпиона за плечи и ноги, оторвали от Арлиана и отнесли в сторону — он продолжал сжимать в руках веревку. Арлиан попытался повернуть голову и посмотреть, куда его забрали и кто, но у него ничего не вышло. Волшебство Чародейки удерживало его на месте, и единственное, что он мог, это глядеть в небо, где все звезды вдруг стали голубыми.

Боль в горле исчезла — зато снова начала пульсировать в голове.

Очевидно, вернулась Голубая Чародейка.

И тут он услышал ее прекрасный мелодичный голос.

— Неужели ты думал, я не узнаю, что происходит в моем собственном доме? — спросила она.

— Я надеялся, — ответил шпион. — Думал, что, возможно, магия драконов…

— Здесь драконы бессильны, — вскричала Чародейка, и Арлиан почувствовал, как внутри у него все сжалось, а сломанные цветы, на которых он продолжал лежать, заволновались, словно под порывами ветра. — Кроме того, в тебе нет магии драконов — в отличие от него, лорда Обсидиана, который весь пропитан их сущностью! Он испытывает страшную боль, находясь рядом со мной, потому что я изгнала твоих гнусных хозяев и защитилась от их воздействия. Он страдает, а ты ничего не чувствуешь!

Ну, теперь понятно, почему так сильно болит голова, подумал Арлиан.

Голос Чародейки, казалось, отразился от стен двора, потом эхо стихло, и наступила тишина. Арлиан уже было решил, что остался один, когда Чародейка снова заговорила тихим, задумчивым голосом.

— Сложившаяся ситуация представляется мне любопытной, — сказала она. — Лорд Обсидиан весь пронизан магией драконов, впереди у него тысяча лет жизни, а когда она пройдет, его сердце и душа произведут на свет одного из самых могущественных волшебных существ, которые когда-либо жили на этой земле, после ушедших богов, разумеется, — однако он поклялся убить всех драконов, сбросить их иго и изменить свою судьбу. А вот тебя не коснулась магия ни в каком виде — хотя ты и выучил несколько простых трюков и называешь их колдовством, — но ты служишь драконам.

— Я хочу получить то, что есть у него, — ответил шпион.

— А он готов от этого отказаться. Что, если, получив желаемое, ты пожалеешь и захочешь вернуть все назад?

— Не захочу. Многие не отказались, и я намерен присоединиться к ним.

— А откуда такая уверенность?

— Я так думаю.

— А что, если вместо того, чтобы позволить тебе испить эликсир из человеческой крови и яда дракона, я отведу тебя в самое сердце южных земель и сделаю так, что в тебя проникнет дикое волшебство земли и огня? Ты так же готов произвести на свет чародея, как дракона?

— Сколько на это потребуется времени? — Арлиан услышал неуверенность в голосе шпиона. — Я хотел сказать, сколько я проживу?

— Ты проживешь год и один день, и волшебство, проникшее в тебя, будет проявляться по-разному: возможно, вырастут крылья или чешуя и рога, может быть, ты обретешь второе зрение или дар целителя. А потом на свет появится взрослый чародей и выбросит твое ставшее ненужным тело.

— Год? Всего один год?

— И еще один день. Неужели ты рассчитывал, что тебе удастся получить жизнь длиной в тысячу лет?

— Я… возможно.

— Нет. Долголетие и время — самое сильное в магии драконов. Никто не знает, сколько они живут — тысячи лет, может быть, десятки тысяч, возможно, вечно, а вот нам, чародеям, отпущено всего пятьдесят, если повезет, шестьдесят лет. А потом мы возвращаемся в хаос, из которого родились. И наши заклинания исчезают вместе с нами. Я не могла бы дать тебе вечную жизнь, даже если бы захотела, поскольку, когда я уйду, вместе со мной уйдет и мое могущество.

Арлиан внимательно слушал Чародейку, понимая, что это очень важно — и интересно.

Очень интересно, поскольку он знал, что Голубая Чародейка появилась на свет лет за десять до его рождения, а ему исполнилось тридцать семь. Если она действительно может рассчитывать всего на пятьдесят лет, значит, ее время на исходе.

Тут Арлиана схватили холодные руки, подняли, перетащили через перевернутую скамью и поставили на ноги — с обеих сторон его поддерживали слуги Чародейки, те самые, что походили на обезьян. Он вспомнил, что Чародейка рассказала ему, как сотворила их из белок, но их хватка не отличалась от хватки сильного мужчины.

Шпион стоял в десяти футах от него, его тоже держали обезьяны, а Голубая Чародейка остановилась между ними и смотрела на Арлиана. Он знал, что она не имеет никакого отношения к человеческому роду, однако если забыть о цвете и сиянии, ее лицо и тело могли принадлежать очень красивой женщине.

— Да, мой конец близок, — сказала она. — И, да, в определенных обстоятельствах я могу слышать ваши мысли. — Она склонила голову набок. — Вы меня интригуете, лорд Обсидиан.

Арлиан не мог ей поклониться, поскольку его продолжали держать обезьяны, и лишь вежливо кивнул.

— Я рад, что могу доставить вам удовольствие, миледи.

— Этот человек был готов рискнуть и навлечь на себя мой гнев, убив вас, однако я не чувствую в вас ни гнева, ни ненависти к нему.

— Он пытался получить то, что ошибочно считает наградой, миледи, и не испытывает ненависти ни к вам, ни ко мне. Почему же я должен его ненавидеть?

— Драконы тоже не испытывали никакой ненависти к вашей семье — они убили их лишь потому, что ваши родные оказались у них на пути, — но вы ненавидите их с поразительной силой. Это меня удивляет и даже смущает.

— Я любил свою семью. Мои родные никому не причинили зла и пострадали невинно. Драконы не имели никакого права их убивать.

Арлиан был поражен тем, с какой страстью прозвучали его слова.

— А этот человек имеет право отнять у вас жизнь?

Арлиан заставил себя справиться с гневом и кивнул.

— У него есть причина, а я не могу утверждать, что являюсь невинной жертвой. Я принял участие в уничтожении около восьмидесяти драконов и убил больше десятка человек. Да и не могу сказать, что так уж сильно ценю свою жизнь. Вполне возможно, что со временем я от нее откажусь и, хотя я не особенно спешу, должен признаться, что это будет не такой уж большой потерей для мира.

— Какое смирение! — Арлиан услышал изумление в голосе Чародейки. — Вы не могли бы научить ему меня?

— Прошу прощения?

— Мой конец близок, Обсидиан, — моя смерть, в той степени, в какой может умереть существо вроде меня. Я испытываю страх, но понимаю, что ничего не в силах изменить. Должна признаться, что я уже чувствую, что теряю силы. Мой свет иногда покидает меня — вне зависимости от моих желаний, и я не в состоянии что-либо сделать.

В отличие от человека я не могу выпить эликсир из крови и яда, чтобы обрести более продолжительную жизнь, — я не человек и не дракон, и мне ими не стать. Я пришла в Пон-Ашти в надежде, что здесь, где волшебство намного слабее, чем в моих родных землях, смогу прожить дольше, но не чувствую никаких изменений. Возможно, мое положение даже стало хуже — оценить такие вещи очень трудно. Так что я медленно умираю. Если бы я научилась относиться к происходящему спокойно — как вы, — мне было бы легче уйти.

— Прошу меня простить, — искренне ответил Арлиан. — Я таков, какой я есть, потому что я прожил ту жизнь, которую прожил; за оставшееся время я не могу вас ничему научить. — Он поколебался несколько мгновений, пытаясь понять, почему он помогает ей, а потом сказал: — Я слышал, что давным-давно в Аритейне жил чародей. Он попытался перенести свою сущность в другое тело, когда его собственное погибло. Возможно, вам удастся сделать то же самое и таким образом продлить свою жизнь?

Голубая Чародейка печально рассмеялась.

— Я могу взять себе новое тело, — проговорила она. — Могу войти в одно из существ, что стоят около вас, в какого-нибудь из созданных мной демонов или даже в человека, который пытался вас убить, — мы, чародеи, не привязаны к определенной форме. Но это не поможет. Дело не в теле. — Она подняла руки и выставила одну ногу вперед, демонстрируя ему свои прелести. — Разве похоже, что оно умирает от старости? Нет, моя душа и волшебная сущность вот-вот перестанут существовать, и перенос ее в другую, менее знакомую мне форму лишь ускорит конец.

— Может быть, драконы… — осмелился подать голос шпион.

Голубая Чародейка, выставив вперед руку, резко развернулась, и шпиона отшвырнуло к стене; один из слуг чародейки, который продолжал его крепко держать, последовал за ним, и оба ударились о камень. Другая обезьяна повалилась на землю, а на правой руке шпиона остались рваные кровоточащие царапины от когтей.

Голубая Чародейка увеличилась в размерах и теперь возвышалась над несчастным, испуская ослепительно яркое сияние.

— Драконы мне не помогут, — прорычала она голосом, лишенным человеческих интонаций, более глубоким, однако по-прежнему прекрасным. — Драконы по своей природе являются врагами дикого волшебства. Мы — существа хаоса и перемен, они же представляют собой порядок и застой! Мы и они не можем существовать на одной земле — ни чародей, ни другое волшебное существо не в силах безнаказанно ступить во владения драконов, но и они не в состоянии пересечь границу наших территорий!

Ну вот, подумал Арлиан, значит, возможность компромиссного решения, когда драконам было бы позволено жить за пределами Земель Людей, исключается. Единственным утешением можно считать то, что союз драконов с чародеями против людей невозможен.

Чародейка повернулась и посмотрела вниз, через плечо на Арлиана — хотя ему показалось, что ее плечо снова стало немного ниже.

— Милорд, — проговорила она, и Арлиан заметил, что ее голос зазвучал почти как раньше. — Вы не испытываете ненависти к этому человеку, но можете ли вы назвать мне причину, по которой я должна сохранить ему жизнь?

— Он человек, — ответил Арлиан.

— Вы считаете это уважительной причиной? — Арлиан открыл рот, чтобы ответить, но она не дала ему произнести ни звука. — Я — нет!

Вспыхнул синий свет, и какая-то сила швырнула наемника драконов на стену — Арлиан слышал, как хрустнули ломающиеся кости, видел кровь, темно-багровую в синем сиянии, которая хлынула у него изо рта и затылка.

Черты лица его исказились, несколько мгновений шпион висел, словно прибитый гвоздем, а потом сполз по стене, оставив на ней кровавый след, и повалился на землю.

— Если я скоро умру, — заявила Голубая Чародейка, — почему он должен жить? — Затем она повернулась к Арлиану и спросила: — Скажите мне, лорд Обсидиан, если я умру, почему должны жить вы?

Глава 22 Смена власти

— Я враг вашего врага, — спокойно ответил Арлиан, хотя на самом деле ему было очень трудно не выдать своего волнения. Похоже, он совершил ошибку, приехав в Пон-Ашти. Смерть шпиона убедила Арлиана в том, что Голубая Чародейка и ему вряд ли сохранит жизнь. Такая перспектива его не пугала, но и не слишком радовала. — В то время как этот факт вовсе не обязательно должен сделать нас друзьями или даже союзниками, — продолжал Арлиан, — он означает, что я могу быть вам полезен, а я не тот инструмент, который стоит, не подумав, отбросить в сторону.

Голубая Чародейка не сводила с него глаз, постепенно уменьшаясь в размерах.

— Вы не боитесь, — проговорила она. — Вы и в самом деле не боитесь смерти.

— В самом деле, — подтвердил Арлиан. — Я потерял надежду на жизнь, свободную от груза, который постоянно давит на мое сознание и не позволяет быть счастливым. Чем же может пугать меня смерть?

— Неизведанное, — ответила Чародейка. — Вы исчезнете. Лишитесь своей сущности. Как вы можете этого не бояться? Все живое боится смерти!

Арлиан протянул к ней руки ладонями вверх.

— А я нет, — сказал он.

Чародейка, которая снова обрела размеры обычной женщины, махнула рукой, обезьяны выпустили Арлиана и отступили в сторону, а Чародейка подплыла к нему. Опустив глаза, Арлиан заметил, что у нее на самом деле нет ног, точнее, из-под платья их не было видно. Голубая Чародейка парила в нескольких дюймах над булыжниками двора. Он был уверен, что видел ее ноги раньше, в голубых бархатных туфельках.

— Однако есть вещи, которых вы желаете, — сказала она. — В которых нуждаетесь и страстно хотите получить.

— Да, конечно, — не стал спорить Арлиан. — Но невозможное не всегда является противоречивым. Я мечтаю уничтожить драконов, однако совсем не хочу, чтобы Земли Людей попали во власть дикого волшебства, которое правит в других местах. Я очень сильно желаю благополучия своим друзьям, но постоянно подвергаю их опасности, выступая против драконов. Я стремлюсь к справедливости, хотя и знаю, что в этом мире настоящая справедливость восторжествовать не может, что справедливость по отношению к одному иногда становится жестокостью для другого.

— Я тоже мечтаю о невозможном, — сказала Голубая Чародейка, застыв в нескольких футах от Арлиана. — Я желаю быть тем, что я есть, самой могущественной из чародеев, и жить вечно — а чародеям это не дано. Мы являемся существами хаоса и перемен, смерти и возрождения — и потому я должна умереть. А если я должна умереть, я не хочу бояться своего ухода. Существует множество вещей, которые я люблю, но я лишусь их после смерти. Если вы покинете этот мир здесь и сейчас, вы не сможете отомстить драконам за гибель вашей семьи — разве подобная перспектива не вызывает у вас страха?

— Миледи, — сказал Арлиан, — я никогда в действительности не верил в то, что можно добиться справедливости, и узнал, что месть — еще не самое главное в жизни. Я испытал бы истинную радость, покончив с драконами, но понимаю, что их уничтожение приведет к тому, что Земли Людей будут беззащитны перед наступлением дикого волшебства, а вы можете, положа руку на сердце, сказать, что простым горожанам или крестьянам станет жить лучше? Я никогда не получу желаемого, вне зависимости от того, умру я или останусь в живых. Я уже давно с этим смирился.

— В таком случае, для чего вы продолжаете жить? Зачем тратите силы на сопротивление? Почему не позволили наемному убийце задушить вас?

У нее шевельнулись руки, и Арлиан понял, что она готова в любой момент швырнуть его на стену и покончить с ним, как сделала это со шпионом драконов.

Арлиан не хотел умирать, но ничего умного ему в голову не приходило, и потому он ответил:

— Потому что я обещал.

— И всего-то?

— Да. И еще потому что я продолжаю надеяться на то, что мир станет лучше. Скорее всего мне не удастся сделать все, о чем я мечтаю, но, возможно, я сумею изменить что-нибудь.

— Если не считать саму жизнь, я получила все, что хотела, — проговорила чародейка. — Я делала все, что пожелаю. Захватила Пон-Ашти и дюжину других земель, а потом стала здесь правительницей. Я избавилась от тех, кто выступал против меня, и наградила тех, кто почитал. Я создала вокруг себя такой мир, который отвечал всем моим желаниям и капризам. Нет ничего — кроме жизни, — о чем я бы мечтала и не имела. Может быть, мне просто позволить себе умереть?

— Вне всякого сомнения, это решать только вам, — ответил Арлиан. — Я не знаю, что должен делать чародей; мне хватает проблем с тем, чтобы оставаться человеком.

— Возможно, мне следует умереть прямо сейчас и покончить с этим раз и навсегда — вместо того чтобы жить в мучительном страхе.

— А вы можете умереть по собственному желанию? — поколебавшись, спросил Арлиан.

Голубая Чародейка рассмеялась.

— Нет, одного желания недостаточно, однако существуют вещи, которые могут меня убить.

— Железо? Серебро?

— Нет, ни то, ни другое мне не страшно. Они являются порождением воздуха и мрака, а я существо земли и огня. Мне не удалось бы захватить Пон-Ашти, если бы железо могло причинить мне вред. Стальной клинок разрушит мои иллюзии и остановит трансформацию, поскольку я создаю их из воздуха, который нас окружает, и по этой причине я запрещаю проносить оружие в те места, где живут мои слуги, но простой металл мне не опасен. Ваш меч, если бы он был при вас, прошел бы сквозь меня, не оставив и следа, — или, если бы я захотела, отскочил от моей плоти, как от жесткого камня.

При упоминании о земле и огне, воздухе и мраке у Арлиана зашевелились неясные воспоминания.

— Но на свете существует оружие, которое может причинить вам вред? — спросил Арлиан.

— Разумеется, — ответила она. — В мире нет ни одного чародея, который был бы неуязвим, хотя причинить вред мне очень трудно.

Арлиан засунул руку под рубашку и вытащил черный кинжал — хотя и сам не мог бы сказать, почему сделал это.

— Например, такое? — спросил он.

Голубая Чародейка не сводила с него глаз.

— Кинжал? Как вам удалось пронести его…

— Он не из стали и не из серебра, — перебил ее Арлиан. — Ваши слуги ничего не сказали про стекло.

— Стекло? — Она подплыла поближе. — Какое стекло?

В этот момент мысли Арлиана, несмотря на нечеловеческую боль в голове, помчались вперед с невероятной скоростью. Голубая Чародейка не причинила ему вреда и могла многому его научить, но она чародейка, непредсказуемая и смертельно опасная. Она хладнокровно убила десятки, может быть, сотни ни в чем не повинных горожан Пон-Ашти. Она заслужила смерти, а оружие, которое он держал в руках, возможно, могло ее прикончить.

Арлиан знал, что другой возможности может не представиться, и потому бросился к Голубой Чародейке, выставив правую руку с обсидиановым клинком и перенеся весь свой вес на правую ногу.

Кинжал вошел в ее грудь, словно Чародейка была всего лишь тенью.

— О, — пробормотала она, опустив глаза. — Обсидиан…

И тут возникла ослепительно яркая вспышка, Арлиана отбросило назад, мир, казалось, завертелся вокруг в бешеном хороводе самых разных оттенков голубого цвета, мрака и сияния факелов, а потом Арлиан ударился о фонтан, левая нога запуталась в каком-то ползучем растении, и он повалился набок. По двору метался ветер, мерцали голубые и оранжевые огни.

Потрясенный Арлиан попытался встать, но сумел лишь сесть.

Голубая Чародейка исчезла. А вместе с ней и сияние, которое ее окутывало. Звезды у него над головой снова горели ослепительным серебристым светом; факелы на стенах полыхали оранжево-красным огнем.

Около ближайшей двери замерла белка, озадаченно оглядываясь по сторонам, другая взлетела вверх по стволу пальмы. Труп наемного убийцы по-прежнему лежал у дальней стены двора.

Арлиан вдруг почувствовал, что головная боль постепенно отступает, но на ее место тут же пришла боль от ударов и синяков, от веревки убийцы саднила шея. Ухватившись за фонтан и цветущий кустарник, он осторожно выпрямился и только сейчас заметил, что в руках у него ничего нет. Тогда Арлиан посмотрел на то место, где парила Голубая Чародейка, и увидел осколки черного стекла, разлетевшиеся в разные стороны.

Арлиан взглянул на белок.

Голубая Чародейка умерла. А вместе с ней и ее волшебство.

Впрочем, он и сам не смог бы сказать, что произошло. Возможно, ее убил обсидиан или просто так совпало, что ее время пришло как раз в тот момент, когда он вонзил ей в грудь свое оружие. Последние слова Голубой Чародейки могли быть его именем или она узнала материал, из которого был сделан кинжал — Арлиан понимал, что это навсегда останется тайной.

Впрочем, вопросов, на которые не было ответа, так много! Голубая Чародейка отличалась непредсказуемостью и жестокостью — такова природа всех чародеев или только ее? Можно ли предположить, что приближающаяся смерть явилась тому причиной?

Если ее действительно убил обсидиановый кинжал, опасен ли обсидиан для остальных чародеев?

Можно ли контролировать чародеев? И возможно ли сосредоточить магию Земель Людей в нескольких чародеях, уничтожив драконов, а затем заставить чародеев не причинять вреда людям? Поедают ли они души людей, как драконы? Если да, то они ничем не лучше драконов.

Или, может быть, именно души людей даруют драконам долгую жизнь, и причина того, что чародею юга отпущено не больше обычного человека, заключена в их неумении это делать? Арлиану совсем не хотелось проверять свою теорию на практике.

Возможно, существует способ привязать магию к какому-нибудь неодушевленному предмету? И вообще, нужна ли магия людям? Неужели нет никакого способа уничтожить ее совсем или по крайней мере лишить могущества, чтобы она перестала причинять им вред? Арлиан хотел задать все эти вопросы Голубой Чародейке. Исейн считала, что такое невозможно, но Чародейка могла знать секреты, недоступные аритеянским волшебникам.

Арлиан посмотрел на тело шпиона, человека, собиравшегося обменять его жизнь на порцию драконьего яда. Возможно, Общество Дракона отправило других шпионов в Пограничные земли с целью открыть тайну волшебства юга.

И, кстати, действительно ли смерть драконов позволила волшебным существам нарушить границу и вторгнуться на север? Вполне возможно, что драконы сознательно перестали защищать Земли Людей, чтобы заставить герцога заключить с ними мир. А может, Арлиана специально заманили сюда в надежде, что наемным убийцам здесь будет легче с ним разобраться.

Впрочем, подобные умопостроения показались ему слишком сложными для драконов или членов Общества Дракона. Энзит мог до такого додуматься, если бы был жив, но он умер. Восемьдесят восемь драконов тоже, без сомнения, мертвы, значит, уменьшение власти драконов — реальность.

Голубая Чародейка называла Земли Людей их древним именем — Земли Драконов, именем, от которого жители этих территорий отказались семь веков назад. Значит, она знала совершенно точно, что драконы, и никто другой, охраняют границы, нарушить которые она не в силах.

Но Чародейка прожила всего пятьдесят или шестьдесят лет; как она получила свои знания? Являются ли они частью ее природы, или она приобрела их за эти годы?

Пятьдесят или шестьдесят лет, не больше. До сих пор Арлиан не знал, что чародеи живут так мало. Колдуны из Общества Дракона считали, что для освоения основ колдовства необходимо минимум семьдесят лет — однако колдуны это люди, а чародеи — нет.

Здесь полно других чародеев — например, целый совет правит землями Шей. Возможно, им удалось накопить знания, которыми не обладала Голубая Чародейка.

А еще не следует забывать о правителе Тирикиндаро…

Арлиан нахмурился и посмотрел на тонкие осколки обсидианового кинжала.

Известно, что существо, которое правит в Тирикиндаро, прожило на свете сотни лет — по крайней мере так повествуют легенды. Если это чародей, в таком случае он нашел способ продлить свою жизнь.

Скорее всего правитель Тирикиндаро не чародей, а нечто другое — существо, прожившее гораздо дольше. Столько же, сколько драконы или обладатель сердца дракона, но значительно больше чародея или обычного человека.

Кое-кто утверждает, будто правитель Тирикиндаро — бог. Арлиан не слишком понимал, что это означает. И что вообще такое бог? Можно ли считать существо, живущее среди людей и правящее их землями, богом? Почему-то такое предположение казалось ему неправильным. Вне всякого сомнения, ушедшие боги, которым всегда молился Арлиан, боги, которые когда-то оберегали Земли Людей и, возможно, защищают их до определенной степени и сейчас, нисколько не похожи на существо, захватившее Тирикиндаро.

Все знали, что это существо отличается тираническим нравом. Население Тирикиндаро превратилось в его рабов, они добывали себе пропитание тяжелым трудом, одевались в лохмотья и ели то и тогда, когда им позволял их повелитель. Он ненавидел солнце, и небо над Тирикиндаро всегда было затянуто неестественно темными плотными тучами.

Волшебное существо, обладающее долголетием, ненавидящее солнце и способное менять погоду в соответствии со своими желаниями — очень похоже на драконов. Однако правитель Тирикиндаро не дракон.

И скорее всего не чародей.

Арлиан не желал, чтобы драконы или чародеи захватили Земли Людей, но и видеть своих соотечественников рабами тоже не хотел — однако является ли тираническая природа правителя Тирикиндаро его сутью?

Арлиан понимал, что не найдет ответов на свои вопросы в Пон-Ашти — Голубая Чародейка не терпела соперников и не имела друзей. После ее смерти город освободился от ее влияния. Впрочем, возможно, ненадолго. Арлиан не видел причин оставаться здесь. Он изучил ворота, ведущие во двор, и решил, что вошел сюда через одни из них. Снял со стены факел и зашагал назад по коридору.

Его больше не окружали со всех сторон шорохи, да и воздух больше не пах сыростью. Красно-черный демон, охранявший вход, исчез, двор перед входом во дворец опустел.

Хрустальные ворота были распахнуты настежь, но Арлиан не хотел ничего здесь оставлять. Он довольно быстро отыскал свой меч, кинжал и кошель в одной из маленьких комнатушек и вернул все на место. Только после этого он вышел в окутанный ночным сумраком город.

По большей части улицы были пусты. Арлиан прошел к самому южному из четырех мостов через Дарамбар и посмотрел на ступени, залитые водой.

Вода тускло сияла в лунном свете, женщин и детей, которые приходили сюда днем, естественно, не было, однако Арлиан разглядел несколько групп мужчин, стоявших в воде и что-то обсуждавших. Заметив факел у него в руках, кое-кто из них обернулся.

— Прошу вашего внимания, добрые горожане! — выкрикнул Арлиан громким голосом.

Многие из мужчин замолчали и повернулись к нему.

— Голубая Чародейка мертва! — крикнул он. — Дворец опустел, и город снова принадлежит вам!

Сказав это, он повернулся и ступил на мост. Сообщив горожанам новость, Арлиан не видел причин делиться с ними подробностями или давать советы. В конце концов, город ему не принадлежал.

Не обращая внимания на крики и плеск воды у себя за спиной, он направился к дому Ночи.

Когда Арлиан на следующее утро выехал из городских ворот, новость уже распространилась, и на каждом углу шли горячие споры о создании нового совета, который будет управлять Пон-Ашти. Ворота не охранял демон, по улицам больше не бродили волшебные существа, а тени лежали там, где их раскидали солнечные лучи, — однако воды Дарамбара блестели по-прежнему, а за Арлианом мрачно наблюдали трехглазые рыбы, мелькавшие у самой поверхности.

Глава 23 Во власти тирана

— Вы сошли с ума, — заявила Исейн.

— Да, я знаю, — не стал спорить с ней Арлиан, проверяя кожаные ремни, которыми прикрепил свои вещи к спине мерина.

Он постарался избавиться от серебра, которое в Тирикиндаро находилось под запретом. Железо можно было внести при условии, что оно будет вывезено назад.

Два дня назад Арлиан благополучно прибыл в Апельсиновую Реку и снова готовился к отъезду — и снова намеревался отправиться в путь один.

— Нет, милорд, вы действительно спятили! — настаивала на своем Исейн. — Вы не в своем уме!

Арлиан подтянул стремя.

— Да, Исейн, знаю. Это произошло, когда мне исполнилось одиннадцать. И я никогда не отрицал того, что спятил.

— Арлиан, тут совсем другое. Вы всегда были помешаны на мести, вы были бесстрашны и отважны, но это…

Арлиан повернулся и посмотрел на нее. Сколько он помнил, Исейн никогда прежде не называла его по имени.

— А чем это отличается от всего остального?

— Это Тирикиндаро.

— Исейн, я пережил нападение драконов, когда был совсем ребенком, затем стал первым человеком в истории, кому удалось прикончить одну из мерзких тварей. И чтобы доказать, что это не случайность, убил еще восемьдесят чудовищ в их собственных норах. Похоже, мне удалось расправиться еще и с Голубой Чародейкой и ни капельки не пострадать. Я участвовал в дюжине дуэлей и остался в живых, хотя одержал победу не во всех. Невозможно сосчитать, сколько раз на меня совершались покушения. Я прошел через Горное царство грез один и несколько раз побывал в Пустоши. Я сражался с разбойниками, чудовищами, чародеями и лучшими фехтовальщиками Мэнфорта. Почему Тирикиндаро должен меня пугать?

— Там правит бог, Арлиан. И он так же безумен, как и вы.

Арлиан смотрел на нее несколько мгновений, потом снова повернулся к лошади.

— Боги умерли, Исейн, — сказал он наконец. — Я не знаю, кто правит Тирикиндаро, вполне возможно, что это существо безумно, но я сомневаюсь, что оно имеет отношение к богам.

— Боги Земель Людей мертвы, точнее, вы все так думаете, а это бог Тирикиндаро.

— В тебе говорит воспитание, — ответил Арлиан. — Ты выросла, зная, что это существо находится сразу за горами, так близко, что иногда видно, как его магия расцвечивает небеса. Детские страхи очень сильны. Но я родился в Курящихся Горах, в сотне миль отсюда, и не разделяю твоих страхов. Я не знаю, с чем мне придется столкнуться, возможно, с каким-то мелким божком, но что он может сделать мне такого, чего не могли бы сотворить драконы?

— Все, что пожелает. Вы и представить себе не в состоянии, на какие страшные вещи он способен.

— Он способен на более страшные вещи, чем Голубая Чародейка?

— Да!

Арлиан закрыл глаза и вздохнул.

— Я не собираюсь с ним сражаться, — сказал он. — И не держу на него зла… нет, все-таки держу. Я действительно считаю, что его правление причиняет жителям Тирикиндаро зло. Но если забыть об этом, во мне нет к нему ненависти, и я не собираюсь ему мстить. Я всего лишь хочу поговорить и задать несколько вопросов.

— Если к вам на руку заползет муравей, вы станете спрашивать себя, зачем он это сделал — собирается причинить вам вред или хочет исследовать новую территорию? Вы просто сбросите его на землю или раздавите, и вам будет глубоко наплевать на его мотивы.

— Муравьи не задают вопросов на языке людей. Наверняка правитель Тирикиндаро в состоянии услышать того, кто к нему обращается.

— Когда ему этого хочется. Возможно.

— Можешь считать, что я окончательно спятил, — снова вздохнув, проговорил Арлиан, — но я намерен отправиться в Тирикиндаро и задать парочку вопросов правителю. Я не рассчитывал, что ты будешь меня сопровождать, и приказал Карману и Дублету остаться здесь. Я поеду один.

— Я думала, вы отправились на юг, чтобы побывать в Аритейне, а не в Тирикиндаро!

— Если я останусь в живых после Тирикиндаро, я собираюсь посетить Шей, Аритейн, Стиву, Барату и Скокс-Фоллс — иными словами, побывать везде, пока я не найду ответов на свои вопросы.

Исейн несколько минут смотрела на него, а потом сказала:

— До нынешнего момента я не понимала, что в действительности вы ищете.

Арлиан удивленно на нее посмотрел.

— Я же никогда этого не скрывал. Я ищу способ защитить Земли Людей от враждебной и опасной магии — драконов ли, или южного волшебства.

— Вы ищете смерти, — покачав головой, проговорила Исейн. — Всякий раз, когда вам удается выполнить невозможное и остаться в живых, вы тут же находите себе что-нибудь столь же опасное. Вы твердо решили освободиться из рабства, хотя вероятность того, что вам это удастся, была ничтожно мала. Затем поставили перед собой задачу обрести богатство, но, во-первых, вас вполне могли казнить за то, что вы украли деньги лорда Карувана, а во-вторых, вы могли погибнуть по дороге в Аритейн.

Вы твердо решили отомстить за то, что лорд Энзит и его слуги лишили вас детства — каковы были шансы, что вам удастся выйти живым из этой передряги? Вы убиваете драконов в их норах, отлично зная, что им ничего не стоит вас прикончить. Вы отправились к Голубой Чародейке, а теперь собираетесь встретиться с правителем Тирикиндаро…

— Это все звенья одной цепи, Исейн. Я хочу спасти мир от драконов, отомстить за мою погибшую семью и позаботиться о том, чтобы невинные больше не страдали. Вот чего я добиваюсь.

— Мне кажется, вы стремитесь воссоединиться со своими родными, а не отомстить за них — и только каприз Судьбы позволяет вам так долго оставаться в живых и неуклонно двигаться к завершению вашего похода против драконов.

— Если бы я хотел умереть, Исейн, я мог сделать это сотни раз. Мог бы отправиться в логово дракона летом, а не зимой; мог бы позволить Энзиту или Торибору убить меня во время дуэли.

— Вы хотите умереть, но не брать на себя ответственность за собственную смерть; вы не желаете признать, что стремитесь к смерти. Судьба будет играть с вами до тех пор, пока вы сами не поймете, что не хотите больше жить — ваша поездка в Тирикиндаро вполне может стать таким признанием.

— Мне представляется, что я лучше тебя понимаю, что мной движет, Исейн. Я не боюсь смерти, но и не ищу ее. Я хочу, чтобы мы все жили в лучшем мире — в мире, где нет драконов. Возможно, в Тирикиндаро есть знание, которое сделает мою мечту реальностью.

— Может быть, и есть, но с какой стати вы решили, что получите его?

— Думай, что пожелаешь, — нахмурившись, ответил Арлиан. — Я не вижу причин, по которым не должен искать это знание. Я отправляюсь в Тирикиндаро; ты можешь составить мне компанию, если пожелаешь. Но можешь и остаться, я все равно туда поеду.

Он поставил ногу в стремя.

— Значит, я никогда больше вас не увижу. Мне очень жаль.

Арлиан вскочил в седло.

— И откуда только такая уверенность? Мне ведь уже не раз удавалось совершать невозможное. Подожди здесь месяц и, если я не вернусь, поезжай в Аритейн или в Мэнфорт — куда захочешь. Если выберешь Мэнфорт, позаботься о том, чтобы кто-нибудь из вас — ты или Карман с Дублетом — остался в живых, чтобы рассказать Ворону, что со мной произошло, и убедить его продолжить мое дело.

— Я подожду месяц, — ответила Исейн, — но не больше.

Отъехав немного от постоялого двора, Арлиан оглянулся и увидел, что Исейн стоит на пороге и смотрит ему вслед. Когда он обернулся во второй раз, улица опустела, и он не знал, куда подевалась Исейн.

Арлиан решил объехать стороной город Талоло, который, по словам лорда Нарана, пал под натиском орд Тирикиндаро. Ему не хотелось становиться участником вооруженных конфликтов, которые вполне еще могли там бушевать. Вместо этого Арлиан направился в самое сердце владений Тирикиндаро. Круговая дорога означала, что он доберется до границы дней через восемь, но уже на пятый Арлиан увидел впереди и у себя над головой небо, испещренное волшебными сполохами и затянутое тучами.

На шестой день он заметил дюжину обнаженных мужчин, которые работали на поле и проигнорировали его громкое приветствие. Он слышал, что у рабов Тирикиндаро нет одежды, поскольку их господин не желает тратить на нее средства, но увидел это собственными глазами только сейчас. Похоже, истории о печальной судьбе рабов Тирикиндаро — правда. Значит, Арлиан уже пересек новую Границу и покинул Земли Людей.

Он был абсолютно уверен в том, что этот район совсем недавно — по крайней мере когда Арлиан побывал здесь в прошлый раз — принадлежал Пограничным землям. Теперь все изменилось.

Арлиан не стал останавливать своего коня, но, проезжая мимо, старался следить одновременно за дорогой и рабами. Они не обращали на него внимания, сражаясь с сорняками примитивными деревянными тяпками и двигаясь вперед по полю. У Арлиана сложилось впечатление, будто они что-то ищут. Стебли вокруг них время от времени сгибались, образуя диковинный рисунок, создать который не под силу обычному ветру.

Рано утром седьмого дня Арлиан въехал в пустую деревню и потратил некоторое время на изучение домов, лишенных крыши. Когда-то это был небольшой пограничный город, где останавливались путники и караваны перед тем, как отправиться в Тирикиндаро, но от караван-сарая остались лишь полусгоревшие стены, а окружавшие его дома давно пустовали.

По крайней мере, подумал Арлиан, заглянув в заполненную мусором яму, бывшую когда-то винным погребом, здесь нет ни костей, ни трупов. Бочки для пива были разломаны, и на полу валялось несколько разбитых винных бутылок, но драконы оставили бы за собой гораздо больше разрушений. Возможно, жителям городка повезло и они успели бежать на север.

Арлиан взглянул на небо — темно-серое, расцвеченное ярко-розовыми пятнами, волнующееся и пульсирующее, будто живое. Смотреть на него было очень трудно.

Он поехал дальше, мимо новых полей, где работали какие-то люди — кое-кто из них в одежде, — и нескольких до отвращения пропорционально выстроенных и расставленных бараков. Арлиану больше не встречались ни деревни, ни постоялые дворы. Жители Тирикиндаро не тратили время на такие приятные вещи, как семья, собственный дом или место, где может провести ночь путник. Их правителю подобные глупости не требовались.

Никто не заговорил с Арлианом, а когда он наконец добрался до развилки, где не смог определить наверняка, которую из дорог выбрать, просто посмотрев на небо и направив лошадь в ту сторону, где волшебство сконцентрировано сильнее, ему пришлось соскочить на землю. Арлиан вытащил с поля какого-то мужчину, отобрал у него нож для резки тростника и слегка придушил бедолагу, прежде чем тот смог ответить на простейший вопрос.

Мужчина отчаянно сопротивлялся, но не делал попыток схватить свой инструмент и воспользоваться им как оружием. Никто из других рабочих даже не пошевелился, чтобы вмешаться, когда Арлиан потащил своего пленника к развилке, обхватив его одной рукой за горло, а другой указывая на две дороги.

— Какая приведет меня к твоему господину? — снова спросил Арлиан на языке людей — перед этим он обратился к нему на языке людей и ломаном аритеянском, но никакого ответа не получил.

Вполне возможно, что этот человек просто не владел ни тем, ни другим, однако Арлиан не хотел сдаваться и признавать поражение.

— Отпустите меня, — наконец ответил мужчина. — Мне нужно работать.

У него был странный акцент и хриплый голос, словно он не слишком часто им пользовался.

— У меня тоже полно дел, — заявил Арлиан, — и мне необходимо встретиться с правителем этих земель.

При звуке его голоса воздух вокруг него вдруг заструился, и краем глаза Арлиан увидел синие вспышки.

Мужчина показал на уходящую влево дорогу, и Арлиан отпустил его; бедняга быстро помчался на поле, схватил свой нож и принялся резать коричневые стебли. Арлиан не понял, какой урожай здесь выращивают, и решил, что не хочет этого знать.

Он посмотрел на две ответвляющиеся дороги, потом перевел взгляд на тех, кто работал на поле. Мужчина мог и солгать или просто не знал ответа на его вопрос и показал на первую попавшуюся. Но он ведь не сказал, что не знает, да и вел себя так, что его было трудно заподозрить в обмане или хитрости.

Арлиан посмотрел на небо, где проносились темно-синие тучи, пронизанные десятками ярких вспышек, и у него сложилось впечатление, что слева они чуть плотнее.

Он снова вскочил в седло и направил коня в сторону левой дороги.

Мерин явно не хотел идти дальше и постоянно пытался повернуть назад, но в конце концов ему пришлось подчиниться.

И вдруг совершенно неожиданно оказалось, что Арлиан едет по коридору с мраморными стенами и раскрашенными арками — он не почувствовал, в какой момент все переменилось. Дальний конец коридора тонул в золотистом сиянии.

— Вот это да! — пробормотал Арлиан и натянул поводья.

Лошадь остановилась, однако Арлиан не стал сразу спрыгивать на пол, решив сначала оглядеться по сторонам.

Коридор тянулся футов на шестьдесят вперед и казался у Арлиана за спиной бесконечным. Стены были отделаны мраморными плитками самых разных оттенков так, что получался радующий глаз рисунок — широкие черные полосы с красной, желтой или зеленой каймой чередовались с такими же, только белыми. Пол из неизвестного Арлиану черного камня вообще не отражал свет. Арки над головой Арлиана украшали рисунки, изображавшие ползучие растения и цветы, а потолок — сценки, на которых мужчины и женщины в ярких одеждах гуляли по залитым солнцем садам. Несмотря на то что Арлиану не удалось заметить никаких источников света, кроме золотистого сияния, нигде не было теней, и он смог все прекрасно рассмотреть.

Видимо, это все ненастоящее, решил он.

— Окажите мне честь и покажитесь, благородный хозяин, — крикнул он.

— Я уже показался, — услышал он не произнесенные вслух слова, — но ты не видишь.

Глава 24 Разговор с тем, у кого нет имени

Арлиан огляделся по сторонам, но увидел только яркие стены дворца. Ему не удалось заметить ни малейшего движения, ни вообще каких-либо признаков живого существа, никого, кто мог быть господином Тирикиндаро — если только это не был сам дворец или золотое сияние впереди.

Однако он прекрасно слышал и понял голос, который с ним заговорил.

— Прошу меня простить, — проговорил Арлиан. — Я знаю, что мои органы чувств далеки от совершенства. Вы правы — я не вижу. Что я должен сделать, чтобы исправить ситуацию?

— Ты видишь то, что я хочу, — ответил безмолвный голос.

— И вы решили показать мне каменный коридор, который ведет к бесформенному золотистому пятну света. — Арлиан соскочил с коня на черный пол. — Если вам нравится находиться в этой форме, что ж, я не имею ничего против. Как правило, я не езжу верхом в помещении, поэтому, полагаю, вы хотели, чтобы я покинул седло.

— Это не имеет значения.

Лошадь Арлиана неожиданно исчезла вместе со всеми его припасами, и он остался стоять в полном одиночестве, во власти волшебного хозяина дворца.

По крайней мере на сей раз у него не болела голова.

— Понимаю, это не имеет значения, — сказал он, — но моя лошадь исчезла.

— Твой конь жив. Твои вещи сохранены. Здесь они тебе не понадобятся.

— Похоже, здесь мне ничего не понадобится, кроме вашего согласия на мое присутствие.

— Именно. Ты жив, пока я этого хочу.

— Значит, вы решили позволить мне жить? Примите мою благодарность, о Могущественный.

— Правильнее сказать, я еще не принял решения тебя уничтожить.

— Понятно. А могу я что-нибудь сделать, чтобы вы не приняли такого решения и чтобы я мог заслужить ваше расположение? Должен ли я умолять вас, бросившись на колени? Или мне следует начать ругаться и угрожать? А может быть, предложить вам что-нибудь взамен — так сказать, попытаться заключить с вами сделку? Я прибыл сюда в поисках знаний, как проситель, но мне неизвестно, как я должен себя вести, чтобы вы согласились оказать мне услугу?

— Насколько я знаю, существует традиция, по которой проситель должен выполнить какое-нибудь задание. Причем такое, успешное выполнение которого может немного продлить ему жизнь. Зато неудача приведет к быстрой и мучительной смерти. Ведь так говорится в балладах?

— Я слышал подобные истории, — осторожно проговорил Арлиан. — Но не о вас.

— Сегодня мне хочется немного развлечься и сыграть эту роль.

— Хорошо… как я могу вас порадовать? Какое задание вы мне дадите, какое испытание я должен пройти, чтобы доказать, что достоин вашего терпения? Каким образом мне следует продемонстрировать вам отвагу?

На несколько мгновений повисла тишина, а потом голос ответил:

— Спой мне.

Арлиан удивленно заморгал, открыл рот и тут же его захлопнул.

— Что? — переспросил он.

— Спой мне. Хвалебную и благодарственную песнь вроде тех, с которыми древние священники обращались к своим богам, или песнь скорби по тем, кого ты потерял и кого еще можешь потерять. Я вижу, что ты силен и ловок, Судьба тебя любит, ты убивал моих врагов, преодолел множество препятствий, поэтому я не стану тратить время и отправлять тебя на поле боя; такого рода свершение неинтересно. Вместо этого я предлагаю тебе порадовать меня песнью, словно я твой бог.

— Я не священник и не плакальщица и не силен в музыке, — запротестовал Арлиан — и тут же сообразил, от чего отказывается. Тогда он быстро добавил: — Мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями.

Ответом ему было молчание; он стоял совершенно один в пустом коридоре. Арлиан закрыл глаза и попытался вспомнить подходящую к случаю песню.

Он не пел уже много лет; по правде говоря, вообще не мог вспомнить, чтобы делал это после смерти родителей. Арлиан не знал наизусть ни одной песни. За прошедшие годы при разных обстоятельствах он, конечно, слышал песни, но никогда не делал попыток присоединиться и не давал себе труда запомнить слова.

Он мог вспомнить несколько мелодий — хотя в голову ему приходили только песенки, которые в детстве пела ему мать. Арлиан попытался подставить слова в одну из них.

«Я враг драконов», — произнес он наконец неприятно хриплым голосом. Затем замолчал, откашлялся и начал снова.

Арлиану совсем не понравилась последняя строчка, поскольку он терял мотив, завершая каждую новую строку, но он делал все, что мог. Прекрасно понимая, что получается не слишком хорошо, Арлиан вдруг осознал, что испытывает удовольствие от собственного голоса и того, что ему удалось положить нужные слова на старую мелодию — хотя это была детская песенка про юношу, уехавшего за море, которая совсем не подходила для прославления полубога.

Он замолчал, исчерпав запас фантазии, не зная, что еще сказать в четвертом куплете и как это сделать. По правде говоря, Арлиана приятно удивило, что он сумел сочинить целых три, даже несмотря на то что не слишком точно воспроизвел мелодию и пел не совсем уверенно. Он сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух.

— Меня удивляет, что древним богам так нравились хвалебные песни. Твоя импровизация получилась не слишком удачной, но следует заметить, что старые песни тоже не отличаются высокими художественными достоинствами. Боги получали невероятное удовольствие от подобной музыки. Я же не вижу в ней ничего хорошего.

— Мне очень жаль, — проговорил Арлиан. — Я не бард. Возможно, я могу найти музыкантов…

— Нет.

Арлиан поклонился золотистому сиянию.

— Как пожелаете.

— Мои желания всегда исполняются.

Арлиан выпрямился.

— Могу ли я спросить, не будете ли вы так любезны выслушать мою просьбу?

— Я знаю, о чем ты попросишь. Ты пришел в поисках знания, которое поможет тебе избавить твою родину от драконов, не отдавая ее во власть дикого волшебства.

— Да, — подтвердил Арлиан. — Вы все правильно поняли.

— Я ненавижу драконов, которые прогнали меня сюда, и не испытываю любви к хаосу, царящему на землях, окружающих мои владения, но я не смогу тебе помочь.

Арлиан снова огляделся по сторонам, посмотрел на кажущиеся такими прочными мраморные стены и изысканные картины на потолке.

— Мне трудно поверить, что столь могущественное существо может говорить такое, — сказал он.

— Сомневаться в правдивости моих слов в моем собственном царстве не слишком разумно.

Арлиан криво ухмыльнулся.

— А я никогда не претендовал на особую мудрость, — заметил он.

— Ты меня забавляешь, ты и твоя нелепая песенка, а наша общая ненависть к драконам подарила тебе мое кратковременное расположение. Можешь задавать вопросы, если хочешь.

— А вы на них ответите?

— Пока мне не наскучит и я не вышвырну тебя вон. Вполне возможно, что ты меня рассердишь, и тогда я тебя убью.

Не слишком приятный выбор, но Арлиан решил, что другого ответа он все равно не получит.

— Кто вы?

— Я тот, у кого нет имени.

— Кое-кто утверждает, будто вас зовут Тирикиндаро.

Арлиан почувствовал, что его собеседник улыбнулся, когда произнес свои следующие слова.

— На языке моей родины, языке, умершем тысячу лет назад, «тир и кин даро» означает всего лишь «тот, у кого нет имени».

— Умершем тысячу лет назад? Сколько же вам лет? И как давно вы правите этими землями?

— Я уже не помню. Тысячи лет, может быть, десятки тысяч.

— Разве такое возможно? Голубая Чародейка сказала, что ни один чародей не может прожить более шестидесяти лет.

— Я не простой чародей.

— Моя помощница аритеянка считает, что вы бог.

— Я не думаю, что я на самом деле бог.

Очень интересное заявление, подумал Арлиан.

— В таком случае, как вам удалось прожить так долго?

— Некоторые драконы прожили столько же. Для этого не нужно быть богом.

— И тем не менее такая долгая жизнь наверняка редкость. Как вам это удалось? Случайность или суть вашей природы?

— Нет. Давным-давно, наверное, десять тысяч лет назад, я выпил кровь умирающего бога, одного из ушедших богов, которым вы поклоняетесь, и стал тем, что я есть сейчас.

Интересный ответ, который может иметь некоторое количество возможных ответвлений, однако Арлиан не позволил себе отвлечься. Он хотел понять природу волшебного существа, которое не было ни драконом, ни истинным богом, но прожило несколько тысяч лет.

— И что это такое? — спросил он. — Кем вы были до того, как испили его божественную сущность? И как оказались рядом с истекающим кровью божеством?

— У того, кем я был и кем стал, нет имени. Я был волшебным существом, которое живет, питаясь умами и снами, но я мечтал о большем. Я обрел форму мужчины, навязав ее и качества, присущие человеку, ночному охотнику, чье тело захватил. Я старательно поднимался наверх, используя все доступные мне способы, поглощая чародеев и подчинив себе ночного охотника, но мне было мало. Тогда я попросил помощи у богов, а когда драконы предали их и убили, я оказался на месте сражения и выпил кровь, которая пролилась из разорванного горла бога. Потом я бросился бежать, чтобы драконы не прикончили и меня.

Арлиан уловил колебание в голосе волшебника, его задумчивость, но в конце концов тот заговорил снова:

— Знаешь ли ты, о человек, что я не размышлял о тех временах несколько веков? Ты напомнил мне о том, откуда я пришел, и я не знаю, благодарить мне тебя за это или приговорить к годам мучительной пытки.

— Я бы предпочел первое, — заметил Арлиан, пытаясь понять, что сказал ему волшебник.

— Мне это известно.

Арлиан не обратил внимания на его замечание, пытаясь сопоставить слова — или мысли, которые он слышал — с тем, что, как ему казалось, он знал о древней истории. Легенды рассказывали о времени, когда боги ходили по земле, а драконы были их темными и иногда непокорными слугами. Потом боги ушли или умерли, и драконы воцарились на их землях и правили тысячу лет, угнетая людей и сделав их своими рабами. В течение веков мужчины и женщины надеялись и молились о возвращении богов, но в конце концов поняли, что им нечего ждать. Тогда горстка храбрецов взяла в руки оружие, и так начались Войны Людей с Драконами. В результате драконам пришлось уйти в пещеры, а люди обрели свободу.

Однако никогда и никто не рассказывал о том, как умерли боги.

Очевидно, никому не пришло в голову спросить у правителя Тирикиндаро.

— Вы сказали, что драконы предали богов? — проговорил Арлиан. — В наших манускриптах об этом ничего не говорится.

— В те времена не было людей. Только боги, драконы и я. Драконы вряд ли стали бы рассказывать тебе о том, что они сделали, а боги не могли — и до сих пор никто не спрашивал меня.

— Мне трудно в это поверить… учитывая, сколько вы прожили.

— Мало кто осмеливается задавать мне вопросы. Мало кто вообще ко мне обращается. И еще меньше из тех, кто пытается, остается в живых, чтобы рассказать, что им удалось узнать.

— Простите меня за смелость, но вы не кажетесь мне таким уж страшным. По правде говоря, я прекрасно чувствую себя в вашей компании.

— Я не всегда такой. Ты меня развлекаешь. Твое бесстрашие очень необычно, а песня была смешной. Твои действия порадовали меня — ты убил много драконов. Поэтому я с тобой разговариваю — хотя могу принять решение тебя убить или дать тебе другую форму. А может быть, посадить в темницу. Я много прожил и многое видел и потому могу заглядывать в будущее, вот только предсказать собственные желания и капризы не в силах.

— Спасибо за предупреждение.

— Оно тебе не поможет.

— И тем не менее я рад, что его получил, и надеюсь, оно мне не пригодится.

— Ты начал мне надоедать. Чего ты хочешь от меня, кроме собственной жизни?

— Вы же сами сказали: я хочу найти способ уничтожить драконов, но чтобы при этом дикое волшебство не захватило Земли Людей.

— Мне такой способ неизвестен.

— Но вы не станете утверждать, будто его не существует?

— В древние времена вашими землями правили боги, а не драконы. Возможно, такие времена могут вернуться. По крайней мере я не могу с уверенностью утверждать обратное.

— Боги?

Такая мысль Арлиану в голову не приходила.

— Или какие-то другие существа. Магия ваших земель, даже когда она подчиняется определенному порядку, не ограничивается только существованием драконов.

— А можно разрушить магию или направить ее в другое место? Неужели она присуща всем землям и они не могут без нее существовать?

— Я — магия, обретшая форму, так же как и драконы, чародеи, демоны или другие менее могущественные существа. Неужели ты думаешь, что я открыл бы тебе способ расправиться с нами, даже если бы знал его?

Воздух в коридоре замерцал, а внутри золотистого шара появились красные вспышки. Арлиан решил сменить тему разговора.

— А существует ли разница между магией драконов и волшебством южных земель? Почему наше колдовство связано только с драконами, в то время как на юге существует огромное разнообразие волшебных существ?

— В корне своем это все магия. Одна и та же суть земли — я испробовал ее в обоих царствах и знаю, что это так. На севере драконы передают ее своим детям, а на юге она неожиданно возникает из земли и воздуха, а потом возвращается назад, когда волшебное существо умирает.

— Но почему? Почему возникло различие?

— Мне неизвестно, как все началось; это произошло задолго до того, как я появился на свет. Но почему продолжает сохраняться, я знаю. Могущество драконов заключено не в их долгой жизни, силе, чешуе, крыльях, пламени, которое они изрыгают, даже не в том, что они способны контролировать погоду, а в наличии у них яда, который позволяет иметь потомство. Ни одно волшебное существо юга не обладает таким даром. Именно яд — основа всего.

— Но… получается, что волшебные существа не могут иметь потомства?

— Они не могут. Мы не можем.

— Тогда почему некоторые формы повторяются? И как можно отличить чародея от демона или ночного охотника из кошмарного сна? Я знаю, они не похожи друг на друга, но откуда вообще берутся разные формы? И почему, если все волшебные существа юга рождаются из земли и воздуха, они не получаются одинаковыми?

— Магия не может обрести форму из ничего. Например, демоны созданы чародеями или волшебниками, но те, что появляются на свет естественным путем, как и обычные существа, должны иметь двоих родителей.

В то время как обычные существа рождаются от мужских и женских особей одного вида, волшебные имеют одного магического родителя, а другой обязательно должен быть самым обычным смертным существом. На севере родителями всегда являются дракон и человек, и в результате получается дракон.

На юге роль магического родителя играет земля, а естественным может стать человек, змея или дерево — даже травинка или червяк. Внешний вид существа, которое получается в результате, определяется тем, от кого оно произошло — от человека рождается чародей, хищник дает жизнь ночному охотнику и так далее.

Арлиан все это уже знал от Энзита, рассказавшего ему о драконах, от Исейн и Голубой Чародейки — о чародеях. Его удивляло только то, что он сам не догадался.

— И эти существа обладают магией, создавшей их? Они ее используют? А когда они умирают, магия возвращается в землю, чтобы цикл начался снова?

— Похоже, ты понял.

— А драконы используют такое количество магии, что больше никакое другое волшебное существо не может родиться в Землях Людей? И именно по этой причине люди владеют колдовством, основанным на тех крохах, что остаются, или волшебством, привезенным из других земель?

— Очевидно.

— Значит, если мне удастся найти какое-нибудь другое волшебное существо, мирное и абсолютно безвредное, которое сможет иметь потомство, мы сумеем избавиться от драконов?

— Да, так в древние времена драконы заменили богов. Если, конечно, такое безвредное существо есть, что мне лично неизвестно.

— Потому что единственный способ, при помощи которого волшебные существа могут иметь потомство, это когда яд дракона соединяется с человеческой кровью, а потом кто-нибудь выпивает эту смесь? И больше никто из волшебных существ на такое не способен?

— Я не знаю ни о каком другом способе, и мне неизвестно, есть ли еще у кого-нибудь яд. Да и мирных, безвредных существ, наделенных волшебством, насколько я понимаю, нет — по крайней мере не появилось после смерти богов.

— А почему нет мирных, безвредных существ?

— Я не знаю.

Арлиана такой ответ совершенно не удовлетворил. Безымянный правитель Тирикиндаро по его представлениям больше всех, с кем ему довелось встречаться, походил на живого бога или надежного оракула. Услышать от него, что он не может ответить на вопрос, было ужасно обидно. Арлиан попытался придумать, как бы сформулировать его иначе.

— Значит, все магические существа, кроме драконов, не могут иметь потомства?

— Волшебство само по себе стерильно. Я отвечаю на твой вопрос — да.

— Но ведь род драконов продолжается.

— Верно, они обладают уникальным видом волшебства, которое позволяет им иметь детенышей — но ведь требуются целые века, чтобы человеческая душа превратилась в дракона, а сам человек лишился способности к воспроизводству. Драконы по природе своей разрушители, а не созидатели, и должны рождаться через разрушение.

— Откуда вы это знаете? Вы же сами признали, что многие вещи вам неизвестны.

— Я жил среди драконов. И разговаривал с богами, прежде чем они умерли. Я искал способа продлить свою собственную жизнь и потому задавал множество вопросов о природе богов и драконов и о том, почему они живут дольше других волшебных существ.

— И они вам сказали?

— Или я испил необходимое знание прямо из них.

— Из крови бога?

— Или дракона.

— Вы пили и их кровь?

— Это было в моей природе.

Золотое сияние постепенно становилось все краснее, и свет в коридоре начал тускнеть. Арлиан пожалел, что у него нет никакого оружия — серебра, стали или пусть даже обсидиана, хотя бы чего-нибудь. Он оставил серебро в Апельсиновой Реке, меч был на спине исчезнувшей лошади, а обсидиановый кинжал превратился в осколки и лежал перед входом во дворец Голубой Чародейки.

— В каком смысле?

— Ты слышал, что я сказал о моем происхождении. Тебе не стало любопытно, кто был моим естественным родителем или почему я превратил своих подданных людей в рабов?

— Я… меня больше интересовало другое, — признался Арлиан. — И кроме того, я не хотел вмешиваться в вашу личную жизнь.

— Я сказал тебе, что магия земли может соединиться даже с самым низшим живым существом — и я взял свое начало от поистине простейшего. Я был пиявкой. Самой обычной пиявкой.

— С тех пор вы сумели потрясающе измениться.

— Ты надеешься спастись от моего голода… впрочем, я вижу, ты совершенно искренен и не испытываешь ни малейшего отвращения — в отличие от большинства. Да, я сумел исправить то, что было отпущено мне при рождении. Я испил кровь и знания, и могущество, и магию миллионов мудрых существ и присвоил все это себе. Мне удалось сделать их суть своей собственной. Вот в чем заключена моя магия, и я использовал ее как никогда и никто до меня. Еще никому из моих соплеменников не удалось подняться до таких высот.

Сияние снова стало золотым, красный оттенок постепенно таял, и Арлиан почувствовал гордость своего собеседника — гордость, на которую, по его мнению, он имел полное право. Быть в самом начале волшебным детенышем отвратительного маленького кровососа и превратиться в существо, которое многие считают богом, — конечно, тут есть чем гордиться!

— Я подумал, что кровь обладателя сердца дракона должна иметь интересный вкус, но я пощажу тебя. Полагаю, ты гораздо лучше послужишь мне, если я тебя отпущу. Если кто-то и может отомстить драконам, заставившим меня отправиться сюда, так это ты. По-видимому, Судьба избрала тебя орудием борьбы с ними.

— Я приложу все силы, чтобы победить их, — ответил Арлиан.

— Драконы вышвырнули меня вон; теперь же я изгоняю тебя, Арлиан из Курящихся Гор. Заверши круг и заслужи ту жизнь, которую я тебе дарую.

В следующее мгновение Арлиан обнаружил, что стоит в пустом, уходящем вниз поле, под густыми облаками, расцвеченными золотисто-красными вспышками. Клочья коричневого тумана опутывали голую землю и сухие стебли растений. Воздух был горячим и влажным, и пропитанная потом рубашка тут же прилипла к спине.

Его конь стоял в нескольких ярдах и испуганно бил копытом, но не убегал; все вещи Арлиана остались в целости и сохранности.

Арлиан медленно повернулся, пытаясь увидеть хоть какой-нибудь след «дворца» или существа, которое швыряло его с места на место и разговаривало с ним.

Они с конем стояли у подножия горы, вершина которой терялась в густой массе, лишь отдаленно похожей на облака.

Арлиан несколько мгновений смотрел на каменистый склон, затем решил, что узнал все, чему его мог научить Тирикиндаро.

Бог-пиявка рассказал ему о диковинных вещах, и Арлиану ужасно хотелось подумать над ними. Если удастся найти какое-нибудь другое волшебное существо, которое сможет размножаться и будет наделено добродушным нравом, он сумеет изгнать драконов.

Но кто это может быть?

Арлиан, бормоча бессмысленные ласковые слова, подошел к лошади, схватил поводья и уже через пару минут поскакал прочь от горы, вниз по склону, в направлении, которое по его представлениям было севером.

Глава 25 Земли дикого волшебства

Хотя Арлиану не хотелось терять время и удаляться от границы, из Тирикиндаро он сразу же направился к Апельсиновой Реке, обратно в Пограничные земли, чтобы взять Исейн, Дублета и Кармана. Он обещал, что вернется в течение месяца, и не собирался нарушать свое слово.

Кроме того, он намеревался доставить волшебницу на родину — что ж, он заедет в Аритейн. Арлиан сомневался, что чародеи из Шей или Фурзы расскажут ему что-нибудь важное, он и без того много узнал от Голубой Чародейки и правителя Тирикиндаро, а вот волшебники Аритейна могли взглянуть на его проблемы по-новому.

Проезжая мимо апельсиновых рощ, Арлиан заметил Исейн, которая стояла на обочине и беседовала с одним из местных жителей. Он сразу же узнал ее по разноцветным одеждам Аритейна.

— Эй, привет! — позвал он.

Оба повернулись в его сторону; глаза Исейн округлились, она вскрикнула и прижала ладони к губам. Ее собеседник с удивлением посмотрел на нее и что-то сказал, пытаясь успокоить. Арлиан соскочил с седла и подбежал к волшебнице.

— Исейн! — крикнул он. — Исейн, это я, Арлиан!

— Вы!.. — ахнула она.

Потом вздохнула и взяла себя в руки.

— Вы же говорили, что намерены отправиться в Тирикиндаро, — с укором сказала она. — Вы сказали, что собираетесь встретиться с правителем.

— Я так и сделал, — ответил Арлиан, останавливаясь в шаге от нее, а мужчина взял Исейн за руку — то ли пытался успокоить, то ли удержать на месте.

— Но вы живы! Вас остановили на Границе? Вы не смогли найти правителя?

— Я нашел его и говорил с ним, — спокойно сказал Арлиан.

— Но вы живы — не так ли? — Она протянула руку, чтобы коснуться Арлиана, но ее пальцы замерли в нескольких дюймах от его плеча. Он шагнул к ней и взял за руку. — Они не превратили вас в раба, не убили… даже не сделали насекомым?

— Я жив, — сказал он, успокаивающе поглаживая руку Исейн. — Жив, свободен и остался человеком.

— И он… ничего с вами не сделал?

— Я позабавил правителя Тирикиндаро, — сухо ответил Арлиан. — К тому же, у нас с ним общий враг. И он решил отпустить меня.

Удивление Исейн неожиданно сменилось гневом, и она отняла руку.

— Как вы могли бросить нас здесь одних? Зачем было совершать этот безумный поступок?

— Я посчитал, что вы способны позаботиться о себе, — ответил Арлиан. — И я имею полное право распоряжаться собственной жизнью.

— Вы не просто безумны, вам еще и наплевать на других, — заявила Исейн.

— У меня сердце дракона, — пожал плечами Арлиан. — Я чудовище, лишенное элементарных человеческих чувств. Ты знаешь это уже много лет.

— Обычно вам удавалось успешно это скрывать, — немного спокойнее проговорила Исейн.

— Прошу прощения, — сказал Арлиан. — Я действительно не подумал о вас. Тем не менее дело сделано, я остался в живых, и теперь нам пришло время отправиться в Аритейн, где я намерен поговорить с волшебниками и учеными.

Исейн покачала головой, а потом перевела взгляд на стоявшего рядом мужчину.

— Дори, обстоятельства складываются так, что завтра я уеду, — сказала она. — И я должна отклонить твое предложение, во всяком случае, в данный момент. — Она посмотрела на Арлиана, и ему показалось, что она все еще сердится. — Однако я обязательно буду возвращаться через ваше селение. У меня возникли сомнения относительно дальнейшей службы у лорда Обсидиана, поэтому я обдумаю твое предложение.

— Как пожелаешь, Исейн, — ответил мужчина и с некоторым смущением посмотрел на Арлиана. Потом поклонился Исейн. — Если я могу вам как-то помочь, только скажи.

Исейн поклонилась ему в ответ.

Арлиан решил, что ему лучше вернуться к лошади, чтобы не мешать Исейн закончить разговор. К тому моменту, когда он привел мерина, успевшего отойти на несколько шагов, Дори уже ушел, а Исейн ждала Арлиана, нетерпеливо посматривая в его сторону.

Они молча пошли вдоль берега Апельсиновой Реки. Арлиан вел своего скакуна на поводу. Когда они подходили к гостинице, Исейн сказала:

— Дори хотел нанять меня для защиты их деревни от дикого волшебства. Я ответила, что не знаю, смогу ли им помочь, но обещала попытаться.

— Похвальные намерения, — сказал Арлиан.

— Я рассчитывала, что отправлюсь в Аритейн вместе с Дублетом и Карманом. Они не знали, что им делать, поэтому согласились составить мне компанию.

— Понятно.

— Однако мне не хотелось рисковать.

— Мудро с твоей стороны.

— В Южной Роще я пыталась определить, насколько переместилась граница дикого волшебства; это не имело ни малейшего отношения к вам.

Арлиан привязал поводья мерина к коновязи возле гостиницы и сказал:

— Ничего другого я и не предполагал.

— Я решила, что вы погибли.

— У тебя были на то основания.

Он погладил лошадь и собрался войти в гостиницу.

— Что он сказал? — неожиданно выпалила Исейн. — На что он похож?

Арлиан улыбнулся.

— Я с удовольствием расскажу тебе о своей встрече с правителем Тирикиндаро, как только найду конюха, который позаботится о лошади и сообщит хозяину, что я вернулся и хочу есть и пить.

Арлиан распахнул дверь, и к нему с радостными криками подбежали Дублет и Карман, которые сидели с кружками эля за одним из столов.

Арлиан подробно описал свои приключения в Тирикиндаро, и его слушали, затаив дыхание, не только трое его спутников, но и дюжина местных жителей.

Приготовления к отъезду отложили на следующий день, более того, им пришлось провести в Апельсиновой Реке еще один день, после чего они наконец выехали в Аритейн.

Традиционно дорога в Аритейн пролегала на запад, потом сворачивала на юг, чтобы миновать Тирикиндаро и другие волшебные владения, — но границы изменились, более того, Арлиан чувствовал, что они могут не опасаться неприятностей в Тирикиндаро, и предложил более прямой маршрут. Однако его спутникам его идея не понравилась.

— Мы можем разъехаться с Кулу, когда он будет возвращаться на север, — возразила Исейн.

— Да и для фургона нужна дорога, — заметил Дублет.

Арлиану пришлось согласиться с их аргументами, и они решили выбрать более традиционный путь.

И вот фургон, охраняемый сталью, серебром и аметистами, отправился обычным маршрутом — однако поначалу он показался Арлиану незнакомым. Пограничные земли изменились. Волшебные всполохи озаряли небо, ветер смеялся и что-то бормотал, и в течение трех дней путники встречали лишь покинутые поселения. В одном из них на улицах выросли странные деревья с толстыми короткими стволами, их кора напоминала человеческие лица, листва шелестела, хотя даже намека на ветер не было; Арлиан решил, что это прежние обитатели деревни.

С этого момента путники стали замечать по ночам необычных животных, и теперь на каждом шагу им встречались диковинные вещи. Цветы наблюдали за ними широко раскрытыми голубыми глазами, птицы разговаривали на нескольких языках — одна из них с особенно ярким оперением некоторое время сопровождала их, выкрикивая имя Арлиана голосом его умершей матери. Иногда путешественники краем глаза улавливали какое-то необычное движение, но когда поворачивались, там ничего не было.

Как ни странно, когда после восьми дней пути они пересекли старую Границу, хаос исчез, и мир вокруг вновь обрел нормальный вид. Деревни, через которые они проезжали, были населены смуглыми людьми в разноцветных одеждах, говорившими на общем языке с непривычным акцентом. Здесь жили люди, какими бы необычными они ни казались северянам.

Несколько раз Исейн спрашивала, не видели ли местные жители человека, похожего на Кулу, но те в ответ лишь пожимали плечами.

— Здесь ничего не изменилось, — объяснила Исейн, когда Карман заметил, что все вокруг кажется ему обычным. — Эти земли наделены волшебством, которое не стало сильнее; разница лишь в том, что в Пограничных землях высвобождена магия драконов.

— Но там все такое необычное, — запротестовал Карман. — Почему те земли так отличаются от здешних мест?

— Потому что волшебство там освободилось недавно и не успело обрести форму, — объяснила Исейн. — Никто не научился приручать его, и оно ничем не ограничено. Со временем все образуется…

Если Исейн и собиралась дать более подробные пояснения, то никто об этом не узнал; в следующее мгновение на дорогу с ревом выскочило зеленое чудовище и метнулось к переднему волу, запряженному в фургон.

Арлиан шел рядом; казалось, меч сам лег ему в руку, когда он бросился на защиту животного. Дублет, ехавший чуть впереди, также вытащил меч, проклиная себя за то, что не заметил чудовище раньше.

Вдвоем они быстро прикончили неведомого зверя, но пришлось сделать остановку, чтобы позаботиться об одном из волов, на плечах которого остались длинные кровавые следы от когтей чудовища.

— Да, хуже не стало, — со вздохом проговорила Исейн, — но вы должны понимать, что нам в этих местах будет постоянно грозить опасность.

Арлиан состроил гримасу, однако промолчал.

Через две недели они миновали последнюю деревню и начали подниматься в Горное царство грез. На третью ночь атаки резко усилились; зеленое чудовище теперь казалось милым котиком.

К счастью, большая часть кошмарных существ и чудовищ убегали или растворялись в воздухе от ударов добрых стальных клинков; некоторые лопались, точно мыльные пузыри. Те же, что не боялись стали, исчезали после соприкосновения с серебряными ожерельями, которые носили все четверо путешественников, а после одного из особенно свирепых нападений Арлиан оторвал серебряные украшения с фургонов и привязал их на шеи волам.

Сбруя мерина была щедро украшена серебром, но и это его не спасло. На четвертую ночь в горах, пока путешественники сражались с множеством ядовитых черных крыс, кто-то успел перегрызть несчастному животному горло, и мерин истек кровью прежде, чем люди успели прийти к нему на помощь.

Еще через две ночи Карман потерял два пальца на левой руке во время схватки с огромным насекомым, которое, получив смертельное ранение, рыдало, словно женщина. Арлиан и Дублет прикончили чудовище, пока Исейн перевязывала рану. Хотя холодное железо не заставило его бежать, клинки пробили хитиновую броню.

У чудовища оказалась ярко-красная кровь. Когда оно наконец обратилось в бегство, Дублет предложил догнать его и прикончить, однако Арлиан, увидевший красную кровь и услышавший женский голос, вспомнил свое первое путешествие через Горное царство грез. Он остановил Дублета, и чудовище скрылось.

Дальше стало легче; пять дней спустя они увидели железные ворота Илусали, первого города Аритейна. Во второй половине того же дня прибыли в Тейани, столицу Аритейна.

Здесь они наконец узнали, что Кулу приехал в столицу год назад, а потом, следуя своим планам, отбыл обратно. Больше о нем ничего не слышали.

— Что с ним произошло? — спрашивала Исейн, но никто не мог ей ответить.

Оставалось только строить не слишком утешительные предположения.

На некоторое время маленький отряд разбился на части. Исейн поселилась в доме своей семьи, чтобы узнать последние новости и обсудить, как искать Кулу. Поскольку отряд находился в столице под покровительством Дома Дери, Арлиану и Исейн больше не требовалась охрана; поэтому Дублет и Карман получили полную свободу. Воины воспользовались коротким отпуском, чтобы немного расслабиться и познакомиться с легендарным Аритейном — прежде всего с женщинами и экзотическими южными напитками. Убедившись, что волшебники не смогут восстановить потерянные пальцы, Карман весьма успешно использовал их отсутствие, чтобы заручиться сочувствием местных красоток.

Арлиан проводил дни в беседах с мудрейшими волшебниками и учеными Дома Дери, Дома Шалиен, Дома Пиола и даже Дома Индэ. На сей раз он не собирался увозить в Мэнфорт их лучших лекарей, его не интересовало, как волшебники готовят свои заклинания, история королей-чародеев Аритейна, а также защита Аритейна; он хотел знать лишь одно: как драконы покоряют волшебство. И можно ли бороться с диким волшебством без драконов.

Никто не сумел ответить на вопросы Арлиана. Более того, волшебники Аритейна знали далеко не все, что рассказали Арлиану Голубая Чародейка и бог-пиявка из Тирикиндаро, поэтому он поделился с ними тем, что сумел узнать.

Однако Арлиан и сам продолжал учиться.

— Сущность каждого природного создания живет в его крови, — рассказал ему старый Эфейл, один из мудрейших ученых Аритейна, когда они сидели, скрестив ноги, на выложенном плиткой полу в башне замка Дома Пиола. — Вот почему, именно очистив кровь, удается извлечь сердца дракона и вернуть человека к нормальной жизни. Мы занимались этой проблемой после того, как получили отчеты Эшир. Впрочем, мы многое знали из опытов чародеев и волшебников прошлого. Мы уверены в своих выводах. Именно заражение крови позволяет создать дракона или чародея, а кровь впоследствии определяет форму получившегося существа. Дикое волшебство, обитающее в коже, плоти или любых других частях тела, может породить чудовищ, как мы не раз наблюдали в землях, сопредельных с Аритейном, и обычно приводит к изменению хозяина тела, а не к рождению нового существа.

— Внешне чародеи похожи на людей, — заметил Аритейн. — Драконы — нет, однако рождаются они из человеческой крови. Как это соотносится с вашими теориями?

— Тут мы можем лишь строить догадки, — ответил Эфейл. — Предполагается, что именно по этой причине созревание дракона продолжается так долго по сравнению с любыми другими существами — волшебство не желает принимать навязываемую ему форму, и кровь хозяина прежде необходимо изменить, каплю за каплей, изгнать человеческую сущность и вселить драконью. Именно яд вызывает эту медленную трансформацию, и только после того как процесс заканчивается, появляется дракон.

Арлиан довольно долго размышлял над словами Эфейла, а потом проговорил:

— Мне сказали, что драконы питаются человеческими душами.

— Нам об этом ничего не известно, — ответил Эфейл, посмотрев Арлиану в глаза. — Возможно, так и есть.

— Но в таком случае следует предположить, что они сначала пожирают души своих хозяев — быть может, изменение крови постепенно уничтожает человеческую душу, что и приводит к тому, что обладатель сердца дракона перестает испытывать человеческие чувства. — Перед мысленным взором Арлиана проплыла череда ужасных воспоминаний. — И тогда понятно, почему в глазах новорожденного дракона остается напоминание о человеке, который произвел его на свет, — ведь дракон только что пожрал его душу.

— Может быть.

— А после того как душа уничтожена, появлению дракона уже ничто не препятствует.

— Что ж, это не противоречит нашим выводам, — согласился Эфейл. — Но мы можем лишь строить гипотезы.

— Итак, яд дракона есть нечто вроде усовершенствованной магии — он не только способен превратить хозяина тела в волшебное существо, но и одновременно не позволяет трансформации завершиться до тех пор, пока в крови не будут уничтожены все следы человеческой сущности.

— И вновь это лишь теории, — предупредил Эфейл. — Не забывайте, что яд дракона смертоносен и только в сочетании с человеческой кровью приводит к трансформации; очевидно, мы знаем далеко не все о процессах, которые происходят в человеческом теле. Однако с уверенностью можем утверждать, что яд дракона — чрезвычайно могущественная магическая субстанция.

— А существуют ли другие вещества, снадобья или эликсиры, которые действуют так же? Возможно, мы сумеем что-нибудь понять, изучая их свойства…

Эфейл покачал головой:

— Я не знаю ни одного вещества, которое действовало бы так медленно. Есть, конечно, снадобья, которые превращают одно живое существо в другое, как временно, так и навсегда. Вы сами рассказали нам о том, как Голубая Чародейка сотворила стражников из самых обычных белок, но такие заклинания не затрагивают природу изначального существа, изменяя лишь его внешние характеристики — вы видели, что белки обрели свой прежний облик после смерти Голубой Чародейки. Яд действует иначе.

— Я бы предпочел, чтобы трансформация оставляла сущность человека неизменной, — вздохнул Арлиан. — Быть может, я смогу убедить какого-нибудь чародея изменить тысячи существ, не причиняя им вреда. Возможно, таким способом нам удастся уничтожить часть дикого волшебства, являющегося неотъемлемой частью Земель Людей?

— Но в таком случае вам придется использовать магию чародея, навязанную извне, — заметил Эфейл. — И у вновь созданных существ не будет собственной. Вы сможете использовать только то волшебство, которое контролирует чародей, и оно исчезнет после его смерти.

— Я убивал драконов, которые создали обладателей сердца дракона, но после смерти драконов они не становились обычными людьми.

— Как я уже говорил, здесь задействованы иные процессы. Повторяю, яд дракона обладает уникальными свойствами.

— Яд дракона, — задумчиво проговорил Арлиан. — Всякий раз мы возвращаемся к яду. А что, если удастся перенести магию, заключенную в яде дракона, в другую форму?

— Тогда вы найдете решение вашей проблемы — впрочем, необходимо соблюдать величайшую осторожность, поскольку нет никаких гарантий, что новая форма будет лучше драконов.

— А что может быть хуже? — спросил Арлиан — но тут же вспомнил чудовищ из Горного царства грез, Тирикиндаро и Пон-Ашти. — Да, вы совершенно правы, — с гримасой отвращения ответил он.

Глава 26 Неудачные поиски

Арлиан провел в Тейани две недели — достаточно долго, чтобы понять: волшебники Аритейна не в силах ему помочь. Он многое узнал о природе волшебства от Эфейла и дюжины других ученых и волшебников, но никто из них не сумел дать тех ответов на его вопросы, которых он ждал.

Однако теперь Арлиан точно знал, что магические заклинания и артефакты нужны лишь для концентрации природного волшебства и позволяют временно перемещать волшебство из одного места в другое — его торговля заклинаниями привела к перемещению части магической энергии из Аритейна в Земли Людей. Обитатели Аритейна, имевшие избыток магии, считали это выгодной сделкой и думали, будто природное волшебство Земель Людей настолько истощено, что любое увеличение его количества не причинит никакого вреда; однако Арлиан решил окончательно прекратить ввоз заклинаний в Земли Людей.

К концу второй недели он начал приготовления к новому путешествию и через три дня отправился в Стиву, еще одну страну, где правили люди и где пристальное внимание уделялось изучению волшебства. Дублет и Карман выехали вместе с ним, кроме того, их сопровождал аритеянин по имени Улех, которого Арлиан нанял в качестве переводчика. Исейн осталась в Аритейне, ей хотелось еще немного побыть дома.

Неделю спустя они прибыли в Стиву, где их встретили с подозрением — только купцы с севера добирались сюда, а Арлиан приехал в полупустом фургоне. Он мог предложить лишь информацию, а жители Стивы не слишком ценили знания. В конце концов Арлиану пришлось отдать несколько унций серебра и фунтов железа, ослабив защиту фургона, чтобы расплатиться за еду, ночлег и знания, которые он искал.

Он еще больше узнал о теории магии. Кое-что разительно отличалось от взглядов волшебников Аритейна, но ничего принципиально нового волшебники Стивы рассказать ему не смогли.

— В конечном счете, — заявил один из них, — если бы мы сумели создать стабильную и безопасную магию, мы бы прежде всего навели порядок в собственной стране, а не сидели под защитой охранных заклинаний, амулетов и рун.

Очевидность его слов произвела на Арлиана впечатление; он почему-то рассуждал иначе. Арлиан все больше убеждался в том, что никто не преподнесет ему на серебряном блюде решение проблемы, которое он сможет использовать в Землях Людей. Если бы такое знание существовало, его бы уже применили в одной из стран от Западных пустынь до Восточных островов, но сейчас лишь Земли Людей оставались свободными от дикого волшебства, призраков, чародеев, волшебников, чудовищных кошмаров и тому подобных ужасов.

Впрочем, сказал он себе, никто до сих пор не пытался объединить все знания южных земель. Никто не беседовал с правителем Тирикиндаро и учеными Аритейна, волшебниками Стивы и чародеями. Никто из обитателей юга не изучал тонкости северного колдовства — хотя, вынужден был признать Арлиан, сам он имел о нем лишь смутные представления.

Лорд Энзит долгие столетия изучал колдовство и драконов, и ему удалось выяснить, что их можно убить при помощи обсидиана; быть может, он узнал бы об этом на несколько столетий раньше, если бы отважился перейти границы южных земель?

Впрочем, Арлиан понимал, что ответа на свой вопрос он никогда не получит. Однако из записей, оставленных Энзитом, он узнал, что тот пытался найти альтернативу драконам, но так и не успел реализовать свои намерения.

Теперь эту задачу предстоит решить Арлиану.

Он рассчитывал, что ему не потребуется для этого шестьсот лет — время, которое ушло у Энзита, чтобы узнать о волшебных качествах обсидиана.

В Стиве Арлиан провел немногим больше месяца — дополнительные трудности возникли из-за незнания языка, к тому же он не пересекал Пустошь в компании волшебников из Стивы, не общался с ними долгие годы, как с магами Аритейна. Он ничего не знал о стивийском образе жизни, хотя и постарался получить о нем представление.

Наконец наступил момент, когда Арлиан понял: усилия, которые необходимо приложить, чтобы узнать нечто новое, будут неадекватны результату. Он получил достаточное представление о магии стивиан. Возможно, он и упустил какие-то детали, но не проводить же здесь годы в сомнительной надежде наткнуться на неожиданные откровения. Вместе с Дублетом, Карманом и Улехом они уселись в фургон и двинулись на запад.

Охранники были этому только рады — женщины здесь оказались не такими доброжелательными, как обитательницы Аритейна; мужчины были ревнивы и отличались подозрительностью. А местные алкогольные напитки Дублету и Карману совсем не понравились.

Арлиан держал путь в Лур-Далакет — страну южных джунглей, которая никогда не торговала с Землями Людей. Он рассчитывал, что здесь его ждут новые знания. Однако нашел лишь несколько примитивных деревень, населенных исключительно суеверными жителями. К тому же, они ждали очередного чародея в надежде, что тот наведет хоть какое-то подобие порядка в их жалком существовании.

За неделю Арлиан узнал все, что могло представлять хоть какой-то интерес, и отправился в Барату, обитатели которого сумели избавиться от правления чародеев и прочих волшебных существ, попросту убивая всех, кто имел хоть какое-то отношение к магии. В результате скудное население жило в атмосфере бесконечных подозрений, и находиться здесь было настоящей пыткой; Арлиан обнаружил, что ему даже дышать трудно.

Оттуда Арлиан поехал на север, в Шей, которым управлял совет из тринадцати чародеев, однако здесь людям жилось очень даже неплохо. Волшебников-людей тут не оказалось, как, впрочем, и магической защиты вроде той, что Арлиан использовал в своем фургоне. Ему пришлось оставить фургон с волами и своими спутниками на границе и в одиночку отправиться в Шей.

Чародеи оказались вполне цивилизованными и не лишенными любопытства существами, а вот их разговор с Арлианом получился коротким и неинтересным. Большую часть времени занял спор о том, выиграют Земли Людей, если ими будут править чародеи, а не люди и драконы. Арлиан испытал огромное облегчение, когда чародеи разрешили ему остаться при своем мнении, не пытаясь воздействовать на него при помощи магии.

Пешком и в одиночестве Арлиан пересек труднопроходимые джунгли к югу от Скокс-Фоллс и вышел к городу-государству, носившему название Калтай-Ол, где волшебники при помощи заклинаний сумели обуздать дикое волшебство. Они подчинили себе ночные кошмары, которые использовали для защиты своих владений. Поначалу Арлиана увлекла их идея, он уже подумывал о применении этих заклинаний против драконов, пока не обнаружил, каким способом местные волшебники решают свои проблемы. Женщины Калтай-Ола были постоянно беременны, чтобы обеспечить наличие дополнительных младенцев, чей мозг становился вместилищем ночных кошмаров.

Арлиану такой способ решения проблемы показался ужасным, о чем он и заявил, подчеркнув свое несогласие клинком. Он успел прикончить трех из восьми дворцовых волшебников, но был вынужден бежать, когда на него обрушился гнев двух дюжин их разъяренных беременных жен.

Чтобы не блуждать по джунглям, Арлиан вернулся в Пограничные земли — точнее, на территории, которые раньше находились к северу от Границы и не попали в руки других правителей. Потом вновь свернул на восток, далее на юг, в Шей, где присоединился к своим спутникам.

В отсутствие Арлиана Дублет заболел лихорадкой и несколько дней пролежал в фургоне, где за ним ухаживали Карман и Улех; он еще не до конца поправился, когда вернулся Арлиан. Поэтому пришлось на некоторое время воздержаться от дальнейших путешествий.

Сначала он отвез Улеха в Аритейн, оставил Дублета в Тейани, а сам вместе с Карманом отправился дальше.

Всего Арлиан провел девятнадцать месяцев, изучая земли за Границей Земель Людей, пока не пришел к выводу, что больше ничего нового узнать не сможет.

Теперь он обладал огромными познаниями о природе волшебства и о мириадах форм, которые оно может принимать, но понял, что нужное ему знание каким-то образом связано с ядом драконов. Никакое другое магическое вещество не дает таких впечатляющих результатов. Ни одно существо не обладает столь могучим средством воздействия на окружающий мир.

Кровь богов, если верить богу-пиявке из Тирикиндаро, может породить могущественное магическое существо, способное жить многие годы, или по меньшей мере дарит долголетие уже существующим созданиям. Но в мире не осталось богов, и источника божественной крови более нет. Вот если бы Арлиан сумел найти бога…

Шансов на это нет, следовательно, если он намерен создать нечто, способное на столетия обуздать волшебство в Землях Людей, остается обратиться к яду драконов. Кроме того, придется найти способ создать при помощи яда существо, отличающееся от дракона.

Не слишком перспективный путь, но ничего другого Арлиану не оставалось.

И если он намерен добиться успеха, ему потребуются эксперименты с ядом дракона — а за пределами Земель Людей яд не найти.

Поэтому, как только Арлиан вернулся в Аритейн, он вновь загрузил припасами свой потрепанный фургон и в конце теплой южной зимы отправился в Горное царство грез вместе с поправившимся Дублетом и Карманом. Никто из аритеян не сопровождал его; Исейн, которую прекрасно принял ее клан, предпочла остаться в Тейани, а Улеху было нечего делать в Мэнфорте.

Трое северян, овладевших тайнами магических стран, быстро проделали обратный путь. Через три недели они миновали Сладкий Источник и оказались в Пустоши.

Глава 27 Ворота Стоунбрейка

Первым знаком изменений, произошедших за два года отсутствия Арлиана, стали огромные железные ворота, перекрывающие дорогу в узком ущелье, что вела из Пустоши в Стоунбрейк. Летнее солнце ярко сияло на черном железном каркасе, который поддерживал высокую каменную стену, выстроенную поперек узкого каньона. В центре стены две двадцатифутовые башни примыкали к железным створкам, десяти футов высотой и десяти шириной.

Арлиану это сразу не понравилось.

За три последних дня путешествия по Пустоши он не встречался ни с каким волшебством, даже кошмары не посещали его во сне; неужели возникла необходимость принять меры безопасности в городе, расположенном так далеко на севере? Тем не менее ворота могли служить защитой только от волшебства; что еще угрожает городку со стороны безжизненной пустыни?

Как глупо тратить столько времени и средств на строительство стены и ворот. Гораздо лучше заняться катапультами и вырезать обсидиановые наконечники для стрел — или растить пшеницу и детей, поскольку перемирие герцога с драконами, судя по всему, продолжает действовать.

Фургон остановился в нескольких футах от ворот, и Арлиан сдвинул шляпу на затылок, чтобы получше разглядеть стену. Башни оказались простыми железными конструкциями, но каждая из них заканчивалась платформой с перилами, куда можно было взобраться по лестнице с северной стороны — сейчас обе платформы пустовали.

— Эй, стража! — громко позвал Арлиан, хотя горло у него сильно пересохло, они ехали без передышки с самого полудня.

Его крик эхом прокатился по ущелью, однако никакого ответа не последовало. Арлиан сидел и ждал.

Карман, который оставался в задней части фургона, принялся шарить у себя под ногами здоровой рукой. Стражник был в обычной одежде; они уже давно не надевали форму герцога. Дублет сидел рядом с Арлианом — на скамье для возницы помещались только двое.

Наконец Карман нашел то, что искал, и протянул Арлиану полупустой мех с водой — их последний; они тщательно распределили запасы, чтобы преодолеть Пустошь, и понимали, что, если не удастся быстро пройти сквозь ворота, у них возникнут проблемы. Арлиан сделал пару глотков, откашлялся, встал на скамью и приложил ладони ко рту.

— Эй, у ворот! — закричал он.

Гулкое эхо отразилось от железа и камня, но ответа не последовало.

Между плечом Кармана и бедром Арлиана высунулась голова Дублета, и некоторое время все трое смотрели на ворота.

— А это еще что такое, милорд? — спросил Дублет.

Арлиан посмотрел в ту сторону, куда показывал палец Дублета, и увидел рычаг длиной в четыре фута, соединенный с тяжелой цепью, исчезающей в небольшой щели в левой башне. Раньше ему казалось, что это часть конструкции ворот, но теперь, когда Дублет привлек его внимание, Арлиан понял, что перед ними какой-то механизм. Он соскочил на землю и подошел к рычагу. После недолгих размышлений взялся за него обеими руками и сильно потянул.

Послышался скрежет, и створки ворот стали медленно раздвигаться. Очевидно, рычаг открывал внутренний засов.

— Клянусь мертвыми богами, — пробормотал Арлиан, продолжая нажимать на рычаг. — О чем они тут только думают?

Похоже, люди, построившие ворота, считали волшебные существа бессмысленными животными; из чего Арлиан сделал вывод, что они никогда не встречались с чародеями.

Вскоре фургон проехал сквозь открытые ворота.

— Быть может, стоит закрыть створки? — спросил Дублет.

— Нет, — прорычал Арлиан. — Если они настолько глупы, что оставили ворота без охраны, не нам исправлять их безрассудство.

— Возможно, никто не стережет ворота, потому что все мертвы, — предположил Карман.

— Тогда ворота никого не охраняют, и мы ничего не достигнем, закрыв их, — сказал Арлиан немного спокойнее; мысли о возможности катастрофы, обрушившейся на поселение, попросту не приходили ему в голову. — Я не понимаю, какой вообще прок от таких ворот — любой человек может их открыть, как только что сделали мы, да и многие волшебные существа не боятся железа, их не остановит такое простое препятствие. Если кто-то убил всех обитателей Стоунбрейка, значит, ворота им не помогли.

Впрочем, выехав из каньона, они сразу поняли, что с жителями Стоунбрейка ничего страшного не произошло — впереди раскинулось поселение, люди спокойно занимались своими делами. С тех пор как Арлиан в последний раз побывал здесь, ничего не изменилось — если не считать того, что исчезли катапульты, поставленные у дороги. Наверное, их перенесли в укрытие.

После того как они пересекли Пустошь, Арлиан нигде не встречал катапульт, и его несколько удивило их отсутствие.

Как и во время путешествия на юг, они остановились в единственной городской гостинице, находящейся всего в нескольких дюжинах ярдов от того места, где Арлиан восемнадцать лет назад убил на дуэли солдата по имени Каменная Рука. За углом он когда-то купил двух лошадей.

Появление путешественников вызвало большой интерес у обитателей города; похоже, в последнее время караваны здесь появлялись редко. Однако местные жители были недовольны, когда узнали, что Арлиан оставил железные ворота открытыми.

— Люди герцога говорили, что ворота следует держать закрытыми, — объяснил один из местных, когда Арлиан ужинал.

— А как через них будут проходить честные путешественники?

— Ну, как вы, — ответил хозяин гостиницы, поставив на стол последнюю тарелку с угощением. — Вот зачем нужен рычаг.

— Вот только мы рассчитывали, что путешественники будут закрывать за собой ворота, — заметил другой посетитель гостиницы.

— Быть может, если бы там стояла стража…

— Посланец герцога сказал, что стража нужна, — вмешался мальчик.

— А у кого есть время стоять у ворот целый день? У нас полно более полезных дел. Нам хватило и того, что пришлось помогать солдатам строить ворота и стену! Я целых три недели ковал железо, а не заработал и дуката.

— Ну, не так все было плохо, — вмешался хозяин гостиницы.

— Конечно, тебе не пришлось таскать на своем горбу железные прутья!

— Верно, только моя гостиница была забита солдатами, и мне постоянно давали указания — и ни один из них не заплатил за постой. Однако никого не заставляли работать после захода солнца.

— Но тебе платили за еду и питье.

— А зачем? — поинтересовался Арлиан.

Местные жители перестали спорить и уставились на него.

— О чем вы? — спросил хозяин гостиницы.

— Зачем построили ворота?

— Чтобы защититься от вредного волшебства, — ответил мальчик.

— Но это всего лишь железо, — сказал Арлиан. — Его боятся некоторые существа земли и воздуха. А как насчет серебра против порождений тьмы? И самоцветов, защищающих от ночных кошмаров и безумия? Я уже не говорю о чудовищах, которые могут перелететь через ворота или пробраться в город по стенам ущелья? И что остановит людей, ставших рабами магии, или чародеев, способных поднять рычаг и самостоятельно открыть ворота, как это сделал я?

Жители деревни переглянулись.

— Мы ничего про это не знаем, — сказал хозяин гостиницы.

— Значит, вы волшебник? — спросила пухленькая женщина.

— Я торгую заклинаниями и немного занимаюсь колдовством, — ответил Арлиан. — Но я не настоящий колдун.

— В Стоунбрейке есть колдуны, — вмешался один из посетителей. — Но ни один из них не усомнился в эффективности ворот.

Арлиан пожал плечами.

— Что могут знать ваши колдуны о волшебстве южных земель? Я возвращаюсь из Аритейна, и… уверяю вас, ворота, сами по себе, не защитят вас от дикого волшебства.

— А в этом нет необходимости, — заявил хозяин гостиницы. — Я слышал, как разговаривали люди герцога — речь шла о том, что драконы не допустят проникновения южного волшебства в наши земли. Похоже, герцог заключил с ними договор. Ворота должны просто замедлить их продвижение, пока не подоспеют драконы.

— И вы доверяете драконам? — удивился Арлиан.

Наступило молчание, потом одна из служанок сказала:

— Почему бы и нет; ведь мы против них бессильны.

Арлиан нахмурился.

— Я слышал, у вас были катапульты, которые стреляли десятифутовыми стрелами с обсидиановыми наконечниками. — На самом деле он сам отдавал соответствующие приказы, хотя и не присутствовал при их установке, а по пути на юг успел заметить, что они в полном порядке. — После того что случилось с Корк-Три…

— Герцог забрал катапульты, — сказал мальчик. — Волы, на которых привезли железо, увезли катапульты.

— Мальчик говорит правду, — подтвердил хозяин гостиницы.

Арлиану совсем не понравилось то, что он услышал.

— Но почему?

Люди опускали глаза и пожимали плечами.

— Мы не знаем, — пробормотал один из горожан.

Арлиан мог придумать несколько разных причин, но все они его не устраивали.

— Значит, вы обменяли катапульты на железные ворота. Вас часто атаковали с юга? Диковинные птицы, невероятные животные, невиданные растения?

— Нет.

— Нет, ничего подобного мы не видели.

— Ну, тогда кошмары или странные сновидения?

— Нет.

— Но путешественники, приходившие со стороны Пограничных земель, рассказывали ужасные истории! — воскликнул мальчик.

— Пограничные земли находятся в сотнях миль отсюда, за Пустошью, — заметил Арлиан.

— Все они в один голос твердили, что опасность перемещается на север, — ответил один из мужчин. — Неужели мы должны были отложить защиту своих домов до последнего момента?

— Ну, если вы готовитесь оказать сопротивление врагам, которые появятся через несколько лет, то строительство железных ворот — неплохое начало, — согласился Арлиан. — Однако этим нельзя ограничиваться.

— Конечно, — кивнул хозяин гостиницы. — Конечно! Мы так и поступим, когда придет время.

— Как только герцог отдаст приказ.

Арлиан кивнул и больше не стал ничего говорить, но его охватила тревога.

Строительство железных ворот на таком большом расстоянии от города и только с южной стороны абсолютно бесполезная мера; если драконы умрут, дикое волшебство будет наступать со всех направлений, а также с земли и неба, вокруг города нужно построить стену, чтобы хоть как-то его защитить.

А если драконы продолжат свое существование, то дикое волшебство не придет. Жители Стоунбрейка не могли об этом знать, но советники герцога наверняка в курсе событий. Хотя сам герцог за последние годы многому научился, он никогда не блистал умом и мог не понимать, что происходит, но его приближенные должны были объяснить ему, как обстоят дела в действительности!

Если герцог пытается защитить своих подданных от вторжения дикого волшебства с юга, кто дает ему советы? Кто мог предложить такую стратегию? Жители городка напрасно потратили время и ресурсы, которые можно было использовать, чтобы по-настоящему обезопасить себя. И кому выгодно такое положение вещей?

Почему Стоунбрейк оставлен без защиты от драконов? Куда увезли катапульты? И что стало с наконечниками из обсидиана? Неужели слуги драконов пришли к власти и теперь уничтожают все, что может причинить вред их хозяевам? Что происходит в Мэнфорте? Неужели и город лишен защиты? Неужели герцог настолько глуп?

Кстати, почему жители Стоунбрейка говорят о герцоге как о своем правителе? Да, в Землях Людей герцог Мэнфорта является верховным властителем, и все поселения должны платить ему налоги, но во многом это всего лишь древняя традиция. Предки герцога были воинами, которые водили в сражения армии во время Войн Людей с Драконами, и в течение семи столетий герцог и его войска отвечали за сохранение мира, обеспечивая защиту своих владений от внешних врагов, но в остальных вопросах поселения сохраняли известную самостоятельность. Местные лорды и советы деревень устанавливали собственные законы — однако обитатели Стоунбрейка построили никому не нужные железные ворота по приказу герцога, да еще позволили его солдатам увезти катапульты.

Арлиан догадался, что они сильно напуганы. В последние годы, после смерти лорда Энзита, мир нарушался постоянно — драконы уничтожали города и деревни, члены Общества Дракона открыто воевали с герцогом, а со стороны Пограничных земель просачивались страшные слухи о наступлении дикого волшебства. Городок не мог защититься без посторонней помощи — а никто, кроме герцога, не предложил им ее. Сами горожане не знали, как бороться с врагами, а герцог заявил, что знает. Стоит ли удивляться, что они охотно согласились на все его предложения? Какие основания у них могут быть для сомнений?

Арлиан закончил есть, срезал последний кусочек мяса с кости и огляделся по сторонам.

— Благодарю вас за то, что рассказали мне новости, сожалею, что доставил вам неудобства, оставив ворота открытыми, но уверяю вас: в настоящий момент вам не грозит опасность со стороны дикого волшебства. Оно действительно затопило Пограничные земли, но все еще находится к югу от Пустоши и не двигается в вашем направлении.

Если драконы не исчезнут, едва ли дикое волшебство продолжит свое наступление на север, но Арлиан не собирался говорить об этом горожанам.

— А что, в Пограничных землях действительно все так плохо? — спросил мальчик. — И там повсюду бродят сосущие кровь чудища, которые уничтожают скот?

— Ну, не всюду, конечно, — заверил его Арлиан, после чего на него обрушился град новых вопросов.

Остаток вечера ему пришлось рассказывать о том, что он видел и чего не видел на юге.

Утром, еще до восхода солнца, он вместе со своими спутниками снова пустился в путь; Арлиан хотел как можно скорее добраться до Мэнфорта, чтобы выяснить, что намерен делать герцог.

Глава 28 Перемены в Мэнфорте

Развалины Корк-Три по-прежнему производили ужасное впечатление; никто не пытался отстроить город, лишь деревья как ни в чем не бывало продолжали зеленеть рядом с голыми остовами домов.

В Садаре железных ворот не оказалось, однако Арлиан издали увидел окружавшие поселение железные шесты, которые напомнили ему придорожные столбы в Аритейне. Метательные машины, построенные десять лет назад, исчезли; местные жители объяснили, что они срочно понадобились в другом месте.

В Бластед-Оук защитные железные конструкции были выстроены вокруг центрального святилища, а катапульты исчезли.

Дополнительной защиты в Джампуотере не было, но катапульты куда-то увезли; так же, как и в Бент-ин-Тара. Интересно, что герцог делает с обсидианом, подумал Арлиан.

Когда они наконец подъехали к Мэнфорту, Арлиан получил ответ на свой вопрос.

Они проезжали через окружающие столицу поселения — Мэнфорт давно перерос собственные стены, хотя улицы, дома и лавки не считались частью города — и наконец получили возможность взглянуть на древние бастионы.

Сначала Арлиан решил, что глаза его обманывают; стены показались ему более высокими, чем раньше, к тому же они сверкали под ярким полуденным солнцем, чего никогда не наблюдалось раньше.

Присмотревшись, он все понял. Стены действительно стали выше. И солнце сверкало, отражаясь от вулканического стекла.

Бастионы ощетинились сотнями огромных обсидиановых пик; над ними возвышались черные железные конструкции катапульт, заряженных копьями с обсидиановыми наконечниками.

Возможно, герцог и заключил сделку с драконами, но он им не доверял; он сделал все, что было в его силах, чтобы Мэнфорт выстоял при нападении чудовищ.

— Идиот, — пробормотал Арлиан себе под нос. — Что он собирается есть, когда драконы уничтожат все остальное?

— О чем вы? — спросил насторожившийся Карман, который дремал, сидя рядом с Арлианом.

— Ничего особенного, — покачал головой Арлиан. — Посмотри, мы уже почти дома.

Карман удивленно заморгал, озираясь по сторонам.

— Что они сделали с городом? — спросил он.

Арлиан рассмеялся.

— Усилили защиту.

Карман, разинув рот, молча смотрел на блестящие стены Мэнфорта.

Когда въезжали в город, Арлиан поймал себя на том, что и сам глазеет по сторонам. Похоже, сразу же после его отъезда герцог привлек к работе всю армию; оборонительные сооружения производили сильное впечатление. Арлиан не подозревал, что в природе существует такое количество обсидиана; наверное, они использовали все залежи в Курящихся Горах.

Герцог Мэнфорта очень серьезно отнесся к возможности нападения драконов, несмотря на заключенный с ними мир. Интересно, почему, размышлял Арлиан. Вот уже семьсот лет, как драконы не осмеливались нападать на Мэнфорт; почему же его светлость посчитал нужным укрепить стены?

Впрочем, внутри городских стен Арлиан особых изменений не обнаружил. Людей на улицах стало еще больше, но настроение у них было не слишком веселым. Со всех сторон доносились крики и стук топоров и молотков. Взгляд Арлиана обратился к крышам домов.

Новые катапульты. И вновь обсидиан — Арлиан заметил, что наконечники копий стали тоньше, а на некоторых они и вовсе были стальными лишь с небольшими обсидиановыми вставками. Очевидно, запасы черного минерала подходят к концу. Повсюду кипела работа: солдаты устанавливали новые катапульты, плотники обтесывали древки, словно каждое городское здание нуждалось в дюжине копий.

Арлиан в любом случае намеревался просить аудиенции у герцога, но полагал, что это может подождать. Теперь же решил, что должен встретиться с ним срочно.

Но прежде все-таки стоит зайти в Серый Дом, чтобы привести себя в порядок и разузнать новости. Он отсутствовал почти два года, но жизнь в Мэнфорте текла своим чередом.

Арлиан надеялся, что Ворон, Капля и дети в порядке — и что леди Иней жива. Когда Арлиан уезжал, она выглядела здоровой, но ее не назовешь юной девушкой.

Арлиан фыркнул; леди Иней более четырехсот лет. Ее и вправду не назовешь «юной девушкой»! Впрочем, большую часть времени она была отравлена ядом дракона, и ее внешность почти не изменилась.

Практически все улицы были заполнены народом — Арлиан уже не сомневался, что население Мэнфорта сильно увеличилось за время его отсутствия. Их фургон еле полз из-за огромного количества пешеходов.

Наконец, уже ближе к вечеру, фургон въехал в ворота Серого Дома. Арлиан соскочил на землю, предоставив Дублету и Карману разгружать вещи и распрягать волов.

Он едва успел отдать лакею шляпу и плащ, как появился Ворон в своем обычном костюме из черной кожи. На руках он держал годовалого ребенка с блестящими глазами, завернутого в белое одеяло. Ворон широко улыбался, его борода весело топорщилась, а ребенок с любопытством озирался по сторонам.

— Ари! — воскликнул Ворон. — Добро пожаловать домой.

— Спасибо, — ответил Арлиан. — Рад тебя видеть. — Он посмотрел на ребенка. — А это еще кто?

— Мой сын, — с гордостью ответил Ворон, демонстрируя булькающего мальчика. — Диринан.

— Похоже, я многое пропустил.

— Заходи, и мы все обсудим.

Несколько минут спустя Арлиан, Ворон и Капля сидели на балконе. Диринан переместился на руки к матери после того, как умудрился пройти пяток шагов и издать несколько невнятных звуков, которые счастливые родители поспешили принять за слова. Ворон восторгался немалыми достижениями своего первого сына. Лакей принес вино и пирожные и тут же исчез.

Арлиану хотелось поскорее узнать новости, но его друзьям не терпелось услышать о его долгом путешествии, и в течение следующего часа ему пришлось докладывать о своих приключениях в далеких землях за Пустошью — впрочем, Арлиан не стал делать упор на своих открытиях в области природы волшебства, он больше рассказывал об удивительных странах и существах. Он не хотел говорить о своих планах, пока не узнает о положении в Мэнфорте.

Наконец, когда Арлиану хотя бы частично удалось удовлетворить любопытство своих слушателей, Ворон поведал ему о событиях в Мэнфорте.

Новость о том, что уничтожение драконов позволило дикому волшебству отвоевать часть территорий в Землях Людей, не только заставила герцога начать переговоры с Обществом Дракона, но и потрясла его до глубины души. Он унаследовал свой титул в мирные и благополучные времена, когда драконы редко покидали пещеры и его правлению ничто не угрожало. Когда смерть Энзита и деятельность Арлиана привели к возросшей активности драконов, герцог посчитал это не слишком серьезной проблемой. Убийство Арлианом дракона и уничтожение Старого Дворца заставило его светлость поверить в возможность окончательного уничтожения древнего зла и установления длительного мира, за которым последует процветание.

Но когда герцог узнал, что гибель драконов повлечет за собой вторжение дикого волшебства, он решил, что весь мир вокруг Мэнфорта исполнен враждебности. Теперь герцог вспоминал прежние дни до гибели Энзита как золотой век, счастливую случайность, о которой можно только мечтать. Он говорил об этом множество раз, не делая тайны из своих новых взглядов на происходящее.

Драконы, при помощи своих марионеток из Общества Дракона, предъявили требования, и герцог, вместо того чтобы занять жесткую позицию, согласился с большинством из них. Драконы, в свою очередь, обещали сократить количество нападений на города и деревни, если они не будут оснащены обсидиановым оружием. Герцог тут же пошел им навстречу, более того, он даже вернул все катапульты, снаряженные копьями с обсидиановыми наконечниками, в Мэнфорт. В ответ чудовища заявили, что будут уничтожать не более одной деревни в год.

Кроме того, драконы потребовали, чтобы все защитные сооружения и катапульты были уничтожены, но тут герцог ответил им категорическим отказом. Он решил, что в Землях Людей должно остаться одно место, куда драконы не смогут добраться и где люди будут жить без страха перед сверхъестественным злом, властвующим в остальном мире. Он заявил, что намерен сделать все, чтобы таким местом стал Мэнфорт.

Слух об этих словах герцога быстро разнесся по Землям Людей — и город наводнили люди, которые ищут безопасности за мощными стенами Мэнфорта.

— Вот уж никак не ожидал, что у его светлости достанет мужества довести до конца задуманное, не обращая внимания на возражения Общества Дракона.

— Герцога полностью поддержали его советники, — ответил Ворон. — И прежде всего лорд Занер, предложивший сделать Мэнфорт неприступной крепостью. Он и осуществлял надзор над строительством дополнительных укреплений. В качестве вашего представителя я всячески помогал ему, обеспечивая обсидианом из Курящихся Гор; надеюсь, вы одобрите мои действия.

— Лорд Занер?

— Он стал главным советником его светлости, — сказала Капля.

Диринан сосал ее палец и так увлекся, что заснул. Казалось, Капля все это время занималась ребенком, но Арлиан понял, что она внимательно прислушивалась к разговору.

Арлиан удивленно заморгал, но промолчал.

Быть может, лорд Занер стал частью сложного заговора, целью которого является подрыв авторитета герцога. Не следует забывать, что в течение четырнадцати лет лорд Занер поддерживал драконов. Однако потом Арлиан вспомнил, что Занер отказался от нескольких столетий жизни, согласившись очистить свою кровь от яда дракона. Нет, это не могло быть тонко продуманным планом; драконы никогда бы не согласились принести в жертву свое потомство ради политических целей. Занеру, безусловно, можно доверять, и его ревностные труды по обороне Мэнфорта есть следствие энтузиазма вновь обращенного.

Или он боится за свою душу и не хочет, чтобы, когда придет время умирать, ее пожрал дракон.

— Обладателям сердца дракона запрещено появляться в Мэнфорте, чтобы они не могли саботировать работы по защите города, — продолжал Ворон. — Леди Опал выслали. Лишь ограниченному числу представителей Общества Дракона, которые еще не успели принять эликсир, разрешено остаться в городе, однако все они находятся под пристальным надзором. Ваш старый друг лорд Ролинор выступает в роли посредника; герцог и лорд Занер предпочитают не встречаться лично с носителями тьмы. Однако запрет на передвижение обладателей сердца дракона вне стен города снят — впрочем, герцог и не в состоянии следить за его выполнением.

— События могли пойти иным путем, если бы он не отменил запрета, — заметил Арлиан.

— Согласен.

— Значит, члены Общества Дракона восстановлены в правах и получили возможность управлять своими владениями, и Земли Людей вновь объединены?

Ворон фыркнул.

— Вовсе нет, — ответил он. — Общество Дракона открыто установило свое правительство в Саркан-Мендоте и даже вид перестало делать, что поддерживает прежний порядок. Они утверждают, что герцог сошел с ума — выступать против него не собираются, но готовы к обороне.

— Они ждут, когда он умрет, — сказала Капля. — У него нет наследника; линия прервется с его смертью. Его жена до сих пор бесплодна, несмотря на все попытки Асафа ей помочь.

— Кажется, у него есть племянник…

— Да, был, — кивнул Ворон. — Лорд Балорак. Убит год назад наемным убийцей, молодой женщиной, — как и его дядя, который имел слабость к красивым личикам. Впрочем, эта особа была в маске, — добавил Ворон.

— Леди Тирия? — предположил Арлиан.

— Возможно; убийцу не удалось найти. Насколько нам известно, Тирия покинула Мэнфорт.

Арлиан задумчиво кивнул. Он предполагал, что его не захотят принимать в Цитадели, что герцог и Общество Дракона заключили прочный мир, а он станет парией — ведь на счету лорда Обсидиана множество убитых драконов. Арлиан ошибся: судя по словам Ворона, его положение упрочилось — Занер и герцог изо всех сил пытаются противостоять драконам и должны с радостью принять его помощь.

Если бы ему удалось связать дикое волшебство, не пользуясь магией драконов…

— Я должен произвести кое-какие эксперименты, — сказал он.

— Эксперименты? — спросила Капля и посмотрела на Ворона.

— Создать новые дьявольские машины? — предположил Ворон. — У нас есть катапульты, Ари, — их даже больше, чем нужно.

— Нет, речь не о катапультах, — возразил Арлиан. — И не о колдовстве или обсидиане. Я намерен провести ряд опытов с волшебством.

— Истинное волшебство невозможно в Мэнфорте, — вмешалась Капля.

— У нас невозможно южное волшебство, но магия, быть может, не столь сильная, как волшебство, здесь действует, как и все удивительные вещи, связанные с драконами и обладателями сердца дракона.

— Но ты же сказал, что речь идет не о колдовстве, — не унимался Ворон.

— Верно. Я намерен экспериментировать с магией самих драконов.

— И как же ты намерен осуществить свой невероятный замысел? — спросил Ворон.

— При помощи драконьего яда, — ответил Арлиан. — Мне потребуется приличный запас. — Он криво улыбнулся. — Да, я понимаю, как смешно это выглядит со стороны: за последние годы я сжег огромное количество этой гадости. Что ж, не в первый раз судьба играет с нами подобным образом.

— Не думаю, что это повод для шуток, — заметила Капля, но прежде чем она сумела закончить свою мысль, проснулся Диринан и принялся плакать, помешав дальнейшему разговору.

Глава 29 Настроение домочадцев

Пришлось прервать разговор, поскольку Капля удалилась, чтобы сменить Диринану пеленки, но после того как они остались вдвоем, Арлиан более подробно рассказал Ворону о своих планах.

Однако Ворон тут же отказался от участия в поисках драконьего яда.

— И вообще эта твоя затея — настоящее безумие, — заявил он.

— Ты всегда считал все мои затеи безумными, — парировал Арлиан.

— Верно, но эта самая безумная, и я не стану принимать в ее осуществлении никакого участия.

— Как хочешь, — пожал плечами Арлиан. — Надеюсь, ты не откажешься приобрести для меня все необходимое? Ловушки, клетки, домашний скот и нанять фермеров, которые будут за ним ухаживать?

— Сколько угодно, — ответил Ворон. — Я постараюсь, чтобы все было готово к твоему возвращению.

Арлиан заморгал и кротко спросил:

— Возвращению? Разве я собрался уезжать?

— Я так понял.

— Никуда я не собираюсь.

— А как же ты намерен добыть драконий яд? Я думал, ты решил добраться до очередного логова из твоего списка, прикончить его обитателей и добыть яд.

— Должен напомнить тебе, что его светлость попросил меня воздержаться от убийства драконов. Конечно, он может изменить свою точку зрения при нашей следующей встрече, но у меня нет оснований на это рассчитывать.

— Но… ладно, и как же ты намерен добывать яд?

— Я собирался купить его в Мэнфорте; насколько мне известно, здесь существует черный рынок.

Некоторое время Ворон молчал, а потом пробормотал:

— Ах вот оно что.

— Быть может, теперь ты не откажешься мне помочь?

— Мой ответ остается прежним, — твердо сказал Ворон.

— Ну, тут ничего не поделаешь. Пожалуйста, обеспечь меня всем необходимым, а я попытаюсь добыть яд сам.

Арлиан встал и направился к двери.

— Ари, — позвал его Ворон.

— Да?

Арлиан остановился.

— Куда ты? Герцог запретил торговлю драконьим ядом, не забывай, ты отсутствовал два года; как ты рассчитываешь найти торговцев черного рынка?

— Но ты же сказал, что не хочешь иметь с этим делом ничего общего.

— Я… — Ворон замолчал. Потом вздохнул и продолжал: — Ари, мы вместе вот уже двадцать лет. И я не только состою у тебя на службе, но и считаю себя твоим другом. И в той, и в другой роли меня беспокоит твое благополучие. Мне прекрасно известно, что ты превосходно владеешь клинком, имеешь талант к импровизации, обладаешь удивительным упорством, и тебе всегда сопутствует удача. Тем не менее ты допускаешь ошибки и остаешься уязвимым, а теперь собираешься совершить серьезное преступление в городе, который плохо знаешь. Да, я отказался помогать в твоем безумном предприятии, однако могу дать полезный совет, чтобы тебя не убили и ты избежал очевидных опасностей.

Арлиан улыбнулся:

— Я ценю твою заботу, Берон, и действительно в первую очередь считаю тебя своим другом, а лишь потом управляющим. Я готов признать, что не раз поступал опрометчиво. Однако в данном случае, заверяю тебя, я не намерен рисковать. Не такой уж я дурак — к тому же не ты один на меня работаешь, и я могу обратиться за помощью к другим людям, прекрасно знающим преступный мир Мэнфорта. Сейчас я направляюсь не к воротам и конюшням, а на кухню, чтобы поговорить с Заикой относительно ужина, а заодно спросить у нее, не сможет ли она отыскать яд, который необходим мне для моих экспериментов.

— Ага, — пробормотал Ворон и после некоторых колебаний признал: — Разумное решение.

Оба знали, что раньше Заика жила среди воров и нищих Мэнфорта и сохранила многочисленные контакты со старыми приятелями.

Обычно она прибегала к их помощи только для сбора новостей и сплетен, но Ворон и Арлиан были уверены, что Заика может решить самые сложные проблемы.

— Рад слышать, что ты меня одобряешь, — сухо заметил Арлиан.

После коротких колебаний Ворон проговорил:

— Милорд, могу я испросить вашего разрешения на короткое время покинуть вместе с семьей Серый Дом.

Арлиан посмотрел в сторону двери, за которой скрылась Капля.

— Тебя тревожит безопасность детей? Возможно, ты прав. Наверное, мне следует проводить свои эксперименты в другом месте.

— Но я…

Ворон замолчал.

Арлиан задумчиво посмотрел на него.

— Я бы не хотел покидать Мэнфорт, — сказал он. — Если мои эксперименты позволят мне создать новый способ защиты от дикого волшебства, драконы могут проявить к моим опытам интерес, а его светлость надежно защитил от них Мэнфорт. К тому же проводить эксперименты в чужом доме, по-моему, неправильно, а на сегодняшний день я владею лишь Серым Домом и землями, на которых располагался Старый Дворец.

— Ну, можно купить еще что-нибудь.

— Не думаю, что стоит тратить на покупку время и деньги, — возразил Арлиан. — Да, пожалуй, ты прав, лучше всего предложить всем временно покинуть Серый Дом.

— Благодарю, милорд.

Арлиан внимательно взглянул на Ворона; судя по его обращению, тот еще не все сказал.

— Я не смогу воспользоваться землями Старого Дворца, — проговорил он. — Гости лорда Обсидиана сделали это невозможным. Выгнать их оттуда после стольких лет — боюсь, они будут ужасно огорчены.

— Ари, меня тревожит вовсе не опасность, — признал Ворон. — Сначала я о ней даже не подумал.

— Значит, у тебя вызывает отвращение сама мысль об использовании яда?

— Вовсе нет, Ари. Меня пугает соблазн.

Эта мысль не приходила Арлиану в голову, но теперь он почувствовал себя полнейшим глупцом. Ворон не раз говорил об этом в прошлом.

— Тебе не нужно повторять свои доводы, — сказал Ворон, прежде чем Арлиан успел открыть рот. — Я прекрасно знаю, что ты считаешь сердце дракона не благословением, а проклятием, и я не раз слышал, как леди Иней и лорд Занер рассказывали, какое облегчение они почувствовали, избавившись от яда в своей крови, как к ним вернулась способность любить и радоваться жизни. Я знаю, что эликсир лишит меня многих вещей, которые я ценю, — но время сделает то же самое и гораздо быстрее, чем мне хотелось бы. Я на пятнадцать лет старше тебя, Ари, а ты к тому же обладатель сердца дракона — ты не чувствуешь, как холодный ветер старости охлаждает твою кровь. Мысль о тысячелетней жизни, пусть даже отравленной горечью, которой, как ты утверждаешь, она будет пропитана, много привлекательней смерти. Противостоять искушению трудно, даже когда оно достаточно абстрактно, но если ты принесешь яд в дом и попросишь, чтобы я остался…

— Понимаю, — сказал Арлиан. — Тебе не нужно больше ничего объяснять. Ты, Капля и дети можете перебраться в Старый Дворец или в любые мои владения за городом, пока я не избавлюсь от яда.

Ворон поклонился:

— Благодарю.

— И еще одно, пока ты не начал готовиться к отъезду, — сказал Арлиан.

— Да?

— Отправь посланца в Цитадель, пусть сообщит его светлости о моем возвращении и попросит об аудиенции в самое ближайшее время.

— Конечно.

Ворон вновь поклонился.

Арлиан кивнул и направился на кухню, где его появление всполошило слуг. Они поспешили ему навстречу с заверениями, что дом содержится в порядке, а ужин будет подан вовремя, нужно только подождать полчаса. Арлиан понимал, что такое внимание к его особе неизбежно — ведь он отсутствовал почти два года, но постарался побыстрее закончить разговор и скрылся в одной из буфетных вместе с Заикой.

— Я д-ду… д-ду… думаю, что вы не найдете у нас никаких безобразий, — заявила она. — Я всегда с-ст… ставила в известность вашего управляющего о любых проблемах, которые у нас возникали.

— Не сомневаюсь, — заверил ее Арлиан. — Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы обсудить состояние дел на кухне.

Заика молча посмотрела на него; Арлиан прекрасно понимал: если бы не заикание, она спросила бы, зачем он пришел. Поэтому он не стал тянуть время и сам все объяснил.

— Это д-до… дорого, — сказала она.

Арлиан отметил, что Заика не стала спрашивать, зачем ему яд дракона. Он так и не узнал почему. То ли она ему полностью доверяла, то ли не хотела вести долгих разговоров.

Как странно, подумал он, она начинает сильно заикаться, когда разговаривает с ним, а со слугами ее речь льется плавно.

— С деньгами проблем не будет, — обещал Арлиан.

— Это может з-за… занять несколько дней.

— Конечно, — кивнул он. — Меня это вполне устроит.

Она сделала реверанс.

Решив этот вопрос, Арлиан отправился в свои покои, чтобы переодеться к ужину.

Глава 30 Интриги при дворе и обманы на улицах

На следующее утро Арлиана поставили в известность, что герцог готов принять его в полдень. Арлиан быстро закончил совет по денежным вопросам и занялся собственной внешностью. Не следует являться к герцогу со слишком длинными волосами, да и бороду пора привести в порядок. За время отсутствия карета Арлиана пришла в негодность, поэтому пришлось идти пешком, однако он надел лучшие сапоги и новую шляпу, купленную утром, и решил, что выглядит вполне прилично.

Арлиану пришлось ждать в маленькой приемной больше часа, прежде чем его пригласили в зал для аудиенций, где сильно постаревший герцог, развалившись, сидел на троне. Роскошный голубой камзол герцога выглядел ужасно мятым. По правую руку от него стоял лорд Занер, по левую — лорд Паук.

В зале почти не оказалось знакомых Арлиану придворных, однако он не заметил масок — судя по всему, неприятная мода прошла. То ли умерла естественным путем, то ли герцог издал указ. Кроме того, Арлиан не увидел среди собравшихся никого из представителей Общества Дракона.

Едва Арлиан покончил с формальным приветствием, как герцог спросил:

— Лорд Обсидиан, какие у вас новости?

— Ваша светлость, я не могу сообщить вам ничего важного, если не считать того, что мне посчастливилось благополучно вернуться из Пограничных земель домой. Теперь я вновь к вашим услугам.

— Ваш посланец просил о срочной аудиенции.

— Действительно, я хотел без промедления получить от вас распоряжения на свой счет. За время моего отсутствия обстоятельства в Мэнфорте сильно изменились.

— Изменились? Возможно, за городскими стенами. На самом деле у нас все по-прежнему — Мэнфорт остается островком цивилизации в мире, охваченном чудовищной магией. Разница состоит лишь в том, что теперь мы признаем ее существование официально; больше нет нужды в притворстве.

— Я заметил новые оборонительные сооружения.

— Да.

— Поскольку я ваш главнокомандующий в кампании по уничтожению драконов, могу я спросить, почему вы приняли такие меры?

— Потому что я не хочу потерять Мэнфорт. Я не отдам его драконам. Возможно, мы не сумеем покончить с чудовищами, но и одержать полную победу я им не позволю. Я уничтожу Мэнфорт прежде, чем они сюда войдут.

Арлиан посмотрел на Паука, его лицо оставалось холодным и неподвижным, а потом перевел взгляд на Занера, который явно был чем-то обеспокоен.

— Понятно, — кивнул Арлиан.

— Так вы побывали в Пограничных землях, — сказал герцог.

— Да, ваша светлость.

— Значит, они теперь находятся во власти монстров? Я имею в виду порождения дикого волшебства, а не драконов.

— О, вовсе нет, ваша светлость! Граница вновь обрела стабильность, если не считать участка в нескольких милях к северу от того места, где она проходила раньше.

Герцог удивленно заморгал, потом расправил плечи.

— Стабильность?

— Да, ваша светлость.

— Но вы убили так много драконов…

— Однако это ослабило чудовищ значительно меньше, чем мы предполагали; их магия до сих пор защищает большую часть Пограничных земель. Некоторая толика дикого волшебства просочилась через Границу — нас посещали во сне кошмары, когда мы находились южнее Пустоши, возле Апельсиновой Реки, да и на небесах иногда возникали необычные вещи — но по большей части ситуация стабильна, и новая Граница надежно защищает нас от вторжения дикого волшебства.

— В самом деле? Замечательно! — Герцог заметно оживился. — А я пришел к выводу… ну, теперь это уже не важно. Значит, нам следует тревожиться только о драконах?

— Да, о драконах и их приспешниках. Я видел ворота, которые поставлены в ущелье возле Стоунбрейка; боюсь, усилия потрачены напрасно. Со стороны Пустоши никто не пытается проникнуть в Земли Людей.

— Вы порадовали меня, Обсидиан. И вы… скажите, а вам довелось побывать в Пон-Ашти?

— Да, ваша светлость. С этого началось мое путешествие по Пограничным землям.

— Тогда вы знаете, что там произошло? Мы получили известие об уничтожении Голубой Чародейки, теперь с Пон-Ашти можно возобновить торговлю.

— Голубая Чародейка умерла, когда я находился в Пон-Ашти, ваша светлость. О том, что там происходит сейчас, я ничего определенного сказать не могу.

Здесь Арлиан был не до конца правдив, однако решил ничего не рассказывать герцогу.

— Мы предполагали, что это могло быть хитростью, чтобы привлечь в Пон-Ашти торговые караваны и захватить их.

— Она мертва, ваша светлость.

— Но как она умерла? Ее убили драконы?

— Нет. — Арлиан колебался; сейчас не следовало рассказывать, что Чародейка приняла смерть от его рук; это могло показаться хвастовством. — Полагаю, она умерла от старости — в отличие от драконов чародеи живут недолго.

— Значит, Пон-Ашти свободен?

— Трудно сказать, ваша светлость, страна находится довольно далеко от Границы.

— Понятно. А Скокс-Фоллс…

— Перестал существовать. Все, что мы потеряли, назад не вернулось. Просто остановился процесс отторжения наших земель.

— Что ж, в столь трудные времена даже такие новости можно считать хорошими. Спасибо вам, милорд.

Арлиан поклонился.

— Ваша светлость, — продолжал Арлиан, — я не совсем понимаю, каково нынешнее положение и в чем состоят мои новые обязанности. Я видел ворота возле Стоунбрейка, мне рассказали, что по вашему приказу катапульты из небольших городов переправлены в Мэнфорт. Когда я уезжал, было решено, что драконов больше не следует убивать, но позднее вы возложили на меня обязанность защищать Земли Людей от драконов. Положение изменилось?

— Дело в том, Обсидиан, что я не пришел к окончательному решению. Конечно, сейчас вам более не следует убивать драконов. Относительно обороны других городов? Мы вернули в Мэнфорт катапульты из южных районов, чтобы они не попали в руки чародеев. Нам ни к чему, чтобы чародеи получили возможность вторгнуться в Земли Людей. Но теперь, когда вы утверждаете, что на границах спокойно и что чародеи не могут проникнуть на наши территории…

— Да, я видел это собственными глазами, ваша светлость.

Арлиан не стал говорить, что возвращение катапульт было ошибкой.

Объяснения герцога показались Арлиану весьма тонкими. Впрочем, герцог мог искренне верить, что Пограничные земли безнадежно утеряны и орды чародеев и чудовищ уже начали двигаться к Землям Людей через Пустошь. Теперь, после знакомства с несколькими чародеями, Арлиан сомневался, что у них хватит сообразительности и инициативы обратить катапульты против драконов и что они добились бы существенных успехов в сражениях с ними.

Впрочем, это объясняет действия герцога.

— Получается, все не так плохо, как мне казалось, — задумчиво проговорил герцог и посмотрел на Занера. — А что скажете вы, милорд?

— Я надеюсь, что лорд Обсидиан не ошибается, ваша светлость, — ответил лорд Занер. — Вы знаете, я не склонен преувеличивать опасность, но и излишняя уверенность может оказаться вредоносной.

— Согласен. А чем, по вашему мнению, следует заняться нашему другу Обсидиану, раз уж он нас спрашивает?

— Это вам решать, ваша светлость, но я бы удивился, если бы у лорда Обсидиана не было своих предложений. Не следует забывать, что он уже не раз демонстрировал всему миру свое умение добиваться успеха в самых сложных ситуациях.

Герцог кивнул, на его губах даже появилась улыбка.

— Да, вы совершенно правы. И какие же у вас планы, Обсидиан?

Арлиан вновь поклонился.

— Если вы не возражаете, я хотел бы провести кое-какие эксперименты с волшебством. У меня появилась надежда найти способ защитить наши земли от атак чародеев и чудовищ. Тогда мы больше не будем нуждаться в драконах.

— В самом деле?

— Очень слабая надежда, ваша светлость, но она у меня есть.

— Значит, вы волшебник?

— Ну, едва ли я могу так себя назвать, ваша светлость, однако я немного занимался изучением колдовства. Должен сказать, что за прошедшие два года я кое-чему научился у волшебников, живущих за границами Земель Людей — в Аритейне, Стиве и Пон-Ашти, — и у меня появились теории, которые мне хотелось бы проверить.

— Ах вот оно что! И вы можете рассказать нам о них?

Арлиан колебался.

— Боюсь, вам они покажутся слишком скучными, ваша светлость, — наконец ответил он.

— Наверное, вы правы — я никогда не любил теории. — Герцог потер нижнюю губу и взглянул на своих советников. — Я верю в вас, лорд Обсидиан, — ведь именно вы показали всем, что дракона можно убить, — но не приведут ли ваши эксперименты к ухудшению нашего положения?

— Могу заверить вас, ваша светлость, у меня нет оснований предполагать, что мои опыты дадут нежелательные результаты, к тому же я уверен, что они не окажут никакого содействия драконам. И чародеям юга. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы мои творения — если вообще что-нибудь получится — не причинили вреда обитателям Мэнфорта или окружающих земель.

— Тогда я даю вам разрешение на проведение экспериментов. Вам потребуется помощь моей стражи?

Конечно, Арлиану не помешала бы помощь герцога, но если пойдут слухи, что он экспериментирует с ядом драконов, это привлечет к нему нежелательное внимание как людей, так и драконов. Люди захотят заполучить яд, а драконы постараются ему помешать. Даже упоминание об использовании яда наедине с герцогом может привести к непредсказуемым последствиям.

Уж лучше сохранить все в тайне. Арлиан решил, что в случае необходимости сможет прибегнуть к помощи герцога позднее, а сейчас лучше никого не посвящать в свои планы.

— Благодарю вас, ваша светлость, — с поклоном сказал он. — У меня есть все, что необходимо.

— Ну, как пожелаете.

Когда Арлиан покинул зал аудиенций, он еще раз вспомнил свой разговор с герцогом. Откровенно говоря, у него не было главного: драконьего яда.

Впрочем, Арлиан не сомневался, что в ближайшие дни Заика решит эту проблему.

Однако она вошла в кабинет Арлиана только на четвертый день после его возвращения в Мэнфорт, держа в руках маленькую черную бутылочку. Он осторожно взял ее из рук Заики и вытащил пробку, ожидая ощутить знакомый запах.

Кабинет наполнился неприятным сладковатым ароматом, но он не имел никакого отношения к запаху яда.

— Это не яд, — сказал Арлиан.

Заика заморгала и от удивления раскрыла рот; потом попыталась что-то сказать, но не сумела произнести ни слова.

Арлиан поднял руку.

— Подожди, не торопись. Сначала обдумай то, что ты намерена сказать, а потом говори.

Заика закрыла рот, сглотнула, закрыла глаза и опустила плечи. Ее лицо стало сосредоточенным.

— На улицах именно эту жидкость продают в качестве яда дракона. Милорд, я получила ее из самого надежного источника, и если это не яд, то отыскать его в Мэнфорте невозможно!

— А ты его нюхала? — спросил он, протягивая бутылочку и пробку.

Заика понюхала и быстро кивнула.

— Да… мне сказали, что яд всегда пахнет именно так.

— Настоящий яд пахнет иначе, — проговорил Арлиан. — Любой из моих людей, побывавших в логове драконов, или обладатель сердца дракона сразу поймет, что это фальшивка.

Заика вновь закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться, и ответила:

— Никто из них не станет покупать яд дракона, милорд.

— Да, пожалуй, — согласился Арлиан, глядя на открытую бутылочку. — Разумная мысль, благодарю тебя.

Заика сделала реверанс и собралась уходить, но Арлиан ее остановил.

— Приведи мне волшебника, — попросил он. — Любого, кого сможешь отыскать.

— Колдуна или кого-нибудь из волшебников Аритейна, милорд?

— Все равно.

Заика вновь сделала реверанс и быстро вышла.

Арлиан задумчиво посмотрел на бутылку.

Мог бы и догадаться, выругал он себя. Не следует забывать: обладателя сердца дракона отличить от обычного человека легко, во всяком случае, любой другой обладатель сердца дракона сделает это сразу. И если яд действительно можно купить на улицах Мэнфорта, даже по самой высокой цене, в городе обязательно появились бы новые обладатели сердца дракона.

И все же, что продается в Мэнфорте вместо яда? Быть может, жидкость удастся использовать в его целях?

После тщательного анализа — за него взялись Лилсинир и леди Иней — оказалось, что жидкость не представляет никакого интереса.

— Это вытяжка красного мака и белого лотоса, — сказала леди Иней. — Их добывают на Восточных островах.

— С небольшой примесью листа коу из джунглей Скокс-Фоллс, — добавила Лилсинир.

— Сочетание кажется волшебным, — продолжала леди Иней. — Если выпить жидкость, сердце начинает стучать быстрее, человека охватывает сильное возбуждение.

— И посещают удивительные видения, гораздо более четкие и запоминающиеся, чем обычные сны, — сказала в заключение Лилсинир.

— Понимаю; к тому же человек никогда не догадается, что его обманули, — заметил Арлиан. — Полагаю, в Мэнфорте живет около сотни мужчин и женщин, считающих себя обладателями сердца дракона.

— До тех пор, пока их не свалит яд или болезнь, — сказала леди Иней. — Тогда они сообразят, как жестоко их обманули. Эликсир возбуждает удивительные видения, но никаких изменений в человеке не происходит.

— Понятно. — Арлиан некоторое время разглядывал черную бутылочку, потом поставил ее на стол и отвернулся. — В таком случае, — продолжал он, — мне необходимо как можно быстрее отыскать настоящий яд. У меня есть сведения о норах почти сорока драконов.

— Но герцог запретил тебе убивать драконов! — запротестовала леди Иней.

— К тому же если вы убьете несколько драконов, Земли Людей потеряют часть своей территории, — заметила Лилсинир. — Дикое волшебство сумеет продвинуться на север. А уничтоженное логово может привести к тому, что мы потеряем все Пограничные земли.

Арлиан некоторое время постоял с закрытыми глазами. Он дышал медленно и ровно.

— Знаю, — наконец сказал он, открывая глаза, но глядя на дверь, а не на женщин. — Знаю. Но если мы не найдем способа бороться с диким волшебством, то никогда не освободимся от драконов. Наше положение будет только ухудшаться. Мне необходим яд для экспериментов. Если я сумею его добыть, не убивая…

Он замолчал и вновь закрыл глаза.

— Я хочу, чтобы драконы были уничтожены, — стиснув зубы, сказал он. — Даже после стольких лет я хочу, чтобы они заплатили за смерть моих родителей, брата, друзей и соседей, а также тысяч невинных людей, у которых они отняли жизнь. Я не в силах принять сам факт существования драконов, которые относятся к нам как к скоту. Войти в их логово и не уничтожить всех до единого противоречит моим самым сокровенным желаниям.

Однако мне не хочется нарушать перемирие, заключенное герцогом, или допустить вторжение ужасов, таящихся возле наших границ. Обещаю, что постараюсь держать себя в руках. Я выберу момент, когда погода будет ясной и холодной, а драконы будут крепко спать, и проберусь к ним в логово. Затем соберу яд, стекающий с их челюстей, и жидкость, осевшую на стенах пещер, но не стану их убивать.

— Пока.

— Только после того как у меня появится альтернативный способ борьбы с диким волшебством за нашими границами, я позволю себе начать систематическое уничтожение драконов.

Он открыл глаза и встретил взгляд леди Иней.

— Теперь вы удовлетворены?

— Абсолютно, — ответила леди Иней. — Если ты нуждаешься в помощи, я с радостью приму участие в твоих опытах, как только ты добудешь яд, а если ты сумеешь осуществить задуманное, буду счастлива, как и всякий здравомыслящий человек, когда ты уничтожишь драконов раз и навсегда.

— Я тоже, — согласилась Лилсинир. — Благодарю вас, милорд.

Арлиан кивнул и стремительно вышел из комнаты. Он должен сообщить герцогу, что покидает Мэнфорт с целью поисков материалов, необходимых для его экспериментов. Сейчас важно определить, куда именно он отправится. Лето быстро переходило в осень, и если он рассчитывает раздобыть яд этой зимой, то должен немедленно заняться изучением своего архива.